Кровавый ветер

«Манхэттенский кошмар» — первый роман Томаса Уолша (1908–1984) и одно из самых захватывающих произведений о работе полицейских — был по праву удостоен премии Эдгара По в номинации «Лучший детектив 1950 года».

Уолш, однако, начал писать криминальные романы еще в 1933 году. Свои многочисленные произведения он публиковал в таких известных иллюстрированных журналах, как Collier's и The Saturday Evening Post, некоторые из его рассказов печатались и в журнале Ellery Queen's Mystery Magazine. Еще раз он получил премию Эдгара По в 1978 году за рассказ «Второй шанс».

В том же году по рассказу сняли фильм «Станция „Юнион“». Совершенно очевидно, что под названием этой станции подразумевался Центральный железнодорожный вокзал Нью-Йорка. Режиссеру успешно удалюсь перенести рассказ на экран, и фильм никоим образом не утратил атмосферы напряжения, которую столь искусно создал писатель. Действие рассказа длится на протяжении 48 часов. Нагнетаемая неизбежность развязки, ставшая неотъемлемым элементом современных триллеров, являлась довольно свежим приемом в те времена, когда Уолш писал свой первый из одиннадцати романов.

В 30-е годы Томас Уолш опубликовал в журнале «Черная маска» около полудюжины рассказов. «Двойная проверка» стал первым из них, а появился он в июльском номере за 1933 год.

Двойная проверка Томас Уолш Переводчик Никита Вуль

Дивайн был юрким человеком небольшого роста, щуплым, с тонкими чертами лица. Его волосы и щеточки усов над верхней губой отливали жгучей чернотой. От уголков проницательных глаз тянулись лучики морщинок. Когда он заговорил, в его взгляде одновременно чувствовались беспокойство и наигранная легкость.

— Вы должны понимать, что я не могу относиться к этому серьезно, — сказал он.

Флаэрти кивнул. Ему был знаком такой тип людей — надменных богачей, имеющих в обществе большой вес. Поди пойми, что скрывается за их поведением.

Банкир же, не повышая голоса, заговорил быстрее:

— Первое письмо я получил две недели назад. С того времени они стали приходить с перерывом в два-три дня. Конечно, я не придавал им никакого значения — люди моей профессии постоянно получают подобные письма. В основном это пустые угрозы, но вчера мне позвонили прямо сюда, в мою контору, вот тогда-то я и решил обратиться в полицию. За помощью профессионалов, так сказать, — он выдавил слабую улыбку, еле разжав губы.

Флаэрти кивнул.

— Правильно поступили, — сказал он. — У вас остались эти письма?

Дивайн слегка повернулся в кресле и нажал на одну из белых кнопочек рядом с собой.

— Зачем они мне? Если, конечно, их не сохранил Барретт, мой секретарь. Но я и представить не мог…

Высокий мужчина с серыми глазами, в сером костюме, с каштановыми волосами с проседью бесшумно проскользнул в кабинет. Он слегка кивнул Флаэрти, глядя как будто мимо него.

— Нет, — ответил он, когда Дивайн повторил свой вопрос. — Прошу меня простить, но я отправил их прямиком в мусорную корзину — самое подходящее место для таких писулек. Мне и в голову не пришло, что они могут понадобиться.

Лицо Флаэрти приобрело кислое выражение. «Сноб», — подумал он.

— Вам было бы лучше их сохранить. Иногда из таких бумажек можно много чего узнать. Мой вам совет на будущее — больше их не выбрасывайте. — Он повернулся к Дивайну: — А что это был за телефонный звонок?

— Позвонили около полудня. Когда я снял трубку, мне показалось, что на том конце провода разговаривали два человека. Но я не мог разобрать их слов, потому что они говорили не в саму трубку. Ах да, кажется, я услышал что-то вроде «Джинджер» или «Джиггер». Я решил, что это имя одного из них. Когда я произнес: «Алло», — один из них сказал: «Мы не шутим. Деньги должны быть в четверг, в полдень, и никаких звонков в полицию. Если вы готовы заплатить, размещайте объявление в „Морнинг Геральд“. Оно должно быть адресовано человеку по имени Чарли. Мы вам сообщим, что делать дальше». А потом повесили трубку.

— Это все? — поинтересовался Флаэрти. Когда банкир утвердительно кивнул, он встал и взял шляпу. — Ничего не предпринимайте, пока я с вами не свяжусь. Я позвоню позже сегодня вечером. Может быть, чтобы выйти на них, нам действительно придется дать объявление в утренней газете. Сейчас вам не о чем волноваться.

Дивайн нервно улыбнулся и быстро облизнул губы.

— Я, конечно, не боюсь и не намерен отдавать им свои деньги. Им не запугать меня, как мелкого лавочника. Я вверяю дело вам, мистер, э-э-э, Флаэрти.

Флаэрти услышал это «э-э-э», когда уже направлялся к выходу, и оно его насторожило. Он закрыл за собой дверь и, пройдя через внешние офисы «Первого коммерческого банка», вышел на улицу.

Стоял теплый сентябрьский вечер, улицы были исчерчены четкими тенями. Он украдкой огляделся по сторонам. Ну и дельце ему досталось. Но тут уж ничего не попишешь.

Отдав свой отчет в управление и уже спускаясь по лестнице, Флаэрти столкнулся с Майком Мартином, который как раз шел наверх. Майк, несмотря на появившееся брюшко, производил мощное впечатление. Он был крепко сбит, к тому же являлся обладателем грубого, хриплого голоса и пудовых кулаков. Рядом с молодым, поджарым Флаэрти Майк выглядел как жирный мопс, оказавшийся подле гончей.

Флаэрти схватил Майка под руку и увлек его в нишу рядом с лифтом.

— Слушай, Майк, ты появился очень кстати. Тебя назначили мне в напарники по делу о вымогательстве. Приказ шефа.

— А шеф не дурак, — отозвался Майк. — Сразу видно, ему хочется, чтоб за работу взялся человек с мозгами.

— Именно, — кивнул Флаэрти. — Ну а ты хотя бы опыту немножко наберешься. Заявление подал Конрад Дивайн, директор «Коммерческого банка».

Майк извлек сигарету из пачки, которую протянул ему Флаэрти, затянулся и медленно выпустил струйку дыма.

— Дивайн, говоришь? С ним они маху дали. Говорят, «Коммерческий» со дня на день лопнет.

— Думаешь, у других банков дела обстоят лучше? — проворчал Флаэрти. — Одним словом, вчера ему позвонили. Он говорит, что расслышал имя, нечто вроде «Джиггер».

Майк с задумчивым видом сплюнул в угол:

— Джиггер? Может, Джиггер Бернс? Он уже давно ведет себя тише воды, ниже травы. Да и вообще такими делами не занимается.

— Вот и я о том же, — согласился Флаэрти. — На Джиггера непохоже. Хотя сейчас такие времена — пойдешь на всякое.

— Давай-ка подумаем, — протянул Майк. — Джиггер у нас бомбит сейфы, работает со взрывчаткой, — широко раскрыв глаза, он уставился на Флаэрти невидящим взглядом. — Вечером в понедельник повстречался я с ним в баре «У Джо». Время было семь сорок шесть. Синий пиджак, белые брюки, желтые перчатки… — Майк в восхищении замолчал. — Желтые перчатки! Ты только подумай! Моя мне такие подарила на прошлое Рождество, но черт меня подери, если я смогу их когда-нибудь надеть. Пришлось соврать, что они потерялись… Так вот, он разговаривал с Джонни Греком.

— Погоди, — перебил Флаэрти. — Ты никогда не говорил о его дружке. Что у тебя на Джонни Грека?

— Крепкий орешек, — снова сплюнул Майк. — Тридцать пять лет, рост пять футов восемь дюймов, вес сто шестьдесят фунтов, глаза И волосы темного цвета, на правой брови — шрам. Два раза привлекался за разбой, один раз за убийство, но в убийстве его признали невиновным — за отсутствием свидетелей.

— А вот он вполне подходит, — кивнул Флаэрти. — Дэвис его на прошлой неделе взял, но пришлось отпустить по решению суда. Джонни крутит шашни с одной полячкой в «Эспланаде». Можем сегодня вечерком наведаться туда к нему в гости.

Майк кинул взгляд на часы:

— Сейчас, считай, девять. У моей сегодня гости, так что мне надо домой.

— Давай беги, — с горечью в голосе произнес Флаэрти. — Вот она, семейная жизнь, — фартучки да слюнявчики. Бьюсь об заклад, небесно-голубое кухонное полотенце, расстеленное на твоем пузе, будет смотреться просто обворожительно. Вы так чисто моете посуду, мистер Мартин! И как же у вас это получается?

— Попомни мое слово, Флаэрти, — нахмурился Майк. — Когда-нибудь я порву тебя, как тряпку.

Длинная вертикальная вывеска отбрасывала на тротуар пятно грязновато-желтого цвета. Быстро вспыхивали и гасли буквы «Эспланада. Танцы. 25 центов». Грязные двустворчатые двери вели в залу, откуда на верхний этаж поднимались ступеньки, покрытые истертым ковром. Когда Флаэрти, входящий в залу, остановился придержать дверь Майку Мартину, в уши полицейским ударила громкая музыка, которую перекрывал гомон голосов, перемежавшийся взрывами смеха.

Флаэрти великолепно смотрелся в коричневом костюме и бордовом галстуке. За Флаэрти следовал Майк, одетый в серую пару, правда, с измятым воротничком и криво повязанным галстуком.

— Великолепно выглядишь, старина, — оскалился Флаэрти. — Бьюсь об заклад, стоит нам подняться, как у тебя не будет отбоя от поклонниц. Даже слепой за сто миль догадается, что ты коп.

— Может, оно и так, — согласился Майк. — Окромя дамских угодников шефу нужны и настоящие полицейские. Если бы портной вовремя сшил мне костюмчик…

— Ладно, — перебил его Флаэрти. — Я внутрь, а ты, Майк, стой у двери. Попробуешь спрятаться за плевательницей. Пошли.

Флаэрти быстро взлетел по лестнице, а за ним грузно проследовал Майк. Оказавшись на втором этаже, Флаэрти кинул четвертак девушке в кассе и, пройдя через турникет мимо высокого мужчины в очках с усыпанным прыщами лицом, оказался в небольшом вестибюле.

Встроенные в стены лампы из матового красного стекла струили тусклый свет, заливавший диваны и кресла с деревянными спинками. Несколько дальше, на всю ширину здания, раскинулась танцевальная зала. Флаэрти, не торопясь, обошел ее, пристально всматриваясь в лица посетителей. Снова оказавшись у дверей, он сделал еще круг, затем еще один. Выкурив сигарету и потанцевав с пышной брюнеткой, вышел и приблизился к Майку, который ждал его в кресле возле дверей.

— Пока негусто, — посетовал он. — Ни Джонни, ни Джиггера. Может, объявятся позже, так что нам лучше пока не уходить.

Майк в ответ лишь кивнул. Время тянулось медленно. По лестнице то и дело поднимались новые посетители, которые проходили через турникет в зал, не забыв поприветствовать прыщавого охранника. Флаэрти, начав уже терять терпение, смолил сигарету за сигаретой. Закурив, он сделал несколько быстрых затяжек, после чего затушил окурок в стоявшей у его ног вазе с песком. Когда в ожидании прошел почти час, по лестнице поднялся щупленький человек с землистым цветом лица и, проскользнув мимо полицейских, прошествовал в туалет.

Майк кивнул в его сторону и произнес:

— Это Джоуи Хелтон. Можем попытать с ним счастья.

Флаэрти кивнул, и детективы проследовали за Хелтоном. Когда они вошли в туалет, человечек, который в это время мыл в раковине руки, даже не обернулся. Однако, услышав голос Майка, он буквально подпрыгнул на месте.

— Привет, Джоуи.

Забегали маленькие пристальные крысиные глазки-бусинки. Человечек то и дело переводил взгляд с Майка на Флаэрти.

— У нас есть кое-какие новости для Джонни Грека. Давно его видел?

— Давно, — ответил человечек. — А что за новости?

— Оставил пару грязных носков там, где не нужно, — отозвался Флаэрти. — Вот мы и хотим, чтобы он их постирал. Давай-ка, Джоуи, вспоминай.

— Да пошли вы к черту, — вдруг прорычал человечек и попытался прошмыгнуть за дверь. Флаэрти быстро его перехватил и резко швырнул назад, к раковине:

— Куда ты так торопишься, Джоуи? На нары? Три месяца без понюшки я тебе обеспечу. Оно тебе надо?

Джоуи кинул взгляд на каменное лицо Майка, медленно провел языком по губам и, наконец, произнес:

— Ладно. Короче, я про Грека ничего не знаю. Сюда он часто ходит, крутит шашни с полячкой. Больше я ничего не видел.

— А мне больше и не надо, — ответил Флаэрти. — Ты славный мальчик, Джоуи. Когда выйдешь, подойдешь к полячке и что-нибудь ей скажешь. Но о нас ни слова. Понял?

— Понял, — ответил Джоуи. Он с угрюмым видом подтянул галстук и вышел вон.

Мгновение спустя за ним последовали детективы. Флаэрти снова оказался в бальной зале, держась от Джоуи на расстоянии ярда. Он внимательно проследил, как человечек, пробравшись через толпу, остановился возле высокой блондинки и о чем-то заговорил. Она кивнула, отвернулась, после чего Джоуи снова что-то ей сказал.

Флаэрти вернулся к Майку:

— Позвоню Дивайну, — сказал он, — а ты пока сиди здесь.

— Валяй, — кивнул Майк. — Жду.

Флаэрти, миновав турникет с охранником, зашел в телефонную будку. Полистав справочник, отыскал номер и кинул в прорезь монету. Когда он представился, мужской голос на том конце провода произнес: «Одну секундочку, сэр». Флаэрти попытался вытряхнуть из пачки сигарету. Тут в трубке что-то металлически щелкнуло, и раздался голос банкира:

— Мистер Флаэрти?

Полицейский усмехнулся. Что ж, на этот раз никаких «э-э-э». Дивайн говорил быстро, его голос дрожал:

— Они мне снова звонили… Угрожали убить сегодня вечером. Они пронюхали, что я обратился к вам. Господи… Немедленно сюда приезжайте! Если они…

Флаэрти наконец извлек сигарету из пачки и неторопливо прикурил, чиркнув спичкой о подошву ботинка:

— Сохраняйте спокойствие. Мы кого-нибудь к вам пришлем. Минут через десять, а то и раньше. Они пытаются вас запугать. Не волнуйтесь.

Полицейский повесил трубку. Вот теперь Дивайн по-настоящему напуган, не то что днем, когда еще не успело запахнуть жареным.

Майк по-прежнему ждал Флаэрти.

— Не желаешь прошвырнуться к Дивайну? Захвати кого-нибудь с собой по дороге. У него уже поджилки трясутся, думает, что сегодня его пустят в расход. Я останусь здесь, может, мне удастся что-нибудь выведать у девчонки Грека. Звякни, когда доберешься до Дивайна.

— Ладно, — кивнул Майк и отправился к лестнице.

Флаэрти снова прошел в бальную залу и огляделся. Девушка, с которой говорил Джоуи Хелтон, сидела на одном из стульев, поставленных специально для работниц клуба.

Флаэрти пересек залу и остановился напротив нее.

— Потанцуем? — спросил он.

Она кивнула и подняла на него скучающий взгляд. Как только заиграла музыка, они закружились в плавном танце. Блондинка, обладавшая большим чувственным ртом и темно-синими глазами, была высокой, почти одного роста с Флаэрти. Ее волосы были заколоты в гладкую прическу.

Пара танцевала молча, не говоря друг другу ни слова. Когда музыка подошла к концу, Флаэрти произнес:

— Спасибо. Весьма недурно, солнышко. Как насчет еще одного танца?

Вместо ответа она лишь пожала голыми плечами. Свет притушили, а один молодой человек из ансамбля отложил в сторону инструмент и затянул в маленький микрофон что-то убаюкивающее.

У девушки была ладная гибкая фигура. Она танцевала, слегка повернув голову, устремив взгляд за плечо Флаэрти. Полицейский крепче сжал ее талию.

— А ты ничего, — произнес он. — По крайней мере я так считаю. Слишком хороша, чтобы тратить свое время на всяких проходимцев.

Вначале она не ответила, но спустя мгновение переспросила сквозь зубы, не поворачивая головы:

— Проходимцев?

— Ну да, — отозвался Флаэрти. — Ты знаешь, о ком я. Я про красавчика, с которым ты танцевала вчера вечером.

Она резко повернула голову, обдав полицейского запахом дешевых духов. В глазах, прикрытых подведенными тушью ресницами, мелькнула тень издевки:

— Вчера вечером меня здесь не было, — сказала она низким хрипловатым голосом, выговаривая слова с легким акцентом.

— Ну, значит, позавчера, — рассмеялся Флаэрти. — Я тебя с ним часто видел. Ты с ним встречаешься?

Она пожала плечами, чуть слышно подпевая солисту ансамбля.

— У меня порой бывают свободные вечера, — произнес Флаэрти. — Может быть, поужинаем сегодня?

— Нет, — отозвалась она. — У меня мать болеет.

— Знакомая песня, — протянул Флаэрти. — Мама болеет, а сестра ушла в монастырь. Ладно, солнце, как-нибудь еще свидимся.

Когда музыка смолкла, девушка снова присела на стул. Она явно с кем-то собиралась встретиться. Не исключено, что с Джонни Греком. Флаэрти, решив подождать, глянул на часы. Двадцать минут одиннадцатого — вот-вот должен позвонить Майк. Он вышел в вестибюль и выкурил сигарету. Когда в кабинке зазвенел телефон, полицейский схватил трубку, прежде чем охранник успел повернуться.

— Алло.

— Флаэрти? — Во вкрадчивом голосе Майка звучали нотки волнения. — Дуй сюда, да побыстрее. Кто-то оставил в машине подарочек Дивайну. Буквально пять минут назад банкир с шофером взлетели на воздух.

Флаэрти поймал такси на углу. Все десять минут, которые заняла поездка, он напряженно вглядывался во тьму. Что, черт возьми, происходит? Ни Джонни Грека, ни Джиггера Бернса нельзя было упрекнуть в отсутствии мозгов. Взорвать человека — это не шутки. Но зачем? Они даже не дали Дивайну времени пойти на попятную. Что это? Хотели преподнести урок другим, чтобы в следующий раз жертва шантажа не побежала жаловаться? Очень может быть. Интересно, что же видел Майк?

Машина скользнула в тишину и мрак, которые царили на Магнолия-авеню. Проехав три квартала, полицейский увидел в бледном свете уличного фонаря группу людей. Кругом во всех домах горели окна, в дверях толпились люди, громко перекрикиваясь друг с другом. Выбравшись из машины, Флаэрти расплатился с водителем и попросил его обождать десять минут.

Дом Дивайна отделяла от улицы низкая терраса, а сам он представлял собой большое трехэтажное здание, к которому через окутанный мраком газон вела присыпанная гравием дорожка. Вдоль улицы тянулась густая живая изгородь. Флаэрти продрался сквозь нее, и путь ему загородил полицейский в форме. Флаэрти как раз рылся в карманах в поисках удостоверения, когда к нему подошел Майк.

— За дело, Смит, — буркнул он. — Разгони толпу. Пошли, Флаэрти.

В молчании они направились к вершине холма. Из окон первого этажа лучился свет, заливавший траву и кусты. В разбитых окнах колыхались на ветру изорванные занавески. Скамейка у входа стояла, пьяно скособочившись, один ее край упирался в землю. Сам подъезд, выстроенный в колониальном стиле, видимо, раньше щеголял высокими стройными колоннами и резным портиком. Теперь три колонны покосились, а правую часть крыши сорвало, и она свисала словно тряпка.

Остатки покореженной машины громоздились грудой почерневшего металла в футе от скамейки. Крышу снесло взрывом, а стекло разбитых окон, лежавшее вокруг, сверкало в электрическом свете как серебро.

— Теперь дело за патологоанатомами, — промолвил Майк. — Останки опознаешь разве что под микроскопом.

Флаэрти нагнулся и пристально всмотрелся в обломки. Когда он выпрямился, его лицо приобрело сероватый оттенок.

— Вот те на!

— Ага, — согласился Майк. — Лучше просто не скажешь.

— Ты видел взрыв?

Майк сплюнул и кивнул:

— Видел. Мы как раз подъехали. Я заскочил в участок, взял Смита, тачку, и мы поехали сюда. На улице я никого не видел. Велел Смиту ждать, а сам пошел к дому. Тут я и приметил, как из парадной двери вышел человек в цилиндре и сел в машину.

— Дивайн, — нахмурился Флаэрти. — Я-то думал, у этого идиота хватит мозгов остаться дома.

— Потом я услышал, как завелся мотор, и буквально через секунду рвануло. Я ничего не успел увидеть, меня как пушинку отшвырнуло взрывной волной в кусты. А когда я добрался до машины, все было кончено.

Флаэрти закурил, кинув спичку на газон. На мгновение пламя выхватило из тьмы его худое, суровое лицо.

— Бомбу, видать, законтачили с мотором. Но тогда какого черта машина не взорвалась в гараже? Что делал шофер? Он что, после того как подогнал машину, оставил ее без присмотра?

— Не знаю, — ответил Майк. — Я еще не успел допросить слуг. Они сейчас так напуганы, что ничего толком сказать не могут — одно сплошное блеяние. У Дивайна был дворецкий. Англичанин. Вот с ним тебе, Флаэрти, стоит повидаться. Господи Боже! Задаст он прачечной работу на этой неделе.

— Узнай, что делал шофер, — велел Флаэрти. — Допроси народ в округе, может, кто чего и видел. А я займусь Джонни Греком и Джиггером. Это они подложили взрывчатку.

Вдалеке заслышался рез сирен. Флаэрти отшвырнул в сторону окурок.

— Наверное, это шеф. Дивайн в городе был большой шишкой, так что начальству захочется узнать, как мы прошляпили покушение. Майк, ты оставайся здесь, принимай поздравления. Пока. Я тебе потом звякну в управление.

— Ах ты… — Майк выругался, — Шеф и для тебя прибережет пару комплиментов. Я уж об этом позабочусь.

Такси, в котором ехал Флаэрти, вильнуло на углу, чтобы не врезаться в летящую навстречу полицейскую машину. Затем водитель выправил руль, и они понеслись по Магнолия-авеню. Доехали быстро — когда такси затормозило у «Эспланады», на часах Флаэрти было десять минут двенадцатого.

Народу в клубе прибавилось. Теперь люди вели себя веселее и куда как более шумно.

Флаэрти протолкался через толпу, прошел через вестибюль и снова оказался в танцевальном зале. Блондинки нигде не было.

Он вернулся к турникету и спросил прыщавого охранника:

— А куда подевалась высокая блондинка? Полячка…

Мужчина пожал плечами:

— Ушла минут десять назад.

Флаэрти чертыхнулся.

— Где она живет?

— Вы меня с кем-то путаете, — ответил прыщавый. Маленькие глазки за стеклами очков настороженно смотрели на полицейского. — Слушайте, какая вам разница? Тут полно блондинок.

Флаэрти рванул охранника на себя и, впившись в него взглядом, повторил:

— Где она живет?

Прыщавый облизнул губы. Он явно колебался. Выдвинув вперед челюсть, он произнес:

— Слушайте, чего вам надо? Проблем? Я же сказал…

— Я слышал, что ты сказал. А проблемы как раз у тебя. Только не рассказывай, что у тебя нет списков. Ты не хуже меня знаешь закон о таких заведениях.

Прыщавый попытался выдержать взгляд Флаэрти, но у него ничего не получилось.

— Ясное дело, у меня есть списки, — угрюмо произнес он. — Подождите здесь.

Он подошел к окошку кассы, перебросился парой фраз с девушкой и минуту спустя вернулся, сжимая в кулаке клочок бумаги.

— Анна Брински, Аллингтон-плейс, 213,— произнес он, украдкой глянув на Флаэрти. — А что случилось? Если…

Флаэрти и не подумал дослушать охранника. Прыгая через три ступеньки, он спустился на первый этаж, выбежал за дверь и повернул налево. Промчавшись четыре квартала, он оказался на Аллингтон-плейс — узкой, плохо освещенной улице, по сторонам которой параллельно друг другу тянулись два ряда дешевых многоквартирных домов из песчаника. Детектив отыскал двести тринадцатый дом, отсчитав шесть зданий от угла. Таблички с номерами домов, истершимися от непогоды и времени, было невозможно разглядеть в темноте.

Оказавшись в вестибюле, Флаэрти зажег спичку и поднес ее к списку жильцов. Имя Анны Брински оказалось в самом конце. Выяснилось, что она проживала в квартире сорок три. Дверь открылась от одного касания, пропустив полицейского в длинный коридор, залитый бледным светом.

Флаэрти, не издавая ни звука, двинулся на цыпочках вперед. В одной из квартир хрипло стонало радио. Когда он проходил мимо, оно зашлось в кашле статических разрядов. До полицейского доносился храп и обрывки разговоров. В воздухе стоял тягучий запах жареной рыбы.

На лестничном пролете тускло светила лампа, освещавшая двери квартир. На каждом этаже имелось шесть дверей, а третья квартира была угловой. Когда Флаэрти добрался до четвертого этажа, он замер и прислушался, однако не услышал ничего, кроме недовольного голоса пьяной женщины, которая на что-то сетовала этажом ниже.

Пол был покрыт линолеумом. Звуки шагов гулко отдавались в коридоре. Детектив остановился у двери с номером 43.

Звонка не было, поэтому он два раза отрывисто постучал.

На минуту воцарилась тишина. Из-за двери спросили:

— Кто там?

— Анна? Я от Джонни, — хриплым голосом отозвался Флаэрти. — Сегодня встретиться не получится. Ему сели на хвост.

Девушка что-то коротко с горечью сказала. Флаэрти осклабился. Когда дверь немного приоткрылась, полицейский налег на нее всем весом и, поднажав, ввалился внутрь.

В квартире ярко горел свет. В углу комнаты стояла неприбранная кровать, напротив нее — туалетный столик со сваленными в беспорядке вещами, а у окна — высокий торшер с разорванным абажуром. В воздухе висел тяжкий табачный дух. Кровать и пол покрывала раскиданная одежда, а на маленьком столике в центре комнаты громоздился открытый чемодан.

— Куда-то собралась? — поинтересовался Флаэрти, прислонившись к двери. — Что же ты, Анна, меня не предупредила?

Вьющиеся волосы ниспадали локонами на плечи девушки, одетой в грязный халат. Она мягко улыбнулась, однако выражение ее глаз осталось прежним — отсутствующим, чуть скучающим.

— Ну ты и дешевка, — бросила она. — Сам-то как думаешь?

— Довольно шуток, Анна, — сказал Флаэрти. — Я задал тебе вопрос.

Он запер дверь, пересек комнату и заглянул в крошечную кухоньку и ванную. Нигде никого не было.

Ухмыльнувшись, он повернулся к девушке:

— Значит, Джоуи Хелтон нас все-таки сдал. Придется его наказать.

Она села на кровать и взяла из массивной бронзовой пепельницы недокуренную сигарету.

— Чего тебе надо? — спросила она.

— Да ничего особенного, — ответил Флаэрти. — Просто скажи, где ты должна встретиться с Джонни Греком.

Она пожала плечами. Бретелька ночной рубашки соскользнула вниз, и девушка ленивым движением вернула ее на место.

— Я не знаю его… не знаю этого Джонни.

— Ты, сестренка, напрасно теряешь время, — прищурился Флаэрти. — Где вы собирались с ним встретиться?

Вместо того чтобы ответить, она уставилась на кончик дымящейся сигареты. Флаэрти, отвернувшись, подошел к чемодану и принялся в нем копаться. Он брал платья одно за другим и, ощупав их, кидал на пол.

Глаза девушки, на которые падал свет лампы, потемнели. Она резко выплюнула какое-то слово, но Флаэрти его не понял.

Он поднял взгляд, задержав его на мгновение на девушке.

— Можешь не переводить то, что ты сказала, — молвил он. — Не могу похвастаться рыцарским обращением с дамами.

Опустошив чемодан, он подошел к кровати и потянулся к записной книжке, которую Анна пыталась спрятать за спиной. Стоило ему наклониться, как девушка неожиданно бросилась на него словно тигрица. Он двинул локтем ей в подбородок, услышал, как клацнули зубы, и тут же скривился от боли — Анна ударила его ногой в живот. Полицейский схватил девушку за руку, стиснул ее, резко вывернул и продолжал выкручивать, пока Анна не обмякла, застонав от боли. Детектив грубо швырнул девицу на кровать и взял сумочку.

— Хочешь еще, или довольно?

Она лежала на кровати и смотрела на него, сверкая глазами. Где-то через минуту Флаэрти опустил взгляд на сумочку. Сверху лежали два розовых конверта с билетами. Детектив вынул их и пробежал глазами по строчкам:

— Лос-Анджелес! — присвистнул он. — Далековато. А второй, надо полагать, для Джонни, — Флаэрти сунул билеты в карман.

— Одевайся, малышка, нам предстоит поездка в центр города. Я знаю пару ребят, которые великолепно умеют выбивать ответы на свои вопросы.

Девушка села в кровати и с угрюмым видом принялась растирать запястья. Детектив извлек из кучи одежды платье, швырнул ей и стал шарить в карманах в поисках сигарет. Он как раз вынимал пачку, когда в дверь резко постучали. Анна, которая в тот момент одевалась, замерла и приоткрыла было рот, но Флаэрти его тут же зажал, одним прыжком оказавшись возле нее.

— Тихо, — мягко сказал он. — Тихо. Ради твоего же блага.

В два шага Флаэрти оказался у двери и спрятался за нею. Анна неподвижно стояла у кровати.

В комнату вошел человек в сером. Когда он увидел девушку, его голова дернулась, и он быстро, на одном дыхании проговорил:

— Анна, все готово. Я…

Должно быть, он услышал дыхание Флаэрти. Он резко повернул голову, но из-за надвинутой на глаза шляпы полицейский разглядел только губы и острый подбородок.

— Бросай оружие, — приказал детектив, выскочив из укрытия.

Глаза гостя на мгновение метнулись в сторону Анны, и он прорычал:

— Ах ты, су…

Как только мужчина схватился за пистолет, Флаэрти сразу же выстрелил. Гость осел на пол словно шарик, из которого вдруг выпустили весь воздух. Эхо короткого резкого хлопка пошло гулять по коридору, отражаясь от стен, и наконец затихло. Флаэрти услышал, как где-то вдалеке по-прежнему ругается пьяная женщина. Детектив склонился над телом.

— Ты убил его, — тихо произнесла Анна.

Она стояла возле бронзовой пепельницы. Вверх лениво поднимался дымок сигареты, зажатой между пальцами. Флаэрти ничего не ответил. Он взялся за плечи гостя и перевернул его, на мгновение оказавшись к Анне спиной. Стоя на одном колене и уже поднимая пистолет, он увидел, как тускло сверкнул свет, отразившись от бронзовой пепельницы, которая, описав дугу, врезалась ему в голову.

Из глаз детектива брызнули искры. Выронив пистолет, он упал ничком на труп и отключился.

В сознание его медленно вернула пульсировавшая за ухом боль. Когда Флаэрти открыл глаза, лучи яркого света тысячью ножей впились ему в голову. Оттолкнув в сторону труп, он встал на колени, потом поднялся и, пошатываясь, огляделся. Комната по-прежнему была ярко освещена, однако теперь стояла мертвая тишина. Анна, естественно, сбежала.

Детектив отправился на кухню и, склонившись над раковиной, подставил голову под струю холодной воды. Ссадины не было, но в месте, на которое пришелся удар, вздулась шишка, на ощупь размером с апельсин. Через минуту, почувствовав себя немного лучше, Флаэрти вытер лицо, вернулся в комнату и глянул на часы. Четверть первого. Он провалялся без сознания недолго, не больше получаса.

Взявшись за труп, детектив перевернул его на спину и обнаружил, что смотрит на бледное худощавое лицо Барретта, секретаря погибшего банкира. Входное пулевое отверстие располагалось над носом. Флаэрти сел на пол и стиснул кулаки. Барретт!

Через некоторое время в голове стала вырисовываться картина. Барретт и Анна с самого начала были в сговоре. А когда же на сцену вышли Джонни Грек с Джиггером? Может быть, Анна все это время только использовала Барретта, а смыться решила с Джонни и Джиггером, потому что ставки у них были выше?

Черт, как же болит голова. Флаэрти выругался. Ну и каша заварилась. Если бы мозговым центром операции был Барретт, он бы никогда не пошел на убийство, не получив предварительно денег. Он бы ни за что не стал рисковать — не такого он склада человек. Но почему же тогда Дивайна предпочли взорвать и отказаться от денег? Пока концы с концами не сходились. Похоже, он что-то упустил, о чем-то еще не знал, о чем-то не догадался…

Детектив расстегнул на теле секретаря плащ и пошарил в карманах. Кошелек из темной кожи, потертый, пара банкнот, письмо, карточки, клочок бумаги, на котором в спешке кто-то написал «1934».

Больше ничего не было.

Флаэрти сунул бумажку в карман, подобрал пистолет и поднялся. Он тихо прикрыл дверь, оставив за собой непогашенный свет и мертвого Барретта, устремившего взгляд остекленевших глаз в потолок. Когда детектив стал спускаться по лестнице, он обратил внимание на то, что в доме довольно тихо. Интересно, кто-нибудь слышал выстрел? А если даже и слышал, опасаться было нечего — люди, жившие в подобном месте, предпочитали не совать нос в чужие дела.

Выбравшись на улицу, детектив свернул налево и направился к проспекту, радуясь прохладному ночному ветру, обдувавшему ему лоб. Он почти добрался до угла, когда показалась машина. Она ехала плавно и явно замедляла ход. Вдруг Флаэрти заметил, как на заднем сиденье тускло сверкнула сталь, — это и спасло ему жизнь.

У стены в темноте громоздились мусорные баки. Детектив бросился на землю и перекатился за баки, слыша, как пули загрохотали о металлические стенки. Быстро повернувшись, он выстрелил два раза. Огни фонарей отразились на черном глянце машины, отчего она сделалась похожей на доисторическое чудовище. Оно еще четыре раза полыхнуло оранжевым пламенем, после чего свернуло за угол и, рыча мотором, скрылось из виду.

Стали распахиваться окна. Мужской голос что-то хрипло закричал. Флаэрти выбрался из укрытия и тщательно отряхнул брюки. Становится жарковато. Они явно вернулись за ним. Если бы он задержался в квартире на пять минут дольше, сейчас бы там уже лежало два трупа, а не один. Но зачем? Почему им было так важно непременно от него избавиться?

Конечно же, это работа Анны. Кроме нее, никто не знал, где он находится. Она обо всем рассказала Джонни, и он вернулся, чтобы доделать незаконченную работу. Впрочем, так получилось, что игра еще не окончена. Так или иначе, преступники всерьез опасались, что он сорвет их планы. Они полагали, будто в его распоряжении оказался ключ к разгадке. Вот только понять бы, что это за ключ?

Флаэрти чувствовал беспокойство. Неужели его держат за простофилю, которого можно в два счета обвести вокруг пальца? Чего же ему так и не удается разглядеть?

Чуть дальше на проспекте располагалась круглосуточная аптека. Зайдя туда, детектив позвонил в управление, и через минуту его соединили с Майком Мартином.

— Встретимся на углу Холланд и Линч. Давай быстрее. Дело идет к развязке, — проговорил в трубку Флаэрти.

Вновь оказавшись на улице, он занял выжидательный пост у неосвещенного входа в ювелирный магазин. Перед ним раскинулась погруженная во мрак и молчание Линч-стрит, на которой возвышались здания офисов и брокерских фирм. Тьму рассеивали только уличные фонари, отбрасывавшие на мостовую лужицы желтого света. В полквартале отсюда виднелась черная громада банка Дивайна. Флаэрти закурил и, нахмурившись, посмотрел на сигарету. Сколько всего произошло за десять часов. Вот теперь…

По пустынной улице волной прокатилось эхо чудовищного взрыва, приглушенного стенами здания. За стеклянными дверьми «Коммерческого банка» на мгновение вспыхнуло и погасло золотистое пламя.

Флаэрти бросился бежать, на ходу извлекая пистолет. На расстоянии одного квартала от него визгливо заверещал полицейский свисток, а гораздо ближе пронзительно заскрипели тормоза. Обернувшись, детектив увидел, как Майк Мартин выпрыгнул из такси и бросился к нему через тротуар.

— Ты на главный вход, — бросил Флаэрти. — Внутрь — ни шагу. У них не было времени разбежаться.

Флаэрти промчался вдоль здания и окаймлявшего его газона. Сзади зиял дверной проем, а сама дверь была распахнута. Над входом горела красная лампа. В свете, который она отбрасывала, детектив увидел, что во дворе, обнесенном высокой каменной стеной, никого нет. Преступники должны были выбраться через центральный вход. Хотя, на самом деле, теперь они лишились и такой возможности. Злоумышленники оказались в ловушке.

Полицейский вошел в здание, стараясь держаться в тени. Густые клубы дыма поднимались из центра длинной залы, медленно рассеиваясь у потолка. Между столами счетоводов в задней части залы и расчетными кассами спереди, разделенными стеклянными перегородками, находился широкий альков, забранный железными створками. Створки были распахнуты, а возле них, распростершись на полу, лежал человек.

Флаэрти замер, притаившись в сумерках и вслушиваясь. Ни звука. Странно, преступники должны были понимать, что взрыв всех переполошит, они не могли не знать…

Поколебавшись мгновение, Флаэрти выставил вперед пистолет и шагнул к освещенному алькову и лежавшему возле него трупу. Огромная стальная дверь сейфа была открыта, а в середине искорежена и смята взрывом, словно бумага. Кинув на нее взгляд, Флаэрти склонился над охранником и перевернул его на спину. Он увидел пожилое, покрытое морщинами лицо, которое теперь уже ничего не выражало. Сторож был убит выстрелом в затылок. Флаэрти выпрямился и тихо пошел к черному ходу.

Майк караулил, притаившись в тени. Увидев Флаэрти, он опустил руку, в которой сжимал револьвер.

— Прибыла подмога. Они караулят главный вход. Что-нибудь нашел?

Флаэрти ответил не сразу:

— Охранник готов. Его убили не меньше часа назад. Сейф выгребли подчистую.

— Черт, — выругался Майк. — Как же они успели? У них же совсем не было времени.

— Верно, Майк, — согласился Флаэрти. — Времени у них не было. Это и есть самое смешное. — Немного помолчав, он продолжил: — Мы с самого начала кое-что упустили. Даже сейчас какая-то важная деталь остается за гранью нашего понимания. Концы с концами не сходятся. Если они хотели ограбить банк, зачем они убили Дивайна? Он им ничуть не мешал.

— И чего тут непонятного? — пожал плечами Майк. — Дело ясное, как Божий день. Они наехали на Дивайна, пролетели с деньгами, ну и, чтобы не уходить с пустыми руками, забрались в банк и взяли сейф. Джиггер и посложнее брал. Для него такой сейф проще картонной коробки.

— С одной стороны, все так, — покачал головой Флаэрти. — Но почему они сначала обчистили сейф и только потом его взорвали? Ответ один — мы оба знаем, что после взрыва у них не оставалось времени. На это они могли пойти только по одной причине. Чтобы все решили… — Он замолчал, тихо ахнул и присвистнул.

Майк дернулся от нетерпения:

— Ну! Говори! Чего тянешь?

— Слушай, хочу тебя спросить, — произнес Флаэрти. — Какой рост у Джиггера Бернса?

— Небольшой. Пять футов и пять дюймов.

— Головоломка начинает складываться, — проворчал Флаэрти. Он достал из верхнего кармана клочок бумаги и сунул его Майку. Мгновение спустя тот вернул бумажку Флаэрти.

— «1934»? Мне это ни о чем не говорит.

Флаэрти быстро пересказал события прошедшего вечера. Когда он закончил, Майк фыркнул:

— Значит, секретарь? Черт меня подери!

— У нас не так уж много времени. Как ты думаешь, что означает этот номер?

— Может быть, номер дома… — Майк сдвинул шляпу на затылок.

— Ага, точно, — кивнул Флаэрти. — Вот только названия улицы мы не знаем. А может, это номер почтового ящика, да ключа у нас нет. А может, это просто год. Следующий.

Чувствуя неловкость, Майк переступил с ноги на ногу:

— Сбрось обороты, — произнес он. — Когда-нибудь я порву тебя как тряпку.

— Я нашел это в кармане у Барретта, — пояснил Флаэрти. — Зачем он таскал с собой эту бумажку? Наверно, потому, что в ней содержится важная информация, то, чего он ни в коем случае не должен забыть. Будем исходить из этой предпосылки. Значит, скорее всего, сегодня вечером он должен с кем-то встретиться в тысяча девятьсот тридцать четвертом. У них не так много времени. Это не может быть номером дома, он бы его наверняка знал и не стал бы записывать на бумаге. Кроме того, снять целый дом посреди ночи нельзя, а вдобавок ко всему они должны были подготовить путь к быстрому отступлению. Значит, им требовалось помещение, которое они могли снять когда угодно и съехать оттуда в любой момент. Что у нас остается? Гостиничный номер?

— Я как раз это и собирался сказать, — отозвался Майк. — Тогда «19» — означает номер этажа, а у нас в городе только две гостиницы такой высоты: «Шерман» и «Баррисфорд».

Флаэрти сунул бумажку в карман:

— Сейчас в любой момент может подъехать следственная группа. Дождись, пока она не появится. Потом пусти их внутрь, пусть все осмотрят, все равно ничего не найдут, а сам дуй в «Шерман»: он ближе и народу там больше. Спросишь в регистратуре, поднялся ли я наверх. Если меня там нет, значит, я в «Баррисфорде».

Оставив Майка в одиночестве, Флаэрти быстро прошел к центральному входу, где перемолвился парой фраз с дежурившим там полицейским, после чего, прошагав пять кварталов, вошел в фойе гостиницы «Шерман». Из ресторана в задней части здания доносились развеселые звуки танцевальной музыки, однако в самом фойе практически никого не было.

Служащий с великолепно ухоженными руками, стоявший за стойкой регистратуры, был хрупкого телосложения. На бледном лице застыло высокомерное выражение. Когда Флаэрти показал удостоверение, у служащего дернулись губы:

— Простите, я, право, надеюсь… — заахал он.

Флаэрти сунул руку в карман, пытаясь отыскать бумажку:

— У вас в гостинице девятнадцать этажей. Так?

Судя по внешнему виду служащего, у него только что гора свалилась с плеч.

— Нет, — ответил он. — Только восемнадцать. Конечно же…

Флаэрти так и замер с рукой в кармане. Бросив искать бумажку, он закусил губу. Служащий выжидающе на него посмотрел.

— Сколько этажей в «Баррисфорде»? — бросил полицейский.

— Я полагаю, шестнадцать. Вы уж поверьте, у нас самый большой отель в городе. Целых восемьсот номеров…

Флаэрти снова вытащил бумажку и впился в нее взглядом. Ошибки не было: «1934». Если это не номер комнаты, то что? Телефон? Номер ячейки? Но как…

Служащий с обеспокоенным видом прочистил горло:

— Быть может, вы сочтете это забавным, — начал он. — Понимаете, нам следует проявлять осторожность. Вы просто не представляете, сколько у нас клиентов с предрассудками и суевериями. У нас нет тринадцатого этажа — мы его пропустили. Тринадцатый этаж у нас считается четырнадцатым, ну и так далее. На самом деле в здании только восемнадцать этажей, но по бумагам — девятнадцать. А теперь…

Флаэрти, собравшийся было уходить, резко обернулся:

— Кто у вас в 1934-м? Живее! Мне нужен ключ.

При звуке его голоса клерк даже подпрыгнул.

Вскоре он показался из подсобки с ключом, обеспокоенно поглядывая на Флаэрти.

— Сегодня в этот номер заселился джентльмен. Он зарегистрировался под фамилией Уокер. Что-то случилось? Я не могу вам дать ключ без…

Флаэрти перегнулся через стойку и выхватил ключ из рук:

— Кто у вас тут штатный детектив? Гилмор? Как только его найдете, немедленно посылайте наверх. И предупредите, чтоб был поосторожней. Никакой увеселительной прогулки не предвидится. Будет пальба.

Полицейский двинулся через фойе, оставив за собой тихо охающего служащего.

На верхнем этаже Флаэрти вышел из лифта и оказался в длинном пустынном коридоре, устланном красным ковром и залитом ярким электрическим светом. Он оглядел номера комнат и двинулся вперед, придерживаясь левой стороны. Номер 1934 оказался почти в самом конце.

Полицейский замер, прислушиваясь. Ни звука. Флаэрти вставил ключ в замочную скважину и принялся медленно, дюйм за дюймом, его проворачивать. Дверь чуть-чуть приоткрылась, образовав тоненькую щелку, за которой клубилась тьма. Согнувшись в три погибели, Флаэрти беззвучно проник внутрь. Все это отняло у него лишь мгновение.

В номере царил мрак, который едва рассеивали силуэты двух окон в дальнем конце комнаты. Справа, расплываясь белым в темноте, стояла кровать. Ничего.

На секунду удивленный и обеспокоенный детектив замер, после чего повернулся к стене, собираясь нащупать выключатель. В темноте, слева от себя Флаэрти заметил какое-то движение, в то же мгновение почувствовав порыв воздуха. Что-то твердое и острое со всей силы врезалось в запястье, выбив у него из рук пистолет, который со стуком ударился об пол.

Детектив упал навзничь, пытаясь нащупать оружие, как вдруг в комнате вспыхнул свет. Женская ножка пинком отшвырнула пистолет в сторону, а мягкий вкрадчивый голос произнес:

— Не дергайся, Флаэрти.

Флаэрти медленно поднялся на колени, плотно сжав губы от боли в запястье. В номере кроме него находилось три человека. Анна — слева и чуть сзади Флаэрти, Джонни Грек — у дверей, а также привязанный к креслу щуплый человечек с кляпом во рту.

Лицо Джонни с ощетинившейся бородкой расплылось в кривой улыбке.

— Очень умно, Флаэрти. А мы тебя ждали. Обидно, правда? В следующий раз не ломись очертя голову через фойе, а лучше осмотрись по сторонам. Там полно телефонов.

— Мне надо было догадаться о слежке, — признал полицейский. — Хотя, Джонни, это тебе не поможет. Ты крепко влип. Округа кишмя кишит полицейскими.

— Как же, — осклабился Джонни. — Не катит, коп, ты вошел в фойе один. Потом твои дружки, конечно, подвалят, но толку от них тебе не будет никакого. Мы уже здесь почти закончили, — он перевел взгляд на Анну. — Малышка, встань у него за спиной. А ты, красавчик, — преступник снова обращался к Флаэрти, — садись на стул.

Детектив медленно подошел к стулу и сел, не сводя глаз с лица Джонни. Никаких шансов. Джонни следил внимательно. У него были безжалостные черные глаза. Глаза убийцы.

— Я принесу полотенца, — сказала Анна. — Они вполне сойдут, чтобы связать ему руки, — с этими словами она направилась в ванную комнату. Человечек с кляпом во рту замычал, явно желая что-то сказать. Флаэрти кинул на него взгляд и увидел большую голову со взлохмаченными русыми волосами, глаза светлого цвета и гладко выбритую верхнюю губу.

— Чего тебе надо? — прорычал Джонни. Человечек продолжал мычать. Джонни протянул руку и вынул кляп. — Давай говори, но только быстро.

Прежде чем заговорить, человечек несколько раз хрипло вздохнул, посмотрел на Флаэрти, быстро отвел глаза и затараторил умоляющим голосом:

— Теперь у вас есть деньги, так отпустите меня. Расстанемся внизу. Если он узнает, кто я такой…

— Я знаю, что вы Конрад Дивайн, — молвил Флаэрти. Он тянул время. Где же черти носят Гилмора и Майка Мартина? Если только ему удастся задержать здесь преступников хотя бы минут на пять… — Вы сбрили усы и покрасили волосы — всего-то делов. Впрочем, чтобы обвести вокруг пальца тех, кто поверил в вашу гибель, вполне сойдет. Да и кто бы не поверил?

Человечек зарычал от ярости.

— Вот видишь? — спросил он, повернувшись к Джонни.

— Ну конечно, — кивнул Флаэрти. — Ваш банк со дня на день должен был лопнуть, а у вас за душой ни гроша, чтобы его спасти. Поэтому вы решили сграбастать то, что осталось, и придумали эту маленькую аферу с Барреттом. Барретт ходил в клуб на танцы, где и познакомился с Анной, а она, в свою очередь, вывела вас на Джиггера Бернса. Вы решили сделать вид, что берете Джиггера в долю, вам были нужны его бомбы. Вам казалось, что вы все продумали до мельчайших подробностей и вам ничто не угрожает. Когда я позвонил вам сегодня вечером, вы сделали вид, что до смерти напуганы, и попросили меня приехать. Вы навесили Джиггеру Бернсу лапши на уши — не представляю, что вам удалось наговорить. Увидев подъезжающий полицейский патруль, вы нацепили ему на голову цилиндр и отправили в свою машину. Надо полагать, вы решили, что я обознаюсь, ведь вы с ним примерно одного роста и комплекции, а лица с такого расстояния я разглядеть не мог. Я бы своими глазами увидел, как вы взлетели на воздух, — лучшего алиби и не придумаешь. Полицейские не настолько глупы, чтобы подозревать мертвеца. Когда я был у вас в кабинете, вы в разговоре упомянули Джиггера — его бы я и стал искать. Все должно было выйти шито-крыто: вы бы спокойно поселились в другом городе, ведь денег у вас должно хватить до конца жизни; полиция искала бы преступника, которого разнесло взрывом в клочья, а я бы остался с носом.

— Не так уж и плохо, Флаэрти, — вмешался Джонни. — Я обожаю оставлять полицию с носом. Ладно, Дивайн, отпустим тебя, но только не делай глупостей. Развяжи его, Анна.

Глаза Дивайна на мгновение сверкнули и тут же снова погасли. Это не ускользнуло от внимания Флаэрти, но полицейский ничего не сказал. Мгновение спустя появилась Анна с полотенцами и, встав на колени за спиной Флаэрти, принялась связывать ему руки.

Детектив продолжал говорить, а Дивайн, потянувшись, тем временем направился к кровати. Джонни не спускал с банкира глаз.

— Я заподозрил вас, когда оказался в банке, — бубнил Флаэрти. — Сейф взорвали уже после того как его обчистили. Зачем? Чтобы навести подозрение на Джиггера. Однако совершенно ясно, что грабитель открыл дверь ключами, убил охранника, а потом отпер сейф, введя шифр, и только затем пустил в ход адскую машину. Вот тут-то я и подумал о вас, Дивайн. У вас имелись ключи, и вы знали шифр. Ходили слухи, что ваш банк на грани краха, а труп в машине было невозможно опознать. Никаких писем вам не приходило, у вас хватило ума не писать их самостоятельно…

— Заткнись, — рявкнул Джонни. — Анна, ты его крепко связала?

— И вот тут-то вас обвели вокруг пальца, — рассмеялся Флаэрти. — Когда вы все обстряпали так, как хотели, и явились сюда отсидеться пару дней, девица и Джонни обманули вас как ребенка и отобрали леденец. Черт…

Банкир кинул на детектива ледяной взгляд. Губы Грека застыли в кривой улыбке.

— А ты очень умен.

Анна рывком затянула полотенце. Когда она начала завязывать узел, Флаэрти изогнул руки и рванул их вверх, швырнув девушку на пол. Джонни шагнул вперед, оставив Дивайна без внимания. Глаза преступника полыхали от ярости.

— Еще раз такое выкинешь, я тебя кончу!

Флаэрти увидел искаженное лицо банкира — рука Дивайна скользнула в карман плаща. Джонни наверняка обыскал его, неужели он забыл про верхнюю одежду, лежавшую на кровати? Вот дурак набитый…

Флаэрти перенес вес на носки, готовый в любой момент броситься в атаку.

— Вот так, — протянул Джонни. — Будь хорошим мальчиком. Ты должен…

Вдруг Анна закричала, увидев, как карман банкира неожиданно вздулся.

— Джонни! У него…

Раскрыв рот, Джонни повернулся. Выстрел прогремел, прежде чем он успел произнести хотя бы слово. Глухо и хрипло застонав, преступник свалился на пол.

Воспользовавшись мгновением, Флаэрти рванулся и упал ничком за кроватью. Джонни, стонавший с другой стороны, тянул скрюченные пальцы к пистолету, который лежал в футе от него. Флаэрти заерзал, пытаясь проползти вперед, вытянул руку, но в тот момент, когда он уже схватился за рукоять пистолета, щелкнул выключатель, и комната погрузилась во тьму.

Из коридора донесся топот ног и приглушенные крики. Что-то с силой врезалось в дверь. Флаэрти услышал рев Майка Мартина. Дивайн выстрелил два раза. Пули выбили из пола щепу, брызнувшую в лицо Флаэрти. Он не стал стрелять в ответ — вместо этого попятился назад, не отводя взгляда от окон. В темноте дико продолжала кричать Анна. В коридоре завозились, заскреблись, рванули дверь, и тут на фоне окна темным пятном проступил знакомый щуплый силуэт. Флаэрти ясно его видел. Полицейский выстрелил всего лишь один раз. Дверь с треском распахнулась, и тусклый свет, проникавший из коридора, тут же сменился сиянием вспыхнувшей в номере люстры. У выключателя стоял Майк, а в дверях штатный детектив Гилмор с обрюзгшим бледным лицом.

— Какого черта? — произнес он.

— Все в порядке, — успокоил его Флаэрти, поднимаясь. — Праздник кончился.

В центре комнаты стояла на коленях Анна, склонившись над Джонни и всхлипывая. Насколько можно было судить, Дивайн ранил Грека несерьезно. Джонни сел и, шипя ругательства, стал сдирать с себя пропитанный кровью пиджак, поглядывая на пистолет, который наставил на него Гилмор. Ветер из открытого окна раздувал занавески, и они скользили по перегнувшемуся через подоконник Дивайну. Он не двигался. Флаэрти подошел и рывком втащил тело банкира в номер, а затем, наклонившись, вынул из его рук кожаную сумку. Под двумя рубашками, до самого дна, лежали хрустящие пачки долларов.

Флаэрти тяжело вздохнул и с грустью погладил их длинными пальцами.

— Какой трофей! Но я должен помнить о долге.

Из-за плеча Флаэрти выглядывало раскрасневшееся пухлое лицо Майка Мартина.

— Что это была за стрельба, Флаэрти? А это еще кто такой?

— А ты разве не понял? — поинтересовался Флаэрти. — Санта-Клаус. Кто же еще?

— Богом клянусь, — пообещал Майк, — когда-нибудь я порву тебя как тряпку!