Крысиные гонки

Глава 10

Диспетчер Ливерпуля объяснил ситуацию Бирмингему.

Переключившись на Бирмингем, я сообщил радарной службе план полета Нэнси, скорость самолета и предполагаемое время, когда она должна пролетать над Личфилдом. Через несколько минут он передал, что у него на экране десять самолетов, похожих на описанный мной, но он не может определить, который из них нужен нам.

– Я проконсультировался со станцией военно-воздушных сил в Уаймсволде... Они не так заняты, как мы, им легче сосредоточиться на поиске одного самолета.

– Скажите им, что примерно в пять ноль три она должна изменить направление на один-два-пять.

– Понял, – сказал он. – Ждите. – И после минутной паузы сообщил: – Уаймсволд ответил, что они будут искать ее.

– Прекрасно, – вздохнул я.

Через несколько мгновений он снова включился и произнес с явным сомнением:

– У нас есть сообщение, что на борту самолета без радио Колин Росс. Можете подтвердить?

– Подтверждаю, – ответил я. – Пилот – его сестра.

– Боже милосердный! – воскликнул он. – Тогда нам лучше поискать ее.

Я попросил его пропустить меня через контрольную зону, чтобы не облетать ее. Они передали наблюдение за моим полетом радару в Нортвиче и затем в Личфилде. Мы работали в полном согласии. Я рассчитал, что вылетел минут через тридцать после нее, но благодаря незначительному разрыву во времени и большей скорости “Чероки” я смог бы перехватить ее до Кембриджа. Я в двадцатый раз посмотрел на часы. Пять пятьдесят. В пять пятьдесят три она должна будет повернуть на Личфилд, конечно, если догадается, что подлетает к Личфилду. Если она повернет точно по расписанию, то только потому, что слепо доверяет плану полета.

Меня снова вызвал радар Бирмингема.

– Кембридж сообщает о нарастающем ухудшении погоды. Сейчас нижний уровень облачности восемьсот футов.

– Понял, – невыразительно ответил я.

Прошло еще пять минут. В пять пятьдесят три никаких сообщений не поступило, потом контролер радара передал:

– Уаймсволд сообщает, что самолет на их экране поменял направление с один-шесть-ноль на один-два-пять, но это в пяти милях северо-восточнее Личфилда. Самолет не опознан. Они будут продолжать наблюдение.

– Понял, – ответил я.

“Ее могло снести на северо-восток, – подумал я, – потому что юго-западный ветер сейчас сильнее, чем когда она летела утром в северном направлении, а я сделал недостаточную поправку на силу ветра”. Я нажал кнопку передатчика и сообщил об этом диспетчеру.

– Я скажу им, – пообещал он.

Мы продолжали полет. Я оглянулся на пассажиров. Они выглядели скучающими, задумчивыми и усталыми. Вероятно, никто из них не заметил, что мы свернули с прямого курса, когда начали разыскивать Нэнси, но они безусловно заметят это, если нам удастся ее найти.

– Уаймсволд сообщает, что самолет, за которым они наблюдают, повернул на север в направлении ноль-один-ноль.

– Ох нет, – вырвалось у меня.

– Ждите...

“Слишком легко”, – в отчаянии подумал я. Это было бы слишком легко. Самолет, повернувший в правильном направлении, в правильное время и почти в правильном месте, не мог быть самолетом Нэнси. Я сделал три глубоких вдоха и выдоха. Потом заставил себя сосредоточиться на мысли, что в данную минуту опасность ей не грозит. Она может продержаться в воздухе еще часа полтора.

У меня есть примерно час, чтобы найти ее. Три тысячи квадратных миль неба, в котором, как в пустыне, нет никаких ориентиров. Проще простого!

– Уаймсволд сообщает, что первый самолет только что приземлился в Ист-Мидлендс. У них есть другой возможный самолет в десяти милях к востоку от Личфилда. Сейчас он идет в направлении один-два-ноль. У них нет сведений, на какой высоте он летит.

– Понял, – подтвердил я. Отсутствие информации означает, что точка на их экране может лететь на любой высоте до тридцати тысяч футов и не обязательно на высоте четыре тысячи пятьсот футов.

– Ждите.

Я ждал. Мысленно грыз ногти. Чуть покосился на сидевшего рядом Эмброуза и не спеша проверил нашу собственную высоту, скорость, направление. Впереди, в одиннадцати минутах, Личфилд. Сорок минут до Кембриджа. Слишком долго. Надо быстрее. На полной скорости. Ничего другого делать не оставалось.

– Предполагаемый самолет сейчас идет в направлении один-ноль-пять. Если он будет придерживаться его и дальше, то пролетит в тридцати милях севернее Кембриджа примерно через двадцать минут.

– Понял. – Я посмотрел на часы. Быстро просчитал время. Нажал кнопку передатчика.

– Это не тот самолет. Он идет слишком быстро. При своей скорости она не достигнет Кембриджа раньше, чем через тридцать пять – сорок минут.

– Понял. – Короткая пауза. – Переключитесь на военно-воздушную базу Коттсмур, Северный радар, дециметровые волны один-два-два. Я передаю вас им.

Поблагодарив его, переключился. Коттсмур ответил, что у них на экране семь неопознанных самолетов, идущих с запада на восток к югу от них. Высота всех неизвестна.

Семь. В любом из них могла быть она. Нэнси могла, потеряв радиосвязь, повернуть к Манчестеру. Мурашки побежали по спине. Но ведь у нее хватит здравого смысла не лететь прямо в контрольную зону, не имея радио. И кроме того, она, должно быть, уверена, что в Кембридже ясное небо...

Я пролетел над радиомаяком Личфилда. Взял курс на Кембридж. Сообщил диспетчеру радара в Коттсмуре о перемене направления. Они ответили, что еще не видят меня на своем экране: слишком далеко.

Мы летели к Кембриджу над плотным одеялом облаков. Солнце светило прямо в кабину. Кроме Эмброуза, все пассажиры спали.

– Один неопознанный самолет приземлился в Лейстере, – сообщил Коттсмур, – другой взял курс прямо на Питерборо.

– Осталось пять? – спросил я.

– Шесть... Сейчас далеко на западе появился еще один.

– Это, возможно, я.

– Сделайте для опознания левый поворот на тридцать градусов.

Сделал и продолжал полет в новом направлении.

– Опознаны, – подтвердил он. – Вернитесь на прежний курс.

Я взял прежний курс, стараясь подавить тревогу, нараставшую с каждой минутой. “Они должны найти ее, – мысленно повторяя я. – Должны”.

– Самолет, который прошел пять минут назад к югу от нас, сейчас повернул на север, – сообщил Коттсмур.

Не она.

– Тот же самолет описал полный круг и сейчас взял курс один-один-ноль.

Это может быть Нэнси. Наверно, она ищет просвет между облаками. Хочет спуститься ниже облачности и видеть землю. Но просвета не обнаружила и снова взяла тот курс, который, как она думает, ведет прямо к Кембриджу.

– Это может быть она, – сказал я диспетчеру.

Или кто-то другой, оказавшийся в таком же положении. Или практикант, отрабатывающий повороты. Или кто угодно еще.

– Наблюдаемый самолет резко повернул на юг и чуть на запад... Теперь снова на юго-восток... Опять на один-один-ноль.

– Наверно, ищет просвет в облаках, – сказал я.

– Наверно. Ждите. – Пауза. Потом отдаленный голос осторожно произнес: – В этой зоне нижний уровень облаков шестьсот футов. Никаких просветов.

О Нэнси...

– Я хочу поискать этот самолет. Можете направить меня поближе к нему?

– Будет сделано, – ответил он. – Поверните влево на ноль-девять-пять. Вы на тридцать миль западнее. Ваша скорость приблизительно сто пятьдесят узлов. Скорость наблюдаемого самолета около девяносто пяти узлов.

Через двенадцать минут я буду там, где самолет сейчас, но она уйдет на двадцать миль дальше. Чтобы догнать ее, понадобиться двадцать пять – тридцать минут.

– Предполагаемый самолет опять описывает круги... Сейчас взял курс на один-один-ноль...

Чем дольше она будет описывать круги, тем скорее я ее догоню. Но если это вовсе не Нэнси... Рассердившись, я прогнал эту мысль. Если начать сомневаться, мы никогда не найдем ее.

Эмброуз тронул меня за рукав. Я так сосредоточился на поисках Нэнси, что подпрыгнул от неожиданности.

– Мы сошли с курса, – авторитетно заявил он и постучал по компасу. – Мы идем на восток. Нам лучше не сбиваться с курса.

– Мы под контролем радара, – как само собой разумеющееся ответил я.

– А-а, понимаю, – неуверенно протянул он.

Придется ему сказать. Больше нельзя откладывать. Как можно короче я объяснил ситуацию, опустив роль майора Тайдермена в случившемся. Вернее, не объяснил, а прокричал, стараясь пересилить шум мотора.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Вы хотите сказать, что мы мечемся по небу взад-вперед в поисках Калина Росса?

– Нас ведет радар, – отрывисто бросил я.

– А кто, – воинственно спросил он, – будет за это платить? Я не буду. Вы поступили безответственно, изменив курс без моего разрешения.

– Самолет пролетел над Стемфордом и снова описывает круги, – сообщил Коттсмур.

– Понял, – ответил я и подумал: “Нэнси, ради Бога, не вздумай спускаться вниз, пробиваясь сквозь облака. Там множество холмов и радиомачта высотой пятьсот футов”.

– Держитесь один-ноль-ноль.

– Один-ноль-ноль.

– Самолет взял прежний курс.

Я облегченно вздохнул.

– Вы слышали, что я сказал? – сердито бубнил Эмброуз.

– Мы обязаны помогать самолетам, подавшим в беду, – сказал я.

– Не за мой счет!

– Вам не придется платить лишнего, – терпеливо объяснил я. – Только обычную плату за рейс.

– Не в этом дело. Вы обязаны были спросить у меня разрешения. Я очень недоволен и буду жаловаться Харли. Мы не должны были менять курс. Колину Россу мог помочь кто-нибудь другой. Почему неудобства должны терпеть мы?

– Уверен, Колин Росс будет рад услышать вашу точку зрения, – вежливо сказал я. – И не сомневаюсь, что он оплатит расходы по своему спасению.

От злости он не нашел возражения и только таращил на меня налившиеся кровью глаза.

Энни Вилларс наклонилась вперед и тронула меня за плечо.

– Мне послышалось, будто вы сказали, что потерялся Колин Росс? Вы имеете в виду здесь, вверху? Над облаками?

Я оглянулся. Пассажиры проснулись и теперь озабоченно смотрели на меня.

– Да, – подтвердился. – На его самолете не работает радио. Диспетчер радара считает, что сумеет найти его. Мы посмотрим… и постараемся помочь.

– Мы сделаем все, что сможем... – твердо сказала Энни. – Без сомнений положитесь на нас.

Я улыбнулся ей через плечо. Эмброуз наклонился к ней и начал жаловаться, но Энни тотчас же оборвала его:

– Вы серьезно предлагаете и не пытаться помочь? Вы что, с ума сошли? Наш несомненный и абсолютно ясный долг сделать все, что мы сможем. И капитан вовсе не обязан советоваться с пассажирами, можно ли помочь самолету, попавшему в беду.

Он пробормотал что-то о лишних расходах, но Энни не стала и слушать.

– Если вы не хотите заплатить несколько лишних фунтов ради возможности спасения Колина Росса, я с удовольствием оплачу весь счет сама.

– Молодец! – громко поддержал ее Кенни Бейст. Энни удивленно, но не без удовольствия взглянула на него. Эмброуз уставился в лобовое стекло кабины. У него побагровела даже шея. Хорошо бы от стыда и смущения, а не от злости.

– Самолет снова описывает круги, – сообщил Коттсмур. – Сейчас он находится южнее Питерборо... Придерживайтесь прежнего курса... Передаю вас Виттону... Им ничего не надо объяснять... Они знают ситуацию.

– Большое спасибо.

– Желаю удачи.

Виттон, следующая в цепи военно-воздушных баз к северо-востоку от Кембриджа, заговорил деловым, холодным тоном:

– Нижний уровень облачности в Кембридже шестьсот футов. В течение ближайшего получаса ухудшений не предполагается. Видимость три километра при моросящем дожде. Ветер на поверхности два-четыре-ноль десять узлов.

– Прием подтверждаю, – автоматически сказал я и посмотрел на карту. К югу от Питерборо еще одна радиомачта высотой семьсот футов. “Так, Нэнси, – подумал я, – иди этим курсом на восток. Только не пытайся здесь снижаться. Только не здесь...”

– Самолет снова взял курс один-один-ноль, – сообщил Виттон.

Я потер рукой затылок и почувствовал, что взмок от пота.

– Возьмите курс ноль-девять-пять. Вы в десяти милях к западу от самолета.

– Я хочу подняться на уровень восемь-ноль, чтобы лучше видеть.

– Восемь-ноль открыт.

Стрелка альтиметра поползла по циферблату к восьми тысячам футов. Сплошное одеяло без единой прорехи, пушистое и мягкое в солнечном свете, простиралось на все стороны горизонта. За моей спиной что-то бормотали пассажиры, может быть, впервые осознав, в каком опасном положении Нэнси и Колин. Необъятное пустое небо, миля за милей, и миля за милей – никого и ничего, кто бы подсказал, где они находятся.

– Самолет опять описывает круги... Возьмите ноль-девять-пять. Сейчас вы в семи милях к западу от него.

Повернув голову, я протянул Энни Вилларс репортерский блокнот для записей в полете.

– Вы сумеете вырезать из его страниц буквы? Как можно крупнее. Она нам скоро понадобятся. Нэнси и Колин должны прочесть по этим буквам, что им надо делать.

“Только бы это были они, – вздрогнув, подумал я. – Только бы это были они, а не другие потерявшиеся в небе несчастные души. Тогда нам придется заняться ими и потерять время. Нельзя же бросить их бороться в одиночку, а самим улететь спасать кого-то другого”.

Энни Вилларс порылась в своей сумочке и извлекла маленькие ножницы.

– Какие буквы? – коротко спросила она, чтобы не терять времени даром. – Вы диктуйте, я запишу, а потом вырежу.

– Правильно... СЛЕДУЙТЕ ЗА НАМИ. С этого начнем.

Обернувшись, я увидел, как она принялась за работу. Буквы она делала во всю высоту страницы и максимально широкие. Убедившись, что она поняла задачу, я снова оглядел солнечную пустыню в поисках маленькой черной сигареты.

– Поверните на один-ноль-пять, – сказал Виттон. – Самолет в пяти милях впереди вас.

Я посмотрел вниз, потом направо. Эмброуз, сердито насупившись, тоже пялил глаза в окно.

– Там! – воскликнул Кенни Бейст. – Там внизу!

Я посмотрел, куда он показывал... И там действительно сверкал самолет. Чуть правее и внизу. Сейчас он снова в поисках просвета описывал круг над сплошными темными облаками. Но просвета не было.

– Контакт, – сообщил я Виттону. – Сближаемся с ним.

– Ваши намерения? – В его голосе не отразились никакие эмоции.

– Повести их к Уошу, спуститься над морем и вдоль реки и железной дороги вести их от Кингс-Линна к Кембриджу.

– Понял. Мы свяжемся с Мархемом. Они поведут вас над морем.

Я опустил нос самолета вниз, прибавил скорость и спускался так, чтобы они увидели нас впереди. Чем ближе мы подходили, тем больше я надеялся... Это был самолет с низким крыльями... модификация “Чероки”... белый с красным... и наконец – регистрационный номер... А потом кто-то неистово замахал нам картой в окно.

Я почувствовал невероятное облегчение.

– Это они, – подтвердила Энни, а я сглотнул и кивнул, потому что говорить не мог.

Я подал назад и сбавил скорость, пока она не сравнялась со скоростью Нэнси, потом сделал круг и подошел к ней на пятьдесят ярдов с левой стороны. Она никогда не летала в группе. Подойти ближе чем на пятьдесят ярдов было бы опасно при ее неопытности. Да и на пятьдесят ярдов было рискованно. Я держал руку на подаче топлива, а сам смотрел на нее, но у меня будто появилась еще пара глаз, которая следила за приборами, показывающими курс самолета.

– Покажите ей буквы слова “следуйте”, – сказал я Энни Вилларс. – Медленно, одну за другой.

– Хорошо.

Она прижимала буквы к окну рядом со своим сиденьем. Мы заметили голову Колина, вытянутую вперед за спиной Нэнси. Когда Энни кончила показ букв, Колин помахал рукой, а потом Нэнси из своего окна, которое нам было лучше видно, помахала картой.

– Виттон, – сообщил я, – это тот самый самолет, что мы искали. Они следуют за нами в Уош. Можете дать мне курс на Кингс-Линн?

– Замечательно, – ответил он. – Курс ноль-четыре-ноль, вызовите Мархем, их частота один-один-девять-ноль.

– Большое спасибо, – с чувством сказал я.

– Всегда рады помочь.

“Хорошие парни, – подумал я. – Очень хорошие парни”. Сидят в темных комнатах с наушниками на голове и неотрывно смотрят на маленькие круглые экраны, где мелькает множество желтых точек – эта плывут по небу самолеты, похожие на головастиков. Эти ребята совершили невероятное. Колоссальная работа. Найти в небе Колина Росса. Потрясающе.

– Можете сделать цифру “четыре”? – спросил я у Энни.

– Конечно. – Снова защелкали ножницы.

– Когда вы ее вырежете, покажите “О”, потом “четыре”, потом опять “О”.

– С удовольствием.

Она показала цифры. Нэнси помахала картой. Мы шли в северо-восточном направлении к морю. Нэнси держалась чуть позади справа, а я все время оглядывался, чтобы дистанция между нами не менялась. Я рассчитал, что при ее скорости нам понадобится тринадцать минут, чтобы достичь моря, минут пять-десять, чтобы опуститься ниже уровня облаков, и еще двадцать минут, чтобы подойти к Кембриджу под облаками. Горючее у нее было на исходе, но сесть с пустыми баками не так рискованно, как спуститься ниже облаков над землей, где можно врезаться в холм, дерево или здание. Лететь над морем в этих обстоятельствах означало наименьший риск и лучший из возможных путей.

– Нам еще понадобятся буквы, – сказал я Энни.

– Какие?

– Хм... М, О, Р, Е и цифра девять.

– Сейчас.

Краем глаза я видел, как Энни вырезает буквы, а Кенни Бейст, склонившись за ее спиной, раскладывает их по порядку, чтобы легче было найти, когда понадобится. “Вот и наступило перемирие”, – мысленно улыбнулся я. Всего лишь и надо-то поднять людей в воздух и создать экстремальную обстановку.

– Берег в четырех милях впереди, – сообщил диспетчер радара в Мархеме.

– Надеюсь, прилив на месте? – весело спросил я.

– Подтверждаю, – невозмутимо ответил он.

– А нижний уровень облачности?

– Ждите. – В темной комнате он не видел неба и запросил дежурного на контрольном посту. – Нижний уровень облачности семьсот-шестьсот футов над уровнем моря и над всем районом от Уоша до Кембриджа. Видимость два километра в моросящем дожде.

– Приятно, – с иронией заметил я.

– Очень, – согласился он.

– Могу я получить уровень давления?

– Девять-девять-восемь миллибар.

– Девять-девять-восемь, – повторил я и посмотрел на альтиметр. – Теперь, пожалуйста, вырежьте восьмерку, – попросил я Энни Вилларс.

– Сейчас.

– Пересекаете линию берега, – сообщил Мархем.

– Мисс Вилларс, будьте любезны, покажите слово “море”.

Ока показала. Нэнси помахала картой.

– А теперь покажите слово “давление”, 9-9-8 и “мбар”.

– М-О-Р-Е, – повторяла она, прикладывая буквы к окну. Потом показала цифры. – А у нас еще нет Б.

Оказывается, Кенни уже вырезал и протягивал ей.

– О! М-Б-А-Р. А что это значит?

– Миллибары, – ответил я.

Нэнси помахала картой, но я попросил Энни снова показать 9-9-8, потому что это очень важно.

Энни держала эти цифры, и мы увидели, как Нэнси кивнула и еще раз энергично помахала картой.

– Почему это так важно? – спросила Энни.

– Потому что, если не учитывать давление, глядя на альтиметр, нельзя узнать, на какой высоте над морем летишь.

– О-о.

– Теперь покажите “облака 600 футов”.

– Хорошо... ОБЛАКА... 600... ФУТОВ.

Нэнси не сразу ответила, а потом чуть махнула картой. По-видимому, она пришла в ужас, узнав, какая низкая облачность. Она, должно быть, поблагодарила судьбу, что не пыталась спуститься ниже облаков. Очень пугающая информация про эти шестьсот футов.

– А сейчас покажите “вдоль реки и рельсов, один-девять-ноль на Кембридж”.

– ВДОЛЬ РЕКИ И РЕЛЬСОВ 1-9-0 НА КЕМБРИД, Ж нет, но неважно. – Энни очень медленно показывала буквы и цифры. Нэнси помахала картой.

– Теперь – 40 и ММ.

– Сорок морских миль, – тоном открытия повторила Энни и держала буквы и цифры, пока Нэнси не помахала картой.

– Сейчас снова покажите “следуйте”.

Посоветовавшись с Мархемом, я повел Нэнси дальше в море, потом мы сделали небольшой круг и вышли на прямую к Кембриджу.

– Покажите “вниз”, – попросил я.

Энни молча показала буквы, Нэнси чуть махнула картой. Я опустил нос “Чероки” и прибавил скорость до ста сорока узлов. При такой скорости у Нэнси не было возможности врезаться нам в хвост. Белое пушистое руно, лежавшее внизу, цепко обхватило нас, закрыв солнечный свет, вокруг резко потемнело, будто сразу наступили сумерки, антрацитовый туман давил на окна. Стрелка альтиметра быстро закрутилась – три тысячи футов, две тысячи, тысяча, потом восемьсот футов, семьсот… И наконец туман чуть-чуть поредел и превратился в бесцветную дождевую завесу, под нами чертовски близко бесконечные потоки воды перекатывались по ней зелено-серыми волнами.

Пассажиры молча смотрели в окна на море, в разной степени охваченные беспокойством. Я оглянулся и посмотрел на них. Интересно, хоть кто-нибудь из них догадался, что сейчас я нарушаю сразу два пункта инструкции и, несомненно, снова буду наказан следственной комиссией? Интересно, когда-нибудь я научусь не влипать в неприятности?

Почти задевая низ туманного облака на высоте семьсот футов, мы пересекли линию берега у Кингс-Линна и теперь спускались вдоль реки к Эле и Кембриджу. Видимость била ужасной, поэтому я считал бессмысленным возвращаться назад и ждать Нэнси: мы могли столкнуться раньше, чем увидим друг друга. Я постарался по возможности сократить время приземления, и мы благополучно сели на мокрый гудрон. Я подкатил ко входу в здание аэропорта, выключил мотор, и пассажиры быстро вылезли и остались стоять под дождем, смотря в небо. Даже Эмброуз.

Теперь дождь стал почти невидимым, просто мельчайшие капли тумана. Мы стояли. Не обращая внимания на то, как намокают наши плащи, прислушивались, не близится ли шум мотора, и смотрели, не мелькнет ли в небе тень самолета. Минута проходила за минутой. Энни Вилларс вопросительно посмотрела на меня. Я покачал головой, не зная, что хотел этим сказать.

Нэнси не могла улететь слишком далеко... неужели приземлилась в море... потеряла в облаках ориентацию... заблудилась, когда вышла из облачности?.. Все это было опасно.

С неба падали мелкие капли. И с каждой каплей падало мое сердце.

Но она не сделала ни одной ошибки.

Шум мотора сначала донесся как жужжание, потом как гудение, и наконец мы услышали ритмичный звук. Маленькая бело-красная машина внезапно появилась справа, описала круг над полем и легко коснулась земли.

– Ох... – К моему удивлению, Энни Вилларс вытерла слезы облегчения.

– Ну, все в порядке, – мрачно пробурчал Эмброуз. – Надеюсь, теперь мы можем разойтись по домам. – И он, тяжело ступая, скрылся за дверями аэровокзала.

Нэнси немного проехала по мокрому гудрону и остановилась недалеко от нас. На крыло вылез Колин и, широко улыбаясь, помахал нам рукой.

– У него нет нервов, – сказал Кенни Бейст. – Ни одного чертова нерва!

Нэнси выскочила следом за ним, прыгнула вниз и слегка пошатнулась на ватных ногах, когда коснулась земли. Я сделал шаг в их сторону. Нэнси медленно, а затем быстрее пошла мне навстречу, потом с развевающимися на бегу волосами, распростертыми руками кинулась ко мне. Я подхватил ее за талию, поднял в воздух и закружил. Когда я опустил ее на землю, она обвила руками мою шею и поцеловала.

– Мэтт... – и плакала, и смеялась она. Глаза сияли, щеки пылали, ее била дрожь. Это была разрядка после страшного напряжения.

К нам подошел Колин и хлопнул меня по плечу.

– Спасибо, дружище!

– Благодари военно-воздушные силы, это они нашли вас своим радаром.

– Но откуда ты узнал?..

– Долгая история.

Нэнси все еще держалась за меня, будто боясь упасть, если отпустит. Я решил воспользоваться случаем и сам поцеловал ее.

Она нервно засмеялась и опустила руки.

– Когда вы появились впереди, а потом сбоку... Не могу вам передать... Я почувствовала такое облегчение...

Подошла Энни Вилларс и взяла Нэнси за руки. Та обернулась к ней в том же состоянии лихорадочного возбуждения.

– Ох, Энни…

– Да, дорогая, – спокойно произнесла Энни. – А теперь тебе нужно выпить крепкого бренди.

– Мне нужно... – Нэнси посмотрела в мою сторону, а потом на бело-красный самолет.

– Колин и Мэтт все устроят.

– Тогда пошли...

Нэнси позволила Энни Вилларс увести себя, а та снова обрела невозмутимый вид и приняла на себя команду, как и подобает хорошему генералу. Кенни, жокей и тренер Эмброуза кротко последовали за ними.

– Ради всего святого, скажи наконец, как ты догадался, что мы нуждаемся в помощи? – спросил Колин.

– Я покажу тебе, – коротко бросил я, – пойдем.

Я повел его к маленькому самолету, взобрался на крыло, а потом лег на спину на два сиденья и заглянул под панель с приборами.

– Ради Бога...

Приспособление было на месте. Я показал его Колину. Очень аккуратное, очень маленькое. Совсем небольшой полиэтиленовый пакетик, болтающийся на резинке, прикрепленный к проводу, который вел к главному кабелю электроснабжения. Недалеко от выключателя виднелись два конца оголенного провода. Я оставил все, как было, поднялся и вылез на крыло.

– Что это такое? Что это значит?

– Намеренно повреждена система электроснабжения самолета.

– Ради Бога... почему?

– Не знаю, – вздохнул я. – Единственное, что я знаю, – кто это сделал. Тот же человек, который месяц назад подложил бомбу. Майор Руперт Тайдермен.

– Но это бессмысленно. – Колин вытаращил на меня глаза.

– Да. Очень мало смысла.

Я рассказал ему, как майор Тайдермен взорвал бомбу, когда мы все были в безопасности на земле, а сегодня, думая, что самолет Нэнси поведу я и сумею посадить его и без радио, испортил электропроводку.

– Но... это... значит...

– Да, – сказал я.

– Он пытается создать впечатление, будто кто-то хочет убить меня.

Я кивнул.

– И в то же время старается это сделать так, чтобы ты обязательно остался в живых.