Космический ганфайтер

Глава 15. "Грязный крейсер".

Учёба в академии заняла несколько больше времени, чем предполагал Николай, но он сам продлил её на три месяца, поскольку нахождение на "Оффенсио" сразу в двух ролях, – курсанта и призового пилота, давало ему множество преимуществ. "Мечта Тиу" стояла в адмиральском ангаре рядом с "Одор меллеус" и он в любое время суток мог надеть дуритовый космокомбинезон, сесть в пилотское кресло стрелы и отправиться на ней куда угодно, всё равно ему зачитывались все лётные часы.

Дядюшка Сальве расстарался и на "Оффенсио" пригнали пару новеньких мечей, один из которых был передан ему. Хотя от него этого никто не требовал, он первым же делом разобрал свой новый меч буквально до винтика, а потом собрал заново.

Учебных полётов в дни своего пребывания на "Оффенсио" Николай уже не совершал, так как все хойны-инструкторы, как одна, в голос заявляли, что им самим впору учиться у него мастерству. Вместо этого он вывозил вместе с хойнами в рейды своих однокурсников и в одном из таких рейдов они нарвались на энергонов.

Хотя этот домашний для Империи район галактики и считался одним из самых спокойных, на них, как всегда внезапно, навалились сразу тридцать красных зубцов и Николай дал им первый в своей жизни бой. Красные, полагаясь на своё численное превосходство, напали на них с ленцой и как бы нехотя. Ответом же им было то, что пятнадцать мечей, сразу же взвинтив темп, буквально в течении каких-то сорока трёх минут их разгромили. Даже юному космос-лейтенанту Фаверу, когда-то заговорившему с Николаем о страхе, удалось записать на свой счёт два зубца и тот после этого стал в глазах всех остальных курсантов героем, хотя Ник Сильвер в этом бою сбил восемь зубцов, причём один, оставив поле боя пытался смыться но не сумел, так как он разнёс его в клочья с такой дистанции, что это было больше похоже на чудо и при этом у него на хвосте висело четыре зубца.

Им тоже досталось в этом бою. Меч Николая получил три заряда в корму и лишился двух пушек, но обошлось без ранений. Семеро пилотов-хомо были ранены, двое довольно тяжело, правда, отправляться на Рианон отказались, предпочтя планетным лекарям тех, которые имелись на борту "Оффенсио", и лишь одни только хойниро не получили ни единой царапины, хотя именно они и проделали основную работу. Но всё же больше всех зубцов в этом бою сбил Ник Сильвер, за что и был награждён, как и курсант Фавер, отличившийся в этом бою, орденом "Мужества" третьей степени, но курсанту при этом было ещё и присвоено звание космос-капитана и теперь уже полного, а не временного, так как он и без того подписал контракт с имперским космофлотом и подал заявление нести службу на "Оффенсио". К тому же ему зачли этот бой, как патрульную практику и он таким образом досрочно закончил академию, хотя ему ещё оставалось провести два званых вечера и доказать всем, что он джентльмен.

Космос-капитан Фавер пребывал вне себе от гнева, когда того же не был удостоен его боевой друг и наставник Ник Сильвер. Своим однокурсникам он только и рассказывал о том, какие чудеса творил Ник, громя атакующие порядки энергонов и не давая им завершить ни одного манёвра. Ещё он при этом говорил, что принцу только за одно то, что он столкнулся в космосе с энергонами, тут же прицепили бы на мундир орден "Герой Империи". Парню было невдомёк, что такое решение стоило его другу нескольких сотен тысяч кредитов, поскольку на начальника академии сильно давило командование космофлота, которому было начхать на все интриги принца Конде. Чтобы у Аркуса Фавера не возникло проблем, Николай предложил ему провести два последних званых вечера вместе, один приурочив к их первой победе, а второй два месяца спустя сделав благотворительным. После этого Аркус отправился на "Оффенсио", а он стал ждать назначения на патрульную практику, на этот раз уже с некоторой тревогой.

Тревога Николая была вполне обоснованной и вскоре подтвердились его самые лучшие ожидания, вместо "Оффенсио" Ника Сильвера отправляли на "Эксплараториус", тяжелый атакующий крейсер особого отряда военно-космических сил Империи, временно приданный академии, о котором ходили не совсем лестные слухи. На борту этого крейсера не было ни одного пилота-техноэмпата из числа людей, одни только Серые. Почти весь его экипаж кроме командного состава состоял из наёмников, а командовал ими никто иной, как космос-командор Лакус Конде, дядюшка Августа Конде, получившего назначение на этот же крейсер. Хотя на душе у него было тревожно, ведь он отправлялся в логово врага, Николай ликовал – принц всё же не выдержал и первым сделал свой ход. Перед отправкой на крейсер ему предоставили две недели отпуска и он провёл их на Стилане, в Астраурбисе, но не в праздности, а в напряженных тренировках.

На это задание его провожали, как на войну, причём заранее проигранную. Папочка Храмми был категорически против, но Николай лишь молча покрутил пальцем у виска, когда он высказал это вслух, а Витька Прапор глубокомысленно сказал: – "Кто не рискует, то не пьёт шампанского и не трахает королеву". Ролло не выдержал и завопил: – "Прапор, ты меня уже достал! Ты хоть понимаешь, что Ник лезет в пасть тигра?", на что тот не моргнув глазом откликнулся: – "Подумаешь, проблему нашли.

Ты бы лучше этих придурков пожалел, Ролло. Это ведь не у Мудреца возникли трудности, а у них и мне этих болванов искренне жаль. С куда большим удовольствием я полезу в реку, кишащую крокодилами, чем встречусь с Мудрецом, вышедшим на тропу войны, если я не иду по ней вместе с ним." Храму и Ролло трудно было это понять, но все друзья Николая были совершенно спокойны и даже Партизан дал ему на первый взгляд идиотский совет, сказав спокойным тоном: – "Коля, ты только не вздумай корчить из себя лоха, чуть что не так, бей в дыню первым.

Помни, ты по званию ровня этому Лакмусу, а потому все остальные члены команды это шушера. Поэтому не стесняйся, ори погромче прямо спозаранку, и, вообще, требуй своё самым зычным басом." Именно так Николай и намерен был поступать, но отправился на крейсер с двумя громадными контейнерами, оснащёнными антигравами. В один он натолкал целую прорву самого разного оборудования, включая даже свой бортовой компьютер, замаскированный под глобус Рианона, а во второй почти две тонны сухпайков и три сотни фильтрующих элементов для очистки воды. Первый же инцидент случился сразу по прибытию на борт "Эксплараториуса". Переправившись на него телепортом, Николай быстро покинул зону прибытия и направился к дежурному офицеру, чтобы доложить немедленно о своем появлении на борту крейсера. Из двоих верзил-носорогов с лейтенантскими погонами, которые сидя за пультом резались в какую-то настольную игру, ни один из не обратил на него никакого внимания. В большом помещении с несколькими десятками пультов по периметру не было ни души, хотя по штатному расписанию крейсера здесь должно было находиться полтора десятка операторов, да, и освещено оно было едва-едва и скорее всего аппаратура слежения ничего не могла зафиксировать в случае чего. Незаметно для бугаёв Николай включил видеокамеры, размещённые в контейнерах и обратился к ним елейным голосом:

– Господа офицеры, не соблаговолите ли вы оторваться от вашего увлекательного занятия, чтобы обратить на меня своё внимание. Я космос-командор Сильвер и прибыл на этот прекрасный крейсер с целью прохождения патрульной практики.

Будьте добры, внесите мои данные в компьютер "Эксплараториуса" и укажите, где находится моя каюта.

Прошла целая минута, прежде чем один из верзил оторвался от игры и небрежно бросил ему:

– Дерьмо ты, а не космос-командор, Ник Сильвер, самое обычное дерьмо из числа курсантов академии, да, к тому же ещё и выскочка. Сейчас мы доиграем и внесём тебя куда следует.

Николай приглушенно рассмеялся и стал горячо убеждать монстра, зажавшего в огромных кулаках игральные кости:

– Вы глубоко заблуждаетесь, господин лейтенант, я именно космос-командор, причём добровольно принял решение о пожизненной службе в космофлоте империи, в отличие от тебя, вонючий ублюдок. – После чего рявкнул – Быстро оторвали свои задницы от стульев, встали по стойке смирно и доложили мне, кто из вас двоих, немытые носороги, дежурный офицер.

– Ах, ты урод! – Радостно воскликнул тот из носорогов, который был повыше ростом – Да, я тебе сейчас ноги выдерну.

Николай улыбнулся и сказал:

– Так, лейтенант, на пять лет каторги ты уже наговорил. Оскорбление старшего офицера, это раз, угроза физического насилия, это два. Если ты встанешь со своего места и сделаешь хотя бы один шаг в мою сторону, то я приму по отношению к тебе меры физического воздействия, как к мятежнику, после чего суд военного трибунала определит тебе наказание в двадцать пять лет каторги, так как крейсер "Эксплараториус" находится в патрульном полёте, что приравнивается к боевым действиям.

Оба носорога переглянулись между собой, вскочили на ноги и одновременно бросились на Николая. Первого, более шустрого, он надолго вырубил ударом в челюсть, а второго с грохотом уложил на стальные плиты, сел на него верхом и принялся методично ломать ему палец за пальцем, приговаривая:

– Под суд военного трибунала ты уже загремел, а теперь я хочу услышать от тебя, кто из вас двоих дежурный офицер и какой сегодня код вызова командира. Быстро отвечай мне, падаль, пальцы на правой руке уже кончились и сейчас я начну ломать тебе пальцы на левой руке, после чего настанет черёд локтевых суставов, а это куда больнее, доложу я тебе.

Носорог взвыл благим матом:

– Я дежурный офицер, а код в рубку зет икс двенадцать три ноля сорок семь!

Хватит, больно!

– Ну, так зачем же ты тогда решил поднять на меня руку, малыш, если так боишься боли? – Поинтересовался Николай, вырубил носорога ударом по шее и подошел к пульту. Набрав код связи, он злым голосом рявкнул – Я космос-командор Сильвер, только что прибыл на "Эксплараториус" с Рианона и первое, с чем столкнулся здесь, – с форменным мятежом, организованным двумя младшими офицерами. Немедленно пошлите на главную телепорт-палубу наряд военной полиции, медиков и известите о мятеже командира. В отсеке я не вижу ни одного офицера или рядового, похоже, мятежники их всех убили. До прибытии наряда военной полиции я буду держать пост под контролем.

Николай выхватил из кобур оба импульсных пистолета и в следующую секунду на телепорт-палубе появилось человек пятнадцать офицеров и рядовых космолётчиков, среди которых не было ни одного представителя военной полиции, но зато все были вооружены, а один из офицеров, наёмник по внешнему виду, прицелился в него из импульсника и заорал:

– Бросай оружие, мордой в пол!

Николай стоял перед этой расхристанной бандой в своём чёрном повседневном мундире спокойный и невозмутимый, скрестив руки с зажатыми в них пистолетами на груди. Слегка улыбнувшись, он сказал кричавшему ему майору:

– Мой милый друг, судя по тому, как ты держишь оружие, стрелок из тебя никакой, зато я стреляю без промаха, это раз, с обоих рук, это два, и очень, очень быстро, это три. Ну, а теперь самое неприятное, мои импульсные пистолеты не чета вашим, это настоящие боевые стволы, которыми пользуются в космодесанте отряды специального назначения, они выведены на полную мощность и пробьют любой бронекостюм, не говоря уже о вашей вшивенькой силовой защите, поэтому всю вашу мятежную банду я отправлю к праотцам в течении максимум четырёх секунд, но одного, а именно тебя, я непременно оставлю в живых и подвергну очень жестокой пытке, чтобы ты рассказал мне о том, кто и с какой целью устроил этот мятеж. Так, уроды, я сейчас сосчитаю до пяти и если вы не бросите оружие на пол и не поднимете руки, убью всех, кроме тебя. Раз, два, три…

На счёт три космолётчики побросали на пол импульсные пистолеты, напрочь забыв о том, что они могут воспользоваться браслетами самоспасения и совершить телепорт в ближайшую безопасную зону. Майор с бледным лицом, это был судя по всему леопард или кто-то ещё из тёмных фелиноидов, запинаясь сказал:

– Мы не мятежники, господин космос-командор.

– Молчать! – Рявкнул Николай – Где наряд военной полиции? Почему командира до сих пор не известили о том, что у него на крейсере твориться такой бардак.

Только после этого немного в отдалении появился наряд военной полиции, а вместе с ними командир крейсера, высокий и жилистый тип с напряженным лицом, который громко крикнул:

– Командор, опустите оружие! Это не мятеж, а небольшое недоразумение. Надеюсь, что вы не станете раздувать из этого проблему. Мы всего неделю назад вернулись из дальнего рейда и нас назначили на лёгкую работёнку, вот ребята и расслабились.

Николай вложил пистолеты в кобуры и ответил насмешливым голосом, кивнув головой:

– Никаких проблем, командор. Извините, что я немного помял двоих ваших ребят и напугал всех остальных. Позвольте доложить, командор Ник Сильвер прибыл для прохождения патрульной практики. Хотел вот зарегистрироваться, но, увы, не получилось, сработали инстинкты. Как только я вижу, что где-то нарушают порядок и субординацию, то сразу же думаю о самом плохом и моментально начинаю действовать. Я действительно подумал, что на борту "Эксплараториуса" мятеж и если бы не подоспели вы и ваши парни, начал бы зачистку.

Поскольку Николай не сдвинулся с места, то дядя Августа сам подошел к нему и спросил напряженным голосом:

– Неужели вы отважились бы вступить в бой в одиночку, случись на "Эксплараториусе" настоящий мятеж, командор Сильвер? Ведь его экипаж состоит из полутора тысяч бывалых космолётчиков. Мне кажется, что вы просто блефуете. На такое никто не способен.

Николай поклонился ему и сказал спокойным голосом:

– В том-то всё и дело, командор, что это всего лишь космолётчики, а меня в своё время натаскивали на то, чтобы подавлять мятежи на своих авианосцах, а также захватывать чужие. "Эксплараториус", конечно, будет покрупнее "Франклина Рузвельта" раз в тридцать, но это ничего не меняет. Планировку крейсера я хорошо изучил и знаю где можно подключиться к бортовому компьютеру, а получив схему расположения телепорт-эмитеров, я быстро превратил бы ваш крейсер в ад для мятежников и освободил вас из плена максимум через десять минут.

– Вижу вы не блефуете, командор Сильвер. – Задумчиво сказал Лакус Конде – В корпусе имперских сил внутренней безопасности космофлота вам бы просто не было цены, но вы почему-то избрали себе другую воинскую специальность.

Николай развёл руками и воскликнул,

– Ничего не поделаешь, командор Конде, я техноэмпи и призовой пилот "Оффенсио", чем очень горжусь, а ещё я просто космический гонщик. Всё остальное же это просто въевшаяся в меня выучка матёрого диверсанта и борца с диверсантами противника. Увы, но на любую опасность моё тело реагирует автоматически и чем сильнее опасность, тем мощнее ответный удар. А теперь, ваше высочество, я хотел бы, наконец, зарегистрироваться, отправиться в свою каюту и разложить по полкам барахло. Если вы соизволите меня пригласить, то мы встретимся за обедом. Надеюсь уже сегодня я смогу осмотреть свой меч и приступить к его пересыпке. Извините, если я чем-то обидел ваших техников, но перед боем я сам готовлю своё оружие.

Лакус Конде сделал соответствующее распоряжение и через пять минут Николай тщательно проверял свою каюту на предмет наличия всяческих подслушивающих и подглядывающих устройств. Таковых он нашел не один десяток и уничтожил все, кроме тех, которые были установлены ещё на космоверфи и входили в список штатного оборудования крейсера. Одну видеокамеру он даже отремонтировал и настроил.

Хотя он даже и не надеялся на это, принц Конде-старший пригласил-таки его на обед. В кают-компанию он явился с подарком, десятилитровой бутылкой шампанского.

Из сорока паучих в кают-компании присутствовало только две и обе были облачены в новенькие чёрные мундиры, пошитые по тому фасону, который он же сам и ввёл в обиход. Во время обеда он почти ничего не ел, ссылаясь на то, что блюда для него весьма непривычные и выпил всего лишь один бокал шампанского. Принц Конде-младший смотрел на него волком, да, и остальные старшие офицеры любви к нему, явно, не испытывали. Один лишь командир крейсера поглядывал на Николая с интересом и даже попросил рассказать какую-нибудь историю о его прежней воинской службе, когда он был морским котиком ВМС США.

Николай не придумал ничего лучшего, чем рассказать о том, как они вчетвером, вооруженные одними лишь ножами, разгромили базу, кишевшую террористами, как сортир мухами. При этом он не только весьма живописно повествовал о том, как они кололи и резали боевиков Аль-Каиды, но и продемонстрировал на примере столового ножа своё мастерство владения холодным оружием, после чего рассказал офицерам крейсера о том, что может превратить в смертельное оружие практически любой предмет и даже поделился с ними новостью, что дурит вовсе не является самой надёжной защитой от удара хорошего бойца. В общем застращал он всех по полной программе, напугав паучих известием о том, что знает все жизненно важные органы хойниро и умеет их убивать ничуть не хуже, чем хомо и всех прочих гуманоидов. В общем когда на следующий день, разбирая основные узлы и механизмы своего меча он отказался от обеда, никто об этом не пожалел, зато он услышал, как во время этого обеда принц Конде-младший сказал:

– Дядя, этот Ник Сильвер просто животное, какой-то ходячий монстр, жестокий и безжалостный.

Дядя ответил ему задумчивым голосом:

– Мой мальчик, может быть Ник Сильвер и монстр, но я очень жалею, что ты сам не имеешь подобных навыков и мне кажется, что сразу после прохождения патрульной практики тебе нужно как следует заняться боевой и специальной подготовкой. Если ты хочешь добиться уважения в корпусе имперской безопасности, то это для тебя просто жизненно необходимо. Ну, а я в свою очередь, пожалуй, попрошу твоего друга показать мне, на что он способен и тогда мы все увидим, так ли он хорош.

Это было уже кое что. Корпус имперской безопасности был по сути тайной полицией не столько Империи, сколько императора и внутренняя безопасность имперского флота его мало интересовала. Во всяком случае внешне. Космофлот имел как свою собственную службу безопасности, так и подчинённую ей военную полицию. На борту "Оффенсио" между космолётчиками и парнями из службы безопасности установились дружеские отношения и те являлись главными контрабандистами, через которых к столу всегда можно было купить спиртное. Тем не менее это были прекрасно подготовленные специалисты своего дела и Николай по просьбе Дядюшки Сальве даже подготовил и провёл вместе с ними учения. Курсанты вместе со старшими офицерами изображали из себя мятежников, все остальные космолётчики во главе с командиром линкора заложников, а он с оставшейся в живых половиной парней из службы безопасности и военной полиции вязал одних и освобождал других. Может быть именно поэтому у обоих принцев, решивших покончить с ним в первую же минуту, не выдержали в конце концов нервы.

О том, что с ним не просто хотели расправиться двое обидчивых вельмож, а было приказано чуть ли не самим императором уничтожить слишком уж популярного в имперском космофлоте землянина, Николай знал наверняка, как знал и то, что хотя сам приказ и исходил от командования корпуса имперской безопасности, санкционировал его император Тиберий. Приказ был секретным и у него не было ни одного шанса доказать, что он вообще существовал, но можно было доказать сам факт покушения, а уж с тем, что в этом замешана тайная имперская полиция, оно и само собой как-нибудь свяжется, ведь всё должно было произойти на "Эксплараториусе", прозванном в космофлоте империи "Грязным крейсером".

После того, как Ник Сильвер вырубил двух здоровенных носорогов, основательно покалечив одному руку, и, к тому же уложил мордой в грязь ещё дюжину вооруженных космолётчиков, его стали обходить стороной. Зато как только он взглянул на тот меч, который ему выделили для патрульных и команду из пяти техников, прикреплённых к нему, ему сразу же стало ясно, что угробить его постараются именно в открытом космосе во время патрульного полёта.

На первый взгляд это был самый обычный боевой корабль, но стоило только Николаю подняться на борт и сунуться в технический отсек, ему всё сразу стало понятно.

Такого количества переделок, да, к тому же несанкционированных инспекторами с имперских космоверфей, он ещё не видел, хотя его меч на "Оффенсио" тоже был подвергнут им основательной модернизации. Правда, установка каждого нового электронного узла и метра силового кабеля на нём была согласована с инспектором Ульмусом.

Здесь же, похоже, вообще не знали, что на свете существуют технические инспекторы космоверфей с их ярко-голубой, флюоресцирующей мастикой для опломбирования наиболее важных узлов и механизмов, поставленных вместо стандартных. Николай построил техников перед своим мечом, сложил в стопку десять жаростойких керамических плиток, в три сантиметра каждая, ударом кулака разбил их все и пообещал, что то же самое случится с головой любого, кто только посмеет войти в его ангар. Технари побледнели и немедленно покинули ангар.

Тяжелый ударный крейсер "Эксплараториус" относился к числу самых малых в своём классе. Это был элегантный космический корабль немного похожий своими очертаниями на земные истребители шестидесятых годов. Такое сходство ему придавал расположенная под верхней частью корпуса взлётно-посадочная палуба, очень похожая спереди на воздухозаборник истребителя, вот только его длина была почти четыре километра, а вместо крыльев и киля в обе стороны и вверх были выставлены массивные консоли, ощетинившиеся мощными импульсными орудиями.

Взлётно-посадочная палуба имела в длину почти полтора километра и по обе стороны от неё находилось по двадцать ангаров, каждый из которых имел свой собственный стартовый шлюз, вылететь чрез который в космос было очень легко, а вот вернуться на борт крейсера тяжеловато и поэтому мечи влетали внутрь крейсера только через главный вакуум-шлюз. Николаю достался ангар под номером двадцать девять и, соответственно, меч с таким же бортовым номером. Техники, покинувший ангар в панике, вскоре вернулись вместе с главным техником крейсера, который вежливым голосом осведомился:

– Командор, почему вы вытолкали моих парней? Они вам чем-то не угодили?

– В общем-то нет, господин инженер-полковник. – Пожав плечами ответил Николай – Не успели, но я заглянул внутрь своего меча и пришел в ужас. Они натолкали в него столько нестандартного оборудования, что это привело меня в ярость. И самое главное заключается в том, что ни одна из этих железяк не опломбирована имперским техническим инспектором. Поэтому я намерен лично привести корабль в полный порядок и только после этого соглашусь совершать на нём патрулирование.

Инженер-полковник сначала побагровел, затем позеленел и в конце концов побелел от услышанного и даже престал дышать. С минуту он беззвучно шевелил губами и судорожно хватал ртом воздух, а потом завизжал, как кабанчик, когда того кастрируют, и брызжа слюной принялся выкрикивать:

– Это неслыханно! Что вы себе позволяете! Тут вам не "Оффенсио", на борту которого вас дрессировали. У вас нет допуска к ремонтным работам и вы не имеете права заменять какие-либо узлы и агрегаты без моего разрешения!

Он орал бы ещё с час или два, если бы Николай не ткнул ему пальцем в район печени и не гаркнул:

– Полкан, закрой свою хлеборезку! – Инженер-полковник болезненно ойкнул и умолк, а командор Сильвер достал из внутреннего кармана три черные корочки с имперскими золотыми коронами и принялся тыкать их ему в нос по очереди – Это, мой друг, полный допуск к ремонтным работам на мечах, это допуск к ремонтным работам, связанным с вооружением, включая ракеты и их боеголовки, а это моё удостоверение старшего инспектора службы имперского технического контроля, подписанное главным имперским техническим инспектором князем Ферратусом Прогенитором, которое даёт мне право проверять техническое состояние всех мечей, стоящих на вооружении Империи. В каждом удостоверении имеется инфодиск с информацией о том, что, когда и с каким качеством я ремонтировал, поэтому засохни, полкан, и не вякай, пока я не начал проверять все мечи на "Эксплараториусе" и строчить одно предписание за другим.

Инженер-полковник стал меняться в цвете в обратном порядке и когда сделался похожим на аварийный сигнал, заблеял:

– Но это невозможно, господин космос-командор. Хотя мне и известно о том, что вы поставили рекорд по части ускоренного обучения в академии, вы просто физически не могли ещё и выучиться на инженера по ремонту космических кораблей и их систем вооружение. Это какая-то мистификация.

– Но-но, полегче, полковник! – Строго рыкнул Николай и инженер-полковник снова побледнел – Это обошлось мне в дополнительных семнадцать экзаменов, которые я сдавал целой комиссии имперских техников в течении полутора недель. Впрочем, записи об этом есть как во всех моих допусках, так и в удостоверении старшего инспектора. А теперь извольте достать свою карточку-допуск на склады "Эксплараториуса" и я считаю с неё все данные своим удостоверением инспектора. – Главный технарь крейсера с обречённым видом достал карточку и потянул её Николаю, а он вложил её в удостоверение и вернул через пару секунд со словами – И не вздумайте менять коды доступа, полковник, а то вы рискуете потерять свои собственные и потом будете бегать ко мне всякий раз, когда вашим техникам понадобится какая-нибудь гайка. Моё удостоверение способно творить чудеса, а теперь покиньте этот ангар и больше никогда не входите сюда. О том, что в нём происходит, вы сможете узнать с помощью следящий аппаратуры. Я жуткий педант и поэтом любое моё действие пишется как минимум пятью камерами. Зная о том, что "Эксплараториус" не зря прозвали грязным крейсером, я привёз собой самые важные электронные блоки и ещё кое что.

Весь ремкомплект проверен имперскими инспекторами и опломбирован ими, так что я могу смело использовать его, если у меня возникнут какие-то сомнения в качестве вашего барахла.

Инженер-полковник ушел, бормоча себе под нос какие-то проклятья, а Ник Сильвер принялся деловито готовиться к предстоящей полной пересыпке меча с бортовым номером двадцать девять, благо в ангаре имелось вполне достаточное число роботизированных ремонтных устройств и подъёмных механизмов. Первым делом он разблокировал стыковочные узлы и поднял верхнюю бронеплиту меча, оголив тем самым все его внутренности. Такого уровня ремонтные работы делали как правило только на космических верфях, хотя на любом крейсере имелось для этого всё необходимое оборудование. Все техники, включая хойниро, тотчас примкнули к экранам и принялись комментировать каждое его действие и хотя ругань стояла просто несусветная, они сходились во мнении, что этот наглый выскочка Ник Сильвер хорошо разбирается во всех сложностях ремонтных работ и технического обслуживания мечей. Техники даже начали делать ставки, гадая, за сколько недель этот космос-командор пересыплет в одиночку свой меч и сможет ли он обнаружить все тщательно скрытые дефекты. Самые смелые говорили, что он уложится в семь недель, поскольку на космоверфях это делали за месяц.

С этого момента Николай полностью перебрался в ангар и обустроил в нём себе спальное место. К корабельным столовым и ресторанам он даже не подходил, питаясь исключительно солдатскими сухпайками, чем окончательно разозлил командира крейсера и тот очень жалел, что не отравил врага своего племянника в первый же день. Теперь об этом он уже не мог даже и мечтать. Через две с половиной недели, за которые с борта крейсера на патрулирование не вылетела ни одна эскадрилья, обстановка на крейсере постепенно пришла в норму. Николай буквально по винтику разобрал весь корабль, снял с него главную ходовую турбину и обе вспомогательные, после чего форсировал все три, воспользовавшись тем, что на складах имелись все необходимые узлы и детали. Он даже не поленился разогнать термоядерный реактор до максимальной мощности и установил на борту меча вспомогательный, на что инженер-полковник смотрел с благоговейным ужасом, но самое страшное началось тогда, когда Ник Сильвер принялся не спеша разбирать и собирать заново ракеты, но напугало всех до икоты то, что он мудрил и над их термоядерными боеголовками, ставя на них какие-то дополнительные блоки, опечатанные имперскими техническими инспекторами.

Принц Конде-старший понимал, что с каждым новым днём меч бортовой номер двадцать девять превращается в какую-то ужасную машину убийства и разрушения, но ничего не мог поделать. Самое паршивое для него заключалось в том, что даже серые паучихи вместе со своими паучатами не могли определить, какими будут технические характеристики этого меча. На всякий случай паучихи тоже принялись пересыпать свои мечи и на главной взлётно-посадочной палубе теперь стоял жуткий гвалт.

Николай заблаговременно сволок в свой ангар все нужные ему детали и поэтому даже не выходил из ангара. Поскольку паучихи спохватились слишком поздно, они могли не успеть пересыпать свои мечи и увеличить их мощность ко времени первого патрульного полёта Ника Сильвера, а ему ничего не стоило улететь с борта "Эксплараториуса" в одиночку, найти в открытом космосе если не энергонов, то какого-нибудь пирата, уничтожить его посудину и тогда он сумеет благополучно завершить патрульную практику и смыться на ближайшую базу.

Поэтому принц Конде-старший решил подстраховаться и пойти ва-банк, а потому в одно прекрасное утро он заявился в ангар вместе с племянником, поднялся на эстакаду и принялся наблюдать сверху за тем, как Николай ставит на место пусковые установки ракет, снаряженные модернизированными ракетами. Вместе с Августом он минут тридцать наблюдал за его работой, а потом громко крикнул:

– Командор, сделайте перерыв, поднимитесь к нам!

Николай выключил роботизированный подъёмный механизм, выбрался из меча и спустился на палубу ангара, но подниматься наверх не стал и крикнул снизу:

– Ваше высочество, лучше вы спускайтесь вниз, а то не приведи господи голова закружится. Ну, у с вами-то скорее всего ничего не случится, а вот у Августа бывают головокружения, которые приводят к неожиданным падениям.

Принц Конде-старший, прекрасно поняв намёк, зло сверкнул глазами и спустился с эстакады. Стараясь не выдавать своего гнева, он сказал довольно миролюбивым тоном:

– Пора бы вам и передохнуть немного, командор. Не хотите ли немного размяться?

Вы, как я слышал, прекрасный боец и мне хочется поучиться у вас чему-либо полезному. Приглашаю вас на спортивный поединок. Сразимся налегке. Никаких дубинок, боевых шестов и гладиусов. Одними голыми руками попробуем друг друга на прочность. Согласны?

– Нет, не согласен, ваше высочество. – С улыбкой ответил Николай – Вы принц, а вступать с вами в поединок будет примерно то же самое, что напасть на беременную женщину или ребёнка и я вовсе не хочу схлопотать за это двадцать пять лет каторги.

У принца остекленели глаза и он судорожно сглотнул слюну, собираясь заорать, но взял себя в руки, громко расхохотался и весёлым голосом воскликнул:

– Да, полноте вам, командор! Мы с вами равны в чинах и как старшие офицеры можем подать пример тем, кто младше нас по званию, но хочет сделать хорошую карьеру.

– О, нет, ваше высочества! – Так же весело смеясь ответил принцу Николай – Звания у нас одинаковые, а вот положение в обществе разное. Вы принц крови, а я потомок казака, которому за храбрость было пожаловано императором дворянство, но если вы действительно хотите преподать урок своим парням, то давайте сделаем так, на вас будет дуритовый защитный костюм для спортивных состязаний и лёгкие перчатки, а я буду выступать так, как привык, выйду на ковёр в своих портках и по пояс голый. Ни одной фриледи, кроме хойниро, на борту "Эксплараториуса" нет и потому я не смогу оскорбить чьих-то тонких чувств. Правда, перед этим я хотел бы посетить корабельный госпиталь и хорошенько его осмотреть, есть ли в нём всё необходимое, чтобы человеку получившему тяжелую травму была вовремя оказана первая помощь. Дурит дуритом, но мне не хотелось бы оказаться на скамье подсудимых будучи обвинённым в убийстве принца крови, пусть даже и по неосторожности. Ну, и ещё, ваше величество, я хочу, чтобы вы настрочили письменный приказ относительно этого поединка – вы приказываете мне провести с вами показательный бой в спортивном стиле и принимаете на себе ответственность за все возможные травмы, которые вы, возможно, в этом поединке получите. Честное слов, я постараюсь не причинять вам никакого вреда, хотя и буду драться с вами в полную, так сказать, силу.

На лице принца не дрогнул ни один мускул, когда он сказал, с улыбкой окатив Ника Сильвера ледяным презрением:

– Похвальное благородство и уважение к древней крови, командор. Может быть тогда и вы облачитесь в дурит?

Николай улыбнулся и многозначительно ответил:

– Может быть, ваше высочество, а сейчас позвольте мне переодеться, после чего мы посетим корабельный госпиталь.

Ник Сильвер зашел в свою импровизированную каюту и вышел оттуда в чёрном спортивном кимоно и деревянных японских гэта на босу ногу. Его лоб закрывала широкая чёрная дуритовая повязка. Вежливо поклонившись, он предложил гостям первым выйти из ангара и загрохотал вслед за ними по стальным плитам своими деревяшками. В госпитале он принялся дотошно расспрашивать главного врача, чем тот пользует раненых и какую реанимационную аппаратуру имеет, словно собирался перекалечить весь экипаж крейсера, переломав всем кости. Когда они, наконец, добрались до спортивного зала, там уже собралось чуть более полутора сотен зевак, это были почти одни только рианонцы, и среди них крутилось три паучихи со своими паучатами. Принц, весело поприветствовав всех, немедленно удалился и старшие офицеры принялись громко гадать вслух, во что именно их командир превратит самоуверенного курсанта.

Зал был не очень большим и зрители, расставив по периметру тренажеры, расселись на них вокруг белого ковра размером пятнадцать на пятнадцать метров. От него до этих грубиянов было метров пять, не более. Николай подошел к ковру, сбросил с ног свои гэта и снял куртку, оставшись в одних просторных штанах длиной до середины икр. Молча выйдя на ковёр он сделал несколько разминочных движений и принялся быстро играть своей внушительной, резко очерченной мускулатурой, заставляя мышцы выделывать чёрт знает что. Мигом онемевшая публика смотрела на него, как на какое-то злобное чудовище, хотя сама не отличалась доброжелательностью лиц.

Вскоре появился принц Конде-старший, затянутый от пяток и до макушки в чёрный дурит, хорошо подчёркивая его мускулистую и поджарую фигуру. Принц был выше и немного массивнее Николая, но движения его не были такими пластичными, как у землянина. Его высочество протянул своему противнику приказ и тот его сначала внимательно прочитал, потом сложил в несколько раз и засунул под дуритовую повязку, но не успел встать в стойку и поприветствовать принца перед поединком, как тот сразу же нанёс молниеносно быстрый удар кулаком, затянутым в блестящий дурит, прямо ему в лицо. Призовой пилот линкора "Оффенсио" ещё быстрее присел и в броске через себя отправил принца в толпу, оседлавшую здоровенный тренажер.

Это устройство, на котором сидело человек десять, с грохотом опрокинулось, послышались громкие вопли и появились первые раненые, так как принц в дурите более всего походил по своей прочности на стальную болванку, размахивающую руками.

Двоих офицеров уже нужно было срочно отправлять в госпиталь и потому Николай не спеша отошел к центру ковра и озабоченно поцокал языком. Командир крейсера быстро выбрался из руин тренажера и груды тел, после чего бросился к своему злейшему врагу, обрушив на него целый град ударов руками и ногами. Принц вертелся волчком, руки его махали, как крылья ветряной мельницы, лицо с защитной прозрачной маской перекосилось от ярости, а его противник, изгибая тело под немыслимыми углами, всякий раз уходил от ударов. Минут пять Николай разогревался, а затем взял и совершил совсем уж странный поступок, встретил крепко сжатый кулак принца своим лбом, отчего того откинуло назад так, словно это он получил по лбу. Принц вскочил на ноги и с силой потряс рукой, глядя на то, как Николай громко смеётся и нахально делает обеими руками приглашающие жесты. С шумом выдохнув воздух, Лакус Конде снова бросился вперёд, на этот раз намереваясь провести чисто борцовский захват. Дурит, гладкий, словно полированное стекло, при необходимости мог быть и шершавым, словно наждачная бумага. Однако у принца ничего не получилось и противник-землянин, сместившись вбок, снова ошеломил его.

Пользуясь тем, что Лакус Конде разогнался, словно серебряная стрела на старте, Николай, ухватив его за руку провёл приём айкидо и, крутанув принца вокруг себя, отправил его высочество за пределы ковра в стремительном бреющем полёте. На этот раз зрители, наученные горьким опытом, были начеку и потому бросились врассыпную.

В результате пострадал один только тренажер. Принцу было хоть бы хны и он, отбросив в стороны погнутые металлические обломки, медленно пошел на Ника Сильвера гадая, как бы ему того прищучить. На этот раз Николай не стал долго мудрить и сам провёл молниеносную атаку. Он захватил руку и ногу принца, после чего поднял над головой и так шваркнул его об пол, что только гул пошел гулять по залу. Лакус Конде быстро вскочил на ноги и снова опустился на ковёр, но теперь уже плашмя и с куда более сильным грохотом. Если он при этом и испытал какие-то неприятные ощущения, то только от сотрясения внутренних органов.

Николай сделал сочувствующее лицо и спросил:

– Ваше высочество, может быть хватит? У нас с вами разный уровень спортивной подготовки. Неудобно как-то всё время выходит, ведь я как бы роняю ваше достоинство. Если уж вы хотите продолжать поединок, то давайте хотя бы выгоним всех и тогда я просто проведу с вами мастер-класс.

Принц в ответ на это громко захохотал и воскликнул:

– Ну, уж нет, Ник Сильвер! Я ничуть не слабее тебя! Просто я ещё не приноровился к твоему стилю и как только мне удастся поймать тебя на свой приём, я переломаю тебе все кости.

Разговор происходил на бегу. Ловко удирая от своего разъярённого противника Николай воскликнул:

– Ага, сейчас! Так я и позволит это вам, ваше величество. У меня в запасе куда больше стилей и приёмов, чем вы об этом думаете, а если вы будете и дальше вести себя неспортивно, но я тоже стану драться, как хулиган на улице, и тогда вам точно придётся целый сутки лежать под ножом рбохирурга. Лучше согласитесь со мной и перестаньте заниматься глупостями.

Принц в ответ взревел:

– Хватит бегать от меня, вонючий таракан! Тебе это ничем не поможет! Сражайся, как положено мужчине!

Это было последнее заявление принца. Николай встал к нему лицом к лицу и принялся спокойно и методично отбивать его удары, наносимые руками и ногами, затянутыми в материал, способный принимать твёрдость алмаза, но это длилось не так уж и долго и когда глаза Лакуса Конде загорелись торжествующим огнём, он нанёс ему один единственный удар кулаком в солнечное сплетение. Принца с силой отбросило назад и он упал ничком, а Николай громко крикнул:

– Санитары! Срочно доставьте командира в госпиталь, он получил травму. Возможно сломана грудинная кость.

Санитары бросились к принцу, а на Николая нацелилось справа и слева несколько импульсных пистолетов и к нему тотчас бросился верзила с наручниками в руках.

Николай усмехнулся достал из под дуритовой повязки приказ командира крейсера, сунул его под нос этому типу и строго прикрикнул:

– Читай, что здесь написано! Это приказ принца Конде и если ты хоть что-нибудь вякнешь, то отправишься сначала в госпиталь, а потом под трибунал за попытку незаконного ареста. Я ведь предупреждал твоего командира, что он мне не пара и всё это зафиксировано записывающей аппаратурой.

Увещевание, подкреплённое приказом космос-командора Конде, подействовало и верзила смущённо отошел в сторону, а Николай спокойно обулся, надел на себя чёрную куртку, подпоясался, не спеша покинул спортзал и вернулся к прерванной работе. Офицеры крейсера потрясённо молчали и только тогда, когда он вышел, один из них огорошено воскликнул:

– Да, кто же он такой, этот чёртов землянин, если сумел уделать одного из лучших пэппи Империи?

– Бешенный Ник. – С уважением сказал кто-то и добавил с усмешкой – У которого лучше не становиться на пути.

Ещё один офицер заметил:

– Да, ничего не скажешь, Никки крутой парень, а то, как он спалил восемь зубцов, вызывает у меня восхищение. Я смотрел недавно запись этого боя и скажу, что это было нечто.

Николай, просматривая запись этого разговора позднее, сделал из него вывод, что даже на "Грязном линкоре" далеко не все были посвящены в подлые делишки его командира. Сделал он это уже перед сном, после того, как установил все пусковые ракетные установки, в которых он теперь был полностью уверен. В ходе основательной переборки своего меча, которая длилась уже пять с половиной недель, он окончательно убедился в том, что его хотели угробить с помощью лавинообразной серии отказов электронных устройств и механизмов. Диверсию ему подстроили очень основательно, грамотно, с полным знанием дела, но всё же недостаточно тонко.

Сразу было видно, что всё было сделано на борту "Эксплараториуса" техниками-людьми и хойниро. Он тщательно заснял на видео и запротоколировал каждую испорченную железку, а некоторые, самые важные, даже не стал сдавать на склад и спрятал в укромных уголках меча, чтобы доставить имперским специалистам не столько как улики, их у него и без того хватало, сколько как наглядные пособия, чего им стоит опасаться и на что именно обращать внимание.

Уже одно только это давало обширный материал для анализа службе безопасности космофлота, ведь в число прочих обязанностей ей вменялось следить за материальной частью и предотвращать возможные диверсии. В имперском космофлоте хотя и не часто, но всё же случалось такое, когда из-за внезапных отказов уничтожались энергонами мечи и даже гибли пилоты. Поэтому-то пилотам и вдалбливали в голову, что за кораблями должны были следить не только технари, но и они сами. Он не верил в то, что сможет поднять большой шум по этому поводу, командование космофлота постарается всё замять, но знал, что вооружит тем самым Ферратуса Прогенитора против очень многих чиновников, постоянно хватающих его за руки. Уже одно только это можно было считать удачей, но его работа по сути только начиналась и её следовало довести до конца.