Красный террор в годы гражданской войны

Красный террор в годы гражданской войны

по материалам Особой следственной комиссии

по расследованию злодеяний большевиков

Под ред. докторов исторических наук

Ю. Г. Фельштинского и Г.И. Чернявского

CОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Положение об Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России

Программа деятельности Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России

Программа расследования Особой комиссии по земельному вопросу

Приложение

Доклад министра юстиции Е. И. Кедрина в Совет министров об учреждении

"Государственной комиссии по борьбе с большевизмом"

Опросной лист Государственной следственной комиссии

Дело No 1. Акт расследования по делу об аресте и убийстве заложников в Пятигорске в октябре 1918 года

Список заложников и лиц, арестованных большевиками по приказу ЧСК No 6

(Известия, No 157) с указанием сведений, добытых расследованием Особой комиссии

Дело No 2. Акт расследования по делу об избиении большевиками в лазаретах станицы Елизаветинской раненых и больных участников Добровольческой армии

Дело No 4. Краткая справка об арестах, производившихся большевиками в

Ставрополе (Кавказском) с 1 января по 8 июля 1918 года......

Дело No 5 и No 10. Сведения о злодеяниях большевиков в отношении церкви и ее служителей в Ставропольской епархии

Список священнослужителей, убитых большевиками в пределах Ставропольской епархии

Сведения о гонениях большевиков на православную церковь в Москве

Дело No 7. Сведения о массовых убийствах, совершенных большевиками (коммунистами) в июне-июле 1918 года в городе Ставрополе (Кавказском)

Дело No 9. Акт расследования о грабежах и разбойных нападениях, произведенных большевиками в городе Ставрополе (Кавказском) с 15 октября по 2 ноября 1918 г.

Дело No 11. Сведения об арестах, производившихся большевиками в Ставрополе Кавказском с 1 января по 8 июля 1918 года

Дело No 14. Краткая справка по делу о насильственном захвате власти большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году

Акт расследования о насильственном захвате власти большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году...

Дело No 15. Сведения о злодеяниях большевиков в городе Екатеринодаре и его окрестностях

Дело No 18. Акт расследования о социализации девушек и женщин в гор. Екатеринодаре по мандатам советской власти

Дело No 24. Акт расследования по делу о злодеяниях, совершенных большевиками и бандами Махно в Таганрогском округе

Дело No 25. Акт расследования по делу об убийствах, совершенных большевиками в 1918 году в г. Ростове-на-Дону

Дела NoNo 27--32, 34--36. Акт расследования по делам о злодеяниях большевиков в 1919 году в г. Новочеркасске и других местностях Донской области

Дело No 40 Сведения о разгроме большевиками Таганрогского окружного суда

Акт расследования по делу о злодеяниях, учиненных большевиками в городе Таганроге за время с 20 января по 17 апреля 1918 года

Акт расследования об убийстве большевиками генерала от кавалерии Павла Карловича Ренненкампфа

Дело No 42. Сообщение о гонениях большевиков .(коммунистов) на Церковь в Донской области

Дело No 43 -- 44. Акт расследования по делу о злодеяниях большевиков в станицах Лабинского отдела и в гор. Армавире

Акт расследования по делу о неудавшемся нападении большевиков на поезд Французской миссии на станции Великоанадоль и об убийстве там же офицеров Добровольческой армии

Дело No 46. Сведения по делу о вскрытии большевиками мощей Св. Сергия Преподобного в Троицко-Сергиевской лавре, близ Москвы

Акт расследования по делу о взрыве большевиками бомб на учебном судне "Рион"

Краткая справка о сожжении красноармейца казака Якова Чуса

Дело No 49. Акт расследования злодеяний большевиков в станицах Гундоровской и Каменской Донецкого округа

Дело No 51 и No 55. Акт расследования о злодеяниях большевиков, совершенных в 1918 и 1919 годах в Святогорском Успенском монастыре Изюмского уезда, Харьковской губернии

Дело No 56. Сведения о злодеяниях большевиков в гор. Евпатории

Выписка об отношении большевиков к магометанской религии, из дела о злодеяниях большевиков в Ставропольской губернии

Сведения о злодеяниях большевиков на Южном побережье Крыма (Ялта и ее окрестности)

Краткая справка по делу о насильственном захвате власти большевиками ( коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году

Справка Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России. Глумление большевиков над телом убитого генерала Корнилова

Дело No 116. Архив российского военного агента в Константинополе.

Некоторые материалы Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков на Юге России за 1918 год. Некоторые сводки сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков, зарегистрированных Информационной частью Отдела пропаганды за 1919 год

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 2

Общая сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков

Сводка [без заголовка], 10 марта 1919 г.

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 3

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 4

Общая сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 6

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 8

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 9

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 10

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 11

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 12

Cводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 13

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 14

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 15

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 16

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 17

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 18

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 19

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 20

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 23

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 24

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 25

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 26

Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 27

Сводка сведений о злодяниях и беззакониях большевиков No 28

Из донесения Одесского отделения

Приложения

Беседа с Петерсом

Письмо из России

Вопрос о репатриации русских беженцев

Сибирское обозрение. Трехреченская Голгофа

Из показаний Павловского (Якшина), агента ГПУ, арестованного в Германии в 1929 году

Список православных клириков, убитых и казненных в СССР за 1917-[19]30 гг.

Список православных епископов, подвергавшихся гонениям до 1 марта 1930 г.

По поводу списка православных епископов,подвергавшихся гонениям до 1 марта 1930 г. в СССР

Убийство епископа Иерофея Афонина

Инструкция всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры

Центральная Контрольная Комиссия ВКП(б) - Народный комиссариат рабоче-крестьянской инспекции СССР. Всем республиканским и краевым (областным]) КК-РКИ

Фотографии

Примечания

Предисловие

Основу предлагаемого сборника документов составляют материалы Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков, которая состояла при главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России. Положение о создании и деятельности этой комиссии было подписано главнокомандующим этими Вооруженными Силами генерал-лейтенантом А.И. Деникиным 4 апреля 1919 г. в Екатеринодаре. Ровно через год, когда Деникин сложил с себя полномочия, Комиссия перешла в подчинение нового главнокомандующего белой армией генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля. Согласно Положению, Комиссия была создана "для выявления перед лицом всего культурного мира разрушительной деятельности организованного большевизма". Комиссия руководствовалась последним Уставом уголовного судопроизводства Российской империи (1914). Она имела право вызывать и допрашивать потерпевших и свидетелей, производить осмотры, обыски, выемки, освидетельствования и другие следственные действия. Протоколы Комиссии имели силу следственных актов.

Комиссия имела сравнительно широкую программу собирания информации. Ее внимание сосредоточивалось на выявлении данных о политике и конкретных мероприятиях большевистских властей и организаций, направленных на уничтожение демократических организаций и органов и замену их насильственным путем "советскими организациями, основанными на диктатуре меньшинства". Внимание Комиссии привлекали действия большевиков, связанные с ликвидацией "органов судебной власти, регулируемых законом", и подмену их "безответственными трибуналами", руководимыми "революционной совестью", порядок и последствия этой подмены, "уничтожение организованной, юридически подготовленной" судебной защиты. Помимо этого, Особая Комиссия призвана была заниматься расследованием деятельности большевиков в духовно-политической сфере - ликвидацией принципа свободы совести и гонениями против церкви и ее служителей, уничтожением свободы слова и собраний, ликвидацией неприкосновенности личности и т.д. В сферу внимания включались и социально-экономические вопросы, в том числе "национализации, конфискации, реквизиции, контрибуции", "деморализация рабочего класса", "сокращение производительности труда", "принудительные способы проведения коммунистических начал вообще и диктатуры пролетариата, в частности", "принуждение к унизительным и не в меру тяжелым работам, лишение продовольственного пайка". Организаторы Комиссии считали необходимым расследовать факты привлечения к управлению страной лиц с уголовным прошлым, лиц, не имеющих даже элементарного образования, подчас алкоголиков и наркоманов. В целом Комиссия должна была выявить характер как "общего террора", так и "индивидуального террора как способа возмездия и устрашения". Таким образом она должна была обосновать вывод о "противоречиях между программными обещаниями коммунистов и действительным их осуществлением".

Этой главной задаче должна была способствовать и деятельность самостоятельной, хотя и безусловно связанной с Особой комиссией второй комиссии, образованной для расследования крестьянской политики советской власти, в частности деятельности созданных большевиками комитетов бедноты, результатов насильственного создания коллективных хозяйств, конфискаций, изъятий, реквизиций урожая и скота и т. д.

Разумеется, в условиях ожесточенной гражданской войны в России деятельность Особой комиссии не могла не оказаться под глубоким влиянием политических взглядов и настроений антибольшевистских деятелей Вооруженных сил Юга России и связанных с деникинской армией гражданских лиц широкого партийного спектра от правых монархистов до левых кадетов. Такой политический настрой, означавший "презумпцию виновности" большевиков, по-видимому предопределил некоторые неточности и преувеличения в описании отдельных конкретных фактов большевистского террора. Обращает на себя внимание, что в ряде документов Особой комиссии более или менее откровенно прослеживаются нотки русского великодержавного шовинизма, в частности антисемитские настроения ее членов, весьма распространенные в деникинской армии.

Деникинская армия не блистала гуманностью. В фундаментальном историко-мемуарном труде А.И. Деникина "Очерки русской смуты" есть специальный раздел под названием "Моральный облик армии. Черные страницы". "Армии понемного погрязали в больших и малых грехах, набросивших густую тень на светлый облик освободительного движения", - сожалел Деникин. "Военная добыча стала для некоторых снизу - одним из двигателей, для других сверху одним из демагогических способов привести в движение иногда инертную, колеблющуюся массу"1. Наиболее отвратительными и зверскими были еврейские погромы, творимые, как правило, по инициативе младших командиров белой армии или же ее рядовых солдат.

Но между большевистским террором и "черными страницами" деникинцев были огромные различия. Белой армии была присуща жестокость, свойственная войне. Если эта жестокость и порой кровавые исступления круто не пресекались начальниками, офицерами, генералами, штатскими политиками, то, во всяком случае, носили они характер инцидентов. Об этом свидетельствуют весьма ограниченная информация о зверствах белых против гражданского населения крестьян, рабочих, мелких ремесленников, встречающаяся в большевистской прессе, но, как правило, не подтверждаемая достоверными источниками. В качестве белого террора большевики обычно представляли издевательства и кровавые расправы с попавшими в плен к антибольшевистским формированиям партийными активистами, красноармейцами, командирами и т. п. В то же время белые не создавали на территориях, занятых ими, организаций, подобных советским Чрезвычайным комиссиям, революционным трибуналам и пр. Руководители белых, хотя бы тот же Деникин, никогда не призывали к массовому террору, к огульным расстрелам по социальному признаку, к взятию и расстрелу заложников в случае невыполнения их требований. Белые не видели в массовом терроре идеологической и практической необходимости, поскольку воевали не против народа, не против определенных социальных классов, а против небольшой, хотя и непрерывно увеличивавшей свою численность партии, которая захватила власть, искусно использовав социально-экономическую и политическую ситуацию, а также конъюнктурные изменения в настроениях общественных низов.

Хотя в идеологии белых были весьма серьезные расхождения, доминировали настроения восстановления в России демократического, парламентского политического устройства, частной собственности и рыночных отношений.

Принципиально иной характер носила террористическая политика большевиков. Несмотря на все демагогические заявления и заверения большевистских лидеров, советская власть воевала не за интересы народа, а против народа. Насильнический курс проводился в отношении почти всего крестьянства при опоре на сельских маргиналов - пьяниц, лентяев, проходимцев, которые были украшены регалиями "сельского пролетариата". Смертельным врагом объявлялась вся буржуазия, включая "буржуазную интеллигенцию", то есть почти весь слой образованных, хозяйственно активных людей, несших на себе бремя экономического прогресса страны и являвшихся носителями ее культуры.

Впитав в себя наиболее неустроенную, неквалифицированную и подверженную низменным чувствам часть промышленных рабочих, то есть тех же маргиналов, но проживавших в городах и рабочих поселках, большевики именно в этом слое фактически видели воплощение "пролетариата", когда переходили от голых абстракций к реальному осуществлению своей политики. Собственно же рабочий класс оказался в положении, намного худшем, чем при царизме. Той же его части, то есть абсолютному большинству, которая не поддерживала новую власть, относилась к ней равнодушно, или, тем более, тем, кто находился под влиянием меньшевиков, была объявлена такая же смертельная война, как и другим общественным слоям.

Именно в таком отчуждении от основных социальных структур общества, во враждебности людям простого труда, знаний, общественной инициативы следует видеть основную причину "красного террора", который по своим масштабам, глубине, бесчеловечности никак не может быть уподоблен "белому террору", являвшемуся вторичным, ответным и обусловленным перипетиями гражданской войны.

Большевистский террор и связанные с ним акции получали "высочайшее благословение" лидера партии и главы правительства В.И. Ленина. Кровожадность этого "самого человечного человека" (В. Маяковский) и его соратников и помощников становилась очевидной любому, кто брал на себя труд непредвзято и внимательно прочитать тщательно просеянные тома собрания его сочинений, относящихся ко времени после октября 1917 г. Ныне же, когда снят покров секретности с ленинского архивного Фонда в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) и появились первые сборники не публиковавшихся ранее рукописей и выступлений Ленина, становится еще более очевидным, что хрестоматийный образ мудрого государственного руководителя и мыслителя, который, якобы, только и думал о благе народа, был прикрытием реального облика тоталитарного диктатора, заботившегося только об упрочении власти своей партии и своей собственной власти, готового во имя этой цели идти на любые преступления, неустанно и истерически повторявшего призывы расстрелять, повесить, взять заложников и т. п. 2

О том, как осуществлялись указания большевистского лидера о массовом "красном терроре" дают разностороннее представление акты о расследованиях, справки, сводки и другие материалы Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Достоверность приводимых в них фактов (учитывая, повторяем, некоторые неизбежные преувеличения и неточности в конкретных деталях) подтверждается многократностью аналогичных действий, о которых свидетельствуют разные документы, огромным количеством фамилий и конкретных данных о страданиях и гибели отдельных людей, в том числе видных военных чинов царской армии и антибольшевистских формирований, бывших государственных деятелей и т.п. Обстоятельства гибели, например, генералов Л.Г. Корнилова, Радко Димитриева, П. К. Ренненкампфа, видного казачьего деятеля М.П. Богаевского и ряда других лиц были полностью подтверждены в дальнейшем. Точно так же дальнейшие расследования, свидетельства очевидцев, воспоминания подтверждали имена большевистских функционеров, отличавшихся особой изощренностью в запугивании и убийстве тех, кто каким-либо образом оказались им неугодными.

Публикуемые ниже документы свидетельствуют, что для "красного террора" были характерны не просто массовые бессудные убийства, но также массовый извращенный садизм, насилия и надругательства над людьми. Чего стоит, например, рассказ о том, как ученица одной из екатеринодарских гимназий подвергалась многочисленным изнасилованим в течение двенадцати суток группой красноармейцев, после чего ее привязали к дереву, жгли ее тело и, наконец, расстреляли (дело No 18).

Документы полностью подтверждают уже проводившуюся в опубликованных в последнее десятилетие в России других оригинальных материалах мысль о том, что политическая преступность большевизма неизбежно порождала элементарную уголовную преступность. Об этом сообщал писатель В.Г. Короленко председателю Совнаркома Украины Х. Г. Раковскому, обращая внимание на бесчинства и пытки, чинимые под руководством Г. И. Кулика (будущего маршала Советского Союза)3. В актах Особой комиссии читатель встретит массу данных об обилии среди большевиков бывших уголовных преступников (воров, грабителей, убийц), о коррупции в правившем лагере, о пьянстве и разврате в его среде, о тенденции покровительства большевиков "социально родственным" уголовникам.

Все это было началом того беззакония, тех ужасов и преступлений, которые развивал достойный продолжатель ленинского дела И.В. Сталин на следствии и в тюрьмах всей огромной страны, в ГУЛАГе, да и во всем социалистическом лагере. Даже фразеология и эвфемизмы были подобными. Тогда, в годы гражданской войны, фигурировали выражения "отправить в Москву" или "отправить в Харьков", и это означало, что бедняга, о котором шла речь, уже расстрелян (примеры такого рода, фигурирующие в публикуемых документах, приводил и В.Г. Короленко4). Через 20 лет тот же зловещий смысл получил оборот "десять лет без права переписки".

Результатами работы Особой комиссии явились не только акты расследования и подобные им документы, но также многочисленные документальные фотографии, которые особенно ярко и наглядно демонстрируют зверства большевиков. Б льшая часть сохранившихся и публикуемых ниже фотографий была сделана военным следователем Добровольческой армии в присутствии членов военных миссий Великобритании и Франции летом 1919 г. после занятия деникинцами Харькова. Жертвы на фотографиях - это в основном заложники. К ним относились лица, занимавшие в России до октября 1917 г. сколько-нибудь заметные посты, а также члены их семей; семьи офицеров антибольшевистских военных формирований, включая малолетних детей; священнослужители; рабочие и крестьяне из районов, подозреваемых в нелояльном отношении к советской власти; все те, чье имущество, движимое и недвижимое, оценивалось свыше 10 тыс. рублей.

Как видно на фотографиях, на большинстве извлеченных трупов остались следы пыток. Харьковские хирурги и патологоанатомы, проводившие экспертизу, высказали предположение, что к жертвам применялись традиционная китайская пытка, по своей болезненности превышавшая все доступное человеческому воображению. При расследовании были найдены и засняты куски кожы, содранные с человеческих рук, перебитый шомполами крестец, отрезанные нос и губы, надрезанные женские груди. На многих трупах остались следы пыток над половыми органами. Фотографии поражают бессмысленной жестокостью, заставляют глубже осознать те мучения, которые испытали перед смертью жертвы террора. За сухой фразой "расстрел заложников" стояла намного более болезненная смерть, чем можно было бы представить.

Документы и фотографии говорят сами за себя и не требуют обширных объяснений. Однако нельзя не подчеркнуть еще раз, что жестокость, отраженная ими, не была вынужденной жестокостью, свойственной войнам вообще, тем более гражданскими. Это была во многих случаях садистская жестокость, бесцельная и бесконтрольная, проистекавшая из преступной, мафиозной сущности той тоталитарной системы, которая ее разжигала, и бандитского характера конкретных носителей власти, подбиравшихся, как правило, из подонков общества.

Публикуемая документация свидетельствует, что история большевистской власти, которую в целом или, по крайней мере, начальные этапы которой пытались и пытаются всячески приукрасить крайне левые, по существу дела экстремистские силы в России и за ее рубежами, начиналась именно так отрубленными руками, проломанными черепами, вылущенными половыми органами, морем человеческой крови.

Акты Особой комиссии полностью подтверждают, дополняют и иллюстрируют вывод, к которому еще в 1924 г. пришел видный русский историк С.П. Мельгунов - тоталитарный мир ужаса и безумия начался с захвата власти большевиками5.

Багаж накопленных к настоящему времени знаний о сущности и эволюции тоталитарных режимов, прежде всего своего рода "классических" тоталитарных структур - большевистской и нацистской, - знаний, которые, по нашему мнению, существенно дополняет данная публикация, убедительно свидетельствует, что существо тоталитаризма, в частности советского, не в провозглашаемой ими идеологии, а в практике. Один из секретов тоталитаризма состоял в утилитарном использовании внешне логичных и даже в каком-то смысле возвышенных утопических идей для достижения низменных практических целей, прежде всего захвата, сохранения и упрочнения политической, экономической и духовной власти при помощи преступных, уголовно наказуемых в любом нормальном обществе средств. "Тоталитаризм, прикрываясь идеей, скрывает свою уголовную сущность, более того, приобретает как бы законные черты", - пишет российский философ В.Кантор6.

Продолжением и развитием основного корпуса документов предлагаемого сборника являются приложения, включающие материалы, прямо или косвенно связанные с террором в советской России (СССР), фондообразователем которых не была Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков и которые хронологически выходят за пределы гражданской войны. Объединяет их то, что все они касаются неизвестных или малоизвестных событий и хранятся в зарубежных архивах.

Весьма любопытны, в частности, завершающие сборник "Инструкция всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры", являющаяся фактически совместным секретным постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 8 мая 1933 г., и примыкающее к ней секретное письмо совместного партийно-государственного органа - Центральной контрольной комиссии ВКП(б) - Наркомата рабоче-крестьянской инспекции СССР своим местным органам. Появившаяся в начале некоторого ослабления террористического пресса и предшествовавшая, как оказалось, новой, еще более кровавой и смертоносной волне насилий - "большому террору" 1936-1938 гг., "инструкция" поражает откровенным и циничным признанием беззаконных расправ, чинимых в стране, и намерением сохранить насилия и произвол, лишь слегка прикрывая их лживой завесой "социалистического правопорядка".

Вызванный комплексом причин, среди которых немаловажной был приход нацистов к власти в Германии в январе 1933 г. и стремлением сталинской клики представить свою власть в более благовидном свете для западной либерально-демократической общественности, в чем советский диктатор преуспел7, этот документ содержит многочисленные предостережения о том, что классовая борьба будет неизбежно обостряться, что не может быть и речи о ее ослаблении, что "наша бдительность должна быть всемерно заострена". Особую пикантность инструкции придает то, что, судя по характерным для нее фразеологическим оборотам и развязному тону, она была написана (или продиктована), по крайней мере частично, самим "великим вождем и учителем"8.

Публикуемые в основном корпусе данного сборника документы преимущественно хранятся в Архиве Народно-трудового союза (НТС) во Франкфурте-на-Майне (Германия). Некоторые следственные акты в машинописных копиях отложились также в Архиве Гуверовского Института войны, революции и мира при Стенфордском университете (США, Калифорния) в коллекциях Б.И. Николаевского и П.Н.Врангеля. Документы, публикуемые в приложении, которые хронологически выходят за рамки гражданской войны за одним, оговоренным в тексте исключением, заимствованы из Архива Гуверовского института ( коллекция Б.И.Николаевского ).

Материалы публикуются с любезного разрешения администрации архивов.

Первое издание настоящего сборника вышло в 1992 г.9 В данное издание включены дополнительно два документа - "Краткая справка по делу о насильственном захвате власти большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году" и сводка сведений о злодеяниях большевиков отдела пропаганды Особого совещания при Главнокомандующем Вооруженными Силами на Юге России от 17 ноября 1919 г. Все документы публикуются полностью. Встречающиеся отточия (...) принадлежат авторам документов. В текст внесены незначительные уточнения в соответствии с современными нормами русского правописания и пунктуации. Стилистические ошибки и неточности не исправлялись. Внимание на наиболее существенные из них обращалось примечанием "Так в тексте". В настоящее издание включено данное предисловие (взамен краткого обращения "От редактора" в первом издании) и примечания, в которых содержатся справки о лицах, событиях и других моментах, которые могут оказаться непонятными читателям или требуют новой оценки. В примечаниях не отражена широко фигурирующая в тексте терминология Русской православной церкви, так как это значительно утяжелило бы справочный аппарат сведениями, не имеющими прямого отношения к рассматриваемым в сборнике вопросам.

Мы полагаем, что издание документов о красном терроре в России особенно актуально в наши дни, когда стремящиеся к реваншу, к восстановлению тоталитарного режима экстремистские коммунистические и прокоммунистические силы оказываются в состоянии с помощью демагогии повести за собой не только значительную часть парламента, но и измученные слои населения, с тоской вспоминающие о том времени, когда они вовремя получали свою жалкую зарплату и жили в отапливаемых зимой стандартных квартирах. Символом такого реванша является решение Государственной Думы, рекомендующее восстановить на Лубянской площади в Москве памятник Ф.Э. Дзержинскому - когда-то всесильному руководителю карательной службы - ВЧК, одному из главных виновников кровавого террора, которого теперь представляют как покровителя детей-сирот. Памятник собираются восстанавливать как "символ борьбы с преступностью"10.

Поистине, надо обладать куриной памятью, чтобы забыть те зверства и преступления, которые творило возглавлявшееся Дзержинским ведомство!

Преступления против человечности, как определил характер подобных деяний Международный суд над главными немецкими военными преступниками "первый в истории суд победившей цивилизации над криминально-агрессивным варварством"11,- не могут быть забыты.

Мы надеемся, что лежащий перед читателем сборник будет способствовать не только дальнейшему научному познанию трагической современной истории России и соседних с ней стран, но и восстановлению в памяти людей характера преступного режима, опасность возрождения которого не так уж иллюзорна12.

ПРИМЕЧАНИЯ

Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т.4. Вооруженные Силы Юга России. Берлин, 1925, с.93.

См., например, The Unknown Lenin: From the Secret Archives. Ed. By Richard Pipes. New Haven and London, 1996.

Станчев М.Г., Чернявский Г.И. Фарс на крови. Харьков, 1997, с.37, 44 и др.

Чернявский Г.И. Письма В.Г. Короленко Г.И. Петровскому. - Современное общество, 1994, No 3.

Мельгунов С.П. Красный террор в России. 1918-1922. Берлин, 1924 (современное издание - М., 1990).

Кантор В. "...Есть европейская держава". Россия: Трудный путь к цивилизации. М., 1997, с.176.

Небезынтересно, что большевики в ряде случаев успешно обманывали западных либералов уже в первые годы своей власти. В приложениях публикуется, например, документ, свидетельствующий о том, что выдающийся общественный деятель и ученый Ф. Нансен, являвшийся после первой мировой войны уполномоченным Лиги Наций по делам русских беженцев, высказался в начале 20-х годов в том духе, что в России теперь правит свободный народ и растет народное благосостояние. Последователями Нансена в этом смысле были писатели Л. Фейхтвангер, Р. Роллан, Э.Синклер и другие, весьма благоприятные высказывания которых о политике Советского Союза и лично Сталина во второй половине 30-х годов, в разгар "большого террора", вряд ли могут служить образцами человеческой глупости. Они, по нашему убеждению, яаляются яркими примерами человеческого лицемерия.

Этот текст очень напоминает многие сталинские "труды", отражающие, по мнению автора одного современного философского романа, "мыслительный процесс дебила" или скорее руководство к действию "для совершенно невозможных дебилов" (Яковлев Л. Корректор, или Молодые годы Лео Кранца. Харьков, 1997, с. 128-129).

Красный террор в годы гражданской войны по материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. London, 1992.

Сегодня (Москва), 3 декабря 1998 г.

Кантор В. Указ. соч., с. 177.

Ценный системный анализ насилий и террора в 1917 и следующие годы дан в сравнительно недавно появившейся книге В. Булдакова "Красная смута: Природа и последствия революционного насилия" (М., 1997). Надо, однако, отметить, что автор, весьма критически (хотя и далеко не всегда аргументированно) подходящий к работам своих предшественников и пренебрежительно отмахивающийся, например, от вполне обоснованной параллели "сталинизм-нацизм", не проводит принципиального различия между "красным" и "белым" террором, которое мы могли бы определить как разницу между институционным (в первом случае) и инцидентным террором.

ДОКУМЕНТЫ

Главнокомандующий вооруженными силами

на Юге России

Генерал-лейтенант Деникин1

Утверждаю

4 апреля 1919 года

г. Екатеринодар

ПОЛОЖЕНИЕ

ОБ ОСОБОЙ КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩЕЙ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

1. При главнокомандующем вооруженными силами на Юге России состоит Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков для выявления перед лицом всего культурного мира разрушительной деятельности организованного большевизма.

2. Особой комиссии предоставляется, руководствуясь Уставом уголовного судопроизводства (изд[ания]1914 г.)2, вызывать и допрашивать потерпевших, свидетелей и сведущих лиц и производить осмотры, обыски, выемки, освидетельствования и другие следственные действия, а также пользоваться правами, предоставленными следственным властям статьями 217, 272, 292 и 386 означенного Устава.

3. Все протоколы и акты, составляемые Особой комиссией или отдельными ее членами с соблюдением Устава уголовного судопроизводства, имеют силу следственных актов.

4. Особая комиссия действует в составе общего ее собрания и следственного ее органа.

5. Общее собрание, равно как и следственный орган, состоят под председательством председателя Особой комиссии, назначаемой главнокомандующим вооруженными силами на Юге России, по представлению начальника Управления юстиции3.

6. В общее собрание Особой комиссии, кроме председателя и двух товарищей председателя и всего состава следственного органа, входят пять членов из числа общественных деятелей, по одному члену от штаба главнокомандующего вооруженными силами на Юге России, от части Генерального штаба Военного управления4, от Военно-судной части5, от Управления внутренних дел по государственной страже6, Иностранных дел7, Юстиции и от Отдела пропаганды8.

7. Общее собрание Комиссии считается состоявшимся при наличии председателя и не менее половины состава следственного органа (ст. 9).

8. Представителям союзных миссий при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России9 предоставляется право присутствовать на всех заседаниях Особой комиссии.

9. В следственный орган, кроме председателя Особой комиссии, входят два товарища председателя и девять членов, назначенных как лиц с высшим юридическим образованием главнокомандующим вооруженными силами на Юге России, по представлению начальника Управления юстиции и по соглашению с председателем Особой комиссии.

10. Председателю Особой комиссии предоставляется право приглашать лица соответствующих специальностей как для временного ее усиления, так и для исполнения отдельных поручений. Такие лица, состоя в звании временных членов Особой комиссии, могут, по усмотрению председателя ее, пользоваться всеми правами, присвоенными постоянным членам Особой комиссии при условии, если они удовлетворяют требованиям, указанным в статье 9. В отношении лиц, приглашаемых в Особую комиссию из состоящих на государственной службе, председатель Особой комиссии входит в соглашение с их начальством, коему предоставляется откомандировывать их для занятий в Особую комиссию на срок не свыше трех месяцев. Временные члены Особой комиссии, приглашаемые из состоящих на государственной службе, сохраняют получаемое ими содержание и могут оставаться при исполнении своих прямых служебных обязанностей.

11. Члены общего собрания Особой комиссии имеют право присутствовать при производстве всех следственных действий.

12. При Особой комиссии состоит канцелярия в составе назначаемых председателем сей Комиссии секретаря и других чинов по штату.

13. Отдел пропаганды и все его учреждения срочно сообщают Особой комиссии весь осведомительный материал о злодеяниях большевиков.

14. Особая комиссия разрабатывает и систематизирует добытые данные в виде актов следственного расследования и сводок осведомительного материала и самостоятельно распубликовывает свои труды, причем материалы, представляющие интересы за границей, а также для широкой массы публики, срочно сообщает представителям союзных миссий, в Управление внутренних дел по государственной страже, Иностранных дел, в Отдел пропаганды.

15. Все материалы, заключающие указания на преступные деяния и виновность отдельных лиц, Особая комиссия сообщает подлежащим следственным и судебным властям.

Управляющий делами Особого совещания

С. Безобразов

С подлинным верно:

За управляющего делами Особого совещания

(подпись) Копия с копии верна:

(подпись)

ПРОГРАММА

деятельности Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России

I. Мероприятия большевиков, направленные к уничтожению демократических общественных организаций и к водворению на их место, насильственным путем, советских организаций, основанных на диктатуре меньшинства. (Разгон органов местных самоуправлений, избранных на основе всеобщего избирательного права.)

II. Уничтожение органов судебной власти, регулируемых нормами закона, и замена их безответственными трибуналами, руководящимися "революционной совестью". (Выяснение порядка этой замены и результатов ее. Уничтожение организованной, юридически подготовленной защиты.)

III. Уничтожение установленной системы народного образования и введение "демократической школы" без требования соответствующей подготовки. (Выяснение результатов этой замены.)

IV. Провозглашение принципа свободы совести и наряду с этим гонение против Церкви и ее служителей. (Поругание храмов, глумление над мощами, иконами, священными предметами, разгон и расстрел крестных ходов, массовое уничтожение духовенства и пр.)

V. Уничтожение коренных основ семьи. (Социализация женщин и детей.)

VI. Уничтожение свободы слова. (Закрытие всех периодических изданий, кроме официозных и коммунистических.)

VII. Уничтожение свободы союзов и собраний. (Разгоны и расстрелы инакомыслящих собраний, борьба с кооперативами и пр.)

VIII. Уничтожение неприкосновенности личности. (Обыски, аресты.)

IX. Экономические мероприятия:

1) Аграрная политика.

2) Национализация недвижимого имущества, торговли, банков, страхового дела, фабрично-заводских предприятий, железных дорог и пр.

3) Конфискации, реквизиции и контрибуции.

4) Рабочая политика (деморализация рабочего класса, сокращение рабочего дня, увеличение заработной платы за физический труд и в связи с этим сокращение производительности труда).

X. Принудительные способы проведения коммунистических начал вообще и диктатуры пролетариата, в частности.

1) Массовое уничтожение своих идейных врагов из числа мирного населения -- интеллигенции, буржуазии, казачества и всяческое их угнетение. (Принуждение к унизительным и не в меру тяжелым работам, лишение продовольственного пайка и пр.)

2) Общий террор.

3) Индивидуальный террор как способ возмездия и устрашения.

XI. Противоречия между программными обещаниями коммунистов и действительным их осуществлением.

XII. Характеристика руководителей центральной власти и исполнителей на местах. (Образовательный ценз, возраст, уголовное прошлое, болезненная наследственность, морфинизм, кокаинизм, алкоголизм и пр.)

Способы достижения ими власти (насильственный захват власти, подкуп и пр.).

ПРОГРАММА

расследования особой комиссии по земельному вопросу

1) Произведен ли общий передел земли и не вызывает ли этот передел в том виде, как он был произведен, недовольства и жалоб среди отдельных групп крестьянского населения.

2) Вошли ли в этот передел, кроме надельных, также и частновладельческие земли.

3) Не было ли случаев захвата крестьянами чужих земель, хуторских и отрубных участков и не были ли все эти земли также включены в общий передел земли.

4) Кто наделен землею, только ли местные крестьяне или также и пришлый элемент, признают ли крестьяне примененный порядок наделения землею справедливым или наблюдается обездоление одних и несправедливое обогащение других.

5) Увеличилось или уменьшилось земледелие крестьян и в какой мере.

6) Увеличилась или уменьшилась посевная площадь, насколько и под влиянием каких причин (гражданская война, мобилизация, влияние реквизиций хлеба и т. д.).

7) Не изъяты ли целые площади земли как помещичьей, так и крестьянской в распоряжение Советов для образования крупных советских или коммунистических хозяйств и кто заведовал таковыми.

8) Не свозился ли в эти хозяйства живой и мертвый инвентарь, насильственно отбираемый от помещиков и от крестьян.

9) Подвергались ли крестьяне принудительным работам в этих хозяйствах.

10) Производилась ли реквизиция урожая и скота, присылались ли вооруженные отряды для отобрания хлеба у крестьян и как население на это реагировало (восстания, уничтожение хлеба, зарывание его в землю и т. п.).

11) Действовали ли Советы (комитеты) бедноты, из кого они состояли и каково было отношение их к различным группам крестьян. Не было ли натравливания одних групп крестьян против других.

12) Преследовались ли более зажиточные крестьяне и в каких формах это выразилось (отобрание земли, пользование их скотом, инвентарем и т. д.).

13) Много ли уничтожено крестьянских хозяйств.

14) Сохранились ли нетронутыми частновладельческие имения и были ли какие-либо распоряжения об их уничтожении.

15) Сохранились ли посевы многолетних трав (клевер, люцерна и т. п.), а также посевы, связанные с сельскохозяйственной промышленностью (свекла, картофель для сахарных, винокуренных, крахмальных заводов).

16) Сохранилось ли племенное животноводство (скотоводство, коневодство и т. д.) и не подвергались ли животные расхищению и уничтожению.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ДОКЛАД

министра юстиции в Совет министров об учреждении "Государственной комиссии по борьбе с большевизмом"10

С освобождением Петрограда из-под ига большевиков предстоит расследование преступной деятельности лиц, заливших кровью и разоривших страну и поправших все начала законности и свободы. Расследование, естественно, не может ограничиться отдельными преступлениями этих лиц, а должно будет охватить разрушительную деятельность их в целом, и притом не только деятельность коммунистов и большевиков11 в тесном смысле слова, но и всех тех лиц, которые так или иначе являлись их сотрудниками. Мера субъективной виновности этих лиц будет представляться, конечно, весьма различной в зависимости от той роли, которую они играли, и тех побуждений, под влиянием которых они действовали. Особою заботой правительства должно быть возможно полное единство деятельности лиц, на которых будет возложено расследование преступной деятельности большевиков как в смысле точного установления необходимых для наличности состава преступления признаков, так и тех градаций субъективной виновности, в соответствии с которыми будут разрешаться вопросы о способах пресечения обвиняемым уклониться от следствия и суда. В целях объединения следственной деятельности необходимо поручить расследование преступлений не рядовым судебным следователям, которые на первых порах будут, вероятно, завалены большим числом текущих дел, а особым судебным следователям по важнейшим делам. На каждого из таких следователей должно быть возложено производство следствия в отдельной отрасли государственного управления, например, в области финансов, торговли и промышленности, продовольствия, народного просвещения, городского самоуправления и т. п. К каждому из таких судебных следователей по особо важным делам должно быть прикомандировано еще несколько следователей, которые должны будут непосредственно производить те или другие следственные действия. Главною же задачей судебных следователей по особо важным делам будет общее руководство деятельностью лиц, к ним прикомандированных, разрешение возникающих у них как общих вопросов, так и в особенности касающихся привлечения к следствию обвиняемых, формулировка обвинения, квалификация деяний их и меры пресечения им способов уклоняться от следствия и суда.

Общее наблюдение за производством следствия по всем делам должно принадлежать прокурору палаты, для наблюдения за производством отдельных следствий будут командировать товарищей прокурора судебной палаты и окружного суда. В случае необходимости производства следственных действий вне Петрограда таковые производятся или местным судебным следователем, по отдельному требованию судебного следователя по особо важным делам, или этим последним, или одним из прикомандированных к нему следователей. В случае возникновения каких-либо общих вопросов по производству следствия у судебного следователя по особо важным делам он за разрешением их обращается к прокурору палаты, который может пригласить для предварительного совещания всех или нескольких наличных следователей по особо важным делам и лиц прокурорского надзора.

В канцелярии прокурора палаты должны быть объединены все сведения о лицах, привлеченных к следствию в качестве обвиняемых, а также копии протоколов осмотров, приобщенных к делам книг и документов, имеющих общее значение, т[о] е[сть] касающихся одновременно многих обвиняемых. Это необходимо прежде всего ради экономии труда следователей, во избежание излишнего повторения несколькими следователями иногда весьма сложной и требующей много времени работы по составлению протоколов осмотра этих книг. Основательное изучение всех этих книг, брошюр и прокламаций большевиков приведет к познанию большевизма как общественной болезни во всех его проявлениях и стадиях. Правильное понимание этой болезни, ее причины и условия возникновения и эпидемического распространения только и может дать указание на возможность борьбы с нею.

Все полученные отдельными следователями результаты исследований должны делаться общим достоянием всех других следователей. Так, например, преступная деятельность данного лица в сфере дипломатии должна быть дополнена сведениями, полученными судебными следователями, расследующими торговую и промышленную деятельность большевиков, и т. п. Только благодаря вышеописанной организации оказалось бы возможным настолько полно и обстоятельно проследить деятельность привлеченного к делу, что обвиняемые были бы лишены возможности давать лживые и уклончивые объяснения своих поступков. Такая система не только не замедлит хода расследования, но, напротив того, будет способствовать скорейшему окончанию каждого дела. В то же время, не оставляя ни одного обстоятельства неразъясненным, вышеозначенная организация предварительного следствия получит возможность привлечь к делу без изъятия деятелей большевиков, что крайне необходимо.

Опыт показал, что оставление без репрессий самых ничтожных участников преступления приводит к необходимости со временем иметь дело с ними уже в качестве главных виновников другого однородного преступления. Поэтому-то в видах общественной профилактики необходимо расследовать самым тщательным образом деятельность каждого большевика и предавать его суду только после всестороннего расследования. Иначе слишком много лиц останутся безнаказанными и через некоторое время снова начнут свою преступную деятельность.

Для осуществления этих предложений я считаю необходимым два мероприятия, которые могут быть осуществлены лишь при участии главнокомандующего.

Во-первых, необходимо, чтобы в самый момент занятия Петрограда было обращено внимание на сохранение полной неприкосновенности всех дел, документов и бумаг, находящихся в помещениях, занятых большевистскими учреждениями и должностными лицами. Конечно, оставляя Петроград, большевики постараются по возможности уничтожить всякие следы своей деятельности. Но, конечно, это не может удасться всякому, и по недостатку времени и по небрежности следы всегда останутся. Тем более необходимо собрать и сберечь все самые ничтожные обрывки писем, бумаг, документов. Может быть, ни в одном уголовном процессе в мире вещественные письменные доказательства не будут иметь такого значения, как в настоящих процессах большевиков. Это потому, что почти все беспристрастные свидетели, не принадлежащие к партии коммунистов, или умерли, или разъехались, или будут бояться давать откровенные показания. Что же касается до принадлежности к партии лиц, состоявших почти сплошь на службе в Совдепии, то, конечно, рассчитывать на их правдивость нет возможности. При таких условиях клочок бумаги может иметь громадное значение для установления вины или невиновности обвиняемого.

Во-вторых, необходимо, чтобы по занятии Петрограда комендантом города было издано обязательное постановление, которое вменило бы всем лицам, состоявшим на службе у большевиков, от высших до самых низших, в определенный срок, не более трех дней, явиться в заранее указанные места и дать ответ на целый ряд вопросов, касающихся их служебной деятельности.

Проект этого опросного листа прилагается. Не надо быть пессимистом для того, чтобы признать, что ни военные поражения большевиков, ни судебная борьба с ними не могут дать уверенности в уничтожении самых корней большевиков. Даже после полного своего поражения большевизм будет тлеть и временами вспыхивать. Вспышек большевизма следует ожидать не только в новых местностях, где население не познакомилось с ним заранее, но также и там, где, благодаря крайней неустойчивости в населении социальных, экономических и политических взглядов, люди заинтересованные сумеют внушить населению мысль, что развал государства, разорение и гибель промышленности явились последствиями не большевизма, но лишь неудачного выбора вождей движения, оказавшихся, дескать, не на высоте большевистских требований и идеалов. Если вспомнить, что Венгрия, Финляндия, Эстония, Латвия и даже Германия, не говоря уже об азиатских государствах, оказались не чуждыми большевизму, который оказался чрезвычайно заразительным, то надо прийти к заключению, что чрезвычайные профилактические меры против большевизма необходимы не только в России, но на пространстве всего мира. Единственным радикальным средством борьбы с ним может быть только раскрытие истинной его сущности. Необходимо исследовать не только перед русским народом, но и перед народами мира все источники зарождения большевизма, условий развития и отношения его ко всем сторонам жизни как государства -- в области международной, правовой, экономической, политической, так и народа -- в области чисто национальной, религиозной, бытовой и т. п. Для такого всестороннего изучения большевизма я предлагаю ныне же созвать в Петрограде "Государственную комиссию борьбы с большевизмом". Комиссия должна быть образована немедленно вслед за взятием белыми Петрограда.

В этой комиссии должны сосредоточиваться все сведения, касающиеся этой язвы государственной и народной жизни. В состав ее должны были бы входить как судебные деятели и государственные люди, так и ученые, и историки, и литераторы.

Но, кроме того, так как широкие задачи этой комиссии могли бы быть достигнуты при деятельном сотрудничестве заграничных кругов, то в состав ее должны были бы войти все представители иностранных миссий. Последние ознакомляли бы Комиссию со всеми явлениями социальной жизни их стран, имеющими отношение к большевизму, а также со всеми приемами борьбы с большевизмом в пределах их страны. Кроме того, представители иностранных миссий могли бы взять на себя, помимо министерства иностранных дел, все сношения русских судебных властей по исполнению отдельных требований их за границей и заграничных требований в России и тем оказать большую помощь достижением быстроты следствия.

Из вышеизложенного видно, что задача Комиссии двоякая: во-первых, чисто судебная -- расследование деятельности большевиков и, во-вторых, -научно-административная. О первой сказано достаточно. Что касается административно-научной деятельности, то целью Комиссии должно быть прежде всего раскрытие сущности большевизма.

Необходимо изучить историческое происхождение большевистской доктрины из теоретических, научных и метафизических работ социалистических мыслителей, проследить влияние социалистических учений на психологию народных масс, а равно влияние исторических, социальных и политических условий народной жизни на распространение большевизма и, наконец, проследить приемы, условия и способы большевистской пропаганды не только во всех классах и национальностях нашего государства, но и среди других народов.

Такое изучение большевизма должно покоиться на точных объективных результатах и научном исследовании положительных фактов, добытых следственными властями и установленных судебными приговорами.

Как необходимый результат деятельности проектируемой Комиссии должен явиться, во-первых, ряд научных исследований сущности социальной болезни большевизма; во-вторых, выработка чисто практических мероприятий государственной власти для действительной борьбы со столь великим злом. Возможно, что эти мероприятия будут проведены в международном масштабе. И, наконец, в-третьих, ряд популярных книг и общедоступных брошюр, выясняющих сущность большевизма.

Я прошу Совет министров одобрить в принципе предложения об образовании Государственной комиссии борьбы с большевизмом, дабы я имел возможность приступить к подробной разработке способов осуществления вышеизложенных мыслей и соображений.

Министр юстиции (подпись) Е. Кедрин

Начальник канцелярии (подпись)

В. Срезневский Секретарь

Октябрь 1919 года

С подлинным верно:

А. Герцен

Место

печати

ОПРОСНЫЙ ЛИСТ

ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ

1. Фамилия лица, дающего показания.

2. Имя.

3. Отчество.

4. Если фамилия менялась, какие, когда и по какому поводу были фамилии и партийные имена и прозвища.

5. Возраст (дата рождения).

6. Место рождения.

7. Национальность.

8. Религия.

9. Семейное положение (состав семьи).

10. Где семья находится?

11. Когда и по какому случаю прибыл в Петроград?

12. Занятие или служба до 25 октября 1917 года.

13. Источники существования, занятие или служба после 25 октября 1917 года (указать последовательно прохождение службы).

14. Состоял ли в политической партии, в какой и с какого времени?

15. Принуждал ли кто-либо вступить в партию коммунистов (кто и когда)?

16. В каком положении был в партии коммунистов?

а) Называл ли себя сочувствующим?

б) Был ли зарегистрирован в партии коммунистов сочувствующим?

в) Состоял ли в партии коммунистов кандидатом?

г) Был ли зарегистрирован коммунистом? Примечание: Если сохранилась партийная карточка, она должна быть приложена.

17. В случае состояния в партии коммунистов, каковы были мотивы вступления?

18. Состоял ли членом профессионального союза и какого именно и не занимал ли должности в президиуме этого союза?

19. Участвовал ли в митингах в качестве оратора, когда, где, по какому поводу и в какой партии?

20. Состоял ли на службе в Красной армии, в какой должности, не состоял ли комиссаром, был ли в сражениях?

21. Имелось ли разрешение на хранение оружия и какого, кем и на какой предмет выданное?

22. Если был заключен в тюрьму большевиками:

а) когда, б) за что, в) где, г) по чьему распоряжению или доносу, д) сколько времени содержался в заключении, е) кто сидел вместе, ж) кто допрашивал и по какому поводу, з) кто был начальником тюрьмы, и) был ли присужден и к какому наказанию, к) какие случаи казни известны заявителю (сообщить имена казненных, их вины и даты казней).

23. Был ли заключен в тюрьму белыми, когда и за что, сколько времени содержался, кем и почему был освобожден?

24. Пострадал ли от большевиков, когда, в чем и от кого?

25. В случае службы в советских учреждениях указать: а) в каких состоял должностях (если состоял на службе в нескольких должностях, то ответить на нижеследующие вопросы в подробности относительно каждой должности), б) с какого и по какое время, в) по какой причине поступил на службу, г) какой получал оклад, д) какого рода дела ведало учреждение12, е) какого рода дела ведал заявитель, ж) возлагались ли особые поручения, какие и по какой должности, з) получались ли деньги, и в какой сумме и по какой должности, и) кто стоял во главе учреждения, к) кто были сослуживцы, л) где помещалось учреждение, если оно было раньше в другом месте, следует указать прежние адреса, м) были ли на службе в учреждении коммунисты или сочувствовавшие им и кто именно?

26. Кто может подтвердить правильность показаний?

27. Фотографический снимок.

28. Отпечаток пальца.

29. Особые приметы или физические недостатки (глухота, слепота), не страдал ли какой-либо конституционной болезнью (падучая, алкоголизм, малокровие).

30. Подпись.

С подлинным верно:

Секретарь А. Герцен

Печать управляющего делами Совета министров правительства Северо-Западной области России.

Дело No 1

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ

по делу об аресте и убийстве заложников в Пятигорске в октябре 1918 года

Громкие призывы руководителей Октябрьской революции 1917 года к беспощадной борьбе с отдельными лицами и целыми классами, не желающими стать на так называемую советскую платформу, провозглашенные в первые же дни Октябрьского переворота, стали приводиться в исполнение на Кавказских Минеральных группах не сразу, и лишь по прошествии почти целого года после их провозглашения известные советские власти начали прибегать к таким крайним мерам, как взятие заложников.

Первым шагом в этом отношении, вызванным общим распоряжением центральной советской власти, был приказ No 73 Чрезвычайной комиссии Северного Кавказа13 по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией, пропечатанный в No 138 от 25 сентября (8 октября) 1918 года "Известий ЦИК Северо-Кавказской советской социалистической республики, окружного исполкома Советов и Пятигорского совдепа".

В этом приказе значится, что во исполнении приказа народного комиссара внутренних дел тов. Петровского14 подвергнуты заключению в качестве заложников следующие представители буржуазии и офицерства: 1) Рузский15 (бывший генерал), 2) Багратион-Мухранский (бывший князь), 3) Шаховской Л. (бывший князь), 4) Шаховской Владимир (бывший князь) и другие, всего 32 человека.

Все эти лица, как это изложено в заключительной фразе приказа, подлежали расстрелу в первую очередь "при попытке контрреволюционного восстания или покушения на жизнь вождей пролетариата".

Аресты лиц, содержавшихся затем в качестве заложников, как то установлено произведенным следствием, последовали в разное время, после набегов отряда полковника Шкуро16 на Кисловодск и Ессентуки. Так, в Ессентуках 29 августа 1918 года был арестован бывший министр путей сообщения С. В. Рухлов; также 3 сентября был арестован генерал-майор Мельгунов, 70-летний старец, и приблизительно в те же дни генерал Колзаков, подполковник и штабс-капитан Четыркины, есаул Федышкин и поручик Малиновский. Затем 11 сентября в Ессентуках же были арестованы: генерал Рузский, генерал Радко-Дмитриев17 с сыном поручиком, князь С. П. Урусов, член Государственного совета князь Н. П. Урусов, князья Л. В. и В. А. Шаховские, генерал князь Багратион-Мухранский, П. С. Толстой-Милославский и А. К. и П. К.Шведовы.

В Пятигорске были арестованы сенатор барон Медем, подъесаул Колосков, полковник Карганов, подполковник Карташев, генерал Назиненко, генерал Чижевский, капитан Русанов, генерал Евстафьев, полковник Чичинадзе, полковник барон де-Форжет, полковник Саратовкин и полковник Беляев, а в Кисловодске -- князь Ф. М. Урусов, бывший министр юстиции Н. А. Добровольский, генерал Шевцов, генерал-лейтенант Цирадов, генерал-лейтенант Тохателов, генерал Перфильев, генерал Бойчевский, генерал Смирнов, полковники Трубецкой, Власов, генерал Корнеев, капитан Софронов, генерал Железовский, генерал Кашерининов, генерал Пархомов, генерал Игнатьев, генерал-лейтенант Ушаков, генерал князь Туманов, генерал Тришатный, полковник Николаев, полковник Рудницкий и др.

В Железноводске были арестованы контр-адмирал гр[аф] А. Б. Капнист18, бывший начальник Морского генерального штаба, и подполковник Г. А. Махатадзе.

Наибольшее количество заложников было арестовано в Кисловодске, где 2 октября 1918 года была произведена регистрация гг. офицеров. Руководствуясь данными этой регистрации, большевики на следующий день стали производить самые тщательные обыски, преимущественно у генералов и полковников и, независимо от результатов обысков, арестовывали заранее намеченных лиц. Во многих случаях при этих обысках красноармейцы забирали вещи, оставшиеся на руках их владельцев, несмотря на многочисленные предыдущие обыски, как-то: одежду, белье, ордена, а в особенности серебро и золото. Последнее, согласно объяснению председателя Чрезвычайной следственной комиссии города Кисловодска вдове генерала от инфантерии В. Д. Шевцовой, предназначалось, будто бы, для уплаты контрибуции немцам.

Всех арестованных препровождали в гостиницу "Нарзан 1-й", где их помещали в одной небольшой комнате. Помимо лишения самых примитивных удобств и тесноты, арестованные в течение всей ночи с 3 на 4 октября 1918 года совершенно не могли заснуть, т[ак] к[ак] ежеминутно в их комнату врывались красноармейцы, украшенные похищенными при обысках орденами и лентами, и, глумясь над заключенными, командовали им "смирно".

Утром 4 октября имело место избиение одного из заложников. В тот же день, около 2-х часов пополудни, всех заложников повели из гостиницы "Нарзан 1-й" на товарную станцию Кисловодск для отправления в город Пятигорск. Провожавшим было разрешено проститься с ними.

По приезде в г. Пятигорск заложники были отведены для дальнейшего содержания под стражей в номера Новоевропейской гостиницы на Нижегородской улице; обстановка, в которой находились заложники, была удручающей. Двери в этой гостинице, называемой большевиками "концентрационным лагерем", плотно не затворялись, во многих окнах стекла не были вставлены, дули постоянные сквозняки, и, хотя на дворе стоял октябрь, печи не топились. В постелях гнездилось такое количество клопов, что многим заложникам приходилось по этой причине спать на полу. При таких условиях случаи заболевании со смертельным исходом были довольно часты.

Тяжесть положения заболевших усугублялась тем, что тюремного врача не было, и заложники сами должны были заботиться о приглашении частного доктора, что было крайне затруднительно. Не менее затруднительно было получение необходимых лекарств.

Кормили заключенных плохо: раз в день давали борщ и фунт хлеба, но при этом им не возбранялось получать пищу от близких людей.

Заложников за время содержания их в "концентрационном лагере" не допрашивали и заставляли самих исполнять всевозможную черную работу: пилить дрова, мести полы и т. п. Престарелые и заслуженные генералы подчас были вынуждены носить дрова на квартиру молодого коменданта номеров Павла Васильевича Мелешко.

Генерал Рузский, наряду с другими заложниками, должен был подметать свою комнату, для чего он пользовался веником, принесенным полковнику Чичинадзе его женою. Однажды генерал Рузский мыл тарелки. Заставший его за этим занятием секретарь Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией Стельмахович спросил его, как он себя чувствует. Не поднимая глаз, генерал Рузский ответил: "Ничего". "Как ваше здоровье?" -- продолжал расспрашивать Стельмахович. Генерал Рузский, опять не глядя на Стельмаховича, сказал: "Какое может быть здоровье при моих преклонных летах?" Затем Стельмахович спросил: "А вы знаете, кто я?" -- и получив односложный ответ "нет", несколько раз повторил, что он -- Стельмахович, но и это не заставило генерала Рузского изменить своего преисполненного достоинством отношения к навязчивому собеседнику.

Особенно тяжки были для заложников мучения нравственного свойства, которые им приходилось терпеть за время их пребывания в номерах Новоевропейской гостиницы. Нередко в караул попадали озлобленные красноармейцы, и тогда обращение с заключенными становилось невыносимым. Грубые большевики всячески глумились над беззащитными людьми и порой обращались с ними, как с собаками, и гнали их из коридора в номера со словами: "Пошли вон в свои конуры, барбосы".

Взгляд матросов-большевиков, приходивших в "концентрационный лагерь", на заложников в достаточной мере характеризуется словами одного из матросов, сказанными в их присутствии: "Здесь (т[о] е[сть] в Новоевропейских номерах) сидят не люди, а медведи и волки, которых нужно повести на [гору] Машук и поступить с ними так же, как с Николаем II19, рассеяв их прах".

Не могли также не действовать на душу заложников самым угнетающим образом посещения "концентрационного лагеря" палачом, который подробно рассказывал, как он мучит и убивает свои жертвы.

Единственным утешением для заложников были свидания, которые официально должны были продолжаться 15 минут и разрешались лишь два раза в неделю: по средам и воскресеньям; за известное же денежное вознаграждение караульных свидания могли быть ежедневными и более продолжительными.

К несчастью для заключенных в Новоевропейских номерах, и это их единственное утешение длилось недолго. В начале октября 1918 года в коридоре гостиницы испортились провода электрического освещения. Один из рабочих, присланных для исправления этого повреждения, вошел в номер, где содержался граф Бобринский, и шепнул ему, что он казак и что подготовляется попытка освободить арестованных. Граф Бобринский поверил этому человеку, осматривал с ним гостиницу и обсуждал план побега. Каким-то образом действия графа Бобринского стали известны надсмотрщикам и в результате он был переведен в "яму", подвал Чрезвычайной комиссии. Во всех номерах гостиницы был произведен тщательный обыск, сопровождавшийся отобранием у заложников карандашей и бумаги. Строгости усилились, и свидания с посетителями стали возможны лишь в одном из отведенных для этой цели номеров, и продолжительность свиданий была ограничена пятнадцатью минутами.

В таких условиях содержались заложники в названной гостинице. В середине октября их было там около 160 человек, в том числе и все 59 лиц, показанные в приказе No 6 расстрелянными. Некоторые из заложников, казаки, взятые в станицах Марьинской и Лабинской, были впоследствии освобождены по ходатайству станичников. Там же содержался и бывший член Государственного совета Н. С. Крашенниников, расстрелянный ранее других заложников.

Другим местом заключения для заложников в городе Пятигорске служил подвал Чрезвычайной комиссии, помещавшейся в доме No 31 по Ермоловскому проспекту. Этот подвал, прозванный "ямой", находится в угловой части дома Карапетянца, образуемой Кисловодским проспектом и Ессентукской улицей. Вход в подвал со двора дома и уровень пола подвального помещения находятся на трехаршинной глубине по отношению к уровню мостовой. Высота потолка -четыре с половиной аршина. Небольшие для сравнительно значительной площади подвальных помещений окна устроены, по большей части, на трехаршинной высоте от пола и заделаны решетками. Почти во всех окнах стекла выбиты. Стены сыры. Кроватей в этой мрачной "яме" не было. Лишь нескольким людям удавалось получить места на немногих досках, настланных вдоль стен некоторых помещений; остальные, если они не имели собственных подстилок, были вынуждены лежать прямо на голом, до невероятности загрязненном цементированном полу. Временами подвал бывал переполнен до крайности. Так, например, в угловой комнате, площадью от 110--115 кв. аршин, набивалось до 70 человек. Само собою разумеется, что при таких условиях уголовные преступники содержались вместе с заложниками. Света в подвале было настолько мало, что днем с улицы ничего не было видно, вечером же, когда арестованные зажигали керосиновые лампочки, можно было видеть, что некоторые спали на досках у стен, что кое-кто лежал на принесенном из дому матраце; иные же, сидя на полу с вытянутыми вперед ногами и прислоняясь к стене, писали что-то, положив бумагу на свои колени. Заложники сидели скучные, а уголовные из красноармейцев и матросов часто собирались кучкой посреди угловой комнаты и пели революционные песни.

Вершителем судеб лиц, попадающих в "яму", был комендант дома Чрезвычайной комиссии "товарищ" Скрябин, бывший каторжник. Он не расставался с плеткой, бил ею, гонял арестованных из одной комнаты в другую, ругался, кричал и часто повторял, что все офицеры должны быть расстреляны. По мнению Скрябина, заложников слишком хорошо содержали в Новоевропейской гостинице. Если бы это зависело от него, то он сажал бы арестованных попеременно в кипяток и холодную воду. Скрябин сознавался в том, что он воодушевляется, расстреливая людей, и что весь смысл его жизни заключается только в этом. При наличии такого признания, является вполне понятным, что Скрябин не упустил удобного случая, представившегося ему во время бывшей в Пятигорске вследствие занятия отрядом полковника Шкуро Ессентуков паники, и собственноручно убил четырех арестованных, выведенных на двор "Чрезвычайки" для отправления их на вокзал. Одним из любимых видов глумления над генералами и полковниками, попадавшими в "яму", были принудительные работы по очистке двора и отхожих мест без помощи каких бы то ни было вспомогательных средств, лопат, метел или тряпок.

Подвал дома Карапетянца являлся, собственно говоря, этапным пунктом почти для всех арестованных. Из этого подвала арестованных, после непродолжительного содержания в нем, обыкновенно препровождали или в тюрьму, или в "концентрационный лагерь". Лишь некоторых арестованных задерживали в "яме" в течение более длительных сроков. В этот же подвал приводили людей, обреченных на смерть, и сажали их в особую комнату.

Третьим местом заключения арестованных в Пятигорске, по данным произведенного расследования, была тюрьма. По общему правилу свидания с заключенными там не допускались, и если вдова полковника М. И. Махатадзе и получила разрешение на посещение своего мужа, содержавшегося в тюрьме, то это может быть объяснено лишь рассеянностью Стельмаховича, подписавшего поднесенный ему пропуск, не прочтя текста бумаги.

Сначала в означенной тюрьме придерживались принципа отделения политических арестованных от уголовных, но затем это перестали соблюдать.

Питание арестантов было неудовлетворительно. Утром и вечером им давали кипяток, днем похлебку и 2 фунта хлеба на весь день.

В тюрьму часто являлись агенты-провокаторы Чрезвычайной комиссии и под видом контрреволюционеров предлагали заключенным свои услуги для передачи разных сведений. Когда их выгоняли, они грозили расстрелами.

В числе многочисленных арестованных в тюрьме содержались полковник Шульман, Николай Волков, поручик Костич, подпоручик Клочков, подполковник Попов, поручик Гутарев-Иванов, поручик Шафоростов, Семен Куликович, член Государственного совета Н. С. Крашенниников, граф Гавриил Бобринский, подпоручик Кузьмин, о[тец] Иоанн Рябухин и студент Михаил Андреев.

Жизнь не замедлила доставить местной советской власти случай для приведения в исполнение угрозы, заключавшейся в вышеприведенном приказе No 73 "Чрезвычайной комиссии Северного Кавказа по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией", именуемой в просторечии "Чрезвычайкой", и когда умер "товарищ" Ильин20, командовавший Северо-Западным фронтом, от полученного им во время боя ранения в голову, то большевики, сочтя это обстоятельство за покушение на жизнь одного из вождей пролетариата, казнили на третий день после похорон Ильина, 6 октября 1918 года, нескольких из арестованных ими лиц, а именно: гвардии полковника Случевского, полковника Шульмана, штабс-капитана Костича, фельдшера Волкова, поручика Шафоростова и бывшего председателя "Союза увечных воинов" Беляева (старика, слепого на оба глаза).

В это время уже назревала так называемая "Сорокинская авантюра", повлекшая за собою столь трагические последствия для многих заложников.

Главком Сорокин21, энергичный и крайне властолюбивый человек с ярко проявляемыми юдофобскими взглядами, опасаясь, с одной стороны, мести советской власти, грозившей ему за неудачи на Кубани и за жестокие расправы с провинившимися подчиненными, а с другой -- желая заменить былую свою популярность неограниченной властью военного диктатора для ограждения себя от надвигавшейся опасности, попытался совершить переворот. С этой целью 13/26 октября 1918 года Сорокин приказал чинам своего штаба арестовать председателя ЦИК Советской кавказской республики Рубина, председателя краевого комитета партии большевиков Крайнего, заведывающего Чрезвычайной комиссией при Революционном совете Рожанского, товарища председателя ЦИК Дунаевского и члена ЦИК Власова, которые, за исключением последнего, были евреи и казались ему опасными. В тот же день стало известно, что эти лица были убиты.

По объяснению непосредственных исполнителей этого расстрела, Сафронова, бывшего предводителя большевиков на Доно-Кубанском фронте, Костяного -адъютанта Сорокина, и Рябова -- коменданта сорокинского штаба, содержавшихся в тюрьме вместе со свидетелем полковником Шведовым, Сорокин ненавидел евреев, которые возглавляли собою краевой исполнительный комитет. При своих поездках в комитет Сорокин окружал себя большой свитой и объяснял это тем, что не хочет быть среди жидов, а хочет быть среди своих. Такие же настроения были и у сотрудников Сорокина. Например, Рябов, необузданный по природе человек, сопровождал Крайнего и, идя впереди него на вокзале, рассталкивал толпившийся народ со словами: "дорогу жиду..." Помимо этих черт своего характера, Сорокин, по объяснению вышеназванных его сподвижников, решился на кровавую расправу, негодуя на постоянное вмешательство ЦИК в военное дело, что, как находил Сорокин, мешало военным операциям.

Противная Сорокину партия приняла решительные меры, и Сорокин, видя, что его план потерпел крушение, вынужден был бежать из Пятигорска. Тем временем, на созванном самим же Сорокиным состоявшемся в станице Невинномысской Чрезвычайном съезде Советов и представителей революционной Красной армии бывший главком Сорокин был объявлен вне закона как изменник революции и, согласно изданному приказу, должен был быть немедленно арестован вместе с его "сворой" (штабом) и доставлен под усиленным конвоем в Невиномысскую "живым или мертвым для всенародного справедливого и открытого суда". Во исполнении этого приказа Сорокин был арестован в г. Ставрополе, но доставлен он в Невинномысскую не был, т[ак] к[ак] после ареста был убит одним из членов Чрезвычайного съезда. Дальнейшая участь большинства лиц, содержавшихся в качестве заложников в "концентрационном лагере", была предрешена на упомянутом выше Чрезвычайном съезде в станице Невинномысской. В 4-м пункте резолюции, вынесенной этим съездом, съезд заявляет, что каждый покушавшийся на жизнь члена трудящихся масс без всенародного суда считается изменником дела революции, и сами трудящиеся массы на белый террор буржуазии ответят массовым красным террором.

Приведенная резолюция опубликована на первой странице No 157 "Известий ЦИК Севере-Кавказской советской социалистической республики", от 2 ноября 1918 года (по новому стилю). На той же странице начинается статья, озаглавленная "Красный террор" и заключающая в себе приказ No б Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией следующего содержания:

Вследствие покушения на жизнь вождей пролетариата в городе Пятигорске 21 октября 1918 года в силу приказа No 3 от 8 октября сего года, в ответ на дьявольское убийство лучших товарищей, членов ЦИК и других, по постановлению Чрезвычайной комиссии расстреляны нижеследующие заложники и лица, принадлежащие к контрреволюционным организациям:

1. Рузский (генерал)

2. Урусов Сергей (князь)

3. Урусов Николай (князь)

4. Урусов Федор (князь, генерал)

5. Капнист (граф, контр-адмирал)

6. Медем (барон, сенатор)

7. Колосов (подполковник)

8. Карганов (полковник)

9. Рубцов (полковник)

10. Шаховской Леонид (князь)

11. Шаховской Владимир (князь)

12. Рухлов (министр путей сообщения)

13. Добровольский (министр юстиции)

14. Бочаров(полковник)

15. Колзаков (генерал)

16. Карташев (полковник)

17. Шевцов (генерал)

18. Медведев (генерал)

19. Исакович (полковник)

20. Савельев (полковник)

21. Пирадов (генерал-лейтенант)

22. Похателов (генерал-лейтенант)

23. Перфилов (генерал-лейтенант)

24. Бойчевский (генерал-майор)

25. Васильев(полковник)

26. Смирнов (генерал)

27. Алешкевич (генерал-майор)

28. Трубецкой (полковник)

29. Николаев(полковник)

30. Радницкий (генерал-майор)

31. Власов Михаил (купец 1-й гильдии)

32. Федоров(подпоручик)

33. Федоров (казак)

34. Назименко (генерал)

35. Чижевский (генерал)

36. Русанов (капитан)

37. Мельгунов (генерал)

38. Бобринский (граф)

39. Евстафенко (генерал)

40. Радко-Дмитриев (генерал)

41. Игнатьев (генерал)

42. Желездовский (генерал)

43. Кашерипников (генерал)

44. Ушаков (генерал-лейтенант)

45. Турин (подполковник)

46. Бобрищев (подъесаул)

47. Туманов (князь, генерал)

48. Чичинадзе (полковник)

49. Форжеш (полковник)

50. Багратион-Мухранский (генерал)

51. Шведов (полковник)

52. Малиновский (поручик)

53. Саратовкин (генерал)

54. Покотилов (генерал)

55. Рашковский (полковник)

56. Дериглазова (дочь полковника)

57. Бархударов (полковник)

58. Беляев (полковник)

59. Тришатный (генерал-майор)

Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией в заседании своем от 31 октября сего года постановила расстрелять нижеследующих лиц:

1. Волкову Феклу Никитишну, за подстрекательство и содействие в грабеже.

2. Случевского Евгения (полковника), начальника штаба контрреволюционной организации в городе Пятигорске.

3. Кашкадамова Павла (юнкера), члена штаба контрреволюционной организации в гор. Пятигорске и соучастника взрыва патронного завода.

4. Назарьяна, агента контрреволюционного штаба г. Пятигорска.

5. Касперсова (офицера), агента контрреволюционного штаба и сообщника в заговоре взрыва патронного завода в гор. Пятигорске.

6. Беляева Николая, за принадлежность к контрреволюционной организации.

7. Волкова Николая, помощника начальника контрразведки Шкуро, Ессентуки.

8. Волкова Владимира, агента контрреволюционного штаба станицы Ессентукской.

9. Шульмана Рудольфа (полковника), члена контрреволюционного штаба гор. Пятигорска.

10. Костича Бориса (офицера), члена контрреволюционного штаба гор. Пятигорска.

11. Клочкова (офицера) за неявку на регистрацию согласно приказа ЧК 83 и намерение перейти в отряд Шкуро и за имение у себя подложного документа советской власти.

12. Попова (офицера), члена контрреволюционной организации в гор. Пятигорске и соучастника в заговоре взрыва патронного завода.

13. Бойтенко -- агента контрреволюционного штаба в гор. Пятигорске.

14. Шафороста Александра, агента контрреволюционного штаба в Пятигорске.

15. Иванова-Гутарева Павла (поручика), за передачу карт Пятигорского округа в контрреволюционный штаб в гор. Пятигорске.

16. Куликовича Семена (фальшивомонетчика), контрреволюционера.

17. Малина Антона (бывшего жандарма), за провокацию против советской власти.

18. Крашенинникова Петра Николаевича (сенатора)

19. Графа Бобринского, за принадлежность к контрреволюционной организации.

20. Кузьмина Анатолия, за принадлежность к отряду Шкуро (как агента).

21. Пацука (жандарма), за принадлежность к контрреволюционной организации.

22. Черного, за участие в контрреволюционном заговоре по делу Сорокина.

23. Богданова -- то же.

24. Гриненко -- то же.

25. Коновалова Ивана (фальшивомонетчика), пойманного на месте преступления при сбыте фальшивых знаков.

26. Коновалова Павла, как фальшивомонетчика.

27. Переверзева Ивана -- то же.

28. Хандогина Ивана -- то же.

29. Буслаева Василия -- то же.

30. Бордзаева Пуваль -- то же.

31. Тамбиева 1-го (князя) -- за организацию контрреволюционного отряда, за участие в боях в таковом.

32. Тамбиева 2-го Мураза Бека -- то же.

33. Синько -- за принадлежность к отряду Тамбиева и за вооруженное восстание.

34. Супруна -- то же.

35. Тарана Якова -- то же.

36. Кокаева Фому -- то же.

37. Погребняка Ивана -- то же.

38. Зайченко Сергея -- то же.

39. Щербакова Алексея (командира, контрреволюционера) .

40. Карташева Владимира -- за расстрел двух невинных женщин.

41. Орлова Василия -- за принадлежность к контрреволюционной организации.

42. Прокофьева Николая -- то же.

43. Андреева Михаила -- то же.

44. Махарадзе Георгия -- то же.

45. Рябухина Ивана (священника) -- за молебен в станице Ессентукской о даровании победы кадетам.

46. Кошелева Георгия -- за денежное вымогательство.

47. Полонскую Эльзу (литераторшу) -- за принадлежность к контрреволюционной организации.

Подписали:

председатель Атарбеков

члены: Стельмахович, Щипулин, М. Осипов

Скрепил: секретарь Абовьян

Итак, сами большевики признали в своем официальном органе, что убийство многочисленных заложников является ничем иным, как актом красного террора.

Это событие, о котором извещает приведенный выше приказ за No 6, произошло при следующих обстоятельствах.

В холодный и ветреный осенний вечер 18 октября 1918 года, под мелким дождем и при густом тумане, препятствовавшем видеть на один квартал вперед, из тюрьмы было выведено 13 арестованных, которых остановили затем на Нижегородской улице возле номеров Новоевропейской гостиницы.

Тем временем какой-то матрос, командир карательного отряда, состоявшего из конных матросов и называвшегося "батальоном смерти", распорядился вызвать в коридор гостиницы всех бывших налицо заложников и по имевшемуся у него списку стал поименно выкликать их. Таким образом было вызвано матросом 52 человека из числа 59-ти, показанных в приказе No 6 расстрелянными. Остальные 7 человек частью не были в тот момент в "концентрационном лагере", а частью, по невыясненной причине, не были вызваны матросом. Некоторым заложникам хотелось верить, что эта необычная перекличка предвещает перемену к лучшему в их тяжком образе жизни. Настроение у многих повысилось, и людям, склонным к оптимизму, обещание немедленного освобождения после выполнения некоторых формальностей в "Чрезвычайке" не казалось неправдоподобным. Предложение забрать с собою вещи еще больше подбодрило заложников, и многие из них стали надеяться на то, что в худшем случае их тревожат для перевода в более теплое помещение. Но радость заложников была кратковременна. Удары нагаек "товарищей" рядовых "батальона смерти" тотчас же по выходе заложников на улицу быстро вернули их к суровой действительности. Подъезд гостиницы был освещен, а потому, несмотря на густой туман, стоявшие на улице 13 человек, приведенные из тюрьмы, видели, как человек шестьдесят заложников быстро, один за другим, со свертками в руках выходили на улицу.

Раздалась команда "шашки наголо", и вереница людей, обреченных на смерть, тронулась по Нижегородской улице и повернула налево по Романовскому проспекту.

Дул порывистый, холодный ветер. Кто мог, кутался в одеяло. Среди заложников были больные. У одного из них, у Малиновского, было воспаление легких и, температура превышала 40°. Его жена накинула на него плед. Какой-то красноармеец сорвал его с несчастного и бросил его г-же Малиновской со словами: "Возьми свой платок. Ты молода, и он тебе пригодится, а ему на Машуке его не надо".

Больными чувствовали себя генералы Рузский и Радко-Дмитриев, а также отец Иоанн Рябухин, который не расставался со Св. Евангелием. Шли медленно и долго. Больные устали.

Всех заложников вели в Чрезвычайную комиссию на угол Ермолаевского проспекта и Ессентукской улицы. Там генерал Рузский падал в обморок.

По прибытии к дому Карапетянца, где помещалась "Чрезвычайка", всех заложников заперли в одну из комнат верхнего этажа. Из этой комнаты их поодиночке вызывали в другую, где с них снимали одежду, которую тут же бросали на пол. К моменту вызова во вторую комнату 59-го заложника там лежали груды всевозможного платья. Тут же заложникам скручивали руки за спину и туго перевязывали их тонкой проволокой, после чего только переводили в третью комнату.

В таком именно виде, в одном белье, со связанными за спиною руками, повели часть заложников на городское кладбище.

К 11 часам вечера жуткое шествие прибыло к месту своего назначения и остановилось у запертых кладбищенских ворот. Красноармейцы стали стучать прикладами ружей в дверь сторожки, где живет смотритель кладбища Валериан Обрезов, и требовали немедленно пустить их на кладбище. На вопрос Обрезова, кто это, последовал ответ "товарищи", после чего Обрезов вышел из сторожки. Следом за ним вышел и кладбищенский сторож Артем Васильев. Еще утром 18 октября большевики заказали Обрезову большую яму. Ее вырыли на городском кладбище в левом заднем углу (северо-западном). К вечеру привезли несколько гробов из больницы, и т[ак] к[ак] других ям не было, то Обрезов приказал опустить эти гробы в яму, заказанную утром большевиками.

Один из конвойных, бывший как бы за старшего, приказал отсчитать из всей партии приведенных людей 15 человек. Обрезов и Васильев пошли вперед, показывая дорогу к упомянутой могиле, а выделенные из 25-ти приведенных заложников 15 человек, окруженные красноармейцами, вооруженными с головы до ног, пошли за ними. Остальные заложники остались у ворот кладбища. Шли всю дорогу медленно, шаг за шагом, прямо по дороге в глубь кладбища.

Дорогой генерал Рузский заговорил тихим протяжным голосом. С грустной иронией заметил он, что свободных граждан по неизвестной причине ведут на смертную казнь, что всю жизнь он честно служил, дослужился до генерала, а теперь должен терпеть от своих же русских. Один из конвойных спросил: "Кто говорит? Генерал?" Говоривший ответил: "Да, генерал". За этим ответом последовал удар прикладом ружья и приказ замолчать. Пошли дальше все тем же тихим шагом. Все молчали.

Не доходя до приготовленной ямы, около ограды места Тимашева, все остановились, и красноармейцы приказали заложникам раздеться. Среди общей тишины заложники стали исполнять отданный им приказ. Кто-то из них, обратившись к красноармейцу, сказал: "Товарищ! Если я виноват перед вами, простите меня..." Тот ответил: "Нет, не виноват; только раздевайся скорее".

Потом кто-то крикнул: "Немец!" -- и опять все затихло.

Началась рубка. Рубили над ямой, шагах в пяти от нее. Первым убили старика небольшого роста. Он, вероятно, был слеповат, и спрашивал, куда ему идти к яме. Палачи приказывали своим жертвам становиться на колени и вытягивать шеи. Вслед за этим наносились удары шашками. Палачи были неумелые и не могли убивать с одного взмаха. Каждого заложника ударяли раз по пять, а то и больше. Некоторые стонали, но большинство умирало молча. Только один казнимый отрывистым голосом выкрикнул: "Товарищи!" -- и умолк. Обрезов и Васильев отошли в сторону. До них отчетливо доносился хруст разрубаемых костей. Помимо неопытности палачей, нанесению метких ударов в шею, очевидно, препятствовала темнота. После того как было покончено с первыми четырьмя жертвами, старший команды приказал: "Беритесь теперь за генерала Рузского. Довольно ему сидеть, он уже разделся".

Свидетель Васильев показал, что генерал Рузский перед самой своей смертью ничего не говорил. Это показание находится в противоречии с показаниями свидетелей Вагнера и Тимрота.

Свидетель Вагнер утверждает со слов присутствовавшего при казни Кравеца, бывшего председателя Чрезвычайной следственной комиссии гор. Кисловодска, что генерал Рузский перед самой смертью сказал, обращаясь к своим палачам: "Я -- генерал Рузский (произнеся свою фамилию, как слово "русский") и помните, что за мою смерть вам отомстят русские". Произнеся эту краткую речь, генерал Рузский склонил свою голову и сказал: "Рубите".

Свидетель же Тимрот удостоверил, что он был свидетелем разговора бывшего председателя "Чрезвычайки" Атарбекова, Стельмаховича и политического комиссара 2-й армии с подошедшим к ним неизвестным Тимроту лицом. Разговор имел место в кооперативе "Чашка чаю". Подошедший спросил Атарбекова, правда ли, что красноармейцы отказались расстрелять Рузского и Радко-Дмитриева. Атарбеков ответил: "Правда, но Рузского я зарубил сам, после того, как он на мой вопрос, признает ли он теперь великую российскую революцию, ответил: "Я вижу лишь один великий разбой". "Я ударил, -- продолжал Атарбеков, -Рузского вот этим самым кинжалом (при этом Атарбеков показал бывший на нем черкесский кинжал) по руке, а вторым ударом по шее". На эти слова Атарбекова Стельмахович или политический комиссар заметил, как ему не надоело об этом рассказывать.

Генерал Рузский, согласно показанию свидетеля Васильева, скончался после пяти нанесенных ему ударов, не издав при этом ни единственного стона.

Казнь неповинных ни в чем людей представляла собою столь жуткое зрелище, что два палача-красноармейца отказались исполнять свои гнусные обязанности. Старший команды отправил их к кладбищенским воротам. Один из этих красноармейцев, казак, рассказывал впоследствии подробности казни. "Ну, и негодяи, -- начал он свой рассказ, -- натешились. Рубили сначала руки, ноги, а потом уже голову. Да еще перед рубкой начальник отряда нещадно бил их резиновой плеткой".

Умерщвление первых 15-ти заложников длилось больше часу. Покончив с этой партией, красноармейцы позвали Обрезова и Васильева и спросили у них, имеется ли еще вырытая яма.

Обрезов и Васильев отправились на поиски, а в это время были зарублены остальные 10 человек.

Уходя, красноармейцы сказали Обрезову и Васильеву: "Вы, деды, не ложитесь спать. Мы часа через полтора приведем еще человек тридцать".

Действительно, через некоторое время красноармейцы вновь привели 37 человек. Опять Обрезов и Васильев пошли вперед; за ними шли заложники и конвой. Шли медленно и молча.

Когда приблизились к деревянным воротам госпитального кладбища, то шествие остановилось, и опять был отдан приказ отсчитать 15 человек. Их повели по госпитальному кладбищу к холерному. Не доходя до ямы, против калитки на городское кладбище их остановили и приказали раздеваться. Когда все разделись, началась рубка.

Обрезов спрятался за памятник, а Васильев за ограду. Ни разговоров, ни стонов слышно не было. До слуха Обрезова доносился лишь хруст костей.

Во время этой рубки Обрезова за чем-то позвали. Подходя к месту казни, он услыхал, что один из казнимых, которого как раз рубили в то время, заругался и стал требовать, чтобы его лучше рубили. "Раз рубишь -- так руби", -- воскликнул он. Палач, по-видимому, неопытный, остервенился и, приговаривая: "Мало тебе, так на же!" -- стал наносить несчастному удар за ударом. Во всяком случае, этот заложник получил не менее десяти ударов. Палач добил его уже лежачего. Только один матрос рубил умело, и обреченные просили его, чтобы он, а не кто-нибудь иной, нанес им смертельный удар.

Когда кончили рубить первых 15 человек, то трое красноармейцев отправились вместе с Обрезовым к воротам. Там отсчитали еще 10 человек, которых красноармейцы отвели к яме и тоже стали рубить. Тут кто-то из палачей крикнул: "Эй, Кирюшка, подавай людей". Привели последних заложников, и их тоже зарубили.

Всю эту партию красноармейцы свалили в яму. Приказав затем засыпать могилу землей, красноармейцы сейчас же ушли с кладбища. Но едва ли они пошли домой пешком. Эти красноармейцы, утомленные ночной работой на пользу советской власти, не могли не возбудить по отношению к себе внимания и участия со стороны своих товарищей. Поэтому товарищ Гущин, которому "ребята жаловались на то, что им далеко ходить" на кладбище, позаботился выслать за ними грузовой автомобиль.

Когда Обрезов возвратился к себе в сторожку, на Нахаловской церкви ударило три часа ночи.

Таким образом, большевики, согласно установившейся у них к тому времени практике, закончили свое дело до рассвета. Пятигорскими жителями было замечено, что советская власть по каким-то соображениям стала предпочитать расправляться со своими жертвами под покровом ночи, старательно избегая производить казни, особенно массовые, при дневном свете.

Расследованием установлено, что когда палачи-красноармейцы, совершив в ночь на 19 октября 1918 года свое кровавое дело, вернулись в "Чрезвычайку", то перед сном они сказали одному из представителей советской власти: "Довольно мы вас поубивали, теперь можно и отдохнуть".

Но советская власть не согласилась с мнением исполнителей ее предначертаний, и на следующую же ночь, т[о] е[сть] на 20 октября, на так называемом холерном кладбище разыгралась такая же трагедия, как и накануне. Среди многочисленной партии погибших в этот раз людей были священник и одна женщина. Обрезов и Васильев и в этом случае присутствовали при казни.

На утро могильщики засыпали могилы. Тонкий слой земли покрыл изуродованные тела мучеников и скрыл их на время от людских взоров. Но вид местности, прилегающей к обеим могилам, в утро 20 октября не переставал еще красноречиво свидетельствовать о злодеяниях минувших ночей.

Вокруг могил стояли лужи крови. Кое-где лежали осколки человеческих костей. Ближайшие к месту казни кресты и надгробные памятники были обагрены кровью и обрызганы мозгом. Земля на значительном протяжении была настолько пропитана кровью, что, когда один из красноармейцев, вероятно пришедший проконтролировать, как это полагалось у большевиков, работу своих товарищей, ступил на дорогу, прилегающую около одной из могил, то из-под ног его брызнула кровь, и он по щиколотку погряз в кровавой гуще.

На окровавленной земле валялись ботинки и галоши, брошенные заложниками.

Палачи-красноармейцы получали 10 рублей "с головы" каждого казненного. Возможно, что как раз в то время, когда они протягивали свои руки за этим позорным заработком, из свежей, едва присыпанной землей могилы слышались тихие стоны заживо погребенных людей. Эти стоны донеслись до слуха Обрезова и могильщиков, пришедших ранним утром 20 октября 1918 года насыпать могильный холм. Как бы не сознавая ужаса своего повествования, Обрезов рассказывал об этом свидетельнице А. А. Колесниковой и добавил, что из могильной ямы даже выглядывал, облокотившись на руки, один недобитый заложник, умолял вытащить его из-под груды наваленных на него мертвых тел и просил дать воды. По-видимому, у Обрезова и у сопровождавших его могильщиков страх перед красноармейцами был настолько велик, что в душах их не оставалось более места для других чувств -- и они просто забросали могилу землей.

Стоны стихли.

Сопоставляя подробности рассказа Обрезова сданными, добытыми при раскопке могилы 24 января 1919 года, А. А. Колесникова пришла к убеждению, что раненый, просивший воды, был о[тец] Иоанн Рябухин. Его труп был обнаружен лежащим с поднятыми руками, как будто он желал выкарабкаться из могилы. Обрезов почему-то прикрыл голову священника епитрахилью.

Весть об описанном злодеянии большевиков быстро распространилась по Пятигорску. В других городах Минеральных групп о гибели заложников узнали из газет. Впечатление было самое тягостное, и казнь стольких неповинных людей казалась из-за своей чудовищности прямо невероятной. На этой почве, быть может для смягчения ужасного впечатления, самими большевиками, как утверждает свидетельница баронесса де Форжет, стали распускаться слухи о том, что заложники не казнены, а увезены в Святой Крест. И действительно, такие приметные большевики, как Ге и Кравец, которые не могли не знать правды, успокаивали обращавшихся к ним вдов казненных заложников уверениями в том, что они, большевики, не так глупы, чтобы убивать заложников, и утверждали, что заложники спрятаны в надежное место.

По вполне понятным причинам психологического свойства эти слухи и успокоительные заверения с жадностью подхватывались близкими и знакомыми погибших заложников и, по мере распространения этих слухов, создавались все новые и новые версии, одна другой утешительнее. Подчас слухи были настолько правдоподобны и так хотелось им верить, что некоторые лица предпринимали трудные путешествия, сопряженные со смертельной опасностью, лишь бы напасть на след близкого человека.

Злонамеренные элементы, вроде бывших матросов, учли создавшееся положение в свою пользу и довольно долго шантажировали вдов заложников, вымогая у них более или менее значительные суммы за возможное будто бы еще освобождение их, покойных в действительности, мужей из-под ареста.

Дальнейшие события доказали всю праздность этих слухов и положили предел подобным мошенничествам. В конце января 1919 года были предприняты раскопки могил заложников. При этом правильная организация отсутствовала, и вообще раскопки производились при таких условиях, что ожидать значительных результатов было нельзя. Тем не менее присутствовавшими при раскопках родственниками заложников были опознаны трупы барона де Форжета, Кузьмина, отца Иоанна Рябухина и Щербакова.

Для веры в правильность приведенных выше слухов уже почти не оставалось места, и в обществе стал укрепляться взгляд на казнь заложников как на месть за смерть Рубина, Рожанского и других членов ЦИК, что, впрочем, и находит себе подтверждение, как то было указано выше, в официальных данных, исходящих непосредственно от советской власти.

Окончательным опровержением циркулировавших слухов о спасении заложников явились результаты, добытые при разрытии Особой комиссией могил жертв октябрьского красного террора в Пятигорске.

27 и 28 февраля 1919 года была разрыта Особой комиссией первая могила, находящаяся в северо-западном углу пятигорского городского кладбища, на расстоянии 19 саженей от западной стены кладбища и четырех с третью саженей от его северной стены.

По снятии верхнего слоя насыпи в южном и северном краях ее обнаружены были первые останки покойников в виде сильно разложившихся конечностей; в южном крае -- на глубине четверти аршина от поверхности земли; а в северном -- на глубине пол-аршина. При дальнейшем разрытии могилы начали попадаться отдельно лежавшие разные человеческие кости, а затем, по снятии еще некоторого слоя земли и расчистке показавшихся трупов, оказалось, что во всей могиле лежат разбросанными в самых разнообразных и неестественных положениях многочисленные трупы, сильнейшим образом разложившиеся, причем те из трупов, которые одеты в белье, сохранили еще кроме костей кашеобразную массу, оставшуюся от совершенно разложившихся тканей тела и внутренностей. Ни на одном трупе не остались целыми ткани тела и верхние покровы. Трупы переплетены между собою и свалены в одну груду, разровненную по всей поверхности могилы, причем такое переплетение трупов особенно сильно в юго-западной части могилы, где вообще их оказалось более, нежели в северо-восточной. Так, в юго-западной части могилы один из трупов нижними своими конечностями обнимал череп другого трупа. Конечности некоторых других трупов подогнуты и сведены между собою. По всей могиле обнаружены отдельно лежавшие черепа. При поднимании трупов они рассыпались на отдельные кости и части вследствие сильного разложения, от которого распространялся удушливый трупный запах.

На дне могилы стоит 10 заколоченных гробов, установленных в ряд и занимающих всю могилу.

Всего из этой первой могилы извлечено 25 трупов.

Эти останки были подвергнуты врачами-экспертами индивидуальному осмотру, причем определение повреждений, нанесенных погибшим, представляло значительные затруднения в силу полного гнилостного разложения всех мягких тканей, вследствие чего определение целости и возможных аномалий тканей было доступно лишь путем исследования оставшихся костей, которые еще не подверглись в массе процессу тления.

Врачи не могли не отметить полного отсутствия на останках погибших следов огнестрельных ранений.

Перейдя к рассмотрению останков тел погибших, врачи-эксперты при осмотре трупа No 1 нашли, что совершенное отделение головы от туловища, положение ее в стороне от корпуса и переломы обеих ключиц и грудины указывают на то, что в данном случае человек был обезглавлен ударом острорежущего орудия в область шеи и, возможно, перед тем получил удары тяжелым тупым орудием в область грудины и обеих ключиц с переломом этих костей.

При экспертизе трупа No б, в котором впоследствии было опознано тело генерала Рузского, врачи констатировали пролом правой стороны черепного свода, рубленые повреждения левой половины затылочной и левой скуловой костей, а также многочисленные следы кровоизлияния на череп, кои свидетельствуют о не менее трех сильных ударах, нанесенных острорежущим орудием по черепному своду справа, по левой щеке и в область затылка, а также о многочисленных ударах тупым орудием по черепному своду, повлекших за собою многочисленные кровоизлияния, от чего и последовала смерть.

Перечисленные повреждения являются характерными для трупов, извлеченных из первой могилы, и привели врачей-экспертов к заключению, что орудиями, коими таковые были произведены, могли быть тяжелая шашка, ружейный приклад и, в единственном случае, -- штык.

По всей совокупности данных о положении трупов в могиле и полученных повреждениях вполне допустима, по мнению врачей, следующая картина гибели людей, трупы которых найдены в могиле: у края могилы происходила рубка по головам и шеям приговоренных и беспорядочное забрасывание могилы убитыми и умирающими.

28 февраля и 1 марта 1919 года Особая комиссия производила у подножия г[оры] Машук на пятигорском госпитальном (холерном) кладбище разрытие второй могилы заложников, убитых в октябре 1918 года, каковая могила расположена на расстоянии двух аршин от могилы Бабковой и 5 саженях 1 аршина от северо-восточного угла городского православного кладбища.

При рытье в юго-западном углу ямы, на глубине 3--4 вершков показались куски дерева, рядом с ними плоский тяжелый камень, а под ним часть священической парчовой епитрахили, под которой была обнаружена теменная часть головы покойного отца Иоанна Рябухина.

Как выяснилось при дальнейших раскопках, лицо отца Иоанна Рябухина было обращено к южному краю могилы, правая рука, согнутая в локте, огибала лицо и кистью соприкасалась с кистью левой руки, которая была поднята с согнутыми как бы благословляющими пальцами. Труп был в сидячем положении.

Затем в этой могиле были опознаны трупы подполковника барона де Форжет, А. И. Щербакова, поручика Кузьмина, генерала Мельгунова, купца М. А. Власова, капитана Русанова, полковника Махотадзе, графа Г. А. Бобринского, сенатора барона Н. Н. Медема, бывшего министра юстиции Б. А. Добровольского, генерала-лейтенанта князя Багратиона-Мухранского, генерала Радко-Дмитриева и генерала Тришатного.

Все трупы, вырытые из второй могилы, благодаря низкому стоянию почвенных вод и сухому грунту, сохранили целиком свои мягкие ткани, и лишь большая помятость изменила правильность очертаний внешних форм. Трупы, расположенные в верхнем этаже могилы, в массе находились в состоянии мумификации. Трупы в нижней части могилы представляли переходную стадию от мумификации к состоянию заморожения, а местами к начавшемуся гнилостному разложению мягких частей, обращенных ко дну могилы. Тела располагались в самых случайных неестественных положениях и переплетались конечностями и корпусами друг с другом во всевозможных направлениях.

Целость внешних покровов, мягких частей и костных тканей позволяла безошибочно устанавливать повреждения без полного вскрытия тел и исследования внутренних органов.

При индивидуальном рассмотрении повреждений, обнаруженных на трупах, извлеченных из второй могилы, были найдены глубокие колотые раны, многочисленные большие сине-багрового цвета кровоподтеки и следы ударов тяжелым режущим орудием по затылкам, разрушившие мягкие ткани затылков, шей и тел позвонков. Эти удары, по мнению врачей-экспертов, являются типичными в большинстве случаев повреждений, обнаруженных на трупах рассматриваемой могилы.

В отношении отдельных трупов врачи пришли к заключению, что они подвергались перед смертью побоям тупым оружием, а в некоторых случаях наносились увечья, как, например, отрубались носы, выбивались зубы, пропарывался живот и проч[ее].

Были также констатированы случаи смерти от удушения землей после зарытая оглушенных несмертельными ударами по голове.

У нескольких трупов руки оказались подогнутыми за спину и сильно скрученными изолированной проволокой.

В конечном результате индивидуального освидетельствования трупов из второй могилы медицинская экспертиза пришла к тому же выводу относительно обстановки казни, как и в первом случае, изложенном выше.

2 марта 1919 года председатель Особой комиссии производил разрытие могил контрреволюционеров, убитых большевиками в ночь на 6 октября 1918 года. По производству предварительно сего осмотра местности, по указанию И. Г. Костича, на западном склоне горы Машук, по направлению к горе Бештау, в двух верстах от Лермонтовского разъезда, в полутора верстах от гор. Пятигорска, была обнаружена неровная яма, величиной в квадратную сажень. В двух аршинах от этой ямы, по направлению к северо-востоку, имеется небольшая насыпь формы могилы, к разрытию которой и было приступлено.

Из могилы извлечены трупы гвардии полковника Попова, неизвестной женщины, поручика Шафоростова, фельдшера Волкова, инженера Беляева, подпоручика Костича и полковника Случевского.

Во второй могиле оказался труп полковника Шульмана. По вопросу о причинах смерти семи лиц врачи-эксперты пришли к следующему заключению:

"Смерть Попова, Волкова, Случевского и Шульмана последовала от ранения острорежущим оружием, а смерть Шафоростова, Беляева и Костича от ранения огнестрельным оружием".

Таким образом, согласно результатам, добытым разрытием могил, и в связи с другими данными настоящего расследования оказалось, что из 83 лиц, извлеченных из могил, имена коих в числе 104-х были опубликованы в приказе Ч[резвычайной] с[ледственной] к[омиссии]22 No 6: опознано -- 49 лиц; казнено, по показаниям свидетелей, но не опознано -- 21 лицо; освобождено большевиками -- 8 лиц; убито при попытке бежать -- 1 лицо; и не имеется сведений -- 2 лица. Кроме того, опознано 2 лица, имена коих в означенные списки помещены не были.

(Список заложников и лиц, арестованных большевиками по приказу ЧСК No б (Известия23 No 157) с указанием сведений, добытых расследованием Особой комиссии, -- при сем прилагается.)

Такие лица, как генералы Рузский и Радко-Дмитриев, равно как и некоторые из заложников, станут достоянием отечественной истории. В задачи произведенного расследования не входило собирать сведения, характеризующие эти выдающиеся личности, но тем не менее свидетели по делу не могли в некоторых случаях не коснуться таких обстоятельств, которые являются весьма характерными штрихами, ярко выделяющимися на мрачном фоне тех дней.

Помимо уже изложенных выше некоторых эпизодов из жизни генерала Рузского, имевших место после его ареста, нельзя обойти молчанием незначительный с первого взгляда факт, свидетельствующий о том, что лично против популярного имени генерала Рузского красноармейцы-большевики, к мнению которых постоянно прислушивались советские сферы, ровно ничего не имели. Красноармейцы неоднократно приходили к генералу Рузскому с явным намерением арестовать его, но уходили, или добродушно сказав "пускай генерал Рузский еще погуляет на свободе", или с почтительными заверениями, что генерал добрый человек и что они его не тронут.

Как видно далее из дела, генералу Рузскому предлагали устроить побег, но он с чувством полного достоинства заявил, что совесть у него чиста и что поэтому у него нет основания спасаться бегством.

Не хотел генерал Рузский спасать свою жизнь и при помощи сделки со своей совестью. Поэтому, когда большевистские главари Атарбеков24 и Кравец неоднократно приезжали в Новоевропейские номера и предлагали ему пост главнокомандующего советскими войсками, то генерал Рузский категорически отклонил это предложение и предпочел принять мученическую кончину от руки палача, громко заявив перед смертью, что власть большевиков он считает незаконной.

Такое же достоинство и твердость духа проявил генерал Радко-Дмитриев, который на предложение ему со стороны большевиков стать во главе Красной армии ответил: "Я оставил родину для службы великой России; но служить хаму не согласен и предпочитаю умереть".

И судьбою таких людей распоряжались "товарищи" Ге, Стельмахович, Кравец, Атарбеков и им подобные.

Расследование добыло довольно богатый материал для характеристики о Стельмаховиче, Ге, Кравеце, Атарбекове, этих советских деятелях -- по званию, а по существу -- людях преступных, наркоманах с садистскими наклонностями, людях, для которых пролитие крови и причинение другим душевных страданий -- источник нездоровых наслаждений. Эти бессердечные люди были вершителями судеб всей группы Кавказских минеральных вод вплоть до освобождения Северного Кавказа от большевизма полками Добровольческой армии, и на их совесть, если таковая у них имеется, должна пасть кровь замученных заложников, ибо они, Атарбеков, Стельмахович, Кравец и Ге, по-своему понявшие призыв встретить приближавшуюся годовщину Октябрьской социалистической революции достойным для граждан таковой образом, при деятельном соучастии некоторых других "товарищей", внимая жестоким указаниям, идущим из Москвы, принесли столь богатую кровавую жертву злому духу большевизма.

список

заложников и лиц, арестованных большевиками, по приказу ЧСК No 6 (Известия, No 157) с указанием сведений, добытых расследованием Особой комиссии

I.

Заложники (2-я часть приказа No 6)

NoNo, фамилия, имя, отчество и звание, прим[ечание], No гроба

Рузский Николай Владимирович, ген[ерал] от инф[антерии], опознан, No 6.

Кн[язь] Урусов Сергей Петрович, опознан No 5.

Кн[язь] Урусов Николай Петрович, чл[ен] Гос[ударственного] сов[ета], опознан, No 47.

Кн[язь] Урусов Федор Михайлович, ген[ерал]-лейтен[ант], опознан.

Гр[аф] Капнист Алексей Павлович, контр-адм[ирал], опознан, No 42.

Барон Медем Николай Николаевич, сенатор, опознан, No 68.

Колосков Виктор Александрович, подъесаул, опознан, No 11.

Карганов Дмитрии Адамович, полковник, опознан, No 2.

Рубцов, полковник, был освоб[ожден].

Кн[язь] Шаховской Леонид Алексеевич, полк[овник], опознан, No 20.