Кровавый колдун

Глава 3 Бегство

Трой, пещера в гроте неподалеку от Даблвира

Едва стемнело, посланные мной черти вошли в еще дымящиеся развалины, и извлекли из них алтарь. Как я и говорил, он был в полном порядке, и его поспешно перенесли в соседнее уцелевшее здание. Тут же мы организовали привычный конвейер – посланные мной черти стали заманивать в соседние дома под самыми разнообразными предлогами чертей, прибывших в составе подкрепления, вязать их, и по очереди таскать к алтарю. Несколько нервировали патрули джиннов, поэтому работать с будущими обращенными я приказал на улицах предельно аккуратно, чтобы не вызвать интереса со стороны джиннов к происходящему.

Сам я вскоре с небольшим числом избранных слуг отлучился из города. Нужно было провести обряд посвящения в жрецы Талсы. Все необходимое для этого обряда мы заготавливали в предыдущие дни, а для проведения его я, конечно, предпочел задействовать стационарный алтарь – с его использованием ритуал пройдет с большим позитивным эффектом для могущества нового жреца.

Талса встал на колени посередине алтаря. Его глаза завязали широкой черной лентой, чтобы он мог полностью сосредоточиться на происходящих в нем изменениях, и принять их. В метре перед ним положили мешок с лебедем, олицетворявшим существ, покоривших воздух, справа – мешок с кротом, означавшим подземных животных, слева – огромного осетра, только вечером доставленного живым из находящегося далеко отсюда моря специально посланным отрядом чертей. Осетр, естественно, олицетворял всех живых существ, находящихся в воде. Для наземных живых существ никакого дополнительного символа не нужно было, их олицетворял сам Талса.

Я и десять чертей стали кругом вокруг алтаря. Я медленно произносил фразу за фразой из ритуала, они в точности ее повторяли. Порепетировать мы успели, память у чертей оказалась прекрасной, так что заминок не было. Тональность тоже была важна, поэтому они в точности следили и за ней. Когда последняя фраза была произнесена, мешки с подношениями с алтаря исчезли, а черная повязка сама спала с лица Талсы. Это означало, что все прошло успешно – у магии крови в этом мире появился, помимо меня самого, новый жрец.

– Встань, брат! – торжественно произнес я, и Талса медленно встал с колен. В его движениях появилась отсутствовавшая ранее солидность, взгляд стал наполнен понятным только мне тайным знанием. Что касается нашей иерархии, то тут появилась определенная двойственность. С одной стороны, именно я обратил Талсу в служение магии крови, и я привел его на алтарь, чтобы сделать жрецом. С другой стороны, большую силу мог иметь тот жрец, что отдал свою кровь магии крови на алтаре. Талса прошел этот этап, а я – нет. Почему? Сам не знаю, но сама мысль о том, чтобы лечь на алтарь и пожертвовать свою кровь вызывала во мне какое-то скрытое, но ожесточенное противодействие. Это интуиция? Не знаю, но буду доверять этому чувству.

Также я не знал и о том, какой уровень мастерства в магии крови он получил сейчас, став жрецом магии крови на стационарном алтаре. Несколько дней назад я внезапно стал обладателем множества знаний о магии крови, в результате того озарения, что и подвигло меня на службу ей. Но в них не входило понимание вопроса о том, какими знаниями в области магии крови теперь обладает Талса. В результате я мог только догадываться, кто из нас теперь могущественнее. Проверить это можно было только в поединке. Дойдет ли до такого? Не проснется ли в Талсе честолюбие из-за получения сана?

К счастью, Талса и не думал бросать вызов моему лидерству. Склонив голову, он поспешно встал по левую руку от меня, как и тогда, когда не был жрецом могущественной магии крови, а всего лишь одним из тысяч ее слуг. Буду надеяться, что так оно будет и в дальнейшем.

– Эту ночь я проведу с вами, – сказал я, – будем и дальше обращать прибывших чертей в нашу веру. Работы предстоит много, я буду помогать. К утру я отбуду в другой город, где нужно открыть второй филиал. Направлюсь я в Брандар, и возьму с собой два десятка чертей, которые имеют знакомых в этом городе. Талса, распорядись, чтобы к утру мне подготовили этот небольшой отряд сопровождения.

Заметив его умоляющий жест, я правильно истолковал его:

– Нет, Талса, ты остаешься главным по этому городу и всем его окрестностям. Возможно, если я вернусь сюда как в штаб-квартиру, ты получишь другое назначение, но пока что твоя зона ответственности здесь. Я оставлю тебе несколько портальных свитков, используй их для перемещений при необходимости. Также тебе нужно выяснить у обращенных зомби всю информацию о данжах, про которые они знают, и о тех видах работ, что они могут вести, прежде всего, собирай информацию о специалистах в области артефакторики. Когда она будет подготовлена, тут же отправляйся порталом ко мне в гости с докладом, я буду периодически присылать посыльных с поручениями и информацией о смене локаций при перемещении.

Подумав, я выдал очередную порцию поручений:

– Что касается твоих действий на завтра, то есть у меня ощущение, что сюда снова могут нагрянуть воины из клана, товарищи тех, что мы так славно спалили сегодня в городе. Ребята они мстительные, и могучие, поэтому в бой с ними вступать ни в коем случае нельзя. Поставь задачу своим подчиненным найти самые укромные места в этом городе, или пригороде, и пусть начинают там понемногу прятаться, чтобы переждать это возможное нашествие. Да, вот еще тебе задача – выдели сотню самых проворных чертей, и, если эти воины нагрянут, поставь им задачу – грабить их. Пусть срезают ремни с сумок, появляясь со спины, и тащат добычу в укромное место. Нет, лучше в несколько разных укромных мест, чтобы не потерять всю награбленную добычу в случае, если одного из них смогут проследить.

А затем мы вернулись в город. Я чувствовал определенное довольство – у меня появился первый заместитель, на которого можно возложить множество самых разных задач. Учитывая, что я приступил к делу всего как пару дней назад, то, что у меня теперь есть заместитель и больше пяти тысяч подчиненных вполне можно считать неплохим началом моего служения магии крови.

Адельхейд, Бантоса

Когда в дверь ее дома неистово застучали, Адельхейд всполошилась. Неужели Трой вернулся, или появилась какая-нибудь информация про него? После возвращения из грота, она так и не смогла заснуть, промучившись до утра. Ее Трой – кровавый колдун, приносящий жертвы на алтаре? Одержимый древним могущественным колдовством? Страшное зло для всего мира, если верить Дхакуну? Настолько страшное, что необходимо проинформировать даже врагов Троя о его местоположении? Насколько можно в этом вопросе доверять Дхакуну, учитывая, что он тоже эльф? Может, поэтому он и требует обратиться именно к королю эльфов, от которого Трой вырвался только чудом, чуть не став частью древнего могучего древесного исполина? Нет, сначала она все же пойдет к Перфундару.

В то же время неожиданный стук в дверь хоть как-то смог отвлечь ее от тяжких дум. Что бы там еще ни произошло, Адельхейд уже искренне считала, что ничего хуже быть уже не может. Она понятия не имела, что, открыв дверь, узнает, что неприятности имеют свойство сваливаться на голову в больших количествах, и нечего посыпать голову пеплом, если они еще не закончились.

На пороге двери стоял Фандор, ее боевой товарищ. Ассасин имел весьма встревоженный вид, таким Адельхейд никогда его не видела. Даже в самые опасные моменты полевых операций он был собран и сосредоточен, словно и не мог умереть в любую секунду. Но сейчас все было иначе, вид всегда аккуратный Фандор имел растрепанный, и девушка заметила свежее пятно от крови на рукаве его камзола.

– Слава всем богам, что я смог незамеченным добраться к вам! – горячо сказал он, проскальзывая одним ловким движением в дом, и закрывая дверь за собой, – в городе дворцовый переворот. Знатные лорды, которых мы, на свою голову, освободили из лагеря заключённых, в качестве благодарности за свое освобождение решили захватить власть в городе и сместить короля Перфундара. Милодор злодейски убит! Заколот кинжалами, когда пытался спасти из плена Рэгнэйд. Не дали даже шанса достать оружие и умереть в бою. Хотя, какая на самом деле разница – он был совсем мирным эльфом.

– Перфундар больше не король? Милодор убит? – ошарашенно переспросила Адельхейд, не в силах поверить в услышанное.

– Я как раз шел в метрах сорока за Милодором, когда это произошло. Сделать ничего не успел, да и не мог успеть. Мое преимущество во внезапной атаке одиночки, а против группы из нескольких воинов выше меня уровнем сделать ничего не могу. Только полег бы рядом с ним. Но я сделал все, что мог, в этой ситуации. Прокрался вслед за бандой, которая уволокла тело Милодора, выследил и захватил врасплох одного из убийц. Перед смертью он все мне рассказал. И про Перфундара, и про своего главного – некого Меродлента, которого все они, кстати, боятся. Видимо, подонок еще тот. И знаю, что напали они на наш отряд, чтобы завладеть нашим оружием, своего у них, по понятным причинам, не было. Разузнал я и где держат Рэгнэйд и остальных пленников.

– Так надо собрать наш отряд и идти на выручку Рэгнэйд! – наконец, осознала значение страшных новостей Адельхейд, – Ликвол! Спускайся быстрее! Плохие новости! Нужно собираться в бой!

– Что позвали Ликвола, госпожа, это хорошо, но нашего отряда больше нет. Осталось на воле максимум воина два-три помимо меня. Я встретил только Слейвика. Велел ему оставить в ближайшем доме у местных доспехи и все оружие, купить у них и переодеться в гражданскую одежду, и идти к таверне, предупредить наших, если они вдруг покажутся. Впрочем, Слейвик, если мягко выразиться, и не ассасин, и не актер, у него все написано прямо на лице. Сомневаюсь, что он справился, а то как бы тоже не загремел в ту же тюрьму, что и остальные.

Адельхейд снова замерла, как громом пораженная. Троя нет, Милодор убит, Перфундар свергнут, отряд разгромлен. А ведь она всю ночь ломала голову, как изложить Перфундару всю эту ситуацию с кровавым колдовством, чтобы он не понял, что во всем непосредственно замешан Трой, и одновременно дал дельный совет, как освободить его от одержимости.

Немного придя в себя, она в отчаянии воскликнула, услышав, как по лестнице спускается Ликвол:

– Но что же нам делать?

– Вот в этом отношении могу дать совет, – тут же отреагировал Фандор, – одно точно, в этом доме оставаться нельзя. Он теперь все равно, как ловушка. Все знают, что Вы девушка Троя, и что Трой очень богат. Бывшие пленники сами собрали с убитой нечисти артефактов на огромную сумму, и я очень сомневаюсь, что новый самопровозглашенный король оставит все эти сокровища без внимания. Особенно когда осмотрит казну Перфундара, и убедится, что она почти пуста. Знаю по слухам, что так оно и есть, уж слишком долго вел войну Перфундар без всякой возможности собирать налоги и восполнять финансовые потери. Значит, он неизбежно пришлет отряд разграбить тут все под любым предлогом – королям предлоги придумать легко. А учитывая, как он начал захват власти, с убийства Милодора, недавно спасшего его из заключения, стесняться он не будет.

Адельхейд, выслушивая одну ужасную новость за другой, каждый раз пребывала в уверенности, что уж теперь-то все, но нет, видимо день совсем не задался. Теперь от нее требовалось и срочно бежать из собственного дома.

Отчаявшись сообразить, что делать, она махнула на все рукой, и решила просто пока следовать советам Фандора, который был гораздо привычнее к подобным ситуациям. На протяжении десятилетий он был разведчиком торгового каравана, и повидал в жизни много чего, о чем иногда рассказывал – и столкновения с бандами, пытавшимися их ограбить, и превентивные удары по главарям банд, которые еще не успели напасть на их караван, чтобы расстроить их планы. И это еще до того, как прошел несколько лагерей заключения у нечисти один за другим на протяжении почти двух лет. Если он не знает, что делать в сложных ситуациях, то кто же тогда знает?

– В таверну нам идти нельзя, верно? – спросила она Фандора, который начал вкратце пересказывать все ужасные новости подошедшему Ликволу.

– Да, за ней точно наблюдают, группа недалеко у входа, – кивнул Фандор, отвернувшись от Ликвола, – есть кто из местных, с кем сложились особенно хорошие отношения? У меня, как вы понимаете, уровень знакомств пониже. К девушкам из дома увеселений я Вас повести не могу, да я и не знаю, где они живут, встречался с ними только на их рабочем месте.

– Давай попробуем к портнихе! – решилась Адельхейд, – она женщина хорошая, да и заработала на мне неплохие деньги! Ликвол, беги наверх, хватай все самое ценное, что мы втроем сможем уволочь! Как же нам унести с собой побольше всего, чтобы оно не досталось этому гадскому Меровенту!

– Меродленту, – флегматично поправил ее Фандор, – и Вам бы, госпожа, замаскироваться как-то, чтобы Вас не узнали. Есть у Вас плащ с капюшоном, к примеру? И доспехи лучше не одевать, местные дамы в доспехах не ходят.

Адельхейд на несколько секунд задумалась. А затем ее сообразительность, которая потихоньку после первого шока стала восстанавливаться, дала ей подсказку.

– Придумала, как сделать так, чтобы я могла идти в доспехах, но никто их не заметил, и меня не узнал! Ну, только шлем придется в какой узел засунуть!

И она тут же вихрем убежала к себе в комнату, едва не столкнувшись на лестнице с Ликволом, метавшимся между комнатами, сметая все, что имело настоящую ценность, в небольшой походный сундук. Всякую малоценную ерунду, наподобие зелий, он вытряхнул прямо на лестничной площадке, и складывал внутрь артефакты, над которыми работал последние дни.

Фандор, искренне надеясь, что его госпожа и Ликвол понимают разницу между тем, чтобы точно самим спастись, и масштабной операцией по эвакуации ценностей, чтобы они не достались врагу, покачал головой, и присел на стул около окна, слегка раздвинув занавески, чтобы наблюдать за площадью. Отличное месторасположение дома до этого – на главной площади напротив таверны – в новых условиях могло стать ловушкой.

К его удивлению, оба были готовы уже через пять минут. При этом Адельхейд, действительно, сделала то, что он, ассасин, считал невозможным в такие короткие сроки – перестала походить на себя. Прямо на доспехи она натянула с десяток платьев, испачкав верхнее и став раза в два толще, а также размазала по лицу угольную пыль из очага и испортила в конец свою прическу. Самое ценное оружие из запасов Троя они с Ликволом связали в вязанку, которую обвязали снаружи тканью, тоже испачкав ее угольной пылью, и замаскировали выдернутыми из метлы прутиками, выставив их с обеих сторон. Сундук тоже обернули в запачканную ткань, сделав из него большой узел, и лицо Ликвола тоже извозили углем. Перед изумленным Фандором предстали два типичных заготовщика дров и древесного угля с вязанкой валежника и непонятным грязным узлом, в которым могло быть все, что угодно, что бывает у подобного рода работников. Может, лошадиного навоза насобирали для удобрения чьего-то огородика, может, наготовили прямо в окрестностях древесного угля по чьему-то заказу, да для того же кузнеца. Многие граждане их городка теперь зарабатывали на жизнь подобным образом, совершая вылазки за пределы их убежища. Уж слишком много беженцев имело профессии, которые в таком небольшом городке были совершенно невостребованны, вот и приходилось придумывать, как выкручиваться.

– Ну, вы даете, госпожа! – изумленно выдохнул он, – все, теперь выходите, и идите к портнихе. Я последую за вами в отдалении, и будьте спокойны, не потеряюсь!

Решение идти отдельно было с точки зрения ассасина самым правильным. Уж очень они теперь не сочетались – он в приличной гражданской одежде типичного горожанина, и не догадаешься, что в ней спрятано множество смертельно опасных орудий его профессии и скрыты доспехи. А они – двое из самых низов общества. Такая группа неизбежно вызвала бы подозрения, или просто отложилась бы в памяти у тех, кого потом будут расспрашивать, не видели ли они что подозрительное. Достаточно одного глазастого свидетеля возле дома портнихи, чтобы их легко нашли.

Адельхейд и Ликвол шагнули на улицу, таща свое имущество. Восхищение Фандора еще возросло, когда он увидел, что Адельхейд начала громко ругать Ликвола за то, что он ленился и мало принес угля. Тот, естественно, молчал. Кто бы не наблюдал за таверной, в вышедшей из дома грязной парочке, состоящей из толстой наглой бабы и забитого унылого мужа, не осмеливающегося даже возразить своей жене, никогда не заподозрит благородную леди и артефактора высшего разряда.

Сам Фандор выскользнул из дома через минуту, дождавшись, когда «угольщики» удалятся подальше. Аккуратно, без малейшего звука закрыв за собой дверь, он с ленцой пошел по площади, задействуя все свои навыки выглядеть естественно в любом окружении, всячески стараясь быть неотъемлемой принадлежностью этого пространства. Годы тренировок сказывались – ассасин спокойно проходил мимо врагов так, что потом никто из них и вспомнить не мог, что видел человека с похожими приметами.

Между тем он не упускал из вида «угольщиков», готовый прийти им на помощь в случае проблем. Наблюдательный Фандор приметил и идущую по другой улице по направлению к площади группу воинов во главе с надменно выглядящим, и сияющим от положительных эмоций аристократом. Сложно было их не приметить, учитывая, что часть оружия, бывшего у них, он немедленно узнал – оно ранее принадлежало его товарищам по отряду. Узнал он в том числе и меч, который был у Милодора этим утром.

Направлялась группа, возможно, к таверне, а может, и к дому, из которого они только что ушли. Пылающий жаждой мести ассасин очень хотел бы проследить за тем, куда именно они направляются, а затем при удобном случае и уменьшить их численность, но охранять госпожу и ценности, принадлежащие Трою, было важнее. Так что он просто постарался запомнить получше внешность каждого, что для него не представляло проблем, и пошел вслед за Адельхейд и Ликволом. Теперь он узнает любого из группы даже при плохой видимости, по одной лишь походке.