Козырной туз

Глава 18

Никто не собирался покидать Амбо-Коттедж. Алекс хотел вернуться в гостиницу в деревне, чтобы освободить для Филана комнату, однако Нелл попросила его остаться. Ему не следовало соглашаться, ведь Нелл сделала это из вежливости, но она выглядела такой одинокой и потерянной, что граф Кард не мог ей отказать. Она одна справлялась со всеми делами. Велела выделить спальню Филану, снова наняла лакеев, сбежавших в ту злополучную ночь, приглашала врачей, организовывала уход и лечение и вела все хозяйство. Кард не мог не восхищаться стойкостью ее духа, однако видел в глазах девушки тревогу и готов был поклясться, что она осунулась и побледнела. К несчастью, Алекс ничем не мог ей помочь. Даже не мог ее обнять и поцеловать, чтобы она забыла обо всех своих невзгодах. Однако мысль об этом не давала Алексу покоя. Даже по ночам. В гостинице, где его не преследовал нежный запах ее розовой воды, ему удалось бы гораздо лучше отдохнуть, но он не мог оставить Нелл одну, стараясь не быть для нее большой обузой.

От леди Люсинды было мало толку, даже когда дело касалось ее собственного отца. Горничная доложила, что ее хозяйка страдает от расстройства нервов. Вдобавок ко всему леди Люсинда, очевидно, страдала еще и от приступов любопытства. Вид голого мистера Слоуна навел ее на мысль что для мужчины, помимо размеров его кошелька, имеют значение и другие его качества. Ее раздирало любопытство, как обстоят дела с этими качествами у других знакомых ей мужчин: например, у лорда Карда и даже у мистера Пибоди.

Но после некоторых раздумий и посещения библиотеки Амбо-Коттеджа, где леди Люсинда внимательно изучала альбомы по искусству, она пришла к выводу, что, как бы то ни было, в браке деньги и положение супруга в обществе все же важнее. Остальное может подождать. Поскольку лорд Кард, похоже, не питает к ней никаких чувств, после того, как у него появится наследник, он не станет возражать, где именно она будет удовлетворять свое… гм… любопытство. Наверняка, увидев ее, бледную, грациозно возлежащую на диване с влажной тряпкой на лбу, он преисполнится сострадания к ней, и все это натолкнет его на мысль о предложении руки и сердца. Она не потерпела поражения и не намерена сдаваться. Поэтому уезжать леди Люсинда не собиралась. Ее бедной горничной пришлось снова распаковывать и гладить все вещи, которые с таким трудом были разложены по чемоданам. Кроме того, ей приходилось носить чай, питательные отвары и тальк, чтобы улучшить цвет лица миледи. Когда Нелл не могла сидеть с гостьей, которой нездоровилось, она носила ей в комнату журналы мод, укрепляющие средства и холодные компрессы. Она считала это своим долгом, поскольку винила себя в недомогании леди Люсинды. Нелл очень сочувствовала… ее горничной. Однако Нелл не могла винить лорда Карда в том, что он держался как можно дальше от умирающего бриллианта. Лорд Кард хотел переехать в гостиницу, однако Нелл его не отпустила. С Алексом она чувствовала себя спокойнее.

Герцог был нетранспортабелен. У него болела голова. То ли от вина, толи от того, что он ударился о тумбочку. Трудно сказать. К тому же у него так сильно распухла нога, что он не мог надеть даже брюки, не говоря уже о чулках и туфлях.

– Не знаю, как молодежь, но я лично не привык путешествовать нагишом, – говорил он мадам Амбо, которая пыталась игрой в карты отвлечь герцога от его напастей.

Тетя Хейзел согласилась, что вся эта молодежь – отъявленные бездельники и лентяи. Но на самом деле она была рада, что наконец-то у нее появился партнер, которого можно увидеть и потрогать руками, а также надуть на пару шиллингов.

Мистер Пибоди, разумеется, не мог уехать без своих работодателей, а леди Хаверхилл – без своих кузенов.

Компаньонке леди Люсинды нравилось отдыхать от своих обыденных скучных обязанностей, которые были у нее в городе, – сидеть на неудобных стульях в бальном зале и пить чай – чашку за чашкой. Сейчас по крайней мере она сидела на диване, пила чай и читала захватывающие романы, которые мисс Слоун принесла для нее из публичной библиотеки. Рисование с натуры увлекало леди Хаверхилл не меньше помещения театра. К тому же местный викарий, который часто наведывался к ним в гости, привык говорить громко – так, чтобы было слышно на последних рядах в церкви. Может быть, он и зануда, но по крайней мере она слышит то, что он говорит. Ее не беспокоило, что она не может ничего разобрать из болтовни сэра Чонси. Этот негодяй хоть и писаный красавчик, но слишком беден и не представляет никакого интереса для леди Люсинды.

Филан уж точно не мог никуда уехать. Он даже двигался с трудом, хотя с удовольствием поглощал бульон, когда любящая заботливая сестра кормила его с ложечки. Горничная леди Люсинды тоже частенько приходила его покормить.

Филан ни с кем не разговаривал. То ли не мог, то ли не хотел. Конечности у него были целы, но покрыты кровоподтеками и ссадинами. Глаза у него были открыты, но он смотрел только прямо перед собой. То ли никого не видел, то ли не хотел видеть. Хирург поставил мистеру Слоуну диагноз «травматический ступор». Врачи заявили, что от потрясения он лишился дара речи, объяснив, что с неуравновешенными, легковозбудимыми больными такое случается. Из деликатности они не употребляли в присутствии Нелл слова «сумасшедший» или «психически больной».

– Я быстро заставлю этого мошенника заговорить! – угрожал его светлость, размахивая тростью. – Хотелось бы мне знать, что было на уме у этого типа, когда он прокрался сюда в кромешной тьме совершенно голый! Это по меньшей мере неприлично. Если мужчина не знает чувства меры, ему лучше не пить, – заявил герцог. – Представьте себе, что могло случиться, забреди он случайно в спальню моей невинной дочери!

В этот момент невинная дочь герцога представила, в какой степени обнаженной предстала бы перед незнакомцем, и подумала о том, запирает ли лорд Кард на ночь двери своей спальни.

– Уверена, как только Филан придет в себя, он все расскажет, – вступилась Нелл за брата. Оставалось только надеяться, что брат скоро заговорит с ней. Страшно подумать, что будет, если этого не случится. Нелл просто не вынесет этого. – Филан даже пытался извиниться за свой поступок. Я могу только присоединиться к его извинениям и глубоко сожалею о том, что с вами случилось, ваша светлость.

– Ну полно вам, милочка. Это не ваша вина. Родственников не выбирают, не так ли? У каждого есть своя семейная тайна, так сказать, скелет в шкафу. Разумеется, большинство людей стремятся прятать их подальше, чтобы они не пугали честной народ, но вы не виноваты. Да, кстати, вы можете приказать кухарке снова приготовить говяжьи почки? Или свиную отбивную и пирог с мясом? Я также не отказался бы от еще одной бутылочки того самого отличного портвейна, который на днях мне принес ваш слуга.

Прошло три дня. Ухаживая за больными гостями, Нелл сбилась с ног. Она осунулась, побледнела, а под глазами легли темные тени. Видя все это, Алекс стал настаивать на своем переезде в гостиницу. Они сидели за столом и завтракали – вдвоем, потому что были единственными, кто пришел в то утро в столовую. Все остальные потребовали, чтобы завтрак им принесли в комнату, тем самым добавляя работу и без того немногочисленной прислуге Амбо-Коттеджа.

– Каждый гость сейчас для вас обуза.

– Но вы и так редко здесь бываете, – возразила Нелл. Она не вправе вмешиваться вдела графа. И не его вина, что она нуждается в его обществе. Нелл старалась убедить себя, что вполне может довольствоваться воспоминаниями о том, каким мужественным он выглядел за завтраком в костюме для верховой езды или каким элегантным за ужином. Нелл искренне считала Алекса самым привлекательным, если не самым красивым мужчиной на свете.

Нелл опасалась, что, погрузившись в воспоминания, постепенно станет похожей на Филана: он не сводил глаз с портрета Лизбет, который Нелл принесла в его комнату, надеясь, что это выведет его из ступора. Она видела, как у Филана по щеке побежала слеза, но он не отвел взгляда от портрета.

Нелл может превратиться в спятившую старую деву, как тетя Хейзел, которая разговаривает с покойниками. Уж лучше Нелл будет вспоминать, как Алекс, притворяясь, будто читает газету, скармливал лакомые кусочки собаке леди Люсинды или как во время ужина играл в шарады с леди Хаверхилл. Наверное, ей не стоит больше проводить время в его обществе. Иначе она растеряет остатки здравомыслия и достоинства. Господи, а со временем потеряет голову, как леди Люсинда, которая по вечерам, крадучись, бродит по дому, в надежде встретить графа где-нибудь в темном коридоре. Нелл велела Редферну оставлять побольше зажженных свечей. А также распорядиться, чтобы больше лакеев дежурило ночью и чтобы как можно тщательнее охраняли хозяйские ключи от дома. Алекс взял еще один кусочек поджаренного хлеба и протянул Нелл. Она отказалась, тогда он пододвинул ей тарелку.

– Вы таете на глазах.

Нелл покачала головой:

– Утром я ела хлеб, когда его только что вынули из печки. – Как бы она ни старалась, у нее все равно никогда не будет такой роскошной фигуры, как у леди Люсинды.

Кард пододвинул к Нелл горшочек с вареньем.

– Я ездил к фермерам-арендаторам. Дела там действительно плохи. Я принял меры, чтобы исправить ситуацию.

– Я слышала. Софи Познер превозносит вас до небес за то, что вы все организовали, чтобы она могла отвезти на рынок гусей. Ее муж поправляется и теперь спокоен за свою семью: они не будут оставлены без средств к существованию. Они рады, что вы назначили управляющим землей того самого одноногого помощника, которого они вам рекомендовали.

– Дэн Хэзгроув, видимо, хорошо разбирается в делах и ориентируется в обстановке. Он сам, без моей подсказки, замечает, что нужно сделать в первую очередь. Пока я не выясню, что здесь случилось на самом деле, не смогу принимать долговременные решения. Не понимаю, зачем нужно было набирать новых фермеров, если вода отравлена, а земля стала бесплодной? Ответить на мой вопрос может только ваш брат.

– Мне тоже нужно с ним поговорить. Вы считаете, что он симулирует болезнь, чтобы избежать неприятных разговоров?

– По-моему, он прекрасно понимает, что я здесь. Всякий раз, когда я вхожу в его комнату, я вижу, что ему не по себе.

– Надеюсь, вы не примените к нему силу, как советует герцог?

– Разумеется, нет. Кстати, ваша тетушка предложила втыкать ему в ступни иголки, чтобы определить, притворяется он или нет. Филан почувствовал, когда хирург его ущипнул, и это дает мне основания сомневаться в том, что его ступор такой уж глубокий. Но я не стану действовать так, как советует герцог или ваша тетушка. Как вы можете так дурно обо мне думать, Нелл? Кузина Нелл, – добавил он, чтобы усыпить бдительность Редферна, когда дворецкий наливал ему в чашку кофе.

– Нет. Разумеется, нет. Но ваше терпение может иссякнуть.

– Да, Бог свидетель, я теряю терпение. Я говорил с констеблями, судьей и шерифом о несчастном случае с Лизбет. Большинства людей, задействованных в расследовании, либо уже нет в живых, либо они не помнят ничего такого, что не было бы указано в расследовании. И об этом мне тоже необходимо побеседовать с Филаном.

– Даже когда с ним было все в порядке, он никогда ни с ем не обсуждал случившуюся с Лизбет трагедию.

– Клянусь, он заговорит об этом, когда поправится.

У Нелл имелись на этот счет сомнения, но она решила держать их при себе. Алекса не испугает ни гнев Филана, ни о, что за этим последует. Поэтому, возможно, ему удастся заставить ее брата вспомнить о тех ужасных днях, когда произошло несчастье с Лизбет. А это станет новой пыткой для бедного Филана. Нелл подумала, что, вероятно, это вынужденная жестокость и без нее Алекс не сможет выполнить то, зачем сюда приехал. Возможно, его расследование ни к чему не приведет, но оно необходимо, и провести его он имеет полное право. Выполнив свой долг, Алекс уедет. Нелл в этом нисколько не сомневалась.

– Хотя вряд ли Филан сможет сообщить вам то, что вас интересует. С чего вы взяли, что ему что-то известно? – спросила она. – Если бы у моего брата была хоть малейшая надежда на то, что дочь Лизбет жива, он нашел бы ее, чего бы это ему ни стоило, и привез сюда. Он обожал Лотти. Мы все в ней души не чаяли.

– Точно так же, как и мы с братом. И все же я считаю, что есть люди осведомленные. Мне кажется подозрительным внезапное появление нового охранника в тот момент, когда старый слег от болей в желудке. Не говоря уже о том, что после аварии он бесследно исчез. Во всех донесениях по поводу случившегося фигурируют эти подозрения, однако они не были подтверждены никакими доказательствами. В итоге это происшествие решили считать несчастным случаем и расследование прекратили. Однако моего отца это не убедило. Меня это тоже не убеждает. Кто знает, может быть, поговорив с вашим братом, я изменю свое мнение?

– В одном вы можете быть уверены – в том, что Филан никогда бы не причинил вреда Лизбет. Он преклонялся перед ней, боготворил ее.

Глотнув кофе, Алекс отодвинул чашку, словно ему не понравился вкус напитка.

– Это было трудно не заметить. Повсюду в доме развешаны ее портреты.

– Сами знаете: он даже хотел на ней жениться. – Нелл не предала брата: он никогда этого не скрывал. Нелл удивило, что Кард был в полном неведении. Что Редферн, тетя Хейзел или деревенские жители ничего ему не рассказали, зная, что Филан болен и они могут говорить о нем что угодно, не опасаясь его гнева.

– Нет, я ничего не знал. А как на это реагировала сама Лизбет?

– Смеялась. Говорила, что они с Филаном родственники и друзья, не более того. Поскольку Лизбет и Филан были близкими родственниками, ее отец не благословил бы этот брак. Дядя Амбо считал, что Лизбет достойна стать супругой самого лучшего джентльмена в стране. Мы все так считали.

– Очевидно, мой отец тоже так считал. Лизбет была замечательной женщиной. Доброй и красивой. – Алекс задумался. – Но если бы ему удалось убедить вашу кузину выйти за него замуж, Филан унаследовал бы после нее Амбо-Коттедж и состояние вашего дяди.

В голосе Алекса Нелл уловила нотки подозрения, и это ей не понравилось. Скорее всего Филан был замешан в каких-то махинациях, но что бы там ни говорили, он – ее родной брат, единственный член ее семьи.

– Однако это ему не удалось. Лизбет вышла замуж за лорда Карда, вашего отца, и родила ребенка. Поэтому надеждам Филана – корыстным или романтическим – не суждено было осуществиться. Лизбет была счастлива с вашим отцом, и Филан радовался за нее. Он никогда не причинил бы вреда ни ей, ни ее дочери, – настаивала Нелл. – Зачем? Может быть, он ждал, когда ваш отец… ах, извините. Я не должна так говорить…

– Нет, должны. Вы должны говорить все, что думаете. Прошу вас! Для меня важно ваше мнение. Мне необходима любая информация, любые догадки и предположения, чтобы потом я смог их проанализировать. Да, мой отец был значительно старше Лизбет. Она вполне могла его пережить и выйти замуж вторично за человека любого общественного положения, поскольку осталась бы богатой вдовой. Ее возраст и средства позволили бы ей обойтись без благословения отца… или, если бы она пожелала, с его благословения. – Алекс добавил в кофе еще кусочек сахара и размешал. – У Филана не было разумных причин замышлять зло против Лизбет. Но у кого-то они были.

– Только не у моего брата.

Алекс сидел, не поднимая глаз на Нелл. Слова «не было разумных причин» повисли в воздухе.

– А что, если это было неудавшееся ограбление? Возможно, когда экипаж перевернулся, разбойник скрылся.

– Не прихватив с собой добычу? В экипаже обнаружили принадлежавшую Лизбет шкатулку с драгоценностями. – Алекс глотнул кофе и снова поморщился.

– Грабитель испугался и убежал. Или его ранили и он умер от потери крови. Мало ли что могло случиться! Я знаю одно – Филан в это время постоянно был здесь. Когда сообщили об аварии, он сидел с тетушкой и смеялся над ее привычкой разговаривать с духами. Она страдала, обвиняя себя в смерти мужа, и жалела, что Лизбет уехала, забрав с собой маленькую дочку. Когда прискакали всадники и сообщили эту ужасную весть, я была в классной комнате. Никогда не забуду, какая поднялась суматоха. Филан едва не обезумел от горя.

– Ваша преданность брату меня восхищает. Но я никогда не винил Филана в том, что экипаж съехал с дороги. Никто его в этом не подозревал и не подозревает. Но вы не можете не признать, что после гибели Лизбет ваш брат, мягко говоря, вел себя довольно странно: писал ее портреты, замкнулся в себе, впал в уныние, пугал своей замкнутостью пол округи, отказывался говорить об аварии, заявил, что имение принадлежит ему. Остается также непонятным вопрос о деньгах. Ни Редферн, ни Силбигер не имеют ни малейшего представления о том, куда шла прибыль от аренды земли под фермы и почему он не тратил ни пенни ни на то, чтобы наладить дела на фермах, ни на свою собственную сестру.

– Я никогда его ни о чем не просила. Мне ничего не нужно, – поспешила возразить Нелл.

– Вам не нужно выезжать в свет, не нужно приданое, не нужна красивая одежда? – Алекс до сих пор чувствовал себя виноватым в том, что Нелл лишена того, на что имеет право любая молодая леди. – А чем объяснить его побег, когда я приехал? Его появление в доме среди ночи? Ваш брат велел кучеру подготовить экипаж в дорогу на следующее утро после возвращения. Приказал камердинеру не распаковывать вещи. Значит, собирался здесь переночевать, а утром уехать. Но куда и почему?

Нелл и сама задавала себе эти вопросы. Она нервничала и раскрошила в тарелку уже второй кусок хлеба. Филан снова хотел бросить ее. Не собирался отвечать на ее вопросы. В глубине души Нелл надеялась, что на сей раз Филан возьмет ее с собой, но сильно в этом сомневалась.

Нелл отодвинула тарелку с хлебными крошками и расправила плечи.

– Уверена, всему есть разумное объяснение. Вы убедитесь в этом через несколько дней, когда Филан поправится.

– Очень на это надеюсь и потому хочу переехать в гостиницу. Ваш брат намного быстрее пойдет на поправку, когда подумает, будто я уехал. Но чтобы не произошло чудесного исцеления среди ночи, которое завершится исчезновением ранним утром, я оставлю своего человека стеречь вашего брата.

– Нет! Филан не… Ну да, вероятно. Я теперь ни в чем уже не уверена. Но одно знаю точно: вы не должны переезжать в гостиницу. – Где работает грудастая Китти Джонстон. – Вы единственный в этом доме, кто не нуждается в моем присутствии и моем внимании. И единственный, у кого есть законное право здесь находиться.

Когда Алекс отставил свою чашку в сторону, она звякнула о стол.

– Я велел вам забыть об этой чепухе. Это ваш дом.

– Мы оба знаем, что это не так.

– Это ваш дом, – повторил Кард. – Вы можете здесь жить сколько пожелаете. И пора бы вам ваших гостей-симулянтов попросить отправиться восвояси.

– По-вашему, герцог достаточно хорошо себя чувствует, чтобы отправиться в дальнюю дорогу? – с надеждой в голосе спросила Нелл.

– Самочувствие герцога напрямую зависит от стряпни вашей кухарки. Если она приготовит для его светлости жидкую овсяную кашку, он здесь задержится. Он тут слишком неплохо устроился – ест, пьет и экономит на содержании собственных слуг.

Нелл кусала губы и хмурилась, думая о предстоящих затратах.

– Не знаю, где взять денег на эти дополнительные расходы. Доходами от усадьбы всегда занимался Филан. В деревне нам больше не отпускают товары в кредит.

Алекс поднялся, сел в кресло рядом с Нелл и взял ее руку в свои ладони.

– Прошу вас, не беспокойтесь, дорогая моя. Это не ваша забота. Я поговорю с Редферном. Вы сможете кормить герцога хоть омарами с шампанским, если захотите. Но тогда он останется здесь навсегда.

– Но если вы не заявляете свои права на дом, почему должны брать траты на себя?

Алексу хотелось ответить ей, что он готов добровольно нести какое угодно бремя, лишь бы освободить от этого Нелл. Но он не мог ей это сказать. По крайней мере сейчас, когда она смотрела на него с той теплотой и заботой, с какой смотрят родные люди. Но ему хотелось, чтобы Нелл испытывала к нему совсем не родственные чувства. Но пока Амбо-Коттедж был полон чужих людей, они с Нелл должны были оставаться друг для друга кузенами – и ничем другим, кроме этого. Сначала пусть уедут чужаки, и тогда он сможет поговорить с Нелл на более личные темы, чем тайны десятилетней давности и дряхлеющие герцоги.

– Разве вы забыли? – спросил он вместо этого. – Я – граф, властный человек, требующий от всех беспрекословного подчинения. Вы сами были такого мнения обо мне. Я привык брать на себя ответственность. Жажда повелевать у меня в крови, я впитал ее с молоком матери. – Кард задрал вверх свой аристократический нос, заставив Нелл улыбнуться. При этом с него чуть не слетели очки. Он поднялся, взял Нелл за руку и добавил: – Как и необходимость сражаться с драконами. Я готов на любые траты, готов избавить вас от любых презренных огнедышащих тварей. То есть от ваших постылых гостей. Леди Люсинда, разумеется, не дракон, но тем не менее…

Улыбка Нелл была как дуновение весны, голубые небеса и лучи солнца. Алекс не удержался и, поднеся ее руку к губам, поцеловал. Затем поцеловал ее ладонь.

– Вы… ах… полагаете, что состояние леди Люсинды позволит ей вернуться в Лондон? – спросила Нелл с сильно бьющимся сердцем.

Алекс не сказал ей, что леди Люсинда посреди ночи пыталась повернуть ручку двери, которая была, разумеется, заперта. Он не верил, что это призраки хотели прорваться к графу Карду, чтобы побеседовать о том о сем. Если бы им это было нужно, они вошли бы через стены. Он был реалистом, чтобы подумать, будто это Нелл хотела прокрасться к нему ночью. Нелл не убрала руки, когда он поднес ее к губам, и это был добрый знак. Он поцеловал кончики ее пальцев и увидел, что они дрожат. В этот момент вернулся Редферн.

– Еще кофе, милорд? – чеканя каждое слово, произнес дворецкий. – Или, может быть, мисс Слоун нужна еще одна салфетка?

Нелл торопливо убрала руки и сложила их на коленях.

– Мы просто обсуждали, как покончить с драконами. То есть как лучше выгнать из дому гостей.

– Может быть, прикажете принести железный прут или палку из сарая?

– У меня есть идея получше, – сказал Кард. – Предоставьте это дело мне.

Нелл не была уверена, что Алекс с этим справится.

– Надеюсь, вы не собираетесь притворяться призраком? У нас и без того слуги долго не задерживаются. И вряд ли герцог во второй раз попадется на эту удочку. К тому же он может пустить в ход пистолет. С леди Люсиндой снова случится истерика, и она заявит, что ей требуется еще одна неделя, чтобы оправиться после испуга.

Нелл ошибалась: застав мужчину в своей спальне – призрака или обольстителя, – леди Люсинда стала бы вопить, что ее скомпрометировали.

– Нет, я знаю, что делать.

Нелл не понравилась его по-мальчишески озорная улыбка.

– Когда я приезжала на свадьбу Лизбет, вы придумывали способ, как прогуливать уроки.

– Но ведь наш замысел увенчался успехом, не правда ли? Мы много раз обводили вокруг пальца нашего преподавателя.

– А еще я помню, как вы с вашим братом убедили меня залезть в фонтан, пока взрослые ужинали и ничего не видели. А противный Джек спрятал мои туфли и чулки. Когда я, босая и мокрая, возвращалась в дом, меня застали врасплох и на неделю лишили сладкого пудинга.

– Но разве вам не было весело?

Нелл хорошо помнила, как они втроем смеялись, плескались и барахтались в воде, как щенята. Тогда Алекс казался Нелл прекрасным юным богом.

– Хотите сказать, что ваш план избавиться от леди Люсинды, герцога, леди Хаверхилл и мистера Пибоди сродни вашим детским шалостям?

– Ну что вы! Он намного лучше. Доверьтесь мне.