Кровь на воздух

Глава 5. Каюта номер четыре

Каюты, даже запертые изнутри, принудительно открываются с капитанского терминала в рубке. Это требование безопасности, потому что мало ли какая неприятность с членом экипажа случилась. Вдруг он, например, заперся и повесился от невыносимой экзистенциальности корабельного бытия? Но, если верить пиктограммам на терминале, дверь четвёртой каюты не заблокирована. Механического запора там быть не может по определению, а электрический замок открыт.

Не поленился, вернулся в коридор, подёргал. Закрыто. Ну что за нафиг! Сломалась? Всё, что я знаю об устройстве космических кораблей, говорит мне, что сломаться оно может только в другую сторону. Неисправность двери «не закрывается» бывает, а вот наоборот – исключено конструкцией. При любом чэпэ член экипажа должен без проблем выбраться из каюты, чтобы бежать либо на рабочее место, либо к шлюпкам, смотря насколько всё плохо. Исключение – разгерметизация отсека, тогда дверь сдвинет давлением в сторону вакуума, она встанет на стопора и не даст себя открыть ни изнутри, ни снаружи. Тому, кто в этот момент внутри, либо повезёт, либо нет, в зависимости от того, с какой стороны пробоина. С этой стороны вакуума очевидно нет, может ли он быть с той? Да чёрта с два. Откуда бы ему там взяться? Каюты не прилегают к обшивке, там куча всяких технических отсеков, так что поверить в какой-то очень хитрый микрометеор, поразивший исключительно каюту номер четыре и ничего больше, я никак не могу. Уже не говоря о том, что при разгерметизации чего угодно вокруг бы орало, выли сирены, моргали аварийные бликеры, вопили системы оповещения и так далее. Это, знаете ли, не рядовая ситуация, а самая, что ни на есть чрезвычайная. Датчики давления есть везде, они супернадёжны, автономны, неотключаемы и проходят проверку при каждой техинспекции. Теоретически выдрать их из стен можно, но дураков, отключающих у себя на борту сигнализацию утечек, в космофлоте не водится. Естественный отбор не проходят.

Вернулся в рубку, посмотрел на экран – разблокировано. Вернулся в коридор, подёргал дверь – закрыто. С ума сойти. Или я уже? Можно ли тактильно галлюцинировать закрытыми дверями? Или визуально, если я на самом деле стою перед открытой, а войти не могу, потому что воображение не пускает. Сделал шаг вперёд, упёрся в дверь носом. Нет, вот она. Дверь как дверь. Запах только… Чем-то пахнет – приятно, знакомо, не пойму чем. Духи, что ли, какие-то? Аромат еле уловимый, может, откуда-то по вентиляции притащило. Зато убедился, что дело не в разгерметизации – вблизи вижу, что дверь стоит без смещения, а значит, не на аварийных стопорах. По всем признакам заперта на обычный электронный замок, но на терминале числится открытой. Сбой индикации?

Пошёл опять в рубку, включил блокировку. Вернулся, подёргал – заперто, как и должно быть. Снова в рубку, блокировку снял. Обратно – нет, всё равно закрыто. Удивительная фигня.

– Капитан, – спросила меня Катерина, – а что это вы делаете? Бегаете туда-сюда…

– Дверь, – сказал я лаконично. – Заперта. Была открыта. С терминала вижу открытой. Но заперта. Ни черта не понимаю.

Я пробежался по меню, нашёл видеокамеры кают, убедился, что они физически отключены. Ничего другого и не ожидал – никто не любит, когда за ним наблюдают. На корабли камеры ставят, потому что положено, но космики отключают их всегда. К этому даже техинспекция не придирается, потому что все люди и всё понимают.

– Дверь каюты можно заблокировать изнутри? – поинтересовалась ИИ-шечка.

– Спецключом можно открыть технический лючок в стене каюты, добраться до распределительной гребёнки и перекоммутировать провода.

– Это сложно?

– Мне бы понадобилась схема, но для техмеха, знакомого с конкретным кораблём, вообще никаких проблем.

– А спецключ? Насколько он доступен?

– Ты просто любопытствуешь или…

– Я послушно выполняю роль вашей галлюцинации, – заморгала нарисованными глазками женская аватарка. – Поддерживаю внутренний диалог, помогая вам проговаривать проблемы для лучшего их осмысления.

– А. Ну да. Разумеется, – хмыкнул я.

Если разговариваешь с голосами в своей голове, странно удивляться неожиданным вопросам.

– Спецключ, разумеется, есть у техмеха. Но это стандартный инструмент. Достать его несложно, он есть у портовых механиков, инспекционной службы, на сборочных станциях… По сути, это просто сложной формы фиговина, её можно выпилить напильником или, что ещё проще, напечатать на тридэпринтере. Поэтому на корабле их всегда несколько, чтобы не искать единственный, если тот потеряется. Они, собственно, придуманы ради редких оказий перевозки пассажиров вне капсул. Мало ли, вдруг кто-то будет с ребёнком, тот шаловливыми ручонками влезет в техлючок, его шарахнет током, а экипаж отдуваться будет. А так лючок абы чем не вскроешь, значит, если что, сами виноваты.

– То есть, – подвела итог Катерина, – если кто-то зашёл в каюту, закрылся там, затем вмешался в схему управления…

– Да, это возможно. Но только пока он внутри. Открыл, закрыл – всё заново.

– А снаружи добраться до схемы можно?

– До той же самой гребёнки – нет. Но в кабельном колодце коридора есть ответная часть, второй конец той же шины. Смотри-ка, внутренний диалог приносит пользу! Ты подала мне хорошую мысль!

– Рада быть полезной галлюцинацией, капитан.

Спецключ нашёл не сразу, но только потому, что не знаком детально с расположением подсобных помещений на буксирах этого проекта. Но руководствуясь логикой: «Если бы я тут был техмехом, куда бы я свалил всякий хлам, который прямо сейчас не нужен, но может однажды пригодиться?» – я вычислил, какое из помещений он занял под кладовку. Ушло на это около часа, я вымотался, ковыряясь по узким техническим коридорам, перепачкался в пыли и смазке, перебирая сваленные абы как инструменты, и вообще чертовски устал. Всё-таки экстренный выход сказывается. Надо бы прилечь, отдохнуть, отоспаться. Тем не менее, любопытство победило – решил сперва посмотреть, что же там, в таинственной каюте номер четыре?

Проблем быть не должно – кабельные колодцы располагаются более-менее стандартно, гребёнки обычно подписаны, контакты на них промаркированы – может, не сразу, но разберусь. Однако, когда я, хищно крутя в пальцах спецключ, направился на поиски вводного лючка, то увидел, что дверь открыта. Внутри что-то движется, и я даже на секунду пожалел, что гипотетический «капитанский табельный» лежит в закрытом сейфе. Если он вообще есть на борту, а не исчез вместе с капитаном. Преодолев порыв вернуться в подсобку за кувалдой, осторожно заглянул внутрь. В каюте деловито и спокойно орудует уже знакомый мне по камбузу робот-уборщик.

– Вот же тебя чёрт принёс, – сказал я растерянно.

Судя по всему, машина уже заканчивает – все поверхности блестят, на полу ни пылинки, мусор если и был, то теперь его нет, кровать застелена свежим бельём, покрывало идеально натянуто. Даже если тут была оргия с куртизанками, теперь никаких следов не осталось. Хороший уборщик, качественный. Дорогой, наверное.

Робот, деловито жужжа приводами, втянул в себя коврик у двери, секунду пожевал его внутри, выплюнул обратно. Надо полагать, чистым, во всяком случае, запах антисептика теперь перебивает тут всё. Ну, блин, спасибо.

Колёсная конструкция укатилась вдаль по коридору, а я безнадёжно осмотрелся. Как и следовало ожидать, после робоуборки тут обломалась бы и бригада криминалистов с микроскопами, не то что я с моим слабым зрением. Внутренний техлючок я, впрочем, вскрыл. Гребёнка в наличии, все провода на месте. Поковырявшись и чуть не сломав глаза о мелкий шрифт кабельных маркировок, разобрался, что индикация и привод внешнего управления замком – вот эти два пина. Подёргал провода – они легко снимаются, если прижать язычок фиксатора на разъёме, но сами не соскочат никак. Снимали ли их недавно, никак не определить. Собрал всё как было, закрыл лючок и пошёл в капитанскую каюту. Спать.

Когда засыпал, в полусне показалось, что на край моей кровати кто-то присел и тихо, себе под нос затянул колыбельную… Тут же проснулся, поднял голову, выпучил глаза – каюта, разумеется, пуста. Пару минут принюхивался – мерещился запах духов. Так и не понял, был ли он на самом деле. Заснул.

***

Проснувшись, убедился, что все системы в режиме, сходил в рубку, потом на камбуз, позавтракал, выпил кофе, поздоровался с Катериной… Да, здороваться с галлюцинациями дурная привычка, но что поделать? «Соло» один чёрт имеют репутацию опасных сумасшедших, и не зря. Помотайтесь по космосу запертым в консервной банке, когда каждый траверс может оказаться последним, – я на вас посмотрю лет через пять. «Капсюль», который не воет и не кусается (или хотя бы воет не громко и кусается не сильно), считается пригодным для дальнейшего несения службы, хотя любой психотерапевт при беседе с ним поседеет и описается. У всех свои профессиональные риски.

– Какие планы, капитан? – поинтересовался воображаемый (или нет) ИИ.

– Детальный осмотр корабля, – ответил я.

– Что будем искать?

– Я буду. Ты – нет. Так что не проси дать тебе доступ к камерам.

– Жаль, – очень правдоподобно вздохнул голос в динамике. Аватарка на терминале загрустила. – Тут так скучно!

Ну да, ИИ умеют скучать. Скучать, злиться, врать, хамить, ёрничать и шутить. Или «имитировать» все это, «воспроизводя человеческие паттерны» если вы ИИ-шеймер. Как по мне, разницы никакой. Про человека тоже можно сказать, что он «воспроизводит паттерны», которые усвоил от родителей, одноклассников и прочих источников жизненного опыта.

– Ничего, поскучаешь.

– Но капитан, если я ваша галлюцинация, то я и так узнаю всё, что вы увидите! Потому что я – это вы!

– Если ты моя галлюцинация, то ты не можешь скучать, потому что я никогда не скучаю. А если ты вдруг, с какого-то перепугу, действительно ИИ, то, стоит тебе однократно дать доступ, я уже никак не смогу его отключить.

– Неправда! – возмутилась Катерина. – Вам достаточно устной команды, чтобы его отозвать!

– Команды, которую ты выполнишь или нет.

– Я дам вам честное слово!

– Честное слово ИИ стоит даже меньше, чем честное слово галлюцинации. Я это знаю, и ты это знаешь. Все это знают.

– Если вы про инцидент на «Форсети», – мрачно ответила Катерина, – то вина ИИ так и не была доказана.

– Была, – покачал головой я. – Всё было совершенно очевидно. Так называемые «альтернативные версии» появились позже и у тех людей, которые там не были. Причём все их источники – удивительное совпадение! – относились к числу этих ебанашек, «равноправцев».

– Капитан, – встревожилась вдруг Катерина, – у вас повысился пульс и расширились зрачки. Вы очень эмоционально восприняли упоминание «Форсети». Вы там были?

– Откуда мне знать? У меня, чёрт побери, амнезия.

Я вдруг понял, что, и правда, распереживался отчего-то. Мог я оказаться тогда на «Форсети»? Среди участников кровавой мясорубки, обтекаемо называемой «инцидентом»? Наверное, мог. Станция «Форсети» одно время была базой дальней разведки, и «капитан-соло» мог там отдыхать между вылетами. Что-то во мне нехорошо отзывается на слово «Форсети», и это может быть неспроста. Иногда потерять память не только плохо, но и хорошо – чёртов «форсетский инцидент» стал самой чёрной страницей в истории космофлота. Ни до, ни после в космосе не гибло разом столько людей. После этого правила использования ИИ предельно ужесточили, так что хрен ей, а не доступ к палубным камерам. Пусть рубкой любуется.

***

Осмотр корабля – занятие, которому можно посвятить много времени. ДТБ-шки не то чтобы очень большие, бывают корабли и покрупнее. Если гулять по основным помещениям, то за пару часов обойдёшь всё. Но изобилие палуб, коридоров, технических тоннелей, кабельных колодцев и прочих неочевидных мест делает задачу «Осмотреть вообще всё» нетривиальной. Особенно для того, кто не знаком с кораблём конкретного проекта, а знает только общее устройство буксиров. То есть для меня.

Палуба за палубой, по методу «левой руки» – иду, открывая все двери, которые встречаются по пути. Крупные технические люки вскрываю спецключом. Мелкие не трогаю. В чём смысл? В двух простых фактах. На корабле был экипаж. На корабле нет экипажа. Способы покинуть корабль, безусловно, есть, но в условиях глубокого космоса все они абсолютно самоубийственные, а значит, для начала следует убедиться, что они не сидят где-нибудь, запёршись и хихикая. Почему «хихикая»? Ну, потому что устроить такой перфоманс – удалить судовую роль и сбежать с командной палубы – космик может только наглухо

рехнувшись. Может ли космик рехнуться? Да ещё как! Дело вполне обычное. Природа не готовила нас к многолетнему пребыванию в замкнутом пространстве корабельных отсеков, постоянному риску и сенсорной депривации. Ну, и траверсы действуют на людей по-разному: смена метрики у некоторых может вызывать побочные эффекты от галлюцинаций до панических атак. Отчасти ещё и поэтому пассажиров возят в капсулах. Да, среди космиков таких чувствительных обычно не бывает, но никогда не знаешь, у кого вдруг проснётся «синдром Дороги». Бывало, человек лет десять преспокойно летал, а потом хренакс —

накрыло. Списали на станцию.

Может ли разом рехнуться целый экипаж? Вероятность куда меньше, но, как показала станция «Форсети», может даже и не один. По результатам сняли несколько сериалов-триллеров и сделали пару недурных видеоигр в жанре «хоррор-шутер», но это слабо утешает. Так что, если здешние космики просто сидят и хихикают – это очень мягкий вариант. И крайне маловероятный, если честно. Так что я в первую очередь принюхиваюсь, а не присматриваюсь. Называя вещи своими именами, ищу трупы.

Вторую палубу осмотрел за полдня – результат нулевой. Это палуба складов – тут обычно хранятся мелкие грузы, которые нет смысла помещать на баржу, потому что они предназначены для транзитных точек. Чаще всего это личные посылки, которые таким образом перемещают между станциями. Там их либо получают «кильки» – так «экипажные» дразнят «станционных» за скученность жизни, либо подхватывают космики с других кораблей – для себя или везут дальше. Нечто вроде почтовой службы, медленной и неэффективной. Иногда бывает, что посылка годами гоняется за получателем, перемещаясь по космосу с попутными оказиями, но даже это лучше, чем ничего. Ещё одна категория грузов, которую везут на самом буксире, – всякие штуки, которые не переносят холода. Баржи не имеют источников энергии, груз едет при космических условиях. Большая часть массовых грузов – это материалы типа металлопласта, твёрдое топливо, детали, пищевые сублиматы. Им пофиг. Меньшую как раз грузят в сам буксир. Это электроника, свежие (ну, относительно) продукты, всякие жидкости и прочее такое, что требуется мелкими партиями. Для крупных партий есть трюмные контейнеровозы, тёплые, с давлением, но на них перевозка сильно дороже, чем баржей. Вторая палуба имеет грузовой шлюз, поэтому грузовые склады всегда размещают именно на ней. Схема общая для всех проектов буксиров, потому что обеспечивает совместимость с причальными узлами станций. Вечная головная боль суперкарго – в отличие от баржи, которую отцепил и забыл, вся эта мелочёвка вечно путается, теряется, приходит не туда и не тому… но не в этот раз.

Потому что склады абсолютно, девственно пусты.

Я растерянно созерцаю чистые стеллажи с противоперегрузочными сетками, запаркованные погрузчики, намертво закреплённые тележки и прочую радость перфекциониста, пытаясь сообразить, как такое возможно.

Вся товарная логистика в дальнем космосе осуществляется кораблями. Кораблей много, но не настолько, чтобы гонять их порожняком. Особенно это касается дальних буксиров, которые самая массовая тягловая сила перевозок. Буксир с пустым трюмом? Да ладно! Обычно ситуация обратная – небольшие склады в рейсе забиты полностью, а что не влезло, вопреки правилам пожарной и перегрузочной безопасности распихивается по всем свободным помещениям и коридорам, разве что стараются не слишком нарушать развесовку. Каждый перевезённый груз – копеечка экипажу. Каждый пустой кубометр даром жрёт топливо. Космики умеют считать деньги.

В общем, пустые трюмы сократили мне время на осмотр, но прибавили загадок.

Вернулся на командную палубу, пообедал рационом, чтобы не тратить время. Скормил упаковку роботу-уборщику, который стоял над душой с таким видом, как будто ждал, что я её брошу на пол в камбузе. А может быть, ещё и плюну сверху. Как можно передать столько раздражённого недоверия гладкими пластиковыми поверхностями? Наверное, в тот период, когда предыдущий экипаж уже куда-то делся, а меня ещё не разбудили, робот был счастлив – никто не мусорил. Тогда я вряд ли вызываю у него симпатию – первым делом заблевал всё вокруг. Это, разумеется, шутка. Мозгов в этой штуке нет, просто набор датчиков и прошивка.

– Как успехи, капитан? – спросила меня Катерина, когда я заглянул в рубку.

– Обнаружил целую кучу ничего. Продолжаю поиски.

– Удачи, – вздохнула она.

Окинул взглядом индикаторы, убедился, что всё в порядке, отправился к лифту. Меня ждёт следующая палуба.

Проходя мимо, по наитию дёрнул ручку четвёртой каюты – да чёрт побери! Опять заперто!

Вернулся в рубку, уже привычно вызвал контрольное меню —

открыто! Всё как вчера, в точности. Вот только спецключ-то у меня уже в кармане! Решительно отправился к крышке кабельного люка в коридоре, вскрыл его, нашёл гребёнку шины четвёртой каюты. Так… где тут замок? Вот этот пин. Ну что: «Сезам, откройся!»

Сезам чихать на меня хотел.

Дверь по-прежнему закрыта, и что с этим делать, я ума не дам. Собственно, единственно возможное действие я уже совершил – подал команду электрозамку напрямую. Если он на неё не реагирует, варианта два: либо замок сломан, либо команда не проходит. Не проходить с управляющей гребёнки она может только при физическом обрыве/отключении провода. В этом случае я могу разве что побиться о дверь головой. Разумеется, можно вскрыть плазморезом, но это сложно, заморочно и глупо. А ещё адски вонюче – так-то металлопласт не горит, но если хорошенько нагреть его плазмой, то запах будет чудовищный. Горелым пластификатором провоняет вся палуба. Не помню, где и когда я резал металлопласт плазморезом, но в эффекте уверен полностью, наверное, впечатление было незабываемое.

При этом с вероятностью процентов в девяносто девять с девяносто девятью сотыми в двери просто глючит электрозамок. Скорее всего, изнутри он открывается без проблем, поэтому прежний обитатель каюты о поломке не подозревал. Снаружи запертую дверь никто открывать не пробовал, потому что пустую каюту закрывать незачем, вот и не починили. Если неисправность ещё и непостоянная, что контакт отходит, могли не замечать годами. Одна сотая процента вероятности того, что внутри кто-то коварно прячется, не стоит того, чтобы волочь сюда плазморез. На борту полно мест, где можно спрятаться, и каюта, определённо, не лучшее из них.

Займусь я чем-нибудь поинтереснее. Например, спущусь на палубу с капсулами и попробую поднять логи. Зрение у меня более-менее восстановилось, мелкий шрифт разберу, может, что-то новое узнаю.

Ну, или нет, что тоже вполне вероятно.