Коррупционер

Глава 3

Меня завели в какой-то кабинет, после чего все разбежались. Со мной оставили Сережу, который, не выпуская из руки свою дубинку, сидел за столом у двери, перекрывая мне возможность побега. В коридоре громыхал чей-то начальственный голос. Очевидно, что на этаж поднялся главный шериф, и, то что с высоты четвертого этажа, падают стекла, пришлось ему не по вкусу.

— Серега!

Злобный взгляд из-под насупленных белесых бровей и презрительное молчание было мне ответом.

— Серега, если генерал сюда войдет, тебе конец!

— Почему?

— Эту дубинку тебе не положено иметь, и даже в руках держать. А я весь в крови. А когда генерал войдет, то я сделаю вот так — я изобразил, как в испуге зажимаюсь в углу: — и тебе дубинку в попу засунут, до самой рукояти.

— За что?

— За то, что попался.

Серега, со вздохом, попытался засунуть дубинку за шкаф с бумагами, но тот стоял слишком близко к стенке. Тогда он наклонился и закатил дубинку под шкаф.

Минут через десять начальственный рык в коридоре прекратился, и в кабинет зашел раскрасневшийся полковник Свешников, который взмахом руки отослал Серегу прочь. Доставать дубинку из-под шкафа, на глазах у начальника управления розыска, Серега не решился.

— И что ты тут расселся, как у себя дома? Я за этот выговор от генерала с тебя спрошу!

— Так верните все назад. Позовите своих дебилов, я у них оружие заберу, и мы будем все по серьезному разбираться. Кстати, наручники сыну отдайте.

— Я же не говорил с тебя их снимать.

Я показал полковнику скрепку.

— Ладно, почему мой сын с этим балбесом на тебя взъелись?

— Они решили, что мы с Ломовым причастны к нападению на Универсам.

— Почему?

— Все стреляли, никто не попал.

— И что ты скажешь.

— Я не стрелял, мне оружие еще не дали. Кстати, там еще инкассаторы стреляли, тоже ни в кого не попали. Их ребятишки почему не отработали?

— Ты знаешь, что у Ломова дома нашли патроны той же партии, что пропали, предположительно, у Мишина?

— Нет, я вообще ничего не знаю.

— И в Универсаме стрелял пистолет Мишина.

— Можно мне почитать дело по Ломову?

— Зачем?

— Он же не признается?

— Нет. Но завтра он в СИЗО поедет, там у нас будет больше возможностей, склонить его к раскаянью.

— Вам жулик нужен, или признание?

— Ты пацан не дерзи, я с тобой еще ничего не решил.

— Извините, товарищ полковник, просто странная картина получается.

— Какая?

— Первое — я не верю, что он совершил то, что ему вменяется. Мы с Ломовым полгода на одном посту. Я его достаточно хорошо знаю, ситуации были разные. На работе как в семье — ты с напарником как голые, нельзя пять дней в неделю притворятся, чтобы не было тревожных звоночков. Но никогда он не давал повод заподозрить, что он способен с девочкой сделать то, что сделали с Леной. Никаких признаков неуравновешенности не было, никогда.

— Допустим.

— Но кто-то имеет кучу информации о Диме, и подставил его, и отомстил одновременно.

— Ну и?

— Тут еще пропавший пистолет фигурирует. Значить, все вертится вокруг работы. Но мне никто ничего не подкидывал, хотя мы вместе. То, что я сюда попал — это не подстава, а импровизация молодых сотрудников. Значить….

— Что значить?

— Товарищ полковник, дайте дело почитать….

— Дело в прокуратуре.

— Но у вас же здесь есть копия всех документов, и дело должно быть, параллельное.

— Ладно, сейчас позвоню.

Через пять минут перед мной лежала картонная папка оперативного дела, с скрепленными зажимами страницами начиная с одиннадцатой, видно, там был секретный раздел. Я попросил листок и карандаш и приступил к чтению. Свешников выходил, потом пришел обратно:

— Закончил? У меня больше нет времени?

— Да, спасибо. У меня три вопроса.

— Давай.

— Первое — зачем Диме стрелять свинье в ногу?

— То есть?

— Ну, допустим, это он принес домой свиное мясо, в мясе входной канал от пули, и, наверное, пуля из пистолета Мишина. Вопрос — зачем Диме стрелять свинье в окорок? Чтобы помучилась или бегать от боли начала? Ну, позвали его родственники, забить свинью. Ну, решил Дима повыпендриваться, выстрелил в свинью из пистолета, но зачем в заднюю ногу, а не в ухо?

— Дальше.

— Второй вопрос. Обыск у Димы был до обеда. За день до этого он, якобы, убил Лену. И весь в крови поехал к родственникам, забивать свинью, потому как ничем иным нельзя объяснить, откуда в одной сумке мясо, патроны и Ленина цепочка. Я не представляю, как человек, только что убивший бывшую подругу, измазанный в крови, едет до вокзала, а потом садиться в электричку, и на него никто не обращает внимание. А в другое время убить свинью у него не выходит по времени. Если раньше — мясо бы начало портится, и заветривается, а позже — просто времени нет.

— Ну, как-то, рассуждаешь ты пространно, но твою мысль я уловил.

— Ну и третье — что за стартер автомобильный изъяли у Димы дома?

— Что за стартер?

— Ну вот написано — стартер автомобильный.

— Ну и в чем твой вопрос?

— Ну стартер — вещь дорогая, номерная. А тут нет номера.

— И что бы тебе дал номер стартера?

— Можно по номеру отследить путь агрегата.

— Ну и что? Узнаешь, что поступил в наш городской торг десять лет назад или год назад, что тебе это даст?

— Да вы поймите — стартер от легковушки дефицит, от грузовика — в меньшей степени, но тоже просто так не купишь. Мне он не рассказывал, что купил такую деталь. У него самого машины нет, родственникам в деревню — я о таком тоже не слышал. Да и вообще странно — у вас лучшие сотрудники в области, а номерную вещь без номера и модели указали.

— Ладно, сейчас все узнаем.

— Леонид Борисович, добрый день, это Свешников беспокоит, по делу Ломова звоню. Смотрю протокол обыска, обратил внимание, что изъят стартер автомобильный, в коробке, но ни модели, ни номера в протоколе не указано. Вы не могли бы…Не стали брать? Ржавый и сгоревший? Климову отдали на хранение? Понятно, хорошо, спасибо. Слышал?

— Ну да, Дима в новой коробке под кроватью хранил ржавый стартер. А у Климова, или у кого там в этой группе есть машина, наверное, сейчас под капотом новый стартер вжикает. Я могу идти?

— Я со стартером разберусь, а вот ты куда собрался?

— Вы меня тоже, задерживать собрались?

— Нет, просто ты так все материалы по делу извратил, что мне даже как-то стало сомнительно. Но, пальцы на черенке все твои измышления перекрывают. Вот так. Ладно, давай я тебе пропуск на выход выпишу, а то не выпустят тебя внизу.

— Да не нужен мне пропуск, у меня удостоверение в ботинке лежит. Вы лучше мне дайте телефон, куда я могу в любое время позвонить, и не прессуйте, пожалуйста, Ломова на тюрьме, хотя бы три дня.

— А что за три дня изменится?

— Я пройду по всем точкам, где мы с ним были, или куда он мог без меня зайти, если что-то покажется подозрительным, мне будет нужна срочная помощь.

— На телефон, мой, домашний и служебный, звони. Если что-то реальное будет, звони даже ночью. А если за три дня не позвонишь?

— Буду Диме искать вменяемого адвоката, больше вариантов я не вижу.

— Ладно, можешь идти, надеюсь, что позвонишь.

— Почему?

— Видел я твоего Ломова, не похож он на убийцу.

— Спасибо за это, до свидания.

— Павел, а ты что здесь делаешь? — ротный остановил меня в коридоре отдела.

— На развод иду, в Ленинскую комнату, Сергей Геннадьевич.

— Так тебя сегодня утром уволили, мне сказали, что за грабеж в районе Кленовой рощи, что, чуть ли не с поличным, тебя областной розыск задержал. А тебя что, под подписку выпустили?

— Сергей Геннадьевич, я сегодня был в УВД на допросе по делу Ломова, допрашивался как свидетель, после допроса меня выпустили, претензий ко мне нет.

— Писец…Пошли в кадры, может еще не успели в УВД материал увезти.

Анна Гавриловна, обаятельная тридцати пяти летняя брюнетка с красивой грудью и тонкой талией, встретила меня не приветливо. Во всяком случае, ее карие глаза не обещали мне райского блаженства, как это было при устройстве на службу. Но моему приходу она была рада.

— На, расписывайся здесь и здесь, и удостоверение давай! — барышня бросила передо мной две какие-то бумажки. Понятно, два экземпляра приказа об увольнении по собственному, датированный вчерашним днем. Я поставил подпись под своей пометкой «Не согласен, приказ не законен».

— Удостоверение я потерял.

— Что ты врешь! Не отдашь по-хорошему, заберем силой.

— Обыскивать меня будете? Не советую, я сегодня очень нервный.

— Зарплату не получишь, пока удостоверение не сдашь. Так, что ты здесь написал? Ты что творишь, мы тебе навстречу пошли, по собственному уволили, а не по отрицательным мотивам, а ты еще выпендриваешься.

— Я не знаю, что вы за отрицательные мотивы взяли, я допрашивался по чужому уголовному делу, меня по разным делам два раза в месяц допрашивают, в качестве свидетеля. Вы за это меня уволили?

— Анна Гавриловна — вмешался ротный: — может быть, там действительно, ничего не было….

— С вами, Сергей Геннадьевич, начальник сказал, что у него будет отдельный разговор. Ломов, Громов — оба ваши человека. И вообще, мне Олег Владимирович утром дал команду Громова уволить, все подписал, завтра с утра в УВД отправим. Я к нему не пойду, что-то блеять, чтобы приказ отменить. А на Громова еще три заявления поступило, что он собаку свою, незаконную, на людей травит, есть покусанные. Так что какая разница, все равно увольнять.

— Могу я узнать, кого моя собака покусала?

— Можешь — очаровательная «кадровичка» быстро забегала наманикюренными коготками по стопке бумаг: — вот…супруги Козлицкие и гражданин Уваров.

— Адреса их можно узнать?

— Ты что, пойдешь к людям разбираться?

— Нет, конечно. Скажите, хотя бы, где Демон их покусал?

Майор назвала знакомый адрес.

— Сергей Геннадьевич, пожалуйста, принесите из дежурки журнал происшествий, честное слово, вам понравится. За девятнадцатое сентября.

Ротный хмыкнул, и вышел из кабинета отдела кадров.

— Анна Гавриловна, можно два листочка и копирку?

— Решил объяснительную по удостоверению написать? — она протянула мне требуемое.

— Ага, что-то вроде.

Ротный пришел минут через пять.

— Сергей Геннадьевич, найдите грабеж у дома тридцать по улице имени Красного партизана, пожалуйста, и Анне Гавриловне зачитайте фабулу.

— М-м-м… около тринадцати часов у дома Уваров, по наводке Козлицкого и Козлицкой, открыто завладел деньгами. Ущерб устанавливается.

— Фамилии знакомые, да, Анна Гавриловна? Сергей Геннадьевич, а кто их задерживал?

— ОВО, Галич и Самойленко.

— Вот видите, тут Галич и Самойленко подсуетились, рапорта о задержании написали, а значить меня и Демона радом не стояло. А кто граждан покусал — Галич или Самойленко, вы уж сами разбирайтесь. Кстати, вот здесь распишитесь и дату поставьте, а вот ваш экземпляр.

Анна Гавриловна, очевидно пораженная мыслью, что экипаж вневедомственной охраны кусает граждан, механически расписалась на листе и поставила дату.

— До свидания, товарищи начальники…

— До свидания… Громов, а ну ка стой!

— Что такое?

— Ты что мне подсунул?

— Как что? Исковое в суд о восстановлении на службе вследствие незаконного увольнения. Буду сидеть дома и ждать решения суда, а потом средний заработок получу за время вынужденного прогула.

— Стой, Громов… Сережа, скажи ему…

Что отвечал командир я уже не слышал, да и не интересно мне было дальше играть в игру «Уволь сотрудника до того, как он что-то совершит»