Глава 2. Кому был выгоден Брестский мир
Некоторые определённо, как дети, думают: подписал договор, значит, продался сатане, пошёл в ад. Это просто смешно, когда военная история говорит яснее ясного, что подписание договора при поражении есть средство собирания сил.
Теперь задним числом, я могу утверждать, что наше поражение явно началось с русской революции.
Самым сложным было не торопиться. Делать то, что он давно задумал и решил. Делать это чинно, с расстановкой. Солидно и уверенно войти в историю. Ведь момент без сомнения был исторический, такого её анналы ещё не знали. Никто до него такого не делал, не пытался и даже не додумался столь красиво разрешить множество задач одновременно, не предложив никакого решения вообще!
Троцкий обвёл присутствующих взглядом, набрал побольше воздуха, и начал читать. Очень хотелось произнести все разом, одним махом, не давая никому опомниться. Он начал удачно, быстро поймав нужную тональность и всем своим нутром чувствуя правильность выбранной формы. Сказал о солдате-пахаре, который должен вернуться к своей пашне, о солдате-рабочем, которого ждёт его мастерская. И потом, не переводя дыхание, сразу перешёл к главному:
— Именем СНК Правительство РСФСР настоящим доводит до сведения правительств народов воюющих с нами союзных и нейтральных стран, что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия, со своей стороны, объявляет состояние войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией прекращённым.
Вот она бомба! Самообладанию дипломатов учат с самых азов постижения их многотрудной профессии. Потом они оттачивают их в многочисленных словесных баталиях, достигая полнейшего контроля над своей мимикой. Здесь в Бресте были лучшие из лучших.
— Российским войскам одновременно отдаётся приказ о полной демобилизации по всему фронту – выдохнул Троцкий и моментально перевёл взгляд на глав немецкой и австрийской делегации. Рихард фон Кюльман тупо уставился на него, и на его холёном лице, так и читалась просьба ещё раз повторить все сказанное. Министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Оттокар фон Чернин вообще на мгновение потерял самообладание и стал нервно теребить воротник.
Все – бомба взорвана. Пусть они теперь разбираются в хитросплетениях сложившейся ситуации, ломают себе головы. Наша задача затягивать все до крайней меры, тянуть резину и никакого договора не подписывать. Устроить настоящую политическую демонстрацию, переложить всю ответственность на немцев.
Войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем – вот секрет успеха. До сих пор так не делал никто. Так ведь никому и не надо было одновременно успокоить население своей страны, возбудить рабочих Германии и Австрии, оттянуть подписание договора с немцами и показать свою сговорчивость и покладистость перед ДРУГОЙ стороной.
Придумка и вправду была гениальной. Немцы проигрывали при любом раскладе. Именно это Ленин ухватил сразу.
— Было бы так хорошо, что лучше не надо, – сказал он, задумчиво глядя в сторону, – если бы генерал Гофман оказался не в силах двинуть свои войска против нас.
— Тогда мы одержали гигантскую победу с необозримыми последствиями – развивал свою мысль Троцкий – Если же удар против нас ещё окажется для Гогенцоллерна возможным, мы всегда успеем капитулировать достаточно рано.
— Интересно, чертовски интересно – прищурился Ильич, что всегда означало у него мощный мыслительный процесс – Ну, хорошо, допустим, что мы отказались подписать мир, а немцы после этого переходят в наступление, что вы тогда делаете?
— Подписываем мир под штыками. Пусть покажутся миру во всей своей красе.
— А вы не поддержите тогда лозунг революционной войны? – снова прищурился Ильич.
— Ни в каком случае.
— При такой постановке опыт может оказаться не столь уж опасным. Мы рискуем потерять Эстонию или Латвию.
Ленин шагнул в сторону, на секунду задумался и прибавил с лукавым смешком:
— Уж ради одного доброго мира с Троцким, с тоит потерять Латвию с Эстонией!
Эта фраза стала у него на несколько дней припевом. И настроение у Владимира Ильича явно пошло на поправку. Выход из тупика был найден. И нашёл его он – Троцкий…
Кто-то из членов германской делегации громко кашлянул. Фон Кюльман бормотал себе под нос что-то невразумительное. Первым пришедший в себя граф фон Чернин предложил созвать пленум, для обсуждения заявления советской делегации.
Нечего обсуждать. Нечего ждать. Можно ехать…
С момента Октябрьского переворота время в России стремительно понеслось вперёд. Страна распадалась, хаос и анархия царствовали на её пределах. Всё шло по плану. По «союзному» плану: Революция – Разложение – Распад. Новая власть с ходу принялась издавать декреты и решительно изменять привычную русскую жизнь. Её действия содержали здравые поступки и безумные затеи одновременно.
Следом за 31 января 1918 года по указу ленинского правительства сразу наступало 14 февраля. Вскоре, сильно упростив правописание, навсегда исчезли из русского алфавита «ять» и некоторые другие буквы. Но порадоваться этому могли не все газеты – последовало закрытие оппозиционных газет. Большевики запретили торговлю, товарно-денежные отношения были заменены натуральным обменом. Естественно, что на следующий день после этого из магазинов исчезли все продукты, а сами «храмы торговли» закрылись, чтобы уже не открыться никогда. Организовать снабжение населения без участия денежных знаков и коммерческой смекалки оказалось невозможно, и города стали вымирать по причине элементарного голода. Тогда в русской истории появляются продотряды, силой отбиравшие хлеб у крестьян.
Английский план развала России был блестящим по своей проработке и организации. Он был безупречен по своему выполнению. Но в сам план закралась одна маленькая ошибка – «союзные» организаторы недооценили Ленина, его политические способности, его талант стратега и тактика. Ильич был не просто достойным соперником для мастеров закулисных интриг. Он во многом превосходил их. Его изворотливость, способность к компромиссам, жестокость и фанатизм, решительность и бесстрашие, «союзники» не смогли правильно предсказать. Свободный от угрызений совести Ленин, свободно маневрировал по большому политическому полю развалившейся русской империи.
Для финальной части «Распад» своего плана по устранению России с мировой арены надо было выбирать другого исполнителя. Ленин оказался слишком хорош, только поняли это закулисных дел мастера слишком поздно.
Раньше предательство своих друзей и союзников было «эксклюзивом» политики англичан и французов. Теперь у них появился достойный партнёр по переговорам. Своего цинизма Ленин даже не скрывал и открыто писал о своих взглядах: «Это (разница во взглядах – Н. С.) нисколько не помешало мне „согласиться“ …насчёт услуг, которые желали оказать нам специалисты подрывного дела, французские офицера, для взрыва железнодорожных путей в интересах помехи наступления немцев. Это было образцом „соглашения“, которое одобрит всякий сознательный рабочий, соглашения в интересах социализма. Мы жали друг другу руки с французским монархистом, зная, что каждый из нас охотно повесил бы своего „партнёра“… Я ни секунды не поколеблюсь заключить такое же „соглашение“ с хищниками немецкого империализма, в случае, если наступление на Россию англо-французских войск того потребует».
Это слова Ленина из «Письма американским рабочим». Цинично, точно и… очень правильно! Надо бороться с «союзниками» – Ленин возьмёт помощь немцев, а чтобы оградить революцию от германских штыков, с готовностью использует помощь Антанты. Так и делается большая политика. Так делаются великие революции и только так сколачиваются великие империи.
Сначала всё шло для «союзников», как по маслу: большевики взорвали Россию изнутри на множество мелких осколков. Потом неожиданно для всех, для «союзников», для белогвардейцев, даже для самих себя – ленинцы собрали её снова воедино! Гримасы истории – те, кого «союзники» забросили для окончательного разрушения страны – её и восстановили!
Логика собственного выживания в совокупности с марксистской идеологией диктовали последующие действия большевиков, в конечном итоге приведшие к образованию СССР. Под другим знаменем, под другим названием, с новой идеологией, но былая мощь России снова будет возрождена к концу тридцатых годов. Та самая ненавидимая «союзниками» страна, смерти которой они так желали, и которая одной ногой уже была в вырытой для неё могиле. Прямо на краю её, она неожиданно остановилась, и, пугая своих губителей начала возрождение! Через кровь, через миллионы смертей, через крах экономики – Россия начала возрождаться!
Ошибку свою «союзники» распознают не сразу, поначалу просто приглядываясь к шустрым революционерам. В то время Лев Давыдович Троцкий был наркомом иностранных дел. Его многотомные мемуары поистине бесценная сокровищница информации: «18 ноября генерал Джэдсон, начальник американской миссии, неожиданно посетил меня в Смольном. Он предупредил, что не имеет ещё возможности говорить от имени американского правительства, но надеется, что всё будет all right». В заключение миролюбивый генерал заявил: «Время протестов и угроз по адресу советской власти прошло, если вообще это время существовало».
А нам говорят о неприятии большевистского правительства странами Антанты, об их возмущении и негодовании! На самом деле, через несколько недель, после взятия власти большевиками, у официального начальника американской миссии к ним претензий нет. А разве может быть иначе, если вспомнить, что борец за народное счастье Лев Троцкий, почти одновременно с Лениным, прибывшим в Россию через Германию, приплыл на корабле из США.
Появляются у нового большевистского руководства и неофициальные представители западной закулисы! Совсем недавно улыбчивые «союзные» разведчики в уютной Швейцарии убеждали немцев направить Ленина в Россию. Теперь вот в Петрограде появились их не менее улыбчивые коллеги. Им выпала честь проводить далее в жизнь грандиозный план развала России. От трёх держав прибывают три эмиссара: от Франции – представитель военной миссии Жак Садуль, от Великобритании – заместитель посла Брюс Локкарт, Соединённые Штаты остаётся представлять глава миссии Красного креста Раймонд Роббинс.
Все трое не обладают статусом посла, а, следовательно, не имеют полномочий для ведения переговоров и не могут озвучивать позицию своих правительств. Но они всего лишь не имеют официальных полномочий, а это для выполнения их специального задания и не нужно. Зато неофициальных полномочий у западных эмиссаров хоть отбавляй, и именно они являются реальными представителями стран Антанты.
В этом легко убедиться, обратив внимание на то, что официальные послы трёх сверхдержав в это время почему-то быстренько покинули советскую столицу и уехали… в Вологду. Неофициальные представители остались. Все три официальных посла: Бьюкенен (Англия), Нуланс (Франция) и Фрэнсис (США), занимают ярую антисоветскую позицию. И уезжают подальше от основного политического центра России. Неофициальные представители Садуль, Локкарт и Роббинс, как пишет изданная ещё до сталинских чисток книга «Гражданская война 1918–1921», «стремились добиться от своих правительств признания советской власти». Потому остаются рядом с большевистскими главарями.
Ленин и Троцкий прекрасно понимают, КТО к ним приехал. Поэтому уважение неофициальным представителям «союзников» оказывалось соответствующее. Троцкий встречался с Локкартом чуть не ежедневно, выдал ему пропуск в Смольный, предоставил собственный поезд для поездок между Москвой и Петроградом, и даже снабдил таким документом: «Прошу все организации, Советы и Комиссаров вокзалов оказывать всяческое содействие членам Английской Миссии». Есть «железобетонная» бумага и у французского представителя капитана Жака Садуля. Это фигура ещё более интересная. Откомандированный в Россию ещё в сентябре 1917 года, он к сентябрю 1918-го «порвал» с французской миссией и начал вести активную работу в качестве коммуниста. Это вы можете прочитать в литературе. Мол, загорелся молодой француз революционными идеями, забыл свой долг и солнечные долины Прованса. Ушёл с головой в коммунизм и марксизм.
Это ложь. Чтобы это понять, достаточно повнимательнее почитать самого Владимира Ильича. «Французский капитан Садуль, на словах сочувствовавший большевикам, на деле служивший верой и правдой французскому империализму», – пишет Ленин уже цитируемом нами«Письме американским рабочим». Главу большевистской партии не обманешь притворными клятвами и фальшивым марксизмом. Его характеристика Жака Садуля прямо говорит нам, откуда появился в приёмных новоиспечённой советской власти симпатичный молодой француз…
Жак Садуль был настолько заметной фигурой, что оставил свой след и в мемуарах Льва Давыдовича Троцкого. «Капитан Садуль явился ко мне немедленно после Октябрьского переворота для информации. Насколько помню, с ведома французских военного и дипломатического представительств в России», – напишет будущий основатель Красной армии. Немедленно после переворота к главарям большевиков мог придти только тот, кто знал, куда и к кому идти. А значит, Жак Садуль имел контакт с большевиками ещё до Октября…
Факты его биографии эту версию неопровержимо подтверждают. В марте 1919 года бывший капитан французской армии участвует в работе первого конгресса Коминтерна, организации, главной целью которой является раздувание мирового революционного пожара. Французская Фемида реагирует быстро и адекватно: в том же 1919 году Жак Садуль заочно приговорён к смертной казни за государственную измену, коммунистическую пропаганду среди французских моряков, дезертирство и сношение с неприятелем. Это понятно. Удивительным окажется дальнейшее развитие событий.
В конце 1924 года Садуль неожиданно возвращается во Францию. Он арестован и передан в руки военных властей, готовый смертный приговор ждёт его на Родине уже с 1919 года. Казалось бы, вот и конец истории – получит французская компартия готового мученика и героя для своего Пантеона. Однако в марте 1925 года военный суд в Орлеане неожиданно оправдывает Жака Садуля по обвинению в дезертирстве! По остальным же пунктам обвинение бравого капитана вообще признается необоснованным! Его дело прекращается, а сам Садуль выходит на свободу.
Что это? Очередные «чудеса»? Нет, обычная ситуация с выполнением важнейшего государственного задания. О миссии Жака Садуля знают единицы, для всех остальных, включая французскую юстицию, он предатель, заслуживающий виселицы. В 1924 году контактировать с большевиками уже не надо, помощь им уже не требуется – СССР окреп и может существовать без активной поддержки «союзников». Вспомним, что в январе того же 1924 года умирает Ленин, то есть основной «контактер» французского разведчика, и нам станет окончательно понятно, почему капитан Садуль возвращается во Францию именно в этом году. Домой он едет, совсем не опасаясь за свою жизнь. В нужный момент из-за кулис появляются спецслужбы. Они своего агента, с честью выполнившего задание, в обиду не дают. А французская Фемида хлопает глазами и отменяет герою закулисного фронта смертный приговор…
Помимо неофициальных дипломатических каналов для налаживания связей и поддержки новой революционной власти используются и традиционные «прикрышки» спецслужб: журналистика и общественная деятельность. Например – Миссия Красного креста. Сердобольные граждане США помогают нуждающимся продовольствием, одеждой и медикаментами. Но это лишь ширма для удобного решения более важной задачи.
Прямо накануне Октября Миссия Красного креста выдавала деньги большевикам. Естественно – на «гуманитарные» нужды. В декабре 1917-го эти благородные господа выдали Ильичу ещё один миллион долларов. Безусловно – на борьбу с разрухой и голодом. Только вот белогвардейцам никто и никогда не давал ни копейки, ни на помощь голодным, ни на восстановление чего-либо! Поэтому в цитадели новой революционной власти случилось чудо: ветер всеобщей большевистской национализации благополучно пролетел мимо американцев. Петроградское отделение National City Bank, где обслуживались счета миссии Красного Креста, оказалось единственной банковской конторой в Советской России, не подпавшей под действие декрета о национализации…
Неофициальные эмиссары британского, французского и американского правительств активно старались помочь большевикам удержаться у власти, одновременно стараясь максимально продлить ситуацию, при которой русские солдаты вновь будут и дальше умирать за интересы своих «союзников» по Антанте. Поэтому они слали своим правительствам донесения, что «интервенция союзников в помощь белым против большевиков будет обречена на неудачу и может спасти положение лишь интервенция в помощь большевикам против немцев».
В это же время Добровольческая армия, состоящая из офицеров, школьников и юнкеров, с пустой казной, численностью в 3 тыс. человек, поднимала знамя борьбы с большевиками. Эта горстка героев не собиралась мириться с немцами, они были верны «союзникам». Что же в ответ? Не надо спешить, надо присмотреться и к большевикам, и к их противникам. Кто больше подойдёт, кто лучше впишется в жёсткие лекала плана Революция – Разложение – Распад, тому и поможем! Английский министр иностранных дел лорд Бальфур подчёркивает на заседании кабинета, что «надо сделать все, чтобы не создалось впечатления, что Британия встала на чью-либо сторону во внутрироссийском конфликте».
А помощь нужна и большевикам – первые месяцы самые сложные. Тут Брюс Локкарт и Жак Садуль просто незаменимы. Поэтому им от Троцкого и Ленина почёт и уважение, и любые документы на все случаи жизни. А в ответ посланцы «капитала» ничего не пишут о том, что новая власть режет Россию по живому, издаёт невыполнимые декреты и своими актами активно копает могилу русскому государству. Это не важно. Главной задачей «союзных» представителей было присмотреться к Ленину и Троцкому и ответить на один вопрос: можно ли с ними иметь дело? Не испортят ли они великое дело разрушения России? Ведь большевики уже показали свой строптивый нрав, выйдя из-под контроля и оставшись у власти.
На этот вопрос и отвечают Локкарт и Садуль. Отвечают положительно – с Лениным можно иметь дело. Другой подходящей силы для реализации своих целей, финального аккорда плана Революция – Разложение – Распад западные разведчики не видят. С «друзьями» из западных разведок Ленин и Троцкий вроде бы договорились. Но есть у русской революции и другой, не столь законспирированный «отец» – немцы. И они требуют выполнения взятых Ильичем обязательств.
Ведь взяв деньги у немцев деньги на революцию, Ленин пообещал им вывести Россию из войны. И слово своё вроде бы сдержал. Это факт. Но потому ли Ленин заключил столь невыгодный Брестский мир, что был он «германским агентом»? Те, кто так называют вождя мирового пролетариата, сильно кривят душой. Назвать Ленина и большевиков немецкими шпионами было очень хорошо в листовке, разбрасываемой над красноармейскими окопами. Такая пропаганда была необходима и в тылу своих собственных белых армий. Действительность была куда сложнее.
Ленин никогда не выполнял никаких указаний берлинского «центра». Он заключил сделку и следовал её условиям, следовал только до тех пор, пока был вынужден это делать или пока это было выгодно. Ленин был циником до мозга костей, и лишь в своих собственных целях он использовал германские деньги. Свята для него была только мировая революция. Всё остальное было уже не так важно.
Ленинская тактика проста: выполнять свои обязательства перед партнёрами только тогда, когда это остро необходимо, максимально использовать противоречия между ними, лавировать и выбирать наиболее выгодные комбинации. В этом его огромное, просто колоссальное отличие от Керенского и Временного правительства. Те бездумно выполняли чужую волю, даже не пытаясь выйти из-под контроля. Ленин же сам использует тех, кто пытается использовать его. Такая идёт игра – кто кого проведёт, использует и обманет.
Поэтому немцам, Владимир Ильич, помогать не спешил, пока они его к этому не вынуждали. Зато эмиссары «союзных» разведок ходили на приём к Троцкому чуть ли не ежедневно. Держали руку на пульсе. Слишком сложными были те процессы, которыми руководили закулисные режиссёры. Ведь на повестке дня встал вопрос о заключении мира России с Германией. Мир, пока ещё будущий мир Ленина с кайзером, был для англичан как яд: при правильном применении это лекарство, при передозировке приведёт к гибели. Одна ошибка могла серьёзно изменить всю конфигурацию политической карты. Потому и разъезжали по гибнущей России Локкарты и Садули и направляли события в нужное для них русло.
Исторический пульс в то время бился с удвоенной частотой. Страшная Первая мировая война приближалась к своей развязке. Между тем, проигрывать не хотел никто. Антанта готовилась выложить свой последний, но самый сильный козырь – вступление в войну США. Последний шанс история предоставила и Германии. Пусть призрачный, но он был. Этот шанс – немедленный мир с Россией, отвод войск со всей оккупированной территории и скорейшая переброска их на Запад. Нанесение удара по французским и английским войскам, пока американские не прибыли к театру военных действий. Это было важнейшим условием возможного ничейного исхода Первой мировой войны для Германии. Победить Германия не могла.
Но самым главным для выживания Германской империи являлось правильное понимание причин, приведших к катастрофе её российскую соседку. Всех тех странностей и удивительных совпадений, что за какие-то девять месяцев уничтожили великолепную русскую армию, крепкое государство и саму страну.
Проанализировав всё это надо было принять ряд мер внутри страны: жёсткая, военная диктатура, ликвидация малейших политических колебаний. Нейтрализация всех социалистических и социал-демократических деятелей любой ценой. Пристальное внимание немецких спецслужб к высшей политической верхушке. Увы, немцы свой шанс упустили. Русский сценарий будет почти в точности повторён в стране пива и сосисок. Но всё по порядку…
Ничто не развеет с такой лёгкостью миф о «германских шпионах» большевиках, как самое главное доказательство, главное обвинение против Ленина – грабительский Брестский мир. Чтобы понять под чью дудку плясали вожди русской революции, надо подробно разобрать ход брестских переговоров. И тогда многое нам станет понятнее и яснее…
Новизна мирных предложений большевиков была не в том, что они первыми о мире заговорили, а в том, как они это сделали. Ленин решительно и прямо предложил свой вариант: «мир без аннексий и контрибуций», то есть сохранение существовавшего до войны статус кво. Опубликовав свой декрет о мире, большевики стали ждать ответа. Разумеется, они его не получили.
Тогда Ленин потребовал от главнокомандующего русской армией генерала Духонина немедленно заключить с немцами перемирие. Он отказался, был смещён со своего поста Совнаркомом и затем убит озверевшими матросами. На его место назначили прапорщика Крыленко. Новый главком предложил русским воинским подразделениям договариваться о мире отдельно с каждой конкретной противостоящей им неприятельской частью. При этом он совсем не подумал, что если в русских окопах уже сидела толпа, то на противоположной стороне была ещё настоящая армия. А это значит, что вопросы войны и мира у немцев решали не солдаты на митинге, а генералы в Берлине. Поняв свою ошибку, Крыленко обратился к германскому командованию с предложением о перемирии.
Вот тут мы заметим первую странность. Мир Германии нужен, как воздух. Успешный немецкий «агент» Ульянов, достигший в России неожиданного, почти фантастического успеха, предлагает перемирие, ведя дело к мирному договору. То есть, хочет выполнить свои обязательства перед теми, кто ему деньги перечислял на счета в скандинавские банки. Текст договора он подпишет, естественно, нужный Германии (ведь агент то Ильич, якобы, немецкий!). Всё должно решаться молниеносно. Надо радоваться германским политикам и генералам, хлопать пробками от шампанского и подставлять фужеры под игристый напиток. В жизни всё это произошло совсем по-другому. Фактический командующий германскими армиями генерал Людендорф вызывает к себе командующего штабом Восточного фронта генерала Гофмана и задаёт ему один вопрос: можно ли иметь дело с новым русским правительством? Самое время для подобных вопросов. Согласитесь – о лояльности своих шпионов надо спрашивать начальника германской разведки, и желательно задолго до их заброски и выделения им миллионов марок.
Интересная получается история: отправили немцы Ленина и компанию в Россию, но точно не знают – можно ли с ними иметь дело! Это же, как надо спешить, чтобы дать денег господину Ульянову на русскую революцию, а подробности будущей операции с ним даже не обсудить! Ведь немцы известные педанты, а тут они не делают самые элементарные вещи. Пихают деньги, кому попало, потом тех, кому средства дали, пакуют по пломбированным вагонам и шлют в Россию.
Однако шутки в сторону. Генерал Гофман ответил Людендорфу утвердительно, в том смысле, что можно с ленинцами дело иметь, а с нами в мемуарах сомнениями поделился: «Я много думал, не лучше ли было германскому правительству … отклонить переговоры с большевистской властью. Дав большевикам, возможность прекратить войну, и этим удовлетворить охватившую весь русский народ жажду мира, мы помогли им удержать власть».
Что сказать, порядочные люди немецкие генералы – даже отправив в Россию своих агентов, они потом ещё раздумывают, а стоит ли плодами их работы пользоваться. Задумывают сложнейшую операцию по разрушению противника, и когда она удалась, не знают, получать ли столь нужный результат или нет. А ведь на кону не только судьба России, но и будущее самой Германии! Так и хочется сказать – что ж тут думать! Раньше надо все эти вопросы обсуждать, когда Ленина отправляли. Не успели с ним поговорить, на поезд пломбированный Владимир Ильич опаздывал? Так немецкие разведчики под вымышленными именами в том поезде тоже в Петроград ехали. Вот бы и поговорили за стаканом чая, как и что потом делать будут.
И, ещё один аспект у этого вопроса есть. В России никакого другого правительства, кроме большевистского нет, и в ближайшее время не предвидится. Нарушил Ленин легитимность русской власти. Мир Германии нужен, и подписывать его кроме как с Советом народных комиссаров более не с кем! О чём же тут думать? Раздумья немецких генералов свидетельствуют только об одном: Германия получила ленинский пломбированный вагон и идею его заброски в Россию в уже готовом виде. И очень срочно. В противном случае немецкие спецслужбы продумали бы все мельчайшие детали. Все бы обсудили и все бы успели. Но этого нет – проводить операцию надо было срочно, в спешке. Потому, что торопили англичане, предложившие Германии идею уничтожения России, путём организации и финансирования ленинской поездки. В британских интересах больше неясностей и недоговоренностей. Сегодняшние неясности – это завтрашний хаос. Чем больше его, тем лучше.
Выйдя из своей удивительной задумчивости, немцы соглашаются на переговоры с большевиками. Австрийцы же просто умоляют их «удовлетворить Россию, как можно скорее». В стране мазурок и вальсов продовольствия уже практически нет, а вместе с исчезновением хлеба и масла, тает и решимость венского кабинета.
Местом мирных переговоров выбирается город Брест-Литовск, оккупированный немецкими войсками. С завязанными глазами полномочные представители советской России пропускаются через германские оборонительные линии. Сделан первый шаг к всеобщему миру. Теперь пришло время сделать второй и третий и закончить кровавую бойню, как можно скорее…
Давайте на минутку остановимся и порассуждаем. Современная историческая наука имеет всего два толкования дальнейших действий большевиков. Первая, «советская» точка зрения гласила, что стремление Ленина к миру во всём мире было столь велико, а желание немцев хапнуть побольше, так сильно, что в результате пересечения этих двух прямых и возник мирный договор. Такой, при котором, Россия потеряла значительную часть своей территории, грабительский и разбойный. Но, поскольку сил у молодой красной республики не было, то пришлось его, скрипя сердце, подписать.
Вторая, более современная трактовка тех событий, говорит нам о том, что русской территорией Ленин расплатился с немцами за «пломбированный вагон» и их финансовую помощь в деле разрушения русского государства.
Обе версии красивы, обе обточены писателями и историками до ослепительного блеска. Но могут ли они действительно объяснить, почему Владимир Ильич подписал Брестский мир? В самом ходе переговоров таится ответ на этот вопрос. Они продвигались совсем не так, как мы привыкли себе представлять.
Немецкую делегацию на переговорах возглавил статс-секретарь министерства иностранных дел Рихард фон Кюльман, австрийскую – министр иностранных дел граф Оттокар фон Чернин. Нашей – руководит товарищ Адольф Иоффе. Судя по описаниям немцев: у него длинные грязные волосы, поношенная шляпа и сальная нестриженная борода. Состав русской делегации плакатно комичен – в числе ленинских дипломатов рабочий, матрос и крестьянин. Последнего, спохватившиеся большевики буквально схватили на улице и внесли в список. Без крестьянина – рабоче-крестьянской делегации никак нельзя.
И вот, товарищ Иоффе излагает советские условия прекращения военных действий.
1. Перемирие сроком на 6 месяцев.
2. Немцы должны очистить Ригу и стратегически важный, только в октябре семнадцатого захваченный ими Моонзундский архипелаг.
Наконец, Иоффе выкладывает третье советское условие, после которого немцы оказываются просто в состоянии шока.
3. Германцы должны обязаться, НЕ ПЕРЕБРАСЫВАТЬ ВОЙСКА НА ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ!
Что за странную форму поведения избрал себе товарищ Иоффе, а точнее, руководящие им Ленин и Троцкий? Почему советский дипломат выдвигает столь удивительные требования? Ведь понятно, что в условиях продолжающейся войны отказ от свободной переброски войск в любом направлении для немцев абсолютно неприемлем. Такой мирный договор для Германии теряет всякий смысл. А ведь это условие большевики уже высказывали! В первых попытках начать контакты с немцами, это удивительное требование уже было высказано большевиками. Звучало оно и в публичных речах Ильича. Выступая в конце ноября 1917 года, он сказал: «Когда немцы на наши требования не перебрасывать войск на западный и итальянский фронты ответили уклончиво, мы прервали после этого переговоры и возобновим их некоторое время спустя».
Согласимся, что для «германского агента» Ленина, эти требования, мягко говоря, странные. Абсолютно не подходят они и для радетеля интересов молодой революции. Зачем большевикам искусственно задерживать германские войска на границах революционной России? Ведь находясь рядом, монархическая немецкая армия является постоянной угрозой красному Петрограду и Москве. И наоборот, чем больше германских солдат уедет во Францию и Бельгию, тем быстрее Ленин и Троцкий смогут заразить большевизмом все окружающее пространство. Пекись Ильич об интересах революции, не оставлять свои части, а поскорее увозить, должен просить он германских дипломатов и военных. И вообще, какое дело революционному правительству России, куда денет Германия освободившиеся дивизии? У большевиков, что других забот нет?
Нет, забот у новой коммунистической власти огромное множество. А вот у «союзных» спецслужб есть только одна головная боль – не допустить переброски германских войск на Западный фронт. Теперь глядя на «странные» большевистские предложения, немцы могут правильно оценить степень влияния английской разведки на ленинское правительство. Она очень велика.
Немецкие войска находятся на расстоянии одного рывка до красного Петрограда, недаром ведь ещё в сентябре сам Ильич писал об опасности сдачи им города Керенским. Германцы рядом, они реально могут задушить новую революционную власть. Британских, французских и американских войск в России практически нет, и они не могут, ни помешать, немцам придушить большевиков, ни помочь им это сделать.
Вот в этой ситуации на переговорах с германцами, опасностью № 1 для революции, Ленин выставляет им условия заведомо неприемлемые, но нужные «союзникам»! Это глупо и нелогично. Если считать, что никаких отношений у большевиков с британскими и французскими спецслужбами не было, и нет. И наоборот, если знать, что Ленин делал свою революцию в тесном контакте именно с ними, а немцам отводилась лишь роль казначея, то всё становится понятно и объяснимо.
«Союзные» эмиссары потребовали от большевиков начать переговоры и выставить требование запрета на переброску войск на другие фронты. Что, по сути, изначально заводило переговоры в тупик. Такое состояние неопределённости «союзникам» и надо. А в тылу германской армии часовая бомба немецкой революции уже начала свой отсчёт…
Почему же Ленин идёт на выставление заведомо невыполнимых требований в ситуации, когда он более всех заинтересован в успехе переговоров? Тем и отличается хороший тактик от плохого, что он тонко чувствует ситуацию. А она такова: большевики вышли из под контроля «союзников», когда разогнав Учредительное собрание не убежали с награбленным золотом за границу, а остались у власти. Продемонстрировали независимость и упрямство. Теперь Ленину надо проявить адекватность и показать, что с ним всё-таки можно иметь дело. Поэтому советская делегация по его распоряжению и огорошила немцев своими требованиями.
Расчёт следующий: во-первых, можно задобрить «союзников», во-вторых – чем чёрт не шутит, вдруг немцы согласятся! Маловероятно, но всё же шанс есть. Вариант, при котором немцы отказываются от переговоров тоже Ленину подходит. Перед англичанами он чист (мы пытались!), для внутренних трудностей и провала собственных экспериментальных шагов есть отличное объяснение – внешняя угроза. Сплотитесь вокруг правительства для отражения внешней агрессии! Революция в опасности! Кушать вам нечего – так ведь война идёт, что ж вы хотите! Мы первое рабоче-крестьянское правительство мир всем народам предложили, но империалисты хотят и дальше воевать. При такой ситуации во всех трудностях будет виноват германский кайзер, все собственные просчёты легко на него списать.
Но, такая ситуация опасна. Бравада хороша только до того момента, пока немцы со своим хитрым «шпионом» реально воевать не соберутся. Ленин знает, что военной силы у большевиков сейчас нет. Он прекрасно понимает, что если дразнить немцев дурацкими требованиями, то они могут и прихлопнуть молодую Советскую республику, как назойливую муху. Слушаться «союзников» полностью тоже нельзя, они снова пытаются спровоцировать русско-германский конфликт, причём руками самой советской делегации.
Ленин это прекрасно понимает и трезво оценивает помощь, предложенную Антантой. Ильич знает, что в момент, когда большевики рвались к власти, никто из «союзников» русской армии не помогал. После провала своего наступления в апреле 1917 года, и англичане, и французы до конца года спокойно отсиживались в своих окопах. Настоящая война весь 1917-й год ведётся Германией на Восточном фронте!
Это и есть суть договорённостей между британцами и немцами: свобода рук на русском фронте, в обмен на затишье на западном. Немцы стараются разгромить Россию, пользуясь ослаблением её армии под влиянием большевистской пропаганды, зная, что Антанта на помощь своей погибающей союзнице не придёт. Проверить это легко – достаточно открыть любую книгу, посвящённую Первой мировой войне, и посмотреть какую поддержку оказывали англичане и французы в моменты особой напряжённости на русско-германском фронте.
Например, прямо накануне Октября, германцы проводят операцию по захвату стратегически важных Моондзундских островов. Русская армия, разложенная и деморализованная, находится в коме, развалены и её морские силы. Но, у России есть «союзники». Английский флот, безусловно, самый сильный в мире. Ему достаточно просто проявить активность и немцы не рискнут оголить Северное море и вывести к нашим берегам большое количество кораблей.
В двух словах ситуация такова: либо немцы захватят ещё кусок русской земли и нанесут нашей армии очередное поражение, либо британцы могут просто поплавать на виду у противника. Даже в бой вступать необязательно, достаточно простой демонстрации сил. Ведь существует прямой приказ кайзера Вильгельма, запрещающий германскому флоту вступать в столкновение с англичанами!
Британцы могут помешать самой десантной операции немцев, а могут воспользоваться отсутствием части германских кораблей для энергичного нападения на немецкие коммуникации в Северном море. Это опасения адмирала Шеера, командующего немецким флотом. «Однако английский флот не выказал склонности предпринять ни ту, ни другую операцию и отвлечь нас от захвата островов» – напишет он в своих мемуарах. Поведением британцев удивлён адмирал Шеер, да и сам Ленин позднее писал, о «крайне странном полном бездействии английского флота». Мы удивляться не будем. Нет никакой «странности». Все логично и понятно.
Пре длагая немцам отправить Ленина в Россию, англичане обещали им свой «нейтралитет», говорили, что не будут помогать русским, и не будут мешать громить ослабленную Россию. Обещали – и слово своё держат! Но теперь у Ленина ситуация в корне другая. Теперь он власть, он правительство, а те же лживые джентльмены обещают помощь не Керенскому, а самому Ильичу! Но Ленин прекрасно знает цену английским и французским словам. Однако его зависимость от «союзников» огромна, а его обязательства перед ними очень серьёзны. Больше, чем перед Германией. Улыбчивым «союзным» разведчикам-эмиссарам он отказать не может, а подразнить немцев, чьим «агентом» он якобы является – это запросто!
А может, и не было никаких обязательств у Ленина перед Германией? Ответа на этот вопрос у меня нет. Все тайные переговоры велись без протоколов, все договорённости на бумаге не фиксировались. Ведь доказательства сотрудничества Ленина с немцами смехотворны. До февральской революции – это только одна расписка Парвуса (не Ленина даже!) о получении им миллиона на организацию забастовки. И несколько более поздних банковских платёжек на счета не самого Ленина, а разных других физических и юридических лиц. Иными словами – никаких прямых доказательств сотрудничества Ленина с Германией нет.
Тяжкое обвинение в предательстве Родины приписывают Ильичу на основании логики его поступков, и проезда в пломбированном вагоне. Вот здесь собака то и зарыта. В результате сотрудничества с Владимиром Ульяновым Германия мировую войну не выиграла, а проиграла. Это факт. Проиграла она, не разбитая на поле боя, а точно повторяя сценарий гибели Российской империи, разложенная революцией в тылу.
А вот Антанта войну выиграла. Повергнув в прах своего главного противника Германию, и своего постоянного геополитического соперника XIX века – Россию. Последовательным анализом действий Ленина мы придем к выводу – имело место тесное сотрудничество руководства большевиков не с немецкими, а с «союзн ыми» разведками. И оно было куда серьёзнее его германского «шпионства», иначе вся история революции опять превратится для нас в смесь удивительных совпадений, необъяснимой глупости и странных поступков. Ведь Владимир Ильич идёт по очень тонкому льду. Пока революция ещё очень слаба, надо ему дружить со всеми: и «союзниками», и немцами. Но главная, путеводная цель его – это в перспективе похоронить и тех и других под обломками рухнувшего в мировом масштабе капитализма. Но пока мировой революции ещё нет – надо лавировать.
Ключ к выигрышу мировой войны для всех воюющих сторон находится в России. Если немцы перебросят свои лучшие части с Востока на Запад они ещё имеют шанс избежать поражения, если оставят солдат в России – через несколько месяцев Германия рухнет. Развалится под влиянием большевистской и антантовской пропаганды. Уже после окончания войны, в своих мемуарах руководители немецкой армии именно так и описали причины своего краха. «Неприятельская пропаганда и большевизм, – писал генерал Людендорф, – стремились в пределах немецкого государства к одной и той же цели».
Германское руководство готовит в начале весны наступление на Западном фронте. Для этого надо провести перегруппировку войск. Для этого нужно заключить мир с Россией, с любым её правительством. И отправить солдат во Францию, Румынию, Бельгию и Турцию. Задача «союзных» разведчиков диаметрально противоположна: немцы не должны увозить своих солдат с Востока на Запад. Любой ценой этому надо помешать. Надо заставить Германию увязнуть в России по уши. Надо убедить большевиков продолжить сопротивление немцам. С одной стороны своим ослаблением заманивать их в бескрайние просторы, одновременно не прекращая с ними войны. Пусть все ещё больше запутается. Самое главное – чтобы ни в коем случае не наступил реальный мир.
Для этого Брюсу Локкарту и Жаку Садулю надо договориться с большевиками. Поиск нового консенсуса «союзников» с вышедшими из-под контроля революционерами – суть временного промежутка с января по июль месяц восемнадцатого года. Со стороны революционеров в контактах участвуют только те, кто «в теме»: Троцкий и сам Владимир Ильич. В мировом масштабе сила сейчас на стороне Антанты, но в России их войск нет. Германия, чья мощь начинает слабеть, имеет в России несколько сотен тысяч солдат. Ленин в Петрограде, в кругу единомышленников, военной силы у него также ещё нет. Только 15 (28) января 1918 года он провозгласит создание Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) на добровольных началах. Пока же преданных частей – кот наплакал. Потому все стороны политического треугольника ищут компромиссы, чтобы потом грядущим летом их нарушить и снова столкнуться в борьбе до поиска следующих договорённостей.
Эти закулисные переговоры большевиков с «союзниками» шли в тот момент, когда бывшее Временное правительство, бывшая русская армия, её офицеры и генералы, деятели различных партий ждали поддержки и помощи для наведения в России порядка и возвращения её в цивилизованное состояние. Напрасно. Все они были в очередной раз преданы.
Из всех вариантов развития событий мировая элита всегда старалась поддержать наилучший для себя и наихудший для России. В тот момент этим требованиям отвечали только большевики. Первые белые добровольцы уже погибают в степи во время беспримерного Ледового похода, первые казачьи восстания озаряют вспышками юг исстрадавшейся России. Но «союзники» спешат вовсе не к героям антибольшевистского сопротивления, не торопятся они протестовать против произвола свежее организованной ЧК. Они, улыбаясь, идут жать руки большевистским вождям, потому что именно Ленин и Троцкий могут в тот момент «задушить Германию» в своих объятиях.
Вот к наркому Троцкому является делегация военных представителей Антанты в России:
«В мой маленький кабинет пришло человек двадцать – рассказывает сам Лев Давыдович. – …Некоторые из них говорили маленькие любезности. Особенно отличился рыхлый итальянский генерал, который поздравил меня с успешной чисткой Москвы от бандитских элементов. „Теперь, – сказал он с обворожительной улыбкой, – в Москве можно жить так же спокойно, как во всех столицах мира“».
Первые попытки нахождения нового консенсуса с большевиками «союзники» делают весьма неуклюже. Они плохо представляют себе, с кем имеют дело, а потому пытаются (по привычке) решить все вопросы деньгами. Но одно дело взять деньги на революцию, совсем другое взять их, когда это революции невыгодно!
«Англичане прямо предлагали нашему главковерху Крыленке по сто руб. в месяц за каждого нашего солдата, в случае продолжения войны», – говорит сам Ленин в своих «Тезисах по вопросу о заключении сепаратного мира», напечатанных в «Правде». Пытаться подкупить пламенного революционера, фанатично борющегося за мировую коммуну, – мысль здравая и разумная. Но, с большевиками этот номер не проходит. А нам остаётся только догадываться, сколько платили наши верные «союзные» друзья Керенскому, Милюкову и другим деятелям Временного правительства, раз «по привычке» пришли с кошельком и к новой революционной власти…
Ситуация для Владимира Ильича складывалась патовая. «Союзники» требуют воевать – немцы требуют мира. Угодить одним – поссориться с другими. Но Ленин не был бы Лениным, если бы, он не нашёл выход из сложившегося тупика. Вождь обращается к русским солдатам с призывом, повторяющим недавний приказ главковерха Крыленко: немедленно выбирать уполномоченных для переговоров с неприятелем на местах.
Цель простая, как язык ленинских декретов – мир явочным порядком! Официально мы неуступчивы, как нас попросили из Лондона и Парижа, но что же поделать, если солдаты на местах уже не сражаются друг с другом. И, как ни странно, и для «союзников» этот ленинский ход выгоден. Ведь побратавшись на Восточном фронте, немецкие солдаты уже не захотят воевать и на Западном!
На следующий день после своего призыва, Ленин делает ещё один сильный и решительный «ход конём». Совет народных комиссаров принимает декрет о постепенном сокращении армии. В запас увольняются все солдаты 1899 года призыва. Приказ об этом рассылается во все штабы, однако составлен он так неграмотно, формулировки столь расплывчаты, что его можно трактовать по-разному. Ответственных за демобилизацию тоже нет – в результате дезертирство становится повальным. Это самый последний гвоздь в гроб старой русской армии. Вооружённых сил у России больше нет. Есть толпы вооружённых людей в шинелях и бушлатах. Они не могут и не хотят сражаться. Их можно понять – власть поменялась трижды за полгода и теперь уже никто не понимает, за, что же он должен проливать свою кровь.
Это досадное недоразумение отнюдь неслучайно. Уничтожением армии Ленин решал сразу несколько задач: во-первых, избавлялся от упрёков «союзников», во-вторых, разваливал то, что было непригодно использовать в новых революционных условиях. Теперь на «просьбы» из Парижа и Лондона, Ильич мог развести руками, честно глядя в лицо партнёрам. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда! Чем я теперь с немцами воевать буду? И хотел бы упорствовать с Берлином дальше, но только не могу! Нет у нас больше армии – вся разбежалась. Своим недюжинным умом Ленин также прекрасно понимал, что старая армия не годится для его целей. Нужна армия новая, но создать Красную армию можно было, только разрушив до конца царские вооружённые силы. Армия революции должна базироваться на новых, совершенно других принципах.
Однако вернёмся в Брест-Литовск, где на первом заседании большевики огласили своё «странное» требование. Самое удивительное, что немцы его приняли! Настолько сильно было их стремление к миру, что они взяли на себя обязательство не перебрасывать войска на Запад. Одновременно германское руководство предложило присоединиться к мирным переговорам и остальным страны Антанты. Надежда на общий мир водила рукой германской делегации. Но их надежды не оправдаются. Англия, Франция и США не приедут на переговоры, и даже никак не ответят на мирные предложения. Потому, что организаторам Первой мировой войны, нужно не окончание кровопролитии, а достижение своих целей, ради которых война, собственно, и начиналась. Первая, промежуточная цель достигнута – Российская империя рухнула. Теперь нужно добиться второй – уничтожения Германии. Для этого война должна продолжаться…
В наивной надежде на антантовское миролюбие немцы и согласились на удивительное требование ленинской делегации. В период от Октября до начала переговоров с большевиками германские войска эшелонами перебрасывали на Запад. Теперь английские разведчики могут спокойно передохнуть – этот гибельный для их Родины поток остановлен. Кто же скажет, что интересы Британии и Франции в Брест-Литовске никак не представлены? Наоборот, большевистская делегация с пеной у рта отстаивает пункты соглашения, нужные своим «союзным» кураторам.
Мы помним, что она предложила перемирие на 6 месяцев. Во время его действия Германия обязуется не перебрасывать войска на Запад. Согласись немцы на это – и полгода они не смогут забрать ни одного солдата из России. У Англии и Франции никаких ограничений нет, они могут, как им вздумается перегруппировывать свои силы. Поэтому германцы сочли слишком длительным предложенный советской стороной срок перемирия. В результате, его ограничили сроком с 4 (17) декабря 1917 года по 1 (14) января 1918 года, с автоматическим продлением его, если не последует отказа одной из сторон.
Заключение перемирия обязательное условие начала мирных переговоров. Ведь воюющие стороны не могут просто взять и сесть за общий стол. Теперь, когда оно заключено, можно официально открыть мирную конференцию. На первом заседании 9 (22) декабря 1917 года инициативу снова захватывают большевики. Они предлагают свою программу мира, состоящую из шести пунктов. Это:
— недопущение присоединения захваченных территорий;
— национальное самоопределение;
— восстановление самостоятельности оккупированных стран;
— обеспечение культурной автономии тех, кто отделяться не хочет;
— отказ от контрибуций.
Последний шестой пункт предлагает все остальные вопросы межгосударственного урегулирования решать на основе первых пяти. Когда современные историки лихо обвиняют Ленина в возврате немцам «долга» в виде заключения невыгодного договора, в предательстве русских интересов на переговорах с Германией складывается впечатление, что они предложений большевистской стороны в глаза не видели. Ленинские предложения отлично отвечают русским интересам, они лучше всего развенчивают миф и германском «шпионе» Ульянове. Фактически речь идёт о признании отделения тех, кто и так отделится. Главное – сама Россия, без малого, сохранится. К удивлению многих, председательствующий на переговорах немецкий министр иностранных дел Кюльман заявляет, что «пункты русской делегации могут быть положены в основу переговоров о мире». 12 (25) декабря граф Чернин от имени всех стран противников России выражает согласие установить мир на предложенной большевиками платформе «без аннексий и контрибуций».
Большевики предлагают вывести русские войска из занимаемых ими областей Австро-Венгрии, Турции и Персии. Но в ответ Германия должна освободить Польшу, Литву, Курляндию и другие области России. На первый взгляд справедливо, но только на первый. В советском проекте предусматривалось, что «…населению этих областей дана будет возможность вполне свободно, в ближайший, точно определённый срок, решить вопрос о своём присоединении к тому или иному государству или об образовании самостоятельного государства».
Немцы прекрасно осознают, что Ленину верить нельзя. Если германские войска уйдут из Прибалтики и Польши, туда завтра же войдут большевики. Товарищ Иоффе разведёт в стороны своими неопрятными руками, и скажет, что-нибудь убедительное про свободу, самоуправство и отсутствие контроля центральной власти за всей разложившейся армией. Потом в Прибалтике и Польше возникнут молодые советские республики. Но руководство Германии прекрасно знает, кто стоит за спиной ленинского руководства, и чьи требования озвучивает Адольф Иоффе в Бресте. Согласись немцы на такой красивый с виду вариант, и зона нестабильности, хаоса и террора подойдёт вплотную к немецким границам. И может вызвать революцию, а затем и крушение германского рейха!
Ведь большевики своих целей даже не скрывают. Глава австро-венгерской делегации Оттокар фон Чернин много беседует с главой советской товарищем Иоффе. Консенсуса найти не удаётся. Большевик грезит мировой революцией, чопорный граф полон скепсиса и сарказма. «Мы пока воздержимся от подражания русским теориям и категорически отвергаем всяческое вмешательство в наши внутренние дела», – жёстко говорит глава австрийского МИДа. – Если же он (Иоффе – Н. С.) намерен и дальше настаивать на своём утопическом желании насаждения и у нас своих идей, то было бы лучше, если бы он уехал со следующим же поездом, потому что в таком случае мир все равно немыслим». Ответ главы большевистской делегации, граф фон Чернин не мог забыть всю жизнь: «Я всё-таки надеюсь, – сказал товарищ Иоффе – что нам удастся вызвать у вас революцию».
Вот в такой тёплой и дружественной обстановке переговоры и идут. И чем дальше, тем больше растут насторожённость и подозрения немцев. Они готовы согласиться с правом народов Польши, Литвы, Курляндии на самоопределение, но до конца войны они должны оставаться под немецкой оккупацией. Германские войска останутся также на территории Эстляндии и Лифляндии. Вывод немецких вооружённых сил с оккупированных территорий России, невозможен, пока продолжается война на Западе. Прибалтика и Польша даёт Германии продукты и необходимые для борьбы военные и промышленные товары. Референдумы и самоопределение народов последуют потом. Германская делегация излагает эти требования ошеломлённым большевикам. Некоторые участники переговоров со стороны большевиков даже не скрывают слез. В тот же день они отбывают в Москву для консультаций, беря десятидневный перерыв.
Беспрерывные совещания проходят и в Берлине. «Я указал, что ввиду намечающегося удара на Западе требуется скорейшее заключение мира на Востоке, так как лишь в том случае, если мир будет заключён в ближайшее время, мы получим возможность надлежащим образом совершить переброску войск», – пишет в своих воспоминаниях генерал Людендорф. Немцы начинают спешить. Ещё немного промедления и можно просто не успеть перевезти солдат, развернуть части для нанесения удара по англичанам и французам. «По военным соображениям, – продолжает он – надо было противиться всякой попытке промедления; мы обладали достаточной силой, чтобы пресечь таковые».
В немецком руководстве могло быть два подхода к стратегии выхода из военного тупика. Первый заключал в себе немедленный мир с Россией, вывод войск с Восточного фронта и наступление на Западе. Второй подход требовал полностью обобрать Россию, пользуясь её временной беспомощностью, и используя в качестве «второго дыхания» русские природные и продовольственные ресурсы, опять же продолжить борьбу на Западе. Кайзер выбрал ограбление России. Это приведёт Германию к гибели через неполные восемь месяцев. Выступая на заседании ВЦИКа 3-го октября 1918 года, Лев Троцкий скажет о происходящем крушении Германии: «Нет надобности доказывать, что значительная доля этой катастрофы была подготовлена в Бресте немецкой дипломатией, военной, как и штатской».
Так почему же Германия встала на гибельный путь ограбления и расчленения России? Почему оно не стало заключать с большевиками справедливый мир «без аннексий и контрибуций»? Потому, что для заключения мирного договора, его, как минимум, надо подписать с обеих сторон. А немецкое руководство ясно видело, что большевики:
— преследуют интересы Англии и Франции;
— не торопятся заключать мирный договор;
— всячески затягивают переговоры;
— выставляют неприемлемые требования;
— предлагают Германии пожертвовать имеющимися у неё преимуществами, по сути ничего не предлагая взамен.
Да, война на Востоке, благодаря большевикам остановилась. Но Германия от этого не получила ничего. Ведь в условиях войны на два фронта, немцам нужен не просто мир с одним из противников, а возможность спокойно разгромить второго! А этого как раз и нет! Антанта делает вид, то никаких переговоров не ведётся и продолжает вести войну на уничтожение. А Германия уже не перебрасывает свои войска на Запад…
Немцы начинают чувствовать, что их обманули и продолжают водить за нос. Именно из-за поведения ленинской делегации и ужесточались требования Германии. Мы уже знаем, что германцы начинают спешить. Теперь нам будет совсем несложно догадаться, как поведёт себя делегация советской России. Правильно – большевики берут курс на затягивание переговоров!
«Генералу Гофман. Правительство русской республики считает необходимым в дальнейшем вести переговоры на нейтральной почве, и со своей стороны предлагает перенести переговоры в Стокгольм… Председатель русской делегации: А. Иоффе».
Такую телеграмму вручили германским и австрийским дипломатам, всего лишь через шесть дней после отъезда большевистской делегации. Зачем большевикам переносить переговоры в скандинавскую столицу, если вся Россия охвачена хаосом и только и ждёт не дождётся этого мирного договора?
Большевикам смысла нет, а англичанам резон простой. Брест рядом, Стокгольм далеко. Пока делегации туда доедут, пока расселятся, пока соберутся. Перемирие уже подходит к концу, из-за всех перемещений дипломатов его придётся продлевать. А время-то идёт, солдаты германские на Запад не едут. Поэтому и делают большевики всё, что их настоятельно просят кураторы из британских и французских спецслужб. Делают это в ущерб революции, в ущерб своей стране. Просто потому, что не делать этого нельзя…
Германские дипломаты отказываются ехать в Стокгольм. Большевикам ничего не остаётся, как вновь отправить свою делегацию в Брест. Но на этот раз в ход идёт тяжёлая артиллерия. Большевистских дипломатов возглавляет не неопрятный Адольф Иоффе, а сам Лев Давыдович Троцкий. В своих мемуарах он подробно рассказывает нам о сложностях переговорного процесса. Показательна фраза, которой напутствовал его на переговоры Ленин, её часто любят приводить историки: «Для затягивания переговоров нужен затягиватель».
У немцев прекрасное настроение: раз большевики приехали, думают они, значит мир уже не за горами. Не тут то было. «Затягивание переговоров было в наших интересах. Для этой цели я, собственно, и поехал в Брест» – пишет далее Троцкий. Но почему, собственно, большевикам выгодны проволочки и откладывание подписания того самого мира, на волне которого они и пришли к власти. Чего они ждут? Ответ вы с лёгкостью найдёте в учебниках истории: Ленин и Троцкий ждут мировую революцию!
Получается очень интересная картина: новая революционная власть ставит своей главной целью остановку кровопролития и прекращение мировой войны. На словах у большевиков красивые благородные идеалы. На деле они же сразу после начала мирных переговоров начинают их затягивать и забалтывать, явно играя на стороне Антанты. Почему говоря в «Декрете о мире» о своём стремлении к пацифизму, через два месяца «немецкие шпионы» Ленин и Троцкий начинают «валять ваньку»? Что произошло за этот срок?
А произошло вот, что. Методика разрушения государства путём стачек, мирных демонстраций и словоохотливых болтунов, говорящих одно, а делающих другое, уже отработана. Она с успехом применена на практике – Российской империи больше нет. Пришло время повторить успех, теперь уже в Германии и Австро-Венгрии. Откройте любые книги посвящённые тому периоду истории, лучше всего учебники. И вы увидите, что мировую революцию большевики почему-то ждут только в этих странах. Никто из них не ждёт пробуждения рабочих Франции и Англии, никто не надеется на классовое чутьё американских фермеров и итальянских батраков. Почему? Ведь большевики говорят, что революция ожидается не германская, а мировая!
Ответ прост. Лидеры большевиков, как никто другой представляли себе весь механизм революции. Испытав на своей шкуре все чудеса и удивительные совпадения её русского варианта, они легко могли догадаться, что в скорости произойдёт в Берлине и Вене. Ведь не будет же английская разведка устраивать революцию в своей собственной стране, вот большевики и не ждут её там, зная, чья закулисная мощь разрушила Россию.
И действительно, внутренняя обстановка в Германии в этот момент неожиданно обострилась. Первые антивоенные митинги и собрания прошли там во второй половине ноября 1917 года. Сначала тихо, а потом 25 ноября в Берлине прошли демонстрации, на которых уже были выдвинуты соответствующие лозунги. В России тоже ведь начиналось именно так. Сначала «Хлеба» и «Долой войну», потом не успели оглянуться, как не стало и страны. Вот и на улицах немецких городов стали появляться нелегальные листовки. Маховик внутренней нестабильности стал невероятно быстро раскручиваться. Произошли массовые стачки в Кёльне, Мюнхене, Гамбурге и других городах. Наконец 28 января 1918 года в Берлине вспыхнула крупнейшая забастовка. Практически впервые за историю мировой войны встали немецкие военные заводы и даже кое-где начались баррикадные бои. Не обошлось без использования и самого важного российского революционного «ноу хау» – Советов рабочих депутатов. Самозваные депутаты собрались в берлинском Доме профсоюзов и предложили правительству… заключить мир на основе самоопределения народов, «без аннексий и контрибуций». То есть уйти из Прибалтики и Польши, лишиться важнейших источников продовольствия и дать зелёный свет дальнейшему разложению страны. Вот чего так ждали большевики!
И не просто ждали, а вносили свою лепту в нагнетание внутренней напряжённости в Германии. «Троцкий и Антанта радовались затягиванию переговоров… – пишет в своих воспоминаниях генерал Эрих Людендорф. – По радио он знакомил весь мир и главным образом германских рабочих со своими большевистскими идеями. Всякому не вполне слепому человеку становилось совершенно ясно, что цели большевиков сводятся к тому, чтобы возбудить у нас революцию, а, следовательно, разгромить Германию».
Но в тот раз она устояла. Командующий берлинским гарнизоном объявил город на осадном положении и потребовал от рабочих немедленно приступить к работе. К неподчинившимся пообещали применить законы военного времени, то есть расстрел. Твёрдость, проявленная руководством страны, спасла ситуацию. Во все города, где проходили стачки, ввели войска, однако от прямого подавления бастующих отказались, установив крайним сроком окончания безобразий 4 февраля 1918 года. Такая гибкость наряду с угрозой расстрела быстро привела к наведению порядка.
В Австро-Венгрии власть оказалась более слабой и нерешительной. Почти одновременно с Германией, в ноябре 1917-го по стране прокатилась волна митингов и антивоенных демонстраций. 14 января 1918 года забастовали рабочие военных заводов Будапешта. На следующий день их поддержали рабочие Вены. «Дурные вести из Вены и окрестностей, – запишет в свой дневник граф фон Чернин, – сильное забастовочное движение, вызываемое сокращением мучного пайка и вялым ходом брестских переговоров».
Следом за забастовкой, как под копирку, – создание рабочих Советов. 16 января создан первый в стране, а через два дня первый в столице, в Вене. Стачка продолжалась до 25 января, и в результате неё венское правительство пообещало руководителям социал-демократической партии не выдвигать в Бресте «аннексионистских претензий». Если бы не германская твёрдость, то ситуация на переговорах пошла бы по большевистскому сценарию. А оттуда до полного краха Германской и Австро-Венгерской империи рукой подать.
Ведь 1-го февраля 1918 года вспыхнул уже настоящий военный бунт. Произошло это в порту Коор (Катаро) среди моряков австро-венгерской эскадры. Требования взбунтовавшихся моряков нам хорошо знакомы: мир «без аннексий и контрибуций». Есть и новшества. Да ещё какие: самоопределение народов австрийской империи и образование демократических правительств! На самом деле – это свержение монархии и распад страны. Германская твёрдость и здесь спасает ситуацию: немецкие подводники подавляют мятеж.
А что же в странах Антанты? Откройте учебники истории, достаньте толстые монографии. Вы не увидите ни одного конкретного указания на беспорядки, стачки, выборы Советов рабочих депутатов и прочие признаки разложения в Англии и Франции в период с октября 1917 по март 1918 года. Но не могут же авторы учебников совсем ничего не написать, поэтому в графе «Революционное движение в странах Антанты» вы просто прочитаете – «отмечался рост забастовочного движения». Ни цифр, ни дат, ни конкретных описаний баррикадных боев. Ничего. Вот поэтому и ждут большевики «мировую» революцию исключительно в Германии и Австрии…
Потому, что социальный взрыв будет там, где его готовят, где на него выделяют огромные средства. Крах государства будет там, где его противникам путём ежедневной пропаганды удаётся внушить населению антигосударственные воззрения. Словно мыльный пузырь лопнет та империя, чья элита решит себе за благо «сдать» Родину в обмен на что-нибудь другое. Так погиб Советский союз, так погибла Российская империя. Так же уйдут в небытие и Германская, Австро-Венгерская и Турецкая империи.
Но кроме собственного опыта, есть у русских большевиков и настоящие друзья. Из британской и французской разведок. Они часто посещают Ленина и Троцкого, в кармане у них спецпропуска. Жак Садуль и Брюс Локкарт и расскажут большевистским лидерам, что планируется сделать в ближайшее время. И попросят время на переговорах потянуть, не спешить подписывать протоколы и договора.
Сделаете, как просим – не получит поддержки Добровольческая армия, не увидит её атаман Духонин. Никому не поможем вас свергнуть, дорогие большевики. Если же наоборот, мир с немцами будет быстро заключён, и перемирие (а с ним и полная неопределённость) не продлится, то мы вам, дорогие друзья ничего обещать не можем. Такие узурпаторы, как вы, разогнавшие Учредительное собрание, долго не протянут. А когда вы будете свергнуты, то привычный путь эмиграции в Европу будет для вас надёжно закрыт. Мне будет, очень жаль, господа, но моё правительство выдаст вас новому русскому руководству, как мятежников и путчистов…
После таких встреч и едет в Брест-Литовск не дипломат Иоффе, а «затягиватель» Троцкий. Слишком велики ставки, поэтому Ленин посылает самого умного, самого талантливого. Единственного, кто знает все – Троцкого. Показательно отношение остальных членов большевистской делегации к её главе. «Вообще у всех священный трепет перед Троцким – отмечает в дневнике граф фон Чернин – И на заседаниях никто не смеет и рта раскрыть в его присутствии».
Германские руководители всерьёз озабочены сложившейся ситуацией. Понимая, что с большевиками, возможно, договориться не удастся, они резко меняют вектор своей политики. Теперь большие надежды германцы возлагают не на сепаратный мир с Россией, а на сепаратный мир с её частью – с Украиной. «Украинцы сильно отличаются от русских делегатов – пишет глава австрийского МИДа фон Чернин – Они значительно менее революционно настроены, они гораздо более интересуются своей родиной и очень мало – социализмом».
27 декабря (9 января) начинается новый раунд переговоров. Теперь инициативу захватывают немцы. Они объявляют недействительной декларацию большевиков, состоящую из шести пунктов, ту самую, на которой базировалась первоначальные договорённости. Прибывшая русская делегация невозмутимо приступает к своей основной задаче – тянуть время. Начинаются бесконечные препирательства по процедурным и организационным вопросам. Инициатива немцев начинает вязнуть и липнуть в вязкой паутине большевистской говорильни.
Главный «удлинитель – затягиватель» товарищ Троцкий, настолько покладист, что даже «не имеет никаких возражений против участия Украинской делегации в мирных переговорах». Никакого предлога для прерывания переговорного процесса немцы не получают. Любезный Лев Давыдович даже переходит в своих выступлениях на немецкий язык. И говорит, говорит, говорит. А его слова повторяют европейские, а особенно немецкие и австро-венгерские газеты. Их читают рабочие и служащие Берлина и Гамбурга, Будапешта и Вены. И бастуют, и требуют мира…
Ещё пару месяцев таких переговоров и от монархии в Германии не останется и мокрого места. Поэтому 18 (31) января 1918 года немцы просто положили на стол карту и попросили советскую делегацию с ней ознакомиться. На ней была прочерчена новая русская граница: Россия теряла 150 тыс. кв. км своей территории.
Троцкий предложил устроить десятидневный перерыв «дабы дать возможность правительственным органам Российской Республики вынести своё окончательное решение по поводу предложенных нам условий мира». Немцы это предложение не принимают – просто потому, что от первоначально очерченного перемирия прошел ещё один месяц! Дальше ждать им более нельзя – можно сорвать своё наступление на Западном фронте.
Надо срочно подписывать мир. Несмотря на несогласие немцев, Троцкий преспокойно уезжает к Ильичу в Москву. «Германские агенты» большевики решили туда от греха подальше перевезти ЦК партии. Потом подальше от немцев перенесут в Москву и столицу. Через одиннадцать дней из большевистской столицы вернулась делегация Троцкого.
Прошло уже два раунда переговоров, но ни одной цели немецкие дипломаты не достигли. Мира нет, ясности нет. А из Австро-Венгрии доносят, что если в ближайшее время не поступит продовольствие революции не миновать. Потому настроение главы австрийского МИД безобразное. И это прямо чувствуется в его дневниковых записях: «Первое пленарное заседание. Нет сомнения, что революционное движение в Австрии и в Германии до крайности повысило надежды петербуржцев на переворот. Мне кажется, что возможность добиться соглашения с русскими почти что исключена. По настроению русских чувствуется, что они рассчитывают на наступление мировой революции, в течение ближайших недель, и их тактика сводится к тому, чтобы выиграть время и выждать этот момент. Заседание не имело никаких серьёзных результатов, одни только колкости, которыми обмениваются Кюльман и Троцкий».
Приходится договариваться с украинцами. Проведя закулисные переговоры и пообещав им свою поддержку, немцы спровоцировали 24 января (06.02.) 1918 года Центральную Раду на провозглашение независимости своей страны. Германия подписывает с Украиной сепаратный мир. По договору Центральная рада обязывалась до 31-го июля того же года поставить Германии и Австро-Венгрии 1 млн. тонн хлеба, 400 млн. штук яиц, не менее 50 тыс. тонн мяса в живом виде, сахар и многое, многое другое. В ответ немцы обещали оказать помощь украинцам в борьбе против большевиков.
Однако молодая Красная армия уже 8-го февраля заняла Киев, переведя Центральную Раду в разряд виртуальных правительств. Троцкий метко заметил, что у этого правительства Украины «суверенитет ограничен комнатой, занимаемой в Бресте». Ещё пару недель назад он ничего не имел против участия в переговорах украинцев. Теперь же Троцкий говорит, что он ни за что не даст согласия на то, чтобы мы заключили отдельный мир с Украиной. Она занята Красной армией и является частью России, а заключение мира с нею означало бы вмешательство во внутренние дела России.
Отъезд большевиков для консультаций и события на Украине стали своеобразным рубежом германской политики. Это была последняя возможность спастись для Германской империи. Подписывая мир с Центральной радой, Германия брала курс на дезинтеграцию России, что не могло в итоге привести к прочному миру. Такое решение подписывало окончательный приговор Российской империи. Отныне Украина и Россия, две основные части разрушенной страны – это разные государства. Распад принимал самые худшие формы. Более никто из сильнейших держав планеты не воспринимает Россию, как «единую и неделимую».
В Австро-Венгрии продовольствия по самым урезанным нормам оставалось на месяц, поэтому неудивительно, что в газетах договор этот прозвали «хлебным». Хлеб и мясо будут и в Германии – только недолго. Потому, что, подписав договор с Украиной, Германия расписалась в нём кровью своих солдат. Ленин оценивал это так: «Крайняя военная партия в Германии вообразила: мы двинем большие войска и получим хлеб, а потом оказалось, что надо произвести государственный переворот… А затем оказалось, что государственный переворот создаёт новые гигантские трудности, потому, что надо завоёвывать каждый шаг, чтобы получить хлеб и сырьё». Вслед за Ильичем немецкий историк Ф. Фишер констатирует: «Особенностью этого мира было то, что он был совершенно сознательно заключён с правительством, которое на момент подписания не обладало никакой властью в собственной стране. В результате все многочисленные преимущества, которыми немцы владели лишь на бумаге, могли быть реализованы лишь в случае завоевания страны и восстановления в Киеве правительства, с которым они подписали договор».
Брюс Локкарт и Жак Садуль могли спокойно вздохнуть. Германские солдаты будут нужны на Украине, чтобы завоёвывать для фатерлянда «млеко» и «яйки». Поток немецких эшелонов на Запад так и не начнётся. Потому, что на следующий день после подписания немцами мирного договора с Украиной случилось вообще невероятное. «Последняя надежда придти к соглашению с Петербургом исчезла», – пишет граф фон Чернин. Почему? Потому, что большевики выступили по радио с обращение к немецким солдатам, в котором призвали их к неповиновению своим командирам! Эта прокламация была перехвачена, и её текст, призывающий германцев к убийству императора и генералов, и к братскому соединению с Советами, лёг на стол кайзера Вильгельма.
Когда нам говорят о грабительском Брестском мире, о жестокой необходимости его подписать, давайте не будем забывать о провокационных действиях Ленина и Троцкого, которые буквально вынуждали Германию круто поступить с нарушающей все мыслимые дипломатические нормы красной Россией. Будем помнить и британских агентов, тех, кто стоял за спиной большевиков, кто настоял на совершении ими этой отчаянной, последней попытки поджечь революционный пожар в Берлине и Вене.
Реакция германского руководства была молниеносной. Вести переговоры уже не имело никакого смысла. Кайзер лично требует от своего министра иностранных дел немедленно предъявить большевикам ультиматум и кроме оккупированных областей, потребовать ещё Эстляндию и Лифляндию. Сам Ленин, рассказывая об этих драматических днях, скажет так: «…между нами было условлено, что мы держимся только до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаём». «Между нами» – означает между Владимиром Лениным и Львом Троцким. С таким решением последний и ехал на переговоры.
И вот ультиматум предъявлен. Но такого ответа большевиков не ожидал никто! Знаменитая формула Троцкого – «ни войны, ни мира». Выйти из войны, не подписывая никакого договора. Позднее, в советских учебниках истории писали, что Лев Давыдович нарушил инструкции, и проявил ненужную самостоятельность. Это неправда. Гениальная формула Троцкого была одобрена на решающем заседании ЦК партии 22 января (04.02) 1918 года. 25 января (07.02) поздно вечером состоялось соединённое заседание Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров, на котором она прошла подавляющим большинством. С одобренным решением внести полную неясность в ситуацию, ехал Троцкий в Брест. После своего ошеломляющего заявления он вновь получил поддержку революционного руководства. Через три дня после него ВЦИК принял резолюцию, начинавшуюся словами: «Заслушав и обсудив доклад мирной делегации, ВЦИК вполне одобряет образ действий своих представителей в Бресте».
Такое одобрение выглядит достаточно странным, если вспомнить печальные последствия большевистского дипломатического демарша, отражённые в условиях «грабительского» мирного договора. Не будем удивляться. Вновь революционеры сделали прямо противоположное тому, на, что рассчитывали германцы. «Это, естественно, создало полную неразбериху на востоке; нам же требовалась полная определённость. В любой момент на востоке могли сгуститься новые тучи, а нам предстояло ввязаться на западе в схватку не на жизнь, а на смерть. Военное положение требовало ясности…» – пишет в мемуарах глава германской армии генерал Людендорф.
Произошло то, на что, рассчитывали «союзники» подбрасывая немцам идею сотрудничества с большевиками. Вместо ясности в отношениях с Россией, ситуация запутывается все больше. Троцкий, не давая никаких пояснений, покидает Брест. Ильича такой вариант вполне устраивает. Пусть себе немецкие войска стоят на русской территории, сейчас совсем не до них. Даже своим нахождением на русской территории германцы они играют на руку Ленину. У него появляется козырь для торговли с Лондоном и Парижем.
На следующий день после отъезда Троцкого по всем фронтам русской армии рассылается приказ Крыленко о прекращении состояния войны с противником и о всеобщей демобилизации. Со стороны немцев поначалу было полнейшее замешательство. Все пытались интерпретировать беспрецедентное заявление Троцкого. Первоначально немецкие дипломаты провели совещание и сочли, что «хотя декларацией мир и не заключён, но всё же восстановлено состояние мира между обеими сторонами». И только через три дня окрик берлинского руководства вернул их к реальности. Кайзер указал, что «не подписание Троцким мирного договора автоматически влечёт за собой прекращение перемирия».
Сокрушение России состоялось и оказалось куда более простым делом, чем могло показаться чопорным прусским генералам. Наглое поведение большевиков и подспудное желание решить за счёт России все проблемы, убеждают кайзера Вильгельма хапнуть побольше. По приказу Троцкого русская армия демобилизовывалась. Отныне территория России вообще ничем не прикрыта. Соблазн для немцев очень велик. Берлину нельзя согласиться на ленинский мирный договор, нельзя показать пример гуманного отношения к поверженному противнику. Никто ведь не может гарантировать, что назавтра русский фронт случайно не возродится.
Предлагаемый германцами вариант мира, после стольких большевистских «сюрпризов» можно охарактеризовать одним словом – грабёж среди бела дня! То, что предлагалось немцами – элементарно ущемляет национальную гордость русских. А наш народ незваных пришельцев не любит! Поэтому в тылу германских войск по мере их углубления на русскую территорию, разгорится партизанская война. Полковник Штольценберг, представитель верховного командования при штабе киевской группы германских войск писал, что «имеющиеся в наличии войска недостаточны, как по своему личному составу, так и по вооружению. Для продолжения операции необходимы дополнительные части».
Чтобы от русского пирога проглотить большой кусок, берлинскому руководству нужно будет пошире раскрыть рот. Нужны резервы, а их в Германии на четвёртом году войны уже нет. Кончились немцы в Германии! Откуда же взять резервы? Вопрос решается только одним способом – снять с Западного фронта. Фельдмаршал Гинденбург констатирует, что, даже, несмотря на заключение мира, «мы и теперь, конечно, не могли отвести все наши боеспособные силы с Востока… уже одно желание установить барьер между большевистскими властями и освобождёнными нами землями настоятельно требовало оставления на Востоке сильных немецких военных частей».
Подведём итог большевистской дипломатии:
— начало переговоров с Германией и подписание соответствующего перемирия привело к приостановке перевозок германских войск на запад;
— ведение консультаций и обсуждений не давало возможности немцам делать это;
— заявление Троцкого привело к тому, что перемирие было расторгнуто, но результатом этого стал обратные перевозки немецких солдат с Запада на Восток!
Брюс Локкарт и Жак Садуль могли уверенно вертеть дырки для орденов на своих парадных фраках и мундирах. Главная цель, ради которой германский Генштаб отправил Ленина в Россию, не была выполнена. Российская империя рухнула и распалась, но Германии от этого легче не стало. Кайзер Вильгельм создал правительство Владимира Ильича Ленина, а теперь ему от своего создания надо отгораживаться! Политическая слепота своего правительства дорого обойдётся немецкому народу. «Сколько раз я мечтал – писал Людендорф, – о том, что русская революция облегчит наше военное положение, но эти чаяния всегда оказывались воздушными замками; теперь революция наступила, и наступила внезапно. Огромная тяжесть свалилась у меня с плеч. Тогда я ещё не считал возможным, что в дальнейшем она подорвёт и наши силы».
Немецкие генералы надеялись, что хаос, анархия и революции случаются только в России, а чистенькая и дисциплинированная Германия их благополучно избегнет. Увлечённые грабежом бесконечно богатой России, руководители Германии сначала не захотят помогать русским патриотам, потом поменяют свою позицию, но будет уже поздно – революционная буря, запущенная немцами с лёгкой руки наших «союзников» разрушит и её. Тогда уже саму Германию, рухнувшую по российскому сценарию, победители из Антанты разденут и обдерут до нитки, пустив гулять по немецким городам голодных детей и инвалидов…
Но то будет позже в ноябре восемнадцатого, а сейчас, в феврале – мародёрством занимаются сами германцы. Воплощён вариант Троцкого: мира нет, войны нет, перемирия нет. Ситуация странная и запутанная. Ровно 18-го февраля 1918 года германские войска в составе 47 пехотных и 5 кавалерийских дивизий перешли в наступление на русском фронте. Сопротивления им не оказывается: для этого нет ни сил, ни средств. На заседании Совета Народных Комиссаров принимается следующее решение: «В виду возникших разногласий, в связи с переговорами с союзными державами о снабжении страны продовольствием и военным снаряжением, объявить перерыв для совещания по фракциям». Решения всё ещё нет, но Ленин начинает склоняться к необходимости теперь остановить немцев путём заключения любого договора.
Троцкий обращается к французам с просьбой прислать официальную ноту с заявлением о готовности оказать содействие в организации обороны от наступающих германцев. 22 февраля 1918 года на заседании ЦК большевики решают «союзную» помощь принять. Хранится в партийных архивах и ленинская записка: «Прошу присоединить мой голос за взятие картошки и оружия у англо-французского империализма». Но, если вы думаете, что «союзники» в критический момент предлагают помощь бескорыстно, то глубоко ошибётесь. Откроем томик ленинских сочинений и в примечаниях там прочитаем: «22 февраля вопрос о приобретении оружия и съестных припасов и других товаров у Англии, Франции и других «союзников» был снова поставлен на заседании Совнаркома, и было принято постановление: «приобретать».
Так вот какая помощь предлагалась! Грош цена ей – точно также в любой точке земного шара «помогут» любому, у кого карман набит звонкой монетой. Настоящая помощь, потому помощью и называется, что денег за неё никто не просит. Как же иначе! Всё остальное – то, что делают «союзники» называется совсем другим словом – торговлей!
Ленин сомневался не зря. Публику, зарабатывающую всегда и на всём, он прекрасно знал. Но выбора в тот момент не было. Став властью, большевики столкнулись с проблемами, порождёнными бардаком и анархией, к которым они сами немало приложили руку. Есть в России продовольствие, его много. Только не привезти провиант в столицу и на фронт – хаос на железных дорогах. Произвела наша страна целые горы оружия (потом долгую Гражданскую ими будут успешно воевать!), но и оно вне пределов досягаемости. А тут «союзники», готовые помочь. Но, не бесплатно. Недаром прямо в самом ленинском документе слово «союзники» взято в кавычки. Это настолько интересно, что мы даже приведём ссылку. (Протокол С.Н.К. № 68, архив Института Ленина).
Это видимая часть айсберга. Неофициальные эмиссары говорят то же самое. Словоохотливый Лев Давыдович Троцкий описывает в мемуарах и их поведение: «С момента немецкого наступления поведение французов, по крайней мере части их, резко изменилось: они убедились, что у нас нет сделки с Гогенцоллернами, и что переговоры мы ведём всерьёз. Ещё ярче они убедились в том, что воевать мы не можем. Некоторые из французских офицеров сами настаивали на подписании Брест-Литовского мира, чтобы выиграть хоть несколько недель для подготовки отпора: такую мысль защищал французский разведчик, аристократ-монархист».
Вот это уже интересно. Оказывается сторонниками Брестского мира отдавшего пол России под власть немцев, были не только большевистские главари, но и «союзные» разведчики. Все это нам сообщает не романист-беллетрист, а непосредственный участник событий: народный комиссар иностранных дел товарищ Троцкий. А фамилию разведчика мы и без него знаем – это Жак Садуль…
Тем временем Ленин снова старается выиграть время и сманеврировать. Германия не получает никакого ответа, на своё предупреждение об окончании перемирия. Ленин не спешит садиться за стол переговоров, которые закончатся разграблением страны. Тянет с неприятным решением до последней минуты, хотя немцы продолжают наступать. За пять дней они продвинулись на 250 км, захватив две тысячи артиллерийских орудий, сотни локомотивов и грузовиков, тысячи вагонов с различными грузами. 21 (8) февраля взяли Киев. Ленин ответил на это декретом-воззванием «Социалистическое отечество в опасности!». 23-го (10) февраля, в день создания Красной армии, германцы предъявили большевикам очередной ультиматум, ещё более жёсткий, чем ранее. Они не шутят – в случае отсутствия ответа угрожают захватить Петроград. Для выполнения ультиматума даны всего 48 часов!
Вопрос стоит так: или большевики сохранятся, или вместе с оккупацией столицы будут ликвидированы ростки новой коммунистической власти. Требования немцев столь чудовищны, что на них не могут согласиться даже отпетые большевики! Условия мира были следующими: Латвия, Литва и Эстония должны были быть немедленно очищены от русской армии, и в них вводилась немецкая полиция. Россия должна была заключить мир с Финляндией и Украиной, что означало согласие с их оккупацией немецкими войсками, атакже обязывалась полностью демобилизовать армию, в том числе и вновь образованную большевиками Красную.
Страна могла потерять 27 процентов сельскохозяйственных земель и 62 млн. чел., 26% железных дорог; 75% металлургической промышленности. На заседании ЦК случается скандал. «Левые» коммунисты, в том числе Бухарин, Коллонтай, Арманд, Радек и Куйбышев и левые эсеры категорически против. По их мнению, такой договор прямое предательство мировой революции и национальных интересов. Очевидной истины не понимали соратники Ильича – слабая Советская власть могла жить, только пока существовало противоречие между немцами и Антантой. Только натравливая этих двух «империалистических хищников» друг с другом и можно было выжить, и «плыть в революцию дальше»!
Ленин неумолимо гнёт свою линию, прекрасно понимая, что теперь, когда большевики выполнили свою миссию – развалили страну, поддерживать их извне никто более не будет. «Специально сложившиеся условия» больше уже не сложатся – большевиков раздавят немцы, а «союзники» будут спокойно на всё это взирать. Вопросом выживания теперь надо заниматься самостоятельно, улыбчивые западные эмиссары спокойно спишут своих «красных» партнёров в расход. Получив немецкий ультиматум, раздумывать не приходится. Сопротивляться невозможно, а немцы не шутят. «Союзники», ничего, кроме телеграмм поддержки, не пришлют. Потом убедительно спишут своё бездействие на погодные условия, парламентские дебаты или несуществующую угрозу немецкого наступления на Западном фронте. А значит – слабый зародыш социализма будет уничтожен.
Этого допустить никак нельзя. Опять приходится Ленину убеждать своих истеричных соратников, подавших заявление об уходе со всех ответственных постов в знак несогласия с ленинским нажимом. В конце концов, Ильич пригрозил своей отставкой, и это возымело действие. Мирный договор был подписан 3-го марта 1918 года. Приехавшая в Брест русская делегация, молча, за один день подмахнула все бумаги. Сделай большевики это на месяц раньше, условия договора были бы совсем другие…
В сложнейшей ситуации глава большевиков сумел сманеврировать между двумя борющимися международными силами. Согласившись на все требования германцев, Ленин сберёг свою революцию. Его правительство, становится для Берлина незаменимым. ведь другая русская власть может дезавуировать мирные договорённости. Выполнив до конца требование англичан, затягивать переговоры и создавать, как можно больше неопределённости, Ленин получил возможность и к ним обращаться за поддержкой.
История очень быстро, в течении двух месяцев, подтвердила правильность его тактики развитием событий в Финляндии. 23-го ноября 1917 года финляндский сейм большинством голосов принял решение о независимости страны. Однако в середине января 1918 года здесь тоже началась революция, а следом за ней и гражданская война. Будущий маршал Финляндии Маннергейм, тогда ещё русский генерал-лейтенант, сумел мобилизовать в правительственную «белую» армию около 70 тыс. человек.
Однако главную ставку в борьбе он сделал на Германию. Немцы во вспыхнувшем конфликте с готовностью встали на сторону «белых» финнов. Большевики оказали поддержку финским «красным» – в конце семнадцатого года их представители получили в Петрограде оружие с военных складов. Подписав Брестский мир с немцами, большевики отвели угрозу от себя, но навели её на «красных» северных соседей. После ожесточённого сопротивления революционные финны были разгромлены в апреле того же года, и основную роль в этом сыграл 20 тыс. экспедиционный немецкий корпус. Послушай Ленин Бухарина и Арманд, откажись от соглашения с Берлином, и эти германские солдаты вместо краснофиннов разогнали бы первое в мире рабоче-крестьянское правительство и оккупировали бы Петроград…
В начале весны 1918 года подходит к концу и джентльменское, неофициальное перемирие между германцами и «союзниками», заключённое на время разрушения большевиками России. Всем участникам схватки за мировое господство становится понятно, что 1918 год должен стать последним и решающим годом войны. И Антанта, и немцы готовятся к решительной схватке.
Только германцы готовятся к наступлению, а «союзники» к обороне. Немцы, повалив Россию, теперь надеются мощными ударами разгромить остатки Антанты. Им надо наступать. «Союзники» наоборот знают, что смертельный вирус большевизма неизбежно перекинется на германскую армию, а следом за этим и на немецкий народ. Опыт России показывает, что метастазы пропаганды, наложенные на внутренние трудности, дают блестящий результат. Надо только подождать пока Германия рухнет сама. Вот и готовятся они к обороне, к выжиданию. Тянут время везде, где можно. «Благоприятное экономическое положение, улучшающееся с каждым днём прибытие американских войск и стратегическое положение Антанты подсказывали ей держаться в первые месяцы кампании 1918 г. пассивного образа действия» – указывает в своём труде «Первая мировая война» известный военный исследователь А. М. Зайончковский.
Германское командование старается опередить своих соперников из Антанты и нанести удар, не дожидаясь концентрации на континенте большой массы прибывающих американских войск. 13-го февраля на совещании в Гамбурге Людендорф докладывал кайзеру Вильгельму: «Армия сосредоточена и, будучи хорошо подготовлена, приступает к разрешению величайшей задачи в истории».
21-го марта 1918 года в 4 часа 40 минут гул артиллерийской канонады возвещает о начале решающей операции Первой мировой войны. Сильнейший пятичасовой огневой удар с массовым применением химических снарядов обрушивается на «союзные» позиции. В результате этой операции германцы проникли в глубь неприятельского расположения более чем на 60 км и одержали победу, какой со времени установления позиционной войны не удавалось добиться ни французам, ни англичанам. Всего общее наступление германцев на Западном фронте продлится 119 дней (с 21 марта по 18 июля)! Но проку от всех этих успехов нет никакого, и война будет немцами проиграна. Почему? Потому, что благоприятный момент для стратегического разгрома противника, Германией не был использован. Дело в том, что бросать в образовавшийся прорыв немцам было нечего! На Западном фронте германское командование страдает от отсутствия свободных резервов, а в это время в России находятся до полутора миллионов немецких солдат! Даже конницу не бросить в прорыв, потому, что вся германская кавалерия находится на русском фронте! Вот такие «преимущества» получили немцы, заключив с большевиками договор. И мы до сих пор читаем в учебниках, что Брестский мир был очень выгоден Германии…
Две смены российской власти, Февраль и Октябрь, прошли относительно бескровно. Гражданская война в России никак не начиналась! Не начиналась в той самой страшной форме, с истреблением миллионов и полным разрушением всей экономики страны, как это было запланировано западными разведками. Русские не хотели воевать, демобилизованные солдаты хлынули из распущенной армии по домам. А для уничтожения и обескровливания России нужна была полномасштабная катастрофическая междоусобица. Всеобщее ослабление. Уничтожение всего и вся. Любое политическое движение, едва оно начинало реально контролировать ситуацию, автоматически становилось для британцев и французов врагом номер один. В планах наших «друзей» по Антанте, не было места сильной центральной власти в России, как бы она ни называлась. Теперь и большевики становились для «союзников» совсем нежелательными элементами…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги