Критерии отпущения грехов

Глава 8

Варианты выбора

Звук открывающейся двери выдёргивает Джексон из сна. Входят двое штатских, одетых в униформу. Один встаёт у двери с винтовкой, другой бросает на кровать комплект камуфляжной формы и пару ботинок.

— Одевайся, — говорит он. Затем он подходит к изножью кровати и разрезает её пластиковые наручники с помощью кусачек. — Если ты попробуешь выкинуть какую-нибудь смешную хрень, Олсен тут же даст очередь по твоей заднице.

Она собирает одежду, которую ей дали, и встаёт с постели. В боку всё ещё чувствуется боль, но на грани терпимости. Она задаётся вопросом, не сломалось ли что-нибудь навсегда.

Судя по виду штатских, они не собираются позволить ей одеться наедине, поэтому она надевает одежду, пока они наблюдают за ней. Она смотрит на их снаряжение и то, как они встали, а затем приходит к выводу, что она не сможет уронить того, что ближе у ней, прежде чем стрелок у двери уложит её из М-66, из который в неё целится.

Когда она одевается, они выходят из комнаты и машут ей рукой, чтобы она шла вперёд.

— Пошли. Идёшь передо мной. Олсен будет позади нас. Если ты повернёшься к нему, он тебя пристрелит. Давай, двигай.

Она повинуется и выходит из комнаты, стараясь не дать Олсену повода дёрнуть пальцем за спусковой крючок.

Снаружи находится узкий коридор, который выглядит так, словно расположен где-то в подвале. Джексон следует за первым гражданским в соответствии с инструкциями. Коридор ведёт в просторный вестибюль. Здесь собралась как минимум дюжина вооружённых гражданских в частично боевой форме, Лазарь стоит в середине группы. На нём бронежилет, пистолет в кобуре и разгрузочный ремень с подсумками для магазинов. Когда она выходит в вестибюль, кажется, что каждая пара глаз в комнате устремлена на неё.

— Капрал Джексон, — говорит он. — Мы перемещаемся в другое место. Пожалуйста, следуйте за мной и не давайте никому повода стрелять в вас. Поверьте, когда я говорю вам, что большинство из них были бы рады сделать это. Давайте выдвигаться, джентльмены.

Они несутся по лабиринту коридоров и вестибюлей, люди Лазаря настороженно следят за ней каждый раз, когда она приближается к одному из них. У Джексон болит бок, и она чувствует, как что-то колет её в грудь каждый раз, когда она делает вдох, но она знает, что было бы бессмысленно просить их притормозить.

Затем кто-то впереди распахивает пару дверей, и они оказываются снаружи.

На улице ночь, но Джексон видит, что они находятся в середине жилого квартала. В воздухе раздаётся гудящий шум, и причина внезапной спешки становится ясной, когда она видит десантный корабль класса «Шершень», спускающийся с ночного неба и кружащий вокруг вершины соседней высотки. Грязное ночное небо освещено прожекторами других десантных кораблей. Какое бы подразделение ТА ни высаживалось в этом квартале прямо сейчас, они высаживаются в полном составе, похоже целым батальоном одновременно.

— Они на Башне Тринадцать, — говорит Лазарь в наушник, который он носит. — В бой не вступать. Пусть они возьмут её. Второе отделение, возвращайтесь в атриум и идите кроличьей норой вниз, к административному центру. Мы встретимся с вами там.

Они находятся в сотне метров от административного здания, расположенного в центре площади, когда с неба падает ещё один «Шершень» и с грохотом садится на площадь. Джексон видит, как полозья шаттла опускаются из брюшной брони, когда «Шершень» разворачивается, чтобы занять место для посадки. На расстоянии между двумя жилыми башнями раздается ружейный огонь, а мгновение спустя в том же месте раздается взрыв. Звук взрыва прокатывается по площади, как раскаты грома приближающейся бури.

— Отряды ТА на земле между Тринадцатой и Четырнадцатой. Также в Блоках Пять и Шесть. Они повсюду, сэр, — говорит один из солдат, слушая коммуникатор своей гарнитуры.

На площади есть гражданские, большинство из которых без оружия и которые отбегают от места, где спускается десантный корабль. Он садится на посадочную площадку в верхней части административного центра, метрах в ста от него. Затем с тихим воем открывается хвостовая аппарель, и оттуда выбегает взвод ТА. Они занимают позиции на краю крыши. Позади них десантный корабль запускает двигатели и снова взлетает, поднимая рампу в воздух. Он поднимается в ночное небо, в дымке вспыхивают габаритные огни. Солдаты ТА по одному поднимаются по лестнице на крышу, держа оружие наготове.

— Взвод TA высадился в административном центре, — говорит Лазарь в свою гарнитуру. — Второй взвод, не вступайте с ними в бой. Отходите и направляйтесь к запасному выходу.

Ещё один десантный корабль прокладывает себе путь между двумя жилыми башнями впереди и с грохотом пролетает над площадью на небольшой высоте, прежде чем сделать вираж и повернуть направо. Они так низко, что Джексон может видеть надписи на шлемах пилотов, когда корабль ревёт прямо над её головой.

— Я же говорила, что они вернутся, — говорит она Лазарю. Он оборачивается и свирепо смотрит на неё.

— Они пришли не за тобой. Они пришли за своим снаряжением. Они здесь, чтобы послать сообщение, тупое ты дерьмо.

Теперь из административного центра доносится ружейный огонь, короткие отрывистые автоматные очереди. Раздаётся приглушённый взрыв, затем ещё один.

— Сэр, Второй Взвод вступил в бой в административном центре.

— Чёрт возьми, — говорит Лазарь. Он смотрит на Джексон, затем указывает на Олсена и другого штатского, которые ранее вывели её из комнаты.

— Олсен, Лепитр. Отведите нашу гостью в лабиринт Башни Одиннадцать. Направляйтесь к паучьему гнезду. Не останавливайся на кофе. Остальные со мной.

Лазарь выдвигается в административный центр, и большинство солдат выдвигаются вместе с ним, как было приказано, прикрывая углы и сектора, как опытный отряд пехоты ТА. Олсен указывает ей путь стволом своей винтовки, по направлению обратно к башне, которую они только что покинули. Она повинуется и следует за Лепитром.

Они возвращаются в подвальный коридор, когда верхнее освещение переключается с белого на тусклый красный аварийный свет. Изменение поразительно без встроенного в шлем усиления, чтобы компенсировать переход.

— Какого хрена, — говорит Лепитр, опережая её. На этаже прямо над нами раздаётся стрельба, хриплый стрёкот винтовок, стреляющих стрелками, перемежается с более низкими одиночными выстрелами дробовиков.

Из-за поворота перед ними появляются ещё два солдата. В тусклом свете Джексон требуется пара секунд, чтобы понять, что новоприбывшие — не гражданские в частичном боевом снаряжении, а солдаты ТА в полной броне, с винтовками М-66 наготове.

Всё происходит в одно мгновение.

Лепитр впереди что-то кричит солдатам ТА, но всё, что он говорит, заглушается громким предупреждением, издающимся от усилителей костюмов солдат.

— БРОСЬТЕ СВОЁ ОРУЖИЕ И ЛЯГТЕ НА ЗЕМЛЮ! БРОСЬТЕ…

Лепитр тянется за своим пистолетом, но он слишком медлителен для солдат ТА. Они оба открывают огонь, и Лепитр один раз дёрнувшись, падает на землю. Позади Джексон она слышит скрип пластика на винтовке Олсена, когда он берёт её наизготовку.

Джексон замирает и падает на землю. Винтовка Олсена выплёвывает автоматную очередь, и оба солдата ТА падают под градом пуль, половина магазина выпущена с максимальной частотой. Олсен стоит прямо за ней, менее чем в полуметре, и она перекатывается и бьёт его по ногам. Он падает, продолжая сжимать винтовку, и снова нажимает на спусковой крючок. Взрыв попадает в стену рядом с ними, и жалит Джексон бетонной крошкой и осколками стрелок. Она пытается вырвать у него винтовку, но он вцепился в неё мёртвой хваткой, и он сильнее. Он пытается прицелиться в неё из винтовки, но она нависает над ним, и на таком близком расстоянии между ними нет места для шестнадцатидюймового ствола.

Джексон изо всех сил вбивает локоть в лицо Олсена, а затем ему в горло. Он булькает и выпускает оружие, чтобы схватиться за горло. Джексон хватает М-66 и, отступив, направляет дуло на Олсена и нажимает на спусковой крючок. Очередь попадает ему в бок. Он дёргается, стонет, выдыхает. Затем перестаёт двигаться. Джексон видела достаточно убитых во время боя, чтобы даже при тусклом свете аварийного освещения понять, что он мёртв.

Она встаёт на колено и проверяет состояние винтовки. Без дисплея на шлеме ей приходится извлекать магазин и считать патроны через защитную полосу сбоку. Осталось четверть магазина, это, примерно, шестьдесят выстрелов. На Олсене нет разгрузочного ремня. Тупой ублюдок бегал без запасных магазинов. Если он и был ветераном, то не пехотинцем, думает она.

Солдаты ТА тоже убиты, оба получили не менее пятидесяти попаданий от Олсена, стрелявшего непрерывной очередью. У них-то точно есть подсумки для магазинов. У Джексон нет разгрузочного ремня, но в слишком большой униформе, которую она носит, есть вместительные карманы, и она набивает их магазинами так быстро, как только может вытащить их из подсумков мёртвых солдат.

Впереди, в коридоре, открывается дверь, и из неё появляется ещё один солдат ТА.

Он менее чем в двадцати метрах от того места, где Джексон дёргает за ремни двух его мёртвых товарищей. Она сразу понимает, что он не будет кричать предупреждений, что у неё не будет времени поднять руки и объяснить ситуацию, сказать ему, что она капрал Камила Джексон из 365-й АПБ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, НЕ СТРЕЛЯЙ В МЕНЯ.

Он поднимает свою винтовку, она хватает свою. Она стреляет от бедра, не желая тратить время на прицеливание. М-66 в её руках рычит и выплевывает остаток магазина с идиотско-высокой скорострельностью, которую ранее установил вручную Олсен.

Её очередь почти вся проходит выше, но некоторые из пятидесяти или шестидесяти стрелок попадают в забрало шлема бойца ТА. Он мгновенно падает, как будто кто-то выключил его питание. Его винтовка с грохотом падает на бетон.

Джексон выкрикивает проклятие. Она бросается к солдату, которого только что застрелила, потому что думает, что он из тех, кто пришёл спасти её, один из её собственных. Она проверяет метки подразделений на броне и мгновенно ненавидит себя за облегчение, которое испытывает, когда видит, что он не из 365-го, а из 332-го.

Она встает, меняет магазин в своей винтовке, бросает пустой на землю. Потом она забирает магазины и у мёртвого солдата из 332-го.

Её выброска два дня назад наткнулась на спланированную засаду. На войска Лазаря, использующие преимущества игры на домашнем поле, контроля над центром безопасности, узких мест в лифтовых холлах. Эта выброска, когда целый батальон ТА обрушивается на неподготовленного врага, представляет собой нечто гораздо большее, чем простой бой. Стрельба теперь повсюду — на этажах над ней, на площади снаружи. Джексон находит лестницу и выбирается из подвала, поднимаясь в атриум жилой башни. Она двигается по коридорам, держа винтовку наготове. Мимо неё проносятся гражданские, убегающие от стрельбы, но они не обращают на неё внимания. Наверное, думают, что она одна из них.

Когда она добирается до галереи, там уже сумасшедший дом. На огромном общественном пространстве башни разбросаны группы солдат ТА, перестреливающиеся с вооружёнными гражданскими Лазаря, стреляющими в них в ответ с верхних этажей, а иждивенческие крысы, разбегаются с линии огня. Если она выйдет в этот цирк, её проучит первый же солдат ТА, который заметит её, её слишком большую форму или украденную военную винтовку. Она поворачивает в другую сторону и идёт по коридору, который, похоже, ведёт в один из входных вестибюлей, выходящих из этого места.

Площадь снаружи выглядит не намного лучше. На крыше административного центра в центре площади находятся солдаты ТА, стреляющие по целям, которые Джексон не может видеть. Она перебегает от укрытия к укрытию, стараясь прижиматься к зданию, подальше от боевых действий. Нужно выбраться на свободное место, бросить оружие, найти дорогу в ОЖК, где есть действующий полицейский участок.

Джексон находится на полпути к периметру площади, когда замечает группу вооружённых и одетых в броню гражданских, притаившихся за низкой стеной и стреляющих в солдат TA на крыше административного центра. Лазарь находится посередине, руководит огневыми группами и разговаривает через гарнитуру.

Она поднимает винтовку Олсена, опускается на одно колено. Оптический прицел на оружии Олсена работает нормально. Она меряет лазером винтовки расстояние до Лазаря. 110 метров, выстрел с такого расстояния она могла бы сделать будучи полумёртвой или полностью пьяной. Она наводит прицельную сетку Лазарю на затылок, ставит переводчик огня на одиночный выстрел, кладёт палец на спусковой крючок. Один выстрел, скорее всего, затеряется в грохоте автоматического оружия, который эхом разносится по всей площади. Они подумают, что в него попал кто-то из солдат ТА, сидящих на крыше.

Может быть.

Джексон выставляет увеличение прицела до упора, Она изучает форму головы Лазаря, решает, куда направить пулю, чтобы перебить ствол мозга. Он периодически передвигается, но у неё нет проблем с его отслеживанием. Одно движение её указательного пальца, и их отряд потеряет своего лидера, а может быть, и вовсе развалится.

Кажется, что она держит палец на спусковом крючке полтора дня. Затем она ставит переводчик огня обратно на предохранитель и опускает оружие. Несмотря на все красные отметки, которые есть в её бухгалтерской книге, она никогда не стреляла сзади в кого-то, кто не мог бы выстрелить в неё в ответ. Это не тот способ, которым она ведёт дела.

Подъездной пандус к блоку находится всего в восьмидесяти или девяноста метрах справа от неё. За ним есть открытое пространство — парки, площади, зоны отдыха для живущих на пособии крыс. Там легко спрятаться, выбраться из ОЖК на пустошь между ними, в дерьмовые швы между ОЖК, где живут по-настоящему несчастные, те, кто не может получить даже социальное жилье. Отправиться в другой ОЖК, куда не проникли офицеры службы общественной безопасности. Добраться обратно в Шугарт, доложить о возвращении на службу.

Может быть.

Джексон бросает последний взгляд на Лазаря через прицел. Он даже может вытащить кого-то из-под огня, если ему повезёт. Может быть, он даже заслуживает этого. Она чувствует, что когда-нибудь снова увидит его.

Она отступает в тень между жилыми башнями и направляется к аппарели. Её бок всё ещё чертовски сильно болит, солдаты ТА пристрелят её на месте в этом наряде, но у неё есть чистый камуфляж и винтовка, и она снова в ответе за свою собственную судьбу. День идёт в гору.