Кто есть кто в советском роке

Я

Продолжатель традиций русского поэтического рока, одним из духовных лидеров которого был Александр Башлачев, Янка появилась на музыкальном горизонте пару лет назад. И полчища фанов, оплакивающих конец «времени колокольчиков», встрепенулись. Когда-то Башлачев объяснял, почему он не хочет больше петь свои песни: «Они лежали на столе, их мог взять кто угодно. Скорее всего — женщина. А взял — я. Я у женщины украл...» Янка — не версия Башлачева, она — скорее его «бабья песня». Янку можно сравнивать со многими: обликом она напоминает Дженис Джоплин, балладным распевом — Джоан Баэз, фольклорными интонациями — Александра Башлачева. И в то же время Янка не похожа ни на кого. Ее мир — серая зарисовка, останавливающая строкой запустение, разорение, распавшуюся связь времен. Он состоит из трамвайных рельсов, шпал, светофоров, сапог, клеток... Урбанизированный милитаристский пейзаж, мир, населенный неодушевленностью, и даже живое в нем сравнимо с мертвым... Ближайшие зрительные ассоциации песням Янки — улицы американских фантастических фильмов, в которых последние уцелевшие на Земле люди сражаются с порожденными ими самими и уничтожающими все живое киборгами, машинами, режимами. Разница в том, что американцы доверчивы к хэппи-эндам, а нам история оснований для оптимизма не предоставила. Последние люди обречены... Песни Янки — плачи не только по содержанию, но и по звучанию гласных. Плач по новым, которые при жизни обречены на смерть. «Поплачь о нем, пока он живой!» — это требование В. Шахрина («Чайф») Янка пропевает самостоятельно...

Хочется травы, теплого ветра, солнышка, но ничего этого нет и никогда не будет — слова только воспоминания о том, что должно было бы быть, — такое же воспоминание, как детские песенки и дразнилки, которые Янка включает в трагический мир своих плачей и баллад. «Дом горит, козел не видит» — так говорят друг другу дети, приплясывая у костра. «Мы все козлы и заслуживаем жалости в равной мере. Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Мы как дебильные дети приплясываем вокруг костра, в котором горит наш собственный дом...» — совсем молодая сибирская девушка едва ли не яснее всех услышала и воспроизвела мелодию страха и близящегося конца, переполняющие нас.

ДИСКОГРАФИЯ. Магнитоальбомы: «Деклассированные элементы» (1988). «Не положено» (1987), «Домой» (1989), «Ангедония» — совместно с «Гражданской обороной» (1989).

ДИСКОГРАФИЯ. Магнитоальбомы: «Русская водка» (1989), «Проба пера» (1990).