Ксавьер Колд

Толпа скандирует мое имя:

— Икс! Икс! Икс!

Рек стонет, лежа рядом со мной, и я знаю, что большего наказания он не выдержит. Сквозь меня пульсирует энергия, поэтому я ловлю момент, чтобы зацепить локтем его ногу, эффективно прижимая его к мату.

Рефери опускается на мат и шумно стучит по нему, громко отсчитывая.

— Один! — кричит толпа вместе с рефери.

— Два!

— Три!

Я лежу ошеломленный. Я наконец сделал это. Наконец-то стал чемпионом.

Рефери передает мне пояс и помогает встать на ноги. Под огнями, нависающими над рингом, блестит золото пояса, когда я держу его перед собой. Я так тяжело работал, изводя тело до состояния, когда оно почти готово сломаться, и все ради этого момента — шанса держать чемпионский пояс в руках. Я это заслужил. Ради этого пояса я прошел через ад и наконец чувствую, что заслужил быть счастливым.

— Ваш новый чемпион в тяжелом весе, ФЕНОМЕНАЛЬНЫЙ ИКС! — перекрикивает толпу ведущий, и мое имя звучит по всему помещению.

Рекс бьет кулаком по земле так же, как избалованный ребенок топает ножкой, но его взбешенность ситуацией — это не моя проблема. Вот так всегда все и должно было быть.

Я смотрю на толпу, где каждый стоит, аплодируя и скандируя мое имя. Это охренительно круто. Я победно поднимаю руку, прижимая пояс к груди, когда двигаюсь к углу ринга и протягиваю руку Анне.

— Давай, красавица. Раздели со мной этот момент.

Она берет мою руку, и я помогаю ей подняться на ринг. Она оборачивает вокруг меня руки, я зарываюсь лицом в ее волосы, произнося:

— Мы это сделали.

Анна отстраняется и качает головой:

— Нет. Ты сделал.

Ни при каких обстоятельствах я бы не достиг этого без нее, и пришло время ей узнать, как много она для меня значит. Поворачиваюсь к рефери.

— Дай микрофон.

В течение нескольких секунд в моей руке микрофон, и я могу обратиться к толпе.

— Когда я в последний раз был на ринге, то покинул его в наручниках. В этот раз я покидаю его в качестве чемпиона. — Болельщики ведут себя настолько шумно, что, клянусь, потолок грозит обрушиться. Спустя пару минут они затихают достаточно, чтобы я мог продолжить. — Убийца пытался отобрать все, что для меня важно, но тупой осел не смог понять, что нельзя бороться с судьбой — я заполучил свой пояс и свою женщину.

Анна смотрит на меня с широченной улыбкой и произносит одними губами:

— Я люблю тебя.

Я смотрю в ее глаза, зная, что эта женщина — моя родственная душа, та, без которой я не могу жить, и пришло время сделать это дерьмо на самом деле постоянным.

— Эта женщина вывела меня из глубин тьмы. Она — мой свет, мое все, и теперь настало время заявить миру о том, что она моя. — Я становлюсь на одно колено на глазах огромной толпы и миллионов людей, смотрящих шоу дома. — Анна... ты выйдешь за меня?

От шока она закрывает лицо руками. Она не была готова к этому моменту, но уже должна была усвоить, что я никогда не поступаю так, как от меня ожидают. Из ее глаз льются слезы, когда она улыбается и кивает, снова и снова повторяя одно слово — «да».

Я вскакиваю на ноги и беру ее лицо в свои руки:

— Я люблю тебя, Анна. Всегда любил и всегда буду.

Я зарываюсь пальцами в ее волосы, обрушиваю свои губы на ее и теряюсь в моменте.

Анна сжимает в руках мою рубашку и затаскивает вместе с собой в лифт. Мы праздновали победу весь вечер, и у меня есть ощущение, что вечеринка продолжится в ее номере.

Как только закрывается дверь, я приподнимаю ее, и наши губы встречаются. Она оборачивает ноги вокруг моей талии и хватает меня за волосы:

— Я хочу тебя.

Блять. Я практически умираю каждый раз, когда она говорит это мне. Эта женщина — гребаное совершенство. Все, что она делает, меня заводит, словно выключатель, и я не могу дождаться, когда заполучу ее сексуальную задницу в постели.

Я смотрю на номер на дисплее и понимаю, что мы останавливаемся на ее этаже. Внутри меня растет волнение от того, что, я знаю, меня ждет невероятный секс.

— Терпение, детка. Мы почти на месте.

Дверь открывается, и я с легкостью несу ее по коридору. Ее губы все еще соединены с моими, когда мы подходим к двери.

Я отстраняюсь.

— Ключ? — говорю я, отстраняясь.

Она тянется к заднему карману, а потом прикладывает ключ к слоту. Дверь открывается сразу, и мы вваливаемся внутрь. Свет остается выключенным, когда я подхожу к кровати и бросаю на нее Анну. Она отползает к середине, взгляд прикован ко мне, волосы взъерошены после нашего представления в лифте.

— Тебя когда-нибудь трахал чемпион? — спрашиваю я, подбираясь к ней, словно хищник.

Она прикусывает губу:

— Нет... но у меня ощущение, что скоро это произойдет.

Твердой рукой я толкаю Анну на кровать и задираю ее топик. Я целую теплую кожу ее живота и смотрю на нее полуприкрытыми глазами.

— Я упоминал, как чертовски сексуальна ты была сегодня вечером? Ты даже не представляешь, какое искушение я испытывал, желая затащить тебя в темный угол и сделать с тобой все, что в моих силах.

На ее щеках тут же проступает румянец:

— Мне бы это понравилось.

Я высовываю язык и облизываю кожу вокруг пупка.

— Не искушай меня, красавица, или в следующий раз, когда захочу взять тебя, я просто сделаю это и мне будет начхать, где мы находимся, или кто сможет услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, когда заставлю тебя кончить.

Я подползаю к ней и подпираю голову левой рукой. Прослеживаю взглядом гладкую кожу на ее обнаженном плече, прежде чем наклониться и ущипнуть его, чем заставляю ее хихикать. Я цепляю пальцем подол ее майки и поднимаю ткань выше, обнажая белый кружевной бюстгальтер, прикрывающий грудь, провожу указательным пальцем по изгибу ее груди, наслаждаясь ощущением ее шелковистой мягкости. Мой член дергается в джинсах, умоляя о внимании.

Анна целует меня в губы, а потом снова зарывается пальцами в мои волосы. Промедление никогда не было включено в наше сексуальное меню. Как и в момент, с которого мы начали... мы не можем насытиться друг другом.

Она касается моей щеки, а я целую ее грудь, вдыхая сладкий запах ее мыла и духов.

— Я люблю тебя, Ксавьер.

— И я люблю тебя.

Удивительно, насколько легко сейчас выходят эти слова. До нее я был потерян во тьме, сражаясь с демонами в полном одиночестве. Я далеко не исцелен, но с ее светом знаю, что смогу найти выход с пути саморазрушения. Она — мой ангел и дает мне то, что я уже никогда не рассчитывал иметь — семью.

— Ты в порядке? — шепчет она, глядя в мои глаза.

Я прижимаюсь своими губами к ее.

— Никогда не чувствовал себя лучше.

— Уверена, это не совсем правда, — дразнит она. — Могу придумать кое-что еще, что заставит тебя чувствовать себя гораздо лучше.

Я широко улыбаюсь, в восторге от того, какими грязными стали ее мысли.

— Смотрю, показалась моя шаловливая Анна, и она хочет поиграть.

— Что я могу сказать? Ты делаешь меня озабоченной. — Румянец на ее лице усиливается. — Не могу поверить, что сказала это.

Я убираю волосы с ее плеча.

— Всегда честны, так ведь? Разве не это наше новое правило?

— Да, — кивает она в ответ.

— В таком случае, ты никогда не должна бояться или смущаться говорить мне о своих чувствах. В противном случае, как еще я узнаю, чего ты от меня хочешь?

Она тяжело сглатывает.

— Займись со мной любовью, Ксавьер.

Я улыбаюсь.

— С радостью выполню твою просьбу. — Я переворачиваюсь и прижимаю ее к кровати. — Готова выступить один на один с чемпионом?

— Абсолютно. — Хихикает она.

Анна толкает меня в плечи, переворачивая на спину:

— Как тебе такой поворот?

— Впечатляет. — Когда она седлает меня, я хватаю ее за бедра. — Есть еще какие-нибудь движения?

Она наклоняется и прижимается губами к моим, затем начинает медленно, сладко дразнить меня, прокладывая дорожку поцелуев по лицу.

— Несколько.

Я облизываю губы.

— Покажи.

Она откидывается назад и стягивает мою рубашку, прежде чем пробежать ручками вниз по моему торсу. Пуговица на джинсах с легкостью расстегивается, и она запускает руку внутрь с целью схватить мой член.

— Господи, — шиплю я, не привыкший к тому, что она берет на себя такой контроль, но наслаждаясь тем, что она отдает себя мне.

Я сажусь и обнимаю ее, сталкиваясь с ней губами и погружая свой язык ей в рот. Она вращает бедрами, и тихий стон исходит из ее горла. Член напрягается в джинсах, скучая по теплоте ее руки, снова нуждаясь в ее прикосновении.

Ее темные волосы развеваются вокруг нас, когда она откидывает голову, предоставляя моим губам лучший доступ к ее шее.

— Ты нужен мне.

Ее мольба, чтобы я взял ее, настолько громкая и очевидная. Я полностью срываю с нее верх и так жестко дергаю бюстгальтер вниз, что невозможно пропустить отчетливый звук рвущейся ткани. Анна быстро снимает мою рубашку через голову, как будто не может дождаться, когда же прижмётся к моей коже, и мне охренеть, как нравится, что она настолько сильно хочет меня.

— Штаны, — бормочу я, нуждаясь избавиться от них, пока не потерял окончательно свой чертов рассудок.

Она перемещается на колени и избавляется от остатков своей одежды, пока я стягиваю свою. Обнажаясь, мы смотрим друг на друга похотливыми взглядами, и это похоже на то, словно мы ожидаем звонка, чтобы начать раунд и наброситься друг на друга.

Когда момент заканчивается, я переворачиваю ее на спину и широко развожу ее ноги. Я просовываю палец между ее складками и чувствую, как касаюсь набухшего клитора.

— Черт, красавица. Всегда такая влажная и готовая для меня.

— Потому что мое тело всегда жаждет тебя, — отвечает она, глядя на меня.

Я снова целую ее. Твердые соски трутся о мою грудь, когда я прижимаюсь к ней. Эта женщина чертовски идеальна и вся, нахрен, моя. Я трахаю пальцем ее киску, пока Анна не начинает извиваться подо мной.

— Готова, детка?

— Да, — шипит она. — Пожалуйста, господи, да-а-а.

Я подношу пальцы ко рту и пробую сладкий вкус ее возбуждения.

— Так охренительно вкусно, сладко, как ты. — Я наклоняюсь и шепчу: — Моя. Ты вся моя, Анна, сейчас и навсегда.

Я опускаю бедра, смазывая себя ее влагой, а потом наполняю одним быстрым толчком.

— Блять. Быть в тебе никогда не надоедает. Это ощущается так чертовски хорошо.

Я отстраняюсь, а потом вхожу снова и снова, пока не начинаю вбиваться настолько жестко, что звук столкновения наших тел наполняет комнату.

Анна тянется и впивается пальцами в мои предплечья:

— О, боже. О, господи. Ксавьер... о-о-ох.

Я смотрю ей в глаза, когда она кончает. Ее рот приоткрывается, она впивается ногтями мне в кожу и выкрикивает:

— Ксавьер!

По моему телу пробегает тепло. Я даже не приблизился к окончанию нашей ночи, но никак не смогу бороться с этим, зная, что нахожусь глубоко в самой красивой женщине во всем чертовом мире, когда она пульсирует, кончая вокруг моего члена.

Все мое тело содрогается, и я впадаю в сладкий экстаз, наполняя ее до краев. Эта женщина — моя судьба, и я никогда больше ничему не позволю встать между нами.

Глава 33

Анна

Странно сидеть на заднем сидении родительского минивэна с Ксавьером. Для меня стало невероятным шоком получить утром от папы сообщение с предложением отвезти нас в аэропорт.

Единственный звук, слышимый в машине — щелчок. Ни один из нас не заговорил, и эта поездка — один из самых странных опытов в моей жизни.

— Я возьму сумки, — говорит отец, остановившись в зоне высадки пассажиров.

— Я ему помогу, — отзывается Ксавьер, прежде чем выскочить.

Мама поворачивается ко мне на сидении.

— Анна, я знаю, для тебя это тяжело. Как и для твоего отца. Но дай ему шанс. Тебя может удивить услышанное.

Я киваю и делаю глубокий вдох в попытке утихомирить свое грохочущее сердце. Поворачиваюсь в сторону багажника, и взгляд останавливается на отце, пожимающем руку Ксавьера.

— Позаботься о моей малышке. Я доверяю тебе защищать ее ценой собственной жизни.

Ксавьер дарит ему полуулыбку.

— Она в хороших руках, сэр. С ней ничего не случится на моей смене.

Выглядит, как будто отец одобрил, потому что коротко кивает и отпускает руку Ксавьера, переводя взгляд на меня.

— Я скучал по тебе.

Мои губы изгибаются, когда я смотрю на мужчину, который, как я думала, ненавидит меня.

— Правда?

— Конечно. Ты — моя дочь. Я забочусь о тебе и твоем будущем, поэтому и сходил с ума, когда ты покинула дом. Я думал, что ты идешь по неправильному пути, потому что это был совсем не тот путь, что я для тебя выбрал. Но я много молился и разговаривал с пастором со дня твоего отъезда. — Он стирает слезу из уголка глаза. — Я пришел, чтобы удостовериться, что мои действия были неправильными, что мне не стоило тебя контролировать. Никому не стоит. Ты всегда должна быть самой собой и найти свое счастье, даже если мне не нравится, как ты этого достигнешь. Извини, Анна. Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

По моим щекам текут слезы, и я не могу поверить в то, что слышу. Тетя Ди говорила, что такое может случиться, но я никогда не ожидала извинений от своего отца. Он не относится к типу людей, признающих свои ошибки, так что я знаю, что для него это тяжело и он не станет так поступать, если на самом деле не имеет это в виду.

Я подскакиваю к отцу, и он оборачивает вокруг меня руки.

— Я прощаю тебя.

Мы стоим, соединенные таким образом, долго плачем, и, наконец, все ощущается завершенным.

При перелете назад в Детройт первым классом рядом с Ксавьером я ощущаю себя на седьмом небе. Нет никаких сожалений из-за всего ада, через который мы прошли, чтобы добраться до этого момента, ведь все-таки мы сделали это, вместе.

Как будто нам был дан второй шанс — тот, в котором мы с Ксавьером честны друг с другом и нет больше никаких секретов.

Квин была права в одном: без доверия отношения не спасти.

Ксавьер переплетает свои пальцы с моими, когда самолет приземляется.

— Ты готова искать квартиру, как только мы сойдем с самолета?

— Конечно, — киваю я. — Квин может отвезти нас в дом твоей бабушки, так что сначала мы захватим твои вещи и поедем в отель, а потом можем выдвигаться.

Я прислоняю голову к подголовнику и вздыхаю.

— Нам нужно арендовать машину.

— Что-то случилось с мотоциклом? — спрашиваю я, наклонив голову.

Он поворачивается и смотрит на меня.

— Нет. Просто не хочу, чтобы ты сидела на нем сзади. Я должен держать тебя и моего ребенка в безопасности.

Я прикусываю нижнюю губу и пытаюсь сдержаться, чтобы не оседлать его. Он очень сексуален, когда вот так защищает меня, но теперь такое поведение нравится мне ещё больше, потому что он волнуется обо мне больше меня самой. Мне по душе, что он полностью вовлечен в мою беременность.

Наклоняюсь и целую его в губы.

— Хорошо, папочка.

Он дарит мне свою лучшую трусикосрывающую улыбку.

— Продолжай в том же духе, и я заставлю тебя звать меня так, когда мы будем наедине, и твои ноги будут у меня на плечах.

— Я бы не назвала это угрозой, — хихикаю я.

Он наклоняется, щипает меня за мочку уха и рычит:

— Боже, я так сильно хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Ксавьер берет мою руку и кладет ее себе на ширинку. Никакого сомнения, там твердый член, требующий моего внимания.

— Возможно, нам стоит пропустить покупку квартиры и провести остаток дня в постели, — говорю я и прикусываю нижнюю губу.

Жар от его поцелуя под ушком вызывает покалывание во всем теле.

— Для меня звучит как план. Я готов провести любой день, погрузившись в твою сладкую киску. — Я ерзаю в кресле, пытаясь облегчить боль между ног, и Ксавьер хихикает. — Терпение, детка. Прибереги все это на попозже, и обещаю дать тебе лучший секс, который у тебя когда-либо был.

— Обещаешь? — шепчу я, обожая, когда он сулит удовольствие.

— Да.

Процесс выхода из самолета, получение багажа и выход наружу, где Квинн ждет нас рядом с «Хондой», ощущается вечностью.

— А вот и чемпион!

Ксавьер улыбается, и на его лице с легкостью можно увидеть гордость. Выиграть пояс было его мечтой, и для меня было невероятным опытом находиться с ним рядом в процессе.

— О, боже мой! Не могу поверить, что вы помолвлены! Мне однозначно стоит начать заниматься сводничеством. Я говорила это с самого начала. — Квинн двигается со скоростью миля в минуту, ее волнение растет по мере нашего приближения. — Кстати, вчера по телевизору вы двое смотрелись потрясающе. Анна, мне особенно понравилось, как ты врезала тому парню, Рексу. Выглядело по-настоящему.

— Мне и самой эта часть понравилась, — смеюсь я, обнимая кузину.

— И мне, — вклинивается между нами Ксавьер.

— Держу пари, — добавляет Квинн, — парень сам напросился. Он вел себя по отношению к тебе как козел.

— Да, но теперь, когда Ксавьер выиграл у него пояс, не думаю, что в скором времени он вернётся.

— Согласна, — говорит Квинн, открывая багажник, чтобы Ксавьер загрузил наши сумки. — Думаю, Феноменальный Икс будет чемпионом ещё очень долго.

— Он прекрасный чемпион.

Я оборачиваю руки вокруг талии Ксавьера после того, как он закрывает багажник.

— Так и когда свадьба? — спрашивает Квинн, и ее взгляд порхает от меня к Ксавьеру и обратно. — Ты выглядишь иначе. Есть что-то, кроме помолвки, о чем мне стоит знать?

Я смотрю на Ксавьера, как будто спрашивая разрешения рассказать кузине хранимый нами секрет.

— Расскажи ей, — кивает он с улыбкой.

— Вот дерьмо. Что-то есть. Неизвестность меня убивает, — скулит Квинн.

Я устанавливаю с ней зрительный контакт и сразу же улыбаюсь.

— Я беременна.

Ее рот раскрывается, а глаза расширяются, прежде чем она начинает кричать:

— О! Боже! Мой! Ребенок?!

Я киваю, и она без предупреждения бросается вперед, обнимает меня и Ксавьера.

— Поздравляю! Это невероятно. Погоди, пока мама узнает. Она будет в восторге. — Внезапно она замирает и отодвигается, чтобы посмотреть мне в лицо. — Дядя Саймон в курсе?

— Они знают. Приехали повидаться со мной в Портленд, — отвечаю я с глубоким вздохом.

— Как прошло? В этот раз было много криков? — спрашивает она, скривив рот.

Я снова вздыхаю, и Ксавьер прижимает меня ближе к своему боку.

— Удивительно, но нет. Не пойми меня неправильно, они все ещё не в восторге от того, что их единственная дочь беременна вне брака. Но судя по всему, они пытаются принять Ксавьера в качестве моего возлюбленного. Думаю, в конце концов, они смирятся.

— Прекрасные новости. Я так за вас обоих рада.

Ксавьер прочищает горло:

— Теперь, когда ты знаешь, моя просьба не прозвучит странно.

— О чем ты? — спрашивает Квинн, приподняв одну бровь.

— Могу я одолжить твою машину на следующие несколько дней? Я хочу взять Анну на поиски квартиры и в ювелирный магазин, а поездка на заднем сидении моего мотоцикла больше не настолько безопасна.

Мои глаза увеличиваются в тот же самый момент, когда Квинн накрывает руками рот. Я смотрю на Ксавьера.

— Ювелирный?

— Конечно,— кивает он. — Кольцо сделает все официальным. Хочу, чтобы весь мир знал о том, что ты моя.

Он наклоняется, соединяя наши губы, и я знаю, что это только начало нашей совместной жизни.

Ксавьер паркует «Хонду» Квинн на подъездной дорожке дома в Сикаморе. Когда теперь я знаю о событиях в этом доме, он пугает меня до чертиков. Удивительно, что Ксавьер смог вернуться сюда после всего, что с ним здесь произошло.

Ксавьер вздыхает и выключает зажигание.

— Я не задержусь. Забегу за своими вещами, и потом мы пойдем искать отель.

Он наклоняется над консолью и целует меня в щеку, отчего я улыбаюсь.

— Я буду здесь.

Облегченно вздыхаю, откидывая голову на сиденье и закрывая глаза. Наконец я чувствую, что все идет по-моему, что все получается так, как и должно быть.

Я распахиваю глаза, когда моя дверь внезапно открывается, и в ту же минуту вжимаюсь в свое сиденье.

— Выходи из машины, сука! — рычит Кай, направляя мне в лицо матовый черный пистолет. Когда я не двигаюсь, он снова кричит: — Думаешь, я играю?! Я снесу твою чертову башку, если не вытащишь свою задницу из этой долбаной машины!

Руки неконтролируемо трясутся, когда я выставляю их перед собой.

— Ладно. Ладно. Мне нужно отстегнуть ремень.

Он приставляет пистолет к моему виску, и мой желудок сжимается.

— Тогда отстегни эту хреновину.

Я опускаю левую руку вниз и нажимаю кнопку, освобождая себя. Кай тянется и хватает мою руку, чтобы вытащить меня.

Я спотыкаюсь и падаю на землю, но он хватает меня за волосы и ставит на ноги.

— Пошли.

— Ксавьер будет здесь в любую секунду, — угрожаю я, когда Кай продолжает толкать меня под дулом пистолета к припаркованному дальше по улице черному внедорожнику.

Он мрачно смеется в ответ.

— Я на это надеюсь, потому что собираюсь убить нахрен эту сучку.

В тот момент, когда он это произносит, голос Ксавьера зовет меня. Кай оглядывается как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот прыгает с крыльца. Но, прежде чем Ксавьер касается земли, другой человек, который прятался с другой стороны, настигает его в воздухе. Ксавьер кряхтит, когда падает на землю. Еще один мужчина подбегает с соседнего двора и пинает его в живот.

— Ксавьер! — кричу я, и Кай наотмашь ударяет меня по лицу.

— Заткнись! — командует он, оборачиваясь посмотреть на схватку.

На языке появляется металлический вкус, и я держусь за лицо, когда оно начинает гореть, словно в огне.

Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, такой потерянной на пути к Ксавьеру. Я вынуждена только стоять и смотреть. Оба мужчины бьют его, лежащего на земле, а потом один из них ударяет Ксавьера в лицо, полностью вырубая.

— Нет! — кричу я снова, не боясь спровоцировать еще один удар от Кая. Из глаз текут слезы, и Кай усиливает хватку на моей руке. — Ксавьер, поднимайся!

Мужчины отходят от обездвиженного Ксавьера.

— Блять! — выкрикивает Кай. — Вы долбаные придурки! Вы не должны были убивать его здесь. Наши следы повсюду возле этого гребаного дома.

— А что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спрашивает более крупный из мужчин.

Кай пренебрежительно машет рукой в сторону дома.

— Сожгите это дерьмо и оставьте его.

Мужчины кивают, как будто Кай — генерал, а они — солдаты, заходят в дом, даже не сомневаясь в необходимости исполнить приказ.

— Давай.

Кай толкает меня вперед, все еще держа на мушке. Он отправляет меня на заднее сидение и садится рядом. Менее чем через пять минут безошибочный оранжевый свет мерцает на лужайке, а двое мужчин бегут к внедорожнику.

Машина проезжает мимо дома, а тело Ксавьера лежит на том же месте. Я придвигаюсь к окну, неуверенная в том, что должно произойти со мной, но знаю, что без Ксавьера мне уже все равно. Без него мой мир ничего не значит.

Глава 34

Ксавьер

Сквозь туман в голове голос снова и снова пытается разбудить меня, но, чтобы открыть глаза, приходится по-настоящему бороться.

— Ксавьер? Ты слышишь меня, мужик?

Медленно открываю глаза и пытаюсь сфокусироваться.

— Где она? Где Анна?

В поле зрения попадает лицо Коула и его нахмуренные брови.

— Здесь нет никого, кроме тебя.

Я приподнимаюсь на локтях, и яркие языки пламени, охватившие бабушкин дом, освещают весь квартал.

— Твою мать!

Я пытаюсь встать, но Коул кладет руку мне на плечо. Свет от пламени освещает золото полицейского значка Коула, включенные красно-синие мигалки патрульной машины отражаются на его лице.

— Спокойно, здоровяк. Тебе нужно успокоиться.

Я отталкиваю его руку и вскакиваю на ноги.

— Коул, они забрали Анну. Я убью их прежде, чем позволю причинить боль Анне.

Во мне бурлит ярость. Я верну любимую.

Коул становится передо мной, пытаясь остановить.

— Погоди, Икс. Позволь мне позвать...

— Для этой хренотени нет времени.

— Тогда позволь пойти с тобой.

Я продолжаю идти.

— Тебе я тоже не позволю рисковать своей жизнью. Позвони пожарным и позаботься об этом. Мне нужно забрать Анну, — говорю я, продолжая идти.

Больше не даю Коулу времени на спор. Подбегаю к машине Квинн, запрыгиваю в нее и завожу двигатель. Шины визжат на асфальте, когда я выезжаю с подъездной дорожки и жму на газ.

Есть только одна возможность разрулить это — единственный способ, которым такие люди, как Кай и Бишоп решают проблемы — с применением грубой силы забрать то, что мне принадлежит.

Колеса маленькой белой машинки практически отваливаются, когда она прорывается по улицам Детройта по пути к Нетти. Я бросаюсь к двери, и сначала Нетти мне улыбается, готовая приветствовать, но потом замечает выражение моего лица.

— Ксавьер?

Я не отвечаю. Бросаюсь в кладовую, поднимаю матрас, на котором спал много лет, и нахожу старую коробку для обуви. Внутри нахожу «Беретту», которую носил, работая на Бишопа. Беру пистолет, дважды проверяю обойму на наличие пуль и затем вставляю ее в пистолет.

Нетти заходит как раз вовремя, чтобы увидеть, как я засовываю пистолет за пояс джинсов.

— Какого черта ты делаешь?

Я хмурюсь, ненавижу ее расстраивать, но знаю, что это единственная возможность разрешить ситуацию.

— Анна у Бишопа.

Глаза Нетти увеличиваются.

— Нет, Ксавьер. Не иди туда один.

— Я должен, Нетти. Если я этого не сделаю, они убьют ее.

Нетти тяжело сглатывает, и слезы наполняют ее глаза. Она лучше других знает, что мои слова правдивы, потому что видела насилие, которое сеют Бишоп и его банда, она знает по количеству тел, оставленных ими, что убивать они не боятся.

Обнимаю Нетти и целую ее в макушку, потом выскакиваю через заднюю дверь ресторана, чтобы забрать свой байк.

Я запускаю двигатель, и он наполняет улицы рычанием всю дорогу к зданию, куда меня отвел Кай, когда все началось. Байк громкий, и уверен, он возвещает о моем прибытии, но я не придаю этому значения. Ничто не удержит меня от того, чтобы забрать Анну.

Иду по тому же пути, по которому меня вел Кай, с одним отличием — в этот раз я иду не к бару, пристроенному Бишопом снаружи. Огибаю угол, и посередине склада, привязанная к стулу, сидит моя Анна.

Я бросаюсь к ней, немедленно падаю на колени и развязываю веревки.

— Где они, Анна?

— Не знаю, — хнычет она. — Они привезли меня сюда, и с тех пор я их не видела. Думаю, они пошли в какую-то комнату позади.

Я смотрю за ее плечо и замечаю дверь, ведущую в клуб. Может ли быть все так легко? Это не похоже на Бишопа — оставлять приманку без присмотра вот так, когда он на самом деле хочет добраться до кого-нибудь.

— Ты в порядке? Они тебя обидели?

— Я в порядке. Только забери меня отсюда.

На меня накатывает облегчение, и я быстрее пытаюсь развязать последний узел. Закончив, беру Анну за руку и целую в губы.

— Пойдем.

Прежде чем Анна встает со стула, позади меня раздаются медленные хлопки.

— Мы уже начали думать, не убили ли тебя парни. Тебе понадобилось много времени добраться сюда.

Я медленно поворачиваюсь и обнаруживаю Бишопа, Кая и двух других мужчин.

— Мне не нужны проблемы. Я просто хочу забрать Анну и уехать.

— Что ж теперь это проблема, не так ли? — говорит Бишоп, потирая свою бородку. — Люди всегда хотят то, что не могут иметь. Ты не согласился на то, чего я от тебя хотел, но все еще рассчитываешь, что я просто так отдам то, чего желаешь ты. Мы оба знаем, что в мире все работает не так, Икс.

— Я раньше сказал тебе правду. У меня нет денег, чтобы начать с тобой бизнес.

Бишоп трясет пальцем в мою сторону.

— Нехорошо обманывать старого друга. Я читал твои налоговые декларации. За прошлый год ты поднял почти четыреста тысяч долларов. У тебя хорошо получается.

— А ты читал о том, что половина из них уходит на командировки и деловые расходы, а вторую половину я отдал в виде штрафов «Напряжению»?

— Так у тебя ничего нет?

— Как я и сказал... У. Меня. Их. Нет.

— Это позор, — вздыхает он, — потому что теперь я не могу тебя отпустить. Я не могу позволить тебе повесить обвинение в похищении на меня и моих парней, так что тебе придется уйти. — Повернувшись к Каю, он возвращает очки на нос. — Убей его, убей их обоих.

Услышав приказ, я тянусь к пистолету, отодвигая Анну за себя, и направляю оружие прямо на Бишопа.

— Если он нажмет на курок, я убью тебя. Черт возьми, я все равно должен попытаться забрать то, что люблю больше всего на свете.

Бишоп скалится.

— Вернулся старый Икс. Должен сказать, мне он нравится больше нового давай-все-выясним-Икса. Старый Икс знал, как разгрести дерьмо.

— У старого Икса была горячая голова, он все время просирал свою жизнь, потому что не мог контролировать свой темперамент.

— Ты и правда веришь, что настолько изменился? — хмыкает Бишоп.

— Да, — отвечаю я самым строгим тоном, на какой только способен.

— Докажи. Выйди отсюда, не нанеся ни одного удара.

Мои брови поднимаются.

— Что?

— Я не куплюсь на все это ненасильственное дерьмо, так что докажи, что я неправ. Если убедишь, я могу отпустить тебя.

— Вот так просто?

— Вот так просто, — кивает он в подтверждение. — Хочу увидеть нового Икса в действии, потому что Икс, которого я знаю, за гораздо меньшее оторвал бы мне башку и плюнул в горло. Не верю, что ты отличаешься от мужчины, которого я знаю — от голодного, злого пацана, которого я встретил годы назад.

Я крепче сжимаю руку Анны, но все еще держу пистолет наготове, когда тащу ее по направлению к мужчинам. На цыпочках обхожу их, и, Бишоп прав, я бы с удовольствием порвал этих ублюдков, но знаю, вытащить Анну отсюда целой и невредимой важнее.

Как только мы обходим их и оказываемся у выхода, я начинаю идти спиной вперед.

— На этом все, Бишоп.

Впервые в жизни я ушел от драки, что удивляет даже меня, учитывая, что это единственный раз, когда у меня есть веская причина, чтобы сходить с ума и оторвать кому-то голову.

— Я тебе все еще не верю, — говорит Бишоп, но решаю его игнорировать.

Только я от него отворачиваюсь, как Анна кричит голосом, от которого стынет кровь:

— У него пистолет!

Мои глаза расширяются от осознания того, что этот момент может стать тем, когда все закончится. Именно в этот момент мой мир может перевернуться.

Навожу пистолет на Бишопа в ожидании, будет ли он провоцировать меня нажать на курок. Шум пульса, бьющегося в голове, — единственный звук, который я слышу, поскольку все вокруг меня замирает, когда мы с Бишопом пялимся друг на друга.

— Твой шаг, сучка, — насмехается он.

Моя грудь поднимается и опадает, когда я прошу Господа защитить мою семью.

Звук разбивающегося стекла позади Бишопа привлекает наше внимание. Полиция с надписью S.W.A.T. на спинах черной униформы врывается через окна.

— Все на пол!

Я хватаю Анну и тяну за собой на пол. В таких ситуациях лучше всего подчиниться, даже если ты не делаешь ничего плохого.

— Что происходит? — плачет она, когда копы приближаются к нам.

Офицер становится возле меня на колено и снимает шлем с очками.

— Ты в порядке, Икс? Анна?

Поднимаю подбородок и вижу Коула в черной униформе.

— Какого черта происходит, Коул?

Он наклоняется и помогает нам с Анной подняться с бетонного пола.

— Я годами работал над арестом Бишопа. Украв Анну, он дал нам последний кусочек, в котором мы нуждались, чтобы взять его.

Я бросаю взгляд туда, где офицеры надевают наручники на Бишопа, Кая и его головорезов.

— Федерико Бишоп, вам официально предъявляется обвинение в похищении, покушении на убийство, нападении, рэкете, хранении огнестрельного оружия, хранении наркотиков…

Список вещей, в которых его обвиняют, кажется, никогда не закончится. Что-то мне подсказывает, что Бишоп с Каем нескоро выберутся из тюрьмы. И это должно сделать этот район чертовски безопасным для всех в нем, включая Анну и меня.

Анна льнет ко мне, и я целую ее в макушку.

— Ты в порядке?

— Да, — кивает она.

Радио Коула скрипит:

— Код десять пятьдесят четыре, пожар в доме на Сикамора, 1020.

Взгляд Коула встречается с моим.

— Какого хера у тебя там труп, Икс?

Мои глаза расширяются.

— Что?

— Вот что означает тот код. Был ли кто-то еще в доме, кроме тебя и Анны, когда начался пожар?

— Нет, — отвечает Анна. — С Каем были два парня, которые устроили пожар, когда вырубили Ксавьера, но они оба здесь.

— Когда я был там, больше никого не было, — подтверждаю я.

Коул приподнимает бровь.

— Тогда я предлагаю тебе тащить свою задницу туда и посмотреть, что происходит. Я разберусь со всем этим.

— Уверен?

Он кивает.

— Я даже провожу тебя.

— Спасибо, мужик. Я твой должник, — говорю я и пожимаю ему руку.

— Я вспомню об этом, когда понадобятся люди, которые будут свидетельствовать против Бишопа.

— Абсо-нахрен-лютно рассчитывай на меня в этом дерьме, — отвечаю ему. — Я сделаю все, чтобы помочь.

Мы с Анной возвращаемся назад к дому бабушки, я паркую байк и прохожу под желтой полицейской лентой.

— Эй ты! Стой на месте, — приказывает один из полицейских.

Я иду к дому, из входной двери которого до сих пор валит дым, но видимого огня уже нет.

— Это мой дом. Я собственник.

Тяжеловесный коп тащится ко мне.

— Черт, мужик, что случилось с твоим лицом?

— Ничего, — отвечаю я, отмахиваясь от него.

Судя по его реакции, выгляжу я довольно хреново. Вероятно, я почувствую это дерьмо утром, но сейчас адреналин бурлит настолько сильно, что боли почти не чувствую.

Он пожимает плечами и говорит:

— Идем за мной. — Он подводит нас к высокому худому мужчине в костюме, стоящему у открытого багажника полицейской патрульной машины. — Детектив Грейсон, это владелец дома.

Долговязый детектив с песочного цвета светлыми волосами один раз осматривает меня, а затем выхватывает блокнот, не спрашивая о моих травмах.

— Имя?

— Ксавьер Колд.

Его взгляд резко устремляется ко мне, и он подозрительно спрашивает:

— Возраст?

— Двадцать восемь. — Я приподнимаю бровь. — Какое это имеет отношение ко всему?

Детектив Грейсон вздыхает:

— Пожар не полностью уничтожил второй этаж. Во время осмотра дома пожарные вошли в спальню, которая была заперта снаружи на висячий замок. В шкафу этой комнаты, за фальшивой стеной, находилось тело. Судя по всему, находилось там довольно долго, так что его было почти невозможно опознать. По иронии судьбы, тело все же опознали. Имя на документе гласило: Ксавьер Колд.

Я дергаю головой.

— Что? На нем было мое имя?

— Не совсем.

Он тянется к багажнику, достает запакованный в пластик вещдок и поднимает его, чтобы я посмотрел. Внутри прозрачного пакета лежит удостоверение личности, о котором он говорил. С него на меня смотрит как будто собственное отражение: мужчина с темными длинными волосами, кристально-голубыми глазами и ухмылкой, как у человека по имени Ксавьер Колд, рожденного в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом.

— О, боже, — причитает Анна рядом, видя именно то, что вижу я. — Это твой отец?

Прикусываю нижнюю губу.

— Похоже на то. Никогда не знал его имени и не видел фото. Мама всегда говорила, что он сбежал.

— В том же шкафу мы нашли дневник. — Он держит еще один пластиковый пакет. — Эту страницу мы нашли наиболее изобличительной, а потому оставили открытой, запаковывая в пакет, потому что она ясно дает понять, кто убил мужчину. Можете сказать, были ли у Ирмы Уинслоу проблемы с психическим здоровьем?

— Кто такая Ирма Уинслоу? — спрашивает Анна.

— Это имя написано в дневнике, — говорит детектив Грейсон.

— А еще она была моей бабушкой, — поясняю я ей и поворачиваюсь к детективу. — Она была адовой сукой, но о диагностированных проблемах я не знаю.

— Что ж... — он осекается. — Если у вас когда-либо возникал вопрос, были или не были, прочитайте то, что написано здесь. — Он указывает на открытые страницы, и я склоняюсь, чтобы прочитать нацарапанные каракули:

«Еще один день. Я закончила его именно так, как ты велел. Я не могла позволить монстру забрать мою Джину, поэтому остановила его.

Единственная проблема в том, что его злое семя уже посеяно в мою дочь, и нужно найти способ избавиться от его потомства. Джина не поверит, когда я расскажу ей обо всем этом. Она не верит, что Сатана пытался забрать ее у меня, но я верю».

Я медленно, сжав губы, вдыхаю воздух, когда написанное ею доходит до меня.

— Жесткое дерьмо, да? Если она имеет в виду тебя в этой безумной болтовне, тебе повезло, что ты все еще здесь. — Детектив убирает пакеты и кладет их обратно в коробку, помеченную как улики. — Коронер сможет дать нам приблизительное представление о том, как долго жертва была мертва, и причину смерти, но я предполагаю, что этот человек пролежал в этом шкафу долгое, долгое время.

— Вероятно, около двадцати восьми лет, — бубню я, все еще шокированный. — Не новость, что бабка меня не любила. Я, похоже, был постоянным напоминанием об адских штуках, которые она проделала с мужчиной, запертом в шкафу. Это... объясняет многое.

Анна потирает мою спину.

— Так и есть.

Наконец вопросы, которые я задавал всю жизнь, получили ответы. Отец никогда не бросал меня и мать. Он был убит моей бабушкой, которая провела остаток жизни, скрывая свое зло от общественности. Но я знал правду о ней, и теперь ее узнает и весь остальной мир.

Глава 35

Анна

Я ставлю свой кофе на стол, а потом подкрадываюсь и ставлю чашку на ночной столик Ксавьера. Прошлую ночь он плохо спал, потому что мы обсуждали вещи, найденные в его доме детства. Ему было трудно переварить все, что с ним случилось. Это была тяжелая ноша, но, по крайней мере, мы находимся в такой точке наших отношений, когда он чувствует себя достаточно комфортно, чтобы поговорить со мной о своих чувствах.

Я пытаюсь встать на цыпочки, но рука Ксавьера выскальзывает из-под одеяла и хватает меня за запястье.

— Куда собралась?

Он игриво тянет меня на кровать, оборачивает вокруг меня руки и нюхает.

— Хорошо пахнешь.

— Я приняла душ, — хихикаю я. — Это называется мыло.

— М-м-м. Может, нам не стоит сегодня выходить. Я все еще должен тебе день в постели.

Я провожу пальцем по его носу, стараясь не зацепить раны на лице.

— Мы могли бы, но, думаю, лучшей мыслью будет найти квартиру до того, как отправимся на «Напряжение».

Он кивает.

— Ты права, — кивает он. — И нам нужно найти тебе кольцо.

— Мы не обязаны делать это сегодня.

— Обязаны. — Он утыкается носом в мои волосы и целует в шею. — Так как мне больше не разрешено мочить придурков за то, что они на тебя глазеют, кольцо на твоем пальце будет следующей лучшей вещью, чтобы каждый мужчина в мире знал, что ты занята.

— Для этого мне не нужно кольцо. Все, что им будет нужно делать — смотреть мне в глаза и видеть женщину, чье сердце занято.

Ксавьер касается моей щеки.

— Я люблю тебя, красавица. Ты — лучшее, что когда-либо со мной случалось, мой ангел, мое все, и я никогда снова не отпущу тебя.

Эпилог

Анна

Список, который я хранила в сумочке последние одиннадцать месяцев, истрепан. Я, должно быть, по три раза проверяла его более ста раз, убедившись, что ничего не забыла о дне, до которого мы отсчитывали почти год.

Квинн вытаскивает несколько салфеток из коробки, стоящей на столе, и засовывает их под мышку, затем повторяет сценарий для другой руки. Она выглядит нелепо, стоя в свадебном платье с торчащими из подмышек салфетками.

— Здесь жарко, как в преисподней, — поясняет она.

Я смеюсь.

— Здесь не так уж плохо. Просто ты нервничаешь.

— Не нервничаю. С чего бы? Я выхожу за мужчину, которого люблю, и мы собираемся быть вместе до конца жизни. Никакого давления.

Я заметила, что Квинн тараторит, когда слегка паникует. Я встаю и беру ее за руки, пытаясь успокоить.

— Все будет отлично. В женитьбе нет ничего такого.

— Тебе легко говорить. — Она закатывает глаза. — Вы с Иксом не женились в церкви, полной людей, следящих за каждым твоим шагом.

— Нет. Но женитьба в городской ратуше была самым быстрым способом покончить с этим.

Я улыбаюсь, думая о причине, побудившей нас пожениться. Но после того, что случилось с Бишопом, мы решили, что жизнь слишком коротка, и хотели официально скрепить свою вечную любовь.

С другой стороны двери слышится стук. Я пересекаю маленькую комнату, которую церковь предоставила для подготовки невесты, и открываю дверь.

Там стоит Ксавьер, держащий в своих огромных руках нашего малыша. Он выглядит как щегол с волосами, зачесанными назад и собранными в пучок, в черном костюме-тройке. Я убеждена, что мой мужчина хорошо выглядит во всем, что надевает. Ксавьер гримасничает.

— Извини, я знаю, что это время для девочек, но кто-то хотел увидеть маму, прежде чем она должна пойти выполнять свои обязанности подружки невесты.

— Он спит, — говорю я, когда отодвигаю одеялко.

— Я не говорил, что в тебе нуждается Саймон, — ухмыляется Ксавьер.

— Ты перегибаешь. — Я наклоняюсь и целую его в губы. — Мои родители и брат уже здесь?

— Ага. Мы все вместе будем сидеть во втором ряду.

Я наклоняюсь и оставляю легкий поцелуй на лбу нашего ребенка, а потом еще раз целую Ксавьера.

— Увидимся на регистрации. Буду в пышном платье подружки невесты.

Он отступает и оценивает, во что я одета.

— Оно легко снимается?

— Сегодня вечером узнаешь, — отвечаю ему с улыбкой.

Он выгибает брови.

— Это свидание. Позже, красавица.

Ксавьер разворачивается и направляется назад в часовню, где ждут все остальные.

Я поворачиваюсь к Квин.

— Готова сделать это?

— Да, — подтверждает она и начинает идти ко мне.

Я кривлюсь и показываю на ее плечи.

— Салфетки?

Она быстро вытягивает их и выбрасывает в мусорную корзину, а потом делает глубокий вдох.

— Давай сделаем это.

Я вывожу ее за дверь и до меня доходит, что у меня прекрасная жизнь. Дорога сюда была сложной и длинной, но вместе с Ксавьером мы улучшили ее, став сильнее, как никогда. Обстоятельства испытывали нас на этом пути, но умение опереться друг на друга помогло нам пройти через свидетельствование против Бишопа и Кая. Благодаря тому, что мы с Ксавьером выступали в суде, Бишоп и Кай будут сидеть почти семьдесят лет. Улицы Детройта намного безопаснее без них.

Дина и Рекс все еще время от времени становятся занозами в заднице, когда пересекаются со мной и Ксавьером на «Напряжении», но они решили, что развести нас нереально, как только разошелся слух о моей беременности. Ксавьер был в дороге без меня с момента, когда родился Саймон, но, как только малыш слегка подрастет, мы планируем брать его с собой в поездки, пока ему не придет время идти в школу.

Мама предложила присматривать за ребенком, если мы переедем в Портленд, но я объяснила, что теперь для нас домом стал Детройт. На месте разрушенного дома в Сикаморе Ксавьер строит центр отдыха для малообеспеченной молодежи по соседству. Коул, Нетти и Квинн много работали, чтобы продвинуть проект и запустить его для нас, пока мы в дороге. Это очень личный проект для Ксавьера. Ему нравится идея создания положительного места, чтобы забрать детей с улиц.

Никогда не видела Ксавьера счастливее. Я не могла и просить о лучшем муже и отце для нашего сына, чем он. Наличие собственной семьи на самом деле вытягивает его из темноты, и теперь весь остальной мир начинает узнавать то, что я знала все это время, — Ксавьер хороший мужчина с огромным сердцем. Я очень им горжусь и знаю, что наша жизнь вместе будет становиться все лучше и лучше.