Кровавые Ангелы: Омнибус

Марк Клэпхем Кровь Сангвиния

Кравин мучительно очнулся. Он не помнил, сколько времени провел без сознания и как был ранен. Он чувствовал только боль.

Космодесантник смог открыть только один глаз, на сломанном дисплее шлема беспорядочно мигали разные символы, а вокс был забит бесполезными шумами. Единственной четко различимой частью изображения в шлеме был подходящий к концу отсчет времени, который пробудил воспоминания о зарядах, заложенных для того, чтобы раз и навсегда уничтожить эти катакомбы, вместе со всеми следами совершенных в них грехов.

Отделение было на полпути к поверхности, когда напали враги. Отчаявшись, они использовали тяжелое оружие в замкнутом пространстве, и Кравин оказался на краю взрыва, который сбросил его с парапета во тьму.

Отсчет продолжался, времени оставалось немного. Он мог погибнуть. Смерть не страшила Кровавого Ангела, но он не мог допустить, чтобы его ноша была погребена здесь.

Кравин должен был подняться. Он лежал лицом вниз и попробовал опереться на руки. Правая рука не двигалась, сквозь треснувший визор шлема невозможно было ничего различить. Используя здоровую руку, он встал на колени. Давление в груди немного ослабло, но боль стала сильнее. Он запустил левую руку под подбородок и сорвал с головы то, что осталось от шлема. Помятый металл царапал кожу, но, в итоге, поддался, и Кровавый Ангел выбросил шлем, который покатился в сторону.

Кравин осмотрелся здоровым глазом. Его выбросило в узкое ущелье, откуда-то сверху проникал слабый свет. Каменистый пол был усыпан обломками, но не было ни следа, ни его отделения, ни врага.

Кравин чувствовал во рту металлический привкус собственной крови, пробуждающий позывы «красной жажды». Он сплюнул и провел языком по зубам. Несколько из них были выбиты, включая один из удлиненных клыков. Правый глаз отказывался открываться. Кравин начал понимать, что вся правая сторона его черепа, в том числе и глазница, разбилась от удара. Он посмотрел на кровь, которую сплюнул на грязную землю, жалея о том, что она потеряна для ордена.

Кровавый Ангел увидел, почему правая рука не работала — её оторвало в локте, с обрубка капала кровь. Стала понятной и причина боли в груди — из нагрудной пластины торчал кусок камня. Кравин не стал его извлекать, он чувствовал, что потерял основное сердце, а кровотечение вокруг раны и с руки значило, что орган Ларрамана тоже был поврежден. Жить ему оставалось недолго, и он не мог позволить себе истечь кровью, до того, как достигнет поверхности.

Орден рассчитывал, что он не прольет еще больше крови, поэтому Кровавый Ангел должен был выбираться. Кравин прижал здоровую руку к обрубку, пытаясь унять кровотечение, и заставил себя встать. Его права нога невыносимо болела, но не была отделена от тела и работала. Он с трудом прошелся и, обнаружив уклон, ведущий вверх, побрел в его сторону так быстро, как мог.

Через некоторое время, которое он оценил как несколько минут, Кравин понял, что шлем нужно было взять с собой, чтобы следить за отсчетом. В его голове вяло сформировалась мысль, что для этого уже было слишком поздно. Он практически не мог думать, все силы уходили на то, чтобы ставить одну ногу перед другой. Лицо и нога невыносимо болели, но Кравин больше беспокоился из-за того, что кровь просачивалась между его пальцев и капала на пыльные камни.

Он — Кровавый Ангел и не потеряет сознание от потери крови. Он доберется до поверхности или умрет стоя на ногах, когда катакомбы обрушатся.

Конец камня, засевшего в его груди, слегка зацепился за стену, и Кравин почувствовал, как он уткнулся в его второе поврежденное сердце. Боль была настолько сильной, что космодесантник чуть не потерял сознание, но повторение медитативных слов помогло справиться с этим. Слов, которым он обучал других членов ордена, и которые помогали справиться с «красной жаждой». Продолжая бормотать, Кравин наклонился и протиснулся в более широкое пространство.

Космодесантник понял, что находится недалеко от поверхности. Он был близко.

Затем, вдалеке, прозвучал мощнейший взрыв, отдававшийся в каменных стенах и полу. Потолок над его головой начал осыпаться, и Кравин сделал то, на что считал себя неспособным — побежал.

Кравин бежал, не обращая внимания на пылавшую боль. Он чувствовал близость смерти, пригибаясь, чтобы пролезть под аркой, которая обрушилась у него за спиной. Зрение подводило его, в уголках глаз начала появляться тьма, сузившая обзор до размытого тоннеля. Он бежал по одному коридору, затем по следующему, уворачиваясь от падающих камней.

Кравин чувствовал, как в нем закипает злость из-за несправедливой смерти, но не его, а отца всех Кровавых Ангелов.

Нет, он не поддастся «черной ярости», не сейчас. Он не должен был чувствовать злость от близости смерти, а думать о важности своей ноши.

Он бежал через узкий мост над глубоким оврагом, под его шагами крошился камень. Кравин был близко к выходу, но почти потерял зрение, и начинал оступаться на больную ногу.

Что-то загородило мост. Нависшая тьма была настолько же высокой, как и он сам. Выживший враг, гора камней или иллюзия его разума? Кравин не мог понять, что это было, и махнул рукой, рассеивая тень, которая или упала в обрыв или никогда не существовала и исчезла с глаз.

Когда Кравин ступил на более твердую землю, мост обвалился. Кровавый Ангел упал на одно колено, его тело требовало остановиться и отдохнуть.

Нет, осталось немного. Он снова поднялся и побрел вперед неровным шагом. Кравин был уверен, что выход рядом, но воздух заполнила пыль, выброшенная взрывом, в которой он задыхался и начал терять нужное направление. Он боялся, что заблудился.

Но всё же он вышел на свет, пыль рассеялась, и Кравин обнаружил, что на него направлены болтеры десятка его товарищей из кордона, выставленного чтобы предотвратить побег кого-либо из обитателей катакомб.

— Брат! — сказал один из них, бросившись на помощь. Зрение уже практически отказало ему, и Кравин позволил уложить себя на землю, закрыв оставшийся глаз. Он не знал, кто ему помогал и не был уверен, что с такими ранами его самого узнают.

— Изначальная Спираль… — сказал Кровавый Ангел, пришедший на помощь, его голос звучал где-то далеко, — сангвинарный жрец…Ради Императора, это Кравин. Быстрее, перевяжите его раны. Мы должны спасти его кровь…

Голос был едва слышен, и Кравин перестал обращать на него внимание. Хотя жизнь и ускользала из его тела, погружая Кравина во тьму, он знал, что кровь из его жил, бежавшая в телах сангвинарных жрецов многих поколений, будет сохранена и передана другому.

Кровь примарха, наследие Кровавых Ангелов.

Кровь Сангвиния.