Край мой

От автора

Вглядитесь в лицо замечательного композитора Эдварда Грига. Возьмите фотопортрет и вглядитесь — в сердце вашем возникнут симпатия и доверие к этому человеку!

«...Так или иначе, нам надо свидеться еще раз! Хоть в России, хоть в Норвегии, хоть где угодно! Родственные души не встречаются на каждом шагу!» — Это из письма Грига Чайковскому от 28 мая 1888 года, и к нам тоже через век с лишним...

Как он прав, этот великий романтик!

Родственные души — разве можно без них пройти жизнь! А как трудно их найти и самому стать для кого-то родной душой! Если некому довериться и в трудную минуту опереться на чье-то плечо — не одолеть все тяготы жизни... да и радость куда меньше и значимей, если не с кем ее разделить. Какое счастье каждому, что независимо от времени года и суток, настроения и дырявости кармана мы знаем, что у нас есть верные, неизменные, на весь наш век нам данные, родные и близкие друзья!

Наши любимые писатели, художники, композиторы — великие творцы и мудрецы, которые всегда поймут и поддержат, дадут необходимый совет и всегда нам служат примером.

По классификации знатоков — музыковедов, маэстро — критиков, порицателей времени, объявляющих любого художника принадлежащим обязательно к какой-то категории: символистам, реалистам, импрессионистам, модернистам,— все, все они по сути своей романтики. Во все времена каждый художник — романтик: от злоречивого Босха до светлого Грига, от монументального, легкого Баха до гениального Анатолия Зверева.

И как бы ни уничижали это слово в наше время снисходительностью, нам всем как раз и не хватает высокой романтики души в противовес прагматичности, жестокости и равнодушию окружающего мира. Чтобы восполнить эту нехватку, утолить духовную жажду, мы идем к нашим друзьям — творцам и знаем, что они никогда нам не откажут. И чем больше они отдают людям, тем полнее и долговечнее их великие и бескорыстные кладовые.

Бальзак говорил, что «талант — это умение восхищаться», и, значит, Григ — вдвойне, втройне талант. Он не только сам умеет восхищаться и давать восхищаться собой, но еще умеет таинственно и невероятно заставлять нас всех становиться талантливыми, потому что невозможно не восхищаться Музыкой с большой буквы! Он увлекает нас в этот прекрасный мир звуков, учит его понимать и чувствовать и... восхищаться им!

Он, Эдвард Григ, восхищен Чайковским, а тот в свою очередь настолько восхищен Григом, что собирается посвятить ему свою пятую симфонию — гордость всей человеческой музыки!

И как прекрасно великий норвежец пишет о Шумане: «Не пускаясь ни в какие ухищрения ради того, чтобы предвосхитить будущее, он жил и творил, сообразуясь с собственным своим девизом: “Неустанно совершенствуй свое искусство, остальное придет само собой”

А справедливость этого высказывания подтвердило нынешнее поколение, ибо в наши дни имя Шумана почитают и любят даже в самых глухих уголках цивилизованного общества». Удивительно точно и полностью эти слова подходят к жизни самого Грига!

Вглядитесь в его портрет. Может быть, представите, как взлетает копна его волос, когда он дирижирует, или окунетесь в уют его каминной на вилле в Трольдхаугене, где звучит его рояль, или замрете в восторге в теплом углу его рабочей хижины в Трольдхаузе.

Он такой близкий, дорогой, в которого не стыдно влюбиться, как в школьного учителя в свои пятнадцать, и сохранить это чувство в сердце навсегда! В него нет сил не влюбиться, нет сил устоять перед его красотой, обаянием, нежностью.

А был ли он сам счастлив до конца со своей единственной на всю жизнь, как бы действительно Богом ему данной, кузиной Ниной Хагеруп, верной помощницей, лучшей исполнительницей его песен? Он шел, ведомый своим чувством, а она не могла противостоять себе, и вместе они преодолевали неприязнь ее родителей. Не от этой ли рассветной прозрачной любви так грустно и празднично в его «Пер Гюнте»? Не там ли истоки его удивительно тонких, изящных, переполненных нежностью мелодий?!.

Даже когда в темные годы середины XX века эта светлая драма вырывалась на подмостки и зал Чайковского распахивался, чтобы стиснуть себя аншлаговой теснотой, когда летел волшебный, сказочный голос Всеволода Аксёнова и все слова приобретали новое значение и глубинные подтексты от невольного противопоставления творящемуся за стенами зала, мелодии Сольвейг и Анитры говорили только с твоим сердцем, и всё остальное падало и меркло в сравнении с вечной высотой истинной романтической любви.

Ничья жизнь не умещается в творчестве, и продолжение ее в нас. Если души творцов воспринимают наши восторги, переживания и благодарности, не сами ли мы становимся этим богаче, помогая им и не становясь на цыпочки, поднимаясь и приближаясь к ним?

В трудную минуту жизни, в светлую и радостную вглядитесь в его лицо, и возгордитесь, что он жил на нашей земле, и проникните в его чистый мир, и не сопротивляйтесь его обаянию.

Где-то на крутом песчаном обрыве Москва-реки против Мозженки вдруг услышите в журчании воды его мелодию; дома, выключив обнаглевший телевизионный рок, при свече, представьте его походку по берегу фьорда в зарождающемся из ветра и шелеста волны стремительном танце эльфов или на песчаном откосе гавани различите его в грубо-хрупком спрингдансе под заливистые хардингфеле, подобные тем скрипкам, которые были до Страдивари...

Он выручит вас. Не заимообразно, соответственно нынешнему веку, а по закону божественной дружбы, нити которой необъяснимы и неуязвимы именно от невидимости и тонкости своей.

Так было не раз. Так было. И нет ничего прекраснее, трогательнее и необходимее этого. Это именно и держит на земле.

Именно поэтому так захотелось передать стихами и человеческим голосом, самым «теплым» инструментом в мире, всё то, что услышало сердце в музыке Великого Маэстро!

И как сложно было ограничить свой выбор допустимыми объемами сборника, печати... обыкновенными бытовыми условностями, когда весь мир умещается в этих прекрасных нестареющих и всегда современных опусах.

Доброжелательный советчик и верный друг и в будни, и в праздники — всегда с нами Эдвард Григ.

Михаил Садовский