Крестная мать

Р. Т. ЛАРКИН

КРЕСТНАЯ МАТЬ

Который час лил проливной дождь, и люди сгрудились под зонтиками у свежевырытой могилы. Уже монотонно бубнил священник, а бесконечный кортеж "кадиллаков", специально взятых напрокат по случаю похорон, чтобы их номера ничего не могли рассказать о своих хозяевах сидевшим в своих неприметных машинах федеральным агентам, все продолжали прибывать.

Крестный отец был мертв. Гроб был устлан покрывалом из красных роз, среди которых затейливо переплетались белые гвоздики, образуя длинное и многосложное имя покойного. Еще одно цветочное подношение - составленная из цветов шестифутовая фигура святого стояла рядом с трехцветным крестом, собранным из тюльпанов. Этот шедевр пересекала алая лента, которая ещё раз золотыми буквами напомнила присутствующим имя усопшего. Похороны стали удачей недели для всех цветочников в трех округах северной части штата Нью - Джерси, но к великому сожалению дождь забрызгал грязью и испортил большую часть их кропотливой работы.

Скучавшие сотрудники федеральных служб безуспешно пытались подсчитать стоимость цветочной монументалистики.

- Эй, парень, все ли засвидетельствовали свою преданность покойному? поинтересовался один из федеральных агентов у соседа.

Тот полез консультироваться с длинным перечнем имен и фамилий.

- Почти все на месте, одного, правда не хватает, - отозвался он.

- Кто же это? - незамедлительно последовал вопрос.

- Альфредо Фетуччини, - уточнил агент со списком.

- Не в его стиле игнорировать такое событие, - заметил один из сотрудников федеральной службы. - Интересно, что он замышляет?

- Никогда не поймешь, что на уме у этих итальяшек, - с презрительной ухмылкой пробурчал его сосед. - У них просто нездоровая страсть к помпезным церемониям во время похорон.

- Это неотъемлемая часть их жизни и к тому же не столь уж редкая, отозвался первый. - Каждый из них, отдавая долг усопшему, всегда понимает, что следующим в этой очереди может оказаться он сам.

- Но на этот раз большой босс отошел в мир иной по вполне естественным причинам.

Неожиданная вспышка молнии разорвала сумеречное небо, еще раз заставив самых суеверных перекреститься и обратиться к Господу с короткой, немой молитвой. Одной из них была женщина, укутанная в траурный креп словно мумия. Защищенная от дождя услужливо прикрывающим её зонтиком она причитала возле открытой могилы.

- Слава Богу ты подох, гнилой ублюдок! - молча подумала женщина, перекрестилась и возобновила свои рыдания. - Нужно будет со стенаниями бросаться на крышку гроба, а это совсем доконает мои новые перчатки, и кому это надо? - пронеслось в её голове.

Наконец заупокойная месса завершилась, и она, поддерживаемая тремя своими сыновьями, уселась в первом из поджидавших лимузинов.

Прошло немало времени, прежде чем последний посетитель выразил свои соболезнования и покинул стены громадного трехэтажного особняка, а остальные обитатели дома вернулись к своим привычным занятиям. Только в тишине большого зала библиотеки, где едва ли за все эти годы была перелистана хоть одна книга, осталась безутешная вдова с тремя осиротевшими сыновьями.

Самый старший из них Рико сидел на краю полированного письменного стола из красного дерева.

- Да, он был нам настоящей опорой, нам будет его очень не хватать. Это был не человек, а скала.

- Еще бы, - отозвался средний сын Рокко, - но нам стоит привести все дела в порядок, а иначе кое-кто может по нам соскучиться. Не успеешь оглянуться, и они уже запустят свои лапы в наш бизнес.

Рико красноречиво показал ему взглядом на мать, и тот замолчал.

- Мамуля, сегодня для тебя был очень тяжелый день, тебе не кажется, что надо было бы немного отдохнуть?

- Со мной все нормально, - возразила она и, пожалуй, это была первая произнесенная ею за весь день вслух фраза.

Пако, самый младший из них, тоже не захотел оставаться в стороне.

- Мамочка, ты прекрасно держалась на похоронах, как настоящая скала, но тебе следовало бы позаботиться и о своем здоровье.

Она окинула сыновей строгим взглядом.

- Так, что же получается: ваш отец был скалой, да и я ему под стать, а от нас откололось три маленьких, податливых камешка?

- Мама! - их голоса слились в перепуганном унисоне. Они все ещё не могли поверить своим ушам.

Рокко вскочил на ноги и посмотрел ей в лицо.

- Тело моего отца ещё не успело остыть в могиле, а ты такое себе позволяешь в его доме? - потребовал он объяснений.

- Это не его дом, а мой! - с вызовом заявила она. - Весь этот дом и все, что в нем есть, записаны на мое имя, или у вас память отшибло? Официально ему здесь ничего никогда не принадлежало!

- Мама, - умоляющим голосом простонал малыш Пако, - почему такой солидный и преуспевающий бизнесмен как наш папа боялся иметь собственное имущество?

- Ты не только самый младший, но и самый глупый, - ответила ему мать. - Неужели ты и на самом деле считаешь, что я не понимаю о чем идет речь?

- Ты ничего не понимаешь, - усмехнулся Рокко. - Мама, пожалуйста, почему бы тебе сейчас все-таки не пойти прилечь?

- Мне все известно, - продолжала настаивать она.

- Мама, ну ты же ничего не знаешь, - стал увещевать её Пако. - Женщин в мужские дела не посвящают.

Последнее замечание просто вывело её из себя.

- Ну конечно, я ничего не знаю, но вы мои взрослые мальчики, мои умницы, знаете все. Но все-же позвольте мне рассказать то, что вам ещё не известно. Ведь о том, что творится за закрытыми дверями спальни не знает ни одна посторонняя душа, даже вы.

- Мой отец никому ничего рассказать не мог, и даже тебе, мама, прокричал Рокко. - Он скорее умер бы, чем обесчестил свое имя нарушением клятвы молчания - омерты.

- Он рассказал мне все, - продолжала настаивать его мать. - Вам должно быть известно, что существует множество способов заставить мужчину разговориться, - она заерзала в кресле и обвела их многозначительным взглядом.

- О, нет, мама, только не ты! - застонал малыш Пако.

Она обольстительно повела глазами. Глядя на Пако, можно было подумать, что его отравили.

- Он рассказал мне все, - снова повторила она. Рико по дошел и встал прямо перед ней, в его голосе появились властные нотки. Теперь он снова был старшим сыном, главой семейства и законным наследником.

- Так значит отец рассказывал тебе о своих делах. Как это могло случиться?

Она посмотрела на него своим мягким, доверчивым взглядом, но в её голосе звучал металл.

- Он разговаривал во сне.

- О, нет! - разом простонали все трое. Она воспользова лась всеобщим унынием для своего следующего заявления.

- Мальчики, я беру все управление в свои руки. Это про извело как раз именно тот эффект, что она и ожидала.

- Что? - заорали в один голос её сыновья. Малыш Пако стал белым как полотно, а Рико принялся расхаживать по комнате взад и вперед, стараясь понять почему он потерял почву под ногами.

- Мама? - сказал он скорее самому себе. Это был трудный вопрос. Как могла его собственная мать...Но все это глупость и больше ничего, пустая трата времени. В такой трудный момент, когда столько неотложных дел требовали своего решения. Будущее целой семьи висело на волоске, самой их жизни могли угрожать враги, которые к этому моменту несомненно почувствовали свободу и стали строить планы, чтобы показать свою силу. Это была война, и в ней не было места для женщины, а уж тем более для его собственной матери, святой в его глазах женщины, особенно теперь, когда она стала вдовой.

- Мама, - твердо и решительно заявил он, - мне кажется, что ты просто не понимаешь. У нас есть очень важные дела, и они ждут своего решения. Нам надо защитить себя и наши интересы. Планы, распоряжения...

- Похоже, что ты так ничего и не понял, мой сынок. Булыжники у тебя вместо мозгов, что ли? - огрызнулась она. - Это я буду строить планы и отдавать приказы. - Ее "я" прозвучало как винтовочный выстрел.

- Но мама, - взмолился Рико.

- Сядь на место! - прикрикнула на него мать. Он подчинился. - Очень хорошо, мой мальчик, - мягко заметила она, - теперь ты уже начинаешь кое-что понимать, Рико.

Тем временем малыш Пако начал реветь.

- Мой отец был таким замечательным человеком, - засопел Рико. - Что с нами происходит? Пока он был жив, у нас в доме не было ни одной ссоры, никакие проблемы нас не касались и все было просто замечательно...

Мать строго посмотрела ему в лицо.

- Твой отец не такой уж и замечательный человек, - перебила она его. Он был им только наполовину. Ваш отец знал, как ему следует жить, но он понятия не имел, как нужно умереть.

- Что ты хочешь этим сказать, мама? - поинтересовался Рокко.

- Мне хотелось бы знать, известна ли вам комбинация цифр, которая откроет потайной сейф? А может быть вы знаете номера счетов в швейцарских банках? Как можно связаться с Большим Капо на малой родине? Корче говоря, мои три зеленых горошины знают все, что хотел этот старый глупец, который собирался жить вечно, но толку от этого никакого, - каждый из этих вопросов ставил их в тупик, и они держались уже далеко не так уверенно.

Наконец она перестала озадачивать их своими вопросами, и они услышали от неё фразу, которую им ещё не раз придется выслушать всем вместе и каждому по отдельности.

- Если бы не ваша мать, вам не получить бы и вонючей работы по ремонту асфальтового тротуара, на которой можно заработать только радикулит и скрючиться на всю оставшуюся жизнь. Но, слава Богу, вам просто повезло, и ваша мать сможет о вас подумать. Ваша мамочка будет теперь обо всем заботиться сама.

Не так уж и важно сколько раз ещё им доведется выслушать от неё эти слова, но хотя чувство обиды и потеряло свою остроту, они не смирились с её решением даже под напором неопровержимых аргументов.

- Мама, - возражали они, - за все время существования Коза Ностра в ней не было ни одной женщины.

- Ну и что, - невозмутимо парировала она, - раньше о пересадке сердца и думать не могли, а теперь это обычная операция.

- Мама, - взмолились сыновья, - нас же засмеют на улице.

- Так вам будет лучше, если вас там застрелят? - пожала она плечами.

Малыш Пако все ещё продолжал плакать.

- Как папа мог нас так оставить? - причитал он.

- Человек, который в его возрасте мог подхватить ветрянку, способен на все, - ответила ему мать.

- Мне казалось, что ты его любила, - не переставая всхлипывать, сказал её младший сын.

- За что было его любить? - вся горечь, накопившаяся за долгие годы их жизни, теперь искала выхода. - Все, чему он научил меня, так это умению выполнять его распоряжения, а как вести дела... этому вас придется научить мне.

- Мама, - затряс головой Рико, - это у тебя не получится.

- Я сделаю так, чтобы получилось, - продолжала настаивать она. - Для чего же тогда существуют матери?

- Ну, уж не для того, чтобы руководить Коза Ностра, - заявил он.

- Мама, это бесплодные мечты, - вторил ему Рокко. - Другие семьи этого не допустят.

- Мама! Мамочка! - снова заревел малыш Пако, обхватив голову руками. Рыдания сотрясали его детское тельце. Рокко, пряча от всех глаза, подошел к окну и вытер глаза красной шторой. Рико остался стоять неподвижно, и только слезы катились по его щекам. Эта картина произвела на неё тягостное впечатление. Конечно неприятно видеть плачущего ребенка, но смотреть на то, как ревут почти взрослые мужчины, это уж слишком! Что тут остается делать их матери?

- Не надо расстраиваться, - ласково сказала она, - если их до сих пор не смешали с дерьмом, то я займусь этим сама!

От этих слов Пако заревел ещё громче и стал стучать по столу кулаками. Рокко вытер глаза рукой и посмотрел на нее.

- Дело не в семьях, мама... - тут он запнулся и не смог закончить свою мысль.

- Так в чем же? - озадаченно спросила она, разводя руками.

- Дело в тебе, - с трудом выдавил Рико, кусая губы в тщетной попытке совладать с собой.

- Во мне? - удивилась она.

- Мама, мы не привыкли видеть тебя такой, - сказал Рико. - Ты была просто приятной леди. Ты была для нас святой. - тут он закатил глаза в потолок и послал небесам воздушный поцелуй.

В её глазах засверкали молнии, а когда она открыла рот, послышались раскаты грома.

- Я стану святой, когда я умру и меня похоронят, - закричала она на них. - Пока что я ещё жива и, более того, собираюсь помочь выжить таким остолопам как вы! Неужели это так ужасно? Разве матери возбраняется помогать своим детям? Наверно мне лучше было остаться лежать на крышке гроба этого тупого дерьма...

- Мама, - перебил её Рико, - где ты могла нахвататься таких слов?

- Неужели в моем положении иметь знакомых это - преступление? парировала она. - Настанет день и вы поймете, что Сицилия - это ещё не весь мир. Мир не помещается между кухней и спальней, он больше, гораздо больше, - тут она остановилась, чтобы перевести дыхание.

- Отец может перевернуться в своей могиле, - пробормотал Рико.

Его слова пробудили в ней практическую сторону её натуры.

- Это теперь не имеет никакого значения, - заявила она. - Что от этого может измениться?

- Отец, крестный отец, - снова начал всхлипывать малыш Пако.

- Послушай меня, Пако, - сказала ему мать. - Он был таким же мужчиной как и сотни других. Но знаешь, чем он от них отличался? У него была целая армия солдат, которая выполняла все его решения и приводила все дела в порядок, - её глаза просияли. - Послушай меня, мой мальчик. Ты знаешь, кто его сделал крестным отцом?

- Весь мир, - гордо ответил её младший сын. - Он был крестным отцом всему миру.

Она снисходительно улыбнулась. Пако был глуп, но ведь он ещё совсем ребенок.

- Пако, Пако, все началось с меня. И ты знаешь почему? Я заставила его стараться прилично выглядеть в глазах окружающих. Он теперь мог остановиться на улице и угостить ребенка печеньем. Я говорила всем в такие минуты, что мой муж просто святой, и у него найдется время для каждого малыша в этом мире. Люди улыбались, и теперь они помнили только про печенье, забывая о том, что буквально обирал отца этого самого ребенка. Им даже было безразлично, что он, скорее всего, украл это самое печенье. Скажи мне, сынок, твой замечательный папочка хоть когда-нибудь давал тебе печенье?

Пако отрицательно замотал головой.

- А ты знаешь почему? Он недоуменно посмотрел на нее.

Потому что поблизости не было людей, на которых это могло произвести впечатление. Да и что тут необычного: отец дает печенье своему сыну, кого это могло удивить? - она сделала паузу, чтобы её слова произвели на него должное впечатление. - Скажи мне, Пако, когда ты был маленьким, у тебя было много сладостей? - ласково спросила она.

Он утвердительно кивнул.

- А кто давал тебе все эти сладости, сынок? - мягко подтолкнула к нужному ответу его мать. - Кто делал для тебя все эти печенья? Кто стоял целыми днями над раскаленной плитой и готовил тебе все эти сладкие вещи?

Воспоминания об этом наполнили её душу сентиментальностью. Старая плита в арендуемой квартире, которая была четырьмя скрипучими лестничными пролетами выше мостовой Минетта-стрит, топилась дровами, и ей приходилось постоянно сновать за ними туда сюда, чтобы поддерживать огонь. Она страшно чадила, наполняя все крошечные квадратные комнатки дымом и запахом стряпни, но зато благодаря ей все были сыты и здоровы. Но все же день, когда они переехали с Минетта-стрит, до сей поры оставался в её жизни самым счастливым.

Теперь уже разревелись все четверо. Они рыдали среди роскоши, которую можно было купить за деньги, заработанные на шантаже, убийствах и грабежах целой армии бандитов. Ей было абсолютно безразлично, как появились те деньги, которые позволили им переехать с Минетта-стрит, и если бы для этого ей пришлось взять в руки оружие, то она пустила его в ход не задумываясь.

Ей было хорошо известно, чем занимается её муж, и все его попытки пустить ей пыль в глаза по поводу своего бизнеса остались безрезультатными.

Она быстро вытерла слезы: не то время, чтобы проявлять слабость и заниматься сентиментальными воспоминаниями. То, что ещё можно было простить её сыновьям, ей было совсем не к лицу. Она была птицей совсем другого полета. Необходимо было срочно составить план действий, отдать распоряжения, то есть сделать все, о чем говорил Рико. Им предстояло проявить немало изворотливости, чтобы укрепить свое положение и дать понять противнику, что они по-прежнему контролируют свои сферы влияния. К тому же в этом надо ещё убедить всех членов семьи и, особенно, капитанов. С их стороны нельзя было допустить и малейшего неповиновения. Следует дать понять, что смерть крестного отца не приведет к развалу семьи, и каждый, у кого остались хоть какие-то сомнения на этот счет, глубоко заблуждается. Кроме того ей позарез была нужна одна успешная операция, чтобы утвердиться в глазах остального мира. Все это, включая и направление главного удара, нужно было решать немедленно. Слишком много работы предстояло на эту ночь, но эти дела отложить было нельзя.

К тому же ей ещё предстояло приготовить ужин для своих сыновей. Прошедший день действительно стал для неё тяжелым испытанием, в этом её сыновья оказались абсолютно правы, но все дело заключалось в том, что она буквально сгорала от нетерпения в ожидании того момента, когда можно будет заняться делами семьи. На сыновей положиться просто нельзя, все капо, которых её муж ввел в семью, в таких вопросах обычно целиком полагались на него и просто выполняли его распоряжения. Это были надежные люди, но настоящего лидера среди них не было.

Правда один из них так и не появился на траурной церемонии, а это уже было плохим предзнаменованием. Неявка старшего капо на похороны крестного отца была немыслимым нарушением субординации и грозила серьезными неприятностями. Тем более надо было показать свою силу трем капо Нью-Йорка, раз уж Фетуччини, который правил в Нью-Джерси начал их игнорировать, а значит не будет ничего странного, если он не появится и на завтрашней встрече членов семьи. Она ещё с ним разберется... а тем временем ей предстояло заняться приготовлением ужина.

Глава вторая.

Спагетти с рубленым мясом, переложенное слоями сыра и обильно политое соусом удалось на славу, к тому же одним ртом стало меньше, а значит приготовить ужин и накрыть на стол стало легче.

Потом ей предстояло запереться в спальне и все хорошенько обдумать. Со своими сыновьями она управится без проблем, но вот с остальными было сложнее. Всем капитанам было назначено завтра в полдень явиться к ней в дом на встречу, и ей предстояло им сообщить, что она берет власть в свои руки. Это были трое нью-йоркских капо, которые контролировали три различных района города: Тони Сканджилли - Бруклин, Джо Орегано - Квинс и Луиджи Маринара - Бронкс. У каждого из них были свои проблемы связанные с посягательствами других семейств на самые прибыльные отрасли их бизнеса. Эта мысль вызвала у неё улыбку: многочисленные универмаги в центре Бруклина полностью переключились на легальный бизнес и вышли из дела, но Тони Сканджилли уже покрылся жирком, приобрел вес и с каждым днем расширял свою сферу влияния в этом районе. Она даже подумала, что их бизнес, слава Богу, не зависит от сезонных колебаний спроса с предложением, и перекрестилась. Ни экономический спад, ни депрессия на него влиять не могли. Самые грустные мысли приходили в её голову, только когда она думала о трех своих сыновьях. Но с ними она легко управится сама, а капитанов надо будет постараться убедить, что им ничего не угрожает ни с её стороны, ни со стороны других семей. Их только нужно будет как можно скорее занять делом, тогда у них ни на что другое времени и сил просто не останется...

В её голове рождались различные планы, но все они были отвергнуты: один мог наделать слишком много шума, другой, наоборот, мог и вовсе пройти не замеченным и остальные семьи могли просто не понять, что происходит, а слишком очевидные действия не годились из-за возможного вмешательства полиции... она уже засыпала, когда наконец ей стало понятно, как нужно сделать, чтобы всем соперничающим семьям стало ясно: с ней шутки плохи. Удары нужно было нанести в каждом из пяти районов Нью-Йорка и, разве что кроме тупоголовых полицейских, федеральных агентов и прочих нежелательных субъектов, всем станет ясно от кого он исходит и против кого направлен. Она встала с постели и принялась разгуливать по спальне, обдумывая последствия каждого из своих последующих шагов. В этот момент ей на глаза попалась картина, висевшая на стене у ног кровати. На ней была изображена "Последняя вечеря Исуса Христа". Копия была ужасной, но она часто рассматривала её во время исполнения своих супружеских обязанностей. Тогда картина выглядывала как раз из-за плеча крестного отца и, за отсутствием других развлечений ей часто приходилось рассматривать аляповатые лики апостолов. Ее цветовая гамма была выдержана в ослепительно ярких тонах, которые чуть ли не светились в полутьме спальни, но не это было самой притягательной особенностью этого полотна. Дело было в том, что если хлопнуть кулаком по голове Иуды, картина отъезжала в сторону, открывая взгляду дверцу симпатичного серого сейфа. В данную минуту ничего из содержимого этого тайника ей не требовалось, но само его существование придавало силы и уверенность. Даже часть его содержимого могла обеспечить тысяче молодых людей возможность получения медицинского образования, другая часть оставшегося могла помочь дюжине взрослых мужчин провести сотни три лет у стойки бара. Но самое приятное заключалось в том, что кроме неё открыть его не мог никто, и это было солидным доводом в её пользу, который вполне мог убедить этих тугодумов во время завтрашней встречи.

Она снова начала расхаживать по спальне и последние детали её плана все четче стали вырисовываться в её голове. Наконец вся картина как живая встала у неё перед глазами! Предстояло уничтожить по одному члену у каждой из соперничающих семей. До прямого убийства доводить дело не следовало, но в то же время их надо было навсегда вывести из строя. Все эти семьи подвергнутся унижению, и это было самой замечательной идеей всего плана. В довершение ко всему подготовка и выполнение такого плана поможет занять её собственных людей, а значит им будет не до нее. Это поможет ей выиграть время для усиления собственной позиции.

Впервые за многие годы она заснула с улыбкой на лице. Теперь у неё появилась возможность полностью распоряжаться собой. Господство крестного отца наконец прекратилось и теперь ей не терпелось применить на практике его уроки. Слава Богу, что это случилось теперь, пока она была ещё сравнительно молода. Иначе вся эта учеба закончилась бы впустую, а сама жизнь с её желаниями и устремлениями пошла прахом. Но, успокоила она себя, если я все буду делать правильно, времени у меня ещё достаточно.

На следующий день её ожидало первое большое испытание. Ей было понятно, что если она сможет справиться с нью-йоркскими капо и заставить их работать в одной команде, то шеф из Нью - Джерси рано или поздно будет у её ног.

Она натянула на свое обширное тело одеяло и ещё раз повторила про себя однажды увиденную в журнале фразу: "Слава приходит только к тем, кому она снится". В эту ночь у неё были прекрасные сны.

Наутро она встала пораньше и решила посидеть одной в библиотеке. Капо должны были появиться в доме несколько позже, да и домашние вряд ли будут мешать. К тому же ей казалось недопустимым появиться в библиотеке под их недоверчивыми взглядами, поэтому нужно было, как и следует настоящей хозяйке, все обдумать и подготовиться. В качестве исходной позиции было выбрано большое черное кожаное кресло за письменным столом, где ещё недавно восседал сам отец семейства. Оно было изготовлено по специальному заказу, и его спинка могла служить надежной защитой от пули, если кому-нибудь вздумалось выстрелить в крестного отца через окно. Это было первое пуленепробиваемое кресло, которое породило среди мафиози новую моду и надолго обеспечило выгодной работой производителей мебели. К великому сожалению его трудно было назвать удобным.

В её случае дело обстояло ещё хуже: для солидности ей следовало доминировать над окружающими, и для этого надо было подложить на сиденье увесистую телефонную книгу. Справочник по Манхэттену куда-то запропастился, и его пришлось заменить стопкой брошюр по Нью - Джерси, которые постоянно разъезжались в разные стороны. Мама миа! С чем только не сможет совладать настоящая женщина!

Она едва успела справиться с этой нелегкой задачей, как дверь отворилась и в комнате появились мрачные физиономии её сыновей, которые выражали странную комбинацию удивления и покорности. Затем они надули губы и уставились на нее, словно настаивая на продолжении вчерашнего разговора.

- Мама, - начал было Рокко, но тут же умолк под суровым взглядом матери. Потом они долго сидели в тишине, пока один из солдат, несший службу в доме не объявил о прибытии трех капо Нью - Йорка.

- Впусти их, - сказал Рико, а затем привстал и резким ударом выбил изо рта охранника сигарету. Тот осторожно потрогал распухшие губы, поправил черный шелковый галстук и вышел, а минутой спустя в зале появились трое членов руководства семьи, как они предпочитали себя называть.

Каждый из них пожал руки сыновьям покойного, и этот небольшой ритуал только усилил нарастающее беспокойство взгромоздившейся на куче рассыпающихся брошюр женщины. Капо были удивлены её появлением в библиотеке, подошли к столу и стали бормотать затертые клише соболезнования вдове умершего. В конце концов они только вчера посетили этот дом с той же целью и ничего нового придумать не могли. Неужели эта женщина считает, что они вечно должны говорить ей слова утешения? Их привело сюда настоящее мужское дело, а она может забрать свои четки с надушенным носовым платочком и отправиться куда-нибудь в другое место.

- Говори как мужчина, Тони, - сделала она резкий выговор первому капо, какого черта ты там бормочешь?

Тони Сканджилли с недоумением уставился на женщину. Ему никогда не приходилось слышать от неё подобных выражений, да ещё в таком тоне! И это в тот день, когда тело крестного отца ещё не успело остыть в могиле. От неожиданности босс Бруклина лишился дара речи.

- Сядете вы все наконец или нет! - рявкнула она.

Мужчины обменялись красноречивыми взглядами и посмотрели на её сыновей. Неужели после смерти мужа у неё помутился разум? Какой ужас!

Они расселись по местам и стали молча разглядывать свои руки, а потом попытались рассматривать сквозь толстый, пушистый ковер пол. Тишина в комнате становилась просто гнетущей.

- Ну, что, - громко объявила она, - неужели вам совсем нечего сказать? Такие солидные мужчины...

- Мама, - попытался перебить её Рико.

- Я сказала "мужчины", а не слабоумные переростки, - закричала она.

Подобное обращение заставило его замолчать, но унижать его мужское достоинство перед лицом членов руководства семьи было непростительным оскорблением. Будь она мужчиной, неписанные законы потребовали бы от Рико убить ее... или себя, смотря что ему удастся сделать в первую очередь.

- Мама, - раздался на этот раз голос малыша Пако.

- Чтобы я больше от тебя этого не слышала, - предупредила его мать, потом перевела дух и с гордостью заявила. - Теперь ты будешь называть меня только Донна Белла! - она вскочила со своего места и обвела присутствующих вызывающим взглядом.

К этому времени капо уже занялись созерцанием потолка. Они решили, что её личные отношения с сыновьями их не касаются. Ну, не за этим же явились они на эту встречу.

- Джентльмены, - приятным голосом обратилась к капитанам Донна Белла, - среди прочих своих недостатков мои сыновья страдают короткой памятью. Только вчера и в этой самой комнате, я объявила им о своих намерениях. Причина, по которой мне потребовалось собрать здесь самых близких мне людей, проста: я должна объяснить, что происходит, - тут она снова повернулась к сыновьям. - Послушайте ещё раз мои дети, - тут в её голосе снова зазвенел металл, - и вам наконец-то удастся это запомнить, черт побери!

Капо были просто ошарашены, им буквально некуда было девать свои глаза, и поэтому они смотрели на Донну Беллу.

- Здесь не о чем беспокоиться, - ласково улыбнулась она капитанам. Просто я решила продолжить дело безвременно почившего Дона и принять на себя бремя руководства делами семьи.

Но это невозможно, - задыхаясь, пролепетал Джо Орегано после некоторой паузы, - тем более для женщины...

- Да, - подтвердила она, - я и в самом деле женщина.

- Другие семьи... - попытался протестовать он.

- Должны немедленно понять, с кем имеют дело, - закончила она за него эту фразу. - Но сначала вы должны принести клятву верности.

- Верности... - словно эхо отозвались все трое разом.

- У меня есть план, - объявила Донна Белла.

- План, - радостно повторили они. По крайней мере это была первая стоящая новость, которую им довелось услышать сегодня.

- Да, план, - провозгласила она, словно выступая с речью перед парламентом в плохой голливудской мелодраме. Донна Белла стала энергично расхаживать по комнате, подчеркивая свои слова красноречивыми жестами, столь камерная аудитория была для неё слишком мала. - Мой план должен напомнить остальным семьям, что мы из себя представляем, и предостеречь их от необдуманного вмешательства в наши дела. Он должен упрочить наше положение, - при этом она ткнула пальцем в грудь каждого капитана, а затем, словно спохватившись, махнула рукой в сторону своих сыновей. - И ваше тоже.

- В чем он состоит? - раздался хриплый голос Луиджи Маринара.

- Я не могу обсуждать детали, пока вы не принесете клятву верности этому дому и мне, все ещё выступая перед парламентом, обьявила она.

Мужчины молча переглянулись. Им явно было не по себе.

- Что вас так пугает? - поинтересовалась Донна Белла. - А кому ещё можно доверить возглавить руководство семьи? Одному из моих сосунков? Или Луиджи, которому придется расспрашивать ближайшего полисмена как добраться до нужного места, стоит ему только выйти за пределы своей территории? Тони? Да стоит ему только появиться даже на окраине Бронкса, как он тут же попадет в какую-нибудь историю и дело закончится расквашенной физиономией. О, не стоит так удивляться, мне известно о вас почти все.

- Все? - недоверчиво отозвались капо.

- Все, - подтвердила Донна Белла.

- Этого не может быть, - озадаченно пробормотали все трое. - Кто об этом мог рассказать?

Донна загадочно улыбнулась и осталась нема как сфинкс с противоположного побережья Средиземного моря.

- Он разговаривал во сне! - выпалил малыш Пако.

- Только не это! - дружно простонала вся троица.

- Все было именно так, - улыбнулась она.

- Мама, - захныкал малыш Пако. Она сердито повернулась к сыну. - Если я ещё раз это услышу, то мне придется вымыть твой рот с мылом, кретин! Донна повернулась к капо. - Видите, я даже знаю ваш жаргон, кроме того мне известно гораздо больше чем вам. Так что приступим к делу.

Она перевела дыхание. Дело сделано. Потом пристально рассмотрела каждого из капитанов, будто хотела сохранить в своей памяти их лица.

- Так вы со мной, - потребовала она от них ответа, - или я вас быстро зажму в кулак, после этого работа по ремонту тротуара покажется вам раем.

Открывавшаяся перспектива особого энтузиазма у них не вызывала, кучи раскаленного раскаленного асфальта так живо предстали у них перед глазами, что его едкие испарения казалось вызвали у них слезы. Черт побери, именно в это дерьмо они попали, когда молодыми эмигрантами попали в эту страну, но тогда им удалось быстро переключиться на рэкет.

Луиджи Маринара задрожал всем своим жирным телом. Непостижимо! Сказать такое ему! Да он без двух телохранителей и на улицу не выходит! Интересно, где они будут ждать, пока ему придется укладывать асфальт? Да, и какой к черту асфальт, если он не может завязать шнурки на своих ботинках... Луиджи Маринара создан, чтобы править на улицах Бронкса, а не мостить их тротуары! Кроме того он все это время из кожи вон лез, чтобы стать капо, а теперь вся эта работа и его усилия, да к тому же власть, не говоря уже об определенных преимуществах его положения, зависели от того, что услышит от него Донна Белла. Правда со своей территорией он управлялся легко, проблем почти не возникало, а значит и общаться с ней ему придется от случая к случаю. Помимо всего эта женщина умела убеждать и чем-то напомнила ему мать. Упокой Господи её душу. Да, именно в этом было все дело, своей манерой она очень напоминала его мать, которая вечно обо всех заботилась. Так уж лучше иметь дело с ней, чем с желторотыми сопляками. До этого все сходилось на том, что семью возглавит самый старший из сыновей - Рико, но теперь от этой мысли ему было не по себе. Вообще-то иметь дело с женщиной будет даже проще, а другим семьям знать об этом вовсе не обязательно, и в качестве руководителя можно будет выставить старшего из сыновей...

- Мама, - хрипло обьявил Луиджи, - я с тобой. Ее глаза победно заблестели, но она мгновенно взяла себя в руки.

- Стоит тебе ещё раз так ко мне обратиться и наши пути разойдутся, впредь будешь называть меня Донна Белла, - предупредила она и повернулась за ответом к остальным капитанам.

Луиджи согласно кивнул и тут же раздался тонкий голос Джо Орегано.

- А как же насчет плана?

- Сначала нам нужно кое-что выяснить насчет тебя, - парировала Донна Белла, - и насчет тебя, - обратилась она к молчавшему до сих пор Тони. Тщедушный Джо и громадный словно башня Тони с самого детства были закадычными друзьями. Так неразлучной парочкой они в юности исколесили весь Восточный Гарлем и прославились как мафиозный вариант Пата и Паташона. За глаза над ними подсмеивались, но в лицо никто сказать не решался. Донне Белле об этом трогательном единодушии было все прекрасно известно.

Большой Тони явно оказался в затруднительном положении. Конечно как лидер Рико никуда не годился, и в этом смысле она была более подходящей кандидатурой на освободившееся место. Хотя где-то в глубине души ему хотелось бы занять его самому и всегда иметь верного Джо под рукой. Вообще-то из-за столь скоропостижной смерти крестного отца им так и не удалось обсудить эту перспективу, поэтому сейчас он просто не решался что-либо предложить. Тони правил в самом обширном и прибыльном районе, который приносил семье самые большие доходы, но в то же время побаивался женщин. Он был крупным и солидным мужчиной, вот только мозги равно как и его мужское достоинство прекратили свое развитие ещё в чрезвычайно юном возрасте. Все, чем природа обделила его в умственном развитии, с лихвой восполняла сила, а все остальное можно было компенсировать слухами о своих сексуальных достоинствах.

- Ну, так что? - потребовала Донна, сверкнув глазами из-под нахмуренных бровей.

- Мне нужно подумать, - пробормотал Тони.

- Интересно чем? - крикнула она. - Одной двухдюймовой извилиной, которая под стать твоему члену?

Тони мгновенно побледнел, а коротышка Джо был готов расплакаться. Кризис как запах подгорелого бифштекса расползался по комнате, и Донна Белла сразу почувствовала это.

- Послушай Тони, - в её голосе зазвучали примирительные нотки, большинство мужиков - просто дерьмо. С этим можно только примириться, и тут уж ничего не поделаешь. Большинство из них можно назвать мужиками процентов на двадцать - тридцать, но по мне так ты мужчина на девяносто восемь процентов, и это самый высший результат из всех, что я знаю, - она сделала паузу, чтобы до него дошел смысл её комплимента. Тем временем Тони стал уже приходить в себя, и его лицо порозовело.

- Да, - повторила Донна, - не меньше девяноста восьми процентов. Настоящий мужчина, на которого я могла бы положиться, который отвечает за свои слова и буквально может творить чудеса.

- Есть только две вещи, которых ты сделать не можешь, Тони, объяснила она после некоторой паузы, - это думать и действовать быстро, ну а если об этом станет кому-нибудь известно - ты труп.

Здоровенный мужчина потерял сознание и грохнулся на ковер. Над ним склонился Джо Орегано и безуспешно попытался поднять его с пола, а сыновья заерзали на своих стульях. Коротышка уже готов был заплакать, но тут он услышал её вкрадчивый голос:

- Джо, так ты со мной или нет?

- С тобой, конечно с тобой! - почти закричал капо, и это было первое, что услышал Тони, когда к нему стало возвращаться сознание. Он часто заморгал, все ещё не веря своим ушам. Все его влияние на своего друга испарилось буквально за одну секунду.

- Ты слышал, Тони? - спросила Донна Белла. Он тупо кив нул в ответ. У бедняги это было обычное состояние души.

- Так ты с нами? - сказала она ему почти в ухо. Тони снова кивнул. Хорошо, - заключила Донна. Ее замысел удался на славу, и с формальностями было покончено, - а теперь приступим к моему плану...

Двумя днями позже, во время утренней суматохи в часы пик на "Франклин - стрит", одной из самых перегруженных станций подземки в Бруклине, трое высоких мужчин в плащах военизированного покроя и мягких фетровых шляпах втиснулись в переполненый вагон. Окружающие пассажиры были слишком заняты собой, чтобы обратить внимание на то, как двое из них содрали с третьего одежду и успели выскочить из вагона перед самым закрытием дверей. Тот закричал из-за того, что женщина уронила ему на ногу тяжелую хозяйственную сумку. Нога оказалась босой, впрочем на нем из одежды оставалась только мягкая фетровая шляпа. Мужчина остервенело выругался...

Три четверти часа спустя в сорок первый полицейский участок, известный среди местных жителей как "форт Апачи" из-за того, что его не раз сжигали дотла, двое патрульных доставили голого человека, разъезжавшего по подземке в голом виде. Дежурный сержант тут же опознал в нем Чарли Зуппанглезе (с той поры к нему прилипла кличка Заблудший Чарли), среднего сына одной из самых могущественных семей Бронкса. Сержант поскреб затылок. Ему многое довелось видеть на своем веку, но такое...

Время то же, станция "Гранд Сентрал". В неимоверной сутолоке пассажиры, толкая друг друга, спешили по своим делам. Только один человек лихорадочно рылся в мусорной корзине, стараясь найти старую газету, чтобы прикрыть свою наготу. Этот тип просто не мог понять, как он сюда попал и куда девалась его одежда. Если не считать мягкой фетровой шляпы, он был абсолютно голым, но пока что его никто не замечал...

Несколько позже в этот день в кабинете районного прокурора какие-то люди в одинаковых штатских костюмах разглядывали имена, написанные мелом на черной доске:

Вито Забаглоне - семья Салимбокка, Бруклин Луи (Приду рок) Желатти семья Фрадьяволо, Куинс Чарли Зуппангле зе - семья Зуппанглезе, Бронкс Никак не пойму, - ска зал один из них. - Трое членов соперничающих семей, причем довольно высокого ранга, оказались в голом виде на станциях подземки. Чертовщина какая-то.

- Они что, раздели друг друга? - недоумевал другой. Он был здесь новичком, и заслужил своим высказыванием недоуменные взгляды присутствующих. Мужчина замолчал и снова вернулся к своим мыслям о работе в частной юридической фирме.

- Как всегда они молчат как рыбы, - сокрушался первый.

- Да, в болтливости их не заподозришь, - отозвался пожилой мужчина за его спиной.

- Но на этот раз они вообще отказались разговаривать, - настаивал первый в очередной раз мысленно переживая свою последнюю стычку с женой. Может быть она и права: ему давно пора заняться бизнесом вместе со своим братом. - - Если бы старый ублюдок не отдал Богу душу, - постучал по письменному столу изжеванным карандашом пожилой мужчина, - то я был бы уверен, что это его рук дело.

- Ты прав. Эта семья ещё занята оплакиванием своего покойника, согласился один из присутствующих.

- Ладно, еше не вечер, успеем разобраться, - сказал первый, и все отправились по домам.

Часть третья.

План сработал в точности так, как и ожидалось. Другие семьи словно затравленные шакалы отправились зализывать раны, гадая о причине столь позорного для них унижения. Затем Рико, Рокко и Пако отправились разгуливать по городу в мягких черных фетровых шляпах как две капли воды похожих на те, что были оставлены на их незадачливых противниках, и всем, кроме, естественно, полиции и Альфредо Фетуччини, который продолжал игнорировать Донну Беллу, стало понятно, что произошло.

- Куда запропастился этот Фетуччини? - потребовала она ответ у своих сыновей.

- Если сегодня четверг, то он в парикмахерской отеля "Парк - Бродвей", а во все остальные его можно найти на скачках, - сказал Рико.

- Идиот, - заорала на него мать, отвесив ему увесистую затрещину, - ты даже не потрудился узнать, какой сегодня день недели.

Ей претило невежество в любом его проявлении, а её сыновья часто служили просто воплощением этого порока.

То, что с Фетуччини надо было что-то решать, сомнений ни у кого не вызывало. Неоднократные попытки связаться с ним результата не дали. Он являлся капо Нью - Джерси, и поскольку семья обосновалась в этих местах, то его отступничество было вдвойне непростительным.

Сама Донна не разделяла мнения о его физическом уничтожении, ведь ей были памятны старые добрые времена, когда тот поддержал её мужа во времена уличных войн, но немедленное выяснение отношений должно состояться как можно скорее: ведь без его поддержки её позиция оставалась ещё слишком уязвимой. Он обладал проницательным умом и здоровыми амбициями, чем выгодно отличался от всех остальных капо.

Донна Белла задумалась. Для серьезной встречи ипподром ей казался местом неподходящим, значит оставался его еженедельный визит к парикмахеру, и она тщательно обдумала свои дальнейшие действия. Пока ей придется подождать в роскошном лимузине, один из солдат постарается настойчиво "убедить" Фетуччини отправиться на встречу. Для пущей убедительности солдату следует захватить с собой оружие, но стараться в ход его не пускать. План был прост, и никаких осложнений не предвиделось.

- В четверг мне потребуется водитель с машиной и один из солдат, объявила она Рико. Для того, чтобы справиться с этим поручением у него оставалось ещё четыре дня.

- Зачем тебе это нужно? - поинтересовался он.

- Не твое вонючее дело, - отрезала Донна и для убедительности подкрепила свои слова звонкой затрещиной.

- Не стоит так горячиться, ведь я всего лишь спросил, - пробормотал её сын.

- Ты всегда будешь получать такой ответ на свои дурацкие вопросы, прикрикнула на него мать. - Меня от них уже начинает тошнить.

- А что мне делать все это время? - спросил Рико.

- То же, что обычно! - отрезала Донна. - Шляться по дому со своими идиотскими вопросами и приставать к проституткам, когда они свободны от клиентов. В этих занятиях равных тебе не найти.

При упоминании о проститутках Рико оживился.

- Если бы они не были частью нашего бизнеса, то у тебя не нашлось бы денег, чтобы расплатиться с ними, - продолжила она. - Они принимают тебя только потому, что боятся проявить неповиновение.

- Я им нравлюсь! - с воодушевлением заявил Рико.

- Подумайте только, - заявила Донна, обращаясь как обычно ко всему человечеству, несмотря на отсутствие других слушателей, - какие блестящие рекомендации!

Рико надулся и не стал отвечать на её тираду.

- Да настоящая женщина и не посмотрит в твою сторону, ты, никчемный придурок! - бросила она, выходя из комнаты. До какого-то момента эти насмешки доставляли ей удовольствие, но быстро наскучили; пока их отец был жив, она вряд ли могла себе позволить так разговаривать с ними и теперь пользовалась каждой возможностью, чтобы наверстать упущенное.

- Рико! - заорала она во весь голос после того, как поднялась по лестнице на второй этаж.

- Ну, что там еще? - спросил он без всякого энтузиазма, лениво выходя из библиотеки.

- Не забудь про машину с охранником на четверг. Покажи мне, что ты ещё на что-то способен в этой жизни, - отчитала она его.

Забыть об этом Рико просто не смог бы: за оставшееся время мать по шесть раз в день будет напоминать ему про свое поручение.

Наконец в четверг утром она оделась, взяла сумочку и постучала кулаком по голове Иуды. Картина отъехала в сторону, а Донна Белла достала из сейфа пистолет. Солдат, конечно тоже будет с оружием, но, отправляясь на деловую встречу впервые, ей показалось, что будет солиднее, если она тоже что-нибудь захватит с собой.

Машина уже ждала у подъезда. В библиотеке она застала Рико вместе с молодым человеком. Донна приветствовала их легким наклоном головы и обратилась к сыну:

- Он захватил с собой снаряжение?

- У тебя есть оружие? - спросил Рико у солдата.

- Конечно, - последовал незамедлительный ответ.

- И где же оно? - полюбопытствовала она.

- Наверху, в моей комнате. - Если бы она могла тут же задушить своего сына, то сделала это не задумываясь. Ей потребовалось собрать в кулак все свое самообладание, чтобы сдержаться.

- Пойди и принеси его, - приказала Донна солдату и стала отчитывать сына в присутствии подчиненного, но стоило ему удалиться, как она сразу высказала все, что думала о его способностях.

- Непроходимый идиот! Я займусь тобой, как только вернусь!

- Откуда я знал, чем ты собираешься заниматься? - запротестовал Рико. - Вы что, собираетесь устроить налет? Мне трудно было ожидать этого от своей матери.

- Я не твоя мать закричала она и тут же отвесила ему очередную оплеуху. - Я, Донна Белла и постарайся не забывать об этом!

Хотя мой отец был Доном и крестным отцом, но никогда от меня не отказывался, - заныл Рико.

- Человек, который в таком возрасте мог умереть от ветрянки, вряд ли мог знать, что стоит говорить, а что и нет, - парировала его мать.

- Но у каждого должна быть мать, - не сдавался он.

- Тогда женись, - пожала плечами Донна, - у меня нет времени на эту чепуху.

В дверь робко постучали, и в комнате снова появился молодой человек.

- Все на месте? - спросила Донна.

- Да.

- Он хотя бы заряжен?

- У, черт, совсем забыл, - покраснел солдат. - Это займет не больше минуты, - и он опрометью выбежал из комнаты.

Она поудобнее устроилась на кушетке, достала четки и, перебирая пальцами их бусины, повторяла как заклинание:

- Господи, дай мне мужества, укрепи силы, пошли мне терпения...

- Ну, пошли, - сказала Донна при появлении солдата. Они вышли из дома, сели в машину и она обратилась к шоферу:

- Западная сторона, Пятьдесят пятая-стрит. Тут Донна снова обратила внимание на своего спутника. - Ты знаешь

Альфредо Фетуччини? - Лично не знаком, но пару раз встречаться приходилось. - Сможешь его узнать? - Да.

Даже если его лицо будет закрыто полотенцем? - настаивала Донна.

- Конечно.

- А ты уверен в этом? - уже начиная терять терпение от его самоуверенных ответов, спросила она.

- Он же будет единственным, чье лицо будет укутано полотенцем, заметил солдат. - Там всего три кресла и большого наплыва клиентов не ожидается.

- А тебе известно, что нужно делать дальше? - не унималась Донна Белла.

- Нет.

- Тебя даже не проинструктировали? - удивилась она.

- Рико сказал, что мне нужно будет отправиться по делам с его матерью. Вот и все. - объяснил солдат.

- Слушай и постарайся запомнить, что от тебя требуется. Ты умеешь обращаться с оружием?

Лицо молодого человека стало пунцовым.

- Это не важно, - успокоила его Донна. - Стрелять не требуется, но ты хотя бы сможешь сделать вид, что готов пустить его в ход.

- Конечно, - гордо заявил он.

- Тебе нужно только убедить его выйти из парикмахерской и сесть ко мне в машину, о`кей?

О`кей, - эхом отозвался солдат.

- Для пущей убедительности можешь во время разговора засунуть руку в карман, ты хоть знаешь, как это делается? - съязвила Донна Белла. - Ну, словно ты ни перед чем не остановишься.

- Но мне не нужно будет стрелять? - попытался робко уточнить он.

- Будем надеяться на волю Божью. Господь сам наставит нас на путь истинный, - мрачно сказала она.

Солдат истово перекрестился.

- Между прочим, как тебя все-таки зовут? - полюбопытствовала Донна.

- Кассиаторе.

- Кассиаторе, - повторила она. - Хорошее имя. Мне кажется, я знала твою мать.

- Ребята ещё дразнили меня цыпленком, - признался солдат.

- Ради Бога, хватит, - взмолилась Донна Белла. - Делай, что тебе говорят, и все будет нормально.

- Я надеюсь, - отозвался Кассиаторе. - Все-таки это мое первое дело.

- И мое тоже, - призналась она.

- Мне всегда хотелось стать профессиональным фигуристом, - сказал солдат. - Я даже подумать не мог, что буду заниматься такими делами.

- Это точно, - согласилась Донна.

- Все-же в этом есть что-то захватывающее, разве не так? У меня сегодня очень важное дело, - продолжал солдат, и на этот раз его просто распирало от энтузиазма. - А наши фотографии попадут в газеты? - неожиданно спросил он.

- Боже упаси, - вздрогнула она, а Кассиаторе осенил себя крестом.

- Чем занимался твой отец?

- Он был религиозным фанатиком.

- Отлично, - сказала Донна. - Мужчине всегда лучше заниматься тем делом, которое ему по душе.

Всю оставшуюся часть дороги они провели молча, а когда впереди показался отель "Парк - Бродвей", Донна приказала шоферу остановиться у дверей парикмахерской.

- Иди, - напутствовала она солдата. - Настал твой час, воспользуйся этой возможностью и постарайся не облажаться.

Солдат озадаченно повернулся к ней.

- А вы уверены, что знакомы с моей матерью?

- Откуда мне знать? - нетерпеливо отрезала Донна. - Может это была твоя сестра, у нас нет времени вдаваться в дискуссии. Отправляйся и притащи мне Фетуччини, - с этими словами она вытолкала его из машины.

Кассиаторе спотыкнулся и на негнущихся ногах направился к двери... Маникюрша сидела за маленьким столиком и, напевая, красила себе ногти. Парикмахер укутал горячим полотенцем голову единственного клиента, остальные два кресла были пусты.

На Кассиаторе никто не обратил ни малейшего внимания.

- М-мистер Фетуччини? - спросил солдат, ощупывая в кармане рукоять пистолета.

- В чем дело? - раздался приглушенный голос клиента. С вами хотят встретиться, - ответил перепуганный юноша. - Одна л-леди. Фетуччини сорвал с лица полотенце. - Шлю ха? - О, нет, - пробормотал Кассиаторе, до смерти напу ганный появлением лица капо. Иметь дело просто с голосом ему было легче.

- Тогда какого хрена, - раздраженно буркнул Фетуччини и повернулся к маникюрше. - Извини, Ширли.

- Ничего страшного, - ответила девушка, не отрываясь от своего занятия, - меня это не оскорбляет.

- М-мистер Фетуччини, - снова начал свою песню Кассиаторе, - не б-будете ли вы так д-добры...

- Что? - рявкнул босс Нью-Джерси. Солдат задрожал всем телом и лихорадочно сжал рукой в кармане рукоять пистолета. Раздался выстрел и большая бутылка с жидкостью от перхоти разлетелась вдребезги, забрызгав зеркальную стену салона. Парикмахер бросился на пол, закрыл руками лицо и заскользил на коленях по лужам густой зеленоватой жидкости. Маникюрша оглушительно завизжала, Кассиаторе попытался её успокоить и достал руку из кармана. Прозвучал ещё один выстрел, и теперь по полу запрыгали уже все пузырьки с косметическими препаратами с разбитой полки.

- Меня убили, - завопил парикмахер, заметив, как по нему растекаются красноватые струи кондиционера для укладки волос.

- Пора сматываться, - крикнул Фетуччини и опрометью бросился к двери. По дороге он сбил с ног замешкавшегося Кассиаторе, и следующая пуля разметала по комнате осколки огромного зеркала. Грузный мафиози споткнулся и вылетел на улицу. Стараясь удержаться на ногах, он проскочил перед радиатором лимузина Донны Беллы и приземлился под колесами городского автобуса, следовавшего в южном направлении. Натужно завизжали тормоза, но было уже слишком поздно.

Пока Донна в недоумении созерцала эту картину, Кассиаторе с видом триумфатора уже усаживался в машину.

- Я все-таки вытащил его из этой парикмахерской, - гордо объявил он, разве не так?

Она быстро постучала по стеклянной перегородке, отделявшей место шофера.

- Сматываемся и побыстрее! - крикнула водителю. - Скоро здесь будет полно полицейских!

Машина резко рванула с места, обогнула остановившийся автобус и с легким урчанием быстро покатила в направлении центра города.

Альфредо Фетуччини, подумала Донна, это имя будет выписано белыми цветами на фоне красных роз. Ведь он так не любил гвоздики.

Глава третья (продолжение)

Донна Белла должна была чувствовать себя юбиляром, но ей что-то мешало. Она слонялась по спальне и старалась определить причину своего раздражения, которое мучило её словно изжога. Наконец ей пришло в голову заглянуть в платяной шкаф и заняться изучением его содержимого. Она осталась очень недовольна состоянием своего гардероба и, тихо бормоча ругательства, откладывала в сторону опостылевшие ей вещи.

- Ну, должно же здесь быть хоть что-нибудь приличное! - в отчаянии воскликнула Донна, осознав тщетность своих поисков, и стала рыться в комоде, разбрасывая по комнате содержимое выдвижных ящиков.

- Мне совершенно не в чем показаться на людях! - раздраженно пробормотала она себе под нос. - Женщина в моем положении и ... ни одного приличного платья.

Донна Белла вернулась к шкафу и снова стала перебирать вешалки с одеждой.

Все вещи выглядели как близнецы: строгие старомодные платья всех оттенков серого цвета. Ничего подходящего.

- Если ты хочешь стать Доном, то будь им! - часто твердила она мужу, и он быстро последовал её совету, отдав предпочтение дорогим трехсотдолларовым костюмам работы лучших портных города. Если это было достаточно хорошо для него, то поможет и мне. Она облачилась в ненавистное платье из черного крепа, клятвенно обещая себе, что делает это последний раз в жизни, позвала малыша Пако и объявила, что ей немедленно нужна машина с шофером и охранником.

После минутного размышления Донна добавила:

- Пришли ко мне Фрэнки. По-крайней мере он выглядит крепким и сильным парнем.

- Но он идиот, мама, - возразил Пако, - мы уже давно хотели его выставить вон.

- Что ты там запел? - закричала взбешенная Донна Белла. - Кто там ещё думает? Кто вас просил об этом? И вообще, с чего это вы взяли, что можете думать? Здесь я принимаю решения, поняли? А чтобы таскать за мной по магазинам пакеты мне гений не требуется. Кроме того, разве я не говорила больше не называть меня "мама"? - она сердито топнула ногой.

- Н-но, - начал заикаться малыш Пако, - ведь здесь никого больше нет. Никто не услышит, как я тебя называю.

В его глазах застыла мольба, голос был почти заискивающий, но особая покорность выразилась в том, как он опустился на колени.

- Встань невежа, - бросила она. - Я тебя слышу и это единственное, что имеет здесь значение!

Малыш Пако снова принялся хныкать.

- Встань, - повторила его мать, - и отправляйся выполнять мое поучение.

Он поднялся на ноги и вышел из комнаты, вытирая глаза тыльной стороной ладони, так чтобы никто не заметил его слез. Для своего возраста он был довольно гордым ребенком.

Донна захлопнула дверь и взяла в руки свою самую большую сумочку. Словно я как старуха собираюсь захватить с собой вязание, со злорадством подумала она про себя. Потом подошла к картине повторила экзекуцию над головой Иуды и принялась набирать шифр показавшегося сейфа. Не дав себе труда пересчитать пачки банкнот, Донна стала быстро набивать ими объемистую, уродливую сумку. Наконец из-за отсутствия места эта процедура закончилась, и она принялась напяливать на себя пальто, тихо ругая себе под нос его неказистую серость, пока не поклялась больше ни разу не одеть на себя ни одной вещи из своего прежнего гардероба.

На лестниц ей встретился малыш Пако, который нервно переминался с ноги на ногу.

- Желаю приятно провести время, - выдавил он с вымученной улыбкой.

Она отмахнулась от него как от мухи и хлопнула за собой дверью. Лимузин уже дожидался у подъезда, солдат за рулем даже напялил по этому случаю шоферскую кепку, а Фрэнки Проволоне облокотился на заднюю дверцу и ковырялся во рту зубочисткой. Как только её заметил водитель, то тут же выскочил из машины, чтобы распахнуть перед ней дверцу. Это не осталось ею не замеченным: значит всем уже известно о её последнем успехе. Водитель попытался отпихнуть от двери Фрэнки, но тот даже не пошелохнулся. О, мадонна, да он кретин, подумала она, но кому до этого есть дело...

- Фрэнки почему бы тебе не сесть в машину с другой стороны? - вежливо предложила она. Иначе, подумала Донна с раздражением, мы проторчим здесь весь этот дерьмовый день.

Солдат ненадолго задумался и обошел машину сзади. Теперь шофер наконец смог продемонстрировать свою ловкость и одним непрерывным движением распахнуть перед ней дверцу автомашины, отдать честь, поднеся два пальца к козырьку фуражки, и захлопнуть её за ней. Через пару - тройку минут Фрэнки нашел наконец дорогу к другой двери автомобиля и залез в машину. Она с облегчением вздохнула.

- Куда направимся мадам? - раздался из динамика голос водителя.

- В Нью - Йорк, на Пятую авеню, - приказала Донна. - А затем отправимся на Пятьдесят седьмую улицу.

Она была слишком возбуждена и озабочена собой, чтобы расспрашивать солдата. К тому же ей сразу же стало понятно, что попытки завязать беседу с молодым человеком заранее обречены на провал. В конце концов она брала его не для того, чтобы он занимал её по дороге разговорами.

Когда они прибыли к месту назначения, шофер снова выскочил из машины первым и открыл дверцу, затем им пришлось долго ждать пока наконец появится Фрэнки. Донна жестом показала ему следовать за ней в большой ювелирный магазин на углу.

Стоило им там появиться, как рядом с ними оказался представительный мужчина.

- Могу я быть чем-нибудь полезен, мадам? - вежливо осведомился он.

Она быстро окинула помещение взглядом. Шикарное местечко, пронеслось у неё в голове.

- Где у вас тут ожерелья? - осведомилась Донна Белла.

- Золото или драгоценные камни? - уточнил мужчина.

- Золото с драгоценными камнями, - последовал ответ.

- Следуйте за мной, - предложил он, и вся троица отправилась в путь.

- Не будете вы так добры помочь мадам выбрать ожерелье? - попросил он продавца за прилавком, откланялся и вернулся на исходные позиции. Донна была польщена таким вниманием и великодушно подумала, что оставит здесь кучу денег.

- Да, мадам? - отвлек её от размышлений продавец.

- Мне нужно ожерелье... - начала было она, кусая губы. У неё не хватало слов, чтобы описать желаемое. - Ну, ожерелье... которое могла бы надеть и жена мэра города, - наконец-то ей удалось выразить свою мысль. Что-нибудь очень красивое, но без излишней вычурности, как раз такое, которое могла бы носить настоящая леди.

Продавец застелил прилавок черным бархатом, потом открыл футляр и осторожно выложил на него бриллиантовое ожерелье.

- Это один из самых лучших экземпляров, - уверял её он. Его речитатив о чистоте камней и количестве каратов пролетели мимо её ушей. Она была целиком захвачена блеском драгоценных камней, каждый из которых идеально вписывался в ансамбль, увенчанный в центре большим камнем каплевидной формы.

- Оно удачно оттенит ваш цвет лица, - посоветовал продавец.

- И не слишком ослепит глаза окружающих, - добавила Донна. - Я беру его. Плачу наличными.

- Что-нибудь еще? - поинтересовался человек за прилавком.

- А что у вас есть?

- Возможно что-нибудь исключительное для особых случаев? - предложил продавец.

- С этого момента каждый день для меня станет особым случаем, но мне совершенно не требуется семь ожерелий. Донна Белла была озадачена. Ожерелье было великолепным, как раз таким о котором она мечтала, но все же для полного счастья чего-то не хватало. - Мне хотелось бы... - ей так ничего и не пришло в голову.

Продавец тоже ничего не смог посоветовать и терпеливо ожидал окончания её размышлений.

- Я знаю! - радостно выпалила она. - Что-нибудь в пару к ожерелью. Как гарнитур.

Эта тирада пробудила от спячки человека за прилавком.

- Может быть браслет? Она покачала головой. - Кольцо?

Нет, ничего хорошего из этого не выйдет, я слишком много жестикулирую, - призналась она незнакомому человеку, что само по себе было для неё очень странным. Подумаешь, этот человек так хорошо обходился со мной, говорил в ней дух противоречия. Ей захотелось что-нибудь совсем необычное, что никогда не придет в голову женщине столько лет торчавшей у плиты на Минетта - стрит. Эта вещь должна была сделать её королевой, настоящей Донной...

- Я хочу корону! - Закричала она на продавца. Он даже подпрыгнул, но очень быстро обрел былую невозмутимость.

- Диадему, мадам? - спокойно уточнил продавец.

- Что-нибудь для моей головы, как бы это ни называлось, - она постаралась снова вспомнить это необычное для неё слово. - Ди-а-де-ма. Но только с бриллиантами, - напомнила Донна продавцу.

- Конечно, - улыбнулся тот. - В пару к ожерелью. Ей бы ло приятно, что он улыбается и разделяет её радостное настроение. Продавец разложил на черном бархате нес колько шедевров ювелирного искусства. Выбрать из них самый лучший было довольно нелегким делом.

- Я примерю одну на себя.

- Конечно, мадам, - последовал немедленный ответ. - Разрешите вам помочь, - он выбрал наиболее изысканное украшение и бережно водрузил его на её голову.

Донна покрылась пунцовым румянцем. Она впервые почувствовала себя королевой, но в то же время отдавала себе отчет, что её волосы, стянутые на затылке в пучок с торчащими из него прядями, мало подходили к этой роскошной диадеме. Черт побери этот старомодный итальянский пучок! Донна Белла почувствовала себя несчастной. Сегодня же ей нужно будет сделать новую прическу и никогда больше не уродовать себя этим убожеством. И почему она не подумала об этом раньше!

Она посмотрела в зеркало, которое услужливо держал продавец. О, Мадонна, какая же прелесть эта бриллиантовая диадема!

- Я беру его, - решительно сказала она. - Во что мне обойдутся обе эти вещицы?

Продавец углубился в вычисления и стал заполнять цифрами небольшой листок бумаги, хотя у него все, вплоть до налога с продаж, было готово, ещё когда ей захотелось сделать примерку. Наконец он ознакомил её с результатами своей деятельности.

- О`кей, - согласилась Донна, порылась в сумочке и протянула ему несколько пачек банкнот.

Мужчина за прилавком постучал по стеклянной крышке витрины, подзывая кассира.

- Я выпишу квитанцию и упакую оба эти украшения. Мне кажется...

- Никаких квитанций! - оборвала она его. - Только позаботьтесь, чтобы мне вернули сдачу.

- Конечно, мадам, о чем речь! - продавец покрепче сжал за спиной свои руки, чтобы скрыть свою радость.

Донна терпеливо подождала, пока он упакует покупку и принесет сдачу. Тут она впервые за все это время вспомнила про Фрэнки. Тот стоял облокотившись о прилавок прямо за её спиной, чем очень смущал продавца за прилавком. Надо поскорее убираться отсюда, подумала она и, наскоро попрощавшись, получив сдачу и пакеты, которые тут же исчезли в её сумке, сделала ему знак следовать за ней.

Когда они направились к выходу, её внимание привлекли несколько золотых вещиц, лежавших в одной из витрин прилавка. Донна остановилась, справилась о цене и снова полезла в свою сумку. Она достала одну банкноту и протянула её продавщице.

- Извините, но ничего мельче у меня нет.

- Не стоит беспокоиться, - живо отозвалась та, постучала кончиком карандаша по стеклу и тут снова появился молчаливый кассир.

- Тем временем, я упакую её для вас, - сказала женщина.

- Не стоит, просто дайте её мне, - отозвалась Донна Белла, повернулась к Фрэнки и протянула ему золотую зубочистку. - Если тебе нужно в присутствии посторонних ковыряться в своих зубах, то, хотя бы, делай это как джентльмен.

Получив сдачу, они покинули ювелирный магазин, а уже через несколько шагов перед ними открылись двери модного магазина женской одежды. Донна перегнулась через ближайший прилавок с разложенными шарфиками и обратилась к молоденькой продавщице.

- Где здесь можно купить самые лучшие платья?

- Что-нибудь для пожилой женщины или для вас?

- Для меня, - ответила польщенная Донна.

- Самая дорогая коллекция авторских моделей находится на шестом этаже.

- Спасибо, дорогуша, - улыбнулась она и задумалась, стоит ли отблагодарить девушку чаевыми. Стоит ли вообще давать чаевые за такие услуги? О, Боже, сколькому ей ещё предстоит научиться. Ладно, подумала Донна, может быть на обратном пути, а пока ей слишком хотелось поскорее добраться до шестого этажа. Фрэнки пришлось почти бежать за ней пока наконец они не очутились в кабине лифта, находившегося в дальнем конце магазина.

Сгорая от нетерпения она приказала лифтеру отвезти их на шестой этаж. Когда Донна вышла из лифта, глаза её буквально вспыхнули от восторга при виде такого обилия одежды. Она растерялась и могла решить, куда ей направиться.

- Могу я вам чем-нибудь помочь? - раздался за её спиной приятный женский голос.

- Конечно, - с облегчением выдохнула Донна. - Покажите мне все, что у вас есть четырнадцатого размера.

Продавщица была озадачена. Потом начала что-то объяснять, но потом передумала. В конце концов других клиентов в это время дня у неё не было, и она подвела их к небольшому зеленому дивану.

- Сюда, пожалуйста. Мне кажется, вам здесь будет удобно.

- Конечно, - ответил за неё Фрэнки. - Мне просто осточертело целый день стоять на ногах.

Донна Белла наградила его уничтожающим взглядом, но он так был занят размещением своей туши на этом хлипком диванчике, что ничего не заметил.

- А теперь перейдем к делу, - оживленно заметила продавщица. - Что бы вы хотели посмотреть?

Фрэнки стал медленно открывать рот для ответа, но Донна с такой силой наступила ему на ногу, что его челюсть с лязгом закрылась.

- Я хочу увидеть все, - напомнила ей она.

- О, да, я понимаю мадам. Но с чего мы начнем? Повседневная одежда? Вечерние платья? - попыталась уточнить продавщица.

- До тех пор пока я не надену ночную рубашку, на мне весь день и до самого вечера одно и то же платье, - объяснила Донна, тайно желая в глубине души, чтобы Фрэнки убрался куда-нибудь подальше. - У меня буквально ничего нет. Мне нужно приодеться.

- Базовые модели, - выпалила продавщица, словно на неё нашло озарение. - Подождите минуточку, - сказала она и поспешила на склад.

- Альма, - обратилась продавщица к невысокой, хрупкой женщине, которая прикрепляла к платьям ярлычки. - Мне нужна твоя помощь. Давай повесим на передвижную вешалку все повседневные платья.

- У тебя случайно не приступ лихорадки? - съязвила работница склада, раздраженная тем, что её оторвали от этого занятия. Она очень дотошно относилась к своим обязанностям, следила, чтобы этикетки на платьях всегда были приколоты к одному и тому же месту и мечтала, что её усердие будет по достоинству оценено начальством. Работница начала снимать платья и развешивать их на передвижной вешалке.

Продавщица пришла в ужас.

- Альма, поосторожней с этими моделями! Среди них нет ни одного платья дешевле двухсот долларов! - воскликнула она.

- Можно подумать, что мне это неизвестно, - возразила Альма. - А кто, по-твоему, торчит здесь все время и развешивает на них этикетки?

- Хорошо, но если тебе известно, как все дорого стоит, то почему бы тебе не быть поаккуратнее? - укорила её продавщица.

- А почему ты так небрежно относишься к моим ярлычкам? - не сдавалась работница склада. - На днях ты опрокинула целую коробку и даже не задержалась, чтобы собрать их.

- Я была очень занята с постоянным клиентом и просто не могла остановиться, - попыталась оправдаться она. - Я вернулась сразу же, как только освободилась.

- Да, но к этому времени они уже все успели перепачкаться, - не сдавалась работница.

- Альма, я очень сожалею об этом, обещаю тебе впредь быть поаккуратнее, а пока помоги мне отвезти эту вешалку пока она не ушла.

Все ещё сердитая работница послушно помогла ей вывезти вешалку в торговый зал. Наконец они докатили её до зеленого дивана, и Альма тут же вернулась в свое святилище.

- О, нет! - испуганно воскликнула Донна Белла. - Только не черные!

- Мадам просили показать все и ничего не сказали про цвет, расстроенно возразила продавщица.

- Ну, ладно, ладно, - вздохнула Донна, пытаясь поскорее уладить эту неувязку. - Принесите мне лучше красные.

Продавщица снова поспешила на склад. Она больше не решилась потревожить углубившуюся в свое любимое занятие Альму, второпях перебросила подходящие платья через руку и вернулась к обитателям зеленого дивана, где стала их по очереди демонстрировать нетерпеливой Донне.

С появлением каждой новой модели та отрицательно качала головой и наконец остановила свой выбор на одном из платьев.

- Неужели у вас нет чего-нибудь... - она замялась в поисках подходящего слова, - поживее?

- Мадам сказала "повседневные", - печально пролепетала продавщица.

- Забудем про это! - приказала Донна Белла. - Принесите мне все нарядные платья. Что-нибудь блестящее.

И на этот раз продавщица вскоре появилась с ворохом одежды. Глаза Донны сразу же заблестели.

- Покажите мне вот это, - указала она на одно из них.

Женщина освободилась от своей ноши и развернула перед ней переливающееся длинное платье с глубоким декольте. Яркие блестки сверкали словно змеиные глаза на солнце.

- Я беру его! - радостно воскликнула Донна. Фрэнки протер глаза и уставился на нее.

- Есть что-нибудь в том же духе? Продавщица выудила из стопки платье расшитое серебристым бисером, весьма откровенный вырез которого был слегка прикрыт разноцветными перьями, и посмотрела на этикетку с ценой.

- Это платье стоит шестьсот пятьдесят долларов, - объявила она.

- Не сейчас, - возразила Донна. - Я все равно не запомню. Скажите мне всю сумму, когда мы закончим. А теперь покажите мне что-нибудь еще.

Продавщица с готовностью согласилась и замерла в нерешительности. Одежда этой женщины выглядела более чем скромно, а ей совершенно не хотелось получить от неё фальшивый чек. Кем же она могла быть?

Продавщица стала выбирать для неё новое платье и, не удержавшись спросила:

- Мадам запишет покупки на свой счет? Донна смутилась, но затем поняла, что от неё хотят. - О, нет, - сказала она, указав на свою объемистую сумочку. - Я плачу наличными. Неужели все-таки поддельный чек?

Продавщица просто не знала, что ей делать дальше. Ее клиентка явно не походила на жену нефтяного магната... может быть это просто эксцентричная дама из общества.

- Посмотрите, - поманила её Донна Белла и стала рыться в своей сумке. - Посмотрите, что я купила в соседнем магазине, - гордо объявила она, разворачивая сверток с ожерельем, и показала его женщине так, чтобы никто из окружающих не смог его увидеть. Та быстро прикинула его стоимость.

- И это было куплено за наличные?

- Конечно, - торжественно заявила Донна, - это ещё не все. Мне просто не хочется доставать остальное, понимаете, - подмигнула она.

Продавщица ничего не поняла, но в свою очередь тоже ей подмигнула.

- Ну, хорошо, - радостно сказала она. - Все платья мы уже посмотрели. Теперь можно подобрать что-нибудь для улицы.

- Ладно, - согласилась Донна, - но, по-правде говоря, я не слишком много хожу по улицам.

- Но вам иногда может потребоваться пальто или костюм, разве...

- Все верно, - оборвала её покупательница. - Мне нужно что-нибудь... на все случаи жизни, надеюсь вы меня понимаете?

- О, да! - выпалила продавщица.

- Тогда я оставляю это на ваше усмотрение! - с видом триумфатора заявила она. - Принесите мне все, что у вас есть!

К этому времени уже весь этаж пришел в движение. Еще бы! Какая-то эксцентричная затворница пришла полностью сменить свой гардероб. Управляющие отделов шляп, обуви, спортивной одежды сновали взад и вперед от своих секций к зеленому дивану с ворохом своих товаров в ожидании выбора, который сделает Донна Белла. Она была просто на седьмом небе от счастья. Ей нравилось наблюдать, как работают другие, особенно, если это делалось для нее. Донна надеялась, что все они не могут не разделять её радости.

- Ах, дорогая, - воскликнула одна усердная помощница продавца, стараясь произвести на неё впечатление, - вы собираетесь забрать все это домой сейчас?

- А зачем я тащила с собой этого типа? - указала она пальцем на задремавшего Фрэнки. А эта девица не очень-то и сообразительна, подумала Донна и решила оставить её без чаевых. Но все остальные сотрудники были просто великолепны. Пожалуй, все свои покупки она будет делать именно здесь.

- Знаете, чего я хочу? - сказала она доверительным тоном первой и поэтому самой любимой продавщице. - Мне ещё нужно пойти сделать прическу, привести в порядок лицо... - остальное Донна доверила сообразительности своей собеседницы.

- Не стоит беспокоиться, - ответила продавщица. - Все это можно сделать, не выходя из нашего магазина. Вот только, - тут она посмотрела на часы, - до закрытия осталось слишком мало времени, вам просто не успеть...

Лицо Донны Беллы выражало разочарование.

- Какая жалость! Купить столько красивых вещей и быть похожей... - тут она указала на свое лицо.

Продавщица разрывалась от желания ещё что-нибудь продать и услужить богатой клиентке.

- Минуточку, я знаю, что вам нужно! Парик!

- Парик? - неуверенно повторила Донна.

- Конечно, у всех шикарных леди их просто кучи, - заверила её женщина.

- Тогда почему только один? - поинтересовалась она. Продавщица рассмеялась и поспешила за кем-нибудь в салон париков. Вскоре появился томный молодой человек с глазами, спрятанными за длинными густыми ресницами, в каждой руке у него было не меньше полудюжины коробок. При виде развалившегося на диване Фрэнки он сразу оживился, но тут заметил Донну и на его лице снова появилось прежнее скучающее выражение. Потом он поставил коробки на столик и стал снимать с них крышки.

- Мадам хотела посетить салон красоты, - просветила его продавщица, но сейчас уже просто не успеть.

Молодой человек окинул Донну критическим взглядом.

- Ну, макияж мы ещё сделать успеем. Позвони Расселу и скажи ему, чтобы захватил с собой... - тут он ещё раз внимательно посмотрел на клиентку, все что может!

- И маникюрщиц! - радостно воскликнула Донна.

- И маникюрщиц, - эхом отозвался приятный молодой человек. Не прошло и нескольких минут, как в салоне модного платья появилась небольшая армия в белых халатах. Две девицы встали перед Донной на колени и принялись быстро делать маникюр, каждая на одной руке. Еще один приятный молодой человек встал за диваном и расстелил на его спинке полотенце. Другим он обмотал шею Донны Беллы, откинул её голову назад и принялся втирать в кожу лица кремы, бросая оценивающие взгляды на все ещё дремавшего Фрэнки, каждый раз, когда открывал новую баночку с косметическим препаратом.

Тем временем первый молодой человек достал из коробки черный парик и стал приводить в порядок его локоны.

- А у вас есть рыжий? - с трудом выдохнула Донна. Ей было очень трудно разговаривать с запрокинутой назад головой, да ещё когда тебя лупят по щекам.

- Конечно, - пробормотал тот, открывая следующую коробку. Вскоре в его руках оказалась рыжая отливавшая золотом копна искусственных волос.

Донна Белла пришла в восторг.

- А я смогу его примерить? - мечтательно спросила она.

- Обязательно, - ответил молодой человек забавным высоким голосом. Рассел, дорогой, не будешь ли так добр сделать перерыв на минуту? Она впервые слышала такое обращение между мужчинами и это произвело на неё неизгладимое впечатление.

Рассел прекратил свои манипуляции, и Донна смогла выпрямиться. Сол надел на её голову парик, отступил назад и затем внес незначительные коррективы.

- Ну вот, готово. Я просто в восторге! - пронзительно воскликнул он и щелкнул пальцами. - Эй, кто-нибудь, принесите зеркало да поживее!

По крайней мере трое тут же бросились на его поиски, и минуту спустя в салоне появились три зеркала. Донна взяла одно из них и посмотрела на себя. Лицо её было перепачкано кремом, и что-нибудь определенное сказать было нельзя, но сам парик был просто великолепен.

- Я беру его! - провосгласила она. Продавцы, только что занимавшиеся поисками зеркала, принялись упаковывать коробки.

- Для того, чтобы надеть сейчас же! - распорядилась Донна Белла. - Но мне потребуется и несколько других.

- Теперь вы сможете сделать макияж, подходящий к этому парику, Рассел, - посоветовал первый молодой человек.

- Именно это я и собираюсь сделать, Сол, - раздраженно отозвался тот и тут же улыбнулся своей клиентке, что выглядело довольно странно, поскольку она видела его лицо в перевернутом виде.

- Мне нужно показать вам все, чем я пользовался, чтобы вы могли купить то же самое для домашнего применения, - сказал он назидательно. - Просто постарайтесь запомнить запомнить все, что я делал и не портить мою работу.

Продавщица удивленно посмотрела на него и тут же постаралась отвлечь её внимание от этого оскорбительного замечания.

- Ну, теперь вы будете выглядеть просто очаровательно, вам не хочется одеть что-нибудь из ваших новых приобретений? - сказала она, так и не решив, кого представляет собой её клиентка: девицу по вызову, представительницу богемы или любовницу гангстера. Нет, эта дама слишком стара для любой из этих ролей.

У Донны Беллы просто дух перехватило.

- А можно? - нерешительно сказала она.

- Конечно! - уверила её новая подруга, - как только он закончит с вашим лицом, мы отправимся в примерочную, а потом Сол снова оденет на вас парик.

- Теперь, - прервал её Рассел, - позвольте мне показать вам то, чем я пользовался.

- Это бесполезно, - прервала его Донна, - я все равно не запомню. Просто прикажите кому-нибудь завернуть по дюжине баночек каждого сорта.

- Сильвестр, запомни то, что я тебе сейчас скажу, крикнул Рассел. - По дюжине каждого из следующих наименований, - и далее последовал длинный список названий кремов и косметики, среди которых фигурировали такие как: тени для век "Зеленая банда", контурный карандаш "Серебряная пуля" и пудра "Нитти-Гритти".

Мальчик, постоянно слюнявя кончик карандаша, старательно записал весь перечень и отправился выполнять поручение.

Наконец Рассел закончил трудиться над её лицом, и кто-то услужливо протянул ей зеркало.

Донна не могла поверить своим глазам. Она настолько изменилась, что это была уже другая женщина...

- А что бы вы хотели одеть, дорогая? - вывел её из задумчивости голос продавщицы. Тогда сразу после того, как будет готов чек, мы сможем упаковать все остальные покупки.

В салоне модного платья появился клерк со счетной машинкой и стал упорно вычислять стоимость покупок в каждом отделе, комиссионные продавцам, налоги с продаж для города и общий итог для Донны. Наконец все было закончено, его карандаш вернулся на свое привычное место за ухом, а он ей ленты чеков, которые тут же полетели в сторону.

- Просто назовите мне сумму, - желая поскорее покинуть зал, чтобы переодеться, сказала она и повернулась к продавщице. - Приготовьте мне самое первое блестящее красное платье.

Продавщица пришла в ужас.

- Но, дорогая, это платье не для улицы.

- Я сразу же сяду в машину, - возразила Донна.

- Но такие платья днем не носят, - настаивала та, стараясь уберечь от насмешек и недоразумений свою экстравагантную покупательницу, и в тайне надеясь сделать её постоянной посетительницей этого салона. Если дать ей возможность сделать глупость и выставить себя на посмешище, то она может больше никогда не вернуться назад. Этих богатых сумасбродных дам нужно оберегать от самих себя, к тому же необходимо заботиться о репутации магазина.

- Тогда для чего оно вообще предназначено? - стала терять терпение Донна. - - Его нельзя носить на улице, нельзя одевать днем... Мне кажется, что если уж я его купила, то могу носить, когда мне захочется.

Продавщица почувствовала, как назревает скандал. Все сотрудники магазина хотели посмотреть, как будет уходить эсктравагантная покупательница. Потерять такую клиентку...

Многолетний опыт работы и находчивость сделали свое дело.

- Я вот что подумала, дорогая, - ласково обратилась она к Донне Белле. - Мы так и не выбрали ничего, что можно было бы одеть поверх платья.

- Зачем мне это нужно? - недоумевала Донна. Это же все-таки не ночная рубашка?

- Нет, конечно, но если вам захочется одеть его на выход, то нужно будет что-нибудь на него набросить, - продавщица мысленно перекрестилась.

- На выход? - отозвалась она. Это ещё зачем?

- Ну, для... - заколебалась работница прилавка, - для особых случаев, - победно закончила она.

Ах, так! Для особых случаев. Не об этом ли говорил продавец ювелирного магазина? Ну, это уже было Донне знакомо.

- О`кей, уступила она. Продавщица взяла с вешалки длин ный, до пят, красный бархатный плащ.

- Ну, вот, - сообщила она своей клиентке, - исключительная вещь! Просто королевский наряд!

Донна казалась немного озадаченной.

- Будете как королева! - расточала комплименты продавщица.

Все это тоже было для Донны совсем понятно. Смущенный клерк добавил к счету энную сумму и они поспешили в примерочную. По дороге Донна обернулась и торжественно объявила всем работникам магазина, толпившимся в салоне модного платья.

- Я прошу всех не расходиться. У меня для каждого из вас что-нибудь да найдется!

- Как бы не так! - пробормотал Сол, продавец отдела париков. - Да меня отсюда за руки не оттащишь!

В примерочной Донна, наконец, смогла освободиться от ненавистного платья.

- Что мне с ним делать, дорогая? - поинтересовалась продавщица, стараясь держать его подальше от себя, насколько это позволяло тесное помещение.

- Сожгите, - приказала Донна, и они дружно рассмеялись.

- Я надеюсь, мы ещё увидимся, - сказала продавщица, застегивая молнию среди переливающихся блесток.

- Ну вот, наконец! - Донна поправила на себе платье и потрогала отливающие золотом длинные локоны парика. - О, Мадонна, - подумала она, глядя на себя в зеркало, - неужели это я? - Женщина, глядевшая на неё из зазеркалья, никогда не корпела за плитой на Миннета-стрит, да и вообще вряд ли к ней подходила.

- Кто бы ты ни была, - беззвучно, одними губами прошептала она своему отражению в зеркале, - Я люблю тебя.

- Вы просто великолепны, моя дорогая, - снова напомнила о себе продавщица. Я определенно надеюсь снова вас увидеть.

- Ну, на первые... несколько недель мне будет достаточно, рассмеялась Донна. - А затем я обязательно зайду ещё раз.

- А вот и ваша накидка, - сказала продавщица, набрасывая ей на плечи плащ.

Донна распахнула полы и ещё раз посмотрела на глубокий вырез.

Когда они вернулись к зеленому дивану все уже было аккуратно упаковано в красивые коробки, украшенные изображениями фиалок.

- Эй, Фрэнки, просыпайся, - ткнула Донна его ботинок.

Громила потянулся и потряс головой, сбрасывая последние остатки сна. Потом он зевнул и протер глаза.

- Кто ты, куколка? - начал было он, но тут же ударился в панику. Черт с ней с этой незнакомкой! Куда могла подеваться Донна Белла? Как ни был он туп, но тут же сообразил, что если с ней случится какая-либо неприятность, ему конец. Охранник вскочил на ноги и схватил за руку продавщицу.

- Где она? Что вы с ней сделали? - завопил он, сжимая как клещами её руку.

- Сэр, вы делаете мне больно! - закричала та. - К тому же я не понимаю, о ком вы говорите!

- Ах, вот оно что! - заорал он. - Эта старая карга, с которой я пришел. Где она?

- Я здесь Фрэнки, - отозвалась Донна, игнорируя его упоминание о "старой карге".

- Должно быть я сплю, - выдохнул он и снова принялся тереть глаза.

- Нет, - сказала Донна, - нам все-таки удалось тебя разбудить, - тут она повернулась к продавщице. - Сколько с меня?

Продавщица протянула ей чеки, и на столе стали появляться пачки банкнот. Затем Донна разорвала на одной из них бандероль, отсчитала пятьдесят долларов продавщице и по десять всем остальным.

- Скажите вашему хозяину, что вы все очень хорошие и милые люди, объявила она и запахнула свой роскошный бархатный плащ. - Пошли Фрэнки.

На Фрэнки нагрузили все свертки с коробками, и он отправился вслед за своей хозяйкой в лифт. Но когда они вышли на улицу, водитель и не подумал подать им машину.

- Эй, неужели тебе не придет в голову открыть мне дверь? поинтересовалась Донна.

Шофер узнал её голос и опрометью выскочил из лимузина. Физиономия Фрэнки была все ещё скрыта за горой покупок. Водитель взял у него несколько коробок и с облегчением увидел хоть одно знакомое лицо. Но он не осмелился ни о чем спрашивать, так что обратный путь они проделали молча.

Старший сын заметил подъезжавшую машину из окна второго этажа. Он подождал, пока она остановилась у подъезда, увидел незнакомую женщину и поспешил на улицу.

Рико схватил Фрэнки за воротник и дал ему увесистую затрещину.

- Где ты оставил мою мать, кретин недоделанный? - закричал он. - У тебя ещё хватило наглости притащить с собою в дом эту шлюху?

- Заткни свою пасть, Рико и отвяжись от него, - приказала Донна. Твоя мать стоит прямо перед тобой.

У Рико отвалилась челюсть, а глаза выкатились из орбит. Чтобы продемонстрировать ему свое платье, Донна распахнула плащ и заметила, как у сына задрожали руки.

- О, нет! - прорыдал он. - Господи, только не это! - Рико закрыл ладонью глаза и как слепой стал наощупь подниматься по лестнице, цепляясь свободной рукой за перла.

Донна поднялась по лестнице в свою комнату, что из-за длинного облегающего платья оказалось довольно непростой задачей, распорядилась, где нужно сложить коробки со свертками и выставила всех за дверь. Потом она хлопнула по голове Иуды и положила в сейф деньги, которые не смогла в этот день истратить. Вслед за этим ей снова захотелось взглянуть на себя в зеркало. Просто великолепно, мысленно похвалила она себя. Теперь оставалось только очистить шкаф от старья, которое было тут же свалено в кучу на кровать, и позвать одного из солдат.

- Забери все это, - сказала ему Донна, - и отошли своей матери на родину. Теперь она целый год сможет надевать в церковь по воскресеньям новое платье.

Солдат был один из тех, кто только недавно приехал в Штаты. Он упал перед ней на колени и со слезами на глазах пытался поцеловать ей руки. Правда им обоим было прекрасно известно, что его мать в тот же день продаст эти вещи на улицах Палермо.

Наконец ворох одежды исчез вместе с охранником, и она смогла заняться своими новыми приобретениями. Теперь каждый день она сможет одевать новое платье и носить его с утра до ночи. Ночь! Она так ничего и не купила взамен её старорежимных ночных рубашек! Что за Донна будет она в этих неуклюжих фланелевых сорочках! Какие у неё были планы, Фрэнки даже назвал её куколкой, до того как узнал! Как она могла показаться ему в этих старушечьих лохмотьях... Вот так Донна впервые призналась себе в том, какие планы она строила относительно Фрэнки.

Донна ещё раз придирчиво посмотрела в зеркало и напомнила себе, что он назвал её куколкой. Заполучить его в спальню проблемы не представляет, надо просто послать за ним, вот и все. Проблемой была новая ночная рубашка. Очередной взгляд на зеркало, и облегающее платье напомнило ночную рубашку, но не могла же она лечь в постель с этими блестками!

Чувствуя кожей приятный холодок его шелковой подкладки, она расстегнула молнию на спине и тут у неё появилась новая идея. Вот что ей нужно! Донна вскочила и стала рыться в поисках черного платья. Его нужно только вывернуть наизнанку и оставить молнию расстегнутой. Будет темно, и этот увалень ничего не заметит...

Напевая мелодию из популярного мьюзикла, она застегнула красное платье и отправилась на поиски передника, чтобы заняться приготовлением ужина.

Глава четвертая.

Ужин проходил в молчании. Только Рико и Рокко спустились вниз, чтобы составить ей компанию. Правда для этого им пришлось привязать малыша Пако к стулу из опасения, что такой вид матери может пошатнуть его и без того неустойчивый разум. Солдаты и все прочие в этом доме столовались, разумеется, отдельно.

Тишину за столом нарушал только скрип вилок по тарелкам. Все это уже начинало действовать ей на нервы.

- А где же Пако? - спросила Донна, просто для того, чтобы нарушить тягостное молчание.

- Он ... он связан, - после некоторых раздумий выпалил Рико.

- В своей комнате, - уточнил Рокко, украдкой поглядывая на мать.

- Раз так, то я стряпней больше заниматься не буду, - нарушила она затянувшуюся паузу. - Я не собираюсь гробить свое здоровье у плиты на кухне. С этой минуты всю еду будет готовить прислуга.

Донна окинула взглядом сыновей, но никто из них даже не попытался возразить. Они молча продолжали изучать содержимое своих тарелок. Через несколько минут она отодвинула свою и откашлялась.

- Мальчики, мне не хотелось бы вам говорить об этом, но... - для усиления драматического эффекта Донна сделала паузу, - прошлой ночью мне приснился сон.

Рокко поперхнулся вином, и вся скатерть оказалась забрызгана красными пятнами.

- О, нет, только не это! - глухо простонал Рико. Донна

Белла была польщена: наконец-то ей удалось привлечь их внимание.

- Он касается этой ужасной миссис Тетразини, - начала она свой рассказ.

- Кого? - голоса её сыновей слились воедино.

- Миссис Тетразини, - терпеливо пояснила она, - жила на Минетта стрит этажом ниже прямо под нами, вы должны её помнить.

Сыновья терпеливо вздохнули. Им уже надоело напоминать ей, что в ту пору возраст самого старшего из них не превышал и трех лет, а малыш Пако ещё вообще не родился, но их мать по-прежнему считала их обязанными помнить все с самого рождения.

- Она всегда очень ревниво относилась ко мне, неужели вы забыли? продолжала Донна. - Так вот, этот ужасный сон. Эта дама входит в мой дом и ... - тут она закрыла лицо руками, - нет, не могу больше рассказывать, это слишком ужасная история, - она даже вздрогнула и перекрестилась, но затем с видимым усилием взяла себя в руки.

- Нет, вы уже взрослые ребята и должны знать все, к тому же кому как не моим сыновьям я могу рассказать об этом.

Это было стандартное предисловие для всех её страшных снов, которыми она начала пугать их с тех пор, как Рико исполнилось восемь лет.

- Мужайтесь, мои мальчики. Рокко быстро допил вино, а

Рико безучастно уставился взглядом в стену.

- Так вот, эта ужасная миссис Тетразини вместе с мужем, этим убийцей...

- Я вспомнил, - перебил её старший сын, - её муж был у Джексона мясником.

- Именно это я и хотела сказать - настоящий убийца.

- Папа иногда оказывал ему покровительство, не бесплатно, конечно, неожиданно вспомнил Рико.

- И поверь мне, без его защиты он долго не протянул бы, провозгласила Донна. - У этого убийцы было столько врагов!

- Да это был глупый простак, который с трудом мог отличить левую ногу от правой, - не соглашался сын.

- Тогда ему тем более требовалось его покровительство, - невозмутимо парировала мать. - И уж поверь мне, его жена была настоящим исчадием ада!

- Ее самым страшное преступление состояло в том, что она обвешивала покупателей, нажимая большим пальцем на рычаг весов, - раздраженно бросил Рико.

- Ее самое страшное преступление, - заорала на него Донна, - было в том, что эта мадам заявилась прошлой ночью к нам в дом, чтобы перерезать мне глотку!

Сыновья с недоверием посмотрели на мать.

- Ну, вот. Я так и знала, что мне не поверят! - с вызовом заявила она. - И это мои собственные дети, - Донна укоризненно покачала головой, уставившись глазами в стол, потом подняла на них свой взгляд и торжественно объявила. - Но мои сны не лгут!

Сыновья покорно ждали окончания ужина и безучастно поглядывали по сторонам. Продолжение этой леденящей душу истории их явно не интересовало.

- Неужели вам безразлично, что будет с вашей несчастной матерью! снова перешла на крик Донна. - Так я уже для вас ничего не значу? - её даже затрясло от ярости.

- Что тебе нужно, мама? - наконец заговорил Рико.

- Никогда не называй меня так! - закричала она, размахивая ножом для резки хлеба. - Сколько раз можно повторять, меня зовут Донна Белла! Неужели мне каждый раз нужно напоминать об этом?

- Нет, нет, Донна миа, - взмолился Рико.

- Просто скажи нам, чего ты добиваешься, - вклинился в их перепалку Рокко. По прошлому опыту ему было отлично известно, что вся эта сцена является только прелюдией. Матери явно чего-то хотелось, и она была преисполнена решимости добиться своей цели.

- А что мне может быть нужно? - отозвалась Донна. - Я только хочу обезопасить свою жизнь и отдать все силы на укрепление благополучия семьи. Для чего тогда вообще существуют матери?

- Это нам и так понятно, - нетерпеливо бросил Рико. - Скажи прямо, что ты хочешь?

- Мне нужен личный телохранитель. Он должен всю ночь дежурить перед дверью моей спальни.

Братья обменялись негодующими взглядами, а Рико даже скорчил гримасу. Его собственная мать оделась как настоящая шлюха, да ещё делает им такое недвусмысленное предложение. Ну и дерьмо! Он даже стал гадать, как отец вышел бы из подобной ситуации.

- Ваш отец всегда выполнял все мои желания, - безапелляционно заявила она, а про себя подумала, что этот гнилой ублюдок никогда с ней не считался, но, слава Богу, им об этом ничего не известно.

Сыновья выдохлись и на возражения у них просто не осталось сил. К тому же она была Донной, главой семьи, и им следовало ей подчиняться. Тем более, что Рико больше волновал её отказ заниматься стряпней. Крестный отец ещё не остыл в своей могиле, а в доме уже такой кавардак!

- Ну, так как? - потребовала у них ответа Донна.

- Когда тебе его прислать? - уныло спросил Рико.

- Кого? - с невинным видом спросила она. Сама невин ность, со злостью подумал сын. - Фрэнки Проволоне, - сказал он вслух. - Разве не его ты последний раз брала с собой для охраны?

- Да, пожалуй ты прав. Мой сын очень наблюдательный мальчик, похвалила его мать.

- Это самый настоящий кретин, - прокомментировал её решение Рокко, который наконец вышел из состояния задумчивости.

- Слава Всевышнему, в этом доме наконец-то появилось хоть что-то настоящее, - возразила Донна, - и это среди той фальши, с которой мне здесь приходится мириться.

- Мы уже собирались от него избавиться. Обычный солдат - пушечное мясо, но даже для этой роли он оказался слишком тупым, - от отвращения Рокко даже поморщился. Эти бесконечные стычки с матерью его доконали.

- У него хватит ума, чтобы спать перед моей дверью. Вам просто нужно немного потренировать Фрэнки для этой роли.

- В чем? - побледнел Рико, приготовившись к самому худшему.

- Просыпаться при малейшем шорохе, - развеяла его страхи Донна. По-моему это не самая трудная задача?

- Для него или для нас? - усмехнулся Рико. Донна строго посмотрела на сына. - Пришли его ко мне через час. Я сама его потренирую, - сказала она и быстро вышла из столовой. Рокко посмотрел на старшего брата. - С этим надо что-то делать, - заметил он. - На кой черт нам это нужно? Он слишком глуп, чтобы воспользоваться своим положением. Необходимо только приглядывать за ним. Зато это гораздо лучше, чем если она подцепит кого-нибудь на улице.

- Идет, - согласился Рокко. - Интересно, что ещё она может выкинуть?

Братья затихли и на некоторое время погрузились в свои мысли.

Первым заговорил Рокко.

- А крестный отец ещё не успел остыть в своей могиле.

- Как раз об этом я и думал, - вторил ему Рико, и они дружно вздохнули. - Пойдем наверх и развяжем Пако. Он уже порядочно проголодался.

Только в спальне Донна наконец смогла расстаться со своим новым нарядом. Она сбросила полюбившееся ей платье, открыла флакон с духами и понюхала. Потом капнула на палец и стала наносить их на тело, не обходя вниманием даже те места, о которых уже давно не задумывалась. Когда эта процедура была закончена, запах духов стал ей нравиться больше, и она подумала, что на теле они пахнут гораздо приятнее чем во флаконе.

Теперь Донна направилась к шкафу, достала из него черное платье и аккуратно вывернула наизнанку. Правда влезть в него из-за отсутствия нижнего белья оказалось довольно трудной задачей: материал плохо скользил по её коже, а блестки больно царапали тело даже при ходьбе. Какое счастье, что ей не придется слишком много разгуливать, а когда она займется настоящим делом, от него будет лучше избавиться совсем. Интересно, удивится ли этот молодой идиот, когда она позовет его в спальню? Как он отреагирует на её притязания? Да и вообще дойдет ли до него, что происходит? Ну, это она скоро узнает.

Донна сняла апельсиново - рыжий парик, который тут же отправила в шкаф, распустила волосы и стала энергично их расчесывать. Но с каждым взмахом руки её груди вываливались из расстегнутого платья. Это очень раздражало, так что скоро она оставила это занятие, легла на кровать и стала репетировать позу, в которой Фрэнки должен быть застать её, когда заступит на свой пост. Наконец Донна остановила свой выбор на самой эффектной из них: она откинулась на подушки, одна рука лежала на бедре, другая за головой, энергичное дыхание ритмично вздымало её грудь. Она ещё прикинула и выключила в спальне свет, кроме одной лампы на ночном столике рядом с кроватью.

Донна чувствовала себя очень сексуальной, и в этот момент в дверь постучали.

- Войдите, - выдохнула она.

- Мама, я голоден, - раздался голос малыша Пако, которого братья наконец развязали.

- Убирайся отсюда, грязное животное, - заорала она на сына. - Я же запретила тебе так ко мне обращаться, или ты не слышал?

Малыш Пако громко заревел и опрометью бросился вон из комнаты.

Донна Белла была в ярости. Что за дети пошли, как они могут нарушать покой матери в такую минуту? Неужели у них нет никакого чувства приличия? В это время в дверь снова постучали.

- Войдите! - почти злобно выкрикнула она. На пороге спальни появился Фрэнки Проволоне. Он был в пижаме, с полотенцем и зубной щеткой в руках.

- Привет! - радостно воскликнул солдат.

- Ты что, собираешься охранять мою дверь с полотенцем и зубной щеткой?

- Первый раз слышу, ни про какую дверь мне не говорили, - дружелюбно отозвался Фрэнки. - Они просто сказали, что я теперь буду спать здесь.

О, Мадонна! Есть хоть у кого-нибудь в этом доме чувство приличия! Этот переросток-идиот запросто приперся к ней в спальню в пижаме, а тело её мужа ещё не успело остыть в могиле! Она не могла поверить своим глазам. Мне можно было одеть одну из своих старых ночных рубашек, подумала она, по крайней мере мы составили бы подходящую пару. В её мечтах он являлся к ней как настоящий защитник в строгом костюме с галстуком, вооруженный до зубов, а ему даже в голову не пришло захватить с собой что-нибудь кроме зубной щетки.

- Где твое оружие? - потребовала Донна. Фрэнки сразу сник и стал кусать губы. - Они не разрешают мне носить его с собой, - пролепетал он, краснея.

- Что же ты за солдат без оружия? - скептически заметила она и подумала, что второго такого сыскать будет трудно.

- Ну, - смущенно признался Фрэнки, - все из-за того, что однажды у пары окон вылетели стекла.

Донна смутно помнила тот случай. Неужели это тот самый придурок, который случайно пальнул по окнам библиотеки и так проверил на прочность спинку пуленепробиваемого кресла? Он и в самом деле был слабоумным.

- Так где я могу положить свои вещи? - нарушил затянувшееся молчание солдат, показывая на зубную щетку с полотенцем.

- Вон там, - указала она на дверь ванной комнаты. Ее настроение портилось с каждой минутой.

Когда Фрэнки вернулся из ванной, к нему снова вернулось веселое настроение.

- Эй, а ты знаешь, все-таки есть одна вещь, которая у меня хорошо получается, - сказал он, подмигивая.

- Что же это? - недоверчиво спросила Донна. Неужели этот увалень способен не только спать, есть и дышать?

- Ну, - хитро ухмыльнулся он, - а как ты думаешь, почему они дали эту работу?

- Они к этому не имеют никакого отношения, - сказала Донна. - Эту работу дала тебе я.

Если ей хотелось его удивить, то она была очень обескуражена.

- Ну, раз так, тогда чего же мы ждем? - ухмыльнулся Фрэнки и стал распутывать завязки пижамных штанов.

- Нет! - завопила она. - Прекрати сейчас же!

Но когда он начал снимать их, Донна внезапно поняла, что кроме своего мужа ей ни разу не доводилось видеть другого обнаженного мужчины. Внезапно открывшийся вид на потаенные места и интимные детали своего кавалера в первые минуты её просто ошеломил.

- В чем дело? - удивленно спросил Фрэнки.

- Ничего особенного, - с трудом выдавила она. - Просто подожди минутку.

Донна скрипнула зубами и постаралась взять себя в руки. Все это было слишком непохоже на её ожидания. Ей очень хотелось, чтобы за ней поухаживали, или, в крайнем случае, она сама должна была соблазнить молодого солдата. Все что угодно, только чтобы чувствовать себя настоящей женщиной. Но для этого идиота любые фантазии были просто недоступны, и она почувствовала себя обманутой. В неизведанных сексуальных приключениях оказалось столько же романтики, как в чадящей плите на Минетта - стрит. Донна не могла больше сдерживать себя и зарыдала.

- Эй, что это значит? - спросил перепуганный Фрэнки, а уж от-то был уверен, что с этой девкой у него проблем не будет...

- Для меня это слишком много значит, - всхлипнула она, - а все идет не так, как мне казалось.

- Послушай крошка, - сказал Фрэнки, усаживаясь на край кровати, давай трахнемся. После этого ты на многие вещи будешь смотреть совсем по-другому.

Это предложение служило ему универсальным рецептом на все случаи жизни и, похоже, до сих пор действовало безотказно.

- А почему бы и нет? - пожала плечами Донна. Проклятые блестки к тому времени уже порядочно поработали над её телом, и ей уже давно не терпелось сбросить с себя эти вериги. Она выпрямилась, и ненавистное платье соскользнуло на пол.

- Молодец! - подбодрил её Фрэнки Проволоне. Она выключила лампу и нерешительно присела на кровать. По крайней мере ей не нужно было смотреть на него, а если он ещё и заткнет свой идиотский рот, то возможно все будет не так уж плохо.

- Здесь и сейчас! - неожиданно завопил Фрэнки и одним прыжком бросился на нее. Почти борцовским приемом он опрокинул её на спину и так больно сжал в своих объятиях, что несчастная едва могла дышать. Донна не оказала ему никакого сопротивления, но Фрэнки тем не менее больно толкнул её в плечо. Она наконец сообразила, что такое начало заменяло этому кретину ухаживание, и ей стало понятно - перед ней настоящий насильник. А пока Донна размышляла, стоит ли ей включаться в эту игру, сопротивляться, изображать из себя жертву или просто уступить силе его мускулистого тела, все уже закончилось также неожиданно, как и началось.

Она осталась лежать на кровати, а её кавалер привстал и спустил ноги на пол. Было только заметно, как в темноте блестят его зубы.

- По-моему, ты хотела этого именно так? - участливо поинтересовался Фрэнки.

- Ну и что из того? - с горечью в голосе сказала Донна. - Какое это теперь имеет значение?

- Дело в том, что если тебе нравится делать это по-другому, я сделаю все, как ты захочешь, - пояснил Фрэнки. - Я могу сделать все, что бы ты ни захотела, - продолжал хвастаться он.

- Сейчас? - недоверчиво спросила она.

- Конечно, - не задумываясь, выпалил Проволоне. - Все очень просто, крошка. Тебе нужно только сказать, когда ты захочешь, вот и все.

- Сейчас, - повторила Донна, но уже более решительно, и теперь это больше напоминало приказ.

- Как? - лаконично уточнил её личный охранник.

- Медленно, - ответила она после минутного размышления, неторопливо растягивая звуки, - очень медленно.

Донна почувствовала, как его руки заскользили по её телу и потеряла ощущение реальности. Потом ей показалось, будто яркая вспышка света ударила ей в глаза, и стало понятно, что все закончилось. Опустошенная, она повернулась на бок и недоверчиво посмотрела на Фрэнки.

- Ну, что, ещё разок? - словно издалека послышался его голос, но для ответа ей еше было нужно собраться с силами.

- Повторим? - продолжал настаивать Проволоне.

- Повторим, - согласилась она, едва ворочая языком от усталости.

Фрэнки перевернул её на спину. Донна была ему благодарна за это, ведь ей самой ни за что не удалось бы сделать самостоятельно. На этот раз он был энергичнее, но самое удивительное, что она смогла отвечать ему тем же. Можно было подумать, что Фрэнки удалось пробудить в ней скрытые запасы дремавшей доселе энергии, и теперь Донна совсем не устала.

- А теперь как? - услышала она долгожданный вопрос.

- Обычным способом, - ответила Донна.

- Это ещё как?

Ей только оставалось удивляться его безграничной тупости.

- Как обычно, - повторила она, поворачиваясь к нему задом. Но представьте себе, язык жестов доступен только взрослому мужчине!

Фрэнки Проволоне почесал затылок.

- Это и есть обычный способ? - озадаченно спросил он.

Крестный отец считал именно так, - резко парировала она. - А ты что хочешь, делать ребенка каждый раз, когда ты порезвишься?

- Я об этом раньше никогда не думал, - честно признался Фрэнки, и в его голосе чувствовалось восхищение. - Да, и этот человек ещё не успел остыть в своей могиле.

- Хватит болтать! - потребовала Донна. - Эти воспоминания меня угнетают.

Фрэнки Проволоне изогнулся над ней и принялся за работу.

Мадонна миа, подумала она, что за мужчина! Крестному отцу никогда не сравниться с его напором и молодой энергией.

Правда на этот раз у неё не осталось сил даже пошевелиться.

- Эй, а ты понимаешь толк в этом деле, - признался Фрэнки, укладывая её на спину, - для твоего возраста это просто великолепно, поверь моему слову.

Но даже такой комплимент не смог заставить её пошевелиться.

- Послушай, Фрэнки, одевайся и приступай к своей работе - иди, охраняй дверь, - сказала она, засыпая.

- Как я смогу это делать? - запротестовал Фрэнки. - У меня даже оружия нет.

- Двигай отсюда, - пробормотала Донна.

- Но что мне делать? - в голосе Фрэнки появились умоляющие нотки.

- Если кто-нибудь появится, - сквозь сон пробормотала она, - затрахай их до смерти!

Глава пятая.

Таким образом этот человек без оружия стал правой рукой Донны Беллы, её ночным дивизионом. Даже Рико, Рокко и малыш Пако согласились, что это лучшим выходом из положения. Теперь Фрэнки Проволоне спал весь день напролет и не путался под ногами, да и характер у Донны несомненно стал меняться к лучшему.

К тому же неким мистическим образом её просто стала переполнять энергия. Целый день она посвящала своей работе и занималась делами семьи, проявляя порой удивлявшую всех завидную рассудительность и дальновидность. После очевидного успеха первых акций в подземке и устранения Фетуччини, её авторитет стал непререкаемым, хотя другие семьи так и не узнали, кто действительно руководит всеми делами к вящему удовольствию капо и сыновей.

Донна тоже была довольна, управляла делами из своего хорошо укрепленного дома и только изредка уделяла время своему любимому занятию прогулке по магазинам. Однажды после обеда она сидела за большим письменным столом в библиотеке и просматривала данные, которые только что доставил курьер. На ней было одно из самых строгих платьев из расшитой желтой парчи. Донна Белла ткнула красной шариковой ручкой в какие-то цифры, скорчила недовольную гримасу и позвала Рико, который появился с такой поспешностью, словно ждал за дверью.

- Кое-что в этих отчетах мне положительно не нравится, Рико, обратилась она к сыну, откладывая бумаги в сторону.

- Что же? - спросил Рико.

- Дома, - коротко бросила Донна.

- Какие дома? - не понял он.

- Что ты этим хочешь сказать? - повысила она свой голос.

- Неужели тебе не понятно какие это дома? Раз так, придется объяснить, что речь идет о публичных домах, тупица!

- Ну, и что там не в порядке? - Я ожидала от них большей отдачи. Доходы падают, - нахмурилась Донна, которая не любила плохо поставленный бизнес.

Рико тоже нахмурился, ведь ему было совсем не по душе обсуждать со своей матерью проблемы публичных домов, особенно если учесть, что он проводит там почти все свободное время.

- Что за девиц они там держат?

- Разных, - уклончиво ответил Рико.

- На кого они хоть похожи? - ехидно поинтересовалась Донна.

Они... ну, девицы как девицы, - неуверенно пробормотал её сын, - на кого они ещё могут быть похожи.

- Ну, они что, все на одно лицо? - продолжала свой допрос мать.

- Да, нет, разные, - заверил он.

- Так они все-таки разные? - его неуверенное бормотание уже стало её раздражать.

Тут Рико осенило.

- Конечно, одни лучше, другие похуже,

Она недоуменно выгнула брови. Откуда он мог знать такие вещи?

- В каком смысле?

- В разных, - смутился он.

- Ты так мне ничего и не сказал! - накричала на него Донна, чувствуя как её захлестывает ярость. - Тогда мне придется поехать и выяснить все самой!

Как туда отправиться, размышляла она про себя, ей совсем не хотелось тащить туда Фрэнки Проволоне.

А в это время сын пытался придумать любой предлог, чтобы удержать её от этого шага.

Донна подошла к двери и позвала Рокко, а Рико перекрестился и воззвал к небесам с просьбой о помощи.

- Возьми машину и водителя, - приказала она ему, как только он появился в зале. - Мы отправимся нанести визит в эти дома.

- Мы все поедем туда? - Уточнил Рокко. - Нет, только ты и я. Мне кажется, что тамошние девицы знают о Рико гораздо больше, чем он может рассказать о них, - сказала Донна Белла и смерила старшего сына презрительным взглядом. - К тому же мне просто необходимо побывать в публичном доме, чтобы узнать, какой прием там оказывают моему сыну.

- Я уверен, что Рико там очень уважают, - бросился Рокко на помощь брату.

- Уж конечно, - неожиданно для них согласилась мать, но тут же добавила ложку дегтя. - Только я была бы рада, если бы его уважали за то, что у него в голове, а не между ног, - тут она подошла к зеркалу и кокетливо повернулась перед ним. - Как ты считаешь, мне нужно переодеться? - посоветовалась Донна Белла с сыном.

- Обязательно.

- И во что же?

- В одно из старых черных платьев, - подсказал Рокко.

- Зачем? - нахмурилась мать.

- Чтобы никто не подумал, что ты пришла искать там работу, невозмутимо ответил сын.

- Даже не знаю, зачем я начала обсуждать с тобой этот вопрос покачала головой Донна. - Что ты можешь понимать во вкусах?

- У тебя есть с собой их адреса? - спросила она сына, сидя на заднем сидении громадного черного лимузина.

- Да, - успокоил её Рокко, все ещё недоумевая, зачем ей потребовалось соваться в публичные дома? Этот визит ему не нравился, и он задумчиво курил, выпуская дым через ноздри.

- Ты можешь перестать окуривать меня дымом? - спросила его мать. - У меня и так забот хватает, а ты так и рвешься заработать себе рак легких.

Рокко смял сигарету в ладони, слегка поморщился и стал молча смотреть в боковое окно. Машина пересекла город и наконец остановилась у роскошного многоквартирного дома в районе шестидесятых улиц восточной части города. Они покинули авто, и Донна последовала за сыном через большой вестибюль, застеленный коврами. В дальнем углу бурлил настоящий водопад, с которым причудливо соседствовало абстрактное сооружение из цветного стекла. После этого ни мраморная лестница, которая никуда не вела, ни фальшивое окно, задрапированное красным бархатом, удивления не вызывали. В зале негромко играла музыка и повсюду стояли большие кушетки, на которые, по-видимому, так никто ни разу и не присел. Кроме того везде стояли кадки с пальмами и вазы с букетами искусственных цветов. Все это произвело на Донну неизгладимое впечатление, теперь она точно знала, как должен выглядеть настоящий публичный дом.