Тренер-метатель был у кровопивца хороший. А вот прыгать в сторону от летящих предметов не научил. Реакция у парня в косухе имелась, он даже попытался присесть, уходя от лома, летящего в него на манер копья. Но получилось у него это неважно.

Топор, приваренный к стальной палке, вошел ему точно в переносицу, и я явственно услышал хруст лицевых костей, вминаемых в черепную коробку. Неприятный звук, меня аж слегка передернуло. Неэстетично, конечно, но, извините, не я первый начал.

Трое у подъезда замерли, открыв рты. Понятное дело, я б в их нежном возрасте тоже слегка обалдел от такой картины – вожак, валяющийся на боку и дрыгающий ногами, в башке – лом, из морды – кровь толчками хлещет.

Ждать, пока они выйдут из ступора, я не стал – выхватив из мусорного ящика свой чемодан, рванул к машине, свободной рукой доставая из кармана ключи.

Они слишком поздно осознали, что увалень-дворник оказался неожиданно шустрым и теперь банально от них сваливает. Я захлопнул дверь, воткнул ключ в замок зажигания и повернул, очень сильно молясь кому-то, чтобы Васина «шестерка» именно сейчас не вздумала капризничать.

Этот «кто-то» меня услышал. Она не вздумала.

Мотор чихнул – и недовольно заурчал, словно сонный медведь, потревоженный в своей берлоге. Я вдавил педаль газа и ухмыльнулся, с удовольствием наблюдая в зеркало заднего вида удаляющиеся фигуры, бестолково машущие руками. Но улыбка немедленно сползла с моего лица, когда позади тех фигур я успел разглядеть шатающийся силуэт, встающий с земли и медленно выдирающий из своего лица всаженный туда мною топор для колки льда.

***

Отъехав пару километров от места битвы, я притормозил у обочины. За шиворот сочилось липкое и теплое, и это раздражало.

«Все-таки не Рембо я, чтобы безнаказанно камнями вертолеты сбивать», – мелькнула мысль, когда я, вытянув шею, рассматривал в зеркало заднего вида широкий порез под ухом. Нож кровососа в косухе все же полоснул по коже – хорошо, что до артерии не достал. Не выпендриваться надо было, а резче уходить в сторону. Хотя это значило бросить лом на асфальт, и тогда неизвестно как бы все обернулось.

Заниматься мгновенной регенерацией мой организм не спешил – хорошо, что хоть кровь почти остановилась, и на этом спасибо. Но в то же время разглядывать дырки в шкуре, ожидая дальнейших милостей от природы, было слегка недосуг. К тому же чего на них пялиться? Дезинфицировать и перевязывать надо, черт знает где кровосос своим пером ковырялся. Потому, прервав созерцание, я положил черный «дипломат» на колени и, поколдовав с минуту над хитрым замком, открыл свой «дембельский чемоданчик».

В такие моменты мне всегда вспоминался душевный рассказ О'Генри про профессионального взломщика сейфов, у которого тоже имелся чемодан с идеальным набором инструментов его криминального ремесла. Бес его знает, зачем я все годы службы собирал вот этот личный набор, которому крепко позавидовал бы средневековый ниндзя. Может, чувствовал чего? Уже упомянутый мной инструктор по спецподготовке майор Громов, сильно повернутый на восточной тематике, как-то сказал: «У каждого в жизни есть свое предназначение. Часто мы движемся к цели не осознавая, куда и зачем несет нас река жизни. И выплывет лишь тот, кто не сопротивляется потоку».

Я не особо разбирался в восточных философских замутах, которые уважают многие серьезные мастера единоборств, предпочитая практическую сторону вопроса. Тем не менее я никогда не пытался обуздать свою тягу спереть или прикупить по случаю предмет, который мне в то время был не особо и нужен. В общем, не сопротивлялся потоку. В результате чего и образовалась у меня коллекция, состоящая из:

а) НРС-2, то есть ножа разведчика специального с копьевидным клинком, пилой на обухе и рукоятью, снабженной вставкой, посредством которой в сложной ситуации можно произвести неприцельный выстрел бесшумным патроном СП-4, необычная цилиндрическая пуля которого на расстоянии двадцати метров способна пробить стальную каску;

б) пары десятков этих самых СП-4, аккуратно вставленных в специально высверленные гнезда подложки чемодана, под дембель сделанного на заказ строго по форме снаряжения, размещенного в нем;

в) двадцатикратного бинокля со встроенным прибором ночного видения;

г) универсальной экспериментальной натовской аптечки, сто́ящей на черном рынке как чугунный мост и содержащей необходимый минимум медицинских инструментов и препаратов для экстренного возврата в строй военнослужащего в полевых условиях;

д) набора отмычек, сверл и иных приспособлений, предназначенных как для проникновения в закрытые помещения, так и для вскрытия сейфов;

е) набора приспособлений для проникновения на территории, огороженные заборами, обнесенные колючей проволокой, а также снабженные видеокамерами и датчиками движения;

ж) часов американских «Special Forces» и компаса той же команды «освободителей угнетенных»[2];

з) сшитого на заказ набора тонких и прочных чехлов и ремней для закрепления всего этого хозяйства на моей фигуре в различных вариациях в зависимости от поставленной задачи.

Такая вот «абэвэгэдэйка», за которую при обнаружении ее правоохранительными органами хозяин чемоданчика, то есть я, поимел бы очень много проблем, неразрешимых в ближайшем будущем. Однако в объективном настоящем данный набор должен был мне очень сильно пригодиться.

Для начала я продезинфицировал рану на шее и, стянув ее края, наложил повязку со специальным медицинским клеем, рассудив, что на шее шкура тонкая, обойдемся без швов. После чего чахнул еще с пару минут над своими сокровищами, как царь Кощей над златом, перебирая и осматривая предметы, – говорят, знакомая тема для любого коллекционера.

Но особо чахнуть времени не было – до наступления темноты желательно было прибыть к месту дислокации цели номер один. То есть к жилищу оборотня по прозвищу Мангуст, ибо располагалось оно несколько ближе резиденции Большого Грогги. Потому я, взяв лишь навороченные штатовские часы, с явным сожалением захлопнул чемодан и пристроил его на заднее сиденье, накинув сверху старый Васин дождевик, перешедший мне по наследству от хозяина в комплекте с машиной.

– Намек на девиз «Зеленых беретов» «Угнетённых освободим».

Цель номер один, то есть жилище Мангуста, находилась в коттеджном городке, расположенном в блатном месте, где цена земли была просто нереальной, словно в ней залегала легкодоступная золотая жила.

К сожалению, портативный JPRS, встроенный в часы, пока для моих целей не годился – надо было подключаться к Интернету и обновлять программу. Но, к счастью, в бардачке «шестерки» обнаружился старенький аналогичный прибор китайского производства. Не иначе Васька – светлая ему память – калымил в свободное от работы время.

Осторожно присоединив прибор к прикуривателю шнуром, в нескольких местах обмотанном изолентой, я порадовался от души – несмотря на плачевный внешний вид, JPRS функционировал, что в моем положении было очень кстати. За время моего отсутствия Москва сильно изменилась, да и машины у меня сроду не было, только автодело в школе да армейская практика, так что вряд ли я бы с ходу нашел дорогу. Теперь же дело упростилось значительно.

Знакомый вредный голос известного политика сообщил мне, что стоять на месте нелучший выход в моем положении. Подивившись изобретательности российских кулибиных, адаптировавших программу навигатора под реалии современной жизни, я завел мотор и поехал куда указывала желтая стрелка и глас одного из сильных мира сего, попутно размышляя о том, что за нелегкая свалилась на мою голову.

Ситуация была очевидно бредовая. Я ехал в коттеджный городок, чтобы выпить кровь то ли человека, то ли зверя в его образе, оставив за спиной семь «двухсотых». Причем четырех из них я сделал своими руками. И один из них десять минут назад на моих глазах пытался вытащить лом из своей головы, пробитой им до затылка.

Плюс ко всему этому мои раны, затягивающиеся за несколько часов, зубы, сами по себе оздоровившиеся, избавившиеся от пломб и коронок и теперь по-киношному неординарно реагирующие на кровь… И необъяснимые позывы желудка при виде таковой.

Приходилось примириться с мыслью – я остро, до помешательства, чуть не до потери сознания хотел пить человеческую кровь. Ее настоятельно требовал мой организм, хотя сознание всеми силами противилось этой мысли. Какой бы закаленной ни была твоя психика, но осознание того, что тебе придется рвать людские шеи и глотать кровь из прокушенных тобой артерий, кого угодно заставит чувствовать себя не в своей тарелке.

Мелькнула мысль обратиться к психиатру – может, я от удара по головушке с катушек соскочил? Мелькнула – и пропала. Не улыбалось мне как-то до конца жизни сидеть в дурдоме, облизываясь на шеи злых санитаров и соседей по палате.

Поэтому оставался один выход – давить педаль газа и ни о чем не думать. Как в армии. Задача на выживание поставлена, теперь остается ломать голову лишь о ее выполнении, а не о морально-этической стороне вопроса. Тем более что другого выхода пока я не видел, кроме вышеупомянутого с психиатром и санитарами.

«По крайней мере, если я действительно сбрендил, то на выходе все равно будет то же самое – дурдом с навязчивым сервисом», – усмехнулся я, сворачивая с Кольцевой.

Через некоторое время дорога углубилась в лес, и вдоль серой ленты шоссе потянулись редкие дорожные знаки с силуэтами оленей и волков в обрамлении светящихся лампочек. Про то, что знак с оленем есть в ПДД, я помнил, хотя в реальности встречал лишь раза два. А вот волка в красном кружке на белом фоне видел впервые. Но и лампочки, понатыканные по окружности знаков, тоже вроде ГИБДД не регламентировались. Так что в данной местности, похоже, свои правила дорожного движения. Что ж, учтем на будущее.

Политик из навигатора сообщил недовольным голосом, что до цели моего путешествия осталось пятьсот метров.

Исходя из того, что в элитный поселок вряд ли пустят камуфлированного типа на «шестерке» с ржавым багажником на крыше, я сбросил скорость, съехал с шоссе и осторожно углубился в лес. Метров через десять тесный просвет между вековыми стволами превратился в деревянный тупик, но большего мне и не требовалось. С шоссе машину не видать – и ладно.

Я вышел наружу, раскрыл чемоданчик и не спеша экипировался, разместив на себе все необходимое для добывания крови оборотня, проживающего на охраняемой территории. Попрыгав на месте и помахав руками-ногами, протестировал экипировку на предмет удобства, громыхания и вываливания из чехлов в самый неподходящий момент. Не найдя изъяна, я выдохнул знаменитое гагаринское «Поехали!» и выдвинулся вперед вдоль шоссе, хоронясь за деревьями при звуке проезжающих по шоссе автомобилей.

Таковых оказалось немного, и до поселка я добрался быстро. «Нормально так живут олигархи», – хмыкнул я, оценивая вполне грамотно оборудованное КПП с двумя скрытыми огневыми точками, позволяющими без проблем простреливать подступы к стальным автоматическим воротам.

Правда, если контрольно-пропускной пункт строили специалисты, то охраняли поселок раздолбаи из какого-то ЧОПа. Один курил, облокотясь на перила возле входа в КПП, второй, стоя рядом, что-то ему доказывал, отчаянно жестикулируя. На что первый обращал внимания не больше, чем на муху, летающую рядом, но пока не особо досаждающую.

Полюбовавшись в бинокль на разборки местной стражи, я переключил внимание на стену, которую мне предстояло преодолеть. В принципе, ничего сложного. Два с лишним метра кирпича плюс «Егоза» поверху. И охота же людям за свои кровные жить в элитном концлагере? Хотя, если верить Папе Джумбо, в таких «концлагерях» люди живут редко, так как денег на покупку недвижимости в таких местах у простых людей из плоти и крови обычно не бывает. Кстати, случайно ли на Руси сбережения называют «кровными»? Типа, без питья крови кровных не заработать? Так, ладно, посторонние мысли потом, главное – дело.

Согласно инструкциям Папы, нужный мне коттедж находился за стеной неподалеку от ворот – «войдешь через КПП и сразу налево вдоль забора, третий дом». Угу, проблема только в «войдешь». Хотя дело мастера боится.

А мастер – дела…

Честно говоря, совсем не хотелось мне лезть через этот забор. Не особенно я представлял, что буду делать, проникнув в коттедж Мангуста. Вернее, что делать – было в общем-то понятно. Кровь пускать, и это было не самое сложное. Как-никак, много лет учился этому делу. А вот пить выпускаемое отцы-командиры как-то не научили. И хотя мой желудок хлебнуть чужой юшки был очень даже не против, мозг отчаянно сопротивлялся подобной перспективе. В то же время осознавая, что в свете последних происшествий, похоже, без данной процедуры не обойтись. И на стыке этих конфликтов рождались некоторые колебания внутри моего «я», до этого привыкшего выполнять поставленные задачи неукоснительно.

В связи с чем пришлось остановиться, глубоко вдохнуть-выдохнуть несколько раз, вспомнить подетально увиденное в квартире дворника и мысленно приказать самому себе: «Вперед, солдат! Перед тобой боевая задача, от выполнения которой зависят жизни многих людей, которых ты не дашь сожрать и обескровить, если останешься жив. Поэтому сначала выживи, потом разберись в истинном устройстве мира, а уж после решай как спасать русских Васек и теть Валь, до которых пока не добрались нелюди. А что делать для того, чтобы выжить, ты знаешь. Вперед!»

После такой прокачки мозг временно сдал свои позиции. Что и требовалось. Потому как сомнения во время выполнения задачи есть самый страшный враг.

По-прежнему не высовываясь из лесного массива, я двинулся вперед в указанном направлении, держа стену в поле зрения и мысленно прикидывая, где может находиться «третий дом вдоль забора».

Забор был добротным и практически бесконечным, значит, домики за ним должны были быть нехилыми по размерам. Но в то же время если это городок, а не отдельное частное владение, то в среднем участки там должны быть соток по пятнадцать – двадцать. Значит, чтоб попасть на одну линию с нужным домом или близко к этому отсчитываем где-нибудь метров сто двадцать – сто тридцать от КПП.

Отмерив на глаз намеченное расстояние, я выщелкнул из напульсников складные стальные когти, удобно легшие в ладони, и при помощи этого нехитрого приспособления достаточно быстро залез на дерево.

Залез, убедился, что не ошибся в расчетах, – и присвистнул. Понятное дело – вдоль шоссе, по которому я ехал, встречались коттеджи весьма неслабые. Но такая концентрация всевозможных архитектурных изысков, собранная в одном месте, поражала мое неокрепшее после службы воображение.

«Да, дядя Андрей, похоже, жизнь твоя потрачена зря», – хмыкнул я, вспоминая размер своей зарплаты и соотнося ее с возможной стоимостью самого захудалого домишки, расположенного за забором. Получалось, что за тысячелетие непрерывного труда я вполне мог скопить на какую-нибудь зазаборную недвижимость.

«Станешь вампирооборотнем – и все в твоих руках», – поиздевался над хозяином мой внутренний голос, наверно, в отместку за недавний мысленный прессинг. «Они ж, судя по кино и книжкам, вечно живут, вот и займешься».

Приказав голосу заткнуться, я по возможности поудобнее разместился на толстой ветке, вновь достал бинокль и принялся изучать цель своего визита.

Цель оказалась трехэтажным домом, выполненным в тяжеловесном готическом стиле с башенками и всеми наворотами, присущими олигархическому жилью начала третьего тысячелетия. Располагался дом, как и предполагалось, на участке размером соток в двадцать, обнесенном индивидуальным кирпичным трехметровым забором с тремя рядами тонких стальных ниточек поверху.

Кстати, знакомая конструкция. Если хозяевам объекта претит каждый день ощущать себя находящимся в собственноручно возведенной тюрьме, обнесенной колючей проволокой или спиралью Бруно, поверху забора тянут стальные нити под током. На мой взгляд – фигня собачья, все равно с «брунькой» по эффективности ничто не сравнится. А эти новомодные навороты – как и «колючка» кстати – со времен Первой мировой преодолеваются при помощи наброшенной на них телогрейки. Если, конечно, нет иных, более современных, способов проникновения на столь трепетно охраняемую территорию.

Я внимательно изучил в бинокль объект, уделяя самое пристальное внимание деталям.

Детали не вдохновляли. Архитектор, проектировавший коттедж, думал не только о красивости, но не забывал и о безопасности тоже. Видеокамеры, сопряженные с датчиками движения на заборе, весьма грамотно перекрывали сектора видимости, не оставляя «мертвых зон» и шансов для злодея вроде меня проникнуть на объект незамеченным. Стало быть, путешествие через забор отменяется.

– Мы пойдем другим путем, – пробормотал я, в последний раз визуально оценивая сложность объекта. Окна, судя по толщине стеклопакетов, скорее всего, из пуленепробиваемого стекла. Значит, через них внутрь не проникнуть. Угу. Далее смотрим. Беседка. Для моих целей объект бесполезный совершенно. Ворота подземного гаража, напоминающие вход в охраняемый бункер. Это отпадает сразу, пройти через них можно лишь посредством направленного взрыва. И всё. Беседка, гараж, дом. Аптека – улица – фонарь, блин. И ни с какой стороны не подступиться. И табличка на стене черным на белом фоне – Wolfsschanze[3]. Что, между прочим, бесит. Интересно, они не забыли чем закончили в прошлом веке обитатели объекта с аналогичным названием? Хотя если Папа Джумбо не наврал – а я все больше убеждаюсь, что не наврал, – то как еще назвать сей коттедж, как не «волчье логово»?

Так, ладно, лирика потом. Вернемся к сложности объекта.

Ага. Вот и дополнительные проблемы помимо вышеописанных нарисовались из-за угла дома и деловито протрюхали по территории с гладко выбритым газоном, не обращая внимания на понатыканные вдоль дорожек фонари, выполненные в старинном стиле.

Вокруг коттеджа размеренно наматывал круги угрюмый питбультерьер – медвежий капкан на ножках, через полминуты после захвата конечности или горла врага теряющий чувствительность к боли. Жуткий зверь. Если не договоримся, придется с ним повоевать – и, желательно, по-тихому.

Весь мой предыдущий опыт подсказывал – несмотря на внешнее ограждение и чоповцев на КПП, в таком доме вполне вероятно встретить пару человек личной охраны с автоматами. А автомат на ограниченной территории безопасен только для Терминатора и его киношных клонов. Я же, увы, не Терминатор, и продуманный коттедж, на который я пялюсь уже минут двадцать, – увы, не декорация.

Но с другой стороны, можно еще долго сидеть на дереве лемуром и лупоглазить в инфракрасный бинокль, сокрушаясь по поводу предусмотрительности хозяев Wolfsschanze. Только целебной крови в организме от этого не прибавится. А время, увы, поджимает.

Стало быть, пора действовать.

Прикинув на глаз расстояние от себя любимого до крыши дома, я извлек из чехла спецкомплекс «Гарпун». Штуковина действительно походила на орудие для отстрела зазевавшихся рыб – пистолетная рукоять, ствол и вставленная в него стрела со сложенными по бокам металлическими «крылышками». Конструктивные особенности устройства я понимал очень примерно, как говорится, кто на что учился. Наше дело – использование штуковин, придуманных яйцеголовыми для выполнения боевой задачи, а не составление рефератов по ТТХ спецсредств. Хотя майор Громов, было дело, и этим заставлял заниматься.

Но занятие по тактико-техническим характеристикам «Гарпуна» было давно, потому я лишь в общих чертах представлял, что устройство пуляет стрелой из какого-то хитрого сплава за счет активизации специального бесшумного патрона на базе СП-5, только размером поболее. Стрела тянет за собой тончайшую стальную леску, пока не воткнется в цель, после чего в ней срабатывает мини-лебедка, которая ту леску сматывает, вытягивая за собой тонкий и шибко прочный трос, в натянутом состоянии выдерживающий спецназовца в полной экипировке. В общем, такое вот бесшумное средство воздушной транспортировки нашего брата из точки А в точку В. В данном случае – на крышу.

Всем хорош «Гарпун» но, как и в любой хорошей вещи, есть в нем свои недостатки. А именно – ежели стрела в цель не воткнулась, считай, дорогущий выстрел пропал зазря. Во избежание запутывания лески, встроенный ограничитель леску отсекает, а бесполезная стрела взрывается с негромким «пук!», дабы суперсекретная технология врагу не досталась. Смех и грех. «Пук» хоть и тихий, но внимание находящегося неподалеку противника привлечь может вполне. И найди тот противник на месте «пука» металлическую «розу» на стебельке, будет тревога и кирдык нашей спецуре, от врага скрытно на крышу вражьей постройки попасть пытающейся.

Хотя на крышу мне было не надо. Смысла не было – уж больно хорошо конструкция дома продумана на предмет, чтоб посторонние в него не лазили. Алмазным резаком бронестекло не возьмешь, потому по-хорошему даже с моей коллекцией спецсредств оставалось только развернуться и двигать обратно к машине.

Но тем и отличается русский спецназ от их «дельта-форсов» и других «коммандос». Там, где специалист сил особого назначения стран продвинутой демократии глубокомысленно качает головой и вызывает пару вертолетов поддержки, наша спецура идет вперед, зная, что вертолетов, скорее всего, не будет и задачу выполнять придется своими силами. Как выполнять? А хрен его знает как. Можно зло стиснув зубы, можно с веселой дурью в глазах, не думая о последствиях, принимая на полосатый тельник все тяготы и лишения. И зная, что наш человек зачастую побеждает в бою потому, что идет вперед там, где другие думают и глубокомысленно качают головами.

Поэтому сейчас я целился из «Гарпуна» в предполагаемый стык меж стальными листами перекрытия, прикрытыми декоративной черепицей, и прикидывал, хватит ли мне длины троса, чтоб не только протянуть мост меж деревом и домом, но и использовать его заместо лифта.

У «Гарпуна» помимо перечисленных недостатков имелось одно хорошо продуманное достоинство – возможность использования провиса троса для плавного спуска между вышеупомянутыми точками А и В. Провис создавался искусственно специальным приспособлением, потихоньку стравливающим трос по мере продвижения спецназовца к середине воздушной дороги. Но все это потом, главное – не промахнуться. Ведь кроме стрелы, заряженной в ствол, у меня имеется лишь одна запасная – и третьей не будет.

Отдача мягко толкнула руку, и я удовлетворенно крякнул, ощутив легкое натяжение струны, невидимой в сгустившихся сумерках.

Есть!..

Еле слышно зажурчал трос, вытягиваемый из кассеты с портативной бухтой, прикрепленной к костылю, загодя вкрученному мною в ствол дерева. Я отсоединил от троса бесполезный теперь «Гарпун», зарядил его второй стрелой и убрал в чехол. Дальше уже хитрая автоматика комплекса работала без моего участия.

Примерно через минуту меж деревом и домом протянулась туго натянутая воздушная дорога.

Слабовато я представлял себе, что именно буду делать, когда спущусь по ту сторону забора на стриженый газон, засаженный какой-то сильно устойчивой к нашим холодам травой. Хотя первоочередная задача имелась. Для начала надо было как-то договориться с питбулем – а дальше посмотрим по обстановке.

Выставив на кассете с бухтой слабо светящуюся зеленым цифру «3», я зацепил за трос специальный миниатюрный ролик. Потом дождался, когда пит, протрюхав мимо предполагаемой точки моего десантирования, забежал за дом, вытащил левой рукой из чехла заранее заряженный и взведенный НРС-2, взял его в зубы и оттолкнулся ногами от древесного ствола.

«3» означало степень провиса «лифта», и рассчитал я его верно. Поджав ноги, чтобы не зацепить ботинками ограждение под током на верхней части второго забора, я плавно съехал вниз и отпустил рукоять ролика. В общем-то, тем же путем можно было вернуться обратно – нужно было лишь подпрыгнуть, ухватиться за рукоять с удобными подпальцевыми выемками, и электромотор выбрал бы слабину, предоставляя возможность вознестись вверх. После чего оставалось лишь, перебирая свободной рукой трос, вернуться в исходную позицию.

Однако, как показывает практика, возвращались спецы таким путем редко. Так как, во-первых, через тридцать минут после выстрела из «Гарпуна» в стреле и кассете срабатывал вышеупомянутый «пук!», в результате которого ты рисковал грохнуться всеми костями наземь с трехэтажной высоты, что никоим образом не способствует здоровью и долголетию. А во-вторых, противник тоже не дурак и за полчаса вполне мог обнаружить канатную дорогу и приготовить нашему брату в исходной точке какой-нибудь неприятный сюрприз. Исходя из чего наш брат предпочитал искать иные пути для отхода.

Я бесшумно спрыгнул на траву и успел удивиться – надо же, она еще и зеленая! И это в ноябре! Искусственная, что ли?

Надо полагать, что спрыгнул я не совсем бесшумно, так как удивлялся не в одиночестве.

Подняв глаза, я увидел питбуля, слегка обалдевшего от такой наглости, – на ночь глядя какой-то тип вторгается на вверенную псу территорию и при этом еще ручку вперед выставляет, мол, все нормально, барбос, мир-дружба-сахарная кость.

На самом деле, выставляя вперед правую руку, а левой осторожно забирая стреляющий нож из зубов, я преследовал строго определенную цель. А именно – проверял на практике сложную наработку, которую до этого проверить не удавалось.

Дело в том, что наш инструктор-кинолог капитан Петренко утверждал, что знает «слово» – так в народе называлось искусство укрощения как хищного, так и сторожевого зверя, кстати, описанное в классике. Помните у Киплинга: «Мы с тобой одной крови, ты и я»? Вот это оно самое и есть.

Когда на тебя собирается скакнуть выбежавшая «из дикого леса дикая тварь», надо представить себя такой же тварью, только гораздо более сильной и опасной, и вложить в тихий, успокаивающий рык вот это самое «мы с тобой одной крови». В практической психологии нейролингвистического программирования это еще называется «разрывом шаблона» – по идее, жертва должна с воплями кинуться бежать, а тут она эдак авторитетно заявляет на родном зверячьем: «Спокойно, мы из одной стаи. А что на двух ногах и пахну перегаром, так я, сам понимаешь, начальник, то есть вожак. Что хочу, то и делаю».

Так утверждал Петренко – и, надо признать, на практических занятиях у него это получалось. Он безнаказанно входил в вольеры к исходящим злобной пеной бойцовым собакам, после чего деловито задирал офигевшему от такой наглости псу верхнюю губу и проверял прикус. Или же ловко подсекал зверюге лапы, валил на спину и начинал чесать ей брюхо, успокаивающе порыкивая. После чего через некоторое время псина начинала повизгивать от удовольствия. Создавалось впечатление, что Петренко реально трепался за жизнь с собаками, и те очень часто отвечали ему во вполне различимых интонациях, мол, задолбала работа, ученики твои бестолковые и этот вольер, в отпуск бы, начальник, а?

Правда, те, кто видел голые руки капитана, исполосованные жуткими шрамами, понимали, что даром такое искусство не дается. Поэтому лично я предпочитал проходить курс работы с собаками и против собак в дресскостюме.

Сейчас же, само собой, толстого дрессировочного костюма на мне не было. Была лишь защищенная рукавом армейской куртки правая рука, причем «защищенная» – это громко сказано. Для раскормленного на хозяйских харчах пита такая защита все равно что бумага. Прокусит и не заметит. Просто натасканные бойцовые псы обычно атакуют именно правую руку человека, блокируя активные действия и в конечном итоге пытаясь добраться до горла. Потому я и маячил перед псиной легкодоступной целью, на всякий пожарный выключив предохранитель на рукоятке и скрытым хватом держа в левой руке стреляющий нож.

Хитрый питбуль, почуявший неладное и вернувшийся с наработанного маршрута, стоял от меня метрах в трех, поигрывая гипертрофированными мышцами, словно опытный кикбоксер перед выходом на ринг. Кстати, мышцы у собаки были нереальными для этой породы – не иначе хозяин подкалывал зверя стероидами. Если это так, то мои попытки договориться вряд ли увенчаются успехом – что у людей, что у зверей избыток гормонов провоцирует неконтролируемую ярость. Но чем черт не шутит, вдруг получится? Не хотелось мне начинать свою миссию с убийства собаки, в отличие от людей твари верной и по-своему честной в бою.

Загрузка...