Крым, 1920

Глава X. Тыл во время Юшуньского боя и ликвидация отряда Орлова

К Юшуньскому бою уже были сменены неподходящие начальники до начальника гарнизона Симферополя и коменданта Севастопольской крепости включительно. Вылавливание банд было организовано, и они ликвидированы. Санитарная часть благодаря назначенному мною доктору Лукашевичу, человеку очень знающему и энергичному, стала на должную высоту. Пришлось прибегать к таким мерам, как реквизиция кроватей и ванн у населения для больных.

Обстановка на других фронтах складывалась безнадежной: на Кавказе бежали, Одесса эвакуировалась в кошмарной обстановке распада, доверие к старому командному составу терялось окончательно.

Готовясь к Юшуньскому бою, я уже мог принять все меры к эвакуации, суда для которой были наготове{21}. Ставка каждую минуту ждала падения Крыма. [60]

На всякий случай я приказал начальнику гарнизона Симферополя полковнику Гильбиху заготовить припасы, главным образом боевые, чтобы иметь возможность перебросить их в район Карасу-Базара. При неудачном бое я предполагал отходить на Керчь и отправить только несколько поездов на Севастополь. Эвакуировавшиеся войска должны были занять Акмонайскую позицию, которую я оборонял, приняв в апреле 1919 г. 5-ю [пехотную] дивизию, и после двух боев (27–30 апреля) спокойно удержал до июньского наступления. Сам же я с назначенными для того мною людьми (около 700 человек) хотел засесть в горах Карасу-Базара с тем, чтобы висеть на флангах и тыле обоих направлений (Керчи и Севастополя) и тем дать возможность спокойно произвести эвакуацию, после чего броситься на Перекоп и появиться на Украине, откуда люди отряда смогут спастись. Сам же я, конечно, должен был бы ликвидировать себя, согласно данному слову, что я из Крыма, пока командую, не уйду. Но для этого отряду нужен был запас боевых припасов и легко перевозимых консервов — позаботиться об этом и было поручено Гильбиху.

Заготовка шла быстро. Орлов, узнав о собранных для неизвестной цели в Симферополе припасах, получив мой приказ сдать отряд, двинулся на Симферополь.

Прямо объявить о своих намерениях он не решился. Людям своим он заявил, что генерал Слащов приказал двигаться на Симферополь, где начались беспорядки. Он был настолько военно безграмотен, что такой же приказ дал стоявшим около него танкам, но там сейчас же усомнились в том, чтобы я мог дать приказ танкам идти походным порядком на Симферополь, и донесли мне.

За Орловым была организована погоня сводным полком 9-й кав. дивизии (400 шашек) с 8 конными орудиями и 100 шашками конвоя, с моим поездом и 2 бронепоездами, взятыми из Таганаша. Летчики следили за движением Орлова. На фронте уже была победа.

12 марта Чаплинка уже была занята разъездами Морозова. В тылу об этом знали. [61]

Орлов, конечно, со своим отрядом в 500 штыков не мог рассчитывать на успех, тем более что своих же людей он должен был обманывать заявлениями, что делает все по моему приказу.

В районе Сарабуза отряд Орлова был настигнут 9-м конным полком, а от Сарабуза подошел конвой. Людям Орлова стал ясен обман. Сомнений не могло быть: с одной стороны, за ними гонятся с фронта, с другой — они не могли не узнать моего георгиевского флага. Орловцы не стали стрелять. Тогда офицеры Орлова застрелили 8 человек и бросились сами к пулеметам, но были схвачены своими же людьми. Орлов, находившийся сзади вместе с Дубининым, вскочил на лошадь и скрылся в сумерках. Орловские офицеры во главе с князем Бебутовым в числе 16 человек были приведены ко мне. Военно-полевой суд приговорил их к смертной казни, приговор был той же ночью мною утвержден. Ни в конвое, ни в 9-м полку потерь не было. Солдаты отряда Орлова поступили на пополнение фронтовых частей. Орлов еще пробовал выпускать прокламации в горах, но ему больше не верили. Он политически умер. Вскоре был казнен и Дубинин — орловщина была уничтожена, но расцветала врангелевщина. [62]