Крупнокалиберный укол

Глава 2

Сначала материалы изучал, естественно, командир ЧВК. Но Сергей Ильич Лесничий, руководивший боевой группой волкодавов, видел, что документов было немного. Поэтому он старался не отлучаться из штаба, ожидал, когда полковник Селиверстов его вызовет.

Тот сделал это, посадил Лесничего за свой стол и попросил его позвонить компьютерщику группы бывшему лейтенанту Егору Петровичу Суматохе. Тот должен был сесть за компьютер, воспользоваться своими хакерскими навыками и собрать как можно больше сведений о полковнике Хорхе Джонстоне-младшем. Самому командиру боевой группы следовало заняться изучением материалов, предоставленных Службой внешней разведки.

Бывший старший лейтенант спецназа ГРУ по характеру был человеком дотошным, тщательным во всех делах. Поэтому он сначала мельком просмотрел все материалы, но не стал откладывать в сторону то, что было общим и не содержало конкретики, так необходимой ему. Потом Лесничий принялся читать все по порядку.

Он начал с резолюции Совета Безопасности ООН № 2118. Она запрещала Сирии производство, хранение и использование химического оружия и накладывала на страну обязательства по его уничтожению. После этого Сергей Ильич стал знакомиться с документами, поясняющими исполнение данной резолюции.

Согласно им, двадцать третьего июня две тысячи четырнадцатого года с территории Сирии была вывезена последняя партия химического оружия для его последующей ликвидации. А четвертого января две тысячи шестнадцатого года Организация по запрещению химического оружия заявила об уничтожении в Техасе последних семидесяти пяти пластиковых цилиндров фтороводорода.

А началось все, как ни странно, в море. На специально оборудованном судне «Кейп Рэй» было уничтожено шестьсот метрических тонн перекурсора зарина и иприта. Этот процесс занял сорок два дня, хотя, согласно плану, должен был проходить куда дольше, в течение аж шестидесяти суток. Все это время судно находилось в открытом море.

Следующий документ был просто аналитической запиской. Он заострял внимание читателя на одном весьма странном факте. При уничтожении контейнеров с фтороводородом на заводе в Техасе присутствовали представители Организации по запрещению химического оружия и России. Наша страна выступала гарантом утверждения договора с сирийской стороны. Все подписали акт на уничтожение.

Но вот на корабле «Кейп Рэй» российских представителей не было. На судне присутствовали только инспекторы ОЗХО и представители США. Акт был подписан лишь сотрудниками американского министерства обороны, компании, осуществляющей уничтожение, и этими инспекторами.

За сорок два дня, в течение которых длился процесс, любое судно имело полную возможность пришвартоваться к «Капитану Рэю» и уплыть с частью груза в неизвестном направлении. Ничто, как считал аналитик, составлявший записку, изучаемую Сергеем Ильичом, не говорит о том, что такое произошло. Но налицо сама возможность подобного события.

Немалую настороженность у автора записки вызывал тот факт, что из шести инспекторов ОЗХО в течение двух месяцев двое погибли в автомобильных катастрофах, да еще и весьма схожих. У того и у другого инспектора при движении на высокой скорости лопнули тормозные шланги. Обе аварии произошли в течение недели. Только одна в Германии, а вторая в Норвегии.

Члены семей погибших видят в этих трагедиях только стечение обстоятельств.

Данных о том, что погибшие инспекторы готовили какое-то заявление для прессы, не имеется. Но это не дает повода категорично утверждать, что они не собирались этого делать.

Следующая аналитическая записка была посвящена личности самого полковника Хорхе Джонстона-младшего. Негласная проверка, проведенная силами Службы внешней разведки, говорила о том, что во время гибели инспекторов ОЗХО полковник выезжал куда-то за пределы США. Его имени в списках лиц, совершавших авиаперелеты, не обнаружилось. Но это вовсе не говорило о том, что Хорхе Джонстон-младший не находился в определенное время ни в Германии, ни в Норвегии.

Этот бывший сотрудник ЦРУ обладал немалыми возможностями. Их предоставили ему две мощные организации. В одной из них он служил раньше, а во второй числился сейчас. Наивно было бы предполагать, что такой человек будет отправляться в зарубежные поездки, связанные с противоправной деятельностью, используя при этом свои настоящие документы.

Тем не менее имелись данные о том, что норвежский инспектор Юхан Бьернстад за два дня до смерти встречался с каким-то иностранцем. По словам жены Юхана, с этим человеком он познакомился во время поездки в Сирию. А при изъятии с сирийских военных складов и баз химического оружия, по данным Госдепартамента США, полковник Джонстон-младший находился в этой стране и контролировал процесс вместе с инспекторами ОЗХО.

Значит, инспектор Бьернстад должен был быть знаком с полковником. Очень даже резонно допустить, что именно с ним он встречался накануне своей гибели.

Список всех граждан США, посетивших в тот период Норвегию, Службе внешней разведки добыть не удалось, поскольку тогда же происходила ротация личного состава на базах НАТО. Эти списки были засекречены и закрыты для прямого доступа. В том числе и в консульских службах США.

Тут в кабинет Селиверстова вместе с самим полковником вошел штатный компьютерщик группы бывший лейтенант Суматоха.

– Здесь сядешь, Егор Петрович, или в учебный класс пойдешь? – осведомился Селиверстов.

– Лучше в свою комнату. В тишине и спокойствии на ноутбуке поработаю. Мне бы только данные. Кого искать и в связи с чем. Желательно электронные контакты. Но если их нет в наличии, то и не надо. Я сам поищу.

Лесничий написал на бумажке данные на полковника Хорхе Джонстона-младшего, передал листок Суматохе.

Тот глянул и удовлетворенно сказал:

– Военный…

– Даже хуже, – заявил Селиверстов. – Офицер ЦРУ. Сейчас служит в Госдепартаменте США.

– Главное, имеет воинское звание. Легко найти данные. В США только два основных пенсионных фонда для военных – государственный и частный. Второй более популярен. Есть еще мелкие. Они предназначены для лиц, получивших инвалидность в результате заболевания или ранения. Начну с основных, выйду на карточку пенсионного страхования. Она в США электронная. Через нее смогу проверить банковские карточки, какие имеются у этого полковника. А уже через них – перемещения, которые так интересуют командира. И в Германии, и в Норвегии, и в Сирии. Я не думаю, что за границей он пользовался особыми банковскими карточками. Но проверю все, сколько их у него есть. Поищу и карточки на чужие имена.

– Настоятельная просьба из ГРУ – не использовать их сервер ни в каком виде. И суперкомпьютер не трогать. Обойдешься, Егор Петрович, без него?

– А что такие строгости, товарищ полковник? Суперкомпьютер все равно не наследит, он слишком быстр для любой защиты.

– Янки уже пытаются обвинить нашу разведку во вмешательстве в систему выборов в США. Тоже, дескать, группа хакеров из ГРУ работала, когда вскрывала сервер демократической партии.

– Да, я слышал об этом.

– ГРУ ни сном ни духом о той группе хакеров. Так что лучше не бросать лишний раз тень на плетень. Ситуация сейчас сложилась, мягко говоря, деликатная.

– Обойдусь. Я тут приноровился уже через суперкомпьютер метеоцентра на Багамских островах работать. У них машина мощная, хотя прогнозы, я смотрел, она считает плохо. Предсказывала тайфун, а он не пришел. Там компьютер и на синоптиков работает, и на сейсмическую станцию. А у двух нянек дитя без глаза. Защита примитивная. Синоптики с сейсмологами пытаются друг на друга расходы свалить. А я здесь, честное слово, ни при чем. Ну так я пошел работать, да?

– Иди, – отпустил полковник компьютерщика.

Егор Петрович вышел.

– Суматоха, как и всегда, найдет что-нибудь интересное. А вы, товарищ полковник, что об этом персонаже скажете?

– Когда американцы начали снабжать духов своими «Стингерами», в то время новейшими, капитан Хорхе Джонстон-младший отвечал за безопасность этих поставок. Ты по возрасту эти события не застал, но тогда почти весь наш спецназ бросили на поиски этих «Стингеров». У нас ничего подобного на вооружении не имелось. Это было похоже на то, как американцы во время корейской войны охотились за нашими противотанковыми ружьями. Слышал историю?

– Слышал. Они их добыли, доработали и сделали крупнокалиберную снайперскую винтовку. Позже и наши стали делать их. Хотя такие хорошие, как их «Баррет», у нас почему-то не получаются. Так наш снайпер говорит.

– Зато ПЗРК у нас куда лучше «Стингера». Но это все эмоции. А если говорить конкретно о полковнике Джонстоне-младшем, то обязательно следует заметить, что этот человек ради собственной карьеры идет на все. Он готов устранить каждого, кто, по его мнению, может ему помешать. Тогда же, еще в Афгане, Джонстон хотел скрыть то обстоятельство, что наши добыли несколько «Стингеров», уничтожив караван с оружием. Ради этого он пошел на уничтожение целого отряда духов, который осуществлял охрану каравана. Да и впоследствии, как мне говорили, этот тип предпочитал решать любую проблему с помощью пули. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Он никогда не дожидался, чтобы проблема встала остро, и пресекал ее в самом зачатке. Убирал людей при первом подозрении на нелояльность себе. Именно по этой причине, я думаю, и возникли подозрения в убийстве двух инспекторов ОХЗО, которые могли что-то знать. Эти два убийства стали предупреждением остальным четверым инспекторам, которые хорошо его поняли. Кстати, тогда же, одновременно со смертью Юхана Бьерстада, там же, в Норвегии, был убит ударом топора инспектор полиции. Погиб еще и эксперт департамента криминалистической экспертизы, выбросился с тридцать шестого этажа. Естественно, его долго отскребали от асфальта. По странному совпадению инспектор и эксперт занимались смертью Бьерстада, но тогда в следственной прокуратуре Норвегии на это внимания не обратили. Убийство инспектора списали на заключенного-психопата, сбежавшего в то же время из тюремной больницы. Именно инспектор Бьерстад и отправил его за решетку. Этот заключенный якобы защищался от нападения соседей. Он зарубил топором всю семью, включая малолетних детей. Отбивался от них, так сказать. Орудие убийства подсказало направление поиска. Беглеца выследили, но он живьем не дался и застрелился. Что касается эксперта, то у того был обнаружен СПИД. Самоубийство для отца большого семейства выглядело вполне естественным делом. Оба эти случая, как говорится, были закрыты. Хотя, как пишут газеты, неясных вопросов тут оставалась целая куча. Я вот к чему это рассказываю. Допускаю, что Бьерстада убил полковник Джонстон-младший. Инспектор полиции и эксперт нашли какую-то улику, отметающую случайность и недогляд за состоянием тормозной системы автомобиля. Полковник, ничуть не сомневаясь, не дожидаясь какого-то вывода, идущего вразрез с версией о несчастном случае, принял свои превентивные меры. Вот на этой его дурной привычке я и заостряю внимание. Для взрослого солидного разведчика это даже хуже, чем ковырять пальцем в носу. Характерный отличительный признак. Тебе, Сергей Ильич, следует иметь это в виду. Если только Хорхе Джонстон заподозрит, что вы против него что-то имеете или даже просто присматриваетесь к нему, то он сразу же будет принимать жесткие превентивные меры, вплоть до физического устранения. Это следует знать и опасаться. В Сирии, как ты сам знаешь, не всегда ясно, кто свой, кто чужой. Для методов Джонстона такая вот обстановка подходит как никакая другая. У меня все. Ты не закончил знакомство с документами?

– Никак нет, товарищ полковник. Если я мешаю, могу вам стол освободить, а сам где-нибудь в уголке пристроюсь.

– Нет-нет, сиди. Я пойду, пожалуй, к воротам. Там должны привезти шесть боксерских манекенов для тренировок боевых групп. Нужно встретить машину и направить на разгрузку. Дочитаешь бумаги, убери их в сейф и ключ мне принеси.

Полковник вышел, оставив на столе ключ от сейфа. Это было, конечно, большое доверие. Такое, которое не принято оказывать в ГРУ. Тем не менее Сергей Ильич не особо удивился. Он уже не раз сталкивался с таким проявлением доверия. Лесничий хорошо знал, что в сейфе полковника две полки. Нижняя имеет дополнительную дверцу с кодовым замком в дополнение к обычному. А верхняя полка окажется пустой, или же на ней будут лежать какие-то не секретные документы. Полковник Селиверстов прекрасно понимал, что такое сохранение режима секретности. Он никогда не пренебрегал порядком, выработанным за несколько десятков лет.

Сергей Ильич дочитал до конца все документы, привезенные генералом Трофимовым, и не стал засиживаться над ними. Тренированная память позволяла ему прочно запечатлеть в голове то, что было необходимо. Он всегда имел возможность вспомнить то, что нужно, не возвращаясь к документам.

Лесничий собрал разрозненные листы в аккуратную стопочку и положил в сейф, который, как и предполагал бывший старший лейтенант, оказался пустым. Сам сейф он закрыл и отправился искать полковника.

Сергей Ильич вышел из штабного корпуса, увидел небольшой грузовик около одноэтажного здания спортзала и направился туда. Полковник Селиверстов, как и обещал, находился там. Он получил от командира боевой группы волкодавов свои ключи и ушел.

А Лесничий отправился в сам спортзал, где командовал делами снайпер группы волкодавов бывший лейтенант спецназа ГРУ Емельян Герасимович Величко. Три солдата из роты охраны, присланные для работы, уже разгрузили манекены и установили их так, как Величко показал. Три стояли рядом с окнами, еще столько же – у противоположной стены, в тени.

Солдаты таскали воду и заливали ее в емкости под поясными манекенами. Эти фигуры должны быть тяжелыми, устойчивыми. Поэтому в каждый из них заливается восемьдесят литров воды или же засыпается такой же объем песка.

Сам Величко был занят важным делом. Он рисовал фломастером на манекенах, стоявших под окном, так называемые триггерные точки, по которым и следовало наносить удары, отрабатываемые на тренировке.

Сергей Ильич знал, что Величко был одним из немногих в стране носителей стиля «ядовитой руки». Тот основан как раз на ударах по точкам акупунктуры, вызывающих сильнейший болевой шок, или же по нервным окончаниям. Емельян Герасимович запросто мог ударом пальца или даже простым сильным тычком в конкретную область отправить человека на тот свет.

Сам командир боевой группы волкодавов знал, что для применения стиля «ядовитая рука» требуется многолетняя тренировка пальцев. Он считал, что она сильно закрепощает кисть и сами пальцы, делает их менее чувствительными, снижает подвижность. Поэтому Лесничий предпочитал другой стиль.

Он работал с нгивара, парными палочками, остро заточенными на концах. Удары нгивара наносятся с обеих рук, иногда одновременно или один за другим, преимущественно по тем же самым точкам, что и в «ядовитой руке». Один удар палочкой способен вызывать такую боль, что противник теряет возможность сопротивляться. Второй удар делает болевой шок нестерпимым и лишает противника сознания.

Эти самые палочки Сергей Ильич всегда носил при себе, под каждой рукой, в небольших карманах. Они ни за что не цеплялись, легко вытаскивались оттуда и всегда были готовы к применению. Таким вот образом Лесничий сберег свои пальцы и оставил за собой право иногда играть на гитаре.

Случалось и так, что воспользоваться палочками было проблематично. В таких случаях бывший старший лейтенант запросто обходился без них. Он прекрасно умел работать кулаками и ногами. Ведь школа рукопашного боя спецназа ГРУ впитала в себя и использовала буквально все стили поражения противника.

– А для чего ты так далеко их расставил? – спросил командир, кивнув на манекены, красовавшиеся по обе стороны спортзала.

– На светлом месте – которые с точками. В тени, у противоположной стены, – без точек. Здесь потренируешься, отработаешь удар, зал переходишь и восстанавливаешь в памяти точку. Дальше действуешь на автоматике. Не каждый противник носит на своей физиономии обозначения тех мест, куда лучше бить. Да и в темноте иногда работать приходится.

Командир кивнул, соглашаясь с логичностью доводов своего снайпера и прекрасного рукопашника.

Он понаблюдал за работой Величко, потом подошел к манекену и нанес резкий удар основанием ладони сбоку в челюсть, в то самое место, где она соприкасается с желваками и легко ломается. При этом кончики пальцев Лесничего были напряжены и били в ухо.

Манекен от резкого удара качнулся на осевой пружине и вернулся на место, под удар локтем со второй руки. Он опять устоял.

– Балласт у него какой? – поинтересовался Сергей Ильич, проверяя свою память.

– Восемьдесят литров воды – значит, столько же килограммов. Производитель гарантирует, что этот красавец не опрокинется от удара силой до тонны. Если больше, то может и упасть. Но поднять его недолго. Потом можно снова бить в свое удовольствие. – Величко подтвердил, что память пока еще не подводит Лесничего.

– Именно в свое. Сомневаюсь, что манекен от этого процесса удовольствие будет получать.

Лесничий знал, что Величко давно выпрашивал у полковника Селиверстова такие манекены-тренажеры. Он объяснял ему все преимущества точечного удара перед атакой по площади. Полковник всегда соглашался с необходимостью такого приобретения, но все как-то у него то руки не доходили, то с финансами в ЧВК были проблемы.

Обустройство базы требовало значительных капиталовложений. Они, как всегда и везде, делились на первоочередные, самые неотложные, и те, которые не очень, то есть могли подождать. К тому же уже несколько раз поднимался вопрос о смене местонахождения базы волкодавов.

Сначала полковник Селиверстов даже нашел учебный центр отряда спецназа внутренних войск. Тот пока еще не вошел в Росгвардию, и его командование самостоятельно распоряжалось своими владениями.

Но сперва обсуждение вопроса, как это принято у нас, несколько затянулось. А потом базу волкодавов решено было просто оснастить современными средствами защиты территории. То есть подключить мощную электронную систему охраны. Тогда вопрос обмена базами отпал сам собой.

Помощь в этом деле ЧВК «Волкодав» взялась оказать одна из самых мощных и оснащенных всяческими техническими новинками силовых структур страны. Федеральная служба охраны выделила частной компании свое списанное оборудование – электронный периметр и кучу датчиков разной направленности. Все эти системы уже слегка устарели с точки зрения технического центра ФСО, но вот для волкодавов они были диковинными новинками.

Даже такая вещь, как разделение человека и животного при пересечении периметра, которое производила электроника, казалась им чудом. Раньше охранному взводу комендантской роты приходилось часто выезжать в какой-то отделенный уголок полигона, где с внешней стороны бродячая собака клала на забор лапу. Сейчас такие случаи прекратились. Хотя и неизвестно было, до какого времени.

Ведь работа против конкретного противника всегда вызывает его ответный интерес к тебе, в данном случае – к ЧВК «Волкодав». Это началось сразу после первой командировки в Новороссию, когда волкодавам удалось ликвидировать сильную американскую частную военную компанию. Янки не считали их равными себе, за что и поплатились.

Кроме того, была сорвана провокация, разработанная ЦРУ и украинскими спецслужбами, направленная против российской армии. В ходе этой операции люди в российской военной форме должны были захватить две атомные электростанции. Но вся эта затея опиралась на боевую группу американской ЧВК. Когда ее не стало, проводить провокацию стало некому.

Помимо всего прочего тогда же были захвачены и вывезены в Россию глава заморской ЧВК и полковник ЦРУ США, помогающий ему. Оба дали серьезные показания, которыми позже можно было оперировать в переговорах на международном уровне.

Вот после этого ЧВК «Волкодав» и заметили. Спецслужбы соседних недружественных России государств по наводке своих заокеанских союзников пытались собрать сведения о волкодавах. Тогда, после двух визитов иностранных спецназовцев, и возникла мысль о смене места расположения базы.

Но у спецназа издавна есть свой метод взаимодействия с противником. Чтобы узнать врага, его следует увидеть, то есть заманить к себе и захватить. Этот аргумент сыграл решающую роль.

А для безопасности и эффективности дальнейших действий решено было привлечь старое оборудование ФСО. Тем более что срок снятия секретности у этих штуковин еще не прошел. Штатные специалисты, работающие непосредственно на государство, просто перешли на самое современное оборудование, куда более высокого качества.

Руководство ЧВК «Волкодав» пока решило обходиться тем, что ему выделяли, поскольку менять базу никому не хотелось. Здесь было привычнее.

Кроме всего прочего, тут по собственным задумкам волкодавов было выстроено многое. Например, подземный тир, всю длину которого следовало преодолевать на время, на бегу, стреляя, совершая прыжки, прокаты на животе по длинному столу. Бойцы бросали и поднимали после переворота оружие. При этом они уклонялись от атак роботов-компьютеров, стремящихся попасть в них красящим шариком от пейнтбола. Всю конфигурацию тира, имеющего не прямую, а извилистую коридорную форму, волкодавы просчитывали и придумывали сами.

Потом к ним сюда приезжали тренироваться даже бойцы прославленной «Альфы». Те не имели у себя такого тира, но хотели бы его завести. Командование этого подразделения даже готово было оплатить ЧВК часть затрат при условии передачи им копии проекта.

Как же можно было оставлять кому-то такую замечательную базу!