Кровь за кровь

1

Начало июня. Лия сидела на лавочке в дальнем уголке парка. Никого не хотелось видеть. Сегодня она сдала последний экзамен, и скоро будет свободна. Свободна, как ветер в поле.

Одиннадцать лет в ненавистной школе. Как говорят в России: «Это вам не фунт изюма скушать». Хотя девушка уже не знала, кто она на самом деле, россиянка или англичанка. В России Лия провела только семь лет, большинство из которых почти не помнила. Единственное, что отложилось в памяти, это тычки и подзатыльники матери, когда приходила к ней с проблемами. «Не лезь. Иди отсюда. Чего пристала, не видишь, я занята? Скажешь отцу, что ко мне посторонние дяди ходят, я из тебя всю душу вытряхну», – вот те слова, которые прочно влезли в голову и остались там, как незаживающая рана.

Лия даже малышкой была смышлёная. Она быстро поняла, что маму лучше не злить. Ещё она помнила, как ненадолго приезжал отец. Два месяца в году был его лимит для них. Обычно на месяц ездили на Чёрное море. Снимали там домик. А второй месяц отец курсировал между филиалом своей фирмы и своей второй семьёй. Тогда малышка видела его только вечером. Иногда ей казалось, что родители её вовсе не любят. Отец появляется редко. Мать ругает за каждую испорченную вещь. Видите ли, новое покупать не на что. Потом лишили года детства, впихнув в частную школу, где обучение было с шести лет. В довершении ко всему мать нашла Сашеньку и решила выйти замуж. С отцом-то они были не расписаны.

Мужик оказался противным. Сразу взялся воспитывать. Ольга не мешала. Якобы дочери нужна твёрдая рука. А то, что он не покупал нужных вещей – так и что? Папаша приедет и купит. Железный довод. Учитель говорила Ольге: «Что вы принесли? Я просила специальную гуашь для рисования. Вы дали дочери на урок обычные детские краски». Мать отвечала: «Что не нравится? Краски, они и в Африке краски. Мы не дети миллионеров, чтобы шиковать». Зато на косметику фирмы Орифлейм всегда деньги были.

Когда в очередной раз приехал отец, он сказал, что договорился об учёбе в Англии. Причём место забронировал ещё три года назад. Оказалось, что он уже распланировал всё. Решил за дочь. Каким-то непостижимым образом Ольга согласилась, чтобы дочь уехала. Её даже не спросили, хочет она ехать в эту школу или нет. Главное, что она прекрасно разговаривала на английском языке. Ведь с ней с младенчества разговаривали на двух языках. Значит, сможет учиться.

Вот так Лия оказалась в этой «тюрьме». Иначе не скажешь. Здесь всё по расписанию. Подъём в шесть утра, отбой ровно в десять. На занятия исключительно в форме. В остальное время в строгих платьях. Никакого макияжа, украшений и прочего. Разрешались простенькие серьги тем, у кого проколоты уши. Строгая причёска – пучок волос, заколотый шпильками на макушке, иногда коса или хвост. Не дай бог тебя учительница с распущенными волосами увидит. Короткие стрижки и вовсе не допускаются.

Всё должно быть идеально. Застеленная кровать, выстиранная и отглаженная одежда, чистая комната. Даже во дворе идеально подстриженный газон. А плющ, увивающий старинное здание учебного корпуса, кажется, растёт по строго заданной траектории. Из «места заточения» не выпускают. Не положено. Но всё равно два раза в месяц заставляют сдавать тест на наркотики. Зато если простудился, ходишь на занятия, пока в обморок от температуры не упадёшь. Вот тогда посчитают, что ты болен. А до этого времени, будь добр, сиди и занимайся. А потом ещё корячься на дополнительных занятиях. День расписан по часам: еда, уроки, занятия спортом, танцами, вышивкой, рисованием. Потом ещё домашнее задание. Всё сделано для того, чтобы дети не маялись дурью. Первый год было тяжело. Лия ревела в подушку по ночам. Хотелось домой. Ещё и старшие девочки устраивали что-то типа дедовщины.

На летние каникулы прилетел отец и отвёз к маме. Дочка просила его забрать из этой школы. Нет, даже умоляла. Но он был непреклонен. Оказалось, отец хотел забрать её на Альхайхор, откуда он родом, но мать не дала разрешения. Сказала, чтобы в Англии училась. Престиж и всё такое.

Лия приехала домой в надежде уговорить маму забрать из этой школы. Но как оказалось, дома она вовсе не нужна. Вернее, нужна, но в качестве девочки на побегушках для беременной матери. УЗИ показало, что у неё будет мальчик. Она сияла как медный таз и только указывала, что нужно сделать в доме. Она, мол, беременна, ей беречься нужно, а дочь не хрустальная, не разобьётся. Ворчала всё время, что Лия не будет такой же высокой и красивой, как она, так что не видать ей богатого мужа. Отчим поддакивал. Ходил по квартире слоном, всё время задевая падчерицу локтями. Единственная отдушина была тогда, когда отец после работы забирал гулять. Они ужинали в каком-нибудь кафе, а затем она возвращалась, понурив голову, домой. Оказалось, что там она не особо и нужна, разве что полы помыть. А в остальное время отчим злобно порыкивал: «В комнату свою иди, нечего глаза мозолить». Мать в это время гладила своё пузо и никак не заступалась.

О том, чтобы остаться дома, не было и речи. Лия уже и сама этого не хотела. Улетела назад в ненавистную школу. Через несколько месяцев мать прислала видео, как они здорово переделали её комнату в детскую для мальчика. Тогда она окончательно поняла, что в доме матери ей не место. На каникулы ездила с отцом на море. Или жила в родном городе, но с ним же. Дедушка и бабушка жили далеко. На острове Сахалин, откуда в своё время мать уехала поступать в институт, да так и не вернулась. У них внучка гостила с отцом всего пару раз. Но вот к себе Марэк дочь никогда не звал. На все расспросы о его родине отвечал уклончиво. Рассказывал о курортах. О том, какие растения и животные живут там. О жизни людей ни слова. Как будто это что-то страшное.

«Иногда мне кажется, что моего места нет на земле. Я полукровка. Смесь русской женщины и альхайхорца. Воспитывалась, можно считать, в Англии. Где теперь жить? С кем жить? Хотя будущее у меня определено. В прошлом году я подала заявления в несколько вузов. У меня хорошие баллы. Лучшие в школе. Мне пришло письмо из Лондонского университета. Если я подтвержу свои знания на этом экзамене, то я принята. Жаль, что результаты будут озвучивать только в августе. Что мне делать до этого времени? Куда ехать? Домой, к матери? Папа что-то не звонит. Не говорит о своих планах», – подумала Лия, вспомнив свою нелёгкую девичью жизнь.

И тут, как по заказу, раздался звонок телефона. Лия с улыбкой приняла вызов.

– Здравствуй, пап.

– Здравствуй. Всё экзамены сдала?

– Да, сегодня был последний.

– Отлично. Я прилетаю завтра. Заберу тебя. Уже договорился, чтобы подготовили твои документы. Послезавтра мы вылетаем на Альхайхор. Тебе в марте восемнадцать лет исполнилось. Теперь не нужно разрешение Ольги.

– Как это, на Альхайхор? Надолго? В августе будет готов результат экзамена. Меня уже предварительно пригласили в университет Лондона. Ты же знаешь об этом, – взволнованно произнесла Лия.

– Ты будешь учиться, не переживай. Приедешь на остров, проживёшь у меня. Тут климат замечательный. Я познакомлю тебя со старшим братом. Соглашайся. Ну, где ты ещё будешь, как не здесь? У меня дела, в этот раз я не смогу отлучиться надолго. Всего на пару дней, чтобы забрать тебя. Или ты хочешь к матери?

Лия вспомнила, как в прошлом году всё же решила пожить в родном доме. Комната была прочно занята братом. Ей постелили в гостиной. Мать насела на неё, как на рабыню, заставив делать всю работу по дому. Отчим скалил зубы. А иногда, тайком от матери, принимался тискать в тёмном углу. Шептал слюнявыми губами, какая она стала хорошенькая. Лия старалась после этого одна с ним дома не оставаться.

– Лия, что случилось? Почему молчишь? – вывел из мыслей голос отца.

Девушку всю передёрнуло от брезгливости. «Нет, только не домой».

– Хорошо, пап, я полечу с тобой на остров.

– Вот и славно. Жди меня завтра, – отец отключился.

«Как всегда, немногословен. Всё только по делу. Иногда это кажется странным», – с досадой подумала Лия.

– Вот ты где, а я тебя ищу, – к Лие подошла украинка Галя.

С Галей они дружили семь лет, с тех пор, как та появилась в их школе.

– Садись, Галинка. Я все забываю спросить, когда домой уезжаешь?

– Через два дня. Отец мне билет до Киева забронировал. А ты? Что-то твой отец молчит.

– Он приедет завтра. Мы летим на остров, – улыбнулся Лия.

– С ума сошла? Ты же ничего об этом острове не знаешь. Сама говорила, отец что-то скрывает.

– Ну, может, хочет показать мне сказку. Типа смотри, какая прелесть и красота. Там же тропики и зимы как таковой нет.

– Дурында, лишь бы эта сказка не оказалась страшной. А что, ведь такие бывают. Ты, прежде чем соглашаться, в интернете покопайся, узнай что-то. Папашу напряги, пусть расколется как орех.

– Пробовала. И колоть, и в интернете искать. Папа стойкий как тот оловянный солдатик. Интернет пестрит отелями и пляжами курортов Альхайхора. Знаешь, что странно, на фото нет местных девушек. Даже на любительских снимках только мужчины. Блин, что-то действительно страшно стало, – Лия передёрнула плечами. – Ладно, не пугай меня. Я же к папе лечу. Он мой отец и не сделает мне ничего плохого.

– А ты вспомни, как он последние несколько лет вдалбливал тебе, что ты обязана сохранить девственность до свадьбы. Может, он у тебя мусульманин, а? – прищурилась Галя.

– Вечно ты со своими подозрениями, Шерлок Холмс в юбке. Что, я не знаю, кто это такие? Молитву по пять раз на дню читают. Утром в жуткую рань для этого встают. В мечеть ходят. Что-то я за отцом этого не наблюдала. Нормальный он. И потом, многие мужчины старых взглядов на жизнь – баптисты, например, – соблюдают это правило. До свадьбы нельзя. Я отцу верю. Да и сама не собираюсь спать с кем попало. Зачем мне? Всё, идём на ужин, а то опоздаем и нам влетит, как в прошлый раз. Эта зараза мадам Роза чуть без еды нас тогда не оставила.

Девушки поднялись и быстрым шагом пошли в столовую. Бегать, кроме как на физкультуре, неприлично.