Красная надпись на белой стене

I

Благородность победителя тогда станет броской и приметной, когда он сперва великодушно пощадит, а потом еще и одарит повергнутого противника. Сильный насладится мыслью о собственном бескорыстии, а побежденный громко воспоет ему славу и тайно возненавидит за пожалованные благодеяния.

Две с половиной тысячи лет тому назад всепобедительный царь Вавилонии, гроза и слава древнего Востока, великий Навуходоносор, завоевал Иерусалим и разрушил Храм. Часть иудейского народа он привел в свою страну и широким жестом монарха позволил вновь прибывшим селиться, где кто захочет, и заниматься, кто чем пожелает. Веру иудейскую монарх не теснил.

Взамен за доброту переселенцы платили Навуходоносору и его высоким сановникам пышными клятвами в любви. Говорят, дескать, нарушение любовных клятв ненаказуемо, но относилось ли это утверждение к вавилонским пленникам? Любовь-то их была далеко не романтической природы!

Подневольные пришельцы недурно обосновались на новом месте. Умело пользуясь расположением властей, ловкие и умные из новичков быстро разбогатели. Тоже и книжники внесли свой вклад в общее дело преуспеяния: они объяснили себе и своему народу, почему иудеям хорошо живется в Вавилонии. Мудрецы научили единоверцев правильному поведению в изгнании, а монарха и правителей меньшего ранга уверили в безусловной лояльности соплеменников.

Трон прославленного Навуходоносора унаследовал его сын Валтасар. Негативно настроенные тогдашние мудрецы, чувствительные к колебаниям материального благополучия и щепетильные в вопросах веры, отметили, что взошедший на царство наследник недостаточно, по их мнению, чуток к настроениям и надобностям пришельцев и, хуже того, манкирует иудейскими святынями. И поныне талмудисты ставят в упрек Валтасару сии бесспорные прегрешения.

***

Одним из первых экспертов по деяниям нового царя стал мудрый Даниэль. Сей иудейский пророк жил в одно время с Валтасаром, водил с ним знакомство, бывал принят во дворце, достойно и без подобострастия принимал знаки уважения от членов монаршей семьи и молчаливо терпел недружелюбие и зависть придворных советников.

Даниэль начинал свою карьеру в качестве дознавателя в провинциальном вавилонском городе Ниппуре, где прочно и многочисленно обосновались его соплеменники. Видит Бог, недостатка в правонарушениях не было, и поэтому молодой сыщик никогда не сидел без дела, но трудился увлеченно и честно.

Закононепослушные из иудеев, а равно и неотстающие от них коренные вавилоняне, своими проделками доставляли обильную пищу проницательному уму детектива. Последний неизменно рос в профессиональном мастерстве, совершенствуя интеллект и шлифуя талант аналитика.

Молодой Даниэль не любил скромничать понапрасну. С полным основанием он весьма высоко ценил данный ему Богом дар. Желая во что бы то ни стало раскрыть до конца свой незаурядный потенциал, Даниэль решительно отверг идею навсегда остаться сыщиком, пусть даже и блестящим и всеми признанным. Его манила слава духовного лидера масс, властителя умов и наставника поколения. Иными словами, человек сей мечтал стать пророком.

Господь распорядился в пользу даровитого раба Своего: мечте Даниэля суждено было сбыться. Содействие Божьему замыслу оказал Акива – юный племянник Даниэля. Способный и честолюбивый юноша с радостью принял предложение дядюшки изучать сыскное дело. Молодой задор, неиссякаемое трудолюбие и природная смекалка быстро сделали из восприимчивого к учению парня сперва ценного помощника дознавателя, а, вскоре, и самостоятельного детектива.

Работая сообща с молодым и мозговитым родственником, Даниэль очень скоро почувствовал: есть на кого оставить командование битвой за поддержание законности в Ниппуре. Воспитанный им преемник – прекрасная кандидатура на выдвижение. У Даниэля не было сомнений в том, что Акива полноценно заменит его на важном посту.

Сообразовавшись с волей столичных и местных властей и получив высокое согласие, Даниэль оставил должность дознавателя Ниппура, передал ее Акиве и целиком предался делу пророчества.

Одной из особенностей новой миссии Даниэля было то обстоятельство, что, согласно законам Вавилона, труд пророка, в отличие от труда детектива, не оплачивался из казны. Даниэль принял сию специфику с философическим стоицизмом. Как видно, древние вавилонские власти держались того взгляда на вещи, что для достижения подлинной высоты духовного лидерства, иудейский пророк непременно должен быть голоден. Зато нынешние граждане Земли Обетованной могут быть благодарны Господу за решительные изменения в пользу иудейских законоучителей.

Авишаг, супруга Даниэля, смотрела на проблему семейного бюджета с меньшим спокойствием, нежели ее муж. Ей очень нравилось быть женою дознавателя, ибо сия хлебная должность приносила достаток в семью. В силу особенностей женского ума она воспринимала мужнино обращение к пророчеству как катастрофическое падение социального статуса, почти как позор. Но разве в стародавние времена, в условиях тотального засилия маскулинных воззрений, кто-нибудь принимал всерьез мнения слабого пола?

Коснувшись семьи Даниэля, заметим, что начало его брака с Авишаг ознаменовалось появлением на свет одного за другим троих прекрасных сыновей. К огорчению супругов, последующие годы их совместной жизни не были плодными, ибо Господь не отверзал более утробу Авишаг.

Сыновья, все, как один, выросли удачными и следовали тропой отца, неутомимо постигая учение Всевышнего. И пусть никто из них не принял от родителя эстафету пророчества, но при всем при том они зарекомендовали себя безупречными праведниками и знатоками слова Божьего.

Итак, поток казенного денежного довольствия остановился. Щедрые гонорары от частных лиц за успешные расследования тоже исчезли. И все-таки Даниэль не превратился в совершенного бедняка. Во-первых, в наследство от отца он получил неплохой дом. Во-вторых, покуда исполнял доходную должность детектива, он изрядно расширил наследственные владения. Безбедный, хотя и скромный старт пророческой карьеры был ему обеспечен.

Даниэль отнюдь не был новичком в наставничестве и пророчестве. Он имел опыт нравоучительства, который приобрел в бытность свою дознавателем. Нет в этом факте ничего странного, ибо свободное от расследований время он не только самозабвенно учился сам, но и наставлял школяров и пророчествовал. Завоевания, добытые собственным трудом, прочнее эфемерного успеха баловня протекции.

Теперь Даниэлю требовалось принять важное решение: в каком городе проповедовать юношеству законы Господа? Безусловно, Ниппур духовно близок ему, а дом учения мил и приятен. Однако профессиональному пророку лучше вещать в главном городе страны или, по крайней мере, по соседству. Вблизи от столичного Вавилона действовала небольшая ешива. Тамошний раввин стал стар и слаб, и пришло время заменить его. Вот туда и явился полный сил и энергии Даниэль.

Своею мудростью и познаниями наш герой быстро завоевал доверие и уважение местной общины. Богатые покровители сделали серьезные пожертвования, и ешива разрослась. Выстроено было двухэтажное здание, потянулись новые перспективные ученики – сыновья солидных купцов и владельцев ремесленнических мастерских. Впрочем, Даниэль старался не льстить своим благодетелям и не принимать милостей, без которых мог обойтись.

Свой ниппурский дом с садом Даниэль продал Акиве. Поскольку племянник был не в состоянии заплатить всю цену сразу, то ему пришлось приобрести недвижимость в рассрочку. Великодушный дядюшка поступил по-родственному благородно, назначив Акиве низкий ипотечный процент.

Заметим, что успехи Акивы на сыскном поприще вкупе с его бережливостью позволили ему досрочно погасить долг. Даниэль не стал взимать с племянника штраф за опережение выплаты. К сожалению, нам, далеким потомкам, точно не известно, как отнеслась озабоченная домашним бюджетом Авишаг к странному поступку мужа – ведь семья-то не досчиталась части процентов! Надо полагать, Даниэль успокаивал Авишаг, мол, будущие прибыли основаны на прошлых потерях!

Мудрость пророка не осталась незамеченной во дворце. Бывало, Валтасар приглашал Даниэля, беседовал с ним, советовался по вопросам внешней и внутренней политики Вавилона. Следует признать, что монарх осторожно относился к рекомендациям Даниэля, не исключая эгоистичный умысел мудреца ради единоверцев.

Обычно в продолжении визита царственный хозяин и его гость, польщенный высочайшим вниманием, усаживались за стол и состязались умом и удачей, играя в ур. Быстрый разумом Даниэль вел борьбу честно, не грешил угодничеством, не поддавался венценосному партнеру и почти всегда побеждал. Проигрыши царя в ур не убавляли от его уважительного отношения к Даниэлю.

Сина, одна из законных жен Валтасара, имевшая некоторое влияние на мужа, относилась одобрительно к визитам Даниэля, полагая их благотворными. Беседуя с мудрецом и проводя долгие часы за игрой, легкомысленный ее супруг не мог, по крайней мере, предаваться своим слабостям – вину и женщинам. Вот только не нравилось Сине, что гость не соглашался трапезничать за царским столом. Разве что на кружку чистой воды ей удавалось уговорить упрямца.

Что касается Акивы, то он трудился и процветал в провинции. Сведения о нем скупы: женился, остепенился, породил потомков. Автор настоящей повести весьма огорчен и истинно сожалеет об исчезновении из анналов Ниппура записей о подробностях семейной жизни талантливого сыщика. Читателю предлагается домыслить самому этот важный аспект истории древнего Вавилона.

***

Случилась большая беда во дворце. Остановилось сердце не старого еще царя. Плох ли, хорош ли – умер Валтасар, вот главное! И тут, заливаясь истинными или притворными слезами, осознали подданные великость потери, ибо беспредельно важно было, что с Валтасаром-то жил Вавилон сравнительно мирно. А без него каково будет?

Даже простолюдина смерть не проходит бесследно, а уход монарха и вовсе страшен. Внезапная же кончина потрясает вдвойне. Сладостно попивал царь напиток безмятежности, но слишком непрочным оказался прекрасный сосуд. Да, сработан он был из лучшей гончарной глины, однородной и без крупинок, протертой сквозь густое сито. Вот только стенки посудины, вылепленной искусными руками мастера, получились чересчур тонки и опасно хрупки.

Смерть царя чревата волнениями черни и смутой средь власть придержащих. В Вавилоне жили многие народы, но слабые и зависимые иудеи встревожились более других. Отсюда становится понятно нам, что на долю пророка Даниэля выпала важная и ответственная роль защитника единоверцев.

Накануне своей гибели любитель гульбы Валтасар затеял знатный пир во дворце. И не было бы в этом диком празднике вина и женских ласк ничего нового и диковинного, кабы под конец оргии не заметил царь красную надпись на белой стене. Ужасно взволновался Валтасар, затрясся всем телом: не иначе, предвидел нечто – то ли счастливое, то ли роковое.

Верная и рассудительная Сина поддержала нетвердого духом супруга. Разумеется, благонравная матрона не участвовала в разгульном кутеже, но, услыхав от подавальщицы на пиру, что Валтасар охвачен смятением, поспешила к мужу и дала ему дельный совет: немедленно призови друга семьи Даниэля – пускай де объяснит непонятную надпись, и полегчает у тебя на сердце.

Даниэль без промедления явился на зов. Прежде, чем прочесть надпись на стене и растолковать царю смысл красных букв, он с тревогой взглянул в лицо Валтасару. Глаза монарха светились бешеным блеском, щеки и лоб горели огнем. Даниэль смекнул, что случилось нечто чрезвычайное и, возможно, грозящее бедой. Пророка не обмануло профессионально изощренное предчувствие. К исходу следующего дня Даниэля известили о смерти Валтасара.

***

У покойного монарха не было зрелых наследников, а природа власти не терпит пустоты. Дабы удержать от ошибок разных придумщиков авантюр из числа царедворцев, важный сановник Дарий Мидянин временно занял трон Вавилонии.

Как унять всеобщее смятение и остановить лихорадку слухов? Первым делом, конечно, следует выяснить обстоятельства гибели монарха. На первый взгляд причина смерти Валтасара была криминального свойства. Но вместе с тем густой туман непредсказуемого нрава усопшего царя

мешал разглядеть истину. Чтобы найти ее, требовались и опыт дознавателя, и мудрость пророка. Дарий решил, что на роль открывателя тайны ему не найти кандидата лучшего, чем Даниэль. В пользу последнего говорил его адекватный послужной список.

Даниэль был вновь призван во дворец. Дарий уполномочил мудреца отыскать разгадку внезапной смерти монарха. Даниэль с готовностью взялся исполнять поручение. Он сознавал, что осуществление возложенной на него миссии вполне может иметь практическое значение для судьбы его соплеменников. Кроме того, искусный пророк предугадывал духовно-воспитательный потенциал сей истории, и посему намеревался вставить описание оной в свое пророчество.

Имелось одно обстоятельство, которое беспокоило Даниэля. Годы наставнической и пророческой деятельности отчасти изгладили из памяти мудреца навыки расследования. Стало быть, пророку нужен помощник. Таковым вполне мог стать Акива, практикующий ниппурский сыщик. Дарий одобрил идею привлечения компетентного дознавателя и назначил Даниэля руководителем следственной группы.