Красные нити (инспектор Кремер)

Глава 22 и последняя!

После шестидневного перерыва, за который произошло столько, что, наверно, хватило бы еще для одного романа. Джин Феррес сидела в своем кабинете.

На первый взгляд в нем все было как и прежде. Но в то же время чувствовалась какая-то трудно уловимая перемена… А может быть, перемена больше коснулась хозяйки этого кабинета?.. Ведь, что ни говорите, а такие события не проходят бесследно. И их следы или тени, по крайней мере, остаются надолго.

А вообще-то, они иногда имеют и не только одни теневые стороны… Не верите? Подождите, имейте терпение, и вы скоро согласитесь с нами.

…Джин глубоко задумалась. И хотя она смотрела на многочисленные эскизы и образцы, лежавшие у нее на столе, но, кажется, она их не замечала.

Раздался звонок телефона. Он вывел ее из задумчивости. Джин не спеша подняла трубку и, все еще витая где-то в облаках, произнесла отсутствующим голосом:

— Алло…

— Джин, это вы?

— А кого бы вы хотели? — ответила Джин, голос которой, после того как она узнала Гая, сразу потеплел.

— Никого! — с чувством сказал Гай. — Конечно, только вас!

— Если так…

— Да, только так! Джин, мне надо срочно видеть вас. — Нотки нетерпения так и звенели в его голосе. — Могу ли я к вам приехать?

— Да, конечно… а почему бы и нет?..

Сразу раздались гудки отбоя. Очевидно, Гай уже спешил к ней, а Джин с улыбкой все повторяла:

— А почему бы и нет!..

Неожиданно она увидела свое отражение в блестящем стекле одного из эскизов, висящих напротив нее.

— О, Джин, — сказала она себе укоризненно, — как вы легкомысленно выглядите, мисс. О!..

И она срочно приняла деловой вид. Хотя удержать его до прибытия Гая ей будет стоить немалого труда.

Наконец, распахнулась дверь, и на пороге появился Гай Керью.

— Джин, мне так много надо сказать вам, — тяжело дыша, начал он и вдруг замолчал, увидев удивленно поднятые кверху брови Джин.

Наверное, любовь ослепила Гая в этот момент, потому что он не заметил, насколько наигранно ее удивление. Он смешался, как мальчишка, и, чтобы выиграть время и прийти в себя, переключился на другую тему.

— Вы знаете, Джин, что было с тем жакетом?..

— Да? — переспросила она, будто действительно не знала и будто это сейчас имеет для нее большее значение, чем то, что она надеется от него услышать… совсем о другом!

— Когда Порция в то утро оставила этот злополучный жакет в верхнем холле, то Лео Кранц, выходя, увидел его и надел. Он был с ним в гробнице и нарочно оставил этот след, зная, что жакет принадлежит мне. Потом Кранц бросил жакет, а Вудро спрятал его…

— Я думаю, что вам очень жаль Порцию, не правда ли? — перебила Джин.

— Порцию? — непонимающе переспросил ее Гай. — Ну… вообще-то мне жаль всех, кто так много перенес из-за этого. А особенно вас.

— Пустое, — ответила Джин тихо.

Гай осмелился более внимательно посмотреть ей в глаза и заметал мелькнувшее там ожидание. Тогда он подошел к ней ближе и неожиданно начал петь.

Джин сначала вздохнула, но потом ее черты смягчились, и так долго ожидаемое умиротворение и радость снизошли на нее.

— Что вы пели? — спросила она, когда он замолчал. — Какая чудесная мелодия! Мне кажется, что я ее не знаю, и в то же время меня не покидает ощущение, что где-то я уже это слышала… Что это?

— Это любовная песня индейцев.

После небольшого молчания он очень выразительно посмотрел на Джин.

— Я мог бы спеть вам еще лучшую песню. Любовную песню племени чероки… но…

— Что «но»? — быстро переспросила Джин, а взгляд, который она бросила на Гая, помог ему ответить.

— Это песня возлюбленной, чьей любви этот чероки… уже полностью добился!

— Да? — Джин немного помедлила, а потом решительно тряхнула своими чудесными волосами. — Так я хочу ее услышать!

И Гай спел ей эту песню… Только, естественно, несколько позже.