Круглоголовые и остроголовые, или Богач богача видит издалека

Бертольд Брехт

Круглоголовые и остроголовые, или богач богача видит издалека

Страшная сказка

В сотрудничестве с Е. Бурри, Г. Эйслером, Е. Гауптман, М. Штеффин

Перевод В. Стенича

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ЧУХИ (круглоголовые)

Вице-король.

Mиссена, его советник.

Анджело Иберин.

Кальяс, арендатор.

Нанна, его дочь, официантка в кофейне госпожи Корнамонтис.

Жена Кальяса с четырьмя младшими детьми.

Парр, арендатор.

Игуменья монастыря св. Варравы.

Настоятель монастыря св. Стефана.

Альфонсо Сас, помещик.

Хуан Дуарте, помещик.

Себастьян де Xос, помещик.

Госпожа Корнамонтис, содержательница кофейни.

Адвокат семьи де Гусман.

Судья.

Полицейский инспектор.

Кальямасси, домовладелец.

Пальмоса, владелец табачной лавки.

Толстая женщина.

Писец.

Монахиня.

Солдаты Иберина.

Три сбиша.

Арендаторы.

Обыватели.

ЧИХИ (остроголовые)

Эмануеле де Гусман, помещик.

Изабелла, его сестра.

Лопес, арендатор.

Жена Лопеса с тремя детьми.

Игнасио Перуинер, помещик.

Второй адвокат.

Владелец продовольственной лавки.

Арендаторы.

Врач.

Обыватели.

Население города Лума, в котором происходит действие пьесы, состоит из двух рас - чухов и чихов; у первых головы круглые, у вторых - острые. Эти острые головы должны быть по крайней мере на пятнадцать сантиметров выше круглых.

Однако круглые головы должны быть так же неестественны, как и острые.

ПРОЛОГ

Пролог в переводе С. Кирсанова.

Из-за внутреннего занавеса выходят семь актеров: директор театра, наместник, арендатор-повстанец, помещик, его сестра, арендатор Кальяс и его дочь. Последние четверо в рубахах. Наместник, в костюме, но без маски, держит в руках весы с двумя острыми и двумя круглыми черепами; у повстанца арендатора - весы с двумя наборами одежды - богатой и рваной; он тоже в костюме, но без

маски.

Директор театра.

Почтеннейшая публика, сейчас

Мы вам покажем вещь, что сочинил для вас

Бывалый человек (хотя не всюду он бывал по

доброй воле).

В своем труде

Показывает он, что видел он и где.

Вот в двух словах спектакля смысл глубокий:

Он наблюдал ужаснейшие склоки,

Как белый черного тузил в неравной схватке,

Как желтого гиганта желтый карлик

на обе уложил лопатки,

Как шведа камнем некий финн хватил,

Как горбоносого курносый

трахнул что есть сил.

Наш драматург пытался выяснить

с чего это они?

И выяснил: по странам в эти дни

Грядет Великий Черепов Раздатчик,

Он всех людей избавит от болячек,

В его кармане кожа разных рас,

носы фасонов всяких,

При помощи чего он друга ссорит с другом

и расстраивает браки.

И слушает его на площадях

толпа

Как важно - каковы

у граждан черепа.

И там, где побывал Черепораздатчик сей

Исследуются волосы, носы

и цвет лица людей,

И если черепок не в норме у кого

До полусмерти бьют без жалости того.

Наш драматург не раз допрошен был

о взглядах своих личных:

Коробит ли его от черепов

различных,

Или считает он, что меж людьми

различий вовсе нет?

- Нет, есть различье,

был его ответ,

Но разница, увиденная мной,

Важней различья между черепами,

Она как ров глубокий между нами,

Рубеж - между довольством и бедой.

И дело все - в том рубеже проклятом.

В различье между бедным и богатым.

Я этим предисловье ограничу

И предложу мной созданную притчу,

Где каждому доказывается мной,

Что дело только в разнице одной.

Эту притчу, дорогие зрители,

вы увидите наяву.

Для этого на нашей сцене построена страна

Яху.

Вот здесь Раздатчик Черепов

займется черепов раздачей,

Что кончится для многих неудачей.

Но автор пьесы позаботится о том,

Чтоб было видимо различье

меж бедняком и богачом.

Чтоб ясно было вам на расстоянье

Раздаст он платья всем

по состоянью.

Закройте двери! Пьеса не для робких.

Сейчас Раздатчик Черепов покажет вам

свои черепные коробки.

Наместник (выходит под жестяной грохот, показывает свои весы для черепов).

Два разных черепа я положил.

Так вот:

Один с другим в сравненье не идет.

Один остер. Другой шарообразен.

Этот хвор. А тот здоров.

И где несправедливость и нужда

Замешан этот остренький всегда.

Где слабость мышц и вздувшийся живот

Виновен тот.

При помощи весов нажатием перста

Легко узнать, где право,

где неправота.

(Нажимает пальцем на чашку весов, где лежат

круглые головы.)

Директор (выводит вперед арендатора-повстанца).

Раздатчик платьев, покажи-ка нам

Свои весами взвешенные платья,

Какие людям ты даешь еще с зачатья.

Арендатор-повстанец (показывая свои весы, нагруженные одеждой).

Мне кажется, что разница видна.

Вот тут - добротные, а тут - дрянные.

Здесь невозможны мнения иные.

Кто носить отрепья начал,

С тем обходятся иначе,

Чем с другим, что носит модный фрак,

В городах и селах знает всяк.

При помощи моих весов любой легко бы мог

Определить - кому достанется пирог.

(Нажимает на чашу весов, где лежит богатая одежда.)

Директор.

Как видите вы сами, наш автор пользуется

разными весами.

Вот эти - с платьем, новеньким и грязным.

А вот на этих - чаши с черепами.

Раз! - и весы он взвешивает разом. (Берет весы в руки и сравнивает их вес. Потом возвращает весы наместнику и

арендатору-повстанцу и обращается к актерам.)

Теперь пусть выберет в параболе моей

Костюм иль череп каждый лицедей

Пред публикой - как в пьесе решено.

И если автор прав (что ясно наперед),

Не с черепом вам будет счастье суждено,

А с платьем. А теперь - в сражение, вперед!

Арендатор (хватает две круглые головы).

Возьмем-ка, доченька, что покруглей. Обнова.

Помещик.

Мы - острые...

Сестра помещика.

Так, Бертольт Брехт, советуете вы...

Дочь арендатора.

Как мой папанька, я круглоголова,

Я женский род от круглой головы.

Директор.

Вот платья вам.

Актеры выбирают платье.

Помещик.

Помещик я.

Арендатор.

Бедняк - вот роль моя.

Сестра помещика.

Сестра помещика...

Дочь арендатора.

А шлюхой буду я.

Директор (актерам).

Вам ясно все? Надеюсь, вы готовы?

Исполнители.

Да.

Директор (еще раз осматривая всех).

Явились вы сюда

Круглоголовы и остроголовы.

Есть разница - вот роскошь, вот нужда.

Кулисы ставьте, и скорей за дело!

Мы мир в параболе покажем смело.

И верим в то, что станет вам ясней

Из двух различий что для нас важней.

Все скрываются за внутренним занавесом.

I

Дворец вице-короля.

Вице-король Яху и его советник Mиссена засиделись допоздна в кабинете вице-короля за газетами и шампанским. Советник большим красным карандашом отмечает для вице-короля особенно неприятные сообщения газет. В прихожей, за столом, на котором горит свеча, сидит оборванный писец; там же, спиной к

зрителям, какой-то человек.

Вице-король.

Довольно, друг Миссена!

Уж утро близится, а все старанья наши,

Попытки все проникнуть в суть вещей

Дают один лишь результат плачевный:

Мы видим то, что знать мы не хотели,

И, сколько б ни трудились нынче мы,

Итог один и тот же: полная разруха

Страны.

Миссена.

Не говорите так!

Вице-король. Банкротство!

Нужны тут руки посильней моих.

Миссена молчит.

(Взглянув на газеты.)

Быть может, эти цифры лгут?

Миссена.

Не очень.

Вице-король.

Я иногда не прочь прочесть газету,

Чтоб знать подробно, что в стране творится.

Миссена.

Нас преизбыток губит, государь.

Наш край Яху одним зерном живет

И от зерна же гибнет. Ныне гибнет

Он от его избытка. Ибо столько

Родили наши пашни, что подарок

Сейчас нас губит! Цены так упали,

Что фрахт их превышает. Урожай

Так дешев, что снимать его не стоит.

Зерно взросло на гибель человеку,

Избыток породил нужду. Крестьяне

Отказываются платить аренду.

Колеблются устои государства!

К правительству помещики взывают

И требуют, чтобы оно взыскало

С крестьян аренду! А меж тем на юге

Сбираются под знамя мятежа

Крестьяне, а на знамени том - Серп,

Символ восстанья. Государство гибнет!

Вице-король вздыхает. Миссена задел в его душе чувствительную

струну: он сам - крупный помещик.

Вице-король.

Скажи, не заложить ли нам дороги

Железные?

Миссена.

Заложены. Вторично.

Вице-король.

А пошлины?

Миссена.

Давно даны на откуп.

Вице-король.

Какая неприятность! А нельзя ли

К Большой Пятерке обратиться? Пусть

Она нам денег даст и тем спасет нас!

В ее руках не менее чем треть

Всех пахотных земель.

Миссена.

Да, это можно,

Но требуют они, чтобы сначала

Восстание Серпа мы подавили,

Грозящее отказом от аренды.

Вице-король.

Вот было б хорошо.

Миссена.

Да, но Большая

Пятерка против нас и рвет и мечет

За то, что слишком медленно и вяло

С крестьян мы взыскиваем недоимки.

Вице-король.

Они ко мне доверье потеряли.

Миссена.

Ну, между нами: вы в конце концов

Крупнейший наш помещик, правда?

(Слово сказано.)

Вице-король (взволнованно).

И сам себе я тоже уж не верю!

Я как помещик должен был бы нынче

Сказать, себе как вице-королю:

Нет, хватит, милый друг, ни песо больше!

Миссена.

Скажу вам прямо: есть один исход,

Но он рискован и кровав...

Вице-король.

Не надо!

Не говори!

Mиссена.

Никто нас не услышит.

Война могла бы много новых рынков

Нам дать для сбыта нашего зерна

И в то же время принести нам много

Товаров нужных.

Вице-король (отчаянно мотает головой).

Только не война!

Ведь первый танк, который прогрохочет

По Луме, вызовет такую вспышку...

Миссена.

Враг внутренний препятствует расправе

С врагами внешними. Ну что за положенье!

Носящий шлем стальной - таиться должен,

Как паразит. И генерал не может

На улице при свете показаться:

Как на убийцу, на него глазеют.

Когда б не Серп, все было бы иначе!

Вице-король.

Увы, он есть.

Миссена.

Его сломить мы можем.

Вице-король.

Но кто его сломает? Я не знаю

Такого человека. Если ты

Найдешь его, я тотчас полномочья

Ему вручу.

Mиссена.

Есть человек один,

Кто мог бы...

Вице-король (решительно).

Нет! И слышать не хочу;

Раз навсегда! Его не допущу я.

Молчание.

Могущество мятежного Серпа

Преувеличивать ты склонен!

Миссена.

Государь,

Простите, я, быть может, вас прогневал,

Быть может, в одиночестве хотите

Вы, все поняв и взвесив, путь найти

Спасительный.

Вице-король.

Ну хорошо, до завтра...

Миссена (откланиваясь).

Надеюсь, я не прогневил вас.

(Обращаясь к публике.)

Коль разумом не чует он беду,

Придется намекнуть мне самому.

(На пороге останавливается и быстро чертит что-то

красным карандашом на стене.)

Ба! Что это?

Вице-король.

А что?

Миссена.

Нет, ничего.

Вице-король.

Чего ты испугался?

Миссена.

Я? Нисколько!

Вице-король.

Нет, испугался ты!

(Встает.)

Mиссена.

Не подходите!

Тут нету ничего.

Вице-король (подходит к нему).

Посторонись!

(Берет лампу со стола.)

Миссена.

Я, право, сударь,

Не пойму никак,

Откуда здесь явился этот знак.

Вице-король (потрясенный, видит на стене огромный серп).

Так вот куда зашло! В моем дворце...

Молчание.

Нет, должен удалиться я на время,

Чтоб взвесить все...

(Неожиданно.)

Я выдам полномочье.

Миссена.

Не надо!

Молчание.

А кому?

Вице-король.

Так, значит, надо?

Прекрасно. Но кому же?

Миссена.

Это

Быть должен человек, который

Прижмет нам арендаторов. Покуда

Серп держится, нам не видать войны.

Сплошь из подонков темных состоит он.

И ни гроша платить он не желает.

Зато купец, ремесленник, чиновник,

Иначе говоря, весь средний слой

Считает, что крестьянам не под силу

Платить аренду. Он, конечно,

Сторонник собственности, но боится

Взглянуть нужде и голоду в лицо.

И потому-то подавить восстанье

Способен только свежий человек,

Пекущийся о благе государства

И бескорыстием своим известный.

Один лишь есть...

Вице-король (сварливо).

Скажи уж: Иберин!

Mиссена.

Он вышел сам из среднего сословья,

Он на помещик и не арендатор,

Он не богат, но и не так уж беден,

И в силу этого он убежденный враг

Борьбы двух классов. Он и тех и этих

В своекорыстье алчном обвиняет

И в низменном материализме. Он

Строжайшей справедливости для бедных,

Как для богатых, требует, поскольку

Он в нашей катастрофе склонен видеть

Одну лишь нравственную катастрофу.

Вице-король.

Ах вот как? Нравственную?

Ну а эта?

(Делает жест, как бы пересчитывая деньги.)

Миссена.

Ее последствие.

Вице-король.

Позволь! А та

Чем вызвана? И где ее причина?

Миссена.

Вот это-то и есть открытье Иберина!

Вице-король.

Яйцо Колумба?

Миссена.

Именно! И, кстати,

Оно на двух ногах гуляет.

Вице-король.

Вот как!

Миссена.

На двух ногах. Известно Иберину:

Народ, к абстрактным мыслям не привыкший,

Терпенье потерявший от нужды,

В виновном хочет видеть существо

Обыкновеннейшее и земное,

С ушами, носом, ртом, на двух ногах,

Какое можно встретить всюду.

Вице-король.

И его

Твой Иберии внезапно обнаружил?

Миссена.

Да, государь.

Вице-король.

Не нас, надеюсь?

Миссена.

Что вы!

Установил он, что в стране Яху

Две расы проживают. Эти расы

Ни в чем не схожи меж собой, и даже

В их внешности есть явное различье,

В особенности - в форме черепов.

Одна - остроголова, а другая

Круглоголова.

И что ни череп, то различный дух!

Круглоголовые честны и прямы,

Их основная добродетель - верность;

Остроголовые - расчетливы, коварны

И склонны к лжи и к низкому притворству.

Ту избранную расу, коей череп

Приплюснут, именует Иберин

Чухами.

И только чухов Иберин считает

Отчизны населеньем коренным,

Страны Яху и гордостью и цветом.

Другая ж, у которой острый череп,

Есть чуждый элемент, что вторгся к нам.

Отчизны не имеют эти люди

И чихами зовутся. Злобный дух их

Есть главная причина наших бедствий.

И в этом, государь, открытье Иберина.

Вице-король.

Что ж, мило! Но какая польза

Нам от него?

Миссена.

Он хочет заменить

Борьбу богатых с бедными людьми

Борьбою чухов с чихами.

Вице-король. Ага!

Это недурно, что?

Mиссена.

За справедливость

Он ратует для бедных и богатых.

Карать он будет также богачей

За злоупотребленье властью, ибо

Оно есть чисто чихская черта.

Вице-король.

Так, значит, чихская... А как с арендой?

Миссена.

Об этом он не высказался ясно.

Но собственность он все же признает

И привилегией ее считает чухов.

Вице-король улыбается. Миссена тоже улыбается.

Вице-король.

Неглупо! Злоупотребляют чихи,

Потребляют чухи! Кто за ним стоит?

Миссена.

По большей части средние слои:

Хозяин лавочки, ремесленник, чиновник,

Кто победней с образованьем высшим,

Мелкий рантье. Короче - средний слой.

Он их объединил в большой союз,

Принявший имя Иберина. Кстати,

Союз, как говорят, вооружен.

Никто, как он, мятежный Серп раздавит.

Вице-король.

Но армию оставьте в стороне,

И шлем и танк в стране непопулярны.

Миссена.

Нет, государь, Анджело Иберин

В ней не нуждается.

Вице-король.

Ну что ж, отлично!

Я напишу доверенность ему.

Уж утро близко. Розовый рассвет

Полнеба охватил... Да будет так!

Попробуем! Пусть Иберин покажет,

На что способен. Зови его сюда!

Миссена (звонит).

Он битых семь часов сидит в прихожей

И приглашенья ждет.

Вице-король (все еще колеблясь).

Да, я забыл!

Ты очень ловок! Но постой! Большая

Пятерка за него? Коль нет, то бог с ним!

Миссена.

Его привел один из тех пяти,

Который втихомолку деньги

Ему дает.

Вице-король (подписывает приказ о полномочиях, надевает шляпу, берет в руки трость).

А я на время

От власти мне постылой отрекусь

И, прихватив в дорогу два-три чека

И две-три книги (мне давно хотелось

Прочесть их на досуге), удалюсь.

Бродить по людным улицам я буду

И любоваться жизни многоцветной

Спектаклем вечным. Где-нибудь на ветхих

Присев ступеньках, буду я следить,

Как месяц плавает по небосклону.

Миссена.

То будет час, когда столицу нашу

Захватит Серп, коль не спасет нас...

(Широким жестом указывает на дверь.)

Иберин!

Ожидающий в прихожей человек по знаку оборванного писца встает, отворяет

дверь в кабинет и низко кланяется.

II

Переулок в Старом городе.

Из окон кофейни госпожи Кориамонтис девицы вывешивают большой белый флаг с изображением Иберина. Хозяйка заведения госпожа Корнамонтис стоит на улице и руководит работой девиц. Подле нее - полицейский инспектор и судейский писец, оба - босые и оборванные. В витрине продовольственной лавки, расположенной слева, опущены жалюзи. На пороге табачной лавки стоит ее хозяин Пальмоса и читает газету. В одном из окон видно, как бреется домовладелец Кальямасси. Перед продовольственной лавкой, расположенной справа, стоят толстая женщина и солдат милиции Иберина с белой повязкой на рукаве; на голове у него большая соломенная шляпа, он вооружен до зубов. Все следят за вывешиванием флага. Издали глухо доносятся топот проходящих

отрядов и выкрики газетчиков: "Покупайте воззвание нового наместника!"

Госпожа Корнамонтис. Высунь древко еще немного, чтобы ветер развевал флаг. А теперь чуточку вбок! (Жестами показывает, как должен висеть флаг.)

Нанна. То налево, то направо - а впрочем, как желаете!

Инспектор. Госпожа Корнамонтис, вот вы - деловая женщина, как вы относитесь к новому курсу?

Госпожа Корнамонтис. Я вывешиваю флаг, этим все сказано. И будьте покойны, чихских девушек я больше нанимать не стану. (Садится на плетеный стул перед кофейней и тоже углубляется в газету.)

Домовладелец Кальямасси (продолжая бриться). Сегодня одиннадцатое сентября. Этот день войдет в историю! (Смотрит на свой флаг.) Немало денег стоил.

Торговец Пальмоса. А война будет? Моему Габриэлю как раз сравнялось двадцать.

Солдат Иберина. С чего вы взяли? Войны никто не хочет. Господин Иберин - друг мира в такой же степени, как я друг народа. Уже сегодня утром все воинские части были выведены из города. На этом настоял господин Иберин. Вы видите где-нибудь хоть один стальной шлем? Улицы отданы нам, солдатам Иберина.

Торговец Пальмоса. Вот и в газете написано, что Иберин, верный друг народа, захватил власть с единственной целью - положить конец растущему угнетению беднейших слоев населения.

Солдат Иберина. Да, это правда.

Толстая женщина (владелица продовольственной лавки справа). Тогда он должен первым долгом позаботиться о том, чтобы в такой маленькой улочке, как эта, не было рядом двух лавок с припасами. Здесь-то и одной только-только удержаться. Та лавка напротив, по-моему, совершенно лишняя.

Писец. Господин инспектор, если и новое правительство не окажет нам, чиновникам, материальной поддержки, я первого числа просто не явлюсь домой.

Инспектор. Моя резиновая дубинка до такой степени износилась, что она разлетится вдребезги от первого столкновения с острой головой. Или вот свисток. Я им зову моих людей, когда мне требуется их помощь. Он за последние месяцы окончательно заржавел. (Пытается свистнуть.) Вы слышите хоть что-нибудь?

Писец (качает головой). Мне вчера пришлось позаимствовать некоторое количество известки из ведерка маляра, чтобы привести мой воротничок в надлежащий вид. Как вы полагаете, господин инспектор, мы получим первого числа жалованье?

Инспектор. Я так твердо в этом уверен, что сейчас же возьму в счет жалованья сигару у господина Пальмосы.

Оба входят в табачную лавку.

Домовладелец Кальямасси (указывает на инспектора и писца). Какое счастье! Наконец-то сократят чиновников. Их слишком много, и им платят чересчур большое жалованье.

Госпожа Корнамонтис. Попробуйте скажите вашему квартиранту, что вы требуете увольнения со службы его последних клиентов!

Солдат Иберина. Как вам нравятся мои новые сапоги? Теперь всем такие дают! (Читает вслух домовладельцу и толстой женщине.) "Уже одно то, как Иберин захватил власть, характеризует этого замечательного человека. Среди ночи, когда все правительственное здание было погружено в сон, он ворвался туда во главе кучки отчаянных храбрецов и с револьвером в руках потребовал свидания с вице-королем. После короткого разговора он просто-напросто низложил его. По слухам, вице-король бежал".

Толстая женщина. Раз так, то я одного не понимаю: на нашей улице все дома украшены флагами. Почему же это один домовладелец не считает нужным вывешивать флаг? (Указывает на продовольственную лавку слева.)

Солдат Иберина (удивленно). В самом деле - нет флага. (По очереди смотрит на всех.)

Все качают головой.

Не помочь ли ему, а?

Толстая женщина. А на что ему флаг? Он ведь чих!

Солдат Иберина. Ну это прямо верх наглости! Так вот, госпожа Томасо, мы сейчас научим эту сволочь, как нужно праздновать приход к власти Иберина. Вон идут мои коллеги. Это сбиши, грозный отряд "сбивателей шляп", - гвардия кровавого Сасаранте, коменданта лагеря Святого Креста. Не бойтесь! Они всем заглядывают под шляпы, но если под шляпой круглая голова, то милее их вы не найдете людей.

Слышны крики: "Шляпы долой! Проверка черепов". Из глубины сцены появляются

три сбивателя шляп, "сбиши". Они сбивают шляпу с прохожего.

Первый сбиш. Сударь, у вас слетела шляпа.

Второй сбиш. Ветрено сегодня, а?

Прохожий. Простите!

Все три сбиша. Пожалуйста!

Толстая женщина. Господа! Господа! Если хотите видеть настоящего остроголового, то есть самого что ни есть остроголового, постучитесь-ка вон в ту продовольственную лавку!

Солдат Иберина (рапортует). Торговец продовольствием. Чих. Выказывает свое презрение правительству Иберина путем демонстративного невывешивания флага.

Из дома выходит остроголовый; он бледен, в руках у него стремянка и флаг.

Все смотрят на него.

Первый сбиш. Я не верю своим глазам. Флаг хочет вывесить.

Второй сбиш. Знамя Иберина в грязных лапах чистокровного чиха. (Смотрит на всех по очереди.)

Все качают головой.

Солдат Иберина. Это верх наглости!

Три сбиша подходят к остроголовому.

Третий сбиш. Чих свинячий! Марш домой и немедленно надень шляпу! Ты думаешь, нам приятно смотреть на твою острую голову?

Толстая женщина. Он небось думает, что Иберин старается для чихов! Он вывешивает флаг! Он этим хочет сказать, что рад перевороту, совершенному Иберином. Но ведь яснее ясного, что, если он считает, будто правительство печется о чихах, он тем самым оскорбляет его!

Остроголовый поворачивается, чтобы идти за шляпой.

Первый сбиш (указывая на него). Попытка к бегству.

Все трое бьют остроголового.

Он еще смеет оказывать сопротивление! Я ему дал по морде, а он поднимает руку. Я в этом усматриваю попытку сопротивления властям!

Второй сбиш (методично избивая остроголового). Ему место в охранном лагере. Там мы охраняем подобный элемент от нашего справедливого негодования.

Толстая женщина. Хайль Иберин!

Два сбита уводят остроголового. Третий вывешивает на его лавке плакат

"Чихское предприятие".

Третий сбиш (толстой женщине, доставая из кармана плакат). Милостивая государыня и соплеменница, вы видите, что в переживаемое нами время не мешает иметь предмет, где черным по белому сказано о расовой принадлежности. Этот плакат стоит тридцать песо. Но истраченные деньги дадут триста процентов барыша, смею вас уверить.

Толстая женщина. А нельзя ли за десять? Дела-то ведь плохи.

Солдат Иберина (угрожающе). Есть люди, у которых чих сидит в душе!

Толстая женщина. Давайте, давайте! (Торопливо расплачивается.) У вас есть сдачи с пятидесяти? (Вешает над дверью плакат "Чухское предприятие".)

Третий сбиш. Так точно! Двадцать песо сдачи. В мелочах - честность. (Однако уходит, не дав сдачи.)

Толстая женщина. Так и не дал сдачи!

Солдат Иберина грозно смотрит на нее.

Хорошо хоть, что выкинули того чиха! Еще две недели назад он говорил, что Иберин тоже кашу не помаслит.

Госпожа Корнамонтис. Вот типично чихская точка зрения! Пробуждается нация, а он болтает о масле.

Солдат Иберина. Все дело в том, что чих одержим низменным материализмом. Он ищет выгоды только Для себя и потому отрекается от своей отчизны, где ему вообще не место. Чих не ведает ни отца, ни матери. Может быть, это оттого, что у него нет чувства юмора. Вы это только что видели. С другой стороны, будучи подвержен патологическому сластолюбию, чих ни в чем не знает удержу. Обуздывает его только скупость, все тот же чихский материализм, - сами понимаете.

Торговец Пальмоса (кричит человеку, бреющемуся у окна второго этажа, домовладельцу Кальямасси). Конец материализму! Господин Кальямасси, надеюсь, вам ясно, что теперь ни о какой плате за помещение не может быть и речи?

Солдат Иберина. Правильно!

Домовладелец Кальямасси. Напротив, дорогой мой! Плата за торговые помещения будет взыскиваться в судебном порядке. Вы слышите мерную поступь батальонов? Это боевые отряды Иберинова союза. Они идут карать восставших арендаторов, не желающих вносить аренду! Подумайте об этом, господин Пальмоса, - вы, не желающий вносить плату за помещение.

Солдат Иберина. Верно.

Торговец Пальмоса. Вы, должно быть, забыли, господин Кальямасси, что в их рядах марширует мой сын! (Толстой женщине.) Сегодня утром я сказал ему, когда он прощался со мной, отправляясь в поход на юг: "Сын мой, принеси мне трофей - знамя Серпа, и я разрешу тебе курить!" Говорят, банкиры примут на себя всю задолженность разоренных ремесленников и лавочников и откроют новые кредиты - в первую голову прогорающим предприятиям.

Солдат Иберина. Да здравствует Иберин!

Толстая женщина (своей домовладелице, госпоже Корнамонтис). Вы слышали? Теперь, должно быть, снизят плату за помещение.

Солдат Иберина. Да, так оно и есть.

Госпожа Корнамонтис. Нет, дорогая моя, я слышала, что ее повысят.

Солдат Иберина. И это верно.

Толстая женщина. Этого не может быть. Разве что для чихов! От меня вы, во всяком случае, ее так скоро не дождетесь.

Госпожа Корнамонтис. Очень скоро, госпожа Томасо, очень скоро! И повышенной! (Солдату Иберина.) Это простонародье понятия не имеет о политике.

Толстая женщина. Еще больше платить за помещение?

Солдат Иберина (прерывая ее). На сегодня, говорят, назначены массовые преследования чихов. (Читает вслух газету.) "Иберин говорит совершенно определенно, что единственная наша цель - изничтожение остроголовых, где бы они ни гнездились!"

Топот проходящих в глубине отрядов усиливается. Слышно пение.

Смирно! Хорал Иберина! Все подхватывают! Стихийно!

Все поют, солдат Иберина дирижирует.

ГИМН ПРОБУЖДАЮЩЕГОСЯ ЯХУ {*}

{* Перевод С. Кирсанова.}

1

Все Иберина молите квартирную плату

понизить!

И заодно

Пусть он позволит ее

Домовладельцам - повысить!

2

Пусть понижением цен убавит он в городе голод!

И заодно

Цены поднять на зерно

Пусть он крестьянам позволит!

3

Пусть он мелких торговцев на ноги снова поставит!

И заодно,

Вспомнив про нищее дно,

Универмаги оставит.

4

Фюрера славьте, что сел нам на шею и спину!

Видим мы топь,

Ждем, отупелые, чтоб

Фюрер повел нас в трясину!

Госпожа Корнамонтис (солдату Иберина). Пойдем поглядим на наших доблестных воинов, которые уничтожат это отродье вместе с их Серпом! (Уходит с солдатом Иберина.)

Толстая женщина и торговец Пальмоса.

Я же не могу оставить лавку, а если придет покупатель?

Возвращаются каждый в свою лавку.

Нанна (выходит из кофейни госпожи Корнамонтис с письмом в руках). Только что по улице прошел господин де Гусман. Он совершает свою предобеденную прогулку и вскоре пройдет обратно. Я должна с ним поговорить. Мать пишет, что отец сбился с пути из-за того, что ему нечем платить аренду. Он вступил в союз Серпа, призывающий к крестьянскому восстанию. Лучше уж я попрошу господина де Гусмана, чтобы он не взыскивал с отца аренду! Может быть, я ему не совсем еще безразлична и он исполнит мою просьбу. Вот уже почти три года прошло с тех пор, как я была с ним близка. Он был моим первым любовником. Собственно говоря, только благодаря ему я, дочь простого арендатора, очутилась в солидном заведении госпожи Корнамонтис. Тогда моей семье кое-что от него перепадало. Не очень-то мне приятно - обращаться к нему опять с просьбой. Да ну ничего - ведь это не навек. (Поет.)

ПЕСНЯ НАННА {*}

{* Перевод Л. Большинцовой.}

1

Господа! Чуть минуло семнадцать,

Я на рынок вышла продаваться.

Сколько довелось мне испытать!

Сколько я хлебнула зла!

Такова игра была.

Я держу за многое ответ;

Человек я все же или нет?

Грусть и любовные грезы

Бог нам послал не навек.

Где вы, вчерашние слезы,

И ты, прошлогодний снег?

2

Юный пыл умела расточать я;

Целыми шеренгами счастливцы

Устремлялись в жаркие объятья.

Но пришел печальный час,

Юный пыл остыл, угас...

Смолоду бы надо поскупиться

Ведь запас когда-то истощится.

Грусть и любовные грезы

Бог нам послал не навек.

Где вы, вчерашние слезы,

И ты, прошлогодний снег?

3

Не сумеешь ты на этом торге

В маленькую кучку медяков

Превращать любовные восторги...

Наконец и ты поймешь,

Боль сердечную уймешь,

А меж тем нагрянет старость, да!

Ведь семнадцать - это не всегда.

Грусть и любовные грезы

Бог нам послал не навек.

Где вы, вчерашние слезы,

И ты, прошлогодный снег?

Вот он идет. К сожалению, он не один. С ним трое, среди них - богатый господин Перуинер. Даже не знаю, как к нему подойти. (Делает знак де Гусману.)

Он подходит к ней. Трое спутников останавливаются, поджидая его.

Де Гусман. Здравствуйте, Нанна.

Нанна. Я вам хочу кое-что сказать. Зайдем вот сюда, в подъезд.

Они входят в подъезд.

Отец прислал мне письмо - он опять не может заплатить аренду.

Де Гусман. На этот раз ему, к сожалению, придется платить. Моя сестра идет в монастырь, ей нужно сделать вклад.

Нанна. Неужели же вы из-за этого заставите моих родителей голодать?

Де Гусман. Дорогая Нанна, моя сестра намерена посвятить себя девственной жизни среди неимущих сестер монахинь. Не мешало бы и вам отнестись к этому факту с уважением. Ибо если я и не вижу необходимости, чтобы все девушки были целомудренны, все-таки желательно, чтобы они целомудрие почитали.

Нанна. Если бы вы своей молоденькой сестре дали в мужья любовника, а не носителя титула, она бы и не подумала идти в монастырь. Но вы ведь устраиваете браки не между людьми, а между поместьями.

Де Гусман. Ты очень изменилась, Нанна. И притом к худшему. Я просто не узнаю тебя.

Нанна. Тогда, пожалуй, не имеет смысла говорить вам, что мой отец потому не может заплатить аренду, что ему непременно нужно купить лошадь, наша деревня расположена очень далеко от железнодорожной станции.

Де Гусман. Они могут брать лошадь из имения.

Haина. Но ведь это стоит денег.

Де Гусман. Так уж устроен мир, мне моя лошадь тоже стоит денег.

Нанна. Значит, ты меня больше совсем не любишь, Эмануеле?

Де Гусман. При чем тут наши отношения? Я зайду к тебе сегодня после обеда. Ты сама убедишься, что мои чувства к тебе нисколько не остыли.

Нанна. Подождите минутку, не выходите. Там идут люди, которые могут вас обидеть. Ведь вы чих.

На улице вновь появляются три сбиша.

Первый сбиш. Раньше, бывало, куда ни пойдешь, всюду болтались чихи. А теперь их точно ветром смело.

Второй сбиш. Только не терять надежды!

Нанна. Как я подумаю, Эмануеле, ты всегда обращался со мной как с тряпкой. Ты, право, мог бы раскошелиться и вознаградить меня за зло, что ты мне причинил!

Де Гусман. Тише! Ради бога!

Нанна. Так ты не хочешь платить?

Третий сбиш. Я что-то слышу.

Нанна. Если бы я сейчас обратилась к этим господам, они наверняка встали бы на мою сторону. В конце концов, я ведь требую только то, что мне причитается.

Первый сбиш. Там кто-то разговаривает.

Нанна (громко). Господа, скажите сами, может ли бедная девушка рассчитывать на благодарность со стороны человека, увлекшего ее на дурную дорогу? Или не может?

Де Гусман. Я удивляюсь тебе, Нанна!

Haина. Вы сами виноваты.

Три сбиша подходят к нему.

Первый сбиш. Шикарный господин! Вы только посмотрите, какая на нем покрышка!

Второй сбиш. Мне нравится Ваша шляпа, сударь. Я бы охотно купил себе такую же. Покажите-ка, как она выглядит изнутри. Я хочу посмотреть марку. (Сбивает с де Гусмана шляпу и указывает на его острую голову.)

Все три сбиша начинают неистово орать.

Три сбиша. Чих!

Первый сбиш. А ну, дайте ему по его острой башке! Смотрите, как бы он не удрал!

Богатый господин Сас. Мы должны вмешаться, наш друг де Гусман попал в скверную историю.

Богатый господин Перуинер (удерживая Саса), не поднимайте шума! Я сам чих!

Все три богача поспешно уходят.

Третий сбиш. Недаром я сразу почуял, что тут воняет чихом.

Второй сбиш. Чих! Под суд его!

Два сбиша уволакивают де Гусмана, третий остается с Нанна.

Третий сбиш. Вы, кажется, говорили, что он вам должен денег, барышня?

Нанна (хмуро). Да, он не хочет платить.

Третий сбиш. Чихи все такие! (Уходит.)

Нанна медленно входит в кофейню госпожи Корнамонтис. На шум в окне опять появляется домовладелец Кальямасси, на пороге лавки - толстая женщина.

Торговец табаком Пальмоса тоже стоит в дверях своей лавки.

Домовладелец Кальямасси. Что случилось?

Толстая женщина. Они только что накрыли какого-то чиха, по виду очень состоятельного господина, - он разговаривал с официанткой госпожи Корнамонтис.

Торговец Пальмоса. А что, - это теперь запрещено?

Толстая женщина. Говорят, она чухка. А он, кажется, из Большой Пятерки.

Домовладелец Кальямасси. Да что вы говорите!

Торговец Пальмоса (возвращаясь в лавку). Господин инспектор! Тут только что было произведено нападение на члена Большой Пятерки. Его куда-то утащили!

Инспектор (уходя вместе с писцом). Полиции это не касается.

Толстая женщина. Теперь богачам солоно придется!

Домовладелец Кальямасси. Вы так думаете?

Торговец Пальмоса. Помещикам будет теперь не до смеха!

Домовладелец Кальямасси. Но и арендаторам, не желающим платить аренду, тоже непоздоровится!

Торговец Пальмоса. Сегодня в газете написано: начинается новая эра!

ИНТЕРМЕДИЯ

На большом картоне нарисован переулок Старого города. Вбегают солдаты Иберина; они несут горшки и ведерки с белилами; щетками на длинных или

коротких палках они замазывают трещины и щели на стенах домов.

ПЕСНЯ О ПОБЕЛКЕ {*}

{* Перевод С. Кирсанова.}

Если стены кроет плесень, пятна сея,

Если дом сырою гнилью заражен

Принимайте меры поскорее,

Гниль заметят - как нехорошо!

Здесь нужна побелка! Свежие белила!

И скорей, покуда здание цело!

Здесь нужна побелка! Мы приложим силы

Сделать все, чтобы поправить зло.

На стенах - как неприятно!

Все новые влажные пятна!

Это беда! (Большая беда!)

Морщины свежих трещин

Извилистей и резче!

Принимайте меры, господа.

Если расползутся выше

Эти трещины, до крыши

Будет беда! (Большая беда!)

Здесь нужна побелка! Свежие белила!

Поскорей, покуда здание цело!

Влажный мел на щетках! Мы приложим силы,

Трещины замажем и поправим зло!

Вот белила с варом клеевым!

Дни и ночи краска наготове.

Вот белила! Все мы подновим,

А тогда и время будет Новым!

III

"ПОЙДЕМ НА РЫБАЛКУ?" - СПРОСИЛ ЧЕРВЯКА РЫБАК

У деревенского колодца.

Круглоголовый арендатор Кальяс, его жена и дети и остроголовый арендатор

Лопес, его жена и дети заняты поливкой.

Арендаторы Кальяс и Лопес.

Тянем, аж пена пошла изо рта,

У арендатора нет лошадей.

Сам себе лошадь ты - и ни черта;

Это обычай рабочих людей.

Жена Лопеса. Слышите - и наши идут под знамя Серпа.

Слышен стук множества деревянных башмаков. Входит круглоголовый арендатор с

двумя ружьями под мышкой.

Третий арендатор. С тех пор как цены на хлеб так сильно упали, наше положение стало отчаянным. Поэтому мы, арендаторы Яху, - все, кто ходит в деревянных башмаках, на тайных - а в последнее время и открытых - собраниях единодушно решили взяться за оружие. Чем и дальше платить аренду, лучше сражаться под знаменем Серпа. Время пришло. Кальяс и Лопес, вот ружья для вас. (Отдает ружья и уходит.)

Арендатор Лопес. Ты, Кальяс, хотел подождать, не придут ли хорошие вести из города от твоей дочери.

Арендатор Кальяс. Помощь не пришла, и я готов присоединиться к вам.

Арендатор Лопес. Дай мне руку, Кальяс. И вы дайте друг другу руки, и дети тоже! Сегодня - одиннадцатое сентября. Запомните этот день, ибо сегодня арендаторы берутся за оружие, чтобы навеки сбросить ярмо помещиков или умереть.

Все (подают друг другу руки и запевают "Песню Серпа").

ПЕСНЯ СЕРПА {*}

{* Перевод С. Кирсанова.}

Крестьянин, вставай!

Нужда через край.

Вешать голов не смейте!

Смело навстречу смерти!

Не жди ниоткуда подмоги,

Вставай на крепкие ноги!

Нужда через край,

Крестьянин, вставай!

За Серп - навсегда!

Раздается колокольный звон.

Жена Лопеса. Слушайте. Почему звонят колокола?

Жена Кальяса (кричит в глубину сцены). Что случилось, Паоло?

Голос издали. Только что пришло известие из города - власть перешла к народному правительству!

Жена Кальяса. Пойду разузнаю все подробно. (Уходит.)

Остальные ждут. Слышно по радио "Воззвание к населению нового наместника".

Голос Иберина.

Чухский народ! Страна Яху издавна

Низменным, чуждым духом одержима,

Грозящим уничтожить все и вся,

То дух раздора и корыстолюбия.

Чухский народ, живущий в нищете

И в рабстве! Кто ж кровь твою сосет?

И кто тебя гнетет? В ряды твои прокрался

Враг злобный, но неведомый тебе.

То - чих! И только он один - виновник

Всех бедствий наших. Так борись же с чихом!

Но как узнать его? По голове!

По острой голове его узнаешь!

Остроголовый кровь твою сосет!

И я, Анджело Иберин, решил народ

На кругло- и остроголовых разделить

И чухов всех сплотить противу чихов.

И да не будет розни среди чухов

Отныне и вовек! Внимайте, чухи!

Соединяйтесь под белым стягом Иберина!

Наш общий враг - остроголовый чих!

Во время радиопередачи присутствующие более или менее открыто ощупывают свои головы. Круглоголовые дети с хохотом показывают пальцами на головы

остроголовых детей.

Арендатор Лопес. Опять пустые слова! Каждые три минуты они придумывают что-нибудь новое. Я одно хочу знать: обуздают ли они помещиков? Остальное меня не интересует.

Арендатор Кальяс. Это верно.

Жена Кальяса вернулась. Избегая смотреть на Лопесов, она собирает вокруг

себя своих детей.

Арендатор Лопес. Хорошие вести, госпожа Кальяс?

Жена Кальяса. Наш помещик господин де Гусман арестован!

Арендатор Лопес. За что?

Арендатор Кальяс. Лопес, я думаю, не стоит спрашивать - за что! Все ясно и так. За повышение арендной платы.

Жена Лопеса. Так мы спасены!

Арендатор Кальяс. Это уже звучит получше! Что скажешь, Лопес? Миновали дни нищеты, дети! (Прислоняет ружье к колодцу.)

Жена Лопеса. Сегодня великий день!

Жена Кальяса. Не очень-то радуйтесь, госпожа Лопес! Для вас, к сожалению, не очень благоприятные вести. Анджело Иберин захватил власть, а ведь вы - чихи! В Луме, говорят, уже начались массовые преследования чихов. Господина де Гусмана тоже арестовали за то, что он - чих.

Арендатор Лопес. Это скверные вести и большое несчастье.

Арендатор Кальяс. Я не нахожу, что это несчастье. Во всяком случае, не для всех. Для нас это вовсе не несчастье.

Жена Кальяса. Только для вас!

Арендатор Кальяс. Для нас, чухов, это, можно сказать, радостное известие.

Жена Кальяса. В эти минуты нас воодушевляет надежда, которую вы, господин Лопес, едва ли способны понять. Ведь вы принадлежите к совсем другой человеческой особи, я не хочу сказать - к худшей.

Арендатор Лопес. До сих пор моя голова не казалась тебе слишком острой, Кальяс.

Кальяс молчит. Обе семьи разделились; на одной стороне стоят остроголовые,

на другой - круглоголовые.

Мы с тобой платили те же самые подати. Еще и пяти минут не прошло, как ты хотел бороться под знаменем Серпа за отмену арендной платы. А ведь добиться этого можно только силой. Возьми ружье, жена.

Жена Лопеса нерешительно берет ружье.

Арендатор Кальяс. Слишком мало надежд. Конечно, это было бы лучше всего. Но только ничего из этого не выйдет.

Арендатор Лопес. К чему говорить о том, мало или много надежд, когда это - единственный выход?

Арендатор Кальяс. А может быть, для меня это вовсе не единственный выход.

Жена Кальяса. Конечно, мы теперь рассчитываем, что нас освободят от арендной платы.

Арендатор Лопес. Я понимаю, ты цепляешься за самую маленькую надежду. Но ты обманываешься. Еще никогда не бывало, чтобы эти господа кому-нибудь что-нибудь дарили ради формы черепа.

Арендатор Кальяс. Довольно, Лопес. У меня нет никаких оснований не верить этому правительству. Оно всего пять часов как у власти, а мой помещик уже сидит в тюрьме.

Жена Кальяса. И мне только что сказали в деревне, что теперь не надо примыкать к Серпу.

Вбегают пять арендаторов, среди них арендатор Парр, все сильно возбуждены. Все - круглоголовые, у одного в руках флаг с Серпом, у остальных - ружья.

Арендатор Парр. Что вы решили? Мы хотели сегодня вечером примкнуть к Серпу, как было уговорено. Но только что огласили воззвание правительства и пришло известие об аресте помещиков. Нужно ли продолжать борьбу?

Арендатор Кальяс. Я отправлюсь в город Луму и явлюсь к Иберину. Если он даст мне лошадей для полевых работ и освободит от арендной платы, мне не за что бороться. Де Гусман - чих, пускай теперь помалкивает!

Первый арендатор. Ну да, ваш помещик - чих, а наш - круглоголовый!

Арендатор Парр. А может быть, наш тоже отменит арендную плату, когда прогонят чихов? Он должен чихскому банку много денег, теперь ему, наверно, скостят этот долг.

Арендатор Лопес. Может быть, и скостят. Но аренду он будет взыскивать по-прежнему.

Третий арендатор. За Иберином ведь стоят одни помещики.

Арендатор Парр. Говорят, это неправда. Я слышал, что он живет очень скромно, не пьет, не курит и сам - сын арендатора. Он бескорыстен, так написано в газете. И он говорит, что парламент ни черта не стоит, и это правда.

Первый арендатор. Да, это правда.

Молчание.

Третий арендатор. Значит, арендаторы не должны теперь бороться с помещиками?

Арендатор Парр. Нет, должны. Арендаторы-чухи с помещиками-чихами.

Арендатор Лопес. А арендаторы-чихи? Как им быть с помещиками-чухами?

Арендатор Парр. Арендаторов-чихов очень мало. Чихи не любят работать.

Пятый арендатор. Зато помещиков-чухов много.

Арендатор Парр. Пора положить конец этой розни - между чухами и чихами!

Арендатор Лопес. И чтобы крыша у нас протекала - этому тоже пора положить конец.

Арендатор Кальяс. Нашего чиха уже посадили в тюрьму.

Четвертый арендатор. А вот моя крыша тоже протекает, а мой помещик чух.

Третий арендатор. Все это обман! Вы мне одно скажите: прогонит ваш Иберин помещиков ко всем чертям или нет? И притом всея!

Арендатор Парр. Он прогонит ко всем чертям чихских помещиков, а чухских заставит немного подобреть.

Третий арендатор. Все это ни к чему: чух или чих, помещик всегда помещик! Их всех нужно послать к чертям! Я примкну к Серпу! Я больше никому не верю, только себе. Кто хочет избавиться от нужды, тот должен встать под знамя Серпа. Этот ваш Иберин - сплошной обман! (К публике.)

Помещик и бедняк - должны дружить

Из-за того, что голова кругла!

Ему - в карман аренда, мне - платить!

И мы друзья!.. Веселые дела!

Что оба чухи мы - какой мне толк?

Пусть лучше снимет с нас арендный долг!

Иначе ветер, холод и нужда

Расколют резко нас на два ряда!

Арендатор Кальяс. Думайте что хотите: я попытаю счастья у Иберина.

Арендаторы. Идем с нами, Лопес!

Чух или чих - не значит ничего!

Богач или бедняк - вот что важней всего!

Они подают ему руку и уходят.

Жена Лопеса. Я думаю, нам тоже пора домой.

Жена Кальяса. Нет, вам не попасть домой, госпожа Лопес. Когда я давеча шла, я слышала - люди говорили, что пора с вами расправиться. А когда я посмотрела в сторону вашего дома, я увидела зарево.

Жена Лопеса. О господи!

Арендатор Лопес. Кальяс, я прошу тебя укрыть мою семью, покуда не улеглась первая волна преследований.

Молчание.

Арендатор Кальяс. Мне было бы приятней, если бы вы сегодня ночью и вообще в ближайшее время не находились под моей крышей...

Арендатор Лопес. Неужели же ты не можешь спрятать моих детей хотя бы ненадолго?

Арендатор Кальяс. Пожалуй, я бы мог это сделать. Но ты примкнул к Серпу, а пребывание в моем доме сторонника Серпа может сильно повредить моей собственной семье.

Арендатор Лопес. Стало быть, мы уходим, Кальяс.

Кальяс молчит.

Обе женщины.

Когда-то побратала нас нужда.

А ныне из-за формы черепа враги мы навсегда.

Семья Лопеса медленно уходит.

Жена Кальяса. Послушай-ка, муженек! Не теряй времени, иди в Луму и постарайся использовать удобный случай. Аренду не плати и получи удостоверение, что ты платить не должен.

Арендатор Кальяс. Так и знайте: без удостоверения я не вернусь!

IV

Дворец вице-короля.

Во дворе происходит заседание суда. Тяжущиеся стороны - игуменья монастыря св. Варравы и настоятель монастыря св. Стефана. Светящаяся надпись:

"Наступление Серпа на столицу".

Судья. По делу, возбужденному нищенствующим орденом святого Стефана против неимущих сестер монастыря святого Варравы, нищенствующий орден определяет сумму понесенных им убытков в семь миллионов. В чем нищенствующие братья усматривают основание для иска на такую крупную сумму?

Настоятель. В постройке монастырем святого Варравы новой часовни для богомольцев, вызвавшей отлив верующих от нашей церкви.

Игуменья. Мы просили суд ознакомиться с приходо-расходными книгами часовни святого Севастьяна, о которой идет речь, дабы суд мог убедиться, что доходы ее составляют не семь миллионов, как утверждают братья, а четыре миллиона, да и то с натяжкой.

Настоятель. Так ведь то по книгам! Я обращаю внимание суда на то, что неимущие сестры ордена святого Варравы однажды уже привлекались к суду за сокрытие от налогов полутора миллионов дохода, причем сестры точно так же ссылались на свои "книги".

Они грозят друг другу кулаками. Появляется писец.

Судья. Что такое? Я попросил бы не беспокоить меня во время разбирательства столь сложного дела.

Писец. Ваша милость, к зданию суда приближается толпа. Она тащит в суд помещика де Гусмана. Утверждают, что де Гусман изнасиловал чухскую девушку.

Судья. Вздор! Господин де Гусман - один из пяти богатейших помещиков страны. Он три дня тому назад освобожден из-под незаконного ареста.

Врывается толпа. Де Гусмана волокут к судейскому столу. За ним вталкивают госпожу Корнамонтис и Нанна. В то время как судья громко звонит в

колокольчик, толпа толкает и оплевывает де Гусмана.

Голоса. Вырядился-то как! На один такой костюм шесть душ могут прокормиться целый месяц!

- Посмотри-ка на его лапки! Сразу видать, что он в жизни не

держал мотыги в руках!

- Мы его повесим на шелковой веревке!

Сбиши бросают жребий - кому достанутся кольца помещика.

Один из толпы. Господин судья, народ Яху требует, чтобы этот человек понес кару за совершенное им злодеяние.

Судья. Друзья мои, это дело будет расследовано. Но сейчас мы заняты разбором чрезвычайно важного и срочного дела.

Настоятель (пошептавшись с игуменьей, возбужденно). Мы не считаем нужным выносить наши мелкие разногласия на суд широкой общественности. Мы согласны отложить слушание дела.

Крики. Хватит откладывать!

- Мы же говорили, что всю эту лавочку пора спалить!

- Повесить и судью за компанию!

- Всю банду повесить, и никакого разбирательства!

Один из толпы (обращаясь к толпе за воротами).

Так истинное правосудие глаголет

Оно снисходит к жертве, но злодею не мирволит,

А кто к обидчику безжалостно суров,

Тот за обиженного встать всегда готов.

Второй из толпы. Пусть и суд узнает, что для страны Яху началась новая эра и новое правосудие!

Транспарант: "В речи, произнесенной перед школьными учителями, наместник

назвал войну на юге борьбой права с беззаконием".

Первый из толпы. Садитесь все и не уходите, покуда суд не вынесет справедливого приговора и помещик не будет повешен!

Садятся на землю, курят, разворачивают газеты, оплевывают, болтают. Входит

инспектор.

Инспектор (к судье). Наместник приказал передать вам, чтобы вы уступили толпе и разобрали дело. Суд не должен больше придерживаться голой буквы закона, но считаться с естественным чувством справедливости, присущим народу. Положение на юге весьма неблагоприятно для правительства, и беспокойство в столице усиливается.

Судья (к публике). Столько треволнений меня доконают. Я физически ослаб, и чрезмерные требования мне не по плечу. Уже два месяца, как нам задерживают жалованье. Положение весьма неустойчиво, а мне нужно заботиться о своей семье. Сегодня утром я выпил чашку жидкого чая с черствой булкой. На пустой желудок нельзя судить по закону. Человеку, который остался без завтрака, не верят, у него нет напора. Тогда и самые законы блекнут.

В приемную вбегают адвокаты де Гусмана в развевающихся мантиях; за ними

несколько помещиков.

Адвокат-чух (в приемной, другому адвокату). Не выходите из адвокатской комнаты. Вам, как чиху, я не советую выступать публично.

Адвокат-чих. Постарайтесь упрятать его на недельку в тюрьму. Я бы и сам не прочь посидеть.

Адвокат-чух и помещики выходят во двор.

Крики. Да начинайте же!

- Уже темнеет, как же мы его будем вешать в темноте?

Судья. Прошу публику по крайней мере усесться как полагается: Сначала нужно разобрать дело. Нельзя же так неорганизованно. (Госпоже Корнамонтис.) Кто вы такая?

Госпожа Корнамонтис. Эмма Корнамонтис. Владелица кофейни "Парадиз", Эстрада, дом номер пять.

Судья. А что вам тут нужно?

Госпожа Корнамонтис. Ничего.

Судья. Зачем же вы сюда пришли?

Госпожа Корнамонтис. Примерно полчаса тому назад у моего дома собралась толпа и потребовала, чтобы одна из моих официанток - вот эта самая - пошла в суд. Я отказалась отпустить ее, и меня тоже заставили пойти. Меня все это дело совершенно не касается.

Судья. А вы и есть та девушка? Будьте любезны сесть вот сюда, на скамью подсудимых.

Голос из толпы. Ого!

В толпе слышны свистки.

Там место не ей, а кое-кому другому.

Транспарант: "Правительственные войска оказывают наступающему Серпу упорное

сопротивление".

Судья. Кому сидеть на скамье подсудимых, решаю я. (К Нанна.) Вы заговорили с этим господином на улице. Вы знаете, что это карается тремя неделями заключения?

Нанна молчит.

(С поклоном обращается к де Гусману.) Пожалуйста, подойдите поближе. Так оно было?

Де Гусман. Так точно, господин судья. Она заговорила со мной, когда я совершал предобеденную прогулку. Это дочь одного из моих арендаторов. Она просила меня освободить ее отца от арендной платы. (Шепотом.) Прошу посадить меня в тюрьму, я чих.

Адвокат. Я поверенный семьи де Гусман и принимаю на себя защиту интересов моего клиента.

Судья. Вы можете предъявить свидетелей?

Адвокат. Да, вот они - господа Сас, Дуарте и Де Хос.

Голоса. Богачи выступают свидетелями против бедняков!

Свистки.

Судья. Тише! (Свидетелям.) Что вы имеете сообщить суду? Обращаю ваше внимание на то, что за ложные показания вам грозит кара.

Голоса. Вот это звучит получше!

Господин Сас. Эта девица подошла к господину де Гусману на улице и заговорила с ним.

Адвокат. Социальное положение моего клиента, которому противостоят только показания обыкновенной служанки из кофейни, само по себе, как мне кажется, гарантирует правдивость его слов.

Голос сверху. Ого! А может быть, как раз наоборот? Ну-ка, сними колпак, братец! Давай-ка посмотрим, какая у тебя голова. При этаких взглядах...

Второй голос. Колпак долой!

Адвокат (снимая берет). Уж во всяком случае такая же круглая, как у вас!

Голос сверху. Ты спроси-ка лучше твоего клиента, кто взвалил на ее отца такую аренду, что ей приходится торговать собой!

Второй голос сверху. Надо смотреть в корень!

Судья (к Нанна). Сядьте же наконец на скамью подсудимых, иначе мы никогда не начнем!

Голос сверху. Эй ты, не садись! Мы пришли сюда, чтобы доказать твою правоту, а не для того, чтобы тебя сажали на скамью подсудимых!

Адвокат. На улице невозможно заседать. Суду предстоит решить весьма тонкие вопросы. Для таких дел нужны головы.

Голос сверху. Небось острые?

Смех.

Второй голос. Иберина бы сюда!

Голоса. Мы требуем, чтобы на скамью подсудимых сели следующие лица: помещик-живодер, сводница и судейский крючок!

Голос сверху. Подавайте сюда Иберина! Пусть не зазнается!

Голоса. Иберин! Иберин! Иберин!

Незадолго до этого, никем не замеченный, вошел Иберин и сел в сторонке,

позади судейского стола.

Еще голоса. Да вот же он, Иберин!

Несколько голосов. Да здравствует Иберин!

Судья (Иберину). Ваше превосходительство, я опираюсь на показания виднейших наших помещиков.

Иберин. Вы бы лучше опирались на сообщения о военных действиях!

Транспарант: "Недостаточное снаряжение правительственных войск по-прежнему дает себя знать! Нехватка боеприпасов и продовольствия заметно ослабляет

неустрашимый боевой дух солдат".

В толпе волнение. Входит в сопровождении кучки людей арендатор Кальяс.

Голос сверху. А вот и отец девушки.

Нанна. Ой, мой отец! Куда спрятаться? Только бы он меня не увидел. Я сделала глупость, за которую придется отвечать моим родным.

Судья (Кальясу). Что вам тут нужно?

Голос сверху. Он ищет правды!

Спутники арендатора Кальяса. Мы встретили его на улице. Он спросил нас, где и когда будет разбираться дело де Гусмана. Мы сказали ему, что дело разбирается именно сейчас и пусть он идет вместе с толпой, потому что все отправляются в суд.

Арендатор Кальяс. Так оно и есть. Я приехал сюда из деревни, чтобы выступить свидетелем против моего помещика, которого отдали под суд за незаконное повышение арендной платы.

Судья. Речь идет вовсе не о повышении арендной платы.

Арендатор Кальяс. Ошибаетесь: я могу засвидетельствовать, что арендная плата была непосильна. Почва болотистая, пахотные участки расположены далеко друг от друга, орудия у нас самые примитивные, а вместо лошади мы запрягаем корову. Мы все лето работали с трех часов утра, и дети помогали нам. Цены на зерно от нас не зависят, они меняются с каждым годом, а арендная плата все та же. Наш помещик ничего не делает, только кладет деньги в карман. Поэтому я предлагаю раз навсегда отменить аренду и установить такую цену на зерно, чтобы наш труд мог прокормить нас.

Голос сверху. Правильно!

Аплодисменты.

Человек из толпы (встает и говорит, обращаясь в глубь сцены, на улицу). Отец оскорбленной девушки - он же арендатор обвиняемого - требует отмены арендной платы и введения справедливых цен на зерно.

За сценой одобрительные крики многолюдной толпы.

Судья (Иберину). Ваше превосходительство, как прикажете разбирать это дело?

Иберин. Поступайте так, как вы находите нужным.

Транспарант: "Из всех южных районов поступают сведения о незаконном захвате

помещичьих земель арендаторами".

Судья. Согласно уголовному кодексу вся вина ложится на эту девушку. Она не имеет права заговаривать с мужчинами за пределами заведения, в котором она служит.

Иберин. Это все, что вы имеете сказать? Маловато.

Голос сверху. Браво! Слышали, как наместник утер нос судье? Он сказал, что этого маловато.

Человек из толпы (в глубь сцены, на улицу). Наместник вмешался. Он уже сделал верховному судье замечание. Он сказал, что юридические познания судьи весьма ограниченны. Заседание продолжается.

Иберин. Допросите подробней отца девушки! И перейдите наконец к существу дела.

Судья. Вы, стало быть, утверждаете, что ваш помещик, назначая арендную плату, переступил установленные законом пределы?

Арендатор Кальяс. Понимаете, мы все равно не можем платить такую аренду. Мы живем древесными отходами и питаемся корешками, потому что зерно приходится сдавать в город. Дети чуть ли не круглый год бегают нагишом. Дом мы тоже не можем починить, крыша мало-помалу обваливается нам на голову. Подати тоже слишком велики. Я предлагаю также сложить все подати с тех, кто не может их платить.

Общее одобрение.

Человек из толпы (в глубь сцены, на улицу). Арендатор предлагает сложить все подати с тех, кто не может их платить! Но это еще не конец. Заседание продолжается.

Бешеный крик одобрения за сценой.

Судья. Как велика арендная плата? Как велики подати?

Иберин (встает так стремительно, что его стул опрокидывается). И это все, что вы находите нужным спросить? И внутренний голос не подсказывает вам, что нужно народу?

Арендатор Кальяс. Лошадь! Например, лошадь!

Иберин (строго). Тише! Что лошадь! Тут речь идет о большем! (Судье.) Можете идти. Освободите это место, которого вы недостойны. Я сам доведу заседание до конца.

Судья собирает свои бумаги, в полной растерянности выходит из-за судейского

стола и покидает двор.

Человек из толпы (в глубь сцены, на улицу). Наместник снял с должности верховного судью и сам взялся вести заседание. Верховный судья покидает зал. Да здравствует Иберин!

Арендатор Кальяс. Вы слышали: что лошадь! Тут речь идет о большем!

Человек из толпы. Теперь, когда изгнан самый главный кровосос вице-король, отчего бы не раздать землю?

Шумное одобрение. Транспарант: "Из северных районов также сообщают об отдельных выступлениях

восставших арендаторов".

Иберин. Ввиду того что суд не сумел выявить сущность дела, я сам в нем разберусь. Во имя чухского народа!

Нагляднейшим примером чухского правосудья

Да послужит сей случай. Побороть должны мы

Враждебный дух. Как армия наша

Мятежных арендаторов обуздает,

Так суд введет помещика-кровососа

В строгие рамки чухского закона.

Тут все равны - бедняк и богатей:

За одинаковое преступленье

Постигнет их одна и та же кара. Пусть сядут на скамью подсудимых помещик де Гусман, а также (указывая на госпожу Корнамонтис) эта особа. Место истца пусть займут эта девица и ее отец.

Человек из толпы (в глубь сцены, на улицу). Наместник преподает народу урок чухского правосудья. В первую голову он намерен упорядочить судопроизводство. Он указывает обвиняемым и истцам их места.

Иберин (Кальясу). Подойдите сюда! Взгляните на вашу дочь!

Арендатор Кальяс. Ах, ты здесь, Нанна?

Иберин. Вы узнаете ее?

Арендатор Кальяс. Конечно.

Иберин. Я вас спрашиваю об этом потому, что она, должно быть, сильно изменилась.

Арендатор Кальяс. Не особенно.

Иберин. Вы купили ей это платье?

Арендатор Кальяс. Нет, конечно, не я.

Иберин. Не правда ли, это не то платье, которое покупает дочери простой хлебороб, обрабатывающий мозолистыми руками свою пашню?

Арендатор Кальяс. Куда уж мне! При такой арендной плате!

Иберин. А если бы вы и могли, то вы бы все равно этого не сделали. Вашему простому, здоровому вкусу претят подобные тряпки. На какие средства купила ваша дочь это платье?

Арендатор Кальяс. Она ведь довольно прилично зарабатывает.

Иберин (резко). Ужасный ответ! Я еще раз спрашиваю вас, узнаете ли вы в этой одетой по последней моде девице то резвое дитя, что некогда шло по полям, держась за вашу руку?

Арендатор Кальяс недоуменно таращит глаза.

Могли ли вы предполагать, что ваша дочь в столь нежном возрасте шестнадцати лет от роду - вступит в преступную связь с вашим помещиком?

Арендатор Кальяс. Да, но пользы мы от этого почти никакой не имели. Разве только что нам два-три раза позволили взять из имения лошадей для перевозки леса. Но если с вас (обращаясь к окружающим) дерут удесятеренную аренду, то много ли толку от того, что иногда вам списывают какую-нибудь треть. Да и то от случая к случаю! Собственные лошади - вот что мне нужно!

Иберин. Стало быть, помещик злоупотребил своим положением и толкнул вашу дочь в пропасть?

Арендатор Кальяс. В пропасть? Да уж кто-кто, а она как следует попользовалась. Хоть оделась прилично. Ей не пришлось работать. Зато мы! Попробуйте-ка пахать без лошадей.

Иберин. Известно ли вам, что в результате всего этого ваша дочь попала в заведение госпожи Корнамонтис?

Арендатор Кальяс. Известно. Здравствуйте, госпожа Корнамонтис.

Иберин. Известно ли вам, что это за дом?

Арендатор Кальяс. Известно. Я хочу еще сказать, что за пользование лошадьми тоже приходилось платить в контору. И притом безобразно много. А брать лошадей со стороны нам запрещали.

Иберин (к Нанна.) Как вы попали в этот дом?

Нанна. Мне надоело работать в поле. В двадцать пять лет выглядишь, точно тебе сорок.

Иберин. Роскошь, которую вы познали через вашего соблазнителя, отвратила вас от простой жизни в родительском доме. Помещик был вашим первым мужчиной?

Нанна. Да.

Иберин. Расскажите нам, как вам живется в кофейне?

Haнна. Грешно жаловаться. Только за стирку больно много дерут и чаевые отнимают. Мы все у хозяйки в долгу как в шелку. А работать приходится до поздней ночи.

Иберин. Но вы сказали, что не жалуетесь на работу. Ведь все мы должны работать. Но там было и еще кое-что, на что вы вправе жаловаться.

Нанна. Конечно, бывают такие заведения, где служанкам позволяют самим выбирать себе гостя.

Иберин. Ага! Стало быть, в этом доме вас принуждали уступать ласкам всякого, кто платил?

Нанна. Да.

Иберин. Довольно. (Арендатору Кальясу.) Какое обвинение предъявляете вы подсудимому в качестве отца?

Арендатор Кальяс. Незаконное повышение арендной платы.

Иберин. Вы имеете все основания обвинять его в большем.

Арендатор Кальяс. Я думаю, этого достаточно.

Иберин. Вам причинили непоправимое горе. Неужели вы этого не понимаете?

Арендатор Кальяс. Понимаю.

Иберин. Какое же именно?

Арендатор Кальяс молчит.

(Де Гусману.) Признаете ли вы, что вы злоупотребили вашим положением в целях совращения дочери вашего арендатора?

Де Гусман. Мне казалось, что сближение со мной не было ей неприятно.

Иберин (к Нанна). Что вы на это скажете?

Нанна молчит.

(Инспектору.) Уведите подсудимого!

Де Гусмана выводят.

(К Нанна.) Не скажете ли вы нам теперь, была ли вам приятна близость с де Гусманом или нет?

Нанна (недовольно). Не помню.

Иберин. Чудовищный ответ!

Адвокат (к Нанна).

Быть может, то была любовь?

Пути людей подчас непостижимы,

Их люди сами редко понимают,

Не говоря уже о посторонних,

И даже самый острый взгляд не часто

В глубь проникает человеческой природы.

Мы видим пред собою человека,

Которого мы обвиняем в том,

Что он девицу совратил и деньги

За это заплатил, купив тем самым

Предмет, которого купить нельзя.

Но кто так утверждает, государь,

Тот обвиняет также и девицу:

Он то купил, что продала она.

И вот я спрашиваю: разве этой

Куплей-продажей можно объяснить

Ту сладостную, темную и вечную

Игру меж женщиною и мужчиной?

А если то была любовь и только

Любовь? Я утверждаю, государь,

Что в данном деле так оно и было!

(Садится.)

Так.

Иберин (инспектору).

Введите де Гусмана!

Вводят де Гусмана.

Так, значит, он любовь в ней возбудил?

Общий смех.

Адвокат.

Что есть любовь? И почему мы любим?

Одни из нас находят себе друга,

Его и любят, в то время как иные

Хотят любить и для своей любви

Подыскивают человека. Так,

Одни любимых любят, а иные

Процесс любви. Одно из этих чувств

Я называю роком, иль судьбою,

Другое - вожделеньем. Тут, быть может, мы

Имеем дело с низким вожделеньем.

Госпожа Корнамонтис (встает). Я хочу дать показание.

Иберин кивает.

Я должна сказать, что Нанна Кальяс одна из самых порядочных девушек в моем заведении. Она копит деньги и посылает их домой.

Иберин (адвокату). Вы можете идти. Правое дело не нуждается в защитнике.

Адвокат собирает свои бумаги и покидает двор.

(Де Гусману.) Подсудимый, признаете ли вы, что вы злоупотребили своим положением?

Де Гусман молчит.

(Резко.) Кто вы?

Де Гусман. Помещик.

Иберин. Кто вы?

Де Гусман. Поместный дворянин.

Иберин. Я спрашиваю, кто вы?

Де Гусман. Католик.

Иберин (медленно). Кто вы?

Де Гусман молчит.

Вы - чих, и вы злоупотребили вашим положением, совратили чухскую девушку. (Госпоже Корнамонтис.) А вы, чухка, не постеснялись продавать чихам чухскую девушку. Вот в чем суть дела. (Повернувшись к де Гусману.)

Вот он стоит, злодей остроголовый!

Он властью злоупотребил своею

И совершил тем самым преступленье!

Вполне безвредна власть как таковая,

Но злоупотребленье ею вредно!

Вы, что так алчно жаждете купить

То, что нельзя купить и что возникло

Не вследствие продажи; вы, что стремитесь

К тому лишь, что имеет денежную цену,

И вечно глухи к ценностям незримым,

Нерасторжимым и неотделимым,

Как рост от дерева неотделим,

Как от него неотделимы листья;

Вы, чужаки, что напоили нас

Отравой отчужденья, знайте: мера

Полна!

(Прочим.)

А вы!.. Вы видите теперь, как трудно

Добыть из сора истины зерно

И откопать из-под налипшей грязи

Простую правду.

Один из сбишей. Да здравствует Иберин!

Иберин. Вот мой суд: девушка оправдана. Кофейня госпожи Корнамонтис, в которой чухскую девушку сводили с чихами, закрывается...

Госпожа Корнамонтис (вполголоса). Об этом и речи быть не может.

Иберин. ...для чихов. Совратитель же - родом чих - приговаривается к смертной казни.

Арендатор Кальяс (кричит). И аренда отменяется! Ну что, Лопес. что ты теперь скажешь?

Иберин.

Что ты орешь все время про аренду?

Аренда - вздор, есть вещи поважнее.

Ужель возвыситься не можешь ты

До пониманья сущности событий?

Чухский отец! И ты, дочь чуха!

Чих угнетал вас, ныне ж вы свободны!

Арендатор Кальяс. Свободны! Слышишь, Лопес?

Иберин.

Тебе я возвращаю дочь, с которой

Ты некогда гулял по чухским весям.

А вы, друзья, повсюду возглашайте:

Вот он каков, истинно чухский суд!

Смысл приговора вам да будет ясен:

Я тьму от света отделить намерен

И разделить народ наш на две части.

Одну я уничтожу, чтоб другая

Впредь процветала, ибо я хочу

Поднять ее, как этого мужлана

Из тьмы невежества, как дочь его

Из тьмы разврата... Сим отделю я чуха

От чиха, право - от бесправья, добро - от зла!

Толпа. Да здравствует Иберин!

Толпа бешено рукоплещет. Нанна выносят на руках. Человек из толпы тем

временем сообщает на улицу.

Человек из толпы. Наместник вынес чиху де Гусману смертный приговор за совращение чухской девушки. Все претензии девушки удовлетворены, толпа выносит ее на руках из зала суда. Да здравствует Иберин!

Толпа подхватывает клич. Иберин быстро уходит.

Настоятель (громко, окружающим). Чудовищный приговор! Семья де Гусмана - одна из самых знатных в Яху. Ее отдали на растерзание черни. А сестра приговоренного вот-вот должна постричься в монахини!

Де Гусмана уводят. Он проходит мимо кучки богатых помещиков, они

отворачиваются от него.

Де Гусман.

О дон Дуарте, помоги мне, друг!

Вы все, друзья, молю вас, заступитесь!

Ужель забыли вы те дни, когда

Мы вместе с вами пировали дружно?

Замолви слово за меня, Альфонсо!

Тебе дала природа круглый череп,

А это все, что требуется нынче.

Скажи, что ты не раз поступок тот же

Свершал! Ты отвернулся? О, не надо,

Не надо отворачиваться! Боже,

Вы на смерть обрекли меня! Друзья,

Взгляните на мою одежду! Если

Вы не заступитесь, то завтра с вами

Постудят так же, как со мной сегодня,

И не спасет вас круглый череп ваш!

Помещики по-прежнему делают вид, что незнакомы с ним.

Его уводят.

Солдаты Иберина (избивая его). Ах ты, старый кровосос! Совращать чухских девушек! Бейте его по острой башке! И запомните получше его друзей!

Помещики поспешно уходят.

Арендатор Кальяс (указывая на де Гусмана). И этот человек был моим помещиком! Госпожа Корнамонтис, моя дочь не желает больше иметь с вами дела. Ей не место в таком доме, как ваш.

Торговец Пальмоса. Такого еще не бывало! Вот она, новая эра. Помещик будет повешен! Арендатор поднимает голову, госпожа Корнамонтис!

Госпожа Корнамонтис. Господин Пальмоса, я всегда с большим удовольствием слушаю вас: вы сохранили поистине детскую веру.

Домовладелец Кальямасси. Не думаете ли вы, госпожа Корнамонтис, что иногда и бедный может победить богатого?

Госпожа Корнамонтис. Сейчас я вам скажу мое мнение. (Поет.)

БАЛЛАДА О ГАДАНИИ НА ПУГОВИЦАХ {*}

{* Перевод С. Кирсанова.}

1

Раз хромой спросил меня,

Сможет ли его моя

Лучшая девчонка полюбить?

Говорю я: это может быть.

Но потом я с куртки пуговку срываю,

Дай-ка, друг, судьбу я попытаю!

Кинем!

Если дырочки снаружи

Ты не верь ей - дело хуже,

Уходи в соседний дом.

Посмотрю: несчастлив ты на свете ль?

Пуговку бросаю: так выходит.

Мне ответят: как же? Дырки эти

С двух сторон выходят! - Да, но так выходит!

Говорю ему: промчалось счастье мимо!

Чтоб не мучиться, реши, что так и быть!

И любви ты не получишь от любимой,

За любовь придется заплатить!

2

Раз пришел ко мне простак,

И меня спросил он так:

Честно ль с ним делиться будет брат?

- Что же, так бывает, говорят!

Но потом я с куртки пуговку срываю,

Дай-ка, друг, судьбу я попытаю!

Кинем!

Если дырка кверху глянет,

Значит, он тебя обманет

И твое возьмет притом.

Посмотрю: несчастлив ты на свете ль?

Пуговку бросаю... так выходит.

Мне ответят: как же? Дырки эти

С двух сторон выходят! - Да, но так выходит!

Говорю я: обошла тебя удача.

Но не мучься лучше, так и быть!

Должен ты, чтоб тихо жить, не плача,

Половину брату уплатить!

(Берет за руку арендатора Кальяса и ведет его ближе к рампе. Демонстрирует

на нем третью строфу.)

3

Подошел ко мне бедняк,

Спрашивает злобно так:

Мол, богач разбил мой дом и труд.

Что-нибудь за это мне дадут?

С куртки я сначала пуговку срываю,

Дай-ка, друг, судьбу я попытаю!

Кинем!

Если дырочки снаружи

Затяни кушак потуже,

Не отплатят и грошом.

Дай взглянуть, несчастлив ты на свете ль?

Пуговку бросаю... Так выходит!

Мне ответят:

Некоторые слушатели (наклонясь к пуговице и взглянув на нее).

Как же? Дырки эти

На две стороны выходят!

Госпожа Корнамонтис.

Да, но так выходит!

Говорю я: обошла тебя удача

И не раз так будет обходить!

И всегда, за все, что б ты ни начал,

Будь ты прав или неправ, - тебе платить!

Арендатор Кальяс. Вы, видно, сегодня не мыли ушей, сударыня! Наместник совершенно ясно сказал, что аренда - это пустяки! Теперь бы еще лошадок, и я спасен!

Госпожа Корнамонтис заливается смехом и показывает пальцем на арендатора Кальяса, который ведет себя так, как если бы он был слеп.

Транспарант: "Бой на юге свирепствует с прежней силой".

V

Монастырь св. Варравы.

Друг против друга сидят две монахини и Изабелла де Гусман со своим

адвокатом-чухом.

Адвокат. Девица де Гусман желает до начала переговоров о ее вступлении в ваш монастырь задать вам несколько вопросов.

Изабелла (читает с листка). Достаточно ли строг устав монастыря?

Игуменья. Строже не бывает, дитя мое. (Адвокату.) И дороже нашего монастыря тоже нет.

Адвокат. Это мы знаем.

Игуменья. Зато и шикарней его нет.

Изабелла. Много ли постных дней? Сколько?

Игуменья. Два дня в неделю, полную неделю перед большими праздниками и по три дня в начале каждой четверти года.

Изабелла. Действительно ли ваш монастырь недоступен мужчинам? Может быть, есть какие-нибудь лазейки?

Игуменья. Никаких.

Изабелла. Проста ли пища, жестко ли ложе, многочисленны ли духовные упражнения?

Игуменья. Пища проста, ложе жестко и духовные упражнения многочисленны, дитя мое.

Изабелла.

Сколь часто видела я плотское

Вожделенье и любострастие служанок.

Оно претит мне! Даже взоры брата моего

Неоднократно были застланы этим пороком.

За дверями я часто слышала возню. Я ненавижу

Этот смех! Мечтаю я о чистом ложе и нетронутых

персях.

О целомудрие, вечный дар, царственная нищета!

Да будет келья моя бедна и скудна моя пища,

Но тиха ограда, отделяющая меня от мира.

Я молода годами, но сколь много я видела

Высокомерия и недовольства судьбою.

Вот почему я хочу остаться смиренной, бедной и

целомудренной.

Игуменья.

Так мы живем, дитя, и так ты будешь жить,

Такою же, как мы, и ты пребудешь. (Адвокату.) Но сначала надо договориться об условиях, господин поверенный. Каков вклад барышни?

Адвокат. Надеюсь, вы не станете драть с нас шкуру. Вот вам список.

Игуменья (читает). Три дюжины сорочек. Не хватит! Скажем - пять дюжин.

Адвокат. Ну-ну, хватит и четырех.

Игуменья. А полотно где?

Адвокат. А к чему полотно?

Игуменья. К чему полотно? Бог даст, барышня доживет у нас до восьмидесяти лет. Пятьдесят метров полотна домотканого. Ножи, вилки серебряные?

Адвокат. Да уж не никелевые.

Игуменья. Господин поверенный, всегда лучше поинтересоваться заранее. И шкафы мы хотели бы не березовые, а вишневого дерева.

Адвокат. Из-за этого мы с вами не разойдемся. Сейчас мы подходим к самому главному, мать игуменья.

Игуменья. Да, это верно.

Адвокат. Ага! Вас это обстоятельство тоже смущает?

Игуменья. Увы!

Адвокат. Да, происхождения барышни никак не обойти.

Игуменья (с облегчением). Ах вы вот о чем? А я совсем о другом. (Встает, подходит к Изабелле, запускает ей руку под шляпку, громко смеется.) Острая, ничего не скажешь. Ну это здесь не играет роли. Это вздор. Если остальное в порядке, то это ничего не значит. Итак, самое главное: ежемесячные взносы...

Адвокат. Вы знаете, какой доход приносят де Гусманам земли, сданные в аренду.

Игуменья. Не так уж он велик. Разумеется, значительная часть аренды должна перейти к нашему дорогому монастырю. Мы прикинули: примерно четверть.

Адвокат. Это совершенно невозможно. Брат барышни, господин де Гусман, несет все расходы по представительству семьи де Гусман и живет исключительно на доход с аренды.

Игуменья. Насколько мне известно, господин де Гусман в данный момент, к сожалению, лишен возможности нести представительные функции.

Адвокат. Но ведь у вас здесь живут очень просто, по имеющимся у нас сведениям.

Игуменья. Просто - не значит дешево.

Адвокат. Кроме того, новое правительство принимает меры к тому, чтобы аренда вносилась не только своевременно, но и в увеличенном размере.

Игуменья. Так-то так, но полагаться на это нельзя. Мы рассчитываем на восемь тысяч в месяц.

Адвокат. Я оставляю открытым вопрос - удастся ли выжать эту сумму из наших арендаторов, они и без того уже измотаны вконец. (Изабелле.) Вам тоже придется об этом подумать, сударыня.

Игуменья. Да, подумайте, дитя мое. Столько это должно стоять.

Изабелла. Так ли уж это дорого, господин поверенный?

Адвокат отводит ее в уголок. По дороге он еще раз оборачивается к сестрам.

Адвокат. Шесть тысяч?

Сестры качают головой и тупо смотрят в пространство.

(Изабелле.)

Жизнь, о которой вы мечтали по ночам,

Очень дорого обойдется вам.

Изабелла (плачет оттого, что мечта о блаженстве так трудно осуществляется). Я ни за что не отступлюсь. Разве то, чего я хочу, дурно?

Адвокат (игуменье). Учтите, что вследствие чрезмерного урожая зерно в этом году не принесло никакой прибыли. Даже помещики принуждены во многом себе отказывать.

Игуменья. У нас тоже есть пашни. Мы тоже страдаем. Но, может быть, вы учтете, что у барышни достаточно серьезные основания добиваться вступления в монастырь. Этот шаг сулит ее семье множество выгод. Мы уже говорили о ее происхождении.

Адвокат. Хорошо, в таком случае позвольте задать вам еще несколько вопросов. (Читает с листка.) Перейдут ли земли формально под опеку монастыря? Будут ли неимущие сестры, если того потребуют обстоятельства, защищать наши интересы в суде? Можем ли мы рассчитывать на соответствующее обязательство с вашей стороны?

Игуменья (все время кивает). Можете быть спокойны, все будет сделано. Ваша барышня - не исключенье.

Адвокат. В таком случае мы согласны. Теперь остается только раздобыть денег. Это очень нелегко в разгар гражданской войны. Вот поземельные книги поместий де Гусманов. (Передает книги игуменье, она запирает их в сейф.)

Игуменья. Итак, милая барышня, мы рады приветствовать вас в стенах нашей тихой обители. Вы будете жить в тишине и покое. Бури жизни не проникают к нам.

Камень разбивает окно.

Что это? (Вскакивает и распахивает второе окно.) Что нужно на нашем дворе этим людям с повязками на рукаве?

Звонит. Входит монахиня.

Монахиня. Мать игуменья. На дворе...

Игуменья. Что это значит? Велите кучеру де Гусманов подавать.

Монахиня. Мать игуменья, на; дворе разыгралась ужасная сцена. Мимо ворот монастыря шел какой-то человек в сопровождении шумной толпы. С ним еще какая-то молодая, накрашенная женщина. Он увидел лошадей и заявил, что это его лошади, что он арендатор и что они ему нужны для полевых работ. Он ударил кучера по голове, выпряг лошадей и увел их. И еще он сказал: господин де Гусман пешком дойдет до виселицы.

Игуменья. Но это ужасно!

Адвокат. Мать игуменья, обстоятельства принуждают меня просить вас взять барышню немедленно под свою защиту. Ей, по-видимому, небезопасно будет выйти на улицу.

Игуменья (смотрит на монахинь). Мне кажется, что опасность грозит не столько семье де Гусман, сколько ее поместьям.

Адвокат. Значит ли это, что вы отказываете барышне в прибежище?

Игуменья. Я несу ответственность за эту тихую обитель, сударь. Надеюсь, вы понимаете сложившуюся ситуацию и мне не придется говорить то, чего я не хотела бы говорить.

Изабелла. Пойдем.

Адвокат. А как насчет земель де Гусмана? Ведь мы уговорились?

Игуменья. Мы дали слово и постараемся не нарушить его.

Стороны раскланиваются. Адвокат и Изабелла уходят.

VI

ЧТО ЕСТЬ, ТО ЕСТЬ

Кофейня госпожи Корнамонтис.

Вечереет. За столиком сидят богатые помещики Сас, де Хос и Перуинер, окруженные чемоданами. В глубине сцены домовладелец Кальямасси читает газету. Госпожа Корнамонтис сидит за стойкой. Она покуривает сигару и вяжет.

Сас.

Мы хорошо придумали

Здесь переждать до поезда.

Перуинер.

Коль будут поезда.

Де Хос.

Здесь неприметны мы. А это

В такое время главное.

Вот до чего дошло!

Сас.

Какие вести с фронта?

Вот главное.

Перуинер.

Плохие вести.

Не стоит даже уезжать.

Де Хос.

А виноват во всем вице-король,

И Дуарте, что свел с ним Иберина.

Учением о чухах и о чихах

Хотят мужлана от Серпа отвлечь,

Чтобы потом он нам же сел на шею.

Снаружи доносится шум.

Перуинер.

Что там за шум?

Сас (с иронией).

Грядет герой народный.

Вся Лума говорит о лошадях

Крестьянина Кальяса.

Перуинер.

Это скверно!

Сас.

И очень заразительно.

Перуинер.

Весьма!

По улице идут арендатор Кальяс и его дочь. Он ведет на поводу двух лошадей. С ним - арендатор Парр, три сбиша и уличная толпа. Он втаскивает лошадей в кофейню и привязывает их к стойке. Толпа кричит: "Да здравствует Иберин!" и

"Да здравствует Кальяс!"

Первый сбиш. Сюда, Кальяс! Иди, иди, старый греховодник!

Второй сбиш. Добрые люди, перед вами "Кальяс с конями" - победитель чухского суда.

Госпожа Корнамонтис (к Нанна). Здравствуй, Нанна. Добро пожаловать в кофейню, где ты долгое время была официанткой.

Арендатор Кальяс (рекомендуя Парра). Это мой друг Парр, тоже арендатор. Понимаете, иду это я два дня тому назад по улице, со мной дочка. Дело выиграли. Помещика присудили к повешению. Но лично я тут, конечно, ничего не выгадал. Я был, так сказать, по-прежнему гол как сокол - ничего, кроме чести. Мне, так сказать, только вернули дочь, а это ведь лишний рот и больше ничего. И вдруг вижу я - у монастырских ворот этих бездельниц Варравы стоят лошади. Ага, говорю я дочке, это наши лошадки! Ведь он же тебе обещал лошадей, говорю я, когда соблазнял тебя. В сущности, так оно и есть, отвечает моя дочь. Она только боялась, что нам не поверят. Отчего же не поверят, говорю я и забираю лошадей. Довольно я натерпелся обид.

Арендатор Парр (с восхищением). Подумайте, он даже не подождал, покуда наместник ему присудит!

Арендатор Кальяс. Нет, я решил: что есть - то есть! (Поет.)

ПЕСНЯ "ЧТО ЕСТЬ - ТО ЕСТЬ" {*}

{* Перевод С. Кирсанова.}

1

Жил-был один человек,

Он плохо жил свой век.

Сказали ему: терпенье!

Так долго терпел человек,

Что стал, ожидая, тенью.

Иберину хвала и честь!

Однако

Что есть - то есть!

2

Человек был очень плох,

Он поднял крик и ох.

Человек оказался жохом.

Сулили ему из крох

Дать, чтобы он не охал.

Иберину хвала и честь!

Однако

Что есть - то есть.

3

Человек один жил-был,

Ни крошки не получил.

И сам, что хотелось, взял он.

И жрет теперь что есть сил

И плюет на что попало.

Иберину хвала и честь!

Однако

Что есть - то уж есть!

Сас. Это же открытый мятеж!

Первый сбиш. С чухской точки зрения это величайшее геройство. Рекомендуется подражать!

Госпожа Корнамонтис, обеспокоенная возможностью скандала, приносит Нанна

чашку кофе.

Госпожа Корнамонтис. Не хочешь ли чашечку кофе, Нанна?

Нанна. Нет, спасибо.

Госпожа Корнамонтис. Выпей!

Нанна. Я не заказывала кофе.

Госпожа Корнамонтис. И не надо. Я угощаю. (Проходя мимо Саса, вполголоса.) Осторожней!

Сас (отмахиваясь от нее, сбишам). Вы правда думаете, что это соответствует желаниям Иберина?

Первый сбиш. Да, почтеннейший, это соответствует желаниям господина Иберина. Вы небось думаете, что люди в деревянных башмаках хуже вас? В поучение вам, милостивые государи, мы позволим себе спеть нашу новую песню в честь Иберина.

Сбиши (поют).

НОВАЯ ПЕСНЯ В ЧЕСТЬ ИБЕРИНА {*}

{* Перевод С. Кирсанова.}

1

У помещика и день и ночь расчет:

Что бы можно было выручить еще?

У крестьянина - и день и ночь забота:

Как бы барину еще доставить что-то.

Стоит на столе

Суп и филе.

Вино прямо в рот

Услужливо льет.

В кровать

Несет - отбивную жевать.

Затем салат

И купальный халат.

Куришь? - в зубах

Виргинский табак.

Что хочешь - несут!

Тут как тут!

Да, порядок превосходен и по нраву богачу;

Говорит он - слава богу, я другого не хочу.

Первый сбиш. При таком положении вещей, дорогие друзья, арендаторы пошли к своему дорогому господину Иберину, а господин Иберин пошел к помещику и показал ему, где раки зимуют. И помещик - куда девалась вся его спесь? - стал обходиться с арендаторами точно брат родной.

Сбиши (снова запевают).

2

Стоит на столе

Суп и филе.

Вино прямо в рот

Услужливо льет.

В кровать

Несет - отбивную жевать.

Затем салат

И купальный халат.

Куришь? - в зубах

Виргинский табак.

Что хочешь - несут!

Тут как тут!

Да, порядок превосходен и по нраву мужику;

Говорит он - слава богу, я другого не хочу.

У крестьянина и день и ночь расчет:

Что бы можно было выручить еще?

А у барина и день и ночь забота:

Как бы мужику еще доставить что-то?

Сбиши сопровождают свою песню действиями: во время первой строфы они заставляют арендатора Happa кланяться помещикам; во время второй - подымают его на стол, надевают на голову шляпу господина Саса, суют в рот сигару де Хоса, подносят стакан Перуинера. Арендатор Парр приплясывает на столе, стуча

деревянными подошвами.

Первый сбиш. Господа, раздача лошадей и земледельческих орудий арендаторам вот-вот начнется. А также раздел земли. Взяв себе лошадей, Кальяс только предвосхитил то, что все равно произойдет.

Арендатор Парр (арендатору Кальясу). Этого же хочет и Серп.

Арендатор Кальяс. Не совсем. При Серпе лошади достанутся всей деревне! Но заметь: предвосхитить - это очень хорошо! Ты же сам слышал, друг мой, что я сделал. При всем моем доверии к господину Иберину - а, должен сказать, доверие мое к нему безгранично - все же, если тебе удастся на этих днях залучить лошадок - ну, скажем, случайно, как мне, - то это очень неплохо. Я бы даже сказал - так вернее.

Арендатор Парр. Понятно. Да здравствует Иберин! Но только то, что есть, - то есть. Кальяс, ты открыл мне глаза. Теперь я знаю, что мне делать. (Торопливо уходит.)

Первый сбиш. Так или иначе, прошу всех присутствующих выпить за здоровье Кальяса и его коней.

Сбиши встают. Помещики, за исключением господина Перуинера, остаются сидеть.

Де Хос (вполголоса). Я не стану пить за здоровье конокрада!

Сас. Тогда лучше немедленно уйти.

Помещики расплачиваются, встают и уходят.

Второй сбиш. Я не верю своим глазам! Они отказались пить за твое здоровье, Кальяс. Мне это не нравится. Держу пари, что они чихи!

Арендатор Кальяс. Я как будто знаю их. Это те самые люди, которые показали на суде, что моя дочь приставала к чиху. Это друзья де Гусмана, они из того же теста, что и он.

Сбиши. Сиди спокойно, Кальяс! Нам еще придется серьезно поговорить с этими господами по твоему делу.

Сбиши уходят вслед за помещиками.

Госпожа Корнамонтис (бежит за сбишами). Ради всего святого, не трогайте наших богатейших помещиков! (Уходит.)

Арендатор Кальяс (дочери). Не можешь ли ты раздобыть какую-нибудь мелочь? Я здорово проголодался.

Нанна. Ничего я не могу. Вот уже три дня Лума чествует меня как королеву. Все пьют за мое здоровье, говорят о моем возвышении. И вот уже три дня, как никто ко мне не пристает. Я ничего не могу заработать. Мужчины смотрят на меня почтительно, не так, как раньше - с вожделением. Это просто катастрофа.

Арендатор Кальяс. Во всяком случае, в этот притон ты уже больше не возвращайся. Коняги у меня тоже уже есть. И я даже пальцем не пошевелил, чтобы добыть их!

Hанна. А я считаю, их у тебя еще нет.

Входят два адвоката семьи де Гусман. С распростертыми объятиями они

бросаются к Кальясу.

Адвокаты. Ах вот вы где, дорогой господин Кальяс! Мы хотим сделать вам одно блестящее предложение. Сейчас мы все уладим. (Подсаживаются к нему.)

Арендатор Кальяс. Так.

Адвокаты. Мы можем сообщить вам, что некая семья готова на известных условиях пойти вам навстречу в деле, касающемся лошадей.

Нанна. На каких условиях?

Арендатор Кальяс. Вы имеете в виду чихскую семью?

Адвокаты. Вам, вероятно, известно, что дело, о котором мы говорим, будет пересмотрено.

Арендатор Кальяс. Мне это неизвестно.

Адвокаты. Вы могли предвидеть, что в неких высоких кругах будут приняты меры к тому, чтобы приговор был отменен.

Арендатор Кальяс. В чихских кругах.

Адвокаты (смеются). В чихских кругах. Мы располагаем показанием, данным под присягой, о том, что ваша дочь, честь которой мы, впрочем, отнюдь не хотим задеть, еще до знакомства с некиим господином чихского происхождения находилась в связи с другим мужчиной, вследствие чего обвинение в совращении отпадает.

Нанна. Неправда.

Адвокаты. Если бы вы это подтвердили, мы могли бы тотчас же договориться о передаче в дар.

Арендатор Кальяс. Я вам на это отвечу только одно...

Нанна. Стой! (Адвокатам.) Оставьте нас на минуту вдвоем.

Адвокаты. Коротко и ясно: если у вас есть голова на плечах, вы можете сейчас же получить в подарок пару лошадей! (Медленно подходят к стойке.)

Арендатор Кальяс. Иберин - за нас, оттого-то они такие сговорчивые. Не станем же мы продавать свое доброе имя за ломаный грош. Что ты скажешь?

Нанна. Я считаю, что нужно взять лошадей. Не то важно за кого Иберин, а важно - как дела на фронте.

Кальяс. А как дела на фронте?

Нанна (взволнованно листает газету). Здесь все вранье, но и так ясно, что Серп продвигается все дальше. Даже здесь написано, что они уже на подступах к городу Мирасонноре. Там электрическая станция, дающая свет столице. Если они захватят станцию, они могут отключить ток.

Арендатор Кальяс. Дочь моя, я осушаю стакан за здоровье нашего друга Лопеса. Он сражается, как лев. Помещики уже раздаривают своих лошадей. Но нужно быть на месте, ибо то, что есть, - то есть.

Нанна. Но счастье может изменить Серпу. У него слишком мало людей. Слишком многие убежали так же, как ты.

Арендатор Кальяс. Я с тобой не согласен. (Делает знак адвокатам.) Господа, вот мой ответ семейству де Гусман: нет! Незачем мне ничего признавать. Читайте сегодняшние газеты. Не обязан я больше лизать вам сапоги!

Адвокаты. А лошади?

Арендатор Кальяс. Так лошади же у меня. Вот они, стоят у дверей. Я не подумаю поступиться честью моей дочери, чухской девушки.

Адвокаты. Как вам угодно! (Уходят.)

Домовладелец Кальямасси (сидевший за соседним столиком). Вы чем-то расстроены, господин Кальяс?

Арендатор Кальяс. Наоборот! Эти чихи - удивительные дураки. Они вздумали подкупить меня. Но я их здорово отбрил! Они хотели подарить мне лошадей. До того их скрутило. Но они подбивали меня на бесчестный поступок. Как это похоже на чихов! Они думают, что ко всему можно подходить только с низменной, корыстной точки зрения. О, как прав наместник! Сударь! Прошли те времена, когда я принужден был продавать свою честь. Отныне я уже не могу смотреть на вещи с такой низкой точки зрения. Пусть они это запомнят раз и навсегда. А какие чихи дураки - это видно уже по тому, что теперь я получил коняг за то, что чих получил мою дочь. Не всякий сумеет такое. Дочь моя не лучше и не хуже, чем любая девушка в ее годы, - но вы только взгляните на моих лошадок! Они стоят у дверей. Между нами говоря, о том, чтобы я получил за дочку лошадей, - и речи, конечно, не было.

Нанна (замечая, что он пьян). Не пора ли нам, отец?

Арендатор Кальяс. Это же курам на смех! Просто господин де Гусман смотрел сквозь пальцы, когда я пользовался ими. Кто же отдаст таких коней за девушку? Пойдите взгляните на них!

Домовладелец Кальямасси. Господин Кальяс, я почту за честь полюбоваться вашими конями.

Нанна вытаскивает отца из кофейни, ухватив его за полы куртки. Домовладелец Кальямасси уходит за ними. Слышен голос диктора: "Серп угрожает электростанции города Мирасонноре. Будет ли столица сегодня ночью погружена во тьму?" Через дверь в глубине сцены вбегают помещики Сас, де Хос и

Перуинер. Они ранены. За ними входит госпожа Корнамонтис.

Госпожа Корнамонтис. Ах, господа! Было бы вам встать и выпить за здоровье господина Кальяса. Как никак, а ведь он народный герой.

Сас. Немедленно опустите ставни! Сбиши гонятся за нами!

Перуинер. Дайте воды, ваты, бинтов!

Госпожа Корнамонтис приносит воду и бинты. Помещики перевязывают свои раны.

Сас. Как только расправятся с Серпом, надо будет перевешать всех этих молодчиков.

Перуинер (госпоже Корнамонтис). Рука совсем не действует. Перевяжите мне голову тоже!

Госпожа Корнамонтис. Голова у вас цела, господин Перуинер.

Перуинер. Зато она острая, дорогая моя!

В дверь стучат. Входит незнакомец.

Незнакомец. Здесь нужна медицинская помощь. Я врач.

Перуинер (кричит). Шляпу долой!

Врач снимает шляпу. У него острая голова.

Кто вы такой? Вы чих!

Врач (кричит). Я врач!

Сас. Коль вас застанут здесь - убьют и нас.

Врач уходит.

Де Хос (Перуинеру).

Не будь ты чих - не гнались бы за нами!

Перуинер.

Ох нет, я не держусь такого мненья.

Все дело в платье. Выглядишь прилично

И отдан ты на произвол толпы!

Все это вытекает из того,

Что Гусмана напрасно осудили.

Нет-нет, отнюдь не следовало нам,

Помещикам, помещика предать им;

Мы выдали им чиха, а они

С помещиком расправиться стремились!

Де Хос.

Что ж теперь делать?.. Я уверен,

Что до вокзала нам уж не добраться.

Стучат. Госпожа Корнамонтис осторожно открывает дверь. Входит Mиссена.

Mиссена (приветливо).

Ну как я рад, что вас здесь нахожу!

Сас.

Весьма обязаны. Верней - обвязаны.

Нещадно нас избили ваши люди,

На улице набросившись на нас!

Де Хос.

Как идет сраженье?

Mиссена.

Неважно.

Де Хос.

Скажи нам правду.

Миссена.

Проиграно! Бегут отряды наши,

И поля битвы нам не удержать.

Перуинер.

А поле битвы где?

Mиссена.

В Мирасонноре,

Электростанции не отстоять.

Сас.

Так близко? Чертовщина!

Mиссена.

Всем ли ясно,

Что делать вы должны? Нам нужно денег!

Нам денег нужно! Денег нужно! Денег!

Перуинер.

Да, денег! Денег! Денег! Легко сказать.

На что они пойдут?

Сас.

Нас колотили люди Иберина!

Миссена.

Ну этому никак помочь нельзя.

Уж так, друзья, ведется: если вы

Телохранителя не накормили

Он против вас оружие поднимет.

Вот почему решился Иберин

На подкуп половины бедняков,

Чтоб укротить другую половину.

Так рассчитайте каждый, чих и чух,

Какую сумму может дать взаймы,

Иначе рухнет все!

Свет мигает и гаснет.

Сас.

Ну что такое?

Mиссена (торжествующе).

Друзья мои, Мирасонноре пала!

Госпожа Корнамонтис (вносит зажженную свечу). Боже мой, господа, что же теперь будет? Ведь если так пойдет дальше, то завтра Серп нагрянет к нам в Луму.

Де Хос.

Чем можно тут помочь?

Миссена.

Помогут деньги.

Сас.

Откуда деньги, если нет доверья?

Уж о побоях я не говорю,

Не посягайте на мое добро,

И я могу простить вам тумаки,

Достались ведь они мне по ошибке.

Важней другое: как с арендной платой?

Миссена.

Аренда? Это собственность, она священна.

Перуинер.

А как же будет с лошадьми Кальяса?

Mиссена.

Чего вы добиваетесь?

Сас.

Суда.

И гласного! Немедленно! А ваш

Герой народный должен возвратить

Двух лошадей! Немедленно, открыто!

Миссена.

Гоните деньги - мы устроим суд.

Я знаю, Иберина удручает

Та мелочная, низменная жадность,

Которой арендаторы полны.

Но жалобы напрасны. Пока Серп не сломлен,

Любой возьмет и лошадь и добро,

Которого в хозяйстве не хватает;

Но с вашей помощью разгромлен будет Серп.

К де Гусману тогда вернется власть,

И лошади к де Гусману вернутся;

Но не касайтесь казни на суде!

Отстаивайте лошадей его, не жизнь.

Сначала лошади, а жизнь потом.

Идемте ж к Иберину. Но одно

Запомните: про деньги - осторожней!

Претит его возвышенному духу

О низменных предметах разговор.

Он верует, что чухский дух способен

Сразить врага без помощи извне.

Но - денег надо. Вы их предложите

Самозабвенно, жертвенно, с восторгом

Тогда он несомненно их возьмет.

Перуинер (показывая на свою острую голову).

Но там таких голов не привечают.

Миссена.

Научатся ценить вас в трудную минуту.

Перуинер.

Не примут там от чиха денег.

Миссена (улыбаясь).

Еще как!

Готов я биться с вами об заклад,

Что деньги примут. Ну идем скорее!

VII

Дворец вице-короля.

Вновь заседает суд во дворе. Но двор очень изменился. Большая люстра, ковер, новая одежда судейских говорит о богатстве. На старом судье новая мантия, он курит толстую сигару. Инспектор уже не босой. Пока судейские чиновники под наблюдением Mиссены оборудуют зал суда, судья под тихую музыку поет "Песню о

живительном действии денег".

Судья (поет.)

ПЕСНЯ О ЖИВИТЕЛЬНОМ ДЕЙСТВИИ ДЕНЕГ {*}

{* Перевод С. Кирсанова.}

1

На земле считают деньги мразью,

Но земля без денег холодна.

А от чудной силы денег сразу

Может стать приветливой она.

Только что был мир забрызган грязью,

А теперь все золотом горит,

Потеплело, и просохли слезы,

Есть у всех что надо! Славный вид!

Горизонт окрашен цветом розы.

Посмотрите, как труба дымит!

Да, совсем другой и мир и век.

Шире взгляд. И сердца стук быстрее.

Стол обилен. Платья запестрели.

Человек живет, как человек.

2

Ах, как ошибается жестоко,

Кто считает, будто деньги - чушь.

Если иссякает бег потока

Постигает почву сушь.

Все вопят вразброд, стараясь вырвать куш.

Раньше все давалось без труда,

Полусытый как-то с сытым ладил,

Жизнь теперь - бездушна и груба,

Братья, мать, отец - живут в разладе.

Гляньте, больше не дымит труба.

Все живет, завидуя и зля.

В затхлости никто дышать не может.

Каждый - всадник, и никто - не лошадь,

И земля - холодная земля.

3

Так - со всем великим и красивым,

И к упадку этот мир течет.

С пустотой в желудке и босыми

Пятками - величье не влечет.

Всех манит не благо, а расчет.

Малодушный у людишек вид.

Если ж добрый золотом владеет,

Он деянья добрые творит.

Ну а кто пошел путем злодея

Посмотри наверх - труба дымит.

Веришь снова, род людской, тебе!

Человек прекрасен и т. п.

Выше чувства, выше голова,

Кто седок, кто лошадь - ясно стало.

Шире взгляд. И сердце застучало,

Жизнь опять вошла в свои права.

На черной доске инспектор пишет крупными буквами: "Дело монастыря св.

Варравы и арендатора Кальяса о присвоении двух лошадей". Транспарант: "Правительственные войска, получив подкрепление, контратакуют

Серп".

Из дворца выходит Иберин.

Иберин.

Какие вести с поля битвы?

Миcсeна.

Много лучше.

Серпа атаку ночью мы отбили,

А утром в наступленье перешли.

К нам вовремя явились подкрепленья

С орудиями. И в Мирасонноре

Вновь счастье повернулось к нам лицом.

Мы скоро отобьем электростанцию,

Что занял Серп три дня тому назад...

Вы тяжбу эту сами разберете?

Иберин.

И не подумаю! Исход-то неизвестен.

Я ничего решать не стану

До вести о победе над Серпом.

Миссена.

А мы приступим.

Иберин.

Что же, вам виднее.

(Уходит во дворец.)

Миссена.

Ни да, ни нет! Таков его обычай.

Приступим без него. Минутку, господин судья. (Отводит судью в сторону, что-то внушает ему, пока не появляются тяжущиеся.

После этого уходит.)

Инспектор. Дело монастыря святого Варравы и арендатора Кальяса о присвоении двух лошадей.

Арендатор Кальяс, Нанна, Изабелла де Гусман, игуменья и адвокаты входят в зал.

Арендатор Кальяс. Я открою ему глаза на то, как поступают в его духе. Пусть он сам скажет, имеет ли чих право отнимать у чуха лошадей, когда они нужны тому для полевых работ.

Нанна. Этак ты всех лошадей угонишь.

Арендатор Кальяс. Не всех. Только у чихов.

Адвокат-чух (громко).

Какие вести с поля битвы?

Игуменья.

С утра сегодня лучше.

Адвокат-чух.

Отлично. От исхода боя зависит все.

Изабелла.

Ах, мать игуменья! Скорей бы

Нам кончить низкую, мирскую тяжбу!

Нанна. Остроголовая, дура дубовая. (Пауза.) Зато набожная! И задница как у королевы. До чего упитанная баба! Что угодно выдержит. Ну да разве она станет работать? (Кальясу.) И за все платишь ты.

Арендатор Кальяс. Я? Ни черта я больше не плачу. (Женщинам.) От меня вы ни гроша больше не получите.

Игуменья. Дорогое дитя, тебе лучше всего укрыться в нашей тихой обители.

Нанна. Да, ей это полезно. Пускай эта коза отдохнет от безделья.

Арендатор Кальяс. Сволочь чихская!

Нанна. Судья опять тот же. Это скверно.

Арендатор Кальяс. Скверно только то, что сегодня совсем народу нет. Но мы еще посмотрим, чья возьмет.

Игуменья. Ну что ж, посмотрим, милейший!

Haнна. Только сначала почтенного братца повесят!

Изабелла шатается - ей дурно.

(Кричит.) Подайте пару лошадей, отвезите ее сахарницу в монастырь.

Игуменья. Попридержите язык. (Подходит к Кальясу.) Вы что о себе воображаете? Вы думаете - оттого что у вас круглая голова, вы можете больше не платить аренду? А вы знаете, кому вы ее будете платить?

Арендатор Кальяс. Чихам - ни гроша.

Игуменья берет его руку и кладет себе на голову.

Нанна. Вы что хотите сказать?

Игуменья. А вот увидите. Во всяком случае, у нас тоже круглые головы.

Нанна (отцу). Видно, у Серпа дела плачевны. Здесь все не так, как было неделю назад. Они разжились деньгами. Плохо нам будет.

Арендатор Кальяс. Я всецело полагаюсь на господина Иберина.

Транспарант: "Смертный приговор, недавно вынесенный одному из крупнейших помещиков страны, произвел сильное впечатление на арендаторов. Многие

отходят от Серпа и остаются на своих фермах".

Судья. Господин Иберин очень занят, но он непременно прибудет в суд, чтобы самолично вынести решение по этому делу, поскольку оно вызвало много толков в столице и касается вопроса о собственности.

Арендатор Кальяс. Хочу подчеркнуть, что я опираюсь на слова господина наместника: арендная плата - это пустяки. И еще он сказал: "При чем тут лошади!" Кроме того, я считаю, что со мной поступили несправедливо.

Судья. Все по порядку, друг мой. Сначала мы выслушаем поверенного семьи де Гусман.

Адвокат-чух. У этого человека нет никаких оснований притязать на лошадей.

Нанна. Видно, у барышни есть основания: она хочет молиться верхом.

Судья. Тише! (Кальясу.) Теперь вы можете объяснить - на каком основании вы присвоили лошадей.

Арендатор Кальяс. Когда помещик соблазнил мою дочь, мы и уговорились с ним, что я получу лошадей.

Адвокат-чух.

Так, значит, это сделка?

Арендатор Кальяс молчит.

Просто - сделка?

Закрой глаза на дочкино бесчестье,

И ты получишь пару лошадей.

Нет, так не водится. Не допускаю,

Чтоб оценить ты мог позор дочерний

Не выше пары лошадей. Возможно ль?

Арендатор Кальяс.

Я в сделку не вступал.

Адвокат-чух.

А что ж ты сделал?

Арендатор Кальяс (к Нанна).

На чем меня он ловит?

Нанна.

Ты сказал,

Что будто бы тебе их подарили.

Адвокат-чух.

Когда же получили вы подарок?

Арендатор Кальяс.

А как вы разумеете "когда"?

Адвокат-чух.

Очень просто: до или после?

Арендатор Кальяс.

Я чиху отвечать не стану. (Оглядывает присутствующих, ожидая одобрения, но видит лишь каменные лица.) Это ловушка, господин судья, меня хотят поймать. Такие колючие вопросы может придумать только острая голова.

Судья.

Коль ты заранее уговорился,

То в сводничестве гнусном ты виновен.

Но суд готов считать, что за молчанье

Ты после принял лошадей в подарок.

Как пластырем, конями залепили

Твою обиду. Так ли? Отвечай,

Затычкой эти лошади служили?

Арендатор Кальяс. Да, это было после. Это был пластырь. Когда мне нанесли обиду, то лошади были пластырем.

Транспарант: "Сражение на юге развивается успешно. Серп перешел к обороне".

Адвокат-чих (тихо, своему коллеге).

О чихах или чухах ни слова нынче!

Адвокат-чух (вполголоса). Я уже заметил. (Судье.) Высокий суд, мы тоже считаем, что данный случай имеет основополагающее значение для нашей страны. Могут сказать: двумя лошадьми больше или меньше - не все ли равно для крупнейших землевладельцев нашего острова? Однако это не так. Отдайте арендатору коней - все арендаторы начнут хватать лошадок.

Нанна. И коза не попадет в монастырь, где ей необходимо отдохнуть от безделья!

Игуменья (громко).

На юге арендаторы уводят

Коней из стойл, прихватывая плуги,

И громко голосят про справедливость.

Им кажется теперь несправедливым,

Что наши земли, лошади и плуги

Вчера принадлежали только нам!

Адвокат-чух. Высокий суд, со вчерашнего дня в тюрьме находится один человек, тоже арендатор. Я ходатайствую о том, чтобы его привели.

Судья кивает головой.

Инспектор (вызывает). Арендатор Парр!

Нанна. К чему им понадобился еще Парр?

Арендатор Кальяс. Ни к чему. Все это их уловки.

Вводят арендатора Парра, закованного в кандалы.

Адвокат-чух. В тот день, когда господин Кальяо привел лошадей в кофейню госпожи Корнамонтис, вы были вместе с ним?

Арендатор Паpp. Да.

Адвокат-чух. Вы, так же как и он, арендуете землю у семьи де Гусман?

Арендатор Парр. Да.

Адвокат-чух. Выйдя из кофейни, вы вернулись домой пешком, потратив на дорогу пять часов, и угнали лошадей в имении семьи де Гусман?

Арендатор Парр. Да.

Адвокат-чух. На каком основании?

Арендатор Парр молчит.

У вас есть дочь, господин Парр?

Арендатор Парр. Нет.

Адвокат-чух. Значит, семья де Гусман не преподнесла вам в дар этих лошадей?

Арендатор Парр молчит.

Почему вы присвоили себе лошадей?

Арендатор Парр. Потому, что они были мне нужны.

Адвокаты улыбаются.

Судья. Но ведь это же не причина!

Арендатор Парр. Для вас, может быть, а для меня еще какая причина! Участок мой на болоте, мне нужны кони для пахоты, это каждому понятно.

Адвокат-чух. Господин Кальяс, и ваш участок тоже на болоте?

Арендатор Кальяс молчит.

Арендатор Парр. В точности как у меня.

Адвокат-чух. Господин Кальяс, вам лошади тоже были нужны?

Арендатор Кальяс. Да... то есть нет. Я хочу сказать, что взял я их не потому, что они мне были нужны, а потому, что мне их подарили.

Адвокат-чух. Стало быть, вы не одобряете образ действий вашего друга?

Арендатор Кальяс. Нет, не одобряю. (Парру.) Как это ты решился увести лошадей? Ты не имел на это никакого права.

Арендатор Парр. Права и ты не имел.

Адвокат-чух. Разве? Почему господин Кальяс не имел права увести лошадей?

Арендатор Парр. Потому, что ему тоже лошадей не дарили.

Арендатор Кальяс. Тебе-то откуда это известно? Что ты такое несешь?

Арендатор Парр. Много лошадей нужно бы иметь де Гусману, чтобы за каждую бабу давать по две лошади!

Адвокат-чух. Высокий суд! Арендатор Парр в простоте своей выразил мнение широких кругов арендаторов, а именно: что в случаях, аналогичных случаю с Нанна Кальяс, ценные подарки не в обычае. Высокий суд, я прошу вызвать одного свидетеля, чьи показания сильно удивят вас. Этот свидетель изложит мнение самого Кальяса в том, легко ли раздаривают помещики своих лошадей.

Нанна. Кого они там еще выкопали? Ты много вздору нагородил в кофейне.

Арендатор Кальяс. Дело дрянь! А во всем виноват один Парр. Вот дурень-то! Он все мне испортил.

Входит домовладелец Кальямасси.

Адвокат-чух. Прошу вас, повторите слова, сказанные вам господином Кальясом в кофейне.

Нанна. Протестуй немедленно!

Арендатор Кальяс. Высокий суд, этот свидетель вообще ничего не стоит. Если я ему что и говорил, то в частном разговоре.

Адвокат-чух. А что же именно говорил господин Кальяс?

Домовладелец Кальямасси (единым духом). Господин Кальяс сказал: "Само собой разумеется, между нами и речи не было, что мне подарят за дочку лошадей. Ведь это курам на смех! Господин де Гусман попросту закрывал глаза, когда я ими пользовался. Да и кому придет в голову дать за девушку таких лошадей? Вы только подите и взгляните на них!"

Судья (арендатору Кальясу). Вы говорили это?

Нанна. Нет.

Арендатор Кальяс. Да, то есть нет... Я был просто пьян. Все чокались со мной в честь моей победы над помещиком, а закуски мне никто не предложил.

Судья. Все это звучит не очень убедительно, господин Кальяс. Подумайте как следует - не лучше ли вам добровольно отказаться от лошадей?

Нанна. Этого ты не сделаешь!

Арендатор Кальяс. Ни за что, высокий суд! Я не могу отказаться от лошадей. (Повысив голос.) Я предлагаю - пусть наместник сам вынесет приговор, так как речь идет не о простых, а о чихских лошадях. Да, в этом-то все дело - речь идет о чихских лошадях!

Транспарант: "По слухам, наместник получил с фронта самые благоприятные

вести!"

Из дворца выходит Иберин.

Судья. Господин наместник, по делу о лошадях монастыря святого Варравы арендатор Кальяс требует вашего приговора.

Иберин (несколько выступив вперед).

Чего тебе еще? Ведь я исполнил

Все, что ты требовал. Не я ли честь

Тебе вернул? И к смерти человека,

Тебя обидевшего, присудил,

Не посмотрев, богат ли он иль беден?

Тебя возвысил я! А ты что сделал?

Остался ль ты на этой высоте?

Твои поползновенья мне известны,

И я предупреждаю: берегись!

Арендатор Кальяс. Разрешите обратить ваше внимание на то, что лошади, необходимые для полевых работ, находились в руках чихов.

Игуменья. Разрешите обратить ваше внимание на то, что они в данный момент находятся в руках чухов.

Спор, государь, о наших лошадях,

А мы ведь чухи. Но если б даже

Они принадлежали чихам, что с того?

Ведь собственность есть собственность, не

так ли?

Кто смеет покушаться на нее!

Вот перед вами пара лошадей,

Вы их осматриваете подробно,

Оцениваете, глядите в зубы,

Что ж? Где видна тут чихская рука?

И впрямь скажите, что такое лошадь?

Кому присуща - чихам или чухам?

Ни тем и ни другим. Лошадь - это

Товар, который стоит сотню песо,

А то и больше и который мог бы

С тем же успехом быть и сыром или

Парой сапог за сотню с лишним песо.

Короче говоря, то, что там ржет

И землю роет, есть не что иное,

Как сотня звонких песо, и притом

Они принадлежат монастырю.

Они случайно лошадиной шкурой

Облечены. Но точно так же как

От лошади неотделима шкура,

От них неотделимо наше право:

Они принадлежат монастырю.

Адвокат-чух. Дело в том, что монастырь получил в дар половину всего живого и мертвого инвентаря де-гусмановых поместий, куда входят и эти лошади.

Арендатор Кальяс. Во всяком случае, когда я их взял, они еще не принадлежали монастырю.

Изабелла (неожиданно, в бешенстве). Но и не тебе, скотина! Шапку долой!

Haнна. Вас не спрашивают!

Арендатор Кальяс. Никто в их семейке даже не умеет запрячь лошадей.

Изабелла. Шапку долой! Это наши лошади! Шапку долой!