Крутой сюжет 1995, № 1

3

Мужчина в зеркальных солнцезащитных очках не свернул на стоянку такси, как это сделало большинство пассажиров с поезда, он быстро, не оглядываясь, направился на Седьмую Авеню.

Он двигался без усилий, и несмотря на большой черный рюкзак за плечами, так грациозно, что его можно было принять за профессионального танцора.

Мужчина был в голубой шелковой рубашке с короткими рукавами и хлопчатобумажных слаксах того же цвета, на ногах его были серые ботинки почти без каблуков с тонкой, как бумага, подошвой, у него было довольно широкое лицо, по углам рта шли глубокие складки, будто он никогда не улыбался. Черные волосы коротко подстрижены.

На другой стороне улицы он протиснулся сквозь толпу у отеля Статлер Хилтон, пересек 32 улицу, миновал зелено-белую красочную рекламу Китайского Экспресса и нырнул в двери Мак-Дональд.

Уже внутри мужчина подошел к ряду телефонов-автоматов, расположенных вдоль стены. Слева от каждого на специальных полках лежали телефонные справочники, вложенные в металлические переплеты, во избежание воровства и порчи.

Человек в зеркальных очках открыл справочник. Желтая обложка была порвана, а средние страницы помяты так, будто кто-то пробовал их жевать. Полистав справочник, он нашел нужную страницу. Палец заскользил вниз по списку абонентов. В самом низу палец остановился, и мужчина кивнул сам себе. Он уже знал адрес, но по многолетней привычке любил перепроверять информацию.

Он нашел нужный дом где-то между Колумбия-Авеню и Бродвеем. Ноздри его расширились на мгновение, когда он поднимался по каменным ступеням подъезда. Открыв дверь из стекла и дерева, мужчина очутился в мрачном вестибюле. Перед ним находилась стальная дверь со стеклянным окошком. Рядом с дверью торчал звонок, который он тут же нажал.

— Да? — раздался тонкий голос из переговорного устройства.

Мужчина в зеркальных очках слегка наклонился к микрофону.

— Я хочу потренироваться, — сказал он.

Он ждал, держа пальцы на дверной ручке.

— Пожалуйста, входите. Второй этаж. Последняя дверь налево.

Замок загудел, и мужчина открыл дверь.

Он почувствовал какое-то волнение. Впервые с тех пор, как приехал в город, он ощутил себя дома. Мягко и бесшумно мужчина стал подниматься по покрытым дорожкой ступеням.

Терри Танака говорил по телефону с Винсентом, когда Элин подошла к нему. Видя просьбу в ее взгляде, он попросил Винсента подождать и, закрыв ладонью трубку, спросил:

— Что такое, Элин?

— Пришел человек, который хочет тренироваться.

— Да? Пусть поднимется.

— Мне кажется, тебе лучше поговорить с ним самому, — сказала она.

— Почему? Что случилось?

— Думаю, он тебя заинтересует. Я видела его походку. Он не ученик.

Терри улыбнулся.

— Видишь, как растет наша репутация? — Не дождавшись ответа, он спросил: — Это еще не все?

Элин покачала головой.

— От взгляда этого парня у меня по телу мурашки бегают. Его глаза… — Она пожала плечами. — Я не знаю. Я хочу, чтобы ты сам с ним разобрался.

— О'кей. Послушай, приготовь ему чашку чая или что-нибудь еще. Я скоро приду.

Она кивнула, слабо улыбнувшись.

— Что-то случилось? — спросил Винсент.

Терри убрал ладонь с трубки.

— Нет, ничего. Просто клиент напугал Элин.

— А как ваши отношения?

— Знаешь, все так же. — Терри усмехнулся. — По-прежнему жду, когда она скажет «да». Я так долго стоял на одном колене, что уже сносил четыре пары брюк.

Винсент засмеялся.

— Пообедаем сегодня вечером?

— Конечно. Я хочу взять с собой Элин.

— Обязательно. Ник собирался прийти, но…

— Эй! Как он? Он звонил мне перед отъездом на Остров. Небось, целое лето бездельничал?

Винсент засмеялся.

— Точно. Пока я не достал его. У него появилась новая дамочка.

— Молодец, — сказал Терри. — Вовремя. Он к ней сильно привязался?

— Да. — Винсент понял, что имел в виду Терри. — Он шлет привет тебе и Элин. Я уверен, он скоро приедет.

— Ну ладно. Боюсь, мой клиент вскружит голову Элин, если я не приду. Увидимся в семь. Пока.

Он положил трубку и вышел из комнаты.

Когда, наконец, пришел Терри, Элин Окура почувствовала некоторое облегчение. Она была напугана двумя вещами. Во-первых, она не слышала, как вошел тот мужчина. Во-вторых, выражение его лица было необычным. Он стоял прямо перед ней с черным рюкзаком за плечами, солнцезащитные очки свисали с пальца правой руки. Кожа на его лице и руках была слишком белой для жителя Востока. Но, бросив взгляд на грудь под расстегнутым воротом, Элин увидела, что кожа там смуглая. Было похоже, что он побывал в какой-то катастрофе, как будто взрыв поразил открытые участки его тела. Но больше всего ее потрясли его глаза. Они были словно мертвые: черные камешки, брошенные в воду, в них не выражалось абсолютно никаких эмоций. Элин чувствовала, как от этого взгляда в ней зарождается страх.

— Чем могу помочь? — спросил Терри у незнакомца.

— Вы и есть мастер додзё?

Терри, казалось, не заметил неприятно резкого тона в голосе незнакомца и вежливо ответил:

— Да.

— Я хотел бы попрактиковаться.

— Понятно. Какая дисциплина вас интересует?

— Айкидо, каратэ, кендзюцу.

— В айкидо и каратэ я, конечно, смогу вам посодействовать. Что касается кендзюцу, то боюсь, это невозможно. Мой инструктор в отпуске.

— А вы сами?

— Я? Я не обучаю кендзюцу.

— Мне не нужны никакие инструкции. Потренируйтесь со мной около часа. Это поддержит вашу форму.

— Не сомневаюсь. Меня зовут Терри Танака. Как зовут вас?

— Хидэёси.

Это было древнее имя. Терри кивнул.

— Хорошо. Мисс Окура заполнит необходимый бланк. Плата составит сорок долларов в час.

Незнакомец коротко кивнул. Терри ожидал увидеть пластиковую карточку с чеками, распространенную среди туристов, но вместо этого незнакомец отсчитал сто двадцать долларов двадцатидолларовыми купюрами из бумажника, который он достал из правого кармана брюк.

— Распишитесь здесь, — сказал Терри, ткнув пальцем, в бланк, другой рукой показывая на маленькую дверь в дальнем конце комнаты. — Переодеться можете там. У вас есть с собой кимоно?

— Да.

— Прекрасно. С какой дисциплины вы хотите начать?

— Решайте сами, — сказал Хидэёси, направляясь к маленькой двери.

Терри повернулся и увидел, что Элин смотрит туда, где только что исчез странный незнакомец. В комнате было довольно мрачновато, так как окна были наполовину закрыты опущенными шторами, но солнечного света было достаточно, чтобы придать ее коже нежный блеск.

— Кто он? — ее голос прозвучал, как шепот в комнате с высоким потолком. Наверху раздался топот ног.

Терри пожал плечами. Он был крупным мужчиной около шести футов ростом, с широкими плечами и узкой талией. Его лицо было плоским, черные глаза блестели над очень высокими скулами.

— Ты ведь не станешь этого делать, Терри?

— Почему нет? Всего лишь час тренировки. — Но он знал, что она имела в виду, а на сердце у него было не так спокойно, как звучал его голос. Он был знаком с Николасом, одним из самых великих мастеров кендзюцу, живущих за пределами Японии. Из своих тридцати восьми лет Терри потратил треть жизни на изучение кендзюцу — древнего японского искусства фехтования на мечах. Причину его резкого и неожиданного отказа от тренировок трудно было бы объяснить жителю Запада.

Мастерство военного искусства зависело не только от физических возможностей. Огромное значение имело психологическое воздействие. Когда-то давно он прочел «Го Рин Но Сё» Миямото Мусаси. Наверное, это был самый великий, известный в мире трактат по стратегии. Он был написан всего за несколько недель до смерти великого воина. Его значение велико и сегодня. Терри знал, что многие процветающие японские бизнесмены управляют своими делами и компаниями по принципу Миямото.

Год назад он снова прочитал «Го Рин Но Сё». Но, читая ее, на этот раз обнаружил, что смотрит на вещи уже совсем по-иному. Даже ночью ему стали сниться другие сны. На рассвете ощущения снов не покидали его. Терри чувствовал себя так, будто заблудился в ночи и внезапно очутился на краю бездонной пропасти. Ему хотелось заглянуть в эту бездну, но он знал, что если туда заглянет, то потеряет равновесие и полетит в этот мрак. Так Терри отступил и повернул назад, отложив навсегда свой катана.

И вот сегодня появился этот странный человек, который назвал себя Хидэёси. Терри тщательно скрывал чувства, чтобы Элин не могла угадать его истинных эмоций. Он не хотел беспокоить сё.

Это было похоже на какое-то предзнаменование, так как Терри не сомневался, что незнакомец хорошо знает учение Миямото, и наверняка Хидэёси был знатоком харачей. Это понятие, состоящее из двух слов, означало: хара — сосредоточение, соединение, и чей — распространенную форму энергии, более сильную, чем интуиция и шестое чувство, «настоящее постижение реальности», как сказал бы учитель Терри, это ощущение, словно у тебя глаза на затылке. Харачей существовал двух видов: он мог быть сверхчувствительным приемником, но также и отличным передатчиком волны, которую мог уловить другой знаток харачей, каким был, например, Терри.

— Еще один японец, — сказал он беззаботно Элин. Ни при каких обстоятельствах Терри не собирался рассказывать ей того, что уже понял в незнакомце.

— В нем есть что-то необычное. — Элин по-прежнему смотрела на дальнюю дверь, которая казалась ей пастью ухмыляющегося черепа. — Эти глаза… — Ее передернуло. — Такие невыразительные, как… как объективы. — Она сделала шаг к Терри. — Что он делает там, как ты думаешь?

— Размышляет, — сказал Терри, сняв трубку телефона и нажимая кнопку вызова. Он тихо и коротко сказал кому-то на третьем этаже о новом клиенте, затем положил трубку. — Он не появится, но крайней мере, еще минут двадцать, — шепнул Терри Элин. Он смотрел на ее волосы: длинные, черные, блестящие, зачесанные назад, они спускались на плечи, подобно черному каскаду. Элин вздрогнула, и Терри спросил:

— Что случилось?

Она повернула голову.

— Ничего. Я просто ощутила твой взгляд.

Терри улыбнулся.

— Но я смотрю на тебя постоянно.

— Ночью, да. — Ее глаза оставались серьезными, полные губы плотно сжались. — Не надо, Терри. Пожалуйста. Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Мы работаем вместе, и мы… — Глаза Элин встретились с его взглядом на какое-то мгновение.

Он осторожно привлек Элин к себе. На этот раз она не сопротивлялась и обвила его шею. Рядом с ним она ощущала себя в безопасности.

— Ты в порядке, Элин?

Она молча кивнула и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, в горле запершило.

— Я хочу тебя сегодня ночью, — сказала она и неожиданно облегченно вздохнула.

— А как насчет каждой ночи? — спросил Терри.

Не в первый раз она слышала от него подобное. Ответ Элин всегда был одним и тем же, несмотря на то, что она точно знала: если услышит от него сегодня вечером еще одно предложение, а услышит наверняка, она согласится.

— Ночью, — сказала она мягко. — Спроси меня сегодня ночью. — Она вытерла глаза. — Когда ты будешь свободен?

— Я сегодня обедаю с Винсентом. Почему бы тебе не присоединиться к нам?

Элин слегка улыбнулась.

— Вы всегда много говорите о том, что мне совсем не интересно.

— Сегодня вечером мы этого делать не будем. Обещаю.

Она засмеялась.

— Нет, нет. Я не верю тебе. Бусидо для тебя важнее.

— Это часть нашего наследия. Без него мы перестанем быть японцами. Я еще не стал поклонником западной культуры и не стану им, если для этого придется забыть историю своего народа. — Терри замолчал, рассматривая ее лицо.

Он смотрел на ее слегка тронутое косметикой лицо, тонкую шею, изящное тело. Невероятно, но ей был сорок один год; на вид вряд ли кто-нибудь дал бы ей больше тридцати.

Прошло два года со дня их первой встречи и год с того момента, как они стали тайными любовниками, хотя, конечно, об этом догадывались их друзья. За все это время Элин никогда его ни о чем не попросила и ничего не планировала на будущее. Как раз именно он всегда хотел от нее чего-то. И его окончание занятий кендзюцу совпало с началом их любовных отношений. Теперь ему казалось, что в жизни нет ничего важнее, чем быть рядом с ней. Додзё, который он открыл пять лет назад, процветал, и Терри был более, чем удовлетворен. Впереди были свадьба и медовый месяц где-нибудь далеко отсюда. Может быть, в Париже. Да, в Париже. Это был любимый город Элин. Ему оставалось только спросить ее. Скажет ли она «да» на этот раз? Терри надеялся, что скажет, и сердце его радовалось..

— Сегодня ночью, — сказал он, — я вернусь в девять или десять, если, конечно, Винсенту удастся пробиться через все эти пробки на дорогах. Но у тебя есть ключ, есть там и кое-что из твоей одежды. Приходи в любое время. Не забудь шампанское. Икру я принесу.

Элин хотела спросить, для чего все это, но она чувствовала, что может все испортить. У нее еще будет достаточно времени, чтобы убедиться в том, что она уже прочла в своем сердце.

— Хорошо, — сказала она.

Терри повернулся, неожиданно вспомнив что-то.

— Мне нужно подняться наверх и подготовить боккен. Скоро Хидэёси закончит с другими, и я должен быть готов.

Николас вернулся с побережья, где обнаружили второй труп. На этот раз его ждали.

— Одним ударом. Ты понимаешь? — говорил Винсент по телефону. Он прекрасно понимал, что это значило. Это был удар катана.

Окоченевший труп был разрублен от правого плеча до ягодицы. Один удар меча. Для катана в руках прекрасного мастера, владеющего мечом, человеческая плоть и кости не большая преграда, чем бумага. Древние мечи хранились сотни лет, переходя из поколения в поколение, не теряя своей остроты и эффективности, и даже в нынешние дни японский катана считается одним из самых великолепных мечей.

Так погиб второй человек. Он лежал в той позе, в которой его настигла смерть. На этот раз никто не мог сомневаться — его убили.

Но теперь им пришлось пересмотреть свои выводы. Барри Браум, очевидно, не был единственной жертвой ниндзя.

Кажется, ничто не связывало эти две жертвы. Этот второй человек работал на Лилко, владельца крупнейшей компании на Острове. Да, их ничего не связывало.

И все же ниндзя был здесь, продолжая убивать.

Войдя в дом, Николас скинул плащ. Ботинки и джинсы промокли насквозь, но это его мало трогало. Он думал о Юстине и о том, что разбило окно прошлой ночью. Не зная об этом ничего определенного, он тем не менее предчувствовал недоброе. Во всяком случае, Николас попросил Юстину остаться в его доме и не возвращаться к себе.

В доме Юстины не было.

Николас тихо выругался, накинул плащ и вышел на улицу.

Никто не ответил на его стук, когда он пришел к Юстине, но обойдя вокруг дома, он увидел свет в окне ее спальни.

Николас постучал снова и дернул ручку. Дверь поддалась, и он вошел в дом.

Николас позвал:

— Юстина.

Его беспокоил не только тот удар мечом. Доктор Дифорс и Винсент упустили кое-что другое. Николас рассмотрел левое плечо трупа. Синяк только начал темнеть. Он потрогал его. Ключица была сломана. Николас насторожился, оставив свои опасения при себе, так как не хотел беспокоить остальных, даже Винсента. Если то, во что он верил, теперь обратилось в действительность, то…

Когда-то жил такой человек — Миямото Мусаси. Может быть, самый великий воин Японии. Среди прочего он изобрел новое направление в кендзюцу. Оно обучает владению одновременно двумя мечами. Другое учение Мусаси, именуемое кенсей, обучало использованию боккенов — деревянных мечей. Мусаси сражался ими, заявляя, что эти мечи непобедимы.

Все признаки показывали, что этот человек был убит двумя ударами, а не одним, как считал Винсент. Один удар был нанесен стальным катана, — второй — деревянным боккеном. То, что он увидел, потрясло его.

Юстина, освещенная светом в спальне, показалась в дверях.

— Что ты делаешь здесь?

— Юстина? — Он знал, что это она, хотя не узнавал интонации ее голоса.

— Зачем ты пришел?

— Я просил тебя остаться в моем доме, подальше отсюда. — Николас пытался не думать о черной, истекающей кровью массе на кухне. Он пытался успокоить себя, что это не было животное, которое использует ниндзя в качестве ритуального предупреждения. Но тщетно.

— Я ведь свободна? Я говорила тебе, что буду поступать так, как захочу.

— Здесь небезопасно.

— О чем ты говоришь? Здесь я чувствую себя лучше. Это мой дом. Мой дом, Ник. — Свет освещал ее сзади, образуя нимб вокруг головы, и он не мог видеть выражение ее лица.

— Ты не понимаешь меня.

— Нет, — сказала Юстина печально. — Боюсь, что ты не понимаешь меня. — Она сделала шаг вперед. — Почему бы тебе не уйти? Пожалуйста.

— А что случилось?

— Так, не о чем говорить.

— Ты же не одна, кого это касается?

— Ник, это никого больше не касается.

— Я только хочу узнать, что за дьявол вселился в тебя.

— Ты вовсе меня не знаешь. Я очень изменчивая и сумасбродная. — Юстина вздохнула. — Пожалуйста, уходи, Ник. Не надо сцен.

Николас повернулся и ушел, оставив ее стоять на крыльце.

Клик. Кли-клик. Пауза. Клик-клак-клик. Хай!

В то время, как они двигались взад и вперед вдоль тонкой линии, по диаметру круга, Терри впервые в жизни почувствовал страх перед своим противником.

Как мастеру, страх в кендзюцу был ему не известен. До сих пор.

Это был не только страх поражения, — хотя он и терпел поражение всего раз или два, — к тому же в некоторые моменты ему было совершенно ясно, что противник сможет его победить. Нет, это что-то более неуловимое. Оно заключалось в способе, которым этот Хидэёси работал. Стиль кендзюцу многое значил: по нему можно судить о противнике. Не только о его-школе и его учителе, но и о самом человеке, о его философии и религии, о том, чего он ждал и что держал в тайне.

Терри был обеспокоен потому, что увидел в этой философии презрение к человеческой жизни. Элин была права, когда сказала, что у Хидэёси глаза мертвеца, тусклые и пустые, словно линзы. В них не было ничего живого, Никаких чувств. Это и волновало Терри. Он слышал и читал о самураях в феодальной Японии в 1600-е годы, во время правления династии Токугава, которых вовсе не волновала человеческая жизнь. Это были машины-убийцы, действующие по приказу хозяина, они уважали только его и бусидо. Им были чужды человеческие эмоции.

Сейчас Терри казалось, что он столкнулся именно с таким противником. Хидэёси словно был выходцем из другого столетия.

Он ушел влево, атакуя, но тут же его удар был блокирован. И вот уже их боккены медленно стали рассекать воздух, словно двое слуг обмахивали хозяина огромными опахалами.

Терри присел на колено, идя боккеном горизонтально, но противник использовал вертикальный блок. Менее опытный фехтовальщик был бы уже убит этим ударом двумя руками, но Терри тут же потянулся вперед, острие его меча было направлено в живот соперника, казалось, для смертельного удара.

Хидэёси сделал шаг назад, заставляя Терри двигаться на себя для завершения атаки. Час был уже на исходе. Блокировав несколько ударов, Терри почувствовал в противнике большой запас энергии. Ему казалось, что Хидэёси просто играет с ним на протяжении всех сорока минут схватки.

Раздраженный, он ударял снова и снова. Но вместо чистой победы Терри видел, как боккен Хидэёси неуловимо, словно тень, отбивает его удары. Потом они сблизились, и Терри впервые получил возможность разглядеть лицо противника. Это было, словно вспышка, на какие-то десятые доли секунды его военный настрой и бдительность поколебались. В мгновение ока меч Терри был отклонен. Времени, чтобы среагировать, не оставалось, и с боккеном противника у глотки Терри был побежден.

Когда Юстина вышла из спальни, чтобы выпить, рассвет уже близился. Выглянув в окно, она увидела клочья серых облаков, быстро несущихся по небу. Тусклый свет луны едва освещал землю. Песок казался серым и твердым, как свинец.

Она остановилась, держа в руке бутылку рома. На крыльце промелькнула тень. Оставив в покое бутылку, Юстина сдвинулась чуть вправо, чтобы лучше видеть. Занавески колыхались, мешая разглядеть крыльцо полностью. Затем она переместилась влево и остановилась, как вкопанная. Тень превратилась в силуэт. Кто-то был там.

Юстина почувствовала, как страх сковывает тело, инстинктивно она сжала свое горло рукой. Сердце бухало, как молот по наковальне, слова Николаса снова зазвучали в ушах. «Здесь небезопасно». Было ли это то, что он имел в виду? Теперь она жалела, что не прислушалась к тому, что он говорил, но ей так хотелось тогда остаться одной, что она слышала только себя.

Закрыла ли она дверь за Николасом? Она решила, что нет, но не была окончательно уверена. Боясь привлечь внимание, она не рискнула пробраться и проверить. В этом случае ей пришлось бы пройти прямо мимо окна. Юстина подумала о том, что можно проползти к двери, но испугалась создать шум.

Потом она вспомнила о телефоне. Не спуская глаз с силуэта, медленно попятилась назад. Почти наткнувшись на аппарат, она нагнулась вниз, вставая на колени, и набрала номер Николаса, молясь, чтобы он оказался дома. Каждый гудок словно пронзал ее сердце. Положив трубку, она почувствовала себя обреченной.

Молча, на цыпочках, Юстина пробралась в гостиную и села на спинку дивана, не сводя глаз с силуэта. Может быть, прокрасться к задней двери? Но что потом? Стучаться в дверь соседей? А что сказать? Что она испугалась тени?

Неожиданно Юстина почувствовала весь идиотизм своего положения, она показалась себе сумасшедшей, загнанной в угол своими ночными кошмарами. Тень так и не пошевелилась с тех нор, как она заметила ее. А может, все это померещилось ей?

Юстина встала, не раздумывая, распахнула дверь и вышла на крыльцо. Влажный воздух был насыщен запахом моря. С востока дул свежий бриз.

Она посмотрела на силуэт.

— Николас! — едва выдохнула она.

Он сидел в позе лотоса, руки на коленях, и смотрел на море.

— Что ты здесь делаешь? — Юстина подошла к нему сзади. Она была удивлена, обнаружив его здесь, охранявшим дом, но зато ее тревога исчезла, как дурной сон.

— Похоже, мне придется кое-что рассказать. Я не могу утверждать наверняка, но это животное, брошенное в окно, не было случайностью. Это предупреждение ниндзя.

— Но разве не ты говорил, что ниндзя наносит удар неожиданно, без предупреждения? — сказала она спокойно.

Николас кивнул.

— Да. В большинстве случаев это так. Но бывают особые случаи — кровная месть, например, или специальный приказ, когда используют ритуальное предупреждение.

— Это какой-то бред, — запротестовала Юстина, — что нужно ниндзя от меня? — Она замолчала, но Николас ничего не ответил, ожидая, что она догадается сама.

— Для этого может быть только одна причина, — сказала она, все еще неуверенно.

— Давай посмотрим, пришли ли мы к одному выводу.

— Мой отец.

— Твой отец, — эхом повторил Николас. — Рафаэль Томкин. — Он встал и налил себе воды с лимоном. — Скажи мне, что ты знаешь о его бизнесе?

Юстина пожала плечами.

— Не больше, чем все, я никогда не интересовалась его делами. В основном он занимался нефтью. Корпорация экспортировала нефть во многие страны. Все, пожалуй.

— Не так много.

Юстина поморщилась.

— Я же говорила тебе.

— Хорошо. Давай пока оставим это. Теперь…

В этот момент Юстина приложила указательный палец к его губам.

— Что мы должны делать?

Хороший вопрос, подумал Николас, глядя на нее. Ниндзя намеревается убить ее, в этом не было никаких сомнений. Хотя Николас и не мог понять мотивов для этого убийства, все равно он беспокоился. Этот ниндзя был знатоком наиболее сложного стиля кендзюцу.

— Единственное, что я могу пока сделать, это остаться с тобой.

Юстина кивнула. На удивление, она не была напугана, даже напротив, излишне спокойна.

Терри шел на встречу с Винсентом, поглощенный своими мыслями. Он думал о Хидэёси.

С Винсентом он встречался в Мичите, маленьком японском ресторане на 46 Авеню. Ресторан был украшен в традиционном стиле — саши и татами. Это было их любимое место: его, Николаса и Винсента, здесь они чувствовали себя, как дома.

Переходя улицу, Терри услышал рядом визг тормозов и ругань таксиста.

Этот инцидент лишь на мгновение вывел его из глубокой задумчивости. Когда он готовил свой боккен для предстоящего боя, ему удалось увидеть тренировку Хидзёси по айкидо и каратэ. Терри был поражен его силой и ловкостью. Стало очевидно, что тот знал о тактике боя больше, чем инструктора Терри, хоть его заведение и получило репутацию лучшего не только в Америке, но и во всем мире. Этому способствовал тщательный отбор сенсеев. Его мастера были высочайшими знатоками всех стилей. Проходя толстые металлические двери Мичиты, Терри размышлял, говорить ли Винсенту о визите Хидэёси?

Выйдя из школы восточных единоборств, Элин решила пройтись по магазинам. Она пошла на Блуми Дэйл и купила несколько новых пар женского белья. Потом выбрала флакон одеколона, понравившегося ей, и зайдя в лавку, купила бутылку шампанского.

Было еще светло, когда она подошла к дому Терри. Убрав шампанское в холодильник, Элин бросила покупки на широкую кровать.

Затем Элин направилась в ванную, где разделась и уже готова была залезть в воду, но остановилась. Не прикрывая своей наготы, она вернулась в гостиную и включила приемник на большую громкость, чтобы его можно было слушать в ванной.

Элин погрузилась в воду, слушая отдаленные звуки мелодии, и представила себя на тропическом острове, купающейся в голубой воде лагуны. Вода омывала ее волосы и тело, приятно ласкала кожу.

Элин вылезла из ванной, вытирая волосы полотенцем. В большом зеркале она самокритично рассмотрела свое обнаженное тело, которым гордилась по праву. Ее кожа за эти годы не потеряла гладкости и упругости. У нее была длинная и тонкая шея, изящные плечи, стройная талия и красивые округлые бедра. Ее мерно вздымающаяся грудь была по-прежнему высокой и упругой, соски темные и выпуклые. Но больше всего она гордилась своими ногами. Они были длинные, с узкими лодыжками и маленькой стопой. Элин любовалась своими подвижными мышцами, растирая полотенцем тело. Ее соски отвердели, и она почувствовала первый прилив страсти, когда полотенце коснулось низа живота и бедер. Элин любила руки Терри, не раз ласкавшие ее тело, они были такие мягкие, нежные, и знали ее самые возбудимые места. Она обожала заниматься любовью под медленную музыку, которая уносила ее куда-то ввысь. Представив себе, что Терри уже дома и готовит в гостиной шампанское и икру, Элин медленно терла полотенцем грудь.

Спустя некоторое время Элин вошла в спальню. Там она раскрыла свою сумку и достала флакон одеколона «Шанель» номер девять, открыла его и стала растирать свою кожу. Потом надела на себя новое белье, в котором Терри и должен был ее увидеть.

Элин повернулась к открытой двери и нахмурилась. На улице было совсем темно, ночь успела опуститься на город, пока она принимала, ванну. Элин пожала плечами, медленно пересекла гостиную и остановилась возле двери. Вокруг дома колыхались неясные тени деревьев, работающие кондиционеры приносили различные запахи из соседних домов. Элин снова вернулась в спальню и стала шарить по стене в поисках выключателя. Но прежде чем она нащупала его, из другой комнаты послышались звуки пианино Манчини, к которому вскоре присоединились барабаны и скрипки. Последним вступил саксофон, закричав почти человеческим голосом.

Элин посмотрела в сторону двери, но не смогла ничего разглядеть. Что-то или кто-то загородил ей обзор. Она сделала шаг вперед и вздрогнула, когда что-то обвилось вокруг ее правого запястья.

Закричав, Элин отпрянула назад. Она трясла рукой, пытаясь освободиться, но то, что схватило ее, следовало за ней молча и неотступно. Это что-то с такой силой сжало запястье, что Элин подумала — ее кости не выдержат.

— Что вам нужно? — сказала она в пространство. — Что вы хотите? — От испуга она не могла придумать другого вопроса. Ей казалось, будто сама ночь по какому-то волшебству превратилась в живое существо.

Пятясь, Элин уперлась ногами в край кровати, отступать было некуда, и она рванулась вперед. Она не верила ни в привидения, ни в духов, и готова была вцепиться зубами в то, что ее держало.

Элин почувствовала перед собой что-то плотное, но в тот же момент ее голова откинулась назад от удара, зубы сжались от боли.

Элин увидела лицо. Вернее, голову и тело, облаченное во что-то черное. Черная маска на лице оставляла открытыми лишь глаза. Эти глаза были в шести дюймах от нее. Они были мертвы.

— О, господи! — Она потеряла всякую надежду вырваться. Что-то по-прежнему сжимало ее запястье с силой, не свойственной человеку.

Его пальцы словно прорывали кожу и касались обнаженных костей. Неожиданно весь воздух вышел из ее легких, Элин почувствовала себя на дне океана. Легкие наполнились водой, смерть приближалась. Рот открывался в поисках спасительного воздуха. Она попробовала сглотнуть комок, застрявший в горле, и не смогла. Слезы навернулись на глаза.

Его лицо было теперь совсем близко, и она услышала дыхание. Элин ничего не чувствовала и ничего не видела; она не имела понятия, что чувствует он и чего хочет от нее. Она даже не могла повернуть голову. Все же Элин удалось восстановить дыхание. Она увидела перед глазами горную вершину на юге Японии, где была еще ребенком во время последних дней войны. Элин видела все так ясно, словно вновь очутилась в горах среди высоких сосен, шумевших от ветра.

Ее видение прервало какое-то резкое движение, шелковое белье треснуло, обнажая ее тело. Теперь Элин думала только о Терри, потому что была уверена — это ужасное существо изнасилует ее, иначе зачем бы ему это.

Она ощутила его тело, оно не было ни горячим, ни холодным, а чем-то средним. Это была и не плоть, и не мрамор. Элин сомкнула ноги, переплетя лодыжки и все еще сопротивляясь. Она почувствовала, как рука схватила пучок ее густых волос и обвилась вокруг шеи, в то время как другая зажала ей рот. Ее мозг затуманивался по мере того, как в легких оставалось все меньше воздуха.

— Нет! Пожалуйста! Возьми меня, но не убивай! Не надо! Пожалуйста! — Все это Элин пыталась прокричать, но из горла вырывалось лишь бульканье. «Этого не должно случиться», — думала она. «Я не могу умереть. Не могу! Нет, нет, нет!»

И она боролась за каждый свой вздох.

Элин дралась, как тигрица, царапая его ногтями, своими коленями и бедрами она пыталась помешать его гнусным намерениям, но все было тщетно. Элин была беззащитна против него. Он был выше всего живого. Он был самой смертью. Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание навсегда — был огненный шар луны, сиявший в окне.

Терри прощался с Винсентом через открытое окошко такси. Дневной дождь не принес облегчения городу, изнывающему от летнего зноя. Это напомнило ему Токио.

— Я позвоню тебе скоро, — сказал он Винсенту.

— Хорошо. Дай мне знать, если у тебя появится какая-нибудь идея. — Винсент облокотился на окошко.

Терри засмеялся.

— Мне все еще кажется, что вы с Ником делаете из мухи слона.

— Но ведь мы не придумали этот яд, Терри, — сказал Винсент серьезно. — И рану от катана тоже.

— Не знаю, приятель. В этом городе полно сумасшедших. Что здесь понадобилось ниндзя?

Винсент лишь пожал плечами.

— Ну вот, видишь?

— Эй, ребята, — проворчал шофер, оглянувшись. — Время — деньги, и я не собираюсь торчать здесь всю ночь. Если вы хотите поговорить, почему бы не сделать это на улице?

— О'кей, — улыбнулся Терри, — едем. — Он помахал Винсенту рукой, и машина отъехала от тротуара.

Сказав шоферу адрес, Терри откинулся на сиденье. Как бы то ни было, он не рассказал своему другу подробностей визита Хидэеси. Это дало бы Винсенту еще один повод, чтобы раздуть целую историю.

Терри поднимался по каменным ступенькам к дому, когда услышал знакомую мелодию Манчини, доносящуюся из две — рей. Он улыбнулся про себя, почувствовал теплоту и нежность. Элин любила Манчини.

Терри повернул ключ в замке и вошел.

Внезапно он понял, что должен идти в спальню. Осторожно прикрыл дверь и, оказавшись в полной темноте, стал красться через гостиную.

Терри почувствовал перемены в доме, хотя не слышал ничего, кроме музыки, и действовал соответственно. Маскировка, подумал он. Я должен был догадаться прежде, чем открыть дверь. Черт возьми эту музыку.

Терри уже на три четверти прошел путь до приоткрытой двери спальни, как вдруг последовала атака. В первую же секунду ему было нанесено четыре удара. Три из них он успешно блокировал, но пропустил четвертый, который угодил ему в правую почку. На мгновение его дыхание сбилось. Упав, он перекатился по полу, одновременно замечая тусклый свет, сочившийся из спальни, и почувствовал тяжелый запах пота.

Меч просвистел рядом с левым ухом, но Терри успел увернуться. Щенки от стола пронеслись по воздуху, словно пули. Он выбросил ноги вверх, ударяя одновременно обеими стопами. Затем вскочил на ноги и бросился к двери, нанеся еще один удар ногой назад.

Проскочив в дверь на полной скорости, он на ходу захлопнул ее.

— Время, — подумал он. — Мне нужно выиграть время.

Увидев изогнутую фигуру, лежащую одной ногой на кровати, Терри забыл про боль, словно ножом пронзившую его тело.

Лицо Элин находилось в тени, вокруг шеи волнами струились растрепанные волосы. Руки, закинутые за голову. Глаза Терри опустились к бедрам Элин, но никаких знаков насилия на ее теле видно не было.

Терри не надо было прикасаться к телу любимой девушки, чтобы понять, мертва ли она, но он все — таки склонился над ней, желая удостовериться сам в том, во что не хотел верить. Он держал ее голову в руках, пока за дверью не послышались шаги.

Терри встал и отошел к противоположной стене. Он снял меч со стены: звук обнажаемого лезвия был громким и пронзительным. Даже громче треска деревянной двери, сокрушаемой ударами каратэ.

Черная фигура появилась в проеме, держа в левой руке боккен; правая рука была пуста. Терри непроизвольно содрогнулся.

— Ниндзя, — прошептал он, едва узнав свой голос, переполненный ненавистью. — Ты выбрал смерть, ступив в этот дом.

Выскочив из-за кровати, Терри нанес сильный удар катана. В ту же секунду он осознал всю необдуманность своего движения, ведь у него не было ни твердой опоры, ни места для размаха.

Без усилий ниндзя избежал этого удара, даже не поднимая свой боккен. «Нет необходимости скрещивать мечи, — как бы говорил он. — Ты не достоин даже этого».

Ниндзя скрылся во мраке гостиной, и Терри ничего не оставалось, как преследовать его, мрачно отметив, что играет на руку противнику; условия, сопутствующие сражению, не менее важны, чем само сражение. Но он обнаружил Элин мертвой, его сердце колотилось, кровь бурлила в жилах. «Да черт со всем этим! — опрометчиво решил Терри. — Я смогу победить его при любых условиях».

В гостиной, где по-прежнему звучал Манчини, он уловил движение боккена и немедленно устремился туда.

Но ниндзя уже был готов к атаке, и Терри пришлось поднять катана, чтобы блокировать удар. Такое положение совсем не располагало к защите, сильный удар пришелся прямо в незащищенную грудь. Словно взрывной волной его отбросило футов на пять. Грудь запылала огнем, боль прокатилась до самой челюсти. Он закашлялся.

Ниндзя снова атаковал. Терри инстинктивно поднял свой катана, хотя не был уверен в направлении удара; зрение отказывало ему.

Второй удар снова пришелся в грудь, и Терри отлетел назад, упав на одно колено. Катана в правой руке сразу потяжелел в несколько раз, дыхание сбилось, и он потерял ориентацию.

Третий удар обрушился на него, когда Терри, шатаясь, поднялся на ноги. На этот раз он уловил, что происходило, хотя и был отброшен к стене. Он услышал быстрее, чем почувствовал, треск, и ощутил, как повлажнела рубашка с левой стороны. Ребра, подумал Терри мрачно, его сознание было по-прежнему заполнено тем, что случилось с ним. Это смахивало на сон; реальность не могла быть столь фантастичной.

Следующий удар припечатал Терри к стене, катана выпал из его рук, сверкнув, как падающая звезда в небе. Он посмотрел вниз на свое тело и увидел осколки ребер, торчащие из прорванной плоти. Черная, как чернила, кровь хлестала ручьем.

Это было прямо из книги «Го Рин Но сё», тот самый классический удар, о котором писал Мусаси. Удар с левого плеча, наносящийся до тех пор, пока противник не будет мертв. Он хорошо знал его. Ниндзя тоже. Собственная жизнь мало беспокоила Терри теперь. Теперь, когда мертвая Элин лежала в соседней комнате. У него была одна цель — во что бы то ни стало убить это чудовище.

Терри с трудом двинулся вперед, тело отказывалось подчиниться. Заметив очередное движение ниндзя, Терри поднял перед собой руки, чтобы хоть как-то блокировать удар.

Это не дало никакого эффекта. Он снова отлетел к стене, крякнув от боли, его грудная клетка затрещала от последующих ударов чудовищной силы. Осколки костей пронзили тело, как шрапнель. Но мягкая музыка Манчиии по-прежнему звучала в ушах, напоминая ему Элин.

Кровь хлынула изо рта, когда он позвал ее слабым голосом.

— Элин, — прошептал он. — Я люблю тебя… — Голова Терри поникла, глаза закрылись.

Ниндзя замер неподвижной тенью, глядя на распростертое у стены тело безо всяких эмоций. Некоторое время он прислушивался к посторонним звукам, потом, удовлетворенный, развернулся и молча пересек комнату. Из-под дивана он достал сумку, расстегнул молнию и аккуратно положил туда свой боккен рядом с другим. Подхватив сумку, он не оглядываясь вышел из дома.

Позади него звучал Манчини, медленной и приятной мелодией оплакивая разбитую любовь. Глубокий вздох сорвался с губ Терри, выплеснув очередной поток крови. Он приподнял голову и слепо пополз в спальню, не понимая даже зачем, но твердо зная, что должен.

Дюйм за дюймом Терри подползал к телу Элин, где остановился, истекая кровью.

Перед его лицом болтался шнур, за который он потянул. Телефон свалился на левое плечо, добавив невыносимую боль его искалеченному телу. Трясущимся пальцем Терри медленно набрал семь цифр. Гудок в трубке прозвучал как отдаленный колокол.

Неожиданно ему показалось, что Элин очень далеко и что она нуждается в нем. Трубка выскользнула из его мокрых пальцев.

— Алло? — раздался в трубке мрачный голос Винсента. — Алло? Алло!

Но ему никто не ответил. Терри лежал, уткнувшись лицом в черные локоны Элин, его открытые глаза померкли, кровь струйкой стекала изо рта.

Музыка в гостиной смолкла.