Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова

Одной из черт, которые объединяют военные поражения разных армий, а иногда и разных эпох, является неверное определение ближайших планов противника. Не имея достоверной информации о планах другой стороны, командование стоящей на краю катастрофы армии пребывает в мире грез. Пробуждение происходит только после ушата холодной воды, в роли которого выступают сообщения о необратимых изменениях оперативной обстановки на фронте. До этого отдельные робкие голоса разведчиков или командиров, сражающихся в первой линии соединений, в лучшем случае игнорируются. В худшем случае для них придумывается объяснение в удобном для «зачарованных» собственными иллюзиями ключе.

Все это мы можем наблюдать в отношении немецкого командования в последние дни перед советским наступлением. Перевозки большого объема по сосредоточению 1–й ударной и 20–й армий были, разумеется, замечены немецкой разведкой. 28 декабря сообщалось:

Несколько дней спустя, 2 декабря, поступило сообщение, что перед фронтом 3–й танковой группы в лесах сосредоточены крупные силы танков и кавалерии. На следующий день вследствие сильного снегопада вести воздушную разведку было невозможно. Однако в последующие дни данные воздушной разведки подтвердили, что в направлении Рязани и севернее Москвы сосредоточиваются свежие силы. Одним из основных признаков были крупные массы железнодорожных эшелонов. 5 декабря наблюдатели обнаружили, что под Рязанью и северо-западнее города сосредоточено 2000 вагонов и 20 паровозов, в Ряжске — 500 вагонов и 10 паровозов и в Данкове — 400 вагонов и 5 паровозов.

Однако, несмотря на тревожный характер этих сообщений, им давалась неправильная оценка. Немецкое командование по-прежнему считало, что формирование новых войсковых объединений практически исключено. Почти во всех приведенных донесениях указывалось на то, что все эти сосредоточения войск — следствие переброски сил, «высвобожденных со спокойных участков фронта и предназначенных для контрударов в целях выравнивания линии фронта». В какой-то мере это, конечно, соответствовало действительности. Например, были вскрыты перевозки частей, вошедших впоследствии в состав группы войск под руководством командира 2–го кавалерийского корпуса П.А. Белова.

Даже 4 декабря, когда 1–я ударная армия уже начала свои наступательные операции, командование группы армий «Центр» сделало следующий вывод из донесений разведки:

Однако удары во фланг вынудили наступающие на Москву соединения остановиться. Командующий XLI моторизованным корпусом Рейнгардт докладывал 5 декабря:

Не дожидаясь разрешения из Берлина, командующий группой армий «Центр» фон Бок санкционировал прекращение наступления 3–й танковой группы. Одновременно было остановлено наступление 4–й танковой группы. Немецкие войска замерли на захваченных рубежах, еще не зная, что их ожидает в ближайшие дни.

Клинско-Солнечногорская наступательная операция (6.12–25.12 1941 г.)

Контрнаступление против основной ударной группировки немецких войск было начато силами 30–й, 1–й ударной, 20-й, 16–й и правым крылом 5–й армий Западного фронта. Эти войска имели в своем составе 20 стрелковых, одну мотострелковую, одну танковую и 9 кавалерийских дивизий, 17 стрелковых и 11 танковых бригад, а также несколько отдельных танковых, пулеметных и лыжных батальонов. Действовавшие в полосе их наступления 3–я и 4–я танковые группы противника в составе четырех моторизованных и двух армейских корпусов имели 17,5 дивизии (пехотных — 7, танковых — 7, моторизованных — 3 и одну моторизованную бригаду). Средняя численность стрелковой дивизии Западного фронта в это время составляла немногим более 7200 человек, стрелковой бригады — около 4400 человек. Оперативная плотность наших войск составляла примерно 4,2 км на одну дивизию.

В процессе наступления на Москву 4–я танковая группа выполнила маневр по обходу Истринского водохранилища через город Клин. Через этот же город проходил маршрут движения 3–й танковой группы, которая к концу ноября обеспечивала левый фланг немецкого наступления. Клин стал важнейшим узлом коммуникаций, от которого зависели дивизии нескольких корпусов двух танковых групп. При этом отброшенная в начальной фазе наступления на север и северо-восток 30–я армия Д.Д. Лелюшенко нависала над тылами немецких войск, находясь в опасной близости от Клина. Перед советским командованием открывались широкие возможности по перехвату коммуникаций вышедших на ближние подступы к Москве немецких танковых и пехотных дивизий. Одновременно определяющим фактором планирования операций был переход в контрнаступление после длительного периода оборонительных действий. Это привело к тому, что прибывающие резервы относительно равномерно распределялись по занимаемому пятью армиями фронту. 1–я ударная и 20–я армии занимали исходное положение, закрывая крупную брешь, образовавшуюся в результате разрыва локтевой связи 30–й и 16–й армий. Отсутствие ярко выраженного ударного кулака вынуждало планировать операцию в форме нескольких дробящих ударов, наносившихся всеми участвовавшими в наступлении армиями.

Замысел Клинско-Солнечногорской операции заключался в том, чтобы ударами 30–й армии с севера, 1–й ударной, 20–й и 16–й армий с востока рассечь на части основные силы 3–й и 4–й танковых групп врага в районе Клин, Истра, Солнечногорск и создать благоприятные условия для дальнейшего развития наступления на запад. 5–я армия наступлением своих правофланговых соединений вдоль северного берега р. Москва должна была обеспечить левый фланг 16–й армии. Соответственно этим задачам ударная группировка создавалась в каждой армии.

В 30–й армии (107–я моторизованная, 185, 365, 371, 379 и 348–я стрелковые дивизии, 8–я и 21–я танковые бригады, 18, 24, 46 и 82–я кавалерийские дивизии) было решено наносить два удара — основной и вспомогательный. Основные усилия сосредоточивались в центре, где предполагалось наступать на Клин силами 365–й и 371–й стрелковых дивизий при поддержке 8–й и 21–й танковых бригад. Вспомогательный удар наносился на левом фланге силами 348–й стрелковой, 18–й и 24–й кавалерийских дивизий в направлении на Рогачёво. Немецкие историки часто называют проводившие контрнаступление под Москвой соединения «сибирскими». Применение этого термина весьма условно. Например, 348–я стрелковая дивизия полковника А.С. Люхтикова была Уральской, 371–я подполковника И.Ф. Щеглова — Челябинской, а 82–я кавалерийская дивизия Н.В. Горина формировалась в Башкирии.

В соответствии с поставленной задачей 6 декабря войска 30–й армии прорвали фронт оборонявшихся против них двух моторизованных дивизий противника. К концу дня войска Д.Д. Лелюшенко продвинулись на 17 км, расширив участок прорыва до 25 км по фронту. В полдень 7 декабря передовые части 30–й армии вышли к деревне Щапово, в восьми километрах к северо-западу от Клина, где располагался командный пункт LVI моторизованного корпуса. От разгрома штаб немецкого соединения уберегли только многочисленные зенитки, призванные защищать его от ударов советской авиации. К исходу дня 7 декабря, обойдя Щапово и другие узлы сопротивления, войска 30–й армии продвинулись в направлении на Клин на глубину 25 км. Немецкое командование начало стягивать к городу находящиеся поблизости боевые группы танковых дивизий. Первыми пришли на выручку гарнизону Клина авангард 25–го танкового полка 7–й танковой дивизии, возглавляемый уже известным нам по боям за Алитус лейтенантом Орловым. Однако, несмотря на усиливающееся сопротивление, к вечеру 9 декабря войска Д.Д. Лелюшенко вплотную подошли к северной и северо-западной окраинам Клина.

В 1–й ударной армии также были намечены два направления ударов. Основные усилия сосредоточивались на правом фланге и в центре, в районе Яхромы. К 6 декабря вступившая своими подразделениями в бой еще 29 декабря армия большей частью сил (29, 50, 44, 56, 71 и 55–я стрелковые бригады, 133–я и 126–я стрелковые дивизии) уже вела ожесточенные бои, преодолевая упорное сопротивление противника.

Войска 20–й и 16–й армий вели 6 декабря бои местного значения против основных сил 3–й и 4–й танковых групп, наступавших на Москву. Переход в контрнаступление этих двух армий был наиболее трудным, поскольку против них действовали не растянутые по фронту фланговые завесы, но сравнительно сильные соединения, еще не утратившие своих боевых возможностей. В этих условиях не помогло и сужение полосы усилившейся 16–й армии до 20 км, едва ли не вчетверо меньше, чем в середине октября 1941 г. под Волоколамском. Первый день наступления 7 декабря не принес существенных успехов войскам 16–й армии, действия большинства подчиненных К.К. Рокоссовскому соединений можно было охарактеризовать как «наступали, успеха не имели». Не помогло и насыщение армии артиллерией. В начале декабря в 16–й армии было 320 полевых и 190 противотанковых орудий, значительно больше, чем в остальных армиях правого крыла Западного фронта. Достаточно сказать, что всего в четырех наступающих армиях было 785 полевых и 360 противотанковых орудий. Некоторый успех обозначился только 8 декабря, а 9 декабря начался отход противостоящих 16–й армии немецких войск в северо-западном и западном направлениях.

Под ударами советских войск 3–я и 4–я танковые группы противника в ночь на 10 декабря начали отход на линию Истринского водохранилища. Севернее последнего противник пытался удержать за собой район Клина, где к вечеру 11 декабря сосредоточил сильную группировку своих войск в составе четырех танковых и одной моторизованной дивизий. В связи с выходом на рубеж Истринского водохранилища 16–я армия утратила свое ключевое значение, и из ее состава в резерв фронта были выведены 7–я и 8–я стрелковые дивизии. Для действий на флангах и в тылу противника командующим 16–й армией были созданы две ударные группы, одна для действий севернее водохранилища, а вторая — южнее его. Обе группы перешли в наступление с утра 10 декабря.

Основные бои на правом крыле Западного фронта развернулись вокруг Клина, где войска 20–й, 1–й ударной и 30–й армий пытались окружить и уничтожить отходящие от Москвы соединения противника. Уже к вечеру 13 декабря наступающие армии полуокружили клинскую группировку противника в городе и его ближайших окрестностях. Однако сам город и его окрестности были к тому времени «крепким орешком», в котором собрались части нескольких механизированных соединений, отошедших от Москвы. Собственно Клин обороняла с 9 декабря 1–я танковая дивизия. Вследствие невозможности взять Клин штурмом борьба развернулась за коммуникации. Основным «коридором» для отхода немецким командованием было избрано шоссе Клин — Высоковск, ведущее на запад в направлении Волоколамска. Советские войска, наступавшие в обход Клина с запада, встречали сильные контратаки противника и не смогли перерезать шоссе Клин — Высоковск.

Важным узлом коммуникаций на пути из Клина в Волоколамск была Теряева Слобода. Этот небольшой населенный пункт на какое-то время стал притчей во языцех в оперативных документах советского и немецкого командования. После охвата Клина оба танковых корпуса 3–й танковой группы оказались лишены возможности отступить тем же маршрутом, каким они шли к Москве в ноябре 1941 г. Соответственно и XLI, и LVI корпуса отходили по одной дороге. Захватом Теряевой Слободы войска 30–й армии могли перехватить маршрут для отхода основных сил 3–й танковой группы. Задача захвата Теряевой Слободы была возложена на подвижную группу командира 107–й мотострелковой дивизии П.Г. Чанчибадзе (полк 107–й мотострелковой дивизии и 82–я кавалерийская дивизия). Со стороны немцев основным участником оборонительных боев в районе Теряевой Слободы стала 1–я танковая дивизия. Захват этого населенного пункта был настолько заманчивым, что командование Западного фронта даже приняло решение выбросить в этом районе парашютный десант. Для десантной операции было выделено 14 самолетов ТБ–3 23–й авиадивизии. Приказ на высадку последовал на исходе ночи 14 декабря. Однако вследствие организационных неурядиц вместо двух рейсов с переброской по воздуху 300 человек каждый самолет сделал всего по одному вылету. Высажено было в общей сложности 147 человек. Такой отряд не мог оказать существенного влияния на отход немецких механизированных соединений. Группа Чанчибадзе взяла Теряеву Слободу только в середине дня 18 декабря.

Уже в ходе наступления 30–я армия была усилена 363–й стрелковой дивизией из Свердловска, прибывшей 14 декабря. Но гарнизон Клина был выбит из города еще до вступления свежей дивизии в бой. Наступление войск 30–й армии в районе севернее и северо-западнее Клина и выход правофланговых частей 1–й ударной армии на юго-восточную окраину города завершились его освобождением. 14 декабря город покинули части 7–й танковой и 14–й моторизованной дивизий. В ночь на 15 декабря части 371–й и 348–й стрелковых дивизий 30–й армии вошли в Клин. Ожесточенный бой за город шел в течение суток. После его завершения, 16 декабря 1941 г., 30–я армия была передана в состав Калининского фронта.

В то время как 1–я ударная и 30–я армии вели бои за Клин, 16–я и 20–я армии продвигались на запад. Двигались они по тому же маршруту, которым войска К.К. Рокоссовского были вынуждены отходить в ноябре 1941 г. Только теперь 16–я армия делила свою прежнюю полосу с 20–й армией А.А. Власова. Для овладения истринским рубежом командующей 16–й армией генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский создал две ударные группы. Первая в составе 145–й танковой бригады, 44–й кавалерийской дивизии и 17–й стрелковой бригады предназначалась для обхода Истринского водохранилища с севера. Вторая в составе 9–й гвардейской стрелковой дивизии, 17–й танковой, 36–й и 40–й стрелковых бригад и 89–го отдельного танкового батальона — в обход водохранилища с юга. Часть сил 16–й армии переправилась через водохранилище и нанесла фронтальный удар.

На рубеже водохранилища немецкие войска пытались оказать нашим войскам серьезное и длительное сопротивление. Вода из водохранилища была противником спущена, лед опустился на несколько метров и у западного берега был покрыт слоем воды в 35–40 см. Кроме того, западный берег водохранилища был заминирован. Артиллерия быстро продвигавшейся вперед 16–й армии отстала. Все это создавало дополнительные трудности для наших наступавших войск и облегчало врагу ведение оборонительных действий. Однако 15 декабря выход двух фланговых группировок севернее и южнее водохранилища заставил немецкое командование быстро отступить в западном направлении. Тем самым оборона противника на рубеже Истринского водохранилища была прорвана. Наши войска получили возможность развивать наступление в направлении на Волоколамск. Однако следует указать, что форсирование войсками 16–й армии Истринского водохранилища затянулось на три дня, вследствие того что своевременно не были приняты меры по обеспечению переправы. Это облегчило немцам отход и организацию обороны на р. Рузе.

Во второй декаде декабря к наступлению правого крыла Западного фронта присоединилась 5–я армия генерал-лейтенанта артиллерии Л.А. Говорова. Эшелоном развития успеха в армии был 2–й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора Л.М. Доватора, переданный 7 декабря из состава 16–й армии в 5–ю армию. 13 декабря фронт немецких войск в 10 км юго-западнее Звенигорода был прорван. Корпус Доватора при поддержке стрелковых соединений 5–й армии начал развивать наступление на северо-запад в направлении на оз. Тростенское в тыл войскам противника, оборонявшимся западнее Звенигорода. Прорыв 2–го гвардейского кавалерийского корпуса поставил под удар не подвергавшийся атакам в первые дни наступления LVII моторизованный корпус и исключил его использование немецким командованием на волоколамском направлении.

Нужно сказать, что кавалерия сыграла исключительную роль в сражении за Москву как в оборонительной, так и в наступательной его фазах. Самостоятельные механизированные подвижные соединения класса танковой или моторизованной дивизии у советского командования в тот период отсутствовали. Самым крупным подвижным соединением были кавалерийские дивизии. Танковые бригады численностью около полутора тысяч человек сами по себе в качестве самостоятельного средства борьбы были слабоваты.

Поэтому преследование отходящих немецких войск в декабрьском наступлении велось подвижными группами, состоявшими из кавалерийских и танковых частей.

16 декабря командование Западного фронта поставило задачу на преследование всем(!) армиям, входящим в его состав. Теперь наступательные задачи ставились не только армиям правого и левого крыльев фронта, но и доселе оборонявшимся в центре построения советских войск на московском направлении 33, 43 и 49–й армиям. Главная задача армий была сформулирована как «безостановочное преследование врага»[5]. Как средство решения тактических задач Военный совет фронта требовал «более активного использования подвижных передовых отрядов для захвата узлов дорог, мостов и тактически важных рубежей. Для параллельного преследования противника широко использовать для движения по целине лыжные отряды»[6].

В этот период немецкое командование направляло своим войскам приказы, во многом напоминавшие директивы советского командования в октябре и ноябре месяце. В частности, командующий группы армий «Центр» фон Бок 16 декабря 1941 г. адресовал штабам 2, 4, 9 и 2–й танковой армиям следующие слова:

Согласно полученным директивам армии правого крыла Западного фронта с утра 17 декабря продолжили преследование. Противник отводил остатки 3–й и 4–й танковых групп на линию рек Ламы и Рузы, прикрываясь арьергардами. Они готовились занять рубеж обороны, чтобы удерживать его в согласии с идеями, описанными выше в приказе фон Бока. Но в период с 17 по 20 декабря боевые действия на фронте 1–й ударной, 20–й и 16–й армий носили характер непрерывного преследования немцев. Соединения двух танковых групп откатывались на запад, теряя людей и технику. На 19 декабря парк артиллерии всей 3–й танковой группы состоял из шестидесяти трех 10,5–см легких, двадцать одной 15–см тяжелой полевых гаубиц и одной(!) 10–см пушки.

Быстрый откат от Москвы привел к кадровым перестановкам в руководстве группы армий «Центр» и верховном командовании немецкой армии. Фельдмаршал Браухич 19 декабря был вынужден сдать обязанности главнокомандующего сухопутными войсками, и теперь командование армией принял на себя лично Гитлер. В тот же день фельдмаршал Федор фон Бок был смещен с поста командующего группой армий «Центр», а его место в 11.00 19 декабря занял ранее командовавший 4–й армией Гюнтер фон Клюге. Для руководства 4–й армией был вызван из группы армий «Юг» генерал горных войск Людвиг Кюблер, хорошо себя зарекомендовавший в ходе летней и осенней кампаний в качестве командира XLIX горного корпуса 17–й армии.

По мере сокращения фронта 3–й и 4–й танковых групп сопротивление немецких войск продвижению на запад постепенно нарастало. Достаточно ярко это проявилось в ходе боев за Волоколамск. Город находился в полосе наступления 20–й армии. Командующий армией А.А. Власов направил основные усилия подчиненных ему войск 17 декабря на захват Волоколамска. Овладение Волоколамском возлагалось на группу генерала Ремизова (131–я и 145–я танковые, 17–я стрелковая и 24–я танковая бригады). Вследствие возросшего сопротивления противника (части 106–й пехотной, 2–я и 5–я танковые дивизии) задача дня не была выполнена. Группа генерала Ремизова с утра 18 декабря совместно с группой генерала Катукова (1–я гвардейская и 17–я танковая бригады, 89–й отдельный танковый батальон) 16–й армии вела в течение дня бой с противником в районе Чисмена. Бои продолжались до 19 декабря. Только 20 декабря части 106–й пехотной и 5–й танковой дивизий были выбиты из города Волоколамска.

Тем временем днем 20 декабря правофланговые части 1–й ударной армии, развивая преследование противника, вышли к р. Ламе. Так наступающие армии правого крыла Западного фронта достигли рубежа р. Лама и Руза, на котором немецкое командование планировало остановить советское наступление. Попытка 1–й ударной, 16–й и 20–й армий с ходу прорвать оборону противника существенных результатов не дала, и они вынуждены были остановиться перед этим укрепленным рубежом. До 25 декабря войска правого крыла фронта вели бои с целью улучшения своего положения, а затем приступили к организации тщательной подготовки к прорыву обороны противника на этом рубеже. Боевые действия на рубеже двух рек приняли затяжной характер.

За период с 6 по 25 декабря войска правого крыла Западного фронта с боями продвинулись на запад на глубину до 100 км (среднесуточный темп — до 6 км). Такой сравнительно низкий темп объясняется тем, что в составе наступающих советских войск не было крупных механизированных соединений, которые могли бы вырываться вперед и перехватывать пути отхода. Крупные механизированные соединения заменяла прежде всего кавалерия, а в случае с попыткой перехвата коммуникаций 3–й танковой группы был даже применен «вертикальный охват» с помощью парашютного десанта.

С оперативной точки зрения сценарий развития событий был достаточно характерным. В процессе наступления немецкие войска растянули фланги, вследствие чего снизилась плотность построения войск на них. Это позволило советскому командованию нанести удары по растянутым пехотным и моторизованным дивизиям и поставить две танковые группы на грань окружения. Отход на рубеж рек Лама и Руза привел вследствие увеличения плотности войск к построению сравнительно прочной обороны, прорыв которой с ходу, без длительной подготовки, был невозможен. Характерной чертой операции, как и других сражений зимней кампании 1941/42 г., стало массированное использование советской кавалерии. Выбранная в ноябре немецкими войсками лесистая местность к северо-западу от Москвы в декабре способствовала использованию советским командованием крупных масс конницы. Массированному применению кавалерийских соединений благоприятствовала также сравнительно низкая активность вражеской авиации.

На тактическом уровне по итогам Клинско-Солнечногорской операции можно сделать следующие выводы. Основным средством борьбы с танками продолжала оставаться артиллерия. По статистике потери танков Западного фронта в декабре 1941 г. распределялись следующим образом. 65 % было подбито противотанковой и среднекалиберной артиллерией. 15 % пострадали от танков противника. 10 % подорвались на минах и по 5 % пришлось на технические неисправности и огонь крупнокалиберных пулеметов (20–мм и 37–мм зенитных автоматов) противника. От авиации потерь не было. Для немецких танковых соединений быстрый отход привел к оставлению подбитых, неисправных и оставшихся без горючего танков и другой техники. Так, например, 6–я танковая дивизия осталась к концу декабря вообще без танков, а артиллерийский полк сократился до двух дивизионов.

Калининская наступательная операция (5.12 1941 г. — 7.1 1942 г.)

Как и в оборонительной фазе битвы за Москву, боевые действия в районе Калинина стали самостоятельной частью сражения, опосредованно влиявшей на общую обстановку. Задачей советских войск на начальном этапе операции было окружение и уничтожение (в случае отказа от капитуляции) немецких войск в районе города Калинин. Перспективной задачей был выход на тылы 3–й танковой группы и ее уничтожение во взаимодействии с Западным фронтом. В отличие от боев октября — ноября месяца в декабре в составе немецких войск на этом направлении отсутствовали танковые дивизии. Части надолго задержавшегося в Калинине XLI моторизованного корпуса в конце ноября 1941 г. убыли под Москву. Противником наступающих советских войск были только пехотные дивизии немецкой 9–й армии.

В начале декабря 1941 г. силы войск Калининского фронта по общей численности не превосходили сил противостоявшей им 9–й армии противника, но в результате проведенной перегруппировки на левом крыле фронта в районе Калинина была сосредоточена ударная группировка в составе пяти стрелковых дивизий 31–й армии и трех стрелковых дивизий 29–й армии. По количеству людей в дивизиях войска левого крыла Калининского фронта имели примерно полуторное превосходство над оборонявшейся против них группировкой противника в составе немного более трех пехотных дивизий. Но в артиллерии превосходство и на этом участке фронта продолжало оставаться на стороне немецких войск.

Однако войска Калининского фронта действовали в условиях, принципиально отличающихся от ударов по растянутым флангам наступательной группировки двух танковых групп. Им противостояла пехота, успевшая оборудовать позиции. К объективным факторам, не способствовавшим успешным действиям подчиненных И.С. Коневу войск, прибавились факторы субъективные — неверные оперативные решения задач прорыва обороны противника. Так, соединения левого фланга 29–й армии генерал-лейтенанта И.И. Масленникова перешли в наступление 5 декабря. Но вместо нанесения одного удара они начали наступление одновременно на трех участках фронта, удаленных один от другого на 7–8 км. Каждая из трех наступавших стрелковых дивизий 29–й армии наносила удар на 1,2–1,5–километровом участке фронта двумя стрелковыми полками, эшелонированными один за другим. Эти ударные группы вклинились в оборону противника, но, простреливаемые огнем с обоих флангов, были вынуждены остановиться, а ударная группа правофланговой стрелковой дивизии уже к вечеру 5 декабря была оттеснена противником в исходное положение.

В течение восьми последующих дней войска армии предпринимали безуспешные попытки прорвать оборону немецкой 9–й армии. Только 14 декабря, после того как в командование 29–й армией вступил генерал-майор В.И. Швецов (назначен 12 декабря), войска достигли небольшого тактического успеха — овладели несколькими населенными пунктами на южном берегу Волги. Однако уже вечером 15 декабря противник предпринял контратаку против частей 29–й армии и вынудил их отойти к реке. Во многом неудачи Калининского фронта объясняются тем, что 29–я и 31–я армии не получили в свой состав свежесформированных дивизий и вели боевые действия поредевшими в боях оборонительной фазы битвы за Москву соединениями.

Неудачи 29–й армии в значительной мере смазали успех 31–й армии, которая должна была во взаимодействии с войсками И.И. Масленникова окружать Калинин. Войска 31–й армии генерал-майора В.А. Юшкевича после упорных трехдневных боев прорвали вражескую оборону, к исходу 9 декабря передовыми частями продвинулись на 15 км и перерезали шоссе Калинин — Тургиново (южнее Неготино), создав угрозу тылу группировки противника в районе Калинина. Поскольку 29–я армия так и не смогла продвинуться навстречу войскам В.А. Юшкевича, командующий Калининским фронтом приказал командующему 31–й армией создать ударную группировку для глубокого обходного маневра. В ее состав назначались четыре стрелковые, одна кавалерийская дивизия, два танковых батальона, два артиллерийских полка и два дивизиона реактивной артиллерии. Силами этой группировки предполагалось совместно с войсками 29–й армии завершить окружение противника в районе Калинина.

Ставшую патовой ситуацию изменило наступление 30–й армии Западного фронта, продвижение которой угрожало выходом в тыл 9–й армии на калининском направлении. Утром 16 декабря войска 31–й и 29–й армий возобновили наступление, нанося удары по. сходящимся направлениям с целью окружения противника в городе Калинине. Но еще в ночь на 16 декабря командование 9–й армии приказало начать отступление из района Калинина. Город был взят 16 декабря, и в этот же день в состав Калининского фронта была передана 30–я армия.

Начиная с 16 декабря 30–я армия перешла к преследованию медленно отходящего противника. К исходу 25 декабря армии левого крыла Калининского фронта вышли на линию Высокое, Казнаково, Лотошино, где и были временно задержаны противником на заранее подготовленном им рубеже обороны.

Однако именно в этот период в районе Торжка происходило сосредоточение 39–й армии, переданной в состав фронта из резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Как и другие фронты, Калининский фронт получил в свое распоряжение свежесформированную армию. Командующим 39–й армией был назначен генерал-лейтенант И.И. Масленников. Армия была развернута между 22–й и 29–й армиями в конце декабря. Еще до сосредоточения всех назначенных в 39–ю армию соединений она перешла в наступление. 22–25 декабря войска 39–й армии, наступая силами несколько более двух дивизий, вклинились в оборону противника на 3–6 км. В конце декабря войска Калининского фронта в полосе 39–й армии прорвали оборону противника на всю тактическую глубину.

С вводом в бой главных сил 39–й армии дела у Калининского фронта пошли намного лучше. В ходе боев 2–7 января 1942 г. войска фронта на правом крыле вышли на рубеж р. Волги, в центре прорвали новую линию обороны, организованную противником по правому берегу Волги, и охватили Ржев с запада и юго-запада. Левофланговые дивизии 39–й армии, 29, 31 и 30–я армии были задержаны врагом на заранее подготовленном им оборонительном рубеже в районе Ржева и севернее Лотошино.

В результате проведенной в декабре 1941 г. и первых числах января 1942 г. Калининской операции войска под командованием И.С. Конева продвинулись на торжокско-ржевском направлении на 60–70 км, а на направлении Калинин — Ржев на 100–120 км. Главным результатом операции было освобождение города Калинин — важнейшего узла коммуникаций. Советское командование получило в свое распоряжение мощную рокаду — железнодорожную магистраль и шоссе Бологое — Калинин — Москва.

Тульская наступательная операция (6—17.12 1941 г.)

Контрнаступление на левом крыле Западного фронта по сути своей было аналогично боевым действиям на ближних подступах к Москве, в районе Клина и Солнечногорска. Советское командование вводило в бой свежесформированную армию против фланга крупной механизированной группировки противника. Наступающая на Москву 2–я танковая армия Гудериана к началу декабря 1941 г. растянулась по фронту в обширном «мешке» к юго-востоку от Тулы. С севера на юг этот «мешок» растягивался на 120–130 км, а с востока на запад — до 150 км. К 6 декабря 2–я танковая армия оказалась растянутой на фронте протяжением более 350 км. Основные силы немецкой танковой армии были сосредоточены в северной части «мешка», к востоку от Тулы и в районе Венева. Здесь действовали 3–я и 4–я танковые дивизии XXIV моторизованного корпуса и 17–я танковая дивизия LVII моторизованного корпуса. Фланг ударной группировки прикрывали с востока две моторизованные пехотные (10–я и 29–я), две пехотные (112–я и 167–я) и одна танковая (17–я) дивизии. Вводившаяся в сражение почти 100–тысячная группировка советских войск в лице 10–й армии Ф.И. Голикова должна была подобно 30–й и 1–й ударным армиям нанести мощный удар по растянутому флангу противника.

Аналогично тому, как к северу от Москвы был узел коммуникаций, ставший первоочередной целью контрнаступления, — Клин, в Тульской наступательной операции был город Сталиногорск на берегу Дона. Основные силы 10–й армии вели наступление по линии Рязань — Михайлов — Сталиногорск. Это направление прикрывалось 10–й моторизованной дивизией, растянутой на фронте протяжением более 100 км.

Костяком 10–й армии стали семь резервных стрелковых дивизий, большей частью те самые, что находились на момент начала «Тайфуна» в стадии формирования на территории Московского военного округа. В страшном октябре 1941 г. они были оставлены в резерве как небоеготовые. Теперь, после более чем двух месяцев длившейся иногда по 12 часов в день подготовки, настал час их вступления в сражение. Это были 330–я (командир — полковник Г.Д. Соколов), 322–я (полковник П.И. Филимонов), 328–я (полковник П.А. Еремин), 324–я (генерал-майор Н.И. Кирюхин) и 326–я (полковник В.С. Андреев) стрелковые дивизии. Помимо этого в армию вошли 323–я (полковник И.А. Гарцев) и 325–я (полковник Н.Б. Ибянский) стрелковые дивизии формирования Орловского военного округа. Последние две тоже уже существовали на 1 октября 1941 г., но вместо них под Тулу и Мценск направили десантников и резервы Ставки. Истекая кровью, лихорадочно перемещая между возникающими то там, то здесь кризисами скудные резервы, советское командование давало время на подготовку бойцов и сколачивание подразделений новых дивизий. Бесперспективность ввода в бой плохо обученных и вооруженных соединений была очевидна. К 2 декабря из вагонов выгружались готовые к бою люди, неплохо по меркам 1941 г. вооруженные и оснащенные.

Поскольку самостоятельное механизированное соединение класса танковой дивизии в Красной Армии в тот момент отсутствовало, его роль выполняла конница, объединенная в корпуса и дивизии. В качестве подвижных соединений в 10–ю армию были включены две кавалерийские дивизии: 75–я (полковник В.А. Конинский) и 57–я (полковник И.И. Муров). Кроме того, две дивизии влились в армию после выхода из окружения: 239–я стрелковая и 41–я кавалерийская. Последняя приняла активное участие в наступлении, а 239–я и 325–я стрелковые и обе свежесформированные кавалерийские были оставлены в резерве.

В отличие от Клинско-Солнечногорской наступательной операции, вводившаяся в бой 10–я армия получила четко обозначенное направление главного удара (Михайлов — Сталиногорск), на котором были сконцентрированы основные силы. Так, 328, 324 и 323–я стрелковые дивизии получили полосу наступления всего 8–9 км каждая, в то время как 322–я, 326–я стрелковые и 41–я кавалерийская дивизии на вспомогательных направлениях действовали в полосах 26, 10 и 21 км соответственно.

Общей чертой наступательных операций на правом и левом крыльях Западного фронта была постановка наступательных задач оборонявшимся на направлении главного удара противника армиям и временным объединениям. Так, 50–я армия получила задачу наступать в южном и юго-восточном направлении с целью содействовать окружению группировки противника. 1–й гвардейский кавалерийский корпус должен был наступать на Сталиногорск. 49–я армия получила задачу окружить и уничтожить противника в районе Алексина и далее наступать на Калугу.

Наступление 10–й армии началось 6 декабря с удара 330–й стрелковой дивизии в направлении Михайлова, который был захвачен в ночном бою к утру 7 декабря.

Благоприятное развитие событий в полосе наступления армии Ф.И. Голикова стало сигналом к началу наступления 50–й армии. В директиве фронта, отданной утром 8 декабря, указывалось:

В течение 8—10 декабря войска 10–й армии, пройдя с боями более 70 км, подходили к Дону. 50–я армия И.В. Болдина к исходу 10 декабря продвинулась на юг на глубину от 4 до 16 км. Вследствие утомленности войск в предыдущих боях, суровых зимних условий и сильного сопротивления плотно построенной ударной группировки XXIV моторизованного корпуса наступление войск 50–й армии развивалось медленно. Они не смогли своевременно овладеть указанными им районами и перерезать пути отхода соединениям противника, отступавшим из района Венев — Михайлов. Освободив 9 декабря Венев, 1–й гвардейский кавалерийский корпус П.А. Белова к 10 декабря находился на подступах к Сталиногорску.

Несмотря на сравнительно высокий темп наступления войск 10–й армии (10–12 км в сутки), он был недостаточным для окружения группировки противника, отходящей из района Венева и Тулы. Объяснялся низкий темп не только объективными, но и субъективными факторами, недостаточным вниманием к охвату и обходу опорных пунктов противника. Так, например, 328–я стрелковая дивизия в течение 9 декабря вела упорные бои за Гремячее (24 км юго-западнее Михайлова). Только с наступлением темноты обходом опорного пункта с севера и юга сопротивление противника было сломлено. На эти недостатки в ведении наступления командование фронта неоднократно указывало Ф.И. Голикову. Так, 13 декабря в директиве № 0102/оп командование фронта выражало свое недовольство в довольно резкой форме:

Вместе с тем нельзя не отметить, что 10–я армия по существу не обладала сильной подвижной группой для эффективного проведения операции на окружение. Две кавалерийские дивизии армии, 57–я и 75–я, были слабо укомплектованы и использовались в основном в качестве фланговой завесы на стыке с соседом слева. Войска левого крыла Западного фронта переходили в наступление из оборонительного построения, и бросить в прорыв на фронте 10–й армии 1–й гвардейский кавалерийский корпус было затруднительно. В результате корпус продвигался с темпом стрелковых дивизий 10–й армии вследствие сильного сопротивления отходящего от Венева ударного кулака армии Гудериана. По существу, корпус П.А. Белова оказался в положении, сходном с 16–й армией К.К. Рокоссовского. Последняя, как мы помним, обладала самой сильной артиллерией, но наступала в декабре 1941 г. медленнее всех. Более разумным решением представляется смена кавалеристов новыми стрелковыми дивизиями и рокировка группы генерала Белова на направление Михайлов — Сталиногорск, где сопротивление было слабее и даже новички по глубокому снегу двигались с темпом свыше 12 км в сутки. Корпус П.А. Белова прошел за время операции 100–120 км, что дает нам средний темп всего 8—10 км в сутки. Возможно, именно не слишком удачный опыт использования 1–го гвардейского кавалерийского корпуса побудил командование Западного фронта разумнее подойти к вводу в бой 2–го гвардейского кавалерийского корпуса. Последний был выведен из соприкосновения с главными силами механизированных соединений немцев и весьма результативно применен в качестве эшелона развития успеха на другом участке, в полосе 5–й армии.

К 14 декабря в наступление включились и войска левого фланга 49–й армии генерал-лейтенанта И.Г. Захаркина. Армия в рамках общей тенденции накачки наступающих новыми соединениями получила свежесформированные 19, 26, 30 и 34–ю стрелковые бригады. Помимо новых соединений, армия И.Г. Захаркина получила 133–ю стрелковую дивизию из состава 1–й ударной армии. В оборонительной фазе резервы черпались из 49–й армии. Теперь они к ней в той или иной форме возвращались. За три дня боев войска 49–й армии продвинулись на 10–20 км, освободили город Алексин и захватили плацдармы на левом берегу р. Ока, севернее Тарусы и у Алексина.

Не получившая подкреплений 50–я армия И.В. Болдина продвигалась медленнее всех. Немецкое командование прилагало все усилия, чтобы удержать за собой район Щекино и этим самым прикрыть шоссе Тула — Орел и обеспечить отвод своих войск. Только 17 декабря войска 50–й армии сумели овладеть Щекином, но к этому времени врагу уже удалось отвести войска из района северо-восточнее Щекина, Узловой, Ломовки в юго-западном направлении. Продвижение 50–й армии за десять дней операции составило 25–30 км и то есть не более 2,5–3 км в сутки.

На этом этапе Тульскую наступательную операцию можно считать завершенной. Войска левого крыла фронта получили новые задачи и начали развивать наступление в направлениях на Калугу и Сухиничи. Армии получили новые задачи, и началась новая операция.

В результате проведенной левым крылом Западного фронта Тульской операции была ликвидирована угроза Москве с юга. Войска противника были отброшены на 130 км к западу. Одновременно были созданы предпосылки для дальнейшего развития операций на этом направлении. Тульское направление вскоре стало одним из самых перспективных для советского командования. С оперативной точки зрения Тульская операция интересна тем, что проводилась без оперативной паузы после оборонительных боев на том же направлении. Это придало операции некоторые своеобразные черты, в первую очередь использование кавалерийского корпуса не как эшелона развития успеха, а как связующее звено между 50–й и 10–й армиями со своей полосой наступления.

Елецкая наступательная операция (6–16.12 1941 г.)

Одной из важнейших предпосылок для успеха крупной наступательной операции является обеспечение флангов двигающихся вперед войск. Если соседи справа или слева останутся на месте или даже отступят, то наступающим придется выделять значительные силы на прикрытие флангов, ослабляя направление главного удара. Более того, пассивность соседей может привести (и часто приводила) к крушению всего плана наступления. Контрнаступление левого крыла Западного фронта под Тулой было обеспечено успешными действиями войск Юго-Западного фронта в районе Ельца.

Добившись стабилизации ситуации на левом фланге Юго-Западного направления под Ростовом, советское командование занялось решением проблем на правом фланге Юго-Западного фронта в районе Ельца и Воронежа. Начальник Генерального штаба Красной Армии маршал Б.М. Шапошников требовал от командования Юго-Западного фронта приостановить отход 3–й и 13–й армий и тем самым обеспечить стык с Западным фронтом. Положение армий Я.Г. Крейзера и А.М. Городнянского к тому моменту было совсем не блестящим. Обе армии были охвачены с обеих своих флангов, не имели локтевой связи друг с другом и соседями с севера и юга. Против армий действовали преимущественно пехотные дивизии XXXIV и XXXV корпусов 2–й армии Вейхса, и поэтому советские войска откатывались на восток с умеренным темпом. Однако призрак катастрофы и разгрома вполне определенно маячил на горизонте. В этих условиях советское командование решило воспользоваться растяжкой фланга наступающих немецких войск в районе Ельца, образовавшейся вследствие умеренных успехов XLVIII моторизованного корпуса Кемпфа на касторненском направлении.

План советского контрнаступления под Ельцом был типичным сражением на окружение ударом по сходящимся направлениям, так называемые «канны». Собранные фронтом резервы концентрировались в две ударные группы северо-восточнее и южнее Ельца. Первую возглавлял К.С. Москаленко, и в ее состав сначала вошли 307–я стрелковая дивизия Г.С. Лазько, 55–я кавалерийская дивизия К.В. Фикселя и 150–я танковая бригада Б.С. Бахарова (3 Т–34, 9 Т–26), а позднее 132–я стрелковая дивизия полковника А.А. Мищенко и 57–я мотострелковая бригада войск НКВД полковника Соколова. Группа Москаленко подчинялась командующему 13–й армией генерал-майору А.М. Городнянскому. Вторая ударная группа под командованием генерал-лейтенанта Ф.Я. Костенко получила ключевую задачу операции: она нацеливалась на открытый фланг XXXIV армейского корпуса генерала пехоты Меца. В состав конно-механизированной группы, подчинявшейся непосредственно штабу фронта, вошли 5–й кавалерийский корпус В.Д. Крюченкина, 1–я гвардейская стрелковая дивизия И.П. Руссиянова, 32–я кавалерийская дивизия, 129–я танковая и 34–я мотострелковая бригады, два артиллерийских полка. Ей также была оперативно подчинена и 121–я стрелковая дивизия 13–й армии. Группа Костенко начала сосредоточение еще 25 ноября 1941 г. в районе Тербунов (50–60 км к югу от Ельца). Для управления действиями подвижной группы фронта был создан вспомогательный пункт управления (ВПУ), фактически ставший штабом Ф.Я. Костенко с сильными средствами связи и четырьмя связными У–2. Слабый центр «канн» занимали на широком фронте восточнее Ельца 6, 146 и 148–я стрелковые дивизии 13–й армии.

Наступление началось в 8.00 утра 6 декабря ударом группы К.С. Москаленко на стыке между XXXV и XXXIV армейскими корпусами немцев в обход Ельца с севера. В течение первого дня наступления войска группы 13–й армии не имели значительного территориального успеха, но они отвлекли внимание противника от направления главного удара фронта. В то время как 7 декабря противник контратаковал 307–ю дивизию севернее Ельца, фронтовая конно-механизированная группа перешла в наступление южнее города. Противником войск Ф.Я. Костенко была растянутая по фронту 95–я пехотная дивизия фон Арнима. Сосредоточение советских войск немцами вскрыто не было, в приказе фон Арнима от 5 декабря 1941 г. утверждалось:

Дивизия имела наступательную задачу, то есть о готовящемся контрнаступлении даже не догадывались.

Перейдя в наступление 7 декабря, левофланговые соединения группы Костенко (5–й кавалерийский корпус) встретили упорное сопротивление частей 95–й пехотной дивизии и за день боя продвинулись всего на 2–4 км. В то же время правофланговая 1–я гвардейская стрелковая дивизия, удар которой пришелся в слабое место обороны противника, продвинулась на 5—15 км. В последующие дни части конно-механизированной группы фронта, преодолевая сопротивление вражеских войск, успешно развивали наступление в северном направлении. Кавалерийский корпус В.Д. Крюченкина постепенно наращивал темпы продвижения.

8 декабря корпус с боями продвинулся до 10 км, 9 декабря — до 12, а 10 декабря — на 20 км. Группа Костенко была усилена 34–й мотострелковой бригадой полковника А.А. Шамшина, которая была сразу же брошена на острие наступления. К середине дня 10 декабря части группы Костенко перерезали главную коммуникацию XXXIV корпуса — дорогу Ливны — Елец. 1–я гвардейская стрелковая дивизия встала фронтом на восток на пути отхода немецких войск на запад. Одновременно было предпринято наступление 13–й армии на Елец с фронта, который был оставлен противником 9 декабря. Начался общий отход XXXIV корпуса на запад. 10 декабря войска 13–й армии перешли к преследованию противника на всем фронте. В течение дня продвижение составило 6—16 км.

Следующим шагом должно было стать замыкание кольца окружения вокруг частей 45–й и 134–й пехотных дивизий корпуса Меца, сосредоточившихся западнее Ельца. 11 декабря командующий Юго-Западным фронтом приказал 13–й армии увеличить темп наступления и к исходу 13 декабря выйти на рубеж Верховье — Ливны и тем самым соединиться с подвижной группой фронта. Развитие событий заставило видоизменить форму операции.

Выход к Ливнам подвижной группы Костенко побудил немецкое командование отходить не на запад, а на северо-запад — там еще оставался 25–километровый разрыв между двумя подвижными группами. Чтобы помешать XXXIV армейскому корпусу вырваться из намечающегося «котла», группе Москаленко было приказано наступать не в юго-западном, а в западном направлении. На усиление подвижной группы 13–й армии прибыла 57–я бригада войск НКВД под командованием комбрига Соколова, переброшенная из-под Харькова.

К 12 декабря кавалерийский корпус Крюченкина захватил Россошное и Шатилово — деревни к северо-западу от Ельца. Тем самым была перехвачена железная дорога Елец — Орел. Кавалеристы сразу же подверглись атакам прорывающихся из окружения частей двух пехотных дивизий. Вырвавшийся вперед кавалерийский корпус испытывал нехватку боеприпасов и горючего. Под нажимом рвущихся из окружения пехотинцев корпус Крюченкина был вынужден оставить Россошное и Шатилово и занять оборону к западу от них. Встали из-за отсутствия горючего и не могли прийти на выручку кавалеристам также части 34–й мотострелковой бригады. Командир кавалерийского корпуса докладывал в штаб Юго-Западного фронта:

Обойти Измалково силами 55–й кавалерийской дивизии и 57–й бригады НКВД и выйти навстречу 5–му кавалерийскому корпусу группе Москаленко удалось 11–12 декабря. Встреча двух подвижных групп и завершение окружения состоялось 14 декабря. К вечеру этого же дня была предпринята последняя попытка прорыва из окружения 134–й пехотной дивизии. В ночь на 15 декабря застрелился ее командир генерал-лейтенант фон Кохенгаузен. Впоследствии бывший командир одного из полков 134–й дивизии Вильгельм Кунце вспоминал:

К 14 декабря образовавшийся «котел» был предельно обжат со всех сторон и простреливался уже не только артиллерией, но и стрелковым оружием. В течение 15 декабря окруженные части двух немецких дивизий были раздроблены на несколько частей, а 16 декабря уничтожены.

К исходу 16 декабря войска правого крыла Юго-Западного фронта, усиленные 61–й армией генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, вышли на рубеж реки Тим и приступили к перегруппировке сил для новой операции.

В результате Елецкой операции наши войска нанесли крупное поражение немецкой 2–й армии, продвинулись на запад на 80—100 км, освободили более 400 населенных пунктов, в том числе города Елец и Ефремов. Юго-Западный фронт не только обеспечил фланг наступления войск Западного фронта в Тульской операции, но и пробил в построении немецких войск брешь, которую требовалось закрывать за счет войск на тульском направлении. Елецкая операция также является примером эффективного использования кавалерии. Кавалерийский корпус В.Д. Крюченкина был использован как подвижное соединение против ослабленного фланга противника и добился в этом качестве больших успехов. Внимания заслуживает также тот факт, что из всех наступательных операций декабря 1941 г. Елецкая операция, пожалуй, единственная, которая была проведена без вливания свежесформированных соединений, только за счет перегруппировок войск внутри Юго-Западного фронта. Успех операции был обеспечен правильным выбором направления главного удара и его внезапностью.

Калужская операция (18.12 1941 г. — 30.12 1941 г.)

Еще до завершения Тульской операции командование Западного фронта поставило всем подчиненным ему армиям задачу на преследование противника. Армии левого крыла фронта нацеливались на действия в северо-западном и западном направлениях. Вечером 16 декабря задача продолжать безостановочное преследование противника была уточнена. Войскам 49–й и 50–й армий этой директивой предписывалось овладеть рубежом Малоярославец — Плетневка — Лихвин. Этот рубеж проходил западнее Калуги, что автоматически означало выполнение задачи освобождения города. Формально город Калуга находился в полосе 49–й армии, но в боях за него, как мы увидим далее, участвовали войска обеих армий.

В результате контрнаступления под Тулой целостность построения 2–й танковой армии Гудериана была утрачена. Основные силы армии отходили в юго-западном направлении на Орел, в то время как ее левофланговый XLIII армейский корпус отходил в западном направлении. Отход в расходящихся направлениях привел к тому, что локтевая связь между главными силами армии и XLIII армейским корпусом была утрачена. Разрыв между ними к вечеру 17 декабря достиг 30 км.

В итоге корпус оказался оторванным от 2–й танковой армии и 18 декабря был передан в состав 4–й армии. Закрыть этот разрыв немецкое командование пыталось силами 137–й пехотной дивизии.

Разрыв фронта было решено использовать для содействия 49–й армии в наступлении на Калугу с востока. По приказу командующего Западным фронтом Г.К. Жукова в составе 50–й армии И.В. Болдина создавалась подвижная группа под командованием заместителя командующего армией В.С. Попова. В состав подвижной группы были включены два полка 154–й стрелковой дивизии, 112–я танковая дивизия, 31–я кавалерийская дивизия, Тульский рабочий полк, 131–й танковый батальон, две батареи дивизиона PC и рота фугасных огнеметов. Подвижная группа располагалась в центре построения 50–й армии. Согласно приказу Г.К. Жукова она должна была к исходу дня 18 декабря сосредоточиться в лесном массиве в районе Зябки (деревня к юго-востоку от Калуги), откуда внезапным ударом с рассветом 20 декабря овладеть Калугой с юга.

В ночь на 18 декабря подвижная группа начала марш, не имея соприкосновения с противником. Обходя населенные пункты, не ввязываясь в бои с противником, подвижная группа прошла за трое суток около 90 км и к исходу 20 декабря скрытно вышла к Калуге с юга. Утром 21 декабря части подвижной группы 50–й армии захватили мост через р. Оку, ворвались в Калугу и завязали уличные бои с гарнизоном города. К 22 декабря к Калуге подтянулись немецкие части, собранные из нескольких дивизий. Подвижная группа 50–й армии фактически вела бои за город в окружении. Тем временем двигавшиеся следом стрелковые дивизии 50–й армии с 17 по 21 декабря стремились расширить разрыв фронта и выйти к Калуге. Правый фланг армии в лице 258–й стрелковой дивизии и переданной из 49–й армии 340–й стрелковой дивизии был скован боями с частями 31–й пехотной дивизии на шоссе Тула — Калуга. Левый фланг в лице 290–й стрелковой дивизии был контратакован с юго-запада и перешел к обороне. 217–я и 413–я стрелковые дивизии двигались слева позади.

Помощь 50–й армии в овладении Калугой оказал 1–й гвардейский кавалерийский корпус, который вышел к Одоеву южнее Калуги. Сам город Одоево был захвачен двумя отрядами корпуса, двигавшимися по обеим берегам реки Упа. От 322–й стрелковой дивизии полковника П.И. Филимонова был выделен отряд пехоты, посаженный на сани. Бои за Одоево продолжались 2—22 декабря. К 24 декабря кавалерийский корпус вышел к р. Оке южнее Лихвина. Тем самым немецкие части, сражавшиеся на шоссе Калуга — Тула, оказались глубоко охвачены с юга.

Воспользовавшись успехом кавалеристов, обходной маневр начали выполнять дивизии 50–й армии. Левофланговая 290–я стрелковая дивизия двинулась на Калугу с юго-востока и к утру 24 декабря вела бой за пригород Калуги — Пушкино. 217–я стрелковая дивизия относительно быстро продвинулась вперед и к 24 декабря вышла к Оке в районе Перемышля и к исходу 25 декабря выбила из города части 137–й пехотной дивизии. Выход на рубеж Оки позволил 50–й армии начать наступление в обход Калуги. Дивизии левого фланга армии (217–я и 413–я) нацеливались на Утешево (в 36 км к западу от Калуги). Одновременно левофланговые дивизии 49–й армии, наносившие удар в направлении на Детчино, нависли над калужской группировкой противника с севера.

Однако сдавать такой сильный опорный пункт, как Калуга, без боя немцы не собирались. Бои за сам город вели соединения подвижной группы В.С. Попова. Части 112–й танковой, 154–й стрелковой и 31–й кавалерийской дивизий неуклонно приближались к центру города. К исходу 28 декабря было занято уже 20 кварталов, а в ночь на 30 декабря немцы были выбиты из города и отошли в северо-западном направлении к Юхнову.

Решительным маневрированием подвижными группами командование фронта сумело быстро и эффективно овладеть крупным опорным пунктом и узлом дорог — городом Калуга. Вместо оттеснения к Калуге оборонявшихся перед фронтом 49–й и 50–й армий войск противника на город был брошена подвижная группа, которая сразу же перевела сражение за город в фазу уличных боев. Наступление корпуса П.А. Белова на Одоево позволило вывести в обход Калуги основные силы армии И.В. Болдина. В результате наступления 50–й армии и 1–го гвардейского кавалерийского корпуса разрыв между 4–й армией и 2–й танковой армией был расширен, и на этом направлении в бой было введено крупное подвижное соединение. Советские войска не позволили задержать себя на рубеже крупной водной преграды — р. Оки.

Белевско-Козельская операция (20 декабря 1941 г. — 5 января 1942 г.)

Прорыв на Одоево и выход к Оке, который оказал неоценимую помощь 50–й армии в овладении Калугой, осуществлялся 1–м гвардейским кавалерийским корпусом в рамках проведения крупной наступательной операции с далеко идущими целями.

Крупное подвижное соединение фронта получало наконец-то соответствующую его структуре и возможностям задачу. Корпус П.А. Белова должен был расширить разрыв, образовавшийся между XLIII армейским корпусом и основными силами 2–й танковой армии.

Далее кавалерийскому корпусу приказывалось стремительно выйти к Оке, форсировать ее на участке Лихвин, Белев и, повернув затем главными силами на северо-запад, овладеть 28 декабря Юхновом и отрезать противнику пути отхода от Калуги и Малоярославца.

План действий оперативной группы Белова предусматривал четыре основных этапа. В течение первого этапа (20–22 декабря) намечалось завершить подготовку к очередному этапу операции и освободить город Одоево (на р. Упа к югу от Калуги). На втором этапе (22–24 декабря) предполагалось форсировать Оку, в ходе третьего и четвертого этапа операции (24–27 декабря) группа должна была овладеть Козельском и выйти в тыл противника в районе Юхнова. Темп продвижения должен был быть 20–25 км ежедневно.

После выхода к Оке 24 декабря 1–му гвардейскому кавалерийскому корпусу были подчинены 41, 57 и 75–я кавалерийские дивизии, а также 328–я стрелковая дивизия, входившие ранее в состав 10–й армии. Ранее три кавалерийские дивизии объединялись в подвижную группу армии Ф.И. Голикова, но соответствующего возможностям кавалерии применения они не нашли. В корпусе П.А. Белова две вновь сформированные дивизии были приданы 1–й и 2–й гвардейским кавалерийским дивизиям довоенного формирования, а третья стала корпусным резервом. Давний спутник кавалеристов Белова — 9–я танковая бригада — был выведен в Сталиногорск для ремонта танков и пополнения личным составом.

Выход 1–го гвардейского кавалерийского корпуса к Оке привел к смещению одного из самых известных немецких военачальников, Гейнца Гудериана. Гальдер в своем дневнике описал день 25 декабря 1941 г. довольно мрачно:

26 декабря командующий 2–й танковой армией Г. Гудериан был официально смещен со своего поста и направлен в резерв главного командования сухопутных войск. Войска 2–й танковой армии и 2–й армии были объединены в армейскую группу Шмидта, которую возглавил бывший командующий 2–й армией генерал танковых войск Рудольф Шмидт.

Следующим пунктом на пути корпуса П.А. Белова стал город Козельск. Основные силы корпуса в лице 1–й гвардейской, 57–й и 41–й кавалерийских дивизий были направлены в обход Козельска на Мосальск, для быстрейшего продвижения к главной цели наступления — Юхнову. На Козельск были направлены 2–я гвардейская и 75–я кавалерийская дивизии. Для обороны Козельска немцами был использован естественный рубеж обороны по р. Жиздре. Подошедших к городу кавалеристов встретил шквальный огонь частей 296–й пехотной дивизии, были использованы даже ранцевые огнеметы.

Только утром 28 декабря Козельск был очищен от немецких войск. Как и в большинстве проведенных кавалеристами Белова операций, в ходе боев за Козельск был применен обходной маневр. Город был охвачен с северо-запада и юга и под угрозой окружения и полного уничтожения оставлен обороняющимися.

Поскольку ось наступления группы Белова смещалась на северо-запад, 10–я армия Ф.И. Голикова должна была наступать строго на запад, прикрывая фланг 1–го гвардейского кавалерийского корпуса. Конечной целью наступления армии был район Сухиничей. Это был крупный узел коммуникаций, обеспечивавший рокаду между войсками противника, противостоявшего Западному и Юго-Западному фронтам. Для того чтобы открыть себе дорогу на Сухиничи, 10–я армия должна была сначала захватить Белев. Город располагался на стыке Западного и Юго-Западного фронтов, и удержание немецкими войсками этого опорного пункта означало серьезную угрозу флангу 10–й армии. Характер боевых действий в зимний период вынуждал обе стороны вести бои в основном за населенные пункты.

Наступление 10–й армии на Белев началось в узкой и бездорожной полосе между Одоевом и Арсеньевом шириной всего 20 километров. Поэтому к Оке соединения армии Ф.И. Голикова вышли только 26 декабря. В отличие от довольно легко форсировавших реку 50–й армии и кавалерийского корпуса Белова, армии Ф.И. Голикова предстояло провести штурм господствовавшего над окрестностями Белева. С утра 27 декабря 10–я армия начала наступление на Белев. Этот город с множеством каменных старинных зданий, монастырей, церквей представлял собой почти идеальное место для постройки крепости XX столетия. Немцами были построены ДЗОТы, блиндажи, пулеметные гнезда в каменных строениях.

Несмотря на относительную слабость частей немецких соединений, оборонявших Белев (отмечались части 56, 112 и 167–й пехотных дивизий, 4–й танковой дивизии), он был «крепким орешком» для свежесформированных дивизий 10–й армии, которые уже почти месяц не выходили из боев. Непосредственно в боях за Белев участвовали 330–я стрелковая дивизия, а также 322–я и 328–я стрелковые дивизии, возвращенные в 10–ю армию из группы Белова. 325–я и 326–я стрелковые дивизии армии поначалу оставались во втором эшелоне армии. Содействие войскам 10–й армии оказывала 342–я стрелковая дивизия 61–й армии образованного 18 декабря Брянского фронта. Основные силы 61–й армии отстали от передовых частей на 50–70 километров. Бои за Белев продолжались в течение двух суток. Командир 330–й стрелковой дивизии полковник Г.Д. Соколов с целью прорыва прочной обороны строил полки своей дивизии в три эшелона. Ухудшало ситуацию отсутствие в 10–й армии танков. Пригороды Белева по нескольку раз переходили из рук в руки.

Захват Козельска корпусом П.А. Белова заставил Ф.И. Голикова расширить фронт наступления своей армии и направить на смену захвативших город кавалеристов 239–ю и 324–ю стрелковые дивизии. В том же направлении выдвигались 323–я и 325–я стрелковые дивизии. После неудачи первого штурма Белев был захвачен обходным маневром. 328–я стрелковая дивизия двинулась в обход города с севера, а 326–я стрелковая дивизия — с юга. Соответственно 322–я и 330–я дивизии продолжили бои за северные и восточные пригороды Белева, отвлекая внимание противника от обходного маневра двух других дивизий. К 13.00 31 декабря город был взят, а оборонявшие его немецкие части или уничтожены, или отступили на запад и юго-запад. Преследуя противника, 328–я и 330–я стрелковые дивизии продолжили наступление в западном и северо-западном направлении. Оставленная в Белеве в качестве гарнизона 322–я стрелковая дивизия несколько дней занималась очисткой города от оставшихся в нем отдельных мелких групп противника. Трофеями советских войск в Белеве стали 14 полевых орудий, 9 зенитных и 2 противотанковые пушки, более 100 винтовок, 25 станковых пулеметов, 70 автомашин, 50 мотоциклов и другое вооружение и техника, а также оставшиеся в банке 1 млн. 400 тыс. рублей советских денег. В городе также были захвачены более полутора тысяч тонн продовольствия.

После завершения боев за Белев стрелковые дивизии 10–й армии направились к главной цели наступления — городу Сухиничи. Фронт 10–й армии воронкообразно расширился с 20 км в начале операции до 150 км по расходящимся направлениям. Фактически армия Ф.И. Голикова брала на себя фронт 50–й армии и кавалерийского корпуса П.А. Белова, повернувших на северо-запад. Центр 10–й армии (324–я и 239–я стрелковые дивизии) завязал бои за Сухиничи. Остальные соединения двигались на северо-восток, занимая полосу армии И.В. Болдина и корпуса П.А. Белова. В Сухиничах армия Ф.И. Голикова столкнулась с первой ласточкой немецких стратегических резервов — боевой группой 216–й пехотной дивизией генерал-майора Вернера Фрейера фон унд цу Гильзы. Выбить ее из Сухиничей не удалось, и она была блокирована в городе к 5 января.

К началу января основным действующим фактором в действиях 10–й армии было расширение фронта наступления и растягивание флангов. Южный фланг армии Ф.И. Голикова растянулся вследствие отставания соседа слева. Когда 10–я армия уже вела бои за Белев, соседняя 61–й армия Брянского фронта к 28 декабря только выходила на рубеж южнее Белева. Добившись разгрома XXXIV армейского корпуса в Елецкой операции, войска 13–й и 3–й армий Юго-Западного фронта (с 18.12.41 г. — Брянского фронта) продолжили наступление на орловском направлении. На усиление фронта прибыла 61–я армия из свежесформированных соединений. Командующим фронтом был назначен генерал-полковник Я.Т. Черевиченко, членом Военного совета — корпусной комиссар А.Ф. Колобяков, начальником штаба — генерал-майор В.Я. Колпакчи. Во второй половине декабря войска Брянского фронта продвинулись на 30—110 км. Однако к концу декабря они были остановлены организованным сопротивлением и контратаками противника и перешли к обороне. Основной причиной медленного развития наступления являлся крайне слабый боевой и численный состав наших войск. Так, например, на 1 января 1942 г. 3–я армия имела всего 138 орудий и минометов всех калибров, а в ее пяти стрелковых дивизиях насчитывалось 16 028 человек. Еще слабее была 13–я армия, имевшая только 82 орудия и миномета и насчитывавшая в пяти своих дивизиях в общей сложности 11 833 человека. Силы этой армии были сравнимы со штатной численностью одной стрелковой дивизии.

Сражение за Вязьму началось. Развитие событий будет снова вынуждать командование Западного фронта изменять форму операции и направление ударов, но начало ей было положено Калужской и Белевско-Козельской операциями.

10–я армия и 1–й гвардейский кавалерийский корпус с 20 декабря по 5 января, то есть за 17 дней наступления, прошли около 130–140 км. Это дает нам средний темп продвижения 8 км в сутки. В условиях зимы и борьбы за укрепленные противником населенные пункты, в том числе «каменный» Белев, это очень высокий темп продвижения. Левофланговой 10–й армии Западного фронта удалось форсировать Оку и продвинуться в западном направлении, значительно расширив закрытый лишь слабыми силами разрыв между смежными флангами 2–й танковой и 4–й армиями.

Одновременно прозвучал первый тревожный сигнал: на фронт начали прибывать свежие немецкие соединения, с помощью которых командование группы армий «Центр» рассчитывало переломить ситуацию в свою пользу.

Главным результатом предпринятого Красной Армией в декабре 1941 г. контрнаступления является ликвидация непосредственной угрозы столице СССР — Москве. Помимо политического значения, Москва являлась крупнейшим узлом всех видов коммуникаций, потеря которого могла отрицательно сказаться на ведении боевых действий и работе промышленности.

Самым важным последствием советского контрнаступления стало временное лишение немецкого командования самых эффективных инструментов ведения войны, моторизованных корпусов. Стремительное контрнаступление привело к значительным потерям техники ударных группировок немецких войск. Неисправные танки, бронеавтомобили, грузовики и тягачи, оказавшиеся в полосе наступления советских войск, были потеряны вследствие невозможности их эвакуировать и отремонтировать. Та же судьба постигла исправную, но оставшуюся без горючего технику. Так, 6–я танковая дивизия потеряла всю свою бронетехнику, оставшись к концу декабря без единого танка или бронемашины. Потеря автомашин и тягачей автоматически означала потерю орудий, которые буксировались этим транспортом. Поэтому в ходе контрнаступления советскими войсками были взяты большие трофеи. Например, 1–я ударная армия за 30 дней боев захватила 363 танка (исправных и неисправных), 216 пушек различных систем, 1882 автомобиля, 549 мотоциклов и другое вооружение и технику. Это привело к тому, что в руках командования группы армий «Центр» не осталось боеспособных крупных механизированных соединений. Более того, такие соединения отсутствовали в резерве верховного командования вермахта.

Единственным местом советско-германского фронта, где немецкие войска продолжали наступать в декабре 1941 г., был Крым. В то время как армии и корпуса трех групп армий откатывались назад, теряя боевую и вспомогательную технику, 11–я армия Э. фон Манштейна штурмовала главную базу Черноморского флота — Севастополь.

Понимая уязвимость оторванной от основных сил Красной Армии базы флота, командование постоянно усиливало ее оборону. В период с 7 по 13 декабря войска Севастопольского оборонительного района были пополнены маршевыми подразделениями (всего до 6000 человек). Так же как войска под Москвой, защитники Севастополя получили детище «перманентной мобилизации» — полностью укомплектованную 388–ю стрелковую дивизию (10 800 человек).

В результате прибытия пополнения состав Приморской армии был доведен до пяти дивизий (четырех стрелковых и одной кавалерийской), двух бригад морской пехоты и двух отдельных стрелковых полков.

Помимо ранее действовавших батарей береговой обороны, было сооружено еще восемь стационарных батарей за счет 130–мм орудий, снятых с кораблей Черноморского флота.

Немецким войскам в Крыму для штурма Севастополя требовалось перегруппировать войска, которые до середины ноября очищали от советских войск Керченский полуостров. Для обороны полуострова были оставлены только корпусные части, штаб и одна 46–я пехотная дивизия XLII армейского корпуса. Одновременно уже начинал трещать фронт, и командование группы армий «Юг» потребовало перебросить под Ростов 170–ю и 73–ю пехотные дивизии. Командующему 11–й армией Э. фон Манштейну удалось отстоять 170–ю пехотную дивизию, которая начала перебрасываться под Севастополь. Ей требовалось прошагать много километров по дорогам Крыма.

Кроме этого, 11–я армия в Крыму испытывала те же проблемы со снабжением, что и войска группы армий «Центр» на московском направлении. Обеспеченность боеприпасами значительно снизилась: снабжение армии ограничивалось одним-двумя эшелонами ежедневно. Подготовка к наступлению из-за всего этого затягивалась. Вместо 27 ноября начало артиллерийской подготовки было отложено на 17 декабря.

Для наступления на Севастополь немецкое командование выделило два корпуса — LIV (22, 132, 50 и 24–я пехотные дивизии) и XXX (72–я и 170–я пехотные дивизии и румынская горнострелковая бригада). Штурмовать город предполагалось по двум направлениям. LIV армейский корпус должен был наступать из района Дуванкоя вдоль долины р. Бельбек к северо-восточной оконечности Северной бухты. XXX армейский корпус должен был нанести удар из района юго-восточнее Чоргуни вдоль долины реки Черная. На румынский горнострелковый корпус была возложена задача борьбы с партизанами (4–я горнострелковая бригада) и охрана побережья (8–я кавалерийская бригада).

Основной проблемой обороняющей Севастополь Приморской армии, как и любых войск, решающих оборонительную задачу, было выявление направления главного удара противника. Бывший начальник штаба армии Н.И. Крылов вспоминал:

«Вырисовываться» направление главного удара начало уже после того, как загремела артиллерия.

На рассвете 17 декабря немецкое наступление началось после сильной артиллерийской подготовки. 50–й и 24–й пехотным дивизиям, наступавшим с востока в направлении на бухту Северную, не удалось продвинуться в поросшей почти непроходимым кустарником гористой местности. Наиболее ожесточенные бои развернулись на высотах южнее и севернее долины р. Бельбек, в стыке 3–го и 4–го секторов обороны города, где наступали 22–я и 132–я пехотные дивизии. В ходе ожесточенных четырехдневных боев 22–й дивизии удалось потеснить наши войска на 4–6 км. На опасное направление были брошены резервы: 7–я бригада морской пехоты и 40–я кавалерийская дивизия. Однако решила исход сражения, так же как под Киевом в августе 1941 г. и под Москвой в начале декабря 1941 г., «перманентная мобилизация». Вводом в бой 388–й стрелковой дивизии наступление противника было остановлено. Однако война XX столетия требовала большого расхода боеприпасов. При сохранении темпов расхода боеприпасов, какой наблюдался 17 декабря, в распоряжении защитников оставалось снарядов только на одни сутки. Потери Приморской армии за четыре дня боев составляли свыше 5 тыс. человек.

Нехватка боеприпасов и ввод в бой находившейся в резерве 388–й стрелковой дивизии побудили командование дополнительно усилить гарнизон Севастополя. Утром 20 декабря адмирал Ф.С. Октябрьский поставил крейсерам «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эскадренным миноносцам «Бодрый» и «Незаможник» взять на борт свежесформированную 79–ю стрелковую бригаду полковника А.С. Потапова и доставить ее в Севастополь. На транспорте «Чапаев» было доставлено 15 тыс. снарядов и 27 тыс. мин. При этом адмирал Октябрьский предупредил, что на «Чапаев» был погружен весь боезапас, имевшийся на складах в Новороссийске. Вслед за стрелковой бригадой в Севастополь была доставлена 345–я стрелковая дивизия подполковника Н.И. Гузя и 125–й отдельный танковый батальон (25 танков Т–26). Постоянная подпитка резервами требовалась Приморской армии, поскольку у нее уже практически не было места для маневра. Захваченные противником позиции требовалось возвращать контратаками, на которые к тому моменту были способны только свежие соединения.

Предосторожность, из-за которой пришлось отложить планировавшуюся в это же время Керченско-Феодосийскую десантную операцию, оказалась оправданной. 21 декабря немцы продолжали наступление, стремясь прорваться из района Камышлы к платформе Мекензиевы горы, а также 132–й пехотной дивизией вдоль долины р. Бельбек. Вновь прибывшие 79–я бригада морской пехоты и части 345–й стрелковой дивизии 22 декабря контратаковали во фланг наступавшую группировку противника и восстановили положение.

Отсутствие в Крыму значительных сил немецкой авиации позволило участвовать в отражении штурма Севастополя кораблям Черноморского флота. С 21 декабря линейный корабль «Севастополь», крейсер «Красный Крым», лидер «Харьков» и эскадренный миноносец «Бодрый» начали систематическую поддержку войск Приморской армии артиллерийским огнем, а с 22 декабря огонь вели уже семь кораблей (два крейсера, два лидера, три эскадренных миноносца), которые выпустили в общей сложности более 1600 снарядов. Корабли постоянно сменяли друг друга, поскольку основной целью их прибытия в Севастополь была доставка боеприпасов. Например, 29 декабря 1941 г. огонь по немецким войскам вел второй линейный корабль Черноморского флота «Парижская коммуна» и новейший легкий крейсер «Молотов». До 29 декабря по боевым порядкам противника ежедневно вело огонь от трех до пяти кораблей, выпустивших за это время свыше 5600 снарядов калибром от 130 до 305 мм.

Также 21 декабря 1941 г. под Севастополь прибыла 170–я пехотная дивизия. 22 декабря дивизия была введена в бой, но, встретив решительный отпор наших войск, за два дня смогла продвинуться лишь на 200–300 м.

В результате декабрьского наступления немцам удалось на северном участке приблизиться на 6–7 км к городу. Положение защитников Севастополя значительно усложнилось: город, бухта и аэродромы оказались в зоне огня немецкой артиллерии всех калибров. Ввод в бой еще одной пехотной дивизии (170–й) позволял Манштейну переуплотнить порядки штурмующих и в конечном итоге добиться изменения ситуации в свою пользу. Войска Манштейна находились буквально в двух шагах от Северной бухты. Возможность обстрела бухты и затруднения работы порта делали проблематичной доставку пополнений, которыми удавалось раз за разом стабилизировать ситуацию.

Однако в этот момент советское командование сделало «ход конем» и попыталось захватить инициативу путем высадки в Крыму крупного морского десанта.

Керченско-Феодосийская десантная операция (26 декабря 1941 г. — 2 января 1942 г.)

Перехват советскими войсками стратегической инициативы зимой 1941/42 г. происходил от Волхова до Ростова по единой схеме: удар по растянутому флангу ударной группировки противника. В Крыму удар был нанесен по приморскому флангу 11–й армии. Побережье Крыма представляло собой довольно протяженный участок, который требовалось оборонять пусть даже в разреженных порядках. Концентрация основных усилий немецких войск в Крыму против Севастополя делала защиту побережья почти формальной.

Несмотря на серьезные проблемы с прикрытием боевых кораблей с воздуха вдали от баз, советский флот мог с полным правом претендовать на господство в акватории Черного моря. Черноморский флот в своем составе насчитывал около 100 надводных кораблей и более 50 подводных лодок. Командовал флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, членом Военного совета был дивизионный комиссар Н.М. Кулаков, начальником штаба — контр-адмирал И.Д. Елисеев. Десантные суда специальной постройки в составе флота отсутствовали. Основные силы флота были рассредоточены в базах кавказского побережья: в Новороссийске, Туапсе, Поти, Батуми. Незначительная часть боевых и вспомогательных кораблей находилась в Севастополе. Азовская военная флотилия, которой командовал контр-адмирал С.Г. Горшков, имела до 25 кораблей, базировавшихся на порты Ейск, Ахтари, Темрюк.

План высадки морского и воздушного десантов на Керченском полуострове появился у командования Закавказского фронта еще в конце ноября 1941 г., вскоре после оставления Крыма советскими войсками. Первый доклад с изложением основных идей операции был направлен в Ставку ВГК 26 ноября 1941 г. Предложение было воспринято с интересом, и 30 ноября в Ставку ВГК был направлен развернутый доклад с детализацией плана и расчетом количества выделяемых войск. Первоначально предполагалось овладеть десантом только восточной частью Керченского полуострова и двигаться далее до Феодосии. Директивой Ставки ВГК № 005471 от 7 декабря 1941 г. этот план был утвержден и фронт приступил к его практической реализации. В начале декабря к планированию операции было подключено командование Черноморского флота. В докладе в Ставку ВГК от 6 декабря Ф.С. Октябрьский сразу потребовал не менее 15 дней на подготовку операции и указал на слабости разработанного сухопутным командованием плана. Во-первых, адмирал Октябрьский указал на сложную ледовую обстановку на Азовском море. В зависимости от направления ветра могла сложиться такая ситуация, что весь Керченский пролив окажется забитым торосами и «ни одна посудина не пролезет». Поэтому предлагавшийся армейским командованием вариант высадки основных сил десанта через Азовское море Октябрьский счел нужным отклонить. Во-вторых, в докладе командующего Черноморским флотом впервые появилось название Феодосия. Адмирал Октябрьский предложил высаживаться сразу в двух крупных портах — Керчи и Феодосии. Это могло обеспечить нормальное снабжение высадившихся войск.

К моменту утверждения плана высадки в Крыму оборонявшей полуостров 11–й армии Э. фон Манштейна противостояла располагавшаяся на Таманском полуострове часть сил Закавказского фронта Д.Т. Козлова — 51–я и 44–я армии. Разумеется, из поспешно покинувших Керченский полуостров войск в группировку для сравнительно крупной десантной операции 51–я и 44–я армии превратились не по мановению волшебной палочки. Как и на других участках фронта, усиление армий для активных действий произошло за счет свежесформированных соединений.

В состав 51–й армии генерал-лейтенанта В.Н. Львова входили 224, 302, 390–я и 396–я стрелковые дивизии, 12–я стрелковая бригада, 83–я бригада морской пехоты. Последние четыре соединения относились к птенцам «перманентной мобилизации» образца осени 1941 г. В состав 44–й армии генерал-майора А.Н. Первушина входили 157, 236, 345 и 404–я стрелковые дивизии, 9–я и 63–я горнострелковые дивизии, 74–я бригада морской пехоты. Из их числа 345–я и 404–я дивизии и 74–я бригада были сформированы осенью 1941 г. В резерве командующего войсками Закавказского фронта на Таманском полуострове находились 156, 398 и 400–я стрелковые дивизии, 72–я кавалерийская дивизия. Три последних соединения относились к формированиям осени 1941 г.

Военно-воздушные силы Закавказского фронта и армий, действовавших на Таманском полуострове, по состоянию на 20 декабря в общей сложности насчитывали около 500 самолетов (без учета истребительной авиации ПВО), авиация Черноморского флота располагала примерно 200 самолетами.

Окончательный вариант плана десантной операции с учетом требований флота был подготовлен к 13 декабря 1941 г. Высадку десантов было намечено осуществить одновременно, на широком 250–километровом фронте побережья Керченского полуострова, что должно было рассредоточить внимание и усилия оборонявшихся войск противника. Главный удар намечалось нанести на феодосийском направлении силами 44–й армии во взаимодействии с Черноморским флотом. Второй удар должна была нанести 51–я армия во взаимодействии с Азовской военной флотилией на керченском направлении. Подготовку операции приказывалось закончить к 19 декабря. Начать высадку предполагалось 21 декабря.

Подготовка операции была прервана обострением обстановки в районе Севастополя. Для парирования кризиса потребовалось перебросить в город 20 и 21 декабря 345–ю стрелковую дивизию и 79–ю бригаду морской пехоты, первоначально предназначавшихся для высадки в Феодосии. Переброска войск также отвлекла боевые и транспортные корабли, привлекавшиеся для десантной операции. День начала высадки в Крыму был сдвинут на 26 декабря.

В окончательном варианте плана операции 51–й армии 26 декабря предстояло высадить десанты севернее и южнее Керчи, овладеть городом и портом, затем наступать на Турецкий вал и Владиславовку. Высадку войск армии осуществляла Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база (эвакуированная в Тамань, но сохранившая старое название). 29 декабря к 51–й армии должна была присоединиться 44–я армия. Она должна была основными силами высадиться в районе Феодосии, захватить и прочно оборонять город и Ак-Монайский перешеек, а частью сил наступать в восточном направлении на Марфовку с задачей во взаимодействии с войсками 51–й армии уничтожить группировку противника на Керченском полуострове.

Наиболее сложной и удаленной от базы флота целью была Феодосия. Для захвата Феодосийского порта были выделены подразделения морской пехоты, высадку которых планировалось осуществить только с боевых кораблей. Высадка должна была начаться после короткого, но мощного огневого налета корабельной артиллерии.

Перегруппировка и сосредоточение войск 51–й и 44–й армий начались еще до утверждения плана директивой Ставки ВГК и проводились в период с 3 по 25 декабря. Они были связаны с большими трудностями вследствие чрезвычайно плохого состояния дорог. К 25 декабря все части армий в основном были сосредоточены в районах погрузки: войска 51–й армии — в районах Темрюк, Кучугуры и Тамань, а войска 44–й армии — в районах Анапа, Новороссийск и Туапсе. Транспортной авиации для высадки воздушного десанта во Владиславовке Закавказский фронт к началу операции не получил.

Как типичный флот второстепенной морской державы, советский ВМФ не располагал десантными кораблями специальной постройки. Осуществление высадки морского десанта в связи с этим пришлось организовать импровизированными средствами. Была проведена мобилизация местных плавсредств, которые пришлось приспосабливать для посадки и высадки десанта (изготавливать сходни, лестницы, лодки, плоты и т. п.). Всего за период с 3 по 25 декабря было приспособлено до 300 различных рыболовецких судов, барж, баркасов и шлюпок. Ничего другого ожидать не приходилось. Сроки подготовки и масштабы проводившейся Черноморским флотом и Закавказским фронтом операции разительно отличались от, например, планирования англичанами рейда на Дьепп в 1942 г. Примерно в том же торопливом духе немцы готовились высаживаться в Англии в ходе впоследствии отмененной операции «Зеелеве».

Поводов для сдвигания даты начала операции с 26 декабря на более поздний срок уже не возникало. В ночь на 25 декабря 1941 г. была произведена посадка войск 224–й стрелковой дивизии и 83–й стрелковой бригады 51–й армии в Темрюке и Кучугурах. Во второй половине дня 25 декабря десантные отряды, получившие номера с первого по пятый, начали движение по заданным курсам с расчетом прибыть в назначенные районы высадки за два часа до рассвета 26 декабря. Удачной была только высадка 4–го отряда в районе мыса Хрони. К 13 часам 26 декабря высадка отряда полностью была завершена, и войска закрепились на захваченном плацдарме. Остальные отряды большей частью вернулись в Темрюк. Предпринятые 27 и 29 декабря попытки продолжать высадку вследствие сильного шторма на море и упорного сопротивления противника оказались безрезультатными. Дальнейшая высадка войск 51–й армии со стороны Азовского моря стала возможной и фактически начала проводиться лишь с 30 декабря. Всего с 26 по 31 декабря Азовская военная флотилия высадила более 6000 человек и перебросила 9 танков, 10 орудий (37—, 76–мм калибра), 28 минометов и 204 тонны боеприпасов.

Керченская военно-морская база начала высадку частей 51–й армии в районе Камыш — Бурун 26 декабря. 27 декабря высадка не производилась вследствие сильного шторма (7–8 баллов). Возобновлена высадка была на следующий день, 28 декабря, и продолжалась до 30 декабря. Всего с 26 по 29 декабря в районе Камыш — Бурун из состава 302–й стрелковой дивизии было высажено более 11 200 человек и выгружено 47 орудий, 229 пулеметов, 198 минометов, 12 автомашин, 210 лошадей.

Когда адмирал Ф.С. Октябрьский предлагал высаживаться в Феодосии, он знал, о чем говорил. Первые десанты на побережье Керченского полуострова встречали упорное сопротивление немцев. Качественное изменение ситуации в пользу советских войск произошло только после захвата Феодосии в глубоком тылу оборонявшей полуостров на этом направлении 46–й пехотной дивизии.

Для высадки в Феодосии Черноморским флотом была создана так называемая корабельная группа «А». Из боевых кораблей в ее состав вошли крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Незаможник», «Шаумян» и «Железняков». Все три эсминца были «новинками» дореволюционной постройки. Кроме этого, в состав группы «А» вошли два отряда транспортов, 7 и 8 кораблей соответственно.

Посадка войск первого эшелона 44–й армии на корабли Черноморского флота в Новороссийске была произведена днем 28 декабря. На боевые корабли отряда «А» были погружены три полка «россыпью» из состава 9–й горнострелковой и 157–й стрелковой дивизий (5419 человек, 15 орудий, 6 минометов, 30 автомашин и 100 тонн боеприпасов). 1–й отряд транспортов перевозил 236–ю стрелковую дивизию (11 270 человек, 572 лошади, 51 орудие калибром от 45–мм до 122–мм, 199 автомашин, 20 танков Т–37/38, 18 тракторов и 313 тонн боеприпасов). На 2–й отряд транспортов погрузилась 63–я горнострелковая дивизия (без одного полка).

В 3.00 часа ночи 29 декабря отряд боевых кораблей подошел к Феодосии. Ориентировку ночью для входа в порт давали огни подводных лодок Щ–201 и М–51, заранее выдвинутых к порту. Корабли отряда перестроили в однокильватерную колонну для входа в порт. В 3.50 по приказу флагмана отряд начал 15–минутную артподготовку. Под прикрытием огня корабельной артиллерии специально выделенные катера («малые охотники» МО–0131 и МО–013) ворвались в Феодосийскую гавань и высадили на защитный мол штурмовой отряд, захвативший маяк и две противотанковые пушки. Вслед за первыми двумя в порт вошли остальные катера и тоже высадили штурмовые группы в назначенных местах.

Расчет адмирала Октябрьского, предложившего высадку в Феодосии, оказался верным. Численность оборонявших город немецких войск была небольшой: один саперный батальон, противотанковый дивизион и несколько береговых батарей. Это гарантировало высадке успех, но не исключало потери.

В 4.40 в порт первым из крупных кораблей вошел эскадренный миноносец «Шаумян», за которым вскоре последовали «Незаможник» и «Железняков». Первый высадил 330, второй — 289 и третий — 287 человек.

В 4.45 начал высадку десанта с помощью шлюпок, «малых охотников» и тральщика «Щит» крейсер «Красный Крым». После завершения высадки в 9.30 эсминцы и крейсер заняли огневую позицию на внешнем рейде Феодосии.

Самая сложная задача была у крейсера «Красный Кавказ», который должен был отшвартоваться с внешней стороны мола и высадить на него десант. Однако отжимной ветер мешал выполнить этот маневр. К тому моменту немецкий гарнизон Феодосии уже опомнился от шока и начал вести огонь из орудий береговых батарей и пулеметов. В 5.53 один из попавших в «Красный Кавказ» снарядов пробил броню второй башни и убил весь ее расчет. Только своевременные действия экипажа позволили избежать взрыва погребов. С третьего раза крейсер отдал якорь, отшвартовался у мола и начал высадку. В 8.15, когда совсем рассвело, «Красный Кавказ», расклепав якорь — цепь и обрубив швартовы, отошел от мола. Корабль находился под огнем около трех часов и был буквально изрешечен осколками, в борту зияла метровая пробоина от попадания снаряда. Остались невыгруженными автомашины и артиллерийские орудия. Их выгрузили только на следующий день с помощью транспорта «Азов».

После отхода от мола «Красного Кавказа» в 8.20 его место занял теплоход «Кубань» и начал высадку десанта, закончив ее к 11.30. Следующим швартовался пароход «Фабрициус». С 4.30 до 11.30 29 декабря на берег было высажено 4500 человек. Высадив десант, крейсера в течение 29 декабря маневрировали в заливе и вели артиллерийский огонь, поддерживая действия высаженных войск. К утру 30 декабря Феодосия, несмотря на прибытие к городу румынских частей, была полностью освобождена от противника.

В период с 29 по 31 декабря были перевезены и высажены в районе Феодосии 23 тыс. человек, 1550 лошадей, 34 танка, 109 орудий, 24 миномета, 334 автомашины и трактора, 734 тонны боеприпасов и 250 тонн других грузов.

К исходу 31 декабря высадившимся в Феодосии войскам 44–й армии удалось продвинуться лишь на 10–15 км от города и захватить Владиславовку. Подтянувшиеся к Феодосии румынские части, хотя и не были в состоянии сбросить десант в море, все же могли сдерживать его продвижение до подхода немецких дивизий. В течение 1 января 1942 г. войска 44–й армии продвинуться в северном направлении не смогли. К исходу 2 января советские войска вышли на рубеж Киет — Нов. Покровка — Изюмовка — Коктебель, где встретили организованное сопротивление противника. На этом собственно десантная операция может считаться законченной. Началась подготовка операции Закавказского фронта по овладению всем полуостровом Крым.

Достигнутый самим фактом высадки психологический эффект превысил даже самые смелые ожидания. Уже в 10.00 29 декабря командующий XLII корпусом граф Шпонек приказывает 46–й пехотной дивизии оставить Керченский полуостров. Произошло то, что уже наблюдалось на других участках фронта: оказавшиеся под угрозой прерывания коммуникаций немецкие соединения отходили, бросая технику. 46–я пехотная дивизия не стала исключением. Она форсированным маршем отошла на Парпачский перешеек (самое узкое место Керченского полуострова), оставив на обледенелых дорогах большинство своих орудий. Точно так же, как на других участках фронта, отход привел к кадровым перестановкам. Граф Шпонек был отстранен, а на его место Манштейн назначил командира 72–й пехотной дивизии генерала Маттенклотта. В дальнейшем генерал граф Шпонек был арестован и приговорен к расстрелу, замененному на крепость. Но после покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. его все же расстреляли по приказу Гиммлера.

Высадка морского десанта в Крыму несомненно является одной из самых дерзких операций советских войск в ходе Великой Отечественной войны. Особенно впечатляют результаты операции с учетом крайне сжатого времени на ее подготовку и проведение высадки в зимний период.

Все шероховатости в проведении операции объясняются именно коротким временем на ее подготовку, отсутствием специальных десантных кораблей и не благоприятствующим высадке временем года. Рыболовецкие суда (байды, шлюпки, баркасы и др.), на которых в основном осуществлялась высадка войск 51–й армии в районе Керчи, оказались малопригодными для этой цели, особенно в условиях штормовой погоды. Ограниченное время на подготовку операции не позволили провести разведку сил, группировки и системы огня противника. В результате десантные отряды были слабо осведомлены о характере обороны противника на Керченском полуострове.

Однако общий анализ обстановки оказался верным. Адмиралом Ф.С. Октябрьским были предложены два принципиальных решения, обеспечивших успех высадки в целом. Во-первых, это высадка на значительном расстоянии от базы. Осторожному варианту сухопутного командования, предусматривавшему только пересечение Керченского пролива и действия в акватории Азовского моря, Октябрьский противопоставил операцию силами Черноморского флота сразу на большую глубину. Использование для высадки крупного порта позволяло доставить на берег сразу крупные силы пехоты. Во-вторых, Октябрьским было предложено использовать в первой волне десанта специальные подразделения. В десантной операции в качестве первого эшелона при высадке в Феодосии были использованы подразделения морской пехоты. Это мероприятие полностью себя оправдало и нашло широкое применение во всех последующих операциях советских войск.

Воздушный десант, выброшенный только 31 декабря в районе Арабат (вместо Владиславовки), в силу своей малочисленности (один парашютный батальон) ограничился занятием небольшого района и существенного влияния на ход операции не оказал.

Всего в операции участвовали 82 500 человек (62 тыс. из числа войск Закавказского фронта и 20 500 из состава Черноморского флота и Азовской военной флотилии). Безвозвратные потери составили 32 453 человека, санитарные — 9482 человека, всего — 41 935 человек.

Основным эффектом высадки десанта стал отказ Манштейна от продолжения штурма Севастополя. Наступление XXX армейского корпуса было остановлено. 132–я и 170–я пехотные дивизии были направлены, к Керченскому полуострову. 30 декабря была сделана попытка продолжить наступление на Севастополь силами LIV корпуса, но уже первые бои показали бесперспективность этого мероприятия.

Керченско-Феодосийской десантной операцией советскими войсками был завершен процесс захвата стратегической инициативы. Теперь на всем фронте от Ладожского озера до Черного моря немецкие войска отказались от выполнения поставленных ранее задач и перешли к обороне.