Крылья

***

Выписка из архива от 13.08.2640 г.

Полное имя: Джейсон Леонард Майкл Риган.

Идентификационный номер: K57657496577815915733.

Дата рождения: 28.12.2611 г. (28 лет).

Место рождения: Альфа Крит.

Образование: Полицейская Академия Альфа Крита (ПААК).

Место работы (службы): Галактическая полиция Альфа Крита. Департамент по поимке особо опасных преступников.

Награды: «Лучший результат 2635 г.» (получено всеми членами отряда), «Крылья».

Семья:

- отец: Леонард Г. Риган (д. р. 09.11.2576 г.). Специализация — генная инженерия. Место работы — Институт Исследования Генной Модификации Альфа Крита. Профессор. Награды: «За вклад в науку и в общество», «Прорыв года», «Лучшая научная работа 2600 г.», «Лучший проект 2625 г.).

- мать: Элеонора Л. Риган (Хлоковец) (д. р. 10.10.2580 г.). Специализация — генная инженерия. Место работы — Институт Исследования Генной Модификации Альфа Крита. Профессор. Награды: «За вклад в науку и в общество», «Прорыв года», «Лучшая научная работа 2600 г.», «Лучший проект 2625 г.», «Женщина-ученый 2637 года».

- сестра: Мария Л. М. Риган. (д. р. 30.12.2615 г.) С 2632 г. — студентка Медицинского Университета Альфа Крита имени Лоренца Флориндаля. Дальнейшая информация отсутствует.

Глава 1

Джейсон

Не знаю, зачем меня понесло в рубку. Скучно. А местный капитан… Ему вообще до фени, кто и где находится. Я к такому не привык и все еще нахожусь в состоянии некоторого шока после своего перевода в новую команду. Будь мои прежние командиры похожими на капитана Гроупса, не было бы ни строгих выговоров, ни, собственно, этого позорного перевода. Зато был бы пивной живот и приличный уровень деградации. Но у всего свои недостатки.

«Риган, ты должен благодарить бога за то, что вообще не вылетел из Галактической полиции! Поэтому закрой рот и принимай новое назначение», — последнее, что я слышал от прежнего начальника. Так что, может, Гроупс и правда не так плох.

— О, привет, Джейс! — радуется мне первый пилот.

— Привет, старик, — здороваюсь и занимаю место его сменщика (в этом полете — сменщицы).

Разваливаюсь в кресле, сползая по его спинке вниз. Сейчас бы еще бокальчик с чем-нибудь, чего в рубке наверняка нет, и хороший фильм. Впрочем, обзорный экран тоже ничего — красиво.

Раш следит за мной взглядом. Усмехается, от чего по его массивной фигуре проходят волны, заметные даже под плотной тканью темно-фиолетовой формы. На широком коричневом лице мерцают блики от подсветки панели управления.

Мы с Рашем старые знакомые. Правда, каким ветром его занесло из элитного подразделения, где мы раньше служили, сюда, мне неизвестно. Моя собственная запись в документах о переводе гласит: «Неуважение к старшим по званию». Раш же исполнителен и дисциплинирован до мозга костей, и пилот от бога. Ума не приложу, за что его выдворили из элиты. Но лезть в душу не хочу, поэтому вопросов не задаю.

— Джейс, ты как на курорте! — по-доброму возмущается сослуживец.

— А я и есть на курорте, — отзываюсь со вздохом. В доказательство своих слов сползаю по спинке кресла еще ниже и водружаю одну ногу на другую.

Курорт курортом, а скука смертная.

Там, где я служил прежде, прохлаждаться было некогда: вечные погони, высадки на планеты и станции, поиск и задержание преступников, чаще — с сопротивлением и беготней. Было куда веселее. Но нужно же где-то пересидеть, пока начальство сменит гнев на милость.

Раш косится на меня, качает головой и снова поворачивается к обзорному экрану. Его массивные темные пальцы с более светлыми подушечками легко летают над голографической клавиатурой, вызывая на экран увеличенные участки космоса.

Некоторое время тоже бездумно смотрю в экран. Там нет ничего, требующего внимания, однако врожденное чувство ответственности не позволяет Рашу бросить это занятие, не просмотрев все пространство вокруг судна, как и положено по инструкции.

Так и сижу, время от времени переводя взгляд с «обзорки» на пилота.

Раш, с его коричневой кожей и королевскими объемами тела, напоминает мне земного моржа. Для полного сходства не хватает только усов и бивней. Сослуживцы давно гадают, как Раш, становясь с каждым годом все больше, до сих пор помещается в кресле пилота, и ждут, когда же старый служака уйдет на пенсию. Они его плохо знают — старик Раш из тех, кого вынесут от пульта управления только вперед ногами. По своей воле он никогда не уйдет.

— Тебя, кстати, Китти искала, — сообщает Раш через некоторое время, закончив обзор окрестностей и повернувшись ко мне вполоборота.

Морщусь. Лучше бы составила старику компанию и ради приличия хотя бы иногда обреталась на своем месте второго пилота. Но кресло у нее удобное.

— Скажи ей, что я вышел в космос пройтись, — прошу, отмахиваясь.

Впрочем, не лучшая идея: с ее уровнем интеллекта не исключено, что Китти решит, будто по вакууму и правда можно гулять, и выйдет в шлюз «подышать».

Пилот громогласно смеется, снова сотрясаясь всем телом.

— Помнится, еще две недели назад ты сам искал с ней встреч.

Бросаю на сослуживца выразительный взгляд: он бы еще Рождество припомнил. Но что правда, то правда: в первые дни на «Искателе-VIII» я был не против провести время с симпатичным вторым пилотом. Курорт же, Раш сам сказал. У нас было даже несколько приятных встреч, но…

— Это было до того, как я узнал, что Китти дома ждут муж и трое детей, — напоминаю, качая головой.

Мы далеко от ее дома, как и от моего — по правде говоря, вообще у черта на куличках, — и мне глубоко безразлично, какую ораву она оставила за спиной, уйдя на службу. Но бессмысленного вранье на дух не переношу: сначала Китти плачется мне в жилетку, что одна одинешенька в этом враждебном мире, а потом я застаю ее за записью полного воздушных поцелуев видеописьма своим домочадцам. Блеск, искренняя ты моя.

— Принципы тебя погубят, — смеется Раш.

Пожимаю плечами. Не считаю, что принципы — худшее, что во мне есть.

— Эй, а это что? — резко сажусь в кресле, вглядываясь в обзорный экран.

— Где? — пугается пилот.

Пожалуй, все же догадываюсь, почему его сослали в эту глушь: дело не в какой-то оплошности, а в возрасте — несмотря на свой опыт и усердие, Раш уже не тот, каким я знал его раньше.

— Сектор два-три-шесть, — говорю быстро. И, не дожидаясь его реакции, так как понимаю, что она будет гораздо медленнее моей, сам тянусь к пульту и увеличиваю нужный участок. Пока там видна лишь тускло мерцающая точка, но при увеличении…

Глава 2

Морган

День начинается с суеты. А как еще может начаться первый день нового учебного года? Лаки и Гай носятся по дому, как угорелые. Ладно, младший, ему всего одиннадцать, и это только второй его год обучения в школе (раньше он учился дистанционно), но старший-то чего?

Когда я выползаю из своей комнаты, давя зевок, и лениво спускаюсь по лестнице на первый этаж, эти двое уже завтракают. Надо же, все-таки двое, а не табун мигрирующих слонов, топот которых я так явственно слышала за дверью своей спальни в последние два часа.

— Привет, мам! — бодро здоровается Лаки, устроившийся на краю стола со стаканом молока в руках.

— Со стола слезь, — бросаю автоматически, а может, чтобы скрыть смущение. Никак не могу отделаться от этого чувства, когда он называет меня так.

Я усыновила Лаки, когда ему было пять, и до восемнадцати он звал меня «Миранда» или «Морган», как все. Это было привычно и полностью меня устраивало. А потом случился его неудачный побег с планеты, плен, встреча с биологической матерью-рабовладелицей и наркоторговкой — и что-то в голове моего приемного сына перещелкнуло, и он стал звать меня мамой и никак иначе. Не скажу, что мне это неприятно, но прошел год, а я так и не привыкла.

— Доброе утро, — вежливо здоровается Гай.

Младший брат Лаки — образец хорошо воспитанного ребенка. Только диву даюсь, как такое золото могло вырасти у бешеной психопатки, которой была мать этих мальчишек.

— Доброе утро, — отвечаю с улыбкой.

Кто знал, что мне достанутся на воспитание оба сына Изабеллы? До сих пор снится, как я сжигаю ей лицо выстрелом из плазменного пистолета.

— Все, мам, я побежал! — Лаки, естественно, и не думал обращать внимание на мое замечание и продолжал восседать на столе, пока не допил молоко. Только теперь спрыгивает на пол и подхватывает сумку, брошенную на стуле рядом.

Гай вскидывает на старшего брата глаза, но не дергается, продолжает размеренно жевать свой бутерброд. Говорю же, чудо, а не ребенок.

Смотрю на часы.

— Куда ты? Билли Боб еще не приехал.

Билли Боб — телохранитель Лаки, точнее, Александра Тайлера-младшего, сына много лет назад погибшего народного героя и племянника нынешнего премьер-министра Лондора. Искренне считаю, что то, что за последний год на Лаки не было совершено ни одного покушения, — личная заслуга Билли Боба. Надо бы замолвить за него словечко, чтобы парню выплатили премию.

— Приехал, приехал, — Лаки перекидывает сумку через плечо и отвечает, уже обернувшись вполоборота. — Я ему звякнул и попросил забрать меня пораньше.

Закатываю глаза, но не спорю. И так понимаю, куда он спешит — его девушка сегодня сдает у меня экзамен, волнуется. Куда же ей без рыцаря в сверкающих доспехах… прошу прощения, в синей форме Лондорской Летной Академии.

И эта форма Лаки безумно идет. Провожаю взглядом и невольно любуюсь своим мальчиком. Возмужал, стал еще больше походить на своего отца. Если бы не светлые волосы и глаза, был бы его полной копией.

— Миранда, а ты почему не торопишься? — бесхитростно окликает меня Гай.

А вот младший брат Лаки совсем на него не похож, — смуглый и темноволосый. Должно быть, он тоже походит на своего отца, с которым я никогда не была знакома. Ну не на мать же, в самом-то деле. Уж что-что, но то, как выглядела Изабелла Вальдос, я не забуду до конца своих дней.

Лукаво улыбаюсь, пожимаю плечом, плетусь к кофемашине.

— А куда мне торопиться? Без меня экзамен не начнут.

Я, как-никак, старший инструктор и глава приемной комиссии. Могу позволить себе выспаться. Впереди меня ждет недельный дурдом с туда-сюда мельтешащими и дрожащими от страха абитуриентами. Так что кофе не блажь, а жизненная необходимость.

Гай хихикает, будто я сказала веселую шутку.

Здорово, что у мальчика хорошее настроение в первый учебный день. В прошлом году школа далась ему нелегко. Насколько я поняла из вскользь брошенных Лаки фраз, были там и драки, и попытки запугивания и унижения. Но прямо мне никто ничего не рассказывал, а я не вмешивалась. Опекуном Гая является Лаки, а не я, и для него это очень важно и ответственно. Знаю только, что он сам несколько раз ходил в школу младшего брата… Значит, устаканилось. Хорошо.

Делаю себе кофе и бутерброд. Сажусь, откидываю со лба упавшие на него кудряшки. Подстричься, что ли?

У Гая пиликает коммуникатор на запястье. Он аккуратно вытирает губы салфеткой и встает.

— За мной Дерек приехал.

Дерек — это уже его телохранитель. Учитывая, сколько покушений было совершено на Лаки в прежние годы, с Гаем рисковать не стали и сразу же с момента его появления на Лондоре обеспечили личной охраной. Жаль, что телохранитель может защитить от бандитов, а не от жестоких сверстников.

Киваю с улыбкой.

— Беги. Хорошего дня.

Мальчик закидывает школьный рюкзак себе на плечи, делает шаг в сторону выхода, а потом вдруг разворачивается и порывисто обнимает меня.

— Спасибо, Миранда, — выдает. — Ты лучшая.

Глава 3

Джейс

Забираю свой багаж, перекидываю сумку через плечо и решительно шагаю к выходу из космопорта. После полуторанедельного путешествия чувствую себя пещерным жителем, которому, наконец, позволено вдохнуть свежего воздуха.

Яркий солнечный свет бьет по глазам. Вспоминаю, что у меня в сумке есть солнцезащитные очки, достаю и немедленно надеваю. Потом осматриваюсь. Мимо проносятся спешащие люди, катят большущие чемоданы на колесиках или на воздушных подушках, кидаются на шеи встречающим. Сигналят наземные автомобили. Возле них стоят служащие в форме транспортных компаний, над коммуникаторами которых светятся голографические экраны с именами тех, кого они прибыли забрать. Чуть дальше — посадочная площадка для флайеров. Летательные аппараты без перерыва садятся и взмывают в небо. Вдалеке виден город. Острые шпили небоскребов сверкают на солнце…

Симпатично, и климат приятный. В этой части планеты — ранняя осень. Сила притяжения привычная, содержание кислорода в воздухе вроде бы тоже обычное — голова не кружится.

Отхожу от беспрерывно открывающихся автоматических дверей в здание космопорта и раздумываю, с чего бы начать. В отличие от большинства прибывших, я налегке, и меня никто не встречает, не ждет водитель с табличкой.

«Твоя задача — явиться в ЛЛА и показать свои документы. Там все улажено», — прощальное напутствие, полученное мною от начальства.

Хорошо бы, если улажено…

Спрашиваю первого попавшегося прохожего, где можно взять такси, получаю вежливый развернутый ответ и плетусь в указанном направлении. Денег, по крайней мере, мне выделили с лихвой, так что не пропаду.

Такси находится без проблем, а пункт назначения «Лондорская Летная Академия» даже не требует точного адреса — это место водителю известно. На самом деле, удивлен, встретив людей-таксистов. На Альфа Крите уже давно функцию общественного транспорта выполняют исключительно беспилотники.

Водитель приветлив, а затем немногословен — то, что надо. Плюхаюсь на заднее сидение и всю дорогу, не стесняясь, пялюсь на пролетающий под нами город. Здесь меньше растительности, чем на моей родной планете, архитектура немного другая, больше небоскребов, стекла и металла, но мне, в общем-то, нравится. Современно. Красиво. И при этом неавтоматизированное такси — парадокс.

Голова абсолютно пустая, поэтому я просто смотрю в окно, толком не анализируя то, что вижу. И так полторы недели только и делал, что думал о том, какого черта я делаю на этом пассажирском лайнере, уносящем меня бог знает куда, и почему поддался на уговоры Кинли и ввязался в эту авантюру.

«Всего три года, — вещал он мне. — Три года обучения, а потом карьера, перспективы»… Всю жизнь плевал и на карьеру, и на эти его перспективы, но, должно быть, в тот момент я еще не отошел от шока после вручения мне «Крыльев» самим главой АП, поэтому согласился.

Сбежать сейчас было бы неспортивно. Нужно хотя бы посмотреть, что там за Летная Академия, которую все так расхваливают.

В жизни не мечтал стать пилотом, но не признать того, что это полезный навык, не могу. Как бы там Кинли не выпрыгивал из штанов, пребывая в восторге от моего так называемого героизма, то, что экипаж «Искателя-VIII» выжил, не моя заслуга, а чистая удача. Так что, может быть, выучиться на пилота не такая уж плохая идея. В любом случае, другой, как и планов на будущее, у меня все равно нет.

***

Пространство перед Летной Академией заполнено людьми в бежевой форме. Среди них, словно капли чернил на холсте, то тут, то там мелькают одетые в темно-синее. Тут два вида формы?

Мои сомнения разрешает водитель такси, промолчавший всю дорогу, зато теперь так вовремя брякнувший:

— Абитуриенты.

В бежевом? Их так много?

Расплачиваюсь и покидаю флайер. Тут-то у меня и закрадываются сомнения, что Кинли сильно преувеличил, сказав, что на Лондоре все улажено.

Поправляю сумку, вздыхаю и обреченно иду к высокому крыльцу. Поздно сдавать назад.

С облегчением замечаю в толпе молодняка людей постарше, есть даже за сорок, и они тоже в бежевом. Значит, не буду выделяться. Хорошо.

Здание ЛЛА пятиэтажное, с колоннами из зеленого мрамора у входа. Должно быть, безумно дорого и престижно. А может, и нет — не разбираюсь, но красиво.

Вылавливаю среди бежевого моря индивидов в синем, вкратце обрисовываю ситуацию, спрашиваю, куда мне идти. Но в ответ на меня смотрят, часто моргая, и разводят руками. Один, второй, третий… Все улажено, да, Кинли?

Похоже, если с чем-то и улажено, так это с его генеральскими нашивками. Все остальное бывшего полковника тогда не волновало.

Когда у меня уже возникает стойкое желание все бросить и взять такси обратно в космопорт, кто-то трогает меня за плечо. Резко оборачиваюсь, с усилием давя в себе выработанный годами службы и общения с преступниками рефлекс: «сначала бей, потом спрашивай».

Передо мной стоит светловолосый парень в синем. Высоченный. Приходится задрать голову, хотя я вроде бы не коротышка.

— Приятель, тебе помочь? — спрашивает, улыбаясь.

Пять минут назад один местный студент уже предлагал мне свою помощь, заметив, как я безрезультатно мечусь в толпе, но, выслушав мой вопрос, почесал в затылке и растворился в бежевом океане абитуриентов. Поэтому на этого улыбчивого тоже не надеюсь.

Глава 4

Морган

Мало того, что этого «звездного мальчика» Ригана пытались впихнуть в Академию с такой настойчивостью, будто он уже сдал вступительные. Так тот умудрился еще и опоздать.

Сначала Оливер прожужжал мне все уши на тему: «Какие бы ни были результаты экзаменов подопечного главы АП, мы должны его взять». А потом он же еще два часа бегал по зданию с выпученными глазами в поисках «виновника торжества». От Ригана же не поступило элементарного звонка вежливости с уточнением времени его прибытия. Настолько уверен, что уже зачислен? Считает, что раз у него такие влиятельные покровители, то ему все нипочем? Или просто непроходимый дурак?

Как я поняла, инцидент со спасением судна, на котором несла службу дочка пройдохи Валентайна, патрулировал самую ж… самый край освоенной человечеством части космоса. А я не вчера родилась, знаю, кого и за что отправляют в такие захолустья: это или непроходимые кретины, на которых смотреть страшно, да уволить жалко, или проштрафившиеся дебоширы, сосланные подальше, чтобы не портить остальным жизнь. И тот, и другой варианты — лучше не придумаешь.

Словом, спасибо всем за чудесный первый учебный день. Голова кругом. Только выдохнула с облегчением оттого, что Риган так и не появился, как мне позвонил Лаки и сообщил, что наткнулся на него во дворе Академии. Ну, что тому стоило задержаться еще на час? Тогда я могла бы с чистой совестью заявить Оливеру, а заодно Рикардо и Ассоциации Пилотов, что их протеже сам виноват, и потому его заявка на прием в ЛЛА отклонена.

Как все ладно складывалось. Но нет же! Терпеть не могу, когда кто-то пытается протащить в Академию своих любимчиков. Быть пилотом — это талант и призвание. И вручить диплом тому, у кого этого нет, — значит подвергнуть опасности экипажи кораблей, которые будут водить такие недопилоты. Неужели не ясно?

Тем не менее из года в год продолжается одна и та же песня.

Я даже девушку собственного сына отправляю на экзамен на общих основаниях, хотя Ди за последний год стала мне как родная. А они о каком-то полицейском, взявшемся бог весть откуда.

Почему этот Риган, будь он трижды неладен, вообще оказался за пультом управления в то время, как на борту была дочка Валентайна, судя по документам, опытный пилот? Или диплом ей тоже приобрел папочка?

Ответов у меня нет — одни подозрения, и они меня совершенно не радуют. Потому спускаюсь в аудиторию в отвратительном настроении. Надоело. Осточертели эти бесконечные закулисные игры. Я хороший пилот, и все, чего хочу: передать свое мастерство тем, у кого есть к этому способности. Места в ЛЛА не продаются, и точка.

Как и всегда, стоит мне появиться в дверях, как голоса смолкают. Абитуриенты стихают, втягивают головы в плечи и замирают. Мне иногда кажется, что они даже дышать перестают. В позапрошлом году убедилась, что мои предположения отчасти верны: для одной девушки пришлось вызывать медицинскую помощь — упала в обморок.

Риган — предмет не первого спора, в котором я проиграла Оливеру и вездесущему Рикардо Тайлеру. Зимой мы точно так же бились над принятием решения о переносе экзаменов с начала лета на осень. Увы, мне так и не удалось убедить остальных, что, внеся такие изменения, мы, со своей стороны, потеряем не две недели на экзамены, как сказано в расписании, а по меньшей мере месяц, пока вновь прибывшие адаптируются; непоступившие же лишатся возможности быть принятыми в другие учебные заведения и будут вынуждены терять год. Но нет, я снова осталась в меньшинстве.

Абитуриенты всегда растеряны, испуганы и дезориентированы. Однако обычно у большинства из них, помимо мечты поступить в ЛЛА, имеется запасной план, куда податься в случае провала. Потоку этого года в разы сложнее — они понимают, что на карту поставлено слишком многое. Что же касается меня — для поступающих, благодаря СМИ, мое имя всегда было сродни имени Дьявола.

Так что в этом году у нас сошлось одно к одному, и нервозность у желающих быть принятыми в ЛЛА в сто раз больше, чем раньше. Вон, сейчас попадают без чувств от одного моего приближения — только успевай выносить. А нам предстоит начать занятия уже через три дня после того, как будут оглашены списки «счастливчиков», а не через три месяца, как раньше.

Не спеша иду по ступеням вниз, смотря под ноги. Тишина такая, что, будь тут мухи, было бы слышно их жужжание… Что за мысли, Морган? Только насекомых тут не хватало для полного счастья.

Ребята, как вы планируете водить космические корабли, если не можете справиться с нервами?

Поднимаю голову, заранее зная, что увижу: смиренно склонивших головы людей в бежевом. Потом некоторые из них обижаются, что я не запоминаю в первые дни ни лиц, ни имен. А как их запомнить, если все они ведут себя одинаково? Не мешали бы парты, наверное, приняли бы коленно-приклоненную позу.

Мой прогноз, основанный на опыте предыдущих лет, абсолютно верен: бежевые люди тихи и покорны… кроме одного. Русоволосый парень в третьем ряду с краю повернулся вполоборота и смотрит на меня с любопытством, а не со страхом.

А еще у него на голове солнцезащитные очки — убрал с лица, но оставил на волосах. Переодевался второпях? Тем не менее этот совершенно неуместный в помещении с мягким искусственным освещением аксессуар выделяет его обладателя из общей бежевой массы. За одни очки на макушке я бы присмотрелась к этому парню. К тому же, он еще и не дрожит, как осенний лист на ветру… Однозначно присмотрюсь.

Глава 5

Джейс

Интересно, у меня паранойя, или Миранда Морган не спускала с меня глаз на протяжении всего экзамена? Вроде бы не страдаю привычкой преувеличивать собственную значимость, но ощущение, что эта женщина нет-нет да бросит взгляд в мою сторону, не оставляло.

У народа же вокруг откровенно сдавали нервы. Даже Дойл, пытающийся вначале вести себя как уверенный в себе знаток всего, что будет происходить, с приходом капитана Морган начал трястись, а к концу экзамена, уже не скрываясь, вытирал пятерней пот со лба.

Когда из аудитории вывели списывальщиков, и вовсе началась потеха. Честное слово, ждал, что еще минута — и особо впечатлительных начнут эвакуировать на носилках.

А еще у меня создалось впечатление, что студент-помощник куда больше заинтересован выловить пользующихся шпаргалками, чем сама экзаменатор. Девчонка, сидящая передо мной, совершенно точно списывала, и Морган это видела, готов поклясться, но и пальцем не шевельнула, чтобы выставить ее вон. Хотел бы я знать, доброта это или безразличие?

А впрочем, наплевать, не мое это дело. Завтра, когда огласят результаты первого экзамена и сразу отсеют часть кандидатов, меня здесь уже не будет. Я не дурак, чтобы рассчитывать, что пройду в следующий тур. Люди готовились к поступлению сюда годами, а я, можно сказать, шел мимо.

Оно и к лучшему. Пока, основываясь на том, что я видел, у меня не возникло желания остаться.

Вопросы из экзаменационного бланка тоже повеселили. Были вполне адекватные: математика, физика, на знание техники и деталей космических кораблей. Что-то наотвечал, не особо умничая: пустых строк не оставил — и ладно. Но последний блок заданий едва не заставил меня покрутить пальцем у виска. «Представьте, что вы в открытом космосе, а у вашего корабля кончается топливо. Ваши действия: а) постараетесь уменьшить энергозатраты, выключив гравитацию и подачу воздуха в неиспользуемых отсеках; б) сбросите балласт; в) отправите сигнал «sos»; г) доверитесь судьбе».

Похоже, именно последний вариант мне и следовало выбрать на «Искателе-VIII». Тогда мне не всучили бы «Крылья» и не отправили бы сюда. Глядишь, судьба и так бы всех спасла.

Или нет.

С такими мыслями преодолеваю путь от экзаменационной аудитории до раздевалки, забираю оставленные там в ящичке вещи и собираюсь подняться на кафедру капитана Морган, чтобы Барбара, как обещала, объяснила, куда мне идти дальше. Пару секунд раздумываю, не стоит ли переодеться, но потом решаю, что лучше не выделяться из толпы — в бежевом так в бежевом.

По дороге к выходу прохожу мимо зеркала, бросаю в него быстрый взгляд. А потом останавливаюсь, матерясь сквозь зубы. Теперь ясно, почему Миранда Морган так на меня смотрела. Я бы еще в шляпе заявился.

Нетерпеливо стягиваю с головы очки и засовываю в сумку.

***

После того как Барбара в течение десяти минут безуспешно пытается объяснить, как дойти до общежития, она наконец плюет на эту затею и вручает мне путеводитель по студгородку. Давно бы так, только сэкономили бы друг другу время.

По карте без труда нахожу искомое место. Охрана на входе сверяется с базой, удостоверяется, что я внесен в списки, и пропускает внутрь. Даже поздравляют с новосельем — сама любезность.

Общежитие — стандартное для зданий своей функции. Во время прохождения обучения в полиции я жил в очень похожем, только этажей на двадцать повыше. А так все типовое: длинные коридоры и множество дверей по обе стороны.

На пятый этаж поднимаюсь по лестнице. Тут четыре лифта, но на входе в каждый столпились желающие, а толкаться и ждать своей очереди у меня желания нет. Выдали бы ключи от комнаты на десятом, я, может, еще подумал бы.

На выходе на свой этаж практически лоб в лоб сталкиваюсь с девушкой Тайлера (память на лица у меня хорошая). В последний момент успеваю среагировать и отскочить. Та, не глядя на меня, благодарно кивает и проносится вниз. Какие-то все тут нервные. Можно подумать, заваленный экзамен — конец света.

***

Стоит войти в выделенную мне комнату, тут же понимаю, что зря сравнивал это здание с полицейской «общагой». Может, коридоры тут и типовые, но комнаты не идут ни в какое сравнение с теми, в которых я жил. К слову, моя квартира на Альфа Крите меньше.

Бросаю сумку прямо на пол у входа и прохожусь по помещению. Спальня, кухня со всевозможной современной бытовой техникой, санузел, ванная с огромной ванной, помимо душевой кабины, кабинет с рабочим столом и компьютером последней модели. М-да, ЛЛА не бедствует. Уровень — хорошей гостиницы.

В некотором шоке обхожу свои временные владения, кошусь на сумку, но так и оставляю ее валяться на полу — она потертая и пыльная, а все вокруг кажется настолько новым и стерильным, что рука не поднимается водрузить ее, скажем, на кресло или на кровать, кстати, двуспальную. Вещи, естественно, не разбираю — ни к чему это.

Зеваю. За время пути до Лондора я успел подстроиться под график пассажирского лайнера, а по его судовому времени сейчас глубокая ночь. Плюю на все и заваливаюсь поперек кровати прямо в одежде. Черт с ней, с формой, завтра удостоверюсь в результатах экзамена, получу от ворот поворот, и она мне больше не понадобится.

Глава 6

Морган

Уже второй день мои мысли заняты Джейсоном Риганом. Второй день.

Сегодня с утра заявившись в мой кабинет, вызверил меня ни на шутку. Сначала я подумала, что Риган издевается, потом — что он идиот, зато благодаря ему мне удастся взять лицемера Оливера за яй… за горло. Но нет, и этим ожиданиям не суждено было сбыться. И в итоге я вообще ничего не поняла: то ли подопечный АП на самом деле написал тест сам, но при уникальных умственных способностях обладает пониженной уверенностью в собственных силах, то ли это таки был отвлекающий маневр, чтобы окончательно усыпить мою бдительность. Черт.

При любом раскладе очевидно одно: я вела себя как полная кретинка. Повелась на провокацию, вышла на эмоции. Подумать только, впечатала абитуриента в дверь, едва не схватила за грудки и не начала пытаться вытрясти… что? А если бы он ответил? Сомневаюсь, что удалось бы избежать огласки и скрыть тот факт, что глава приемной комиссии и кандидат на поступление подрались в здании Академии.

Судя по физической форме и месту работы, Риган должен уметь драться. А посему, выходит, он просто позволил мне вести себя как… Да, как идиотка, тут уж ничего не попишешь.

Припарковываю флайер у особняка Тайлеров, глушу двигатель и еще несколько минут сижу в кабине, пытаясь избавиться от напряжения и, главное, выкинуть из головы мысли о Джейсоне Ригане.

На улице уже совсем темно — это был долгий день, но и он подошел к концу. Из окон особняка во двор льется свет, подъездная дорожка тоже освещена. Но я приземлилась в стороне, у самой ограды, а потому могу позволить себе еще некоторое время попрятаться в темноте.

Хотя кого я обманываю? Рядом с семейством Тайлеров не может быть пряток — дом и участок, на котором он стоит, тщательно охраняемы, и без кода доступа, введенного на подлете, и «зеленого света», данного в ответ на него охраной, меня бы здесь не было. А значит, о моем присутствии во дворе знают как минимум трое дежурящих сегодня у нас парней.

Но это говорит мозг, умеющий иногда быть рациональным. Остальной же части меня хочется погрузиться в иллюзию одиночества, и я приказываю мозгу заткнуться. Выключаю в салоне свет и откидываю голову на спинку сидения.

Мне почти хорошо и спокойно. И чего, спрашивается, я так реагирую на ситуацию с Риганом? Запихнуть кого-нибудь по блату в ЛЛА пытаются каждый год, и ничего. Наверное, все просто наложилось друг на друга и добавилось к тому, что экзамены перенесли на осень.

А еще у меня давно не было мужчины.

Несколько минут всерьез раздумываю, не устроить ли с кем-нибудь «свидание». Исключительно для разрядки. Даже открываю список контактов в своем коммуникаторе. Но потом мне становится тошно от одной этой мысли, тушу экран и снова сижу в тишине и темноте.

Против воли мысли опять возвращаются к Джейсону Ригану. Неловко получилось. Особенно, если это не изощренная игра, и он на самом деле поздно раскрытый талант.

Если завтра Риган сдаст экзамен у Джо и через три дня придет ко мне на практический, нужно будет попытаться сгладить неловкость.

***

Еще с порога слышу голоса — работает телевизор. Звук доносится с кухни, я в холле, а дом у нас довольно большой, но мне хватает и доли секунды, чтобы узнать фильм.

Кажется, сколько бы лет ни прошло, всегда буду реагировать одинаково.

Сначала мелькает мысль сразу подняться на второй этаж и трусливо спрятаться у себя в комнате, но не даю себе поблажку. Сколько можно прятаться, Морган? И, в конце концов, я хочу есть. Сегодня у меня во рту не было и крошки — как раз собиралась позавтракать, когда на кафедру заявился Риган.

Стоит мне появиться в дверях, Гай торопливо выключает телевизор и поворачивается ко мне с виноватой улыбкой. Мальчик совсем не умеет врать.

— Добрый вечер, — здоровается и кивает на стакан молока перед собой и раскрытую пачку печенья. — Я вот… Перекусить зашел.

Хочется стукнуть себя по лбу. О чем ты думаешь, Морган, когда твои мальчики едят сухпайки на ужин?

Прохожу к столу, сажусь на соседний стул.

— А Лаки до сих пор нет? — спрашиваю. — Почему не заказали что-нибудь из ресторана?

До окончания экзаменов я вряд ли доберусь до кухни. Зря не подумала, нужно было самой сделать заказ для мальчишек на дом. Знала же, что у Лаки голова не тем забита, а Гай, как всегда, постесняется.

— Дома, — отвечает мальчик на вопрос о брате. — С Ди, — и на его щеках выступает румянец.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Можно подумать, Дилайла впервые ночует у Лаки. Пусть лучше она у нас, чем он в общежитии — так безопаснее.

В ответ только вздыхаю.

— Небось тоже без ужина.

Гай пожимает плечами.

— Мы только поздоровались. Они пошли наверх, а я… — и снова краснеет, но на этот раз еще интенсивнее. Что ж, мы оба знаем, чем он занимался.

Сижу к нему вполоборота, подпираю голову кулаком, поставив локоть на столешницу, и спокойно смотрю в его глаза. Так и подмывает уточнить, от чего он краснеет: от того, что смотрел фильм со множеством весьма откровенных эротических сцен, или от того, что эта картина про меня. Нет, нельзя. Гай не Лаки, с ним нужно быть аккуратнее и мягче.

Глава 7

Джейс

«Джейсон Риган: 80 баллов. Приглашен в 3 тур», — гласит информационное табло в холле. Выдыхаю с облегчением, сам толком не понимая почему: потому, что прошел, или потому, что там не рекордные девяносто девять баллов. Еще раз бросаю взгляд на табло, чтобы удостовериться, что все понял правильно, и отхожу в сторону — не мешать остальным.

К этому экзамену я, естественно, тоже не готовился заранее. Да и когда, собственно? Но после прошлого результата и нелепейшей ситуации с Мирандой Морган отнесся ко второму туру более серьезно.

Забавный старикашка профессор Джоэль гонял меня по строению космических кораблей. Не то чтобы я спец в этой области, но машинных отделений за время службы насмотрелся, иногда помогал с ремонтом, если требовались руки подать-подержать. Вот и ответы мои вышли далекими от профессионального уровня, но по тому, как благодушно улыбался профессор, слушая их, и размеренно кивал в такт моим словам, выходит, любительского понимания предмета ему тоже хватило. А может, я просто понравился старикану. Когда он спросил меня о том, как включается резервный генератор гравитационного поля, а я ему ответил, что это делается с помощью такой квадратной кнопочки под панелью управления слева, худенькие плечи профессора так заколыхались, что я забеспокоился о его здоровье. Джоэль же отсмеялся и выдал: «Истинно так, молодой человек. Точнее и не скажешь», — и, кажется, остался доволен.

Пробираюсь в толпе подальше от табло. Все шумят: кто-то рыдает в голос, кто-то матерится, прошедшие в третий тур — обнимаются и скачут.

Меня пока скакать не тянет, больше интересует, что это за третий тур и с чем его едят. Верчу головой в поисках ответов и наконец нахожу стенд с огромным светящимся заголовком: «Информация для поступающих». Возле него никого нет, видимо, все изучили «увеселительную программу» вдоль и поперек заранее. Готовились же, старались.

Пробегаюсь глазами по строчкам. Требования к кандидатам… Так, это мне уже не нужно. Вот: «Третий тур для поступающих в Лондорскую Летную Академию представляет собой практическое занятие со старшим инструктором капитаном М. Морган».

М-да, сомневаюсь, что Морган тоже будет смеяться от моего невежества. Хотя… сдам я там у нее экзамен или нет, по крайней мере, у меня будет возможность извиниться за прошлый раз. Я, конечно, сначала посмеялся от нелепости ситуации, зато потом дошло, что у меня не было ни малейшего права заявляться в кабинет главы приемной комиссии и требовать объяснений. Строго говоря, я завуалированно обвинил капитана Морган во взяточничестве. И, хотя у меня по-прежнему нет стопроцентной гарантии, что это не так, бросаться такими обвинениями — непозволительно.

***

Возвращаюсь в свои апартаменты класса «люкс», скромно называемые «комната в общежитии», переодеваюсь и ухожу побродить по городу. Я не любитель бесцельных прогулок, но сидеть в замкнутом пространстве надоело. Если учесть еще и путь от Альфа Крита до Лондора, то я толком не разминал ноги уже около двух недель.

Выхожу на улицу, напяливаю солнцезащитные очки на лицо, вставляю наушник, врубаю музыку — и я почти счастлив.

Будет, конечно, забавно, если все-таки поступлю в ЛЛА своими силами. Кинли, наверное, лопнет от гордости от того, как он все «уладил». Ну да бог с ним, надеюсь, генеральские нашивки не жмут.

Кстати, нужно будет снова покопаться в сети и почитать о капитане Морган. Что-то не сходится у меня в голове. Никак не могу представить танцующих ангелков вокруг женщины, прижавшей меня к стенке в своем кабинете.

В ухе играет мелодия за мелодией; дергаю запястьем, переключая треки, и думаю о том, что надо бы обновить плейлист чем-нибудь свежим. Можно даже посмотреть, что тут слушают местные, просветиться, так сказать…

В этот момент мысль прерывается, потому как на выходе из студгородка вижу ту, о ком думал всего несколько минут назад. Миранда Морган стоит у самой ограды и с кем-то разговаривает; теплый осенний ветер играет ее волосами, она смеется. Разительное преображение — ни следа от той надменно-серьезной женщины, которую я видел до этого.

Отмечаю все это краем глаза и продолжаю путь. В общем-то, не чудо, что люди по-разному ведут себя на работе и в свободное время. Когда я гоняюсь за преступниками, моя рожа наверняка тоже далека от благодушной.

Огибаю клумбу с уже начавшими вянуть в это время года цветами и теперь вижу собеседника нагоняющей на всех страх главы приемной комиссии — это мой знакомец Тайлер. Тоже смеется. Если подумать, еще вообще ни разу не видел у этого типа серьезного выражения лица.

Я довольно далеко, в ухе продолжает грохотать музыка, поэтому не слышу ни единого слова из их разговора, да и не пытаюсь вслушиваться — оно мне не надо. Но стоят они точно по курсу, поэтому теперь хорошо вижу обоих. Тайлер высокий, это я уже оценил, Морган ему — по плечо. Он что-то рассказывает, активно жестикулируя. Она качает головой, при этом продолжая посмеиваться.

Не замедляю и не ускоряю шаг. Не стал бы специально мешать приватному разговору, но не похоже, чтобы собеседники прятались.

С другой стороны, почему бы преподавателю не перекинуться парой слов со своим студентом. Ну, или не посмеяться. Необычно, однако ведь и не возбраняется…

Но вот капитан поднимает руку и тянется к лицу молодого человека, ласково проводит ладонью по щеке.

Глава 8

Морган

Сегодня у меня совсем не кровожадное настроение, и я планирую экзаменовать ребят на флайере, отправляя в катер лишь тех, по поводу кого возникнут сомнения. Исключением в планах изначально является только Ди — не для того же я лично тренировала ее целый год, чтобы потом дать простенькое задание для новичка.

Ни на миг не сомневаюсь, что Дилайла справится, а она, кажется, — да. Тем лучше выходит: девушка лишний раз убеждается в своих силах, а заодно показывает остальным абитуриентам мастер-класс. Может, это и жестоко, и у многих, наоборот, убавляется энтузиазма и уверенности в себе, но пусть сразу видят и понимают, что от них будут требовать в ЛЛА.

Не сомневаюсь, что из тех, кто покинул тренировочный зал после получения номерка, некоторые так и не вернутся, несмотря на то, что два тура экзаменов уже позади. Не сомневаюсь, потому что из года в год повторяется одно и то же: кто-то непременно передумывает в последний момент. Но лучше сейчас, чем проучившись семестр. Моя же задача — подтолкнуть.

Экзамен идет своим чередом и даже быстрее, чем обычно бывает. С одной стороны, это здорово — скорее управимся, но с другой — кого я буду учить? Одну Дилайлу?

Все проваливаются, один за другим. У Лаки в пять лет и то получалось пилотировать лучше. Давно уже не пытаюсь никого с ним сравнивать — у Лаки прирожденный талант, иногда мне кажется, что он рожден в пилотском кресле, — но должны же будущие студенты обладать элементарными навыками!

Двенадцатым мне достается парень, который даже здоровается с заиканием. Точно помню, что на устном экзамене у Джо не было никого с дефектом речи. Значит, это его от страха так проняло?

А когда абитуриент садится в кабину, понимаю, что дело не в страхе, а в самом настоящем паническом ужасе. Замкнутое пространство мгновенно наполняется едким, удушающим запахом пота, от которого даже на глазах выступают слезы. Да что ж такое?

Чтобы еще больше не напугать, не глядя протягиваю руку и запускаю очистку воздуха в салоне. Но как бы не так. Система не справляется. Тут нужна полная дезинфекция.

— Н-на-ч-ч-чи-нать, м-м-мэм? — задыхаясь, спрашивает мальчишка. Да, он еще совсем мальчишка, только после школы. И да, я видела его на записях Джо — не лучший, но отвечал довольно прилично и честно заслужил свой проходной балл.

— Начинай, — киваю. А сама раздумываю, насколько нетактично будет прикрыть нос рукавом формы?

Ну нельзя же так бояться, в самом-то деле! А если бой? А если опасность? Куда такого пилота в космос, будь он трижды умница?

Когда летательный аппарат с третьей попытки поднимается в воздух, его раскачивает из стороны в сторону, как пьяного. А что это за потеки на приборной панели? Это с рук мальчика натекло? Боже мой, бедняга.

Беру в руки пульт управления и сразу задаю программу «под обстрелом». Знаю, что провалится, но это издевательство над живым человеком следует закончить и поскорее.

Естественно, парнишка пугается еще больше, и вместо того чтобы увеличить скорость или еще что-либо предпринять «под огнем неприятеля», отдергивает руки от панели, будто та вдруг раскалилась, и закрывает лицо ладонями. Его плечи сотрясаются. Ну, приехали.

Сверяюсь с данными в коммуникаторе.

— Билли, все хорошо, — говорю как можно мягче. — Попробуешь в следующем году.

С такими-то нервами — скорее никогда, но это пусть решает сам.

— Я могу идти? — спрашивает обреченно, но уже без заикания.

— Я тебя не задерживаю, — отпускаю.

Бывший кандидат в студенты шмыгает носом, наконец, отрывает ладони от лица и, пряча от меня глаза, выбирается наружу.

Я же как можно скорее пробегаю пальцами по панели, запускаю программу дезинфекции и тоже бросаюсь наружу. Мне нужен воздух и срочно. Даже в горле першит. Мне кажется, я так быстро не выпрыгивала из флайера даже под обстрелом.

Воздуха! Срочно!

Пока все не продезинфицируется и не очистится, не вернусь туда ни за что на свете. Кто бы ты ни был, следующий, извини, но тебе достается катер…

Заглядываю в комм, чтобы узнать, как зовут тринадцатую жертву, и обнаруживаю там уже набившее оскомину за последние дни имя — «Джейсон Риган». Вот уж кого не стала бы испытывать на космическом катере.

Я уже убедилась, что из-за подачи информации о нем Оливером относилась к Ригану предвзято. С мозгами у него все в порядке. Так что хватит придираться к человеку, мне нужно лишь объективно проверить, что он умеет. И флайер, как у остальных, подошел бы идеально. Ну да бог с ним, туда я все равно в ближайшие полчаса не вернусь.

А Риган уже направляется в мою сторону. Делаю ему знак: следовать к катеру, — и сама иду к аппарату, не дожидаясь.

В глубине души мне даже жаль, что на катере Риган наверняка провалится. Но как вышло, так вышло. Устраивать сейчас перерыв ради него одного и ждать, пока очистится флайер, я не буду. Меня ждут еще девяносто ребят.

Когда Риган забирается в кабину, я уже пристегиваюсь. В отличие от прошлого кандидата, он абсолютно спокоен, и от него ничем не пахнет. Вообще ничем: ни потом (слава богу), ни парфюмом, ни чем-то специфическим, съеденным на завтрак. Маскирую облегчение на своем лице сосредоточенным выражением. Решит, что я специально хочу поиздеваться в отместку за прошлую встречу и поэтому выбрала для него именно катер, — его дело. Если бы меня волновало, что обо мне думают другие, уже давно наложила бы на себя руки.

Глава 9

Джейс

С ума сойти, меня приняли в ЛЛА! Я поступил на общих основаниях в одно из самых престижных учебных заведений с огромным конкурсом на одно место.

Не то чтобы я очень рад, но все-таки доволен. Карьера пилота никогда не была в списке моих желаний и уж тем более планов, но добиться чего-либо честным путем всегда приятно. А я уже почему-то не сомневаюсь, что Кинли ни о чем и ни с кем в Академии не договаривался.

Доказательств у меня по-прежнему нет, но своему чутью я привык верить. Все же при ближайшем рассмотрении не похожа Миранда Морган на взяточницу. Скорее наоборот — мисс Принципиальность. Или миссис? Нет, вроде бы она официально не замужем.

Ознакомившись с расписанием дальнейших обещанных тестирований и убедившись, что до утра понедельника я совершенно свободен, направляюсь в общежитие переодеться. В общем-то, мне все равно, что на мне надето, но выделяться не люблю, а бежевая форма абитуриента ЛЛА волей-неволей привлекает к себе внимание.

Коридоры общежития пусты — большинство местных жителей или догуливают каникулы, или все еще обретаются в здании Академии. Кандидатов на поступление как-никак сто два человека, а я прошел всего лишь тринадцатым. Так что у них впереди еще много часов нервотрепки, а я свободен как ветер до конца дня, и на ночь, если понадобится — в чем сомневаюсь.

Отпираю дверь, и к моим ногам падает сложенный втрое лист бумаги. Ох уж эта любовь лондорцев к бумажным носителям. На Альфа Крите вырубка лесов под строгим запретом, и бумага там стоит дороже, чем новенький компьютер. А тут ее рвут, сминают и даже подсовывают в двери.

Поднимаю листок и разворачиваю, подспудно ожидая, что это реклама. Что рекламный буклет может делать в общежитии, вход в которое — строго по пропускам, почему-то не задумываюсь. Однако это не реклама, а послание, причем написанное от руки: «Сквер Независимости. Сегодня. В полдень».

Хмыкаю. Какая прелесть — мне назначили свидание.

Бросаю взгляд на запястье с коммуникатором: одиннадцать утра. Где бы ни был этот Сквер Независимости, а он определенно в черте города, я успею.

Угу, уже бегу. Я не кретин, чтобы бросаться сломя голову по первому зову не бог весть кого.

Сминаю листок и выбрасываю в мусорную трубу.

Если это шутка, то глупая. А если кто-то на полном серьезе ждет моего прихода после такой писульки, то мне тем более незачем общаться с этими людьми.

Уже переодеваясь, размышляю, не поддаться ли паранойи и не остаться ли в общежитии, так, на всякий случай. С другой стороны, записку-то мне подсунули именно здесь. Так что незачем менять планы.

Собравшись, бросаю взгляд на компьютер, задумываюсь, не должен ли я отправить Кинли сообщение о том, что меня приняли. Потом отмахиваюсь — перебьется. Он же уверен, что все «уладил», значит, не о чем беспокоиться.

***

Весь день гуляю по городу, исследую планету, так сказать. Никому нет до меня дела, а мне до них.

Под вечер наведываюсь во встретившийся по дороге бар и в честь своего поступления даже покупаю себе выпить.

Ко мне подсаживается длинноногая блондинка и отчаянно флиртует. Но она настолько напоминает Китти Валентайн, что мой энтузиазм пропадает, так и не успев появиться. Видя мою незаинтересованность, девица быстро исчезает из поля зрения, а когда вижу ее в следующий раз, она уже восседает за одним из столиков в углу зала в обнимку с каким-то лысым мужиком. М-да, сравнение с Китти было не зря.

Сегодня в баре не многолюдно; бармену скучно, и видя, что я сижу в одиночестве и заказываю уже второй коктейль, он пришвартовывается поближе.

— Неудачный день? — интересуется, кивая на мой бокал.

— Почему же? — пожимаю плечами. — Удачный.

Бармен усмехается, но в душу не лезет.

— Слышали уже, какая катавасия началась? — быстро и умело переводит тему. Вопросительно приподнимаю брови. — Лукас Ньюман решил составить конкуренцию Рикардо Тайлеру! — охотно сообщает тот с таким видом, будто только что огласил сенсацию века.

Похоже, лондорцы и впрямь неравнодушны к своему президенту, как к прошлому, так и к нынешнему, и к будущему. Задумываюсь и не могу вспомнить, когда в прошлый раз был на выборах дома. И был ли вообще?

Бармену скучно и очень хочется поболтать, у меня есть время — так почему бы и нет? Нужно же быть в курсе того, что творится.

— Думаешь, он реальный конкурент Рикардо? — показываю заинтересованность, поощряя к продолжению темы.

Из того, что я читал и слышал, Тайлер — бесспорный лидер, его боятся и боготворят одновременно. Я так понял, что возвращение ему президентского кресла было делом времени, а смена его на этом посту неким Френсисом Фелдером — не что иное, как формальность для того, чтобы не переписывать конституцию. Впрочем, опять же, из того, что я слышал, переписать ее для Рикардо Тайлера — дело пустяковое.

Бармен щурится, разглядывая меня. Видимо, мой вопрос его удивил.

— Ты что, — догадывается, — неместный?

Дергаю плечом.

Глава 10

Морган

Все выходные игнорирую звонки, с раздражающей периодичностью поступающие на мой комм — Рикардо Тайлер упрям, кто бы сомневался. Удушила бы того из его сподвижников, кто провел так называемое исследование и сделал вывод, что моя популярность поможет Рикардо победить на выборах.

Нашелся жених…

Слава богу, сегодня мое присутствие при тестировании абитуриентов не требуется, и я весь день прячусь в кабинете на кафедре. У Рикардо с утра уже хватило ума позвонить Оливеру и попросить его передать мне его коммуникатор якобы для срочного разговора. Так что не рискую и не покидаю своего укрытия.

Но апогеем наглости этого человека становится даже не уловка с Ноланом, а то, что мне начинает названивать Луиза. Лу! Женщина, которая делила с ним постель, терпела и выслушивала его последние пятнадцать лет!

Увидев, кто мне звонит, принимаю вызов, ожидая услышать претензии в свой адрес как разлучницы, или же, наоборот, просьбу о помощи, чтобы вразумить этого упертого осла, который не видит сейчас перед собой ничего, кроме президентского кресла. Но я впадаю в полнейший шок, когда Луиза начинает меня уговаривать согласиться на предложение Рикардо и не подводить его в такой ответственный момент. Воистину: нет никого глупее влюбленной женщины!

Обрываю звонок, не дослушав и не попрощавшись. Обложили со всех сторон. Осталось еще Лаки начать меня склонять к тому, чтобы принять предложение его дядюшки… Но нет, в адекватность сына я все еще верю.

Сижу, барабаню пальцами по столешнице и раздумываю, как же мне выпутываться из этого дерьма, когда на рабочий компьютер приходит видеозвонок. Вот же настырный!

Понимая, что бегать бесполезно, принимаю вызов.

Рикардо выглядит, как всегда, безупречно. Подумать только, а на днях его, должно быть, впервые в жизни душил галстук. «Что, — думаю мстительно, — тяжеловато было делать мне предложение?».

— Здравствуй, Миранда! — торжественно произносит будущий (как я надеюсь, а то он сведет нас всех с ума) президент Лондора. — Как видишь, я в добром здравии. Спасибо, что поинтересовалась.

Да уж, тот вечер выдался веселый: после того, как я ненароком опрокинула чашку горячего кофе прямиком на гениталии Рикардо, пришлось вызывать его личного врача, а потом ждать, пока тот окажет первую помощь своему вредному пациенту, не перестающему попеременно то громко страдать, то проклинать мою криворукость. Повезло, что Лаки так и не пришел ночевать, и двойная удача, что он не появился вместе с Ди — не хватало еще ей попасть под горячую руку Рикардо. Впрочем, сам он получил от меня горяченького сполна.

— Еще раз назовешь меня Мирандой, и нам снова придется вызывать Гаса, — предупреждаю на полном серьезе.

Огастус, личный врач Рикардо, — приятный мужчина, с которым я всегда не против поболтать, но все же не тогда, когда его подопечный лежит без штанов на моем кухонном столе и стонет от боли.

Тайлер кривит губы.

— Сама посуди, в свете скорого изменения статуса наших отношений было бы странно, продолжи я называть тебя по фамилии.

Снова начинаю звереть. Удивительно, как быстро умеет вывести из себя этот человек.

Подаюсь вперед к экрану так, будто бы могу протянуть руку и сжать такую манящую в данный момент шею собеседника.

— Окстись. Статус наших отношений не изменится.

— Ты такая милая, когда злишься…

— Рикардо, — уже рычу.

— Ладно-ладно, — дарит мне убийственный взгляд, но дурачиться перестает. Тоже чуть подается к экрану, переплетает на столе пальцы. — Морган, давай разберемся, я хоть раз тебя подводил?

И разбираться не нужно.

— Тысячу раз, — выдаю, не задумываясь.

Рикардо закатывает глаза.

— Ну, хорошо. А по-серьезному я тебя подводил? Когда вопрос стоял о жизни или смерти?

Закусываю губу. Да, я обязана Рикардо жизнью. Тогда, четырнадцать лет назад, после гибели Александра и уничтожения Эйдона, я осталась жива только благодаря ему. Когда от меня отказались собственные родители, а Родина назвала предателем, руку помощи мне протянул лишь Рикардо Тайлер.

Но, черт возьми, я отрабатываю свой долг уже который год! Сколько услуг я оказала этому прохвосту — не счесть.

Встряхиваюсь.

— Если ты проиграешь на выборах, твоя жизнь на этом не закончится, — напоминаю.

— Погибнет моя гордость, — возражает Рикардо. И кажется, он серьезно. — А без нее мне не жить.

Качаю головой.

— Рикардо, нет, — повторяю уже, наверное, в тысячный раз. — Ты не заставишь меня ввязаться в большую политику. Я не стану шататься с тобой по приемам, посещать светские рауты и так далее. Да меня от одного такого мероприятия воротит неделю. Признаю, я твоя должница, но я не готова положить свою жизнь на алтарь твоего президентства и не дам согласие на фиктивный брак, как бы ты меня не уговаривал.

В глазах Рикардо загорается опасный блеск. Что, черт возьми, он услышал из того, что я говорила?

— Если все дело в фиктивности…

Глава 11

Джейс

—Что значит — ты против? — капитан Шарпер смотрит на меня с таким видом, будто у меня на лбу выросли рога. — Я сказал: мы берем отступные и отпускаем этих типов на все четыре стороны, а в случае расспросов, все, как один, утверждаем, что ничего не брали и не видели — преступники сбежали.

Мы с моим командиром одного роста, тем не менее он всегда пытается смотреть свысока. Вот и сейчас давит взглядом, пытается подчинить телепатически. Вот только он не телепат, а я не слишком подвержен чужому влиянию, когда оно кардинально идет вразрез с моим собственным мнением.

— Я против — это значит, что я против, — отрезаю.

— Да что ты… — начинает Шарпер, но быстро сдает назад, понимая, что в данном случае лесть предпочтительнее угроз. — Джейс, ты только подумай, какая сумма на кону. Нам пахать десять лет, чтобы столько заработать легально. Наше правительство само виновато, раз так мало нам платит.

Усмехаюсь. Качаю головой.

— Ну так уволься, если здесь так мало зарабатываешь.

Руки капитана сжимаются в кулаки. Он делает шаг вперед по направлению ко мне, явно рассчитывая, что я отступлю в прямом и переносном смысле. Но я твердо стою и на ногах, и на своем.

— Джейс, не вынуждай меня, — шипит. Так и вижу, как в его мозгу крутится счетчик, пересчитывающий уже почти полученную взятку.

Снова качаю головой.

— Нет.

Я не борец за справедливость. И плевать я хотел на то, что капитан порой не чист на руку, это я знаю давно. Но одно дело — отпустить какую-то мелкую шпану, от которой больше суеты с заполнением отчета о поимке, чем вреда на свободе. И другое дело — собираться освободить отпетых головорезов, которые оставляют на своем пути горы трупов.

У меня до сих пор перед глазами — изувеченные тела женщины и ребенка, убитых только потому, что оказались не в том месте и не в то время, на пути банды, которая сейчас в наших руках.

— Да чтоб тебя, Риган! — орет Шарпер. Ему очень хочется взять предложенное, но и страшно до тех пор, пока вся команда не подтвердит свое согласие и не войдет в долю — если все будут повязаны, никто не проболтается. — Не строй из себя святого! Я и так закрываю глаза на твое вечное оспаривание моих приказов! Ты не попал под трибунал только благодаря моему терпению!

Но я упорно стою на своем.

— Значит, трибунал, — киваю, соглашаясь. — Ты только не забудь, что под присягой нельзя врать. Вот я и расскажу, как обстоят дела у нас в отряде и как тебе не хватает денег.

Я, конечно, зря нарываюсь. Другой, умный и дальновидный человек, согласился бы на предложение капитана, а если это так претит его принципам, сдал бы его руководству позже. Но во-первых, «стучать» на людей, с которыми не один день проработал бок о бок, я не стану. Во-вторых, в любом случае это будет уже после того, как мы отпустим насильников и убийц на свободу.

А командира накрывает.

— Хочешь сказать, что тебе самому не нужны деньги?! — срывается уже чуть ли не на визг. — Думаешь, я не знаю, куда ты спускаешь все, что у тебя есть?! Вот и отдашь свою долю шлюхе-сестре на новую дозу…

А дальше я не слушаю — бью без замаха в капитанское лицо…

Наклоняюсь, плещу в лицо холодной водой, а потом упираюсь ладонями в противоположные края новомодной квадратной раковины и некоторое время стою, опустив голову. С отросших, падающих на лоб волос капает вода. Одна капля шлепается на нос, вторая стекает по губам…

Прошло несколько месяцев, но помню тот разговор с Шарпером так, будто он состоялся вчера.

Так я и вылетел из элитного отряда полиции и попал на «Искатель-VIII».

Тогда я и вправду думал, что меня не уволили только из-за вмешательства и заступничества Кинли. Был ему даже в какой-то мере благодарен. А оказалось… Этот гад просто взял и сдал меня РДАКу со всеми потрохами. Рекомендовал он… Да никто бы мной вообще не заинтересовался, если бы не новоиспеченный генерал, так жаждущий послужить своей стране. А как иначе? Новый секретарь ведь тоже постареет, а так Кинли опять выслужится и в награду получит кого-нибудь помоложе.

…Молли всегда была моей слабостью. Я защищал ее еще с детского сада, дрался за нее в школе, в любой момент срывался и приезжал, стоило ей позвонить, когда я был на планете. Я оберегал ее, как только мог. Я очень в нее верил, в нее и в ее выбор: и когда она поступила в медицинский, и когда начала встречаться с каким-то парнем, о котором наотрез отказывалась мне рассказывать.

С Крисом мы познакомились только в тот день, когда у Молли случился первый приступ. Механизм был запущен, и ничего нельзя было откатить назад.

Меня не посадили за причинение тяжких телесных только благодаря работе в полиции…

Выключаю воду, резко и наскоро вытираю лицо полотенцем и иду собираться на занятия. Вроде бы сегодня нам уже выдадут синюю форму студентов ЛЛА, и мы сольемся с толпой…

Глава 12

Морган

Когда Барбара сообщает по интеркому, что у меня посетитель, я на сто процентов уверена, что это Рикардо. Он же обещал заявиться при свидетелях и увести меня в ресторан, чтобы можно было смело пустить слух, что у нас роман. А зная Рикардо Тайлера, как бы я ни отказывалась и ни запрещала ему сюда приходить, он все равно явится точно в срок — во сколько по расписанию у меня обеденный перерыв, ему прекрасно известно.

Можно было бы трусливо сбежать, чтобы Рикардо не застал меня на месте. Я даже некоторое время склонялась к этой идее, но потом здраво рассудила, что у человека, не понимающего слово «нет», хватит ума «пустить слух» и без меня. Так что нет уж, лучше я хотя бы буду присутствовать и попытаюсь его остановить.

Вчера после разговора с Лаки мне стало легче и спокойнее. Я на полном серьезе полночи штудировала устав ЛЛА и не нашла в нем пункта о запрете личных отношений между студентами и преподавателями. Но тем не менее… Это же студенты!

О чем я думала, когда ляпнула Рикардо о своей связи с учеником? Лучше бы, действительно, поддержала его версию про садовника, а потом нашла бы актера, который бы его сыграл. Боюсь, изобразить однополую любовь с настоящей садовницей у меня бы не вышло…

А что если отмотать назад?

Я даже начинаю просматривать объявления актеров, предлагающих свои услуги в сети, и подумываю, как бы снова ввернуть версию с садовником, когда открывается дверь.

Поднимаю голову, ожидая увидеть Рикардо, но вижу Джейсона Ригана. Вот черт, надо было сообразить, что Тайлер не стал бы просить предупредить о своем приходе, а ворвался бы без приглашения.

Краем сознания отмечаю, что новенькая синяя форма идет Ригану так, будто в ней он и родился — ну надо же. Должно быть, все дело в том, что из-за светлых глаз и волос молодой человек практически сливался с бежевой одеждой абитуриента, а синий ему подходит.

И тут меня осеняет.

Риган! Ну конечно же!

Студенты почти все — молодняк. Вон Лаки будет выпускаться в этом учебном году, так в основном у нас и учатся его ровесники. А Риган не то что самый старший из потока только что поступивших, а старше всех, кто на данный момент обучается в ЛЛА.

Да, он младше меня на одиннадцать лет, но, смотря на него, я, по крайней мере, не чувствую себя педофилом.

Время на исходе. Рикардо явится с минуты на минуту — ни за что не поверю, что он передумал. А потому, стремительно приняв решение, встаю и подхожу к Ригану. Он явно ничего не понимает, но у меня еще будет возможность объясниться.

Черт, Тайлер уже тут. А судя по шуму, еще и со свитой — обещал же свидетелей, так еще и привел парочку с собой, чтобы наверняка.

— Джейс, я позже все объясню, — произношу на выдохе (как хорошо, что Лаки упоминал, как Риган предпочитает, чтобы его называли), решительно обвиваю его шею руками и целую.

Бинго! Дверь распахивается.

Спасибо за свидетелей, Рик…

Даже если бы Риган растерялся и оттолкнул меня, со стороны все вышло бы вполне естественно: нам помешали, он испугался огласки и отскочил — а что такого? Но Джейсон и не думает теряться: притягивает меня к себе ближе, обнимая за талию.

Стойте! Я планировала…

А потом я не думаю. Мне кажется, это происходит не здесь и не со мной, потому что я плавлюсь, как мороженое в сломанном холодильнике. Риган потрясающе целуется — у меня просто ноги подкашиваются, будто мне пятнадцать лет и я влюбленная дурочка.

А ведь под этим бежевым безобразием, названным формой абитуриентов, я не замечала, какое у него тело. Моя рука уже у него на плече, провожу вниз до локтевого сгиба и ясно чувствую, как под ладонью напрягаются мышцы. Риган не худой — он спортивный, жилистый. И мне очень нравится то, что я чувствую.

А Джейсон точно не из робкого десятка — его руки тоже уже не на моей талии: одна из них поднимается по спине, оказывается на затылке, а пальцы зарываются в волосы.

В последний раз мне так сносило крышу от поцелуя целых четырнадцать лет назад. Только с одним человеком…

Эта мысль отрезвляет. Я отстраняюсь первой, делаю шаг по направлению к двери. Не хочу смотреть сейчас Ригану в глаза — не могу.

Но дверь закрыта, на пороге никого нет.

Сколько мы так простояли посреди кабинета, жадно целуясь и не замечая ничего вокруг, что даже Рикардо не высказал свое авторитетное «фи», а молча ретировался? С ума сойти.

— Помогло? — весело спрашивает Риган за моей спиной.

Значит, все-таки понял, о какой помощи я у него просила.

Стыд какой — он на полном серьезе хотел мне помочь, а я чуть не начала раздевать его прямо тут. Хотя его тело явно было очень даже за…

Все равно стыдно и ужасно неловко.

Передергиваю плечами, будто в помещении резко похолодало.

— Помогло, — отвечаю, желая одного — провалиться на месте. Но нельзя. Как сказал бы Лаки, акт еще не доигран, рано уползать со сцены. Поэтому поворачиваюсь к Ригану, наклеивая на лицо холодно-вежливую улыбку. — Спасибо.

Глава 13

Джейс

Волнистые волосы скользят между моих пальцев. Они такие темные и блестящие, что мои руки кажутся блеклыми на их фоне. Но кожа женщины еще белее, тонкая, почти прозрачная. Контраст белого и черного бьет по глазам.

Я скольжу по этой коже губами. Шея, ключица, грудь…

Будильник звенит в самый пикантный момент. Резко распахиваю глаза и рывком сажусь на кровати. Душ, мне срочно нужен холодный душ.

Ледяные струи бьют по голове и плечам, стекают по лицу, а я думаю лишь о том, что нет никакого труда, чтобы идентифицировать женщину в моем сне. А ведь еще вчера я искренне полагал, что ни о каком настоящем романе не может быть и речи.

Кто же знал, что один короткий поцелуй будет иметь такой затяжной эффект? Впрочем, о длительности рассуждать не возьмусь — по правде говоря, как захлопнулась дверь за свидетелем разыгранной нами сцены, не заметил. И что самое поганое — когда Морган меня поцеловала, то я и думать забыл о том, для чего к ней пришел. А если бы она первой не отстранилась, не знаю, чем бы все закончилось, но ограничиваться поцелуем мне точно не хотелось.

Вырубаю воду и выбираюсь из душевой кабины с полотенцем на плечах. Потрясывает от холода, но в голове прояснилось.

Глупо это все. Преподаватель ЛЛА, публичная персона, приближенная Рикардо Тайлера. Будь она хоть самой сексуальной женщиной в мире, связываться с такой — себе дороже.

По-хорошему, закончить бы на этом и вернуть все на свои места, я имею в виду статус отношений: «ученик — преподаватель». Потому что в другой раз можно и заиграться, и тогда после будет… неловко.

Не прижми меня к стенке агенты РДАКа, отказался бы от предложения Морган сразу и не раздумывая — слишком чревато. Но при той ситуации, которая есть, можно сказать, что мне чертовски повезло. Она стала инициатором наших якобы отношений, она, а не я. А я весь такой герой-спаситель-ничего-мне-не-надо-взамен. Гадко.

В тот момент, когда Морган выложила мне правду о том, что ей нужно и почему, у меня мелькнула шальная мысль признаться в ответ — честность на честность. Но эта мысль быстро ушла, перекрытая другой — о Молли.

Не была бы в деле замешана моя сестра, я действительно рассказал бы Морган о РДАКе — все равно не собираюсь для них шпионить, — а потом пусть бы думала, связываться ей со мной или нет. В итоге или сработались бы, или она сразу же сдала бы меня Службе безопасности как шпиона, и дело с концом.

Но вероятность второго варианта развития событий была настолько велика, что я банально струсил.

Сейчас Морган мне доверилась (хотя по-прежнему не понимаю почему — женщина с ее историей и репутацией представлялась мне куда более расчетливой и хладнокровной), но если бы я упомянул разведку Альфа Крита, ни о каком доверии можно было уже не мечтать.

Это своей шкурой можно рисковать, а когда на кону стоит жизнь сестры, желание вытворять глупости отпадает напрочь. Так что нужно отделаться от чувства вины и признать, что все к лучшему: Морган необходима видимость романа со мной, а мне — с ней. Все при своем.

Вытираюсь насухо и цепляю коммуникатор на запястье. Раздумываю пару секунд, а затем уверенно набираю сообщение: «С добрым утром!». Думаю еще немного и добавляю веселый смайлик — обычно женщинам такое нравится.

Ересь, конечно, но нам же нужно сделать вид, что у нас отношения. Именно отношения, а не просто секс. Впрочем, после вчерашнего не сомневаюсь, что она, как и я, от него бы не отказалась.

Как раз успеваю одеться, когда пищит сигнал, оповещающий о новом текстовом сообщении.

«Доброе))))» — Морган обошлась четырьмя скобками вместо цветных смайлов.

***

Никогда в жизни не заострял внимания на том, что на мне надето. Ну, разве что пытался принарядиться на выпускной, чтобы понравиться одной однокласснице, от которой был без ума. Правда, и тогда костюм мне выбирала мама…

Сейчас же, шагая из общежития к зданию ЛЛА в синей форме студента, вместо бежевой абитуриентской, чувствую себя бабочкой, которая только вчера была гусеницей.

На территории студгородка, как и всегда, полно народа, но теперь все одного цвета. Единственное отличие — количество желтых полосок на рукавах.

— Ээээй! Джейс!

Поворачиваю голову на голос: а вот и индивид с целыми тремя полосами на плече.

Тайлер ловко лавирует между другими студентами, пробирается ко мне, пристраивается рядом, и мы вместе идем по направлению к зданию Академии.

— Привет, — говорю.

Из головы упорно не выходит, чьим приемным сыном и чьим племянником оказался этот парень. С Рикардо Тайлером — еще куда ни шло. Но представить, что этот здоровый детина, выше меня ростом, зовет Морган мамой, мне по-настоящему трудно.

— Ага, привет, — отзывается мой незваный попутчик. Он какой-то взъерошенный. Бежал, что ли? — Еле догнал, — тут же подтверждает мою догадку. — Ты что, не слышал?

Когда услышал, тогда и обернулся.

Пожимаю плечом, не собираясь оправдываться, но Тайлер и не настаивает. Поправляет ремень сумки, перекинутый через плечо, поглядывает по сторонам, убеждается, что никого в особой близости от нас нет, и заговаривает уже совсем на другую тему:

Глава 14

Джейс

Вместе выходим на улицу.

Проход по полному людей холлу в компании Миранды Морган дает определенные преимущества: народ растекается в стороны, почтительно уступая дорогу. Гай семенит за ней. Я замыкаю процессию.

Морган хотела публичности? Пожалуйста: теперь все, кто был в холле, запомнят, в чьей компании их капитан покинула ЛЛА.

По дороге к воротам Морган обнимает Гая за плечи одной рукой и притягивает к своему боку, склоняет голову. Они о чем-то переговариваются. Специально отстаю на несколько шагов, чтобы не подслушивать.

В общем-то задача на сегодняшний день выполнена — мы засветились вместе. Что еще надо? Если у РДАКа есть тут шпионы, то ведущие меня агенты будут довольны. А шпионов не может не быть, иначе как записки Первого и Второго оказывались в моей двери в общежитии?

У ворот припаркован серебристый флайер, возле которого переминается с ноги на ногу крупный молодой человек в черной одежде. Он похож на того здоровяка, который встречал на днях Тайлера, только значительно моложе. При виде Морган телохранитель почтительно кивает.

— Добрый день, мэм.

— Здравствуй, Дерек, — отвечает та быстрым кивком. — Почему не позвонил?

Телохранитель сначала непонимающе хмурится, затем удивленно и как-то даже обиженно смотрит на мальчишку.

— Я хотел, — говорит, — но Гай сказал, что уже предупредил вас.

Теперь взгляды Морган и охранника скрещиваются на пацане.

Тот втягивает голову в плечи и краснеет еще больше, чем когда говорил с капитаном в здании ЛЛА.

— Я соврал, простите.

— Час от часу не легче, — бормочет Морган, устало трет переносицу. — Вот что, Дерек, — смотрит на телохранителя в упор. — В следующий раз обязательно звони мне сам и не отпускай этого юного вруна от себя никуда, пока я или Лаки лично его не встретим, — снова о каком-то Лаки. Кличка? Прозвище? — Там, — наклон головы в сторону Академии, — черт голову сломит. Нечего Гаю шастать одному.

— Я понял, мэм. Это моя вина.

— Отчасти, — соглашается Морган, тем не менее не обвиняет и не отчитывает.

Мне нравится ее отношение к наемным работникам. В свое время насмотрелся, как богатые и власть имущие обращаются к тем, кто на них работает: некоторые охрану и обслуживающий персонал и за людей-то не считают.

— Вот что, — продолжает Миранда, — пригони, пожалуйста, сюда мой флайер с парковки, — подбрасывает в воздух ключ-карту, которую Дерек ловко ловит налету, — и ты на сегодня свободен. Я сама отвезу Гая домой.

— Сделаю, — кивает телохранитель. — Спасибо, мэм, — и уходит за ворота, не забыв бросить в сторону мальчишки-обманщика осуждающий взгляд. Согласен: Гай здорово подставил этого Дерека.

Морган же подпирает плечом ограду, обнимает себя руками.

— Лень идти назад к посадочной площадке, — зачем-то объясняет мне свои действия. Пожимаю плечами. Это мелочи, мне без разницы: прогуляться до парковки или подождать несколько минут у ворот. — Как ты вообще наткнулся на Гая?

С пола подобрал.

— Случайно, — отвечаю обтекаемо.

Но уличенный во вранье мальчик, видимо, решает теперь говорить только правду и ничего, кроме правды.

— Меня сбили с ног и чуть не затоптали, и Джейс мне помог.

Глаза Морган округляются.

Никак не комментирую: помог и помог.

Морган все еще смотрит на меня. «Спасибо», — беззвучно произносят ее губы, а затем строгий взгляд устремляется к Гаю.

— Вот поэтому-то я и прошу сначала звонить мне или Лаки, — говорит нравоучительно.

— Угу, — интенсивно кивает тот, изучая носки своих ботинок. — Просто я не хотел звонить ему. Он сказал бы тебя не доставать и сам бы пошел в школу. А там звали маму…

На лице Морган написано удивление, она даже отрывается от ограды.

— Когда это Лаки говорил тебе меня «не доставать»?

Мальчик напрягается, понимая, что сболтнул лишнего.

— Иногда, — отвечает осторожно.

— Ну, кто-то у меня получит, — мстительно обещает капитан.

Ветер бросает ей волосы в лицо, она откидывает их, зачесывает пальцами назад. Ловлю себя на том, что пялюсь на нее — красивая.

К счастью, Морган не смотрит в мою сторону.

— Вечером побеседуем. И с тобой, и с Лаки, — говорит Гаю. — «Доставать» меня нельзя, видите ли, — возмущенно бормочет себе под нос.

Усмехаюсь и поспешно отворачиваюсь, чтобы не заметила.

Дерек приводит флайер и возвращает Морган ключи.

Засматриваюсь на этого красавца (не на Дерека). Летательный аппарат капитана прекрасен: красный, остроносый; одна из последних моделей Клирка — мало того, что дорогой до умопомрачения, так за такими еще и очередь.

Морган садится на водительское место, приглашает меня занять переднее пассажирское сидение, а Гай забирается назад. Взлетаем.

Глава 15

Морган

Я паркую флайер во дворе и плетусь к дому. Казалось бы, пара десятков шагов, но я умудряюсь потратить на них не меньше пяти минут.

Чертов Джейсон Риган и чертова моя реакция на него.

Хотя лгу сама себе: как раз на Ригана не злюсь совершенно. А вот на себя — да.

Учитель Гая вызверил меня не на шутку. Одному богу известно, чего мне стоило удержать себя в руках, холодно ему улыбнуться и равнодушно уточнить номер счета, на который следует перевести деньги. Выполнила перевод и вышла, не прощаясь.

Идиотизм, бред, а учитель вовсе не жертва, а алчный тип, воспользовавшийся ситуацией, да к тому же вовлекший в нее невинного ребенка. Тем не менее это Эйдон, мой крест, реки крови на моих руках.

Если бы от чувства вины можно было бы откупиться деньгами…

Когда мы отлетели от школы, все внутри меня клокотало: и от злости, и от вновь нахлынувших воспоминаний, и от собственного бессилия что-либо изменить. Скорость всегда меня успокаивала, и я точно знала, что мне нужно, чтобы выплеснуть свои эмоции. Правда, стоило бы высадить пассажира. Всегда остаюсь во флайере одна, когда выделываю нечто подобное. Но почему-то в этот раз не стала.

Думала, Джейсон испугается. Прямо-таки подсознательно жаждала повода объявить его в своей голове трусом и разочароваться. То, что я вытворяла в воздухе, обычно с восторгом переносит только Лаки, сам обожающий безумство. Другие же, если не седеют в процессе и намертво не прирастают к креслу, после посадки обкладывают меня такими словами, что диву даешься их словарному запасу.

А Риган не испугался.

Поглядывала на него всю дорогу, так увлеклась, что вообще забыла о существовании спидометра и зашкаливающих на нем цифрах. А Джейсон — хоть бы ухом повел: сидел совершенно расслабленно, руки на коленях. Хоть бы пальцем пошевелил или ладонь в кулак сжал.

Так что я перестала думать о мерзком учителе Гая и начала предрекать Ригану великую карьеру пилота. А потом поймала себя на том, что мне очень спокойно в его присутствии. Опять вспомнила о скорости, на которой летела, и начала получать истинное удовольствие от полета. Выжала максимум из своего новенького флайера, но уже не чтобы снять стресс, а просто потому, что мне это нравилось.

А еще я хотела покрасоваться.

Черт меня дери, я именно хотела покрасоваться перед этим парнем. Я, почти что сорокалетняя тетка, хотела покрасоваться перед своим студентом, который младше меня больше чем на десять лет. Морган, ты идиотка!

А потом? Когда сидели у ворот ЛЛА. Только и делала, что старалась не смотреть ему в глаза, чтобы не подумал, что я чертова извращенка.

Это была плохая-плохая идея — предложить сделку человеку, который мне понравился и до этого. Понравился иначе — как будущий студент, разумеется. Но тем не менее. Однако если бы у меня хватило ума выбрать кого-то, кто мне неприятен, я бы точно сейчас не сгорала от стыда из-за того, что в каждую встречу с Риганом я только и думаю о том, чтобы остаться с ним наедине и желательно без одежды.

От этих мыслей даже кровь приливает к лицу. Вдруг вспоминается госпожа Корденец, престарелая леди, донимавшая Лаки в прошлом году. Древняя, как бабкин сундук, — а туда же.

Будь Джейсон старше хотя бы лет на пять-семь, я бы так не мучилась.

Наконец, добредаю до крыльца и вхожу в дом. Прижимаюсь лбом к холодной поверхности двери и еще стою несколько минут, пытаясь отделаться от мыслей о Ригане.

Подумать не могла, что все еще способна на такие сильные эмоции по отношению к мужчине. Конечно же, это не любовь и даже не влюбленность, а низменный физический инстинкт, но у меня натурально сносит крышу от близости этого человека. Я даже на Александра так не реагировала…

Мне тошно от самой себя. О чем я думаю? Для меня Александр был лучшим на свете, идеалом — моим личным идеалом. Я пронесла его образ в своей памяти и в своем сердце через все эти четырнадцать лет, точно зная, что никогда больше не испытаю эмоций по отношению к мужчине…

— Маам! — доносится до меня встревоженный голос Лаки. — Ты в порядке?

Вечереет; в холле царит полумрак, а я так и не включила свет.

Быстро отрываюсь от двери, заправляю волосы за уши и натягиваю на лицо улыбку.

— В порядке. Устала зверски, — вру. Я ни капельки не устала, хочу летать еще — на полной скорости, загородом, где точно никто не будет мешать и мешаться под крыльями. И непременно с Риганом — черт-черт-черт! — Уй! — возмущаюсь и вскидываю руку к лицу, когда Лаки без предупреждения включает свет.

Сын вглядывается в меня.

— Честно говоря, подумал, что ты тут плачешь.

Фыркаю, одновременно дергая плечом, словно что-то отбрасывая.

— Вот еще. С чего бы мне плакать?

Но Лаки не так-то просто провести — вот уж кто знает меня как облупленную.

— Это ты мне скажи.

— Я и говорю, — возражаю уверенно. — Со мной уж точно все в порядке. Меня больше интересует, как Гай. Где он?

— В комнате. Где же еще? — бросает раздосадованный взгляд в сторону лестницы.

Глава 16

Джейс

Кудрявые темные волосы, белая кожа…

Это уже похоже на каждодневный ритуал: сначала весьма откровенный сон, потом холодный душ — и вперед, в Академию.

Мои сны начинают меня по-настоящему беспокоить. В жизни так не зацикливался на ком-то. Впрочем, и повода для зацикливания не было — когда довольно быстро получаешь то, чего хочешь, так же быстро перестаешь об этом думать.

Одеваюсь, одной рукой натягивая на себя форменную куртку, второй — попутно стуча по клавиатуре компьютера, проверяя отчет об отправке моего вчерашнего послания в клинику Молли.

«Ваше письмо отправлено. Получено бортом АV-35789647 «Конкорд». Ожидает передачи после «окна» 987258347».

По крайней мере, без лишних задержек: все согласно штатной процедуре. Хотя не сомневаюсь, агенты РДАКа уже успели ознакомиться с содержимым моего послания. Надеюсь, правда, только сунули в него нос, а не изменили текст на свое усмотрение. Впрочем, я не давал им повода: всего лишь уточнил у лечащего врача сестры, все ли в порядке и не требуются ли от меня какие-либо дополнительные действия.

Вряд ли, конечно, в ответ мне прибудет крик души, вроде: «Уберите из моей клиники этих гадов!». Потому как, если доктор Кравец в курсе, кто толчется возле Молли, то тоже будет осторожен в своей переписке (уверен, так как он далеко не дурак).

Но агент РДАКа, во-первых, может работать под прикрытием и быть нанятым в клинику как простой медработник. Во-вторых, человеку, которого я видел на фото, вовсе не обязательно быть РДАКовцем: они могли его элементарно завербовать. И даже необязательно добровольно. Я же тоже вроде как завербован.

Только как бы не так. Даже не подумаю на самом деле вынюхивать для них информацию. Им придется поискать кого-то более патриотичного, кого не закусит тот факт, что его сестру держат в заложниках.

В заложниках? Сестру? Да бога ради! Это же на благо Альфа Крита…

Ну-ну.

Ошиблись вы с кандидатом, ребята.

***

Как мне уже объяснили, первое занятие в первый официальный учебный день первого курса всегда проходит у Миранды Морган. После всего произошедшего в последние дни мне сложно поставить мозги на место и снова воспринимать капитана Морган никак иначе, как своего преподавателя. Но придется.

Нужную аудиторию нахожу без труда — уже хорошо ориентируюсь в Академии. Прихожу в числе последних: однокурсники уже в сборе.

С некоторым удивлением вижу все отобранные в этом году три десятка человек. Честно говоря, полагал, что нас разделят на несколько групп. Впрочем, без разницы.

Прохожу к свободной парте, бросаю сумку и сажусь. Дилайла Роу, устроившаяся за столом перед моим в компании блондинки, имя которой я не знаю, оборачивается, приветливо машет рукой.

— Привет, Ди, — киваю. Перевожу взгляд на ее соседку, чуть приподнимаю брови — решил же, что пора узнать хотя бы имена сокурсников.

— Кора, — спохватывается светловолосая девушка. Очень симпатичная, кстати. Чем-то напоминает новую секретаршу Кинли, только с признаками интеллекта на лице.

— Джейс, — протягиваю руку. Пожимает немного робко.

— Приятно познакомиться, — произносит смущенно, а на ее щеках появляется румянец.

Перехватываю насмешливый взгляд Дилайлы: тоже заметила.

Кора отворачивается, а я делаю Ди большие глаза. Нечего что-то там придумывать: во-первых, девчонка, хоть и красавица, все же вчерашняя школьница, а во-вторых, я уже «в отношениях» с Морган, о которых (зуб даю) Дилайла наверняка в курсе.

До начала занятия еще несколько минут, поэтому все галдят, расхаживают по помещению, кто-то сидит прямо на партах. Стул возле меня пока что остается пустым, и меня это радует. Соседство Дилайлы и Коры впереди тоже устраивает. Так что все не так уж плохо — отлично устроился.

— Ди, — окликаю девушку.

— А? — оборачивается.

Кора тоже дергается, будто и она хочет повернуться, но не меняет позы. Только плечи теперь напряжены.

Сколько ей? Семнадцать? Восемнадцать? Судя по абсолютному неумению скрыть свою симпатию к мужчине, мало. И лет, и опыта — точно не мой вариант. С такими либо заводят серьезные отношения, либо хорошо проводят время, чтобы больше никогда не встретиться вновь. Так что все мимо.

— Мы так и будем учиться всей толпой, не в курсе? — спрашиваю Ди, делая вид, что не заметил ничего странного в поведении ее соседки.

Девушка усмехается.

— Ты что, не читал списки внизу?

Черт. По правде говоря, я опаздывал, поэтому пронесся через холл, не обратив внимания на информационное табло.

— А надо было? — уточняю, поморщившись.

Теперь Ди откровенно смеется. Протягивает мне руку с коммуникатором.

— Синхронизируйся, — говорит. — Сейчас перекину.

Благодарно улыбаюсь и выполняю просьбу.

Глава 17

Морган

Утром чувствую себя разбитой, хотя вечер провела дома за книгой. Верно говорят: чем меньше спишь, тем меньше хочется. Больше никогда не буду так рано ложиться, потому как сегодня ощущаю себя зомби.

Спускаясь по лестнице, слышу раздающиеся из кухни голоса: Гай что-то весело болтает, в ответ ему раздается женский смех. Значит, Ди сегодня у нас — никаких других представительниц женского пола в нашем доме быть не может.

Прохожу мимо зеркала, оцениваю свой внешний вид и остаюсь удовлетворенной — все-таки косметика творит чудеса.

— Привет, молодежь! — стандартно приветствую домочадцев, появляясь в дверях кухни.

Гай и Дилайла сидят за столом. Перед Ди — чашка кофе, из которой поднимается пар, а мальчик сжимает в ладони стакан свежевыжатого апельсинового сока — его главная слабость (свежие апельсины не поставлялись на Пандору, планету, где он рос до десяти лет, и весь этот год бедный ребенок никак не может ими наесться). Лаки — у плиты с лопаткой в руках.

— М-м-м, — комментирую. Тяну воздух носом. — Блинчики?

Сын оборачивается через плечо.

— Оладьи, — многозначительно приподнимает лопатку. — Ты вовремя.

Ох, если я и сделала что-то хорошее в этой жизни, так это научила Лаки готовить. Хорошее и полезное — теперь он занимается приготовлением завтрака куда чаще меня.

Устраиваюсь во главе стола. Таким образом Ди оказывается по мою левую руку, а Гай — по правую, и мне всех прекрасно видно.

— А можно еще кофе? — решаю окончательно обнаглеть.

Лаки усмехается.

— Сгорят, — кивает на сковороду. — Придется подождать.

А тон-то какой — покровительственный, будто я ровесница Гая, выпрашивающая вкусненькое.

— Подожду, — смиряюсь со своей участью.

Естественно, мне никто не мешает сделать кофе самостоятельно, но полный сервис всегда предпочтительнее самообслуживания. Тем более с утра после ночи кошмаров.

— Как новая школа? — спрашиваю у Гая, стараясь говорить беспечно и с улыбкой.

Ощущение — будто ступаю по тонкому льду. Если реакцию Лаки на тот или иной вопрос я почти всегда могу предугадать заранее, то его брат для меня по-прежнему закрытая книга.

Однако опасаюсь зря: лицо мальчика освещает самая что ни на есть лучезарная улыбка.

— Отлично! — он даже выпускает из рук стакан своего обожаемого сока, чтобы иметь возможность жестикулировать без помех. — Меня так хорошо приняли! Я не ожидал. Одна девочка даже провела меня с экскурсией по всей школе!

Видимо, то, что это была именно девочка, поразило его особенно.

Улыбаюсь, на этот раз искренне и от души.

— Я рада, малыш.

— Я не малыш! — тут же нахохливается, как замерзший воробей.

— Ну конечно же не малыш, — соглашаюсь, — раз уже думаешь о девочках.

Гай краснеет до корней волос, но вроде бы не обижается — просто смущается.

Лаки тем временем ставит на стол первую порцию оладий.

— Налетай! — командует. Что совершенно излишне — все и так уже тянут руки к блюду. — А как у тебя с Джейсом?

Этот вопрос застает меня врасплох, я даже роняю оладью, которую успела схватить, на тарелку. Хотя… Так даже удобнее намазывать ее джемом. Что немедленно и делаю. Так что все к лучшему

— А что у меня с Джейсом? — переспрашиваю, размазывая джем по поверхности оладьи. — Все по плану. Вчера виделись только на занятиях. Вечером у него были свои дела.

— Какие? — тут же заинтересовывается Гай.

— Понятия не имею, — пожимаю плечом. Будь мы в настоящих отношениях, я и то не стала бы его доставать, пытаясь разузнать подробности: не может человек — значит, не может. А в нашем с ним положении, любые планы Джейсона не моего ума дело.

— Мне он понравился, — высказывается мальчик.

— Мне тоже он нравится, — согласно кивает Ди. — Мы с ним немного общаемся на перерывах. У него неплохое чувство юмора и точно нет мании величия в связи с поступлением в ЛЛА, как у некоторых наших однокурсников. Он… — Дилайла замолкает, подбирая нужное слово.

— Не напрягает? — с готовностью подсказывает Лаки из-за ее спины.

— Именно! — девушка интенсивно кивает. — Не напрягает.

В том-то и загвоздка, что и меня Джейсон Риган ни капельки не напрягает. Даже когда он неприлично близко…

Яростно вгрызаюсь в оладью, разозлившись на себя за мысли, посещающие меня с самого утра.

— А что? — не унимается Лаки, ставя на стол новую порцию пищи. — Мне нравится, как вы смотритесь вместе. Как это?.. — чешет в затылке. — Гармонично. Вот.

Воздеваю глаза к потолку: этого еще не хватало.

— Ты теперь сваха, что ли? — огрызаюсь, даже не пытаясь скрыть недовольство.

Меня гораздо сильнее волнует не то, как мы смотримся, а то, что я чувствую, когда мы с Джейсом вместе. И это мне категорически не нравится.

Глава 18

Морган

Не помню, чтобы Рикардо хотя бы раз игнорировал мою просьбу приехать. Но то, что он примчался спустя пятнадцать минут после моего звонка, по-настоящему настораживает. Похоже, мы все были слишком оптимистично настроены, будучи на сто процентов уверенными в исходе предстоящих выборов — Рикардо Тайлер зря впадать в панику не станет. Впрочем, теперь и я склонна к панике: Лукас Ньюман показался мне очень опасным человеком и, возможно, даже более беспринципным, чем дядюшка Лаки.

Рикардо, мрачнее тучи, появляется на моем пороге. Молча закрывает за собой дверь, прямо перед носом перепуганной Барбары, бросившейся было за ним вслед, и, с силой впечатывая подошвы ботинок в пол, проходит к моему столу. Садится в кресло для посетителей, не забыв приподнять брюки, чтобы те не вытянулись на коленях. Расправляет плечи, разводит локти и переплетает пальцы рук на животе. Смотрит в упор — хищная птица, ни дать ни взять.

— Повтори, — велит.

И тон этот настолько приказной, что мне хочется действительно повторить ему что угодно: хоть таблицу умножения, хоть закон сохранения энергии.

Встряхиваю волосами, чтобы отделаться от этого чувства. Такой уж Рикардо: он умеет порабощать собеседника.

— Что именно? — уточняю спокойно, даже насмешливо.

— То, что сказал тебе этот наглец, — так и вижу, как у Тайлера сводит скулы от напряжения.

Несмотря на то, что уже пересказала ему по коммуникатору суть нашего разговора с Ньюманом, послушно делаю это еще раз, пытаясь озвучить повторно только самое главное. Когда Рикардо наглеет, злится, хамит или угрожает, позлить его еще сильнее — мой священный долг. Но когда он по-настоящему взволнован, не мне над ним издеваться.

Заканчиваю пересказ общения с Ньюманом. Рикардо становится еще мрачнее. Расцепляет руки и барабанит пальцами по подлокотнику.

Невольно задерживаюсь взглядом на этих пальцах. Они такие… Тайлеровские — длинные, тонкие, как у пианиста. Такие руки были у Александра, такая форма кисти у Лаки — характерная наследственная черта всех Тайлеров.

— Ты меня слышишь? — нетерпеливо окликает меня Рикардо.

Вскидываю глаза к его лицу.

— Я тебя внимательно слушаю, — вру, надеясь, что ему не придет в голову, как в школе, попросить меня повторить его последнюю фразу.

— Теперь-то ты видишь, что ситуация серьезна? Ты выезжала в город?

Навряд ли мою дорогу от дома до ЛЛА, причем по воздуху, можно назвать выездами в город.

Качаю головой.

— Нет. А что там?

— Что там? — голос Рикардо взлетает на целую октаву. — Лицо подлеца Люка на каждом столбе, на всех табло.

Пожимаю плечами. Это не кажется мне удивительным: предвыборная кампания, как-никак — обычная практика.

— А твоих там разве мало? — интересуюсь.

— Много, — Рикардо складывает руки на груди и отворачивается. — Но недостаточно.

— Увеличь, — все еще не вижу проблемы.

— Женщина! — вскипает Тайлер. — Лондор не резиновый. Уже задействованы все доступные и недоступные рекламные площади. В каждом городе, в каждом самом маленьком населенном пункте.

— Я недавно летала в горы. Там девственная природа, ни одной твоей рожи. Да и Лукаса тоже.

Не знаю, зачем это говорю, но Рикардо звереет не на шутку.

— Женщина! — ох, как же он любит это уничижительное, по его мнению, обращение. С силой бьет ладонью по подлокотнику. — Лучше бы тебе немедленно мне сообщить, что сцена, которую я имел неудовольствие наблюдать в свой прошлый визит сюда, не более чем дешевый спектакль, и ты согласна выйти за меня замуж. Поигралась — и будет.

Нет, так легко ему меня не подловить. «Держу лицо», не отвожу взгляд.

— Это не дешевый спектакль, — возражаю сдержанно.

Рикардо кривится.

— Ну не дешевый, так дорогой, — изрекает с отвращением в голосе. — Откуда мне знать, сколько ты платишь этому актеришке.

Так я и поверила, что люди Тайлера еще не выяснили имя моего предполагаемого любовника.

— Его зовут Джейсон, — говорю. — Джейс. И у нас с ним отношения. Настоящие.

Рикардо хмыкает.

— Еще скажи, что серьезные.

— Серьезные, — подтверждаю с готовностью.

— Ха-ха. И еще раз: ха, — не верит Тайлер. — Он прибыл на Лондор в день первого экзамена. Когда бы вы успели?

— Любовь с первого взгляда? — предполагаю.

— С первого раза уж в таком случае, — передразнивает Рикардо. Потом вдруг впивается в меня взглядом, прожигая насквозь. — Погоди… Что ты сказала? Любовь?

Попалась: непростительная ошибка с моей стороны. Не знаю, поверил ли Тайлер в наш с Джейсом роман окончательно, но точно сомневался и не мог наверняка сказать, что мы лжем. Однако то, как легко спустя столько лет полного равнодушия к мужчинам я вдруг объявила, что влюбилась, прозвучало фальшиво. Не думаю, что я вообще еще способна полюбить, а уж так внезапно — и подавно.

Глава 19

Джейс

Перерыл все сайты клиник, специализирующихся на лечении последствий влияния на организм «синего тумана». Хотя что я говорю? «Лечении»? «На поддержании жизни обреченных» будет точнее.

Лечения от «синего тумана» не существует. Человек, который принимает хотя бы одну единственную дозу этого наркотика, мгновенно подписывает себе смертный приговор и все равно что заболевает Альцгеймером и синдромом иммунодефицита сразу. Нейроны мозга гибнут с каждым днем все больше, а любая простуда может стать смертельной, внезапно отказывают органы, выпадают зубы, на коже появляются пятна…

Молли под наблюдением врачей почти с самого начала, поэтому разрушение всего, кроме мозга, удалось взять под контроль. Но и то, как честно признается доктор Кравец, стоит ей выйти из стерильного окружения, последствия он уже не предскажет: одна прогулка по людному месту может стать последней.

Уже третий час сижу за столом и ищу в компьютере что-нибудь, чего я не знаю. До рези в глазах. И везде все, что нахожу, приводит меня на страницу клиники доктора Кравеца. Его называют светилом в этой области. Да, он не волшебник, и чудесного исцеления доктор тоже не изобрел, но в продлении жизни «заболевших» он лучший.

Всего лишь в продлении…

С психу отключаю компьютер, откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Ладони сжимаются в кулаки.

Я не дурак, понимаю, что моя сестра не жилец, но я не могу просто сдаться и наблюдать за тем, как она умрет. В муках — о да. Смерти тех, кто попал под воздействие продукта из синерила, не бывают безболезненными: или постоянное пребывание в бессознательном состоянии под обезболивающими, или чудовищные боли.

Мне нужно забрать Молли из клиники, попавшей в поле зрения РДАКа. Не знаю пока как, но нужно, иначе мне не соскочить с крючка. Но при этом гораздо хуже то, что забирать сестру мне некуда — я ее просто убью.

И что мне остается? Играть по правилам альфа критской разведки, пока им не надоест? А им не надоест, и они от меня не отстанут, пока я не уберусь с Лондора. С которого убраться по доброй воле раньше чем через три года не могу. Знал бы, чем все обернется, специально завалил бы вступительные экзамены. Теперь же, если я заберу документы и брошу Академию, это расценят как отказ от сотрудничества, и за это расплатится жизнью моя сестра. Бог ты мой, они даже не поймут, что делают: решат, что всего лишь пытаются меня припугнуть, поэтому перевозят Молли в другое место, а по факту — угробят ее по незнанию.

Черт-черт-черт.

Значит, все же играть по навязанным правилам, как бы меня от этого ни тошнило. Мне нравится Морган, и шпионить за ней — последнее, на что бы я согласился добровольно. Но сейчас выбор стоит между малознакомой женщиной и родной сестрой. Так что РДАКовцы не просчитались — всем и так ясно, кого я выберу.

Открываю глаза и пишу сообщение Миранде. Сперва хочу предложить встретиться, но потом вспоминаю: она считает, что наши фиктивные отношения выгодны только ей, — и решаю проявлять инициативу в меру. В итоге предложение переформулирую в вопрос: встретимся ли мы сегодня, — и даже не забываю поставить дурацкую скобку.

«Прямо сейчас. Можешь?» — ответ приходит почти мгновенно.

Вроде бы три обычных слова, но они меня почему-то настораживают. У нее что-то случилось?

Может, и придумываю, приписывая ей собственную нервозность. Тем не менее отвечаю не менее быстро, уточняя место встречи.

«У ворот», — значит, она все еще в ЛЛА.

От здания Академии и от общежития до ворот примерно равное расстояние, поэтому не тяну время и быстро переодеваюсь. Я все еще в форме, но сейчас она кажется мне неуместной.

Бросаю взгляд на часы, убеждаюсь, что сборы заняли две минуты, и выхожу из комнаты.

РДАКи сказали выяснить что-то о Рикардо Тайлере.

И, если от этого зависит жизнь моей сестры, я выясню.

***

Я покинул комнату в считанные минуты после получения сообщения. Тем не менее Морган уже у ворот, да не просто ждет, а успела перегнать к ним свой флайер с парковки, а теперь нетерпеливо переминается с ноги на ногу у его блестящего красного бока.

Невольно любуюсь ею по мере приближения. Морган очень красивая и живая, когда не натягивает на себя маску холодного преподавателя. И назойливый Лиам чертовски прав: по привлекательности Миранда даст фору всем нашим однокурсницам.

— Привет, — подхожу, зачем-то убрав руки в карманы куртки. Чувствую себя неловко. С чего бы?

Капитан стоит, обняв себя руками. На ней нет ничего, кроме привычной формы, а ветер по-настоящему осенний.

— Привет! — неожиданно улыбается, убирает волосы за уши, так как ветер норовит бросить их ей в лицо. — Готов к безумным полетам? — ее глаза блестят, что явно говорит: сама Морган не просто готова, а жаждет неба и скорости — пилот до мозга костей.

Запоздало спохватываюсь, снимаю с себя куртку и набрасываю ей на плечи — меня крайне привлекают губы Миранды, но синий оттенок им не идет. Как она только умудрилась добраться до ворот так быстро, что успела замерзнуть в ожидании меня?

Мой внезапный порыв с курткой заставляет брови Морган взлететь вверх: не ожидала, поражена. Не привыкла к рыцарским жестам? Да я сам к ним не привык — как-то само собой вышло.

Глава 20

Морган

Когда возвращаюсь домой, уже очень поздно. Темно, дом спит.

Открываю и закрываю дверь, стараясь не шуметь. Попить и убраться в свою комнату — все, чего я сейчас хочу. Пить… В последний раз я испытывала такую жажду, только когда мы с Александром потерялись в пустыне. Александр… Нет, не думать. Не сейчас.

Не спеша, стараясь двигаться бесшумно, направляюсь в сторону кухни. Не хочу, чтобы кто-то из мальчишек знал, во сколько я вернулась и особенно — увидел, в каком состоянии.

Но мой день сюрпризов не желает заканчиваться, хотя уже почти что за полночь: из кухни навстречу мне выныривает темная фигура.

— Чего крадешься? — спрашивает тень голосом сына прежде, чем я успеваю испугаться.

Чеееерт.

— Не хотела разбудить, — отвечаю, как надеюсь, спокойно. — А ты чего в темноте?

— Не знаю, — откликается Лаки. — Ходил попить. В кухне светло и от подсветки техники. А тут, чтобы не споткнуться, хватает света фонарей с улицы.

Он прав: я хорошо вижу очертания его фигуры. А вот лица — нет, и это замечательно, значит, Лаки тоже не видит выражение моего. А еще, когда я только оделась и посмотрела в зеркало заднего вида во флайере, мой подбородок и шея были насыщенного красного цвета — как на зло, именно сегодня Джейс не был гладко выбрит. Полагаю, краснота уже успела сойти, но лучше не рисковать.

— Если темно, давай включим свет? — предлагает Лаки, и вижу, как он тянется к выключателю.

— Спать иди, — прошу. Его рука замирает. — Я мертвецки устала. Не хватало мне еще яркого света по глазам.

Сын опускает руку, но не трогается с места.

— Мам, ты в порядке? — спрашивает с тревогой в голосе.

Я не в порядке. Совсем.

— В порядке, — заверяю.

Лаки всегда был очень чутким мальчиком, с самого детства тонко улавливал любые мои настроения. Вот и сейчас безошибочно понимает, что у меня что-то произошло. Только он, должно быть, думает, что что-то плохое. А я… Я не знаю, плохое ли. Но и похвалить себя за сегодняшний поступок не могу.

Повисает пауза.

— Иди спать, — повторяю устало. Лаки меня знает: он поймет и не станет настаивать на откровенности.

И я права, потому что тоже его прекрасно знаю.

— Спокойной ночи, — негромко произносит сын и проходит мимо меня к лестнице, ласково проведя ладонью по плечу в знак своей молчаливой поддержки.

Как же я его люблю. Что бы я без него делала…

Так и стою, привалившись плечом к дверному косяку, пока шаги Лаки не смолкают на втором этаже. А потом опрометью бросаюсь на кухню, будто бы за мной гонится тысяча чертей. Хватаю графин с водой, наливаю в стакан, выпиваю залпом. Но мне и этого мало: отставляю ненужную тару и пью прямо из графина. Жадно. Много.

Я, действительно, словно побывала в пустыне. И у меня ощущение, что, как и тогда, я снова падаю в пропасть с откоса. Качусь кубарем по склону, царапаясь о сухие ветки и камни, ломаю о них ногти в попытке зацепиться и остановить свое падение. Вот только Александра больше нет, и никто не поймает меня на самом краю, не протянет руку помощи.

Возвращаю пустой графин на стол, а сама упираюсь ладонями в край столешницы, широко расставив руки, и опускаю голову, зажмуриваюсь.

Александр… Сколько лет прошло, а я чувствую себя предательницей. Впервые за эти чертовы четырнадцать лет у меня ощущение, что я изменила ему с другим мужчиной!

Мертвым изменить нельзя, сказала бы Мэри Морри и вся остальная толпа моих предыдущих психотерапевтов. И да, черт возьми, они были бы правы. И рассудком я это прекрасно осознаю, но сердце считает иначе. Сердце, в котором долгие годы не было места ни для кого другого, кроме Александра Тайлера, моего Александра.

Выдыхаю, собираюсь с силами и отрываюсь от стола. Нужно идти к себе, спрятаться, закрыться. Не хватало еще, чтобы Гай тоже решил спуститься попить и застал меня в таком состоянии. Гай не Лаки — он не поймет, испугается, напридумывает себе чего-нибудь и будет переживать. Поэтому лучше предотвратить, чем расхлебывать последствия.

Стараясь ступать бесшумно, поднимаюсь по лестнице.

Веду ладонью по теплым деревянным перилам и в сто тысяч сотый раз представляю, сколько раз Александр проделывал этот путь до своей спальни на втором этаже. Держась за эти самые перила, ступая по этим самым ступеням.

Мэри Морри, какой бы неприятной заразой она ни была, права: я держу Александра. Держу все это время. И сейчас, когда, кажется, готова отпустить, мне по-настоящему страшно.

Я не умею жить без него. Забыла, разучилась. Мы были вместе всего полгода, но я умудрилась растянуть эти отношения почти на целых пятнадцать лет. И мне по-настоящему физически больно от того, что я больше его не чувствую.

Должно быть, Джейс решил, что я не в своем уме. Отчасти так и есть. Или по большей части? Полностью?

А что еще должен был подумать мужчина о женщине, которая только что кричала и изгибалась от наслаждения под ним и на нем, а потом вдруг резко начала одеваться, отобрала ключи и ледяным голосом сообщила, что обратно поведет сама?

Глава 21

Джейс

Занятия заканчиваются к обеду: в отличие от абитуриентов, своих студентов ЛЛА не перегружает. Впрочем, и с объемом самостоятельной работы не щадит, и повозиться с учебниками мне еще придется.

Выхожу из туалета и вижу Дилайлу, переминающуюся с ноги на ногу у ближайшего подоконника.

— Вот ты где! — девушка тут же бросается ко мне с таким видом, будто я провел в уборной годы. Не засекал, но вряд ли больше пары минут.

— Меня отчислили? — спрашиваю с надеждой.

Полагаю, это решило бы большинство моих сегодняшних проблем.

— Что? — Ди на мгновение теряется. — О боже, нет конечно, — а жаль. — Мне велели оповестить всех из нашей группы: не уходить, через час будет общее собрание.

Тоже мне, событие. Приподнимаю руку с коммуникатором на запястье.

— А позвонить, написать — не? — как-то мне не по себе, когда девушки дожидаются меня у мужского туалета.

Дилайла корчит недовольную гримасу и складывает руки на груди.

— А комм включить — не? — передразнивает. — Хорошо еще Лиам видел, куда ты пошел.

Серьезно?

Ничего не говорю, касаюсь коммуникатора — и правда мертвый: от моего прикосновения экран и не думает загораться. Ничего себе. Разрядился? Принудительно включаю комм и тут же убеждаюсь, что батарея полностью заряжена.

Ди все это время стоит рядом, руки по-прежнему скрещены на груди.

— Убедился? — подначивает. — Три сообщения от меня и два звонка.

Хм. Она права. Все так: три и два. А еще сообщение от Морган, пришедшее полчаса назад: «Джейс, поднимись ко мне, пожалуйста, сразу после занятий». Вот черт.

— Убедился, — признаю.

Вот только «полетевшего» коммуникатора мне не хватало. Учитывая то, что Молли, возможно, придется перевозить и прятать, а значит, оплачивать дополнительный медперсонал, мне следовало бы поэкономить.

Должно быть, расстройство по поводу предательства комма так живо отражается на моем лице, что Дилайла смягчается.

— Хочешь, я попрошу Тайлера? Если с коммом что-то случилось, он починит.

Смотрю в ответ недоверчиво. С чего бы ему этим заниматься? Есть мастерские, в которые я вполне могу наведаться самостоятельно. Зачем мне напрягать своими проблемами малознакомого человека?

— Не стоит, — качаю головой. — Мелочи. Разберусь.

— Как знаешь, — Ди не настаивает. Делает шаг от меня спиной вперед и только потом поворачивается. — Ладно, давай. Сбор в Зале для конференций через час, — бросает уже через плечо.

Ясно, надо пилить вниз и смотреть схему ЛЛА, потому что понятия не имею, что это за зал и для каких конференций его используют.

— Погоди, — к черту зал, найду.

— А? — девушка оборачивается, перекидывает за спину косу, от резкого движения упавшую через плечо ей на грудь.

— А тема собрания? Из-за чего сыр-бор? — по мне, так уже достаточно поздравлять первогодок с поступлением в святая святых. Уверен, все уже осознали, как им повезло.

— Приедет Рикардо Тайлер, — невозмутимо отвечает Ди.

Не похоже, что девушку беспокоит встреча с дядюшкой ее парня. А вот меня — да. Теперь ясно, зачем я понадобился Миранде, да еще и в срочном порядке.

А я все еще здесь.

— Окей, я буду, — быстро заверяю Дилайлу и почти бегом бросаюсь в сторону лифтов. — Спасибо!

— Не за что, — раздается растерянное, но уже мне в спину.

***

Лифт едет до противного медленно.

Морган явно хотела, чтобы я уже был у нее, когда заявится старший Тайлер, как это произошло в прошлый раз. Хорош же я буду, если ворвусь к ней, когда гость уже там. Помог, называется. Это же надо было комму отрубиться в самый неподходящий момент.

Стучусь в двери кафедры Морган и вхожу, не дожидаясь ответа. Барбара на месте, вскидывает голову, и я снова вижу на ее миловидном личике неудовлетворение от того, кого она видит на пороге.

Интересно, сын правда так часто навещает Миранду, или Барбара просто ждет его каждую минуту? Бедный Тайлер. Надеюсь, малышка Кора не зациклится на мне так же.

— Добрый день, — здороваюсь первым, так и не дождавшись от опечаленного секретаря элементарного «здравствуйте». — Капитан у себя? — киваю на дверь, ведущую в кабинет Морган.

— У себя, — отвечает немного растерянно.

— Одна?

Чересчур длинные ресницы начинают моргать с удвоенной скоростью.

— Одна… — на лице девушки так и написан вопрос: «А с кем ей еще быть на своем рабочем месте?».

Отлично. Значит, я успел вовремя.

— Забудь, — отмахиваюсь и, нагло пересекая приемную, направляюсь прямо к кабинету. — Никого не пускай без предупреждения.

— А?.. — Барбара окончательно теряется и, кажется, даже лишается дара речи.

Глава 22

Джейс

Впервые вижу Рикардо Тайлера вживую и могу сказать, что видео и фото не передают и сотой доли силы его личности. Есть такие люди, с бешеной энергетикой: когда они заходят в помещение, сразу становится тесно. Так вот, премьер-министр Лондора как раз из таких.

Высокий, не ниже племянника, подтянутый, моложавый. Ему где-то под пятьдесят, но выглядит он от силы на сорок. Никакого нависающего над ремнем брюк живота, которым обычно обзаводятся люди его профессии — кабинетные работники. Рикардо очень ухожен и сразу видно, что, несмотря на свой пост, не забывает не только о салонах красоты, но и о спорте.

А еще у Тайлера цепкий взгляд карих до черноты глаз. Этот взгляд вонзается в меня, как вилка в кусок мяса на тарелке, и не собирается снимать со своих «зубцов». Губы сжаты в прямую линию, а в глазах прямой и вполне ясный посыл: «Не играй со мной, ты мне не конкурент».

Спокойно смотрю в ответ. О конкуренции, в общем-то, речи и не было. Рикардо Тайлер меня мало заботит.

Морган все еще стоит чуть ли не вплотную ко мне и, кажется, не планирует отстраняться.

— Рикардо, — произносит сухо.

— Морган, — отзывается тот.

Здороваться со мной для него — много чести. Впрочем, и я не стремлюсь жать ему руки и рассыпаться в любезностях.

Миранда тоже замечает, что получила персональное приветствие от визитера.

— Рикардо, познакомься, это Джейсон. Джейс, это Рикардо.

Тайлер презрительно кривится.

— Раньше ты не знакомила меня со своими любовниками, — выдает напрямик. А я-то, наивный, полагал, что большие политики, как в кино, расшаркиваются перед людьми, оперируя завуалированными оскорблениями. Оказывается, по-настоящему большие политики могут позволить себе говорить прямо. И мне это даже импонирует.

— Раньше ты так часто не одаривал меня своим обществом, — огрызается Морган. Но в ее голосе нет злости или раздражения, только издевка. Так разговаривают с родственниками или со старыми друзьями.

— Суровые времена — суровые меры, — кривится Рикардо. Потом снова переводит взгляд на меня. — Юноша, вы нас не оставите?

Едва не давлюсь смешком. Юноша? Он это серьезно?

В общем-то, без проблем. Морган звала меня, чтобы продемонстрировать гостю, что мы проводим вместе много времени. И провели, так сказать, с пользой. Так что можно уходить с чистой совестью. Рикардо же решит, что я позорно сбежал, испугавшись его убийственной харизмы, — словом, все довольны.

Однако Морган считает иначе.

— Рик, брось. Джейс останется.

Хм, ну ладно.

Тайлер презрительно закатывает глаза, но от комментариев воздерживается. И тут он прав: мимика у него превосходная, и слова излишни. А мне, пожалуй, и правда разумнее покинуть кабинет потому, что у них свои темы для разговоров. Выйти за него замуж, Рикардо в любом случае ее прямо в кабинете не заставит, опасности для Миранды он тоже не представляет, а мне слушать их беседы точно не следует — если я решил ничего не передавать агентам РДАКа, то лучше мне и правда ничего не знать.

— Мне лучше уйти, — говорю.

Морган вскидывает на меня глаза. Это не то, чего бы она хотела. Увы, я не комнатная собачка, чтобы сидеть у ее ноги.

— Ладно, — тем не менее не спорит и не задерживает. — Увидимся.

— До встречи, — отзываюсь. Демонстративно касаюсь губами ее щеки и только после этого направляюсь к двери. — И я был рад с вами познакомиться, — обращаюсь на прощание и к Рикардо.

— Безумно рад, — отвечает тот, как сплевывает.

***

— Джейс, ты где был?! — бросается ко мне Лиам. И как только разглядел в толпе?

Зал для Конференций еще не открыт, поэтому коридор перед ним полон народу. Кажется, тут собрались все учащиеся ЛЛА с первого по третий курсы. Вроде бы в Академии учатся всего человек двести, но когда они все собираются в одном месте, создается впечатление, что их тут не меньше тысячи.

Дергаю плечом.

— Отходил.

— Я тебя искал, — Лиам смотрит обиженно. — Звонил. Мы пришли всей группой еще полчаса назад, а тебя нет…

Звонил? Матерюсь сквозь зубы, приподняв рукав формы и, ожидаемо, снова вижу темный экран комма. Батарея заряжена, а аппарат выключен. Если бы это случилось впервые, я бы решил, что мы с Морган задели его или ударили — да мало ли? Но так как самопроизвольное выключение произошло уже во второй раз, похоже, у меня проблемы. Не стоит ждать третьего раза, нужно посетить мастерскую.

— Ты чего такой? — не отстает от меня рыжий однокурсник.

Да что ж я у всех в последнее время вызываю повышенное внимание?

— Комм сдох, — поясняю. — Не знаешь, где приличные мастера? — он вроде тоже неместный, но мало ли.

— Ууу, — сочувственно протягивает Лиам, одновременно почесывая свой затылок. — Сейчас поспрашиваю. Никуда не уходи.

И вид как у оруженосца, которому господин дал важное задание.

Глава 23

Джейс

Как ни странно, Лаки не спешит обвинять меня во всех смертных грехах, бежать вызывать Службу безопасности или хотя бы горообразного и вооруженного Билли Боба, оставшегося во дворе. Тайлер-младший вообще никуда не бежит, сидит, как сидел, на стуле у стола, повернувшись вполоборота, и молчит, позволяя мне выговориться.

— Отличный словарный запас, — комментирует затем, когда мой запал иссякает. — Пожалуй, даже дядюшке Ди есть чему у тебя поучиться.

А мне кажется, что поучиться у меня следует всем и каждому. Например, как попадать в самую адову задницу.

Я зол. Вот сейчас я по-настоящему зол.

Лаки изгибает бровь, все еще не сводя с меня глаз. Приподнимает пинцет с «жучком», который до сих пор держит в руках.

— Дай угадаю. Ты о нем не знал?

Конечно же знал. Он что, не видит надпись «идиот», бегущую у меня по лбу красной строкой? Знать о маячке в своем коммуникаторе и лично вручить его в руки для разборки — это уже не ошибка непрофессионального шпиона. Это, простите, клиника.

— А как ты думаешь? — огрызаюсь.

И что сейчас? Если меня обвинят в причастности к разведке Альфа Крита, мои соотечественники мигом от меня открестятся. И я останусь один на один со своими проблемами. Впрочем, ничего нового.

Лаки хмыкает.

— Думаю, немного удивился.

Не знаю, что у него на уме, может, это такой хитрый план — заговорить мне зубы и вызвать подмогу. Но ведет себя хозяин дома по-прежнему дружелюбно.

Морщусь.

— Да уж, — откликаюсь. — Немного — то самое слово.

И замолкаю. Барабаню пальцами по колену.

Еще капитан Шарпер, мой бывший командир, обвинял меня в прямолинейности. Вот и сейчас врать и изворачиваться мне не хочется до тошноты. Выкручусь сейчас — и что дальше? Одно дело — просто скрыть свою связь с разведкой от Морган, другое — уже по-настоящему на них работать под прикрытием.

Блондин, наконец, кладет «жучок» на стол, откладывает пинцет в сторону и снова поворачивается ко мне.

— Джейс, давай прямо, — говорит. — Ты уже понял, я немного разбираюсь в технике, — ничего себе, немного. — И то, что прибор не любительский, вижу с первого взгляда. Но скоропалительные выводы делать не люблю, поэтому и спрашиваю тебя: каким спецслужбам ты перешел дорогу?

И это веселый парень, с физиономии которого не сходит улыбка? Сейчас Тайлер абсолютно серьезен, настолько, что я ни за что бы не поверил, что он таким бывает, если бы кто-то попытался мне об этом рассказать.

Дергаю плечом.

— Может, вашим и перешел. Твой дядя приревновал — и ву-аля.

Попытка-не пытка.

Ожидаемо, номер не проходит: Лаки качает головой.

— Не лондорская штука. Я знаю, чем пользуются наши СБ и разведка.

А после того, что видел в этой комнате, и после рассказа о самодельных бомбах и взорванном несколько раз втором этаже дома, я действительно верю, что Тайлер знает. Этот парень с техникой на «ты», и не мне пытаться запудрить ему мозги.

Лаки продолжает смотреть на меня в упор, ожидая ответа.

— Я не знаю, чей это жучок и как он работает… — говорю чистую правду.

— Только место положения объекта, — вставляет Тайлер. — Звук не пишет, я проверил.

— … Но полагаю, что это работа РДАКа.

На этой аббревиатуре молодой человек морщится, будто услышал очередное ругательство.

— Это еще что за дрянь? — спрашивает.

Знал бы он, как его слова близки к истине. Дрянь — она дрянь и есть.

— Разведывательный Департамент Альфа Крита.

— Хм, — получаю многозначительно в ответ.

И все. Тишина.

— Я не шпион, — спешу внести ясность.

Лаки снова хмыкает и криво улыбается.

— Учитывая то, что ты не попытался меня пристрелить, когда я достал «жучок», я склонен тебе поверить.

Многообещающе.

Ничего не говорю, сижу сцепив зубы. Опускаю взгляд на свои руки, которые сами собой сжались в кулаки.

Спасибо за подставу, господа РДАКовцы. Как вы все мне дороги.

— Джейс, — окликает меня хозяин комнаты, — рассказывай, — поднимаю на него глаза: тоже так и сидит, не делая попыток подняться и отправиться за подмогой. — Ты же понимаешь, что я не могу сделать вид, что ничего не заметил, починить твой комм, положить «жучок» в подарочный пакет, перевязать шелковой лентой и вручить тебе с поздравлениями?

Подарочный пакет — отличная идея. Тем приятнее мне будет воткнуть этот «презент» в глотку Первому, а в идеале — заодно Второму и Кинли в придачу.

Кривлюсь, признавая:

— Понимаю.

И действительно рассказываю. О первой встрече с агентами, их требованиях, даже о сестре и необходимости «закрутить» роман с Морган.

Глава 24

Морган

Рикардо умеет выматывать. Целый день с сотней студентов не утомляет так, как Рикардо Тайлер за час общения с ним. По-своему я его даже люблю, но чем больше расстояние между нами, тем эта любовь крепче.

Ума не приложу, как Луиза его выносит столько лет. И как она смогла стерпеть — и мало того: одобрить! — то, что он сделал предложение другой женщине?

К черту Рикардо.

Когда приземляюсь во дворе дома, голова просто трещит. Столько сегодня всего было сделано и обговорено. Студенты восприняли новость о предстоящем «круизе» с энтузиазмом, а я, честно говоря, в панике. Понятия не имею, как умудриться все организовать в столь ограниченные сроки. А именно на мои плечи Тайлер и взвалил реализацию своей «великолепной» идеи. Будь он не ладен.

А еще Джейсон.

Честное слово, утром я была всерьез настроена никогда больше не приближаться к нему, кроме как на людях, чтобы избежать навязанного брака. А потом — р-раз! — и снова: он касается меня и… И пусть весь мир подождет.

А что наговорила? Какие ровесницы, какие будущие дети? Ясное дело, Джейс меня младше, и наша с ним связь — изначально неправильная. Но при чем тут будущее? Как такое вообще могло сорваться с моего языка?

Но и он тоже хорош: спокойный, спокойный, а рявкнул на меня не от большого спокойствия. Вот и получил. Что-что, а о пощечине не жалею ни капли. А о том, что было после нее… Хм, нет, и об этом тоже не жалею.

Только теперь обращаю внимание на другой припаркованный перед домом флайер — черный. Двигатель выключен. Интересно: Билли Боб обычно прилетает, забирает Лаки или высаживает его и надолго не задерживается.

Глушу мотор своего аппарата и вылезаю наружу. Ежусь от ветра и стягиваю пальцами ворот формы у горла. Какого черта я опять забыла с утра надеть куртку?

Преодолеваю расстояние, разделяющее флайеры, в три широких шага и стучу по блестящему черному боку. Дверца тут же открывается.

— Капитан Морган, — кивает мне Билли Боб и тянется к ремню безопасности, чтобы отстегнуться и встать — поприветствовать меня по всем правилам. Есть у телохранителя Лаки такой пунктик: всегда действует по инструкции.

— Здравствуй, — говорю быстро. — Сиди, я на минутку.

— Да, мэм, — кивает серьезно, будто получил крайне важный приказ от старшего по званию.

Вздыхаю: ну что с ним делать? Просто удивительно, как они с Лаки так долго взаимодействуют и до сих пор не поубивали друг друга.

— Мой сын уезжает или приехал? — спрашиваю.

— Приехал, — докладывает Билли Боб. — С другом. Велел ждать.

Так уж и «велел»? Если я еще люблю покомандовать, то Лаки с наемными работниками — образец вежливости. Так что «попросил» — и никак иначе.

— Понятно, — киваю. — Спасибо за информацию. Ну, жди, раз договорились.

— Да, мэм.

Как робот, честное слово.

Усмехаюсь собственным мыслям и захлопываю дверцу. Интересно, он там хотя бы что-то читает или смотрит, чтобы скоротать время, пока ждет? Или просто сидит, как и положено по инструкции: не отвлекаться, быть готовым в любой момент прийти на помощь подопечному?

Поднимаюсь по ступенькам крыльца, открываю дверь.

Очень надеюсь, что Лаки и его гость чем-то заняты на втором этаже, и я смогу без препятствий совершить набег на запасы продовольствия в холодильнике. Есть хочется зверски, а вот улыбаться и вести светские беседы — нет. На сегодня я уже наговорилась вдоволь.

Но мой день идет не так, как я бы хотела, с самого утра: голоса доносятся именно с кухни.

Слышу смех Гая, значит, он тоже уже дома — все в сборе. А потом различаю еще один знакомый голос, спотыкаюсь на ровном месте и чуть не растягиваюсь посреди холла.

И как это понимать?

В моей голове роятся тысячи мыслей: зачем это ему, как он пробрался в наш дом, кому из мальчишек запудрил мозги, чего добивается, хочет втереться в доверие еще больше?.. Словом, секунда — и у меня готова тысяча обвинений.

Мне хорошо с Джейсоном. Правильно это или нет, мне хорошо с ним. Он мне нравится. Больше чем просто нравится. Или даже больше чем нравится. Но это только между мной и ним. Может, между мной, ним и Рикардо, но точно не между нами с ним и мальчиками. Наш дом, конечно, не крепость, но что-то очень близкое к этому понятию. И вхожи сюда только по-настоящему близкие люди, проверенные временем. Когда Билли Боб сказал, что Лаки приехал с другом, я подумала о Лэсли, с которым мой сын дружит с детства, или еще о ком-то хорошо знакомом. Но точно не о Джейсоне Ригане. Ригане, которого в последнее время и так подозрительно много в моей жизни.

Со всеми этими мыслями залетаю в кухню с воинственным видом и холодной решимостью немедленно выставить наглеца из нашего дома. И замираю — передо мной предстает идеалистическая картина: все трое сидят за столом. Гай весело болтает, потягивая свой обожаемый апельсиновый сок. Лаки — сбоку. Гость — напротив, в руке — чашка с кофе. Посреди стола — коробка с недавно открытой пиццей. По кухне плывет аромат расплавленного сыра.

Все трое, как по команде, поднимают головы, Гай оборачивается.

Глава 25

Джейс

— Привет, проходи, — шире распахиваю дверь, пропуская Лаки внутрь.

Сегодня через его плечо перекинута сумка вдвое больше обычной. Он переступает порог, не произнося ни слова, взмахивает рукой в знак приветствия, а потом подносит палец к губам, веля мне заткнуться.

Понятливо киваю.

Тайлер на несколько секунд замирает у входной двери, копаясь в своем коммуникаторе. Потом, наконец, что-то настраивает и сворачивает экран над запястьем; поднимает голову, деловито осматриваясь.

— Миленько, — выносит вердикт по итогу осмотра.

Закатываю глаза. Поначалу и мне тут нравилось, теперь же воспринимаю общежитие, ЛЛА и все, что с ними связано, как тюрьму. Я в ловушке, и такое чувство, что удавка на моей шее только затягивается.

Тайлер замечает выражение моего лица.

— Не дрейфь, прорвемся, — говорит ободряюще.

— Что это было? — интересуюсь. — Блокатор прослушки?

— Ага, — Лаки захлопывает за собой дверь ногой, после чего стягивает через голову длинный ремень сумки и бросает ту прямо на пол. — Готовься, это займет некоторое время, — предупреждает, и сам плюхается рядом с сумкой, расстегивает молнию и начинает копаться в содержимом.

Лишь приподнимаю брови, наблюдая эти маневры. Племянник миллионера сидит на полу в студенческом общежитии — чем не статья для первой полосы?

Тем временем на свет извлекаются какие-то коробочки с проводками, одна — с выдвижной антенной. На некоторых приборах — встроенные экраны, над другими от прикосновения пальцев хозяина разворачиваются голографические.

— Комм свой выруби, — командует мне Тайлер, не поднимая головы и не отрывая глаз от показаний своей чудо-техники. — А то будут помехи.

— Как скажешь, — отзываюсь и выключаю коммуникатор. Некоторое время топчусь неподалеку, потом мне это надоедает, и я устраиваюсь на стуле в метре от гостя. — Ты как вообще прошел? — спрашиваю.

Когда я заселялся, меня подробно ознакомили с правилами, которые следует соблюдать в общежитии. Главное из них: запрещено приводить гостей. Как объяснил парень, несущий вахту на входе, в общежитие ЛЛА никогда и ни за какую плату не войдет человек, не живущий здесь, мол, не зря охрана ест свой хлеб, и мимо них и муха не пролетит.

Тайлер явно крупнее мухи, а значит, кто-то сильно преувеличил свои полномочия.

Лаки пожимает плечом.

— Поздоровался и зашел.

— То есть сюда все-таки может войти кто угодно? — цепляюсь.

Я все еще надеюсь как-то вычислить работающего на РДАКовцев человека, подбрасывающего мне сперва записки, затем «жучки».

Гость, наконец, отрывает взгляд от приборов. Впрочем, как оказывается, только затем, чтобы снисходительно посмотреть в мою сторону.

— На Лондоре я не кто угодно, — замечает спокойно. — В ЛЛА — тем более.

Ни гордости от этого заявления, ни бахвальства. Не похоже в принципе, что ему нравится такое положение дел.

— Предпочел бы быть невидимкой? — уточняю.

— Ну здравствуйте! — смеется. — Я хочу славы за свои заслуги, а не за фамилию, — изображает трагический вздох. — Но до этого мне еще далеко. Так что не отвлекай меня, будь добр.

Но меня так и тянет поострить.

— Надеешься получить славу как борец с произволом РДАКа?

Корчит мне гримасу.

— Пока только как человек, нашедший в твоей комнате больше всех «жучков». О! Нашел! — легко вскакивает на ноги и шагает вперед, глядя на экран прибора в своих руках. — Прямо и налево смотри, — командует.

Хмыкаю и тоже встаю. Прямо и налево находится книжная полка. Тщательно исследую ее со всех сторон и таки нахожу искомое на дне средней полки.

— Бинго! — провозглашаю.

— Один есть, — Тайлер расплывается в победной улыбке.

А вот мою радость азарт в его глазах несколько притупляет.

Бросаю найденный «жучок» на стол и мрачно интересуюсь:

— Думаешь, он тут не один?

— Зуб даю, — отзывается Лаки, продолжая исследовать комнату, глядя не под ноги, а только на свой прибор.

— Не убейся! — подскакиваю и еле успеваю раскрыть перед ним дверь ванной комнаты прежде, чем он влепляется в нее лбом.

— Ага, спасибо, — бормочет рассеянно. — Внизу и справа ищи.

Внизу и справа — унитаз. Что, простите, они собирались тут подслушивать?

Но Тайлер снова прав: «жучок» ждет своего часа между самим унитазом и стеной. А молодой любитель техники уже вслепую идет в обратную сторону.

— Что? Еще, что ли, есть?! — кричу ему вслед.

— Ага! — откликается весело. — Их тут целое гнездо!

***

Спустя час на полу сидим уже оба, а перед нами лежат девять свеженайденных устройств размером в полногтя на мизинце. Девять!

Глава 26

Морган

Лучи заходящего солнца проходят сквозь лобовое стекло и слепят глаза через закрытые веки. Но мне так лениво, что не хочется даже отвернуться от яркого света.

Лежу у Ригана на груди — совершенно голая на обнаженной мужской груди. Мы снова сделали ЭТО, несмотря на то, что в прошлый раз я опять зарекалась сама себе, что больше не стану к нему приближаться ближе чем на метр.

И опять во флайере…

Какая-то рациональная часть моего мозга (все еще способная анализировать информацию, и до сих пор каким-то чудом не превратившаяся в желе от близости этого мужчины), понимает, что взрослым людям не пристало «проводить время» в транспортном средстве: если нет возможности пойти к кому-то домой, всегда остается вариант с гостиницами, мотелями, съемными квартирами, наконец. Однако все эти возможные места для встреч должны быть продуманы и приготовлены заранее. А я — клянусь самой себе! — ничего не планировала.

Просто наступил первый полноценный выходной день после начала учебного года с его экзаменами, нервами и суетой. И я с чистой совестью планировала первую треть выходного отмокать в ванне с пеной, вторую — разлагаться в кровати, третью — на этот раз по-честному добраться до кухни и приготовить пусть не завтрак или обед, но уж точно ужин.

Но все мои планы были посланы к черту, стоило утром прийти сообщению от Джейсона с предложением провести день с пользой и полетать. Не знаю, вкладывал ли он в свое приглашение какой-то потаенный смысл и правда ли хотел всего лишь позаниматься пилотированием. Но в который раз вышло… как вышло.

Мы на самом деле провели в небе целых три часа, садясь только затем, чтобы поменяться местами в пилотском кресле. Джейсон — талант, без шуток. Не считая Лаки, не могу вспомнить ни одного студента, способного с первого раза повторить то, что я показываю. А он — почти с легкостью.

В итоге я сама предложила сделать перерыв и приземлиться. А Риган выбрал место — ту самую уединенную поляну среди леса, где мы были в прошлый раз. Уже много лет люблю это место: здесь спокойно, уютно, тут хорошо побыть в тишине, подышать воздухом, послушать пение птиц, шум листвы и подумать.

Боюсь, эта поляна больше никогда не будет ассоциироваться у меня с уединением.

Рациональная моя часть опять подает голос, напоминая, что следовало пресечь все на корню в тот самый момент, когда Риган решил меня поцеловать, стоило флайеру опуститься на ковер из разноцветной листвы. Пресечь, остановить, еще раз доходчиво объяснить, что наша сделка включала в себя лишь показные выступления на людях.

Стоило.

Я этого не сделала.

И теперь просто валяюсь поперек кресел, затылком и плечами на его груди, и щурюсь от яркого солнца, как довольная кошка.

К черту рациональную часть.

Знаю, она еще поднимет голову и напомнит о себе. Но не сегодня. Не хочу думать, не хочу ничего предпринимать. Мне хочется быть слабой ведомой женщиной, решение за которую принимает мужчина. Никогда прежде не замечала за собой таких желаний (равноправие полов — наше все), и вот: докатилась на старости лет. Должно быть, всему виной усталость — что же еще?

— Морган, — заговаривает Риган. И его голос после долгого молчания звучит несколько хрипло.

Мне очень нравится, что он зовет меня именно так — так, как просила. Я это ценю.

Все мужчины, с которыми у меня были связи за эти годы, почему-то считали, что, если между нами что-то было, теперь они мне не чужие (или даже имеют на меня какие-то права) и могут обращаться ко мне по имени или вообще так, как им вздумается. Впрочем, ласковые клички — для меня отдельная тема. Запретная тема, если быть точной: патологически не выношу фальшиво сладкие словечки, должные означать… Что? Любовь? Помилуй боже. Привязанность? Три раза «Ха!». Нежность? Ну так будь нежным, чего трепаться?

Но почему-то, если мои любовники быстро и с первого раза понимали, что ко мне не стоит обращаться: «киска», «красавица», «милая», — то с именем были проблемы у всех.

Да, это мои личные заморочки. Но разве так уж сложно запомнить, что «Миранда» я только для очень узкого круга людей? Мне так комфортно, это мой личный дополнительный слой защиты от враждебного окружающего мира, как говорил один из моих психотерапевтов.

— М-м-м? — сама не пойму, мычу или мурлычу в ответ, не поднимая век. Протягиваю руку, наощупь нахожу свой свитер (да, кстати, кроме формы у меня оказалась всего лишь одна рубашка на пуговицах и этот бледно-синий свитер тонкой вязки) и набрасываю его на себя — вечереет, и становится прохладно.

— Я должен тебе кое-что сказать.

Так и таким тоном не говорят о чем-то приятном. Так признаются в каких-то грехах и сообщают неприятные новости. Не хочу. Ничего сейчас не хочу, только покоя.

— Не надо, — прошу.

— Морган…

— Просто не надо, — повторяю тверже.

— Ладно, — соглашается Джейсон после целой полминуты молчания и крепче прижимает меня к себе.

Блаженно улыбаюсь и устраиваюсь поудобнее.

Скоро стемнеет, и пора будет возвращаться в реальность и домой. В конце концов, до приготовления ужина я все-таки сегодня доберусь — обещала так обещала. Но не могу заставить себя вынырнуть из неги прямо сейчас. Мне нужны эти несколько минут тишины, жизненно необходимы.