Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942

Глава 8 ВТОРАЯ АТАКА ЮХНОВА. «ЭТА ОПЕРАЦИЯ ИМЕЕТ РЕШАЮЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ...»

В ночь на 10 февраля 1942 года, когда в лесу под хутором Коммуна Савонина еще ждала своей участи ударная группировка 238-й стрелковой дивизии и другие отрезанные части, пытавшиеся внезапной атакой ошеломить юхновский гарнизон противника и захватить город, Жуков позвонил по прямому проводу генералу Захаркину.

«У аппарата ЗАХАРКИН.

Здравствуйте, говорит ЖУКОВ.

ЖУКОВ. Не следует ли вам сформировать серию мелких групп и запустить противнику в тыл в район Барановка, Мальцево, Камынино, Мокрое, Пречистое, и действиями в этих районах групп автоматчиков деморализовать противника? Пречистое нужно взять для того, чтобы обеспечить свой фланг, и все подступы к своему флангу сплошь заминировать. В Юхнов надо смельчаков с автоматами скрытно засылать в кварталы города и, не задерживаясь, нужно брать, а сейчас все выходы и дороги, прилегающие к Юхнову, нужно держать под огнем. Когда вы думаете брать Юхнов?

ЗАХАРКИН. Докладываю, что Пречистое в ночь на сегодня и утром атаковано было 219-й дивизией с целью его захвата, но успеха не имели. Смельчаков в Юхнов и в указанные вами районы я найду и вышлю, считаю, что в тылу, несомненно, будут беспокоить противника сильно. Больше всего меня беспокоит Устиновка, в которой имеется до 3 мин. батарей и которые своим огнем мешают наступлению. Считал бы необходимым Установку ликвидировать в первую очередь с тем, чтобы ввести Миронова в действие для атаки на Юхнов. Атака на Юхнов будет продолжаться с утра 11.2. Ночью подтянем большие подкрепления 1-м эшелоном, с 7.00 будем продолжать атаку на Юхнов. Если удастся ликвидировать быстро Установку, то считаю, что с Юхновом 12.2 мы сумеем расправиться. Все.

ЖУКОВ. Если Устиновка у противника, его надо немедленно убрать, иначе из Установки и из Пречистое противник отрежет вам ударную группу; Юхнов в лоб не возьмете, применяйте охваты и обходы, принимайте меры к быстрейшей ликвидации противника в районе Юхнов, эта операция имеет решающее значение. У меня все.

ЗАХАРКИН. Приму все меры выполнить вашу задачу»^{32}.

Жуков, обладая гибким оперативным мышлением, очень точно оценил ситуацию, сложившуюся в полосе действий 49-й армии: вначале необходимо выбить у противника его опорные пункты, крутой дугой опоясывающие Юхнов по фронту с запада, а также юго-запада и северо-запада. Колыхманово, Устиновка, Куновка, Пуповка, Питомник, Кувшиново, Савонино, Пречистое, Ольхи. Наверняка понимал это и командарм Захаркин. Но орешки, рассыпанные перед ним противником, оказались куда как крепкими, не по зубам его потрепанным дивизиям. А потому дотянуться до Юхнова он пока еще не мог.

В эти дни в состав армии снова вошла 194-я стрелковая дивизия, с которой Захаркин держал рубеж под Серпуховом у Кременок и Екатериновки. Дивизии тут же была поставлена задача: «Оставив прикрытие против КУВШИНОВО, остальными силами наступать в обход КУВШИНОВО, МОКРОВО с запада, нанести удар на ЮХНОВ с сев.-запада».

Под Серпуховом 194-й командовал комбриг Фирсов. Фирсов привел ее и под Юхнов. Во время первого наступления на Юхновский укрепрайон комдив был ранен и контужен. Его сменил полковник Сергей Иванович Иовлев. Личность легендарная. Какое-то время он командовал 133-й стрелковой дивизией, которая теперь занимала фронт по соседству. А точнее, всего один день. В своих мемуарах Сергей Иванович так рассказал об этом дне:

«— Поедешь в Рузу! — приказал Жуков. — Командира 133-й и комиссара — расстрелять! Они... — Тут генерал крепко выругался. — Рузу так и не взяли! Бери их дивизию и Рузу возьми!

— Расстреливать не буду — я не каратель. Дивизию беру.

— Ладно, возьми с собой трибунал. Вот документ: «Полковнику Иовлеву Сергею Ивановичу. Предлагаю

Вам отправиться в направлении города Руза, вступить в командование 133-й стрелковой дивизией и над частями, ее поддерживающими. Суровыми мерами восстановить среди них порядок и отбросить прорвавшиеся немецкие группы за город Руза.

Командующий войсками Запфронта генерал армии ЖУКОВ.

Член Военного совета Западного фронта БУЛГАНИН. 27.10.41».

Полковник Иовлев выехал в район Рузы, но дивизии своей не нашел. 133-я Сибирская стрелковая дивизия, к тому времени разорванная на две группы, основной своей группировкой сражалась на окраине города Калинина. Сибиряки храбро сражались на Волге и в те дни овладели плацдармом у железнодорожного моста на другом берегу реки. Развивая успех, к концу октября они захватили ряд кварталов в северо-западной и северной части города. Дивизией командовал генерал-майор Шевцов. А вторая группа в составе 521-го стрелкового полка и других подразделений под командованием полковника Герасимова действительно находилась где-то под Рузой. Иовлев этот полк не нашел. Доложил Жукову: «так, мол, и так, Рузу взять не смог...

— Ну и хер с ней! — неожиданно заключил Жуков. — Немцы уже под самой Москвой!

Таким образом на взятии Рузы была поставлена точка», — вспоминал Иовлев.

Но подполковника Герасимова все же расстреляли.

«Приказ № 054

ВОЙСКАМ ЗАПАДНОГО ФРОНТА

4 ноября 1941 г.

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ

Командование 5 Армии, имея сведения, что утром истекшего 25 октября противник готовит прорыв фронта обороны в направлении через Руза, на основе директивы фронта дало боевой приказ 133 СД подготовиться к упорной обороне на занимаемых рубежах, сосредоточив основные усилия на обороне гор. Руза.

Бывший и. д. командира дивизии подполковник Герасимов А.Г. и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Шабалов Г.Ф. предательски нарушили боевой приказ и вместо упорной обороны района Руза отдали свой приказ об отходе дивизии.

Предательский приказ командования дивизии дал возможность противнику без всякого сопротивления занять город Руза и занять подступы к Ново-Петровское.

За невыполнение приказа фронта по обороне Руза и за сдачу г. Руза без боя Герасимов и Шабалов расстреляны перед строем.

Объявляя об этом для сведения командиров и политработников, Военный совет фронта требует от всех командиров частей и соединений непримиримой борьбы со всеми проявлениями трусости, особенно со стороны командного состава, и предупреждает о неуклонном выполнении приказа Военного совета фронта, воспрещающего самовольный отход без письменного приказа командования армии и фронта.

Командующий войсками Запфронта генерал армии Герой Советского Союза Г. ЖУКОВ.

Член Военного совета Запфронта заместитель председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР Н. БУЛГАНИН».

Дважды Жуков напоминал командарму Захаркину о самовольном оставлении позиций противнику. Но кара миновала головы генерала. Однако наступивший 1942-й мало чем отличался от 1941-го. Немцев отогнали от Москвы, настроение в войсках несколько изменилось, но напряжение оставалось прежним. И бойцы, сидевшие в выстуженных окопах, и командиры в штабах понимали: противник по-прежнему силен, шоковый период отступления пусть с большими потерями, но пережил, произвел перегруппировку, из глубокого тыла подтянул свежие резервы и, возможно, ищет момента для масштабной контратаки на Московском направлении. А уж как он умел контратаковать, знали все. В начале февраля несколькими мощными ударами под Вязьмой и Ржевом, в районе Мосальска и Юхнова окружил несколько армий, дивизий и войсковых групп. Некоторым из них, как, например, Юхновской, удалось вырваться из окружения и соединиться со своими частями. Но судьба других еще продолжала оставаться предметом усилий и той и другой стороны.

Полковник Иовлев имел независимый и твердый характер. Умел подчиняться приказам й исполнять их последовательно и с честью. Но и на своем стоять умел. Однажды в его дивизию приехал генерал Захаркин. Они сидели на НП и разговаривали о текущих делах. Захаркин только что пережил очередной разговор с комфронта, в котором тот назвал и командующего армией, и его командиров дивизий «пошехонцами».

— Мне он тоже звонил, — вдруг сказал Иовлев. — Сказал: все еще топчешься перед фрицевскими остатками полудохлых, завшивленных обозников-тыловиков?!

Захаркин покачал головой. Примерно то же командующий в раздражении говорил и ему.

Через полчаса они были в деревне, только что отбитой у противника. На краю населенного пункта еще дымились развалины блиндажей и дота, разбитого прямым попаданием снарядов тяжелых гаубиц. Из дота бойцы вытаскивали трупы немцев. На них были теплые куртки из непромокаемой ткани, на мундирах руны СС.

— Четвертый мотопехотный полк «Фюрер», — кивнул на убитых полковник Иовлев. — Держались до последнего. Вон, взгляните, пулеметные коробки — все пустые.

— Какие потери у вас, Сергей Иванович? — глядя на трупы эсэсовцев, спросил генерал Захаркин.

Иовлев ответил.

— Да, полудохлые, завшивленные обозники дорого нам обходятся, — сказал Захаркин. — Вот бы посмотрел на них Жуков.

Через несколько часов командарм отбыл на КП оперативной группы, находившийся близ Варшавского шоссе в деревне Денисово. Он и не предполагал, что его последняя фраза настолько крепко засядет в голове его комдива.

На следующее утро генерал Жуков разглядывал тела убитых под Юхновом эсэсовцев из состава 4-го мотопехотного полка «Фюрер» 2-й танковой дивизии «Дас Рейх». Эсэсовцы по приказанию полковника Иовлева были выложены у дороги в снег ровным рядом, как на плацу. Рядом стоял сам командир 194-й стрелковой дивизии.

Жуков долго рассматривал убитых. Выслушал доклад Иовлева. Взглянул на него мельком и сказал кратко:

— Молодец.

Итак, у Юхнова столкнулись две силы, которые в коротких яростных схватках бодали одна другую, испытывая прочность и, в зависимости от результатов этих столкновений, строя планы на ближайшее будущее и перспективы. И то, что Гитлер так и не решился больше глобально атаковать на Московском направлении, имея перед собой железную Ржевско-Юхновскую дугу, огромное значение имел каждый бой, пусть он и был боем местного масштаба.

В середине февраля, после неудачного первого броска на Юхнов, возникла довольно продолжительная оперативная пауза. Войска обеих сторон стояли на прежних рубежах, обменивались короткими огневыми налетами с участием минометов и артиллерии, разведгруппы обшаривали леса и овраги в районах опорных пунктов противника, но на более масштабные операции не решались.

Из состава 49-й армии по приказу штаба Западного фронта были изъяты 112-я танковая бригада, 20-й гвардейский минометный дивизион, 30-я стрелковая бригада и некоторые другие части. Правда, буквально накануне наступления Жуков направил Захаркину на усиление свежий отдельный танковый батальон. 21 февраля в 13.20, как о том свидетельствуют оперативные сводки, «ОТБ прибыл на ст. ГОВАРДОВО, разгрузился, привел себя в порядок и в 5.00 выступил к месту назначения». Батальон был укомплектован танками KB, T-34 и Т-60. Больше половины батальона составляли именно танки Т-60. И о них необходимо рассказать особо.

Когда Красная армия в летних боях и во время отступления потеряла огромное количество бронетанковой техники, возникла проблема нехватки боевых машин поддержки пехоты непосредственно на поле боя. На московском заводе № 37 конструктором Н.А. Астровым был разработан легкий танк Т-60. Через месяц его запустили в серию. Танк оказался очень удачным, а главное — дешевым и простым в производстве. Т-60 выпускали сразу несколько заводов. Выпуск продолжался до февраля 1943 года. Всего было изготовлено 5920 танков этой конструкции. На базе Т-60 позднее начали выпускать реактивную систему залпового огня БМ-8-27. Т-60 имел несколько модификаций. Первые танки этого типа вооружались двумя пулеметами — ДТ калибра 7,62-мм и ДШК калибра 12,7-мм. Затем пулеметы заменили на автоматическую авиационную пушку ШВАК калибра 20-мм, конструктивно доработав ее. Дальность стрельбы прямой наводкой достигала 2 километров. С орудием был спарен 7,62-мм пулемет ДТ. И пулемет, и пушку можно было снимать и вести из них огонь вне танка. Боекомплект составлял 750 выстрелов. Для автоматической стрельбы снаряды укладывались в ленту по 58 выстрелов.

Применялось несколько типов снарядов: бронебойно-зажигательный, подкалиберный, осколочно-трассирующий и осколочно-зажигательный. Пулемет имел боекомплект 945 патронов или 15 дисков. Мощность мотора Т-60 85 л. с. — ГАЗ-202. Некоторые модели оснащались двигателями «Форд» или ГАЗ-АА. Толщина лобовой брони 25—35 мм. Броня катаная гомогенная высокой прочности. Кроме того, лобовая часть экранировалась бронелистами толщиной 10 мм. Масса танка с экранированной броней — до 6,5 тонн. В дальнейшем на базе шасси этого танка были созданы несколько типов самоходных артиллерийских установок.

В отдельный танковый батальон по штату 1941 года входило 29 машин, из них 9 средних и тяжелых танков и 20 легких. 7 ноября 1941 года по Красной площади прошли 48 Т-60 и с парада сразу же ушли на передовую.

Наши танкисты называли Т-60 БМ-2 — братская могила на двоих. Немцы — «неистребимой саранчой». «Шестидесятки» чаще всего атаковали большими группами. Танк был очень маневренным, и, если им управлял опытный механик-водитель, немецким артиллеристам поймать его на мушку было нелегко. Немецкий Т-II не намного превосходил Т-60. На поле боя они сходились почти на равных. Хотя преимущество немецкой машины заключалось в том, что она была оснащена более мощным двигателем, а экипаж состоял из 3 человек, на одного человека больше.

Простой в производстве Т-60 сыграл важную роль в битве за Москву. Он, по сути дела, дал возможность нашей армии продержаться до того момента, когда эвакуированные на Урал заводы начали в необходимых для фронта количествах производить более мощные Т-34 и KB, а также новую модель легкого танка Т-70.

«Серия «Г» Особой важности.

БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 014/ОП штарма 49 20.2.42 г. 2.30 Карта 50 000.

1. Пр-к, приспособив к обороне населенные пункты МОСЕЙКОВО, ЛАДЫШКИНО, КУНОВКА, ПУПОВКА, ПИТОМНИК, КУВШИНОВО, КОЛЫХМАНОВО, УСТИНОВКА, САВОНИНО, ПРЕЧИСТОЕ, ОЛЬХИ и промежутки между ними, продолжает оказывать упорное сопротивление наступлению частей армии. С направления ПУПОВКА, КОЗЛОВКА, КУВШИНОВО, УСТИНОВКА, ПРЕЧИСТОЕ, ЮХНОВ возможны его контратаки.

2. Справа 53 СД 43 Армии наступает в направлении КЛИМОВ ЗАВОД; слева 50 Армия, сковывая пр-ка на рубеже ТИБЕКИ, ДАВЫДОВО, ЛИПОВКА, ЖИВУЛЬКИ, главными силами выходит на ВАРШАВСКОЕ шоссе в р-не юго-зап. БАРСУКИ и в последующем наносит удар на ЮХНОВ с запада.

3. 49 Армия, нанося главный удар из р-на ЛОСИНКИ в общем направлении на МОКРОВО, ЮХНОВ, к исходу 22.2.42 г., уничтожая пр-ка, выходит на ГЖАТСКИЙ большак р. УТРА; в дальнейшем овладевает ЮХНОВ. Исходное положение для наступления принять к 22.2.42 г.

Начало наступления 7.00 22.2.42 г.

4. 194 СД, надежно обеспечивая правый фланг армии и стык с 53 СД, создав здесь заграждения и минные поля, наступать в направлении отм. 169,2, 173,0.

К исходу дня 22.2.42 г. овладеть ГЖАТСКИМ большаком, создать в направлении НИКИТИНО сильные минные заграждения. С выходом на большак вести разведку в направлениях ГОРАЕЦ, СТУПИНО.

Для надежного обеспечения фланга со стороны ПУПОВКА, РУБИХИНО придается пять танков Т-60 и батарея ПТО 304 АП.

Штадив — МОРОЗОВО.

5. 5 Гв. СД с двумя KB и пятью Т-34, 508 ГАП, 2/564 АП РГК, наступая в направлении «К», ПИТОМНИК, «БР», к исходу дня овладеть без. выс. 1 км зап. отм. 133,0.

Штадив ПОПОВКА.

6. 133 СД с пятью Т-34, 511 ГАП, 1/1 гв. АП, батареей PC наступать в направлении МОКРОВО и к исходу 22.2.42 г. овладеть им.

Для обеспечения флангов КУВШИНОВО, ПОДВОРЬЕ выставить заслон, усилив его 5-ю Т-60 и батареей 304 АП ПТО.

Штадив — ПЕНЯЗИ.

Границы слева — МАЛИНОВКА, КУВШИНОВО, р. УГРА.

7. 34 СБр с ОРБ 5 Гв. СД занять и упорно оборонять рубеж: ВЬЮКОВКА, КРАСНЫЙ СТОЛБ, (иск) УСТИНОВКА. Активными действиями сковать пр-ка и не допустить переброски сил к участку главного удара.

Штабриг — КРАСНОЛЕСЬЕ.

Граница слева — р. УГРА, (иск) УСТИНОВКА, СЛОБОДА.

8. 238 СД с 173 ГАП, 1/564 АЛ, одной батареей PC занять и упорно оборонять рубеж кусты 0,5 км вост. УСТИНОВКА, 175,6, вост. окр. КОММУНА САВОНИНО.

Активными действиями в Направлении УСТИНОВКА сковать пр-ка и не допускать переброски его сил к участку главного удара.

Штадив — 190,6.

Граница слева — КАРМАНОВО, КОММУНА САВОНИНО, КОРЬ.

9. 217 СД с 40 ОГР, 1/103 МИБ, 1/51 ОСБ, создать систему заграждений и минных полей, надежно обеспечить фланг армии со стороны ОЛЬХИ, АЛЕКСЕЕВСКОЕ, КУЛИГИ, главными силами активными действиями сковать пр-ка в р-не ПРЕЧИСТОЕ.

Штадив — ТРЕБУШИНКИ.

10. Артиллерия:

1. В течение 21.2.42 г. уничтожить ДЗОТы пр-ка в ПУПОВКА, ПИТОМНИК, КУВШИНОВО, КОЛЫХМАНОВО;

2. Подавить оборонительные узлы пр-ка ПУПОВКА, КОЗЛОВКА, ПИТОМНИК, МОКРОВО, ПРЕЧИСТОЕ;

3. Не допустить огневого фланкирования из ПУПОВКА, КОЗЛОВКА, ПОДВОРЬЕ, КУВШИНОВО;

4. Не допустить контратак пехоты и танков со стороны ПУПОВКА, РУБИХИНО, МОКРОВО, ПОДВОРЬЕ, КУВШИНОВО.

Готовность артиллерии в 18.00 21.2.42 г.

11. ВВС Армии:

1. В течение 21.2.42 г. подавить арт. и мин. батареи в р-нах ПУПОВКА, ПИТОМНИК, МОКРОВО, ПОДВОРЬЕ, КУВШИНОВО;

2. В ночь на 22.2.42 г. изнурить живую силу пр-ка в р-нах: ПУПОВКА, КУВШИНОВО, КОЛЫХМАНОВО, ПОДВОРЬЕ, МОКРОВО;

3. 22.2.42 г. подавить пр-ка в р-нах МОКРОВО, ЮХНОВ и не допустить подхода резервов к ЮХНОВ с запада и юго-запада.

4. Прикрыть боевые порядки частей, ОП артиллерии и КП.

12. Начальнику инженерных войск Армии:

1. Создать сплошные заграждения на выходе из:

а) ЛАДЫШКИНО, КУНОВКА, ПУПОВКА;

б) ОЛЬХИ, ГЛАДКОЕ, КУЛИГИ.

2. Построить по одной дороге на каждую дивизию ударной группы, согласно моих личных указаний;

3. Для приведения в оборонительное состояние захваченных опорных пунктов пр-ка обеспечить соединения ударной группировки необходимыми инженерными средствами.

13. От командиров всех степеней ТРЕБУЮ:

1. Тщательного изучения местности в направлении наступления и тщательной отработки вопросов взаимодействия пехоты и артиллерии;

2. Надежного обеспечения своих флангов и организации непрерывной разведки вперед и на флангах;

3. Быстрого приведения в оборонительное состояние всех населенных пунктов и оборонительных узлов, захваченных у пр-ка, с постановкой заграждений в вероятных направлениях контратаки пр-ка.

4. Жестоких мер по сохранению тайны и внезапности производимой операции.

14. Донесения присылать:

1. О занятии исходного положения для наступления;

2. О начале атаки;

3. В дальнейшем через каждые 2 часа.

15. Штарм — БАРСУКИ. Опергруппа — ДЕНИСОВО.

ЗАХАРКИН

ЛИТВИНОВ

ВЕРХОЛОВИЧ».

Однако средства усиления и пополнение, выделенное Западным фронтом для предстоящего наступления, задерживались сосредоточением, и день атаки был перенесен на 24 февраля 1942 года. В приказе Захаркина № 15/ОП от 23 февраля 1942 года, который в основном дублировал положения предыдущего приказа по армии, 5-й гвардейской, стрелковой дивизии ставилась дополнительная задача: «...с выходом на р. УГРА иметь в виду наступать на ЮХНОВ с сев.-запада и запада»^{33}.

Итак, Юхнов снова появляется в боевых документах 49-й армии как конечная цель предстоящего наступления. 5-й гвардейской стрелковой дивизии обходным маневром с тыла предстояло штурмовать город, южный Ржев немецкой обороны группы армий «Центр».

Но события ближайших дней начали развиваться по несколько иному сценарию.

Дивизии буквально накануне наступления получали пополнение. На этот раз оно оказалось более существенным. К примеру, 5-я гвардейская стрелковая дивизия, которой отводилась главная роль в предстоящей атаке, получила 1772 человека маршевого пополнения, 133-я стрелковая дивизия — 746 человек. Остальные дивизии на порядок меньше. Погода в день наступления была теплой, небо покрывала сплошная высокая облачность, температура минус 2—5 градусов мороза.

В ночь с 23 на 24 февраля саперные части выдвинулись на нейтральную полосу на фронте ударной группировки и приступили к разминированию проходов. Снимали противотанковые и противопехотные мины, резали проволоку, ставили указатели. Немцы вели дежурный артиллерийский и минометный огонь. Характер его свидетельствовал о том, что противник ничего особенного с нашей стороны в это утро не ожидал. Небо и окрестные снега озаряли осветительные ракеты. Постукивали пулеметы — бессменные ночные сторожа передовой.

Подразделения 49-й армии вели усиленную разведку вперед по всему фронту.

Ровно в 7.00 началось наступление.

Из оперсводки № 109 к 17.00 24 февраля 1942 года штаба 49-й армии штабу Западного фронта:

«194 СД, прикрываясь на участке БОЛ. СЕМЕНОВСКОЕ, (южн) КУНОВКА, в 7.00 перешла в наступление с задачей овладеть ПУПОВКА, выс. 169,2. Встретив сильный минометно-пулеметный огонь из снего-земляных укреплений, минные поля и глубокий снег, — продвижения не имела. В течение дня вела огневой бой, производила разминирование, подтягивала танки, артиллерию для стрельбы прямой наводкой, готовясь к повторной атаке пр-ка ПУПОВКА и в р-не выс. 169,2».

«5 Гв. СД и 133 СД с 7.00 24.2.42 г. продолжали наступление, преодолевая сильный минометный и пулеметно-автоматный огонь из снего-земляных точек, огонь тяжелой артиллерии из р-на МОКРОВО, ЮХНОВ, минные поля, проволочные заграждения пр-ка и глубокий снег, передовые части имели незначительное продвижение, выдвинувшись на рубеж 150 м сев. дороги ПИТОМНИК—КУВШИНОВО. В дальнейшем, подтянув танки и артиллерию для стрельбы прямой наводкой, в 14.00 перешли в атаку. Атака встречена сильным минометным и фланкирующим пулеметным огнем из р-нов ПИТОМНИК, КУВШИНОВО. Положение частей первого эшелона уточняется, 2 и 3 эшелоны — положение без изменений».

Оперсводки, донесения, оперсводки, приказы, оперсводки... Хорошо, что существуют архивы. Вот только пока еще не ко всему допускают нашего брата писателя. Многовато документов закрыто бронированной плитой, на которой монументально отлито: «СЕКРЕТНО». И ничего тут не поделаешь. Надо ждать, когда рассекретят очередную серию документов. Процесс этот порой растягивается на годы. От кого мы прячем свою историю? От кого так тщательно скрываем доблесть Красной армии, лучшие качества своего народа и храбрость своих отцов и дедов?!

«Оперсводка № 106 к 5.00 23.2.42 г. Штарм 49.

Карта 50 000 и 100 000.

1. Части ударной группы Армии в ночь на 23.2.42 г. производили выдвижение боевых порядков пехоты к рубежу атаки.

На участке КОЛЫХМАНОВО, УСТИНОВКА с целью отвлечения внимания пр-ка вели активную боевую разведку и огневые налеты по его расположению.

Пр-к на всем фронте Армии вел методичный минометный огонь; на участке ударной группы Армии — периодические огневые налеты.

2. 194 СД с 38 лыж. батальоном, 5 Т-60, батареей 304 АЛ ПТО в готовности для наступления:

616 СП, прикрывая рубеж БОЛ. СЕМЕНОВСКОЕ, выс. 174,2, частью сил с утра 23.2.42 г. наступает на ПУПОВКА;

470 СП к 10.00 — в прежнем р-не, имеет задачи совместно с 616 СП овладеть ПУПОВКА, в дальнейшем, обеспечивая правый фланг ударной группы, во взаимодействии с 954 СП овладевает КОЗЛОВКА и выходит на шоссе южнее этого населенного пункта;

954 СП к 1.00 на прежнем рубеже.

Артиллерия дивизии на огневых позициях в р-нах: зап. ПУПОВКА, с.-з. ЛОСИНКИ, в течение дня вела огонь по сосредоточению пехоты пр-ка КУВШИНОВО; разрушен один блиндаж, дивизия получила 224 человек пополнения.

3. 5 Гв. СД с двумя KB, 5 средними танками, 508 ГАП, 2/564 АП РГК, к 2.00 занимали следующее положение:

630 СП — 1,6 км сев.-вост. ПИТОМНИК;

586 СП — во втором эшелоне, 2 км вост. ПУПОВКА;

765 СП — в третьем эшелоне в лесу 2,5 км ю.-в. ЛОСИНКИ.

Артиллерия дивизии на огневых позициях в р-нах: ПОЛЯНА, южн. ПОПОВКА, ЛОСИНКА; огня не вела.

Дивизия получила пополнение в количестве 1772 человека.

4. 133 СД с 10 танками, 511 ГАП, 1/1 Гв. АП, батареей PC, батареей 304 АП ПТО к 2.00 занимала положение: 521 СП — лес 1,3 км сев.-зап. КУВШИНОВО, имея задачей с утра 23.2.42 г. прорвать оборону пр-ка на рубеже дороги 1—1,5 км зап. КУВШИНОВО, в дальнейшем с частью сил 681 СП наступать в обход МОКРОВО с сев.-зап.

681 СП во втором эшелоне в лесу сев.-зап. Пос. пл., имея задачей прикрыть левый фланг ударной группы Армии со стороны КУВШИНОВО, БОДБОРЬЕ, частью сил наступает совместно с 521 СП.

418 СП — в прежнем районе на доукомплектовании.

Артиллерия дивизии на огневых позициях в р-нах: вост. ЛОСИНКИ, МАЛИНОВКА, зап. ДЕНИСОВО. В течение дня огня не вела.

Дивизия получила пополнение в количестве 746 человек.

5. 34 СБр, 238 и 217 СД с прежними частями усиления; положение частей по сравнению с оперсводкой № 105 — без изменения.

Артиллерия дивизии вела огонь по скоплению пр-ка в р-нах УСТИНОВКА, САВОНИНО, ПРЕЧИСТОЕ.

Уничтожено до взвода пехоты; подавлено 4 мин. батареи, 1 ст. пулемет; разрушено 3 блиндажа.

Части получили пополнение. 34 СБр — 218; 238 СД — 353; 217 СД — 234 человека.

Пр-к активности не проявлял.

6. Соседи: справа 53 СД — положение частей без изменения; слева 154 СД — удерживает рубеж АСТАПОВА СЛОБОДА... (Далее неразборчиво. — С. М.)

7. Связь: с дивизиями — телефон, радио, СТ-35. Со штабом фронта — радио, БОДО.

8. Погода: облачность до 6 баллов, местами туман, температура ночью 16, днем 7—15 градусов холода.

Зам. начальника штаба 49 Армии

полковник ПАСТУШИХИН.

Зам. военкома штаба Армии

бат. комиссар КУЗНЕЦОВ.

Зам. начальника оперативного отдела Штарма

подполковник БЕЛЯЕВ.

Верно: начальник секретной части опер. отд. Штарма техник-интендант 1-го ранга ИВАНОВ»^{34}.

— К 23 февраля, как раз на праздник, присвоили Ивану ефрейтора. Приказом по полку провели. Как положено. Прикрепил он «секелек» в петлицу и смотрит на меня, щурится, как кот после сметаны. «Что смотришь, — говорю ему, — надо отметить, а то дальше не пойдешь и до генерала к концу войны не дослужишься».

Причина серьезная. И не одна. Праздник — это первая. Вторая — Иванов «секелек». Стали думать: где взять? Старшина только кулак показал. Пошел, мол, кобыле в трешшину... Нам, отделению, во второй половине ночи на пост идти. Из артполка два дня назад на санях привезли легкую противотанковую пушчонку — тридцатисемимиллиметровку. Трофейную. В артмастерских ее немного переделали, отремонтировали откатник, сняли колеса, приладили к санным полозам, и получилась не пушка, а черт-те знает что. Но расчет у этой трофейной пушчонки был бедовый. Наводчик такой, что раз на спор в немецкий дот прямо в амбразуру снаряд запустил. Они из него потом несколько дней не стреляли, пока не отремонтировали. И вот нас, пехоту, посылали в охранение, позицию их охранять.

Потолкались мы по траншее, нигде ни у кого нет. Все чай пьют. До заступления в караул еще часа четыре времени. Смотрим, наводчик наш идет. Тоже ищет. Увидел Ивановы петлицы и говорит: «О, пехота, с тебя причитается!» Стали думать втроем. И наводчик вдруг говорит: «Выпивка, ребята, есть. И она рядом. Двести метров — и хоть залейся». — И кивнул через бруствер.

Куда ж ты, думаю, кума лихая, нас толкаешь? И говорит: «А я, ребята, тоже с вами пойду. Только об этом — никому. И гранат надо побольше взять». Вот что он нам сказал.

Было у нас на нашем участке место такое — овраг, и зарос тот овраг кустарником да ольхами. Не продерешься. Овраг был заминирован. Как положено. И с нашей стороны, и с немецкой. А днем нам уже приказ зачитали: утром 24 февраля — наступаем. Правда, наша бригада оставалась на своих рубежах. Прорыв намечался в другом месте. На Юхнов. Юхнов хотели взять. А наша бригада должна была делать вид, что наступает. Называлось это — сковывать противника по всему фронту активными действиями. Чтобы немцы не сняли с нашего участка резервы и не перебросили их туда, где наши решили прорывать фронт.

И вот собрались мы и полезли в тот овраг. Недалеко наш пулеметный расчет. Слышим, разговаривают: «Да это наши саперы полезли разграждение делать». Ладно, сошло. А то могли бы и шум поднять. Мало ли кто на нейтральную полосу полез? Может, к немцам сдаваться подались...

Свои мины мы стороной обползаем, знали, как наши саперы их ставили. А вот немецкие... Ползли по тому оврагу и тряслись от страха. Я наводчику: «Может, назад вернемся?» Тот: «Ты что, тут теперь совсем рядом!» И слушать не хочет. Иван, гляжу, тоже молчит. Всем выпить хочется.

Подползли. Уже, слышим, немцы бормочут, тоже небось табачок делят. Выползли мы в соснячок и стали место выбирать. А у них перед деревней насыпан снежный вал. Когда ракета вверх пошла, заметили мы, что они за тем валом копошатся. Лезть туда бесполезно: захватят самих. Недалеко тропинка протоптана. Провод на сосенках висит. Потрогали мы его, резать не стали. Связисты с выпивкой «по нитке» не ходят. Куда бы могла вести эта «нитка»? И тут Иван вспомнил, что, когда мы несколько дней назад наступали, справа фланкирующим огнем нас все время, прижимал к земле пулемет. Откуда он бил, мы тогда не поняли. Наблюдатели наши тоже ничего толком не разглядели.

Пошли мы по той тропинке. А наводчик — надо ж, какой находчивый малый попался! — нет чтобы тихо идти, но нарочно идет и по-немецки бормочет. Видать, в школе хорошо учился, кое-что по-ихнему знал. Эх, думаю, погубишь ты нас, ухарь ростовский. Из Ростова родом был. Одесса-мама, Ростов-папа... Слышим, впереди снег — хруп-хруп... Стоит на стежке немец. Винтовка на руке. Штык так и поблескивает. Что-то спросил. Наш ростовский ему: «Я, я...» И — сов ему штык в горло. Ловко так. Штык-нож от СВТ у него в валенке за голенищем был спрятан. «Я, — говорит, — ребята, до войны два года отсидел за фулюганство, мне, мол, все нипочем, и человека зарезать все равно что муху на стекле задавить...» Ну и ну, думаю, связались с уголовником, такой мародер нас живыми назад не приведет. И тут мне наша холодная траншея такой родной и уютной представилась, что так бы туда и побежал. Вытер он руки в снегу, штык почистил и толкнул меня: мол, обыщи. А у меня руки ходуном ходят, внутри все холодцом взялось, колышется. Ничего с собой поделать не могу, руки не слушаются. Иван нагнулся, перевернул немца, снял с него ремни, в карманах пошарпал. Все, что было, в «сидор» сложил. Немца снегом присыпали.

А дальше у нас все хорошо пошло. Вошли мы в ихнюю землянку. Храпят! Дух мужицкий стоит. В углу печка из вырезанной бочки. Натоплена жарко, еще рдеет. Наш ростовский так и пошел по порядку. Пошлепает по губам, и, только он глаза продерет, — штыком чуть повыше ключицы... А мы кинулись ранцы собирать. Сделали дело, назад пошли. Одного немца живого ведем. Немец пулемет волокет. Ленту вытащили, выбросили.

Когда пришли назад, ростовский посмотрел на немца и говорит: «Вот зачем мы его притащили? Во-первых, сейчас не выпьешь, надо пленного к комбату вести. Или вашему ротному сдать? Во-вторых, за самовольное оставление расположения...» Решили так: отметить Ивановы «секеля», заодно удачную разведку, а потом уже идти сдавать немца. Да и самим сдаваться! Сели мы в землянке, зажгли коптилку, и пошел у нас пир горой. Немцу тоже налили. Он выпил, повеселел. А что ему? Отвоевался. Одежка на нем так себе — шинель, а под ней, под мундиром, кофта бабья, правда, шерстяная, добротная.

Пленного утром привели к ротному. Немец пьянее нас оказался. Ротный обнюхал нас и все сразу понял. «Так, — говорит, — за мародерство и нарушение приказа о военной тайне надо бы вас под суд военного трибунала отдать. А тебя, ефрейтор Криков, разжаловать в рядовые. Но, учитывая наличие пленного, при всех документах и с трофеем в виде исправного пулемета, трибунал отменяю и объявляю благодарность. Скажете, что я вас в разведку посылал. Понятно?»

Что тут непонятного? Шнапс выпит. Ивановы «секеля» мы в кружках помочили. Так что на все остальное можно наплевать. Трибунал нам ротный отменил. Ростовский на батарею ушел. Один ранец с собой забрал, ребят угостить, товарищей своих из расчета.

С тех пор я ростовских уважаю. Ловкие, веселые ребята! Такие, что и говорить, нигде не пропадут.