Кровь на золоте

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Прижав к плечу приклад винтовки с оптическим прицелом, Зверобой посмотрел на время и плавно навел ствол на мост внизу. Закрыл левый глаз, поймал в прицел левое колесо въехавшего на мост микроавтобуса.

— Секунда в секунду, — провожая взглядом через прицел колесо, удивленно пробормотал он.

— За кого голосовал? — придерживая на коленях автомат, спросил водителя плечистый молодой мужчина в камуфляже.

— За Явлинского, — не отрывая взгляда от моста, буркнул тот. — Мне его программа понравилась. А то у остальных… — Он оторвал от руля руку и пренебрежительно махнул.

— Но сейчас двое остались, — сказал плечистый, — Зюганов и Ельцин. Теперь за кого?

— Пока не решил, — отозвался водитель. — Коммунисты, конечно, вроде…

Приглушенный расстоянием выстрел с сопки и громкий хлопок пробитого переднего колеса не дали ему договорить. Намертво вцепившись в руль, водитель выровнял завилявший микроавтобус. И сразу взорвалось второе переднее колесо.

— Девятнадцатый километр! — щелкнув кнопкой вделанного в панель передатчика, закричал плечистый. — Пробиты колеса! Позади мост!

Три молодых парня в салоне мгновенно заняли места для отражения возможного нападения. Один держал под наблюдением левую сторону дороги. Другой правую. Третий, изготовившись для стрельбы, присел у задней дверцы. Водитель с «ТТ» в руке и плечистый напряженно вглядывались в дорогу.

— Сигнал принят, — торопливо проговорил передатчик нервным мужским голосом. — Через четыре с половиной минуты прибудет группа. Держитесь, — уже не по инструкции, а чтобы подбодрить охранников, добавил он.

— …твою мать!

Услышав приближавшийся треск вертолета. Маршал прижал к глазам морской бинокль.

— Самое большее, он будет здесь через две минуты. Нам не то что не взять золото, мы его даже увидеть не успеем!

— Я думал, ты невозмутим, как Будда, — удивленно пробормотал сидевший на поваленном дереве Стаc.

— Я же базар ил, — вступил в разговор Белый. Привалившись спиной к большому, обросшему мхом камню, он растер о подошву окурок. — Надо искать что-то полегче. Тут хрен что выцепишь. Надо…

— Мелочиться — себя не уважать, — неожиданно Для Маршала поддержал его Стаc. — По мелочам повторяться придется. А это все. Раз, два пройдет, а потом руки вверх. Сейчас, если ни на кого не работаешь, лучше один раз рискнуть. Потому что теперь не милиции бойся, а организации. Думаешь, нас за золото милиция искать будет? Впрочем, они-то будут. Но только потому, что у них профессия такая. Зарплату отрабатывать. А бояться надо тех, кто на этом золоте миллионы хапает.

— Так как его хапнешь-то? — усмехнулся Белый. — Видишь, какой зехир. Вертолет с автоматчиками с ходу пожаловал. Нам, по натуре, даже посмотреть на золото не дадут, — по-своему повторил он слова Маршала.

— Ладно, — бросил Маршал, — потопали. Он шагнул по склону к видневшейся внизу реке.

— А Ваньку не повяжут? — шагнув следом, спросил Белый. — А то их до едрени фени.

— Брось оружие! — раздался металлический голос.

К лежащему за стлаником человеку с трех сторон перебежками, прикрывая друг друга на случай возможных выстрелов, приближались несколько человек в камуфляже и с автоматами.

— Он чего? — упав рядом с напарником, тихо спросил рыжий автоматчик. — Уснул, что ли?

Вверху, на нависшей над стлаником скале на короткое мгновение показался человек и тут же прыгнул вниз. С трех сторон, уже не скрываясь, к стланику бросились вооруженные автоматами люди.

— Отбой, — сказал в микрофон передатчика плотный майор спецназа, — стрелка взяли. Если это, конечно, он, — выключив передатчик, пробормотал он.

— Умахался парень, — кивнув на человека, закрытого простыней, усмехнулся кряжистый мужчина лет сорока пяти. — Ему сейчас и баб не нужно. Хлипкая молодежь пошла, — пренебрежительно добавил он. — То ли дело мы, старая гвардия. — Его широкие мускулистые плечи расправились. — Все не…

— Хорош, Захарыч, — миролюбиво проговорил коренастый черноусый мужчина в нестираной тенниске. — Парень в жизни впервые монитор да пром-прибор увидел. А как вкалывает, — одобрительно заметил он. — Мы-то уже второй десяток на этих полигонах разменяли. В старателях еще при СССР пять лет ходили. И то все-таки тяжело. А он молоток. Не скулит, как некоторые.

— Так я же знаю, кого брать, — самодовольно отозвался Захарыч.

— Парнишка — работяга, — кивнул сидевший с кружкой крепкого чая плотный пожилой мужчина. — Я, правда, был против. На хрен кого-то брать. Но сейчас вижу, что не зря мы его к себе приняли.

— Ну, хватит, — понизил голос Захарыч. — Аида на прииск. А то правая гусеница на ладан дышит, траки нужны. Поехали к Антонычу, он обещал взаймы дать.

— А рассчитываться слитком, — криво улыбнулся пожилой. — Это же вроде как и незаконно.

— А что делать… — Захарыч развел руками. — Сейчас, считай, все золотом берут. Деньги не в цене. Продолжая переговариваться, они вышли..

Анатолий услышал, как кто-то вернулся и выключил свет. Он не спал. Действительно здорово уставал. Сейчас, после нечаянно подслушанного разговора, довольно улыбался. На Колыму он приехал месяц назад. В аэропорту ему сказали, что до прииска имени Расковой автобусом добираться сложно и долго. Но выхода не было, и Анатолий двенадцать часов провел в тесном «икаруce». Он был поражен, как спокойно переносили столь Длительную поездку остальные пассажиры. Но теперь знал, что у живущих здесь людей вся жизнь проходит на колесах. На работу их довозят «пазики». Чтоб поехать в Райцентр — опять-таки автобус. Но ему, как он считал, именно из-за этого здорово повезло. В «икарусе» он и познакомился с председателем недавно созданной старательской артели Степаном Захаровичем Приходько. Анатолий на вопрос, зачем он приехал на Колыму, ответил так, как решил еще дома:

— Заработать. Жениться хочу. Вот и решил сюда поехать. Здесь все-таки можно, говорят, денег заработать. Я парень здоровый, работы не боюсь и не гнушаюсь, что угодно делать буду.

— А почему в Кулу едешь? — спросил тогда Приходько.

— Мать моей невесты здесь работала, — честно сказал Толик. — Сейчас ведь везде с работой тяжело. Особенно с денежной.

Приходько тогда сказал ему:

— Обещать твердо ничего не могу. Но нам человек нужен на монитор. С мужиками переговорю, да и сам подумаю. Парень ты вроде ничего. Да, кстати, — вспомнив слова Толика о работавшей здесь матери его невесты, спросил он: — А кто твоя теща-то?

Анатолий не раз добром вспоминал покойную Зинаиду Степановну. Как он понял, Приходько и взял его на смотрины из-за того, что он назвал ее имя. Поначалу Анатолий испугался. Работать нужно было по двенадцать часов. Сперва его обязанностью было в случае поломок помогать бульдозеристу и разбивать кувалдой большие камни, попавшие с грунтом, который сталкивал в бункер бульдозер. Заодно учился работать на мониторе. То есть на длинном чугунном стволе, соединенном с трубопроводом, в который под давлением подавалась вода и, выбиваясь из насадки, мощной струёй промывала сваленный бульдозером на металлическую решетку грунт. Вроде бы особого умения и не требовалось. Но это только на первый взгляд. Струёй нужно было промывать грунт, не выбивая его из бункера, ведь вместе с выбитым грунтом могла уйти и какая-то часть золота. При правильной промывке сквозь решетку золото вместе с грязной водой попадало на вращающуюся ленту, которая, поднимаясь медленно вверх, несколько раз уже над резиновыми ковриками снова и снова промывалась водой. Затем прибор останавливали, и с резиновых ковриков снималось золото. Вспомнив, как первый раз присутствовал при так называемой съемке, Толик улыбнулся. В его представлении золото должно быть непременно переливающимися красновато-желтыми сполохами слитками. Но все оказалось гораздо проще, и он даже почувствовал легкое разочарование. Старатели, их вместе с ним было семь человек, осторожно открыв подающий воду насос на самую слабую подачу, железными щеточками медленно и даже, можно сказать, нежно убирали из клеток ковриков мелкие камешки. В тот день они были довольны. Съемка дала пятьсот граммов. Тускло-желтый песок, ссыпанный старателями в контейнеры, похожие на солдатские термосы, оказывается, и был золотом. Захарыч, так все звали Приходько, заметил его разочарование.

— Это только добытое золото, — сказал он. — Затем его отправляют на перерабатывающий завод. Там отделяют от шлаков, грязи и пирита. Тщательно промывают, сортируют по качеству, то есть разделяют золото на драгоценное и промышленное. Первое снова и снова, но уже в лабораториях разбирают по пробам. Ведь, наверное, знаешь, что кольца бывают разной пробы? Это потому, что золото, даже то, что идет на ук-рашения, имеет несколько разновидностей. Ты небось слитки с кирпич величиной думал увидеть? — насмешливо спросил он. — А здесь какой-то желтенький металл, песок, можно сказать. Слитки попадают-ся — кивнул он, — но редко. А больших, то есть хотя бы грамм по триста, я, хотя и работаю на золоте Два десятка лет, не видел.

Вздохнув, Анатолий сдернул с лица простыню и закурил. Он ездил в поселок Артельный, где, как говорила Зинаида Степановна, было спрятано золото. Он со страхом нашел нужное место и полез под большой валун. И с радостью увидел, что золота нет. Он тщательно проверил все, но золота не было. Анатолий был очень доволен: он сможет честно заработать деньги. Как сказал Захарыч, в конце сентября — начале октября, по окончании промывочного сезона, он получит около десяти миллионов.

— Это в худшем случае, — видимо, увидев восторг в глазах парня, улыбнулся он. — Вообще-то сейчас в артель попасть сложно. Развелось их до едрени фени. И что? — Он махнул рукой. — Думают, что сразу миллионерами станут. Золото, оно терпение и труд любит. Задарма только в кино оно берется. Соберутся человек восемь. Складываются и покупают прибор, бульдозер, ну, и остальное — насос, бункер. В общем, начали они. А до этого никто из них, вроде тебя, добычи золота не видел. Вот и получается: все, что потратили на оборудование, накрылось. Хорошо еще, ежели при его покупке в долги не влезли. И таких горе-старателей полнехонько. Тебе, можно сказать, здорово подфартило. Если бы я не знал Зинку, плевал бы на тебя с высоты промприбора. Но ты молодец, умеешь вкалывать. Это здесь всегда в цене. Правда, сейчас народ другой пошел. Все норовят ухватить кусок пожирнее, и плевать им, ежели кто-то с голоду подыхает. Ранее такого не было, чем и славился Дальний Восток.

Толик вздохнул. Когда он уезжал, то просил дальнюю родственницу присмотреть за его хозяйством. Та обещала, но он все же испытывал легкое беспокойство. — А впрочем, если и пропадет все, — пробормотал он, — то деньги будут, снова все заведу. А Ника, наверное, уже знает, что я на Колыму на заработки уехал, — с улыбкой вспомнил он девушку. — Тетка сказала.

— Слыхали, мужики? — весело скалясь, обратился к сидевшим за столом троим работающим с Анатолием мужчинам смуглый крепыш. — Машину с золотом на мосту над Берелехом обстреляли. С Буркандьи шла.

— Да ну? — поставив кружку с пивом, удивленно посмотрел на него Захарыч.

— Трепло ты. Цыганок, — сдув пену, усмехнулся в черные усы коренастый. — Тебя слушать, так…

— Да ты что, Антоныч, — обиделся смуглый. — Точно говорю. Мне…

— Стреляли, — подтвердил сидевший за другим столом полный капитан милиции. Отпив пиво, вытер платком пот со лба. — Вчера. Якут какой-то. Он с Омулевки привез рыбу сдавать. Ну и, понятное дело, обмыл. А пить они, сами знаете, как умеют, пока не упадут. Кто-то с ним на ящик водки и побился об заклад. Мол, не попадешь с пятидесяти метров в колесо идущей машины, А сильнее ихнего брата обидеть нельзя. Вот он и пальнул два раза разрывными. И попал. — Отдуваясь, капитан снова смахнул пот. — Правда, теперь долго стрелять не будет. — Он засмеялся. — Его, поговаривают, отделали по первое число.

— Ну вот, — обиженно взглянул на Антоныча Цыганок, — а ты треплом…

— Так почему именно в машину? — перебил его плотный пожилой мужчина. — Может, специально подстроили?

— Тебе, Глеб Борисович, в контрразведке работать, — засмеялся милиционер. — Это, конечно, тоже Учитывают, — уже серьезно добавил он, — но, как я слышал, в этот час ни одна машина по мосту не проходила. Того, с кем якут спорил, тоже вроде взяли. Поспорили по пьянке, а вишь, что вышло. Почти вся область в ружье встала.

Выключив телевизор, Маршал подошел к окну. Он еще не приспособился к разнице в восемь часов и засыпал под утро. Посмотрев на звездное небо, вздохнул. Они здесь были уже почти месяц, и он все время тщательно проверял данные плана Боброва. В основном все сходилось, кроме того, что теперь золото перевозили не ежедневно, а раз в пять дней. Сначала это даже обрадовало Маршала: золота будет гораздо больше. Усиление охраны и то, что золото стали перевозить на бронированном микроавтобусе, тоже не обескуражило. Но когда он начал проверять план захвата, все пошло к черту. По его расчетам, после нападения на автобус им нужно было по крайней мере минут семь, чтобы взять золото, и на отрыв около десяти. Маршал даже отводил эти десять минут для того, чтобы милиция вышла на их след и начала преследование. Все равно времени хватало. Но при проверке… Маршал зло выматерился. Договорившись встретиться с Белым и Стасом в Сусумане, куда должны были приехать парни, Маршал выбрал более длительный по времени, но безопасный путь. Он доехал на поезде до Нижнего Новгорода и оттуда с двумя пересадками — в Свердловске и Красноярске — с чужим паспортом долетел до Якутска. А уж оттуда самолетом в Сусуман. Насчет паспорта Маршал не беспокоился, только тщательная экспертиза могла установить, что он подделан. Маршал не раз мысленно хвалил себя, что оставил в паспорте свое имя. Потому что никто из подельников не знал о том, что паспорт у него на другую фамилию. Называть друг друга кличками на Колыме Маршал строго запретил. Когда он приехал в Сусуман, то не остановился в городе, а первым же автобусом доехал до поселка Берелех и там снял квартиру. Выждав три дня, начал осторожно искать подельников. Белый, которого он случайно увидел на улице, жил у одной молодухи, продавщицы в хлебном магазине. Понаблюдав за ним два дня и убедившись, что Белый чист, Маршал снова как бы случайно столкнулся с ним на улице. Белый свел его со Зверобоем, который, к его немалому удивлению, тоже прекрасно устроился. Жил у немолодой женщины, врача. Она была старше Ивана на десять лет и, видимо, понимая, что с ее внешностью рассчитывать на мужа не приходится, держала при себе парня для постельных утех. Познакомился Зверобой с ней в самолете Магадан — Берелех и уже в первую ночь доказал ей, что она сделала правильный выбор. Но если Зверобой его удивил, то Стаc, можно сказать, поразил. Он обитал с бичами, которых на Колыме во все времена было предостаточно. Стаса нашел Иван, и Маршал сначала даже не признал его в обросшем, длинноволосом биче. Но подумал, что тот поступил очень разумно. Бичи, как правило, на преступления, за исключением мелкого воровства, не шли, и милиция, даже когда совершалось крупное преступление, их не трогала.

Затем через два дня появился Влас. Поняв, что он из Москвы ехал поездом, Маршал несколько раз довольно сильно ударил его. Кощей прибыл через четыре дня. С помощью любовницы Ивана Николая Удалось пристроить квартирантом к одним пожилым супругам, которые были тихими хроническими алкоголиками, а Власа — к знакомой врача. Маршал при последней встрече строго-настрого запретил им встречаться.

Затем Маршал приступил к проверке плана. Белыи оставил человеку, которого назвал Маршал, ящик коньяка и попросил его завести спор с каким нибудь узкоглазым охотником, что тот не попадет с пятидесяти метров из трехлинейки в мишень, движущуюся со скоростью восемьдесят километров в час. Маршал четырежды проверял скорость движения микроавтобуса с золотом. Человек охотно согласился. Он даже не удивился. Маршал умел выбирать людей. Интуиция ни разу его не подводила. Тот человек и завел разговор с пьяным донельзя якутом. А дальше все было просто. Влас и Кощей отвезли якута к мосту, снабдив бутылкой водки, приготовленной особым способом, а способ этот подсказал Маршалу старый чукча.

— Водки, — говорил он, — оленевода свалить, как медведя зимой в берлогу, однако, много надо. Зима Г хорошо, чукча олешек пасет. Водка можно много пить. Летом жарко и чукча дурной с водка делается. Чукче водка не дают. Чукча умный, сушит мухомор и добавляет настой порошка из корня медвежьей ягоды.

Все мешает и в водку. Совсем мало надо пить. Чукча совсем пьяный.

За бутылку Маршал получил от старика порошка на три бутылки. Он рискнул и проверил порошок на себе. Маршал помнил, как выпил стакан водки и тут же уснул. Проспал пять часов и с радостью понял, что жив и даже не болеет.

Стрелял в колеса микроавтобуса Зверобой. Потом, сняв перчатки, сунул винтовку в руки спящего якута и по скале, присыпая следы смесью мелко растертого табака и черного перца, спустился к реке, где его ждал Влас с аквалангом. Якута взяли. Мужчина, который спорил с ним, в милицию пошел сам. Это ему посоветовал какой-то бич.

— Узкоглазика взяли, — сказал он, — спьяну в машину с золотом пульнул. Если тебя вспомнит, хреново тебе будет. Правильно будет, ежели ты сам в милицию пойдешь и о споре расскажешь. Спьяну поспорил. Не думал же ты, что узкоглазик по колесам золотой машины стрелять станет.

Перепуганный мужчина сразу же отправился в милицию. Правда, он мог там сказать, что этот спор предложил ему незнакомый человек, и Маршал держал в поле зрения Белого — если бы им заинтересовалась милиция, пришлось бы его убирать. За совет поставил бичу бутылку «столичной». Стаc с усмешкой предложил Маршалу распить первый трофей их дела.

И вот теперь Маршал, понимая, что его планы рассыпались в пух и прах, лихорадочно искал другую возможность разбогатеть.

— Надо что-то делать, — с яростью выдохнул он. — Надо! И в течение месяца. Только на месяц хватит денег, взятых у Якова Павловича, и тогда…

Маршал покрутил головой. Белый уже начал проявлять нетерпение и предлагал взять инкассатора с какого-нибудь прииска. А это провал. Допустить ненужный налет Маршал не мог. Он лихорадочно искал выход. И бесился, понимая, что, похоже, план, в который так верил, и дело, к которому стремился, летят к черту.

— Ты базарил, что не хрена мелочиться, — зло сплюнул Белый. — Я тоже так думал. Но ты не видишь, что ли, что мы голяк здесь тащим?

Маршал и сам понимает, что лажа — все эти гребаные бумажки. Он мужик с головой и за так на «ура» не пойдет.

— Я вот и базарил ему. На хрен нам голову ломать за тачку с металлом? Взять инкассатора с любого из приисков, и все, — он рубанул по воздуху кулаком, — мы миллионеры.

— Надолго ли? — насмешливо поинтересовался тас. — Даже если возьмем и уйдем, то надолго не хватит. Пока отсюда выбираться будем, половину, если не большe, потратим. Надо брать металл. Тогда хоть голодные выползем с Колымы, зато деньги большие получим. Металл, он всегда в цене. И она только растет, а не падает.

Стаc понял, что Белый недоволен долгой подготовкой к нападению на машину с золотом. Скоро то же могут почувствовать и парни, с которыми, несмотря на запрет Маршала, Белый иногда встречался. И Стаc решил в разговоре за бутылкой вина узнать, что действительно хочет Белый. К тому же он понимал, что помощь Алексея в налете будет неоценимой — он не знает жалости и, похоже, никогда не испытывает страха. Он оказался прав. Белый начал сам готовить нападение на инкассатора. Инкассаторы забирали деньги в аэропорту Берелех и везли их в Сусуман. Суммы, конечно, были немалые, но не шли ни в какое сравнение с тем, что Стаc имел бы в случае успешного завершения дела с золотом. Тогда, в Курске, он согласился ехать на Колыму в надежде, что уголовники помогут расправиться с Яшкой. Когда это случилось, он вдруг понял, что действительно хочет участвовать в деле на Колыме. Он верил Маршалу и, понимая, что зря тот рисковать не будет, не мешал ему ни делом, ни советами. Если Стаc прекрасно умел организовать убийство, то в делах подобного рода не имел ни малейшего опыта. И он старался убедить Белого, что самое правильное — ждать, пока Маршал что-нибудь придумает. А что так и будет, Стаc был уверен.

— Знаешь, — после довольно продолжительного молчания начал он, — надо не ставить крест на деле с золотом, а помочь Маршалу найти правильное решение. Потому…

— Да он себе на уме! — вспылил Белый. — Маршал Жуков… — Не находя больше слов для возмущения, закончил матом.

— Да ты просто ни разу не пробовал узнать, в чем ему нужна помощь, — тоже разозлился Стас. — Привык работать, когда он скажет «вперед».

— Че?! — по-блатному вскинулся Белый. — Че базаришь?! Ты меня за шестерку держишь?!

Он вскочил, выбросил руку в прямом ударе. Стаc увернулся и впечатал кулак ему в солнечное сплетение. Белый согнулся с глухим протяжным стоном.

— Ты забыл, кто я! — Вцепившись в волосы на затылке, Стаc рывком приподнял голову Белого. — У меня это вхо… — И взвыл от вспышки горячей боли между ног.

— Сучара, — с трудом проговорил Белый, — я на хрену видел таких, как ты, псина поганая.

Чтобы быстрее отдышаться, шумно выдохнул и пнул скрючившегося Стаса. Тот упал.

— Завалить козла? — спросил себя Белый. Достал пружинный нож, нажал кнопку. С сухим щелчком выскользнуло узкое острое лезвие.

— Я так и думала, — раздался за его спиной женский голос.

— Рита? — удивленно повернулся Белый; — Ты же…

— У нас сломалась машина. — Невысокая стройная женщина вошла в комнату. — Это твой приятель оттуда? — спросила она.

— Ага, — кивнул он, — сидели вместе. Подвыпили вот и давай друг другу права качать, — развел он руками.

— А это, — кивнула женщина на нож, — весомый аргумент в споре.

— Да так, — мотнул головой Белый, — привычки, они живучи.

Сдавленно простонав. Стас с трудом встал. Увидел женщину, виновато улыбнулся.

— Извините. Просто…

— Да ничего, — неожиданно засмеялась Рита. — рада видеть друзей своего Лешеньки. — Она подощла к Белому и, приподнявшись, звучно чмокнула его в щеку. — Меня зовут Рита, я — сожительница Алексея. А вы его приятель по лагерю. Надеюсь, имя у вас есть?

— Станислав, — ответил Стаc. Белый с удивлением посмотрел на него. — Если короче — Стаc. Ну, ладно. — Он взглянул на Белого. — Пойду. Потом по трезвянке поговорим, — на прощание подыграл он Белому.

— Ну куда же вы? — с сожалением проговорила Рита. — Оставайтесь, у меня есть прекрасный коньяк, поужинаете с нами.

— Да уже полночь. — Стаc взглянул на часы. — Пора мне.

— И отпустили? — удивленно спросил невысокий полный человек.

— Так за что меня сажать? — засмеялся темноволосый мужчина. Комплекцией он напомнил Маршала. — Я же им правду сказал. Просто, мол, подколол якута. Они же все из себя Соколиного Глаза строят. И забыл об этом. Не думал я, что он по колесам машины, которая золото повезет, разрывными бить начнет.

— Ну, ты даешь, — восхищенно сказал полный. — А коньяк откуда? Наверное, какую-нибудь бабушку богатенькую в постели согрел, — сам ответил он на свой вопрос.

— Главное, чтоб она премиальные давала, — со смехом отозвался темноволосый.

— Если Маршал узнает, — ухмыльнулся Кощей, — всем всыплет.

— А он все-таки башковитый, — немного помолчав, сказал Влас. — Здорово узкоглазого подставил. Я сначала думал, лажа все это. А смотри, как лихо вышло: и два колеса пробили, и не при делах. — Но он что-то недоволен, — отозвался Зверобой. — Что-то не так мы сделали.

— Мы все, как надо, отмочили, — возразил Кощей. — Просто мусора наскоряк появились.

— А как он узнал, что это именно та машина? — спросил Влас.

— Так он проверял почти месяц, — ответил Иван. — Да и в бумагах Боброва наверняка это было.

— А знаете, — мечтательно протянул Кощей, — скорей бы эту хреновину выцепить. И все… — Вздохнув, потянулся. — На песок канарский. Девок щупать. Тебе, наверное, надоела твоя старушка? — поддел он Зверобоя.

— Небось кошмары снятся, — поддержал его Влас. — Морда у нее…

— Зато тело какое, — перебил Иван. — И в постели любой девчонке фору даст. Знаете, — неожиданно признался, — я с ней только и почувствовал себя мужиком.

— Вот это трюк в цирке, — захохотал Кощей. — Уж не втюрился ли ты в нее? — с издевкой спросил он. — А то, может, на хрен тебе Канары? С ней на речке курорт устроишь…

— Что вы все ко мне цепляетесь, — огрызнулся Зверобой. — Я про то говорю, что сейчас есть. Как золото возьмем, разговор и планы другие будут. К тому же, — тихо добавил он, — как подумаю, страх берет. Ведь запросто пулю получить можно. Так что, может, она последняя, с кем я постель делю.

— Да ну на хрен, — беззаботно отмахнулся Кощеи. — Маршал задарма не полезет. Он сначала все просчитает, а уж потом делать будет. Лично я спокуха.

Влас промолчал, но по глазам и выражению лица можно было понять, что он разделяет волнение Зверобоя.

…Склонившись над картой, Маршал вновь и вновь искал удобное место для нападения. И не находил. Слишком мало расстояние. От Буркандьи до Широкого — по плану Боброва на этом отрезке дороги и совершалось нападение — было пятьдесят два километра. Бобров неплохо продумал вариант налета. За час до нападения блокировался мост. По замыслу Якова Павловича, его просто поджигали. В сущности, идея была не так и плоха, но с учетом времени делать это нужно было часа за три до налета. После того, как машина с золотом проезжала мост через реку Берелех, ее обстреливали, и мост загорался. По расчетам Боброва, на то, чтобы захватить золото, предварительно уничтожив охрану, отводилось семь минут. Маршал просчитал и согласился с этим. Отход был спланирован по реке Берелех до одноименного поселка. По мнению Маршала, это было самое слабое место в плане. Но оказалось, что весь план никуда не годится. Даже учитывая то, что в распоряжении налетчиков будут эти семь минут, с охраной не управиться хотя бы потому, что микроавтобус бронированный. Но с этим можно было как-нибудь справиться, например, с помощью динамита, которого на Колыме предостаточно и достать не составляет никакого труда. Но в любом случае налетчики не успевают забрать золото. Понимая, что на этом деле можно поставить жирный крест, Маршал тем не менее искал приемлемый вариант нападения хотя бы с пятидесятипроцентной гарантией успеха. И не находил. А ведь еще от силы месяц, и все. Кончатся деньги, и тогда Белый станет непредсказуем.

— Да что там месяц, — сквозь зубы пробормотал Маршал, — тут, похоже, и за год ничего не придумаешь. — Треснул кулаком по столу. — А откуда. взялся вертолет? Ведь я проверил Буркандью вдоль и поперек. Вертолет бывает только раз в неделю. Привозит рыбаков из Ому лев ки. Значит, в день перевозки золота тревожная группа охранников управления «Северовостокзолото» сидит в готовности. Судя по всему, у них есть постоянная связь и передатчик экстренного сообщения.

«Что же делать? — в бессильной ярости думал он. — Скорее всего, придется согласиться с Белым и брать инкассатора на отрезке Берелех — Сусуман».

Зло блеснув глазами, он снова с размаху саданул кулаком по столу.

— Нет, — процедил Маршал, — я сделаю то, что хочу. Даже если весь мир полетит в тартарары. Сделаю. Возьму золото, и мы будем счастливы, Ирка.

Направив мощную струю воды на сваленную бульдозером кучу земли, Толик обеими руками держал похожую на толстую оглоблю ручку монитора. Упругая струя размягчала грунт. Через несколько минут, подняв струю вверх, Толик выбил из ствола бункера большие камни. С треском гусениц и басовитым рычанием мотора к яме приближался второй бульдозер. На решетку посыпался грунт. Откатываясь назад, бульдозер мигнул фарами. Это значило, что сейчас один из бульдозеристов придет обедать. Направив струю вниз, Анатолий закрепил ручку гидромонитора, отскочил назад и воткнул вилку старой плитки, на которой стоял чайник, в розетку.

— Толян, — услышал он голос рослого кудрявого мужчины, — смена.

— Да вы что-то рано, — удивился Анатолий.

— Ты завтра с Захар ычем в Сусуман едешь, — доставая сигареты, сказал кудрявый. — И из нашей смены один поедет. За деньгами. Заодно и золотиш-к0 прихватите. Смотри, — шутливо предупредил он. — как бы на веселых ребят не нарваться.

— Да ну тебя, — отмахнулся Анатолий и пошел по протоптанной тропинке к вагончику.

Он знал, что веселыми ребятами старатели зовут тех, кто, не утруждая себя работой, всеми возможными способами ворует золото. Где-то грабители, продержав под пистолетами двух бульдозеристов и мониторщика, просто собрали коврики с прибора в кузов машины и уехали. Бывали также случаи нападения на настоящих старателей. Правда, до крови пока не доходило. Нападавшие не торопились применять оружие, а потерпевшие, в свою очередь, не спешили стать мертвыми героями.

— Здорово, — встретил Анатолия у вагончика Приходько.

— Здравствуйте, Степан Захарович.

— Ты это, слышь… — Приходько покачал головой. — Брось так длинно называть меня. Зови просто Захарычем. Так легче, да и мне приятнее. А то ты меня, как директора прииска, по имени-отчеству величаешь.

— Хорошо, — кивнул Анатолий и спросил: —Мне сказали, что завтра мы едем за деньгами. Почему вы меня берете? Ведь я и так…

— Работаешь ты здорово, — перебил его Захарыч. — Но признайся, — улыбнулся он, — ведь вымотался? Вот и перекуришь пару дней. К тому же, — понизил он голос, — парень ты крепкий, дерешься неплохо. Так что для охраны и себя, и денег я выбрал тебя и Славку. Он тоже крепкий мужик. В десанте прапорщиком был. А за мужиков, — махнул он на промприбор, — не волнуйся. Мы вообще хотели вчетвером работать. Потом рассудили и решили, что к концу сезона подохнем. Поэтому набрали еще троих. Вот прибор и пашет сутки без перерыва. Ну а я, — расправил он плечи, — руковожу.

Анатолий засмеялся. Захарыч иногда не то что двенадцать часов, а сутки не уходил с полигона. Он был мастер на все руки.

— Иди полопай. — Приходько хлопнул Анатолия по плечу. — И бай-бай. Завтра с утречка и двинем. Все-таки двести километров с гаком пылить.

— Ясно, — кивнул седобородый высокий мужчина со смуглым лицом. — А как второй выглядел?

— Плотный такой, — торопливо сказала Рита. — Можно сказать, здоровяк. Волосы длинные и борода. Седая, как у тебя, — улыбнулась она. — Во все чистое одет. Правда, сильно поношенное, но не грязное. А кроссовки почти новые. Да и говорит он не так, как бичи. Лешка мне сказал, что этот самый Стаc — бич. По-моему, врал.

— Бич и должен говорить не так, — засмеялся смуглолицый. — Бывший интеллигентный человек — так на Колыме «бич» расшифровывается. Впрочем, черт с ним, как он говорит. Наколки у него видела?

— На руках нет, но Лешка сказал, что сидели вместе.

— Так, — задумался мужчина. — Лешку ты хорошо подцепила. Он как мужик не разочаровал тебя? — поинтересовался с усмешкой.

— Пока нет, — засмеялась Рита.

— Ладно, — немного помолчав, решил он. — Узнай у Лешки, кто такой этот Стас, а там видно будет. Но делать надо быстро. Вот-вот ревизию пришлют, да и налоговая полиция появится, поняла?

— Сегодня ночью ублажу Лешеньку, — промурлыкала она, — а как растает, так и выпытаю все. Он, после моих ласк податливый.

«Отлично, — ухмыльнулся Белый. — Значит, здесь их и можно взять. — Приподнявшись, проводил взглядом удаляющийся рафик. В гробу я всех видал. Парашу тискаете с этим золотом. Был бы жив Яшка, может, что и пролезло бы. У него везде сявки были. ни бы ему все разжевали и в рот положили. Даже чавкать не надо, глотай, и все дела. А так, — махнул он рукой, — я думал, в натуре, все по полочкам разложено. Расшмаляем пару-тройку дубаков, и сгребай лопатой золотишко. А хрен на рыло. Маршал до сих пор уши ломает, как и что. А базарил, что на всю жизнь нам, детям и внукам хапнем. Правда, этих деток еще настрогать надо. Это, конечно, и без плана можно. Лады. — Белый встал. — Машину я засек, от банка вел. В тачке их двое. Стволы у обоих. Вообще-то и автомат в машине может быть. Да хоть и пулемет. Моих два выстрела, и сливай воду. Здесь они скорость сбрасывают. — Продравшись сквозь стланик, спустился к дороге, которая, описывая дугу, уходила вниз. — Здесь их делать надо», — решил Белый.

— Ты не ошибся? — Стаc взглянул на Зверобоя.

— Как слышал, — ответил он, — так и сказал. Я, когда услышал имя, понял, что…

«Значит, не просто так она Лешку выцепила, — уже не слушая, подумал Стас. — Здорово у нас с ним вышло. — Он криво улыбнулся. — И что же они хотят?»

— А кто тот смуглый? — спросил он Ивана.

— Артур, — сказал Зверобой. — Он часто к Нонне Семеновне ходит. И платит ей хорошо.

— Чем занимается, не знаешь? — немного помолчав, обдумывая услышанное, спросил Станислав.

— Радист на самолете. Берелех — Магадан летает.

— Ясно, — кивнул Стаc.

Но это он сказал для Ивана. Самому ему ничего понятно не было. Иван нашел его в здании старого автовокзала, которое уже несколько лет готовили к сносу, но руки у властей не доходили, и двухэтажное, местами разрушенное здание стало «бич-отелем», как называли его местные жители. Приехав сюда, Стас решил вопрос с жильем просто. Он еще раньше слышал о бичах. Все они безработные и, если так можно сказать, бездомные. Зарабатывают на выпивку, не гнушаясь никаким делом. Питаются обычно в столовых и детсадиках, доедают то, что осталось. Милиция сейчас их не трогает. При развитом социализме периодически сажали на год или два как бомжей или на год за тунеядство. У бичей во все времена существовал, если так можно сказать, кодекс чести. Бич никогда не будет просить подаяния или совершать преступления. Мелкие кражи спиртного или продуктов у них преступлением не считаются. Стаса бичи приняли настороженно. Как он понял, из-за того, что у него были деньги. Но именно деньги и помогли ему наладить отношения с верхушкой бичей. Он устроил пышные похороны своей вчерашней жизни и встречу новой, вольной и свободной. Это заявление бичи встретили с восторгом. Стасу очень понравилось то, что никто не спросил его о прошлом и о причине, по которой он стал бичом. Здесь не копались в чужом белье, каким бы оно ни было.

— Ну, я пойду, — по-своему понял его длительное молчание Иван.

— Больше не приходи, — предупредил Станислав. — Нужен будешь — сам найду. И вот еще что: если будут новости, касающиеся кого-то из нас, подоидешь к любому из них, — кивнул он на сидевших у входа людей, — и скажешь, что нужен Борода. Но только в том случае, если что-то узнаешь, как, например, сейчас. Иди.

Не прощаясь, Стас торопливо направился к входу в «бич-отель».

— Сбегайте кто-нибудь, — чуть охрипшим голосом проговорил он, протягивая пятьдесят тысяч. — И похавать что-нибудь возьмите. А то, как всегда, на все бухары наберете.

— Губит людей не пиво, — живо поднявшись, пропел один из бичей, — губит людей жратва.

С загоревшимися от предвкушения скорой выпивки глазами бичи проводили его взрывом смеха.

Маршал с воспаленными от бессонницы глазами допил крепкий кофе и усталооткинулся. Вздохнув, скомкал листы с планом налета.

— Здесь я поспешил, — пробормотал он. — Надо было действительно сюда съездить заранее. Но я купился на подробно, по минутам расписанный налет. Место, время и все остальное. Оказалось, все это, мягко говоря, не соответствует действительности. Неужели Бобров не понимал, что здесь давно все изменилось? Ну, если бы он это понимал, то не стал бы… — Он усмехнулся. — Впрочем, может, именно для этого он и отправлял меня на Колыму. Ну ладно. — Закрыв глаза, на ощупь нашел пачку сигарет. Вокруг стола валялось множество окурков. — Видимо, придется принимать предложение Белого за основу. Конечно, это все не то. Сумма не та, да и делить придется на всех. Потому что нужны они мне. Не может быть, чтобы я что-то не надумал. Я просто обязан это сделать. Должен. И сделаю. Стоп! — Он быстро вскочил. Схватил местную газету, открыл. Быстро пробежал глазами рубрики. — Вот, — вслух проговорил Артем. — «…сдали государству восемнадцать килограммов золота», — прочитал он. Задумавшись, уставился на газету и усмехнулся. — Неужели газетчики не понимают, что их вполне можно привлечь как наводчиков? Ну, положим, возьмем мы там даже меньше. Пусть десять килограммов. Даже пять. Но зато сколько времени для отрыва. Выйти на меня практически невозможно. Как же я раньше об этом не подумал: — Маршал взял газету, прочитал: — «Артель прииска имени Расковой». Нужен Стаc. — Щелкнул пальцами. — Он устроился отлично. Бичи — самая свежая информация. А уж Колыму они знают на пять с плюсом. Где этот прииск? — Он наклонился над лежащей на полу крупномасштабной картой Магаданской области. Посмотрев на часы, выпрямился и шагнул к двери. — Сейчас надо найти Стаса. Пусть так, между прочим, узнает про этот прииск. Наверняка там не одна артель. Впрочем, главное, чтобы артель все-таки неплохо намывала золото. Узнать, через какой промежуток времени они сдают металл, куда и как. Может, их сопровождает вооруженная охрана. Да, — кивнул Маршал, — надо проработать этот вариант. И в течение месяца взять какую-нибудь артель.

— Хороший парень, — глядя в окно на курившего на скамейке перед домом Кощея, проговорила худая пожилая женщина. — Не грубый. Сам все делает. Даже…

— Главное — опохмелиться вовремя дает, — сухим смешком перебил ее высокий плотный старик. — А по мне, так пущай, что хошь делает. Жить все одно осталось немного. Как пригнали этапом в пятьдесят восьмом, так и подыхать здеся буду. — Дрожащей рукой взял бутылку водки. — Давай, мать, вмажем, как ранее. На том свете все одно пить не дадут. А мы с тобой проспиртованы. — Он снова кашлянул смешком. — Так что, когда черти на сковороду жарить посадят, долго мучиться не будем.

— В аду я на земле побывала, — возразила она. — Девять лет лагерю отдала за ведро ржи. А потом сколько лет в вечной мерзлоте государству золото добывала. А эти коммуняги еще и победят, глядишь.

— Да нам един черт. — Старик отпил глоток. — Мы свое отпили. Жалко, детей нет, все подыхать легче было бы.

— Да отморозила я все, — всхлипнула старуха. — когда нас конвой…

— Хватит, — прервал он, — давай выпьем.

— …Чем занимаешься? — игриво спросила Власа вошедшая в комнату ярко накрашенная женщина.

— Мух считаю, — вполне серьезно отозвался он. — Отличное занятие, когда делать нечего.

— Влас, — уже серьезно продолжила она, — а зачем ты на Колыму приехал? Только не говори, что денег заработать, потому что ты и не пытаешься куда-то устроиться. И еще: почему вы не встречаетесь? Я говорю про тебя, Ивана и Николая. Ведь вы знаете друг друга, а вместе я вас ни разу не видела.

«Сучка, — зло подумал Котов, — наблюдательная тварь!»

А вслух сказал:

— Да мы, собственно, и познакомились, когда в Магадан летели. Потом я в порт хотел устроиться. Еще кое-куда ездил. В общем, так получилось, что в Сусуман приехал. Здесь и встретил Ваньку. А он к тебе послал.

— Не он, — поправила его женщина, — а Нонна. Ты выпить не хочешь? — сменила она тему разговора. — А то уже почти две недели у меня живешь, а мы вроде как соседи по коммуналке. Даже варишь себе отдельно.

— Я думал, так удобнее, — пожал он плечами.

«Она меня на себя тянет, — догадался Влас. — Вообще-то телка клевая. А то, что в годах, так, если верить Ваньке, это даже хорошо».

— Вот это новость, — зло прошептал Маршал. Катая желваки, спросил: — А на кой хрен ты к Лешке поперся? Ведь я говорил…

— Лешка собрался инкассаторов брать, — спокойно перебил его Стаc. — Вот я и хотел ему объяснить, что не стоит этого делать. Мы как раз сцепились с ним. В общем, проверили друг друга на прочность. Крепкий мужик. А тут его Ритуся нарисовалась. Потом ко мне Ванька пришел. Ты на него не наезжай, — предупредил он раздраженного Маршала. — Он сделал правильно. Вот теперь бы узнать, что за интерес у радиста с этой шкурой к нам. Она же в хлебном работает, — напомнил Стаc, — он летун. Что у них общего? — Он пожал плечами. — И на кой мы им нужны? А то, что нужны, понятно из слов Ваньки. Он, конечно, не все слышал. Но и того, что слышал, вполне хватает. Артур этот с Риткой пришли к Нонне. Ее не было, вот они на кухне и говорили. У Ритки ключ есть от квартиры. Ванька дома был. Они не знали, что он там. В общем, все случайно…

— Мне последнее время на эти случайности везет, — прервал его Маршал. — Ладно. Что за интерес к тебе и Белому, скоро выяснится. А ты пока по-расспрашивай бичей о том, что я говорил. Только желательно тех, кто старателем был не позже, чем в прошлом году. А то все течет, все изменяется, — недовольно заметил он. — Мы в этом на плане Якова Павловича убедились.

— Значит, там ничего не выйдет, — с сожалением констатировал Стаc, — и ты решил старателей на гоп-стоп взять. Но у них золота не очень много бывает. К тому же, наверное, охрана…

— Вот ты и узнаешь все, — резко прервал его Маршал. — Я поэтому и пришел к тебе. Среди бичей полно бывших старателей. Наверняка много таких, кто работал в прошлом году. Потом запил или артель развалилась. Ведь многие артели прогорают в первый сезон.

— Здравая мысль, — кивнул Станислав. — Сегодня же постараюсь узнать все, что можно.

— Как ты здесь живешь? — сморщив нос, поинтересовался Маршал. — Вонь какая.

— Человек привыкает ко всему, — спокойно прервал его Стаc. — К тому же в этом есть своя прелесть. Я поверил тебе, что мы станем очень богатыми. И представь себе, что буду ощущать я в фешенебельном номере где-нибудь на Адриатическом побережье после этих апартаментов. К тому же, — уже серьезно продолжил он, — жить среди них гораздо безопаснее для моей персоны, чем если бы я снимал где-то квартиру. Яшку здесь знали многие, и наверняка кто-то, сопоставив фамилию и отчество, мог признать во мне брата Яшеньки. Так что давай не будем об этом. Каждый ждет дела так, как считает нужным. Ты зря разрешил Ваньке устроить Кольку и Власа. Тут и дураку понятно, что они знакомы.

«Именно это мне и нужно», — мысленно ответил Маршал. Усмехнувшись, закурил.

— Пойду, — с дымом выдохнул он. — А насчет устройства парней подумай. И, может быть, поймешь, что я прав.

В глазах Станислава замерло удивление. Но тут же исчезло.

«Он умеет контролировать себя», — отметил Маршал и, не прощаясь, вышел.

«Вот шалава, — поеживаясь под струями холодной воды, думал Белый. — Я, похоже, ей не как хахаль нужен. Надо будет к Стасу занырнуть. Она, сучка, — поморщился он, — все за него пытала. Мы с ним вчера, как дошколята, перемахнулись. А ведь я его и завалить мог. Вовремя эта сучка на-рисовалась. Но какого хрена ей надо от него? Да, похоже, и от меня тоже. Вообще-то, если дело стоящее, рискнуть можно. Потом ее бортануть. А может, у нее в магазине недостача? — развеселился он. — Вот и предложит за пузырь инсценировать налет». Громко захохотав, он выключил душ и вышел из ванны.

— Ты что смеешься? — услышал он голос Риты.

«Притопала, овца», — ухмыльнулся Алексей, а громко ответил:

— Анекдот вспомнил. — Он знал, что она не может слушать его анекдотов.

— Лешенька… — Рита открыла дверь. — Пойдем сегодня к моей подруге на день рождения. А то ты все время дома сидишь.

— Ну, не всегда, — возразил он. «А насчет подруги — смотрины, сучка, устраивает». Весело сказал: — Запросто и с удовольствием. Погляжу хоть, что у тебя за подруги. — Потянувшись за брюками, столкнул на пол мыло, наступил на кусок, с громким воплем начал падать и врезался коленом в ванну.

— Что с тобой? — Рита вбежала в ванную.

— Нога, — промычал Белый.

Колено правой ноги вздулось темно-багровой опухолью. Ахнув, Рита бросилась за аптечкой. Если бы она заглянула в глаза с чувством матерившегося Белого, увидела бы в них усмешку.

— Опоздаем, — недовольно сказал, посмотрев на часы, Захарыч. — Да я так и думал. Заночуем у моего кореша, он сейчас все дома сидит — дочь двух внуков подарила, он и счастлив до самого нельзя.

— Если бы колесо не лопнуло, — виновато проговорил сидевший за рулем атлетически сложенный молодой мужчина, — мы бы здесь еще…

— Скорее всего, угробил бы ты нас, — перебил его Приходько. — Ведь гонишь, как оглашенный. Привык в десантуре жать на всю железку, вот и здесь мчишься. Я когда с ним еду, — повернулся Захарыч к Толику, — думаю: все, вот-вот Богу душу отдам.

— А у вас дети есть? — спросил тот и тут же пожалел о своем вопросе.

Улыбчивое лицо Приходько сморщилось и постарело. В его глазах Толик увидел боль утраты и выступившую влагу. Приходько отвернулся.

— Во, — бросив на Анатолия укоряющий взгляд, весело заявил атлет, — Сусуман. Так что приехали. Где, Захарыч, твой счастливый приятель живет?

Белый потрогал эластичный бинт на колене. Немного болело. Но он был вынужден слегка себя покалечить. Потому что понял: на день рождения приглашают, чтобы кто-то мог его увидеть. Чихал бы он на всякие смот-рины, но там мог оказаться кто-то из давних знакомых. А этого Белый допустить не мог. Ритке он плел, что судим два раза. Раз отсидел полтора года за мордобой, за девчонку заступился. Второй раз поцапался с участковым и отсидел два. Ритка поверила или сделала вид, что поверила, и Белый хотел, чтобы все так и осталось. Если же его кто-то узнает, наверняка может пронюхать и милиция. Вот Белый и пожертвовал коленом. И, судя по всему, перестарался. Ритка снова уехала с хлебом по небольшим участкам. Значит, у него есть около пяти часов. Если, конечно, снова не сломается машина, как в тот раз, когда она появилась во время схватки со Стасом. Развязав ногу, он слегка помассировал колено, потом снова туго перетянул. Прошелся. Поморщился и, выматерившись, достал из шкафа толстую трость. По укоренившейся привычке он сразу же, как только остался в квартире один, все тщательно проверил. Поэтому знал, где что лежит. Взяв трость, посмотрел на себя в трюмо. Усмехнулся.

— Еще сюртук и цилиндр — гонимый «новый русский». Вернее, очень, очень старый.

Прихрамывая, подошел к двери. Остановился. Немного подумав, достал из кармана легкой куртки пружинный нож и положил под подушку. Взял со столика темные очки и, постукивая тростью, вышел.

Артем проснулся, взглянул на часы и со вздохом покачал головой. Было четыре часа дня. Наведавшись к Стасу после бессонной ночи, он уснул уже под утро. Встал, вяло помахал руками, имитируязарядку. Потом несколько раз присел и около трех минут отдал бегу на месте. Затем пошел в ванную и, понежившись под теплым душем, включил холодную воду. Замер, поспешно вышел из ванны и хорошенько растерся полотенцем. Поставил чайник, достал банку кофе. Все это он проделывал машинально, не переставая размышлять. Он надеялся, что Стасу удалось узнать все, что нужно. Перепроверив полученные данные, можно было начать готовить дело. Но еще предстоял нелегкий разговор с Белым. Он понимал Алексея. Тот не любил тянуть волынку, а предпочитал разговору действие.

— Надо будет как-то убедить его, — пробормотал Маршал, — что лучше взять золото. А если не поймет? — спросил он себя. — Ну что же, тебе, Леха, будет лучше, если ты поймешь и поддержишь меня. Потому что лучше потерять одного, чем всех.

Стаc допил чай, сполоснул кружку. Он старался не выделяться из своего теперешнего окружения — живущих впроголодь бичей. Но раз в день уезжал из города и основательно заправлялся в придорожном кафе. И заметил, что такая жизнь пошла ему на пользу. Он прекрасно себя чувствовал. Станислав иногда отжимался и даже подтягивался на турнике, чем не занимался уже давно.

Он выполнил просьбу Маршала и узнал у двух работавших в прошлом году в старательских артелях бичей все, что нужно. Золото почти все артели, удаленные от золотоприемных касс на десятки километров, возили сдавать раз в неделю. Большинство предпочитали сдавать в областную золотоприемную касcy. Причина была проста: здесь всегда сразу платили наличными и здесь же можно было закупить все неoбходимое для работы на участке. В больших артелях в штате было два или даже три охранника с тaбельным оружием. Обычно сотрудники милиции. Но так было в давно работающих одним коллективом в артелях. Таких было очень немного. По словам бичей, две, ну, от силы три. Потому что только они имели золотоносные участки и могли позволять себе платить милиционерам за охрану. Хотя они тоже работали на полигонах и были в доле сезонного заработка. Заинтересованный словами «имели золотоносные участки», Стаc осторожно, между словами о работе старателей выяснил, как это понимать. Оказывается, артели, как только она образовалась, нужно получить разрешение на промывку золота. Когда оно выдается, артели отводится определенный участок. Узнав почему, Стаc сначала не поверил. Оказывается, золото на каждом участке имело свою особенность, и при сдаче его проверяли на пробу местонахождения.

Точнее, как вполне серьезно добавил один из старателей, места рождения.

Закурив, Станислав поморщился. Теперь ему приходилось курить дешевые сигареты. И, конечно, «прима» не шла ни в какое сравнение с «ЛМ», к которым он привык. «Может, вообще пока бросить?», — уже не в первый раз, затянувшись на удивление едким дымом, подумал он.

— Борода, — хрипло обратился к нему грузный мужчина в порванной на груди матросской тельняшке, — задымить не дашь?

Это была еще одна особенность бичей. Они никогда не просили «дай». Потому что среди своих отказывать не принято, а очень часто у бича, к которому обращались, оставалась одна сигарета. А последнюю, как известно, и мент не берет.

— Держи, — протянул ему полпачки Стас, — я себе достану, — подмигнул он.

— Слышь, Борода, — обрадованно принял сигареты грузный, — я вчера слышал, ты про артели расспрашивал. Мое дело, конечно, маленькое… — Он понизил голос почти до шепота. — Но ты мужик свойский. Ежели хочешь золотишка прикупить, то могу свести, есть у меня знакомый. Ранее мы с им это самое золото мыли потихоньку и продавали. Платили неплохо.

Стаc, не перебивая, внимательно слушал. Он понимал, что бича придется убить. Тот, видно, понял, что у него повышенный интерес к золоту. Стас вспомнил, что во время его разговора с бывшими старателями грузный, явно прислушиваясь, несколько раз хотел что-то сказать, но не решился.

— Вот я и говорю… — Грузный с жадностью затянулся. — Ежели пожелаешь, могу свести с человеком. Он так, помалу занимается золотишком. Сейчас ведь страшно стало: не закона бойся, а мафии. Золотишко всегда в цене было и есть. Вот эта самая мафия и заправляет всем. Ежели артель более или менее хорошую добычу ведет, к ним и едут. Я слыхал, что за охрану какую-то часть берут. И дают. Куда же деваться? Прибьют и под отвалом схоронят. И искать никто не будет. Так как? — спросил он. — Свести тебя с человеком?

— Что ты за это хочешь?

— Так знамо чего… — Бич ощерил в заискивающей улыбке гнилые зубы. — Бухары и деньжат маненько. Мне на билет хотя бы до Хабаровска. Ну и пожрать в пути. И одежонку, значит, поприличнее.

— А с чего ты вдруг решил, что я золотом интересуюсь? — улыбнулся Стаc. — Просто на Колыму попал, вот и захотелось разузнать.

— Я таких, как ты, знаешь, сколько повидал, — ухмыльнулся бич, — которые только вроде поговорить о золоте желают. Так этим, — мотнул он головой в сторону сидевших группой бичей, — можно говорить. К золоту просто так интерес не проявляют, — Уже серьезно закончил он.

«Ты сам себя приговорил», — мысленно сказал ему Стаc, а вслух спросил:

— И когда ты меня со своим приятелем сведешь?

— Да хоть сегодня.

— Он ногу сильно ударил, — недовольно сказала Рита. — В ванной на мыло наступил и об ванну коленом треснулся.

— Он знает, куда ты поехала? — спросил Артур.

— Как всегда, — засмеялась она, — по участкам хлеб повезла для продажи.

— Думаешь, не догадывается, что ты его не из-за любви пригрела? — лениво пережевывая жвачку, спросил лысый здоровяк,

— Так он же меня в хлебном два раза видел, я как раз отпустила девку, у нее ребенок заболел, он и зашел. А во второй раз…

— Надо предлагать ему, — обратился к лысому Артур. — Он наверняка клюнет. Главное — пообещать побольше.

— Жалко, что не пришел твой ухажер, — с досадой проговорил крепкий человек. — Хотелось бы поглядеть, чтобы понять, с чем его едят. Значит, говоришь, сидел два раза? И все по мелочи?

— Это он так говорит, — поправила его Рита. — Я на этих бывших насмотрелась. По-моему, он серьезный преступник. Я ведь совершенно случайно с ним познакомилась, в самолете из Магадана вместе летели. Как увидела наколки, сразу завела разговор. Хищник он, а не случайный преступник, — убежденно добавила она. — Поэтому…

— А как мужик он тебя не устраивает? — засмеялся Артур. — Ведь сама говорила…

— Одно другому не мешает, главное, чтобы он хоть раз согласился, — сказал лысый, — а дальше уговаривать легче будет. Правда, сначала заплатить придется.

— …Можешь сходить куда-нибудь, — опустив стекла в «ниве», сказал Вячеслав. — Захарыч там около часа будет. Пока пробу снимут, потом на место проверять. Завес, проба и разное другое — не меньше часа. Сходи погляди Сусуман. Здесь не заблудишься. Кстати, за углом, — махнул он рукой, — пивбар отличный. Я бы тоже пошел, но, — с сожалением развел он руками, — за рулем.

— А что у Захарыча с ребенком случилось? — вспомнил вчерашний разговор Толик.

— Так ты не знал? Жена ему двойняшек родила. Мальчишек. Он как раз на Артельном, там твоя теща работала, начальником участка был. А на драге авария. Вот он туда и увез механиков с прииска. А за женой машину послал. Когда из роддома «уазик» шел, в них пьяный на «татре» и врезался. Можно сказать, с дорогой сровнял. Захарыч, как узнал, чуть не умер. Потом на суд с ружьем рвался. Хотел того водителя пристрелить. Еле удержали. Он запил. С начальников турнули. Из партии исключили. А тут как раз Горбачев СССР развалил. Слышал, как ему по харе какой-то мужик шибанул? Где-то в Сибири. Я бы, доведись рядом быть, тоже врезал! — Он сжал кулаки. — Такую державу развалил.

— А как Захарыч в старатели попал? — спросил Анатолий.

— Так его приятели, Глеб Борисович и Иван Антонович, ты с ними в смене работаешь, все время в артелях были. Захарыч каждый отпуск тоже с ними вкалывал. Вот они его и подобрали. Он же спец в промывке. Сделали председателем. Два года назад плохо у них пошло, они втроем остались. Но выправились. А теперь мы очень даже ничего зарабатываeм. Захарыч с Борисычем решили тебя по полной норме провести. Обычно, кто первый год работает, пятьдесят процентов получает. Но мы все не против, чтобы ты наравне получил. Вкалываешь будь здоров. И готовишь отменно. Я бы тебя в роте поваром поставил. — Он похлопал смущенного парня по плечу. Хотел что-то добавить, на, взглянув на Анатолия, удивленно округлил глаза. — Ты что? Привидение, что ли, увидел? — Проследив за взглядом, казалось, потерявшего дар речи парня, захохотал. — Ничего девчонка. А наган на бедре ей даже идет.

У выхода с двумя мужчинами в камуфляже стояла светловолосая стройная девушка в форме ВОХРа. На ремне справа, спускаясь на округлое бедро, висел наган в кобуре.

— Ника, — прошептал Толик.

— Ты ее знаешь? — удивился Вячеслав. Казалось, девушка услышала Анатолия. Как-то сразу замолчав, замерла. Некоторое время они оба стояли неподвижно.

— Толька! — с громким радостным визгом Ника бросилась к нему.

Он успел сделать всего два шага, как она, подбежав, повисла у него на шее.

— Толька, — со слезами радости на глазах шептала Ника. — Толька.

Отпустив растерявшегося парня, словно не узнавая, несколько секунд рассматривала его.

— Ника, — сумел прошептать он, — ты здесь?

— Иванова! — раздался от дверей строгий голос. — Куда с оружием ушла? А ну-ка быстро назад!

— Я в два на обед пойду, — оглянувшись, быстро сказала Ника. — Дождись, ладно? — Не отрывая от него взгляда, попятилась назад.

— Ника! — заорал Толик и бросился к ней.

Она тоже.

— Иванова! — уже зло закричала женщина из окна. — А ну-ка быстро…

— Да уймись, Матвеевна, — прервал ее один из людей в камуфляже. — Не видишь, что ли? Она с парнем своим повстречалась. А за пушку не боись, — подмигнул он замолчавшей женщине. — Он и волоску упасть с нее не даст.

— Так ведь не положено с оружием, — пробормотала женщина.

— А ты выдь, — подмигнул ей второй, — я тебя так зажму, что весь арсенал отдашь.

Женщина хотела что-то ответить, но, не выдержав, рассмеялась и закрыла окно.

— Ты дождись меня, — сказала Ника, — я в два…

— Так мы, может, уедем, — расстроены? проговорил он. — Сейчас…

— Дождется, — заверил девушку Вячеслав, — слово старшего прапорщика. Я сейчас для верности все колеса проколю. Так что не боись. — Он улыбнулся.

Часто оглядываясь, Ника торопливо пошла к зданию.

— Кто она тебе? — чуть слышно спросил Вячеслав провожавшего ее взглядом Толика.

— Ника, — блестя счастливыми глазами, ответил он. — Невеста моя.

— Отлично, — довольно кивнул Маршал. — Конечно, надо перепроверить кое-что. Но в основном с работой старателей все сходится.

«Он тоже где-то получал информацию», — понял Стаc. Это его не задело. Наоборот, он с еще большим уважением стал относится к Маршалу.

— Сходи к Белому, — попросил Маршал, — тебя е равно там видели. Скажи, что он мне нужен.

— Думаешь, согласится на старателей? — усмехнулся Стаc. — По-моему, он загорелся идеей насчет инкассаторов. Быстрее, да и хлопот меньше.

— А что после этого будет, он понимает? — процедил Маршал. — Это же крест на нашем деле. Я ему не дам бросить бомбу.

— Я схожу, — кивнул Стаc.

— Передай, что он мне нужен срочно! — раздраженно напомнил Маршал.

— Вот за этим я и приехала, — виновато посмотрела на Толика Ника, — потому что не хотела, вернее, была уверена, что ты не поедешь за золотом.

— Значит, золото ты забрала, — вздохнул Толик. — Знаешь, может, даже и к лучшему. Но как ты оказалась здесь, — спросил он, — да еще в охране?

— В Москве я встретила старую знакомую. Мы с ней переписывались, она Лешкина ровесница, у нее мать и сын погибли. Она отправила сына к матери в деревню, а у них газовый баллон взорвался. Сын еще немного жил. В общем, сам понимаешь, каково ей. Вот она и приняла предложение бывшего мужа, который давно хотел, чтобы она на Колыму вернулась. Я, правда, ее и не узнала. Постарела она за эти дни. Мы из Магадана сюда вместе долетели. Потом я сказала, что хочу посмотреть родные места. Она меня на машине туда отправила. Забрала я золото и подумала: всего двести граммов. Может, еще денег заработать смогу. Даша, так зовут женщину, устроила меня в золотоприемную кассу, в охрану. Я сначала не хотела — думала, придется со съемщиками по полигонам ездить. Но начальница, Людмила Матвеевна, сказала, что я постоянно буду в кассе. Она маму знала, — опустив голову, тихо проговорила Ника.

Толик осторожно положил ей на плечи руки.

Вздрогнув, она резко вскинула голову.

— Знаешь, как хорошо, что ты здесь! — обхватив его шею руками, воскликнула Ника. — Ты просто не знаешь, как это здорово!

— А как же институт? — стараясь не обидеть ее, спросил он. — Школа? Ведь институт…

— Знаешь, Толька, — как о давно решенном, сказала Ника, — я больше не могу, да и не хочу жить в деревне и работать, не получая зарплаты. Ты почему здесь? — Она заглянула ему в глаза. — Тоже из-за этого.

— Я школы не брошу, — твердо сказал Анатолий.

— Бросишь, милый ты мой Толька, — засмеялась она. — Женишься на мне и бросишь всю свою живность и школу. Купим коттедж где-нибудь у реки и будем жить-поживать и детей наживать. Или ты не хочешь от меня детей? — Ника лукаво улыбнулась. — Предпочитаешь учить чужих? — Обняв, прижалась к нему. — Я шучу, — прошептала она, — но все-таки мы здесь, и поэтому надо заработать как можно больше.

— Так они всю ночь обниматься будут, — проворчал Приходько.

— Тогда зову… — Вячеслав положил руку на клаксон.

— Я тебе позову! — Схватив руку, Захарыч снял ее с руля. — Ишь что удумал. Пускай, пока молодые, поворкуют, все одно завтра поедем.

— Ты-то себя в старики больно рано записал, — шутливо сказал Вячеслав.

— Моя молодость кончилась, — глухо отозвался Приходько, — когда колеса «татры» по Миле и сыновьям проехали. — Вздохнув, он задрожавшими руками достал сигарету.

— Лешка! — услышал Белый женский голос. «Тезка нашелся», — не останавливаясь и внешне никак не реагируя на голос, мысленно усмехнулся он. Позади раздался быстрый перестук каблуков.

— Леша, — перегнав его, остановилась перед ним хрупкая седая женщина.

— Дашка, — ахнул он. — В рот мента и весь угрозыск. Тебя и не признать. Ты какого хрена здесь делаешь?

Не отвечая, она вдруг тихо заплакала.

— Ты что? — вытаращил он глаза. Уткнувшись лицом ему в грудь, Даша зарыдала.

Ника долго, провожая «ниву» глазами, стояла неподвижно. Затем, вздохнув, пошла по тротуару. Матвеевна под напором троих своих подчиненных отпустила ее домой по причине встречи с Толиком. Ника свернула к общежитию и вдруг услышала громкий женский плач. Она обернулась и увидела обхватившего Дашу за плечи мужчину.

— Отпусти ее! — бросаясь к ним, закричала Ника. — Гад! — На бегу подхватив суковатую палку, размахнулась.

— День сюрпризов, — снова вытаращил глаза Белый.

Узнав брата, Ника растерялась и, не выпуская из руки палки, медленно пошла к нему. От общежития послышалась трель милицейского свистка.

— Осади мусоров, — бросив в ту сторону быстрый взгляд, попросил сестру Белый, — а то повяжут ни за хрен собачий.

— Тварь! — бросив телефонную трубку, разъяренно выдохнул Артур и взглянул на лысого здоровяка. — Сказала, что, если не получит свою долю в течение недели, отдаст бумаги налоговой полиции. А это все. — Он провел ребром ладони по горлу. — У нее номера банковских счетов записаны. Они проверят бумаги, и караул. Ведь на мне только бензоколонка. Я налог платил с нее. А про два звена старательских не знает никто. Представляешь, что будет? Налог-то хрен с ним, как-нибудь откручусь. Но если на мужиков выйдут, те скажут, что золото отдавали мне. Я им деньги как бы от золотоприемной кассы отдавал. Тварь! — снова взъярился он. — Надо ее давно было…

— А вот хрен ты угадал, — возразил лысый. — Она наша дырка во всей этой системе поиска золота на самолетах. Не знаю как, но через нее до ста килограммов уходило. В Хабаровске получали. Правда, шкуру, конечно, дерет, но зато без всякого атаса злато на материк вывозим. Там сейчас цены на него бешеные. Зря ты в это дело Ритку втянул. — Он помотал головой. — Ревизией какой-то ее пугаешь, налоговой полицией. У нее, конечно, рыло в пушку, но не настолько, чтобы на убийство идти. А лихая бабенка, — неожиданно восхитился он, — с ходу Лешеньку выцепила и привязала махом! А чего? — Он хохотнул. — И ей мужик под боком, и вы на него вроде поставить хотите. Не прогадаете? А то попадете, как кур в ощип. Он, может, и дела не сделает, а вас за горло ухватит. Ритка же говорит, что крученый фраер. Я давно предлагаю взять парочку артелей, перед тем как они золото повезут сдавать, и на материк. Куда-нибудь в среднюю полосу. Купим пару ларьков и магазинчик. И все. Откуда деньги на покупку, даже дураку понятно — с Колымы приехали. Сейчас металл можно на материке за большие бабки продать. Правда, и обуть могут. Палец в рот никому не клади, — усмехнулся он, — с ходу Руку по локоть оттяпают.

— Я думал об этом, — сказал Артур. — Но для этого надо людей нанимать. А они…

— На хрен кого-то нанимать, — оскалился лыcыи. — Мои парни и состряпают это. За ночь можнo артели три обуть. Хватятся их не раньше, чем дня через три. И то если кто-то приедет. А к тому времени мы уже на материк все вывезем.

— Вон ты что хочешь, — понял Артур. — И деньги взять и расчет произвести.

— Да! — зло выпалил лысый. — Меня из-за него в пересылке чуть гребнем не сделали. Хорошо, поселение дали, а то бы наверняка «кукареку» запел. Сам смотри, — сунул он Артуру местную газету, — это про него пишут. Ведь что-что, а золото мыть он умеет.

— Ладно, — кивнул Артур. — Я переговорю с Константином. И если…

— Кстати, — желчно улыбнулся лысый, — его благоверную сегодня у общаги какой-то мужичок прижимал. Она, видать, от радости слезы лила.

— Костя — мужик с головой, — усмехнулся Артур. — Она ему здесь не как баба нужна. И ведь нашел способ, как ее на Колыму вернуть.

— Ты-то какого хрена здесь делаешь? — тихо, но зло спросил Белый сестру.

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Может, я и ошибаюсь, но мы здесь, если так можно сказать, по одной и той же причине.

— Что? — угрожающе протянул Белый.

— А ты разве приехал на Колыму не за тем, чтобы заработать денег? — удивилась Ника. — Неужели просто решил навестить места своего детства? Не думала я, что ты такой романтик.

— Ты зубы-то не кажи, — огрызнулся он, — не выросли еще.

— Ну почему же, — спокойно возразила сестра, — с таким братом можно и такими, какие есть, больно укусить.

— Ты мне прямо скажи, — вновь спросил он, — по кой ты…

— Лешка, — рассердилась Ника, — ты видел, как я живу? И.Толик не лучше. А мы с ним, между прочим, — улыбнулась она, — желаем создать ячейку общества, то есть семью. Надеюсь, на свадьбу приедешь?

— Я те дам ячейку, — слабо возразил он. — Или ты уже того, — он испуганно взглянул на сестру, — влипла?

— Ага, — обреченно вздохнула Ника, — влипла.

— Убью козла! — крикнул Алексей. — Короче, вот что, — решил он, — я бабок дам на дорогу, скоро еще пришлю. Ты давай отсюда в темпе вальса. А этому…

— Я твой разговор, — перебила его Ника, — значение твоих слов не всегда понимаю. То торопишь, чтобы уезжала быстрее. То в темпе вальса. А вальс считается теперь медленным танцем.

— Все! — рявкнул он.

— Тише. — Ника приложила палец к губам. — Дашу разбудишь.

— Ну, ты капканы мочишь, — он понизил голос. — Институт бросила и брюхатая…

— Да ты что говоришь! — рассердилась Ника. — Какая же я брюхатая. — Проведя рукой по упругому животу, засмеялась.

— Я про то, что беременна, — пояснил Алексей.

— Что? — весело спросила Ника и, прикрывая рот ладонью, засмеялась.

— Сама же сказала, что влипла… — растерялся Белый.

— Я про то, что влюблена в Толика, — уже откровенно издеваясь, сказала сестра. — А как ты мог подумать, что я сюда приехала, потому что влипла! Толик тоже здесь. Он в старателях работает.

Взглянув на ошеломленного брата, она фыркнула и выскочила из комнаты.

— Вот это да, — помотал головой Белый, — день орпризов. Как в шизике — ищешь окурок, а находишь пачку сигарет и коробок спичек.

— Леша, — слабо прошелестел голос из-за двери, — ты уходишь?

— Да куда же я уйду…

Он вошел в соседнюю комнату. Даша со смущенной улыбкой лежала на кровати.

— Ты извини меня. — Она вздохнула. — Я когда тебя увидела, глазам не поверила. И за слезы извини. Думала, уже все выплакала. — Снова вздохнув, махнула рукой.

— Ты сюда-то на кой прикатила? — стараясь говорить мягче, спросил он.

— Я бы там с ума сошла. Костю, мужа бывшего,

терпеть не могла. А когда появился, на похороны Лешки приехал, обрадовалась. Он ведь мне и раньше предлагал на Колыму вернуться. А в этот раз я сама его об этом попросила. В Москве Нику встретила. И знаешь, — благодарно улыбнулась она, — как-то сразу легче стало. Ну, а здесь почти в себя пришла. Я только из-за этого и на прииск имени Расковой не поехала. Там ведь почти все маму знали. А я не хотела, чтобы снова и снова напоминали о ней. — На глазах Дарьи появились слезы.

— А муженек твой где? — чтобы отвлечь ее, спросил Белый.

— Не знаю, — безразлично ответила Даша. — Он иногда заходит просто так. Он меня в охрану устроил. У него какие-то дела с золотом. Он, наверное, хочет и меня вовлечь. И знаешь, я тоже этого хочу. Посажу я их всех. — Ее голос окреп от ненависти. — Конечно, тебе это знать незачем. Ты уж извини, что я… — Даша махнула рукой. — Спасибо тебе, Лешка. И иди. Мне одной побыть надо.

— Пока, — буркнул он и тихо вышел.

— Уходишь? — спросила Ника.

— Угу, — кивнул он и, закрыв плотнее дверь, строго предупредил: — Ты это, в дела с золотом не вздумай лезть. Костик, муж Дашки, что-то мутит. Она его посадить хочет. Так ты в эти…

— Я знаю, — прервала ег;о Ника, — но это, как говорится, их семейное дело. Ты-то зачем сюда приехал? — Она подозрительно посмотрела ему в глаза. — Наверное, и приятель твой здесь, Артем, — вспомнила Ника имя Маркова.

— Тебя это не касается, — отрезал Белый.

— Точно так же, как и тебя то, почему я здесь. До свидания.

Круто развернувшись, Ника вошла в комнату к Даше и закрыла дверь.

«В меня, — усмехнулся Алексей. — Не дай Бог, кто обидит, пришибу с ходу, — выходя, пообещал он и нахмурился. — Она сказала, что и Толян здесь. Во дела, как сажа бела».

Постукивая тростью, быстро спустился по ступенькам.

— Этот? — услышал он молодой наглый голос.

— Он, — с усмешкой отозвался второй.

— Что ты, сука, по чужим бабам ходишь? Плечистый верзила загородил Белому дорогу. Справа от него, помахивая милицейской дубинкой, стоял коренастый парень. Слева медленно надвигался еще один.

— Ты кого сучишь? — зло спросил Белый. — Гребень!

Трость, описав дугу, сухо треснула по колену верзилы. Белый, отпрянув назад, успел пропустить рассекающую воздух дубинку и тростью ткнул бьющего. На Удар третьего среагировать не сумел. Отлетел к стене и упал. Подскочив, третий с размаху пнул его ногой в бок. Замахнулся еще, но выросший за его спиной Стас сцепленными в замок руками сильно ударил его меж-ду лопаток и с разворотом добил ногой падающего пария. Потом забросил себе на плечо мычавшего Белого и, согнувшись, вышел из подъезда. Увидев стоящее у лодъезда такси, подошел к машине.

— На Приисковую, — открывая заднюю дверцу, сказал он.

— Занят, — лениво отозвался водитель. — Пассажиров жду, так что…

— На Приисковую, — затаскивая Белого на заднее сиденье, повторил Стаc. — Держи, — протянул он возмущенно повернувшемуся таксисту сто долларов.

— Вообще-то успею, — сразу решил водитель. — Они сказали, минут десять. Покатили.

— Ты как здесь оказался? — промычал Белый.

— У дома тебя ждал. И они тоже. Потом один сказал, что ты, наверное, у какой-то Дашки. Я шел за ними.

Хорошо, недалеко.

— Чего же сразу не влез? — Потирая бок, Белый взглянул на Стаса.

— Как услышал шум, сразу вошел.

— Приехали, — повернулся к ним водитель. — Открыв дверь, Стаc хотел помочь Белому выйти из машины.

— Сам, — оттолкнул тот его руку.

— Что твоя мадам скажет, — усмехнулся Стаc, — если узнает, что ты у Дашки был? Может, все-таки объяснишь, что за Дашка?

— Тебе какое дело? — огрызнулся Белый.

— Тебя срочно просил зайти Артем, — остановившись перед подъездом, сказал Станислав.

— Ой, Ванечка! — вскрикнула женщина. — Милый. Хоро…ой… Ванюша…

Требовательно прозвонил телефон. Резкие звонки заглушали тихие стоны женщины.

— Хороший мой, — целуя Зверобоя, пошептала женщина и, легко перебравшись через него, взяла трубку. — Да.

— Нонна Семеновна, — раздался в трубке торопливый голос, — ваша помощь нужна. Тут троих парней здорово отделали. Одному ногу сломали. Второму… Ну, в общем, между ног ему крепко врезали. А третий в отрубе.

— Как ты не вовремя, — сказала женщина. — Сейчас привезу кого-нибудь.

Положив трубку, встала и начала быстро одеваться.

— Ты куда? — приподнял голову Зверобой.

— Вызов. — Она наклонилась и нежно чмокнула его в щеку. — Спи, милый мой.

— Значит, он был у бабы? — зло спросила Рита телефонную трубку.

— У Дарьи Куровой, — повторил Артур. — Его засек около золотоприемной кассы Валентин. Они довольно страстно обнимались. Он послал парней. Как выглядит твой уголовничек?

— Да внешне нормально. Нога у него болит. Но это…

— А вот паренькам Валентина не поздоровилось, — дрогнул усмешкой голос.

— Вот как? — удивилась она.

— В общем, ты нашла подходящего человека, — заключил Артур. — Он подходит. Только не убивай его за измену, — насмешливо посоветовал он. — Мертвый он нам не нужен.

Положив трубку, Рита несколько секунд стояла неподвижно.

— Вот это да, — пробормотала она. — С больной ногой троих избил, вот это Лешенька. Может, мне его по-своему использовать? — задумалась она. — Тем более его приятель, наверное, тоже мужик что надо. Когда я зашла, он лежал. А поднялся спокойно, как ни в чем не бывало. Да, — кивнула Рита, — надо мнe дело в свои руки брать.

— С кем ты встречаешься? — спросил Константин Дашу.

— А почему ты спрашиваешь? По-моему, это тебя совершенно не касается.

— Вообще-то ты права, — зло сверкнув глазами, но спокойно сказал он. — Просто что-то у меня осталось к тебе. Когда узнал, мне Матвеевна сказала, что ты какому-то мужику в грудь выплакивалась, не по себе стало. Слушай, Дарья, — нерешительно начал Константин. — Может, сойдемся снова? Ведь мы еще не так стары, может, и родишь сына или дочку. А нет, так из роддома возьмем.

— А почему бы тебе прямо не сказать, — пристально посмотрела на него Даша, — что ты от меня хочешь. Ведь ты постоянно предлагал мне вернуться на Колыму. А сейчас, когда я здесь, устроил меня в золотоприемную кассу. Зачем? Неужели рассчитываешь на мою помощь?

— Ладно, — немного помолчав, решил Константин, — давай будем говорить откровенно. Да, я занимаюсь золотом. И хочу, чтобы ты помогла мне. Не торопись говорить «нет», — опередил он засмеявшуюся Дарью. — Выслушай. Помалу сейчас брать можно, но это невыгодно. Во-первых, риск все равно остается. Лучше, как говорится, взять один раз, но столько, чтобы хватило. Как вывезти десять килограммов с Колымы, я знаю. А это… — Его глаза алчно блеснули. — Новая жизнь и неограниченные возможности. Я не шутил, когда говорил о ребенке. Но нужны деньги.

— Ясно, — кивнула Даша. — Значит, именно за этим ты и привез меня сюда. Я думала, что тебе просто по-человечески стало жаль меня. И была тебе даже благодарна. Здесь я, если так можно сказать, пришла в себя. А ты, оказывается, все такой же. — Вздохнув, Даша пристально посмотрела на него. — Неужели и вправду думаешь, что я смогу с тобой начать все сначала? Неужели забыл, что мне пришлось пережить? Забыл, какие оргии ты закатывал, когда я была беременна? А когда я приехала на Матырский, ты же покоя мне не давал. Ты ушел, когда Лешке было два года. Знаешь, он никогда тебя не вспоминал. А если и говорил, то только с ненавистью. И ты знал об этом. Но снова и снова приезжал. Хорошо, я помогу тебе, но при условии, что ты дашь мне письменное обещание раз и навсегда оставить меня в покое. Ну и, разумеется, отдашь мне какую-то часть денег. Потому что ты прав, — вздохнула она. — Без больших денег жить сейчас очень и очень плохо. Теперь скажи о том, какую помощь я тебе должна оказать. Но сразу предупреждаю, сначала ты дашь мне это самое письменное обещание. И еще, — твердо добавила она, — напишешь, зачем я тебе нужна. Я хочу иметь против тебя надежную защиту. И эта бумага будет моим щитом. Потому что, если хоть один раз ты заявишься ко мне, бумага немедленно пойдет в органы.

— Ты считаешь меня идиотом? — усмехнулся он.

— Это ты видишь во мне дурочку. — Она покачала головой. — Если бумаги не будет, разговор окончен. Уходи.

— Ну и хахаль у тебя, — усмехнулся Артур. — Двоих клюкой под орех разделал. Жить будут? — насмешливо спросил он.

— У одного колено смещено, — засмеялась Рита, — второму здорово по яйцам попало. А вот третьему досталось — два позвонка между лопатками смещены. Но его бил не Лешка.

— Наверное, этот, седобородый.

— Кто он? — повернулся Артур к лысому.

— Черт его знает, — пожал тот плечами. — Мои парни вроде всех проверили. Нет такого специалистa. Может, где-нибудь на участке живет, старатель.

— Нет, — возразил Артур, — здесь что-то друroe. Скорее всего, они приехали сюда подзаработать. И думают, как это сделать. Где-нибудь в центре наследили здорово, вот и приехали на Колыму. Здесь детом наплыв народа большой. Затеряться, если ничего не делаешь, легко. Но этого бородатого нужно отыскать, — сказал Артур, — потому что инкогнито нам не подходит. Мы должны знать о нем все. И вот тогда…

— Ты мне объясни, чтобы я понял, — прервал его

Валентин, — на кой ты кого-то ищешь? Мои парни сделают все как надо, и платить не нужно, это, как говорится, входит…

— Нужны именно чужие, — не дал договорить ему Артур, — чтобы в случае провала их никак не могли связать с нами. Ни с кем из нас, — добавил он.

— А как же я? — сразу спросила Рита. — Ведь многие знают, что я сожительствую с мужчиной. Лешку видели почти все мои соседи.

— Во-первых, — терпеливо начал объяснять Артур, — ты его сожительница, и не более. Чем он занимается, не знаешь. Во-вторых, если на него выйдет милиция, то ты для них то же самое, что и во-первых, — ты просто делила с ним постель.

— А если он им скажет, что я предложила ему?..

— Он этого не скажет, — попытался успокоить ее Артур. — А даже если вдруг… то тебе в любом случае веры будет больше. Тебя знают, и то, что ты могла нанять кого-то для убийства почти незнакомой тебе женщины, просто смешно и, самое главное, недоказуемо.

— Все равно. — Рита помотала головой. — Мне этого не надо.

— Значит, пусть приезжает ревизия? — усмехнулся Артур. — Ты думаешь, старатели не скажут, чем они с тобой расплачиваются за продукты и одежду? Они будут молчать до тех пор, пока их об этом не спрашивают. Колыма есть Колыма, и золото здесь — разменная монета. На него покупают и за него продают. Тем более что мы сумели найти такие артели. Таких, может, на всю Колыму раз-два, и обчелся. Но повторяю: молчат они о вашем бартере только до первых вопросов милиции.

«Во дает! — восхищенно подумал Валентин. — Со своих работяг ей золотом платит и ее же за горло этим держит. И золото пополам дербенят. Работает у него котелок. Но надо линять отсюда, пока не припекло, — решил он. — Взять золотишка поболе и, пока Олич не взбрыкнула, уходить».

«Сволочь, — со злостью думала Рита. — У меня с каждой поездки прибыль — около трехсот тысяч, остальное себе забирает. Впрочем, если продержаться до конца сезона, то около двух килограммов у меня будет. Я их здесь, конечно, по более низкой, чем на материке, цене продам и переведу в доллары. Тогда ты меня только и видел. Нужно самой с Олич встретиться. Что ей от меня надо? Может, полюбовно все решим. Но если она про рыбу и пушнину знает, то, конечно, о договоре и речи быть не может. Бобров тоже куда-то запропастился. То…»

— Ах да, — услышала она голос Артура, — совсем запамятовал: Яков Павлович приказал долго жить. Что-то не поделил с Краснодаром, его и убили прямо у него дома.

— Это точно?! — воскликнула Рита. — Абсолютно, — кивнул он. — Курок сказал. Да и газетенку показывал, там в разделе криминальной хроники сообщение было. Пушнины, наверное, много накупила? — ехидно поинтересовался он. — Ведь пропадет, — с деланным сожалением добавил Артур. Лицо Риты вспыхнуло.

— Почему раньше молчал? — сердито спросила она.

— Всякому овощу свое время, — засмеялся он и тут же серьезно сказал: — Так что не надо рассчитывать на что-то со стороны. Как говорится, золото — оно всегда и везде золото. И нужно быть полным идиотом, чтобы не нагреть на нем руки, когда оно под ногами.

— Ты мне вот что скажи, — подал голос Валентин. — На кой Косте Дашка понадобилась? Если в долю ее тянет, то она на хрен не нужна, мы и так…

— Насчет ее одна задумка есть, — неопределенно ответил Артур. — Если получится, то Косте можно статую ставить и золотом ее покрыть. Если же нет, — усмехнулся он, — то закопают в вечной мерзлоте. Выбор прост, но без нас ему на этот раз не обойтись.

«Ясно, — подумал Валентин. — Вот, значит, для чего уголовники потребовались. Запачкать их на Олич, а потом по наводке Дашки золото брать. Она же знает, когда с приисков металл поступает. Но это рискованно. Лучше по мелочи, так куда безопаснее».

— Кстати, — услышал он голос вошедшего Константина, — твой квартирант, Алексей Иванов, довольно известная личность в уголовной среде. Брат покойного зятя Якова Павловича. Тот, как и тесть, умер не своей смертью.

— Лешка — уголовник со стажем? — недоверчиво спросила Рита.

— Точнее, бандит со стажем, — поправил ее Константин. — Кличка Белый.

— О Белом слышать приходилось, — кивнул Валентин.

— А с ним брат Якова Павловича, — продолжал Константин, — Стаc. О нем ходит много разговоров, но одно известно точно: из-за него погиб Яков Павлович. Что-то произошло у Стаса с краснодарскими, с Вишневской. И что самое интересное… — Он усмехнулся. — В золотоприемной кассе, в охране, работает сестра Белого. О том, кто ее брат, пока никто не знает. Ведь устраивал Дашку и его сестру ты, — взглянул он на Артура, — так что этим можно воспользоваться.

— А откуда это стало известно тебе? — подозрительно спросил Артур.

— Совершенно случайно, — улыбнулся Куров. — Моя бывшая супруга разговаривала с ним, когда ты ее увидел, — повернулся он к Валентину. — Я уже собирался уходить от своей бывшей, как заявилась Ника. И прямо с порога спросила о брате. Так что все встало на свои места. Ведь твои парни ждали того мужика возле ее дома, — кивнул он на Риту. — Что же касается Стаса, то его я увидел случайно. У меня есть один бич, который за определенную плату сообщает мне самые свежие новости. У бичей это налажено отменно. Я поехал к нему и увидел Стаса. Правда, узнал с трудом. А теперь давайте решать, как мы их будем использовать. Белый — опытный бандюга. Стаc, говорят, был киллером. Так что выбор ты сделала отличный, — улыбнулся он Рите.

— Я тоже так думаю, — кивнула она.

— Надо составить список тех, — продолжил Константин, — кто нам мешает. И предложить работу, разумеется, за хорошую оплату Белому и Стасу. Они согласятся, потому что здесь именно ради денег. И не зря сестра Белого в золотоприемной кассе. Они рассчитали все вперед. Узнали о гибели Дашкиных матери и сына. Случайная встреча с Никой в аэропорту. — По губам Курова скользнула ироническая улыбка. — А затем, спустя некоторое время, появляются Алексей с Бобровым. Они нацелены на золото.

— А мальчишка у Нонны? — сразу спросил Артур.

— Та троица никак не связана с Белым, — покачал головой Куров. — Скорее всего, они где-то что-то сделали по мелочи и теперь перепуганы дальше некуда. А может, даже и не знают друг друга, потому как Нонна сказала то же, что и Клава про своего, — познакомились они случайно. Вот третий, который живет по просьбе Нонны у пары алкоголиков, птица другого полета — уж слишком замкнут. Молодой парень, а сидит дома почти безвылазно. Но, возможно, просто перестраховывается. Если это так, то за ним что-то тянется с материка. Присмотреться к нему стоит. А с Белым и Стасом нужно будет переговорить. Скажем, что мы знаем, почему они здесь, и предложим устранить Олич. Они согласятся хотя бы для того, — усмехнулся он, — чтобы потом убить нас.

— А почему потом? — криво улыбнулся Артур. — По-моему, им выгоднее и безопаснее сделать это сразу.

— Разумеется, — согласился Константин, — но они не будут знать, сколько нас. Говорить с ними будем ты и я. Разумеется, с нами будут твои ребята. — Он бросил взгляд на Валентина. — Те трое, которых они отоварили. Потому что, я думаю, другим был Стаc.

— Ника? — поразился Маршал.

— Она самая, — буркнул Белый. Стаc с удивлением смотрел на Маршала. Тот никогда не был так удивлен.

— Ты серьезно? — спросил Маршал.

— Да уж куда серьезнее, — разозлился Белый. — И учитель этот хренов здесь, где-то в артели, Ника сказала. Они жениться собрались, вот и решили скалы-мить денег на Колыме. — Он криво улыбнулся.

— Так это же отлично! — обрадовался Маршал. — Мы будем знать все о старателях и о…

— Слушай сюда, Маршал, — жестко оборвал его Белый. — Трогать Нику и Толяна не надо, усек?

В его голосе Маршал и Стас услышали угрозу и быстро переглянулись.

— Сестру и Толяна я пачкать не дам, — тем же тоном заявил Белый, — даже если сто процентов без запала, все равно. У них своя жизнь, и в эти дебри им лезть ни к чему. Я ясно сказал? — Он жестким взглядом обвел подельников.

— Яснее некуда, — кивнул Маршал. Вздохнув, развел руками. — Тогда вот что: я завтра уеду на пару дней. Будем брать старателей. Где работает Анатолий? — Он в упор взглянул на Белого.

— Я же сказал тебе! — поднимаясь, рявкнул тот. — Не…

— Я к тому, — негромко проговорил Маршал, — чтобы случайно не высчитать его артель. Это последнее, что я хочу знать об Анатолии. Ведь не могу я допустить, чтобы мы брали золото той артели, где он работает.

Подозрительно посмотрев на Маршала и ничего не увидев на его невозмутимом лице, Белый тяжело опустился на табурет.

— В Артельном, — буркнул он. — Вернее, под Артельным. Я точно не узнавал.

— Значит, в ту сторону я не еду, — улыбнулся Маршал. — Это неплохо — круг поисков сужен, меньше волокиты. Но и ты обещай… — Он пристально посмотрел на Белого. — Об инкассаторах парням ни полслова. И сам…

— Все путем, — недовольно согласился Белый. — Будем работать по твоему сценарию. — Он усмехнулся.

— Что у тебя со встречей? — Маршал повернулся к Стасу.

— Пока тихо, — пожал плечами тот. — Вообще-то его убирать надо. Но я жду — на кого-то он меня должен вывести. Узнаю, сколько там золота купить можно, и… — Его лицо расползлось в широкой улыбке.

— Рита о чем-нибудь тебя спрашивала? — спросил Белого Маршал.

— О приятеле пытала, — ухмыльнулся тот. — Я вроде навешал ей лапши. Но она не поверила, по роже видно было. А вот Дашка что-то говорила о своем бывшем, что тот вроде золотом занимается. Она его сдать хочет.

— Надеюсь, за Дашку ты не так, как за сестру, переживаешь? — поинтересовался Маршал. — Потому что ее, судя по всему, придется… — Его глаза скользнули по лицу Стаса.

— Нет, конечно, — вздохнул Алексей. — Просто жалко бабу. Мы с ней еще в школе дружили. Я раз уезжал, — с улыбкой вспомнил он, — ну и сказал, что ждать она меня не будет. Заспорили мы. Она говорит — да, а я — нет. Ведь, говорю, невозможно сто раз поцеловаться. А мы с ней до этого вообще ни полраза. В общем, сто раз целовались. Считали вместе. В его глазах оба увидели согретую добром память. Маршал вдруг почувствовал, что не сможет желать смерти незнакомой ему женщине из-за этих неожиданно потеплевших глаз Белого. Не зная, что говорить, он откашлялся.

— Может, как-нибудь можно ее не трогать? — смущенно спросил Белый. — Ведь она не при делах.

— Как и почему она снова приехала на Колыму? — что-то решив, спросил Маршал. — Только поподробнее.

«Он приговорил эту бабу, — понял Стаc. — Ну и правильно. Она знает Белого, и ее муженек вполне может выяснить, кто был у нее. Но он может и на Нику выйти», — внезапно понял Стac. Но говорить это не торопился. Белый вполне мог наломать дров. А этого Стасу не хотелось. Он был уверен: у них все получится, и, поделив золото, они разойдутся, чтобы больше никогда не встречаться. Он понимал читавщуюся в глазах Маршала досаду: Ника могла дать ценную информацию, и тогда, возможно, они все-таки взяли бы перевозящую золото машину. И только одно смущало бывшего киллера: Маршал жаждал взять много золота. А ведь даже по паре килограммов на человека устроило бы каждого.

Перед отъездом на Колыму Стаc справлялся у знакомого ювелира, какова теперь цена на благородный металл. Даже по минимуму выходило восемьдесят миллионов за килограмм. «Впрочем, это не так уж и много, Маршал не зря говорил, что хочет обеспечить безбедную старость себе и своим детям. Черт возьми, — шевельнул он плечами, — а это было бы здорово — получить ребенка. Я еще вполне гожусь на это. Баб — красивых и не стерв — тоже полно. — Человек, ранее отнимавший жизнь у других, вдруг почувствовал желание подержать в руках маленького человечка, который со временем пропищит слово, которое сделает его счастливым: папа. Станислав тряхнул головой. — Рано расслабляться. Прежде чем кому-то давать жизнь, еще неизвестно, у скольких придется отнять ее».

— Понятно, — выслушав ответ Белого, кивнул Маршал.

— А на кой тебе это надо? — поинтересовался Алексей.

— Чтобы знать, — неопределенно ответил Маршал.

Хмыкнув, Белый замолчал. «Маршал что-то надумал», — понял Бобров.

— Ну, все. — Артем посмотрел на часы. — Разошлись.

Не прощаясь, торопливо пошел по темной аллее городского парка.

Анатолий с размаху, шумно, коротко выдыхая, бил валдой по большому плоскому камню.

— Во лупит, — сказал стоявший у края бункерной ямы Глеб Борисович.

— Работает парень, — согласился куривший трубку Иван.

— Славка говорит, невеста у него — девка что надо, — вспомнил Глеб.

— Так Зинка, мать ее, — сказал Иван, — тоже баба видная была. Только не повезло ей. — Он вздохнул.

— Почему же, — возразил Глеб. — Дочка — красавица. Мужик у ней справный будет. А вот сыновья, конечно… — Он поморщился. — Один — бандюга с большой дороги, другой сапоги Боброву Яшке лизал. И на дочке евонной, стерве этой, женился. Но я слыхал, вроде всех прибили их.

— Да, вроде так говорят, — кивнул Иван.

— Все.

Выбросив кувалду, Толик вылез из ямы и опустил бьющую выше бункера мощную струю монитора на остаток грунта.

— Поешь, — посмотрел на часы Глеб Борисович. — Через десять минут все одно по малой пускать. Захарыч придет съемку делать.

— А вроде ничего пошло, — подмигнул ему Иван. Пригладив черные усы, расправил плечи. — Так, глядишь, по окончании сезона и…

— Сплюнь, — сердито посоветовал Глеб Борисович. — Золото, оно, как баба красивая, капризное. День идет, потом на-ка, выкуси. Кончилась жила, и хоть грузи грунт да облизывай, пирит идет.

— Я не глазливый, — возразил Иван, но все же трижды плюнул через левое плечо.

Тугая струя монитора начала медленно опадать.

— Захарыч пришел, — поднялся Глеб Борисович. — Сейчас узнаем, сколько намыли.

С Приходько пришли еще двое, но никто из них не заметил блеснувшего на сопке за узкой быстрой рекой солнечного зайчика от бинокля.

Поворочавшись, Стас ухватился за дырявое одеяло и натянул его на голову.

— Борода, — услышал он, — тут тебя спрашивают.

— Какого хрена надо? — рявкнул он, сбрасывая одеяло.

— Да тебя мужик какой-то… — испуганно проговорил худой невысокий бич. Стас встал.

— Который час? — хмуро поинтересовался он.

— Полдевятого, — отозвался кто-то, у кого были часы.

Бичи, как правило, позволить себе подобную роскошь не могли. Да и тот, кто сказал, наверное, уже пожалел об этом, ибо сегодня же его уговорят пропить их.

— Ни хрена себе… — Живя среди бичей довольно длительное время, Станислав поневоле стал выражаться их языком.

Поежившись, вышел из здания старого автовокзала. Около входа нервно ходил Белый. «Значит, что-то случилось», — понял Стаc.

— Нас узнали, — подтвердил его опасения Белый. — Куров, сучара, тебя срисовал где-то здесь, мне Ритка сказала. Им надо…

— Отойдем, — опасаясь, что их могут услышать, предложил Стаc.

«Ну что же… — Рита злорадно улыбнулась. — Теперь посмотрим, чем все кончится».

Вернувшись домой, она не стала будить Алексея. А утром за завтраком назвала его Белым. Его реакция была неожиданной и напугала ее. Он приставил к ее горлу перочинный дож и потребовал объяснений:

— Жуй, шалава! Кто сдал?

Рита рассказала все, что знала и слышала. Передумав вспарывать ей горло, что она приняла как Божью милость, Белый подробно расспросил обо всем, предупредил: «Вякнешь кому, глаз на задницу натяну и моргать заставлю», — и ушел. И сейчас она была довольна. Алексей, судя по всему, пошел к Стасу, и теперь они наверняка постараются убрать Костю, Артура и Нонну. И тогда… Она зажмурилась. С Олич договориться сумеет, в этом Рита не сомневалась. Майя Яновна Олич была представителем объединения «Северовостокзолото» по трем районам. Но Олич намного превышала свои полномочия. Она контролировала не только золотоприемные кассы и старателей, но и многие кооперативы в Сусуманском, Ягоднинском и Ольском районах. Кроме этого, держала под контролем добычу мехов в зимнее время и ловлю рыбы летом и осенью. Рита сумела договориться с несколькими якутами, и они поставляли ей рыбу. Кроме того, якуты почти за бесценок продавали ей добытые меха. И хорошие деньги она делала на популярных в последнее время лекарствах из пант и медвежьего сала и желчи. Артур знал об этом. Рита недовольно сжала губы. Она поддалась его уговорам и открыла счет в одном из коммерческих банков. И только недавно узнала, что Олич за определенную мзду имеет возможность знакомиться со вновь открывающимися счетами. Конечно, можно было предложить Майе Яновне какой-то процент от прибыли, но говорили, что Олич требует неимоверно больших денег — она считает, что должна контролировать добычу золота, мехов, рыбы и икры. Разумеется, за Майей Яновной стояли определенные силы. Трое оппонентов, пытавшихся ей противостоять, скончались в одночасье. Рита, начавшая свой бизнес на деньги недавно умершего отца, попала в поле зрения Артура, который уже давно занимался перепродажей золота. Артур откровенно, без подходов предложил ей, как сейчас модно стало говорить, «крышу». Предложил так, что отказаться Рита не могла. Он свел ее со старательскими звеньями — старателями, работающими коллективом не более пяти человек и мывших золото вручную. Рита привозила им продукты и другие необходимые вещи, а старатели расплачивались с ней золотом, половину которого забирал Артур.

Позже она узнала и Курова Константина, который опять-таки через Олич переправлял золото на материк. Его боевики охраняли при перевозке золото и, если требовалось, силой убеждали тех, кто в чем-либо был не согласен с Константином.

Одно время Нонна была любовницей Артура. К тому же, как Рите рассказала сама Нонна, она за определенную плату оказывала врачебную помощь знакомым Артура. Потом они расстались, и Нонна занялась частной врачебной практикой, не бросая при этом и работы в поликлинике. Она тоже была связана с золотом, и у нее были связи с протезистами. С Нонной Рита решила разобраться сама. Они, две бабы, сумеют договориться.

— Понятно, — чуть слышно сказал Стаc. — Значит, Куров. Узнал, гадина.

Бобров раза три видел Курова и сейчас при встрече вряд ли узнал бы его. Но он верил Белому и сейчас думал, что делать. Наносить удар нужно первым. Эта старая истина не раз спасала его раньше. Но в то же время Стас понимал, что, опередив людей, которые собирались предложить им убить какую-то женщину, он может нанести серьезный удар по их дальнейшему пребыванию на Колыме.

— Что жевать-то? — по-своему понял его долгое молчание Белый. — Мочить их, и все дела! Ты же в этом мастер.

— Надо с Маршалом переговорить, — вздохнул Стаc. — Может, он чтр-нибудь посоветует.

— Да что тут совета ждать?! — разозлился Белый. — Они нас хотят за рога и в стойло! Валить надо всех. Ведь, если мы не писанемся на мокруху той шкуры, они нас запросто под монастырь подведут. Звякнут мусорам, и сливай воду.

— Сразу в милицию они не обратятся, потому что уверены — мы согласимся. А мы скажем, что прикинем и через пару дней ответим. Знаешь, — после недолгого молчания сказал Стаc, — я бы хотел узнать данные той бабы, которую они приговорили. Судя по всему, она тоже связана с золотом. И может нам пригодиться. Может, она и есть та самая транспортировка золота, о которой говорил Яшка.

— Пока мы выяснять будем, — взвился Белый, — эти суки нас запросто шлепнуть могут! А мне не за хрен собачий пулю получать — не в кайф! Я их, гребней, сам похороню! Эта курица гребаная! — зло вспомнил он Курова. — Не попался мне трохи раньше! Я бы его, сучару…

— Всему свое время, — спокойно заметил Стаc. — Тем более что убивать нас, они пока не собираются. Так что убрать их мы успеем. У нас козырь: мы знаем о них, а они об этом понятия не имеют. Все было бы намного хуже, если бы они вот так заявились к нам и стали говорить, кто мы и зачем они пожаловали. Это бы на меня подействовало, как бомба, которой не ждешь. А так, — усмехнулся он, — один ноль в нашу пользу. Будем ждать Артема. Остается надеяться, что он вернется раньше, чем мы будем с ними говорить. И прошу тебя, — видя состояние Белого, тихо сказал он, — не наделай ненужного шума. Самое умное сейчас — ждать Артема. А там…

— Он что, — прервал его Белый, — вор-законник? Или такой башковитый, что без него и дышать нельзя?!

— Он просто знает, чего хочет, — невозмутимо отозвался Стаc, — и умеет находить довольно-таки неожиданные решения. Понимаешь, я никогда раньше не думал о каком-то налете с целью получения денег. Может, потому, что не испытывал в них недостатка. А сейчас это как-то запало мне в душу. Я очень хочу взять золото. Потому что после этого дела можно спокойно доживать, сколько тебе отмерено. Подумай сам… — Он взглянул в глаза катавшему желваки Белому. — Маршал ищет вариант, безопасный для нас. Разумеется, такого нет. Я имею в виду — на сто процентов. Потому что случайностей не учтешь. Яркий пример тому — то, о чем мы только что говорили. Ведь никто из нас даже мысли не мог допустить, что нас узнает какой-то Куров. И что и парни, и ты окажетесь на квартирах у связанных с местной мафией людей. Хотя, — покачал он головой, — к Николаю это не относится. Но его все равно держат в поле зрения. В прошлый раз ты набросился на меня из-за…

— Хорош, — в блатной манере прервал его Белый.

— Извини, но выслушай. Я не буду повторяться, — увидев в глазах Белого злость, добавил он. — Скажу только одно: ведь именно Маршал руководит всем. И он один оказался вне поля зрения местных. Он сумел заинтересовать собой и тобой Яшку. Надеюсь, ты понимаешь, что ваш налет был всего лишь выходом на Яшку?

— Да я тоже въехал, — поморщился Белый.

— Так вот, судя по всему, я должен был умереть. Артем оставил меня жить и взял в дело. Хотя бы потому, что мое согласие означало уверенность в успехе. Я не мальчик, который любит киношные трюки. И не авантюрист вроде, извини, тебя. Потому что тебя в твоей жизни прельщает именно риск, а не нажива. Так попробуй соединить в себе эти два качества, и тебе Цены не будет.

— В натуре, — нехотя согласился Алексей. — Бабки можно достать где угодно. Тем более сейчас. — Он усмехнулся. — Короче, лады. Будем работать по плану, утвержденному боссом. Только чтобы Нику не втягивать.

— Я не понимаю, о чем вы… — Ника пожала плечами. — Вы уже несколько минут говорите о каком-то золоте, которое якобы я хочу…

— Не ты, — улыбнулся сидевший напротив нее Артур, — а твой братец со Стасом. Вообще-то вы здорово все придумали, но одно упустили: то, что Лешку и Стаса могут узнать. И поэтому…

— Убирайтесь вон! — Ника махнула рукой на дверь. — Внизу дежурит милиционер. Если вы сейчас же не уйдете, я позову его.

— Ты этого не сделаешь, — засмеялся Артур. — Тогда узнают, кто твой братец, и все. — Он прощально помахал рукой. — Адью, золотоприемная касса. Но не буду тебя расстраивать. — Он шагнул к двери. — Поговорим чуть позже. Если желаешь видеть братца, чтобы сообщить ему о нашем разговоре, вот адрес. — Он с улыбкой протянул визитную карточку. — Приисковая, девятнадцать. И скажи, что его очень скоро навестят.

Едва он вышел, как побледневшая Ника обессиленно опустилась на стул.

— Неужели они что-то знают? — прошептала она. — Но ведь никому я не говорила. Почему они говорят, что Лешка… — Нахмурившись, посмотрела на дверь. — Кто-то его, видимо, узнал. Это плохо, очень плохо.

Вскочив, Ника бросилась к двери.

Дарья медленно шла по улице. Она хотела пойти К Алексею. Но, вспомнив, что он живет у женщины, тут же передумала. Она внезапно почувствовала злое раздражение. И сейчас пыталась понять его причину. Вспомнив те два дня, что Алексей жил у нее на Матырском, остановилась.

— Лешка, — прошептала она, — Господи, ну почему ты тогда в тюрьму попал? Зачем ты угнал ту машину? Ведь все могло быть по-другому. Лешка…

Снова вздохнув, Даша остановилась.

— Ловкач этот Куров, — услышала она голос одного из идущих впереди мужчин, — Лихо он бабу сюда отправил.

— Куров умеет дела делать, — усмехнулся второй. — С понтом под зонтом, а сам под дождем. Баллон бабуле всучил, а он и ахнул. Знал, что бабенка с горя ему в объятия кинется.

Оба громко рассмеялись. Даша замерла. «Так вот почему он так быстро приехал на похороны! — обожгла ее быстрая мысль. — Это он, гад».

— Эй! — Помахивая дубинкой, рослый милиционер подошел к сидевшему с бутылкой в руке грузному мужчине. — Что расселся? — Не услышав ответа, ткнул сидящего дубинкой в грудь.

Мужчина упал со скамейки.

— Ты что? — испуганно спросил милиционер.

— А ты что? — укоризненно проговорил, подходя, второй. — Кто же с ходу дубиналом лечит? Надо было…

— Да я его ткнул тихонько, — запротестовал первый.

— Эй! Мужик! — Второй ногой пошевелил лежащего. — Вставай. — Присев, потрогал его лоб, потом пульс. — По-моему труп, — быстро встал и брезгливо вытер пальцы.

— Кто? — спросил Куров. — Я, — ответила Дарья.

Щелкнув замком, он распахнул дверь.

— Заходи, — отступая, пригласил он. Увидев в руке у Даши ведро, удивленно взглянул ей в глаза. — Ты что? — И, несколько раз вдохнув, сказал: — Вроде как бензином пахнет. У тебя…

Даша с застывшей улыбкой приподняла ведро и выплеснула на него бензин. Дернувшись назад, Куров почувствовал, что бензин попал ему на живот и ноги.

— Ты что, — еще не испуганно, а с крайним изумлением спросил он, — чокнулась?

Увидев у нее в руках коробок спичек, закричал и бросился вперед, пытаясь его выхватить. Даша швырнула в него загоревшийся коробок. С глухим воем Константин захлопал руками по вспыхнувшей одежде. Руки почти сразу занялись огнем. С пронзительным криком он рухнул.

— Вот так же горел Леша, — с той же застывшей улыбкой прошептала Даша, достала из стоявшей у ног сумки трехлитровую банку, шагнула к упавшему Константину и бросила банку ему в голову.

Банка взорвалась, и огонь мгновенно сжег жидкие волосы Курова. По гостиничному номеру покатился пылающий человек. Достав вторую банку, Даша бросила и ее. Ярким огнем вспыхнула скатерть на столе. Номер наполнялся дымом и запахом жженого мяса. Даша, не отрывая взгляда от горевшего Курова, так же странно улыбалась. Она не услышала за спиной испуганного женского крика: «Пожар!» — и продолжала улыбаться, когда в номер вбежали трое мужчин с огнетушителями. Номер наполнился возбужденно переговаривающимися людьми, ей стали задавать вопросы. Даша видела обращавшихся к ней людей, но не слышала голосов. С той же застывшей улыбкой легко прошла по комнате и вышла на балкон.

— Держите! — раздался запоздалый женский крик.

Все словно окаменели, глядя, как женщина взбирается на перила балкона. И только когда, взмахнув руками, она прыгнула вниз, находившиеся в номере люди бросились к балкону и, толпясь и мешая друг другу в дверях, многоголосо и испуганно закричали.

— Я не дам Ваньку! — воскликнула Нонна. — Ясно?!

— Наверно, он тебя хорошо продирает, — усмехнулся Артур.

— Да уж не так, как некоторые, — со злым блеском в глазах едко ответила она.

Сидевший за столом Валентин фыркнул, но под свирепым взглядом Артура закашлялся и поспешно отвернулся.

— Значит, ты не хочешь, — покосившись на него, сказал Артур, — жить спокойно. Ведь Олич…

— Я сказала! — снова крикнула она. — Ваньку я вам не дам! Пусть вот его уголовники делают что-то! — кивнула она на Валентина. — А то он только берет деньги, но ничего не делает! Только строит из себя крутого! А на деле…

— Умри, — процедил Валентин, — а то…

— Ты меня не пугай! — сделав шаг к нему, закричала Нонна. — Я тебя не боюсь! Кто ты такой, чтобы затыкать мне рот?! Набрал здоровенных идиотов и думаешь, что тебе все можно! Что ты сделал, чтобы…

— Ша, шкура! — вскочил Валентин. С побагровевшим лицом он судорожно потер лысину. — Знай, на кого визжать. Я тебя, шкура…

— Хватит! — прикрикнул на него Артур, Затем, повернувшись к Нонне, сказал: — Видишь, что произошло: Дашка спалила Костю и сама выбросилась с балкона. Почему, никто даже предположить не может. Администратор утверждает, что она спрашивала о Константине и при ней не было ведра и сумки. Значит, она заранее оставила их где-то на этаже. И самое главное — непонятно, почему она это сделала.

— Да и черт с ним, — равнодушно отмахнулась Нонна. — Мне, например, он никогда не нравился. Все строил из себя делового, а сам ничего не мог. В общем, давай не будем про покойника. Я повторяю еще раз, — снова повысила она голос, — Ва…

— Ты говоришь это уже в четвертый раз, — недовольно проговорил Артур. — Но постарайся понять — Костя знал Стаса в лицо. Мы не сможем найти его. А говорить с Белым…

— Валек! — не дал договорить ему вбежавший в комнату рослый парень. — Мусора Грузчика нашли! Он в парке крякнул. Базар идет, что какой-то самопальной водярой траванулся.

— Это точно? — быстро спросил Артур.

— Базарят, — неопределенно ответил парень. — И мусора так же…

— Слишком много за сутки, — пробормотал Артур.

— Ты думаешь, его шлепнули? — спросил Валентин.

— Он хотел меня свести с кем-то. Конкретно ничего не сказал. Мол, знает одного, который хочет золотишко приобрести. Да я и не спрашивал, какой он из себя, покупатель этот. Ладно… — Артур посмотрел на часы. — Закругляемся. Ты переговори с теми, кто вскрытие делал. Нужно знать точное заключение о причине смерти Грузчика.

— Какого грузчика? — удивилась Нонна.

— Бича, которого в парке нашли, — бросил Артур.

— Зачем? — удивилась она.

— Делай, что говорю!

— Не смей на меня повышать голос! — рассердилась Нонна. — Я тебе…

— Ритку и ее квартиранта убрать, — не слушая ее, сказал Валентину. Артур. — По-моему, все оттуда вытекает. Когда ее нет, ничего не происходит. Она слыщала, как я говорил Косте про бича. И они оба погибают. Но почему Дарья сожгла Костю? — спросил он себя.

— Успокойся, — поглаживая по плечам уткнувшуюся ему в грудь, плакавшую сестру, сказал Белый. — Что теперь поделаешь. Не плачь, — неуклюже успокаивал он Нику.

— Она сказала, что Костя бензин просил, — сквозь слезы с трудом проговорила сестра. — Я канистру и сумку с двумя банками в лифт занесла, а она в это время администратора о чем-то спрашивала.

— В рот мента! — растерялся Алексей. — Тебя кто-нибудь видел?

— Нет, — помотала головой Ника. — Я в лифт…

— Об этом никому ни гу-гу, — строго предупредил ее брат, — а то не за хрен собачий влипнешь. Что она еще говорила? — спросил он.

— Ничего, — сквозь слезы ответила Ника. — Я уже спать легла, когда Даша пришла и сказала про бензин, попросила помочь донести. Я согласилась! — снова зарыдав, сказала Ника.

— Не бойся, — попробовал успокоить ее Белый. — У мусоров ничего на тебя нет. Кто-нибудь видел, как вы с бензином шли? И вообще где вы его взяли?

— Даша на такси на заправку ездила. Сказала, что У машины бензин кончился. Вот и набрала канистру. А потом уже перелила в ведро и две банки.

— Вот отмочила зехир, — буркнул Белый. — Но тебе хоть что-то сказала?

— Я же говорила, — рассердилась Ника, — мол, Костя бензин просил. Правда, когда из лифта выходила, я сразу назад спустилась, она попрощалась. — Проговорив это, снова заплакала.

— Да хорош тебе выть! — не сдержался Белый. — Ты мне лучше разжуй за того фраера, который у тебя рисовался. Что ему, паскуде, надо?

— Приложи максимум усилий, — предупредил Маршал. — Они все должны умереть в одну ночь.

— Да это не особенно трудно, — улыбнулся Стас, — только людей у меня нет. К тому же Ванька у Нонны живет. Вполне может милиция им заинтересоваться.

Маршал нервно закурил. Станислав был прав. А Зверобой с его поразительным умением метко стрелять из любой винтовки был очень нужен. Другим бы он пожертвовал не задумываясь.

— Впрочем, — рассудительно сказал Стас, — сейчас в этом острой необходимости нет. Куров сгорел, а остальные нас даже в лицо не знают. Идти в милицию им просто не с чем. К тому же побоятся, — уверенно добавил он. — У самих рыльце в пушку.

«А ведь он прав, — подумал Маршал. — Сейчас их можно не трогать».

— Нашел что-нибудь? — спросил Станислав.

— Я вижу, ты тоже начинаешь проявлять нетерпение, — усмехнулся Маршал.

— Не то чтобы нетерпение, — уклончиво проговорил Стас, — но если что-то делать, то надо работать. Если же ничего, то остается брать инкассаторов. У нас кончаются деньги, у парней тоже. Впрочем, Иван и Влас, может, и не почувствуют этого. А вот Николаю тяжело. Он же своих хозяев постоянно держит под мухой, потому что когда они трезвые, то болеют с похмелья и начинают его выгонять. Так что времени осталось от силы дней десять.

«Правильно я поступил, — подумал Маршал, — что взял его на дело. Без него уже, наверное, был бы срыв». Налив чайник, поставил его на плитку.

— Был я в одном месте, — начал Маршал, — визуально, так сказать, наблюдал. Взять можно. Но, во-первых, золото там не чистое. Ведь его, прежде чем отправить на переработку в Карамкен, на горно-обогатительный комбинат и в лабораторию по сортировке и очистке золота, в золотоприемных кассах очищают от шлаков и грязи. Я узнавал — из ста граммов собранного с промприборов чистого получается только девяносто. В лучшем случае — девяносто пять. А у старателей со ста граммов можно смело отбрасывать граммов шесть-семь, если не более. К тому же, по моим подсчетам, за пять дней они намывают килограмм. Пусть два, — увидев, что Стаc хочет возразить, поправился он. — Получается, что, даже если мы возьмем эти два килограмма, а иногда у старателей вообще ничего нет, раздели их на пятерых. Овчинка выделки не стоит. Мы у Яшки взяли больше. А шум будет большой. Если бы мы взяли золото у государства, то нами и занимались бы соответствующие органы. Но если мы возьмем у старателей, против нас будут все.

«А он прав», — мысленно согласился Стаc.

— Но что-то надо делать, — вслух сказал он. — Время уходит, кончаются деньги. К тому же не исключена война с местными. Кто-то из них может пойти к Нике. И тогда Белого уже не удержать. Он наплюет на все золото мира, но сестру в обиду не даст. И нам его не удержать.

— Где он сейчас? — быстро спросил Маршал и, поняв нелепость вопроса, поднялся. — Надо сходить к нему.

— Это сделаю я, — шагнул к двери Стаc, — меня уже знают. Ты же пока неизвестный, и в этом наша сила. Неизвестность всегда страшна, — закончил он словами восточного мудреца.

Артур остановил машину, вышел и шагнул к гаражу. Появившийся за его спиной, почти невидимый в темноте человек, взмахнув зажатым в руке разводным ключом, опустил его на голову Артура. Ткнувшись лбом в ворота гаража, он сполз на землю. Человек еще трижды резко ударил его. Бросив орудие убийства, достал из кармана полбутылки водки, осторожно положил у ворот и шмыгнул за гараж.

— Значит, семеро, — усмехнулся Валентин. — Точно?

— Да я че, — обиделся сидевший перед ним невысокий узкоглазый мужчина, — слепой, что ли, или считать не умею?

— Отлично, — довольно проговорил лысый. — А то надоело костями с барского стола питаться. Можно было, конечно, два звена Артуровых хлобыстнуть. Но у них там мелочь. — Он пренебрежительно махнул рукой. — А здесь наверняка хапнем. В общем, так: ты не спускай с них глаз. Узнаешь, через сколько дней они возят золото сдавать, и все. — Ребром руки чиркнул себя по горлу. — Амба им. На нас и не подумают, — сказал он троим сидевшим за столом приятелям. — Ведь все-таки далековато от…

— На тебя могут выйти, — возразил один. — Ведь…

— Все! — рявкнул Валентин. — Это уж мое дело. А там видно будет, куда кривая вывезет.

— Валек, — вошел рослый парень, — тебя мусора шарят.

— Что? — не понял тот.

— Менты тебя ищут, — повторил рослый. — Неаккуратно ты Артура сделал. Разводной ключ, которым черепушку ему раскроил, рядом нашли. А на нем твои пальчики. И полбутылки водки. Ты что, в дупель, что…

— Что базаришь?! — вскочив, заорал Валентин.

— Мне участковый сказал, — пожал тот плечами. — Хана, говорит, Власову. У тебя на хате мусоpa сидят. И по Сусуману разыскивают. Валить тебе отсюда надо. А то здесь и загребут.

— Да ты что?! — снова заорал Валентин. — Какого Артура? Какой, на хрен, ключ?! — Понимая нелепость вопроса, расширил глаза. — Значит, Артура шлепнули, — прошептал он. — Подставили, суки!

— Тебе-то что щекотаться? — недоуменно спросил один из сидевших. — Если что, мы подтвердим…

— И вас по делу цепанут! — воскликнул Валентин. — Мусора давно на меня зацепку ищут. А тут труп есть и ключ с моими пальцами. Вот суки! Я часа полтора назад матери газовый баллон ставил.

— Тогда сваливать надо, — решил рыжий худощавый мужчина. — А то, в натуре, ни за что на парашу угодим. К тому же у Артура связи были. За него и в камере получить могут, он же с золотом крутился.

— Короче, так, — решил Валентин. — Собирай парней. Всех! Сделаем напоследок дельце и винтанем.

— За труп тебя во всероссийский объявят, — предупредил рыжий.

— В федеральный, — поправил его коренастый парень.

— Знать бы, кто подставил, — негромко подал голос третий — рябой верзила.

— А может, в натуре, ты его по бухе уделал? — осторожно предположил рослый. — Ведь видели, как ты…

— Умри, сучара! — Валентин с кулаками кинулся к нему. — Я сейчас тебе, псу, череп проломлю!

— Хватит, Валек.

Трое, вскочив, удержали Валентина, который с перекошенным от ярости лицом рвался к рослому.

— А что он? Падло! — заорал лысый.

— Вали отсюда, — повернувшись к рослому, сказал рыжий. — Собирай парней. Ждите у моста.

… «Похоже, кто-то контролирует все происходящее. — Стоя у окна, Маршал выбросил окурок и закрыл форточку. — Почему знакомая Белого сожгла своего бывшего мужа? Кто убил Артура? Что не тот, кого ищет милиция, это понятно. Да и ищут его просто символически. Что же происходит? Почему не трогают Нонну? Риту? Ведь они из той же команды, что Куров и Артур».

От Маршала только что ушел Белый, который и рассказал все. Того ввела в курс дела Рита. По словам Алексея, она перепугана. И все время твердит, что это Олич.

— Кто такая Олич? — вслух спросил Маршал. — То, что сообщила о ней Рита, ничего не говорит о том, почему она угробила Артура. Стоп, а почему нельзя связать смерть Курева с Олич? Даша, как говорит Ника, несколько раз до этого виделась с мужем. Белому она говорила, что он предлагал ей что-то и она якобы хотела посадить его в тюрьму. И вдруг обливает бензином и сжигает. Так… — Достав новую сигарету, размял ее. — Почему она сожгла его? Да потому, что мать погибла при взрыве газового, баллона, а сын умер от ожогов, — внезапно нашел он ответ. — Но если она думала, что в этом виноват Куров, она не приняла бы его помощи при переезде на Колыму, — возразил себе Маршал. — Но я где-то рядом, — пробормотал он. — И это даже можно принять за версию. Ей надо было как-то сказать, что именно Куров виновен в смерти сына и матери. Потому что где-то в глубине души она считала, что в случившемся виновен Куров. Не во взрыве, конечно, а в ее несчастьях. В ее безрадостной жизни. Именно поэтому она приняла Лешку. Значит, ей подсказали, и поэтому она сожгла Курова. Но кто? — Не находя ответа, закурил. — Курю часто, — уже не в первый раз решил он. — Кто же этот неизвестный умник? Кто?

— …Борода, — обратился к Стасу давно не бритый невысокий бич. — Там тебя дамочка спрашивает. Клевый бабец! — Он подмигнул.

— Меня? — удавился Станислав.

— Ну да, — кивнул бич; — Бороду, говорит, позовите. И на пиво дала. — Он показал зажатую в грязной руке десятитысячную бумажку,

Бобров встал и направился к выходу. Он увидел стоявшую у дома светлую иномарку. Стаc не разбирался в машинах, но все же отличал отечественные марки от заграничных. Около машины стояли два крепких молодых человека. С заднего сиденья на Стаса смотрела женщина в больших зеркальных очках. Задержавшись у выхода, он пытался рассмотреть лицо женщины.

— Тебя зовут, — услышал позади насмешливый мужской голос.

— Не надо дергаться, — посоветовал другой, — а то можешь и умереть. Вперед.

— Не совсем вежливо, — спокойно отреагировал Стаc. — Как я понял, меня приглашает дама. Не могу же я предстать в таком виде. Нужно хотя бы…

Ответом ему был довольно чувствительный толчок в спину. Сделав три семенящих шага, он сумел остановиться и, обернувшись, увидел выходящих следом двух крепких молодых мужчин.

— Не знаю, кто из вас позволил такую грубость, — улыбнулся Стаc, — поэтому разбираться буду с обоими.

— Топай, — угрожающе посоветовал один. Увидев любопытствующие взгляды бичей, Стас неторопливо направился к машине. Один из стоявших возле открыл заднюю дверцу.

— Какая честь, — усмехнулся Станислав.

— Садитесь, Стаc, — услышал он приятный женский голос.

— Не могу отказать даме, — пробормотал он. Усевшись, повернулся к женщине. — Добрый день. Давайте познакомимся. Меня зовут…

— Станислав Павлович Бобров, — договорила за него женщина. — Я знаю о вас все. Даже то, что именно вы убили своего брата. А самое главное, — засмеялась она, — почему вы здесь. Признаться, я не ожидала, что вы сумеете договориться с Марковым и Белым. Впрочем, команда хорошая. Только двух парнишек ищут. Они расстреляли троих в Воронежской области. Но то, что сумели добраться до Колымы, доказывает, что Яков Павлович сделал правильный выбор. Правда, мне пришлось вмешаться чуть раньше, чем следовало, но не могла же я допустить, чтобы вас втащил в свою авантюру Куров.

«Вот и ответ, — мелькнуло в голове Стаса, — на вопрос о том, что происходит».

Машина тронулась.

— Куда едем? — скрывая беспокойство, поинтересовался он.

— К вашему другу, — улыбнулась женщина. — Маркову Артему Михайловичу, или Маршалу, как вы его зовете.

— Кто вы? — спросил Стаc.

— Всему свое время, — сказала женщина.

— Майка? — удивился Белый.

— Майя Яновна, — поправила Ника. — Она была у меня полчаса назад. Когда узнала, что мама умерла, заплакала. Ведь они были подругами. Потом…

— Дальше я знаю, — прервал ее Белый. — Но ты ее вроде не знаешь. Откуда же…

— Мама говорила мне о Майе Яновне, — сказала Ника, — но я встретила Дашу и поэтому не заехала к ней.

— Как она узнала, что ты в Сусумане?

— Не знаю. — Ника пожала плечами. — Может, просто просматривала списки охранников. Ведь она…

— Хрен с ней, — грубовато перебил ее брат. — Короче, вот что. Ты обо мне ничего не знаешь, усекла? А то начнут хреновину пороть. Мол, брательник — уголовник, а ты в охране работаешь. Я вечерком заскочу.

— Я сегодня в ночь заступаю, — крикнула ему вслед Ника.

Маршал с удивлением смотрел на сидящую перед ним женщину. На вид ей было лет сорок с небольшим. Среднего роста, с хорошей фигурой и стройными ногами. Выкрашенные в белый цвет длинные волосы тщательно и умело уложены.

— Оценил? — засмеялась она.

Маршал, не отвечая, взглянул на стоящего у окна Стаса. Когда они вошли, Маршал подумал, что женщина — тот человек, который продает золото. Правда, увидев вошедших следом двух рослых молодых мужчин, понял, что ошибается.

— Она тебя удивит, — буркнул Стаc.

— Итак, — серьезно начала женщина, — меня зовут Майя Яновна Олич. Зачем вы приехали на Колыму, я знаю. Правда, тебя, Марков, — покачала она головой, — я ждала раньше. Ведь Яков Павлович посылал тебя проверить план ограбления. Ты не появился, хотя Яков передал, что ты вылетел. И я поняла: ты решил взять дело в свои руки. Но, честное слово, не думала, что сумеешь увлечь этим его. — Она кивнула на Стаса. — Хотя, если учитывать его ссору с Вишневской, то конечно. О том, что ты здесь, я узнала совсем недавно. О том, что приехали он, — взгля-иула она на Станислава, — и Белый, узнала сразу. Даже подумала, что они убили тебя. Но, слава Богу, ошиблась. — Женщина улыбнулась.

— А почему вы так беспокоитесь за мою жизнь? — сухо поинтересовался Маршал.

— Нам вместе работать, — пояснила она, — поэтому я и навела порядок в Сусумане. Куров узнал Стаса и Белого. Он наверняка начал бы шантажировать вас и предложил бы вам какое-нибудь дело. Например, убить меня. — Тряхнув волосами, рассмеялась. — А допустить этого я, разумеется, не могла. Теперь будем говорить серьезно. Вы, конечно, проверили план и убедились в невозможности его исполнения. Но это не означает, что я отказалась от нападения на большое золото. Просто…

— Зачем вы говорите это нам? — перебил ее Маршал. — Мы договаривались с Яковом Павловичем. Его не стало. Все люди смертны, — усмехнулся он. — Мы проверили то, что он нам дал. Проверили просто из любопытства и решили, что…

— Меня не интересует, что вы решили! — резко сказала Олич. — Сейчас вы молча, не задавая вопросов, выслушаете меня. Вернусь я через три дня, и вы дадите ответ. Не о том, согласны вы или нет, а о том, насколько, с вашей точки зрения, реален мой план нападения на золотоперевозящую машину.

Артем и Стас, переглянувшись, снова уставились на нее.

— Вот, — махнула она рукой, и стоявший слева от нее мужчина положил на стол папку, — здесь мои соображения, то есть маршрут, время, численность охраны, их вооружение и, что наиболее важно, связь с центром, отвечающим за доставку золота в аэропорт. Вы пройдете маршрут и выберете наиболее удобное, по вашему мнению, место нападения. Потом вы изложите мне свои соображения. Мы сообща найдем приемлемое решение. Вас семеро. Если…

— Ошибаетесь, — улыбнулся Маршал. Он мог и не говорить этого, но не удержался от желания хоть немного осадить эту строящую из себя королеву бабу. — Нас…

— Разве Анатолий не с вами? Гордеев, — уточнила Майя Яновна, — учитель географии.

— Вы прекрасно осведомлены, — захохотал Маршал, — но сразу хочу вас огорчить: учитель к нам никакого отношения не имеет.

— Хорошо, — согласилась она. — Значит, вас шестеро. С моей стороны в нападении будут или, если угодно, могут участвовать четверо. Сразу расставим все по местам. Ты, Марков, прекрасный организатор и знаешь предел риска. Белый, если так можно сказать, бандит-профессионал. Станислав — трезвый человек, готовый на серьезное дело, пусть даже с долей риска. Допустимого риска. Ваши мальчики боготворят Маркова и Белого. Они сделают все, что вы им скажете. Мои люди умеют отлично стрелять и все такое. То есть они просто прекрасные исполнители. Все это, — кивнула Олич на папку, — я разработала сама. Но участвовать в операции не могу по той простой причине, что ужасно боюсь крови. А доверять руководство проведения операции кому-то из своих тоже не могу по причине, о которой я уже говорила. Они солдаты. Ты же, Артем, — Маршал. Они будут выполнять все, что ты скажешь, в этом я тебя заверяю. И еще, — добавила Олич, — вы должны отработать путь отхода с места нападения протяженностью в пять километров. Учтите, каждому из вас придется нести, самое малое, по двадцать килограммов золота. Вполне возможно, что и больше. Ибо точного веса никто знать не может до погрузки.

— А что будет через пять километров? — спросил Маршал.

— Об этом позже, — ответила Олич. — Сейчас Равное — отработать сценарий захвата и отхода. По моим подсчетам, на операцию уйдет не менее восьми минут. Это много, и хотелось бы время сократить. Впрочем, здесь, — положила она руку на папку, — все отмечено. А теперь, — посмотрев на часы, встала, — до свидания.

В это время в комнату вошел Белый.

— Что за тачка… — начал он, но, увидев шагнувших к нему мужчин, отскочил в угол и выхватил пружинный нож.

— Ты все такой же, — весело заметила Олич.

— Майка? Какая ты стала… — Сложил нож, сунул в карман. — Какого хрена ты здесь делаешь? К Нике зачем ныряла?

— Тебе все объяснят, — выходя, сказала Олич.

— Ты откуда ее знаешь? — едва она вышла, спросил Маршал.

— Так подругой моей матери была. Потом вверх полезла. В управу «Северовостокзолото» устроилась. Наверное, подвернула кому-нибудь из партийных боссов. В управу брали только избранных. Она и мать туда звала, конечно, не в кабинетах сидеть, а убирать их. Но маманя не пошла. Я, говорит, баба простая и, если меня какой-нибудь начальник за задницу ухватит, сразу по морде тряпкой врежу. А сейчас Олич в законе, — ухмыльнулся он, — многое под себя загребла. Миллионами ворочает.

— Вот он, ответ, — вдруг громко сказал Маршал. — Ей просто охота поиграть в ограбление века. Я уверен, что и Якова Павловича она втянула в это. Ведь он неожиданно для всех бросил заниматься золотом. Он начал готовить нападение. Но почему она так спокойно говорит об этом при своих «гориллах»? Ведь кто знает, что может произойти. Странно… — Он покачал головой.

— Ты забыл, что она сказала о четверых, — напомнил ему Стас. — И двоих из них мы видели.

— Ладно. — Взяв папку, Маршал достал нож и надрезал целлофан. — Посмотрим, что здесь.

— Может, разжуете мне, — подошел к столу Белый, — что за дела?

— Нас заставляют работать, — доставая несколько плотных листов, ответил Маршал, — по написанному сценарию. Если она так же составила план, — пробормотал он, — как и говорит, то это очень серьезно. Так, — приглашая обоих к столу, махнул рукой. — Тщательно изучаем все по очереди. Потому что это уже очень серьезно.

— Во влипли, — усмехнулся Белый. — Шкура за горло взяла.

— Я бы не драматизировал ситуацию, — открыв первый пронумерованный лист, сказал Маршал. — Вполне возможно, что это наш шанс. Ведь в мире все течет, все изменяется. Она, как ты только что сказал, имеет самое прямое отношение к золоту и, значит, здесь… — Его рука осторожно коснулась первого листа. — Возможно, есть то, что поможет нам взять золото. Это, повторяю, наш шанс. Если для нее нападение — скорее всего, игра, то это дает нам возможность оставить даму с носом.

— Ага, — насмешливо согласился Белый. — Да она нас потом…

— Когда у нас будет золото, — покачал головой Маршал, — просто так к нам не подступишься. Шантажировать нас ей неудобно хотя бы потому, что в случае ареста мы о ней молчать тоже не станем. Даже если ее причастность к налету доказать полностью не удастся, ей все одно крышка. Олич это понимает. И именно поэтому не привлекает к делу своих людей. Ибо в случае неудачи даже трупы будут говорить против нее. Наша смерть от руки ее людей маловероятна. Хотя бы по той простой причине, что мы можем оставить бумаги, которые в этом случае пойдут в органы. Стоит лишь сказать, что мы пересняли о, — кивнул он на листы, — уверяю, — засмеялся Маршал, — ее это не обидит. Так что начали.

Он перевернул первый лист, который оказался подробной схемой отрезка дороги длиной в семь километров.

— Работают посменно. — Узкоглазый махнул рукой на промприбор с монитором и два подающих грунт бульдозера. Один ссыпал грунт в бункер, другой подталкивал землю с дальних краев полигона. — Трое днем, трое ночью. В случае остановки промпри-бора ремонтом занимаются все, в том числе и Заха-рыч. Живут там, — показал он на будку-вагончик. — Оружие видел только у заступавших в ночь, у бульдозеристов есть двустволки. У мониторщика в будке наверняка тоже что-то имеется. Золото после съемки относят в вагончик. Съемку делают под вечер. При-ходько и с ним трое. В этом случае все с ружьями.

— Так, — кивнул Валентин. — Значит, их лучше брать ночью. Те дрыхнут, а этих… — Он пренебрежительно махнул рукой. — Быстренько успокоим. Бульдозеристы когда-нибудь бывают у мониторщика? — спросил он. — Оба?

— Да, — кивнул узкоглазый. — Во время обеда. Они, правда, приходят по очереди. Мониторщик вообще ест на ходу. Но все втроем они там, когда первый бульдозерист уходит, а второй приходит. Около трех минут они втроем.

«Вот в это время мы их и хапнем», — решил Валентин.

— Мы впятером берем будку, — он повернулся к рыжему. — Ты с парнями — вагончик. Мочить не торопитесь, — предупредил он, — а то базар пойдет по артелям и нам кранты. Кто-нибудь да заметит и вложит. А так молчать будут, даже если увидят. Ведь не их обули, — захохотал он, — а конкурентов. К ним кто-нибудь приезжал?

— Раз был капитан милиции, — кивнул узкоглазый, — участковый. Он около часа сидел с Приходько в вагончике. Вообще-то Захарыч часто уезжает. Наверное, на прииск ездит. Потом привозит или продукты, или какие-то железяки. Вон его «нива». — Он показал на стоявшую около вагончика машину.

— Значит, брать их надо послезавтра, — немного подумав, решил Валентин, — потому что послезавтра они повезут сдавать золото. По дороге выцеплять невыгодно. Наверняка золото они везут не все. Кроме того, в вагончике еще и деньги есть. В банках они их не держат. Это я точно знаю.

— Во, — приглушенно, словно боясь что его услышат у вагончика, проговорил рыжий, — менты.

Все мгновенно пригнулись. Валентин сквозь ветви стланика видел, как из остановившейся милицейской машины вышли четверо с автоматами.

— Маловероятно, — пожал плечами здоровяк в камуфляже, — но все-таки повнимательнее — Власов не один. С ним еще человек восемь—десять. Они исчезли сутки назад. Вряд ли он Артура убил, но пальцы на бутылке и ключи — его. Это-то и сомнительно. Но, однако, веская причина, чтобы взять его. В общем, поглядывайте.

— Значит, он освободился? — удивленно спросил Вячеслав.

— Год назад, — сказал капитан. — Он и был на поселении. Вы это… — предостерег он троих старателей, — Захарычу не говорите. Он же его искать сразу пойдет.

— А почему вы приехали? — настороженно спросил невысокий старатель. — Думаете, он сюда может…

— Маловероятно, — не дал договорить ему здо-ровяк, — но все-таки…

— Здорово, Якин. — В вагончик вошел Приходько. — Что это у вас за тревога? — увидев еще троих с автоматами, удивился он. — С Омчака, что ли, кто бежал?

В ста двадцати пяти километрах в сторону Магадана был лагерь особого режима Омчак.

— Да пока Бог миловал, — усмехнулся капитан, пожимая ему руку. — Просто здесь один убивец может появиться, знакомый твой.

— Знакомый? — заливисто засмеялся Захарыч. — Плохо же ты обо мне думаешь, — весело упрекнул он капитана.

— Власов… — Здоровяк хотел было упрекнуть участкового, но потом понял, что будет лучше, если Приходько узнает об этом от них.

Глаза Захарыча мгновенно потемнели. Порывисто отвернувшись, он стиснул кулаки.

— Нас послали по артелям, чтобы предупредить, — сказал молчавший до этого майор милиции, — ну, а тебя, Степан Захарович, особо. И не потому, что он может напасть на вас. Просто сами не…

— Все, майор, — глухо проговорил Приходько, — спасибо за предупреждение. Боль до сих пор во мне, но о кровной мести я уже не думаю. Это тогда, сразу. Спасибо Якину, — взглянул он на капитана, — удержал и дела не завел. В общем, спасибо, — повторил он и быстро вышел.

— Все одно он бы узнал, — отвечая на взгляд майора, сказал Якин. — А так хоть настороже будет. Вдруг Власов его на дороге перехватит.

— Тоже правильно, — согласился майор.

«Все получилось, — сидя в накинутом на плечи шелковом халате, довольно думала Олич. — Я вовремя вмешалась. Иначе бы Куров и Артур…»

— Майя Яновна… — 'В спальню заглянул молодой атлет. — Вызывали?

— Да, — не оборачиваясь, сказала она. — С сегодняшнего дня ты и твои люди освобождаетесь от всех дел. Учитесь стрелять и освойте взрывчатку. Кроме того, съезди в Магадан и привези бронебойные ружья. И еще. — Посмотревшись в зеркало и оставшись довольна своей внешностью, Олич повернулась к нему. — Тех, кто работал в Сусумане, убрать. Немедленно. Строители готовы? — без перехода задала она новый вопрос.

— Да, — кратко ответил он.

— Место для площадки я укажу через три дня. Она должна быть готова в течение пяти дней. И, разумеется, рядом должны быть все материалы для строительства коттеджа. Иди.

Атлет с поклоном вышел.

Майя Яновна вздохнула.

— Марков — интересный мужчина, — прошептала она. — А главное — он непредсказуем и этим особенно хорош. Интересно… — Олич улыбнулась. — Что он решил? Попытается убить меня или нет? Скорее всего, нет. Ибо понял, что только я могу дать возможность уйти с золотом. Наверное, они сейчас размышляют о причине, побудившей меня начать это дело. Я не думала, что хаос в России продлится так долго. Три года назад план Боброва, несомненно, сработал бы. Просто я не стала тогда всерьез им заниматься, не было исполнителей. Убивать их, как того желал Яков, я не стану. — Она покачала головой. — А вот когда через год они почувствуют вкус жизни, ведь сейчас наличие настоящих, больших денег позволяет абсолютно все, я приглашу их. И мы опять будем работать. И на этот раз очень по-крупному. Хотя нападение на перевозящую для отправки в Карамкен золото машину, особенно если оно удастся, станет настоящим взрывом в мировой истории преступлений. И, черт возьми… — Она пошевелила плечами. — Я помолодела и душой, и телом. — Майя игриво повер-пулась на одной ноге. — Я снова почувствовала себя той молоденькой девчонкой, которая всеми доступными, а чаще недозволенными способами завоевывала себе место под солнцем. Мне сейчас сорок девять лет, и к своему юбилею я сделаю себе прекрасный подарок.

— Майя Яновна, — раздался женский голос, — пришел Соков.

— Пусть войдет, — разрешила она.

— Добрый день.

В спальню вошел невысокий молодой мужчина в спортивном костюме.

— Машина готова?

Она строго посмотрела на него. Увидев утвердительный кивок, тем же тоном предупредила:

— Она очень скоро понадобится. И не дай Бог… — недоговорив, многозначительно погрозила пальцем.

— В рот мента, — с чувством выдохнул Белый. — Я так от мусоров не бегал. — Прислонившись к стволу лиственницы, рукавом вытер пот с шеи и лица.

— А мне это даже нравится, — тоже отдуваясь, заметил присевший рядом Стас. — Разогревает отлично. Впрочем, если бы я с бичами не жил, — улыбнулся он, — тоже…

— Семь минут сорок три секунды, — недовольно проговорил подошедший Маршал. — Непонятно, как мы будем попадать в автобус. — С этим, — кивнул он на стоявший внизу на повороте рафик, — мы управились за семь минут сорок три секунды. Правда, Олич сказала, чтобы мы просто отработали время захвата, начиная с первых выстрелов. Место выбрано удачно. А ты здесь, кажется, бывал раньше. — Он посмотрел на Белого. — Знаешь про ручей, что выше.

— Я здесь хотел инкассаторов хлопнуть… — Белый глубоко вздохнул.

— Мне непонятно, как мы будем брать автобус, — отпив из фляжки, сказал Стас. — Ведь мы видели, что он бронирован. Стекла тоже. К тому же вполне возможна машина сопровождения.

— Нет, Олич обязательно учла бы это. А здесь все конкретно. Место, время и, что мне особенно нравится… — Маршал звучно хлопнул комара на шее. — Именно в этой ложбине девять минут не работает связь. Во-первых, со всех сторон сопки. Чуть выше — приборы метеостанции и это… — Он махнул рукой на железные опоры высоковольтной линии. — Все это не пропускает сигнала. Я проверял, — показал он на мощный японский радиоприемник. — Он вообще ничего не принимает. А значит, более слабые сигналы тем более не пройдут. Как здесь написано, — похлопал он по висевшей на ремешке планшетке, — это одна из так называемых воздушных ям. Над этой ложбиной даже вертолеты не летают. Я слышал о подобном, но не верил. А то, что этот отрезок дороги в День доставки золота в аэропорт закрывается на три часа, просто великолепно. Вот только… — Он снова пристукнул комара. — Как мы будем расправляться с охраной? Здесь есть все. — Он вновь коснулся планшетки. — Кроме этого. Ладно, приедет Майя, все выясним. Теперь нужно искать отход длиной в пять километров. Наверное, там нас будет ждать какой-то транспорт. Как я думаю, вертолет. Время ограничено сорока пятью минутами. По сопкам с оружием и двадцатью килограммами золота мы в школьный урок не уложимся. Но мне нравится, что маршрут выбираем мы сами. Значит, она учла все. И мы должны найти наиболее легкий для нас путь. У этой бабы голова варит.

— Как мы будем броню дырявить? — спросил Белый.

И Маршал, и Стас услышали в его голосе заинтересованность.

— Я думаю, что-то вроде бронебойных ружей, — сказал Станислав. — На пятом листе, где описывается собственно налет, указаны места, куда стрелять. Охраны вместе с водителем пятеро. И выстрелов столько же. Но бить по корпусу идущей, пусть на малой скорости, машины, не видя фигур, очень сложно. И вероятность попадания…

— Нужно сделать макет, — решил Маршал. — Автобус изображен на рисунке точно, даны все размеры. Указаны места, куда стрелять. Нужен макет, и каждый выберет себе место, откуда и куда будет стрелять. Сразу же после выстрелов — они должны быть произведены в одно мгновение — пятеро остальных, замаскированные в придорожной канаве, берут автобус. Он передними колесами провалится в открытую канаву и встанет.

— Так, может, пусть он сначала в канаву нырнет, — высказался Белый. — По неподвижному и шмалять легче.

— Когда автобус внезапно затормозит, — отозвался Маршал, — все, кто в нем, невольно, по инерции сместятся со своих мест, и мы просто зря продырявим стенки.

— А ты уверен, что охранники сидят именно там, куда будем стрелять? — спросил Стас.

— Уверен, — кивнул Маршал. — У них, у каждого, определенное место, и каждый знает, что делать в случае нападения. Олич это рассчитала правильно. Ладно, — махнул он рукой, — хватит отдыхать. Пошли искать место отхода. Желательно, чтобы было все время чуть под уклон и без зарослей, ям и прочих природных препятствий.

— Я тут знаю один ручеек, — поднялся Белый, — неглубокий, и на дне камешки. Он туда уходит. — Он махнул рукой в сторону склона сопки. — Километра три по нему шпарить можно. Может, конечно, и больше, но это вряд ли. А дальше я на тракторную дорогу выходил, — вспомнил он. — Там бы тачку оставил. По ней вверх по сопке около пяти километров, и на дорогу до поселка Дусун.

— Я вижу, ты все тщательно спланировал, — усмехнулся Маршал.

— Пошли. — Белый направился к сопке.

— Что с тобой? — как только они остались одни, спросил Маршала Стас. — Ты работаешь и вроде кажешься довольным. Но ведь это не так. Чем ты недоволен?

— Хотя бы тем, — признался Маршал, — что буду работать на кого-то. Это здорово ломает мои собственные планы. Но, как говорится, из двух зол выбирают меньшее. Так что не обращай внимания. Надо делать дело, а сожалеть или радоваться будем потом;

А почему ты спросил?

— У тебя в глазах досада, — улыбнулся Станислав. — Только поэтому.

— Ты наблюдателен, — направляясь следом за Белым, отметил Маршал.

— Есть немножко, — засмеялся Бобров. Артем был вне себя. Все, к чему он так долго шел, летело в преисподнюю. Найти Белого, парней, совершить налет, затем убийство женщины, Павлюка и Птицына, и все это ради того, чтобы он снова работал на кого-то. И он не мог спать спокойно, даже если все пройдет удачно. Маршал мучительно искал выход и не находил его. Олич взяла их за горло. Она знает все.

«Ладно, — обреченно решил Маршал, — пусть будет так, как будет. Но малейшая ошибка, госпожа Олич, и вам могила покажется раем».

— Вот ручей. — Остановившись, Белый подождал, пока к нему не подойдут подельники.

— Отлично, — одобрил Стас и взглянул на Маршала.

Тот кивнул. Он был просто поражен. Белый действительно нашел идеальное место для налета и прекрасный путь отхода.

«Я недооценивал его», — подумал Маршал и сказал:

— Завтра нужен макет. Подключите парней. Сейчас скрываться нечего. Олич — женщина очень серьезная и своих людей, то есть нас, в обиду не даст. И еще. Сейчас берем по камню весом примерно двадцать килограммов и засекаем время… По моему сигналу идем.

— Да я на первых метрах сдохну, — поднимая булыжник килограммов на пять, буркнул Белый.

— Вот это самое то, — взяв большой камень, кивнул на примерно такой же Стас.

— Пойми, — резко сказал Маршал Белому, — нам с золотом уходить. И если уложимся в сорок пять минут, можем остаться живыми.

Бросив легкий камень, Белый с матом поднял большой.

— Пошли, — бросил Маршал и рванулся по ручью вниз.

За ним, поднимая тучи брызг, побежали Стас и Белый.

— Тяжело в учении, — напомнил Стас чуть отставшему Алексею, — легко в бою. Суворов не дурак был.

— Да я через Альпы тоже перескочил бы, — зло выпалил Белый. — А этого фельдмаршала сюда — он бы с ходу крякнул.

Вячеслав поправил прожектор на крыше монитор-ной будки. Под ярким лучом яма бункера стала более видимой. К краю ямы подошел бульдозер. С шумом свалил грунт и откатился назад. Направив на грунт мощную струю монитора, Вячеслав за шумом не услышал шагов сзади. Из-за угла выскользнул человек. Следом появился еще один. Первый с силой опустил приклад винтовки на голрву мониторщика. Вячеслав рухнул на спину.

…Пожилой мужчина остановил откатывающийся до края полигона бульдозер и опустил ковш. Туг же на гусеницу запрыгнул человек и направил пистолет на застывшего в испуганном удивлении бульдозериста.

— Ша, дядя, — угрожающе предупредил он. — Не надо дергаться. Мигни фарами.

Подающий в бункер монитора грунт второй бульдозерист, нагребая новую порцию для промывки, медленно, натужно воя мотором, шел вперед. Внезапно бульдозерист увидел дважды вспыхнувшие фары стоявшей на краю полигона «сотки». Он остановил машину и, подняв ковш, задом покатился в ту сторону. Остановив бульдозер, опустил нож и вылез на гусеницу.

— Что у тебя, Степан?! — спрыгивая, крикнул он. Не услышав ответа, шагнул вперед. — Эй? Сте…

— Лапы в гору, — раздался голос сзади. И бульдозерист почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в спину. Он поспешно поднял руки.

Анатолии услышал короткий вскрик за окном вагончика. Вскочил и от сильного удара по голове рухнул.

— Замерли! — потребовал угрожающий голос. — А то свинцом накормлю!

Вспыхнул свет. Тряхнув головой, Толик увидел неподвижно лежащего у стены Глеба Борисовича. В открытую дверь вагончика от сильного толчка с поднятыми руками влетел Иван Антонович.

— Вы что делаете?! — возмущенно спросил заброшенный толчком в двери Захарыч. — Зачем бить-то?! Грабьте, сволочи, коли решились! Но бить-то зачем?!

— Умри, сука! — Рыжий с коротким выдохом ударил его кулаком в солнечное сплетение.

Приходько, ахнув, согнулся и повалился головой вперед к ногам вошедшего Валентина.

— Какая встреча, — радостно оскалился тот. Присел, приподнял Захарыча за уши и плюнул ему в лицо. Затем резко и коротко ударил кулаком в нос. Встав, снова плюнул. — Мразь поганая. Надо бы тебя, суку, завалить, ну да ладно. За щеку тебе навалю, и сойдет. Верно, братва? — Повернулся он к двоим парням с пистолетами и к верзиле с автоматом наизготовку.

— Власов? — Чуть приподняв голову, Приходько с ненавистью уставился на Валентина.

— Узнал, падлюка. — Тот снова присел рядом. — Вот и встретились. — Гад! — Приходько схватил Власова за горло.

Валентин снизу ударил его в живот. Стряхнув руки Захарыча, встал и несколько раз с силой пнул его.

Вячеслав с поднятыми руками, пошатываясь, подошел к стоявшим на коленях двум бульдозеристам.

— Встань, как они! — Рыжий ткнул его стволом пистолета.

— Да хрен тебе, гнида! — рассвирепел Вячеслав. — Я перед «духами» не вставал! А ты…

— Че? — протянул по-блатному рыжий и, размахнувшись, хотел ударить его пистолетом по голове. Чуть присев, Вячеслав впечатал кулак ему в низ живота и в прыжке достал ноги другого бандита. Дважды выстрелил пистолет. Бульдозеристы бросились на стрелявшего в Вячеслава парня.

Услышав выстрелы от стоявших с включенными фарами бульдозеров и увидев в свете фар схватившиеся фигуры, Валентин зло заорал:

— Туда! Кончайте все!

Глеб Борисович со стоном начал медленно подниматься. Развернувшись, Валентин, прицелившись, дважды выстрелил в него. Затем всадил пулю в затылок Захарыча.

— Мразь! — Отбросив парня, к нему прыгнул Иван и вцепился в горло.

Глухо хлопнул выстрел. Содрогнувшись, Иван cделал шаг назад и, прижимая ладони к животу, упал.

— Прикрывайте! — бросил бульдозеристам Вячеслав и с пистолетом в руке бросился к вагончику.

— Что? — в один голос громко спросили бульдозеристы.

— Да стреляйте, мать вашу! — рявкнул Славик. Вскинув руки с пистолетами, оба начали расстреливать патроны. Анатолий с разворотом достал левой ногой одного из бандитов и ударом кулака свалил второго. Валентин выстрелил в его сторону. Вспоров правый бок Толика, пуля пробила стену вагончика и ушла в темноту. Анатолий схватил табуретку и с размаху бросил ее в Валентина. Дернувшись вправо, тот сумел избежать удара. Сиденье табурета врезалось в лицо верзилы. Утробно икнув, тот с разбитым в кровь лицом грохнулся на стол, а со стола соскользнул на пол. Из спины у него торчало дно бутылки из-под лимонада. Валентин направил пистолет на Анатолия и нажал на курок. Сухо щелкнул боек. Толик с криком прыгнул к нему и ударом головой в грудь выбросил лысого из вагончика.

— Захарыч! — подскочил он к Приходько. Увидев его развороченный пулей затылок, бросился к Глебу.

Вячеслав с пистолетом в руке, подбегая к вагончикy, увидел, как из дверей вылетел человек и, упав на спину, неподвижно раскинулся. Не обращая на него внимания, бывший прапорщик ворвался в вагончик. Увидел сидевшего возле Ивана Антоновича Толика с застывшим лицом. Коротко выматерившись, выскочил назад. Двое подбежавших бульдозеристов с придыханием, как при рубке дров, били монтировками неподвижно лежащего Валентина. Вячеслав хотел что-то сказать, но, вздохнув, махнул рукой, опустил руку с пистолетом и медленно пошел к «ниве».

— А-а-а! — С громким протяжным криком выскочив из-за автомобиля, на него бросился узкоглазый с ножом.

Не останавливаясь, Вячеслав выстрелом навскидку свалил его. Проходя мимо, дважды выстрелил ему в живот. Подошел к «ниве», рукояткой разбил стекло и открыл дверцу. Сев за руль, поднял пистолет и несколько секунд смотрел на него. Затем коротким движением, без замаха отбросил. Нащупал и рванул к себе провода зажигания. Очень скоро «нива» завелась. Вячеслав открыл дверцу, вышел и подобрал пистолет.

— Время не то, чтобы оружием кидаться, — пробормотал он.

— Все это в общих чертах, — устало проговорил Маршал. — Ясно одно: с золотом нам уйти не дадут.

— Опять голяк тащим! — психанул Белый. — Во нажили канитель! С булыгами, как спартанцы, бегаем!.. — Не находя слов, закончил матом.

— Но ты сам говорил, что план хорош. — Стас взглянул на Маршала.

— Много неясностей, — буркнул тот. — А в таком деле любая неточность — и все. Неужели ты думаешь, те сорок пять минут, что мы бежать будем, милиция будет осмотр места происшествия делать? Все-таки не рабочая получка. Так вроде все получается. — Он закурил. — Но «вроде» в таких делах плохо. Потому что… — не закончив, махнул рукой.

— Приедет Олич, — немного помолчав, сказал Стас, — все узнаем в подробностях. Ведь она предупредила, что это, — кивнул он на папку, — только план основных действий, то есть сам налет. В конце концов, те сорок пять минут, которые она отвела на уход, мы нашли. Даже сорок три. И это сейчас, во время подготовки. А когда будем действительно с золотом уходить, наверняка минуты три-четыре выиграем. Страх подстегивать будет.

— Вот что! — выпалил Белый. — Если и с этим голяк, то на хрену я видел все ваши золотые дела. Берем инкассаторов!

«План может сработать, — думал Маршал. — Но это не мой план, и дополнений я в него внести не смогу. И в самом плане еще много неясного. Олич, конечно, все продумала и знает, куда что приложить».

— Но это не мое, — сам того не замечая, он закончил вслух.

— Что не твое? — уставился на него Белый.

— Как по макету стреляли? — уходя от ответа, спросил Маршал.

— Да вроде все как надо, — кивнул Стаc. — Чучела продырявлены. Но это макет. Как все на деле будет, кто его знает, — тихо закончил он.

— Короче… — Белый в упор взглянул на Маршала. — Будем работать или нет?

— Приедет Олич, — неопределенно отозвался тот, — решим. Я повторяю, — с раздражением добавил он, — все вроде сходится. Но «вроде» в таких делах не дает стопроцентной гарантии. Под этим я подразумеваю само дело и отход. Именно последнее мне и не нравится. Сорок пять минут — это время. — Маршал вздохнул. — А уже после первых выстрелов оно, время, будет работать не на нас. Допускаю, что о нападении милиция узнает через семь минут. Максимум — через десять. И все — перекроются все пути. Я не знаю, на что рассчитывает Олич. Но сорок пять минут бега по сопкам — это много. У нас безопасных будет минут десять максимум. Это, повторяю, максимум.

— Завтра приедет Олич, — заметил Стаc. — Пусть все объяснит. Мы выскажем ей свои сомнения, а она…

— В рот того! — воскликнул Белый. — На кой мы спортом занимались, рафик в фанеру одевали, пуляли по точкам? А в оконцовке — все комом и в парашу! Ведь ты обеими лапами был за работу, — зло уставился он на Стаса, — меня фаловал. А в оконцовке — хрен на рыло. Да мне…

— Мы отработали то, — прервал его Маршал, — на что указывала Олич. И все сошлось. Завтра выясним детали, которые нас интересуют. Но если что-то не так…

— Она нас за горло взяла! — заорал Белый. — Ты же сам базарил, что отказа она не примет. У нее на нас есть козыри. И все черной масти, и тузов восемь штук. А мы что? — махнул он рукой. — Этими бумаженциями закрываться будем? Мол, мы тебе, сучка, карьеру испортим? Да она положит на нас хрен с присвистом и будет зубки скалить. Ей все эти бумаженции до фени. Мы здесь уже…

— Хватит! — крикнул Маршал. — Вот что я тебе скажу, — уже тише произнес он. — Если думаешь, что кого-то можешь напугать, ошибаешься. Твои крики, выражаясь твоим языком, на хрен не упали. Надо думать о том, как и что сделать, чтобы не остаться в дураках. А если и придется ими быть, то богатыми. Потому как с деньгами этого никто не увидит. План нападения хорош. Но нам надо не только взять золото, но еще и уйти с ним. А в этом и загвоздка. Завтра мы все узнаем и тогда будем решать. Сотрясать воздух ненужными криками нет смысла. За это мы не получим ни рубля, ясно?

— Да уж куда яснее… — Белый оскалился в усмешке. Он хотел что-то сказать, но, махнув рукой, вышел.

— Зря ты с ним так, — сказал Стаc. — Он увлекся этим делом и желает того же, что и мы, — взять золото. Поэтому…

— Взять мало, — резонно заметил Маршал. — Нужно еще уйти с ним. И вот тут и получается небольшая накладка, которая портит все. Неужели ты этого не понимаешь? И если завтра Олич, даже объяснив все, не убедит меня в том, что мы сможем уйти с золотом, придется принять предложение Белого, — мрачно закончил он. — Потому что из двух зол выбирают меньшее.

— Ты что?

Выйдя из подъезда, Белый увидел сестру. Не отвечая, она всплеснула руками, бросилась к нему, обхватила за шею и заплакала.

— Что с тобой? — Осторожно отстранившись, Белый посмотрел в ее заплаканные глаза. — Кто тронул?

— Толика ранили, — сквозь слезы проговорила Ника. — Он в больнице. Может, и убили. Нам сегодня на разнарядке рассказывали.

— Что рассказывали? — обнимая вздрагивающие плечи сестры, спросил он.

— На артель напали, — чуть слышно начала Ника. — Убили почти всех. Толик в больнице. Мне Матвеевна сказала. Говорит, он ранен.

— Ну и что ты в слезы ударилась? — Удивленный Белый попытался успокоить Нику. — Раненый — значит, не жмур. Все путем. — Он похлопал сестру по спине. — Сейчас возьмем тачку и вперед. Где он лежит?

— В больнице поселка имени Расковой.

— Покатили, — кивнул Белый.

— Я сказал все, что было! — резко проговорил Вячеслав,

— Не надо так, громко, — вздохнул сидевший перед ним молодой мужчина в штатском. — Значит, вы были у монитора. И…

— Слушай, ты! — не выдержав, закричал Вячеслав. — Мы уже сто раз одно и то же жуем. Я же все написал. Говорили про это уже…

— Орехов, — раздраженно прервал его оперативник, — не надо выказывать своих нервов. Я просто выясняю истину. Все-таки согласитесь: девять трупов и четверо раненых — много даже для Колымы. Я вас ни в чем не обвиняю, вы действовали в пределах самообороны. Но одного из нападавших, Власова, просто-напросто забили. Вы это понимаете? К тому же не хватает оружия бандитов. Экспертизой установлено, что стреляло шесть пистолетов. Найдено только пять. Карабин…

— Все, — устало буркнув Орехов. — Давай на завтра отложим. Я в больницу к Гордееву собирался. Видишь, передачу приготовил. — Он кивнул на набитую сумку. — Парень раненый. А в вагончике с тремя управился. Если бы не он…

— Орехов, — укоризненно проговорил оперативник, — не надо делать из кого-то героя. Мы разберемся, и все…

— Да иди ты к черту! — не сдержавшись, заорал Орехов. — Надо было брать их сразу. А то приехали, предупредили, и все — дальше, ребята, сами. Мы смогли управиться с ними. У нас трое убитых и раненых двое. Ты же пытаешься из нас преступников сделать. Ты сам хоть раз стрелял в человека? — зло спросил он. — Или только в камере допрашивал? И то, наверное, наручники надевал. Короче, вот что… — Он встал. — Я в больницу еду, и говорить с тобой мне не о чем, понял? Не пытайся остановить меня, — предупредил он поднявшегося оперативника.

— Да что ты из себя строишь? — пренебрежительно усмехнулся тот. — Я тебя… — Что ты до мужика докопался? — недружелюбно спросил его стоявший у двери участковый. — Он тебе сказал все, как было. Ты всего-навсего дознаватель. А строишь из себя комиссара Мегрэ. Иди, Славик. — Он махнул рукой. — Привет мужикам передавай.

— Что вы себе позволяете, капитан? — рассердился оперативник. — Я послан сюда…

— Замолкни, — грубовато прервал его участковый, — а то я тебя тоже пошлю. И гораздо дальше, чем думаешь.

— Я доложу о вашем поведении, — выходя, угрожающе пообещал оперативник.

— Будут у тебя неприятности, — засмеялся Орехов.

— Да ну, — отмахнулся участковый. — Он зеленый еще. Вот и строит из себя начальника. Но пистолет действительно пропал. — Капитан покачал головой. — Впрочем, может, и найдут где. Там сейчас все осматривают. Но ты вроде в больницу собирался, — напомнил он Вячеславу. — Иди. Привет от меня мужикам.

— Да все нормально, — попытался успокоить плачущую Нику Анатолий. — Пуля правый бок задела, вскользь. Кожу надорвала, ничего страшного. Я хоть сейчас могу…

— Я же говорил, — усмехнулся Белый, — все путем. А она кипиш устроила. Мол, Толька концы отдает. Хотели на тачке катить. Но тут ее начальница сказала, что на прииск вертолет летит. Вот мы и здесь. Дело прошлое, — признался Белый, — меня в самолетах и то подташнивает. А на этих погремушках, — вспомнив свой полет на вертолете, поморщился, — вообще хана. И все время кажется: сейчас винт, на хрен, отвалится и поминай, как звали. В гробу я эти вертушки видел.

— Ой, — опомнилась Ника, — нам пора. Через пятнадцать минут вертолет назад летит. А мне сегодня в ночь заступать. Людмила Матвеевна поэтому и договорилась с вертолетчиками, чтобы взяли.

— Во влип, — огорчился Белый, — снова на этой хреновине лететь. Ну, покедова, Толян, — обреченно вздохнул он. — Ежели что, не поминай лихом.

— Я приеду, — сказал Анатолий. — Выпишут, получу деньги и приеду. Где-нибудь там найду какую-нибудь работу. Мы с мужиками, которые остались, — опустил он голову, — так решили. Разделим деньги, которые есть, на семерых. Отошлем их семьям Глеба Борисовича и Ивана. Долю Приходько переведем в детский дом. — Ответив на поцелуй прильнувшей к нему Ники, провожая ее и Белого взглядом, добавил: — Может, и остаться можно. Вячеслав предлагает. Но я не смогу больше.

— Не хрена тебе здесь делать, — остановившись, повернулся к нему Белый. — Выпишут, прикатишь в Сусуман. Ее цепанешь, — кивнул он на сестру, — бабок я дам, и вперед. Короче, ждем в Сусумане. Ника недовольно покачала головой, но промолчала.

— В общем, сделаете так, — поочередно осмотрев Зверобоя и Власа, сказал Маршал, — как сказал. Ты сегодня вечером, — кивнул он на Ивана. — Ты завтра в обед. Скажешь…

— Ничего говорить не надо, — услышал он голос от дверей. Обернулся и увидел Олич. — Дамам их сердец я сама все объясню. А сейчас, молодые люди, — сделала она выпроваживающий жест рукой, — до свидания.

Парни, как по команде, одновременно повернулись к Маршалу.

— Пока, — буркнул тот.

Когда парни ушли, Олич приказала стоявшему с той стороны двери телохранителю:

— Закрой дверь. Ждите на улице.

Села на стул и вопросительно взглянула на Маршала. С легкой улыбкой он достал из-под лежавшей на тумбочке книги конверт и положил его перед Майей Яновной. Она бросила на него удивленный взгляд, взяла конверт, вынула листок, быстро прочитала.

— Отлично, — кивнула она. — Значит, Яков Павлович не ошибся в выборе. Вернее, он его сделал благодаря твоей же подсказке. Так, — перешла она к делу, — основное вы проверили. Теперь…

— Секунду, — перебил ее Маршал. — Работать я буду не один. Поэтому давайте подождем всех. Операция разработана вами, и, значит, вы должны ознакомить с планом всех. А мы, в свою очередь, при вас решим, кто чем конкретно будет заниматься. Так что, — повторил он, — подождем остальных. — Отвечая на ее удивленный взгляд, добавил: — Вполне возможны вопросы по самой операции.

— Ну что же, — согласилась Олич. — Мне это даже нравится, чувствуется серьезный подход к делу.

— А чтобы это поняли и мы, — сказал Маршал, — пригласите сюда остальных участников. Нам, — сказал он с нажимом, — нужно знать, на что они годятся. Стрелять должны пятеро, и пятеро — брать золото. У нас это могут выполнить на «отлично» двое. И если из ваших людей трое не могут проделать это на таком же уровне, придется подстраховываться. То есть стрелять будут двое плюс шестеро. В одну и ту же точку вместо троих будут стрелять шестеро.

— Разумное решение, — немного подумав, согласилась Майя Яновна. — А почему вы говорите это без остальных? — спросила она. — Ведь несколько минут назад вы настаивали…

— Вы сразу обратились ко мне на «ты», — напомнил Маршал, — поэтому не надо выканья.

— Ладно, — просто согласилась Олич. — А теперь, чтобы, дожидаясь остальных, не терять времени, хочу задать тебе два вопроса. Первый о вашей… —

Вспомнив его просьбу, рассмеялась. — О твоей манере разговора. Ты как бы стал персонажем гангстерского фильма тридцатых годов. Зачем?

— Вы наниматель, — усмехнулся Маршал, — и я посчитал, что вам так понятнее.

— Хорошо, — кивнула она. — И второй вопрос: как ты попал в плен?

«Этим она дает мне понять, что знает обо мне больше, чем я думаю», — подумал Маршал. Пожав плечами, монотонно заговорил:

— Я начал службу…

— На пянджском участке границы, — перебила его Олич. — Недалеко от города Пяндж, на берегу одноименной реки. Я спросила, как ты попал в плен, — напомнила она.

— На острове, — нехотя сказал Маршал. — Там прихватили меня и сержанта. Сержанта убили сразу. Я был контужен. Очнулся уже там. — Он махнул рукой. — Восемь месяцев меня пытались приучить к мысли., что нет другого выхода, как только сотрудничать с ними. Со мной постоянно общался один довольно корректный тип. — Он усмехнулся. — Был всегда вежлив, даже когда бил.

— Представляю, что испытывала твоя жена. — Олич покачала головой. — Кстати, — засмеялась она, — узнав, как ты женился, я сначала в это не поверила. Просто посчитала, что в наше время такое невозможно.

Говоря это, Майя Яновна не сводила пристального взгляда с лица Маршала. Он принял ее слова совершенно спокойно. Пожав плечами, продолжил:

— Потом мне удалось бежать. Видно, посчитали, что я, как говорится, созрел, и этот вежливый тип вывез меня в горы. Я убил его. Очень вежливо, — добавил он.

«Или ему плевать на свою так нечаянно обретенную женушку, — подумала Олич, — или у него чертовски хорошая выдержка».

«Ты зря мне сказала про Ирку, — наливая в чайник воды, криво улыбнулся Маршал. — потому что теперь я тебя убью. Сделаем дело, и ты умрешь. А вполне возможно, и раньше. Перед самым делом. Когда я буду знать все подробно».

— Кого мы ждем? — посмотрела на часы Олич. — Молодых людей ты отправил сам. Оста…

— Они будут через пять минут. — Маршал взглянул на свои часы. — Придут вместе со Стасом. Белый опоздает. Он улетел в больницу в поселок имени Расковой. Там ранен друг его сестры.

— Слышала, — вздохнула Майя. — И виню за это себя. Надо было самой покончить с Власовым. Надеюсь, ты понял…

— Конечно, — усмехнулся Маршал. — Сейчас даже первоклассник знает, что на месте преступления нельзя оставлять отпечатки пальцев.

— Но твои парнишки в Воронежской области это сделали, — смеясь, напомнила она. — Я все о вас знаю. Не волнуйся, собирала информацию я сама. Поэтому нигде и ничего не вытечет. При условии, разумеется, что вы будете вести себя соответственно.

— Значит, и Дарью вы? — вслух предположил он.

— Это было нетрудно, — улыбнулась Майя Яновка. — Она услышала то, о чем иногда думала. Двое «людей Курова» восхищались тем, как ловко он вернул на Колыму жену.

— Ясно, — кивнул Маршал. — Что будетс Нонной и…

— Они умрут, — как о давно решенном, сказала она. — в тот день, когда мы приступим к операции. Риту ждет та же участь. Но Белому об этом можно ие говорить.

— Ему лучше не знать о Даше, — поправил ее Маршал.

— Спасибо за подсказку, — серьезно поблагодарила Олич. — Я бы, наверное, все-таки проговорилась. Думаешь, он любил ее?

Ответить Маршалу помешал вошедший Стаc. За ним по одному в комнату шагнули Влас, Кощей и Иван.

— Белого еще нет, — сказал Стаc.

— Начнем без него, — решил Маршал.

— Саша! — крикнула Майя Яновна. — Позови своих.

— Хорошо, что на вертолете. — Ника помахала рукой смотрящему им вслед молодому мужчине.

— Не завидую я твоему Толику, — хмуро проговорил брат. — Уж больно ты хороша для жены. На тебя эти вертолетчики пялились. Я думал, что расшибемся, на хрен.

— Лешка, — сердито сказала Ника, — ты без этих хренов говорить можешь?

— Да могу, — кивнул он, — но для связки слов самое то. Ну лады, — остановившись около первого из трех такси, достал деньги. — Кати на моторе. Вот. — Он протянул деньги.

— Спасибо, братец, — язвительно поблагодарила Ника и чмокнула его в щеку.

Усмехнувшись, он подошел к другой машине.

— Куда, красавица? — посмотрев на севшую рядом Нику, спросил водитель.

— Просто вперед, — спокойно ответила Ника. — Только пусть та машина нас перегонит. Как это произойдет, сразу возвращайтесь. Я поеду на другой машине.

— Слушай, девушка, — раздраженно проговорил водитель, — мне такие игры ни к чему. У нас очередь…

— Я заплачу, сколько надо. А вы скажете, что сломались.

— Ну, если так, — с улыбкой покачал головой водитель, — ладно.

— А где Ника? — поправляя кобуру с револьвером, спросила молодая женщина в форме ВОХРа.

— Матвеевна отпустила ее сегодня, — сказала пожилая охранница. — У нее парень ранен.

— Значит, стреляют пятеро. — Маршал поставил точки на плане крутого поворота, переходящего в спуск. — Здесь, — провел он линию на изгибе поворота, — вырыта во всю ширину дороги канава. Ширина восемьдесят сантиметров. Глубина сорок. Сейчас она закрыта вложенным в нее бруском. Заметить невозможно. Верхняя пластина выкрашена в тот же цвет, что…

— Отлично, — кивнула Майя Яновна.

Она была довольна. Маршал с сообщниками сделали макет микроавтобуса и отрабатывали на нем стрельбу. В ее плане были даны точные размеры перевозящего золото микроавтобуса и указаны точки, куда стрелять из бронебойных ружей. При стрельбе в эти точки попадание в охранников было стопроцентным. Но на настоящем автобусе этих точек, разумеется, не будет, и она приятно удивилась, узнав о решении Маршала приучить стрелков бить по воображаемым точкам. Олич видела изготовленный из фанеры макет, который закреплялся на купленном по дешевке у районной больницы рафике. И отдала должное мастеру, изготовившему макет. Это была копия микроавтобуса, перевозящего золото. На ее вопрос о мастере Маршал улыбнулся.

— Он мертв? — спросила она.

— Жив, — засмеялся Маршал, — он перед вами. в детстве ходил в кружок моделирования и отлично рисовал. Вообще был талантливым мальчиком. Пятеро сидят вот здесь, — указал он места по обе стороны дороги. — Двое — здесь. — Карандаш поставил еще две точки. — И трое тут.

— Почему стрелки расположены с одной стороны? — не поняла Олич.

— Отметины, по которым нужно стрелять, — быстро взглянул на нее Маршал, — проставлены только справа. Я говорил об этом еще в прошлый раз. Значит, вы…

— Нет, нет… — она покачала головой. — Просто я сейчас как-то забыла об этом.

— Процент попадания в охранников, — спросил Стаc, — велик?

— Естественно, — ответила Майя Яновна. — Расположение они меняют только в случае нападения. Тогда каждый занимает свою позицию. Это абсолютно точно.

— Рад слышать столь категоричное утверждение, — ухмыльнулся Стаc, — потому что в противном случае…

— Прошу впредь в моих словах не сомневаться, — сухо заметила Олич.

— Сомнение помогает выяснить истину, — сказал Стаc. — В таком деле, как наше, оно просто необходимо. Я говорю про сомнение, — уточнил он.

— Привет, — в комнату вошел Белый.

— Вопросы еще есть? — Олич посмотрела на Маршала.

Тот взглянул на остальных.

— Я ухожу, приеду через три дня. Они, — кивнула Олич на четверых крепких парней, — в вашем распоряжении. До свидания. — Процокав каблуками, быстро вышла.

— Вы тоже можете идти, — выпроводил ее людей Маршал. Когда они вышли, посмотрел на Стаса. — Ну, что ты об этом думаешь?

— Мое мнение не изменилось, — спокойно ответил — Золото можно взять. Единственное, о чем она молчит, это уход. Правда, отметила у себя на карте то место, куда мы вышли по ручью. И ее это устроило.

— Я заметил, — согласился Маршал.

— Мне-то кто-нибудь разжует, что к чему? — спросил Белый. — Кто такие качки, которые только что слиняли?

Когда Белый, уходивший последним, закрыл за собой дверь, Маршал некоторое время сидел неподвижно. Через три дня он узнает о деле все. Правда, ему не нравилось, что в течение сорока трех минут они будут уходить с золотом. Пусть по ручью и засыпав следы после налета кайеннской смесью — старое, испытанное средство, чтобы сбить собак со следа, — но уходить. Чтобы не поселить волнения среди сообщников, он придумал сказочку о воздушных ямах, которые якобы заглушают сигнал радиоволн. И ему поверили. Но сам Маршал знал, что это не так и уже через семь минут центр найдет пеленгом автобус и примет меры. Нажать кнопку тревожной связи старший охранник не успеет. «Правда, при условии, что он будет убит, — возразил себе Маршал. — Стрелять по видимым мишеням одно. Стрелять наугад по движущемуся, пусть на малой скорости, но все же движущемуся автобусу — совсем другое. Правда, Олич уверяет, что пули попадут в охранников».

Он вытащил из-под кровати завернутые в брезент пять внешне похожих на противотанковые ружья времен Отечественной войны винтовок с откидывающиеся для стрельбы с упора ножками. По маркировке понял, что винтовки изготовлены в. Японии. Патронов к каждой было по три. «В сущности, это уже много, — усмехнулся он. — Для повторного выстрела времени просто не будет». Поставив ножки винтовки на стол, прицелился в дверь, которая вдруг стала открываться. Он сдернул винтовку со стола и замотал ее в одеяло. В комнату вошла Ника. Она посмотрела на него странным, испытующим взглядом.

— Что случилось? — Маршал подошел к ней. — Что-нибудь с Алексеем?

— Нет. Я все слышала, — сказала девушка.

— И что? — улыбнулся он. — Пойдешь заявлять в милицию?

— Нет. — Она опять покачала головой. — Я хочу участвовать в этом.

— Вот как? — весело удивился Маршал. — В качестве кого? Может, вместо Белого? — Перестал улыбаться и серьезно проговорил: — Иди домой. И забудь все. В противном случае у Алексея будут большие неприятности. Тебе, может быть, он безразличен, но он тебя любит и за свою сестру готов черт знает на что. Иди! — Он нетерпеливо махнул рукой на дверь. — Я хочу спать.

— Я займу у тебя, самое большее, полчаса, — упрямо сказала Ника. — Выслушай.

— Что решил? — спросил Вячеслав Толика, который понуро смотрел на свежую могилу.

— А что решать? — тусклым голосом проговорил тот. — Уезжать надо. Двенадцать миллионов есть. Заработал. Заеду к Нике в Сусуман, и уедем.

— Одного оставляете, — сказал Орехов. — Мужики, бульдозеристы, тоже в разные стороны. Может, останешься? — с надеждой спросил он. — Пару человек найдем и звеном поработаем. Все-таки мы друг друга знаем и, как говорится, через беду вместе прошли. Ну так как?

— Не могу, — помотал головой Анатолий. — Если честно сказать, не то что боюсь, просто как-то на душе погано. Да и устал я здорово.

— Вообще-то я тоже, — кивнул Орехов. — Ну, ладно. Ты когда уезжаешь?

— Завтра из больницы выписываюсь. Уколы да перевязку в любом медпункте сделать можно.

— Тоже правильно, — согласился Вячеслав. — В больнице сейчас лежать себе дороже.

Олич осмотрела подготовленную площадку и довольно улыбнулась.

— Когда будет совсем готова? — спросила она грузного человека в соломенной шляпе.

— Как вы велели, — хрипло отозвался он. — Материалы подвезут сегодня. Архитектор разметил под котлован.

— Отлично, — кивнула Майя Яновна. — Надеюсь, до снега дом будет готов. Каждый день сообщайте мне, что сделано.

— Разумеется, — кивнул грузный.

Олич быстро пошла к машине. Увидев подъехавший «джип», остановилась. Из машины вышел молодой узкоглазый человек и быстро подошел к ней.

— Извините, — виновато проговорил он, — я не смог в тот день вас встретить. Понимаете…

— Ты обязан был это сделать, Эдик, — сухо перебила его она. — Итак?

— Они сделали макет микроавтобуса, — поспешно проговорил Эдик. — Я сначала даже подумал, что это настоящий. Вырыли…

— Это я знаю, — кивнула Майя Яновна. — Ты мне вот что скажи: они действительно подготовили канаву?

— И очень умело и удачно ее замаскировали, — кивнул Эдик. — Поставили по человеку с каждой стороны примерно в километре, и те, видимо, сообщали им о идущих машинах. Потому что они сразу уложили наверх широкий лист крепкого, выкрашенного под цвет дороги железа. И, надо сказать, сделали канаву они быстро. Часа за два. То есть за час сорок восемь, — увидев недовольный взгляд хозяйки, поспешил исправиться он.

— Они стреляли в макет?

— Да. Позиции для выстрелов выбирались, чтобы угол был почти девяносто градусов.

— Вот как? — удивилась Олич. — А я думаю, почему они не спросили, под каким углом стрелять. Ведь траектория пули должна быть именно под углом девяносто градусов. Учитывая расстояние от стрелка до автобуса, пуля, если изменить градус, может пройти выше или ниже человека. Молодцы. Бобров правильно привлек их. Его ошибка в том, что не нашел, чем намертво зацепить их. Марков с удовольствием убил бы меня. — Олич весело рассмеялась. — Я в детстве мечтала стать дрессировщицей хищников. И вот сейчас чувствую примерно то же, что испытывает дрессировщик, входя в первый раз к своим подопечным. Правда, у меня риск гораздо больше. Мои хищники умеют думать, чем и опасны. Но это здорово разогревает кровь. Сейчас они смирились, потому что поняли — без меня у них ничего не выйдет. Конечно, если они сами бы нашли способ, как уйти хотя бы с малой долей золота, то, перебив моих парней, сделали бы это. Предоставленный мною план наверняка сфотографирован и размножен на ксероксе. Это для них как бы гарантия моего молчания. Но все будет так, как хочу я. Сейчас Марков увлекся делом и невольно увлек и остальных. Ты будешь там и поможешь им. И еще: раненых добьешь и сделаешь все, чтобы живые могли уйти с золотом. Со всем золотом.

— Я так понимаю, — сказал Эдик, — что наблюдать за ними больше не нужно.

— Не нужно, — быстро решила она, — потому что сейчас они начали всерьез готовиться и могут заметить наблюдение. И тогда все полетит к черту. Сейчас их волнует один вопрос, как они смогут уйти с золотом. — Майя Яновна рассмеялась. — И будут очень удивлены, когда узнают, как. Марков — здравомыслящий человек и понял, что за те сорок пять минут, которые я им отвела, их обнаружат. Но все же он готовит людей к нападению. Главное, мне не опоздать, — чуть слышно сказала она, — потому что Маршал — человек разумного риска. Ну что же. — Она посмотрела на Эдика. — Все идет как надо. Нонной и ее подругой займешься через час после нападения. В это время все будет в моих руках.

— Вы забыли о сестре Белого, — напомнил он. — Как быть с ней?

— Она должна исчезнуть в этот же день, чуть позже Нонны.

— Думаете, Белый отнесется к этому спокойно? — усмехнулся Эдик.

— Я знаю, что делаю. Ты занимайся тем, чем должен заниматься. Остальное дело мое. Я продумала все, до последних мелочей. Самый опасный из них — Марков. Но я правильно угадала его слабое место. Он с удовольствием убил бы меня, — снова рассмеялась Майя, — но делать этого не будет. Потому что только я могу превратить его мечту в реальность. И ему придется смириться с моим существованием. Конечно, он будет искать возможность разделаться со мной. Но это только увеличивает адреналин в крови.

— Майя Яновна, — несмело начал Эдик, — почему вы не хотели, чтобы их сразу после налета…

— Всему свое время, Эдик, — перебила она. — К тому же я не люблю останавливаться на достигнутом. Мне они нужны. Не все, разумеется.

— Вот это да, — ошеломленно пробормотал Марков. Взяв лист бумаги, впился глазами в написанное. — Черт возьми, — откинувшись на спинку стула, покрутил головой. — Это сработает. Но как сказать об этом…

— Здоров. — В комнату вошел Белый. — Я что притопал-то, — усевшись на стол, начал он. — Ника уезжает. Прикатил Толян. Вот они вместе…

— Она не поедет, — возразил Маршал.

— Не понял, — немного помолчав, мрачно сказал Белый.

— Я сказал, что Ника не уедет, — спокойно повторил Маршал. — Анатолий — не знаю, но, думаю, тоже нет. Без Ники…

— Тормози, — попросил Белый. — С чего ты взял, что Ника не поедет?

— Она вчера была у меня, — решился Маршал. — Из аэропорта на другом такси проследила за машиной, на которой ехал ты. Когда вы ушли, ты последним, зашла ко мне.

Посмотрев на закатавшего желваки Белого, замолчал. Достал сигарету, вздохнул, прикурив, с наслаждением затянулся.

— Ну? — поторопил его Белый. — Зачем она ныряла к тебе? Почему ты сказал, что она не…

— Ника слышала наш разговор, — перебил его Маршал. — То есть когда мы передавали тебе разговор с Олич. И она…

— Вот сестренку Бог послал! — раздраженно выпалил Белый. — И что? Меня уберечь хочет?

— И да, и нет, — не зная, как сказать главное, неопределенно проговорил Маршал. И тут его глаза неожиданно повеселели. — В общем, она пока не уедет. Все-таки волнуется за тебя. О том, что пойдет в милицию, не говорила. И, как мне кажется, не пойдет. Хотя бы потому, что беспокоится за тебя.

— Ага, — насмешливо согласился Белый, — потому что…

— Ты ей брат, — серьезно сказал Маршал. — Кроме того… — неожиданно засмеявшись, замолчал.

— Что ха-ха ловишь? — подозрительно прищурился Белый.

— Просто, — посмеиваясь, продолжал Маршал, — она хочет участвовать в…

— Да я ей сходу уши отрежу! — воскликнул Белый. — Я ей…

— Примерно то же сказал и я, но она решила остаться, пока все не кончится. Так сказала Ника, и в ее словах есть здравый смысл: «Или передачи вам носить буду, или трупы ваши выпрошу, чтобы похоронить по-человечески».

— Я ей дам трупы! — заорал Белый.

— Ника — умная девушка, — восхищенно сказал Маршал.

— Да? — недоуменно взглянул на него Белый. — С чего это ты взял?

— Она сказала: ему придется смириться с тем, что я здесь, или убить меня. Насколько я понимаю, на последнее ты не пойдешь?

— Да она-то понимает, — выпалил Алексей, — что на нее стрелки переведут! Мол, по ее наколке работали.

— Именно так и скажут, если она уедет. А Ника этого не хочет. Не желает быть твоей соучастницей. По-моему, делает это совершенно правильно.

— Я порой готов тебе кадык вспороть, — криво улыбнулся Белый, — когда ты по-книжному чирикать начинаешь. Значит, думаешь, ей, в натуре, лучше не уезжать?

— Уверен, — кивнул Маршал. — К тому же, судя по всему, план изменился. Вероятно, будем работать по-новому. А перед этим сделаем кое-что.

— Что именно? — спросил Белый.

— Сначала обсудим план, — ушел от ответа Маршал, — новый план. Так что зови Стаса. Парней не надо. Они любое наше предложение принимают с восторгом молодых волчат, у которых появляется возможность снова попробовать свежей крови.

— Маршал — все-таки умный мужик, — отпив из бокала пива, сказал Кощей.

— А кто говорит, что он дурак? — усмехнулся Влас. — Но это дело, как я вчера понял, баба подготовила. Как раз этим Маршал и недоволен. Лично мне дело по нраву. А ты как думаешь? — взглянул он на пьющего пиво Ивана.

— Мне все рано, кто его придумал, — ответил тот. — С Маршалом и Белым я готов идти на что угодно. Я верю им. Да и Стаc — тоже мужик классный. Так что, парни, — подняв кружку, усмехнулся он, — за успех нашего громкого дела.

— Да, — кивнул Кощей, — шума будет больше, чем нужно. Но Маршал и Стас что-то за уход щекочутся, не по нраву им что-то.

— Я знаю одно, — сказал Зверобой, — пока Маршал не убедится, что все выйдет, ничего не будет.

Парни, впервые за долгое время собравшиеся вместе на квартире Нонны, пили пиво и обсуждали вчерашний разговор. Маршал снял запрет на их встречи, и все трое были этим довольны.

— Вот кто она такая, Олич, — глядя загоревшимися глазами на запотевшую бутылку «столичной», закончил пожилой, совершенно лысый бич.

— На, — протянул ему бутылку Стас.

— У нее еще Эдик есть, — жадно схватив бутылку, сказал бич. — Он навроде КГБ ейной. Я полтора года у нее дворником работал, все видел. — Расковыряв ржавым гвоздем пробку, сорвал ее и сделал два глотка. Зажмурился, тряхнул головой. — В общем, я много чего сказать о ей могу. Только ты это, — тут же испуганно посмотрел он на Станислава, — ни гу-ry про его. А то ведь зараз пришибут. Туточки я знакомых по службе у Майки встретил. Они так и были. Он похлопал себя по карманам. — Эх, курехи нету, — с деланным сожалением заметил он.

— Держи. — Усмехнувшись, Стаc протянул ему пачку «примы».

— Так вот, — сунув пачку в карман, а одну сигарету в рот, продолжил лысый, — они что-то здеся делали. Мы с ними, значится, крепко подпили. Ну и сам знаешь — пьяный человек на язык слабый. В общем, понял я, что они для какой-то бабенки туфту лепили. Мол, навроде, что он, значится, тот самый мужик, сжег кого-то. Так вот. — Оглянувшись, бич понизил голос. — Вчерась вечером пропали оба. Их, точно, этот самый Эдька и вбил. Он такая сволочь. Из-за его меня и выгнала Майка, — вздохнул он. — Хорошо, живого оставила. А уж как он меня бил, сво-лота нерусская! — сплюнул бич. — Сам навроде хилый, соплей перешибешь, да где там — весь как из железа сваренный. Приемы этой самой караты знает. Как шибанет раз, так враз как мертвый делаешься.

Стас не перебивал излияний уже захмелевшего бича. Но, как только тот стал рассказывать о своем прошлом, Станислав тут же ушел. Бич не обиделся, подозвал смотревшего на него с завистью деда с трясущимися руками. Пожертвовав ему немного водки и сигарету, продолжил свой рассказ о себе самом.

— Я люблю тебя, — после продолжительного поцелуя сказал Анатолий.

— Я тоже люблю тебя. — Вывернувшись из его рук, Ника отскочила к зеркалу и поправила волосы. — Сейчас поедем в аэропорт, — неестественно весело сказала она, — купим тебе билет до Сусумана и сразу До Москвы. Ты там его…

— Мне? — не понял он. — А как же ты?

— Я приеду чуть позже, — отвернувшись, чтобы он не мог видеть ее глаз, быстро ответила Ника. — Понимаешь… — Она с облегчением вспомнила заранее придуманную причину. — Я должна отработать весь промывочный сезон. Он кончится в сентябре. Ну, самое позднее, в начале октября, и я сразу дам тебе те…

— Я тоже не поеду, — решительно перебил ее Толик. — Мне Славка предложил доработать. Я думал, мы уедем. Но теперь…

— Нет! — воскликнула Ника. — Ты поедешь один. Толька! — Она прильнула к нему всем телом. — Я тебя очень прошу — уезжай, не надо тебе работать. Ведь ты заработал двенадцать миллионов. Я тоже привезу деньги. Ты к этому времени уберешь картошку и все остальное. Законсервируешь огурцы, помидоры. Я приеду, и мы с тобой сыграем свадьбу.

— Но я не могу уехать без тебя, — сказал Анатолий. — Тем более из школы меня, конечно, уже уволили. Тебя тоже. И из института…

— Толька, — умоляюще проговорила Ника, — я прошу тебя, уезжай. Слышишь?! — закричала она.

— Что с тобой? — удивленно спросил он. — Почему…

— Толька, — уткнувшись ему в грудь мокрым от слез лицом, прошептала она, — уезжай. Я тебя очень прошу, уезжай.

Оттолкнув его, выскочила из гостиничного номера.

— Ника!

Он бросился следом, но, застонав, схватился за правый бок и опустился на стоявший у стены диван.

Ника перебежала улицу и вскочила в остановившийся автобус.

— Что с вами? — услышала она молодой нагловатый голос.

Повернувшись, увидела двоих молодых парней.

— Может, я могу чем-то помочь? — довольно развязно поинтересовался один из них, худой, с бледным прыщавым лицом. Всхлипнув, она успела выскочить.

— Толька, — прислонившись к столбу, прошептала она, — уезжай. Пожалуйста. Ты не понимаешь, что…

— Иванова… — К Нике подошла полная женщина в форме ВОХРа. — Что с тобой?

— Ничего, — вытирая слезы, сказала Ника. — Все хорошо.

Женщина покачала головой.

— От радости, бывает, тоже плачут, но не так горько. Что с тобой?

— Извините, но оставьте меня. Я с Толиком поругалась; Вот и все.

Не прощаясь, быстро пошла по улице. Навстречу ей по проезжей части ехала «скорая». Ника проводила ее глазами и увидела, что та подъехала к гостинице. Ника, ахнув, побежала назад.

— Ты ему веришь? — Маршал пытливо посмотрел на Стаса.

— Я подошел к нему потому, что слышал — он работал дворником в особняке Олич. Я, может быть, узнал бы и больше, — с досадой сказал Стаc, — но ему водку рано отдал. Он и выпил-то немного, но окосел. А с пьяным разговора не получается. Но кое-что я все равно узнал.

— Кто же такой этот Эдик? — задумчиво пробормотал Маршал.

— Единственное, что я понял, он каратист и на вид Щуплый. И, скорее всего, невысокий. Соплей перешибешь, — вспомнил он слова бича. — Он его еще КГБ Олич назвал.

— Да хрен с ним, кто он такой, — сказал Маршал. — Плохо то, что Олич нас за горло держит. Она знает о каждом из нас все. Лично я в этом убедился сам.

— Я тоже сразу понял. Интересно, от кого у нее эти сведения?

— Сейчас это уже не так и важно, — отмахнулся Маршал. — Вот знать бы, где они, эти данные? Олич, похоже, о себе высокого мнения. Я уверен, что она ни с кем делиться ничем не будет. Баба она, конечно, умная, такую операцию разработала. Все нормально. Кроме отхода. Но и здесь у нее, по-моему, что-то приготовлено. Просто молчит до поры до времени. Осталось совсем немного. Надо успеть вырвать ей жало.

— Не понял, — удивленно сказал Стаc. — У тебя появились другие планы? Или ты…

— Стаc, — перебил его Маршал, — сейчас твой черед работать. Ты киллер-профессионал. Ты знаешь, как найти слабые места жертвы, чтобы она в определенное время была беззащитной. Ты сможешь найти документы против нас, они у Олич есть, поэтому она плюет нам в лицо, правда, иногда позволяет утираться.

— Ты прав, — согласился Станислав, — но мне потребуется минимум дней пять. А у нас…

— Они есть у нас, — уверенно проговорил Маршал.

— Я уезжаю сегодня, — спокойно сказал Стаc.

— Если нужна помощь, возьми кого-нибудь из парней.

— От таких помощников больше вреда, — усмехнулся Станислав. — Помощник у меня есть. В течение четырех дней никуда не отлучайся. Ты должен постоянно находиться в квартире, потому что я в любой момент могу тебя позвать. — Уже выходя, не удержался: — Почему ты сказал, что у нас есть время? Олич говорила, что через три дня…

— Она покажет нам путь отхода, — усмехнулся Маршал, — но это опять будет не то. У нас пять дней. Этого времени должно хватить, чтобы вырвать ей жало.

— Ты забыл про ее четверых, — напомнил Стаc.

— С памятью у меня полный порядок, — засмеялся Маршал. — Просто еще не вечер.

— Ты что удумала? — сердито спросил Нику Белый. — Что за хреновину замутила?

— Ну вот, — покачала она головой, — такое хорошее начало — слово давнее «удумала». И сразу «хреновину». Ты неисправим.

— Горбатого могила исправит, — вспомнил он пословицу. — Но не увиливай! — строго бросил он. — На кой за мной пасла? Зачем к Маршалу заходила? Что задумала? Как понять…

— Лешка, — вздохнула Ника, — всему свое время. Ты все обязательно узнаешь. И вот еще что, — тихо, но очень серьезно добавила она. — Если не хочешь потерять меня как сестру, не надо меня воспитывать. Я большая девочка и знаю, что делать, понял?

Белый хотел что-то сказать, но, увидев ее глаза, шумно выдохнул и промолчал. В них было злое упрямство. Белый хорошо знал это выражение. Сколько раз он видел в зеркале свои глаза после того, как его пытались воспитывать.

— Лады, — миролюбиво буркнул он. — Но ты хотя бы скажи, что делать будешь?

— Всему свое время, — снова повторила Ника слова Маршала.

— Ты-то как? — повернувшись к лежащему на кровати Анатолию, спросил Белый.

— Да бок схватило, — вздохнул тот. — «Скорая» приезжала. Поэтому она, — посмотрел он на Нику, — и вернулась. Она меня все спровадить хотела. Но не получилось. — Он улыбнулся.

— Все равно ты уедешь, — как о твердо решением, сказала она.

— Не боись, Толян, — подмигнул Белый, — прорвемся.

Ника вспыхнула было, но промолчала.

— Начальник, — проканючил с заднего сиденья недавний собеседник Стаса, — я же никуда не пойду. А со старого автовокзала вы нас не берете. Да и брать с меня нечего.

— Проснулся? — весело спросил обернувшийся Стаc.

— Борода? — удивился бич. — Куда это мы едем-то?

Тряхнув головой, устроился поудобнее и осмотрелся.

Старый «москвич» неторопливо катил по дороге.

— Это твоя, что ли? — удивился бич.

— Как тебя по-русски звать? — не отвечая, спросил Бобров.

— Мишкой называли. — Увидев на переднем сиденье две бутылки пива, лысый облизал пересохшие губы и протянул: — Можно пивком подлечиться? А то…

— Одну бутылку, — кивнул Станислав. — Больше не трогай. Ты мне более или менее трезвый нужен.

Схватив бутылку, бич быстро открыл ее велосипедной отверткой. Сделав несколько больших глотков, задышал ровнее.

— Холодное, — проурчал он. — В такую жару самое то. А машина чья? — снова спросил он.

— Да по доверенности у одного старичка взял, — ответил Стаc. — И ему прибыль, и мне хорошо. Колымага, конечно, старая, больше восьмидесяти не разгонишь, но зато свой транспорт.

— А куда едем? — Снова отпив пива, Михаил выудил из кармана грязной рубашки сигарету.

— Покажешь мне усадьбу Олич, — услышал он.

— Да ты что?! — испуганно воскликнул бич. — У нее тама, знаешь, какие собаки ходют? И парнишки с пистолетами. Одним словом, мафиозя в юбке. Так что давай меня назад доставляй. Откедова взял, туда и вертай.

_ Ты у нее давно работал? — Не сбавляя скорости, Стаc посмотрел на него в зеркало заднего вида.

— Так, почитай, уже полгода прошло, так что давай…

— Вот что, Мишка, — прервал его Стаc, — я не спрашиваю, где твоя сберкнижка. Ты мне просто покажешь дом, где работал. Туда мы не пойдем. Если вспомнишь, где еще у Олич есть особняки или коттеджи, скажешь. За каждый показанный дом даю тебе пять тысяч и бутылку водки с сигаретами. К тому же еда и курево во время поездки тоже за мой счет.

— Не, — замотал головой Михаил, — ниче мене не треба. Вертай туды, где взял.

— Я думал, ты мужик, — презрительно бросил Стаc. — Неужели не хочешь Эдику отплатить за то, что он тебя колотил? А так смотри, что получается, — не услышав ответа, продолжил Стаc. — Ведь ты говорил, что за охрану отвечает Эдик. Мы с тобой посмотрим все домики, а потом я туда парнишек привезу. Они почистят их трохи. Вот Эдик и нарвется на неприятность. Потому что…

— Значит, правильно мужики говорили, — сказал бич.

— Что это они говорили? — спросил Стаc.

— Что не бич ты, — испуганно ответил Михаил. — С Грузчиком поговорил, тот и сдох в одночасье.

— Значит, заработать не хочешь? — притормаживая, с сожалением сказал Стаc.

— Ты это, — перепугался Михаил, — я на все согласный. Домик у ее, где все есть, на озере Джека Лондона. Тама еще рядом озеро Танцующих Хариусов, — боясь замолчать, быстро проговорил Михаил.

— Ну вот, — добродушно сказал Стаc. — Значит, будешь при деньгах и выпивку иметь.

399

«Во влип, — обреченно подумал Михаил. — Ежели не покажешь, прибьет. А за показ меня Эдик до смерти забьет. Так хоть пьяным напьюсь», — вспомнил он обещание Бороды.

— Ты меня за водку не обманешь?

— Да нет, — заверил его Стаc, — ты дорогу показывай.

— Так мы только пятьдесят километров от Сусумана отскакали. — Бич увидел километровый столбик. — К озерам этим, значится, от Магадана километров так сто двадцать ехать. Вот и посчитай: между Сусуманом и Магаданом шестьсот шестьдесят шесть километров. Это нам еще, почитай, четыреста с гаком пылить. Только это, — робко попросил он, — ты мне в счет, так сказать, получки авансом пару бутылок дай. Одну я счас врежу, чтобы, значит, безболезненно ехать. Ну а вторую, когда к озеру подъезжать будем. Вы-пимши, оно и подыхать легче.

— Я ведь сказал — одна бутылка за один показ, — рассмеялся Стаc, — так что лечись пивом. Ну, а перед озером выпьешь, — пообещал он.

— Свози парней на место, — сказал Маршал Белому, — пусть по макету по разу стрельнут. Посади кого-нибудь с биноклем на скалу, что вверху. Как увидит машину с любой стороны, пусть вам даст знать.

— Ясен хрен при солнечной погоде, — кивнул Белый. Но видно было, что думает он о другом.

— Ты что такой задумчивый? — спросил Маршал.

— Да никак Нику спровадить не могу, — буркнул Белый. — И Толян ей говорит, мол, поехали. Он двенадцать «лимонов» заработал и рад до не могу. Ей тоже где-то около пяти причитается. Коэффициент, плюс «опасные». Да еще сверхдежурные какие-то. А она ни в какую. Что-то ждет. Я о деле с ней говорить не стал. Она же, ты говоришь, слышала.

— Не я, — поправил его Маршал. — Это Ника сказала.

— Что же делать? — вздохнул Белый. — Понимаешь, боюсь я, что ей это боком выйдет. Вдруг все-таки масть не стрельнет. Тогда ее, сто процентов, за рога и в стойло. Ведь опознать меня даже мертвого мусора смогут. Вот и выйдет, что она наводчица.

— С таким настроением лучше в тюрьме сидеть, — усмехнулся Маршал. — К тому же я уже говорил, но повторю: если она уедет и у нас, как ты говоришь, запал, ее все равно возьмут. Почему уехала, не доработав сезона? Ведь те, кто в сезонной охране работает, на золотопромывочный сезон договора заключили. Так что она правильно делает, что не уезжает. Потянуть ее в случае, если узнают, что ты в деле был, все равно потянут. Но она маршрута не знает. Даже золото в автобус не при ней грузят. Это она мне говорила, — ответил он на удивленный взгляд Белого. — К тому же я думаю, что сработаем мы чисто. И если сумеем перед этим вырвать жало Олич, уйдем без следов. Стас сейчас этим занимается. Остается только пожелать ему удачи.

— Постой-ка! — опомнился Белый. — Значит, работаем не по плану Олич? Или по ее сценарию, но со своей концовкой?

— Приедет Стаc, я вас познакомлю с гениальным по своей простоте и, надо сказать, наглости планом. Я буду молчать. Вы сами дадите ему оценку. На вопросы отвечу. Правда, времени для подготовки будет мало. Но, думаю, хватит. Кстати, там работа в твоем стиле, — засмеялся он. — Много стрельбы, даже взрывы есть. Но, повторяю, план гениальный.

— Ты то же самое говорил о бумажках Яшки, — напомнил Белый. — И с Олич такая же канитель. Потом…

— Все, Леха, — твердо сказал Маршал, — будем работать.

— Ты этих четверых качков, — имея в виду людей Олич, сказал Белый, — по делу брать будешь?

— Наверное, буду, — немного помолчав, что-то обдумывая, кивнул Маршал. — По программе госпожи Олич.

Алексей удивленно посмотрел на него и усмехнулся.

— Тогда повезу стрелков. — Он шагнул к двери. — Пусть тренируются.

Стас в бинокль ночного видения наблюдал за огороженным невысоким забором двухэтажным домиком. Вплотную к нему стоял гараж на три машины. Справа небольшая баня. Они доехали до поворота с трассы к озерам в десять вечера. Поспав до трех, Стаc взобрался на склон большой сопки и начал наблюдение. Михаил, который ходил с ним и дрожащим от страха голосом объяснял, где что находится, теперь, приняв большую дозу спиртного, крепко спал в машине. По словам бича выходило, что этот удаленный от трассы домик является резиденцией Олич для деловых встреч. Значит, здесь могли находиться и материалы о группе Маркова. Стаc верил в Артема и знал, что тот найдет способ захватить золото. Но в этом случае возникнет угроза со стороны Олич, которая как бы нечаянно дала понять, что она знает все о каждом из них. А так как слов к делу не подошьешь, было понятно, что у нее есть какие-то бумаги. Стаc считал, что ему здорово повезло. Сам того не зная, он начал разговор об Олич с бичом после того, как услышал совершенно случайно что «…вон тот замухрышка пахал на Олич». Стаc, понимая, что среди бичей вполне может оказаться кто-то, кто знал Олич, угостив пивом нескольких, на его взгляд, авторитетных бичей, как бы случайно упомянул Майю Яновну. И оказалось, что не зря. Ну, а уж разговорить Михаила о его бывшей хозяйке труда не составило. Правда, по дороге, когда тот испуганно потребовал оставить его в покое. Стаc хотел убить Михаила — тот вполне мог кому-то рассказать об интересе Бороды к Олич. Но перепуганный Михаил, сумев понять, что встречи с Эдиком, возможно, и не будет, а Борода убьет его сейчас, решил показать владения своей бывшей хозяйки.

«Здесь могут быть бумаги, — подумал Стаc. — Но как в этом убедиться, не привлекая внимания людей Олич?» Прильнув к биноклю, осмотрел с высоты склона двор. Увидев четырех больших собак, криво улыбнулся. По словам Михаила, кроме собак, там постоянно находились трое вооруженных людей. Они имели удостоверения егерей и права на ношение карабинов. Олич сумела выбить для них и пистолеты. Так что охрана домика была вооружена законно. Разумеется, «егеря» не совершали рейдов по выявлению браконьеров. «Скорее всего, если бумаги на нас есть, они находятся здесь. — Опустив бинокль, Стаc лег на спину и закрыл глаза. — Откуда она могла получить сведения о нас? От Яшки? Нет. Он просто нашел людей. А может, и нет никаких бумаг? — неожиданно подумал он. — Олич все узнала… — Усмехнувшись, встал. — Есть бумаги. А значит, надо их уничтожить. Эта бабенка непредсказуема, Маршал прав. Для нее налет на автобус с золотом — лишь увлекательная игра. Значит, чуть позже ей может прийти в голову мысль организовать покушение на президента. А что? — спускаясь по склону, ухмыльнулся Стаc. — Исполнители есть. Тем более что ко всему, что у нее есть на нас, будет еще и наше участие в налете. И сколько бы мы ни говорили, что организатор она, никто в это не поверит. А даже если и поверят, доказать ничего не удастся. Впрочем, примерно так говорил и Маршал. Но я свалял дурака. Одному мне не справиться. Черт возьми, только время зря потратил. А его, этого времени, как раз и нет. Подожди, — от неожиданно пришедшей в голову мысли Станислав остановился. — Точно. — Он кивнул. — Именно так и есть». Он заспешил к машине. Споткнувшись о корягу, полетел на землю. Успел выбросить вперед руки, чем смягчил падение. Улыбнувшись, хотел подняться. Впереди раздался приглушенный крик. Бесшумно поднявшись, Станислав бросился к машине, откуда донесся крик.

— Знакомые все лица, — направив яркий луч фонаря на лицо зажмурившегося Михаила, усмехнулся рослый мужчина в кепи. — Смотри-ка, — кивнул он на «москвич», — дворник переквалифицировался. Начал угонами заниматься. Ну и нашел тачку, — громко захохотал он.

— Что ты здесь делаешь? — ткнув бича кулаком в бок, спросил коренастый парень в камуфляже. Вскрикнув, бич закрыл лицо руками.

— Не бейте, — пропищал он, — я все скажу.

— Тебе есть что сказать? — насмешливо удивился рослый.

— Меня сюда силой привезли, — сжавшись, пролепетал Михаил. — Он… — Всхрипнув, дернулся всем телом и боком упал.

— Ты что? — Рослый направил на него фонарик. Коренастый не сильно пнул бича в бок.

— Вставай. У нас такие номера не проходят. Рослый присел, держа фонарик левой рукой, правой ухватился за ворот рубашки бича, рванул вверх. В свете луча оба увидели в спине бича рукоятку ножа. Позади появилась человеческая фигура с большой толстой палкой в руках. Сильный удар толстым концом по голове выбил сознание из рослого. Он ткнулся лицом рядом с Михаилом. Коренастый успел вскочить, но от резкого пинка в пах согнулся и упал. Подхватив валявшийся рядом охотничий пятизарядный карабин, Станислав впечатал прикладом в висок рослого.

— Значит, егеря все же выходят на охрану животного мира, — пробормотал он. Присел рядом со скулившим коренастым. — Ответишь на пару вопросов, будешь жить, — пообещал Бобров. — А если нет… — Усмехаясь, вытащил нож из спины Михаила. — Кастрирую. Окажу первую медицинскую помощь и отпущу. Где Олич? — задал он первый вопрос.

Вячеслав, выйдя с лотком в руках из неглубокого ручейка, довольно улыбнулся и поставил его на плоский камень. Достал из кармана металлическую гильзу двенадцатого калибра, осторожно вынул из нее резиновую пробку. В небольшой выемке в углублении лотка под солнцем тускло блеснуло несколько мелких желтеньких пластинок, величиной с крылышко комара, и такого же цвета песчинки. Орехов слегка наклонил лоток, подставил под него другой камень размером с картофелину. Поднес к золоту отверстие гильзы и зубной щеткой начал сметать в гильзу драгоценный металл. Заткнув пробкой гильзу, засмеялся. Не сумев уговорить Анатолия, Вячеслав приехал на прииск и получил в конторе допуск старателя-одиночки, или, как их называют, вольно добытчика. Ему выдали разрешение на промывку золота старым способом, то есть лотком и скребком. Не тяжелая на первый взгляд работа здорово выматывала. Полдня проработав киркой и лопатой, нагребая на лоток грунт, около получаса стоя в воде и понемногу добавляя ее в лоток, скребком осторожно размягчаешь грунт. Затем так же осторожно, отделив попавшие камешки, выбрасываешь их. Вольноприноситель, так тоже звали одиночек, несмотря на кропотливый труд, сдавал золото по цене гораздо ниже, чем даже старательские звенья, не говоря уже об артелях. И все же Вячеслав был доволен. Участок оказался золотоносным.

Посмотрев на часы, Орехов положил в неглубокую ямку три таблетки сухого спирта, поджег их и поставил на два камня маленький закопченный чайник. Достал из потертого рюкзака пластиковый мешочек с двумя бутербродами.

— Бог в помощь, — раздался за его спиной насмешливый голос.

Резко обернувшись, Орехов увидел стоявших на отвале троих. Двое были с карабинами, один придерживал на груди автомат. С шумом посыпавшихся камней они спустились к нему.

— Допуск? — спросил автоматчик.

— Вот.

Достав из внутреннего кармана куртки завернутый в целлофан допуск, Вячеслав подал его автоматчику.

— Что это? — насмешливо посмотрел тот на Вячеслава.

— Ты же допуск спрашивал, — хмуро ответил Орехов.

Он понял, что эти трое не инспекторы «СВЗ», а так называемые контролеры богатой, работающей в километре от него артели, которая принадлежала какому-то «новому русскому».

— Сколько? — вздохнул Орехов.

— Понятливый, — засмеялся автоматчик. — На какое время допуск?

— До конца сезона. Вячеслав поднялся.

— Значит, еще не раз увидимся, — подмигнул ему автоматчик.

— Не думаю, — смерил его далеко не дружелюбным взглядом Орехов.

— Он, видите ли, еще и думать умеет. Главарь повернулся к приятелям. Те глухо расхохотались.

— Вот что… — стараясь говорить спокойно, Орехов посмотрел ему в глаза. — Я здесь второй год горбачу. Был в звене. В артели у Захарыча. Так что давайте не будем терять времени. Я заплачу раз. Больше не…

— Короче, так, — зло бросил автоматчик, — первый взнос золотом. И не кажи зубы, — насмешливо посоветовал он, — а то здесь вечная мерзлота, останутся твои кости, как бивни мамонтов, для далекого потомства. Гони, что есть.

— А вот этого не хочешь? — хлопнув левой ладонью по локтевому сгибу правой руки, Орехов показал знакомую всем комбинацию.

Нырком уйдя от удара автоматчика, он врезал носком сапога ему по колену. Взвыв, тот свалился. Двое других рывком сдернули с плеч ремни карабинов и замерли. В вытянутой руке вольноприносителя они увидели пистолет.

— Лапы в гору! — приказал Вячеслав. — Бросьте стволы!

Они моментально бросили.

— Два шага назад!

Не сводя с них взгляда, Орехов пинком отбросил автомат и с силой рубанул рукояткой пистолета автоматчика по плечу. Тот снова взвыл и покатился по земле.

— Берите его! — Вячеслав снова направил пистолет на дернувшихся вперед двоих. — И бегом отсюда! Ну! — зычно подстегнул он.

Подхватив визгливо матерящегося старшего, двое торопливо потащили его вверх по отвалу.

— «Духи»! — рявкнул им вслед Орехов.

Взбежав за ними следом, увидел, что двое затащили третьего в «ниву», сели сами.

Орехов надел брезентовые рукавицы, сложил карабины и автомат на большой кусок брезента, завернул и обвязал тонкой бечевкой. Лоток и скребок положил в рюкзак. Подумав немного, сунул в него пистолет. Взвалил на одно плечо замотанное в брезент оружие, повесил на другое ремень рюкзака и быстро пошел вдоль ручья.

— Что?! — гневно воскликнула Олич. — Как ушли?!

— Вечером, — испуганно ответил невысокий лысый старик. — Поздно вечером, — поправился он. — Решили посмотреть, кто у озера Танцующих Хариусов па…

— Найти! — зло крикнула она. — Обоих! Ты кого набрал?! Я же предупреждала, чтобы никуда не выходили! Никто! До тех пор, пока смена не приедет!

— Но, — развел руками старик, — они…

— Найти! — топнула ногой Майя Яновна. — Слышишь?! Найти!

Проклиная создателей «москвича», Стас с силой пнул по переднему колесу. Но вдруг замер и прислушался. Выматерившись, рванулся вверх по сопке, потом быстро вернулся к машине. Открыл заднюю дверцу, схватил бутылку и несколько раз прополоскал рот водкой. Теперь он явственно слышал звук мотора быстро приближавшейся машины. Сев за руль, Стас положил голову на руки и закрыл глаза. Минуты через три рядом с «москвичом» остановились «жигули» ГАИ. Два милиционера рывком вытащили Стаса из машины.

— Что, милые? — пьяно пробормотал он.

— Я тебе дам, милые!

Милиционер врезал ему кулаком по спине. Утроб-но икнув, Стас мешком упал ему под ноги. Милиционер пнул его в бок.

— Хорош тебе, — остановил его второй. — Дед в дребодан, вот и рванул от нас. Мы бы его сразу достали, да сели.

Оглянулся он на забрызганные грязью «жигули».

— Вы чаво? — промычал Станислав. — Я щас поеду. — Встал и, пошатываясь, сделал вперед два шага.

— Я тебе щас поеду! — зло передразнил его первый. Посмотрел на напарника и спросил: — Что делать-то? Бросать этот «гроб» здесь нельзя, — кивнул он на «москвич». — Где документы? — наклонившись к упавшему Стасу, спросил он.

— Я щас, — пытаясь подняться, проговорил Стаc. — Щас поеду. Меня старуха, наверное…

— Давай его до Расковой, — решил второй. — Может, оттуда он. А нет, так машину на стоянку, его в вытрезвитель. Район-то уже не наш.

— Давай, — посмотрев на часы, кивнул напарник. — На хрен бы он нужен был, — недовольно сказал он. — Догнали нарушителя! — Засмеявшись, подошел к Стасу. — Давай грузить старого. Ты нашу поведешь. Я на «гробе» поеду. Всю жизнь мечтал на рухляди прокатиться.

Стаc решил возвращаться в Сусуман другим путем. Он не мог понять, чем привлек старый «москвич» двух маявшихся от безделья гаишников, но остановиться не мог. Документы, разумеется, были в порядке, но как раз поэтому Стаc и проскочил мимо махнувшего дубинкой сержанта. Доверенность была липовой, как и водительские права. Но в кармане лежал настоящий паспорт, и, уходя от бросившихся к машине гаишников, Станислав последними словами крыл себя за то, что взял его. Понимая, что на скорости ему не уйти, он свернул на первую же тракторную дорогу, ведущую на старый полигон. Потом повторял это еще трижды, надеясь, что гаишники потеряют его. Проплутав около часа по заброшенным полигонам, выехал на трассу. И понял, что влип. Он Увидел «Жигули» ГАИ. Остановившись за поворотом, ьпрятал все документы и прополоскал рот водкой.

Убивать милиционеров не хотелось. Но ехать в отделение он не мог. Решив все-таки расправиться с гаишниками, ждал их приближения.

Вячеслав вышел на дорогу, сбросил свою поклажу и облегченно вздохнул. Вдали показался ЗИЛ-130. Вячеслав поднял руку. Грузовик пропылил мимо. Сплюнув, Вячеслав поднял свой груз и пошел по дороге. Чтобы веселее было идти, запел.

Быстро оттащив тело одного гаишника в кусты березняка, Станислав вернулся за вторым. Из-за поворота вывернул идущий на скорости ЗИЛ. Рывком поддернув мертвого сержанта к «Жигулям», Стас поднял тело, сумел усадить на сиденье и наклонился к окошку машины, словно разговаривая с сидящим. Картина для дороги обычная. Когда ЗИЛ проехал, Бобров взялся за плечи милиционера. Замер. Из-за поворота раздалась громкая песня. Чертыхнувшись, Стас бросился к «москвичу». Тот на удивление быстро завелся.

— … горе не беда, — во весь голос пел Орехов, коверкая мотив.

Услышав звук заводящейся машины, бросил ношу и рванулся вперед. Пробежав пять метров, увидел тронувшийся «москвич». Он закричал, замахал руками и, увидев стоявшие у обочины «жигули» ГАИ, облегченно вздохнул. Бегом вернулся за ношей и с криком «Подождите!» заспешил к «Жигулям».

— Сержант, — разглядев погоны как-то неловко сидящего на переднем сиденье гаишника, громко сказал Орехов. — Тут такое дело. Я…

Подойдя к открытой дверце, замолчал. Что-то прошептав, бросил оружие и рюкзак, вытащил сержанта на дорогу. Увидел слева на груди порез, пощупал пульс.

— Во дела, — выпрямляясь, прошептал он. Увидел оставшуюся после волочения чего-то полосу, пошел по ней.

Оставив «москвич» на первой же уходящей в сторону от трассы дороге, Стас бегом вернулся к месту убийства гаишников. Бесшумно приблизился и замер. Около «Жигулей» рослый молодой мужчина перевязывал горло одетому в бронежилет гаишнику. В это время из-за поворота выскочила «нива». Набирая скорость, понеслась дальше и вдруг затормозила. Четверо выскочили из «нивы» и бросились к машине ГАИ.

— Вот он! — заорал один из бегущих.

— Руки в сторону и вверх! — вскидывая пистолет, закричал худой мужчина в штатском.

Вскинув голову, Орехов узнал в нем допрашивавшего его оперативника.

— Да брось ты! — Поднявшись, махнул рукой.

— Замер! — выстрелив, крикнул оперативник.

— Попался, сука! — подбегая к растерянно замершему Орехову, радостно воскликнул автоматчик. — Ну, мы тебя!.. Сей… — Скользнув взглядом по лежавшим гаишникам, замолчал.

— Руки на кабину! — угрожая пистолетом, потребовал оперативник.

— Да ты что?! — закричал Орехов. — Это же… Один из приятелей автоматчика с разбегу ударил его кулаком в лицо. Вячеслав упал. Подскочив, двое начали его пинать. Автоматчик присел рядом с завернутым в брезент оружием и достал автомат. Серебряной рыбкой блеснул в воздухе брошенный из кустов нож. Оперативник сделал нетвердый шаг вперед и рухнул лицом вниз. Из кустов дважды хлестнули выстрелы. Пинавшие Вячеслава парни получили по пуле в голову и рухнули на дорогу. Испуганно вскочив, старший с автоматом в здоровой руке метнулся за жигули. Пуля впилась ему между лопаток и перебросила тело через капот. Выскочивший Стас, схватив раненого милиционера, на руках отнес его в сторону. Приложил пальцы с его сонной артерии и довольно улыбнулся. Вложил пистолет в руку милиционера. Выскочил на дорогу и подбежал к оперативнику. Присел. Увидев, как поднимается Орехов с окровавленным лицом, крикнул:

— Иди сюда!

Вячеслав сделал несколько шагов вперед. Увидел седого бородатого мужчину, удивленно спросил:

— Ты кто?

— Лесник, — кратко отозвался тот. — Вот бандюги…

— Это милиционер, — увидев в спине оперативника нож, испуганно сказал Орехов.

— Да? — удивленно вскинул голову Стаc. Что-то пробормотав, приложил пальцы к пульсу.

Увидев на его руках тонкие перчатки, Орехов хотел что-то спросить.

— Жив, — кивнул Стаc. — Вытащи нож! Сейчас перевяжем!

Нагнувшись, Вячеслав ухватился за рукоятку обеими руками и с силой рванул нож к себе. Станислав обхватил пальцами безвольную руку оперативника с пистолетом, чуть приподнял ее и дважды нажал на курок. Первая, попавшая в живот Вячеслава пуля согнула его. Вторая вошла в левый глаз. Стас достал из кармана кисет с сухим порошком и посыпал свои следы, быстро вошел в заросли. В это время из-за поворота показался автобус. На переднем стекле была табличка «Большевик — Кулу».

Станислав быстро побежал в сторону оставленной машины.

— Отлично, — довольно улыбнулась Олич.

— Хотите в кабину? — приглашающе протянул руку молодой мужчина в летном шлеме.

— Боже упаси, — отмахнулась она. — Я вообще боюсь летать. А на этом аппарате… — Недоговорив, отмахнулась обеими руками.

— Этот аппарат, — немного обиженно сказал летчик, — удобен и прост в управлении. Сконструирован по типу вертолета, может садиться даже на…

— Все это очень хорошо, — перебила его Олич. — Скоро вы продемонстрируете мне свое искусство. А сейчас извините… — Она взглянула на часы. — Мне пора. — Махнула рукой на прощание и неторопливо пошла к машине.

— Странная дамочка, — заметил пожилой мужчина, стоящий у небольшого самолета с винтом сверху. — Заказывает нас, мы прилетаем, а она…

— Да и черт с ней, — усмехнулся человек в шлеме. — Главное — она пообещала очень прилично заплатить, а то мы с этим японским чудом, — звучно хлопнул он по обшивке, — надеялись через месяц миллионерами стать. А на деле получаются одни убытки. Оленеводы вроде наняли, но потом передумали.

— И все-таки интересно, — пробормотал старший, — что за работа такая.

— Как только они сядут здесь, — вполголоса сказала Олич Эдуарду, — убрать. Это чудо сразу сжечь. Когда будет вертолет?

— За два дня до названного вами числа. Вертолетчики — свои ребята. Им все равно, что делать и какой груз. Тем более они и знать не будут, что…

— Как только получишь сигнал о помощи, — прервала его Майя Яновна, — сразу вылетай с вертолетом сюда. Заберете мужчину, которого изрядно порвал медведь. Так что вылет вертолета будет вне подозрений. Раненого вместе с грузом доставь в областную больницу. Там все перегрузите на машинy. Раненого в это время будут передавать врачам.

— Интересно, — покачал головой Эдик, — где же найдете порванного медведем человека?

Услышав в его голосе недоверие, Олич рассмеялась и подошла к железной будке в котловане, бросила в нее камень. Ответом на стук был громкий медвежий рык. Эдик стремительно отскочил в сторону.

— Он у меня уже неделю, — сказала Олич. — Я ко всему готовлюсь основательно. Двоих из охотничьего домика нашли? — тут же строго спросила она.

— Нет, — покачал головой Эдик. — Найдут, — зло пообещал он, — лично голову оторву.

— Ладно. — Олич посмотрела на часы. — У меня через два часа встреча со старателями.

— Майя Яновна, — нерешительно начал он, — я понимаю, что вы гениальная женщина, но… — Не решаясь продолжать, замолчал.

— Ну? — взглянула она на него.

— Почему вы так верите Маркову с его командой? Ведь…

— Милый Эдик, — весело сказал Олич, — они у меня вот где. — Открыв дверцу «джипа», показала небольшой кейс. — Когда мне Лена, дочь Якова, сообщила, что ей удалось узнать о Маркове и Белом, я сделала запрос своим хорошим знакомым в Курске и получила подробную информацию о Маркове. Трофимов перед этим прислал мне письмо с фамилиями двух помощников Маркова, которые расстреляли в Воронежской области трех человек. О Белом и собирать ничего не надо было, он личность довольно известная.'О Станиславе Боброве мне все подробно рассказал Яков Павлович. А дополнительные сведения я получила уже от них самих. Убедилась, что смерть Яшки и его дочери — дело их рук. А кроме того, — сунув кейс обратно, улыбнулась она, — Маркову это дело самому нравится. Станиславу тоже. Двоих из охотничьего домика, скорее всего, убил Станислав. Ведь ты говорил, что он куда-то уехал. Я бы очень удивилась, если бы они не попытались найти место, где могут находиться компрометирующие их бумаги. В том, что они есть, Марков уверен. Кстати, — перевела она разговор, — что произошло на трассе около Кулу?

— Скорее всего, некто Орехов, бывший «афганец», у работал ножом гаишников. Из-за чего, никто не знает, и навряд ли это будет известно. Мимо ехали оперативник Микин и трое из вольной охраны артели Загуева. Один гаишник был еще жив. Он и пристрелил охранников. Микин, видать, в последний момент смог дважды выстрелить в Орехова. Но это только версия. Правда, она устраивает всех. Микин был плотно завязан с артелью Загуева. Тот, конечно, отказывается от всего. Правда, есть подозрение, что именно Загуев и инсценировал все это. Такие специалисты у него имеются.

— Было бы неплохо подтвердить причастность Загуева к этому, — кивнула Майя Яновна. — А то из-за его стремления сделать государство богаче мы теряем в золоте. Но трогать его нельзя, небезопасно. Он набрал себе крутых ребят, и они за него готовы идти в огонь и в воду. Правда, самовольничают, сами собирают со старателей-одиночек золото. Он, конечно, знает об этом. Но в целях своей безопасности закрывает на это глаза. Ладно, — решила Олич. — После дела с автобусом займемся им.

— Да, — не отрываясь от лежащей перед ним раскрытой школьной тетради, крикнул Маршал.

— Можно? — услышал он тихий голос Ники.

— Конечно. — Он встал.

— Добрый день, — застенчиво поздоровалась девушка.

— Привет. — Улыбаясь, он пригласил: — Иди кофе пить. Я умею заваривать по-турецки. Берешь…

— У Анатолия товарища убили, — негромко сказала Ника, — и обвиняют его в том, что…

— Ника… — Маршал поставил на стол кофейник. — Давай не будем стараться защитить чье-то доброе имя. У нас на это просто нет времени. Ты мне вот что скажи… — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Толик знает о…

— Нет, — покачала головой девушка. — И, надеюсь, не узнает. Я сама не знаю, как все получилось, — опустив голову, прошептала она.

— Ника! — Подойдя, Маршал положил руки ей на плечи. — Я понимаю все. Но постарайся понять и ты. Отступать уже поздно. Слишком много отдано этому, если не сказать — все. Так что…

— Ты неправильно понял меня. — Вскинув голову, она обожгла его вызывающим взглядом. — Я не собираюсь отступать. Я почти ничего о тебе не знаю, но хорошо помню, как жила я. Знаешь, почему я приехала на Колыму? — грустно улыбнулась девушка. — Из-за ста сорока восьми граммов золота, которые мама когда-то давно спрятала около поселка Артельного. Когда я случайно устроилась на работу в охрану золотоприемной кассы, вдруг начала думать о том, как было бы здорово взять хоть какую-то часть золота. И начала придумывать план ограбления. — Она вздохнула. — Меня увлекло это. Но я прекрасно понимала, что все это — плод моей фантазии. И вдруг неожиданно появились вы. Я еще в Марьинке по обрывкам ваших разговоров поняла, что вы хотите что-то сделать на Колыме. И именно для этого вам и нужен Славкин тесть. Когда увидела вас здесь, я начала уже серьезно разрабатывать ограбление перевозящего золото автобуса. Конечно, все это фантазия глупой…

— Я так же думал, — кивнул Маршал. — Но когда прочитал внимательно, то понял, что это сработает. Правда, надо кое-что подправить. — Он посмотрел ей в глаза. — Знаешь, — немного удивленно проговорил он, — я не думал, что ты так легко…

— Ты не дал мне договорить. — Стряхнув его руки, Ника отступила назад. — Я с удовольствием учила бы детей. Потому что еще в детстве мечтала стать учителем. Но понимаешь, — горько вздохнула дика, — все не так. Особенно это чувствуешь, когда возвращаешься из Тамбова, с сессии. К тому же, и это, пожалуй, главное, — постоянное безденежье. Нам по три, а иногда и по четыре месяца не платят зарплаты. Иногда отдают колбасой, — снова горько улыбнулась Ника. — Я не против демократии. Хотя бы потому, что сейчас жить стало интереснее. Есть все. Но когда не на что купить… — Недоговорив, порывисто вздохнула. — Но я пришла не за тем, чтобы жаловаться. Тем более что по моей вине прольется кровь. Но дело не в этом, — упрямо повторила она. — Дело в Толике. Я не хочу, чтобы он был здесь, когда это случится. Потому что никто не может знать, чем все закончится.

— А теперь слушай меня, — спокойно сказал Маршал. — Чем бы это ни закончилось, тебя это не затронет никак. Конечно, если все получится, а скорее всего, так оно и будет, ты станешь богатой. В противном же случае, я учитываю и это, останешься с тем, с чем была. Как я понял, ты больше не вернешься в школу.

— Ты правильно понял, — кивнула Ника. — Чему может научить детей учительница, которая планирует ограбление золотоперевозящего автобуса?

— Ладно, — заканчивая разговор, сказал Маршал, — я постараюсь уговорить Толика уехать. Правда, не уверен, что из этого что-то выйдет. Он любит тебя и не захочет оставлять. Послушай… — Маршал кашлянул. — А почему бы Толику тоже не участвовать…

— Вот что! — воскликнула Ника. — Если Толькa хоть что-то узнает, ничего не будет! Ясно?

Не дожидаясь ответа, быстро вышла. Проводив ее взглядом, Маршал криво улыбнулся.

— Вот до чего доводят постоянные невыплаты зарплаты. Молодая учительница, которая заочно учится в институте, бросает все и готовит вооруженное нападение.

— Здорово!

В комнату вошел Станислав. Маршал молча кивнул. Он с трудом узнал Стаса в чисто выбритом моложавом мужчине в джинсовом костюме.

— Пришлось, — виновато улыбнулся Стаc. — Я влип в одну историю.

Белый с усмешкой смотрел вслед четверым здоровякам. Он гонял их, если так можно сказать, до седьмого пота. Белый видел, что они с трудом сдерживались, чтобы не наброситься на него. Но безропотно выполняли все его распоряжения. И ему это нравилось. Он, конечно, понимал, что они подчиняются ему, следуя строгому распоряжению Олич, и поэтому с садистским, ранее не изведанным удовольствием гонял этих крутых, каковыми они себя, конечно, считали. Усмехнувшись, тронул рафик, бока которого уже не единожды залатывались. Макет микроавтобуса легко разбирался, и его части умещались в салоне. Белый загнал рафик в арендованный гараж.

— Скорей бы дело, — прошептал он. Рита, перепуганная смертью Артура и Курова, почти постоянно сидела в квартире и боялась каждого шороха. Узнав о гибели Даши, Белый с трудом сдержался, чтобы не свернуть Ритке шею. Подняв голову, посмотрел на тусклый свет в плотно занавешенном окне второго этажа. Криво улыбнулся и неторопливо пошел в подъезд.

— Ну что же, — выслушав Стаса, кивнул Маршал. — Ты сделал все правильно. Машину вернул?

— Да, — усмехнулся тот, — и сразу переоделся, подстригся и побрился. Он дотронулся пальцами до подбородка. — A то щеки по сравнению с верхней губой и подбородком, можно сказать, черные. А так вроде нормально.

— Вполне, — согласился Маршал. — Плохо только что ты ничего не выяснил о бумагах Олич.

— Знаешь, мне кажется, она их с собой постоянно возит. Потому как не тот Майя Яновна человек, чтобы доверять нужные ей документы сейфу. Ведь она все время в разъездах. Мало ли что может произойти в доме, где квартира, или в том же охотничьем домике. Так что…

— Ты, наверно, прав, — согласился Артем. — Тогда наша задача упрощается. Одним ударом мы уберем ее и захватим бумаги.

— Вроде все так просто, — дурашливо хохотнул Станислав.

— Не понял… — Маршал бросил на него внимательный взгляд.

— Ты забыл одну существенную деталь, — сказал Стаc. — Мы не знаем…

— Путь ее следования, — закончил за него Маршал. — Но это ты забыл про него. Когда Олич уезжала, то предупредила, что приедет через три дня. Значит, завтра она должна появиться здесь. Это наш последний шанс. Упустить его мы не можем. Потому что я хочу, взяв золото, быть просто счастливым и не думать, что где-то живет взбалмошная бабенка, которой придет в голову совершить покушение на пре…

Договорить ему не дал хохот Стаса.

— Что в этом смешного? — нахмурился Маршал. — Или ты…

— Именно о покушении на президента подумал и я, когда решил, что бумаги, скорее всего, при ней.

— Моя бабка на это говаривала, — усмехнулся Маршал, — что у дураков мысли схожи. В общем, так. Не знаю, как ты и Белый, а я пойду ва-банк. Меня не остановит даже то, что Олич останется жива. Конечно, в случае удачи она постарается найти меня и прижать. Но это дело десятое. Будет день — будет и пища. Я, в конце концов, тоже не мальчик для битья. К тому же у меня будет преимущество. Зная о том, что она прижмет меня в случае, если найдет, я буду защищаться всеми возможными и невозможными способами. Но это в будущем. А сейчас главное для меня — взять золото. И я возьму его.

— Присоединяюсь, — спокойно сказал Стаc. — Хотя бы потому, что на мне как на киллере поставили крест. И мне по возвращении в центр придется вести войну. Верных людей у меня очень мало. А золото поможет набрать таких, каким был я. Спасибо за Вишневскую. Все-таки…

— Я сделал это, — перебил его Маршал, — потому что это отвечало моим интересам. Вообще-то сначала я хотел убить тебя.

— Знаю, — засмеялся Станислав. — Но если уж мы вспомнили прошлое, то ответь: что произошло в приемной секретарши? Ее ты уложил, но, по-моему, досталось и тебе. Ты..

— Я не имею черного пояса по карате, — улыбнулся Маршал, — и не спец в рукопашном бою. Зная это, ударил одного, который был к ней ближе, и успел разбить голову ей. Второй ударил меня. В общем, несколько секунд я был в нокауте. А почему ты спросил?

— Не люблю неясности, — засмеялся Стаc.

— Тогда вернемся к нашей госпоже Олич, — вздохнул Маршал. — Убивать ее здесь не хотелось бы, потому что это шум. К тому же…

— У нее здесь много людей, — добавил Стаc. — Как я узнал у одного из егерей, где-то в Сусумане Эдика, КГБ Олич, как назвал его бич, нужно найти и убрать первым.

— Ни в коем случае, — быстро проговорил Маршал. — Это насторожит Олич. Она, конечно, догадалась, что на озере побывал ты. Что же касается Эдика — улыбнулся Маршал, — то, по-моему, через него мы подали Майе Яновне надежду на то, что готовимся к делу.

— Как это? — не понял Стаc.

— За нашими тренировочными стрельбами тайно наблюдал какой-то тип. Сейчас, по-моему, ты назвал его имя.

— Почему ты ничего he сказал раньше? — удивился Стаc.

— Если бы вы узнали об этом, то не смогли бы вести себя так естественно. Если удастся разделаться с Олич, мы покончим и с Эдиком. Я знаю, где он живет. — Увидев в глазах Станислава удивленное восхищение, хлопнул его по плечу. — У меня неплохая школа за плечами. Что за пограничник я был бы, если бы не заметил наблюдателя. Сначала я подумал, что это просто случайный человек, и хотел убить его. Но потом понял — это человек Олич. К тому же вспомнил, что видел его в тот день, когда она приезжала ко мне. Ну, а узнать, где он живет, было гораздо легче, чем ты думаешь. Сейчас ознакомься с планом. Здесь, — положил он на стол исписанный от руки лист, — он в общих чертах. Завтра соберем всех и обговорим детали.

— А как сюда вписываются четверо людей Олич? — подвигая к себе лист, поинтересовался Стаc. — Пока никак. Но обязательно впишутся, если Олич умрет. Правда, — добавил Маршал, — при условии, что они не узнают об этом.

— Все должно получиться, — прошептала Майя Яновна. — В семнадцать двадцать четыре они атакуют автобус. В тридцать две, они уложатся в это время, уже с золотом бегут к ручью. На это у них уйдет, самое большее, четыре с половиной минуты. Спустятся в ложбину. — Она провела линию на крупномасштабной карте. — Это они делали за пять минут двадцать четыре секунды. Значит, максимум шесть. Японский вертолетик должен быть в ложбине в семнадцать сорок три. Погрузка займет не более трех минут. Еще за две они сами сядут. Через двенадцать минут будут на месте, то есть в восемнадцать часов золото будет на площадке. За раненым по срочному вызову вертолет «скорой помощи» прилетит в восемнадцать ноль две. Отлично. — Отложив карандаш, Олич потерла глаза. — Марков — молодец. Оружия просит столько, сколько нужно для работающих в автобусе. Пять пистолетов. Это тоже правильно. С автоматами, как он сказал, в автобусе, если придется все-таки добивать охранников, намного труднее. Ключ надо отдать, — решила она, — пусть привыкнет к нему. Как только золото прибудет в Магадан, всех сразу переправлю в Охотск. Подальше не получится — не будет времени. Все аэропорты будут тщательно проверять. В Охотске они поживут некоторое время. Затем по одному отправлю их, куда каждый захочет. Двоих находящихся в розыске мальчишек придется убить. Марков, по-моему, поймет, что это правильно. Надо будет оговорить с ним цену. Интересно, он возьмет золотом или долларами? И сколько захочет Марков? Платить им за работу буду я. Именно платить за работу, а не отдавать какой-то процент как соучастникам. Они исполнители, и не более. — Посмотрев в зеркало, Майя Яновна рассмеялась. — Государством должны править женщины, — подмигнула она своему отражению. — Только тогда в мире не будет больших войн и народы начнут процветать. Может, в двухтысячном году выставить свою кандияатуру? — весело спросила она себя и, расхохотавшись, покачала головой. — Аппетит приходит во время еды. Давай пока займемся золотом.

— Не знаю, как ты, — сказала Нонна в телефонную трубку, — а я уезжаю. Сначала на юг, потом куда-нибудь…

— Я из дома боюсь выйти, — ответил ей нервный голос Риты, — не то чтобы куда-то ехать. Ты думаешь, Артура действительно Валентин убил? — понизив голос, спросила она.

— Если бы я так думала, — тоже тихо отозвалась Нонна, — я бы не уехала. Но тебе-то чего бояться? Конечно, если Олич узнает про рыбу и меха… И то, наверное, ограничится строгим выговором и штрафом. Я — совсем другое дело. Я была связана с Артуром. Ведь он поставлял мне золото для моих протезистов.

— Но я тоже получала золото со звеньев старателей Артура! — воскликнула Рита.

— Знаешь, — немного помолчав, проговорила Нонна, — нам надо встретиться. У меня есть одна идея.

— Если ты о том, чтобы использовать против Майки Алексея, — вздохнула Рита — то не получится. Я уже говорила с ним об этом.

— Не так говорила, — убежденно сказала Нонна. — Можно…

— Добрый день, — услышала она голос Ивана.

— Перезвоню потом, — сказала Нонна и положила трубку. — Ты долго спишь, — подставив щеку для поцелуя, весело упрекнула она Зверобоя.

— Видик смотрел, — зевнул тот, — поэтому…

— Ты встречаешься со своими друзьями? — неожиданно спросила она, и он увидел ее пытливый, какой-то странный взгляд.

— А почему ты спросила? — в свою очередь, задал он вопрос.

— Но ты же говорил, — улыбнувшись, напомнила Нонна, — что ты их почти не знаешь. И вдруг…

— Да просто встретились и решили посидеть. А что?

— Хватит, Ванечка, — проговорила Нонна. — Вы преступники. Вас всех сюда позвала Олич. Может, скажешь, что и ее не знаешь? — Она криво улыбнулась.

— Я что-то не пойму… — Иван пожал плечами. — Чего тебе надо? Если ищешь причину выгнать меня, скажи прямо. Не дурак, пойму.

— Мне угрожает опасность. — Нонна вытерла рукавом халата еще не выступившие слезы.

«Вот в чем дело, — вспомнил Зверобой слова Маршала: „…может попытаться использовать тебя против кого-то. Согласись, но сразу оповести меня об этом“.»

— Если бы ты любил меня, — снова печально вздохнула она, — то…

— Любить тебя, — не выдержав, засмеялся Иван. — Ты симпатичная женщина, в постели тоже хороша. Но ведь ты старше меня на девять лет. О какой любви можно говорить? Ты мне лучше прямо скажи. Что от меня нужно? Если смогу, сделаю. Нет — на нет и суда нет.

— Ваня, — немного помолчав, решилась Нонна, — ведь ты знаешь Алексея Иванова. Поговори с ним. Я хорошо заплачу. Захочет — золотом. Могу мехами.

Нонна решила через Ивана, которого она не хотела втягивать, когда это предлагал Артур, выйти на Алексея. Сначала она пыталась уговорить Риту воздействовать на своего любовника. Но та, перепуганная смертью Артура и Курова, наотрез отказалась. Вот тогда-то чувствуя, что Олич вот-вот примется за нее, Нонна и решилась на разговор с молодым любовником.

— Мы немного знакомы, — неопределенно отозвался Иван, — но…

— Не надо лгать! — вспылила Нонна. — Я же видела, как вы ездили с ним на рафике. И не…

Бросившись к ней, Зверобой схватил ее за горло. Нонна вцепилась ногтями в его руки. Заорав от боли, он нащупал горлышко бутылки лимонада и с размаху ударил женщину по голове. Бутылка раскололась. Нонна с визгом, увлекая за собой парня, свалилась на пол. Оказавшись сверху, продолжая пронзительно кричать, вцепилась ногтями ему в щеки. Оглушенный ударом затылка о пол, Иван какое-то мгновение не чувствовал боли.

— Щенок! — наотмашь ударив его, закричала Нонна. — Чуть не убил меня!

Из рассеченного лба обильно шла кровь. Пришедший в себя Зверобой, судорожно сжав пальцами осколок горлышка бутылки, с силой ударил им Нонну в шею. Еще и еще раз.

— Привет, — хмуро бросил Белый.

— Салют, — допивая чай, кивнул Маршал. Увидев на скулах Белого катающиеся желваки, спросил: — Что с тобой?

— Да Ритка! — выпалил тот. — Сучка! На Олич меня натравливает. Я к тебе собирался, она с Нонкой базарила. Потом зарыдала и давай просить: мол, защити. Сучка поганая. Она, оказывается, хрен на хлебный магазин забила. Лапшу мне на уши вешала. Сама там хозяйкой. Ну и Артур, этот деляга гребаный, у него, козла, два звена старателей есть. На него там восемь мужиков ишачат. Она в доле. Потом какую-то рыбу у узкоглазиков берет. Зимой меха. Короче, сейчас дрожит, шалава, — усмехнулся он. — Уверена, что Артура Олич пришила, а не тот Валек. Вот и…

— Стоп, — прервал его Маршал. — Значит, Нонна тоже при делах?

— Конечно, — кивнул Белый. — Она два кабинета имеет, где зубы золотые ставят. Вот обе и навалили в штаны со страха. Олич, мол, и нас убьет. Это мне Ритка пела. Я ее послал подальше.

— Так, — о чем-то думая, кивнул Маршал. — Значит, они Майке дорогу перешли. Их обеих так и так убирать надо. Вот влипли, — поморщился он. — Парней они…

— Маршал! — В распахнувшуюся дверь вбежал Кощей. — Ванька бабу завалил.

— Что? — поражение переспросил тот. — Как завалил?

— Горлышком от бутылки.

— За что? Где? Он что, — бросаясь к двери, заорал Маршал, — тронулся? Ведь это…

— Она видела, как мы на рафике ездили, — входя, сказал Стаc.

— Где Зверобой? — спросил Маршал.

— Я его к Кощею отвел. — Стаc кивнул на Николая. — Я за ним зашел. Он на полу. Глаза круглые, и в руке горлышко от бутылки. Вся морда располосована. Нонна ему ногтями по роже прошлась. Зверобой почти невменяемый. Все бормочет, что она узнала о рафике и что он не говорил ей ничего. Понять можно, — усмехнулся Стаc. — Парень первый раз в горячке труп сделал. Там крови лужа. В общем, я его вывел. Никто не видел, — поняв взгляд Маршала, добавил Стаc.

— До дела осталось несколько дней, — прорычал Маршал, — без Зверобоя там никак. Что же он, паскуда, наделал!

— Да ничего страшного, — неожиданно спокойно вмешался Белый. — Ритка говорила, что Нонка собирается куда-то слинять. Заявы на то, что она пропала, не будет, ее давать некому. Так что ночью куда-нибудь отвезти и куркануть.

— Ночью милиция чаще останавливает, — возразил Стаc. — Если увозить, то сейчас.

— Это как же ты жмура из хаты днем потащишь? — усмехнулся Белый. — Мол, Нонка попросила замочить и похоронить, чтобы все думали, будто она в отпуск укатила?

— Так, — решил Маршал, — Ваньку ко мне. Нонной займись ты. — Он взглянул на Стаса. — Алексей, скажи Ритке, что встретил Нонну с малолеткой. Они куда-то на материк отдыхать поехали.

— Лады, — кивнул тот.

— Зверобоя ко мне, — повторил Маршал. — Он должен за два дня, максимум за три, прийти в себя. И еще, — остановил он шагнувшего к двери Белого, — делай что хочешь, но Толик должен уехать.

— Это еще почему? — недовольно спросил Белый. — Чем он тебе помешал?

— Нужно, чтобы Толик уехал! — отрезал Маршал. — А ты, — обратился он к Стасу, — придумай что-нибудь, чтобы все думали, что Нонна куда-то уе…

— Это я сделаю, — перебил его Белый. — Через Ритку. Через полчаса весь Сусуман будет знать, что Нонка с малолеткой куда-то укатила.

— Но ты говорил, что она никуда не выходит…

— У нее телефон есть, — считая, что это все объясняет, усмехнулся Белый и, поморщившись, спросил: — Может, все-таки объяснишь, почему Толян должен уехать? Это голый номер. Уж на что Ника его пыталась спровадить — хренушки. Он без нее не уедет.

— Ну что же, — криво улыбнулся Маршал, — пусть будет все так, как будет. И передай Власу: послезавтра жду всех. В семь.

Сразу после этих слов в комнату вошел Влас.

— Легок на помине, — усмехнулся Белый.

— Что за дела? — сказал Влас Кощею. — Я к тебе занырнул, там Ванька, какой-то весь дерганый.

— Ты тоже бабушку пришил? — увидев у него Рюкзак за плечом, спросил Белый.

— Да ну ее на хрен, — хмуро отозвался Влас. — Заколебала. Короче, я ее послал и свалил. Сказал, что уезжаю.

— Хорошо, хоть так, — буркнул Станислав.

— Подожди, — вспомнил слова Белого Влас. — «Тоже пришил»? Ванька чего?.. Уделал…

— При нем о ней не вспоминать, — предупредил всех Маршал.

— Слышь, — обратился к нему Белый, — ты вот говоришь, что работать будем не по плану Майки. А стволы где? Думаешь, с одним винторезом, из которого Ванька вместо узкоглазика стрелял, управимся? Даже если и так, — с ухмылкой покачал головой, — со стволом я себя спокойнее чувствовать буду.

— Оружие привезет Майя, — напомнил Маршал. — И еще. — Он оглядел всех. — Ее надо убрать. Но так, чтобы бумаги, которые с ней, мы могли взять. Или по крайней мере уничтожить. У Олич есть досье на каждого из нас, кроме Зверобоя. На него она выйти не смогла.

— Вот сучка перекрученная… — усмехнулся Белый.

— Надо думать о том, — оборвал его Маршал, — как ее убрать, а не давать ей оценку.

— Делов-то, — равнодушно заметил Белый, — шмальнуть…

— А бумаги? — перебил его Стас. — В них все упирается. Так бы…

— Но ты же говорил, — сказал Маршал, — они, скорее всего, с ней.

— Я видел у этой бабы какой-то чемоданчик, — вспомнил Влас, — она его на колени положила и погладила. Я думал, там бабки.

— С ней трое, — сказал Белый. — Значит…

— Ее смерть не должна вызвать подозрений, — сказал Маршал, — ни у кого.

— Это сложно, — докачал головой Стаc, — почти невозможно.

— И еще, — словно не слыша его, продолжил Маршал, — ее надо убрать за эти три дня. Иначе, клянусь всем святым, что у меня есть, я ее, суку, расстреляю, как только встречу.

В его голосе и глазах было столько злости, что все, переглянувшись, промолчали.

— Толька, — умоляюще проворила Ника, — прошу тебя, уезжай.

— Почему ты так хочешь, чтобы я уехал? — недоуменно спросил Толик. — Можно подумать, что я тебе ме…

— Вот именно! — воскликнула она. — Мешаешь! Толька, не заставляй меня ссориться с тобой. Ты должен, понимаешь?! — сердито воскликнула она. — Просто обязан уехать. Ты любишь меня? — опустив голову, совсем тихо задала она обычный в подобных ссорах вопрос.

— Ника, — вздохнул Анатолий, — зачем ты спрашиваешь? По-моему…

— Если ты действительно любишь, — перебила его Ника, — ты завтра же уедешь.

— Вот что… — Анатолий начал злиться. — Без тебя я никуда не поеду. Хотя бы потому, что люблю тебя! Поняла?

Она хотела что-то сказать. Но, неожиданно всхлипнув, стремительно вышла из комнаты.

«Что с ней? — Шагнув было следом, Анатолий остановился. — Вообще-то лучше пусть побудет одна. Но что с ней? Надо с Лешкой поговорить, — решил он. Подошел к окну. Увидев остановившую такси Нику, тяжело вздохнул. — Что же с ней?»

Не найдя ответа, закурил.

— …Значит, Влас ушел? — засмеялась Майя Яновна. — Это хорошо. Марков начал собирать команду. Как ведет себя Белый?

— Совсем обнаглел, — зло отозвался рыжебородый здоровяк, — разговаривает с нами…

— Это я уже слышала, — весело ответила Олич. — Он вас возил на место?

— Да, — кивнул второй из стоявшей у машины четверки, кудрявый верзила. — Последних два раза без отметин. Но в точки попали бы все.

— У них парнишка один, — заметил третий, бе-лоусый амбал, — стреляет быстро и метко. Два раза в одно место успел.

— Они его и зовут соответственно, — кивнул четвертый — атлет с загорелой лысиной, — Зверобой. Лично я бы назвал его Соколиный Глаз, — проявил он свое знание произведений Купера.

— Вот на него, — недовольно проговорила Майя Яновна, — у меня и нет ничего. А остальные, — вытянув руку, крепко сжала пальцы в кулак, — вот где.

Мужчины быстро переглянулись. На небольшую, окруженную стлаником полянку въехали белые «жигули». Из машины вышел Эдуард и подошел к Олич.

— Вы можете идти, — спокойно сказала она четверке.

Они, не прощаясь, уселись в черную «волгу».

— Ну? — вопросительно взглянула на Эдика Майя Яновна.

— Нонна с парнем уехали, — сообщил он. — Ритка всех знакомых обзвонила. Го…

— Не может быть, — не поверила Олич. — Марков не мог отпустить Ивана. Потому что Ванька… — Нахмурившись, замолчала. Быстро взглянула на Эдуарда и пробормотала: — Может быть, Иван просто испугался? Понял, что альфонсом быть гораздо безопаснее.

— Не знаю. — Эдуард пожал плечами. — Но то, что Ритка…

— Как она говорила? — нетерпеливо прервала его Майя Яновна.

— Мол, видела Нонну с ее мальчиком…

— Ты должен узнать! — воскликнула Олич. — Точно ли это! Вполне может быть, что Марков что-то затеял. Впрочем, — тут же передумала она, — я все разузнаю сама.

— Ты понимаешь?! — со слезами на глазах закричал Зверобой. — Она была вся в крови! Я бил ее отколовшимся горлышком бутылки! Понимаешь?!

— Разумеется, — спокойно согласился Маршал. — Тех, кого ты убивал раньше, ты не мог видеть вблизи. Забирая жизнь у человека выстрелом на расстоянии, не считаешь себя убийцей. А когда бьешь в упор, лицом к лицу, — совсем другое дело. Но ты сказал, что Нонна…

— Да, — чуть слышно сказал Иван. — Она видела, как мы садились в рафик. — Снова вспомнив окровавленную женщину, с которой он за несколько часов до этого спал, Иван опустил голову.

«Видеть — это не значит знать», — подумал Маршал, а вслух сказал:

— Ты поступил правильно. К тому же твое лицо… — Словно не желая его обидеть, развел руками.

Иван машинально дотронулся до глубоких царапин на щеках.

— Знаешь, что я скажу? — после недолгого молчания продолжил Маршал. — Убив Нонну, ты спас всех нас. Да-да, — увидев недоверие в глазах Зверобоя, кивнул он. — Потому что Нонна обязательно сообщила бы в милицию.

Маршал разговаривал с Иваном, как учитель со школьником. Он понял, что Нонна ничего не знала об их тренировках. Просто раз, ну, от силы дважды видела, как Иван вместе с остальными садился в микроавтобус. Зверобой же принял ее слова как угрозу. Маршал был уверен, что, не окажи Нонна такого активного сопротивления, она была бы жива. Но сейчас его заботило только одно: Зверобой с его умением стрелять быстро и метко был необходим. За часы, проведенные вместе, он добился желаемого: Иван начинал избавляться от преследующего его кошмара. Маршал видел, что ужас на лице Ивана при воспоминании о Нонне —,не игра. И он понял Ивана. Стреляя в людей, парень испытывал спортивный азарт. Большинство людей относятся к виду крови спокойно. Но некоторые, прожив жизнь и повидав в ней много разного, не могут отрубить голову курице. Маршал вспомнил отца. Человек, который был страстным охотником, никогда не то что не принимал участия в забое домашней живности, но и просто не мог видеть, как это происходит. К таким людям относился и Иван. Маршал делал все, чтобы парень забыл распоротое горло убитой им женщины и был готов к стрельбе. Маршал знал, если он не сумеет правильно настроить Ивана, то придется его ликвидировать. Станислав и Белый справились со своими задачами отлично. Влас и Кощей к делу были готовы. Беспокоило то, что Анатолий даже не помышлял об отъезде. И Маршал был готов к самым крайним мерам, но надеялся, что до этого не дойдет.

— Когда работа? — глухо спросил Иван.

— Так уезжай с ним! — рявкнул Белый. — Что

— Ты действительно этого хочешь? — как-то странно взглянув на него, спросила сестра.

— Ты меня за черта держишь? Я тебе об этом.

— Хватит, Лешка, — поморщилась Ника. — Я уже просто устала говорить Только и тебе, что не уеду. Неужели вы до сих пор этого не поняли?

— Не путай хрен с гусиной шеей! — вспылил Белый. — Цепляй Толяна и в темпе вальса отсюда!

— Насчет темпа вальса мы уже говорили. — Ее. глаза сердито блеснули. — И не смей орать на меня!

— Вот что, — процедил он, — я сейчас возьму дрын и на правах старшего брата огуляю тебя по заднице. Вообще-то дрыном повредить что-нибудь по женской части можно, а крапивой — самое то. Она здесь пусть и не такая жгучая, но все же крапива.

С этими словами Белый шагнул к двери.

— Лешка! — Поняв, что он не шутит и возможность получить крапивой реальна, Ника бросилась к нему. — Перестань.

— Я те щас перестану! — заорал Белый. — Ты меня, сестренка, уже достала до самого до не могу! Мотай с Колымы! Ясно?! Не то я за себя не ручаюсь! И Толяна цепляй!

Выйдя, с силой пнул дверь.

— Вот это разошелся, — прошептала она. — Ведь он действительно был готов отхлестать меня крапивой, — улыбнулась Ника. Ее до глубины души тронула пусть грубая, неуклюжая, но все-таки забота брата. — Не могу я уехать, — словно пытаясь убедить его, упрямо, прошептала Ника. — Просто не могу.

— Нонну не найдут, — уверенно проговорил Станислав. — Только если лет через сто. Потомки будут гадать, что это за кости, — усмехнулся он. Взглянув на сидевшего со стаканом чая Маршала, понизил, голос и кивнул на дверь. — Как он?

— Не знаю, как ты чувствовал себя после первого трупа, — спокойно ответил Маршал. — Я имею в виду тот, что ты увидел. А Ванька испереживался весь. Но вроде отходит. Если же не придет в себя… — Маршал красноречиво развел руками.

— Правильно, — кивнул Станислав, — иначе он может и других…

— Ты зачем явился? — спросил Маршал.

— Понимаешь, — помедлив с ответом, начал Стаc, — мне кажется, что Олич явится сюда. Узнает, что Нонна и Ванька уехали, и приедет. Подумает, что ты что-то замыслил. Эти здоровенные придурки наверняка говорили ей об искусстве Зверобоя. А Эдик сообщил ей, что…

— Думаешь, — с сомнением спросил Маршал, — Эдик здесь? Я, например, сомневаюсь…

— Я тоже знаю, где он живет, — перебил его Станислав. Увидев изумленный взгляд Маршала, добавил: — Да на него я вышел давно благодаря бичам. Эдик здесь контролирует работу старателей-одиночек. Олич об этом не знает.

— Почему же ты молчал? — не понял Маршал.

— Я же говорил, что проверял. Знаешь, на этом можно сыграть. Правда, не знаю, как, но в том, что можно, уверен. Решение придет само. Просто…

— Нам сейчас не нужен Эдик, — помотал головой Маршал, — нужны бумаги и смерть Олич. Вот о чем надо думать.

— Убрав Эдика руками Олич, — спокойно сказал Стаc, — мы уберем наблюдателя. Он же, сволочь, не сводит с нас глаз. А если мы сообщим о том, что Эдик контролирует вольноприносителей, мы если не развеем, то уменьшим, это точно, недоверие Олич. И…

— И как мы объясним Майке, откуда это знаем?

— Вот это нужно обдумать, — вздохнул Стаc.

— На обдумывание нет времени, завтра третье. Послезавтра выборы. Но золото могут повезти. И если да, то Олич может заставить нас работать. Потому что…

— Но если бумаги при ней, тогда…

— Повторяю, — резко проговорил Маршал, — ее смерть не должна вызывать подозрений. Потому как эта дамочка непредсказуема. Бумаги могут быть и при ней. Но наверняка где-то есть копия с добавлением о нашем участии в предстоящей операции.

— Знаешь, — засмеялся Стаc, — ты всегда слишком накручиваешь. Все гораздо проще — бумаги при ней. Но если она погибнет, то есть ясно будет, что это убийство, на ноги встанет вся милицейская рать Колымы. Олич не только популярная личность среди преступной элиты этих краев. Она занимает довольно крупный пост в управлении «Северовостокзолото». И, кроме того, у нее влиятельные покровители. Поэтому она чувствует себя безнаказанной. Вот на этом ее и можно подловить. Бумаги при ней, — повторил Стаc. — В том чемоданчике, про который говорил Влас. Вот я и думаю, если сказать ей про Эдика…

— Нужна ее смерть! — воскликнул Маршал. — И досье на нас, вот о чем надо думать. Про Эдика забудь. Потому что, если с ним что-то произойдет, она поймет, что это наше дело. Тогда вcе — она возьмет нас за горло.

— Я и предлагаю покончить с ним ее руками, — снова начал Стаc.

— Да черт тебя возьми! — не выдержал Маршал. — Мы в цейтноте! У нас нет времени на обдумывание! Поэтому единственный правильный ход — это смерть Майки и захват бумаг.

— Добрый вечер, — услышали оба насмешливый голос той, о ком только что говорили. — Надеюсь, речь идет о золоте, а не обо мне.

— А разве можно отделить одно от другого? — спросил пораженный Маршал.

— Где Иван? — строго спросила она.

— Если вы спрашиваете, — непринужденно сказал Маршал, — значит, знаете. Его увезла с собой…

— Кто его заменит? — раздраженно перебила Oлич. — и как это понимать? Почему ты отпустил его?

— Лишние люди, — коротко улыбнулся Маршал, — ненужные затраты. Кстати, — напомнил он, — мы до сих пор не оговорили оплату. Вы нас нанимаете, а за что мы будем рисковать шкурами, мы до сих пор в неведении.

— Почему уехал Иван? — снова спросила она. — Ответьте мне так, чтобы я поняла.

— Испугался, наверное, — вступил в разговор Стаc. — Понял, что куда безопаснее делить ложе с тетей, чем лезть под пули.

— Я тоже так предполагала. — Олич посмотрела на часы. — Оружие привезут сейчас. В вашем распоряжении три дня. Пятого будете работать.

— Как мы попадем в автобус? — перешел к делу Маршал.

— Вот. — Она положила на стол два соединенных тонкой цепочкой ключа. — С номером — от салона микроавтобуса. Этот — от дверцы водителя. Главное — не перепутать ключи.

В глазах Маршала мелькнула досада.

— Что-то не так? — уловив это, быстро спросила Олич.

— Все так, — хмуро ответил Маршал, — кроме одного. Я работаю не сам по себе. И мы даже не сообщники. Вы просто заставляете нас делать это.

— Минутку, — засмеялась Майя Яновна, — а разве вы не хотели того же? И все, что…

— Давайте прекратим — резко сказал Маршал. — Издеваться над нами — это, по-моему, уже слишком.

— Хорошо, — легко согласилась она. — Если Зверобой действительно уехал, он сейчас в Магадане. Я сумею его вернуть. Если же нет, — покачала она головой, — не советую вам пытаться разыграть…

— Но если Зверобоя не будет, — прервал ее Станислав, — понадобится пятый стрелок.

— Это мы узнаем часа через полтора. Посмотрев на часы, Олич вышла.

— Вот паскуда, — приглушенно бросил ей вслед Маршал.

— Она пошла к Ритке, — уверенно сказал Стаc.

— Конечно, — усмехнулся Маршал.

— Если Белый там, не отчебучил бы чего. Олич может нечаянно проговориться о Дарье. И тогда… — Стаc покачал головой.

— Это многое решило бы, — пробормотал Маршал. — И главное — бумаги.

Стаc, скрывая насмешливую улыбку, потянулся за сигаретами. Прикурив, с непроницаемым видом повернулся к Маршалу.

— Но если Белый попадет в милицию, — заметил он, — то это может…

— Исключено, — уверенно сказал Маршал. — Даже если у Белого будет выбор — рассказать все и жить или же… — Он щелкнул пальцами. — Белый выберет смерть.

— А как примет арест брата Ника? — спросил Станислав.

Бросив на него быстрый взгляд. Маршал вскочил, приглушенно выматерился и бросился к двери.

— Значит, я правильно подумал, — взглянув на с грохотом закрывшуюся дверь, усмехнулся Стаc. — Все зависит от Ники. — Бросил взгляд на будильник, прищурился. — Она сказала, оружие привезут сейчас. Отлично. — Он шагнул к двери в комнату, где был Зверобой. — Это его приведет в себя, клин клином вышибают.

— Поехали, — бросила Олич.

— Нет. — Отступив к стене, Рита замотала головой. — Я не поеду. Ты убьешь меня.

— Дура! — презрительно улыбнулась Майя Яновна. — Мне не нужна ничья смерть. Пока не нужна, — добавила она.

Выходя, бросила выразительный взгляд на стоящих у двери парней.

Белый сплюнул окурок и, не глядя на стоящего рядом Анатолия, проворчал:

— Сделай что-нибудь. Ей нужно умотать отсюда, пока… — недоговорив, махнул рукой.

— Я догадываюсь, — вздохнул парень, — потому что…

— Завянь! — Белый схватил его за рубашку и рывком поддернул к себе. — Если еще раз подобное вякнешь…

— Смотри… — Толик дернул подбородком. Повернувшись в ту сторону, Белый увидел «мерседес» Олич.

— Двое парней Риту в машину посадили, — сказал Толик.

Отпустив его, Белый коротко выматерился, сунул руку в карман и сделал вперед три быстрых шага.

— Стой! — из-за угла выскочил Маршал.

— Ритку увозят, — кивнул на машину Белый.

— Черт с ней, — отмахнулся Марков, — сейчас счет идет на минуты. Она нам ни помочь, ни навредить не может. Пошли ко мне, надеюсь, мы опередим их, потому как Олич только начала разговор.

— Остается надеяться, что Артем не успеет, — пробормотал Стаc, — и Белый шлепнет эту лахудру. Вмешаются ее боевики, и все. Артему останется только забрать чемоданчик. А если его в машине нет? — Он нахмурился. — И вообще есть ли они, эти бумаги? Она бы не удержалась и обязательно показала бы их. Хотя бы для того, чтобы унизить нас, а заодно проверить реакцию. Слова — это только слова. Конечно, чтобы милиция могла зацепиться за что-то, вполне хватит и фактов. Тем более я и Белый довольно популярны, каждый в своем амплуа. Впрочем, черт с ним. — Стас посмотрел на часы. — Когда же привезут обещанное оружие? Ванька — молоток, встрепенулся. Может, зря я это…

Услышав звонок, встал. Из своих никто не звонил, знали, что дверь открыта. Громко кашлянув, подошел к двери.

— Кто?

— Подарок от Олич, — отозвался басовитый голос.

— Заходи.

Вытащив из кармана финку, убрал руку с ней за спину. В открывшуюся дверь вошли двое с кожаными чемоданами.

«Где она этих амбалов набирает?» — с досадой подумал Станислав.

— Где Артем? — осмотревшись, спросил один.

— Болеет. — Станислав кивнул на дверь во вторую комнату.

Амбал шагнул к двери, открыл. И сразу, глухо ахнув, отшатнулся назад. Стаc с разворотом ударил финкой бросившегося вперед второго. Издав сдавленный короткий всхлип, тот с распоротым горлом упал. Стаc бросил быстрый взгляд на дверь второй комнаты. Из нее выскочил бледный, с напряженным лицом Зверобой и, схватив за лятки первого, потащил его в комнату.

— Возьми второго! — крикнул Стаc и выскочил из квартиры.

Стремительно спустившись по лестнице, остановился и спокойно вышел на улицу. Увидев стоящую поблизости «ауди», подошел.

— Олич велела ждать, — негромко сказал он повернувшемуся к нему водителю.

Тот кивнул. Затем посмотрел на часы и недовольно спросил:

— Долго?

— Ты ее спроси, — с усмешкой посоветовал Стаc. Достав из кармана небольшой пакет, размером с пачку сигарет, открыл дверцу и сунул его в отделение для перчаток. — Она сказала, чтобы это было в машине, — ответил он на удивленный взгляд водителя.

Хлопнув дверцей, неторопливо вошел в подъезд и быстро поднялся в квартиру. Взял с подоконника пульт дистанционного управления с небольшой антенной, направил ее на машину.

— Подстраховка никогда не помешает, — прошептал он.

— …машины, объезжая мины, — гнусаво пел себе под нос красномордый детина в порванной на груди засаленной майке, — по крутым дорожкам фронтовым…

Услышав металлический голос:

— Немедленно примите вправо и остановитесь! — детина бросил взгляд на зеркало заднего вида и увидел «жигули» ГАИ. Выругавшись, он надавил на педаль газа. Рванувшийся вперед КамАЗ вывернул на левую сторону дороги и врезался в идущий на приличной скорости «мерседес». Сбросив смятую иномарку в кювет, задев правым колесом бетонный километровый столбик, КамАЗ перевернулся и на сплющенной крыше, выламывая борта, скользнул вниз.

— Сейчас рванет! — воскликнул один из милиционеров.

Все трое остановились. Над искореженной машиной ярко полыхнул огонь.

— Он? — кивнув на КамАЗ, спросил подбежавший от остановившейся «волги» капитан милиции.

— Он, — ответил один из гаишников. — Мы его на втором километре засекли, сели на хвост. Он увидел нас, оглянулся и вот, — кивнул он на горевший «мерседес».

Разматывая шланг, к горящей машине спешили пожарные.

— На кой черт?! — заорал Маршал.

— Олич обязательно бы подошла к машине, — невозмутимо ответил Стаc. — И получилось бы, что она — жертва заказного убийства.

— Идиот, — простонал Маршал. — Ее раза три, самое малое, видели около этого дома. Тем более что кто-то мог видеть, как из «ауди» вышли двое с чемоданами. Кто-то даже сможет назвать квартиру, куда они вошли. Ты понимаешь…

— Давай исходить из того, — так же спокойно прервал его Стаc, — что имеется сейчас. Есть оружие, — кивнул он на два чемодана, — трупы, от которых мы избавимся, и сгоревшая в автокатастрофе Олич. То есть нам она более не угрожает, и работать мы будем по твоему плану. Что же касается бумаг, — заметив недовольство в глазах Маршала, продолжил он, — то, по-моему, их и не было. То, что говорила Олич про нас, ей вполне могли сообщить. Трофимов — о парнях, Ленка — про тебя и обо мне, а остальное она вычислила сама и была очень довольна, что попала в яблочко. Если же все-таки бумаги были, — улыбнулся он, — то им хана вместе с Олич. Я специально ходил туда. Судя по всему, «мере» только заправился. Огонь был такой, что железо поплавилось.

— А если бумаги у кого-то? — спросил Маршал.

— Исключено, — твердо заявил Станислав. — Впрочем, ты сам говорил, что не может быть, чтобы Олич кому бы то ни было доверила…

— Убедил, — посмотрев на часы, перебил его Маршал. — Значит, сейчас надо этих, — кивнул он на дверь ванной, — как-то прибрать.

— С ними будет ажур, — засмеялся Стаc. — Водителя я пригласил перед тем, как явился ты и сообщил о смерти Олич. Сейчас посадим их в машину. Я сяду за руль. Отъеду хотя бы на квартал, и все.

— Что все? — не понял Маршал.

— Вот. — Стаc показал ему пульт дистанционного управления. — И все будет выглядеть вполне убедительно: Олич погибла, и с ее людьми кто-то начал разделываться.

— Как ты Ваньку сумел уговорить? — понизив голос, спросил Маршал.

— Да сказал, — так же тихо ответил Стаc, — что или он сделает это или всю жизнь будет дергаться при виде красного. Психология человека, совершившего убийство в порыве гнева, проста. Особенно у таких молодых. Они становятся либо маньяками, заглушая свой же страх, либо падающими в обморок при виде крови психопатами. Но чаще — профессиональными убийцами. Ванька выбрал третье. Сам по себе он — безобидный щенок, у которого только начинают прорезаться клыки. Я дал ему возможность убить сильного, вооруженного противника. Сначала его вырвало. Запоздалая реакция на еще один труп. Но теперь он готов убивать снова и снова. Как на расстоянии, так и вблизи. Ладно… — Стаc встал. — Пора усаживать ребятишек.

— Подожди, — остановил его Маршал. — Как ты сделал это? — Он кивнул на антенну.

— Такие игрушки продаются в каждом магазине. Радиоуправляемые модели, машинки и прочая чепуха. Небольшой кусочек динамита, этого добра на Колыме тоже в избытке, простая капсула, и все. На расстоянии до тридцати метров с усилителем — штука безотказная.

— У тебя их много?

— Осталось три. Но то, о чем ты подумал, не получится. Я не знаю точно, как грузят золото, но никто из охранников в этом участия не принимает. Так что Ника не сможет…

— Ты давно понял?

— Догадывался почти сразу, а убедился в этом сегодня.

— Значит, ты поэтому упомянул о том, как отнесется Ника к аресту брата…

— Конечно, — засмеялся Стаc. Маршал помолчал, затем вздохнул:

— Какова будет реакция Белого? Как бы…

— У него просто не будет выбора, — улыбнулся Стаc. — Сначала он, конечно, рассвирепеет, но быстро успокоится и, убедившись, что Нике, как бы дело ни закончилось, ничто не грозит, примет деятельное участие в обсуждении налета. И уверен, на сей раз будет отшлифовывать каждое действие.

— Дай-то Бог, — шепнул Маршал.

— Ты уверен в успехе? — немного помолчав, спросил Стаc.

— Почти на все сто, — ответил Маршал.

— А что с теми четырьмя? — вспомнил здоровяков Стаc. — Они вписывают, или их придется?..

— Сейчас займись трупами, — перебил его Маршал. — С Эдиком надо кончать.

— Разумеется, — о чем-то думая, согласился Стас. Он выбросил вверх большой палец. — Мы соединим все в один узел, — объяснил он удивленно посмотревшему на него Маршалу.

— Как ты будешь их вытаскивать? — спросил Маршал.

— Это проще, чем кажется, — улыбнулся Стаc. — После дружеской попойки ребятишки сами дойти до машины просто не в состоянии. Кстати, именно поэтому за руль сядет не водитель. Это для особо наблюдательных. Хотя среди живущих здесь таких, скорее всего, нет. У всех сейчас одна забота — заработки. А учитывая криминогенную обстановку, никто из простых работяг не вмешается даже в том случае, если кого-то будут убивать у него на глазах.

— Не надо цитировать газетные публикации, — усмехнулся Маршал. — Работай.

— Ты мне не ответил о четверых, — напомнил Стаc. — Как они впишутся в дело?

— Убить их никогда не поздно, — пожал плечами Маршал. — Я ищу вариант использования этих здоровяков в качестве громоотвода.

— Ладно. — Стаc посмотрел на часы. — Ищи. Я займусь Эдиком.

— Это самое то! — весело сказал Эдик. — Теперь Сусуман мой! Весь район. Я буду контролировать район! — Посмеиваясь, налил в стакан водки. — Помянем добрым словом покойную Олич, я бы этому пьяному угонщику памятник поставил.

— А что за дела у Майки были с этими мужиками? — спросил сидящий напротив коренастый мужчина в спортивном костюме.

— А вот это, майор, — подмигнул ему Эдуард, — тебя ну никак не касаемо. Я с ними сам разберусь.

— Дело твое. — Взявшись сильными пальцами за стакан, майор пожал плечами. — Майка за просто так и кошку не погладила бы, ас ними несколько раз встречалась. Одного я, кажется, знаю. Напоминает мне школьного приятеля, он сейчас в козырных у уголовников. Завтра отпуск кончается, вот и проверю.

— Про которого это ты? — с интересом спросил Эдуард.

— Ладно, — ушел от ответа майор, — давай по делу. Я как прилетел, на другой день в звено Савина отправился. И что ты думаешь? Меня на хрен послали!

— И правильно сделали, — хохотнул Эдик. — Я же говорил, чтоб без меня не совался к мужикам. Они тебя за мента считают. Поэтому и…

— Так с понтом они не знают, что я тебя прикрываю, — насмешливо заметил майор.

— Ты Олич прикрывал, — сказал Эдуард, — Она тебе большие бабки за это платила. И я тебе золото давал. Но теперь все, кончилась лафа, усек? — Он снова выпил. — Теперь я у руля…

— Не задирай нос кверху, — засмеялся майор, — смотри под ноги. А то мордой в дерьмо упасть можно. Забыл, сука, как я тебя прикрывал? Если бы не я, Олич тебя давно бы вместе с потрохами съела. Ведь вы все ее боялись. Нонка поэтому со своим мальчонкой и укатила.

— Ты кого сучишь?

Вскочив, Эдик плеснул водку в лицо майора. Откачнувшись со стулом назад, тот ногой ударил по столу. Край крышки сильно ударил Эдуарда по коленям. Вскрикнув, он схватил со стола охотничий нож. Сухо щелкнуло два выстрела. Выпустив нож, Эдик упал на спину. Майор с пистолетом в руке вскочил. Появившийся сзади парень сцепленными в замок руками мощно ударил его по шее. Утробно икнув, майор сполз на пол. Парень подскочил к Эдику, увидел на его груди слева два расползающихся красных пятна, что-то буркнул и бросился к двери.

— Ну? — лениво спросил стоявший у «ауди» Стаc.

— Он занят, — быстро ответил парень.

— Лады, — усмехнулся Стаc. — Держи. — Он кинул ему связку ключей. — Отгони тачку с этими, — мотнул головой Стас на троих привязанных друг к другу убитых, — куда-нибудь. Олич сказала, чтобы это Эдька сделал. Я по…

— Подожди, — оглянувшись, решился парень. — Тут майор Степанюк. Он мазу за Эдьку держал. У него…

— Мне эти дела до лампочки, — пренебрежительно бросил Стаc. — Пусть…

— Майор Эдика замочил, — торопливо продолжил парень, — а я майора сделал.

«Удар у тебя отработанный», — мысленно похвалил его видевший все Стаc.

Стас подогнал машину с убитыми к охотничьему домику, где последнее время обитал Эдик. Сказал подошедшему охраннику, что Олич велела троих мертвяков куда-нибудь закурковать. Говорил уверенно и даже нагло. Парень вошел в домик. Стас, решив подстраховаться, подскочил к окну. О чем был разговор, он не узнал, но окончание ему понравилось. Сразу перестроившись — в этом помог богатый опыт киллера, — решил разыграть все иначе.

— Ладно, — кивнул он. — Садись за руль. Сейчас и этих туда сунем и отвезем куда-нибудь. Подгони тачку к дверям. Нет, лучше я сам, — тут же передумал он. — Ты давай вытаскивай Эдика и ментенка.

Как только парень вошел в домик, Стаc быстро достал из бардачка пакет и забросил его в открытое окно стоявшей рядом «волги», как он понял, машины майора. Первым парень вынес на плечах милиционера. Едва он, почти не сгибаясь под грузом, подошел к «волге», Стаc резко ударил его ногой в пах. Взвыв, парень под тяжестью тела упал лицом вниз. Станислав отбежал на несколько метров, направил антенну пульта дистанционного управления на «волгу», нажал кнопку пуска. Ахнул короткий взрыв. Стаc стремительно побежал вниз. Подошвы кроссовок были обработаны отваром перца и махорки, и он был уверен, что собаки следа не возьмут. К тому же картина для милиции была достаточно ясной. Майор, имевший с Эдиком связь — угрозыск наверняка знал об этом, — что-то не поделил с ним и пристрелил. Тот, видимо, тоже хотел убрать мента, переставшего быть нужным после смерти Олич, и подложил в машину взрывчатку. Пристрелив Эдика, майор подошел к машине, где на него напал привезший троих убитых боевик Эдика. Где и за что были убиты эти трое, милиции предстояло решить самой. В это время сработало взрывное устройство. И грохнул еще один взрыв.

«Бензобак „ауди“, — довольно улыбнулся Стаc. Он присел у ручья и умылся. — Что затеял Артем? — думал он. — Зачем ему те здоровяки Олич? Что он хочет на самом деле? Маршал был готов пожертвовать Белым. Почему? Сначала мне показалось, что они больше чем просто сообщники. Что же хочет Артем?»

«Надеюсь, у Стаса все получится», — остановив мотоцикл, который он взял напрокат у одного пьянчуги за три бутылки водки, подумал Маршал. Заглушив мотор, посмотрел на заброшенное здание бывшей метеостанции. Только он сделал шаг вперед, как услышал за спиной тихий угрожающий голос:

— Стоять. Руки медленно в стороны и так же медленно сцепи их на затылке.

Маршал сделал это.

— Осторожно сядь, — потребовал тот же голос. — И мордой вниз.

— Это я, — стараясь говорить уверенно, но уже сожалея о визите, бросил Маршал, выполняя и второе требование.

— Что пришел? — раздался голос справа. — Майя Яновна говорила, что контакты только во время тренировки.

— Олич погибла, — сжавшись в ожидании удара, сказал Маршал.

— Как? — равнодушно спросил первый голос.

— Ты, может, скажешь, — спросил длинноволосый мужчина в темных очках, — какого тебе надо?

— Спрашивать буду я, гражданин Ломакин, — ухмыльнулся стоящий перед ним рыжебородый здоровяк.

— Это о чем же? — уже с беспокойством поинтересовался длинноволосый.

— Вот что, — спокойно посоветовал подошедший к нему кудрявый верзила. — Сейчас ты спокойно идешь к машине. Поднимать шум не советую.

— Подожди-ка… — В глазах мужчины плеснулся страх. — Кто вы? Куда вы меня…

— Отдел по борьбе с организованной преступностью. — Рыжебородый поднес к его глазам раскрытое удостоверение. — Тебе просто зададут несколько вопросов.

— Понятно, — облегченно вздохнул длинноволосый. — Это снова про спор с якутом. Так я уже говорил, что не думал, будто он нач…

— Нам нужно вас доставить — уже нетерпеливо сказал кудрявый. — Там все расскажете.

— Зачем ему этот мужик? — стоя у раскрытой дверцы «семерки», спросил белоусый амбал.

— Не знаю, — пожал плечами сидящий за рулем атлет с загорелой лысиной, — он не объяснял. Лично мне все равно. Платит он хорошо. Что еще надо? Олич погибла. К тому же с золотом…

— Ведут, — предостерегающе сказал амбал.

Маршал посмотрел на часы. Скоро придут. Сегодня все решится. Нервно пробарабанив по столу пальцами, закурил. Как поведет себя Белый? Этот вопрос мучил его последнее время. Хорошо бы, Стаc оказался прав, и Белый, пусть немного повозмущавшись, примет участие сестры как неизбежность. Разговор с четырьмя здоровяками Олич оказался куда проще, чем он предполагал. Он и решился на визит к ним благодаря полученной от Майи Яновны характеристике: «Все они крепкие, тренированные болваны. Они несколько лет ходили у меня в цепных псах. И я научила их, не думая, делать то, что мне нужно. Сейчас я специально засветила их в угро по мелочам. Пришлось потратиться, — смеясь, добавила она, — но скупой платит дважды».

Все это он и высказал внимательно слушавшим его здоровякам и предложил работать вместе по тому же, правда, немного измененному плану, пообещав равный пооцент от партии захваченного золота. Подтверждая свою щедрость, скрепя сердце отдал последние двести тысяч за то, что они сейчас должны сделать. Узнав, что у двоих есть фальшивые удостоверения ОБОЛ, обрадовался. Немного посовещавшись, все четверо согласились. Маршал в который раз мысленно прошелся по своему, только ему известному плану. Все должно получиться. Он криво улыбнулся: «Надеюсь, за совершенное мне придется отвечать только перед Господом Богом. Он, конечно, отдаст меня в преисподнюю. Но это будет там. — Он махнул рукой в небо. — На земле я хочу дожить отведенное мне время с любимой женщиной в достатке, зная, что после смерти дети, а они обязательно у нас будут, сын и дочка, тоже не будут нищими. Сейчас следует опасаться только Стаса. Умен, — вздохнул Маршал, — и знает, что хочет. Он здорово помог, ликвидатор отличный. И ловко сводит концы с концами. Но главное — Белый. Как он воспримет…»

— Здорово!

В комнату вошел Стаc. Следом Кощей и Влас. Услышав их голоса, вышел Иван. Пытливо вглядевшись в его лицо. Маршал отметил едва заметное, но все же ожесточение. Маршала не волновало будущее этих молодых, полностью доверившихся ему парней. Он знал, что хочет, и шел к этому, не останавливаясь ни перед чем. Ибо прекрасно понимал, что на второй раз его просто не хватит.

— Привет, — в комнату вошел Белый. — Ну давай, — закурив, сел к столу. — Что у тебя за план?

— Ну почему ты не хочешь уехать? — в который Уже раз Толик спросил Нику.

— Знаешь, — вздохнула она, — я не могу, да и не хочу обманывать тебя. Поэтому скажу только одно: ты должен, просто обязан уехать. Я люблю тебя и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Понимаю, — заметив протест в его глазах, торопливо добавила Ника. — Ты мужик и считаешь, что о нашем будущем должен заботиться ты. Но, Толька, — опустила она голову, — я не могу сказать тебе ничего. И очень хотела бы, чтобы ты вообще никогда и ничего не узнал. Я просто прошу, умоляю тебя: уезжай. Сегодня же.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Анатолий, — я уеду. Но, надеюсь, когда ты вернешься, я смогу спросить?

— Как только закончится золотопромывочный сезон, — облегченно вздохнула Ника, — я приеду. Дам тебе телеграмму, и ты встретишь меня в Москве.

— Начнем.

Подойдя к видеомагнитофону, Маршал вставил кассету и включил изображение. Нажал кнопку. На экране появился подробный план Сусумана. Несколько мест были помечены точками, а три — крестами. Пунктирной линией был обозначен маршрут. Это поняли все.

— С девяти до десяти, — словно читая лекцию, монотонно начал Маршал, — от золотоприемной районной кассы отходит микроавтобус с золотом. Оно в контейнерах. Вес разный. После отбора шлихов и крупных камней золото пломбируется, указывается его вес в том виде, в каком оно загружается в контейнер. Контейнер для перевозки золота внешне похож на солдатский термос, только гораздо большего размера. Закрывается крышкой, которая закручивается двумя «барашками». Смотрите внимательно. — Артем сдвинул изображение плана, и все увидели высокую продолговатую емкость. Дав рассмотреть контейнер, Маршал вновь поменял изображение и увеличил крышку контейнера. — Вот это и есть «барашки». — Он коснулся концом карандаша двух гаек с упорами для пальцев. — Контейнеры, — так же монотонно продолжил он, — должны остаться в автобусе. Точное количество контейнеров, а следовательно, и перевозимого золота знать невозможно. Но то, что от ста килограммов до ста пятидесяти, это точно. Может, минус десять килограммов, а плюс может быть и пятьдесят. В данное время я внимательно следил за прессой, где ежедневно давались сведения о добыче золота. И, по моим подсчетам, вышло, что в автобусе будет не менее ста двадцати килограммов.

— Мать и папашка, — выразил восхищение Белый, — по двадцати кэгэ на рыло. Да мы и Рокфеллера, на хрен, обуем, — подмигнул он округлившим глаза парням.

— Его сначала надо взять, — охладил всех спокойный голос Стаса.

— От кассы автобус с золотом, — снова остановил на экране план города Маршал, — идет по улице Седова. — Концом карандаша провел по пунктирной линии. — Пересекает проспект и двигается по улице Центральной. Вот тут, — ткнул острием карандаша, — сворачивает в переулок. До выезда на трассу остается пятьдесят метров по переулку и восемьсот метров по грунтовой рабочей дороге. — Давая всем понять, что это сказано не просто так, замолчал.

— Да здесь все дороги грунтовые, — заметил Станислав, — кроме районных центров.

— Из переулка, — повторил Маршал, — автобус выезжает на рабочую дорогу, которая затем уходит н драгу. Автобус же выезжает на трассу, где и включается передатчик, по которому через определенное время подаются сигналы. В случае чего-то непредвиденного сидящий рядом с водителем охранник нажимает кнопку тревоги. После включения передатчика из центра автобус отслеживают звуковым локатором. С момента отъезда от кассы и до выезда на трассу автобусу отводится сорок восемь минут. По Сусуману автобус движется со скоростью сорок пять километров. На этот счет водителю даны строгие указания. Охранников четверо. Трое в салоне и один рядом с водителем. Охрана вооружена автоматами. У водителя пистолет. У старшего охранника находится пульт центрального замка, блокирующего запоры изнутри. Автобус бронирован. Стекла тоже. Несколько секунд все молчали.

— Ни хрена себе, — пробормотал Белый, — уха из петуха. Как же эту бронетехнику на уши ставить?

— Это переулок. — Не обратив внимания на реплику Белого, Маршал убрал с экрана изображение всего плана и выставил только переулок. — Здесь, — коснулся он кончиком карандаша черного креста, — автобус сбрасывает скорость до двадцати километров. Здесь мы его и возьмем. Отсюда, — показал Маршал две точки на плане, — двое будут стрелять В шофера и старшего охранника. Двое будут бить с боков, как в плане Олич. Третьего охранника в салоне придется кончать уже после. Это, конечно, волокита, но выхода нет. Ты, — посмотрел он на Зверобоя, — занимаешь позицию здесь. — Снова на экране появился путь следования автобуса. Маршал указал место, где должен находиться Иван. — По сигналу блокируешь выезд оперативных машин милиции. Как, скажу чуть позже. Ты, — обратился он к Стасу, — вертолетную площадку. Влас, Кощей стреляют справа в автобус. Белый и я — в водителя и охранника через передние стекла после того, как он остановится. Попадешь, — заметив, что Алексей хочет что-то сказать, он опередил его.

— Это с какого хрена этот танк остановится? — не понял Белый.

— Все просто, — вдруг рассмеялся Маршал. — Расчет на то, что за рулем автобуса будет опытный водитель. Он знает, как действовать в случае нападения. А то, что ему предложим мы, заставит его остановить автобус. Ты и ты, — посмотрел он на Зверобоя и Стаса, — подождите в другой комнате. Каждый должен знать только то, что он должен делать. С вами буду говорить отдельно.

Стас, сразу встав, вышел. Иван удивленно посмотрел на Маршала и тоже вышел.

— Все было бы гораздо легче, если бы у нас был еще один человек, — вздохнул Маршал. — А еще лучше — двое. Впрочем, ладно, — усмехнулся он, — будем исходить из того, что имеем. Словом, вот как все должно быть.

— Слышь, — неожиданно спросил Белый, — а почему Олич заставляла стрелять сбоку, а не в стекла?

— Потому, — ответил Маршал, — что стрелять спереди, но сбоку трудно. Вероятность попадания мала. В этом же случае мы будем стрелять с трех метров.

— Что? — удивился Белый. — Это…

— Ты бьешь охранника, — прервал его Маршал, — я шофера. Завтра каждого свожу на место и покажу, где он будет и что должен делать.

— А ты, по натуре, Маршал, — одобрительно заметил Белый. — Башка варит. Короче, давай поподробнее, кто что и с чем хавать будет.

Стоя у двери, Анатолий испуганно замер. Он понял, что Маршал и его друзья готовят серьезное преступление. Первым его порывом было найти Нику и все рассказать ей. Но, желая дослушать, Толик приник ухом к двери. После разговора с Никой он пошел к Алексею, чтобы тот помог ему уговорить Нику не настаивать на его отъезде. Не застав его дома, направился в Дебин, к Маршалу. На такси он приехал к дому раньше Белого. Но сразу туда не пошел. А увидев поочередно появившихся парней и незнакомого ему мужчину, Стаса, выждал. Только когда приехал Белый, Толик осторожно вошел в подъезд. Разговор он слышал почти с самого начала. И брошенные вскользь слова Артема — «…если бы у нас был еще один человек…», — задели его. Толик понял, что потому он и не пошел к Нике. Участие в налете — это преступление. Ведь при нападении будут убиты охранники и водитель. Но, с другой стороны, это большие деньги, ради них он и приехал на Колыму. Анатолий уже не слушал, что там, за дверью, говорил Маршал. Помотав головой, он вытер неожиданно вспотевший лоб и кивнул. Шумно выдохнул, рывком открыл дверь, шагнул в комнату. Маршал в стремительном прыжке достал ногой дверь и сильным толчком в спину вытолкнул Анатолия вперед. Белый с ножом в руке схватил парня за ворот.

— Ты какого здесь делаешь? — угрожающе спросил он.

— Я все слышал, — прошептал перепуганный Толик. — И хочу участвовать с вами. Вы же говорили, что вам не хватает людей, — повернулся он к открывшему дверь и осмотревшему лестничную площадку Маршалу.

— Я тебя на куски порежу! — Белый чувствительно ткнул его острием ножа в живот. — Вали отсюда и забудь все, въехал?

— Ты хочешь быть в деле? — удивленно спросил Маршал.

— Да, — кивнул Анатолий, — хочу. Мне нужны деньги. — Он рывком сбросил руку Белого. — Я готов на все. Я хочу иметь семью и не бояться будущего. Я буду стрелять, — чуть слышно проговорил он. — Возьмите меня.

— Да иди ты, — цыкнул Белый, — стрелок хренов. Дергай в темпе вальса. — Он с силой толкнул Анатолия к двери. — Но если…

— У нас нет выбора, — пожал плечами Маршал. — Или он с нами, или… — Кашлянув, замолчал.

— С нами? — насмешливо переспросил Белый. — Да он учитель географии, а ты его…

— Я тоже не кончал факультетов бандитизма, — серьезно проговорил Маршал, — но, если ты считаешь, что он не подходит, тогда… — Он провел ногтем большого пальца по горлу.

— Так это… — неожиданно растерялся Белый. — Он же никому не пискнет. Он же…

— На карту поставлено все, — резко проговорил Маршал. — И я не хочу уповать на случай. Выбор за тобой.

— Постой, Артем, — порывисто поднялся Влас, — ты хочешь…

— Заткнись, — не оборачиваясь, зло оборвал его Маршал.

— Да вы что? — Анатолий испуганно отшатнулся к двери. — Я хо…

— Решай, — сказал Белому Маршал.

— В рот компот, — растерялся Алексей. — А как же Ника?

Ухмыльнувшись, Маршал хотел что-то сказать, но его опередил взволнованный женский голос:

— Нет! Толик не должен…

— Ника! — в один голос воскликнули Анатолий и Белый.

— Не бери его, — шагнув к Маршалу, сказала Ника. — Если возьмешь Тольку, ничего не будет. Я отказываюсь по…

— Ты что буробишь?! — Белый подскочил к сестpe. Схватил за плечи и повернул к себе. — Тронулась?! В чем ты… — Словно поперхнувшись, замолчал. Оттолкнул ее и повернулся к Артему. — Ты? — рыкнул он. — Сука! Ты ее втянул!

Со щелчком выскочило лезвие пружинного ножа.

— Я сама! — Загородив собой спокойно стоявшего Маршала, Ника посмотрела в глаза брату. — Я придумала это! — Она кивнула на экран видеомагнитофона. — Я, понимаешь? Я ему предложила план. — Она замолчала и опустила голову.

— Убью! — взревел Белый и взмахнул рукой с ножом.

Анатолий сильным ударом по кисти выбил нож и, прыгнув вперед, загородил собой девушку.

— Сука! — Тряхнув рукой, Белый подхватил табуретку.

— Стоять, — услышал он негромкий голос. Повернувшись, увидел стоящего у двери в другую комнату Стаса с револьвером. — Ставки сделаны, — всматриваясь в перекошенное яростью лицо Белого, проговорил тот. — Карты сданы. Уходить с кона поздно. Или мы все подохнем, или выиграем. Теперь все зависит от тебя.

— Как ты могла? — прошептал потрясенный Толик. — Зачем? Ведь…

— Мне надоело быть нищей, — дрожащим голосом сказала Ника. — Я не хотела, просто как бы играла. И понимаешь, все получалось. Я в переулке трижды проверяла. И все получалось. Только водитель чтоб был другой. Я специально выбирала разных. И оба останавливались.

— Что ты проверяла?! — заорал Белый. — Да я те…

— Делай внушение потише, — спокойно сказал Маршал, — иначе я не удивлюсь, если сейчас сюда явится милиция. Вас за квартал слышно. Мы здесь, а не в камерах, только потому, что соседи на работе.

— Вот что, — по-прежнему зло, но намного тише обратился Белый к сестре, — сегодня же уматывай отсюда вместе с…

— Я никуда не поеду, — отчетливо сказала она, — и не буду ничего делать только в том случае… — Девушка подняла нож и протянула брату. — Если ты убьешь меня, понял?

— Тебе придется сначала убить меня, — холодно проговорил Стаc, — а это трудно. Я хочу жить. И поэтому буду участвовать в деле с ней. С тобой или без тебя.

Отшатнувшись от ножа в вытянутой руке сестры, Белый затравленно оглянулся.

— Продолжим, — спокойно, словно предлагая заняться работой после перекура, проговорил Маршал.

— Так, — посмотрев на экран, еле слышно спросил Белый, — ты при…

— Да, — кивнула Ника. — И фотографии мои. Артем перепроверил. Все получается. Только я хотела без крови, — вздохнула Ника, — но…

— Без крови здесь не выйдет, — твердо сказал Маршал, — но ты ее не увидишь. Твое дело дать сигнал.

— Какой сигнал? — недоуменно посмотрел на него Белый.

— Время отправления автобуса, — ответила за Маршала Ника. — До переулка он едет ровно двадцать две минуты. Каждый засечет время. Стрелки через восемнадцать минут занимают позицию. Те, кто блокирует милицию и вертолет, начинают действовать через семнадцать с половиной минут после сигнала об отправлении автобуса. Времени на захват золота не больше восьми минут, потому что на машине с места нападения можно будет ехать только десять минут. Это до места, где можно отсидеться.

— Ни хрена себе… — Белый уставился на сестру. — Я хочу жить, — упрямо проговорила она, — иметь мужа и детей и не думать о том, как накормить ребенка и одеть его. К тому же мы еще молоды… — Она прижалась к изумленному Анатолию. — И прошу, Лешка, не мешай. У нас все получится.

— Ника, — сказал Маршал, — объясни им все, а я проинструктирую Стаса и Ивана.

Вконец растерявшийся Белый проводил взглядом выходящего в соседнюю комнату Маршала.

— Белый в нокауте, — закрыв за Маршалом дверь, усмехнулся Стаc.

— Очухается, — сказал Маршал.

— Как в дело вписываются четверо амбалов покойной Олич? — неожиданно спросил Станислав.

— А почему тебя это интересует?

— Мы в одной упряжке. К тому же, если ты решил…

— Стас, давай каждый заниматься своим. Если бы я решил их убрать, ты бы об этом знал.

— Вот потому, что ты не хочешь их убирать, — внимательно посмотрел на него Стаc, — я и спрашиваю. Получается, что у тебя в запасе четыре игрока. Мне это не нравится. Я бы хотел знать…

— Эти четверо, — недовольно проговорил Маршал, — совершат нападение на автобус. И не в переулке, а там, где этого хотела Олич. А теперь давай-те перейдем к делу.

Маршал положил на стол карту Сусумана.

— Сегодня выборы, — зевнул рыжебородый.

— Ну и что? — протирая автомат, дернул мускулистыми плечами лысый.

— А то, — усмехнулся куривший у окна кудрявый, — что мы по-своему поздравим вновь избранного президента. Если останется Ельцин, докажем, что преступность растет. Победят коммунисты, покажем, что этим недовольны многие и налет — одна из акций неприятия их светлой идеи.

— А мне так один черт, — подрезая светлые усы, проворчал четвертый. — Денег ухватить, пока возможность есть, а потом хоть трава не расти.

— Как там наш гость? — перевел разговор рыжебородый.

— Как приговоренный к смерти, — усмехнулся лысый, — даже в сортир не просится. Интересно, — отложив автомат, посмотрел он на рыжебородого, — зачем он нужен Маршалу?

— Не наше это дело, — равнодушно заметил усатый, — меньше знаешь, и голова болеть не будет. Лично мне Маршал подходит. Он думать умеет и нас не за сторожевых псов держит. К тому же дело крупное. И…

— Дело слишком крупное, — закончил за него рыжебородый. — Как говорится, да поможет нам Бог. И хватит обсуждений, давайте что-нибудь сварим. Пожрать очень даже не помешает.

— Здорово.

В открытую дверь вошел Маршал. Четверо молча кивнули.

— Работаем завтра, — доставая сигареты, сообщил он. — Это, с одной стороны, даже хорошо. Сейчас всех лихорадит — кто победит? И даже самый далекий от политики человек пытается угадать, кто же придет к власти. Если судить по результатам первых выборов, то вполне реален приход к власти коммунистов. Но, с другой стороны, понятно, что Ельцин за просто так власть не отдаст.

Рассуждая на особо модную в эти дни тему, Маршал пытливо, пытаясь понять их настроение, всматривался в лицо каждого. О них он почти ничего не знал. Судя по физическим данным и их умению обращаться с оружием, все четверо были отлично подготовленными солдатами.

«Даже в случае ареста, — мысленно усмехнулся — ни один сказать обо мне ничего не сможет. Mapшал, и все. Тем более что Маршала я милиции подарю. Да и из них живым не дастся никто».

Из-за этого Артем и начал разыгрывать многоходовую комбинацию. Он был уверен в успехе, потому что знал то, чего не знала даже Ника. «Девчонка — молодец», — вспомнил он девушку. Тогда, после ее неожиданного предложения, он весьма критически отнесся к ее словам о том, что она разработала план ограбления перевозящего золото автобуса. Но, прочитав просто из любопытства, что могла придумать девчонка, был поражен. К тому же Ника сказала ему, что она дважды проверила свой план. И только одну весьма существенную деталь опустила сестра Белого. Но это было на руку Маршалу, и он не стал заострять на этом внимание остальных. Маршал вошел в комнату, где сидел привязанный к старой батарее Ломакин. Он встретил Маршала испуганным, напряженным взглядом.

— Скоро все кончится, — криво улыбаясь, сказал ему Маршал. — Ты войдешь в историю криминальной России.

— Что тебе надо?! — истерически закричал Ломакин.

Маршал вышел.

— Что он? — спросил рыжебородый.

— Завтра, как только я выйду на связь, — сказал Маршал, — направляйтесь к месту. Его возьмете с собой. Но на руках не должно быть следов от веревок или наручников. И вид нормальный. Не бить, поняли?

— Подожди, — недоуменно посмотрел на него усатый, — завтра же выбо…

— Они сегодня, — прервал его рыжебородый и, глядя на Маршала, кивнул. — Все сделаем в лучшем виде.

— Ты понимаешь, во что ввязался? — со слезами на глазах спросила Ника. — Ведь вас могут…

— А ты? — перебил ее Анатолий. — Как ты вообще могла? Ведь будут убивать людей. Ты это понимаешь? Как же…

— Мне надоело быть народницей! — воскликнула она. — Мы учим детей и живем без денег. К тому же говорить об этом уже поздно. Ты не подумал, как после всего, что произойдет, мы будем смотреть друг другу в глаза? Ведь по нашей вине будут убиты, как минимум, пятеро. Если бы ты не знал об этом, мне было бы легче, потому что…

— Еще не поздно все отменить, — горячо проговорил Толик. — Откажись, и все. Они ничего не смогут нам сделать. К тому же…

— Я не хочу отказываться! — Ника с вызовом посмотрела на Анатолия. — Хотя бы потому, что желаю быть матерью. Да, я сначала вроде бы играла в ограбление. И это увлекло меня. Я вдруг неожиданно почувствовала, что смогу это сделать. Пусть там погибнут люди. Пусть, — крикнула Ника, — но кто мне ответит, почему я, молодая женщина, работая, не получаю зарплату? Почему? Учитель — одна из самых тяжелых и нужных в жизни профессий. Так почему мы должны жить в нищете?! Мы честно отдаем свои знания и молодость школе и детям. Не важно, где — в городе или селе. Когда я впервые вошла в класс и увидела глаза учеников, то почувствовала смущение и гордость. Они верили мне и ждали, что я скажу. Потому что я УЧИТЕЛЬ. На уроке не только ведешь занятия по предмету. Пусть невольно, но делишься с учениками и своей жизненной позицией. Знаешь, — тяжко вздохнула Ника, — я знала о том, что мама сказала тебе про золото. Потому что это я придумала. Я была уверена, что ты поедешь на Колыму и сможешь заработать денег. Я сама, когда на поезде проезжала Тамбов, в котором должна была быть на сессии, чуть было не вышла. Но затем поняла, что больше не смогу быть тем, кем была. Учительницей и одновременно другом, своей для мальчишек и девчонок. Во мне что-то сломалось. В последнее время я стала испытывать раздражение при одном только упоминании о школе. Впрочем, — вздохнула девушка, — это уже все в прошлом. А настоящее будет завтра. Или мы будем богатыми, или потеряем все. Я ужасно боюсь тюрьмы. И если узнаю о том, что вас арестовали, убью себя. Мне страшно, — задрожавшим голосом призналась Ника, — но я не отступлю. Я люблю тебя, Толька. Ты примешь меня такой, какой Я стала?

— Ты для меня всегда одна, — обнимая ее, прошептал он. — Я люблю тебя, и поэтому не задавай глупых вопросов. И знаешь, — вдруг улыбнулся он, — у нас все получится. Мы будем счастливы.

— Зная, что из-за нас погибли люди? — чуть слышно спросила Ника.

— Не надо, — попросил Толик, — потому что мне и так трудно перешагнуть через это. Ты же знаешь, я не мясник, — немного виновато сказал он. — Но, видно, именно так угодно там. — Он дернул головой вверх. — Для того чтобы мы были счастливы, нам придется пройти и через это. Мне тоже не по себе. Больше того — страшно. Нет, — помотал он головой, — не потому, что придется стрелять в людей. Я боюсь тюрьмы. И если почувствую, что все, застрелюсь.

Стоя на краю крыши, Зверобой вгляделся в освещенное здание УВД. Вздохнув, отошел. Достал сигарету, сел на прохладную крышу.

— Завтра, — прошептал он. — Осталось совсем немного времени, и все кончится. С первым нажатием на курок. — Он поднял голову, всмотрелся в звездное небо. — Зачем мне все это? — спросил себя парень. — Когда-то я гордился тем, что умею метко и быстро стрелять. И сейчас настал тот момент, когда, сделав выстрел, перешагнешь невидимую черту. Я буду стрелять! Буду!

— Тяжелое… — Влас, приподняв бронебойное ружье, посмотрел на Кощея.

— Как думаешь, — спросил Кощей, — получится?

— Думаю, да, — кивнул Влас. — Маршал не из тех, кто проигрывает. Лично мне все это нравится. Я впервые почувствовал себя мужиком. К тому же почти все зависит от нас. Зато потом, — блаженно потянулся Влас, — мы будем…

— Трупами, — не дал договорить Николай, — если промахнемся, хана всем. Из-за брони мы золото, если кто-то из охранников будет жив, не достанем.

— Целься лучше, — с усмешкой посоветовал Влас. — Лично я попаду.

Повертев в руках фиксирующее устройство, Стас зацепил его на руле и нажал педаль газа. Груженный пятью бочками солярки ГАЗ-58 будет идти ровно. К одной из бочек он прикрепит взрывное устройство.

— Идея — класс, — пробормотал он. — Но вот то, что Артем молчит про четверых здоровяков, плохо. Не люблю неясности. Он говорил, что это след для милиции. Но какого черта не объяснит, как это будет.

Стас решил идти до конца. Хотя бы потому, что в случае удачи он сможет абсолютно все. Сегодня настоящая сила — деньги. И чем их больше, тем ты могущественнее.

Растерев окурок, Белый закурил снова. Ника при-Думала нападение на золото! Выматерившись, он снова нервно заходил по комнате. То, что он узнал, потрясло видавшего виды уголовника. Его сестра придумала план захвата золота! Остановившись у раскрытого окна, несколько раз затянувшись, Белый выщелкнул окурок.

— Да какого хрена я уши ломаю, — беспомощно, словно признавая свое поражение, пробормотал он. — Сделать уже ничего нельзя. Теперь надо, чтобы все прошло на большой палец. Иначе, — представив, что произойдет в случае неудачи, он снова выругался.

— Ну вот. — Не зажигая света, Маршал вошел в комнату. — Завтра — дело. Все получится, — словно убеждая кого-то, сказал он. — Иначе все. К черту «иначе»! Все будет так, как задумано. Осечки быть не должно. И не будет!

Проводив взглядом четверых рослых охранников, выносивших опломбированные контейнеры с золотом, Ника порывисто отвернулась. Она знала, что будет с ними. А ведь несколько минут назад один из автоматчиков взахлеб рассказывал о родившемся неделю назад сынишке, и видно было, как он счастлив. Закрыв глаза, Ника тяжело вздохнула.

— Что с тобой? — спросила напарница.

— Зубы болят… — Дотронувшись до щеки, Ника поморщилась. — Спасу нет.

— Кусочек сала положи на десну, — посоветовала напарница. — Я читала, что помогает.

Кивнув, Ника посмотрела в зарешеченное окно. Как только дверца автобуса захлопнулась, нажала кнопку настроенного на определенную волну передатчика. Теперь от него следовало избавиться.

— Я в туалет, — поднимаясь, сказала она.

Маршал посмотрел на часы.

— Скорее бы, — выдохнул он. Кощей и Зверобой явно нервничали. Влас спокойно курил. Катавший желваки Белый был озабочен только одним — безопасностью сестры. Анатолий, вытирая липкий пот страха, уже не раз пожалел о том, что напросился на участие. Его не волновало то, что придется стрелять по людям. Что будет с ним в случае неудачи? Вот что конкретно волновало Толика. С непроницаемым лицом сидел в кабине грузовика Стаc. На сиденье рядом лежало устройство для удержания руля. Тонко пропищал приемник.

— К месту, — поднимаясь, бросил Стаc.

— Сверим часы, — предложил Маршал. — Восемь часов двадцать девять минут сорок секунд. В восемь сорок семь мы занимаем позицию в переулке. За минуту до этого вы делаете свою работу. Ты бьешь всех, кто попытается выйти из здания или ворот УВД. Через шесть минут отходишь, понял? — спросил Маршал Зверобоя.

Тот кивнул и пошел к мотоциклу.

— Ты свое дело знаешь. — Маршал повернулся к Станиславу.

— Все будет о'кей, — усмехнулся тот и тронул грузовик, в кузове которого были бочки с соляркой.

— Мы к переулку, — шагнул к рафику Маршал. — Не забудь мячик, — напомнил он Власу. — Как только автобус войдет в переулок, несильно бросишь его.

— На кой хрен? — удивился Белый.

— Нужно, — коротко ответил Маршал. Белый удивленно и недоверчиво хмыкнул, но промолчал.

— Мы с тобой, — обратился к нему Маршал, — занимаем позиции там, где были вчера. Ружья уже на месте. Как только автобус тормознет, стреляют все. Ты бьешь в правый нижний угол окна, — сказал он Толику. — Дальше по плану. До конца переулка вы должны выбросить контейнеры и выпрыгнуть сами.

— А ты? — не понял Белый.

— За меня не волнуйся, — усмехнулся Маршал. — Что делать дальше, знает каждый. Удачи всем! — Он вскинул сжатый кулак.

Зверобой прижал к плечу приклад винтовки с оптическим прицелом, поймал на мушку один из пяти ящиков в кузове стоящего перед воротами УВД грузовика.

ЗИЛ-130 быстро ехал к закрытым воротам вертолетной площадки. Закрепив на руле устройство и до отказа открутив болт, Стаc вдавил педаль газа нижним упором. Усмехнувшись, распахнул дверцу, встал на подножку и спрыгнул. Сжавшись, перекатился, вскочил и бросился в ближайший двор. Разогнавшийся грузовик легко протаранил ворота, подмял не успевшего отскочить человека с большим пистолетом и, почти не сбавляя, скорости помчался к вертолету. Вдогонку ему стреляли трое. Завернув за угол. Стаc остановился, разбросал толовые шашки, вытащил пульт. Высунувшись из-за угла, направил антенну на подъезжавший к вертолету грузовик и нажал кнопку. Громыхнул взрыв. Словно продолжая его отголосок, несколько раз рванули шашки. Вспыхнули бочки с соляркой. Стаc побежал к стоявшему во дворе рафику. Уселся и повернул ключ зажигания. И только тут заметил прикрепленную к панели записку. «Ты был прав», — прочитал он. Рванулся, но выскочить не успел. Глухо взорвалось сиденье, и почти сразу рванул бензобак.

Зверобой выстрелил. Около ворот УВД оглушительно взорвался подогнанный Анатолием ГАЗ-53. Передернув затвор, уложил выскочившего милиционера. Вспомнив полученные от Маршала инструкции, дважды выстрелил по окнам.

— Он на крыше! — услышал Иван громкий крик. Высунувшись, тут же отдернул голову. Высекая искры, по краю крыши вжикнули две пули. Иван вскочил и, пригибаясь, бросился к пожарной лестнице. Подбежав, схватился за поручень. Снизу защелкали выстрелы. Мгновенно побледнев, Иван достал из кармана патроны, набил казенник винтовки. Он не мог понять, как его засекли. На плоской крыше соседнего дома появились трое с автоматами. Автоматные очереди заставили Зверобоя упасть и перекатиться за широкую трубу.

— Нет, — прошептал он, — я уйду, я смогу. Над ним просвистели пули. Дослав патрон в ствол, Иван вскочил и по-индейски, от бедра выстрелил. Один из автоматчиков на крыше соседнего дома выронил автомат, упал и расслабленно замер. Двое других длинными очередями расстреляли рожки. Оба бросили руки к висевшим на ремне запасным. В это время передернувший затвор винтовки Зверобой выстрелил. Еще один распластался на крыше. Третий, петляя, бросился в сторону.

— Боишься, сволочь! — закричав, Иван вскинул винтовку и нажал на курок.

Сухо щелкнул боек. Зверобой передернул затвор. За его спиной двое, взобравшиеся по пожарной лестнице, вскинув автоматы, в один голос крикнули:

— Руки вверх! Замер! Не…

С поворотом, падая на бок, Иван выстрелил. Опередив его на какую-то долю секунды, автоматчики открыли огонь. Изрешеченный пулями Иван выронил винтовку, взмахнул руками, отступил назад и упал с крыши.

— Сволочь! — сказал один из нападавших. — Машину взорвал, ухлопал четверых, стреляет…

— Стрелял, — насмешливо поправил его второй. — Хорошо, кто-то позвонил и сказал, что снайпер на крыше. А так бы наделал делов и ушел.

— Винтовка старая. — Подойдя, первый поднял трехлинейку. — Кто он есть-то?

Замедлив и без того небольшую скорость, микроавтобус свернул в переулок. Сидящий рядом с водителем рослый мужчина в камуфляже, придерживая автомат, свободной рукой сунул в рот сигарету. Недовольно покосившись на него, шофер хотел что-то сказать.

— Кто не курит и не пьет, — понял его взгляд охранник, — тот здоровеньким помрет, — и хотел опустить стекло.

— Не положено, — успел заметить водитель. Увидев выскочивший из-за угла полуразрушенного дома большой желтый мяч, водитель сбросил скорость. Пуля из бронебойного ружья, оставив в стекле аккуратную дырочку, пробила голову охранника. Вторая распорола шею шофера. Сидевшему в салоне автоматчику пуля разворотила правый бок. Другой, с оторванной по локоть правой рукой, выронив автомат, с пронзительным криком пытался остановить хлеставшую из обрубка кровь, прижимая к ране платок. Третий, тот самый, у которого недавно родился сын, с раздробленным левым бедром, был без сознания. Подбежав к дверце водителя. Маршал открыл ее полученным от Олич ключом. Рывком выдернул водителя и забрался в кабину. Открыл дверцу со стороны охранника, вытолкнул его тело и тронул микроавтобус. Подбежавший с другой стороны Белый столкнул труп охранника в заброшенный котлован, догнал автобус. Маршал подал ему ключ от двери в салон. За Белым в кабину забрался Влас.

— Есть! — распахнув дверцу, крикнул Белый. Выстрелом из нагана свалил рванувшегося к кабине охранника с оторванной кистью. Что-то весело крикнув, Белый вошел в залитый кровью салон. Следом шагнул Влас. Последним в кабину влез запыхавшийся Анатолий с заострившимся побледневшим лицом. Белый перешагнул через труп первого автоматчика, ухватившись за бронежилет убитого им охранника с оторванной рукой, сильным рывком сдвинул его влево. Сидящий в углу счастливый отец открыл затуманенные болью глаза и с коротким стоном потянулся к автомату. Кощей дважды выстрелил ему в голову. Белый резко обернулся. Кощей и Влас с перепачканными кровью руками деловито вытаскивали контейнеры с золотом на середину. Около дверцы в кабину, отвернувшись в сторону, сидел Анатолий. Его рвало.

Маршал посмотрел на часы. Из прикрепленного к панели передатчика уже несколько минут раздавался встревоженный мужской голос:

— «Турист»! Ответьте! «Турист»! Ответьте! Вот о чем не знала Ника. Везущий золото автобус прослеживался в пути радиосигналом. В случае его остановки оператор сразу выходил на связь. Одновременно с этим оповещались милиция и другие силовые ведомства. Вот поэтому Зверобой и стрелял у УВД по начиненной взрывчаткой машине, которую за полчаса до нападения оставил там Анатолий.

Поэтому Стаc должен был взорвать машину с соляркой на поле вертолетной площадки Это пусть на немного, но все же задержит поисковиков и тревожные группы. Но время шло стремительно, а выгрузка контейнеров с золотом еще не началась. Маршал с трудом удерживал себя от желания увеличить скорость. В этом случае грунтовая дорога со множеством выбоин здорово помешала бы выгрузке.

— Начали! — услышал Маршал веселый возглас Белого.

— Один оставьте! — снижая и без того небольшую скорость, напомнил Маршал.

Влас, Кощей и Анатолий вскрывали контейнеры и пересыпали тускло взблескивающее золото в кожаные ранцы. Белый поспешно застегивал крышки. Маршал увидел стремительно идущие навстречу милицейские «жигули». Криво улыбнувшись, глянул в зеркальце заднего вида. Увидев, что подельники с ранцами за плечами согласно плану готовятся к высадке, остановил микроавтобус. Первым выпрыгнул Белый. Следом Кощей. Последним соскочил Анатолий. Вправо от дороги стоял старый «запорожец», на котором должны были ехать Белый и Анатолий, на этом настоял Алексей. Слева — старый мотоцикл с коляской для Власа и Кощея.

— Менты! — крикнул Влас.

«Жигули» были в метре от микроавтобуса. Резко отпустив педаль сцепления. Маршал до упора вдавил газ и резко вывернул руль влево. Многотонная масса бронированного микроавтобуса врезалась в начавшие тормозить «жигули». «Жигули» перевернулись и соскользнули в придорожную канаву. Маршал выровнял микроавтобус и, набирая скорость, помчался по дороге.

— Что-то он мутит, — глядя на клубы пыли, поднятой микроавтобусом, пробормотал Белый.

Толик, забросив ранец на заднее сиденье, беспокойно оглядывался. Кощей и Влас подскочили к канаве и расстреливали двух пытавшихся вылезти милиционеров.

Ника, нервно теребя пряжку кобуры, вслушивалась во взволнованные голоса.

— …машину взорвали! Прямо перед райотделом! Снайпер, сволочь, троих уложил!

— …не может вертолет! — кричал кто-то в телефонную трубку. — Солярку рядом с ним запалили!

Ника уже знала, что двое налетчиков погибли. Как — она не поняла. Все началось внезапно. Девушка, зная, что на микроавтобус уже совершено нападение, была, однако, поражена, когда в здание золо-топриемной кассы стремительно вошли несколько человек. Она узнала начальника охраны, прокурора, начальника уголовного розыска. С ними были незнакомые мужчины. Оказывается, тревогу объявили операторы, находившиеся на связи с автобусом. И тут началось. Сразу несколько человек одновременно возбужденно и громко начали говорить по телефонам и специальным переговорным устройствам. Сумев понять, что из Дебина через некоторое время вылетит вертолет, Ника испуганно замерла.

— Успокойся, — по-своему поняла ее напарница. — Не уйдет никто из бандюг. Это ж надо! — Она всплеснула руками. — На автобус напали! Ну, подождите, — погрозила она кулаком, — дадут вам золото, сволочи!

— Они патрульную машину ГАИ расстреляли! — выйдя из кабинета, воскликнул начальник охраны. — Двое на мотоцикле и «запорожец». Сколько их в машине, неизвестно. Там участковый поблизости был, он и позвонил.

— Что же не вмешался?! — зло спросил начальник уголовного розыска.

— Где автобус?! — закричал директор районного отдела «СВЗ».

— По трассе дальше пошел, — ответил начальник охраны. — Бандиты, судя по всему, перебили охрану и захватили золото, — опустив голову, чуть слышно проговорил он.

Солидный директор звучно выматерился.

— Шкуру спущу, — процедил он, обращаясь к охраннику. — Ведь мы на этот броневичок уйму денег угробили. Как они внутрь попали?!

— Скорее всего, кто-то из охранников замешан, — предположил начальник утро.

— Предположения и выводы потом! — резко потребовал прокурор. — Сейчас этих гадов брать надо. В случае сопротивления стрелять на поражение!

— Брать живым кого-то надо, — возразил невысокий плотный человек. — Нападение разрабатывал не дурак. Вопросов много, а ответ знают только налетчики.

Бледная Ника, словно опасаясь, что ее может выдать бешено колотящееся сердце, приложила руку к груди.

— Не волнуйся, дочка, — сказал ей директор, — возьмем мы этих сукиных детей!

— Мотоциклистов нашли! — взмахнул рукой с сотовым телефоном молодой мужчина в джинсах.

Попавшая в ранец на спине пуля бросила сидевшего за рулем Власа вперед. Из пробитого ранца тонкой, вспыхивающей в солнечных лучах струйкой посыпалось золото. Сидевший в коляске Кощей обернулся и дважды выстрелил в догонявшую их машину, из которой стреляли двое. Почти одновременно взорвались колесо коляски и заднее колесо мотоцикла. Заюзив по дороге, мотоцикл съехал на обочину, дернулся и заглох. Кощей, кубарем скатившись с коляски, трижды выстрелил в машину и рванулся вниз по склону. Влас, словно при замедленной съемке, свалился с сиденья и упал на землю.

— Влас! — заорал Кощей, расстреливая на бегу обойму пистолета и барабан нагана.

Он побежал к мотоциклу, но попавшие в грудь пули остановили его. Взмахнув руками, выронив оружие, Кощей упал.

Выпущенные из автомата пули оставили в капоте «запорожца» несколько пробоин и продырявили сиденье.

— Валим! — Белый с пистолетом в руке выскочил из машины, трижды выстрелил в сторону бегущих к автомобилю солдат и, петляя, бросился вверх по склону. Анатолий, тоже с пистолетом в руке, побежал следом. Минуту назад их пытались остановить пятеро солдат ВВ. Потребовав, чтобы Анатолий замедлил ход, Белый, как только машина остановилась, начал стрелять. Троих свалил сразу. Двое, отскочив, вскинули автоматы. Анатолий через плечо Белого тремя выстрелами убил их и, бросив пистолет, рванул машину вперед. Но через несколько минут оба убедились, что их преследуют две машины. Развернувшись на сиденье, Белый прямо через заднее стекло открыл огонь. Преследователи тоже начали стрелять. Белый сумел попасть в колесо догонявшего их «уазика». «Уазик», круто развернувшись, встал поперек дороги. В него врезалась идущая следом «волга».

Проехав с полкилометра, они увидели стоявший поперек дороги КамАЗ и выглядывавших из-за него солдат. Едва «запорожец» остановился, по нему начали стрелять. Бегом следуя за Белым, Анатолий со страхом понял, что сейчас его убьют. Эта мысль настолько овладела им, что ни о чем другом думать он не мог.

Сзади, словно подтверждая его ощущения, застучали выстрелы.

— Влево! — рявкнул Белый.

Анатолий хотел свернуть влево и бежать к видневшейся внизу реке, но резкая боль в правой ноге заставила его, взвыв, грохнуться на покрытый густой травой и мхом склон. Белый, оскалясь, трижды выстрелил в бегущих следом солдат и попытался поднять парня.

— Вставай, — снова выстрелив в мелькнувшую фигуру, прохрипел он. — Валим. Небоись… — Видимо, поняв состояние парня, он неуклюже попытался ободрить его. — Свалим. Хрен им на рожу. Уйдем.

— Иди один, — обхватив стреляющую резкой болью ногу, простонал Толик.

— Завянь! — рявкнул Белый.

Обхватив парня за грудь, поднял его. — Руки вверх! — раздался справа возбужденный голос.

Отшвырнув Анатолия, Белый вскинул руку c пистолетом. Выстрелить не успел. С двух сторон короткими очередями простучали автоматы. Пули перебили ему ноги, Алексей рухнул. К ним бежали солдаты и трое в штатском.

— Стреляй! — со стоном крикнул Белый.

Анатолий, вытянув руку с пистолетом, зажмурился.

— Дай мне! — простонал Белый. — Дай пушку! — увидев в нескольких метрах от себя человека в камуфляже, рявкнул он.

Толик тоже закричал, трижды выстрелил в Белого и, сунув ствол в рот, зажмурился и нажал на курок.

— Вижу автобус, — проговорил сидевший рядом с вертолетчиком майор милиции. — Он почти весь в воде.

— Все! — радостно воскликнул начальник охраны. — Автобус найден! Сейчас и последнего возьмут!

Ника бросила на него быстрый взгляд. Поднялась и, неестественно выпрямившись, вошла в весовую, где стояли два открытых контейнера с золотом. Приемщица повернулась к ней, хотела что-то сказать, но, увидев ее бледное лицо и застывший взгляд, замерла. Ника подошла к контейнеру и, опустив голову, несколько секунд смотрела на золото. Потом расстегнула кобуру, достала револьвер. Отчаянный крик приемщицы и сухой выстрел нагана услышали все. Вбежав в весовую, начальник охраны и человек в штатском поражение остановились. Сброшенный на пол контейнер, рассыпанное золото и вжавшуюся в угол визжащую приемщицу увидели вбежавшие к ним директор и прокурор. Все четверо, не мигая, смотрели на лежащую на спине Нику. Из простреленного виска, окрашивая валявшийся рядом небольшой самородок в темно-багровый цвет, тяжелыми каплями шла кровь.

Подбежав к вертолету, майор схватил передатчик.

— Это макет! — закричал он. — Макет автобуса!

— Уйду, — остановив автобус, уверенно сказал Маршал. — Белый живым не дастся. Толик тоже. Даже если возьмут Кощея и Власа, выйти на меня милиции не удастся. Знал все обо мне Ванька. Стас тоже, но они уже у праотцов. Белый покончит с собой, чтобы не вышли на Нику, это однозначно. Девчонка говорила, что застрелится, если узнает, что дело провалилось. Будем надеяться, что это не просто слова. Вертолет наверняка сейчас засек макет. Это отнимет у них где-то минут пятнадцать. Дороги наверняка уже закрыты. Ну что же… — Он похлопал себя по широкому, набитому золотом поясу. — Нам с Иринкой вполне хватит и двух килограммов. Учитывая, что часть золота будет потеряна при перестрелках, а самое главное — что все бандиты, — усмехнулся он, — будут обезврежены, эти килограммы некоторое время поищут и, скорее всего, просто спишут. Участники операции по розыску и уничтожению преступников будут купаться в славе. Ладно… —

Взглянув на часы, встал. — Пора.

Чутко прислушиваясь, вышел из-под большого, натянутого над микроавтобусом куска брезента, на который были брошены трава и несколько пластов срезанного мха.

— Где же они? — снова взглянув на часы, недовольно буркнул Маршал.

— Нормально, — услышал он спокойный голос рыжебородого.

— Наконец-то, — сумев скрыть удивление, кивнул Маршал. — Где Ломакин?

— Здесь.

Смуглый толкнул вперед Трясущегося от страха длинноволосого мужчину.

— Залезай, — кивнул на автобус Маршал. — Ну! — направив на него ствол пистолета, поторопил он.

Тот сел на место водителя.

— Возьми руль, — приказал Маршал. Здоровяки, не выказывая удивления, молча стояли за его спиной. Длинноволосый, испуганно косясь на Маршала, крепко сжал руль. Маршал шагнул вперед, поднял автомат одного из охранников и, обернувшись, длиной очередью расстрелял здоровяков. Только один из них сумел, отпрыгнув, выстрелить из карабина. Маршал добил его, раненного в живот, двумя выстрелами.

Повернулся к длинноволосому.

— Вылезай.

И, улыбаясь, подошел к кабине. Единственный выстрел убил длинноволосого. Бросив ему под ноги автомат, Маршал смазал подошвы кайеннской смесью и быстро пошел вниз по склону.

— Что-то не поделили, — сказал начальник уголовного розыска Сусумана. — Эти четверо работали на Олич. Бывшие поисковики внутренних войск. Думать не умели, а подготовлены прекрасно. Кто те, что напали на автобус в Сусумане, устанавливаем. Ясно одно: все у них получилось благодаря Нике Ивановой. Но где она взяла ключи от автобуса, непонятно. Значит, кто-то есть в управлении «СВЗ». Но этим пусть занимается область. А здорово брат с сестрой все придумали. Макет автобуса в воду сунули, вертолет клюнул. Как они сумели с остальными договориться и кто эти остальные, выяснит следствие. А Ломакин — сволочь, — с чувством сказал он о найденном убитым в кабине автобуса длинноволосом. — Специально поспорил тогда с охотником. Проверял, гнида. Сколько людей положили.

— Да, — вздохнул директор районного отдела «СВЗ». — И золота потеряли около трех килограммов. Но, слава Богу, не ушел никто.

Маршал с катящимися по лицу слезами сидел у могилы. С надгробия на него смотрела фотография Ирины.

— Я сумел, — не вытирая слез, прошептал он. — Я сумел взять золото и уйти. Вот оно. — Он вытащил из бокового кармана узелок из носового платка. Развязал и, помотав головой, положил его на могилу. Развернул. Под солнцем весело засверкал благородный металл. Маршал спрятал недалеко от автобуса пояс с золотом, а с собой взял около ста граммов. Он спокойно, уже под своей фамилией уехал на автобусе в Якутию. Золото взял, чтобы показать Ирине. Знал, что здорово рискует, и тем не менее вез. Через двенадцать дней был в Пензе.

У Ирининого подъезда сидели соседки. Маршал спросил, дома ли она. Женщины со слезами, но в глазах обеих был лишь интерес, кто он и как воспримет услышанное, рассказали: пять дней назад Ирину прямо у подъезда сбил молоденький парнишка на мотоцикле. Ударившись головой о бетон, она умерла сразу. Спросив, на каком кладбище она похоронена, Маршал повернулся, чтобы уйти, и услышал голос одной из женщин:

— Ведь ребеночка должна была родить… И вот сейчас, сидя у могилы женщины, которую он мог сделать счастливой, Маршал вспоминал их скорую свадьбу, свои нечастые и короткие посещения.

— А ведь она любила меня, — прошептал он. — И ждала. Все время ждала, что я приеду и останусь. А я… — Он достал из-за пояса пистолет. — Сейчас я могу жить, — словно перед кем-то оправдываясь, пробормотал он. — И жил бы. Но вместе с ней. — Он пристально всмотрелся в лицо жены на фото. — Мой ребенок…

Криво улыбаясь Маршал поднес ствол к виску.

Тряхнул головой, отвел руку с пистолетом и начал зарывать золото под цветы на могиле. Замер. Осторожно взял небольшой плоский самородок. Вгляделся в темно-бурый мазок на нем. Запрокинув голову, истерично рассмеялся.

— Кровь на золоте. Вот она, моя цель и смысл моей жизни. Я убил всех. А мне верили. Я убил и тебя, Иринка, и нашего ребенка. Ты же очень хотела ребенка.

Маршал замер и, не отрывая взгляда от фотографии, медленно подняв руку с пистолетом, прижал ствол к виску. Раскатившийся коротким трескучим эхом по кладбищу выстрел вскинул к макушке высоких сосен стаю ворон.