Красная луна. Советское покорение космоса

Баллада о луне

В середине декабря 2017 года Дональд Трамп подписал распоряжение о переориентации национальной космической программы NASA на изучение космоса, предполагающее как участие человека, так и запуск беспилотных космических аппаратов. Новый указ, по словам американского президента, «является важным шагом на пути к возвращению американских астронавтов на Луну впервые с 1972 года […]. На этот раз мы планируем не только установить наш флаг и оставить след [на лунной поверхности], но и заложить основу для будущих полетов на Марс и, возможно, к еще более далеким мирам» (1). Прекрасные слова, позволяющие надеяться, что будут героически задействованы все экономические и интеллектуальные ресурсы в стремлении к доблести и знаниям[2]. Возрождение той самой американской мечты, которая, подобно любви в романах Габриэле Д’Аннунцио, очаровывала нас и в годы горячей реконструкции, и в годы холодной войны между США и СССР[3].

Однако всего через шесть месяцев после этого многообещающего выступления на заседании Национального космического совета в Восточном зале Белого дома Трамп сбросил маску, с высокомерной прямотой заявив, что речь идет о военной оккупации космоса. «Основа американского характера, – заявил он, – исследование новых горизонтов и покорение новых рубежей. Но наша миссия за пределами Земли – это не просто вопрос национальной идентичности; это вопрос национальной безопасности. Недостаточно иметь американское присутствие в космосе. Нам необходимо американское господство в космосе!» (2). Действительно, вскоре после этого выступления Трамп поручил министерству обороны и Пентагону «немедленно начать процесс, необходимый для создания военно-космических сил в качестве шестого вида вооруженных сил» (З)[4].

Мотивация обобщается в знаменитой латинской фразе Si vis pacem, para bellum («Хочешь мира – готовься к войне»). Именно война, «мать всего сущего»[5], неважно, горячая или холодная, привела нас на Луну, и, конечно, мало одной лишь помощи Улисса[6], чтобы вернуться туда в следующем десятилетии. Лучше не обольщаться, потому что заявка сделана серьезная, и нужно вступить в игру или хотя бы понаблюдать за ней, сохраняя благоразумие, постараться избежать разочарования.

Как всегда, лучше понять прошлое нам поможет история, «свидетельница времен, свет истины, жизнь памяти, учительница жизни, вестница старины» (Марк Туллий Цицерон, «Об ораторе» 2, 9, 36).

Но история, особенно недавняя, становится объектом фальсификации, подвергается перетолкам, усеяна фальшивыми новостями, как минное поле. Бесполезная и даже пагубная, если вы не пытаетесь понять ее, очистить ото лжи и общих фраз, извлекая из забвения несправедливо забытых людей и события. Никто не знает, как сделать то, что подвластно лишь времени, и то не полностью[7].

Вот почему сейчас, вступив во второе пятидесятилетие после исторического полета космического корабля «Аполлон-11» на Луну и выхода человека на поверхность спутника Земли, полезно вспомнить, насколько эти удивительные события, являющиеся несомненными заслугами США, обязаны своим свершением «коммунистическому врагу» и всем тем, благодаря кому СССР в начале 1960-х годов стал лидером в космической гонке. Гонке, больше похожей на сиенское Палио, чем на честное состязание. В основе его, увы, совсем не любознательность, которая двигала такими писателями и учеными, как Жюль Верн, Джованни Вирджинио Скиапарелли[8] или Персиваль Лоуэлл[9], мечтавшими и заразившими нас мечтой о необъятных лазоревых лугах, простирающихся за облаками.

Это состязание имело как важную стратегическую роль в плане шпионажа, нападения и обороны, так и очевидное пропагандистское значение, без которого не обойтись в яростном противостоянии двух политических, экономических и социальных систем, в равной степени молодых и непримиримо враждебных – американского либерализма, основанного на капитализме, и коммунизма советского типа, на который обездоленные всего мира смотрели с интересом и надеждой. Две сверхдержавы, победившие в страшной мировой войне, огромные, как целые континенты, готовые завоевать мировое лидерство и сохранить его, ввязавшись в бои без правил, избегая при этом открытого сражения на поле боя, сдерживаемые ядерной угрозой. Как в библейском повествовании, «И сказал Самсон: умри, душа моя, с филистимлянами!», только, к счастью, никто из противников не осмелился обрушить дом вместе с врагами своими. Так вооруженное противостояние перешло в категорию опосредованной войны, развернутой вне территорий двух главных антагонистов, которые разыграли грандиозную партию покорения Луны[10] и использовали для этого любые средства: выпады, удары, контрудары, подрезки, блеф, словно за теннисным столом или в покере. Своего рода Барлеттский вызов[11], спор о воинской доблести, вылившийся в поединок между итальянскими и французскими рыцарями, выступившими в защиту чести своего народа (подобное противостояние, гораздо более прозаическое, происходит и сегодня между национальными сборными по футболу).

Но, поскольку ex nihilo nihil fit[12], как советские, так и американские ученые потратили бы гораздо больше сил для достижения космических целей, если бы не вклад немецких ученых, работавших близ городка Пенемюнде над секретным оружием, с помощью которого одурманенный преступной идеей Deutschland uber Alles[13] Гитлер рассчитывал завоевать весь мир[14]. С острова в Балтийском море взлетали ракеты «Фау-2», применявшиеся какое-то Франции (1930, Р. Эно-Пельтри, ЖРД своей конструкции), время в самом конце войны для обстрела городов Англии и Бельгии. Беззвучные молнии[15], созданные сеять смерть и разрушение, прекрасные, как боги нибелунгов в дьявольском апокалипсисе, где смешались гений и злодейство.

А потом орудия смолкли или почти смолкли и настало время перетягивания каната, самого острого в истории противостояния – холодной войны между Западом и Советским Союзом. Когда дни Третьего рейха были уже сочтены, ученые фюрера, опасаясь репрессий Красной Армии, решили сдаться американцам, прихватив с собой в качестве приданого техническую документацию и готовые образцы ракеты «Фау-2». Выбор, сделанный Вернером фон Брауном, разделили не все члены его команды. Те специалисты, которые еще прятались в своих норах в Германии, были захвачены стремительным наступлением русских; их пощадили, поскольку их стратегические разработки могли послужить Иосифу Сталину (1878–1953)[16].

Крохи с барского стола достались также англичанам и французам[17]. Эта скромная добыча стала, тем не менее, большой удачей для старушки Европы. С этого момента началась, хоть и с существенным опозданием, совместная космическая программа. Сначала CERN (Европейский центр ядерных исследований в Женеве), а затем ESO (Европейская южная обсерватория в Мюнхене) – настоящее европейское сотрудничество, первый шаг в котором сделали ученые, продолжающие идти вперед, несмотря на попытки разрушить мечту, одну из самых прекрасных грез двадцатого века[18].

История, которая будет рассказана, – это история про большие машины и сложные приборы, про научные знания и завышенные амбиции, про огромное мужество и самоотречение, а также про ревность, запрещенные приемы[19], ошибки и провалы. Это история о людях – пешках на шахматной доске – на фоне исторических событий века двадцатого, с пропагандистскими ловушками и привычкой, типично советской[20], держать все в секрете и говорить полуправду. Эта история – одновременно и легенда: в ней есть свои байки и небылицы, она обросла фантазиями и вымыслом, как и подобает мифу[21]. История, которая началась очень давно с мечты о Луне и пустила корни в последние десятилетия двадцатого века, когда научная фантастика породнилась с наукой[22]. Эта история в истории, беспокойной и сложной, охватывает семьдесят лет с начала двадцатого века, где по одну сторону железного занавеса стоят немецкий ученый Вернер фон Браун, Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства США и ряд крупных частных компаний, а по другую – горстка[23] гениальных и отважных советских инженеров. Давайте проследим эту историю до судьбоносного 21 июля 1969 года, когда в 2 часа 56 минут по Гринвичу на глазах у всего мира Нил Армстронг символически финишировал в космической гонке, ступив своей левой ногой на поверхность Луны.

Но большое приключение на этом не закончилось, оно продолжалось, явив миру немало ярких начинаний; продолжается оно и сегодня благодаря уникальному и перспективному сотрудничеству между разными странами. И все же с начала семидесятых годов лунная программа практически перестала быть приоритетом для крупнейших космических агентств. Интерес к ней возвращается сегодня, у него другие мотивы и другие цели, гораздо более конкретные, чем просто гонка за первенство. К чему это приведет? Трудно сказать, не исключена вероятность, что следующая война будет вестись с космических станций и лунных баз[24]. Однако будем надеться, что этого не случится.