Коты и кошки

Недялков А. (фото Раскина Б.) Тимошка и Уголек

У нашей хозяйки два кота: тигровый кот Тимошка и черный как смоль котенок Уголек.

Умудренный годами Тимошка — ласковый попрошайка, но не воришка. Даже когда он остается в избе один, а на столе стоит миска сметаны, Тимошка не полезет за ней. Он ляжет возле ножки стола и дождется людей. Как только в избу входит человек, Тимошка вскакивает, громко мурлычет и трется о его ноги. Если на его просьбу не обращают внимания, кот прыгает на стол, громко мяукает и всем видом показывает, что он честный кот и очень хочет сметаны.

Если в избу входила хозяйка, то кот всегда получал ложку сметаны, если хозяин — в зависимости от настроения: либо сметану, либо затрещину. Кот и нас испытывал на предмет сметаны. Сначала мы не знали обычая Тимошки и со стола отправляли его за двери, где кот выражал свое негодование сердитым воем. Когда же от хозяйки мы узнали Тимошкины повадки, то каждый раз выплачивали дань кошачьей честности.

Любил Тимошка и свежую рыбу. Завидев человека с удочками, он провожал его на берег. Кот заранее старался задобрить рыбака, терся о ноги, мурлыкал, бегал по лодке. На ловлю кот ездить не желал. Как только лодка отчаливала, он стремглав удирал на берег.

Когда рыбак возвращался, Тимошка громким мяуканьем приветствовал его еще издалека, метался по берегу, приплясывал от нетерпения и противным, гнусавым голосом канючил: — Дай рыбки! Дай рыбки! Дай рыбки!

Получив лакомый кусок, Тимошка скрывался в прибрежных кустах, прятал там свою добычу и снова выскакивал попрошайничать.

Нам захотелось узнать, сколько же коту рыбы нужно и как долго он будет попрошайничать. Однажды удалось наловить ведро некрупной плотвы, и мы давали коту рыбу безотказно. После того, как Тимошка утащил в кусты пятнадцатую плотвичку, я сказал: — Хватит благотворительности. Самим мало остается. Брысь!

Тимошка не понял меня, а может быть, не захотел понять и продолжал канючить

— Ах, так! — сказал мой напарник Борис. — Не хочешь понимать добрых слов! Сейчас отберу и то, что дал!

Не тут-то было! Как только он направился к кустам, куда кот таскал рыбу, Тимошка молнией промелькнул между его ног и, скрывшись, фыркнул, а потом угрожающе зашипел. Борис не испугался его угроз и раздвинул кусты. Кот злобно заурчал и вцепился ему в сапог. Борис ногой отпихнул кота и шагнул дальше. Тогда кот выскочил из кустов и завопил благим матом.

Не обращая внимания на его вопли, Борис нагнулся и стал подбирать рыбу. Что тут сделалось с котом! Он брякнулся на песок, забился в судорогах и завыл таким истошным голосом, что нам стало не по себе.

— Оставь коту рыбу, — сказал я, — ты его до инфаркта доведешь!

— Инфарктов у котов не бывает, а от обжорства они дохнут, — вразумительно произнес Борис, — хватит с него и пары плотвиц.

Тимошка выл и валялся по песку. Борис бросил ему две рыбки. Кот вскочил, схватил их и помчался прочь.

К Борису он больше никогда не ласкался.

Уголек — котенок. У него нет еще богатого житейского опыта, как у Тимошки. Он недоверчив и вороват. Просить он не умеет, а предпочитает стащить исподтишка. В избе его оставлять без присмотра нельзя: обязательно проверит стол и очень ловко откроет лапой шкафчик, особенно если оттуда пахнет чем-нибудь соблазнительным.

Как-то я принес и повесил на палисаднике кукан окуней, а сам пошел в избу за ножом, чтобы почистить рыбу. Вернулся — рыбы нет. Стал искать — не нашел. Возле избы на завалинке сидел Борис

— Ты рыбу взял?

— А зачем мне она? Сегодня твоя очередь чистить.

Я так и не нашел рыбы. Пропала. Остались мы без ухи. Уже в Москве Борис показал мне фотоснимок. На нем Уголек выставил голову между тесинами палисадника рядом с окунями.

— Выходит, что ты видел, как кот стащил рыбу? — спросил я.

— А ты еще сомневался в этом?

— Почему же не отнял?

— Подумаешь, потеря — десяток окуней! Зато какой кадр!

— Ну, сделал снимок и прогнал бы!

— Коту тоже нужно чем-то компенсировать затрату энергии на позирование!