Кошка среди голубей

Пролог Летний семестр

Был первый день летнего семестра в Мидовбанкской школе. Косые лучи солнца освещали покрытую гравием дорожку перед домом. Парадная дверь была широко и гостеприимно распахнута. В дверях стояла мисс Ванситтарт. Ее длинные волосы были великолепны и, безукоризненно уложенные, спускались по плечам.

Рядом с ней стояла мисс Чедвик, настолько известная большей части Мидовбанка, что трудно было представить Мидовбанк без нее. Мисс Бульстрод и мисс Чедвик были основателями Мидовбанкской школы. Мисс Чедвик, в пенсне, безвкусно одетая, с плохой дикцией, считалась блестящим математиком.

Приветствия, снисходительно произнесенные мисс Ванситтарт, слышались около дома.

— Как поживаете, миссис Арнольд? Ну, Лидия, понравилась вам поездка в Грецию? Какой удобный случай! Вы сфотографировали что-нибудь?

— Да, леди Гариет, мисс Бульстрод получила ваше письмо и приведет все в порядок.

— Как поживаете, миссис Бирд? Ну? Не думаю, что мисс Бульстрод будет обсуждать с вами эту точку зрения сегодня. Мисс Роуан может поговорить с вами, если у вас есть желание.

— Вас сейчас проводят в вашу комнату, Памела.

— Да, леди Виолет, погода весной была ужасная. Это ваш малыш? Как тебя зовут? Гектор? Какой у тебя чудесный аэроплан!

— Очень рада видеть вас, миссис. Я сожалею, что не могу уделить вам достаточно времени…

— Добрый день, профессор. Много ли вы нашли интересных вещей?

В небольшой комнате на первом этаже Анна Шапленд, секретарь мисс Бульстрод, что-то печатала на машинке. Она прекрасно выглядела для своих тридцати пяти лет. Анна умела быть привлекательной, когда хотела, но жизнь научила ее, что простота и достоинство часто дают лучшие результаты, и избегала различных осложнений.

Время от времени она вставляла чистые листы бумаги в машинку и выглядывала в окно, интересуясь прибывающими.

— Боже! — воскликнула Анна с благоговением. — Я не знала, что в Англии так много шоферов!

Она улыбнулась, видя, как к дому мчится великолепный «роллс ройс», а его догоняет маленький «остин». Ее внимание привлекли отец с дочерью.

Видя, что мужчина медлит, мисс Ванситтарт вышла из дому и взяла питомицу за руку.

— Майор Харгривс? А это Алиса? Пройдите в дом. Я покажу вам комнату Алисы.

Анна усмехнулась и снова принялась печатать. «Добрая старая Ванситтарт, — подумала она, — источает гостеприимство… Она подражает манерам мисс Бульстрод».

Громадный «кадиллак», окрашенный в два цвета: малины и лазури, остановился позади старенького «остина» майора Алистера Харгривса.

Шофер выскочил из машины и открыл дверцу перед темнолицым бородачом, закутанным в ткань из верблюжьей шерсти. За ним последовала стройная смуглолицая девушка.

«Возможно, это принцесса из какой-нибудь восточной страны, — предположила Анна. — Трудно представить себе ее в школьной форме…»

Мисс Ванситтарт и мисс Чедвик вышли навстречу посетителям.

«Настоящий прием», — восхитилась Анна. Она подумала о чужеземцах, но шутить по адресу мисс Бульстрод не хотела. Мисс Бульстрод была директрисой школы.

— Значит, эта девчонка из семьи принца или даже короля, — вслух сказала Анна, заканчивая печатать очередное письмо.

Анна Шапленд не была новичком в своем деле. Она работала у главы нефтяной компании, частным секретарем у сэра Мервина Тодхантера, известного своей эрудицией, раздражительностью и неразборчивостью. Среди ее работодателей были два министра, археолог и видный общественный деятель. И всегда ее окружали мужчины. А теперь! Ну просто женский монастырь! Ни одного мужчины, не считая садовника Бриггса, которому под восемьдесят! И все этот Деннис! Преданный Деннис, возвращаясь из Малайи, Бирмы, из других стран, каждый раз просил ее стать своей женой. Дорогой Деннис! Он очень мил, но быть его женой, наверное, так скучно!

Анна снова выглянула в окно и увидела человека, подстригавшего газон. Но это был не Бриггс. Молодой, стройный, и совсем не похож на деревенщину. Она несколько минут наблюдала за молодым человеком. Его движения были уверенными, похоже, он знаком с этой работой. Возможно, что он действительно садовник.

«Почему он оглядывается? — удивилась Анна. — Как будто боится показаться смешным».

Оставалось напечатать еще одно письмо, а потом можно прогуляться по саду.

Мисс Джонсон, экономка, занималась распределением девушек по комнатам, знакомилась с новичками и приветствовала старых учениц. Она была рада, что снова начался учебный год, потому что во время каникул оставалась не у дел. У нее были две сестры, но, обремененные большими семьями, они не часто приглашали к себе мисс Джонсон, да и сами приезжали к ней очень редко. Так что мисс Джонсон, хотя и искренне любила сестер, жила только интересами Мидовбанка.

— Мисс Джонсон! — окликнула ее одна из учениц.

— Что, Памела?

— Мисс Джонсон, у меня сломался замок в чемодане, а из него что-то течет! Я думаю, это масло для волос.

— Ну, скорей же, скорей, — сказала мисс Джонсон, торопясь помочь ей.

По лужайке быстро шла мисс Бланш, новая учительница французского языка. Она с уважением посмотрела на сильного молодого человека, чинившего изгородь.

Мисс Бланш была стройна, и если бы не остренький носик с хитрыми узкими глазами, делавшими ее похожей на мышку, ее можно было назвать привлекательной.

Ее глаза скользнули к машинам, стоящим перед домом. Она мысленно оценила их. Этот Мидовбанк, конечно, ужасен! Она прикидывала, какую пользу можно извлечь из мисс Бульстрод… Да, действительно! Ужасен!

Мисс Рич, которая преподавала английский язык и географию, прогуливаясь перед домом с булочкой в руке, оступилась, потому что была крайне рассеянной особой.

«Скорей обратно, — сказала она себе. — Здесь, кажется, розы… Не хватало только сейчас порвать чулки!»

Она почувствовала, что кто-то сзади помогает ей выбраться из злосчастного куста. Молодой садовник сказал:

— Будьте осторожней, мисс.

— Благодарю вас, — ответила Эйлин Рич, даже не взглянув на молодого человека.

Мисс Роуан и мисс Блейк, молоденькие учительницы, шли к спортивной площадке. Мисс Роуан была худощавой и темноволосой, мисс Блейк, наоборот, пухленькой блондинкой. Они оживленно обсуждали свою недавнюю поездку во Флоренцию: картинную галерею, прогулки по городу и в горы, местную кухню и двух молодых итальянских джентльменов.

— Конечно, — говорила мисс Роуан, которая преподавала психологию и экономию, — полные здоровья, чувств.

— Но Джузеппе не удивился, когда узнал, что я преподаю в Мидовбанке, — не слушая ее, тараторила мисс Блейк. — У него есть кузина, которую он хочет привезти сюда, но мисс Бульстрод не уверена, что найдется свободное место.

— Смотри, новый спортивный павильон выглядит гораздо лучше. Я никогда не думала, что все будет готово к началу занятий.

— Мисс Бульстрод сказала, что так и будет, — сказала мисс Блейк.

Дверь спортивного павильона резко открылась и на пороге появилась костлявая молодая женщина. Она встретила учительниц очень недружелюбно, и они быстро пошли прочь.

— Это, наверное, новая преподавательница гимнастики, — сказала мисс Блейк. — Какая странная!

— Не очень приятно работать вместе с такой, — согласилась мисс Роуан. — Мисс Джонс была всегда дружелюбна и общительна.

— Она здорово накинулась на нас, — обиженно сказала мисс Блейк.

В гостиной мисс Бульстрод было два окна. Одно выходило на площадку перед домом, другое — в сад, усаженный рододендронами. Комната была со вкусом обставлена и выглядела очень уютной.

Мисс Будьстрод, высокая, еще не старая женщина с серыми глазами и седыми, тщательно уложенными волосами, гордилась Мидовбанком. Это было ее детище. Популярность школа, одна из лучших в Англии, приобрела благодаря ей.

Несмотря на довольно высокую плату, родители охотно отдавали в Мидовбанк своих дочерей. Мисс Бульстрод держала большой штат преподавателей, и подход к ученицам был строго индивидуальным, что не мешало, однако, поддерживать дисциплину. Дисциплина без принуждения — таков был девиз мисс Бульстрод.

Среди учениц мисс Бульстрод было несколько иностранок из родовитых семей, дочери богатых и знатных англичан, родители которых хотели приобщить девочек к культуре и искусству. Иногда в школу попадали дети из среднего сословия, чьи родители подолгу находились за границей.

Одни ученицы были честолюбивы и нуждались в хороших учителях и в особом внимании. Другие учились с ленцой и неохотно подчинялись школьным требованиям. Но мисс Бульстрод умела руководить, она легко справлялась с юношеским своенравием и проказами.

Мисс Бульстрод стояла около каминной полки, слушая легкий жалобный голос миссис Джеральд Хоуп. Предусмотрительно она не предложила миссис Хоуп присесть.

— У Генриетты, поймите, очень взвинчены нервы. В самом деле, очень сильно взвинчены нервы. Наш доктор говорит, что…

Мисс Бульстрод кивнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не сказать: «Неужели ты не знаешь, идиотка, что так говорит каждая глупая женщина о своем ребенке?», и успокаивающим тоном произнесла:

— Вам не нужно беспокоиться, миссис Хоуп. Мисс Роуан, член нашего коллектива, отличный психолог. Я уверена, что Генриетта изменится после семестра или двух, проведенных здесь.

— О, я знаю. Вы сделали чудо с ребенком Ламбетта, абсолютное чудо! И я счастлива. И я… ах, да… я забыла. Мы уезжаем на юг Франции на шесть недель. Я думаю, что возьму Генриетту с собой. Это немного развлечет ее.

— Боюсь, что это невозможно, — возразила мисс Бульстрод. Хотя ей хотелось обратного.

— О, но… — лицо миссис Хоуп исказилось капризной гримасой. — Я вынуждена настаивать. Кроме того, это мой ребенок!

— Конечно. Но это моя школа, — с ударением сказала мисс Бульстрод.

— Но ведь я могу забрать Генриетту в любое время из вашей школы?

— Да, можете. Конечно, можете. Но тогда я не приму ее обратно.

Миссис Хоуп продолжала упорствовать.

— А плата, которую я внесла за обучение?

— Вы хотите, чтобы ваша дочь училась в моей школе? — вместо ответа спросила мисс Бульстрод. — В таком случае поступайте так, как я говорю.

Она легонько подтолкнула миссис Хоуп к двери.

— Не беспокойтесь. Кроме того, Генриетта ждет вас. — Она представила себе Генриетту, очаровательную девушку с умным лицом, которая, несомненно, заслуживала иметь лучшую мать.

— Маргарет, пригласите Генриетту Хоуп и мисс Джонсон.

Мисс Бульстрод вышла из гостиной и некоторое время спустя разговаривала с французом.

— Конечно, ваше превосходительство, ваша племянница может учиться современным бальным танцам. Языки также крайне необходимы.

Следующая посетительница привела ее в раздражение дорогими духами, запах которых заставил мисс Бульстрод отвернуться.

«Должно быть, она целыми днями выливает на себя флаконы всякой гадости», — подумала мисс Бульстрод, приветствуя изысканно одетую женщину.

— Вы очаровательны, миссис.

Высокий бородатый мужчина в восточной одежде взял мисс Бульстрод за руку, поклонился и сказал на отличном английском языке:

— Честь имею доставить вам принцессу Шейсту. Мисс Бульстрод знала, что ее новая ученица прибыла из швейцарской школы, но весьма смутно представляла себе, кто сопровождал ее. «Это, конечно, не эмир», — решила она. Может быть, министр или поверенный в делах. Как обычно, она уверила его, что принцесса Шейста получит все самое лучшее.

Шейста вежливо улыбнулась. Она была модно одета и надушена. Ей было пятнадцать лет, но выглядела она гораздо старше. Мисс Бульстрод рассказала девушке о школе и была приятно удивлена, когда та ответила на великолепном английском и без всякого жеманства. Но манеры ее были неуклюжи и неловки, как у всякой пятнадцатилетней девочки. Мисс Бульстрод часто думала, что было бы неплохо показать английским девочкам ближневосточные страны.

Следующей посетительницей была миссис Эпжон со своей дочерью Джули.

Миссис Эпжон оказалась приятной женщиной лет сорока, со светлыми волосами и веснушчатым лицом. Джули была очень похожа на мать.

После необходимых формальностей Джули, отправляясь в сопровождении мисс Джонсон распаковывать свои вещи, сказала с очаровательной улыбкой:

— До свидания, мэм. Будьте осторожны, зажигая газ.

Мисс Бульстрод с улыбкой повернулась к миссис Эпжон, но сесть ей не предложила, опасаясь, что та сейчас начнет рассказывать, как у ее дочери взвинчены нервы.

— Есть что-нибудь, что вы хотите сказать мне без Джули?

Миссис Эпжон пожала плечами.

— О, нет, Джули — обыкновенный ребенок. Она неглупа, у нее есть чувство юмора. Впрочем, я, возможно, переоцениваю своего ребенка, как все матери.

— Матери бывают разные, — возразила мисс Бульстрод.

— Чудесно, что она попала сюда, — сказала миссис Эпжон, подходя к окну. — Какой прекрасный сад! У вас, должно быть, хороший садовник?

— У нас их двое, — ответила мисс Бульстрод.

— Хорошего садовника теперь трудно найти. Садовник может на самом деле оказаться каким-нибудь разносчиком молока… Я иногда думаю… Почему? — вдруг воскликнула миссис Эпжон, пристально глядя в окно. — Как странно!..

Мисс Бульстрод, стоявшая у другого окна, оставила без внимания это неожиданное восклицание. Ее взгляд был прикован к леди Веронике Карлтон-Сандвей, которая шла по тропинке между рододендронами нетвердой походкой. Услышав ее невнятное бормотание, директриса поняла, что та пьяна.

Леди Вероника, молодая красивая женщина, глубоко привязанная к своим близнецам-дочкам, трезвая была очаровательным существом. Но стоило ей выпить, она становилась невыносимой. Ее муж, майор Карлтон-Сандвей пытался бороться с пагубной страстью жены. Но время от времени леди Вероника ускользала из-под его опеки и приезжала навестить дочерей.

Миссис Эпжон продолжала что-то говорить, но мисс Бульстрод ее не слушала. Она обдумывала различные способы воздействия на леди Веронику, которая в таком состоянии обычно была довольно агрессивной. Но в этот момент, словно услышав ее, из дома вышла пышущая здоровьем мисс Чедвик и подошла к леди Веронике. «Милая Чедди, — подумала мисс Бульстрод, — она всегда отправляет пьяных родителей подальше».

— Возмутительно, — громко говорила леди Вероника, — пытаться отправить меня прочь. Я не хочу уходить отсюда. Где Эдит? Хочу отдохнуть… Где машина?.. Положите их спать… старуха… даже не человек… полицию надо позвать с дороги… Я говорю, позовите машину… Ерунда… Позовите мисс Бульстрод… Я возьму девочек домой… Хочу домой… материнская любовь… прекрасная вещь — материнская любовь…

— Великолепно, леди Вероника, — сказала мисс Чедвик. — Мы так рады видеть вас. Я хочу показать вам наш новый спортивный комплекс. Вам он понравится.

Она ловко повернула леди Веронику и повела ее прочь от дома.

— Я думаю, мы найдем девочек там, — мягко говорила она, — У нас прекрасный павильон, там хорошая раздевалка, бассейн для плавания…

Их голоса постепенно стихали.

Мисс Бульстрод выжидала. Леди Вероника могла вернуться, но, впрочем, мисс Чедвик не отпустит ее. Да, Чедди незаменимый человек. Правда, чересчур старомодна и не очень умна, но всегда поможет в трудную минуту.

Мисс Бульстрод отвернулась от окна и прислушалась, что говорит миссис Эпжон.

— …Хотя, конечно, плащ и кинжал чепуха… Агент — это не только прыжки с парашютом… Конечно, все агенты в Женеве знакомы между собой и могут встречаться в баре. Я бы, конечно, тогда не вышла замуж… Это была большая шутка.

Она резко повернулась с извиняющейся дружеской улыбкой.

— Я так разговорилась, отняла ваше время. Извините, пожалуйста, — и, быстро попрощавшись, вышла.

Мисс Бульстрод некоторое время стояла неподвижно. Ей показалось, что сейчас она что-то упустила, и это «что-то» могло оказаться очень важным. Но она отогнала тревожное предчувствие. Сегодня трудный день, начало летнего семестра, много посетителей… Никогда еще ее школа не была так популярна. Мидовбанк в зените славы!

Она не знала, что за полтора-два месяца до начала летнего семестра в Рамате произошли события, из-за которых Мидовбанк вот-вот будет погружен в пучину ужаса…