Кровавая Роза

Глава 8. Главгад тысячи баллад

Тэм мельком успела заметить крутые рога, услышала топот копыт и унюхала запах перегара.

– С дороги! – прорычал монстр, оттолкнул ее в сторону, вылетел в дверь, проскакал по ступенькам, упал на четвереньки в грязь у ковчега и начал шумно блевать.

За спиной Тэм хмыкнули. Она оглянулась. На кухне «Бастиона бунтарей» стоял Брюн, наливая горячую воду из закопченного чайника в плошку с овсяными хлопьями.

– С возвращением, – сказал шаман. – Тебя Джайна ищет.

– Уже нашла, – ответила Тэм и кивнула в сторону блюющего чудовища. – Это что?

– Это сатир мается с похмелья, – пояснила Кьюра с дивана у горящего камина.

На ней была короткая черная сорочка, не скрывавшая татуировок на обнаженных ногах. В сумраке ковчега трудно было разглядеть подробности, но каждое изображение ужасало не меньше, чем чудовище, которое вчера выбралось с ее спины на арену.

– Сатир? А что он здесь делает?

Брюн подошел к Тэм, подул на ложку горячей овсянки и сунул в рот.

– Блюет, – сказал он, так толком ничего и не объяснив, а потом обратился к сатиру: – Я же просил тебя, Родерик, не ешь ремень. Надо было хоть пряжку с него отцепить.

Родерик?

Тэм перевела взгляд с шамана на сатира, которого не узнала без дурацкой шляпы и вызывающего наряда. Жесткая бурая шерсть покрывала ноги сатира, выгнутые коленками назад, как у оленя. Вместо ступней у него были раздвоенные копыта, а из светло-русой встрепанной шевелюры торчали крутые изогнутые рога.

– Погоди, так Родерик…

– Друг, – сказал Вольное Облако, подойдя к Тэм.

Синий халат скрывал синяки на теле, а порезы на лице уже затянулись и быстро заживали. Он улыбнулся ей, не разжимая губ, и Тэм вспомнила предупреждение Брана о том, что друины могут предвидеть ближайшее будущее. А значит, Вольное Облако знал, какое слово она собиралась произнести.

– Не важно, кто он, – продолжил друин. – Для нас главное – какой он. И несмотря на свои многочисленные недостатки, он честный, верный и храбрый товарищ.

Тэм недоверчиво посмотрела на сатира:

– Храбрый?

– Да, в некотором роде, – кивнул Вольное Облако. – Вот ты смогла бы жить среди чудовищ, прикрываясь только сапогами и дурацкой шляпой?

Разумеется, Тэм не решилась бы на такое, но смолчала, поскольку друин это знал заранее.

– Если ты думаешь, что он без одежды смешной, – пробормотал Брюн с полным ртом овсянки, – так это потому, что ты еще Кьюру не видела.

– Да пошел ты… – беззлобно ругнулась чародейка.

– Волос до фига, – громким шепотом заявил Брюн.

– Кто бы говорил, – хмыкнула она. – Сам по ночам медведем бродишь.

Вольное Облако коснулся плеча Тэм и озабоченно прянул длинными ушами:

– Ты вся дрожишь.

Тэм сообразила, что у нее стучат зубы.

– Джайна отобрала у меня плащ.

Друин негромко рассмеялся, будто вооруженный грабеж был невинной очаровательной шалостью, и оценивающе оглядел Тэм с головы до ног.

– Погоди-ка, – наконец сказал он и направился в переднюю часть ковчега.

Дверь сортира распахнулась, и в коридор вышла какая-то женщина, явно не Роза, небрежно кутаясь в простыню. Незнакомка, бледная и веснушчатая, призывно (как показалось Тэм) качнула крутым бедром и, заметив друина, распахнула простыню:

– Доброе утро, Облако.

– Доброе утро, Пенни, – ответил друин и, не обращая на нее внимания, пошел дальше.

Пенни удрученно помотала головой в рыжих кудряшках и снова присобрала простыню на груди.

– Медведь, это ты в сортир ломился?

Брюн проглотил последнюю ложку овсянки:

– Не-а. Не я, а Родерик.

– А-а, – кисло протянула Пенни, всем своим видом показывая, что́ она думает о сатире. – Ну, скажи ему, что сортир свободен.

– Поздно, – заметила Кьюра и, лизнув палец, перелистнула страницу книги.

Пенни подошла к Брюну, сжала его в объятиях и поцеловала с жадностью пса, обнаружившего оставленный без присмотра именинный пирог. Тэм поежилась и отвела взгляд, но ей тоже достались объятия и поцелуй, хотя и не такой затяжной.

– Это ты, значит, новый бард? – радостно поинтересовалась гостья. – А меня зовут Пенни. Из Вольницы.

– Это где?

Пенни захихикала, и Брюн укоризненно посмотрел на нее.

– Тут за нами народ увязался, – объяснил он. – Называют себя Вольницей, вроде как помогают. Ну там устраивают попойки, кашеварят иногда, ухаживают за доспехами и оружием, чинят инструмент и все такое.

Кьюра на миг оторвалась от чтения:

– С Пенни каши не сваришь, зато она знатно обслуживает Брюнов инструмент. Вон вчера всю ночь полировала.

Прежде чем Брюн успел придумать, что ответить, вернулся Вольное Облако с Розой. Лидер «Сказа» мельком улыбнулась Тэм и сказала шаману:

– Ты помнишь правила, Брюн. Утром никаких гостей.

– Моя гостья, как приличная девушка, смоталась на рассвете, – добавила Кьюра.

Пенни умоляюще посмотрела на Брюна, надеясь, что он за нее вступится. Шаман покосился на Розу, невозмутимо прислонившуюся к стене, обернулся к Пенни и с сожалением пожал плечами:

– Правила есть правила.

Пенни надменно фыркнула и направилась к выходу.

– Ты забыла одежду! – крикнул ей вслед Брюн.

– А, вечером заберу, – ответила она и, подтянув украденную простыню до колен, обошла блюющего сатира.

Вольное Облако протянул Тэм кожаный плащ цвета багряной осенней листвы:

– Вот, примерь.

Тэм взяла плащ. Грубую потертую кожу покрывали царапины и заломы, местами она была обуглена и чем-то изъедена. От плаща пахло лесным пожаром, и Тэм внезапно осознала, что держит в руках чужую вещь.

– Ну примерь же, – повторил друин.

Остальные уставились на Тэм. Брюн не мог сдержать изумления, а губы Кьюры сложились в загадочную кривую усмешку, объяснить которую Тэм не могла. Роза тоже чуть улыбалась; полосы света из окна напротив падали ей на лицо, но глаза скрывались в тени.

Тэм надела плащ. Он оказался широковат в плечах, длинноват в рукавах, а подол почти сметал сор с пола, когда она крутанулась на месте. Но, честно говоря, наряд пришелся впору. Да что там, сидел как влитой. Тэм даже пожалела, что Бран, Ивняк, Тиамакс или кто-нибудь еще из знакомых не видят ее в друинском боевом плаще, крутом прикиде воина-поэта.

– Это плащ герцога Крайнийского, – сказал Вольное Облако.

Тэм уставилась на него ошалелым взглядом, как обычно смотрела на посетителей «Залога успеха», которые делали заказ на чужестранном языке.

– Ты шутишь, – сказала она. – То есть не шутишь…

Друин согласно шевельнул ушами:

– Не шучу. Мы с Розой нашли плащ на поле битвы в Кастии. И мой меч Мадригал тоже.

Герцог Крайнийский, главгад тысячи баллад, на самом деле звался Листопадом, однако барды спорили о том, кем он был на самом деле. Одни утверждали, что он – сын Веспиана, правителя исчезнувшей Державы. Другие говорили, что он не друинский военачальник, а Отступник, один из грандуальских богов, не кто иной, как Осенний Сын. Достоверно известно было только одно: шесть лет назад он вывел воинство чудовищ из Кромешной Жути и едва не стер с карт республику Кастия.

– А почему ты сам плащ не носишь? – спросила Тэм.

– Потому что меня узнают по ушам, – сказал Вольное Облако. – Восстание Листопада и то, что мои соплеменники когда-то поработили ваших, вызывает у людей вполне понятное отвращение. И недоверие. И злобу.

– Потому что люди – мудаки, – пояснила Роза.

– Как бы то ни было, рядиться в герцогский прикид мне ни к чему. Вдобавок ты спасла мне жизнь. Может быть, этот плащ однажды убережет тебя от беды. Плащ из толстой кожи, с подложкой на груди и на спине. Он смягчит удар, и не всякий клинок его прорежет.

– Но стрелу не остановит, – равнодушно добавила Кьюра.

– Не пугай девочку, – проворчал Брюн.

Кьюра хищно улыбнулась:

– Я люблю пугать девочек.

Роза выпрямилась:

– Пора трогаться. Через два дня нужно быть в Борфорде, а дороги на восток битком забиты. Где наш возница?

Снаружи послышался топот копыт. В дверном проеме появился нетвердо держащийся на ногах Родерик, облизывая губы и почесывая мохнатую задницу.

– Ну поехали, что ли, – пробормотал он.

Вольное Облако озабоченно прянул ушами:

– Ты с вожжами управишься, старина?

– А то! Сейчас вот только найду… – Родерик протопал на кухню и принялся рыться в шкафчиках. – Ложку меда, кувшин апельсинового сока и бутылку белого вина, желательно агрийского. Погодите, еще ведь утро? Ну тогда рома.

Тэм кашлянула и, старательно отводя глаза от голой задницы сатира, спросила:

– Ты ничего не забыл?

Родерик, склонившись над ледником, полуобернулся и взглянул на нее мутными, налитыми кровью глазами:

– Что? А, ну да! Кто-нибудь видел мою шляпу?

К обеду они уже ехали на восток от Ардбурга. Следом за «Бастионом бунтарей» тянулась самозваная Вольница: небольшая армия поклонников, верхом и пешком, а также обоз возков и телег, груженных всем, от бочек пива и ящиков съестных припасов до чугунных печек и переносной кузни, на случай если «Сказу» захочется свежего хлеба или понадобится починить доспехи.

Тэм забралась на крышу ковчега, стянула просмоленную рогожку с дивана и стала наигрывать мелодии на материнской лютне. Когда солнце поднялось выше, в кожаном плаще Отступника стало жарко, пришлось его сбросить. Немного погодя к Тэм присоединился Брюн. Он согнал ворону с очага наверху, разжег огонь и заварил чаю на всех. Остальные один за другим поднялись на крышу в поисках, чем бы себя занять.

Роза с Вольным Облаком сидели рядышком, чему-то посмеивались, иногда целовались. Родерик курил на облучке и, время от времени прихлебывая ром из бутылки, сосредоточенно жевал кожаную перчатку. Он подпевал Тэм, заменяя слова песен скабрезностями и сальностями (за исключением баллады «Кейт и кокатрис», которую он исполнил, почти не отступая от текста).

Кьюра сидела с книжкой на коленях. Тэм с любопытством покосилась на заглавие:

– «Пикси в печали»? Это про что?

– Про пикси.

– Только про пикси?

– И про печаль, – сухо ответила Чернильная чародейка.

Тэм заправила прядь волос за ухо:

– Класс!

Брюн насмешливо фыркнул в свою чашку чая:

– Ага.

День шел своим чередом. Солнце клонилось к закату, синь небес порозовела, и Тэм обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на родной дом.

Только, конечно, он больше не был ей родным домом.