Крепость на реке

Глава 6

– Не бойтесь нас, мы свои, русские! – закричал издалека Змеев. – И земляки ваши!

Судя по лицам незнакомцев, эти слова совсем не успокоили их. Разве что вот женщина перестала звать мужа (наверное, мужа) и отпустила его рубашку, а мужчина зачем-то достал телефон, который выставил вперед, словно отгораживаясь от нас им, как щитом.

Сначала я подумал, что у него в голове помутилось из-за случившейся беды, и он надеется или откупиться от нас, посчитав гопниками, или закрывается от пули.

«Да он же нас снимает!» – дошло до меня.

Бред?

Бред!

– Что с вашей спутницей? – Кольке было наплевать на чудачества человека напротив. – Что с ней? Ну, не молчите!

От его окрика незнакомцы вздрогнули, женщина притянула к себе детей и отступила назад, за спину мужу, тот сделал крошечный шажок вперед, облизал губы, нервно посмотрел на детей с женой и с испугом почти на пулеметной скорости выдал:

– Ее змея укусила, очень большая, метр или больше! С двумя красными полосками на спине, а сама желтая или светло-коричневая! А вы кто? Что это за место? Это розыгрыш, да?

– Цыц, вопросы потом, – оборвал его Змеев, уже подошедший к нему вплотную. – Давно ее укусили?

Он присел над девушкой, одетой в белую блузку и строгую черную юбку. Ее била сильная дрожь, глаза закатились под лоб, показывая одни белки, лицо посинело, словно от удушья. На ее левой ноге под коленом был неуклюже намотан пестрый галстук.

– Десять минут, может, пятнадцать назад. Она ее два или три раза укусила, там видны укусы, мы жгут наложили. Чтобы кровь дальше не шла, я в Лискавери такое видел, но ей все равно стало плохо.

Колька прикоснулся к рации и произнес:

– Олег, пулей сюда с аптечкой, тут укус змеи.

Через полминуты с пострадавшей уже возился медик отряда. Сделал два укола рядом с местом укуса на лодыжке, накапал в рот немного тягучей темно-зеленой жидкости. Через несколько минут состояние у девушки стало лучше, исчезла страшная синева, прекратилась дрожь, стало заметно дыхание.

– Еще бы минут десять и все – аллилуйя! – хмыкнул медик. – Вовремя мы подоспели, – потом подмигнул мальчишке и протянул ему латунную гильзу от гладкоствольного ружья. – Держи презент, боец. Не страшно?

Тот гильзу сграбастал и тут же спрятался за спину женщины, успел негромко и торопливо произнести:

– Немножко.

– Теперь можешь не бояться больше, мы тебя защитим и родителей твоих тоже.

– А вы кто? Из армии? – спросил мужчина, при этом с недоумением косясь на мушкеты в руках разведчиков.

– Типа того, – хмыкнул Змеев. – Так, сейчас отойдем в сторонку, найдем местечко поудобнее и поговорим, только сначала вопрос – вы из какого города и какое сегодня число?

– Из Н-ска, август сейчас…

– Твою… – выругался кто-то из товарищей, позабыв о детях или от расстройства не придав этому внимания. Родители на этом моменте решили не заострять внимание.

– Что-то не так? – осторожно осведомился найденыш.

– Всё не так, – скрипнул зубами Змей, потом отрывисто скомандовал: – Выступаем, девушку на носилки и живей, живей, пока на дикарей не наткнулись!

Под носилки у нескольких разведчиков ждали своей очереди большие прямоугольные куски прочной материи с нашитыми петлями, в которые вставлялись жерди, срубленные прямо на месте. Подходящих, хоть и кривых, хватало на каждом шагу.

– А что за дикари? – осведомился мужчина, но нарвался на раздраженную отмашку тезки, мол, все потом, а сейчас шустрее шевели ногами.

Позже, когда рядом никого не было, Терентьев едва слышно пожаловался мне:

– Как же радиостанции не хватает! Сейчас бы забросили антенну на одно из этих деревьев да связались с поселком, чтобы узнать наверняка – в прошлом мы или это все местный мир чудит.

– Да попробую я что-нибудь как-нибудь с этим придумать, – вздохнул я, признавая его правоту. – Но не быстро, дел – вагон, на всё меня не хватит просто.

– Да я понимаю, Макс, но так этой нужной вещи не хватает иногда… да всегда ее не хватает, хоть плачь.

– Сказал же – попробую, – начал раздражаться я. – Ребятам скажи, что попытаюсь позже на нормальном привале войти в транс и узнать, что за дела вокруг творятся. Может, ерунда все это про провал в прошлое.

– Вот это дело! – обрадовался тезка.

Через пару минут рядом нарисовался Змей.

– Главхран твой сказал, что можешь сейчас прояснить ситуацию? – спросил он.

– Коль, не сейчас, – я почувствовал, что еще вот-вот и взорвусь просто, – нужно нормальное место, тихое и безопасное, и тем более я сейчас на взводе, глаза закрыть сложно, не то что заснуть.

– Ок, – кивнул он, – подыщем местечко, не сомневайся.

После встречи с супружеской парой спокойствие у разведгруппы ушло окончательно. После находки АЗС еще кое-как пытались все успокоить себя, находя подходящие аргументы в мыслях и сваливая на странности этого мира, то теперь все были мрачные, как приговоренный вечером перед утренней казнью.

– Макс, скажи, чтобы искали бивак, я полезу в астрал, в транс… короче, постараюсь во сне узнать, что здесь происходит, – обратился я к своему, как его Змеев назвал, главхрану.

Место подыскали уже через двадцать минут.

Остановились на небольшом возвышении прямо на краю крутого ската высотой метров десять и заканчивающегося мелководным и широким ручьем, заросшим чем-то вроде кувшинок. С другой стороны лежал огромный лесной исполин, поваленный уже давно бурей. Ствол был настолько толстый, что немного возвышался над моей макушкой. С прочих сторон нас закрывала густая стена лиан и кустов. Неплохой закуток для бивака: с одной стороны не подступиться, с другой стоит практически крепостная стена (там уже разведчики мастерят что-то вроде лесенки с площадкой для снайпера, чтобы он мог заглядывать на ту сторону и не сильно отсвечивать, не торча прямо на теле погибшего лесного гиганта, как всеми замечаемая бородавка на носу), оставшиеся стороны контролировали два парных поста.

Для меня сделали крошечный шалашик рядом со склоном, остальные расположились полукругом метрах в семи.

– А что дядя делает? – достаточно громко, чтобы его все услышали, спросил мальчишка. – Он спать будет, днем, как я раньше в садике?

А пацану-то максимум лет восемь, а не десять, насколько он, кстати, выглядит, иначе бы про детсад он не вспомнил.

– Я не знаю, Стас, наверное, дядя устал, вот и хочет отдохнуть, – растерянно ответила ему мать.

– А нам такие же домики сделают тоже? Я тоже устал, – заканючил ребенок. После встречи с нами земляки более-менее пришли в себя, утолили жажду и голод на ходу нашими припасами. Заодно рассказали о себе.

Виноградовы. Михаил и Юлиана. Двое детей – Маша и Стас, оба в начальных классах обучаются, про возраст их я пропустил мимо ушей информацию, или родители не сообщили. Девушка на носилках – Светлана, большего нам о ней ничего не известно. Вся пятерка перенеслась вместе прямо с улицы города. Семья гуляла, Светлана в этот момент подошла к ним с целью анкетирования, узнать, что они думают о работе офиса сотовой компании, расположенного в нескольких шагах. Дальше темнота и пробуждение в жарком сыром климате в настоящих джунглях и с не самым хорошим самочувствием. Тут же подумали про московский НИИ, о котором гуляли среди горожан тысячи баек и иногда на территории института видели или слышали необъяснимые эффекты.

Неудивительно, честно признаться, большинство землян винит в своих неприятностях ученых, и попадись им в руки кто-то из персонала – линчевали бы на месте. И не удивлюсь, если такие в наших рядах есть, только не спешат признаваться, я о научниках, НИИ-то располагался в нашем районе, и всех перенесло сюда разом. Странно одно – Виноградовы гуляли достаточно далеко от нашей части города, а живут еще дальше, чуть ли не на другом конце города. Но и их закинуло сюда.

– Дядя у нас самый главный, только ему положен домик, – а это решил ответить Олег, у которого завязался небольшой контакт с ребенком. – Вот вырастешь, станешь самым большим и тоже будут только тебе строить домик, и ты станешь в нем жить, а пока что только так – на травке и ветках, на голой земли.

Медик похлопал ладонью по стопке веток, на которой сидел, и скривился, увидев рядом с ладонью крупного черного жука размером с желудь и с усами по пять сантиметров в длину. Подцепив тварюшку кончиком ножа, он откинул ее далеко в сторону, поближе к зарослям, которые избежали встречи с нашими тесаками при становлении лагеря.

Мальчишка что-то ответил плаксивым голосом, но я уже не разобрал, так как забрался в шалаш и вставил в уши обрезанные присасывающиеся наушники, у которых внутренности были заменены на вату и воск. Полностью звуки не исчезали, но таких самодельных беруш хватало, чтобы превратить ближнюю громкую речь в тихий невнятный шум, на который внимания не обращаешь.

Заснул я минут через пятнадцать.

Что я хотел узнать?

Немного, было одно желание: посмотреть на свой поселок и разгромленное нами самое ближнее становище пигмеев и окрестности реки. Этого должно хватить, чтобы понять – в прошлом мы или нет.

Сначала я плыл в облаках, и мне было хорошо и спокойно. Было чувство дремы, это когда видишь явь и кажется, что одновременно ты в другом месте. Сложно это объяснить, подходящий пример, когда закрываешь глаза «на пять минуток всего», и вроде бы точно считаешь, что не спишь, ан нет – открыл глаза и понимаешь, что полчаса дрых. Вот и я летал в облаках в состоянии «пять минуток и все».

Наконец, спохватился и полетел в сторону поселка, совершенно не обращая внимания на мгновенно меняющуюся картинку на земле подо мной.

«Слава богу, все на месте!» – с облегчением подумал я, увидев, что с момента ухода утром разведгруппы ничего в нашем анклаве не убавилось и не прибавилось. Невидимой тенью спустился вниз, навестил Медведя в штабе, возившегося с несколькими пухлыми тетрадями, проскочил сквозь лазарет, заглянул в столовку и вдруг…

– Максим?!

Совсем рядом стояла Ольга и смотрела на меня с таким видом, словно привидение увидала.

– Бред, – прошептала она, – да ну… показалось всё.

Девушка коснулась лица, помассировала веки кончиками пальцев и еще раз посмотрела на то место, где я стоял несколько секунд назад. Больше она не различала меня, если вообще видела до этого, а не почувствовала, дальше же разум, получивший невероятную дозу адреналина, не дорисовал нужное, на миг показав Оле меня.

После поселка я навестил пепелище на месте дикарского городка – пусто, ни следа присутствия живой души. Только из горок золы и головешек на местах хижин проклюнулись зеленые ростки, да видны кости, растащенные хищниками.

Уже полностью спокойный я молнией метнулся вдоль берега реки от портала и параллельно нашему маршруту, потом резко свернул в сторону и очень скоро оказался рядом с лагерем.

Вот тут-то все спокойствие исчезло в одно мгновение.

Вокруг товарищей стягивалось кольцо из дикарей с несколькими шаманами и элитными воинами. На первый взгляд там было больше сотни человек в двух отрядах, заходивших на товарищей со стороны стены-дерева и ей противоположной. Сколько между нами? Семьдесят метров? Пятьдесят? И ведь никто их не видит. Даже шши, у которой столько сверхчеловеческих способностей, и то глазом не ведет.

– Тре… тревога! – крикнул я, едва оказался в своем теле. – Пигмеи с шаманами!

– Пи***ц! – высказался тезка. – Приплыли.

Лагерь забурлил. Только что сидящие и лежащие с самым беззаботным видом люди в секунду превращались в хищников, готовясь ударить когтями, вонзить во врага клыки.

– Тронк’ра, я никого не чувствую, – с едва заметной растерянностью произнесла Сильфея. – Где они?

– Там и там, – я ткнул пальцем в стороны поваленного ствола, потом в противоположную. – В каждом отряде по шаману и штук пять вождей или элитных бойцов. Сотня или немногим больше. И они рядом.

– Извините, а что происходит? Что нам делать? – а это Виноградов интересуется, не понимая внезапной суеты и пугаясь внезапного преображения разведчиков.

– Ничего, лежать и не отсвечивать. Вон, к стволу прижмитесь, а еще лучше лягте прямо рядом с ним на землю, чтобы шальным выстрелом не задело. За детьми следите, чтобы с испугу не ломанулись в заросли.

Караульных немедленно отозвали обратно. Толку от них в густоте зелени, раз пропустили дикарей, которые сейчас метрах в пятнадцати от них должны быть.

Бда-ах! Бда-ах!

Две примитивных гранаты – кусок заваренной с двух сторон двухдюймовой трубы с насечками по корпусу, сделанных «болгаркой», засыпанный порохом и с приклепанной тонкой жестяной трубкой, в которой торчал запальный шнур – полетели в один из самых густых кустов, где могли укрыться дикари. Метров тридцать всего, не самое большое расстояние для тренированных бойцов, они и на сорок могут закинуть.

Провизжали над нашими головами осколки, заплакали дети, напуганные взрывами.

Хлоп!

Вот и знакомый звук удара тетивы о кожу наруча. И тут же еще раз.

Хлоп!

Два обладателя тикеров (по другим шши точно не стала бы трелять) только что отправились на небеса, или куда уходят души местных верующих.

– Черт, никого не вижу! – почти простонал тезка. – Куда стрелять, млин?

Из-за низкой скорострельности отрядного оружия не получалось засыпать кусты свинцом, тут нужно стрелять с уверенностью, что не зазря потратил порох. Пигмеи со своими отравленными стрелками и то скорострельнее нас. Хотя вот конкретно я не с мушкетом сюда пришел, в эти поганые джунгли.

– Сильфея, где они?

Вместо слов шши прикоснулась ко мне: встав за спиной, положила обе ладони мне на плечи.

Весь мир изменился за один удар сердца – раз, и я уже смотрю на себя со стороны и одновременно чувствую себя. Краски окружающего мира увяли, но среди серо-зеленой, какой-то полупрозрачной флоры мелькали пятна насыщенного красного, желтого и белого цветов. Вот по ним я и открыл огонь из «вепря», опустошая пятнадцатипатронный барабан.

Мимолетно успел подумать, что тронки набирали себе шши и по этой причине – пользовались их способностями, которые не имели сами, или не хотели тратить на это энергию.

С последней вылетевшей гильзой закончились и спецэффекты.

И ощущение было, словно я ослеп. Сильно неприятным оказался переход от всевиденья к простому человеческому зрению.

– Больше не могу, тронк’ра, – извиняюще произнесла девушка. – Мне тяжело без подготовки.

– Стреляй сама, у тебя это лучше получается.

Сильфея выпустила еще пять стрел, прежде чем в нас полетели ответные от пигмеев. Первыми под удар попали два разведчика из первой линии обороны, оказавшиеся ближе всех к зарослям. В каждом оказалось штук по пять стрелок, воткнувшихся в шею и руки.

Потом упал, превратившись в колоду, один телохранитель, словив две стрелки прямо в щеку.

Скатился со своей вышки снайпер почти на голову Виноградовым и там безжизненно замер. Оглушительно завизжала Юлиана, ей вторили своим плачем дети.

Застучали автоматы, за десять секунд опустошив магазины короткими и частыми очередями, к ним присоединились «бенельки».

– Нужно уходить, иначе скоро нас здесь зажмут, – и с этими словами Терентьев рванул к Змееву.

Я поставил на место обычный магазин, вскинул дробовик к плечу и отстрелял пять патронов с картечью в заросли, ориентируясь на малейшее шевеление.

Попал? Нет? Плевать, все равно до конца боя не узнаю.

На место еще один магазин, осмотреться и положить оружие рядом, чтобы набить патроны в «бубен». В этот момент два разведчика развернулись в нашу сторону и выпалили по мне и шши из мушкетов. Девушке попадание кусков свинца вреда не причинило, а вот мне обожгло щеку и болезненно ударило в бицепс правой руки.

Хлоп!

Стрела выросла у одного из одурманенных солдат прямо в шее.

– Шамана! Шамана бей! Или он нашими руками нас же и перебьет! – закричал я. Ко второму разведчику, попавшему под контроль шаману, метнулся телохранитель и сбил того с ног ударом приклада в лоб. С пробитой шеей боец уже лежал на земле и зажимал рану ладонями, не обращая больше ни на что внимания.

– Шаман прячется под деревом, где сидели бабочки, – дала наводку шши. – Но мне его не достать.

– Достанем, – кивнул я, потом посмотрел на телохранителей. – Слышали? Гранатами бы его, или так здесь и останемся.

Из зарослей молниями вылетели две низкорослые фигуры. Двигались они с такой скоростью, что глаз едва ловил их передвижения. Одного пригвоздила стрелой Сильфея, для которой такая скорость не была чем-то запредельным, а вот второй успел натворить дел. В руках у него была изогнутая кость сантиметров сорок в длину, плоская и заточенная с одной стороны. Этим костяным тесаком, смахивающим на часть нижней челюсти какого-то огромного зверя, пигмей ударил по голове Змея, тут же отскочил в сторону и разрубил лицо ближайшему разведчику, увернулся от приклада мушкета от третьего и отсек тому правую кисть.

Хлоп! Хлоп!

Тетива хлопнула дважды с минимальным промежутком. Одна стрела ударила в грудь пигмея, который выскочил из зарослей с еще двумя дикарями, вторая насквозь пробила голову убийце, мечущегося среди нас.

Следом раздалось два или три взрыва, сорвавших целую сеть из лиан с дерева в двадцати метрах от линии нашего лагеря.

И все закончилось – не летели отравленные стрелки, не выскакивал никто из зарослей с дубинками и костяными тесаками.

– Оба шамана у них погибли, но остались воины с тикерами, – дала пояснения возникшей заминки шши.

– Нужно уходить. Если к ним придет подкрепление, то… – это взял слово тезка, который стал командиром отряда после ранения Змеева. Колька же лежал без сознания на земле с разбитой головой, из которой текла тонкая струйка крови.

Пользуясь затишьем, оказали помощь раненым: кого перевязали, кому вкололи антидот. Убитый был один – стрелок с СВД, ядовитый дротик попал ему в глаз с такой силой, что достал до мозга. Был еще жив «крестник» Сильфеи, удивительно, но стрела не задела ни позвонков, ни крупных сосудов, хотя крови парень потерял изрядно, но вовремя оказанная помощь давала надежду, что он выживет.

Уходили по склону, закидав дымовыми гранатами свой лагерь, таким образом прикрывая отступление. Отряд из боевой единицы превратился в кучку инвалидов и грузчиков. Даже Виноградовым пришлось стать носильщиками, так как все имущество, среди которого лишнего не было ни грамма, нам одним не по силам унести. Свободные руки были у троих – у детей и Сильфеи. Шши прикрывала наш отход, а дети были слишком малы и напуганы, чтобы ждать от них помощи. Ро, Жанне и прочим нашим официальным докторам придется как следует с ними поработать по возвращению в поселок.