Крым 41-42. Загадки и мифы. 3

Для высадки в Феодосии Черноморским флотом была создана так называемая корабельная группа "А". Из боевых кораблей в ее состав вошли крейсера "Красный Кавказ", "Красный Крым", и три старых эсминца, дореволюционной постройки: "Незаможник", "Шаумян" и "Железняков". Под прикрытием этих боевых кораблей высадку десанта должны были произвести два отряда транспортов. В первом отряде было семь транспортов, во втором восемь. Посадка войск первого эшелона 44-й армии на корабли Черноморского флота в Новороссийске была произведена днем 28 декабря. На боевые корабли отряда "А" были погружены три полка из состава 9-й горнострелковой и 157-й стрелковой дивизий (5419 человек, 15 орудий, 6 минометов, 30 автомашин и 100 тонн боеприпасов). Полки грузились "вразнобой" из-за неразберихи, царившей во время погрузки. Многие командиры подразделений путали корабли, четкого плана не было. Чуть более организованно загрузили транспортные суда.

1-й отряд транспортов перевозил 236-ю моторизованную стрелковую дивизию (11 270 человек, 572 лошади, 51 орудие калибром от 45-мм до 122-мм, 199 автомашин, 20 танков Т-26, 18 тракторов и 313 тонн боеприпасов). Второй отряд транспортов перевозил 63-ю горнострелковую дивизия (без одного стрелкового полка и без артполка).

Как и в Керченском десанте, первыми должны были высадиться на берег моряки, за ними высаживались наиболее боеспособные пехотные части, за ними, уже на причалы, выгружалась техника.

236-я дивизия была наиболее подготовленным подразделением, имевшим опыт боевых действий в Иране, 157-я дивизия, несмотря на потери под Ишунью, была крепким подразделением. 74-я морская стрелковая бригада, несмотря на то, что она была сформирована недавно, так же отличалась высокой подготовкой. Их и предполагалось высадить первыми.

Десантная операция в Феодосии во многих источниках описана довольно подробно. Это была действительно славная страница в военной истории. Остановлюсь только на тех моментах, которые, на мой взгляд, недостаточно освещены в литературе.

На самом деле, вопреки ожиданиям (и вопреки тому, что пишут в советской литературе), береговая оборона Феодосии была неплохо подготовлена. Здесь был создан узел противодесантной обороны. В районе мыса Ильи действовала немецкая береговая батарея. В районе маяка была установлена 37мм батарея, порт прикрывали три береговых батареи, артиллерийский и зенитный дивизионы. На руку советским войскам сыграл только фактор внезапности и то, что немцы не ожидали столь масштабного десанта.

В 3.00 часа ночи 29 декабря отряд боевых кораблей подошел к Феодосии. Ориентировку ночью для входа в порт давали огни подводных лодок Щ-201 и М-51, заранее выдвинутых к порту. Корабли отряда перестроили в кильватерную колонну для входа в порт. В 3.50 по приказу флагмана отряд начал 15-минутную артподготовку. В 04 ч 03 мин они прекратили стрельбу, и со сторожевого катера СКД 0131 была высажена на мол первая группа, за ним последовал СКА 013. После короткого боя десантники завладели маяком, захватив при этом две 37мм пушки, стоявшие на молу. Вход больших кораблей в порт обеспечивал буксир "Кабардинец". В 04 ч 40 мин в Феодосийский порт вошел "Шаумян", за которым вскоре последовали "Незаможник" и "Железняков". Первый высадил 330, второй - 289 и третий - 287 человек. В 5ч. 10 минут в порт вошел крейсер "Красный Крым", вставший на якорь в 360 м от причала. Шлюпки и катера начали перевозить десантников на берег, одновременно крейсер начал обстрел города и порта. Совершенно непонятно для чего нужна была 18-минутная артподготовка в условиях скрытного перехода кораблей к участку высадки. Огневое противодействие врага с началом высадки свидетельствовало о том, что артиллерийская подготовка не дала существенных результатов. Сказалось, видимо, то, что корректировочные посты в это время еще не были высажены, а условия видимости не благоприятствовали наблюдению.

450-500 выпущенных по площади снарядов не могли подавить скрытые, неразведанные цели. Высадка передового отряда десанта проходила под сильным огнем противника. Кораблям пришлось вести рассредоточенный огонь всеми калибрами по многочисленным вражеским огневым точкам. В 5 ч. 30 минут противник открыл ответный огонь пятью батареями. Тогда командир крейсера "Красный Кавказ" капитан 2 ранга Гущин решил высадить десант прямо на причал. Вражеский огонь усиливался, из района, южнее Керчи подтянулись три моторизованные батареи, с рассветом начала действовать немецкая авиация. Еще чуть позже подошел бронепоезд. Когда крейсер отошел от стенки, он получил прямое попадание 76мм снаряда в одну из башен. Интересно и то, что снаряд, попавший в башню крейсера, имел калибр 76,2мм. Это калибр нестандартный для немецкой зенитной и полевой артиллерии.

Снаряд был, скорее всего, выпущен из советского орудия 34К, прототипом которого и послужила немецкая экспериментальная зенитка этой фирмы. Именно такими орудиями был вооружен немецкий бронепоезд. Но откуда в Крыму у немецких войск появился бронепоезд?

На самом деле их было даже два. И оба они использовали советскую трофейную технику. Один представлял собой импровизированный "поезд охраны железнодорожных путей" и был "оснащен" двумя танками Т-34, установленными на железнодорожных платформах, двумя 88мм зенитными орудиями немецкого производства и двумя зенитными автоматами. Второй бронепоезд, скорее всего, использовал бронеплощадки разбитого советского бронепоезда "Орджоникидзевец", по имеющейся информации, именно он участвовал в бою под Феодосией, ведя огонь со станции Сары-Голь. О бое с бронепоездом упоминает и командир крейсера "Красный Кавказ".

К обеду удалось высадить около пяти тысяч человек. Несмотря на то, что численный перевес был на стороне советских войск, бой в городе продолжался весь день, и всю следующую ночь. Численность оборонявших город немецких войск, действительно, поначалу, была небольшой: один саперный батальон, противотанковый дивизион и три береговых батареи, расположенные на высотах над портом. В тяжелых уличных боях советские войска понесли ощутимые потери. Как пишут советские историки: "Корабли отошли на рейд, чтобы оказать артиллерийскую поддержку войскам десанта. Корабли вели огонь, маневрируя в заранее определенном для этого районе. Корректировка проводилась на берегу артиллерийскими наблюдателями." По воспоминаниям ветеранов -десантников, в уличных боях, корабли не могли оказывать эффективную поддержку пехоте. Командование ЧФ не учло сложности поединка кораблей с подвижными и береговыми батареями противника. Тезис командующего флотом о компенсации нехватки тяжелой артиллерии, огнем корабельных пушек, оказался просчетом. Сложнее всего было бороться с немецкой авиацией. Только в 08 ч 30 мин появились пять советских самолетов типа ЛАГГ-3 из состава флотской авиации. Советские самолеты появлялись изредка, небольшими группами на 10-15 минут. Самолетам, базировавшимся на аэродромы Кавказа, на большее время не хватало топлива. О том, чтобы оборудовать аэродромы подскока никто не подумал.

В полночь крейсера вынуждены были покинуть рейд, оставаться дальше в районе высадки было рискованно. В это время шел бой в городе. Крейсера были атакованы с воздуха 14 раз, но все атаки были отбиты. Советские войска имели небольшое количество тяжелой техники. Орудия перевозились на баркасах по одному и выгружались без кранов. Прибытие второй волны десанта задерживалось. Обычно пишут только о Феодосийском десанте. Но...

Было еще три десанта, о которых стараются не упоминать. Обычно не пишут и о том, что планировался масштабный воздушный десант, который так и не был высажен, как пишут, "из-за нехватки самолетов". На самом деле это не совсем так, самолеты были, даже в избытке. Не был доставлен бензин для их заправки. Смогли высадить лишь один батальон на Арабатской стрелке, в районе старой крепости. Но смысла в этом десанте не было никакого, немецкие войска и не собирались оборонять Арабат.

Еще один десант был высажен в районе станции Сары-голь (ныне Айвазовская). Рота 251-го горнострелкового полка (9-й ГСД) была высажена тральщиком Т-412 в районе современного нефтехранилища. Отряд предпринял атаку на станцию, но был выбит немецкими войсками при поддержке бронепоезда. Не имея тяжелого вооружения, заняв оборону на открытом участке, рота была почти полностью уничтожена огнем бронепоезда и подошедших немецких войск. Высадив десантников, экипаж Т-412 ночью 30 декабря спас людей с полузатонувшего баркаса крейсера "Красный Кавказ". Командир и комиссар БТЩ, не имея связи с командованием десанта, и учитывая подходящий к концу артбоезапас, приняли решение вернуться в Новороссийск. По возвращению БТЩ в порт командир Т-412 Г. Бартош и комиссар Н.Кононов были обвинены в трусости и приговорены трибуналом к расстрелу. Впоследствии, приговор был отменен, но оба офицера были направлены в штрафной батальон.

Был и еще один десант, судьба которого не менее трагична. В качестве отвлекающего маневра, в районе Коктебеля были высажены 29 добровольцев-десантников. Высадка велась с подводной лодки "Д-5". Один из десантников погиб сразу, сорвавшись за борт. В результате боя с частями самообороны в районе Коктебеля большая часть десантников погибла. В живых осталось всего три человека. Какой смысл был высаживать взвод бойцов с подводной лодки? Откровенно говоря, сложно ответить...

Несмотря на то, что Феодосийский десант был высажен с опозданием, несмотря на просчеты, ошибки и высокие потери, главная цель десанта была достигнута. Если до 29-го декабря 1941 года группе немецких войск, под командованием генерала Шпонека удавалось сдерживать советские войска, то 30-го декабря ситуация резко изменилась. Хваленая немецкая армия побежала. Обычно принято писать, что первыми побежали румыны, но сейчас сложно сказать, кто побежал первым, немцы от них не отставали.

Многие авторы пишут, что " ... бросив тяжелое вооружение, генералу Шпонеку удалось сохранить большую часть личного состава...". Неправда, немецкие и румынские части просто бежали, бросив технику, грузовики, бронетранспортеры и даже танки. Румынские моторизованные части бросили большую часть своей техники, даже не попытавшись воспользоваться ей. Это была обычная паника. Действительно, советский десант в Феодосии поставил 42-й немецкий корпус в сложное положение. Немецкая 46-я дивизия и румынская 8-я кавбригада, отступили с Керченского полуострова. Этот, в общем-то, правильный шаг, сыграл трагическую роль в судьбе генерала Шпонека. Он оставил позиции без приказа, а значит... все правильно, все в соответствии с немецкими уставами и законами, он был арестован и приговорен к расстрелу. В руки советских войск попали восемь исправных танков, четыре неисправных, шестьдесят семь орудий, триста девяносто исправных транспортеров и броневиков, множество другой техники. Можно считать, что на этом десантная выброска войск закончилась.

Кстати, о танках... Немцы, народ хозяйственный. 42-й корпус "пригрел" у себя технику, брошенную на Арабатской стрелке "Лейбштандартом" при неудачном наступлении на Генгорку еще в сентябре 1941г., добавив к ним взвод советских трофейных танков (его состав и источники уточнить, пока не удалось). Впоследствии, советские ремонтники использовали трофейных "чехов" в качестве танковых тягачей, а затем эта же техника вернулась к немцам, после крушения Крымского фронта, и была использована под Севастополем, но все это произошло намного позже, а пока...

Пока советские войска пытались наступать.

Глава 5 Пятое января 1942г. Наступление, которое не состоялось.

Итак, десант высажен, по-хорошему, нужно решительно наступать на Север Крыма, но... сил не хватает. После завершения высадки началась вторая фаза операции по освобождению Крыма. Вернее ... она должна была начаться. Э.фон Манштейн в своих мемуарах признавал: "Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46ПД от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка, безнадежная не только для этого вновь возникшего участка Восточного фронта 11 армии. ... Но противник не сумел использовать благоприятный момент. Либо командование противника не поняло своих преимуществ в этой обстановке, либо оно не решилось немедленно их использовать".

Подытожим смысл цитаты. В общем, так: "румыны побежали, и если бы..." Вранье. Объективно говоря, побежали не румыны, а немцы, 46-я пехотная дивизия. 8-я румынская кавбригада спешила на помощь немцам, но, поскольку те бежали, то и румынам так же пришлось совершить "ускоренный драп-марш" с Керченского полуострова.

Спасли немцев два обстоятельства. Задержка с переброской второй волны Феодосийского десанта и, как это ни странно звучит, ... героизм румынских войск. Но обо всем по порядку.

Советские войска, безусловно, не собирались отсиживаться на захваченной территории. На самом деле, советское командование собиралось активно наступать и 1-го января планы строились еще самые радужные. Но собиралось оно, совершенно не учитывая подвижности противника и собственные возможности. Русским свойственно переоценивать свои силы.

Советские планы строились исходя из предпосылок, что противник будет стоять на месте. План наступательной операции по освобождению Крыма был доложен в Ставку ВГК командующим Кавказским фронтом Д.Т.Козловым 1 января 1942 г. Это был амбициозный замысел с использованием новейших средств ведения войны.

К чести генерала Козлова, он учел опыт немецких войск, и предлагал создать импровизированную мехгруппу, такую же, как немцы создали в Крыму в октябре 1941 года. Планировалось "...мехгруппой в составе двух танковых бригад, одного танкового полка, одного мотострелкового полка, одной кавдивизии, усиленной артиллерией главного командования -- ударом в направлении Владиславовка, Перекоп изолировать крымскую группировку противника от Северной Таврии, прочно занять Перекоп, Чонгар, поворотом на юг основных сил добиться полного окружения и уничтожения группировки противника..."

Высаженные в Крыму 51-ю и 44-ю армии должны были отсечь Севастопольскую группировку немецких войск от Перекопа.

51-я армия должна была "в составе четырех стрелковых дивизий, двух стрелковых бригад, усиленная двумя артполками артиллерии главного командования, двумя инжбатами, одним понтонным батальоном", должна была наступать следом за мехгруппой, и занять оборону на Перекопе и не допустить "подхода свежих сил [противника] в Крым".

44-я армия должна была "...в составе трех СД (стрелковых дивизий), усиленной одним артполком АРГК, одним инжбатальоном, ударом в направлении Владиславовка, Симферополь не допустить отхода крымской группировки противника на север от Севастополя".

Одновременно предполагалось заставить распылить силы противника по периметру Крымского полуострова высадкой морских десантов в Алушту, Евпаторию и Геническ. Директивой Ставки ВГК N170005 от 2 января 1942 г. план был утвержден. Приведу текст директивы полностью.

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК N 170005. КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА О ПЛАНЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ КРЫМА

Копия: народному комиссару Военно-Морского флота. 2 января 1942 г. 22 ч 35 мин. Ставка Верховного Главнокомандования:

1. Утверждает представленный вами план освобождения Крыма действиями главных сил на направлении Джанкой, Перекоп, Чонгар, наступлением одной армии на Симферополь и высадкой морских десантов в районах Алушты, Ялты, Перекопа и прежде всего в районе Евпатории.

2. Одновременно Ставка требует всемерно ускорить сроки окончания сосредоточения войск и начала перехода в общее наступление, для чего предлагает использовать все возможные средства для переброски войск в Крым как по линии Черноморского военного, так и гражданского флотов.

3. Для развития и завершения операции дополнительно разрешается перебросить в Крым управление 47-й армии, 77-ю и 138-ю горнострелковые дивизии и 56-ю танковую бригаду, в связи с чем передислоцировать 223 сд из Сумгаита в район Махачкалы и 151 сд из Уджара в район Кировокан, Амамлы.

4. Обязать т. Октябрьского силами Севастопольского оборонительного района не допустить противнику свободного маневра из-под Севастополя.

5. Принять все меры к быстрому перебазированию на Керченский полуостров, а в дальнейшем и в Крым, фронтовой, и прежде всего истребительной, авиации.

6. В случае установления отхода противника из Крыма немедленно перейти в общее наступление всеми имеющимися в Крыму силами и средствами, независимо от окончания сосредоточения, с целью выхода на Перекоп и Чонгар -- отрезать пути отхода противнику.

7. Ваше решение о начале операции донести не позднее 4 января.

8. Получение подтвердить.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. СТАЛИН

План смелый, красивый, но... "гладко было на бумаге". Могли ли советские войска начать наступление сразу после высадки? Можно уверенно сказать, что нет. Да, части высадили (пусть, с потерями), да кое-какую технику перебросили, но...

Высаженные части не имели ни тылов, ни топлива, ни боезапаса. Нужно было срочно перебрасывать все вышеперечисленное и в Керчь и в Феодосию. Но возникает вопрос: зачем перебрасывать войска в Феодосию? Ведь в период с 29 по 31 декабря были перевезены и высажены в районе Феодосии 23 тыс. человек, 1550 лошадей, 34 танка, 109 орудий, 24 миномета, 334 автомашины и трактора, 734 тонны боеприпасов и 250 тонн других грузов.

Да, все правильно, но к 1 января в строю в 44-й армии находилось всего 12716 человек, т.е всего половина. Вывезено 3,5 тыс. раненых, еще 5,5 тыс. находились в Феодосии. Высадка в самой Феодосии оказалась одновременно и смелым решением и ... крупным просчетом. Уличные бои обескровили 236-ю и 157-ю дивизии, а 63-я горнострелковая дивизия прибыла не полностью. Бои за высоты вокруг Феодосии стоили советским войскам еще 3 тыс. бойцов. 44-я армия выдыхалась. В Феодосии уже не хватало ни войск, ни оружия, ни боезапаса. Более того, части несли серьезные потери по такой банальной причине, как ... отсутствие теплого обмундирования. Как это ни парадоксально звучит, но только 7-го января была дана директива Ставки на выдачу теплого обмундирования частям 51-й и 44-й армий. Почему-то никто из отцов-командиров не додумался сделать это раньше. Бойцы десанта, многие из которых промокли с ног до головы, были вынуждены использовать захваченное немецкое обмундирование, чтобы спастись от обморожений. Из воспоминаний Одного из участников десанта Алтунина: "Неожиданно появляется старшина Санькин и выкладывает передо мной стопку нового шерстяного нижнего белья.

-- Что за барахло? -- спрашиваю строго. Санькин, потрогав черную щеточку усов, невозмутимо объясняет:

-- Это мы у фрицев на складе обнаружили. Смените белье, товарищ командир, на вас сухой нитки нет. Хватаю комплект белья и скрываюсь в ближайшем подъезде. С наслаждением натягиваю на себя сухое шерстяное белье, а вошедший следом Санькин протягивает второй комплект:

-- Наденьте еще: верхнее станет влажным, сбросите, да и теплее будет.

Молча следую совету. С трудом натянув поверх белья влажное обмундирование и сменив мокрые хромовые сапоги на немецкие с широкими голенищами, в которых удобно размещать автоматные обоймы, сразу ощутил, как тепло обволакивает мое иззябшее тело."

Кроме того, моторизованная 236-я дивизия и танковый батальон почти не имели горючего и, естественно, двигаться вперед не могли. А Черноморский флот, понеся ощутимые потери при высадке, резко сократил доставку всего необходимого в Феодосию. Можно было бы доставлять продукты, боезапас, пополнения через Керчь, но там, были повреждены причалы, а и время доставки к передовой всего необходимого при этом существенно возрастало. Поэтому в войска поступал минимум.

Но, может, командование фронтом чего-то не понимало или было дезинформировано? Однозначно можно сказать, что нет. Д.Т.Козлов четко понимал ситуацию, но сделать уже ничего не мог. В разговоре со ставкой он указывал: " 44-я армия в районе Феодосии имеет 157 стрелковую дивизию без тылов и одного дивизиона артиллерии, 236-ю дивизию без тылов, 63-ю горнострелковую дивизию неполного [состава], подошедшую из Керчи, без тылов и артиллерии. Техническое оснащение указанного состава, включая полковую артиллерию: орудий -- 127, танков -- 35 и, как я уже доложил, части не имеют тылов для подвозки боеприпасов и других видов снабжения". Обращаю внимание на то, что здесь просто перечислены части, без указания их реального состояния и потерь, которые составили более половины личного состава. Доставка пополнения, боезапаса, тылов десанта дорого обходилась флоту.

Но, может, могла перейти в наступление 51-я армия? Увы, нет. Расстояние между Керчью и Феодосией около 100км. 2-3 дня пешего перехода. Учитывая погодные условия, то 3-4 дня. И действительно, быстрее не получалось. 2-го января передовые части 302-й дивизии еще даже не вышли на Ак-Монайский рубеж, а передовой 748-й полк 390-й дивизии был еще только в районе Марфовки. Технику по льду в Керчь переправить было невозможно, а транспорты не выделялись. Но даже та техника, что была доставлена, оказалась без бензина. Как пишут: "Со 2-го по 5 января на Черном и Азовском морях свирепствовал жесточайший шторм, из-за которого транспорты не могли выходить из Новороссийска и входить в Феодосийский порт. Только 5 января суда пошли нормально".

Странно, но метеосводки эту информацию не подтверждают. Да в отдельные дни скорость ветра достигала 12 м/с, волнение было 3-5 баллов, температура опускалась до минус двенадцати, но назвать эти погодные условия "жестоким штормом" сложно. Погодные условия не помешали перебросить в Керчь по льду большое количество личного состава с легким вооружением. Возможно, в Новороссийске дул знаменитый Бора- северный ветер? Но нет, ветер дул западный. Более того, за это период в Севастополь прибыло два транспорта в охранении боевых кораблей. Так откуда же взялись слова, про "жестокий шторм"? Все просто.

В Феодосию в это время прибыло несколько транспортов, но... почти все они были потоплены. Транспорты пришли в порт без сопровождения боевых кораблей, ПВО порта была организована слабо, и результат не замедлил сказаться. Доставка подкреплений на боевом корабле ("Красный Кавказ") привела к печальному результату - крейсер надолго был выведен из строя.

Так откуда же родились строки про "жестокий шторм"? Из записи переговоров Д.Т.Козлова со ставкой: "...Прошу особо доложить Народному комиссару, что, начиная со второго числа января до сегодняшнего дня, на Черном море и Азовском свирепствовал жесточайший шторм, из-за которого транспорты не могли выходить из Новороссийска и входить в Феодосийский порт, и только сегодня суда пошли нормально. Причем, учитывая, что Феодосийский порт усиленно подвергается налетам авиации [противника], пришлось перенести частично разгрузку в Керчь при помощи ледоколов. Несмотря на усиленное патрулирование нашей истребительной авиации района Феодосии, за все время операции потеряно...". Но эта информация уже вторична. Впервые эта фраза прозвучала в переписке между командованием фронта и ... командующим ЧФ. Именно он был автором мифа о "жестоком шторме". Не сумев организовать прикрытие транспортов от авиации противника командующий ЧФ таким образом оправдывал свои ошибки.

Наступило 5 января. С момента высадки в Феодосии прошло пять дней, с момента высадки в Керчи девять. Все. Дальше наступать не имело смысла. Противник, обладая достаточным количеством войск на полуострове, успел блокировать советские части на полуострове. Причем заслуга это, отнюдь не немецкая.

Румыны, действительно спасли немецкую 11-ю армию. Несмотря на презрительное отношение немцев к румынским войскам, это были очень стойкие бойцы. Миф о том, что румынские войска во второй мировой войне - это дремучие мамалыжники, воюющие чуть ли не берданками, является полным вымыслом. И воевали они очень неплохо. Там, где их инициатива не сковывалась немцами, они проявили и мужество и мастерство. Причем, оснащены румынские части были очень неплохо. Наверное, стоит сделать небольшое отступление о румынских войсках.

Кавалерийские бригады у румын были частично моторизованными. "Частично моторизованная" кавалерийская бригада состояла из одного моторизованного кавалерийского полка, 2 кавалерийских полков, одного конного артиллерийского полка (2 батальона по 2 гаубичных 75-мм. батареи). Кроме того в ее состав входили один моторизованный минометный эскадрон 81.4-мм, один моторизованный противотанковый эскадрон и один эскадрон ПВО, один моторизованный пулеметный эскадрон, один моторизованный саперный эскадрон, один моторизованный эскадрон связи и один механизированный разведывательный эскадрон (2 взвода легких танков R-1 по 3 танка каждый, один моторизованный кавалерийский взвод, один взвод мотоциклов). Сила немалая.

Такая бригада имела 204 чешских ручных пулеметов ZB-30, 24 станковых пулемета ZB-53, 20 крупнокалиберных 13.2-мм зенитных пулеметов Гочкис обр. 1931, 7 60-мм минометов обр.1935, 12 минометов калибра 81.4-мм обр.1927/31, 20 37-мм противотанковых пушек Бофорс обр.1936, 16 75-мм полевых орудий Круппа обр.1904 и 6 танков R-1.

Правда, использовали их немцы в основном на вспомогательных участках, часто приписывая их победы себе. Так было и на сей раз. Румынские части стояли в противопартизанской обороне Крыма (давайте вспомним советскую противодесантную оборону). Приведу одну цитату из немецкого документа, датированного декабрем 1941г.:

"В настоящее время действуют:

а) штаб для борьбы с партизанами (майор Штефанус). Задача: получение разведданных и предложений о дальнейших действиях;

б) румынский горно-стрелковый корпус с 6-й кавбригадой (без мотокавполка) и 4-я горнострелковая бригада;

с) противотанковые дивизионы: 24-й, 52-й и 240-й;

д) в полосе ХХХ армейского корпуса: румынский кавполк и части 1-й горнострелковой бригады

е) в районе Керчи: сапёрный батальон и части пехотных полков 46-й дивизии;

ж) заставы и команды прикрытия на дорогах и в горах".

Размах партизанского движения в Крыму действительно был велик, и стоило бы сделать он нем некоторое отступление. В отрядах находилось до 3 тыс. бойцов. Партизанское движение Крыма, это еще одна очень противоречивая страница истории. Партизанские отряды и их базы готовились заранее, еще до прихода немцев в Крым. Но не все получилось так, как рассчитывали. В нашем сознании вплывает образ предателя татарина, но этот образ не соответствует истине. Часто героями этой борьбы становились и русские и татары, и даже ... немцы. И предавали своих, и русские и татары и даже... евреи. Из доклада Мокроусова, командующего партизанским движением в Крыму. "Татарское население степных районов, русские и греки с нетерпением ждут прихода Красной Армии, помогают партизанам. Болгары занимают выжидательную позицию (Болгария в этой войне выступила союзником Гитлера). Деятельность партизанских отрядов осложняется необходимостью вооруженной борьбы на два фронта: против фашистских оккупантов с одной стороны и против вооруженных банд горно-лесных татарских селений". Из другого доклада Мокроусова: " Предателем оказался председатель Тельмановского РК ГРИНБЕРГ, который увел свой отряд на Ялту, объясняя этот предательский проступок нападением на их отряд немцев. Проверкой установлено, что никакого нападения не было, а ГРИНБЕРГ поджег и подорвал свою базу на казарме Туклук сам. При этом было уничтожено много (очень) продуктов, кроме 5 бочек вина, сохранившегося до сих пор. Такую же предательскую роль сыграл САИДАШЕВ, тайно сбежавший с группой бойцов (из 2-го истребительного батальона)".

В партизанские отряды вливались многие "потерянные" при отступлении подразделения РККА. Так, в состав партизанского движения влился штаб и часть подразделений 48-й кавдивизии, брошенной при отступлении 51-й и Приморской армии на произвол судьбы. Остатки кавдивизии не смогли пробиться через Алушту, и во главе со своим командиром генерал-майором Аверкиным влились в состав партизан. Численность отрядов в ноябре достигла численности 5 тыс. бойцов. Но, в связи с голодом многие ушли из отрядов, многие умерли от голода. Экстремальная ситуация показала, кто чего стоит. Из донесения Мокроусова: " Имеющиеся в нашем распоряжении данные говорят о преступном отношении некоторых командиров отрядов к больным, раненым и приставшим партизанам. Многие командиры и комиссары бросают этих товарищей на поле боя или при переходах, в результате чего имели место случаи гибели партизан. Не лучше обстоит дело с оказанием медпомощи, с устройством санитарных землянок, питанием и уходом за больными и ранеными. Так например, командир отряда т. Аединов старается отделаться от приставших или с отмороженными конечностями бойцов и предлагает идти на все четыре стороны. В этом же отряде был брошен на походе боец Полтавский, который в результате замерз. В своем донесении начальнику 4-го района т. Аединов этот факт скрыл, а написал, что Полтавский умер от отравления желудка. В Бахчисарайском отряде был подобный случай с бойцом Ковалевым и.т.д. На казарме Мордвинов образовалось нечто вроде пересыльного пункта, где без всякого призора лежат больные и раненые 3 и 4 районов, причем в соседней комнате проживают три ожирелых на наших харчах женщины, которые не оказывают никакой помощи больным и раненым. т. Северский и Киндинов не замечают этих возмутительных фактов. Партизаны, находящиеся в землянках-лазаретах, плохо обслуживаются, завшивели, часто сидят без пищи (землянка Селезнева). Все эти факты должны заставить командиров и комиссаров районов обратить самое сугубое внимание на эти вопиющие факты и принять решительные меры к их немедленному изжитию [ ...] при повторении подобных фактов к ним будут применяться самые суровые меры вплоть до расстрела". Тема партизанского движения в Крыму- это отдельная интересная страница в истории полуострова. Для нас интересна другая фраза из отчета Мокроусова. Из отчета Мокроусова, командовавшего партизанским движением в Крыму: " ... В результате успешной операции, проведенной частями РККА и Военно-морского флота, и освобождения Керчи и Феодосии противник, сняв все свои резервы, а также и карательные отряды, оставив небольшие гарнизоны, спешно перебросил к Феодосии. Таким образом в населенных пунктах, как Алушта, насчитывается до 300--400 человек гарнизона, ранее было до бригады (Корбек, Саблы, Ангара, Биюк-Янкой). В настоящее время отмечается большое движение автотранспорта в сторону Симферополя по дорогам Севастопольского и Алуштинского шоссе".

К сожалению, в ноябре-декабре 1941г. большинство партизанских отрядов понесло огромные потери (по разным причинам), и появилась возможность безболезненно снять части с противопартизанских мероприятий. Таким образом, высвободилась 4-я румынская горнострелковая бригада и ряд более мелких подразделений, которые и перебросили навстречу частям десанта.

Было еще одно моторизованное румынское подразделение, которое Манштейн держал при своем штабе. Это т.н. моторизованная бригада полковника Р.Корнэ. Говоря о том, что "бригада Циглера" была временным формированием, многие авторы допускают ошибку. Причем здесь "бригада Циглера"? А, при том, что ее основу составила та самая моторизованная бригада, созданная из моторизованных полков 5-й и 6-й румынских кавбригад. Ее возглавил полковник Р.Корнэ. Она же стала впоследствии основой для создания "бригады Гродека" при захвате немцами Керченского полуострова в мае 1941г., когда после тяжелого ранения немецкого полковника Гродека, Р.Корне возглавил бригаду, но об этом чуть позже. В декабре 1941г. бригада Корнэ стояла в Симферополе, составляя как бы моторизованный резерв 11-й немецкой армии. И именно ее Э. фон Манштейн кинул, чтобы закрыть "дырку" образовавшуюся после высадки десантов. Но это не единственное румынское соединение, двигавшееся в сторону Керчи.

После высадки в Керчи советских войск 26-го декабря 1941г. заставила противника перегруппировать войска. 3-й моторизованный полк (из состава 8-й румынской кавбригады) рошиори (регулярная румынская кавалерия) был выведен из состава ХХХ армейского корпуса под Севастополем и переброшен... под Феодосию.

Изначально планировалось использовать это подразделение, для того, чтобы добить оборону Севастополя, но, немцам пришлось менять планы. Полк перебрасывали в Керчь, но до конца переброску выполнить не смогли, и он вступил в бой в районе Феодосии. К моменту высадки в Феодосии, он оказался как раз в нужном месте. Он "успел" к началу Феодосийской высадки.

Успел к началу высадки и моторизованный 420-й противотанковый немецкий дивизион. Десант в Феодосии отнюдь не являлся неожиданностью для немецких и румынских войск, они просто недооценили силы высаживающихся войск.

В ночь с 26 на 27-е 4-я горнострелковая румынская бригада двинулась в Керчь. Лишь два ее батальона (18-й и 29-й) остались охранять перевалы. По состоянию на момент начала высадки, почти вся 4-я румынская бригада была в 22км от Феодосии. Правда, бригада была измотана долгим пешим маршем. Примерно в 30 км от Феодосии находилась и моторизованная бригада полковника Р.Корнэ. В районе Владиславовки приводила себя в порядок бежавшая с Керченского полуострова 8-я кавбригада румын (без 3-го моторизованного кавполка). Командующему румынским горным корпусом генералу Г.Аврамеску удалось организовать из этих частей подвижную оборону и перекрыть дороги из Феодосии в Крым.

Внешне, кажется, что наступать из Феодосии можно в любом направлении, но это далеко не так. На самом деле из города в Крым в то время вели всего две приличные дороги и одна ветка железной дороги. Румынским войскам, удалось остановить выдыхающееся советское наступление на линии: Коктебель- Первомайское- Новопокровка- Красновка. Некоторые авторы указывают, что в числе войск, остановивших советское наступление, были и 46-я немецкая пехотная дивизии и полк 73-й гренадерской дивизии, но все это не так.

Немецкий 42-й корпус был почти полностью дезорганизован и пытался привести себя в порядок. Утром 1-го января в штаб румынского горного корпуса прибыл начальник штаба 42 корпуса майор Штремпель, который сказал генералу Аврамеску: " ...Судьба 11-й армии зависит только от стойкости ваших войск...". И это было действительно так.

Советское наступление остановили три румынских офицера: Р.Корнэ, Г.Аврамеску и Г.Манолиу. Первые немецкие части прибыли на 20 километровый фронт, удерживаемый румынскими войсками только к вечеру 5-го января 1942г.

Это были 213-й полк 73-й дивизии, несколько моторизованных артиллерийских дивизионов. О 213-м пехотном полку 73-й дивизии, стоит сказать особо. Начнем с того, что Э. фон Манштейн очень не хотел расставаться с этим подразделением, ставя его на сааме ответственные участки. Вторая странность: бойцы этого полка имели особую форму их "жетоны-смертники" в большинстве имели двузначные номера. Пока не ясно, что это было за подразделение, но, похоже, что оно было "не простым". Эту часть первой вели в бой во время второго штурма Севастополя, на самом важном участке, но после нанесения первого успешного удара достаточно быстро отвели в резерв.

Пехотинцы этого полка, в июне 1941г., достаточно долго стояли в резерве, но их ввели в бой в нужное время, на нужном участке. Они получили задачу штурмовать "форт М.Горький" (30-ю батарею береговой обороны). Этот полк, почему-то, оказывался на самых ответственных участках. Его история требует особого изучения. Но вернемся к описываемым событиям.

Критической точкой стало 5 января. Начиная с этой даты, линия обороны немцев все время уплотнялась. Как ни странно, именно эта дата стала началом слабого наступления советских войск. Досадно и обидно, но, к сожалению, наступление, действительно, было слабым и неподготовленным. Досадно и обидно потому, что ради этой попытки наступления Севастополь пожертвовал лучшими бойцами, отвлекая силы немцев на себя. В отвлекающем ударе в районе долины Бельбека полегли лучшие бойцы 514 полка 172-й дивизии, в Евпаторийском десанте 5-го января погибла почти тысяча бойцов СОР, на Судакский пляж были высажены 218 бойцов 226-я полка, судьба которых так же оказалась незавидной. Мы остановимся на этих эпизодах чуть позже. Они достойны того, чтобы о них было сказано отдельно. Но, к сожалению, основное наступление из района Феодосии на Карсу-Базар (Белогорск) имело только временный успех. Причин несколько. Основная - наша русская непродуманность и надежда на "русский авось". Надежды на везение и на силу наших "чудо-богатырей" ВСЕГДА приводили к краху и разгрому наших войск. Так было и на сей раз.

5 -го января фронт держали всего 6 тыс. румынских бойцов. К сожалению, и советские войска не могли наступать большими силами. Численность наступающих частей составила около 3,5 тыс. бойцов, при одном танковом батальоне. Правда, танки только числились в составе наступающих войск. На деле, танки стояли, не было топлива. Количество наступающих войск, так же, точно установить невозможно.

Потеряв огромное количество личного состава в уличных боях, и не получая ни подкреплений, ни тяжелой техники, ни боезапаса, части 44-й армии, тем не менее, попытались перейти в наступление в направлении Карасу-базара (Белогорск). Наступление начала 157-й стрелковая дивизия. Одновременно пытались очистить от немецких и румынских войск высоты вокруг Феодосии. Погода была снежная, после того, как выпал снег, термометр опустился до минус пятнадцати. Наступать приходилось в пешем порядке, без техники и артиллерии. Несмотря на то, что 236-я дивизия была моторизованной, и 157-я имела достаточно много грузовиков, "механизированной группы" не получилось, не хватало бензина. Тем не менее, в сложных условиях передовые части 157-й дивизии (633-й и 716-й полк) двинулись по дороге к Карсу-Базару. Немногочисленные наступающие советские части были остановлены практически на окраине Карасу-базара. Румынские части понесли ощутимые потери, но позиции удержали.

В ночь с 5-го на 6-е января 1942г. остатки советской Феодосийской группировки, попытались перейти в наступление в другом направлении, силами двух полков 236-й дивизии, но тоже неудачно. Советская 44-я армия была полностью измотана. Сил для продолжения наступления больше не было. Опыт подсказывает, что все операции нужно готовить и готовить тщательно.

Теоретически наступление могла продолжить 51-я армия, двигавшаяся от Керчи, но та еще только подтягивалась на исходные позиции для наступления, да и то, без тяжелого вооружения. Объективно говоря, то, что многие стрелковые части 51-й армии смогли переправиться через пролив, является подвигом. Но заслуги флота в этом нет никакой. Ведь переправа шла не транспортами.

В беседе со Ставкой ВГК генерал Д.Т.Козлов оправдывал все погодными условиями. В разговоре со Ставкой он сообщал: "Прошу доложить также, что я вполне понимаю сложившуюся обстановку, всеми силами стремлюсь ускорить сроки сосредоточения, но, как назло, погода не благоприятствует. Я предполагал, что за эти четыре дня я смогу перебросить в район Феодосии не менее одной дивизии с частями усиления, [однако] этого сделать не удалось. Через Керческий пролив предполагал перебросить три дивизии с частями усиления, не удалось перебросить ни одной, шторм и буран исключили это. В течение трех дней суда стоят в проливе, затертые льдами. Сегодня, рискуя, переправили одну бригаду по льду. Удалось перетянуть и легкую артиллерию, сейчас начали переводить еще одну дивизию. Возможно, в течение суток [ее ] удастся перевести, но опять обстановка может измениться, так как ветер начинает дуть с Черного моря, температура повышается, лед начинает покрываться водой, и, возможно, придется отказаться от риска переправы по льду. Единственный ледокол, имевшийся на Черном море, вчера замерз в Керченском проливе, потому что слабосильный, не мог справиться со льдом. Вот поэтому 51-я армия никак не может переправиться на Керченский полуостров. Из ее частей переправились только 302-я дивизия, которая в районе Феодосии передана мной в состав 44-й армии, и 224-я -- в половинном составе, один полк 390-й дивизии, которые остановлены на Акманайских позициях". Этот разговор датирован 5-м января.

Странно как-то получается., румынские части, несмотря на погоду, смогли подтянуться в нужный район, а советским погода помешала. Первый натиск советских войск оказался неудачным, а дальше... Дальше наступать уже не имело смысла. Противник выигрывал соревнование и в скорости и оперативности.

7-8 января 1942г. подтянулась 18-я пехотная румынская дивизия, еще чуть позже, 14 января 1942г. прибыли немецкие 170-я и 132-я дивизии, 18 января прибыла 10-я пехотная дивизия румынских войск, проделав за 20 дней 450 км. пешком. К 18-му января 1942г. На небольшом фронте были сосредоточены 40 тыс. немецких и 45 тыс. румынских солдат.

Если говорить честно, то к 6-му января большую часть личного состава советских частей все же удалось перебросить на керченский берег. Каким образом? На самом деле, генерал Козлов немного лукавил. Ночью 5-го января 51-я армия уже успешно переправлялась... по льду. Инженерная разведка армии и фронта непрерывно вела наблюдение за состоянием льда. Разведчики действовали непрерывно до 5 января, измеряя толщину льда. Войска заготавливали доски, плетни, веревки.

За несколько дней было сделано свыше полутора тысяч лыж, ледоступов и несколько десятков волокуш и саней. Инженерные войска прокладывали пути через пролив, обозначали их вехами, производили усиление льда и регулировали движение войск по ледовой переправе. Пехота переправлялась в строю по одному с дистанцией 5-7 м. Из материальной части можно было переправлять только пулеметы на волокушах. Артиллерию по льду из-за его непрочности пока нельзя было переправлять. К утру 6 января удалось переправить около 13 тыс. человек из состава 302-й и 244-й стрелковых дивизий, несколько подразделений 396-й стрелковой дивизии и основные силы 12-й стрелковой бригады. Первая ночь ледовой переправы показала необходимость организации переправляемых войск.

Это была уникальная операция, которая позволила перебросить в Керчь достаточно много пехоты, но вскоре переправа была остановлена из-за того, что командующий фронтом побоялся сосредотачивать в Керчи большое количество пехоты без тяжелого вооружения. Возможно, он был прав.

Это была первая керченская ледовая переправа. Всего их было две. Доставку техники и тяжелого вооружения все же удалось организовать из портов Черного моря, но позже, и после достаточно жесткой переписки между командованием фронта и флотским командованием. С большим трудом удалось организовать взаимодействие флота и армии.

В 51-й армии его осуществляли офицеры штаба, находившиеся в портах отправки. Общего централизованного плана перевозок не имелось. На Таманском же берегу пролива находилось свыше 50 тыс. личного состава армии и основные средства ее артиллерийского вооружения и боеприпасы.

Командующий фронтом принял решение возложить руководство перевозками из портов Северо-Кавказского побережья Черного моря на заместителя командующего фронтом начальника тыла генерал-лейтенанта В. К. Мордвинова. Для увязки всех вопросов по переправе вторых эшелонов, в Керчи был оставлен начальник оперативного отдела 51-й армии генерал-майор Н.И.Дубинин.

Организация переправы исключала путаницу при переправе войск и облегчала планирование и определение последовательности переправы соединений и частей. Командующие армиями требовали доставить им в ближайшие 3-4 дня артиллерийские части и боеприпасы, части связи и инженерные части как переправившегося первого эшелона армии, так и армейские, а затем уже вторые эшелоны. Эти требования были выполнены.

За три дня с южной части Таманского полуострова на Керченский полуостров на плавсредствах было переброшено: 8250 человек, 120 автомобилей, 113 орудий, 40 минометов и другие грузы. Полностью была переправлена полковая артиллерия 105-го горно-стрелкового полка, 302-й и 390-й стрелковых дивизий, частично 224-й и 396-й стрелковых дивизий и 12-й стрелковой бригады. Но все это произошло позже, чем нужно. Наступление, назначенное на 5-е января 1942г. оказалось неудачным. Советские части, при этом, понесли серьезные потери, причем, не только в районе Феодосии. Большие потери, в начале января, понесла и севастопольская оборона. И самой серьезной потерей стал Евпаторийский десант, сформированный из частей СОР.

Глава 6 "Особое распоряжение" или Евпаторийский десант.

Десант в Евпаторию, стоивший Севастополю тысячи защитников, а Черноморскому флоту боевого корабля- отдельная страница, и она требует отдельного анализа. Толчком для проведения этой операции послужили слова из телеграммы Д.Т.Козлова от 3-го января: "Вы сообщили 1 января, что Вами решено провести последовательные захваты отдельных рубежей и две десантные операции на Евпаторию и Ялту". Эти десанты были обещаны фронту командующим ЧФ еще 30-го декабря, причем командующий ЧФ сам предложил проведение этих операций. Это была его личная инициатива.

В последние дни трудного 1941 года, командующий Черноморским флотом Ф.С.Октябрьский от лица военного совета ЧФ дает телеграмму, в которой говорится: "...в Севастополе провожу перегруппировку, готовим контрудар и выброску десанта в случае отхода противника в города Евпаторию и Ялту. ..." В вопросе о том, кто же предложил высадку в Евпатории, ясности нет, но в телеграмме очень интересен переход. В том месте, где речь идет о перегруппировке, речь ведется в единственном числе, а вот там где о десанте, во множественном. Получается так, как шутят на флоте: "Я провел судно через пролив, но мы сели на мель".

Теперь, от командующего флотом требовали осуществления этих операций. Командование фронтом указывало, что места высадки "тактических десантов", средства их доставки, поддержки должен был определить командующий флотом. И командующий СОР (он же командующий флотом) в точности выполнил требования директивы, но выполнил он их... или неумело или формально. Во всяком случае именно такое ощущение остается при подробном анализе событий.

Идея этой операции родилась в недрах разведотдела ЧФ давно. Еще 5 декабря 1941 года командир 1-го дивизиона СКА ОВРа ГВМБ капитан - лейтенант В. Т. Гайко-Белан получил приказание штаба ОВРа выделить два малых охотника для доставки разведгруппы в Евпаторию. В этот же день командир ОВРа контр - адмирал В. Фадеев вызвал командиров катеров СКА-041 лейтенанта И. И. Чулкова и СКА-0141 младшего лейтенанта С. Н. Баженова, и в обстановке строгой секретности поставил перед ними боевую задачу. Кораблям предстояло в ночь на 6 декабря высадить в порту Евпатория две диверсионно-разведывательные группы под командованием мичманов М. Аникина и Ф. Волончука. После выполнения группами задания, следовало принять их на борт и доставить в Севастополь. Общее руководство операцией возлагалось на капитана В. В Топчиева и батальонного комиссара У. А. Латышева.

Следующей ночью оба морских охотника с погашенными ходовыми огнями, прокрались в Евпаторийскую бухту. На флагманском СКА-041, кроме группы Аникина находились также командир звена морских охотников старший лейтенант Соляников и дивизионный штурман К. И. Воронин. В их задачу входило обследование навигационной обстановки в районе Евпатории. На СКА-0141 находилась группа мичмана Волончука. Разведрейд подробно описан в воспоминаниях Ф.Волончука "Мы были разведчиками". Хронология событий была такова:

Миновав мыс Карантинный, катера разделились: СКА-0141 подошёл к пассажирской пристани, которая в то время располагалась на территории нынешнего парка им. Караева, а СКА-041 - к Хлебной. В ходе операции были захвачены документы полицейского управления, большое количество стрелкового оружия и двенадцать "языков". Также, моряки прихватили с собой печатную машинку из полицейского управления, и даже мотоцикл. Здание полицейского управления разведчики подожгли.

Нет в воспоминаниях только одного: для чего был затеян этот рискованный рейд. Ранее, в первой части, в главе, посвященной 321-й дивизии, упоминалось, что часть личного состава подразделений этой дивизии была распущена до особого распоряжения. Ждать "особого распоряжения" пришлось долго.

Главной задачей этой разведывательной операции было установление связи с теми, кто еще недавно считался бойцами истребительных батальонов и крымских дивизий народного ополчения. Захватив Евпаторию, немецкие войска начали зачистки, выявляя бойцов бывшей 321-й дивизии и других воинских частей, которые не смогли уйти из города. В небольшом крымском городке были арестованы 175 человек. Пятьдесят два из них были расстреляны. И это за период чуть больше месяца. Во время рейда группы из здания полиции из фашистского плена были освобождены более ста человек. В их числе были и те, кто ранее являлся советскими военнослужащими и ополченцами.

После декабрьского налета, с целью предотвращения диверсионных рейдов, немцы предприняли ряд мероприятий. В том месте, где современный пляж граничит с портом, была установлена немецкая береговая батарея (из состава 148-го артдивизиона береговой обороны), а причалы было решено взорвать.

В конце декабря соответствующий приказ получил командир корпусного 70 сапёрного батальона Хуберт Риттер Мария фон Хайгль: "... я получил приказ разрушить все мосты (?) и причалы в Евпатории. До этого я ещё не был знаком с этим городом, и мне пришлось найти его на карте. Мне было поручено передислоцировать моих сапёров, которые находились в Симферополе. Я, конечно, не догадывался, что от своевременного исполнения этого поручения зависела судьба, быть может, всей 11 Армии. Посланный в Евпаторию офицер доложил мне по возвращении о том, что причалы не уничтожены..." Немцы успели подорвать лишь часть пассажирской пристани, повредив её на протяжении 10-15 метров, после чего к месту подрывных работ явился капитан-лейтенант германского флота, и заявил протест против уничтожения причалов. Все дело в том, что у немцев (как и, наверное, во всех странах) существовало соперничество и несогласованность в отношениях между моряками и сухопутными. Снабжение 11-й армии шло по большей части из Румынии, и прием транспортов был организован на Евпаторийский порт, и уничтожение причалов нанесло бы серьезный ущерб снабжению 11-й армии. Как мы видим, бардак был не только у нас. У немцев его тоже хватало.

Но вернемся в Евпаторийской десантной операции. Десантники, выполнив задачу, вернулись в Севастополь, сообщив, ситуацию в Евпатории. Дальнейшее развитие эти события получили лишь спустя месяц. Быть может, изложенная выше предыстория этих событий покажется вам излишне долгой, но без нее десант выглядит полной авантюрой. Хотя,... наверное, она таковой и была, несмотря, на все попытки найти ей разумное объяснение.

Мысль о высадке тактического десанта родилась в недрах разведотдела флота (нач. разведотдела полковник Д.Б. Намгаладзе), и была доведена до сведения командующего, который ухватился за свежую идею. Доставленные разведчиками данные о том, что в городе, на нелегальном положении находится более тысячи бывших военнослужащих РККА и РКВМФ наталкивали на мысль о том, что в городе возможно восстание против немецких оккупантов.

Современному читателю, возможно, и непонятна эта мотивация, но в начале войны были сильны революционные идеи. Все ждали, что вот-вот немецкий рабочий и румынский крестьянин, ставшие инструментом в руках империализма, поднимут восстание против поработителей и "... из искры разгорится пламя...". Искрой должен был стать десант и восстание в Евпатории.

Возможно, это и объясняет малое количество сил, выделенных для высадки. Изначально, основу десанта должен был составить 2-й полк морской пехоты. Полк состоял из моряков- севастопольцев, моряков Николаевской и Очаковской военно-морских баз, остатков батальона 106-й стрелковой дивизии, переброшенного в сентябре на Тендровский участок. В ходе боев полк постоянно был на острие немецких атак, и нес огромные потери. Потеряв до половины личного состава, полк был отведен на переформирование.

В ходе переформирования, в конце ноября 1941г. в него включили и остатки бывшей 9-й бригады морпехоты, прибывшей из Керчи. Бригада прикрывала отход 51-й армии в середине ноября 1941г., и понесла серьезные потери. Ее бойцы были сведены в два батальона, и направлены в Севастополь. Многострадальное первое формирование 9-й бригады ставили именно туда, где потери и риск были особенно велики. В состав десанта планировали включить остатки 8-й бригады морской пехоты, почти полностью переставшей существовать в ходе 2-го штурма. Создается впечатление, что командование просто избавлялось от свидетелей своих неудач и позора.

Десант предусматривалось высадить двумя эшелонами. Командиром отряда кораблей и командиром высадки был назначен уроженец Евпатории, начальник штаба Новороссийской ВМБ капитан 2 ранга Николай Васильевич Буслаев, комиссаром - полковой комиссар А. С. Бойко.

В первом эшелоне должен был быть высажен батальон под командованием капитан-лейтенанта Г. К. Бузинова, того самого Бузинова, который привел в Севастополь остатки 9-й бригады морской пехоты, тех, кто остался жив, прикрывая отход частей из в Керчи в начале ноября 1941г. Первый эшелон должен был выйти из Севастополя вечером 4 января, высадиться в ночь на пятое и, при поддержке корабельной артиллерии, подготовить плацдарм для высадки второго эшелона.

В первом эшелоне было 533 десантника, отряд спецназначения разведотдела штаба Черноморского флота в составе 60 человек (командир капитан В. В. Топчиев); отряд погранохраны НКВД - 60 человек, группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука И.Ф. - 46 человек, группа разведчиков Н. И. Панасенко - 22 человека. В отряде были сотрудники Евпаторийского отдела НКВД, во главе с начальником горотдела капитаном П. В. Берёзкиным. Всего в первой волне десанта насчитывалось 740 бойцов. В качестве "тяжелого" вооружения десанту были приданы три 45мм противотанковых пушки и три тягача Т-20 "Комсомолец", вооруженных пулеметом.

Но это был еще не весь десант. Уверенность в успехе операции была такой, что в состав первой волны десанта были включены партийные работники, которые должны были возглавить советскую власть в городе. Среди них был и председатель Евпаторийского горисполкома Яков Цыпкин. В состав батальона вошло много евпаторийцев.

Второй эшелон, так же в составе усиленного батальона под командованием командира 2-го Черноморского полка морпехоты майора Н.Тарана, должна была высадиться утром 5 января 1942г. Доставка первой волны десанта была возложена на корабли ОВРа: быстроходный тральщик Т-405 "Взрыватель" с охранением из пяти катеров МО, и буксир СП-14 в охранении 2 катеров МО. Всего 7 морских охотников, буксир и тральщик.

Тральщик Т-405 "Взрыватель", был новым кораблем. Максимальная его скорость ровнялась 18 узлам. Артиллерийское вооружение состояло из 100 мм орудия Б-24БМ, одной 45 мм пушки 21К и одной 20мм автоматической зенитной пушки немецкой фирмы "Рейнметалл". Кроме того, на тральщике были установлены два 12,7 мм пулемёта ДШК и два 12,7мм пулемета "Кольт". Будучи наиболее крупным и хорошо вооруженным кораблём в отряде, тральщик стал флагманом отряда кораблей. Командиром "Взрывателя" был капитан - лейтенант Виктор Григорьевич Трясцын.

"Малые охотники", участвовавшие в операции, принадлежали к типу МО-4, также наиболее распространённому в тот период в советском флоте. Это были сравнительно небольшие корабли нормальным водоизмещением 50 тонн, длиной 26,9 и шириной по миделю 4,02 метра. Осадка у кораблей была небольшой - 1,48 м, позволяя катерам подходить почти вплотную даже к необорудованному берегу. Три мотора ГАМ-34 БС развивали мощность 2025 л/с и вращали три винта, сообщавшие катерам максимальную скорость 24 узла. Артиллерия катеров была скромнее, чем у тральщика - две 45 мм пушки и два 12,7 пулемёта ДШК.

Для участия в десанте были выделены катера МО-4 из состава 1-го и 2-го дивизионов СКА ОВРа Севастопольской и Сочинской базы: СКА-081, СКА-024 (0115), СКА-042 (0105) СКА-062, СКА-0102, СКА-062 (0125) и СКА-041.

В 21 час 10 минут 4 января 1942 года, корабли, стоявшие в Стрелецкой бухте Севастополя, начали погрузку первой волны десанта. Каждый из "морских охотников" принял по пятьдесят человек. На буксир СП-14, кроме десанта, были погружены три 45 мм орудия, три тягача Т-20. Если рассчитать нагрузку, то станет ясно, что все корабли шли с большим перегрузом. Десант готовился в обстановке полной секретности, и инструктаж группы получили уже на кораблях. Если говорить точнее, то инструктировали только командиров спецгрупп, основную десантную группу даже проинструктировать не успели.

Группам ставились вполне конкретные цели: 46 человек разведгруппы капитан-лейтенанта Литовчука была поставлена задача захватить гестапо; группе разведчиков Н. И. Панасенко из 22 человек поручалось разведкой боем выявить огневые точки противника и расположение вражеских сил. Перед основными силами батальона морской пехоты К. В. Бузинова поставили общую и неконкретную задачу: разгромить гарнизон и удержать город до подхода основных сил. Задача для одного неполного батальона почти невыполнимая. Он мог захватить только какой-то плацдарм, но захватить и удержать город, одному батальону без тяжелого вооружения было нереально.

С одной стороны десант был подготовлен до мельчайших деталей, с другой... Барометр начал падать еще до выхода группы кораблей из бухты, но гирометеопрогнозы были проигнорированы. Кто-то недобросовестно исполнил свои обязанности. Ведь подвиг-это всегда чье-то разгильдяйство. Поначалу, ничего не предвещало беды...

Противник не располагал значительными силами в этом районе. Вход в порт прикрывался одной береговой батареей немецкого 148 берегового артдивизиона. В городе находились три эскадрона румынской кавалерии (5-я кавбригада), две румынских батареи 54-го моторизованного дивизиона, рота 1-й горнострелковой румынской бригады, рота 70-го корпусного пионерного батальона, части "Кригсмарине", обеспечивающие перевозку грузов в Евпаторийский порт, полиция, жандармерия.

Полиция и жандармерия были сформированы в основном из местных жителей, лишь часть офицерского состава были представителями оккупационных войск. В городе был госпиталь, в котором находилось около трехсот немецких солдат и офицеров, находившихся на излечении.

5 января в 2 часа 41 минуту корабли подошли к точке тактического развёртывания и по сигналу с флагмана направились к заранее обусловленным пунктам высадки десанта. Буксир СП-14, СКА-042 (0105) и СКА-062 (0125), не меняя ордер, отошли влево; по центру пошёл БТЩ "Взрыватель", имея у себя по носу СКА-0102 и в кильватере СКА-062 и СКА-041. СКА-081 и СКА-024 (0115) отвернули вправо, следуя друг за другом. В 3 часа ночи началась высадка десанта на Товарную и Хлебную пристани без всякого противодействия со стороны противника. Катера СКА-042 (0105) и СКА-062 (0125) высадили своих десантников на товарную пристань. СКА-081 и СКА-024 (0115) - на хлебную. К пассажирской пристани подошёл СКА-0102 и зажёг створ для БТЩ и буксира. После него подошли и начали высадку катера СКА-062 и СКА-0102. Последними ошвартовались к причалу "Взрыватель" и СП-14. Катер СКА-041 остался на рейде. В его обязанности было поддержание связи между кораблями и высадившимися в город подразделениями.

Сопротивление десантникам было оказано только после того, как большинство из них были уже на берегу. Высадку вели уже "Взрыватель" и буксир.

Перед экипажами тральщика и буксира встала нелёгкая задача: выгрузить поврежденную пристань артиллерию, боеприпасы, тягачи и миномёты под интенсивным огнём противника. Экипажи кораблей, чтобы ускорить выгрузку перебросили через взорванный участок пирса сходни. Держа сходни на руках, удалось выгрузить две пушки и часть боезапаса. В этот момент включились немецкие прожектора, и с мыса Карантинный открыла огонь береговая батарея, поддержанная огнем румынских и немецких пулеметов.

Ответный огонь из 100мм орудия открыл тральщик. От командира высадки Буслаева была получена телеграмма: "Высадку продолжаем под сильным артиллерийско-пулеметным огнем. Буслаев". Залпом румынской батареи был накрыт тральщик. Погибли бойцы, стоявшие у кормовой 45мм пушки. Взрывом был сброшен в воду один из "Комсомольцев". На кормовом мостике тральщика был смертельно ранен Н. В. Буслаев. Вскоре военком высадки сообщил: "Буслаев убит. Бойко".

Высадив, наконец, десант и выгрузив боеприпасы, тральщик и буксир, отстреливаясь, отошли в море. При выгрузке погибло 37 моряков, в основном, из числа экипажей. Время от времени к пристаням подходил СКА-041, чтобы забрать раненых. Бой продвигался вглубь города. Ожесточенный бой шел за гостиницу "Крым", сказывалось отсутствие тяжелого вооружения. Дважды высаженные группы вступали в перестрелку между собой. Жертвами первых часов ночного боя стали также многие местные жители. Захватив район современной ул. Революции, обе церкви, на которых стояли немецкие прожектора, и здание трудовой школы (ныне гимназия N 4), основные силы десанта двинулись в район старого города, откуда должно было начаться восстание горожан.

Моряки, ворвались в городскую больницу, где в то время располагался немецкий госпиталь. Заряд ненависти к оккупантам был столь высок, что немцев убивали даже голыми руками. Из воспоминаний А. Корниенко: "Мы ворвались в госпиталь... ножами, штыками и прикладами уничтожали немцев, выбрасывали их через окна на улицу...".

Полицейский участок (ныне библиотека им. Макаренко) был занят сотрудниками Евпаторийского горотдела НКВД, которые переправили на корабли сейф, документы и фотографии из полицейского управления и фотоателье.

Пока в центре города разгорался бой, высадившаяся ранее группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука. продвигались вперёд, практически не встречая сопротивления. Они забросали гранатами береговую батарею, расположенную на мысе Карантинный. Немецкие артиллеристы разбежались, бросив орудия. Группа захватила электростанцию, расположенную здесь же. Закрепившись, моряки стали продвигаться вдоль моря по ул. Горького в сторону нового города. Здесь, за санаторием "Ударник", отряд разведчиков вступил в бой с группой противника, и вынудил его отступить к зданию гестапо (здание курортной поликлиники санатория "Ударник"). Во дворе здания, где размещалось гестапо, завязалась рукопашная схватка. Здание гестапо защищали в основном, местные пособники оккупантов, которые защищались отчаянно, понимая, что их ждет в случае плена. Занять здание гестапо десантники не смогли, разведчиков было слишком мало.

Морякам, высадившимся на Хлебной пристани, поначалу тоже сопутствовал успех. Расстреляв румынский конный патруль на ул. Революции, они, практически без сопротивления, овладели складами "Заготзерно" и лагерем военнопленных, расположенным возле кладбища. Из плена были освобождены до пятисот военнослужащих.

Неподалеку размещались румынские артиллерийские батареи. После короткого боя последние были захвачены ротой старшего лейтенанта Шустова С. Ф.

Восстание, на которое рассчитывали организаторы десанта, разгоралось. Помимо освобожденных из лагеря военнослужащих в нем приняли участие бывшие бойцы истребительных батальонов и бывших дивизий народного ополчения, остававшихся в городе. Необычайно активную поддержку десантникам оказало гражданское население. Все шло вроде бы по плану, но....

Этим "но" стало отсутствие оружия у восставших, прежде всего артиллерии. При подготовке операции, наверное, посчитали, что оружие нужно добыть у врага. Почему мало использовалась трофейное вооружение, как рассчитывало севастопольское командование сказать сложно. Наверное, для этого были причины. Но посылать десантников с тремя 45мм пушками против 5 батарей, мягко говоря, не разумно.

Из военнопленных, освобождённых из лагеря возле складов "Заготзерно", моряки сформировали отряд с названием "Все на Гитлера" численностью до 200 человек, остальные были настолько истощены, что не могли держать в руках оружие.

К утру практически весь старый город был очищен от немцев. Линия фронта проходила по современным улицам Дм. Ульянова - Интернациональной - Матвеева - Революции. Весь новый город и курортная зона остались в руках гитлеровцев. Всю ночь шел бой за здание гостиницы "Крым". Только к семи часам утра, ценой больших потерь, здание гостиницы было взято. Здесь разместился штаб батальона.

К утру всё было готово к приёму второго эшелона десанта, о чём было немедленно доложено на корабли, стоявшие на рейде. Те в свою очередь, сообщили об этом по радио в Севастополь. Полковой комиссар А. С. Бойко, оставшись старшим, после гибели Н. В. Буслаева, так и не покинул тральщик. Возможно, это было правильное решение, т.к. к А. С. Бойко, после гибели Буслаева, перешло руководство все операцией. Непосредственное руководство боем было возложено на командира батальона - К. В. Бузинова. Критическим временем судьбы десанта стало утро 5 января 1942г.

Немцы сработали оперативно. Первыми прибыли к месту боев моторизованный разведбат 22-й пехотной дивизии, переброшенный из-под Севастополя. 22-я дивизия, в принципе, была элитной, бывшей воздушно-десантной, а ее разведбат считался в 11-й армии спецназом. Изначально его одна рота была на броневиках, две на бронетранспортерах, но увы... часть техники немцы растеряли под Севастополем, и разведбат вынужден был пересесть на грузовики. Его переброска в Евпаторию заняла всего три-четыре часа. Вместе с батальоном оберста О. фон Боддина прибыла и 6-я рота полка "Бранденбург 800". "Бранденбуржцы" имели диверсионную подготовку, но в этот бой их бросили, как обычное стрелковое подразделение.

Эти два спецподразделения немецкой 11-й армии первыми вступили в бой, за что и поплатились высокими потерями. Погиб и командир 22 -го разведбата оберст фон Боддин. С другого направления, со стороны Симферополя атаковал 70-й моторизованный корпусной пионерный батальон. Нужно сказать, что у немцев пионеры (саперы) имели более высокий статус, чем в РККА. Это были штурмовые отряды, оснащенные огнеметами, подрывными зарядами, и оборудованием, предназначенным, для прорыва инженерно оборудованных рубежей.

Третьими к месту боев прибыли пехотинцы 105-го пехотного полка 72-й ефрейторской дивизии, из района Балаклавы. Сюда же были доставлены три немецких моторизованных 10,5см батареи.

Эти войска были поддержаны румынской артиллерией. Командир 70 сапёрного батальона Хуберт Мария Риттер фон Хайгль пишет: "в ночь с 4 на 5 января 1942 года я получил приказ с остатками своего батальона выдвинуться в Евпаторию для установления порядка, так как здесь высадился русский десант. ...Около 10 часов утра я уже был вблизи Евпатории и там встретился с оберстом фон Боддином, который возглавлял разведывательный батальон 22-й дивизии, который имел такое же задание, как и я. Мы объединились для наступательных действий."

Немцы, действительно сработали оперативно, перебросив за 5-6 часов под Евпаторию до 3, 5тыс. человек. А вот высадка второй волны десанта задерживалась. В 10 часов утра в Севастополе была получена телеграмма от военкома Бойко, который ретранслировал сообщение из штаба сражающегося батальона: "Положение угрожающее, требуется немедленная помощь людьми, авиацией, кораблями". А еще через час в 11 часов Бойко передал: "Радиосвязи с батальоном нет". Корабли со второй волной десанта на горизонте так и не появились.

Около 14 часов дня 5 января немецкие войска перешли в наступление их поддержали две эскадрильи немецких ассов на Ю-87 с аэродрома под Саками. На счету этих немецких летчиков было потопление "Червонной Украины" и уничтожение "Совершенного" самолеты заходили на бомбометание на предельно малой высоте. К 15 часам судьба десанта была уже решена. Но еще сутки шел бой.... Второй волны десантники так и не дождались....

Но что же делало командование ЧФ, чтобы добиться успеха? В 8 утра 5 января, из Севастополя в сторону Евпатории вышли два быстроходных торпедных катера типа Г-5 с боеприпасами. Однако в районе Качи катера были атакованы немецкими истребителями. В результате боя ТКА N91 затонул, а второй катер - ТКА N111, не выполнил задание, и вернулся в Севастополь. По прибытию в базу он был послан обратно в Евпаторию. По официальной версии в районе мыса Лукулл катер выскочил на мель и затонул. Но данная версия выглядит как минимум сомнительной. По пути следования катера мели отсутствуют.

Опасаясь действий немецкой авиации, командование ЧФ задержало выход кораблей второго эшелона до ночи с 5 на 6 января. Все. Десант был обречен. К 16 часам боеприпасы у десантников подошли к концу, все орудия и вооруженные тягачи были уничтожены еще в ходе ночных боев, поэтому удержать атаку немецко-румынских войск на причалы удержать не удалось. Десант был окружен. Бомбардировщики Ю-87 так же сосредоточили своё внимание, в основном, на набережной, стремясь отрезать десант от причалов. Корабли, сопровождавшие десант к этому времени полностью расстреляли свой боезапас, и поддержать обороняющихся огнем уже не могли. Бойцы в десанте были, к десантникам присоединились местные жители. Не было оружия и боеприпасов.

Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Хуберта Риттера фон Хайгля: "Русские стреляли по наступающим беспощадно. Наши силы иссякали, но с прибывшим разведывательным батальоном 22-й дивизии и 70-м саперным батальоном армейские полки быстро пополнились. К 14 часам мы брали дом за домом. Наступление продолжалось с помощью эффективного ввода в бой истребителей... Из-за каждого угла и едва укреплённых убежищ кто-либо показывался и стрелял. Обеспечение охраны подразделений взяли на себя сапёры, с их собственными средствами борьбы. Они нападали на сопротивленцев с огнемётами, подрывными боеприпасами и бензином".

Бой продолжался еще около четырёх часов. Учитывая складывающуюся ситуацию, командир батальона капитан-лейтенант К. В. Бузинов отдал приказ о всеобщем отходе к морю, дабы удержать до прихода второго эшелона хотя бы набережную. Однако, связь штаба со многими подразделениями отсутствовала. По сути, бой разбился на ряд уличных схваток. История с госпиталем повторилась, но теперь роли поменялись. Десант отступил, и около пятидесяти раненых оказались в руках разъяренных немцев. Вместе с моряками погибли врачи Глицос и Балахчи (оба по национальности греки), а также один из санитаров.

Примерно к пяти часам вечера у гостиницы "Крым" собрались уцелевшие десантники. Из семисот сорока человек их оставалось всего 123 человека, вместе с ранеными, вместе с ними было около двухсот бойцов из числа освобожденных пленных и местных жителей, но оружия было мало. Стало ясно, что берег не удержать. Поэтому Бузинов принял решение - разделиться на группы и пробиваться через город в степь. Прорывались по улице Красноармейской до Интернациональной, потом пошли через Слободку. Некоторым десантникам удалось уйти из города. 48 человек ушли в Мамайские каменоломни, а оттуда рассредоточились по окрестным деревням и впоследствии сражались в партизанских отрядах. 17 десантников во главе с Бузиновым, были окружены фашистами у деревни Ораз (ныне Колоски). Они заняли оборону на вершине древнего кургана. В ходе боя все десантники погибли. Часть бойцов попытались укрыться в городе. Последним очагом сопротивления стала группа десантников, закрепившихся на верхних этажах гостиницы "Крым". Здесь бой шел до утра 6 января. Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Х.Р.фон Хайгля: "До наступления дня мы так приблизились к последнему очагу сопротивления... что отход русской пехоты стал невозможен. Мне с моей ударной группой с огнемётами, взрывчатыми зарядами и 4 канистрами бензина удалось захватить подвальное помещение главного строения... Русские обороняли последний бастион до их полного уничтожения невероятно мужественно..." Здание гостиницы было взорвано вместе с последними защитниками.

Десант был разгромлен. По немецким данным: "Противник потерял 203 человека пленными, 600 убитыми, два бронированных тягача, 6(!) противотанковых пушек, 12 миномётов." Командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн в книге "Утерянные победы" описывает события так: "5 января последовала... высадка русских войск под прикрытием флота в порту Евпатории. Одновременно в городе вспыхнуло восстание, в котором участвовала часть населения... Незначительные силы охранения, выделенные для обороны города и порта, не смогли помешать высадке и подавить восстание. Румынский артиллерийский полк, предназначенный для береговой обороны, оставил свои позиции...

Посланным в Евпаторию частям, находившимся под командованием полковника фон Хагля, а затем полковника Мюллера, удалось в тяжёлых уличных боях одержать верх над противником. Особенно упорное сопротивление оказывали повстанцы и партизаны, засевшие в большом здании. Не оставалось ничего другого, как подорвать это здание с помощью штурмовых групп сапёров..."

Уже вечером пятого января немцы начали планомерно прочёсывать город, обрабатывая гранатами и огнемётами подвалы, ямы, колодцы... Местных жителей, прячущих у себя десантников, причисляли к партизанам и беспощадно расстреливали.

Из материалов Нюрнбергского процесса, показания офицера Абвера при группе армий "Дон" майора Ризена: "Я проводил акцию уничтожения партизан в Евпатории 07. 01. 1942 года по приказу господина главнокомандующего. Командир оккупационной группы придал мне для этого трёх чинов СС и среди них штурмбанфюрера СС доктора Брауна. Для проведения этой акции были выбраны 1184 мужчины, собранные незадолго до того в большом дворе. Они были построены и отведены под охраной 90 солдат ПВО трёх чинов СС и меня на место казни и там расстреляны. Во время передвижения, продолжавшегося один час, мы были обстреляны из окон одного из домов. Партизан не было видно. Под огнём наших автоматов враг замолчал. Во время передвижения по открытому пространству около 30 мужчин пытались бежать, но были расстреляны сопровождавшими колонну солдатами. Штурмбанфюрер СС доктор Браун давал указания на месте казни и проведению расстрела".

Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Х.Р.фон Хайгля: "В ходе боёв были взяты в плен многочисленные солдаты и штатские. Их я поместил отдельно друг от друга, в разделенный на две части большой крестьянский двор на выезде из города. Насколько я помню, это были примерно 100 солдат и 1500 штатских, которых я захватил в ходе боёв в Евпатории, и позже передал по приказу командования оберсту Мюллеру (командир 105 пехотного полка). Вечером первого дня полковник Мюллер стал начальником оккупационных властей в Евпатории."

6 января Риттер фон Хайгль вместе со своим подразделением выехал в Ак-Мечеть (Черноморское), а затем, в Сары-Булат для отражения предполагавшейся высадки советских войск. Видимо, немцы имели "своего человека" в советском штабе, ибо по донесениям командующего флотом, именно там намечалась вторая высадка. Не учли немцы одного: того, что командующий флотом своего обязательства высадить еще один десант не выполнил (может и к лучшему).

Десант не высадился, и боевая группа Х.М.Р.фон Хайгля была вынуждена вернуться в Евпаторию. "... Когда я вернулся, я услышал, что пленные штатские из-за участия в боях должны быть расстреляны. Я, тот, кто в большей части доставил этих пленных, чувствовал себя ответственным за их судьбу, и поэтому обратился к полковнику Мюллеру. Я предложил ему, каким - то образом оставить пленных в живых, так как я не в состоянии определить, кто из них является партизаном. Я считал, что массовый расстрел в этом случае невозможен... Через некоторое время после моего возвращения в Евпатории появилось два человека... Вскоре выяснилось, что обе эти личности были чинами СС. Это были группенфюрер СС Олендорф и член СС доктор Браун... Позже я узнал, что для проверки пленных штатских была создана комиссия, которая состояла из одного русского, одного татарина и одной женщины фольксдойче. О приказе, о расстреле я узнал спустя час после отправки людей". Да, как ни странно, но по свидетельству очевидцев, наибольшую, а часто и садистскую жестокость к пленным проявляла именно женщина, бывшая работница заготконторы по фамилии Боссе.

В начале книги была изложена история 321-й стрелковой дивизии. Казалось бы между этими двумя историями нет никакой связи, но... Если сличить два списка: 1375 расстрелянных евпаторийцев-участников восстания, и бойцов 484 полка 321-й дивизии, который был сформирован в Евпатории, то совпадут более трехсот фамилий. Люди до конца выполнили свой долг перед Родиной.

После Евпаторийских событий из списка частей, обороняющих Севастополь, полностью исчезает 2-й полк морской пехоты. В составе СОР остается 2-й Перекопский полк морской пехоты. Его командиром назначают бывшего командира 2-го Черноморского полка морпехоты подполковника Н.Тарана. Но это уже совсем другое подразделение, которое просто имеет того же командира и похожее название....

Судьба кораблей и их экипажей, участвовавших в десанте, так же была трагичной. С рассветом 5 января 1941г, немцы открыли огонь по катерам и БТЩ. Десантники запросили по радио артиллерийской поддержки, после чего, поступил приказ кораблям обстрелять гостиницу "Крым", которую на тот момент штурмовали десантники.

Ведя огонь по береговым целям, артиллеристы кораблей пропустили начало налета немецкой авиации. А даже если бы не пропустили, то это мало бы изменило ситуацию. Несколько крупнокалиберных пулеметов и 45мм универсальных орудий, вряд ли могли полноценно противостоять немецкой авиации. Корабли могли вести огонь только на самооборону. Катера и тральщик, маневрируя в акватории Евпаторийской бухты, вели огонь и по самолётам, и, если позволяла обстановка, по городу. Против катеров самолёты применяли 50-кг бомбы.

СКА-024 поучил 8 пулевых и 3 осколочные пробоины в корпусе и ходовой рубке. Были убиты боцман старшина 2 статьи А. М. Зуб, командир отделения рулевых старшина 2 статьи Н. А. Новиков, ранен комендор краснофлотец В. П. Касин.

СКА-041 имел десять осколочных пробоин; из пробитой бензоцистерны вытекло около тонны бензина, снарядом сбило фок-мачту. На катере были убиты командир катера лейтенант И. И. Чулков (прямым попаданием авиабомбы в мостик, бомба не взорвалась и скатилась за борт), политрук звена Волохов, командир отделения комендоров старший и краснофлотец Б. А. Орловский, смертельно ранен сигнальщик краснофлотец И. И. Сазонов;

СКА-042 получил 15 пулевых пробоин; СКА-062 - 7 осколочных пробоин; CKA-0102 - 2 осколочные пробоины в районе моторного отсека и течь в районе камбуза от близкого разрыва бомбы. СКА-081 получил 5 пробоин в надводной части корпуса. Только СКА-062 потерь в личном составе и повреждений не имел. Но эти корабли, впоследствии, смогли вернуться на базу.

Совсем по-другому сложилась судьба тральщика "Взрыватель". В течение дня он маневрировал на рейде и обстреливал берег из 100-мм орудия. Его 45мм пушка 21К вылетела за борт от попадания мины еще в ходе ночной высадки. 20мм автомат вышел из строя. Были потери в личном составе. Осколками был перебит антенный кабель, связь с Севастополем прервалась. Корпус корабля получил множество мелких пробоин от осколков. К этому времени на корабле находилось большое количество раненых, переправленных с берега на МО. К вечеру закончился 100-мм боезапас. Но приказа на отход командир не получил, и даже не потому, что не работало радио (как сейчас принято писать). Приказ на отход кораблей в Севастополь был передан только в 10 часов утра 6-го января. Т.е. только спустя сутки. Без приказа командир тральщика уйти не посмел. Перед выходом до сведения командира довели решение по командному составу тральщика Т-412, который во время Феодосийской операции самостоятельно принял решение об отходе.

К вечеру, когда десант уже был почти уничтожен, корабли оставались у берегов Евпатории. Спустились сумерки; на море начал разыгрываться шторм. С наступлением темноты налёты прекратились. Штормовой зюйд-вест нагнал большую волну. Катера, чтобы не потеряться в кромешной темноте, выстроились в кильватерную колонну за тральщиком. В течение ночи их несколько раз освещали лучи прожекторов, включавшихся на берегу.

При дневной бомбардировке на тральщике была перебита штуртросовая проводка и управлять им приходилось пуская двигатели "враздрай". За счет этого изменились его маневровые характеристики. Пока были видны береговые ориентиры, ситуация была терпимой, штурманская прокладка корректировалась, но с наступлением темноты "Взрыватель" потерял ориентировку и маневрировал, не зная точного места. Уточнить место корабля по звездам так же не было возможности из-за облачности. Шли только по счислению. Этот метод ведения штурманских прокладок, при изменении волнения скорости ветра и течений, дает достаточно низкую точность в определении местоположения корабля. Не всегда его можно вычислить правильно, даже при аккуратной работе штурмана.

В 21:00 5 января командир тральщика спустился в каюту, но вскоре ощутил сильный скрежет по днищу и толчок. БТЩ сел на мель. Дно в этом районе песчаное, но тральщик из-за ошибки в счислении, вылетел на мелководье на полном ходу. Попытки сняться машинами успеха не принесли. Волнами корпус развернуло параллельно берегу. Корабль находился довольно далеко от берега, дно в этом районе песчаное и пологое, а осадка тральщика была из-за принятой через пробоины воды около 3м. При посадке на грунт корпус, повреждённый во многих местах, дал течь. Фильтрация воды наблюдалась во всех отсеках. Обшивка в кормовой части лопнула. Раненых стали переносить на верхние палубы. В ночь на 6 февраля через катер N 0102 в штаб флота было доложено о положении БТЩ. В Севастополь была отправлена радиограмма: "Корабль сняться с мели не может. Спасите команду и корабль, с рассветом будет поздно". Вскоре вода залила машинные отделения, и тральщик лишился электроэнергии. Все. Ситуация стала безвыходной. Корабль спасти без посторонней помощи было уже невозможно. Но можно было попытаться спасти экипаж и раненых.

Видя безнадёжность положения, командир "Взрывателя" - Виктор Георгиевич Трясцын приказал уничтожить всю секретную документацию. После совета у военкома все оставшиеся в живых собрались в носовом кубрике. Комиссар приказал командиру отделения минёров Ф. Разуваеву, минёрам И. Лушникову и Н. Смоленкову заминировать тральщик. Моряки "Взрывателя" заняли оборону у иллюминаторов корабля. СКА-081 попытался снять раненых с тральщика, но из-за шторма не смог. Морские охотники принимали решения об уходе в Севастополь самостоятельно.

Лишь в 8 часов утра 6 января 1942 года, из штаба ОВРа, по радио, был передан приказ на отход кораблей в Севастополь. Утром, 6 января, немцы заметили неподвижный тральщик. Дальнейшие события изложены лишь в воспоминаниях, но очень противоречиво.

Летчик Авдеев видел бой тральщика с танками, причем он видел вспышки выстрелов орудий тральщика, хотя боезапас корабля был давно израсходован.

Немецкие источники пишут об артиллерийской дуэли двух полевых батарей с тральщиком. Немецкие летчики донесли о потоплении тральщика ударами авиабомб с Ю-87. В воспоминаниях И. Клименко говорится о том, что моряки вели бой стрелковым оружием. Действительно, огнем последнего оставшегося в строю 12,7ммм пулемета удалось отогнать немецкие шлюпки. Но через час с берега по кораблю открыли огонь 8 немецких орудий. Остатки экипажа попытались перенести раненых с палубы опять вниз, но это было практически невозможно. Погибли А. Бойко, В. Трясцын, военком тральщика П. Болотин, штурман И. Усков, артиллерист Г. Золотников.

В 16 часов к остаткам тральщика подошли шлюпки. В этот момент зстрелился тяжело раненный командир разведотряда ЧФ капитан В. Топчиев. Врагу удалось захватить в плен 19 раненых моряков из машинной команды во главе с командиром БЧ-5 И. Клюкиным. Вскоре два матроса от полученных ран скончались.

Спасся матрос Иван Клименко. Надев спасательный жилет, он бросился в воду, температура которой в январе +4-+6 градусов Цельсия и поплыл вдоль берега в Севастополь. Краснофлотец Иван Клименко до войны участвовал в марафонских заплывах. Проплыв по зимнему морю 25 километров (!), он выжил. Возле Николаевки его, без сознания, подобрал один из морских охотников.

Но где же был второй эшелон десанта? Почему высадка не была произведена, как и планировалось утром 5 января? Ответ пока не найден. Видимо потопление торпедных катеров с боезапасом, остановило командование от посылки кораблей в светлое время суток. По донесениям командующего в ночь с 5-е на 6-е к берегам Евпатории подошёл эскадренный миноносец "Смышлёный" (пр. 7-У), тральщик Т-408 "Якорь" и четыре "морских охотника".

На борту кораблей якобы находился второй эшелон десанта - батальон морской пехоты под командованием майора Н. Н. Тарана. Однако, не установив связи с десантом, группа кораблей вернулась назад, в Севастополь.

Но ... о подготовке к высадке нет упоминания ни в мемуарах, ни в документах. Да, группа кораблей выходила в район Евпатории, и по возвращению была обстреляна на траверзе Николаевки немецкими истребителями. Однако в документах указано, что группа имела задание установить связь с десантом, и при необходимости оказать ему поддержку артогнем, и.... все.

Ни слова о второй волне десанта. В мемуарах и воспоминаниях участников этих событий так же нет упоминания о том, что десантники дважды грузились на корабли. Вопрос требует уточнения. По донесению командира ЭМ "Смышленый" " " ...в городе слышны выстрелы, видно зарево горящих зданий...". Еще один вопрос возникает при разборе этой ситуации. Курсы двух групп кораблей, в ночь с 5 на 6-е несколько раз пересекаются, некоторые МО ведут радиопереговоры, но, идя без огней обе группы друг-друга не заметили. Такая ситуация возможна, но маловероятна.

Второй батальон 2-го полка морской пехоты был загружен на корабли вечером 6 января .К Евпатории подошло соединение в составе лидера "Ташкент", БТЩ "Якорь" и двух катеров МО. На корабли загрузили 735 бойцов, две танкетки, два 45мм орудия, одну 76мм полковую пушку, минометный дивизион и... все. Маловато для второго броска десанта. Но шторм не ослабевал, а берег на запросы не отвечал. При подходе "Ташкент" был обстрелян немецкими береговыми батареями. Лидер открыл ответный огонь по выявленным огневым точкам, и стрельба с берега прекратилась. Корабли вернулись в Севастополь. Но история десанта на этом не закончилась. Уцелевшие десантники пытались прорываться из города мелкими группами. Пройдя 150км., моряки-разведчики Литовчук, Лаврухин, Задвернюк, Ведерников смогли выйти к Севастополю.

В 20:40 7 января из Севастополя для высадки разведгруппы (12 человек) в районе Евпатории вышла подводная лодка М-33. В 01:30 8 января группа была высажена при помощи надувных лодок в районе евпаторийского маяка. Возглавлял разведчиков У. А. Латышев. При высадке одна из лодок с 3 бойцами была унесена в море, три лодки достигли берега. Уцелевшие девять разведчиков доложили о гибели десанта по радио. Во время сеанса связи, группе дали дополнительное задание: произвести разведку береговой обороны побережья в границах бывшего Каркинитского сектора обороны. На задание отводилось шесть дней. Разведчики успешно прошли до Ак-Мечети (Черноморское), ежедневно сообщая по радио о результатах разведки. М-33 должна была забрать группу в ночь на 10 января. Однако лодка разведчиков не дождалась и 13 января вернулась в Севастополь. При выходе на связь было дано другое место посадки группы. 14 января, в день, когда группа должна была выйти на побережье для посадки на поджидавший их катер, (посланный на смену подводной лодки), при переходе шоссе между сёлами Абрикосовка и Молочное, она была обнаружена с проходящей мимо немецкой автоколонны. Завязался бой. Разведчики заняли круговую оборону. В 12 часов 15 минут радист Потапенко передал по радио в Севастополь: "Мы окружены фашистами. Ведём бой, но кончаются боеприпасы и выйти из окружения нет никакой возможности..." Но бой продолжался ещё три часа. Только в 15 часов 48 минут пришла последняя радиограмма: "Подрываюсь на собственной гранате. Прощайте товарищи..."

Высадка одного батальона в Евпатории естественно, никакого влияния на ход боевых действий не оказала. Такое ощущение, что Октябрьский просто демонстрировал те боевее действия, которые от него требовал фронт. После подчинения ЧФ фронту возник конфликт между армией и флотом. Этот конфликт особенно обострился именно зимой 1941-42г. Он выражался в том, что командование ЧФ просто не исполняло приказов. Конфликт шел постоянно. Приведу послевоенное письмо генерала Козлова, командовавшего войсками Крымского фронта:

"11.2.66 г. Здравствуйте, Александр Иванович! Большое Вам спасибо за то, что не забыли старого опального генерала. Опала моя длится вот уже почти 25 лет. В моей памяти часто встают события тех дней. Тяжко их вспоминать особенно потому, что вина за гибель всех наших полков лежит не только на нас, непосредственных участниках этих боев, но и на руководстве, которое осуществлялось над нами. Я имею ввиду не профана в оперативном искусстве Мехлиса, а командующего Северо-Кавказского направления и Ставку. Также я имею ввиду Октябрьского, который по сути дела не воевал, а мешал воевать Петрову и строил каверзы Крымскому фронту. А теперь стал герой! Даже его Члену [Военного Совета Черноморского флота] дали Героя [звание Герой Советского Союза вице-адмиралу Н.М. Кулакову присвоено 7.5. 1965 г.] Вылезли они на шее Крымского фронта.

Не было бы этого - не было бы Севастополя. Еще в декабре он его оставил бы врагу. К этому все шло, и его приезд в Тоннельную [местонахождение управления Крымским фронтом] преследовал цель добиться разрешения на оставление Севастополя. Теперь же везде гремит крик "Слава матросам-черноморцам за Севастополь и Крым!". Как будто они все сделали, а сухопутные войска не при чем. Хотя в действительности было наоборот. Их был набольшая часть - едва ли наберется 1/10 всего состава войск, атаковавших и оборонявших Крым. Почему-то все забыли, даже Генеральный штаб, что как мы ушли из Крыма, Севастополь продержался только около месяца. Моряки же из кожи лезут, доказывая, что они держали Крым и Севастополь, и внушили это ЦК КПСС, и во всех выступлениях и в печати это афишируется очень широко. Тем самым оскорбляются честь, заслуги и достоинство тех, кто сложил свои головы за Крым. Я очень жалею, что не сложил там свою голову. Не слышал бы я несправедливостей и обид, ибо мертвые срама не имут. Но не удалось мне, несмотря на то, что уходил из Еникале с арьергардными частями Волкова. Тогда уже никакого начальства - ни малого, ни большого там не было, все перешло во власть Буденного и его заместителя Черевиченко. Ваши данные о приезде Октябрьского на Тоннельную точны. Я потребовал его отбытия в Севастополь. Он своими кляузами в Ставку только отсрочил начало Керченской операции, вырвав к Ставки из 1-го эшелона десанта 1сд и 1 морскую бригаду, которые были отправлены в Севастополь. Вот творятся какие дела... Крепко жму руку - Д.Козлов".

И можно по-разному относится к Д.Т.Козлову, потерявшему Керченский полуостров в мае 1942г., но своя сермяжная правда в его словах есть...

Глава 7. Севастополь. Горькие плоды эйфории.

К сожалению, Евпаторийский десант был не единственной жертвой, принесенной во имя успеха неудавшегося наступления. Январь-май 1942 севастопольской обороны, именуется в советской литературе "затишьем". Увы, но это совершенно не так. Потери советских войск в Севастополе в этот период соизмеримы с потерями в ходе второго штурма, но в советской литературе об этом нет ни слова. В это время из списка частей, обороняющих Севастополь, полностью исчезают некоторые подразделения, а вместо них создаются новые. В этот период из Севастополя вывозится огромное количество раненых, батальоны, бригады и дивизии теряют матчасть, а на бумаге почти ничего не происходит.

Те огромные потери, которые понесли защитники Севастополя в ходе этих боев, во всех советских источниках стараются скрыть. Причем отголоски этих боев, ощущаются в Севастополе и во время третьего штурма.

Старались опустить описание этих боев даже их непосредственные участники. Причина проста: так же как и на Керченском плацдарме, имея все необходимое, командование СОР и Крымского фронта, беспощадно расходуя людей в плохо организованных атаках, оказались не в состоянии выполнить поставленные задачи.

Причем в их мемуарах встречается и откровенное вранье, и подтасовка фактов, хотя в остальном авторы описывают события очень точно и понятно. Так, например, описывает события этого периода И.А.Ласкин, командир 172-й стрелковой дивизии, непосредственный участник тех событий: "В январе 1942 года под Севастополем возникло такое равновесие сил, когда ни одна из сторон не в состоянии была проводить наступательные действия с решительной целью. Наступило фронтовое затишье, длившееся до мая. Ранней весной командарм И. Е. Петров при встрече с нами сказал: " Наши войска в Крыму наступления не проводят. А немцы вошли в Крым не для отсидки, и будут только наступать. За передышку они, безусловно, накопили силы. Севастополь же три месяца, в сущности, не получал ни пополнения, ни боеприпасов. Враг это знает. Встает вопрос, где он будет проводить наступление. Не исключена возможность, что Манштейн решит вначале разделаться с Севастополем, чтобы потом бросить все силы на керченскую группировку. Поэтому мы должны усиленно укрепляться и всегда держать себя в готовности к отражению наступления врага. 30 марта 1942 года генерал Петров издал приказ, в котором требовал от войск укреплять позиции и подступы к городу". И... все. Никаких событий.

Но события были, И.А.Ласкин не мог о них не знать, он сам и его дивизия принимали в боях непосредственное участие. При этом дивизия понесла серьезные потери. Но обо всем по порядку. Давайте рассмотрим, что же происходило в этот период.

Испытывая эйфорию после успешно проведенной операции, и выполняя свой план наступления на Перекоп, командование Закавказским фронтом, начало теребить Севастопольский оборонительный район. Приведу телеграмму командующего фронтом Д.Т.Козлова:

"1. Директивой ... от 30.XII.41 г. Вам была поставлена задача о переходе с утра 31.XII.41 г. в наступление Приморской армии.

2. Директивой ... от 31.XII.41 г. первая задача подтверждалась указанием создания ударных кулаков на важнейших направлениях и организацией десантов с целью охвата флангов западного и юго-восточного побережья Крыма. Было приказано предоставить мне к 23.00 31 декабря план операции. Изложенное Вами не выполнено полностью без объяснения причин. Вы сообщили 1 января, что Вами решено провести последовательные захваты отдельных рубежей и две десантные операции на Евпаторию и Ялту. Поставленные в моих директивах задачи путем последовательного захвата отдельных рубежей Вы не решаете. Требую с утра 4 января перейти в решительное наступление по всему фронту СОР, используя высадку десантов в пунктах по Вашему усмотрению, не отрывая средств, выполняющих основные задачи по перевозке войск. Конкретный план наступательной операции донести точно к 15.00 3.01.42 г. Получение подтвердить. Козлов. Шаманин".

Эту телеграмму стоит проанализировать. От командующего СОР требовали "создания ударных кулаков на важнейших направлениях и организацией десантов с целью охвата флангов западного и юго-восточного побережья Крыма". Действительно, в первые дни января 1942года, командование СОР пытаясь прорвать оборону немецких войск, действовало не "кулаком", а скорее "растопыренными пальцами". Севастополь постоянно предпринимал активные действия, но части действовали самостоятельно, разрозненно. Шли бои за улучшение позиций, кое-где части СОР просто занимали оставленные немцами позиции.

События первых дней 1942 года, в мемуарах П.А.Моргунова, описываются так: "1 января части вели бои за улучшение позиций и возвращение отдельных участков обороны, оставленных ранее. Противник оказывал упорное и сильное сопротивление...". Примерно так же описываются события в других советских источниках.

Немцы об этих событиях пишут иначе: "В конце дня 31 декабря мы узнали от посыльного, что фронт будет отходить назад и занимаемый нами участок предстоит оставить. Ночью мы перетащили нашу пушку через насыпь и двинулись по дороге, ведущей на северо-восток в сторону Камышлы. После нескольких часов пути мы прибыли на только что созданные передовые рубежи и к утру были на месте сбора роты. Вначале мы не понимали, почему понадобилось отдавать такую большую территорию, за которую мы так дорого заплатили кровью своих товарищей. За дни Рождества две штурмовые дивизии проникли глубоко внутрь занятой русскими территории. С наших самых передовых позиций по ночам мы могли расслышать предупреждающие о тумане сирены с русских кораблей в Северной бухте, "дороге жизни" для врага. Эти глубокие клинья оставили наши фланги опасно обнаженными для ударов врага, который продолжал получать подкрепление морем. Поэтому линия фронта была выпрямлена, чтобы исключить возможность быть отрезанными от главных сил" (Г. Бидерман). " "...Героизм немецких солдат произвел такое впечатление на большевиков, что они на нашем участке еще трое суток не решались занять оставленные нами окопы..." (Р.Мюллер).

К 4-му января 1942года, если верить документам, в готовности к наступлению находились 95-я и 172-я дивизии. Но ... давайте копнем чуть глубже.

В истории севастопольской обороны все просто и понятно. Во всяком случае, на первый взгляд. Если же приглядеться внимательно, то многие события, изменения и кадровые перестановки становятся совсем непонятными. Некоторые офицеры (вне зависимости от боевых результатов) в Севастополе получали быстрый карьерный рост. Некоторые, офицеры, несмотря на образцовое выполнение задач, не получали ни наград ни званий. Наиболее странной и непонятной кадровой перестановкой, стало назначение новое коменданта 2-го сектора. Но, обо всем по порядку.

31.12.41г. войска 2-го сектора перешли в наступление. Наступление поддерживали только что прибывшие в Севастополь "гвардейские минометы" 3-го дивизиона "катюш". Это было "секретное оружие" севастопольской обороны.

В описании боевых действий военные очень любят использовать яркие эпитеты: "сокрушительный огонь нашей артиллерии", "шквальный огонь противника", "мощная, глубоко эшелонированная оборона врага". В описании нового оружия обычно используются слова "тайный" или "секретный". Обычно "тайное и глубоко секретное оружие", для противника никакой тайной не является.

Так, некогда, (после войны) для жителей закрытого города по имени Севастополь, посещение еще более закрытого города Балаклава, было категорически запрещено, ибо там, было нечто секретное, и важное для обороны. Желающий конечно мог совершенно спокойно попасть в Балаклаву в обход, проделав лишних 10км, но ...

"Запретный город Балаклава", являлся секретным объектом для своих. Как показали американские спутниковые снимки, уже в 1966 году, ни один объект (и ни один корабль) в Балаклаве для "потенциального противника" (как тогда именовали американцев) секретом не являлся.

Примерно также обстояло дело и в войну. Как показало сравнение советских и немецких документов, секреты были только для своих. Противник о них знал. И, тем не менее...

История "секретного оружия" обороны Севастополя, это скорее история народного подвига, защищавшего свою землю. Она состоит из множества историй, попробуем рассказать некоторые из них.

О производстве котелков, печей, лопат, мин написано много. Качество этой продукции было ... мягко говоря низким, но это было хоть что-то. В этом нет вины севастопольцев, просто не было оборудования. При этом использовались "инновационные технологии". Совки, для рытья окопов на передовой линии, делали из пеналов для артиллерийских полузарядов, гранаты делались из 50мм котельных труб, корпуса мин делались из дерева в столярных мастерских и.т.д. Но все это делалось по всей стране.

Первые "инновационные технологии" были применены еще до начала обороны. Речь идет о т.н. "огневых завесах". Оружие, действительно было необычным. Поперек долины укладывались лотки с системой перелива или трубопроводы с отверстиями. На возвышенности устанавливались емкости с горючей жидкостью. При приближении противника, открывалась задвижка, горючая жидкость поступала в систему, а затем поджигалась из огнемета.

Остатки этих систем достаточно долго еще сохранялись в окрестностях Севастополя. Остатки бетонных и металлических лотков с переливами и до сих пор используются как поилки для скота. Еще в 1973году автор этих строк (правда, находясь в весьма юном возрасте) наблюдал остатки такой системы. Она представляла собой корабельную цистерну установленную на подставку из швеллеров, с клинкетной задвижкой в нижней части, из которой нефть текла в систему бетонных лотков с переливами, установленные в одну линию. Вонь вокруг сооружения стояла немыслимая. Ветеран войны В.П.Хотин, который показывал мне это сооружение, пояснил, что во флотский мазут, добавляли серу "и еще какую-то гадость", чтобы усилить заградительный эффект. Обслуживали эти заграждения фугасно-огнеметные роты ЧФ, большинство бойцов которых погибли во время обороны Севастополя, так что рассказать об этом оружии было уже некому.

В советских документах много написано об этих конструкциях, но о боевом их применении, почти ничего неизвестно. В немецких документах лишь дважды упоминается об использовании этой системы, но ничего не говорится об эффективности их использования. Завесы были оружием одноразовым, заправить емкость повторно, под огнем противника было уже нереально.

Мало кто остался в живых и из химслужбы Приморской арии, а рассказать эти люди могли бы очень многое. Из воспоминаний ветерана Лощенко, служившего в химических частях Приморской армии: "Я остался один из всего химического отдела Приморской армии, да и то искалеченный... Мы находились в постоянной готовности, противник хотел применить химическое оружие под Севастополем, но вы этого не знаете, под Севастополь уже стягивались цистерны с ядовитыми веществами, но применить его противник побоялся, использовав его только в Керчи. Мы сделали очень многое для обороны города. Тут на конференции сказали многое о борьбе с танками, но почему-то все забыли, откуда брались тогда бутылки с "КС". Мы сделали так, что к бутылкам уже не требовались воспламенительные ампулы, жидкость стала самовозгораться, после того, как разбивалась бутылка. Были у нас и другие изобретения..."

Да, изобретения были. Из документов немецкой 22-й пехотной дивизии: " В районе Минометной балки, противник применил фосфорные бомбы ... множество обожженных". Нет, белый фосфор мы не применяли, и данных о наличии фосфорных боеприпасов у защитников Севастополя данных пока никаких нет. Это было другое, не менее грозное оружие. Из воспоминаний Стороженко: " ...штурмовики Ил-2 оснащались кассетами в которые вкладывались 24 стеклянных шара, заполненные "коктейлем Молотова". В последующем, этих боеприпасов стало не хватать, и кассеты были переделаны под обычные бутылки с "КС"... оружие требовало крайней осторожности в обращении, и грозило гибелью всему экипажу, в случае малейшей небрежности...".

Мало кто помнит, что в первые годы войны широко использовались и так называемые "ампулометы": небольшие мортиры, калибром 100мм, стрелявшие стеклянными шарами с "КС". Оружие предназначалось для борьбы с огневыми точками противника. Правда, из-за нехватки боезапаса, севастопольцы переделали ампулометы под бутылки (вместо шаров) и увеличили дальность их выстрела до 1100м. Но все это было типовым оружием. Было и не типовое.

По состоянию на январь 1942года, для оснащения танков Т-26 требуется восемь танковых пушек. Чуть позже, все танки Т-26 имеют вооружение. Изготовить танковые пушки в условиях Севастополя было нереально, но севастопольцы нашли иное решение.

Из воспоминаний Лощенко: " ... но было у нас и оружие более грозное: огнеметные танки здесь на заводе N201 (СМЗ) было изготовлено восемь танковых огнеметов, еще пять огнеметных танков было прислано с большой земли. Это было страшное оружие, которое сжигало все на своем пути, об этом не упоминается, но у нас было 13 огнеметных машин"...

Изготавливались в Севастополе и самодельные ранцевые огнеметы. Сформированные в Севастополе огнеметные роты, стояли во время 3-го штурма на самом опасном участке: на стыке 172-й и 95-й дивизий. Было и другое необычное оружие. В феврале 1942г. на спецкомбинате N 1 началось производство нового вида оружия -- ротного миномета-автомага конструкции начальника боепитания 110-го полка связи Приморской, армии Г.Н.Гаркуши.

При выходе к Севастополю, Приморская армия сохранила достаточно много 50мм минометов, их можно было нести на себе. 50мм минометный боезапас, так же был в избытке, но вот эффективность этого оружия была весьма незначительной. Разрыв 50мм мины был слабым. Чтобы хоть как-то повысить эффективность этого оружия, и был изобретен ротный миномет-автомат. Работал он от патефонной пружины, что служило предметом для многих шуток, но в его магазине было шесть мин, которые выстреливались с очень коротким интервалом. При этом исключалось "двойное заряжание", ставшее причиной гибели не одного минометного расчета.

В советское время много писалось о "секретном" советском оружии: "о гвардейских минометах". Было это оружие и в Севастополе. Много пишется о стрельбе 1-го дивизиона реактивной артиллерии под Оршей, но мало кто помнит, что 2-й и 3-й дивизионы были переброшены Ставкой в Крым.

Впервые в Крыму первые залпы реактивной артиллерии раздались еще в октябре 1941г. под Ишунью. Стрелял 2-й дивизион "гвардейских минометов". Вот как описывает события 22 октября 1941г. И.А.Ласкин: " Мы снова обратились к генералу П. И. Батову за помощью. Нам было известно, что в его распоряжении находится особо секретный минометный дивизион РС. Тогда у нас реактивные установки еще не называли "катюшами", а об удивительных поражающих свойствах этого оружия ходили самые невероятные слухи. И мы попросили направить дивизион под Воронцовку, чтобы сделать один-два залпа. Павел Иванович, всегда быстро принимавший решения, на этот раз помедлил, а потом спросил:

-- А есть ли там для дивизиона подходящие цели? Ведь он используется главным образом для массированных ударов по крупным скоплениям живой силы. Я доложил о трех приближающихся колоннах и о том, что через час они могут быть введены для развития образовавшегося прорыва обороны в направлении Воронцовки. Своим артогнем мы сможем накрыть толы" одну колонну. Батов тихо и с расстановкой сказал:

-- Да-а, цели вроде бы подходящие. Хорошо, направляю к вам Черняка. Но вы сами-то видели работу эрэсов? Я ответил, что пока не приходилось, и тогда генерал предупредил меня о том, что нужно подготовить людей, иначе после залпа может возникнуть паника и среди своих. Минут через пятнадцать к нашему наблюдательному пункту подошла полуторка. Из ее кабины выскочил офицер в гимнастерке с черными петлицами, на которых виднелись по две шпалы. Это и был майор Черняк. Я показал ему три пехотные колонны, движущиеся к линии фронта. Черняк посмотрел на них невооруженным глазом, затем в бинокль и спросил, где проходит наш передний край. Узнав, что немецкие колонны находятся сейчас от него в полутора километрах, майор сказал огорченно:

-- Пока мы изготовимся к пуску, немцы подойдут совсем близко. Бить нельзя, рядом свои...

Я стал убеждать его, что колонны еще очень далеко от переднего края, что они движутся медленно и что наши бойцы, укрытые в окопах, находятся в полной безопасности.

-- Ну хорошо, -- согласился Черняк. -- По какой колонне бить?

-- По средней. -- Но она ближе других к нашему переднему краю, давайте-ка накроем левую, что подальше.

-- Но для нас опаснее средняя, -- подсказал я майору. -- Ведь она держит направление на участок, где немцы вклинились в нашу оборону. Если резерв успеет здесь войти в бой, то вся оборона дивизии может рухнуть. Доводы, видимо, показались Черняку убедительными. Он еще раз посмотрел в бинокль на колонну, показал рукой район, откуда дивизион будет производить пуск, и, сев в машину, полным ходом помчался в тыл. А 340-му гаубичному артполку был дан приказ накрыть огнем левую колонну.

Мы наблюдали за ходом боя под Воронцовкой, за подходом колонн врага и беспокоились о том, как бы они не развернулись до ударов Черняка.

В этот момент 340-й гаубичный артиллерийский полк накрыл огнем левую колонну, часть фашистов была уничтожена, остальные разбежались по полю. Мы опасались, что средняя колонна станет развертываться, и тогда "катюшами" придется бить правую.

Но тут же нам доложили: "Машины Черняка развертываются на позициях". Установки выстроились в цепочку и, как нам показалось, на малых интервалах друг от друга. Прошло минут пять-шесть. И вдруг раздался резкий, пульсирующий звук. Тут же над нашими головами зашелестели летящие реактивные снаряды. Мы хорошо видели полет почти каждого из них.

И вслед за этим в районе уже расчленившейся средней колонны гитлеровцев всплеснулось множество огневых вспышек, накрывших довольно большую площадь, и, словно частая барабанная дробь, послышались разрывы снарядов. Ввысь взметнулись густые клубы темно-серого дыма, постепенно расплывающегося по полю. Всюду на линии фронта сразу прекратилась стрельба, наступила оцепенелая тишина, -- видимо, внимание всех приковал к себе массированный удар "катюш". А в районе позиций машин Черняка поднялось большое облако пыли или, может быть, белесого дыма. Можно было ожидать, что по ним противник сейчас же откроет артиллерийский огонь, но этого не случилось. Буквально через две-три минуты после пуска снарядов все машины отошли назад в укрытия".

После прорыва линии фронта дивизион отходил к Керчи, и дальнейшая судьба его неизвестна.

"Севастопольским" стал 3-й дивизион "гвардейских минометов". Из воспоминаний А.П.Дроздова: "Все три дивизиона формировались при школе ВЦИК СССР совершенно секретно... Формирование дивизионов производилось из коммунистов 90% и комсомольцев 10%... В составе дивизиона находились: командир дивизиона майор Кущ-Жарко Дмитрий Данилович, комиссар дивизиона Ковалев, пом. командира по тех. части воентехник 1-го ранга Хайлов. В составе дивизиона числились три батареи по 4 машины "М-8". Номера батарей были 7, 8 и 9. Всего 12 машин и 24 спецмашины для подвоза боезапаса (по две на каждую установку.). Был огневой взвод и взвод управления. Дивизион имел отдельный взвод разведки, командовал которым командовал старший лейтенант Емельянов из города Горький. Емельянов уже на то время был героем Советского Союза и пропал без вести, где-то под Севастополем.

Установка БМ-8 на автомашинах ЗиС-6 (трехосная) заряжалась 36-ю 82мм снарядами за 1 минуту. Залп длился 10 секунд. Командовали батареями: 7-я батарея - старший лейтенант Старичков, 8-я батарея старший лейтенант Раудонек (немец по национальности), 9-я батарея - старший лейтенант Королев". До прибытия в Севастополь дивизион уже имел боевой опыт, поддерживая войска под Ростовом, Мелитополем, Токмаком. 31.12.41года дивизион был погружен на транспорт "Чапаев" и крейсер "Молотов" и 1.01.42г. дивизион уже выгружался на пристань "Совторгфлота" (возле Графской пристани). Переход не обошелся без приключений. При входе теплохода "Чапаев" в бухту, из района Малахова кургана вылетела зеленая ракета, после чего со стороны Качи открыла огонь немецкая береговая батарея. "Чапаев" получил пробоину, погибло 3 человека из состава дивизиона. Выгрузка шла уже под обстрелом и бомбежкой. Из воспоминаний Дроздова: " В первый же день 1.01.42г. мы дали залп по г.Гасфорта и Итальянскому кладбищу, успех был отличный".