Крестная мать

- Пошли скорее, - поторопил её Рокко, - это всего лишь вестибюль.

Вскоре они оказались в небольшом лифте и поднялись на верх. Здесь он подвел её к одной из дверей с глазком и позвонил.

В глазок посмотрели, и дверь открылась. Крупная рыхлая блондинка в платье как две капли воды похожем на то, в котором приехала Донна, стояла на пороге.

- Привет Рокко, дорогой, - приветствовала она его и, смерив её одобрительным взглядом, сказала. - Что это за новое дарование?

- Это моя... - начал было объяснять Рокко, но запнулся на середине. Это Донна Белла, - поправился он. - Ей хотелось бы осмотреть это заведение.

Лицо женщины приобрело услужливое и внимательное выражение.

- Где мы могли бы присесть? - спросила Донна. Мадам указала на большой, задрапированный красным шелком диван, но Рокко стал возражать.

- Не здесь. Пройдемте в контору.

Маржи обладала неистощимой фантазией на все новое в своем бизнесе, всегда держала девочек наготове, считала, что хорошее начало всякого бизнеса ведет к успеху, но деловая хватка у неё отсутствовала, и как заканчивать этот бизнес, ей было невдомек. Свою роль она видела только в том, чтобы свести вместе двоих людей для приятного времяпрепровождения. Маржи была так предана этой идее, что когда в городе проходил какой-то конгресс или грандиозный съезд, а три девочки неожиданно заболели, она сама предлагала себя клиентам и лично следила, чтобы никто не ушел недовольным. Ей даже пришло в голову держать на всякий случай в шкафу черный кожаный костюм в комплекте с сапожками на четырехдюймовых каблуках.

В своем кругу она была известна как мадам в блузке, хотя для неё не составляло труда и вовсе обходиться без этой детали женского туалета. Однако сейчас на ней было парчовое платье с глубоким декольте, а значит она была полностью экипирована для своей обычной работы.

- Скажи мне, - начала свои расспросы Донна;

- Каких девушек ты тут используешь?

- Самых лучших, - поклялась Маржи, закатив глаза к небу целуя кончики пальцев.

- Из приличных семей?

- Самых порядочных, - с готовностью подтвердила мадам.

- Никаких бродяжек и прочей праздношатающейся публики, - наставляла её Донна, поглядывая на Рико. - Я хочу, чтобы на нас работали только приличные девушки.

- Я прекрасно вас понимаю, - оживилась Маржи, - и целиком разделяю ваше мнение.

- А как дела идут сегодня? Много ли клиентов?

Маржи стала подсчитывать итоги сегодняшнего дня, загибая на руке пальцы.

- Так посмотрим. Мистер Циммерман, Луи Неудачник и работник водопроводной службы приходили утром и уже ушли, но сейчас у нас находятся трое других клиентов. К тому же у нас заказ на шестерых девушек к восьми часам вечера, дружеская вечеринка двух старых приятелей. Странные ребята, но хорошо платят. Ну, ещё мистер Пелхэм.

- Какой ещё мистер Пелхэм? - полюбопытствовала Донна.

- Мы о нем ничего не знаем, - призналась Маржи, - но он здесь уже не меньше недели.

- Целую неделю? - удивилась она. - Сколько же он задолжал?

- Только за сегодняшний день, - заверила её мадам. - Я требую, чтобы он рассчитывался каждое утро. Просто так, на всякий случай. Он даже за едой не выходит.

- А кто для него готовит? - заинтересовалась Донна.

- Первые несколько дней мы кормили его канапе, которыми обычно у нас закусывают клиенты, но он признался, что голодает, и мы стали делать для него сэндвичи. Последнее время я посылаю одну из девушек в магазин через дорогу за супом и мясной нарезкой. Он прямо помешан на бобовом супе, да и вообще, - Маржи перешла на шепот, хотя поблизости больше никого не было, у него не все дома.

- А как ты считаешь, - сказала Донна, - может нормальный человек безвылазно прожить неделю в борделе?

Маржи была просто шокирована её заявлением и, чтобы не расплакаться, стала прикусила верхнюю губу. Она терпеть не могла, когда в её присутствии употребляли это название. Мадам понимала, что спорить с ней было бесполезно, но ей все-таки хотелось упрекнуть её в непонимании истинной природы этого бизнеса. Маржи отчаянно хотелось добиться, чтобы Донна разделила её точку зрения на ту роль, которую эти апартаменты играют в жизни людей, на саму атмосферу пропитанную от фойе до каждой отдельной комнаты духом радости и счастья, на то, ни с чем не сравнимое удовлетворение от того, чтобы сводить людей вместе к их взаимному удовольствию. Ей очень хотелось объяснить ей все радости такой работы, которая делала её жизнь столь значимой. С самого первого момента появления Донны Маржи буквально почувствовала тот клановый дух единомышленницы, выражающийся даже в манере одеваться, и решила, что наконец-то появился человек, на которого можно положиться и кто поймет истинную природу её бизнеса. Мадам не хотела разочаровываться в своих ожиданиях не меньше, чем она ненавидела саму идею появлению в этом заведении недовольного клиента. Эта перспектива стала для неё навязчивой идеей и буквально сводила с ума. Целью всего её бизнеса были любовь и радость, так что столь вульгарное слово, использованное Донной для названия места её работы, было решительно не к месту. Сама Маржи никогда не опускалась до употребления вульгарных слов и даже штрафовала девушек, если ловила их за этим занятием. После трех штрафов несчастную увольняли, но, к счастью, такое случалось крайне редко.

- А что он ещё здесь делает? - вернула её к действительности Донна Белла.

- Кто? - недоумевала Маржи, уже забывшая к тому времени, о чем они говорили.

- Мистер Пелхэм, - напомнила ей Донна. К тому времени она уже начала догадываться, что у её собеседницы вся жизнь была посвящена этой работе.

- Он переходит от девушки к девушке.

- Каждый день?

- Нет, он меняет девушек далеко не каждый день, - пояснила мадам, - он говорит, что хочет дать каждой из них равные возможности.

- Какие ещё возможности? - потребовала объяснений Донна.

- Я и сама не знаю, - честно призналась Маржи, - но он не бросается на первую освободившуюся девушку и не позволяет себе ничего такого, ну в общем, странного, так что мы позволяем ему здесь оставаться. К тому же он регулярно платит каждое утро.

- И за еду тоже?

- Конечно, - заверила её мадам, - и даже чаевые посыльным за едой.

- Кому? - повысила голос Донна. - Вы что, ещё и посыльных здесь держать будете? А может быть лошадей заведем и превратим весь дом в хлев?

- Да нет, девушке, которая ходит за едой, - терпеливо объяснила Маржи. - Не можем же мы посылать ту же девушку, с которой он в тот момент проводит время.

- Естественно, - хмыкнула Донна. Теперь вся эта затея с поездкой начала терять для неё всякий смысл. Да и где она вообще оказалась, в сумасшедшем доме, что ли? - Я хочу взглянуть на этого замечательного человека, - неожиданно для себя объявила она, - который столь учтив, что ему не только нужно жить в борделе, чтобы убедиться в подлинном счастье каждой шлюхи.

Маржи просто не могла сдержаться. Она заламывала руки и едва сдерживала слезы.

- Но я не могу его сейчас беспокоить, - с трудом могла выдавить из себя мадам.

- В сем дело? - потребовала объяснений Донна.

- Он только час назад с ней уединился, - сквозь слезы выдавила Маржи.

Донна стала терять терпение.

- Ну и что из того, - почти закричала она на вконец расстроенную мадам.

- Ленора ещё только начинает, - снова начала всхлипывать Маржи.

- Профессиональной шлюхе требуется целый час, чтобы собраться приступить к своему делу? - Донна не могла поверить своим ушам. Не удивительно, что доходы начинают падать! Это не публичный дом, а сумасшедший.

- Ленора не такая как все, - снова затянула свою песню Маржи.

- Надо думать, - хмыкнула Донна.

- Ей нужно время, чтобы войти в свою роль...

- Какую к черту роль? Шлюха должна быть шлюхой, неужели тебе это не понятно?

- Ленора это ... - Маржи замялась в поисках подходящего слова, настоящая актриса. Ей нужно создать образ, настроение, войти в свою роль, освоиться в ней...

- Она скоро войдет и освоится в очереди за пособием по безработице! заорала Донна. - Какая-то затраханная девка хочет довести меня до банкротства!

Под горячим напором Донны решительное настроение Маржи быстро улетучилось. Грязные ругательства как вулканический пепел во время извержения летали в пропахшем парфюмерией воздухе. Донна не могла понять особого отношения Маржи к каждой из своих подопечных. Она кудахтала над ними как квочка над цыплятами и изо всех сил способствовала развитию их таланта и индивидуальности. Столь циничное отношение к её воспитанницам просто разбивало её заботливое сердце. Она вытерла шарфиком слезы и встала с кушетки.

- Я сейчас приведу вам мистера Пелхэма, - стойко ответила она, мужественно похоронив все возражения и печали в своей необъятной груди. Работа в конце концов остается только работой, подумала она, вне зависимости от того, вкладываешь ты в неё душу или нет, рано или поздно получаешь нагоняй от босса. Высоко подняв голову, она промаршировала в комнату Леноры, как генерал, сдавшийся на милость победителя.

Донна и Рокко остались дожидаться её в конторе и стали просматривать регистрационные журналы. Через несколько минут вернулась Маржи в сопровождении лысеющего и уже начавшего полнеть мужчины средних лет в нижней рубашке и полосатых шортах.

- Ну и ну, - сказал он Маржи, заметив Донну, - это что ещё за новое дарование?

Та попыталась ответить, но звонок прервал её излияния.

- Это из шестого номера, - бросила она на ходу, - пойду получу по счету.

Донна подозрительно посмотрела на мистера Пелхэма. Похоже, он был здесь завсегдатаем и не производил впечатление чудака, ошибшегося дверью в поисках местной христианской ассоциации. В деньгах мистер Пелхэм явно не испытывал недостатка, так что скорость, с которой они тратились, его не обременяла. Донне оставалось только теряться в догадках по поводу выбранного им места проведения досуга.

- Скажите мне, мистер Пелхэм, - неуверенно начала она, - что такой приличный мужчина делает в подобном заведении?

- Провожу свой отпуск, мадам, - объяснил он с улыбкой, - я с женой обычно отдыхаем порознь, так что мы оба можем делать все что заблагорассудится.

- А куда она отправилась, - подозрительно поинтересовалась Донна, неужели в раздевалку любимой бейсбольной команды?

- Ни в коем случае, - с жаром попытался её разуверить мистер Пелхэм, она отправилась играть в Лас-Вегас, а я люблю девочек, так что мое место здесь. Только подумайте, сколько денег мне удалось сэкономить на авиабилетах.

Тем временем в контору снова вернулась Маржи и тут же получила от него шлепок по мягкому месту.

- Так это место вас полностью устраивает? - продолжала свои расспросы Донна Белла.

- По правде говоря, есть одна вещь, которая могла бы сделать для меня это заведение идеальным местом для отдыха, - после некоторых раздумий ответил мужчина.

- И что же это такое?

- Кварцевая лампа, - уточнил он. - Моя старушка всегда приезжает из Вегаса с золотистым загаром, так что мне очень хотелось бы однажды удивить её своим.

- Сколько времени вы ещё собираетесь провести в этих стенах? - вежливо поинтересовалась Донна.

- Это легко прикинуть, - сказал он, загибая короткие пухлые пальцы на руках. - Еще восемь дней, - радостно объявил мистер Пелхэм.

- Завтра же, - строгим тоном приказала она Маржи, - пошли кого-нибудь за кварцевой лампой для мистера Пелхэма. Расходы запишешь на мой счет.

Мадам понимала, что на это все равно пойдут деньги из выручки, но решила подыграть ей в великодушии, и возражать не стала.

- А теперь, мистер Пелхэм, - продолжала она тем же учтивым тоном, мне кажется, вы хотели бы вернуться к своей спутнице, - и жестом показала ему, что он свободен.

- Конечно вам, мои крошки, это безразлично, - ответил мужчина, почесывая свою толстую шею, - но я уже не столь ненасытен, как неделю назад и к тому же только что закончил...

- Да, я прекрасно понимаю, - вздохнула Донна, - но мне объяснили, что молодая леди ещё только начинает.

Она прекрасно могла понять интерес к себе со стороны этого мужчины, но время и место были выбраны явно неудачно. К тому же мне совсем не потребуется то, что от него останется, когда закончат работу мои шлюхи, рассудительно оценила ситуацию Донна.

Мистер Пелхэм пожал плечами и вышел. Тем временем Маржи просто сияла от счастья. Ей казалось, что хозяйка начинает разделять её взгляды на суть этого заведения.

Размышления обеих женщин были прерваны звонком во входную дверь, и Маржи поспешила на его зов, скрестив пальцы в надежде на появление щедрого, солидного клиента, который мог бы произвести на Донну благоприятное впечатление.

Со своей стороны Донна Белла уже начала проявлять признаки нетерпения. Вся эта суета и разговоры ни на йоту не приблизили её к разгадке снижения доходности этого бизнеса. Взять хотя бы эти непомерные счета за полотенца. Зачем Маржи требовалось постоянно держать у себя в запасе лишний комплект? Обсуждать этот вопрос с Рокко смысла не имело: с того момента, как сын перешагнул порог этой комнаты, он не произнес ни слова и только пускал кольца дыма в потолок. Да, помощи от него не дождешься... А у них ещё целая куча адресов, которые также следует проверить. Донна уселась поудобнее и стала нетерпеливо отбивать дробь носком туфли. До неё отчетливо доносились веселый смех и болтовня Маржи с неизвестным мужчиной, потом вскоре послышалось хихиканье девиц, а потом дверь осторожно закрыли.

Не успела мадам вернуться к себе в контору, как дверной звонок снова заставил её вернуться назад. На этот раз Донна смогла различить голоса двух мужчин. Начинался послеобеденный наплыв посетителей, и супермаркет плотских удовольствий пришел в движение, голоса людей, звонки и хлопанье дверей сливались в один монотонный гул, которым, не покладая рук, дирижировала Маржи, совмещая в своем лице продавца, управляющего и главного кассира. Она пожалела, что не присутствует при этом и не видит все подробности. Донна встала, посмотрела на клюющего носом Рокко и вышла из комнаты.

Гостиная была полна народу, мужчины потягивали виски, одобрительно хлопали друг друга по плечам, окидывали оценивающими взглядами девиц. В дальнем конце этого г-образного помещения заиграл небольшой рок-ансамбль и заглушил все разговоры, но Маржи вела свой бизнес языком жестов и выразительных взглядов. Пышногрудая мадам умудрялась одновременно присутствовать в нескольких местах одновременно: отвечала на звонки в дверь, представляла девочек, хохотала над шутками посетителей и даже успевала передавать рок-ансамблю заявки на музыку.

Донна тронула её за плечо и отвела на сравнительно тихую кухню. Послушай, Маржи, я вижу, как ты разрываешься. Может быть тебе нужна моя помощь?

Густо накрашенные глаза мадам засветились благодарностью.

- Отлично, спасибо, вы просто прелесть, - отозвалась она и сжала её руку. - Пойдем, я покажу, как нужно встречать посетителей у двери.

Снова начал дребезжать звонок. По дороге к двери Донна успела заметить, что в гостиной появился мистер Пелхэм, которого многие клиенты приветствовали как собрата по оружию. Ансамбль старался изо всех сил, аккомпанируя двум девицам, представлявшим танец живота на невысоком мраморном столике. Они продолжали пробираться сквозь толпу к входной двери, но Маржи постоянно останавливали, похлопывали по выдающимся частям тела и судорожно сжимали в объятиях наиболее восторженные клиенты. Донна тоже получила свою справедливую долю внимания и любопытства, сгрудившихся в зале мужчин, и к этому времени звонок уже трезвонил без перерыва.

- Молодежь так нетерпелива, - проворчала мадам, когда они добрались до двери. Наконец она справилась с замком, и на пороге появилась группа мужчин, которую возглавлял субъект в темно-синем костюме, уродливом галстуке и коричневых туфлях. Он приветствовал Маржи с фамильярностью завсегдатая, но то ли в его голосе, то ли в дешевой модели его костюма было что-то неприятное.

- Привет, Маржи, - нахально повторил мужчина и тут заметил у неё за спиной Донну. - Скажи, что это за новая пташечка?

- Сначала сам скажи, что ты за птица? - парировала Донна тем же тоном.

Незнакомец заржал, вынул что-то из внутреннего кармана пиджака и ткнул ей в лицо.

- Ханрахан, полиция нравов, - прорычал он. - Пошли, ребята.

Его спутники как горох посыпались в гостиную.

- Всем оставаться на своих местах! - заорал Ханрахан, и все замерли на месте.

Глава шестая.

В полицейском участке Ханрахан расхаживал по своему кабинету.

- Ума не приложу, что случилось со старыми, добрыми временами, когда им хватало пианино накрытого шалью, одной мадам и нескольких крошек? риторически вопрошал он ни к кому не обращаясь. - Теперь они обзавелись управляющими, поставщиками, целой кучей хипующих музыкантов, и Бог знает чем еще!

- Музыканты по-прежнему продолжают настаивать, что они, как им казалось, играли на презентации товаров крупной парфюмерной компании, полусонным голосом пробубнил один из его подчиненных.

- Четыре ночи подряд? - взорвался Ханрахан. - Они что, потеряли счет времени?

- По их словам это была не презентация, а просто марафон, но у них сомнений не возникало, - подтвердил человек по фамилии О`Брайен.

- К тому же у них давно не было ангажемента, - добавил Сильверштайн, первый из отозвавшихся на монолог шефа.

- Чего у них там не было? - огрызнулся Ханрахан.

- Другой работы, - пояснил ему тот.

- А ты не мог бы выражаться попроще? - съехидничал шеф. Сильверштайн считался одним из самых умных сотрудников в участке, и за это начальство его частенько недолюбливало.

- Подержать их в кутузке, босс? - разрядил своим вопросом обстановку О`Брайен.

- Еще бы, - буркнул Ханрахан, - пусть на них что-нибудь повесят ребята из отдела по борьбе с наркотиками и держат до тех пор, пока я не решу, что с ними делать.

- А что у нас там с девочками? - повернулся он к Сильверштайну.

- Они в один голос заявляют, что это были пробы на участие в телесериале "Сезам - стрит", шеф, - с плохо скрываемым удовлетворением ответил тот.

- И самое главное, - завопил Ханрахан на всю комнату, - никто из них не поможет своей старушке матери заплатить за операцию.

Он был вне себя от злости. Налет был задуман довольно давно, и все было продумано до мельчайших деталей. До него доходили сообщения, что поздно вечером одна из девиц ходила деликатесную напротив и заказывала бобовый суп. Ханрахан просто терялся в догадках и не мог понять, что это значило. Однако во время налета никого не только не удалось застать на месте преступления, но даже в горизонтальном положении они обнаружили только одного мафиози, дремавшего в полном одиночестве на кушетке в маленькой комнате. В довершение ко всему против него у полиции ничего не было, да и в зале он не присутствовал, так что его пришлось отпустить.

- А как насчет этой старой шлюхи? - спросил Ханрахан.

- Она утверждает, что является домохозяйкой из Нью-Джерси, удовлетворил его любопытство Сильверштайн, вернувшийся к своим занятиям.

- Тогда какого черта её принесло на этот чертов бардак? - не унимался шеф.

Сильверштайн сделал вид, что внимательно изучает свои бумаги.

- По её словам ей и в голову не приходило, что это не Таппер-пати.

- Что? - снова заорал Ханрахан.

- Таппер-пати, босс, - пояснил за него О`Брайен, - Это вечеринки, которые устраивает фирма, производящая пластмассовые судки для холодильника...

- О чем ты там бурчишь? - грубо оборвал его Ханрахан.

- Отвечаю на ваш вопрос, босс, - терпеливо сказал О`Брайен. - Моя жена как и многие домохозяйки ходит на них регулярно. Для них это что-то вроде всеобщего увлечения.

- И она убедила тебя в этом? - завизжал шеф.

- М-моя жена? - недоверчиво выдавил испуганный подчиненный.

- Нет, идиот, эта шлюха из борделя! - бросил Ханрахан и вновь принялся нервно расхаживать по комнате.

- В чем убедила, босс? - захныкал О`Брайен.

- В том, что она простая домохозяйка из Нью-Джерси, - скорчил безнадежную гримасу шеф.

- А вы собираетесь её допрашивать? - продолжал задавать вопросы О`Брайен.

- Лучше поверить ей на слово, - твердо заявил Ханрахан и тяжело вздохнул. На первый взгляд можно было подумать, что Маржи учила её азам своего ремесла, но что-то в этом деле его смущало. Полицейский старой закалки, он больше полагался на свою интуицию и удачу, чем на новейшие научные методы расследования. Единственная система, используемая им состояла в тщательной регистрации каждого ареста, которые он записывал в небольшой книжке и сверялся с ней ежедневно. Таким образом ему всегда было хорошо известно, сколько новых арестов следует произвести, чтобы поддерживать свою квоту на должном уровне. Свое назначение в этот отдел полиции Ханрахан считал достойным завершением долгой полицейской карьеры, но его начальство полагало, что ловля проституток и жуликов на улицах была единственной работой, с которой ему удавалось справляться с некоторой долей успеха. Он знал Маржи ещё с тех пор, когда она приставала к мужчинам на улице. Однажды Ханрахан заметил, как та направилась в роскошные апартаменты, и проницательно предположил, что она перешла на более высокий уровень. Самая элементарная арифметика говорила ему: один удачный налет на набитый девочками бордель не только сэкономит ему массу сил и энергии по прочесыванию окрестностей Таймс - сквер, но и помогут пополнить небезызвестную квоту. После этого можно будет сделать передышку и несколько дней вообще ничего не делать. Теоретически план был великолепен, а на практике потерпел полное фиаско. В довершение ко всем неприятностям появилась ещё эта псевдодомохозяйка. Еще одна нерешенная проблема, а Ханрахан терпеть не мог никаких проблем.

- Поскорее избавься от этого мафиози, - проинструктировал он О`Брайена. - Я не думаю, чтобы кто-нибудь из этих ублюдков мог бы предъявить нам претензии, но от них можно ожидать всего. О`Брайен оторвался от стула и вышел. Сильверштайн продолжал бесцельно чиркать в своем блокноте, а Ханрахану страшно захотелось повесить на него эту старую шлюху и спокойно отправиться домой, но его размышления были прерваны появлением О`Брайена. Тот явно был в замешательстве.

- Ну? - нетерпеливо бросил шеф.

- Он говорит, что без матери никуда не пойдет, - доложил он.

- Сукин сын! - взорвался Ханрахан. - Теперь мне все становится понятно!

Сильверштайн самодовольно улыбнулся.

- Как ты сказал его зовут?

О`Брайен с трудом выговорил длинную, многосложную фамилию.

Сильверштайн даже слегка присвистнул.

- Похоже в наши сети попалась крупная рыба.

- О чем ты говоришь? - потребовал объяснений шеф, для которого ничего, кроме жуликов и проституток просто не существовало.

- Эта спящая красавица в преступном мире обладает немалым весом, пояснил Сильверштайн.

- И этот большой мальчик не хочет уходить из нашего прекрасного участка без своей любимой мамочки? - саркастически проскрипел Ханрахан.

Сильверштайн резко поднялся.

- Я собираюсь выяснить, как зовут эту старую даму, - заявил он.

- Нет! - завопил Ханрахан. - Ты остаешься на месте, а этим займется О`Брайен.

Шеф терпеть не мог сметливого Сильверштайна, но равно как и не смог бы без него обойтись. Ханрахан боялся возвращения O`Брайана, и обильно потел в его отсутствии.

Наконец в комнате появился с кислой физиономией О`Брайан.

- Фамилия та же.

- И что? - все ещё надеясь на чудо, пробормотал Ханрахан.

- То, - повторил Сильверштайн, - что в твоих руках оказалась вдова и осиротевший сын крестного отца.

Только теперь Ханрахан начал припоминать кое-какие обстоятельства этого дела.

- Но старый ублюдок ещё не успел остыть в своей могиле, - прохныкал он. - И за каким чертом их понесло в этот бордель? - в его глазах застыла немая мольба.

- Именно это нам и предстоит выяснить, разве не так? - холодно улыбнулся своему начальнику Сильверштайн.

О`кей, парни, - наконец пришел в себя шеф, - раз уж вы так много знаете об этих людях, то я позволяю вам провести допрос самостоятельно.

После этого распоряжения он почувствовал облегчение. Теперь у него появилась возможность переложить ответственность на другие плечи, а если этому Глуперштайну удастся что-нибудь от них добиться, то все лавры достанутся ему. Ханрахан встал и повел их в комнату для допросов.

Донна уже поджидала их там. В ярком электрическом свете она выглядела усталой и постаревшей, но по сравнению с охранявшей её грузной полицейской матроной в уродливой серой униформе Донна была просто королевой. Она подозрительно посмотрела на свою стражницу. Мадонна миа! Да она больше похожа на мужчину. Такие люди вызывали у неё чувство легкого беспокойства, ведь ей всегда нравилось, когда мужчина больше походил своим поведением на мужчину, а женщина на женщину. Итак в этом вопросе все было так запутано, что дальше усложнять просто не имело смысла. И потом, зачем её охраняют? Неужели эти кретины считают, что она с риском для жизни может попытаться бежать из участка? Она вполне достаточно наслушалась от своего покойного мужа о жестокости, коварстве и кровожадности полицейских. От этой мысли её даже передернуло. Боже, до чего могут опуститься люди! Нет, она вовсе не собиралась поощрять их непонятную страсть к убийствам. Нет уж, ей просто надо тихо сидеть и ждать освобождения.

Ханрахан скромно устроился в уголке и полностью отдал инициативу Сильверштайну.

Тот подвинул себе стул и уселся напротив Донны.

- Мне хотелось бы выяснить у вас некоторые вопросы, вежливо начал он свой допрос.

- Я простая домохозяйка из Нью-Джерси, - объявила Донна.

- Я же не спрашиваю вас о том, кто вы, - перебил её Сильверштайн, раскуривая трубку.

Она поморщилась и развеяла рукой облачко табачного дыма. Никаким раком этих курильщиков не испугаешь!

- Мне известно, кто вы, - сказал полицейский и назвал фамилию.

Донна сидела как бронзовое изваяние, ни один мускул не дрогнул на её лице.

- От вас требуется только сообщить, что вы делали сегодня в том доме?

Она по-прежнему сидела, не шевелясь, и даже затаила дыхание.

- Я знал вашего мужа, - почти дружелюбно сказал Сильверштайн, а его шеф даже заерзал на своем стуле. Это что, допрос или светский визит вежливости?

- А теперь я полагаю, вы мне все расскажете.

Донна посмотрела на него с изумлением. Если эти полицейские не такие уж болваны, как расписывал ей крестный отец, то остается только уповать на Господа. Невежи! Они знают, кто я, были знакомы с моим мужем и все же ждут от меня каких-то признаний. В подтверждение своих мыслей Донна даже замотала головой, но Сильверштайн принял это за ответ.

Поверить ему! Донна Белла готова была расхохотаться. В этом мире не было ни одного человека, которому можно было доверять, не говоря уже о полицейском! Должно быть у него не все дома, решила она про себя. - Почему вы не отвечаете на мои вопросы? - спросил он без особой надежды на успех. В последующие минуты ему не раз пришлось повторять свой вопрос, он убеждал, просил, умолял, но все безрезультатно. Ханрахан терпеть не мог, когда полицейскому, даже если он его терпеть не мог приходилось так унижаться.

- Может быть ей хочется пригласить своего адвоката? - предложил он. Сильверштайн тут же повторил это предложение.

- Кого я должна пригласить? - недоверчиво переспросила Донна.

- Вашего адвоката, юриста, - терпеливо разъяснил ей полицейский.

- Я обычная домохозяйка из Нью-Джерси. Зачем мне нужен собственный адвокат?

За дверью послышался шум и оживление. О`Брайан тут же отправился на разведку.

- Газетчики пронюхали про наш налет, - довольно громко доложил он шефу по возвращении.

- Они просто сгорают от нетерпения узнать обо всех подробностях, к тому же им хотелось бы сделать несколько фотографий.

Донна расправила складки своего парчового платья и разгладила лиф, а лицо Ханрахана побагровело.

Сильверштайн оставался совершенно спокойным. Эти люди терпеть не могут паблисити, он знал это и считал, что эта ситуация может оказать ему неоценимую услугу.

- Ну, я полагаю, вы все слышали? - самодовольно сказал он и посмотрел на Донну.

Возможно так оно и было, но та не проявляла ни малейших признаков беспокойства.

- Если вы проявите готовность к сотрудничеству, я постараюсь оградить вас от неприятной газетной шумихи, - наклонившись к ней, вполголоса сообщил Сильверштайн.

- Я простая домохозяйка из Нью-Джерси, - с невинным видом напомнила ему Донна. - Со мной не случалось ничего необычного или примечательного. С какой стати газетчики заинтересуются моей скромной персоной? Но если мое фото попадет в газеты, это будет довольно мило, - застенчиво захихикала она. - Я только недавно овдовела и небольшая реклама мне не помешает!

- Вы просто хотите сказать, что весь мир должен узнать про этот арест, - взорвался О`Брайан. Он не мог в это поверить.

- В наше время ежедневно арестовывают миллионы невинных людей, назидательно объявила Донна. - Взять хотя бы этого несчастного Мартина Лютера Кинга. Теперь и его жена тоже стала вдовой.

Последние слова этой фразы были сказаны таким ледяным тоном, что всем присутствующим стало понятно: дальнейшее продолжение этой дискуссии все равно ни к чему не приведет.

- Ну, почему вы отказываетесь во всем сознаться? - в отчаянии пробормотал Сильверштайн. - Для вас же будет лучше.

Ей захотелось злорадно рассмеяться ему в лицо. Все таки крестный отец не погрешил против истины, когда обрисовал полицейских круглыми идиотами. Слава Богу, её покойный муженек хоть в чем то оказался прав.

- Мне кажется, мои дела и так идут хорошо, - сказала она полицейскому. - Разве от меня можно услышать хотя бы одну жалобу?

- Постарайтесь просто отвечать на мои вопросы! - начал терять терпение Сильверштайн.

- С какой стати? - с притворным негодованием сказала Донна. - Я тоже задала вопрос, но не получила на него ответ.

- Хотите провести здесь всю ночь? - с угрозой спросил полицейский.

Она решила проигнорировать эту угрозу и окинула взглядом помещение.

- А у вас есть свободная комната? Судя по тому, как вы набрасываетесь на невинных людей, здесь должно быть все переполнено!

- Свободных камер у нас больше чем достаточно! - огрызнулся Сильверштайн.

- Ах так, да у вас мертвый сезон, - прокомментировала Донна.

Сильверштайн просто не мог вынести неприкрытое презрение этой женщины к его работе. Трудные годы обучения в Полицейской академии просто рвались из него наружу.

- Порок и зло не знают передышки, - высокомерно заявил он. - Нарушения закона и общественного порядка, которые словно ржавчина разъедают наше общество, совершаются круглый год. Криминальные элементы не обращают внимания на погоду, время года и другие факторы определяющие жизнь законопослушных граждан нашей страны, - тут полицейский сделал паузу и перевел дух.

Донна вяло похлопала в ладоши и повернулась к Ханрахану.

- Он просто великолепен! Ему давно пора стать судьей или проповедником. Этот человек слишком хорош, чтобы оставаться простым фараоном, - тут полицейские стали морщиться, словно у них одновременно разыгралась изжога. - К тому же он вполне мог бы писать речи для президента.

Ханрахан напряженно думал, сможет ли он оштрафовать её за оскорбление полицейского. Но оснований для этого скорее всего не было. Ему часто приходилось распекать Сильверштайна за то, что тот слишком гордился своей эрудированностью после прочтения какой-то энциклопедии или чего-то такого же неудобоваримого, что впрочем не мешало ему надлежащим образом выполнять свои служебные обязанности. Да, эта девка собьет с него спесь и надолго осадит с любимого конька.

Тем временем Ханрахан решил перехватить инициативу, сменить тактику и зайти с другой стороны.

- Вы говорили, что собирались сегодня посетить вечеринку для домохозяек, не так ли? - спросил он.

- Все верно, - с готовностью подтвердила Донна.

- Сегодня офицер О`Брайен говорил мне, что его жена часто посещает подобные мероприятия, - он повернулся к своему подчиненному. - Я не ошибся, О`Брайен?

- Нет, - заверил его полицейский.

- Скажите мне, офицер, ваша жена обычно носит что-нибудь подобное, когда ходит на эти вечеринки? - спросил Ханрахан и указал рукой на глубокий вырез её парчового платья.

- Нет, сэр! - не задумываясь, выпалил тот.

- А почему? - вмешался Сильверштайн.

- У моей жены просто нет подобного платья, - признался О`Брайен, - но даже если бы и было, я ни за что бы не позволил ей выйти в нем на улицу! в нем уже начинала говорить злость. Далась им моя жена! Нашли повод для сравнения с этой шлюхой. О`Брайен поклялся себе, что если Сильверштайн попадет в передрягу, то он и пальцем не пошевельнет для его спасения.

- Но если бы оно все-таки у неё было, - не унимался тот, - могла бы она надеть его...

- Это не твое дело, черт побери! - в ярости заорал полицейский. О, Господи, неужели этот парень не имеет понятия о приличии. Ханрахан занервничал и стал расхаживать по комнате.

- Мальчики не ссорьтесь, - сказала Донна. - Это некрасиво.

В комнате сразу стало тихо. Ханрахан тут же уселся поодаль и стал изображать, что все происходящее не имеет к нему никакого отношения, О`Брайен тихо злился на своих коллег, а Сильверштайн погрузился в свои мысли. Ему обязательно нужно было что-нибудь на неё повесить, в противном случае эту женщину придется отпустить.

- Вы поддерживаете отношения с известными преступниками. - начал он очередную попытку, чтобы взломать её глухую защиту.

- Какими известными преступниками, - парировала Донна, - и кому они известны?

Сильверштайн что-то пробормотал про Рокко.

- Это мой сын! - всплеснула руками она. - Вы сами об этом говорили. Неужели вы арестуете мать только за то, что она была вместе со своим собственным сыном? - в поисках благодарной аудитории Донна повернулась к его шефу, но Ханрахан прикрыл глаза, сложил на животе руки и погрузился в дремоту.

- А что можно сказать о той женщине, с которой вы были? Это же настоящая проститутка!

- Никогда раньше её не видела, - перешла в наступление Донна, - но если это действительно так, то почему она до сих пор не в тюрьме? Вот так то вы охраняете интересы простых граждан! - её глаза горели негодованием.

- Она уже отсидела свой срок и не один раз, - мрачно сказал полицейский.

- Тогда зачем вы продолжаете её забирать? Неужели вам трудно забыть о прошлом и простить? - снова перехватила инициативу Донна.

Сильверштайн зашел в тупик. Он был убежден, что эта женщина была тесно связана с проституцией, пышно расцветающей во всем городе. Такой арест может составить карьеру.

- Со сколькими мужчинами в том помещении вы были знакомы? - неожиданно спросил полицейский.

- Да, как ты мог? Как только ты осмелился спросить меня об этом? - изо всех сил завопила Донна и разбудила Ханрахана, который едва не упал со стула. Потом она выудила из-за пазухи четырехдюймовое распятие, украшенное фальшивыми бриллиантами, и выставила его перед собой, словно сражаясь с нечистой силой. - Мой незабвенный супруг ещё не успел остыть в своей могиле, а ты осмеливаешься делать мне такие грязные намеки! - все больше распаляясь, кричала она. - Никогда в жизни меня так не оскорбляли! - Донна плюнула в лицо полицейскому и вышла из комнаты. О`Брайен хотел было задержать её, но шеф ленивым жестом удержал его от этого. Сильверштайн вытащил носовой платок и стал вытирать лицо. Слезы негодования застилали ему глаза.

Уже в коридоре Донна поняла, что не знает куда идти дальше. Из дальнего конца его доносились обрывки фраз, гул голосов, она направилась в эту сторону и открыла дверь.

- Вот она! - истошно закричал какой-то мужчина. Вся толпа сразу пришла в движение, засверкали фотовспышки и с десяток людей, отталкивая друг друга локтями, устремились к ней с блокнотами и ручками наперевес.

Донна подарила им всем свою самую лучшую улыбку и пожалела о том, что не додумалась привести себя в порядок ещё в коридоре, но теперь уже было слишком поздно.

Вопросы посыпались на неё как горох из мешка, и разобрать что-нибудь было просто невозможно. Она вытянула перед собой руку с растопыренными пальцами.

- Пожалуйста, ребята, - снова улыбнулась она, - говорите по очереди. Ведь я всего-навсего простая домохозяйка из Нью-Джерси...

Глава седьмая.

Она приказала принести ей все газеты Нью-Йорка и местную периодику, затем разложила все это на кровати. Почему в "Нью-Йорк Таймс" не напечатали её фотографию, терялась она в догадках. Ей было хорошо известно, что это очень влиятельная газета и то место, которое отвели в углу страницы для заметки о ней, очень её обескуражило.

Газеты Нью-Джерси разозлили Донну ещё сильнее: сколько ни листала она их страницы, нигде не нашла она о себе ни строчки. Ну и черт с ними, решила она про себя, сроду больше не куплю эту дрянь.

Наконец очередь дошла до нью-йоркской бульварной прессы и Донна буквально расцвела от удовольствия. Ее фотографии приветливо улыбались с первых страниц газет! Она улыбнулась в ответ изображению и в который раз перечитала строчки набранные крупным шрифтом:

"ДРУГИЕ ФОТОГРАФИИ НА РАЗВОРОТЕ, А РЕПОРТАЖ НА СТРАНИЦЕ".

Страница 3! Вот её настоящее место, а не на последних страницах в углу, где и читать-то никто не удосужится. Она только начала снова перечитывать заметку о себе, как в дверь тихо постучали.

Это был малыш Пако.

- Спускайся вниз или ты пропустишь Маржи в шестичасовых новостях, торжественно объявил он. - Мы поставили в библиотеке четыре телевизора, чтобы ничего не пропустить.

- Меня это нисколько не волнует, - весело ответила Донна. Поначалу это слегка подпортило ей настроение; в тот момент она уже закончила с газетчиками и с триумфом покидала полицейский участок, как наткнулась на Маржи, стоявшую перед телекамерами. Поразмыслив, Донна успокоилась и решила, что заметку в газете увидит весь мир, а Маржи как бабочка порхнет по экрану и исчезнет навсегда.

- Но ребята говорят, что это очень важно, - настаивал малыш Пако. Нам нужно знать, о чем она говорила.

- Хорошо, хорошо, я сейчас иду, - сказала Донна только для того, чтобы успокоить сыновей, переоделась в пурпурный бархатный халат и подвязала пояс. Когда она спустилась следом за ним в библиотеку, Рокко вместе с Рико уже сидели там и не отрывали глаз от экранов.

- Она уже такая телезвезда, что мы будем смотреть на неё по цветному телевизору? - ехидно заметила Донна, усаживаясь поудобнее в кресло, которое тут же освободил для неё Рико. На всех четырех экранах был один и тот же сюжет: в джунглях рвались бомбы, а люди стреляли из автоматов и куда-то бежали.

- О чем это все? - поинтересовалась она.

- Война, - ответил Рико.

- Какая ещё война? - переспросила мать.

- Азия, - сказал старший.

- Индокитай, - уточнил Рокко.

- Вьетнам, - постарался не отстать от них малыш Пако и все три ответа прозвучали почти одновременно.

- В первый раз слышу, - созналась Донна. - Никто мне о ней не рассказывал.

Сыновья в ответ промолчали, на экранах телевизоров на вертолетах стали вывозить раненых солдат.

- Когда это закончится? - нетерпеливо спросила она.

- Что закончится? - выдохнул Рико.

- Вся эта дребедень про войну, - раздраженно бросила мать. - Я спустилась только для того, чтобы услышать, что будет говорить эта тупая дура, - ей ужасно хотелось вернуться в спальню и перечитать заметки о себе. Потом она стала решать, стоит ли показывать их Фрэнки Проволоне. Едва ли он сможет их прочитать, но там было полно фотографий, так что это было не так уж и важно.

Со всех четырех экранов её начали умолять купить слабительное средство, детскую присыпку, туалетную бумагу и мазь от геморроя. Ни один из рекламируемых товаров ей не требовался, и её мысли снова вернулись к Фрэнки Проволоне.

- Вот, начинается! - вернул Донну к реальности голос Рико. - Выключите звук у остальных приемников!

Мужчина с микрофоном стоял перед зданием, в котором она узнала полицейский участок. Сквозь завывания ветра почти невозможно было разобрать его слова. Наконец распахнулась дверь, и Донна заметила как сверкнуло платье Маржи. А вот и она уже стоит с букетом микрофонов перед носом.

- Как вас зовут? - выкрикнул один из репортеров.

- Маржи, - подмигнула она.

- А дальше?

- Зовите меня просто душечка Маржи, - игриво подмигивая, встряхнула она копной светлых волос.

- Довольно остроумно, - заметил Рико. - Они уже втрескались в неё по уши и проглотят все, что она им скажет.

- Что здесь остроумного? - буркнула мать. - Она ведет себя как дешевая шлюха.

Маржи продолжала гримасничать перед телекамерой, потом стала задирать свою юбку и выставлять напоказ свои ноги.

Донна презрительно фыркнула, на мадам на экране прекратила позировать и на неё снова посыпались вопросы.

- За что вас арестовали? - обратилась к ней молодая, симпатичная тележурналистка.

- Всем вам это известно не хуже меня, - с улыбкой ответила Маржи под одобрительный хохот репортеров.

- Какой работой вы занимаетесь? - не моргнув, глазом снова спросила журналистка.

Маржи задумалась и лицо её впервые приняло серьезное выражение.

- Хорошо! - послышалась похвала Рокко. - Она так осторожна.

- Она поразительно глупа, - хмыкнула Донна Белла. - Эти ответы должны у неё вертеться на кончике языка.

- Обычно ей приходится для этого советоваться с кем-нибудь из своих потаскушек, - глупо ухмыльнулся Рико.

Донна недовольно посмотрела в его сторону.

- Заткни свой поганый рот, здесь все-таки присутствует твой младший брат, - закипела она, кивая в сторону малыша Пако.

- Но я уже не маленький, - стал настаивать тот.

- Замолчите вы наконец! - рявкнула на них мать. - Эта шлюха собирается что-то сказать.

Лицо Маржи теперь занимало весь экран. Оно выглядело серьезным и даже, можно сказать, задумчивым.

- Я работаю консультантом по персоналу, - сказала она, тщательно подбирая каждое слово. - Моей специализацией является помощь в ликвидации недостатка общения между людьми и поиске подходящих пар к общей радости всех клиентов. Таким образом, благодаря моим усилиям, многие люди нашли свою социальную нишу в обществе.

- Вам нравится ваша работа? - спросил другой репортер.

- О, да! - радостно воскликнула Маржи. - Можно сказать, я принимаю её очень близко к сердцу.

- Она говорит как эти яйцеголовые социологи! - торжествовал Рико. На Донну её слова тоже произвели глубокое впечатление.

- Нельзя ли уточнить цели этой работы? - снова обратилась к ней тележурналистка.

- Сводить людей вместе, чтобы они могли наслаждаться друг другом, последовал ответ Маржи. - В мире столько конфликтов и непримиримых разногласий, а моя цель создание гармонии в отношениях между людьми. Если позволите, я могу сделать краткое заявление.

- Пожалуйста, - согласилась девушка.

Маржи сосредоточилась и сделала глубокий вдох.

- Я заявляю, - она выждала паузу и убедилась, что все присутствующие приготовились выслушать её слова. - Соединение, а не конфронтация! Можете считать это моим лозунгом и цитировать, - Маржи ещё раз улыбнулась в камеру и под аплодисменты собравшихся зевак удалилась прочь.

Все три сына Донны тоже зааплодировали.

- Смотри, она снова появляется! - вне себя от счастья закричал малыш Пако, когда на другом экране снова появилась выходящая из полицейского участка Маржи. Ребята быстро выключили звук у трех других телевизоров и увидели точную копию первого репортажа, а затем эта же ситуация по очереди повторилась на двух других экранах. Они весело смеялись и аплодировали каждому её слову.

Наконец все закончилось, и они выключили все четыре телевизора.

- Боже праведный, это было потрясающе, - заметил Рокко. - Хорошо, что репортажи не передавали одновременно по всем каналам.

- А вам понравилось? - неуверенно обратился к матери малыш Пако.

- Во всяком случае лучше, чем этот кошмар в джунглях, который показывали до нее.

- Может быть в одиннадцать часов они повторят этот репортаж, мечтательно произнес малыш Пако.

- Ты что, собираешься смотреть эту дрянь, не отрываясь? - возмутилась мать. Ей уже не так сильно хотелось вернуться к своим заметкам чем до того, как она увидела Маржи на экране. В этом было что-то удивительное: голос, цвет и все такое, и ей стало не по себе из-за того, что она была рядом, но не стала героиней телевизионного репортажа. Газетные сообщения казались теперь сухими и бесцветными.

Донна встала и собралась вернуться в свою комнату.

- Найди для Маржи другое помещение, - бросила она Рокко. - Да скажи ей, пусть купит черный парик и одевает его каждый раз, когда собирается выйти на улицу. Не стоит, чтобы её там узнавали.

- А как насчет темных очков? - уточнил Рокко. Это может неплохо помочь.

- Да, - согласилась мать, - и очень большие как те, что носила женщина, которая была женой убитого президента, а теперь вышла замуж за богатого иностранца.

- Джекки Кеннеди, - подсказал Рокко.

- Кто? - удивилась Донна.

- Не бери в голову, - успокоил её сын. - Я все передам.

Донна кивнула и вышла из библиотеки. Ей было интересно, видел ли Фрэнки Проволоне Маржи по телевидению. К тому же в ней начало просыпаться предательское чувство ревности. Когда она поднималась по лестнице, то вспомнила, что сегодня был четверг и у Фрэнки - выходной. Донна тихо выругалась и пожалела, что ей не с кем разделить свой триумф. Она скинула халат, скользнула под одеяло и начала строить планы.

На следующее утро Донна проснулась раньше всех в доме. Поиски в библиотеке снова оказались безрезультатными. Мадонна миа! Почему каждый раз, когда мне нужна телефонная книга, её никогда нет под рукой. Она выругалась про себя, но этого ей показалось мало. Донна все повторила вслух и почувствовала некоторое облегчение. Потом выругалась ещё громче, и на её голос сбежалось с десяток солдат с оружием в руках.

- В чем дело? - поинтересовался старший из них.

- Я опять не могу найти телефонный справочник! - выкрикнула она и стукнула кулаком об стол. - Каждый раз, когда мне предстоит серьезное дело, его никогда нет на месте!

Солдат сразу же отправил троих посыльных, которым приказал под страхом смерти не возвращаться без справочника, а потом достал сигарету, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы. Но при первой же попытке прикурить сигарета, выбитая изо рта точным ударом Донны, оказалась на полу.

Первый посыльный, появившийся с телефонной книгой, был встречен градом ругательств и приказанием отнести её наверх, к ней в комнату.

- В конце концов, - проинструктировала она солдата, - отошли их все ко мне. Тогда я точно буду знать, что при необходимости, хоть одна из них окажется у меня под рукой, не смотря на все козни, которые творятся за моей спиной, - тут Донна наградила его таким взглядом, что тот почувствовал холодный озноб.

Еще не успела она пробежать глазами по её желтым страницам, как ей принесли вторую, которая тут же была отправлена в сейф. Теперь то до неё никто не доберется, со злорадством подумала Донна и вернулась к своему занятию: ей нужно было найти агента по рекламе с красивой итальянской фамилией. Наконец её палец остановился на записи:

"Лингвини, Луиджи 1560 Б-вей Джей Ю 2 2222"

"От неизвестности к славе,

О клиентах Лингвини знают повсюду".

Она сняла трубку и набрала номер. После нескольких гудков в ней раздался писклявый голос.

- "Ассоциация Лингвини", чем мы могли бы вам помочь?

- Я хочу поговорить с мистером Лингвини, - сказала Донна.

- Мистер Лингвини уехал на очень важную конференцию, это где-то на побережье, - ответил тот же голос - Может быть вы хотите поговорить с кем-нибудь из сотрудников?

- Нет, - буркнула обескураженная Донна. Когда он вернется, передайте ему, что у меня для него есть работа.

- По правде говоря, он будет с минуты на минуту. Могу я соединить вас с его секретарем, чтобы вы могли условиться о встрече?

- Никаких секретарей, коллег и договоренностей, - отрезала Донна, просто скажите, когда ему можно позвонить.

- Вам повезло! - восторженно затараторил голос. - Мистер Лингвини как раз появился в конторе!

Она облегченно вздохнула.

- Будете говорить из своего кабинета, мистер Лингвини? - послышался в трубке приглушенный голос.

- Да, - прогудел в ответ мужской голос. - Переключите разговор на мой аппарат, пожалуйста.

Несколько секунд Луиджи Лингвини загораживал ладонью микрофон в трубке и затем щелкнул зубами. Какого черта, взрослый мужчина, должен играть в детские игры, в который раз подумал мистер Лингвини, прижал к уху трубку единственного в этой пыльной конторе телефона и отозвался:

- Луиджи Лингвини слушает.

- Как прошла ваша поездка, Лингвини?

- Очень продуктивно, - ответил гулкий мужской голос. Я могу узнать, кто меня спрашивает?

- Меня зовут Донна Белла, - ответила она. - Я хочу, чтобы после обеда вы заехали ко мне домой. Мне нужно с вами кое-что обсудить.

- Я хотел бы знать, о чем идет речь? - фамильярно спросил он.

- Это не ваше дело, по крайней мере пока. Нужно просто приехать к двум часам туда, куда я скажу.

- Но я обычно так с клиентами не работаю, - запротестовал Луиджи. Существуют некоторые правила...

- Хватит крутить, Луиджи, - бесцеремонно оборвала его Донна. Приедешь по указанному адресу к двум часам. Есть возможность заработать.

- Согласен, - торопливо согласился он. - Но может быть сначала...

- Нет! - рявкнула она, сообщила свой адрес и повесила трубку. Похоже, что она имеет дело с законченным идиотом, но придется подождать его визита, чтобы полностью удостовериться в этом. Хотя, для её плана это особого значения не имеет. Будет достаточно, если он в точности выполнит все, что она ему прикажет.

Донна была твердо убеждена, что её идея была великолепной. Агент по рекламе сможет обеспечить ей широкую известность по всей стране. До сих пор ни один капо не отваживался на такую затею, да никто и не ожидал от них ничего подобного. Если эта тупая корова Маржи может выдавать себя за советника по персоналу, или как там она себя называла, то для Донны не составит большого труда сыграть роль простой домохозяйки. К тому же это сможет развлечь её на некоторое время.

А тем временем Луиджи Лингвини в своей темной, пыльной конторе мучился над дилеммой. С одной стороны эта дама явно привыкла командовать и не терпит возражений, а это подразумевает власть и деньги. Луиджи любил пустить пыль в лаза и ему захотелось на этот день нанять лимузин с водителем, но в его стесненных обстоятельствах это был значительный риск, но в то же время он понимал, что его может спасти только респектабельный вид, даже если за ним ничего больше нет. Эта работа не слишком его заинтересовала, но ничего другого ему пока не светило. Он тихо выругался и решил ехать. Возможно это просто богатая недалекая дама, решившая попробовать свои силы в шоу-бизнесе. Тогда это будет для него просто подарком. Приличный денежный мешок, и ни малейшего представления о том, как вести дела. Это же настоящая золотая жила! Пока она не иссякнет, разумеется.

Лингвини поискал глазами телефонный справочник. Эта чертова штуковина имеет обыкновение пропадать именно в тот момент, когда она необходима. После недолгих поисков справочник отыскался под кипой газет, валявшихся на стуле для посетителей. Он нашел телефон гаража и набрал номер.

- Мне нужен новый "Кадиллак" с водителем в униформе. Нет, я обращаюсь к вам впервые...

Ровно в два часа охранник доложил Донне, что её хочет видеть какой-то мужчина.

- Да, да, я это знаю, - сказала она. - Проводи его в библиотеку и проследи, чтобы нам никто не мешал.

Донна спустилась вниз и заняла свое место за письменным столом. Кресло, правда, пришлось перетягивать, но теперь она могла с внушительным видом восседать на своем троне и обходиться без стопки разъезжающихся во все стороны книжек.

Лингвини оказался почти таким, каким она его себе представляла, по крайней мере, у него хватило ума прилично одеться, подумала Донна, окинув взглядом его белый шерстяной костюм с черной шелковой рубашкой и белым галстуком.

- Я полагаю, вы итальянец? - без приветствия сразу спросила его она.

- Ну что вы, конечно, - с фальшивой улыбкой развел руками её гость.

- Сицилиец? - неожиданно резко спросила она, наклонившись вперед.

- На четверть, - гордо ответил он, подняв вверх два пальца, - по отцовской линии.

Ей больше хотелось, чтобы кровное родство было по линии матери, но она не стала заострять на этом внимание.

- Ну, тогда тебе не нужно объяснять, что такое мафия?

- Ма... что? - начал заикаться Лингвини. Его лоб обильно покрылся бисеринками пота.

- Не стоит притворяться, Луиджи. У меня нет времени на глупые игры.

- Да, это название мне знакомо, - признался он. Внутренности у него дрожали как неисправное реле коммутатора.

- Хорошо, оживилась Донна. - тогда мы сможем перейти к делу.

- Фактически, - с готовностью продолжил свою мысль Лингвини, - я даже был её членом.

Мадонна миа! Что за идиот! Мгновенно пронеслось в голове у Донны. Что это за член такой, что может открыто говорить об этом совершенно незнакомому человеку! Должно быть он просто лунатик.

- Давно это было, - участливо поинтересовалась Донна.

- Да, - признался он, - ещё в детстве. Тогда я жил в Восточном Гарлеме.

- И что же произошло?

- Я просто не создан для этого, - признался Луиджи.

- Почему же? - Донну стало разбирать любопытство.

- Ну, как бы это сказать точнее... Меня пугало все, что связано с оружием, было видно, что эта исповедь стоила ему некоторых усилий.

Донна была обескуражена. И как только взрослый мужчина мог в этом признаться? Должно быть местные солдаты просто вышибли из него последние мозги, решила она про себя.

- Но к чему все эти разговоры о мафии, - забеспокоился Лингвини. Давайте лучше обсудим перспективы вашей певческой карьеры.

- Какой там ещё карьеры? - недоумевала она. Этот тип явно страдает синдромом Дауна.

- Мне показалось, что именно это и явилось причиной нашей встречи, объяснил Лингвини.

- Нет, мой друг, - покачала головой Донна. - Мне нужно поговорить с тобой о более серьезном деле, - тут она протянула ему несколько номеров вчерашних газет. - Прочитайте это, - не без гордости сказала Донна.

Лингвини перевел взгляд с фотографии в газете на хозяйку дома. Он быстро пробежал глазами заметку, его страхи множились с каждой секундой. Когда он закончил последнюю строчку и протянул ей газету, руки его откровенно дрожали.

- Что вам от меня нужно? - спросил он, обливаясь холодным потом.

- Как ты уже заметил, - улыбнулась Донна Белла, - я являюсь простой домохозяйкой из Нью-Джерси. Мне нечего бояться и, тем более, скрывать. Я только хочу, чтобы все могли увидеть меня такой, какая я есть на самом деле, - она перевела дух и продолжила. - Мне хочется попасть в журналы и, может быть, на телевидение.

- А что от меня... - попытался её перебить Лингвини.

- От тебя требуются связи и работа для достижения этой цели. Оплата будет щедрой.

- Но это потребует значительных расходов, - предупредил Луиджи.

- Это для начала, - томно сказала Донна, извлекла из-за пазухи сложенный листок бумаги и протянула ему.

Это был чек на одну тысячу долларов.

- На первое время хватит, а потом мы произведем подсчет, хорошо?

- Подсчет? - кисло отозвался Лингвини.

- Именно, - твердо заявила она. - Веди тщательную запись своих расходов и затрат рабочего времени. Тебе будут возмещены все издержки, оплачено время работы плюс некая фиксированная сумма, которая будет прямо зависеть от результата.

- Нельзя ли уточнить эту сумму? - неуверенно выдавил он.

- Еще не знаю, - сказала Донна. Я ещё не определилась. Моя щедрость будет зависеть только от результата твоих усилий.

- Когда мне следует приступить к работе?

- Ты должен был начать уже в тот момент, когда я позвонила тебе, козел. А теперь не будем терять время. Никто из нас не может себе этого позволить!

- Насколько я понял, контракт мы подписывать не будем, - промямлил Луиджи.

- Контракт! - вспылила Донна. - Я же хочу нанять тебя, а не убить, идиот!

Этот человек все-таки слишком сильно смахивает на идиота, в который раз огорчилась она.

- Никаких письменных обязательств. Хорошо, пусть будет по-вашему, вздохнул он.

- Здесь я распоряжаюсь, мистер Лингвини, и все будет по-моему.

В ответ он попытался скрыть свою досаду и изобразить на лице некое подобие улыбки.

- Можете называть меня Луиджи.

- Мне будет удобнее говорить мистер Лингвини, - твердо сказала она. Близкие отношения с этим ненормальным ничего хорошего по её мнению сулить не могли.

Луиджи отчаянно пытался польстить на прощанье своей клиентке, но предстоящая расплата за лимузин действовала ему на нервы. К тому же он не мог представить, когда ещё на его долю перепадет очередная порция зеленых.

- Я обязательно приложу все свои силы для работы над этим проектом. Процесс создания в ходе этой кампании неординарного имиджа на основе такой высоко мотивированной личности как ваша... Позволю себе заметить...

- Оставь этот треп для тех, кому он нравится, - прервала его речь Донна. - Позвонишь мне, как только появятся первые результаты, - она жестом приказала ему очистить помещение.

- Между прочим, - раздался ему вслед ехидный голос Донны, - тебе будет приятно узнать, что я считаю эту дорогую одежду и расходы на аренду лимузина, как необходимые затраты на создание твоего имиджа. Так что можешь покрыть их из тех денег, что я тебе дала.

- Как об этом... - изумился Лингвини.

- У "Кадиллака" номер прокатной конторы, - прервала она его, - а на пиджаке все ещё болтается бирка с ценой.

Глава восьмая.

Два дня спустя пришла очередь удивляться самой Донне. Лингвини позвонил уже через два дня и объявил, что организует для неё интервью и фоторепортаж с журналом "Лайф-Тайм". Крупнейший еженедельник во всем мире! Донну охватило нервное возбуждение. К ней пришлют фотографа и журналиста для эксклюзивного интервью. Она едва могла поверить, что о ней напишут в таком крупном журнале.

Нужно было торопиться. У неё не было времени разлеживаться в постели или щипать себя за ухо, чтобы убедиться, что она не спит. Нужно было провести ревизию своего гардероба, отдать распоряжения и проследить за уборкой дома. Ее радовала ранняя весна в этом году и пышное цветение роз в саду. Донне ещё предстояло решить, кто может попадаться на глаза во время визита журналистов, а кому следует держаться подальше от этих глаз. Для этого ей пришлось составить список всех живущих в доме и не один час провести за вычеркиванием и вписыванием имен его обитателей. Наконец список сузился до четырех человек: самой Донны и трех её сыновей. И тут она впервые пожалела о том, что никто из этой троицы так и не удосужился сделать её бабушкой. Парочка все время путающихся под ногами карапузов могла бы добавить несколько выразительных штрихов к её имиджу.

Ей нужно было хорошо продумать историю о своем аресте, как одну из тех ловушек, в которую может угодить неопытная женщина, отправившись одна на прогулку в этом большом городе.

Она должна выглядеть, как смелая и сильная женщина, взвалившая на себя после смерти мужа все хлопоты по воспитанию троих сыновей.

Охрану у центральных ворот можно было бы одеть как гвардейцев в лондонском Тауэре, в красную униформу с высокой лохматой шапкой. Все остальные солдаты вообще не должны попадаться на глаза. За исключением нескольких слуг всех остальных можно будет запереть в их комнатах.

Фрэнки Проволоне на несколько дней следует отправить к его двоюродному брату в Куинс. Донна делала это с большим сожалением, но ничего другого придумать было нельзя.

В этой ситуации её очень волновал Луиджи Лингвини. У него хватило ума устроить эту встречу, но хватит ли здравого смысла для участия в ней.

Тут появлялась новая проблема: сможет она провести встречу своими силами или нет? Донна терпеть не могла волнения и нерешительности, так что все эти размышления слишком действовали ей на нервы. Лингвини мог бы время от времени направить её или что-нибудь подсказать, но если он будет мешать или окажется не к месту, то его можно будет легко выставить вон. Так в списке приглашенных появилась пятая фамилия.

Потом она сняла трубку телефона и набрала номер.

- Это Донна Белла, - сразу представилась она, чтобы упредить все его дешевые трюки с имитацией голосов и приказала ему явиться на интервью в серой фланелевой тройке, специально купленной для этого события.

- Но сейчас для этого слишком жарко, - запротестовал он. - Я буду сильно потеть.

- За это тебе и платят, - заметила она и бросила трубку.

Вечером накануне интервью она собрала сыновей в библиотеке.

- Завтра сюда приедут репортер и фотограф из журнала "Тайм-Лайф".

Рико в панике вскочил с места.

- Пошли они к чертовой матери! - закричал он. - Да мы никогда не пустим их дальше ворот!

- У этих паразитов хватает наглости вломиться к нам в дом. Что они о себе думают? - заворчал Рокко, а малыш Пако просто задрожал.

- В данном случае важно знать, кто именно сообщил об этом? поинтересовался Рико.

- Мой пресс-агент, - заявила Донна.

- Кто? - в один голос завопили старшие сыновья.

- Мой агент по рекламе. Это он устроил этот визит.

- Она растеряла все свои шарики, - упавшим голосом сказал Рико и посмотрел на среднего брата.

В глазах Донны Беллы засверкали молнии.

- Если не считать надежд на ваше будущее, идиоты, я ещё никогда ничего не теряла! - прикрикнула она на детей.

Лицо Рико стало мертвенно-бледным.

- Как тебе удалось так задурить нам головы, что мы позволили тебе встать во главе семьи? Рано или поздно приходится ждать чего-нибудь из ряда вон выходящего. И вот, наконец, мы дождались! - он расхаживать по комнате, отчаянно жестикулируя руками. В конце концов Рико остановился перед матерью. Где ты могла нахвататься этих идиотских идей?

Глаза Донны Беллы стали походить на огнедышащие жерла вулканов.

- Ты что себе позволяешь? Это тебе даром не пройдет! - ополчилась она на старшего сына. - Если я и ненормальная, то только потому, что мирюсь с вашим идиотизмом и тем дерьмом, которым набиты ваши мозги. Да вы не видите дальше своего носа. Мне все приходится делать самой. И что я получаю в награду? Только одни оскорбления.

Рико хотел было возразить и даже открыл рот, но этот маневр не прошел незамеченным.

- Заткнись и слушай, что я тебе говорю!

В комнате сразу стало тихо, и только монотонные всхлипывания малыша Пако нарушали это безмолвие.

Выждав паузу, Донна Белла вышла из-за стола и встала напротив сыновей.

- Может быть кто-нибудь из вас догадывается, в какое время мы живем, какой сейчас год на календаре? - тихо спросила она. - Ну, поскорее. Я жду ответа.

Все благоразумно решили промолчать.

- Ну, давай, Пако, - уговаривала она младшего, - держу пари, что ты знаешь.

Между всхлипываниями он что-то невнятно пробормотал.

- Великолепно! - зааплодировала Донна. - Я была уверена, что тебе известно! - она строго посмотрела на старших сыновей. - Не кажется ли вам, что уже пора начать жить в это время, а не в девятнадцатом веке, как это делал ваш папаша? Вы что, всю свою жизнь хотите дрожать за свои шкуры? Носиться повсюду словно бешеные псы, пока вас не загрызут другие собаки? И вы имеете глупость называть это жизнью? - каждое слово звучало как вызов.

Рико и Рокко обменялись недоуменными взглядами. Малыш Пако распустил нюни и снова был готов начать истерику. Ему очень захотелось оказаться в своей комнате, забраться с головой под одеяло и отгородиться от всего происходящего в доме и прекратить эти безуспешные попытки понять свою мать.

Тем временем Рико вновь возобновил военные действия.

- Кто это из нас носится как бешенные псы, и что плохого в той жизни, что мы ведем?

- Что плохого? - раздраженно повторила она. - Вам нравится, когда полицейские постоянно дышат нам в затылок и следят за каждым нашим шагом?

- В нашем паршивом бизнесе без этого обойтись нельзя, - примирительно сказал он и вытянул ноги в кресле.

- Чтобы я от тебя этих слов больше не слышала! - в ярости закричала на него Донна, распаляясь ещё сильнее. - Пока я не найду для нас легального занятия, это остается нашим единственным бизнесом, и не следует отзываться о нем с пренебрежением, понятно? - она была оскорблена до глубины души. Такое же чувство испытала Маржи, когда Донна назвала её заведение борделем. Может быть их бизнес и был далек от респектабельности, но не следовало им лишний раз напоминать ей об этом и особенно в эту минуту. Она хотела сосредоточиться на планах, которые могли изменить ситуацию к лучшему и создать им безупречную репутацию. Только это могло привести их к спасению. Ей было все равно, понимали её сыновья или нет. От них требовалось только повиновение и подчинение хорошо продуманным планам.

- Послушайте, - сказала Донна, тщательно выговаривая слова как учительница в школе для умственно отсталых, - вы будете в точности выполнять мои указания и говорить только то, что я вам скажу. Здесь я устанавливаю правила и не советую их нарушать!

Она окинула сыновей строгим взглядом и те уже в который раз за последние несколько минут снова почувствовали себя неуютно.

- Всякий, кто не будет беспрекословно выполнять мои требования, не увидит своей фотографии в журнале "Лайф - Тайм".

Рокко так вытянулся в своем кресле, что почти сполз на ковер. Рико закрыл лицо руками, а малыш Пако попытался проглотить застрявший в горле комок. Ему очень хотелось увидеть свое фото в журнале.

Сыновья беспомощно переглянулись.

- А теперь, - сказала Донна, - я скажу вам, во что следует завтра одеться, - тут она протянула им три листа бумаги. Рико недовольно хмыкнул и тут же заработал пощечину. Донне не раз приходилось видеть, как это проделывал её покойный супруг и довела эту технику почти до совершенства. Старший сын попытался унять кровь из царапины, оставленной бриллиантовым перстнем матери, и безуспешно пытался вытереть её носовым платком. Пако посмотрел на брата и стал отодвигаться в сторону.

- В чем дело, Пако? - презрительно фыркнула Донна. - Ты что, никогда не видел крови?

- Не в этом дело, - пробормотал он. - Но что на это скажут люди из журнала?

Она просто просияла от удовольствия. Впервые за все это время малыш Пако смог высказать здравую мысль. Может быть в конце концов не все так уж и плохо! У мальчика просто задержка в умственном развитии.

- Не беспокойся об этом, мой ангел, - успокоила его Донна. - Мы скажем, что он порезался во время бритья.

Впервые за долгое время малыш Пако почувствовал себя счастливым. И дело было не только в простом решении этого щекотливого вопроса, просто мать последний раз называла его так, когда ему было года четыре.

Донна раздала бумагу и продиктовала, что каждый из них должен был одеть к визиту журналистов.

- Они появятся здесь к трем часам, - сказала мать на прощание. - Так что после ленча вы разойдетесь по своим комнатам и будете ждать, пока я вас не позову. Если потребуется, конечно, - она ещё раз смерила Рико сердитым взглядом и вышла из комнаты.

Уже в своей комнате Донна ещё раз проверила свой гардероб и отобрала одежду на завтрашний день. Особый случай! Это слово крепко запало в её голову. Наконец-то ей представится случай надеть новые украшения! В ожидании момента, когда она сможет одеть свою корону, Донна погрузилась в сладкий и радостный сон.

Следующий день выдался теплым и солнечным. Все шло по её плану. Она перекрестилась и мысленно помолилась Мадонне. Потом ещё раз напомнила себе не забыть выставить напоказ свои религиозные убеждения. Это может пойти на пользу дела, заверила она себя.

Остаток времени она провела, разбирая донесения и деловые бумаги, делая необходимые пометки в тех местах, которые ей не нравились. К двум часам Донна покончила с этим занятием и стала размышлять, потребует ли легальный бизнес таких же усилий и внимания с её стороны.

Наконец она встала из-за стола и собралась переодеться. Стук в дверь и появившийся на пороге охранник только подтвердили её предположения.

- Проведешь их в библиотеку, - приказала она и выбила сигарету из его рта. - Попридержи свой вонючий язык в их присутствии, - не забыла напомнить Донна и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Потом она подошла к окну и увидела мужчину и женщину, стоявших у небольшой, видавшей и лучшие времена автомашины. Донна, не спеша, подошла к картине, шлепнула по голове Иуды и выложила на постель диадему и ожерелье с браслетом. Ей хотелось немного задержаться, чтобы репортеры успели осмотреть библиотеку и стали ждать её появления. Она оделась и посмотрелась в зеркало. Вид был просто великолепный! На даму из журнала это должно произвести впечатление, хотя она выглядела не намного лучше автомобиля, в котором приехала. Донна пожала плечами. И как только такой известный журнал разрешает своим сотрудникам работать в таком виде.

Она, наконец, появилась в библиотеке с лучезарной улыбкой под стать своим бриллиантам и гордо объявила:

- Меня зовут Донна Белла.

Журналистка тут же оказалась рядом и энергично пожала её руку.

- Привет! - сказала она и её коротко остриженные волосы заколыхались в такт движениям. - Я - Джейн Плейн, а это наш фотограф, Вин Николс.

Мужчина оторвался от камеры и что-то пробормотал. Он был так увешан различной аппаратурой для своей работы, что Донне оставалось только гадать, как ему удается стоять под её тяжестью.

- Не обращайте на него внимания, - рассмеялась Джейн. - Фотографы часто пользуются дурной славой.

- Неужели? - отозвалась Донна, но так и не поняла, что эта женщина имела в виду.

- Не хотите ли чего-нибудь выпить? - предложила Донна Белла, разыгрывая роль радушной хозяйки. - Чай, кофе или что-нибудь покрепче?

- Не стоит, - с ходу возразила Джейн Плейн. - Для этого можно будет выкроить немного времени перед самым отъездом.

- Но у вас такой усталый вид, - посочувствовала Донна и кивнула в сторону фотографа, - а ему ещё приходится таскать с собой такую тяжесть.

- Чепуха! - сердито буркнула журналистка. - Мы приехали работать, а не наносить светский визит!

- От чашки кофе я бы не отказался, - пробормотал мужчина, не отрываясь от камеры.

- Вот видите! - с триумфом объявила Донна.

- Это очень непрофессионально, - хмыкнула Джейн.

Донна распорядилась, чтобы принесли кофе. В этой женщине было что-то такое, чего она не могла объяснить. Ее худощавость, холодность наводили на мысль о какой-то скованности или ... ущербности.

- Скажите мне, дорогая, - любезно поинтересовалась Донна, - вы замужем?

Джейн поморщилась словно от зубной боли.

- Мне кажется, вы не совсем понимаете цель нашего приезда. Вопросы здесь буду задавать я, миссис Белла.

- Меня зовут Донна Белла, а не миссис не-пойми-кто. Но вы можете называть меня просто Донна, - поправила она гостью. Ей так хотелось завязать дружеские отношения, а тут...

- Как тесно ваш бизнес связан с рэкетом? - начала свое интервью Джейн Плейн.

- Что за глупый вопрос! - в смятении воскликнула захваченная врасплох Донна. И куда запропастился этот придурок Лингвини? Сейчас его совет мог бы ей пригодиться.

- Это тот самый вопрос, который очень волнует моего редактора, возразила журналистка, - не говоря уже о миллионах читателей.

- Если не говорить о миллионах читателей, то можно и без работы остаться, милочка, - саркастически заметила она. - Я расскажу свою историю, и уверена, что читатели будут от неё в восторге. Только для этого нужно вести себя прилично и, для начала не оскорблять хозяев в их собственном доме.

Если между ними будет стычка, то она должна проходить по моим правилам, рассудила Донна. Она уже чувствовала сильную неприязнь к этой настырной девице, и только важность задуманного плана удерживала её от того, чтобы выставить эту нахалку вон.

- А теперь, - вежливо предложила Донна, - не хотите ли взглянуть на мой сад? Мой покойный муж им очень гордился.

- Конечно, - неожиданно согласилась Джейн Плейн. Я с удовольствием выйду на свежий воздух.

Она почувствовала, что лобовая атака успеха не имела, и решила временно дать задний ход. Донна взяла её под руку и повела на улицу, увешанный своими камерами Николс поплелся за ними.

Бриллианты Донны всеми гранями засверкали под лучами солнца и едва не ослепили Джейн. Их блеск напомнил ей великолепие Лас-Вегаса.

- Вот эта прелесть, - радостно воскликнула хозяйка дома, обведя широким жестом розы и цветущий кустарник, - разве она не наводит на мысли о рае небесном?

- Не знаю, - заметила Джейн. - Мне ещё ни разу не приходилось там бывать.

- Ну и что, - парировала Донна, - я даже в Лас-Вегасе ни разу не была.

- Неужели? - удивилась Джейн. Неужели эта старая сучка может читать мысли?

- Но моим друзьям приходилось, - продолжала Донна, - и они сравнивали его с земным раем. Но я даже не могу себе представить, что где-то может быть лучше, чем в моем саду.

Этот город может показаться раем только тем, кто его контролирует, мрачно подумала журналистка.

- Но мои знакомые супруги Гольдштайн, со мной не согласны, продолжала предаваться воспоминаниям Донна.

Джейн пришла в полное замешательство. Эта мадам оказалась довольно крепким орешком. Ну что же, постараюсь с ней подружиться как эти Гольдштайны. Может быть это к чему-нибудь и приведет.

- Должна заметить, что у вас просто великолепная диадема, - польстила она Донне. - Можно полюбопытствовать, где вы её купили? - вырвалось у журналистки, но она тут же пожалела о неуместности своего вопроса: скорее всего она была просто украдена.

- Конечно, моя дорогая, - просияла Донна Белла. - Можете спрашивать меня о чем угодно.

Джейн не стала комментировать её заявление и незаметно улыбнулась своим мыслям.

- Я купила её в одном из самых лучших магазинов. Он расположен на пересечении Пятой Авеню с Пятьдесят седьмой улицей, его трудно не заметить. Все мои украшения приобретены в этом ювелирном магазине.

Как бы не так, подумала журналистка. Да на тебе украшений на целый "Роллс-Ройс", и это только для прогулки по дому!

- Если тебе захочется что-нибудь там купить, - Донна перешла на "ты" и доверительно похлопала свою спутницу по руке, - просто дай мне знать, и мы отправимся туда вместе. Я уверена, что к моей подруге они будут особенно внимательны.

Ну вот, меня уже подкупают, пронеслось в голове у Джейн, которая уже давно потеряла инициативу. Вся игра шла по правилам, предложенным радушной хозяйкой этого дома. Журналистка оказалась перед дилеммой: или взять верх в этой незримой борьбе, или оставить последние надежды сделать из этого интервью приличный репортаж.

- Спасибо за предложение, - поблагодарила она Донну. - Но мне хотелось бы вернуться к теме нашего интервью. Несколько слов о себе, пожалуйста.

На лице Донны снова засияла радостная улыбка.

- Ну, что можно сказать. Я-простая домохозяйка из Нью-Джерси. Это ни для кого не секрет. Ничего особенно примечательного в моей жизни не происходило, кроме смерти моего мужа, и как-то раз я даже попала под арест.

Джейн Плейн была шокирована этим заявлением.

- Неужели смерть мужа можно назвать примечательным событием? удивилась она.

- Конечно, - простодушно призналась Донна. - Понимаешь, не так уж часто мужчины в его возрасте болеют ветрянкой. У него была куча друзей и родственников, и весь дом все это время гудел как растревоженный улей. Сплошные волнения и суета.

Она либо законченная дура, либо одна из самых умных женщин, которых мне доводилось встречать, подумала журналистка.

- И то, и другое, - печально улыбнулась Донна.

- Что? - вздрогнула пораженная Джейн. У неё было такое чувство, словно её собеседница могла читать по глазам.

- Я хотела сказать, что всего было поровну: и волнений, и суеты, пояснила недоумевающая Донна Белла. Ей было не понятно, что так испугало её спутницу. - Может быть Вин сделает несколько фотографий? - предложила она.

- Это будет неплохо, - согласилась Джейн, хотя ей меньше всего хотелось думать о фотографиях. Все попытки выудить из хозяйки хоть какую-нибудь информацию ни к чему не привели. С таким же успехом можно пытаться есть спагетти палочками для риса.

Пока фотограф разбирался со своим оборудованием, а Донна задумалась, какая поза будет выглядеть эффектнее, Джейн решила застать её врасплох.

- А чем занимался ваш покойный супруг? - небрежно спросила она.

- О, - оживилась Донна, - в основном садоводством.

- Но как же так, - выдавила из себя вымученную улыбку Джейн, - он вряд ли мог стать обладателем всего этого, занимаясь только садоводством.

- Ну конечно же, дорогу делали наемные рабочие, - призналась Донна Белла. - Ему на неё просто не хватало времени.

- Я хотела спросить, чем он зарабатывал на жизнь? - продолжала упорствовать журналистка.

- А-а, ты хочешь знать, чем он занимался вне дома? - рассмеялась Донна. - Наши мужчины никогда не говорят с женами о делах.

- Наши мужчины? - недоуменно повторила Джейн.

- Сицилийцы, - с улыбкой пояснила она. - Эти традиции у них просто в крови. Они никогда не говорят с женами о работе. Наше дело сновать из кухни в спальню и обратно. А на старой родине дела обстоят ещё хуже.

- Где?

- Так они называют Сицилию. Там считается, что жена должна быть босой и беременной, только тогда она не собьется с пути истинного. По-крайней мере здесь нам не приходится каждый год рожать.

- Как же это у вас получается?

Донна игриво погрозила журналистке пальчиком с бриллиантовым перстнем и рассмеялась.

- Это не стоит печатать в вашем журнале. Но раз уж тебе интересно, то не буду скрывать, - Донна поманила её пальцем и стала шептать на ухо. Джейн почувствовала, что краснеет, и это страшно развеселило её собеседницу.

- Говорят, у каждой истории есть обратная сторона, - напомнила Донна, - как у платья - лицо и изнанка, - журналистка снова стала кусать губы, а она не смогла удержаться от смеха.

- Ну, не стоит так расстраиваться из-за всякой ерунды, - наконец решила успокоить свою гостью Донна, обескураженная такой сильной реакцией на интимные подробности. Ей самой хотелось узнать, в чем заключались проблемы Джейн. Об одной из них она могла догадаться и сама: журналистка была такой худой, что мужчины испытывали вполне понятные трудности, чтобы найти её в постели при выключенном свете.

- Послушай, - постаралась она подбодрить Джейн, - ты меня спрашиваешь, я отвечаю - все честно.

- В самом деле? - оживилась журналистка.

- Конечно, - заверила её Донна. Не смотря ни на что, ей очень хотелось завязать с ней дружеские отношения, хотя эта хрупкая блондинка иногда явно не к месту проявляла излишнюю настырность и показывала характер, но она чувствовала, что журналистка может быть полезной не только для этой статьи. Джейн Плейн прекрасно ориентировалась в чуждом для Донны мире, а этому ей ещё только предстоит научиться. Теперь Лингвини вызывал у неё только презрение и холодную злобу, но она постаралась выбросить это пока из головы.

Журналистка попробовала прощупать почву заранее подготовленным вопросом:

- А кто на самом деле заправляет здесь всеми делами?

- Конечно же я, - не раздумывая выпалила Донна.

- Ты? - недоверчиво посмотрела на неё Джейн.

- Не сомневайся, - хвастливо заверила она, - ни у кого больше мозгов на это не хватит.

Журналистка пришла в замешательство. Она долго готовилась к изнурительной борьбе и была готова любыми уловками вытянуть из неё нужную информацию, а тут Донна сама призналась, что руководит мафией! Нужно ковать железо пока горячо, подумала Джейн, и постараться узнать о ней как можно больше.

- Сколько людей находится у тебя в подчинении, наверное целая армия?

- Сейчас прикину. Три садовника, мальчик на воротах, трое слуг в доме - это будет семь, если не считать... - тут Донна заколебалась.

- Кого не считать? - затаив дыхание выдавила Джейн.

- Повара, с которым их число дойдет до восьми.

- Солдат готовит на кухне еду? - журналистка отказывалась верить своим ушам.

- О, да, мы все здесь зовем их солдатами, - рассмеялась Донна, - но только из-за того, что они называют меня генералом. За глаза, конечно, но мне об этом известно. Ты понимаешь, что я имею в виду, - подмигнула она своей гостье.

- Так значит те, кто служит в доме, на самом деле не солдаты? разочаровано протянула журналистка.

- Да это три сицилийки, которые до сих пор так и не удосужились научиться говорить по-англиийски.

- Но мне казалось, что в твоем распоряжении находится целая армия.

- Послушай милочка, - доверительно наклонилась к ней Донна и положила ей руку на колено, - если тебе каждую неделю приходится расплачиваться с ними, то на эти средства действительно можно содержать целую армию.

- А кто же выполняет твои приказы?

- Любой, кто под руку подвернется, - серьезно сказала она, - иначе все они вылетят отсюда кверху задницей. У меня здесь порядки строгие.

Теперь уже наступила очередь Джейн наклониться к Донне и зашептала ей на ухо.

- Так чем же тебе все-таки приходится руководить?

Донна сложила руки на груди. Этим жестом любила пользоваться ещё её мать, и он ей очень нравился.

- Своим домом, детьми. Что ещё может быть в жизни простой домохозяйки.

- Ну, а на самом деле? - громко сказала Джейн.

- Конечно, у меня есть одно желание...

- Какое?

- Я хочу, что бы мы с тобой подружились, - бесхитростно ответила Донна и взяла её за руку.

- Будем считать, что мы уже стали друзьями, - объявила Джейн. - Ну, теперь-то ты мне все расскажешь?

Донна посмотрела перед собой, словно пытаясь вспомнить самые сокровенные мысли.

- У меня очень хорошие дети, - наконец нарушила она затянувшееся молчание. - Я очень стараюсь сделать для них все возможное. Но женщине очень трудно воспитывать сыновей одной.

К чему она клонит? Джейн терялась в догадках. Ее младшему сыну уже исполнилось двадцать, да и мужа она похоронила совсем недавно.

- У меня нет деловой хватки моего покойного мужа, о своих мальчиках я даже не говорю. Конечно, всем нам уже пора подумать, как зарабатывать на жизнь. Так что сейчас все мои мысли сосредоточены на поисках подходящего дела, - тяжело вздохнула Донна и вытерла невидимую слезу, - а до тех пор дни текут за днями, похожие друг на друга как две капли воды. Иногда я просто ума не приложу, как мы будем жить дальше, как я накормлю детей.

- Ну, это не проблема. Надо просто заказать обед на кухне, - не выдержала её излияний Джейн и махнула рукой в сторону особняка.

- Не такого совета я ждала, - пожурила её Донна. - Мне казалось, мы могли бы стать друзьями. Разве можно выслушивать такие замечания от подруги?

- А что ещё можно сказать по этому поводу? - смутилась журналистка. Ты не знаешь, как накормить детей и где преклонить голову, а в тоже время распоряжаешься огромным состоянием и увешана бриллиантами, как рождественская елка игрушками.

- Скажи мне кое-что, Джейн, - не обращая внимания на её патетическую речь, тихо произнесла Донна. - Тебе нравится твоя работа?

- По правде говоря, я её ненавижу, - буркнула журналистка и раздавила ногой в траве свою сигарету. - В такие дни я...

- А не хотела бы ты работать на меня? - мягко поинтересовалась Донна. - Будешь жить в этом большом доме и, как знать, в один прекрасный день тоже наденешь бриллиантовые украшения?

- Работать на тебя? - удивленно выдохнула Джейн. - И чем же я буду заниматься?

- Я ещё не решила, - честно призналась Донна. - Мне нужно ещё себе найти занятие. К тому же, я ведь говорила тебе, что мои сыновья... они хорошие ребята, но у них нет деловой хватки.

- Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, - мрачно сказала Джейн. - У меня самой четверо братьев.

- Четверо братьев! Ни за что бы не поверила, - удивилась Донна. Тогда тебе легче меня понять. Мужчины всегда остаются мужчинами, я не хочу об этом много распространяться, но... вот, к примеру, Лингвини. Я просила его приехать, расписала каждый его шаг, но ты думаешь он меня послушал? Ты его видишь? Где его только черти носят? - почти закричала она, но, словно отвечая на её вопрос, перед ними появился разодетый в серый шерстяной костюм сам Луиджи Лингвини!

- Ах, мои дорогие дамы, - запел он, подходя ближе, - какое очаровательное окружение для таких...

- Оставь свой треп, Лингвини, или мне придется заткнуть твою глотку! закричала на него Донна. - Да я из тебя спагетти сделаю!

- Лингвини в собственном соку! - неожиданно для себя объявила Джейн.

- Лингвини в цементном соусе! - не согласилась с ней её новая подруга. - Ты слышала о чем-нибудь подобном, дорогая?

- Если нет, то мы сделаем это первыми! - с энтузиазмом воскликнула журналистка.

Объект их кулинарных изысков в ужасе смотрел на обеих женщин. Подобные заявления были вполне в духе Донны, но что стало с приятной и рассудительной дамой из солидного журнала? Неужели сумасшествие Донны так заразительно? Лингвини в замешательстве остановился, не зная, как вести себя дальше.

- Извините за опоздание, мои дорогие дамы, - Лингвини поежился от холодного озноба, хотя ещё минуту назад он изнывал от жары, - но я...

- Заткнись! - оборвала его Донна. - Зачем ты врываешься в мой дом и прерываешь нашу дружескую беседу?

- Но, - выдавил он из себя.

- Убирайся вон! - приказала Донна. - Иди в свою взятую напрокат машину и жди пока тебя позовут!

Испуганный агент по рекламе не стал дожидаться повторного приглашения и тут же исчез.

- Ну, теперь ты понимаешь, что я имела в виду? - обратилась к ней Донна.

- Конечно.

- И кому они только нужны?

- Никому, - подтвердила журналистка. Джейн почувствовала опьянение, ноне могла понять почему. То вино, которое им предложила Донна, она даже не пригубила, но все равно её охватила легкая эйфория. Очевидно все дело в этой женщине... Разгадка озарила её как вспышка молнии. Сила, власть, могущество повторила про себя Джейн. И вот теперь ей сделали предложение играть в одной команде...

- Так о чем ты говорила перед тем, как появился этот помешанный? вкрадчиво спросила она.

- Я как раз сказала, что для такой умной девушки в моей организации всегда найдется местечко, - улыбнулась Донна.

На лице Джейн появилась веселая улыбка. Она неожиданно поняла причину неудовлетворенности, которая мучила её все эти годы. Ей приходилось брать многочисленные интервью у премьер-министров, генералов, президентов и других людей, облеченных властью, но она все время оставалась сторонним наблюдателем. Теперь ей предлагали стать участником этой игры. Хватит с неё интервью, репортажей и прочей ерунды, решила Джейн, я хочу получить свой кусок этого пирога.

- А что мне нужно будет сделать? - спросила она Донну.

- Ну, это совсем просто, дорогая, - просияла Донна, - сначала ты напишешь обо мне хорошую статью в своем журнале и тогда я смогу заняться вполне легальным бизнесом, - тут она перешла на серьезный тон. Это будет выгодно тебе во многих отношениях, Джейн.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ну, ты будешь самостоятельной женщиной, и довольно скоро мы с тобой посетим мой ювелирный магазин, к тому же...

Журналистка уловила в её голосе нерешительность.

- Что ты ещё хотела сказать?

- Джейн, - тихо спросила Донна, - тебе приходилось когда-нибудь спать с настоящим сицилийцем?

Джейн Плейн подскочила, словно подброшенная пружиной.

- Расчехляй свои проклятые камеры, Николс, - закричала она на фотографа. - У нас осталось ещё очень много работы!

Глава девятая.

Донна была охвачена беспокойством и как загнанный зверек металась по своей комнате. Постоянные стычки её людей с полицией действовали на нервы. Ей казалось, что они следят за каждым их шагом. Держу пари, им даже известно сколько раз в день я хожу в туалет, выругалась она беззвучно. Наконец Донна остановилась перед "Последней вечерей".

- Ну почему, стоит мне только что-нибудь затеять, как они тут же суют свой нос в мои дела? - обратилась она к апостолам. - Почему меня не оставят в покое?

Донна Белла вышла в коридор и едва не споткнулась о раскладушку Фрэнка ПРоволоне.

- Рико, - закричала она, - иди ко мне немедленно! Да захвати с собой братьев!

Не прошло и минуты, как все три сына уже стояли перед ней.

- Мальчики, я хочу заняться совершенно новым делом, - торжественно объявила Донна.

- Каким делом? - робко поинтересовался Рико.

- Любым, - твердо заявила ему мать, - лишь бы оно было законным.

- Законным?

- Все правильно, - подтвердила она. - Мне хочется спокойно заниматься приличным бизнесом, чтобы полицейские не дышали мне все время в затылок.

- И что это будет? - полюбопытствовал все тот же Рико, взявший на себя обязанность рупора всей троицы.

- Откуда я могу знать? - буркнула Донна. - Все, с чем приходится сталкиваться в этом доме, запачкано грязью. Как мне теперь разобраться, что хорошо, а что плохо? - она снова стала расхаживать по комнате. - Нужно что-то такое, чтобы мои люди не таскали с собой оружие и полицейские не совали нос в наши дела. Нужно что-нибудь... приличное.

Донна просто не знала как выразить свою мысль, но миллионы людей, не обращая внимания на полицейских, каждый день занимаются своей работой, и полицейским до них тоже нет никакого дела. Почему никто из этих людей не работает на нее?

- Может быть мы сможем купить акции какой-нибудь крупной компании и двигаться дальше в этом направлении, - предложила она первое, что пришло ей в голову.

- А потом появятся федеральные агенты и начнут выяснять происхождение этих денег, - тут же похоронил её идею Рокко.

- Тогда займемся бизнесом, связанным с одеждой, - сказала Донна, прикидывая, сколько денег она могла бы таким образом сэкономить на своих платьях.

- Ты шутишь? - почти неуважительно хмыкнул Рико. - В этом деле столько конкурентов, что сражаться с ними хуже, чем с бандой гангстеров.

Донна разочаровано вздохнула. Ну почему в этом мире так просто быть жуликом, и так трудно идти прямой дорогой? Ей очень хотелось, чтобы та журнальная статья увидела свет как можно скорее. Она была уверена, что это сослужит ей хорошую службу.

- В конце концов можно начать свой собственный бизнес и оказывать людям какие-нибудь услуги, - не сдавалась Донна.

- Мы и так оказываем некоторые услуги, - напомнил ей Рокко. Обеспечиваем людям защиту.

- Но мне бы хотелось что-нибудь легальное, - продолжала настаивать Донна.

- Тогда надо ждать пока здесь не легализируют марихуану, - лениво процедил Рико.

- Можешь ждать сколько тебе угодно! - прикрикнула на него мать. - Это единственное на что ты способен: ждать пока тебе непринесут все на блюдечке. Да ты и трахнуть никого бы не смог, если бы эта штука сама для тебя не вставала! - Донну уже просто начинало трясти от ярости. Почему Господь ниспослал ей такую обузу в виде этих трех глупых и ленивых болтунов без искры воображения? Ну, хоть один из них мог бы хоть раз пошевелить мозгами? Нет, ей приходилось иметь дело только с вечно ноющим Пако, ленивым Рико и пустышкой Рокко. От капо тоже толку было мало, новые идеи в их головы можно было вколотить только вместе с гвоздями. Фрэнки Проволоне? Единственное на что тот был способен, так это найти дверь, у которой ему предстояло дежурить ночью. Неужели все мужчины настолько глупы? Она вспомнила своего отца старого, молчаливого человека. Он разговаривал только с голубями, которых держал на чердаке их дома. Вот им ему было что сказать, и они отвечали своим воркованием, но ей ни разу не удалось вспомнить, чтобы отец сказал кому-нибудь хоть слово помимо своего обычного "здравствуйте".

Да, и к чему все это? Если она и сможет найти умного решительного мужчину, то ни за что не приведет его в свой дом и не сделает членом семьи. Пока хватает сил, ей нужно самой обо всем позаботиться, так что не стоит тратить время на бесплодные мечты. Донна тяжело вздохнула и повернулась к сыновьям.

- Ну ладно, мальчики. Собрание окончено, - бросила она и покачала головой.

После того, как все ушли, в комнату неожиданно вернулся малыш Пако. Она недовольно посмотрела на него.

- Мама, там у ворот ждет какой-то мужчина, он очень хочет тебя видеть. Ему...

- Ты уже забыл, как ко мне следует обращаться? - огрызнулась Донна. Сколько раз тебе нужно напоминать об этом?

- Извини, - покраснел Пако. - Этот человек...

- Какой ещё человек?

- Так я и пытаюсь рассказать тебе о нем, - терпеливо объяснил Пако. Вито говорит, что он возглавляет самую большую семью в Техасе, - глаза сына заблестели от радостного возбуждения, - к тому же он ещё и ... художник.

- Кто? - Донна не верила своим ушам.

- Он пишет картины и заправляет всем рэкетом западнее Микельанджело Мафиози, - Пако был так возбужден, что начал пускать пузыри, и матери с трудом удавалось разбирать отдельные слова его сбивчивого рассказа.

- Художник стоит во главе техасской семьи? - озадаченно повторила она. - Как его зовут?

- Сальваторе Даллас.

- Что ему здесь нужно?

- Так ты встретишься с ним, не так ли? - с надеждой спросил сын.

- А почему бы и нет? - пожала плечами Донна.

Пако опрометью бросился вон из комнаты и побежал передавать распоряжение охране. А когда она спускалась в библиотеку, до неё донеслось восхищенное восклицание Рокко.

- Вот это, я понимаю, настоящий лимузин!

Удивленная проявлением хоть какого-то интереса к машине этого человека со стороны её безразличного ко всему Рокко, Донна выглянула из окна. Перед домом остановился самый большой "Роллс-Ройс" из тех, что ей приходилось видеть. Крыша и корпус машины были бледно-лилового цвета, а двери темно-фиолетового. На нем не было ни одной хромированной детали, повсюду сверкало настоящее золото! Мадонна миа, рядом с этим автомобилем наши лимузины выглядели не более, чем ручными тележками для перевозки ручной клади. Ее начало разбирать любопытство, и она заспешила в библиотеку. А вслед ей неслось очередное восклицание Рокко.

- Вот это парень!

Донна наклонилась, расправила на юбке складки и похлопала себя по щекам, чтобы придать им румянец. Вскоре солдат открыл дверь, и незнакомец вошел в библиотеку, но его едва не сбили с ног её сыновья, гурьбой устремившиеся вслед за ним.

- Этот джентльмен хочет встретиться только со мной, так что не буду вас задерживать, - чопорно обратилась она к сыновьям, надеясь произвести приятное впечатление на своего гостя.

- Но мама... - начал протестовать малыш Пако.

- Убирайтесь к чертовой матери! - закричала она и все дружно рванули к выходу.

Донна посмотрела на своего гостя, отметив про себя, что он был под стать своей машине. Его бархатный костюм был того же цвета, что и "Роллс-Ройс", а тонкие усы доходили почти до ушей. В руке он держал нечто, напоминавшее ей маленькую фиолетовую луковицу.

Она встала и протянула гостю свою руку.

- Меня зовут Донна Белла.

- "Прекрасная леди", о которой я столько слышал, - сказал он, целуя ей руку.

Мадонна миа, этот тип явно перепутал её с римским папой.

- Что привело вас в наше скромное жилище? - любезно спросила она.

- Только вы, моя дорогая леди, только вы. Я преодолел тысячи миль только для того, чтобы увидеть вас, - он покрутил луковку за хвостик и вздохнул.

Донна терялась в догадках.

- Вы действительно возглавляете техасскую семью? - решила удостовериться она.

Гость загадочно улыбнулся и стал бросать на неё недвусмысленные взгляды.

- Да! - свистящим шепотом произнес он и посмотрел на неё так, что Донна поправила платье.

- Сицилиец? - подозрительно спросила она.

С загадочным видом Сальваторе едва слышно прошептал фразу на местном диалекте, смысл которой был столь туманным, что только прирожденный островитянин мог понять её значение, но Донне она ничего не говорила.

Гость снова покрутил свою луковку и едва заметно усмехнулся.

- Чем мы можем тебе помочь, брат наш? - сказала она не столь цветисто и туманно, но все же её слова соответствовали стилю общения между людьми их клана.

- Молю вас не обращаться ко мне как к брату, моя леди, - воскликнул он. - Ведь это разрушает те связи, которые я хотел бы с вами установить.

Глава техасской мафии прижал к щеке словно носовой платок луковку и, умоляюще, посмотрел на неё широко открытыми глазами.

Донна была ошеломлена. Ей впервые в жизни пришлось столкнуться с подобным мафиози. Никто из тех, кого она знала, не умел так красиво говорить.

- Донеси до нас смысл слов твоих, - в том же духе продолжала она.

Сальваторе перестал вертеть луковку и на этот раз заговорил просто и серьезно. В этот момент Донна заметила, что его носки были тоже фиолетового цвета.

- Я хотел бы объединить наши великие семьи, - сказал гость на хорошем английском языке.

- Какие средства вы для этого предлагаете? - она по-прежнему придерживалась учтивости и стиля, принятого среди членов Коза Ностры, и надеялась, что он поймет её правильно.

- Наш брак, моя любовь, - провозгласил Сальваторе, вскочил со стула и стал быстро расхаживать по комнате.

Донна не могла поверить своим ушам.

- Хорошенько подумай об этом. Соединить два наши дома! Вместе мы сможем контролировать все города восточнее и западнее Бразоса! Никто не осмелится встать на нашем пути. Вот в чем состоит мое предложение, закончил он и бросил ей луковицу.

Она поймала её и положила на стол, надеясь, что не сделала этим ничего оскорбительного для гостя.

- Скажите мне, мистер Даллас, что это за Бразос, о котором вы все время говорите.

- Ах, моя дорогая, вы никогда не были в Техасе.

Донна нерешительно пожала плечами.

- А что там может быть интересного? - пробормотала она.

Сальваторе Даллас засиял как неоновая реклама.

- Ах, моя леди, когда я отвезу тебя в Техас, ты сможешь постоять на его холмах, и все что можно охватить взглядом до самого горизонта будет принадлежать тебе.

- Все это мне легко проделать, стоя здесь, у окна, - возразила Донна. - Зачем же для этого ехать в Техас?

- О, Техас - это мое вдохновение, - провозгласил Сальваторе Даллас. Еще один источник вдохновения - это то, что я добрался до вас. О, как бы мне хотелось, чтобы мою очаровательную леди захватила нефть.

И чего ему взбрело в голову распространяться на такие темы. Выходит они не замуровывают свои жертвы в бетон, а заливают нефтью.

- Вы так и не ответили мне, что собой представляет этот Бразос? полюбопытствовала Донна Белла.

- Это название реки, моя дорогая.

Теперь ей все стало ясно. Они так же топят тела своих жертв в реке, но перед этим как-то обрабатывают их нефтью, а не заливают в бетон. Ну, здесь все понятно, ведь Техас славится своими нефтяными разработками. Но с какой стати ему нужно проделать это с ней, если он собирается сделать ей предложение? Нет, скорее всего она просто ослышалась.

- Я так и не поняла, что замечательного в этом вашем Техасе, - упорно стояла она на своем.

Сальваторе Даллас стоял перед ней как человек захваченный видением.

- Техас, моя дорогая, такой большой, каким ему и ему следует быть. Конечно, это по большей части унылая местность, поросшая чахлой, выгоревшей на солнце растительностью. Но он богат, богат, моя дорогая, и ещё раз богат. К тому же техасцы самые замечательные люди на земле.

- А почему? - недоумевала Донна.

- Потому что им нужно только то, что измазано нефтью, все остальное для них просто не существует. Эта деревенщина исправно мне платит. Я контролирую там все кроме ветра, - с этими словами он поцеловал кончики пальцев, потом взял со стола луковицу и тоже поцеловал её.

Ну, слава Богу, по крайней мере он хоть начал говорить как настоящий мафиози. Донна даже почувствовала некоторое облегчение, но не надолго. Сальваторе Даллас уже вальсировал по комнате и напевал:

- Глаза Техаса смотрят на тебя весь долгий день, - при этом её гость держал перед собой свою луковицу, и было похоже, что именно к ней он и обращался.

Она наблюдала, как он отмерял крошечные шажки своими туфлями из фиолетовой замши, плавно скользя между стульями и столами в этой громадной комнате. Тело крестного отца ещё не успело остыть в могиле, а эта фиолетовая обезьяна уже принялась вытанцовывать в его библиотеке. Ну что же, это послужит хорошим уроком старому остолопу. Подхватить ветрянку, и это в его то годы!

- Я слышала, вы занимаетесь живописью, мистер Даллас? - спросила Донна.

Он перестал танцевать, чем несказанно обрадовал хозяйку дома, потом присел на край стула и сложил руки на коленях, при этом на его лице появилось выражение смирения и покорности.

- Да, немного, - сказал Сальваторе, будто его только что поймали на месте преступления и теперь ему приходится раскаиваться в содеянном. Искусство дает мне свободу.

- Этого я не могу понять, - сказала Донна Белла и покачала головой.

Сальваторе Даллас начал долгое нудное объяснение, при этом он так тщательно и медленно выговаривал слова, словно объяснялся с годовалым ребенком.

- Если бы я был простым мафиози, то мне пришлось бы ходить в черном мохеровом костюме, черной рубашке и белом шелковом галстуке, но поскольку я - художник, то могу носить все, что мне вздумается. Полная свобода выбора, и никому не придет в голову меня осуждать.

Донна была поражена его рассказом.

- Это и есть твоя свобода?

- Для Техаса это не так уж и мало.

Правда, Донне Белле пришлось признать, что тамошние порядки не намного отличаются от местных. Разве эта продавщица в универмаге не старалась втолковать ей, какое платье следует носить в доме, а какое на улице, что годится для вечера, и что нужно надевать днем? По-видимому у неё были для этого какие-то основания.

- А что вы рисуете? - спросила она.

Он сделал широкий жест рукой, державшей луковицу.

- Все что угодно. Людей, коров, воду, нефтяные разработки и кучи мусора.

- А другие семьи ничего не говорят по этому поводу? - недоверчиво спросила Донна.

- Они не осмелятся. Я могу сделать их карикатурные портреты и развесить во всех коридорах музеев, - объяснил он.

- И музеи позволят тебе сделать это?

- Я контролирую и музеи, - улыбнулся Сальваторе.

Его слова произвели на Донну глубокое впечатление. Ничего легальнее музея ей и в голову прийти не могло.

- Так вы выйдите за меня замуж? - попытался воспользоваться моментом он.

- А как в вашем Техасе насчет полицейских?

- Великолепно!

- А если поточнее?

- Они очень легко покупаются и невыразимо глупы, - пояснил глава техасской семьи.

- Очень хорошо, - кивнула она.

- А теперь вы пойдете со мной венчаться? - сказал он неожиданно охрипшим голосом.

- Не так быстро, вопрос серьезный и мне нужно хорошо обдумать ваше предложение, - остановила его Донна. - Мне нравится эта идея с музеями, но неужели таким образом можно делать хоть какие-то деньги?

- Только на открытках, - признался гость.

- Мои ребята часто болтают про Лас-Вегас, - сказала Донна. - Как далеко от тебя до Лас-Вегаса?

- От меня туда несколько ближе, чем оттуда досюда, - ответил Сальваторе. - Или приблизительно одно и то же, как вам больше нравится.

И все таки он явно ненормальный, решила про себя Донна. Тем временем новоявленный художник смотрелся в луковицу словно в зеркало и подкручивал кончики усов.

Она тяжело вздохнула. Этот недоумок возглавлял самую большую семью крупнейшего штата Америки. А в это время здесь в Нью-Йорке дюжина семей постоянно воевала за контроль над каждой улицей этого старого потрепанного города, полагаясь только на свой ум и изворотливость. Если глава семьи был придурком, то это говорило о многом.

- Я люблю вас, - беспрерывно повторял он.

- Вам, наверное, приходилось слышать, что тело моего покойного мужа ещё не успело остыть в своей могиле?

- Это известно всем, - льстиво заявил Сальваторе.

- И вы думаете, что вам удастся его заменить? - продолжала упорствовать Донна.

Сальваторе Даллас, подчеркивая важность момента, слегка откашлялся.

- Крестный отец был... он был... - Сальваторе задумался.

- Он был дерьмом, - закончила за него Донна.

- Что? - не расслышал её гость.

Мадонна миа! Неужели этот идиот простых слов не понимает.

- Мне трудно будет тебе объяснить значение этого слова, - уклончиво ответила она.

Сальваторе Даллас поднялся со стула.

- Если вам угодно, чтобы я стал таким же, то мне это по силам. Нет такой высокой горы, ни глубокой реки...

- Сядьте мистер Даллас, - сказала Донна. - С меня достаточно, что вы художник, так что оставим поэзию в покое.

Он сел.

- Вот и хорошо, - похвалила его Донна.

Сальваторе был явно польщен словами хозяйки.

- Так вы все-таки выйдите за меня замуж? - с надеждой спросил он.

От описания природы Техаса она почти чувствовала солоноватый привкус песка и пыли на губах. Дело там поставлено неплохо, если даже этот придурок справляется с обязанностями главы семьи. Конечно, ей придется избавиться от Сальваторе, как только она познакомится с его ближайшим окружением. Но Техас! Он был для неё таким далеким.

- А что там индейцы?

- Ничего особенного. Платят как все остальные.

- Они уже не выходят на тропу войны? - этот вопрос был навеян играми мальчишек на Минетта-стрит.

- Нет, большинство заведений в центре города известны своей дороговизной, они не могут позволить себе таких расходов и не ходят туда вообще, - ответил Сальваторе. - Ну зачем забивать такую милую голову мыслями о делах?

Донне очень хотелось понять, что он хотел этим сказать.

- А кто контролирует клубы?

- Я, - радостно сказал глава техасской мафии.

Донна Белла погрузилась в свои мысли. И на кой черт ей сдался этот идиот? Если ему не составило труда притащиться неизвестно откуда и предложить ей Техас, то можно ждать чего угодно. Когда в "Лайф-Тайме" появится статья про нее, то можно будет ждать появления у ворот новых посетителей с Чикаго, Майами или Джорджией в кармане. Она порылась в своей памяти, стараясь вспомнить семьи, контролировавшие другие территории. Ей никогда не приходилось сопровождать крестного отца в его редких поездках на встречи руководства мафии, да и особого внимания на его комментарии по этому поводу она не обращала. Все свои усилия Донна сосредоточила на сборе информации о Нью-Йорке и скрупулезно записывала все мельчайшие подробности о их бизнесе в этом районе. Наконец её день настал, и она встретила его во всеоружии. Сейчас же был совсем другой случай. Другие, неизвестные ей районы пугали её, да и до сегодняшнего появления человека с фиолетовой луковицей она старалась об этом не думать.

- Так вы выйдите за меня замуж? - снова спросил Сальваторе Даллас. К этому моменту она уже почти забыла о его присутствии.

- Пожалуйста, Дон Сальваторе, вы должны мне дать время, чтобы я могла обдумать ваше предложение и сравнить его с тем, что я уже получила, - с гордостью ответила Донна.

- Кто ещё мог сделать вам предложение? - умолял он. - Только скажите мне, кто?

- Ну, вы же знаете, что за луна светит над Майами, какая улица является главной в Чикаго, какие ветры дуют над равнинами Оклахомы. Все эти далекие места взывают ко мне, но к тому же я ещё подумываю и о Джорджии.

- Не может быть! - воскликнул пораженный Сальваторе.

- Ну, я просто обрисовала вам ситуацию в самых общих чертах. Вы понимаете, что я имею в виду.

- Конечно, мне это абсолютно ясно, - с глубоким поклоном сказал он. Но прошу вас отметить, что я сделаю для вас все возможное в этом мире, и поверьте, мне это по силам.

С ловкостью профессионального фокусника, мистер Даллас перебросил луковицу из одной руки в другую. Потом он стал жонглировать ею, ловил не глядя за своей спиной, в оттопыренный карман своего пиджака, крутился на цыпочках по комнате и выделывал немыслимые пируэты.

Ну и дела, думала Донна. Я могу получить половину Техаса плюс настоящий цирк из одного человека. Просто на все руки мастер: от крестного отца до коверного...

- А что вы ещё можете, кроме пируэтов с луковицей? - холодно спросила она.

Сальваторе Даллас обиделся до глубины души и убрал луковицу в карман.

- Индейская борьба, - не задумываясь, бросил он.

- Ты сражаешься с дикарями?

- Нет, Донна миа, это рукопашная схватка, которая требует от её участников колоссальной силы, мужества и выдержки, - объяснил он, стараясь продемонстрировать ей сквозь бархат рукава своего костюма то ли бицепс, то ли трицепс.

- Таким образом я победил Вейко, - гордо объявил он.

- Кто это?

- Город, - пояснил Сальваторе.

- О, - выдохнула удивленная Донна, теперь гость уже не казался ей таким уж ненормальным. Все-таки как мужчина он был на что-то способен, - а что ещё вы можете делать?

- Меня считают довольно неплохим танцором, - скромно заявил крестный отец из Техаса после минутного раздумья.

Донна почувствовала прилив раздражения. Да это просто паяц, идиот, по сравнению с которым малыш Пако отмечен искрой гениальности. Носить титул Дона и быть таким кретином, такого соседства она вынести не могла. Донна холодно посмотрела ему в глаза.

- Сколько солдат находится под вашим началом?

- Кому нужны эти солдаты? - пренебрежительно махнув рукой, сказал он.

- Сеньор Даллас, в данный момент мы с вами говорим на очень серьезную тему.

- Я понимаю, моя леди.

- Тогда как же вам удается защищать свои интересы? - недоумевала она.

Сальваторе Даллас смерил её многозначительным взглядом.

- Моя возлюбленная Донна вам приходилось когда-нибудь нюхать лук?

Глава десятая.

Вопрос создания легального бизнеса по-прежнему оставался для неё камнем преткновения. Каждый раз, когда она говорила с Джейн Плейн, то все время сталкивалась с тем, что редакторы считали её материал не самым интересным для читателей журнала "Лайф-Тайм". Время шло, и Донна Белла уже начала задумываться о возвращении Луиджи Лингвини, который молниеносно лишился работы после своего опоздания на встречу с журналистами. Может быть ему удастся пристроить её интервью в другом журнале или организовать новую встречу. Конечно, это было бы некрасиво по отношению к Джейн, а на этот случай у Донны были вполне определенные планы.

В конце концов она решила занять выжидательную позицию. Вряд ли такой солидный журнал мог разбрасываться деньгами, посылая сотрудников собирать бесполезные и никому ненужные материалы, которые никогда не будут опубликованы. Сама Джейн считала это вопросом времени. Но все же каждый раз, когда Донна открывала свежий номер журнала, то испытывала страшное разочарование. Особенно было непонятно, если его обложку украшала красочная фотография вьетнамских джунглей или что-нибудь в этом духе. Все эти события проходили в стороне от неё и до того момента, как она увидела их по телевизору, просто не существовали. но даже сейчас их причина оставалась для неё загадкой и мало затрагивала её любопытство.

Однажды днем Донна Белла сидела в библиотеке и рассматривала данные по букмекерским операциям. Дела шли неплохо, и её сердце наполнялось радостью. Хоть одна из сфер их деятельности приносила солидный доход и процветала. С тех пор как в Нью-Йорке открыли букмекерские конторы для ставок на соревнованиях, проходивших во всех частях света, туда устремлялись тысячи горожан, которые раньше и не помышляли о посещении каких-нибудь собачьих бегов. Многие из них, устав от очередей у "легальных" прилавков, обнаружили, что неподалеку можно сделать те же самые ставки, но без шума и суеты, в любое удобное время и в удобном месте, и дела семьи быстро пошли на лад.