Крах однополярного мира

В сегодняшнем дискурсе нет недостатка в пророчествах самого драматического толка. Умы творчески мыслящих людей взбудоражены ожиданием радикальных перемен. Народ пугают тотальной роботизацией и всеобщей безработицей, олигархию – крахом капитализма и отмиранием денег, человечество в целом – глобальным потеплением и приближающимся апокалипсисом.

На фоне футурологических антиутопий интеллектуалов в реальности происходит реинкарнация, казалось бы, навсегда ушедших в прошлое человеконенавистнических идеологий. Вызываются к жизни духи разгромленного в прошлом веке нацизма, всплывают образы средневекового воинствующего исламизма, легализуются древние мистические культы. Десятки миллионов людей погружаются в архаичную мифологизированную среду, полную нетерпимости, страха и насилия, вплоть до массового террора.

Чтобы увидеть за этим калейдоскопом противоречивых изменений сколько-нибудь устойчивые тенденции, опираясь на которые можно было бы прогнозировать будущее, нужно понимать закономерности социально-экономического развития. В отличие от широко применяемых эконометрических моделей, оно неравномерно, нелинейно, неравновесно и неопределённо. С большей или меньшей определённостью можно судить о краткосрочных перспективах на участках стабильного роста экономики, которые прерываются периодически происходящими структурными изменениями, формирующими новые технологические траектории, институты, центры воспроизводства экономики. Казавшиеся ещё вчера незыблемыми устои рушатся, и под их обломками гибнет множество людей и человеческих сообществ. На их месте возникают принципиально новые технологические конструкции и институты, воспроизводство которых определяет новый цикл социально-экономического развития.

В настоящее время мир переходит к новым технологическому и мирохозяйственному укладам. Одновременно идёт технологическая революция и смена системы институтов, определяющих воспроизводство национальных экономик и мировой экономики в целом.

Смена технологических и мирохозяйственных укладов – болезненный процесс, сопровождающийся структурным кризисом, экономической депрессией, обострением военно-политической напряжённости. Властно-хозяйственные отношения, сложившиеся в ходе предыдущего цикла эволюции мировой экономики, защищаются заинтересованными в их продолжении элитами и обслуживающими их институтами любыми средствами, вплоть до мировых войн. Но победителем в этих войнах всегда оказывался новый лидер, носитель более эффективной системы производственных отношений, институты которых затем копировались другими странами, распространяясь по планете и формируя новый мирохозяйственный уклад.

Так, в прошлом веке Великобритания, стремясь сохранить свое лидерство, организовала две мировых войны между наиболее опасными для себя конкурентами, но так и не смогла удержать свою колониальную систему, эксплуатируемую в настоящее время системой транснациональных корпораций, в первую очередь – американских. Сегодня уже США ведут мировую гибридную войну, чтобы сохранить контроль над своей периферией. Но в результате возник стратегический союз России с Китаем и усиление последнего в качестве лидера нового мирохозяйственного и, со временем, технологического уклада. Сумеет ли этот союз нейтрализовать американскую агрессию и предотвратить новую мировую войну?

Ниже на основе понимания закономерностей долгосрочного социально-экономического развития и знания имеющихся возможностей российской экономики формулируются различные сценарии будущего положения нашей страны в зависимости от проводимой в настоящее время политики.

Периодическая смена технологических укладов в развитии производительных сил

Открытие закономерности периодической смены технологических укладов[1] объясняет происходящую в настоящее время технологическую революцию. В её ходе наблюдаются резкий рост инновационной активности, быстрое повышение эффективности производства, социально-экономическое признание новых технологических возможностей, изменение ценовых пропорций в соответствии со свойствами новой технологической системы. Технологическая революция сопровождается массовым обесценением капитала, задействованного в производствах устаревшего технологического уклада, их сокращением, ухудшением экономической конъюнктуры, углублением внешнеторговых противоречий, обострением социальной и политической напряженности. На поверхности экономических явлений этот период выглядит как глубокая депрессия, сопровождающаяся ухудшением макроэкономических индикаторов: падением или снижением темпов роста ВВП и промышленного производства, увеличением уровня безработицы.

Капитал, высвобождающийся из устаревших и ставших убыточными производств не находит сразу себе приложения в новых и зависает на некоторое время в сфере обращения, подпитывая финансовые пузыри. Как отмечает Ш.Перес[2], в экономике переход к фазе роста очередной «длинной волны» начинается после того, как оставшийся после обесценения в лопнувших финансовых пузырях капитал находит дорогу к инвестициям в принципиально новые технологии, что и создаёт новый технологический уклад.

Со эпохи первой промышленной революции сменилось пять «длинных волн» (кондратьевских) экономического роста (конъюнктуры). В основе каждой из них лежит фаза подъёма жизненного цикла соответствующего технологического уклада как воспроизводящейся целостной системы технологически сопряженных производств.

Произошедший в первом десятилетии XXI века «всплеск» цен на нефть и другие энергоносители свидетельствует о достижении пятым технологическим укладом пределов своего роста.

Открытие закономерности периодической смены технологических укладов позволило предсказать колебания цен на нефть, «раздувание» и «схлопывание» финансовых «пузырей», падение темпов экономического роста, финансовый кризис и депрессию, охватившую передовые страны с 2008 г. Преодоление структурного кризиса в них происходит благодаря росту нового, шестого технологического уклада. Измерения распространения его ключевых технологий позволяют констатировать прохождение новым технологическим укладом фазы «родов» с выходом в ближайшее время в фазу роста. Вскоре он займёт доминирующее положение в экономике передовых стран, обеспечив их выход на новую «длинную волну».

Ведущие страны мира успешно осваивают комплекс нано-, биоинженерных и аддитивных технологий, которые, наряду с информационно-коммуникационными, составляют ключевой фактор роста нового технологического уклада. Его «ядро» расширяется с темпом около 35 % в год[3].

Идущая сегодня смена технологических укладов порождает структурный кризис экономики ведущих стран мира, связанный с исчерпанием возможностей роста, загниванием и отмиранием существующего технологического уклада с «родовыми муками» нового технологического уклада. При этом вперёд вырываются страны, сумевшие ранее других сконцентрировать ресурсы на освоении ключевых систем нового технологического уклада, в то время как прежние лидеры страдают от обесценения капитала, вложенного в переставшие расти производства прежнего технологического уклада. Именно таким образом совершалось «экономическое чудо» в послевоенных Японии и Западной Европе, происходил прорыв в число мировых лидеров США и России. Сейчас аналогичным образом совершают рывок Китай и Индия.

Хотя процесс смены технологических укладов достаточной хорошо изучен и происходит уже в шестой раз, в том числе – второй раз на памяти нынешнего поколения, мало кто понимает логику этого переходного процесса. Продолжение инвестиций в расширение бесперспективных производств уходящего технологического уклада и проволочка с наращиванием инвестиций в производства нового технологического уклада – типичные ошибки, усугубляющие структурный кризис, в том числе – в современной России.

Еще меньше понимания смены мирохозяйственных укладов как системы производственных отношений и институтов воспроизводства капитала, а также того, что обострение политической напряженности является типичным проявлением такой смены и до сих пор сопровождалось мировыми войнами.

Периодическая смена мирохозяйственных укладов в организации глобальной экономики

Мирохозяйственный уклад определяется как система взаимосвязанных институтов, обеспечивающих расширенное воспроизводство капитала, а также национальных и мировой экономики в соответствующем вековом цикле накопления[4]. Особое значение имеют институты страны-лидера, которые оказывают доминирующее влияние на международные нормы регуляции мирового рынка и международных торгово-экономических, а также финансовых отношений. Каждый из таких укладов имеет пределы своего роста, определяемые накоплением внутренних противоречий в рамках воспроизводства составляющих его институтов. Развёртывание этих противоречий происходит до момента дестабилизации системы международных экономических и политических отношений, разрешавшихся до сих пор мировыми войнами. Последние, как правило, организовывались и провоцировались страной-лидером устаревающего мирохозяйственного уклада с целью усиления контроля над периферией мировой экономики для сохранения своей доминирующей позиции, конкурентных преимуществ и ослабления позиций возможных конкурентов. Из числа последних, однако, всегда появлялся новый лидер – носитель более прогрессивной системы институтов и производственных отношений, который до последнего момента уклонялся от участия в войне, чтобы вступить в неё на завершающем этапе в стане победителей и захватить глобальное лидерство. Одновременно со сменой мирового лидера расширяются институты нового мирохозяйственного уклада, которые обеспечивают удержание имеющихся материально-технических достижений и создают новые возможности для развития производительных сил общества.

Незнание закономерностей смены мирохозяйственных укладов влечёт за собой недооценку рисков американской агрессии, которая воспринимается, то как банальное стремление ослабить Россию, то как привычная борьба с неугодными США политическими режимами, то как война против международного терроризма. На самом деле – это война американской властвующей элиты против всего мира в стремлении сохранить своё лидерство, ускользающее вместе с прежним мирохозяйственным укладом. США не в силах остановить историю, но уничтожить мир они в состоянии. Особенно охотно они могут это сделать в Европе, как это было в ходе Первой и Второй мировых войн, в ходе которых Америка обеспечила переток к себе умов, капиталов и технологий.

«Эпицентр» кризисных процессов находится в «ядре» нынешнего мирохозяйственного уклада – в финансовой системе США. Первый «толчок» глобального финансового кризиса поразил его ключевые институты: крупнейшие в мире инвестиционные банки. Вслед за ними обрушились несущие конструкции государственных институтов, обеспечивавших воспроизводство капитала: страховые и ипотечные агентства. Хотя американская финансовая система устояла за счет резкого наращивания денежной эмиссии, её диспропорции с тех пор лишь усилились: скачкообразно, до 21 трлн. долл, вырос государственный долг, продолжилось раздувание финансовых «пузырей» деривативов.

Параллельное с ростом государственного долга и объёмов деривативов наращивание эмиссии долларов свидетельствует о том, что данная система работает в режиме финансовой пирамиды: текущие обязательства обслуживаются за счет эмиссии новых. Данный режим вошел в фазу обострения, когда система теряет устойчивость и становится уязвимой к внешним и внутренним «шокам». Всё это свидетельствует о достижении пределов расширения Американского векового цикла накопления капитала и исчерпании возможностей экономического развития в рамках мирохозяйственного уклада «империи доллара». Понимая это, властвующая элита США хватается за традиционную «соломинку»: чтобы нейтрализовать эти угрозы, она идёт по пути дестабилизации и хаотизации стран-кредиторов, коллапс которых позволяет списать значительную часть американских обязательств и присвоить реальные активы.

Теоретически США могут вернуться на траекторию устойчивого роста, если рост нового технологического уклада будет настолько мощным, чтобы генерировать поток доходов, достаточный для обслуживания накопленных обязательств. Однако существующая система институтов, обеспечивая воспроизводство капитала в рамках сложившегося мирохозяйственного уклада, едва ли подарит такую возможность. Слишком велики экономические, финансовые, социальные и технологические диспропорции.

Выход из нынешней депрессии будет сопровождаться масштабными геополитическими и экономическими изменениями. Как и в предыдущих циклах, страны-«чемпионы» демонстрируют неспособность к совместным кардинальным институциональным нововведениям, которые могли бы канализировать высвобождающийся капитал в структурную перестройку экономики на основе нового технологического уклада, продолжая воспроизводить сложившуюся институциональную систему и обслуживать воплощённые в ней экономические интересы.

Фактор БРИКС

Как указывалось выше, в настоящее время разворачивается структурная перестройка мировой экономики, связанная с её переходом на новый технологический уклад, опирающийся на комплекс нано-, био- и информационно-коммуникационных технологий. Падение цен на нефть является характерным признаком завершения периода «родов» нового технологического уклада и его выхода на экспоненциальную часть траектории роста за счёт бурного распространения новых технологий, кардинально улучшающих ресурсоэффективность и снижающих энергоемкость производства. Именно в такие периоды глобальных технологических «сдвигов» у ранее отстающих стран возникает возможность для экономического «рывка» к уровню передовых стран, пока последние сталкиваются с перенакоплением капитала в устаревших производственно-технологических комплексах.

Такой «рывок» совершают сегодня Китай и другие страны Юго-Восточной Азии. За три последних десятилетия КНР добилась впечатляющих успехов шагнув из глубокой периферии мировой экономики в число лидеров, выйдя в 2014 году на первое место в мире по физическому объему ВВП и экспорту высокотехнологичной продукции. За три десятилетия объём ВВП вырос в Китае в 30 раз (c 300 млрд. долл. до 9 трлн. долл. по текущему курсу юаня к доллару), промышленного производства – в 40–50 раз, валютных резервов – в несколько сотен раз (до 4 трлн. долл.). По уровню экономического развития, измеряемого показателем ВВП на душу населения, Китай поднялся с места в конце списка беднейших стран до места в первой тридцатке стран (среднего достатка)[5].

Китай становится мировым инженерно-технологическим центром. Сейчас доля китайских инженерно-технических и научных работников в их мировой численности превышает 25 %, а к 2030 году, согласно прогнозам, в мире будет насчитываться 15 млн. инженерно-технических и научных работников, из которых 4,5 млн. человек (30 %) будут составлять учёные, инженеры и техники из КНР[6]. К 2030 году Китай по объёму затрат на научно-технические разработки выйдет на 1-е место в мире, а его доля в объёме мировых затрат составит 25 %[7]. Из крупных стран, кроме КНР опережающие темпы роста имеет Индия, а до начала мирового финансового кризиса 2008 г. имели Россия и Бразилия. Появившаяся на этом основании аббревиатура «БРИК» отразила общность интересов этих стран в реформировании мировой валютно-финансовой системы.

Вместе страны БРИКС занимают четверть мирового производства высокотехнологичной продукции с перспективой увеличения этой доли до 1/3 к 2020 году[8]. Расширяются расходы на научные исследования и разработки, чей объём приближается к 30 % от общемирового. Хотя вследствие применения рекомендаций МВФ экономики Бразилии и России перестали расти, благодаря продолжающемуся быстрому подъёму Китая и Индии заинтересованные в переходе к новому мирохозяйственному укладу страны уже обладают достаточной научной и производственно-технологической базой для совершения технологического «рывка». Одновременно с быстрым ростом «ядра» Азиатского цикла накопления «ядро» Американского относительно уменьшается.

В отличие от стран «ядра» существующего мирохозяйственного уклада, навязавшего миру универсальную систему финансово-экономических отношений как основу либеральной глобализации, «ядро» нового мирохозяйственного уклада отличается большим разнообразием. Эта особенность проявляется и в общих ценностях БРИКС: свобода выбора путей развития, отрицание гегемонизма, суверенность исторических и культурных традиций.

Иными словами, объединение «пятёрки» представляет собой качественно новую модель сотрудничества, отдающую – в противовес униформизму либеральной глобализации – дань разнообразию, что в равной степени приемлемо для стран, находящихся на разных стадиях экономического и социального развития.

Главными факторами сближения стран БРИКС являются следующие:

• общее стремление реформировать устаревшую международную финансово-экономическую архитектуру, не учитывающую возросший экономический вес стран с развивающимися и формирующимися рынками[9];

• твёрдая поддержка общепризнанных принципов и норм международного права, неприятие политики силового давления и ущемления суверенитета других государств;

• наличие схожих вызовов и проблем, связанных с потребностями в масштабной модернизации экономики и социальной жизни;

• взаимодополняемость многих секторов экономики государств-участников[10].

Историческая миссия БРИКС как новой общности стран и цивилизаций – предложить новую, отвечающую потребностям устойчивого развития парадигму, которая принимала бы во внимание экологические, демографические и социальные пределы развития, необходимость предотвращения экономических конфликтов[11]. Разделяемые странами БРИКС принципы международного устройства принципиально отличаются от свойственных предыдущим мирохозяйственным укладам, где доминировали государства западноевропейской цивилизации, по признанию С. Хантингтона, «не благодаря превосходству своих идей, нравственных ценностей, или религии (в которую было обращено население лишь немногих других цивилизаций), но скорее в результате превосходства в использовании организованного насилия»[12].

Формирование нового мирохозяйственного уклада ведётся странами БРИКС на равноправной, взаимовыгодной и консенсусной основе. По этим принципам создаются региональные экономические объединения: ШОС, ЕАЭС, МЕРКОСУР, АСЕАН-Китай, а также финансовые институты (Банк развития и пул валютных резервов БРИКС).

Американская стратегия сохранения глобального доминирования и угроза новой мировой войны

Анализ трёхвековой динамики циклов накопления и соответствующих им мирохозяйственных укладов наглядно иллюстрирует объективные причины периодически возникающих мировых войн за доминирование в формировании системы мирохозяйственных связей. В настоящее время, как это было и в предыдущие периоды смены вековых циклов, теряющий влияние лидер прибегает к принудительным способам поддержания своих привилегированных позиций. Сталкиваясь с перенакоплением капитала в финансовых пирамидах и устаревших производствах, а также с утратой рынков сбыта своей продукции и падением доли доллара в международных транзакциях, США пытаются удержать лидерство за счёт развязывания мировой войны с целью ослабления как конкурентов, так и партнёров. Установление контроля над Россией в сочетании с доминированием в Европе, Средней Азии и на Ближнем Востоке дало бы США стратегическое преимущество над поднимающимся Китаем: как в контроле над ключевыми источниками углеводородов и другими критически значимыми природными ресурсами, так и в создании новых знаний и разработке передовых технологий.

В основе глобального доминирования США лежит сочетание технологического, экономического, финансового, информационного, политического и военного лидерства. Технологическое превосходство позволяет американским корпорациям присваивать интеллектуальную ренту, финансируя за её счёт научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) в целях опережения конкурентов по максимально широкому фронту научно-технического прогресса (НТП). Удерживая монополию на использование передовых технологий, американские компании обеспечивают себе преимущество на мировых рынках: как по эффективности производства, так и по предложению новых товаров.

Экономическое превосходство создаёт основу для господствующего положения американской валюты, которое защищается военно-политическими методами. В свою очередь, за счёт присвоения глобального сеньоража от эмиссии мировой валюты, США финансируют дефицит своего госбюджета, являющегося следствием «раздутых» военных расходов. Последние сегодня на порядок больше российских и сопоставимы с совокупным объёмом десяти идущих вслед за США стран вместе взятых.

Располагая преимуществом в перечисленных сферах, США обеспечивают себе превосходство также в информационной сфере, монополизируя распространение и производство информационных продуктов и контролируя глобальные информационные сети и каналы коммуникаций[13]. Доминируя на рынке культурно-информационных услуг, США формируют нужную им систему ценностей и образов, чтобы манипулировать общественным сознанием народов всей планеты. Осуществляя контроль над глобальными каналами коммуникаций, они могут собирать информацию о миллионах людей, определяющих политику своих стран, и влиять на принимаемые ими решения. Контроль над глобальными информационными сетями позволяет им видеть всё, что имеет для них значение в каждом уголке мира.

На основе технологического, экономического, финансового, военного и информационного доминирования США обеспечивают себе глобальную политическую гегемонию. Она опирается на персональный контроль за лояльностью политических лидеров других стран американским ценностям, соответствие им правящих партий, манипулирование общественным мнением посредством СМИ, подкуп и выращивание влиятельных людей при помощи огромного количества «прокладочных» неправительственных организаций, вербовку и шантаж ключевых фигур в органах власти, а также применение насилия в отношении инакомыслящих людей, социальных групп и целых стран.

Вместе с тем, США и их союзники по «Большой Семёрке» к настоящему времени исчерпали возможности вытягивания ресурсов из постсоциалистических стран, в первую очередь – из России, где сложились свои корпоративные структуры, контролирующие остатки их производственного потенциала. Исчерпала себя и финансовая война, проводимая Вашингтоном против незащищенных национальных финансовых систем с целью «подсаживания» их на доллар посредством навязывания монетаристской макроэкономической политики через МВФ, рейтинговые агентства, агентов влияния и т. д.

В то же время сохранившие экономический суверенитет страны (КНР, Индия) не открывают свои финансовые системы, демонстрируя уверенный рост в условиях кризиса. Посредством создания двусторонних валютных свопов Китай быстро формирует собственную систему международных расчётов. Как было показано выше, в период смены технологических укладов догоняющие страны получают возможность «срезать круг» – сэкономить на фундаментальных и поисковых исследованиях путём имитации достижений передовых стран. Именно таким образом сегодня Китай, Индия и Бразилия пытаются совершить технологический рывок.

По мере становления нового технологического уклада, пространство для маневров США неумолимо сжимается – американской экономике приходится принимать на себя основной удар обесценения капитала, осевшего в избыточных производствах прежнего технологического уклада, финансовых пирамидах и обязательствах терпящих бедствие стран.

Доля США на мировом рынке постоянно снижается, что подрывает экономическую основу их глобального доминирования. Последнее сегодня держится преимущественно на монопольном положении доллара в глобальной валютно-финансовой системе. На его долю приходится около 2/3 мирового денежного оборота[14]. «Размывание» экономического фундамента своего глобального лидерства США пытаются компенсировать усилением военно-политического давления на конкурентов. При помощи глобальной сети военных баз, информационного мониторинга, электронной разведки, структур НАТО и т. д. американцы стараются удерживать контроль над всем миром, пресекая попытки отдельных стран вырваться из долларовой зависимости. Однако делать это им становится всё сложнее – осуществлению необходимых для сохранения лидерства структурных изменений мешает инерция связанных в устаревших основных фондах инвестиций, а также гигантские финансовые пирамиды частных и государственных обязательств. Для сбрасывания такого быстро нарастающего бремени и удержания монопольного положения в мировой валютно-финансовой системе США объективно заинтересованы в списании своих обязательств, лучшим способом для чего всегда была мировая война. Невозможность её проведения обычным способом из-за рисков применения оружия массового поражения Америка пытается компенсировать развязыванием серии региональных войн, складывающихся в совокупности в единую глобальную хаотическую войну против всего мира.

Создавая «управляемый хаос» путём организации вооруженных столкновений в зоне естественных интересов ведущих стран мира, США сначала провоцируют эти страны на втягивание в конфронтацию, а затем проводят кампании по сколачиванию против них коалиций государств с целью закрепления своего лидерства и легитимизации результатов конфликта. При этом США получают недобросовестные конкурентные преимущества, отсекая неконтролируемые ими страны от перспективных рынков, облегчая бремя своего долга за счёт «замораживания» активов проигравших и многократно увеличивая собственные расходы на разработку и продвижение новых технологий, необходимых для роста американской экономики.

По логике вековых циклов накопления США не могут выиграть провоцируемую ими войну. На смену им должен прийти новый мировой лидер, который присвоит себе все трофеи. И лидер этот уже существует в лице КНР.

США стараются максимально отодвинуть момент краха собственной финансовой системы и перескочить на новую «длинную волну» роста до его наступления. С этой целью они пытаются переложить бремя обслуживания своих обязательств на другие страны или вовсе их списать. Чтобы удержать контроль над нефтедолларами, они развязали войны на Среднем и Ближнем Востоке, повергнув собственных недавних партнеров в состояние хаоса и беспомощности. Для контроля над наркодолларами они оккупировали Афганистан. Однако главная цель расширяющейся агрессии США – Европа. По геополитической традиции американская олигархия делает ставку на войну европейских стран с Россией в надежде снова оказаться главным бенефициаром, как это уже дважды случалось в ХХ веке. Именно поэтому американские спецслужбы совершили госпереворот на Украине, установив в Киеве антироссийский нацистский режим.

По прогнозам В. Пантина[15], самый опасный период для России наступит в начале 2020-х гг., когда стартует технологическое перевооружение развитых стран и Китая, а США и другие западные страны выйдут из депрессии 2008–2018 гг. и совершат новый технологический «скачок». Именно в период 2021–2025 гг. Россия снова может резко отстать в технологическом и экономическом отношении, что обесценит её оборонный потенциал и резко усилит внутренние социальные и межэтнические конфликты, как это произошло с СССР в конце 1980-х гг. Американские аналитики из ЦРУ и других ведомств прямо делают ставку на развал России изнутри после 2020 г. из-за внутренних противоречий, инициируемых извне с использованием проблем социального и регионального неравенства, а также снижения уровня жизни населения нашей страны вследствие проводимой по рекомендациям МВФ макроэкономической политики.

Развязываемая Вашингтоном мировая война отличается от предыдущих отсутствием фронтовых столкновений армий. Она ведётся на основе использования современных информационно-когнитивных и валютно-финансовых технологий, с опорой на «мягкую силу», предусматривая ограниченное применение военной мощи в форме карательных операций против уже лишённого возможности к сопротивлению противника. Расчёт делается на дестабилизацию внутреннего состояния страны-«жертвы» посредством поражения её общественного сознания подрывными идеями, ухудшения социально-экономического положения, выращивания разнообразных оппозиционных сил, подкупа элиты с целью ослабления институтов государственной власти и свержения легитимного руководства с последующей передачей власти марионеточному правительству.

Такие войны называют «гибридными»: руководство страны-«жертвы» до последнего момента не чувствует угрозы со стороны противника, его политическая воля сковывается бесконечными переговорами и консультациями, иммунитет подавляется демагогической пропагандой, в то время как соперник ведёт активную работу по уничтожению структур её внутренней и внешней безопасности. В решающий момент происходит их подрыв с силовым подавлением возникающих очагов сопротивления. Именно таким образом США добились успеха в «холодной» войне против СССР с последующим государственным переворотом в Российской Федерации в 1993 году, а в настоящее время создают «воронки» расширяющегося хаоса в стратегически важных регионах Ближнего и Среднего Востока, пытаются восстановить контроль над постсоветским пространством путём принудительного насаждения марионеточных режимов в бывших советских республиках.

США ведут гибридную мировую войну на множестве фронтов, опираясь на свою монополию эмиссии мировой валюты. Это даёт им возможность финансировать свои военные, пропагандистские, организационные и прочие военные расходы за счёт других стран-держателей американских казначейских обязательств, включая жертв американской агрессии. Да и сама война строится ими на принципе самоокупаемости. Американским корпорациям после победы передаются месторождения полезных ископаемых, объекты инфраструктуры, внутренний рынок. ФРС организует денежное обращение, привязывая эмиссию национальной валюты к приросту валютных резервов в форме американских облигаций. Оплачивать деятельность оккупационных властей приходится народам порабощённых стран, которым навязываются псевдовыборы, легитимизирующие власть американских марионеток.

В рамках созданного под определяющим влиянием США нынешнего мирохозяйственного уклада американцы всегда имеют преимущество в конфликте против любого соперника. Эффективность ведущейся ими с половиной мира гибридной войны основывается на соответствии её технологий институтам существующего мирохозяйственного уклада. На финансовом фронте США обладают подавляющим преимуществом, контролируя эмиссию мировой валюты и МВФ, определяющего нормы функционирования мирового и большинства национальных валютных рынков, включая российский. Вместе со своими геополитическими союзниками: Японией, Великобританией и ЕС, валюты которых тоже обладают статусом мировых, – они контролируют подавляющую часть мирового валютно-финансового пространства и обладают большинством голосов в международных финансовых институтах.

На информационном фронте глобальная монополия американских СМИ позволяет им формировать общественное мнение и таким образом влиять на предпочтения избирателей, контролируя политический ландшафт в большинстве демократических стран. И на других важнейших фронтах гибридной войны: культурном, идеологическом, продовольственном, энергетическом, коммуникационном, – США имеют ощутимые преимущества.

В рамках существующего мирохозяйственного уклада ни одна из стран с открытой экономикой и демократической политической системой не может одержать победу в конфликте против США в рамках гибридной войны, и ни одно государство не застраховано от американской агрессии. Эффективно противостоять ей могут только страны с закрытой финансовой, информационной и политической системой. Однако такая самоизоляция ведёт к технологическому отставанию и экономической деградации, что влечёт за собой падение уровня жизни и уже внутриполитические риски. Обуздать агрессивность США можно только путём своевременного перехода к новому мирохозяйственному укладу в результате перестройки основных институтов функционирования глобальной финансовой и информационной систем, а также созданием механизмов ответственности за соблюдение норм международного права.

Семь вариантов ближайшего будущего

Исходя из вышеизложенного, можно определить следующие сценарии развития России. Если в отношении Китая можно предположить сохранение нынешней системы институтов нового мирохозяйственного уклада и продолжение формирования нового центра мировой экономической системы, то в отношении США есть несколько вариантов.

Политика США может остаться, в основном, неизменной, и Трамп продлит прежнюю линию удержания глобального доминирования, продолжая гибридную войну против России и сдерживание КНР. Или же он перейдёт к политике здравого смысла, признав реалии многополярного мира и неизбежность перехода к новому мирохозяйственному укладу. Второй путь потребует кардинального обновления американской властвующей элиты, вероятность чего стремится к нулю.

Для России варианты разнятся в зависимости от проводимой внутренней экономической политики. В первом случае она остается неизменной. Это будет означать нарастающее технологическое отставание российской экономики, её деградацию, падение конкурентоспособности и окончательную утрату способности к самостоятельному развитию. Второй вариант предполагает переключение на политику опережающего развития на базе нового технологического и мирохозяйственного укладов.

Итак, рассмотрим следующие варианты.

Каждая из трех стран продолжает нынешнюю политику. Для России это будет означать нарастающее отставание как от нового, так и от старого центра мировой экономической системы. Это приведёт к ослаблению военно-технической мощи, сравнительному ухудшению уровня жизни и падению социальной поддержки власти. Ослабление последней будет провоцировать усиление агрессии США против России, включая нарастание военных провокаций со стороны контролируемого Вашингтоном неофашистского режима на Украине, эскалацию террористической деятельности на Кавказе и Поволжье, дестабилизацию социально-политической ситуации в столицах ЕАЭС. Одновременно КНР будет усиливать свое влияние в экономике России и ЕАЭС. Массированные китайские инвестиции в рамках реализации доктрины Экономического пояса Шёлкового пути (ЭПШП) будут приспосабливать их к потребностям развития экономики КНР. ЕАЭС в рамках этого сценария едва ли выдержит испытание на разрыв противонаправленным давлением со стороны США и Китая при слабеющей России. Евразийская интеграция также будет подвергаться испытаниям на прочность между старым и новым центрами мировой экономики. Российская экономика станет набором слабо связанных между собой анклавов, обслуживающих разные сегменты мирового рынка, что создаст предпосылки для дестабилизации политической ситуации и перехода к следующим вариантам развития событий.

В условиях нарастающих социально-экономических трудностей в России восстанавливается доминирование проамериканских сил во внутренней политике. В целях снятия санкция делаются уступки давлению Запада, что влечёт за собой резкое нарастание американской агрессии вплоть до установления в России марионеточного режима.

Его руками осуществляется ядерное разоружение России с её последующей дезинтеграцией. Россия теряет суверенитет, ЕАЭС прекращает существование, Средняя Азия становится зоной доминирования Китая.

В условиях растущего отставания и ухудшающегося экономического положения России стратегическое партнерство с КНР наполняется реальным содержанием. Благодаря китайскому финансированию реализуются совместные программы сопряжения ЕАЭС и ЭПШП. Массированные китайские инвестиции направляются в развитие российских топливно-энергетического, агропромышленного и транспортного комплексов, которые переориентируются на потребности китайского рынка. ВПК развивается в соответствии с целями внешней защиты ОДКБ и ШОС. Остатки потенциала гражданской высокотехнологической промышленности осваиваются совместными китайско-российскими предприятиями. Россия сохраняет политический суверенитет и равноправное военно-политическое партнёрство с КНР, в то время как её экономика становится китайской «периферией».

Это самый плохой для России вариант, при котором Китай присоединяется к антироссийским санкциям. В подобном случае Россия оказывается в полной изоляции, теряя как валютные резервы, так и внешние рынки сбыта. При сохранении нынешней экономической политики это влечёт катастрофическое падение жизни и дестабилизацию социально-политической ситуации. С большой вероятностью распадается ЕАЭС. Социально-политическая дестабилизация в России провоцирует внешнюю агрессию, которая может принять характер раздела страны на сферы влияния между старым и новым центрами мировой экономики.

Имеющийся в России научно-производственный, военно-технический, природно-ресурсный и интеллектуально-духовный потенциал позволяет в случае глобального антироссийского фронта выживать и самостоятельно развиваться на основе формирования мобилизационного варианта интегрального мирохозяйственного уклада. Он предполагает полную деоффшоризацию экономики, перевод основной части валютных резервов в золото, введение валютного контроля и ограничений трансграничных операций с капиталом, обязательную продажу всей валютной выручки. Он также потребует пересмотра итогов приватизации, введения прогрессивного налогообложения доходов и имущества, изъятия природной ренты в доход государства, без чего невозможно добиться требуемого для мобилизации общественного сознания восстановления социальной справедливости. Денежно-кредитная политика подчиняется целям модернизации и роста производства. Госкорпорации, банки, министерства и ведомства должны будут работать по стратегическим и индикативным планам, неся ответственность за их выполнение. Однако сделать всё это нынешняя властвующая элита принципиально не способна. Для этого потребуется ее практически поголовная замена: как в органах государственной власти, так и в бизнесе.

становится реальным при формировании в России институтов нового мирохозяйственного уклада с переходом к стратегии опережающего развития. Разрабатываются общие планы развития, реализуются крупные совместные инвестиционные проекты, наполняется реальным содержанием сопряжение ЕАЭС и ЭПШП. Создаётся Большое Евразийское партнерство. Российская высокотехнологичная продукция осваивает китайский рынок. Россия подключается к «ядру» нового центра роста мировой экономики. В этом варианте темпы роста российской экономики достигают максимальных значений – до 10 % ежегодного прироста ВВП и 20 % прироста инвестиций. Реализуется создание широкой антивоенной коалиции с участием России, КНР и, желательно, Индии. Здесь также предполагается существенное обновление российской властвующей элиты.

Маловероятный в настоящее время сценарий прекращения антироссийских санкций и формирования дружеских отношений, основанных на признании солидарной ответственности за сохранение мира и неизбежности перехода к новому мирохозяйственному укладу. Критерием реалистичности данного варианта является прекращение американской оккупации Украины и антироссийской агрессии. Это наиболее комфортный для России, но маловероятный сценарий, эффективность которого будет зависеть от проводимой экономической политики. При её сохранении неизменной события могут «соскочить» с колеи этого варианта на сценарий 4.

Пока Президентом России является В.В. Путин варианты 1а и 2 исключены. Они могут актуализироваться только в результате «цветной» революции или государственного переворота.

Исходя из определения политики как искусства возможного, предпочтительным является реализация варианта 4. Он практически не зависит от влияния США, позволяет защититься от исходящих от них угроз путём сотрудничества с Китаем, а также добиться максимально высоких темпов экономического роста. При реализации этого варианта создаются предпосылки для воплощения пятого, наиболее благоприятного сценария.

Формирование антивоенной коалиции

Чтобы предотвратить войну, нужно убедить агрессора в недостижимости её целей. Для этого, во-первых, необходимо сформировать международную коалицию, против которой агрессор объективно бессилен. Во-вторых, у членов такой коалиции должно быть общее понимание угроз и видение будущего, для чего важна выработка единого представления о закономерностях социально-экономического развития. В-третьих, им нужны общие цели и объединяющие их программы. И, разумеется, следует принять меры по ослаблению агрессора. Он должен быть лишен возможности безнаказанно нарушать международное право.

Антивоенная международная коалиция за переход к новому мирохозяйственному укладу могла бы включать следующих участников:

• страны ЕАЭС и ОДКБ, тесно связанные своей исторической судьбой и национальными интересами с Россией;

• государства ШОС, хорошо понимающие опасность очередной агрессии США и их союзников;

• страны БРИКС, чей экономический подъём может быть торпедирован организованной США дестабилизацией;

• государства Индокитая, не заинтересованные в ухудшении отношений с Россией;

• некоторые сохраняющие суверенитет страны Ближнего и Среднего Востока – для них мировая война будет означать эскалацию собственных региональных конфликтов;

• латиноамериканские государства Боливарианского альянса, для которых велика угроза прямого вторжения США;

• страны «Группы 77», наследницы Движения неприсоединившихся стран, традиционно выступающие против войн и за справедливый миропорядок;

• европейские государства, чьи политические элиты способны действовать в собственных национальных интересах и для которых новая масштабная война в Европе совершенно неприемлема.

В качестве побудительной причины создания такой коалиции следует выдвинуть общую для всех её участников угрозу ведения Америкой глобальной гибридной войны. Важным условием успеха коалиции, как уже отмечалось выше, является лишение США монополии на идеологическое доминирование путём последовательного разоблачения античеловеческих последствий их интервенций, совершаемых военнослужащими массовых убийств мирных граждан, разрушительных результатов правления ставленников «вашингтонского обкома» в различных странах мира. Необходимо развенчать миф об американской непогрешимости, вскрыть цинизм и обман со стороны руководителей США, катастрофические последствия проводимой ими политики двойных стандартов.

Антивоенная коалиция обязана выработать позитивную программу устройства мировой финансово-экономической архитектуры на принципах взаимной выгоды, справедливости и уважения национального суверенитета.

Она должна устранить фундаментальные причины глобального кризиса, в числе которых наибольшее значение имеют следующие:

• бесконтрольность эмиссии мировых резервных валют, приводящая к злоупотреблениям эмитентов монопольным положением в собственных интересах ценой нарастания диспропорций и разрушительных тенденций в глобальной финансово-экономической системе;

• неспособность действующих механизмов регулирования операций банковских и других институтов обеспечить защиту национальных финансовых систем от спекулятивных атак с целью их дестабилизации, чрезмерных рисков трансграничного перетока спекулятивного капитала и образования финансовых «пузырей»;

• исчерпание пределов роста доминирующего технологического уклада и недостаточность условий для становления нового, включая нехватку инвестиций для широкого внедрения кластеров составляющих его базисных технологий.

Антивоенная коалиция должна выступить с позитивной программой мер по выходу из глобального кризиса путём устранения его причин и создания стабильных условий для функционирования мирового финансового рынка и международного валютно-финансового обмена на взаимовыгодной основе, развития международной производственной кооперации, мировой торговли товарами и технологиями. Такие условия позволят национальным денежным властям организовать кредитование производств нового технологического уклада и модернизации экономики, стимулировать инновационную и деловую активность на перспективных направлениях экономического роста. Для этого страны-эмитенты мировых резервных валют обязаны гарантировать их устойчивость путём соблюдения определенных ограничений по величине государственного долга, а также дефицита платежного и торгового балансов. Кроме того, им следует соблюдать установленные международными нормами требования по прозрачности используемых ими механизмов обеспечения эмиссии своих валют, предоставлению возможности их беспрепятственного обмена на все торгуемые на их территории активы.

Целесообразно ввести классификацию национальных валют, претендующих на роль резервных (мировых или региональных), – в зависимости от соблюдения их эмитентами требований устойчивости и конвертируемости.

Использование цифровых технологий в денежном обращении позволяет существенно упростить решение перечисленных задач. Если отказаться от анонимности, цифровые национальные и наднациональные валюты будут автоматически удовлетворять большинству указанных требований к эмитентам мировых валют.

Для определения требований к эмитентам мировых резервных валют и мониторинга их соблюдения необходимо провести глубокое реформирование международных финансовых институтов для обеспечения справедливого представительства стран-участниц по объективному критерию, учитывающему относительный вес каждой из них в мировом производстве, торговле, финансах, природном потенциале и населении. По тому же критерию можно сформировать корзину валют под выпуск новой международной расчётной денежной единицы, по отношению к которой будут определяться курсы всех национальных валют, включая мировые резервные. На начальном этапе в эту корзину могут войти валюты стран коалиции, согласившихся взять на себя обязательства по соблюдению установленных требований.

Для стимулирования глобального распространения социально значимых достижений нового технологического уклада необходимо развернуть международную систему глобального стратегического социально-экономического планирования, включающую в себя разработку долгосрочных прогнозов НТП, определение перспектив развития экономики мира, региональных объединений и крупных стран, выявление возможностей преодоления существующих диспропорций, включая разрывы в уровне развития передовых и слаборазвитых стран, а также выбор приоритетных направлений развития и индикативных планов деятельности международных организаций.

Очевидно, что США и страны «Большой Семёрки» (G7) будут противодействовать реализации охарактеризованных выше предложений по реформированию мировой валютно-финансовой системы, которая подрывает их монопольное право бесконтрольной эмиссии мировых валют. Нынешний режим обмена результатами и факторами экономической деятельности между развивающими и развитыми государствами вполне устраивает последние. Получая огромную выгоду от эмиссии мировых валют, ведущие западные страны сдерживают доступ к собственным рынкам активов, технологий и труда, вводя всё новые ограничения.

Сборка антивоенной коалиции может быть организована посредством заключения международной конвенции по кибербезопасности.

Киберугрозы, исходящие от США, создают серьёзную проблему для безопасности России, КНР, Индии, Ирана и других стран, против которых американские власти ведут гибридную войну. Решение этой проблемы силами одной России крайне затруднительно в силу ограниченности ресурсов нашей страны. Вследствие деградации отечественной электронной промышленности, нарастающего отставания в области нано- и информационно-коммуникационных технологий, заместить импортную технику собственным производством по сколько-нибудь широкому спектру невозможно. Речь об этом может идти только в отношении оборонной промышленности, спецслужб, системы госуправления. Последняя до сих пор работает почти исключительно (98 %) на импортных вычислительных платформах и программном обеспечении (ПО). Многочисленные поручения руководства страны в данном отношении не выполняются. Даже уже разработанные российские операционные системы не внедряются.

Ключевым решением проблемы является заключение широкого международного соглашения по кибербезопасности, содержащее пункт о введении коллективных санкций стран-подписантов против государств, отказывающихся присоединяться к соглашению.

Эти меры могли бы включать в себя:

• определение страны как киберагрессора в случае выявления фактов ведения спецслужбами этого государства систематической деятельности по взлому или выведению из строя баз данных, интернет-сайтов, серверов, дата-центров, сетей управления органов государственной власти, объектов оборонного и стратегического значения, госкорпораций, банков, объектов транспорта связи, энергетики, других систем жизнеобеспечения;

• введение эмбарго на импорт вычислительной техники, программного обеспечения, оборудования для нужд государства и государственных корпораций, отключение социальных сетей, прекращение телерадиовещания, прекращение банковских расчётов в отношении страны, признанной в установленном порядке киберагрессором;

• коллективные действия по минимизации ущерба от введения санкций против киберагрессора. Они могли бы включать разработку и реализацию общего плана по импортозамещению, совместное создание средств ПО, общих социальных и информационных сетей, систем межбанковских расчетов.

Договор о коллективном противодействии угрозам кибербезопасности рекомендуется предложить к подписанию, для начала, в рамках ШОС. Это дало бы мощный импульс развитию электронной промышленности, производству программных продуктов, комплексов управления сложными технологическими системами. Возможно, само заявление о разработке такого международного договора без США подействует на последних отрезвляюще, и в результате удастся построить глобальную систему кибербезопаснсти. В противном случае, она будет создана на большей части Евразии, что вполне достаточно для успешного решения данной проблемы.

Создание евразийской системы кибербезопасности автоматически лишило бы США лидирующей роли в мировом информационном пространстве, производстве средств вычислительной техники и ПО.

Вскоре после этого, оставшись без своего главного наступательного оружия, они бы прекратили вести мировую гибридную войну, включая агрессию против России.

Наиболее действенным способом принуждения США к сотрудничеству может стать отказ от использования доллара в международных расчетах.

Лидирующую роль в создании такой антивоенной коалиции придется брать на себя России, поскольку именно она находится в наиболее уязвимом положении и без создания такой коалиции не победит в развязанной против неё гибридной войне.

Россия обладает не меньшим, чем США, историческим опытом лидерства в мировой политике, необходимым для этого духовным авторитетом и достаточной военно-технической мощью. Отработанная в СССР система народнохозяйственного планирования, снявшая институциональные ограничения расширенного воспроизводства, оказалась важнейшим нововведением – отправной точкой формирования интегрального мирохозяйственного уклада. При коротком жизненном цикле Советский Союз стал своеобразным мостом из колониального в интегральный мирохозяйственный уклад, совершив беспрецедентную индустриализацию и защитив мир от угрозы глобальной колонизации германским фашизмом, который мог надолго остановить развитие человечества.

Чтобы претендовать на лидерство, российскому общественному сознанию необходимо избавиться от комплекса неполноценности, привитого прозападными СМИ в период горбачевской перестройки и американского доминирования при ельцинском режиме. Нужно восстановить историческую гордость русского народа за многовековое упорное создание цивилизации, объединившей множество наций и культур и не раз спасавшей Европу и всё человечество от самоистребления. Вернуть понимание исторической преемственности роли Русского мира в созидании общечеловеческой культуры, начиная от времен Киевской Руси и вплоть до современной Российской Федерации, являющейся преемницей СССР и Российской империи. В этом контексте следует преподносить евразийский интеграционный процесс как глобальный проект восстановления общего пространства развития веками живших вместе, сотрудничавших и обогащавших друг друга народов: от Лиссабона до Владивостока и от Петербурга до Ханоя.

О мерах по осуществлению экономического рывка

Имеющиеся факторы производства: основные фонды (потенциал роста выпуска – 40 %), трудовые ресурсы (20 %), природные ресурсы (80 %), научно-технический и интеллектуальный потенциал, – позволяют российской экономике расти с темпом 8 % ежегодного прироста ВВП и 15 % прироста инвестиций.

Опыт стран, в разное время совершавших «экономическое чудо», свидетельствует о необходимости форсированного увеличения инвестиций до 35 % ВВП. Основным источником финансирования этого подъёма было многократное расширение кредита, организуемое государством путём контролируемой денежной эмиссии под обязательства государства и предприятий в целях финансирования инвестиций в модернизацию, развитие и расширение перспективных производств.

Поэтому необходим переход к системной политике развития российской экономики, которая должна строиться как смешанная стратегия опережающего роста нового технологического уклада, динамического навёрстывания в сферах с незначительным технологическим отставанием и догоняющего развития в безнадежно отставших отраслях. Для этого требуется принятие следующего комплекса мер по концентрации ресурсов в ключевых направлениях формирования нового технологического уклада, активизации имеющегося научно-технического потенциала, импорту передовых технологий для преодоления технологического отставания.

1.1. Разработку и реализацию целевой программы опережающего развития с ростом инвестиций в соответствующие производственно-технологические комплексы нового технологического уклада до 25 % в год.

1.2. Создание системы стратегического планирования, включающей целевые программы реализации приоритетов экономического и научно-технического развития и индикативные планы их достижения. Организация совместной деятельности государства и предприятий на основе инвестиционных контрактов, предусматривающих процедуры взаимной ответственности за достижение поставленных целей.

1.3. Подчинение деятельности всех органов экономического регулирования, включая ЦБ, а также государственных банков, институтов развития и корпораций решению задач модернизации и роста экономики. Установить целевые показатели их работы и ввести механизмы реальной ответственности за их достижение.

1.4. Снижение процентных ставок по кредитам до 2–4% и создание механизмов рефинансирования инвестиционной и инновационной деятельности путем целевой кредитной эмиссии под обязательства правительства, государственных институтов развития, предприятий, предусмотренных федеральными и региональными инвестиционными программами, проектами институтов развития, специальными инвестиционными контрактами.

1.5. Освобождение от налогообложения доходов предприятий, направляемых на инвестиции в развитие производства, проведение НИОКР и освоение новых технологий, внедрение схем ускоренной амортизации основных фондов при контроле за целевым использованием амортизационных отчислений.

1.6. Двукратное увеличение финансирования НИОКР, развертывание системы целевых научно-технических программ, венчурных фондов, субсидий, льготных кредитов, предусматривающих государственную поддержку инновационной активности на перспективных направлениях развития экономики.

1.7. Создание передовой информационно-цифровой инфраструктуры научно-исследовательской и предпринимательской деятельности.

2.1. Остановка спекулятивного «вихря» путем прекращения кредитования валютно-финансовых спекуляций за счёт ЦБ, госбюджета и госбанков, а также пресечения сговоров с целью манипулирования валютным рынком. Восстановление государственного контроля над Московской биржей.

2.2. Введение налога на спекулятивные, в том числе – валютно-финансовые, операции (налог Тобина) и вывоз капитала.

2.3. Защита каналов рефинансирования от спекулятивных операций путём использования цифровых технологий контроля за движением денег.

2.4. Установление повышенного резервирования средств на валютных счетах, в долларах – до 100 %. Введение контроля за трансграничными операциями посредством открытого лицензирования.

2.5. Расширение, для обеспечения устойчивости обменного курса рубля, инструментов регулирования спроса и предложения иностранной валюты, включая ограничение валютной позиции банков, взимание экспортных пошлин в иностранной валюте, обязательную продажу валютной выручки.

2.6. Разрешение заёмщикам применять форс-мажор по кредитам, предоставленным из стран, вводящих финансовое эмбарго против России. До его устранения запретить дочкам американских и европейских банков привлечение новых средств российских физических и юридических лиц.

2.7. Прекращение предоставления кредитов нефинансовым организациям в иностранной валюте со стороны российских банков.

2.8. Исключение из состава валютных резервов долговых обязательств стран, участвующих в санкциях против России. Исключение депозитов, номинированных в этих валютах, из системы страхования вкладов. Органичение вложений резидентов РФ в ценные бумаги таких государств.

2.9. В целях деоффшоризации экономики:

– предоставлять доступ к недрам и другим природным ресурсам, государственным заказам, программам, субсидиям, кредитам, концессиям, а также к жилищному и инфраструктурному строительству, операциям со сбережениями населения только национальным кампаниям и гражданам, удовлетворяющим требованиям регистрации, налогового резидентства и ведения основной деятельности в России;

– обязать конечных владельцев акций российских предприятий зарегистрировать права собственности в российских регистраторах;

– денонсировать соглашения об избежании двойного налогообложения, запретить перевод активов в оффшоры, с которыми нет соглашения об обмене налоговой информацией, ввести 30 %-ный налог на операции с ними.

2.10. Принятие комплекса мер, снижающих налоговые потери от несанкционированного вывоза капитала: 1) возмещение НДС экспортерам только после поступления экспортной выручки; 2) взимание авансовых платежей по НДС уполномоченными банками при перечислении поставщикам-нерезидентам импортных авансов; 3) введение штрафов за просроченную дебиторскую задолженность по импортным контрактам; 4) прекращение включения во внереализационные расходы безнадежных долгов нерезидентов российским предприятиям.

2.11. Ограничение объёма забалансовых зарубежных активов и обязательств перед нерезидентами по деривативам российских организаций.

3.1. Стимулировать переключение во взаимных расчётах в ЕАЭС и СНГ на рубли, в расчётах с ЕС – на рубли и евро, с Китаем – на рубли и юани. Рекомендовать хозяйствующим субъектам переходить на расчёты в рублях за экспортируемые и импортируемые товары и услуги. Предоставлять рублёвые кредиты государствам-импортерам российской продукции.