Красавица и пират

Глава XXIV

Вечером в Шатолу царил переполох.

Не так уж часто в замке появлялись гости, которых и не ждали, и не звали.

Дождь к ночи разошелся и принялся лить как из ведра. И под этим сизым секущим дождем в замок решительно, словно в собственное владение, въехал всадник в сопровождении четырех спутников.

Манеры его были надменны и независимы, одежда богата, оружие достойно и манер, и одежды.

Поскольку вид его был слишком важен, чтобы просто указать ему на дверь, а немногочисленная свита не внушала опасений, что всадник сможет причинить владельцу Шатолу какой-либо вред, незнакомец получил доступ в сердце Волчьего замка.

Поднятый с уютной попы Жаккетты слугой, заспанный виконт велел принять гостей и определить на ночлег. А сам отправился в свои покои переодеваться.

Жаккетта немного повалялась и решила, что пора вставать – ночь уже скоро.

Жанна к этому моменту немного пришла в себя: за день пятна на лице исчезли, прыщи уменьшились до такого размера, когда их можно замазать белилами. И теперь она никак не могла решить, нюхать ей опять гадость, намешанную Жаккеттой, или не нюхать?

Что страшнее, спать с Волчьим Солнышком или видеть в зеркале изменившееся лицо?

Жанна решила, что лучше уж спать…

Волчье Солнышко рассудил так: раз уж гостя впустили, придется кормить при музыкантах и в обществе дам.

Жанна и Жаккетта получили распоряжение прибыть на ужин в европейских платьях. Госпоже Нарджис – дополнительное распоряжение прикрыть грудь кружевной косынкой. Косынка прилагалась.

Жаккетта с недоумением ее покрутила, гадая, какой уголок в голове Волчьего Солнышка испортился в этот раз. И решила в точности исполнить волю господина и повелителя.

В соседней комнате Жанна накладывала на лицо третий слой белил, не желая позориться перед незнакомым гостем предательскими следами недавнего эксперимента.

Кавалеры уже сидели за столом, когда появились дамы.

Жанна двигалась в полумраке зала словно призрак, отрешенно взирающий на этот мир. С белилами она немного перестаралась.

Жаккетта добросовестно прикрыла грудь легкой кружевной косынкой. Зато, кроме этой косынки, на груди практически ничего не было, платье делало слабые попытки удержаться на тугих круглых полушариях, но безнадежно сползала вниз. (Нужного эффекта Жаккетта добилась тем, что напихала в вырез дополнительно ветоши.)

Скромно потупясь, она плыла вслед за госпожой Жанной, всем своим видом говоря: «Да, я красивая, но что я могу поделать?»

Приблизившись к столу, Жаккетта первым делом пробежала глазами по стоящим на нем блюдам, а затем подняла невинные синие очи и уставилась на виконта.

– Вот и дамы оказали нам честь, присоединившись к нашему обществу…

Волчье Солнышко выходку Жаккетты оценил, но пока ярости волю не давал.

– Госпожа Нарджис во всей красе, госпожа Жанна, как всегда, божественно прекрасная. Милые дамы, позвольте представить вам нашего гостя, он прибыл издалека. Господин де Сен-Лоран из Ливии, прошу любить и жаловать.

Жанна как-то странно, с всхлипом, вздохнула.

Жаккетта соизволила, наконец, взглянуть на гостя.

В нужном месте и в нужное время сидел, как ни в чем не бывало за столом у виконта рыжий пират. Сидел и одобрительно рассматривал выставленный Жаккеттой напоказ бюст. Только борода у Рыжего, оказывается, росла темная.

– Мы рады приезду нового человека, – невозмутимо заявила Жаккетта. – В Шатолу так одиноко, хоть господин виконт и старается развеселить нас изо всех сил, не жалея на это ни времени, ни воображения.

И решительно села на свое место. Далее ужин проходил в молчании. Виконт гостя разговорами не развлекал, предпочитая есть и задумчиво посматривать на собравшуюся за его столом троицу.

Рыжий, бородатый и сам на себя непохожий, был одет в арабские одежды и вел себя как подобает мужчине с Востока, то есть был спокоен и немногословен. В рамках нового образа он орудовал кинжалом вместо вилки и ел блюда в том порядке, в каком хотел, а не в каком полагается.

У Жанны глаза были так удивленно распахнуты, словно она столкнулась с чудом. Она тоже не произнесла ни слова, но, в отличие от прежних совместных трапез с виконтом, ела охотно, старательно не глядя ни на хозяина Шатолу, ни на гостя.

Жаккетте же было так хорошо, что ей даже казалось странным, почему никто не замечает, как от избытка чувств у нее только что пар из ушей не идет. Какая-то странная слабость и истома охватили ее, так бывает утром после хорошего сна, когда хочется потянуться и стряхнуть! сладкое расслабленное оцепенение. А внутри бешено скакало множество горячих шариков, ударявших в руки и ноги, сразу ставшие тяжелыми, в голову, затуманившуюся, как от вина.

Главной задачей Жаккетты было сдержать глупую, счастливую улыбку, так и растягивающую губы. Сердце колотилось так, что его стук отдавался даже в кончиках пальцев.

Дождь за окном так и не прекратился, по полу мягко кралась сырость, ее отгоняли к стенам волны жара из камина. Что-то ненавязчиво пиликали музыканты, музыка была тоскливая и жалобная, вполне в духе Шатолу. Ярко, но мягко светили хорошие восковые свечи. Четыре фигуры сидели за достойным и двадцати человек столом. И молчали.

– Чем вызван ваш визит в Шатолу? – не выдержала, в конце концов, Жанна.

– Причину своего визита господин де Сен-Лоран объявит нам завтра, – сказал виконт. – Таково его желание, а наш долг – повиноваться желаниям гостей.

Рыжий молча кивнул.

Ничего больше спросить Жанна не решилась, и тишина снова воцарилась в зале.

Когда ужин был окончен, все вежливо распрощались друг с другом и церемонно разошлись.

Жаккетту по выходе из зала поймал слуга и завернул в покои виконта.

Жаккетта поняла, что придется расплачиваться за косынку. Это ее ничуть не испугало.

Рыжий вернулся!!! Что там косынка! Теперь Жаккетта могла и горы свернуть.

Она решила проучить Волчье Солнышко, показав ему восточный темперамент, и, по возможности, вымотать его самым доступным ей способом.

На громадной темной кровати в мрачной спальне виконта резко белели два обнаженных тела.

Ничуть не заботясь о приличиях, Жаккетта вопила, словно ее режут, вздыхала и стонала.

– Глубже, глубже! – хрипло требовала она между стонами, вдавливая в себя Волчье Солнышко. – Ты входишь в меня, как кинжал в ножны… Ой, ты достал до дна, я сейчас умру!..

«Слушай, сволочь, слушай! – злорадно думала она, из-под полуопущенных длинных ресниц наблюдая за кавалером. – Где ты еще такое услышишь!»

Любовный процесс не перестал быть скучным и неприятным, но зато хоть на виконта смотреть было интересно. Он, похоже, принял все за чистую монету…

Погребенная под костлявым виконтом, Жаккетта с яростным наслаждением вонзала в его спину острые ногти, изображая неистовую страсть.

«Какое счастье, что он такой долговязый! – думала она, извлекая из своих голосовых связок немыслимые звуки. – В таком положении он не может меня целовать!» – И посылала свое тело вверх, словно нападая на Волчье Солнышко, а не отдаваясь ему.

«Ты можешь достать мне своим кинжалом до горла, – думала Жаккетта, – ты думаешь, что полностью овладел мной, а все равно я не твоя, даже больше, в этот момент, чем в другие! Дурак ты, виконт! Если твоя плоть погружается в мою, это еще ничего не значит, надо, чтобы души сливались и от этого хотелось и стонать, и кричать, и плакать, захлебываясь от счастья и любви.»

– Глубже! Глубже! Глубже! – во весь голос кричала она. – Еще! Еще! Еще!

Излишне говорить, что в эту ночь гоняться за Жаккеттой и выяснять, кто такой Жан, сил у виконта не было. Их хватило лишь на то, чтобы забиться в угол кровати, натянуть на себя простыню и, периодически всхрапывая, уснуть.

Утро следующего дня выдалось на редкость напряженным.

Напряженным не в смысле обилия дел, а в смысле атмосферы, нависшей над Шатолу.

Волчье Солнышко, к полудню все-таки отошедший от страстных объятий обрадовавшейся появлению Рыжего Жаккетты, устроил официальный прием по случаю прибытия гостя, на котором тот должен был сообщить цель своего визита.

Жанна и Жаккетта, усаженные в кресла рядом с виконтом, были единственными женщинами в зале.

Роль придворных исполняли оруженосцы и луветьеры, которые, видимо, не привыкли к подобным представлениям. Они стояли небольшими кучками вдоль стен зала и, похоже, не знали, как им себя вести. И, собственно говоря, с какой целью их пригласили. Просто слушать гостя? Скрутить ему руки по окончанию речи? Четких указаний от хозяина не было.

Виконт выглядел хмурым и усталым.

«Ага! – торжествовала Жаккетта. – А еще гарем собрался заводить! Тебе и одной женщины слишком много! Повезло тебе, что меня украл, если бы госпожу Фатиму – не уйти бы тебе этой ночью живым!»

Она представила необъятную госпожу Фатиму, барахтающуюся на ложе в компании с длинным худощавым виконтом, и чуть не рассмеялась вслух.

Уж госпожа-то Фатима быстро привела бы Волчье Солнышко в божеский вид! Она, как истинная восточная женщина, умела всегда настоять на своем, не лаской, так ядом, не ядом, так джинном. Будь госпожа Фатима в Шатолу на месте Жанны и Жаккетты, думать о побеге пришлось бы виконту!

Жаккетте стало совсем весело. Все-таки жизнь – страшно интересная штука. И веселая, хоть временами и невыносимая.

Она скосила глаза на Жанну. Подавленное состояние госпожи ее тревожило. Страх перед хозяином Шатолу настолько сковывал Жанну, что она перестала бороться, и Жаккетте это очень не нравилось. Решительная и самостоятельная, пусть при этом злая и вредная, госпожа была ей больше по нраву, чем апатичная и безвольная. Но, похоже, с прибытием в замок Рыжего Жанна немножко ожила. Ожиданием чуда по-прежнему светились ее глаза. Но вот, наконец, появился и Рыжий в сопровождении своих людей. В отличие от хозяина замка, он, судя по всему, выспался и чувствовал себя прекрасно. И сразу взял быка за рога.

После витиеватого восточного приветствия рыжий пират заявил:

– Я прибыл к вам по поручению моего господина, могущественного шейха Али Мухаммед ибн Ибрагим ибн Хаим абу Бакр. Дамы, которые присутствуют здесь, его невольницы, и он хочет вернуть их обратно по праву господина. Он очень не любит разбрасываться женщинами.

Жанна и Жаккетта уставились друг на друга с легким ужасом. Сказка, придуманная в Риме в недобрый час, стала явью. С ума сойти!

Рыжий продолжал:

– Поскольку вашей вины в их исчезновении нет, господин шейх предлагает выкуп за этих дам. Он надеется встретить полное понимание с вашей стороны.

Виконт хмуро смотрел на Рыжего. Было непонятно, слушает ли он, а если и слушает, то слышит ли…

После довольно длительного молчания он сказал:

– Я обдумаю ваше предложение. Располагайтесь в Шатолу как дома. Мои люди приложат все силы, чтобы ваше пребывание здесь не было скучным.

На этом прием завершился.

Недовольные тем, что взять под стражу гостя не требовалось, люди виконта стали расходиться.

Теперь они по-новому смотрели на девиц, доставленных хозяином в замок. Из просто хорошеньких женщин для развлечения виконта они превратились в женщин, за которых готовы платить деньги.

Жаккетта могла поклясться, что в угрюмых взглядах теперь проскальзывало уважение к ним. Уважение, которого раньше не было.

«А может, и не к нам? – думала она. – К нашей стоимости?»

Похоже, времени на раздумье Волчье Солнышко жалеть не собирался.

Сразу после приема посол от загадочного шейха удалился в отведенные ему апартаменты, расположенные в противоположном крыле замка.

Жанну и Жаккетту препроводили в их «маленькую Ливию», у входа встала стража.

Виконт, судя по добрым глазам, отправился вздремнуть.

Напряжение спало.

В том, что виконт их продаст, Жаккетта очень сомневалась. Дохлый номер. Не настолько он в здравом уме. И Рыжий, похоже, в это не верит. Или верит?