Корпорация лжи

Глава 4: "Кроличья нора"

Загадочный клуб "Лебединое озеро" оказался весьма далеким от романтического названия. Располагался он в полуподвальном помещении старого здания в районе Таганки, с неприметной вывеской и тонированными окнами. Типичное место для тех, кто хочет оставаться незамеченным.

Максим прибыл на двадцать минут раньше назначенного времени. Базовая мера предосторожности: осмотреться, оценить обстановку, определить пути отступления. За последние сутки паранойя превратилась в его постоянного спутника. После вчерашней записки от Павла любое доверие к Алисе испарилось. Но сейчас Максим был уверен лишь в одном: встреча могла принести информацию, а информация была единственной валютой, имеющей ценность в его положении.

Припарковав машину в квартале от клуба, он прошелся пешком, внимательно изучая улицу. Никаких подозрительных автомобилей с затемненными стеклами, никаких людей, слишком старательно делающих вид, что они просто прохожие. Но это ничего не значило – настоящие профессионалы умеют оставаться невидимыми.

Клуб встретил его приглушенным светом, винтажными джазовыми мелодиями и запахом дорогого табака. Несколько столиков были заняты парочками, погруженными в интимные беседы, у барной стойки скучали двое мужчин в деловых костюмах. В углу, почти невидимая в полумраке, за столиком сидела женщина в черном платье. Алиса. Она сразу заметила его и едва заметно кивнула.

Максим подошел к бару, заказал виски без льда и только потом направился к её столику. Маленькие ритуалы, создающие иллюзию контроля над ситуацией.

– Ты опоздал, – сказала Алиса вместо приветствия.

– Я всегда прихожу вовремя, – Максим сел напротив, сохраняя дистанцию. – Просто иногда предпочитаю появляться позже, чем меня ждут.

Она слабо улыбнулась.

– Всё ещё играешь в свои игры. Некоторые вещи не меняются.

Алиса выглядела бледнее обычного. Тёмные круги под глазами выдавали недосып, а пальцы, держащие бокал с красным вином, едва заметно подрагивали.

– Выглядишь так, будто тебя преследуют призраки, – заметил Максим.

– Возможно, так и есть, – она отпила вино. – Но не мои призраки меня волнуют.

Максим молча ждал продолжения, изучая её лицо. Прежняя Алиса, которую он знал – уверенная в себе, с вечной полуулыбкой превосходства – сейчас казалась лишь бледной тенью.

– Ты встречался с Павлом, – наконец произнесла она. Это был не вопрос, а утверждение. – И он предупредил тебя обо мне.

Максим напрягся, но внешне остался спокойным.

– С чего ты взяла?

– Брось, Макс, – Алиса поморщилась. – У нас мало времени на игры. Павел обнаружил часть правды о "Призме" и решил, что должен действовать. Он скопировал документы и передал их тебе. А потом предупредил, что я работаю на Савина и мне нельзя доверять.

Она сделала паузу.

– И он был прав. Я действительно работаю на Савина. Точнее, работала до недавнего времени.

– А сейчас? – Максим внимательно следил за её реакцией.

– Сейчас я работаю на свою совесть, – Алиса горько усмехнулась. – Звучит как пафосная чушь из дешевого боевика, да? Но это правда. Савин зашел слишком далеко. "Призма" превратилась из инструмента анализа данных в оружие массового поражения психики.

– Почему я должен тебе верить? – Максим сделал глоток виски. – Может, это изящная проверка моей лояльности. Ты пытаешься выяснить, что я знаю и что собираюсь делать с этим знанием.

– Резонно, – кивнула Алиса. – На твоем месте я бы тоже не доверяла мне. Но подумай логически: если бы я хотела просто выяснить твои намерения, зачем такие сложности? Служба безопасности "НеоСферы" имеет полный доступ к твоему телефону, компьютеру, умному дому. Мы слушаем каждый твой разговор, читаем каждое сообщение. Если бы я работала против тебя, ты бы уже давно был задержан.

– Может, вам нужны более веские доказательства, – возразил Максим. – Например, поймать меня на передаче информации журналистам или правозащитникам.

– И поэтому я предупреждаю тебя не доверять мне? – она покачала головой. – Согласись, это странная стратегия для провокации.

В её словах была логика, но Максим всё ещё сомневался. Слишком многое стояло на кону, чтобы рисковать.

– Допустим, – наконец сказал он. – Допустим, ты действительно решила пойти против Савина. Почему? Что изменилось?

Алиса сделала глубокий вдох, словно собираясь нырнуть в ледяную воду.

– Две недели назад я участвовала в тестировании новой версии "Призмы" на фокус-группе. Официально нам сказали, что это оценка эффективности персонализированной рекламы. На самом деле тестировались подпороговые стимулы для прямого воздействия на когнитивные процессы.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

– Результаты превзошли все ожидания. Восемь из десяти участников изменили свое мнение по ключевому политическому вопросу после тридцати минут воздействия. Они не просто стали более лояльны к правительству – они начали активно поддерживать позицию, которую ранее критиковали, и были абсолютно уверены, что пришли к этому решению самостоятельно.

Максим кивнул. Он уже видел эти данные в документах, переданных Павлом.

– Но потом начались побочные эффекты, – продолжила Алиса. – У трех участников развилась острая паранойя. Один пытался покончить с собой, утверждая, что "голоса в голове" приказывают ему это сделать. Двое других впали в кататоническое состояние.

– Господи, – тихо выругался Максим. – Об этом не было в документах, которые я видел.

– Эта информация строго засекречена, – кивнула Алиса. – Знают только высшие руководители проекта и служба безопасности. Савин приказал скрыть инцидент и продолжить тесты, просто "настроив параметры воздействия".

Она допила вино одним глотком.

– И знаешь, что самое страшное? Они уже тестируют систему на массовой аудитории. Региональные новостные сайты, подконтрольные государству, внедряют элементы "Призмы" в свой контент. Пока это "облегченная" версия, без прямых подпороговых стимулов, но и она показывает эффективность в 40%.

– А полномасштабное внедрение? – спросил Максим, хотя уже знал ответ.

– Президентские выборы, – Алиса кивнула. – Они хотят использовать полную версию "Призмы" для обеспечения нужного результата. Но не только для этого. После выборов система останется активной – для постоянного "регулирования" общественного мнения.

Они замолчали. Максим обдумывал услышанное, пытаясь понять, можно ли доверять Алисе. Её история звучала правдоподобно и совпадала с тем, что он уже знал из документов Павла, но дополняла их новыми, еще более тревожными деталями.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Допустим, я верю тебе. Что ты предлагаешь?

– Действовать вместе, – Алиса подалась вперед. – У тебя есть документы от Павла, но этого недостаточно. Нам нужны более веские доказательства – технические спецификации последней версии "Призмы", записи тестов с побочными эффектами, прямые свидетельства участия государственных структур.

– И как ты предлагаешь их получить? – Максим скептически поднял бровь.

– У меня есть доступ к серверам службы безопасности, – Алиса понизила голос. – Но я не могу скопировать эти файлы сама – слишком много проверок, слишком много слежки. А у тебя, как нового руководителя направления интеграции, будет доступ к техническим спецификациям. Вместе мы можем собрать достаточно доказательств, чтобы остановить проект.

– И что потом? – Максим смотрел ей прямо в глаза. – Куда нести эти доказательства? СМИ? Они все контролируются. Правоохранительные органы? Проект курируется ФСБ. Запад? Это уже государственная измена.

– У меня есть контакты, – уклончиво ответила Алиса. – Люди, которые могут организовать утечку информации таким образом, чтобы её невозможно было игнорировать или заглушить. Но сначала нам нужны доказательства. Неопровержимые.

Максим молчал, взвешивая все "за" и "против". Сотрудничество с Алисой было рискованным шагом. Если она лгала, он подписывал себе смертный приговор. Но если она говорила правду, у него появлялся союзник в самом сердце системы безопасности "НеоСферы".

– Прежде чем я соглашусь, – наконец сказал он, – мне нужны гарантии. Доказательства, что ты действительно на моей стороне.

– Какие гарантии ты хочешь? – спросила Алиса.

– Информацию, – Максим наклонился ближе. – Что случилось с Павлом? Где он сейчас?

Лицо Алисы помрачнело.

– Этого я и боялась, – тихо сказала она. – Павел… Его задержали вчера утром. Группа физической защиты "НеоСферы" под руководством Пронина. Официально – для допроса о несанкционированном доступе к секретным данным. Неофициально…

Она сделала паузу.

– Его увезли в загородный комплекс службы безопасности. Оттуда мало кто возвращается, Макс. Я пыталась отследить его статус, но после прибытия в комплекс все записи о нем исчезли из системы.

Максим почувствовал, как внутри всё холодеет. Записка, которую он получил вчера, была отправлена до задержания Павла. Или… это была не записка Павла?

– Откуда мне знать, что ты не участвовала в его задержании? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Я работаю в аналитическом отделе службы безопасности, – ответила Алиса. – Моя задача – анализировать данные, выявлять потенциальные угрозы. Группа физической защиты – это совсем другое подразделение. Они подчиняются напрямую Пронину и действуют автономно.

Она достала из сумочки смартфон, открыла защищенное приложение и показала Максиму экран.

– Вот служебная записка о задержании Павла. Я рискую головой, показывая тебе это. Если они узнают, что я скопировала секретный документ, меня ждет та же участь.

Максим внимательно изучил документ. Он выглядел подлинным – официальный бланк, подписи, даты. В нем сухим канцелярским языком сообщалось о задержании "объекта Зорин П.В." для "проведения следственных мероприятий в связи с подозрением в несанкционированном доступе к материалам высшей категории секретности".

– Если это правда, – медленно произнес Максим, – то Павел… уже мог рассказать им обо мне.

– Вряд ли, – Алиса покачала головой. – Во-первых, Павел крепче, чем кажется. Во-вторых, пока нет никаких признаков, что они подозревают тебя. Иначе тебя бы уже задержали. Скорее всего, Павел успел скрыть свои контакты с тобой.

Максим задумался. Если Павел действительно задержан, и если Алиса говорит правду, ситуация еще хуже, чем он думал. Времени оставалось мало.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я согласен работать вместе. Но мы действуем по моим правилам. Никаких контактов на работе. Никаких электронных сообщений. Встречаемся только лично, в разных местах, каждый раз новых.

– Согласна, – кивнула Алиса. – Но нам нужна система экстренной связи на случай критической ситуации.

– Одноразовые телефоны, – предложил Максим. – Меняем каждую неделю.

– Разумно, – она достала из сумочки запечатанную коробку с дешевым кнопочным телефоном. – Я подготовилась заранее. Мой номер уже забит в контакты под именем "Мама". Используй только в крайнем случае.

Максим взял коробку и спрятал во внутренний карман пиджака.

– Что дальше? – спросил он.

– Завтра ты приступаешь к работе над интеграцией "Призмы", – Алиса говорила быстро и тихо. – Тебе дадут доступ к техническим спецификациям последней версии. Изучи их внимательно, но не копируй – на всех компьютерах в лаборатории установлено ПО для отслеживания действий пользователя. Запоминай ключевые детали, потом запишешь.

Она сделала паузу.

– Через три дня в лаборатории будет плановое обновление системы безопасности. В это время мониторинг отключается на пятнадцать минут. Это твой шанс скопировать документы на внешний носитель. Я пришлю тебе точное время техработ.

– А ты? – спросил Максим.

– Я соберу доказательства о тестах с побочными эффектами и о прямом участии государственных структур в проекте, – ответила Алиса. – Встретимся через четыре дня, здесь же, в 20:00. Обменяемся информацией.

– Нет, – Максим покачал головой. – Не здесь. Это место уже засвечено. Парк "Сокольники", у центрального фонтана. 19:30.

Алиса кивнула.

– Хорошо. Только будь предельно осторожен. За тобой наверняка следят, особенно первое время. Ты новичок в проекте, они будут проверять твою лояльность.

– Я знаю, – Максим допил виски. – А теперь нам лучше разойтись. Ты уходишь первой, я через десять минут.

Алиса встала, но вдруг задержалась, глядя на него с каким-то странным выражением.

– Знаешь, – тихо сказала она, – когда мы расстались, я думала, что ненавижу тебя. Потом поняла, что просто разочаровалась. Ты выбрал карьеру вместо принципов, Макс. А сейчас… сейчас я вижу того человека, в которого когда-то влюбилась.

Она наклонилась и быстро поцеловала его в щеку.

– Не доверяй никому, – прошептала она. – Даже мне.

И ушла, оставив его в смятении и с еще большим количеством вопросов, чем раньше.

Утро началось с сильнейшей головной боли и сообщения от Савина: "10:00, лаборатория. Сегодня формируем твою команду."

Максим принял душ, выпил двойной эспрессо и обезболивающее, но легче не становилось. Слишком много информации, слишком много рисков, слишком мало уверенности в том, кому можно доверять.

Он перечитал сообщение Савина. Команда. Пятнадцать человек, которые будут работать под его руководством. Пятнадцать пар глаз, которые будут следить за каждым его шагом, докладывая обо всем подозрительном службе безопасности. Идеальная ловушка.

По дороге в офис Максим мысленно прокручивал вчерашний разговор с Алисой. Если она говорила правду, то Павел был в руках Пронина, и это не сулило ничего хорошего. Если лгала… Что ж, в этом случае Максим уже сделал первый шаг к пропасти, согласившись сотрудничать с ней.

Парковка "НеоСферы" встретила его обычной утренней суетой. Дорогие автомобили, холеные менеджеры, спешащие на работу сотрудники. Обычный день в корпоративном муравейнике, где никто не подозревал, что в его недрах зреет чудовищный проект, способный перекроить саму суть общества.

В холле Максим столкнулся с Игорем Лазаревым, директором по маркетингу.

– О, Белов, – Лазарев окинул его оценивающим взглядом. – Выглядишь хуево. Тяжелая ночь?

– Просто недосып, – отмахнулся Максим. – Много работы.

– Да-да, слышал, – Лазарев понизил голос. – "Призма" и все такое. Поздравляю с повышением. Теперь ты в высшей лиге.

– Спасибо, – сухо ответил Максим, направляясь к лифтам.

– Эй, подожди, – Лазарев догнал его. – Не хочешь пообедать сегодня вместе? Мне нужно с тобой кое-что обсудить. Не по телефону.

Максим насторожился. Лазарев никогда не был его близким другом, скорее – конкурентом. С чего вдруг такой интерес?

– О чем? – спросил он.

– О твоем… новом проекте, – Лазарев многозначительно поднял брови. – Есть некоторые маркетинговые аспекты, которые могут тебя заинтересовать.

– Я думал, "Призма" не имеет отношения к маркетингу, – осторожно заметил Максим.

– Официально – нет, – Лазарев улыбнулся. – Но, скажем так, есть пересечения, о которых стоит поговорить в неформальной обстановке.

Максим колебался. С одной стороны, разговор с Лазаревым мог принести новую информацию. С другой – это могла быть еще одна проверка. Или ловушка.

– Хорошо, – наконец согласился он. – Где и когда?

– "Белый кролик" на Цветном, в 13:00, – Лазарев хлопнул его по плечу. – Я забронировал столик.

"Белый кролик". Ресторан с таким названием после вчерашнего разговора о "кроличьей норе" казался ироничным совпадением. Или намеком?

– Буду, – кивнул Максим и вошел в лифт.

Поднимаясь на 45 этаж, он мысленно перебирал варианты. Что мог знать Лазарев о "Призме"? Насколько глубоко маркетинговый отдел был вовлечен в проект? И главное – можно ли доверять ему?

Лаборатория "Призмы" встретила его деловитым гулом голосов и жужжанием компьютеров. Савин уже был там, окруженный группой людей в белых халатах.

– А, Максим! – он махнул рукой. – Подходи. Знакомься с твоей командой.

Пятнадцать человек – восемь мужчин и семь женщин. Разного возраста, от молодых специалистов до седовласых экспертов. Все с бейджами высшего уровня доступа. Все с внимательными, изучающими взглядами.

– Это ведущие специалисты в своих областях, – продолжил Савин. – UX/UI дизайнеры, фронтенд-разработчики, психологи, нейролингвисты. Все они уже работают над "Призмой" и знают специфику проекта.

Он представил каждого по имени, но Максим запомнил лишь нескольких. Анна Соколова, ведущий UX-дизайнер, с короткими рыжими волосами и цепким взглядом. Дмитрий Верхов, руководитель группы фронтенд-разработки, высокий худощавый мужчина с нервными движениями. Елена Мирова, доктор психологических наук, специалист по когнитивным искажениям.

– А теперь, – Савин обратился к команде, – позвольте представить вашего нового руководителя. Максим Белов, директор по продуктовому развитию, а теперь и глава направления интеграции "Призмы". Под его руководством вы создадите интерфейс, который изменит мир.

Все вежливо поаплодировали. Максим кивнул, чувствуя себя неуютно под их изучающими взглядами.

– Спасибо за доверие, – сказал он. – Я уверен, что вместе мы сможем реализовать все поставленные задачи. Масштаб проекта впечатляет, и я рад быть частью команды, создающей… будущее.

Пустые корпоративные фразы давались легко – годы работы в "НеоСфере" научили его говорить правильные слова, даже когда внутри все кричало от отвращения.

– Отлично, – Савин хлопнул в ладоши. – А теперь конкретика. Максим, твой рабочий кабинет здесь, в лаборатории. – Он указал на стеклянную комнату в углу зала. – Полный доступ к технической документации, спецификациям, результатам тестов. Всё, что нужно для работы.

Он понизил голос.

– Есть только одно ограничение: все материалы доступны только в этой комнате. Никаких копий, никаких выносов информации. Система безопасности отслеживает каждое действие. Я надеюсь, это понятно?

– Абсолютно, – кивнул Максим.

– Превосходно, – Савин улыбнулся. – У меня сейчас встреча с инвесторами, так что оставляю вас. Жду первых результатов через неделю. Не подведи меня, Максим.

Он ушел, оставив Максима наедине с командой. Пятнадцать пар глаз смотрели на него, ожидая указаний.

– Что ж, – Максим прочистил горло, – давайте сначала познакомимся поближе. Мне нужно понять, кто на что способен и как мы можем наилучшим образом распределить задачи.

Следующий час прошел в обсуждении опыта и компетенций каждого члена команды. Максим внимательно слушал, задавал вопросы, делал заметки. Он должен был выглядеть как увлеченный проектом руководитель, полностью погруженный в работу.

На самом деле он внимательно изучал людей – их реакции, взгляды, то, как они говорили о проекте. Кто из них действительно верил в "Призму"? Кто просто выполнял работу, не задумываясь о последствиях? Был ли среди них кто-то, кто, как и он сам, сомневался в этичности проекта?

Анна Соколова, UX-дизайнер, казалась увлеченной чисто техническими аспектами работы. Для нее "Призма" была, прежде всего, сложной дизайнерской задачей, вызовом профессионализму. Дмитрий Верхов выглядел более циничным – он явно понимал истинную суть проекта, но его это, похоже, не беспокоило. "Работа есть работа" – читалось в его равнодушном взгляде.

Особенно заинтересовала Максима Елена Мирова. Эта женщина среднего возраста с внимательными серыми глазами и спокойной манерой говорить явно знала о "Призме" больше, чем остальные. Когда речь зашла о механизмах подпорогового воздействия, она слегка нахмурилась и бросила на Максима странный взгляд. Возможный союзник? Или, наоборот, самый опасный противник?

– Я бы хотел сначала изучить актуальную техническую документацию, – сказал Максим, завершая встречу. – А затем мы соберемся еще раз и обсудим конкретные задачи для каждого. Всем спасибо за информативную беседу.

Команда разошлась, и Максим остался один в своем новом кабинете. Стеклянная клетка с идеальным обзором – и его, и на него. Никакой приватности, никакой возможности остаться наедине со своими мыслями. Именно так и было задумано.

Он сел за компьютер и начал изучать документацию. Интерфейс системы был защищен несколькими уровнями авторизации, но Савин дал ему полный доступ. Перед ним открылась вся структура "Призмы" – от общей архитектуры до конкретных алгоритмов и механизмов воздействия.

То, что он видел, заставляло волосы вставать дыбом. "Призма" была гораздо более продвинутой и опасной, чем он думал. Система анализировала не только стандартные пользовательские данные – лайки, репосты, время, проведенное на страницах – но и гораздо более интимные параметры. Скорость печати, паттерны движения курсора, микровыражения лица, фиксируемые через камеру смартфона, тембр голоса при голосовых сообщениях.

Всё это формировало детальный психологический профиль каждого пользователя – его страхи, желания, скрытые комплексы, подавленные эмоции. А затем система использовала эти данные для точечного воздействия, подбирая идеальные триггеры для каждого конкретного человека.

Но самым пугающим был раздел о подпороговых стимулах. "Призма" использовала сложные нейролингвистические конструкции, встраиваемые в тексты, визуальные паттерны с частотой мерцания выше порога сознательного восприятия, субаудиальные частоты, влияющие на эмоциональное состояние. Всё это вместе создавало мощный инструмент манипуляции, действующий на уровне ниже сознательного контроля.

И, что самое страшное, система была самообучающейся. Она анализировала реакции пользователей на разные типы воздействия и автоматически корректировала стратегию, становясь всё эффективнее с каждым взаимодействием.

Максим понимал, что если "Призма" будет запущена в полном масштабе, последствия будут катастрофическими. Это не просто инструмент влияния на исход выборов – это механизм тотального контроля сознания, способный перекроить само общество, превратив миллионы людей в послушных марионеток, даже не подозревающих о манипуляции.

Он так погрузился в изучение документации, что не заметил, как пролетело время. Сообщение на смартфоне вернуло его к реальности: "Не забудь про обед. Лазарев."

Максим взглянул на часы – 12:45. До встречи с Лазаревым оставалось пятнадцать минут. Он закрыл все файлы, заблокировал компьютер и вышел из кабинета.

– Уходите на обед? – спросила Елена Мирова, столкнувшись с ним у лифтов.

– Да, деловая встреча, – кивнул Максим.

– С Игорем Лазаревым? – она произнесла это имя с легкой иронией.

– Да, – Максим насторожился. – А что?

– Ничего, – Елена пожала плечами. – Просто будьте осторожны. Лазарев… как бы это сказать… не всегда играет за ту команду, за которую кажется.

– Что вы имеете в виду? – Максим внимательно посмотрел на неё.

– Скажем так, – она понизила голос, – в "НеоСфере" не все в восторге от "Призмы". И Лазарев из их числа. Но, в отличие от других, он не скрывает этого достаточно тщательно.

Максим был ошеломлен. Неужели в компании были и другие, кто понимал опасность проекта?

– Почему вы мне это говорите? – осторожно спросил он.

Елена посмотрела ему прямо в глаза.

– Потому что я видела, как вы изучали документацию. С таким же ужасом в глазах, с каким я сама читала её впервые. – Она сделала паузу. – Не все здесь верят в "великую миссию" Савина, Максим. Некоторые из нас просто пытаются выжить… и, возможно, что-то изменить.

Двери лифта открылись, прервав их разговор.

– Удачного обеда, – сказала Елена, отступая. – И помните: в "НеоСфере" стены имеют уши. Всегда.

Максим кивнул и вошел в лифт, чувствуя, как внутри разливается странное тепло. Возможно, он был не так одинок в своем противостоянии, как думал.

Ресторан "Белый кролик" находился в пятнадцати минутах езды от офиса "НеоСферы". Стильное место с авторской кухней и космическими ценами – идеальная декорация для обеда двух топ-менеджеров крупной IT-корпорации.

Лазарев уже ждал его за столиком в дальнем углу зала, потягивая какой-то модный коктейль.

– А, Белов! – он помахал рукой. – Садись. Я заказал нам дегустационное меню. Надеюсь, ты не против?

– Нет, конечно, – Максим сел напротив. – Хотя я предпочел бы сразу перейти к делу. О чем ты хотел поговорить?

– Всему своё время, – Лазарев улыбнулся. – Сначала выпьем. Здесь делают отличные коктейли.

Он подозвал официанта и заказал Максиму что-то с модным названием и кучей ингредиентов. Когда тот отошел, Лазарев наклонился ближе.

– Так как тебе "Призма"? – спросил он, понизив голос. – Впечатляет, да?

– Это… амбициозный проект, – осторожно ответил Максим.

– О, да, – Лазарев усмехнулся. – "Амбициозный" – это одно слово. "Безумный", "опасный", "преступный" – вот другие, более подходящие.

Максим напрягся, но сохранил невозмутимое выражение лица.

– Не понимаю, о чем ты.

– Брось, Макс, – Лазарев покачал головой. – Мы оба знаем, что такое "Призма" на самом деле. Инструмент тотального контроля сознания, замаскированный под безобидную социальную сеть. Промывка мозгов в промышленных масштабах.

Официант принес коктейль, и они оба замолчали. Когда тот отошел, Лазарев продолжил:

– Знаешь, почему меня не взяли в проект, хотя я директор по маркетингу? Потому что Савин знает: я не куплюсь на его байки о "великой миссии" и "защите национальных интересов". Я слишком хорошо знаю, что такое манипуляция сознанием – это моя работа, в конце концов.

Максим отпил коктейль, обдумывая ситуацию. Лазарев открыто критиковал "Призму". Это могло быть искренним возмущением… или хитрой провокацией, чтобы выявить нелояльных сотрудников.

– Допустим, – осторожно сказал Максим. – И что ты предлагаешь?

– А что тут можно предложить? – Лазарев развел руками. – Проект курируется на самом высоком уровне. ФСБ, администрация президента, Минцифры. Это государственная машина, Макс. Её не остановить.

– Тогда зачем ты позвал меня на этот разговор? – Максим начинал терять терпение.

– Потому что у тебя есть выбор, – Лазарев наклонился ближе. – Ты новичок в проекте. Ты еще можешь выйти, пока не завяз по уши. Сославшись на… ну, не знаю, моральные принципы. Или проблемы со здоровьем. Что угодно. Но выйти.

– И что потом? – Максим скептически поднял бровь. – Забыть всё, что я видел? Сделать вид, что ничего не происходит?

– Именно, – Лазарев кивнул. – Спасти свою шкуру, пока не поздно. Поверь, я знаю, о чем говорю. Те, кто слишком глубоко погружаются в "Призму", редко выбираются оттуда.

Максим внимательно изучал Лазарева. Тот казался искренним, но что-то в его глазах – какая-то затаенная хитрость или расчет – заставляло сомневаться.

– А ты? – спросил Максим. – Почему сам не увольняешься, если так ненавидишь проект?

– Потому что я трус, – Лазарев горько усмехнулся. – У меня ипотека, две бывшие жены на алиментах, престарелые родители. Я не могу позволить себе принципы. Но ты… ты молод, талантлив, без обязательств. Ты можешь начать всё заново.

Официант принес первое блюдо дегустационного меню – что-то изысканное и крошечное, на большой белой тарелке.

– Я подумаю над твоими словами, – сказал Максим, когда они снова остались одни. – Но пока не вижу причин для паники.

– Значит, ты еще не видел результаты последних тестов, – Лазарев покачал головой. – Спроси у своей команды о фокус-группе "Альфа-7". О том, что случилось с участниками. И тогда решай, есть ли причины для паники.

"Альфа-7" – это была та самая группа, о которой говорила Алиса. Группа, где были зафиксированы серьезные побочные эффекты.

– Откуда ты знаешь о фокус-группе? – напрягся Максим. – Это закрытая информация.

– В "НеоСфере" нет секретов, – Лазарев подмигнул. – По крайней мере, для тех, кто знает, где искать. У меня свои источники в службе безопасности.

– Алиса? – предположил Максим, наблюдая за реакцией.

Лазарев удивленно поднял брови.

– Алиса Краснова? Твоя бывшая? – он рассмеялся. – Нет, что ты. Она верная собачка Савина. Хотя… – он задумался, – в последнее время ходят слухи, что она задает слишком много вопросов. Может, начинает прозревать.

Максим почувствовал облегчение. Если Лазарев не знал о смене позиции Алисы, значит, она действительно могла быть на его стороне.

– В любом случае, – продолжил Лазарев, – мой тебе совет: выбирайся из этого дерьма, пока можешь. И забудь всё, что видел. Для твоего же блага.

Они перешли к обсуждению других тем – корпоративных сплетен, новых проектов, рыночных трендов. Но слова Лазарева о фокус-группе "Альфа-7" не выходили у Максима из головы. Ему нужно было узнать больше.

После обеда они расстались у входа в ресторан.

– Подумай над моими словами, – сказал Лазарев на прощание. – И помни: в "НеоСфере" нет друзей. Только временные союзники и постоянные враги.

Максим кивнул и направился к своей машине. Встреча с Лазаревым оставила странное ощущение. Директор по маркетингу казался искренним в своей критике "Призмы", но что-то подсказывало Максиму, что он не рассказал всей правды. Возможно, у Лазарева была своя игра, свои цели, о которых он умалчивал.

В любом случае, теперь у Максима была новая зацепка – фокус-группа "Альфа-7". И он собирался узнать о ней всё, что можно.

Вернувшись в лабораторию, Максим сразу заметил, что атмосфера изменилась. Люди говорили тише, бросали на него косые взгляды, а некоторые вообще замолкали при его приближении. Кто-то уже донес о его встрече с Лазаревым?

В своем стеклянном кабинете он обнаружил Елену Мирову, ожидающую его возвращения.

– Как прошел обед? – спросила она с легкой улыбкой.

– Познавательно, – уклончиво ответил Максим. – Что вас привело ко мне, Елена?

– Я подумала, что вам может быть интересна моя работа по психологическим профилям пользователей, – она положила на стол папку с документами. – Это ключевой элемент для интеграции "Призмы" в пользовательский интерфейс.

Максим взял папку и начал листать. Под внешним слоем технических терминов и графиков скрывалась детальная методология психологической манипуляции – как определять уязвимости каждого типа личности, какие триггеры использовать, как обходить сознательное сопротивление.

– Впечатляюще, – сказал он, подняв глаза на Елену. – Вы проделали колоссальную работу.

– Не только я, – она слегка нахмурилась. – Это результат исследований целой группы психологов и нейрофизиологов. Мы тестировали методики на различных фокус-группах.

Максим увидел свой шанс.

– Да, я слышал об этом. Особенно о группе… "Альфа-7", кажется?

Елена вздрогнула и быстро огляделась по сторонам.

– Кто вам рассказал об "Альфа-7"? – тихо спросила она.

– Не важно, – Максим тоже понизил голос. – Важно то, что там произошло. Это правда, что были серьезные побочные эффекты?

Елена долго смотрела на него, словно оценивая, можно ли доверять. Наконец, она едва заметно кивнула.

– Не здесь, – прошептала она. – Слишком много глаз и ушей. Встретимся после работы. Парковка B, уровень -3, 19:00.

Она встала и громко сказала:

– Думаю, этих материалов вам хватит для начала работы. Если возникнут вопросы – обращайтесь.

– Обязательно, – кивнул Максим. – Спасибо за помощь.

Когда Елена ушла, Максим снова погрузился в изучение технической документации "Призмы". Но теперь его внимание было сосредоточено на поиске информации о фокус-группе "Альфа-7". Он перебирал файлы, проверял логи тестирований, искал отчеты о результатах.

Наконец, в закрытом разделе системы, доступ к которому у него был благодаря статусу руководителя направления, он нашел упоминание о группе. Но все детали были зашифрованы, а для доступа к полной информации требовался специальный ключ безопасности.

Максим откинулся на спинку кресла, массируя виски. Кольцо сжималось. Алиса говорила об опасных побочных эффектах, Лазарев предупреждал о фокус-группе "Альфа-7", Елена явно знала что-то важное и готова была поделиться информацией. Всё указывало на то, что "Призма" была еще опаснее, чем казалось изначально.

Оставалось лишь дождаться вечера и встречи с Еленой. Возможно, она сможет пролить свет на тайну "Альфа-7" и помочь найти способ остановить проект, пока не стало слишком поздно.

Максим взглянул на часы – 15:30. До встречи оставалось еще три с половиной часа. Три с половиной часа притворства, игры в преданного сотрудника, работающего над проектом, который он на самом деле стремился уничтожить.

Он глубоко вздохнул и вернулся к компьютеру. Игра продолжалась, и ставки росли с каждым часом.

Глава 5: "Лояльность"

Подземная парковка "НеоСферы" уровня B-3 была практически пуста к семи вечера. Лишь несколько автомобилей технического персонала да пара спорткаров трудоголиков из отдела разработки нарушали гулкую тишину бетонного лабиринта.

Максим сидел в своей машине, припаркованной в дальнем углу, и наблюдал за входом через зеркало заднего вида. Он приехал на пятнадцать минут раньше – не из пунктуальности, а из осторожности. В его положении паранойя была не болезнью, а механизмом выживания.

Ровно в 19:00 появилась Елена Мирова. Она неторопливо шла между рядами автомобилей, держа в руках объемную сумку, и, казалось, совершенно не нервничала. Только опытный наблюдатель мог заметить, как она незаметно сканировала пространство, оценивая обстановку – точно так же, как делал сам Максим.

Он моргнул фарами, давая понять, где находится. Елена кивнула и направилась к его машине.

– Добрый вечер, – сказала она, садясь на пассажирское сиденье. – Надеюсь, за вами не следили.

– Я проверил, – ответил Максим. – Чисто. А вы?

– Тоже, – Елена слабо улыбнулась. – Хотя в наше время нельзя быть уверенным на сто процентов. Системы слежения становятся всё совершеннее.

– Как и системы манипуляции сознанием, – мрачно добавил Максим. – Расскажите мне об "Альфа-7".

Елена глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями.

– "Альфа-7" была пятой по счету фокус-группой для тестирования подпороговых стимулов "Призмы". Двенадцать человек, разного возраста, пола, социального статуса. Официально им сказали, что тестируется новый интерфейс социальной сети. На самом деле они подвергались воздействию комплекса визуальных и аудиальных стимулов, работающих ниже порога сознательного восприятия.

Она сделала паузу.

– Первые три дня всё шло по плану. Участники проводили в лаборатории по шесть часов, работая с интерфейсом, заполняя опросники, участвуя в групповых дискуссиях. Уже к концу третьего дня мы зафиксировали значительное изменение их мнений по ключевым политическим вопросам – именно в том направлении, которое было запрограммировано.

– То есть, система работала, – кивнул Максим.

– Да, и слишком хорошо, – Елена нахмурилась. – На четвертый день мы увеличили интенсивность воздействия. И тогда начались проблемы.

Она достала из сумки планшет, активировала его и передала Максиму. На экране было видео – мужчина средних лет в белой комнате, сидящий перед компьютером. Он выглядел нормально, спокойно работал с интерфейсом. Внезапно он вздрогнул, огляделся по сторонам, словно услышав что-то. Затем начал говорить, обращаясь в пустоту. Его лицо исказилось страхом.

– Он начал слышать голоса, – пояснила Елена. – Утверждал, что кто-то говорит в его голове, приказывает ему что-то делать. Сначала мы думали, что это психотическая реакция на стресс. Но потом…

Она пролистнула видео вперед. Теперь на экране была женщина, молодая, привлекательная. Она сидела неподвижно, глядя в одну точку, не реагируя на обращения персонала.

– Кататония, – сказала Елена. – Полная потеря контакта с реальностью. Три часа она просидела так, не двигаясь, не моргая. Потом начались судороги.

Еще один свайп – и на экране появился третий участник, молодой мужчина, который неожиданно начал биться головой о стену с такой силой, что потребовалось вмешательство охраны.

– Всего из двенадцати участников у пяти развились тяжелые психические расстройства, – Елена выключила планшет. – Трое из них до сих пор находятся в психиатрической клинике. Один пытался покончить с собой. Одна в коме.

Максим почувствовал, как холодеет внутри.

– И что сделал Савин?

– Закрыл тесты, распустил группу, засекретил все материалы, – Елена горько усмехнулась. – А потом приказал "скорректировать параметры воздействия" и продолжить работу. По его мнению, проблема была не в самой идее прямого воздействия на подсознание, а в "технических деталях реализации".

– И вы продолжили работу? – Максим не скрывал осуждения в голосе.

– А что я должна была сделать? – тихо спросила Елена. – Уволиться? Выйти с пикетом к зданию "НеоСферы"? Обратиться в полицию, которая подчиняется тем же людям, что курируют проект?

Она покачала головой.

– Я осталась, потому что внутри системы у меня есть хоть какой-то шанс влиять на происходящее. Смягчать последствия, вносить изменения в методики, тормозить наиболее опасные направления исследований. Если я уйду, на моё место придет кто-то без моральных ограничений.

Максим понимал её логику. Он сам сейчас руководствовался схожими соображениями, оставаясь в проекте, чтобы найти способ его остановить.

– И что сейчас? – спросил он. – Они продолжают тесты?

– Да, но с меньшей интенсивностью воздействия, – кивнула Елена. – Новая фокус-группа, "Бета-1", уже неделю проходит тестирование. Пока без серьезных побочных эффектов, но… – она замолчала, подбирая слова, – есть тревожные признаки. Изменения личности, которые сохраняются после окончания воздействия. Участники не просто меняют мнение по заданным вопросам – они начинают иначе мыслить, иначе реагировать на мир вокруг.

– Зомбирование, – мрачно резюмировал Максим.

– Не совсем, – Елена поморщилась. – Скорее, глубокое программирование. Люди сохраняют свою индивидуальность, память, навыки. Но их базовые установки, ценности, модели восприятия реальности – всё это меняется. Они становятся… другими людьми, не понимая, что с ними произошло.

Максим представил, как такая технология применяется к миллионам пользователей "НеоСферы", и его передернуло от ужаса.

– Это нужно остановить, – твердо сказал он. – Любой ценой.

– Я согласна, – кивнула Елена. – Но как? "Призма" – проект национального масштаба, с поддержкой на высшем уровне. Против такой машины не выстоять в одиночку.

– Не в одиночку, – Максим внимательно посмотрел на неё. – Нас уже как минимум двое. Возможно, больше.

– Вы имеете в виду Алису Краснову? – спросила Елена, удивив Максима своей осведомленностью. – Да, она тоже начала задавать вопросы после инцидента с "Альфа-7". И Игорь Лазарев, хоть и держится в стороне, но явно не в восторге от проекта.

– Откуда вы знаете про Алису? – насторожился Максим.

– В "НеоСфере" у стен есть уши, – Елена слабо улыбнулась. – А у психолога есть глаза, чтобы видеть то, что другие пытаются скрыть. Алиса изменилась после того, как увидела результаты тестов "Альфа-7". Она больше не тот беззаветно преданный Савину солдат, каким была раньше.

– Вы ей доверяете? – прямо спросил Максим.

Елена задумалась.

– Не полностью, – наконец ответила она. – Алиса слишком долго была частью системы. Её лояльность может колебаться. Но я верю, что сейчас она искренне обеспокоена этической стороной проекта.

– А Лазарев?

– Лазарев, – Елена усмехнулась, – в первую очередь заботится о себе. Он не хочет быть частью чего-то, что может обернуться скандалом и ударить по его репутации. Но при этом у него есть связи и ресурсы, которые могут быть полезны.

Максим обдумывал услышанное. Если Елена права, то у него потенциально было уже три союзника – она сама, Алиса и, с оговорками, Лазарев. Плюс Павел, хотя судьба программиста оставалась неизвестной.

– Мне нужно больше информации, – сказал он. – О текущем состоянии проекта, о планах внедрения, о технических деталях последней версии "Призмы". И особенно – о том, где держат Павла Зорина.

– Зорина? – Елена нахмурилась. – Вашего программиста? Я слышала, он уволился.

– Это официальная версия, – Максим покачал головой. – На самом деле его задержали люди Пронина. Он нашел доказательства истинной природы "Призмы" и пытался их скопировать.

– Я не слышала об этом, – Елена выглядела встревоженной. – Но могу попробовать узнать. У меня есть доступ к психологическим профилям сотрудников службы безопасности, и некоторые из них… разговорчивы в определенных обстоятельствах.

– Только осторожно, – предупредил Максим. – Если они заподозрят что-то неладное…

– Я психолог, Максим, – Елена позволила себе легкую улыбку. – Моя работа – задавать вопросы так, чтобы люди не понимали, что их допрашивают.

Они помолчали, каждый погруженный в свои мысли.

– Что вы планируете делать дальше? – наконец спросила Елена.

– Собирать доказательства, – ответил Максим. – Через три дня будет плановое обновление системы безопасности в лаборатории, мониторинг отключится на пятнадцать минут. Это шанс скопировать ключевые документы.

– Рискованно, – нахмурилась Елена. – Но необходимо. Я могу помочь – отвлечь внимание охраны, создать какую-нибудь проблему в другой части лаборатории.

– Это было бы очень кстати, – кивнул Максим.

– И еще, – Елена открыла сумку и достала небольшой конверт. – Здесь копии моих личных записей о проекте "Призма". Наблюдения, анализ, выводы. Без технических деталей, но с психологической и этической оценкой. Я вела этот дневник с самого начала своего участия в проекте. Это может послужить дополнительным доказательством.

Максим взял конверт, чувствуя его тяжесть – не физическую, а моральную. Каждый такой документ был не просто бумагой, а потенциальным смертным приговором для того, кто его создал.

– Спасибо, – искренне сказал он. – Это очень храбрый поступок.

– Не храбрый, а необходимый, – покачала головой Елена. – Я слишком долго молчала, наблюдая, как создается монстр. Пора действовать, пока не стало слишком поздно.

Она посмотрела на часы.

– Мне пора. Мы не должны слишком долго оставаться вместе, это может вызвать подозрения. – Елена протянула руку. – Удачи, Максим. И будьте предельно осторожны. Особенно с Савиным. Он… не тот, кем кажется.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Максим.

– Большинство думает, что им движет жажда власти или деньги, – Елена понизила голос. – Но это не так. Савин искренне верит в свою миссию. Он убежден, что создает лучший мир, что спасает человечество от хаоса. И это делает его гораздо опаснее обычного корыстного тирана. Потому что для достижения "высшей цели" он готов на любые жертвы. Включая собственную душу.

С этими словами она вышла из машины и скрылась между рядами автомобилей, оставив Максима наедине с тревожными мыслями и конвертом, полным доказательств чудовищного заговора.

– Ты выглядишь усталым, мой мальчик, – Савин внимательно смотрел на Максима через стол своего роскошного кабинета на 70-м этаже штаб-квартиры "НеоСферы". – Проект отнимает много сил?

– Есть немного, – Максим позволил себе легкую улыбку. – Масштаб задачи впечатляет.

Было утро следующего дня. Савин неожиданно вызвал его "на ковер" сразу после начала рабочего дня. Такие внезапные вызовы всегда настораживали – они могли означать как повышение, так и увольнение. А в случае с "Призмой" – возможно, и нечто худшее.

– Ты справишься, – Савин улыбнулся. – Я в тебя верю. Кстати, как тебе команда? Работается вместе?

– Отличные специалисты, – кивнул Максим. – Особенно впечатляют психологи. Елена Мирова, например, проделала колоссальную работу по психологическим профилям.

Он специально упомянул Елену, наблюдая за реакцией Савина. Если CEO знал о их вчерашней встрече, это должно было отразиться на его лице.

Но Савин лишь рассеянно кивнул.

– Да, Мирова – ценный кадр. Хотя иногда слишком зацикливается на этических вопросах. В нашем деле это может тормозить прогресс.

Он встал из-за стола и подошел к панорамному окну, с которого открывался вид на утреннюю Москву.

– Знаешь, Максим, я пригласил тебя не просто обсудить проект. Я хотел поговорить о твоем будущем. О твоей роли в компании и… возможно, в истории.

Максим насторожился, но сохранил невозмутимое выражение лица.

– Звучит интригующе, – сказал он.

– "НеоСфера" – это не просто IT-компания, – Савин говорил, глядя на город. – Это инструмент изменения мира. Мы не просто создаем технологии – мы формируем будущее. И "Призма" – ключевой элемент этого будущего.

Он повернулся к Максиму.

– Ты когда-нибудь задумывался, почему в мире так много хаоса? Войны, терроризм, экономические кризисы, социальные конфликты… Всё это результат одного фундаментального дефекта человеческой природы – нерациональности. Люди принимают решения на основе эмоций, предрассудков, сиюминутных желаний. Они не видят полной картины, не понимают долгосрочных последствий своих действий.

Савин сделал паузу, давая Максиму возможность осмыслить сказанное.

– "Призма" исправляет этот дефект, – продолжил он. – Она направляет мышление людей в конструктивное русло, помогает им принимать правильные решения. Не заставляет – помогает. Как GPS-навигатор помогает водителю выбрать оптимальный маршрут.

– Но GPS не перепрограммирует сознание водителя, – осторожно заметил Максим. – Он всегда может выбрать другой путь.

– Верно, – Савин кивнул. – И человек, использующий "Призму", тоже сохраняет свободу выбора. Просто этот выбор становится… более информированным, более рациональным. Мы лишь убираем информационный шум, выделяем сигнал из хаоса данных.

Он вернулся за стол и посмотрел Максиму прямо в глаза.

– Я знаю, что у тебя есть сомнения, мой мальчик. Это естественно. Любой мыслящий человек задается вопросами о границах допустимого вмешательства в психику. Но подумай: разве традиционные СМИ, реклама, политическая пропаганда не делают то же самое, только грубее и менее эффективно? Разве не лучше использовать эти механизмы осознанно, для общего блага?

Максим понимал, что от его ответа может зависеть очень многое. Если он выразит слишком явное несогласие, это вызовет подозрения. Если слишком легко согласится – это будет выглядеть неискренне.

– Я понимаю логику, – осторожно сказал он. – Но есть вопрос масштаба и контроля. Кто определяет, что такое "общее благо"? Кто решает, какие решения "правильные"?

Савин улыбнулся, словно ждал именно такого вопроса.

– Правильный вопрос, Максим. Именно поэтому я вижу в тебе не просто исполнителя, а потенциального партнера. – Он подался вперед. – Сейчас эти решения принимает узкий круг людей – я, Пронин, несколько ключевых фигур в правительстве. Но в будущем я вижу более сложную систему управления, где будут представлены разные точки зрения, разные подходы. И ты мог бы стать частью этой системы.

– Вы предлагаете мне место в совете директоров? – Максим старался, чтобы его голос звучал заинтересованно, но не слишком жадно.

– Пока нет, – Савин покачал головой. – Но я предлагаю тебе путь к нему. Если проект интеграции "Призмы" будет успешным, если ты докажешь свою… приверженность нашим идеалам, то следующим шагом станет позиция директора по стратегическому развитию. А оттуда до совета директоров – один шаг.

Он откинулся на спинку кресла.

– Подумай об этом, Максим. Не просто о карьере, хотя и она будет блестящей. Подумай о возможности влиять на ход истории, формировать будущее целой страны, а возможно, и мира. Разве не об этом мечтает каждый амбициозный человек?

Максим молчал, делая вид, что обдумывает предложение. На самом деле он лихорадочно анализировал ситуацию. Савин предлагал ему не просто карьерный рост, а вхождение в круг заговорщиков, создающих систему тотального контроля над обществом. И требовал взамен полной лояльности.

– Это… впечатляющее предложение, – наконец сказал он. – И большая ответственность.

– Огромная, – согласился Савин. – Но я верю, что ты готов её нести. У тебя есть всё необходимое – интеллект, хватка, понимание технологий и человеческой психологии. Не хватало лишь цели, достойной твоих талантов. Теперь она у тебя есть.

Он взял со стола папку и протянул Максиму.

– Здесь детальный план интеграции "Призмы" на следующие шесть месяцев. Изучи его внимательно. Особенно обрати внимание на раздел о предвыборной кампании. Там много интересного.

Максим взял папку, чувствуя, как внутри всё сжимается. Шесть месяцев. Значит, у него было очень мало времени, чтобы остановить проект.

– Я изучу, – кивнул он. – И… спасибо за доверие, Виктор Анатольевич.

– Не благодари, – Савин улыбнулся. – Просто оправдай его. – Он сделал паузу. – Кстати, я слышал, ты обедал вчера с Лазаревым.

Максим напрягся, но сохранил спокойное выражение лица.

– Да, он пригласил меня. Хотел обсудить маркетинговые аспекты новых проектов.

– И только? – Савин внимательно смотрел на него.

– Была еще пара корпоративных сплетен, – Максим пожал плечами. – Ничего существенного.

– Лазарев… неоднозначная фигура, – задумчиво сказал Савин. – Блестящий маркетолог, но иногда слишком… независимо мыслящий. Будь осторожен в общении с ним. Не все в компании разделяют наше видение будущего.

– Я буду иметь это в виду, – кивнул Максим.

– Прекрасно, – Савин встал, давая понять, что разговор окончен. – Жду от тебя первых результатов через неделю. И, Максим… – он сделал паузу, – я действительно верю в тебя. Не подведи меня.

Максим вышел из кабинета с противоречивыми чувствами. С одной стороны, Савин явно видел в нем перспективного союзника, что давало определенную свободу действий. С другой – теперь за ним наверняка будут следить еще внимательнее, оценивая его лояльность.

Путь к лифтам проходил мимо приемной Савина, где за столом сидела его личная ассистентка – молодая женщина с идеальной осанкой и холодными глазами. Проходя мимо, Максим вдруг заметил на её столе фотографию в рамке. На ней были двое – сама ассистентка и… Ольга Ветрова, журналистка, с которой он планировал связаться.

Максим замер на мгновение, пытаясь скрыть удивление. Ассистентка подняла на него вопросительный взгляд.

– Что-то еще, Максим Андреевич? – спросила она с профессиональной улыбкой.

– Нет, ничего, – он улыбнулся в ответ. – Просто отличная фотография. Вы с подругой?

– С сестрой, – ответила ассистентка. – Она журналистка. Всё время в разъездах, редко видимся.

– Понимаю, – кивнул Максим и направился к лифтам, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

Сестра Ольги Ветровой работала личной ассистенткой Савина. Это не могло быть совпадением. Либо Ольга была частью игры Савина, либо… её сестра шпионила за своим боссом. В любом случае, ситуация становилась еще сложнее и опаснее.

Спускаясь в лифте, Максим перебирал в голове все доступные варианты. Связываться с Ольгой стало слишком рискованно. Нужно было искать другие пути для обнародования информации о "Призме". Может быть, через Лазарева и его "источники в службе безопасности"? Или через Елену Мирову и её контакты в научном сообществе?

Лифт остановился на 45 этаже, где располагалась лаборатория "Призмы". Двери открылись, и Максим увидел генерала Пронина, ожидающего лифт. Они встретились взглядами, и Максим понял, что куратор проекта от ФСБ ждал именно его.

– А, Белов, – Пронин зашел в лифт и нажал кнопку закрытия дверей. – Как раз хотел с вами поговорить.

– Я слушаю, Александр Николаевич, – Максим старался выглядеть спокойным, хотя сердце бешено колотилось.

– Как продвигается работа над интеграцией? – спросил Пронин, глядя не на Максима, а на цифры этажей.

– По плану, – ответил Максим. – Изучаю документацию, формирую задачи для команды. Савин только что дал мне детальный план на ближайшие шесть месяцев.

– Да, я в курсе, – кивнул Пронин. – Виктор Анатольевич видит в вас большой потенциал. Я, признаться, более сдержан в оценках.

Он повернулся к Максиму.

– У меня, знаете ли, профессиональная паранойя. Привычка не доверять никому, особенно новичкам в проекте такой важности.

– Понимаю, – Максим выдержал его взгляд. – На вашем месте я был бы так же осторожен.

– Рад, что вы понимаете, – Пронин слегка улыбнулся. – Тогда поймете и то, что я собираюсь сказать дальше. Мы нашли вашего программиста. Павла Зорина.

Максим почувствовал, как кровь отливает от лица, но сохранил невозмутимое выражение.

– Вот как? И где же он?

– В безопасном месте, – уклончиво ответил Пронин. – Помогает нам разобраться в некоторых… технических аспектах его деятельности. Очень сотрудничает, надо сказать. Особенно после того, как мы применили специальные методы допроса.

В его глазах был холодный расчет – он внимательно наблюдал за реакцией Максима, оценивая каждое микровыражение, каждое движение.

– Надеюсь, с ним всё в порядке, – Максим старался говорить ровно. – Павел – ценный специалист.

– О, не беспокойтесь, – Пронин махнул рукой. – Физически с ним всё в порядке. Психологически… скажем так, он больше не представляет угрозы для проекта.

Лифт остановился на первом этаже, но Пронин придержал двери.

– Знаете, что интересно, Белов? Зорин много говорил о вас. О ваших встречах, разговорах. О том, как вы вместе обсуждали "Призму". Очень познавательно.

Максим понял, что сейчас решается его судьба. Если Павел действительно рассказал всё под пытками, то его, Максима, ждет та же участь. Если Пронин блефует, пытаясь спровоцировать его на признание, то нужно держаться твердо.

– Странно, – он нахмурился. – Мы с Павлом никогда не обсуждали "Призму". До моего вхождения в проект я вообще не знал о его существовании.

– Вот как? – Пронин изучал его лицо. – Тогда, возможно, Зорин лжет. Или у него… галлюцинации. Побочный эффект наших методов работы.

Он отпустил двери, и они начали закрываться.

– В любом случае, Белов, имейте в виду: я за вами наблюдаю. Постоянно. И при малейшем подозрении… – Пронин провел пальцем по горлу, имитируя перерезание.

Двери закрылись, и Максим остался один в лифте, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Ситуация становилась критической. Если Пронин действительно нашел Павла и тот заговорил, то времени оставалось совсем мало. Нужно было действовать немедленно.

Но сначала требовалось выяснить, блефовал ли Пронин или говорил правду. И для этого у Максима был только один источник информации – Алиса Краснова.

Он достал одноразовый телефон, который она ему дала, и набрал единственный сохраненный номер.

– Да? – голос Алисы звучал напряженно.

– Это я, – сказал Максим. – Нам нужно встретиться. Срочно.

– Что случилось?

– Не по телефону. Через час, то место, где мы говорили о встрече на фонтане.

– Поняла, – ответила Алиса после секундной паузы. – Буду.

Максим выключил телефон и выдохнул. Круг сужался. Теперь ему предстояло выяснить, кому он действительно может доверять, и как быстро действовать, чтобы остановить "Призму", пока не стало слишком поздно.

Для него лично – и для всей страны.

Глава 6: "Цифровая слежка"

Парк "Сокольники" был полон обычной для будничного дня публики: мамы с колясками, пенсионеры на скамейках, офисные работники, сбежавшие на обед подальше от кондиционированного воздуха бизнес-центров. Максим выбрал скамейку с хорошим обзором центрального фонтана, но в тени раскидистого клена – достаточно открытую, чтобы не выглядеть подозрительно, и достаточно укромную, чтобы можно было говорить без лишних ушей.

Алиса появилась точно в назначенное время – в строгом деловом костюме, с собранными в пучок волосами и солнцезащитными очками, делавшими её похожей на типичную офисную сотрудницу на обеденном перерыве. Она села рядом с Максимом, сохраняя дистанцию, будто они случайные соседи по скамейке.

– За тобой следят, – сказала она вместо приветствия, глядя на фонтан. – Двое. Мужчина с газетой у входа в парк и женщина с собакой на детской площадке. Профессионалы, но я их знаю – группа внешнего наблюдения СБ "НеоСферы".

Максим почувствовал, как холодеет внутри, но сохранил спокойное выражение лица.

– Они услышат наш разговор? – спросил он, не поворачивая головы к Алисе.

– Нет, слишком далеко. Но могут снимать на видео. Так что следи за выражением лица и жестами.

Максим кивнул, делая вид, что наслаждается видом фонтана.

– Пронин нашел Павла, – сказал он тихо. – Или, по крайней мере, так утверждает. Говорит, что Павел сотрудничает и рассказал обо мне.

Алиса на мгновение замерла.

– Блефует, – наконец произнесла она. – Павла действительно взяли, но он в коме. Передозировка психотропными препаратами при допросе. Врачи пытаются стабилизировать состояние, но прогноз неутешительный.

– Ты уверена? – Максим старался, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё переворачивалось от услышанного.

– На сто процентов, – кивнула Алиса. – У меня есть доступ к медицинским отчетам службы безопасности. Павел находится в закрытой клинике ФСБ под Звенигородом. Состояние критическое.

Максим глубоко вдохнул, пытаясь справиться с эмоциями. Бедный Павел. Он не заслужил такой судьбы. Всё из-за того, что решил поступить правильно, рассказав правду о "Призме".

– Значит, Пронин проверял меня, – сказал он, совладав с голосом. – Смотрел на реакцию.

– Именно, – подтвердила Алиса. – Стандартная тактика. Бросить обвинение и оценить реакцию подозреваемого. Если бы ты запаниковал или начал оправдываться, это подтвердило бы его подозрения.

– А так?

– Так он все еще сомневается, – Алиса чуть повернула голову, словно разминая шею, а на самом деле незаметно оглядывая парк. – Но недостаточно, чтобы действовать. Пока что.

– А что насчет SD-карты, которую передал мне Павел? – спросил Максим. – Они знают о ней?

– Не думаю, – Алиса покачала головой. – Если бы знали, тебя бы уже взяли. Скорее всего, Павел успел скрыть этот факт или… не дожил до этой части допроса.

Она сделала паузу.

– Где ты её хранишь?

– В надежном месте, – уклончиво ответил Максим. Несмотря на всё, он всё ещё не был готов полностью доверять Алисе.

– Умно, – она слабо улыбнулась. – Чем меньше я знаю, тем лучше. На случай, если меня тоже начнут допрашивать.

Они помолчали, наблюдая за фонтаном и гуляющими людьми. Парк жил своей обычной жизнью, не подозревая о драме, разворачивающейся на одной из его скамеек.

– Я встретился с Еленой Мировой, – наконец сказал Максим. – Она рассказала мне о фокус-группе "Альфа-7" и о побочных эффектах "Призмы".

– И что ты думаешь? – спросила Алиса.

– Думаю, что это нужно остановить, – твердо ответил Максим. – Любой ценой. "Призма" – не просто инструмент манипуляции на выборах. Это оружие массового поражения психики. Если она будет запущена в полном масштабе…

– Конец свободе мысли, – закончила Алиса. – Да, я пришла к тому же выводу. Но как её остановить? За проектом стоят слишком мощные силы.

– Публичность, – сказал Максим. – Если информация о реальной природе "Призмы" и её побочных эффектах станет достоянием общественности, даже Савину с его связями будет сложно замять скандал.

– Наивно, – покачала головой Алиса. – Контролируемые государством СМИ просто проигнорируют информацию. Независимые издания объявят фейком или происками Запада. Блогеры, которые попытаются поднять тему, столкнутся с уголовными делами о "фейках" или "дискредитации". Система защищена со всех сторон.

– А международное сообщество? – предложил Максим. – Правозащитные организации, иностранные СМИ?

– Тогда это уже не просто корпоративный скандал, а государственная измена, – Алиса говорила очень тихо. – Ты готов к такому повороту? К тому, что тебя объявят предателем, работающим на иностранные спецслужбы?

Максим задумался. Был ли он готов пойти так далеко? Рискнуть не только карьерой и свободой, но и репутацией, возможно – жизнью?

– Если это единственный способ остановить "Призму", то да, – наконец ответил он. – Лучше быть живым предателем, чем мёртвым патриотом.

Алиса внимательно посмотрела на него, словно оценивая искренность его слов.

– Хорошо, – кивнула она. – Тогда у меня есть план. Но для его реализации нам понадобится помощь. Елена Мирова – раз. Твои записи и документы с SD-карты – два. И еще один человек, о котором я пока не могу говорить, – три.

– Лазарев? – предположил Максим.

– Нет, – Алиса покачала головой. – Лазарев может быть полезен, но я ему не доверяю. Он слишком… изворотливый. В критический момент может сдать нас, чтобы спасти свою шкуру.

– Тогда кто?

– Узнаешь, когда придёт время, – уклончиво ответила Алиса. – Чем меньше ты знаешь, тем безопаснее для всех нас.

Она сделала паузу, глядя на часы.

– Наш разговор затянулся. Это может вызвать подозрения. Мне пора возвращаться в офис.

– Что дальше? – спросил Максим.

– Завтра плановое обновление системы безопасности в лаборатории, – напомнила Алиса. – С 15:30 до 15:45 мониторинг будет отключен. Используй это время, чтобы скопировать всё, что сможешь, особенно данные о фокус-группах и технические спецификации последней версии "Призмы".

– А ты?

– Я буду собирать информацию о текущем состоянии проекта и планах внедрения, – ответила она. – И постараюсь найти способ вывести нашего… союзника на связь с тобой.

Алиса поднялась со скамейки.

– Не звони мне без крайней необходимости. Встретимся послезавтра, в 20:00, в том баре, где мы говорили в первый раз. – Она сделала паузу. – И, Максим… будь предельно осторожен. Особенно дома. Твоя квартира наверняка под наблюдением.

– Я знаю, – кивнул он. – Уже принял меры.

– Хорошо, – Алиса поправила пиджак. – Удачи.

Она ушла, не оглядываясь, а Максим остался сидеть, делая вид, что наслаждается солнечным днем. Внутри же бушевала буря эмоций – от гнева за судьбу Павла до страха за собственную безопасность. Но сильнее всего была решимость. Решимость остановить "Призму", чего бы это ни стоило.

Через пятнадцать минут он тоже покинул парк, направляясь обратно в офис. По дороге Максим внимательно наблюдал за окружающими, пытаясь выявить слежку, но не заметил никого подозрительного. Что, впрочем, ничего не значило – настоящие профессионалы умели оставаться невидимыми.

– Максим Андреевич, вот результаты тестирования новых визуальных паттернов, – Анна Соколова, ведущий UX-дизайнер, положила на стол толстую папку с документами. – Эффективность выросла на 12% по сравнению с предыдущей версией.

– Спасибо, Анна, – Максим кивнул, делая вид, что погружен в работу. – Я изучу.

Был поздний вечер, почти все сотрудники лаборатории разошлись по домам, но Максим намеренно задержался. Он хотел привыкнуть к новому режиму работы – допоздна в офисе, чтобы минимизировать время, проведенное в прослушиваемой квартире. Кроме того, вечером было меньше глаз, следящих за каждым его движением.

– Не засиживайтесь слишком долго, – Анна улыбнулась, собираясь уходить. – Даже гении нуждаются в отдыхе.

– Не беспокойтесь, я скоро пойду, – Максим махнул рукой. – Просто хочу закончить с одним отчетом.

Когда Анна ушла, он открыл папку и начал просматривать документы. Это были результаты тестирования новых визуальных механизмов воздействия "Призмы" – сложных паттернов, встраиваемых в пользовательский интерфейс для подпорогового влияния на психику.

Чем больше он читал, тем сильнее становилось чувство отвращения. Группа дизайнеров и психологов с научной скрупулезностью разрабатывала всё более изощренные способы обхода сознательных защитных механизмов человеческой психики. Цвета, формы, микродвижения элементов интерфейса – всё было рассчитано на то, чтобы влиять на восприятие контента, эмоциональные реакции и, в конечном итоге, на принятие решений.

Особенно тревожным был раздел о "адаптивных интерфейсах" – системах, которые в реальном времени анализировали реакции пользователя и подстраивали параметры воздействия под конкретного человека. Если пользователь оказывался устойчивым к одному типу влияния, система автоматически переключалась на другой, более эффективный для данного психотипа.

Максим сделал несколько заметок, стараясь запомнить ключевые детали. Завтра, во время отключения мониторинга, он сможет скопировать эти документы, но сейчас было важно понять общую картину.

Телефон завибрировал – сообщение от Елены Мировой: "Проверьте свой рабочий ящик. Отправила интересное исследование по когнитивным искажениям."

Максим открыл корпоративную почту и нашел письмо от Елены. В нём действительно было исследование о когнитивных искажениях, но в конце документа, в списке литературы, был странный источник: "Северов А.П., 'Клиника Лазаря', ж. Психиатрия сегодня, 2021, т.16, с. 42-57".

"Клиника Лазаря" – это было кодовое сообщение. Максим вспомнил, что Лазарев упоминал какую-то клинику в связи с фокус-группой "Альфа-7". Елена намекала, что там могут быть участники эксперимента? Или это была информация о Павле?

Он сохранил документ и отправил Елене короткий ответ: "Спасибо за интересное исследование. Обязательно изучу литературу по теме."

Максим посмотрел на часы – почти 21:00. Пора было уходить, чтобы не вызывать подозрений. Завтра предстоял решающий день – копирование документов во время отключения мониторинга.

Он выключил компьютер, собрал бумаги и вышел из лаборатории. В коридоре было пусто и тихо, только гудение кондиционеров нарушало тишину. Максим вызвал лифт и спустился на парковку, внимательно оглядываясь по пути.

Его машина стояла там, где он её оставил утром, но что-то было не так. Максим остановился в нескольких метрах, внимательно осматривая автомобиль. Следов взлома не было, всё выглядело нормально, но интуиция кричала об опасности.

Он достал ключи и нажал кнопку открытия дверей. Замки щелкнули, но Максим не спешил садиться. Вместо этого он обошел машину, внимательно осматривая днище, колеса, бамперы. Ничего подозрительного.