Кто убил Российскую Империю?

Глава 2. Первая революция.

Восемь японских миноносцев без объявления войны атаковали русские корабли в гавани Порт-Артура ночью 27-го января 1904 года. Удар был предательским и вероломным. Русская эскадра была застигнута врасплох. Так началась русско-японская война. Так началась первая русская революция.

Теперь нам необходимо дать некоторые пояснения, как и почему оказался русский солдат в далеких китайских землях. Разрушение того «движения неприсоединения», что выбрал для России Александр III, началось незаметно. Именно неопытность нового русского царя Николая II, его порядочность и мягкость будут положены в основу плана первой попытки революционного сокрушения России. Военной мощью необходимой для уничтожения нашей страны никто в тот момент не обладал, да и потери связанные с этим были бы невероятно велики. Однако, как показало успешное правление Александра III, если Россию не втягивать в различные войны, она станет экономически непобедимой, что в свою очередь сделает невозможным взорвать ее изнутри. Поэтому у наших врагов оставался лишь один способ уничтожения России — втянуть ее в конфликт, всячески помогая ее противнику, и выбрав это как повод, устроить внутри страны революцию. Именно такая комбинация военного поражения с внутренним взрывом и уничтожит Российскую империю в 1917 году.

Но до этого еще было далеко. В качестве подходящего места для вооруженного конфликта был выбран Дальний Восток. Тому было несколько причин. Сразу после смерти императора-миротворца политика России на Дальнем Востоке резко поменяла свой характер. Вместо разработки своих богатств, Россия двинулась еще дальше. Вместо того чтобы продолжать Сибирский путь вдоль Амура, как повелел в свое время Александр III, новое правительство повело его по китайской территории через Маньчжурию. Так возникла в 1898 — 1900 годах Китайская Восточная железная дорога (КВЖД). Продвижение же России вперед неизбежно должно было столкнуть ее с другой мощной державой. Потому, что в то время в Китае творилось что-то невообразимое: все страны наперегонки торопились «застолбить» за собой лакомые куски этой страны. Немцы оккупировали порт и бухту Цзяочжоу с прилегающим районом в Шандуне и потребовали сдать их «в аренду» на 99 лет. Британцы тем же способом позаимствовали порт Вэйхайвэй, а французы залив Гуанчжоувань. Потребовали от правительства Китая «равных возможностей» и США.

С другой стороны на китайские земли вожделенно смотрела молодая японская империя. Надо сказать, что по скорости своего развития в то время с Японией могла соперничать только Германия, словно гриб выросшая посреди Европы. В 1854 году островная страна представляла собой нацию отшельников с феодальным правительством, средневековой армией и незначительным флотом. Благодаря молодому императору Муцухито, к концу ХIХ века это была мощно растущая империя с сильным флотом и огромными амбициями.

Британцы же с удовольствием готовили и растили очередного противника России. В Японию, создавая морское министерство и проводя подготовку флота, прибыла английская военная миссия во главе с Арчибальдом Дугласом. В Англии были заказаны и изготовлены современные боевые корабли, там же обучались молодые японские офицеры.

Создав мощный военный механизм, токийское правительство вслед за европейцами также приступило к захватам в Китае. Война начавшаяся в 1894 году, привела к тому, что китайская императрица была вынуждена заплатить Японии контрибуцию, признать независимость Кореи и передать победителям остров Формоза и Ляодунский полуостров.

Однако японские победы сами по себе еще не гарантировали ее будущего столкновения с Россией. Для начала Петербург должен был разозлить японцев, наступив на их больную мозоль. Именно провоцирование грубого и недальновидного поведения царского правительства и составляло основную сложность в стравливании русских со страной восходящего солнца. Однако царское правительство невольно помогло британцам в организации конфликта. Сначала Николай II вместе с Францией и Германией вмешался в японо-китайскую войну, заставив японцев отказаться от приобретенного по мирному договору Ляодунского полуострова. Затем уже сама Россия 21 мая 1896 года заключила договор с Китаем об оборонительном союзе против Японии, а в 1898 году вообще забрала Ляодунского полуостров себе! Под давлением Петербурга Китай был вынужден сдать полуостров с городом Порт-Артур России на 25 лет. Иными словами русские сначала вынудили японцев отказаться от земли, а затем через три года забрали объект японских мечтаний себе! Тем самым Николай II получил выход в Китайское море и ненависть сорокамиллионной японской нации. Англичане могли радостно потирать руки — русский медведь медленно, но верно влезал в китайский муравейник, наступая при этом на ногу японскому самураю.

В Токио внимательно следят за нашими успехами и приходят к выводу, что русские пришли в Порт-Артур и в целом в Китай всерьез и надолго. Следовательно, без устранения России дальнейшее развитие колониальной экспансии Японии невозможно. Однако воевать Японии с Россией невозможно — слишком велико неравенство сил. Именно поэтому и ведет себя так самонадеянно русский монарх — он не верит, что Япония может осмелиться на вооруженный конфликт. Его окружение придерживается того же мнения. В декабре 1903 года дядя Николая II Великий князь Александр Михайлович беседует с ним о близости конфликта. Русский царь добродушен и беспечен. Он не догадывается, какая титаническая подготовительная работа проведена англичанами. Не подозревает хозяин земли русской и о сверхзадаче разрушения его империи, которая возлагается на грядущую войну:

Отчего так спокойно чувствует себя Николай II, почему он так уверен в невозможности конфликта? Во-первых, потому, что вооруженные силы России насчитывают 1 135 тыс. человек, а японские всего 375 тыс. солдат и офицеров. С флотом картина тоже опасения не внушает: Тихоокеанская эскадра флота, базирующаяся на Порт-Артур, состоит из 7 броненосцев, 4 броненосных крейсеров, 3 легких крейсеров, 2 минных крейсеров, 2 минных транспортов, 4 мореходных канонерских лодок, 24 эсминцев и 10 миноносцев. Помимо этого Сибирская военная флотилия, базирующаяся на Владивосток, состоит из 4 крейсеров, 1 вспомогательного крейсера и 11 миноносцев. У Японии всего 8 броненосных крейсеров, 12 легких крейсеров, 28 эсминцев, 19 миноносцев и 8 мореходных канонерских лодок.

Во-вторых, потому так спокоен Николай II, что отбирала у японцев их заслуженные китайские трофеи Россия не одна! Вместе с Францией и Германией, мы «посоветовали» Японии возвратить Китаю Порт-Артур и ограничиться получением большой контрибуции. И японские государственные деятели понимали, что они не смогут противостоять трем европейским державам, а потому хоть и исключительно неохотно, но были вынуждены принять это предложение. Так Россию втягивали в будущий конфликт незаметно для ее главы. Япония ведь не может воевать против трех великих держав! Значит — и беспокоиться не о чем. Он не мог себе представить ситуации, когда перед лицом разъяренной страны восходящего солнца останется только одна Россия! Что Япония против одной сверхдержавы воевать сможет, об этом русский монарх и не подумал.

После русского «арендного» демарша в императорском правительстве Японии не создавали никакой шумихи по этому поводу, а лишь увеличивали свою армию и флот, готовясь к теперь уже неизбежной войне. Однако размеры соперника все же пугали осторожных самураев, они медлят — подготовка к нападению заняла целых семь лет. Без посторонней помощи одолеть Россию было невозможно, но желающие помочь в этом «благородном» деле нашлись. Начались переговоры между Великобританией и Японией о военном союзе, а в январе 1902 года был подписан договор, открывший для японцев широкую «кредитную» линию в политике и экономике. Буква соглашения гласила, что в случае, если Великобритания или Япония вступит в войну с какой-либо иностранной державой, другая страна будет соблюдать строгий нейтралитет, но если на стороне воюющей иностранной державы выступит еще одно государство, Великобритания и Япония выступят в качестве союзников. Таким образом помогать России никто не сможет, не рискуя попасть в состояние войны с англичанами. Именно Британия станет главным помощником и вдохновителем японцев в грядущем конфликте с Россией. Впрочем, и без этой угрозы охотников помогать нам не нашлось.

Всякая война начинается с подготовки общественного мнения внутри страны и за рубежом. В японских газетах начинают появляться материалы, прозрачно намекающие на будущий конфликт. В сентябре 1903 года выходит статья в газете «Ниппон симбун»: «Театром войны будет пространство от корейской границы до Ляодунского полуострова включительно. Наша армия знает эти поля». Параллельно обработке населения идут активные дипломатические переговоры. В декабре 1903 года в Токио проходит секретное совещание кабинета министров по вопросам подготовки страны к предстоящей войне против России. На этом этапе в антирусскую игру вступает руководство США. Чтобы развеять последние сомнения в японскую столицу в начале январе 1904 года прибывает американский военный министр Тафт. От имени президента Рузвельта он обещает императору поддержку в случае русско-японской войны.

Тем временем, англичане вносят свой немалый вклад в неожиданность японского нападения, усыпляя бдительность русского правительства миролюбивыми заверениями. Прямо накануне нападения, в Санкт-Петербурге идут русско-японские переговоры. Россия делает значительные уступки и 21-го января 1904 года на весь мир звучит заявление британского министра иностранных дел: «Если Япония и теперь не будет удовлетворена, то ни одна держава не сочтет себя вправе ее поддерживать». Казалось бы, англичане лишают самураев своей поддержки, на самом деле дата нападения на Россию уже определена и переговоры ведутся лишь для отвода глаз. Британское правительство активно участвует в дезинформации русского руководства, и подыгрывают японцам изо всех сил.

В будущей войне наши же «союзники» будут крайне ненадежны. Да, собственно говоря, официальный «союзник» у России был только один — Франция. Для нее весь смысл дружбы с Петербургом заключался в использовании русской армии против Германии. Поэтому, когда на Россию нападают не германцы, а японцы, французы помогать не собираются. На следующий день после японской агрессии, французское правительство заявило, что оно будет соблюдать нейтралитет. Что такое нейтралитет во время войны, которая ведется на другом конце земного шара? Военные союзы и договоры для того и заключаются, чтобы в случае нападения другая страна пришла на помощь своему союзнику. Никто и не просил французов лезть под японские пули, но поставлять информацию, амуницию, оружие вполне можно даже оставаясь формально нейтральными. В качестве примера можно привести позицию США в двух мировых войнах. Вроде сам Вашингтон и не воевал, но на чьей стороне он «не воюет» было понятно невооруженным взглядом. Французы повели себя совершенно по иному. Когда русская эскадра адмирала Рождественского проплывет почти весь мировой океан к окруженному Порт-Артуру, то они нашим кораблям не позволят оставаться больше 24 часов во вьетнамском порту Камрань, принадлежащем тогда Франции. Русских моряков настойчиво просили уйти, «во избежание каких-либо международных конфликтов», ради соблюдения нейтралитета. Удивляться такому образу действий французов не стоит. Полностью зависимая в своей внешней политике от Англии, Франция покорно выполняла общую линию на разжигание русско-японского конфликта.

Странное поведение французов заметил и Николай II. Во время встречи с германским кайзером Вильгельмом русский царь заявил: «Французы повели себя как последние мерзавцы, пошли на поводу у англичан. Мой союзник меня бросил». Кто еще поддержал Россию? Никто. Вот так и начиналась эта война — без союзников, без помощи, без поддержки. Хотя впрочем «союзник» у России в этой войне появился: в феврале 1904 года Японии неожиданно объявляет войну … Черногория. Помощи от маленькой балканской страны никакой, а вот вреда много: теперь англичане получают прекрасный повод нанести русским удар с тыла в соответствии с британо-японским договором.

Призрак Крымской войны все еще витал над русским политическим Олимпом: Николай не верил в возможность нападения на Россию маленькой Японии. Зато лучшие воинские части должны были дислоцироваться в европейской части страны — на случай вмешательства англичан. Николай II не мог себе представить, что финансовая помощь «союзников» японцам может быть такой существенной, что заменит собой помощь военную! Даже если бы он и относился к японской угрозе серьезнее, то все равно в случае их нападения, большую часть войск надо было держать против потенциальной агрессии британцев. Поэтому на Дальний Восток были отправлены воинские части, что похуже. Вот эти «лучшие из худших» в единоборство с японцами и вступили. В отличие от нас, нашему противнику бояться было некого, поэтому с японской стороны в дело были брошены лучшие войска. Это во многом предопределило начальное неудачное течение боевых действий и наши первые поражения. Таким образом, даже «нейтралитет» европейцев был против нас и за Японию.

Однако даже в такой ситуации боевые действия развивались для Японии отнюдь не безоблачно. После коварного нападения на русский флот, сухопутные бои начались только через четыре месяца! Ровно столько времени самураи не могли высадить десанты, хотя и на суше преимущество стало складываться в ее пользу. Причин тому несколько, в том числе и захваченная японцами инициатива, и огромная удаленность театра военных действий от самой России. В то время, как нам приходилось везти войска, снаряжение, продовольствие и пр. по одноколейной железной дороге за 10 тысяч километров, японцы находились менее чем в 1000 км морского пути! Но и в таких условиях русская армия дралась на славу и если оценивать качественную сторону дела, то еще и неизвестно, кто эту войну проигрывал.

У японцев тоже были свои проблемы. Для того, чтобы успешно разгромить Россию, Японии было необходимо решить две задачи: завоевать господство на море и уже пользуясь этим, высадив десанты, разгромить сухопутную армию. Но это было непросто. Русский флот практически в два раза превышающий японский, был перед войной разделен между Балтийским, Черным морем и Дальним Востоком. Такое распределение сил понятно — корабли находятся на основных направлениях, откуда может возникнуть угроза. Но даже поделенный наш флот представлял собой грозную силу. Порт-артурская эскадра адмирала Алексеева насчитывала 7 броненосцев и 4 броненосных крейсера, в то время, как адмирал Того мог собрать лишь 6 броненосцев и 6 броненосных крейсеров. Для того, чтобы выполнить свою задачу и выиграть эту войну, японцы должны были нанести поражение Дальневосточному флоту до прибытия остального русского флота. Надо разбить противника порознь, не дав соединиться частям его довольно большого флота! Да еще и с минимальными потерями для себя. Вот откуда рождается японская стратегия внезапного удара по флоту без объявления войны.

Но первый удар не смог вывести русский флот из строя полностью. Вот здесь на помощь японцам снова пришли англичане. Без их поддержки, адмиралу Того, наверняка не удалось бы разгромить наши эскадры по очереди. То, что Россия попытается перебросить свой Балтийский и Черноморский флот на Дальний Восток, было очевидно еще до начала войны. Этот поистине ключевой вопрос обсуждался еще в январе 1904 года, когда в Токио вопрос о начале войны с Россией был в принципе решён, и обсуждались последние детали. А именно координация действий Японии и Англии, для достижения наиболее полного военного поражения России.

Инициативу проявила Япония, и 11-го января 1904 года состоялась беседа японского посланника в Лондоне Хаяси с лордом Ленсдауном. На ней японец прямо поставил вопрос о возможности запрета прохода через Дарданеллы русского Черноморского флота, заявив, что рассчитывает на добрые услуги правительства Британии. Балтийский русский флот также ни в коем случае не должен быстро попасть к театру военных действий, для этого в самом крайнем случае планировалось его военное уничтожение силами британского флота. Это означало новую англо-русскую войну, что для Британии было нежелательно, поэтому такой вариант оставили напоследок. Японцам британцы пообещали остановить и задержать русских дипломатическим нажимом, не прибегая к военной силе. Стратегия англичан в этом вопросе формулировалась, как целый спектр действий, от требования объяснений от России, до «серьезного уведомления», и далее к демонстрации силы и разрыву отношений, но все же без объявления войны.

Надо понимать, насколько важным для Британии было выиграть для японцев драгоценное время. Для этого англичане использовали все возможные методы. Сильный дипломатический нажим был оказан на русское правительство. Проплыви русские черноморские корабли в Средиземное море, останавливать их можно было только самыми грубыми угрозами. Следовательно, надо было не допустить форсирования ими Дарданелл. Этого британцы сумели избежать, осуществив двойное предупреждение. Сначала, 11-го июня 1904 года, устами посла в Петербурге Гардинга в беседе с русским министром иностранных дел Ламздорфом. Затем, для пущего эффекта, Великобритания устроила и военно-морскую демонстрацию вблизи Дарданелл. Николай II, как и надеялись в Лондоне, решил не искушать судьбу и к войне Дальневосточной не добавлять вторую Крымскую. В итоге было решено отказаться от плана переброски на Дальний восток черноморской эскадры и ограничиться посылкой кораблей из Балтийского моря. Накануне выхода кораблей в русскую столицу посыпались многочисленные донесения русских дипломатов и агентов контрразведки о возможных попытках японцев диверсионным путем сорвать переход кораблей на Тихий океан. Такие сообщения, командующий, контр-адмирал Рожественский, начал получать еще в самом начале формирования эскадры. Сейчас сложно судить были ли готовы японцы к диверсии или нет, однако европейские газеты, как по команде стали печатать сообщения о подозрительных судах и японских агентах, загадочных перемещениях и непонятных действиях таинственных кораблей.

В результате, когда наша эскадра двинулась в путь, нервы у моряков уже были на пределе. Чтобы избежать возможных инцидентов, Дания, через чьи воды плыла эскадра, приняла серьезные меры безопасности. Датские корабли разгоняли и задерживали все подозрительные суда, не давая им приближаться к русским. Англичане этого не сделали. Результатом стал знаменитый инцидент у Доггер-банки, когда в условиях нулевой видимости русский флотоводец отдал приказ открыть огонь по приближающимся кораблям. Они оказались английскими рыбаками. Один траулер потоплен, были убитые и раненые. Русское правительство немедленно заявило, а вскоре и осуществило выплату компенсации (65 тыс. фунтов), и предложила разобрать возникшую проблему в суде в Гааге. Позднее суд примет решение, что действовали наши моряки правильно. Но в Англии голоса разума никто не слышал: возмущенная толпа чуть было не разгромила русское посольство. Европейские же газеты использовали Доггер-банку, как повод для развязывания антирусской истерии. И лондонские газеты тоном и накалом своей ненависти к России немногим отличались от парижских!

От этого инцидента польза была лишь одна: убедившись, что русские шутить не будут, японцы так и не решились провести никаких диверсионных актов. Но пропустить русский флот англичанам было нельзя — это ставило под сомнение всю задуманную ими операцию по ослаблению, а, если получится, то и уничтожению России. Поэтому еще до Доггер-банки, англичане в грубой форме отказали нашей эскадре в возможности заправляться углем с британских складов по маршруту ее следования. Такую же позицию по отношению к своему союзнику России заняла и Франция. Топливную проблему решили и без них, но это также задерживало русские корабли. Серьезность ситуации показывает тот факт, что для получения угля правительство Николая II было вынуждено гарантировать Германии военную помощь, вслучае возникновенияконфликта немцев с Великобританией именно из-за германских угольных поставок русскому флоту!

Созданные англичанами многочисленные трудности сделали свое дело: русский флот поплыл в Китай вокруг Африки! Почему? Потому, что, британцы отказались пропустить нашу эскадру через Суэцкий канал! Пришлось плыть вокруг Африки, что привело к увеличению срока плавания, износу техники и замедлению хода кораблей от обрастания ракушками. В конце этого пути длиной в 16 400 миль русскую эскадру, семь месяцев шедшую к месту гибели, ждал разгром в Цусимском сражении 14 — 15 мая 1905 года…

Пришло время поговорить и о «втором фронте», что так любезно открыли наши революционеры на «союзные» деньги в тылу воюющей русской армии. Мы могли в этой войне победить. Скажу больше, мы бы обязательно победили, если бы не пятая колонна внутри страны. Великий князь Александр Михайлович Романов в своих мемуарах правильно уловил главной проблемы, с которой столкнулась русское правительство: «Ни один народ не выигрывал и не мог выиграть войны, борясь с неприятелем, находившимся на расстоянии семи тысяч верст, в то время как внутри страны революция вонзала нож в спину армии».

Будущие хаос и анархия были в России четко организованы. Тем, кто всерьез верит в самопроизвольное начало первой русской революции, следует обратить свое внимание на один малоизвестный факт. 27-го января 1904 года в Санкт-Петербургскую государственную сберегательную кассу обратился вкладчик Филипп Воронов, получивший послание, лейтмотивом которого был истеричный призыв: “Спасайте ваши деньги”. Подобные письма (как рукописные, так и отпечатанные на гектографе) внезапно появились в самых разных частях Российской империи и в короткий срок наводнили страну. Авторы листовки пугали: “Министрам нужны деньги на войну с Японией. Они берут наши деньги в сберегательных кассах и дают нам ренту”.

Подготовка этой экономической диверсии началась загодя. Стоит обратить внимание, что листовки эти появились в русских городах точнов первый день (!) русско-японской войны. Значит тот, кто готовится подорвать финансовую стабильность России, должен был точно знать дату «внезапного» нападения! А ведь письма надо было еще отпечатать, разослать по стране, спланировать их распространение и раздать разносчикам! Одним словом работа большая и серьезная.

Листовки печатали не зря — во многих губерниях ситуация быстро стала критической, начался отток денег из сберегательных касс. Особенно сильная паника охватила Варшавскую, Прибалтийскую, Минскую, Виленскую и Гродненскую губернии. Но спокойная и взвешенная политика правительства достаточно быстро погасило ситуацию: вклады выдавались всем желающим, информация же о том, что сберегательные кассы и впредь намерены неукоснительно соблюдать свои обязательства перед вкладчиками была помещена во всех крупных российских газетах. Сообщения такого рода были вывешены в самих сберегательных кассах, а также в общественных местах. Паника улеглась.

Кто же стоял за этой акцией? Безусловно, японские спецслужбы руку к ней приложили. Однако самостоятельно, они просто не в состоянии были организовать панику такого масштаба, хотя бы потому, что не имели в России столь разветвленную сеть своей агентуры. Контакты японских спецслужб и русских революционеров еще только начинались. К тому же неожиданная активность японцев в поиске контактов с подрывными элементами могла насторожить русскую контрразведку и предупредить царское правительство о скором начале войны. Ведь попади одна такая листовка куда следует, и весь ход русско-японской войны мог пойти по-другому! Значит — японцам кто-то помогал. Так кто же так четко и слаженно организовал попытку дестабилизации внутренней жизни нашей страны? Кто помогал японцам в поисках разносчиков подметных писем, начиная раскачивать русскую лодку, пока еще мирными средствами?

Спланировать и организовать все это могли лишь силы, имевшие разветвленную сеть своих людей внутри России. И это были не революционеры, потому, что ряды всех радикальных партий кишели провокаторами, и тогда дата японского нападения сразу попала бы на стол царской охранки. Такой утечки допустить было нельзя. Структура, разложившая записочки по русским городам, должна была быть с железной дисциплиной и в то же время находиться внутри России.

Имя главного организатора финансовой паники — резидентура британских и французские спецслужб. Именно эти разведки оказали японцам неоценимую помощь, помогая нашему противнику. Когда началась война, «союзники» с чистым сердцем передали Японии свои контакты в среде наших революционеров. Вот так начиналось предательство «борцами за народное счастье» своей собственной страны, которое привело к катастрофе семнадцатого года. Сейчас эту историю о панике вкладчиков в 1904 году, рассказывают в современном Сбербанке, акцентируя внимание на сложностях и трудностях, которые это солидная организация переживала за свою 160-летнюю историю. Вопрос, кто и почему организовал эти трудности, уже не поднимается и не исследуется. И никто не проводит параллели между акциями, подобной этой и дальнейшим раскручиванием маховика революции.

Нам всегда говорили, что революция 1905 года началась из-за поражения России в войне с Японией. Это не так, просто после первого этапа английского плана, наступал второй: военный этап ослабления Российской империи, начинал усиливаться революционным.

Это не революция началась из-за поражения в войне, а мы в итоге проиграли войну из-за начавшейся революции!

Но и военный конфликт и идущая следом революция были заранее запланированы заранее врагами России. Деньги на новые японские броненосцы и оплату бастующих рабочих Красной Пресни были выделены из одного и того же источника. В идеале для «союзников» после революционных потрясений в России должна была быть установлена республика, а затем начаться хаос и анархия. Так и произошло, но в 1917-м! В начале века русская империя устояла — недооценили ее прочность «союзники»! Поэтому вместо полного разрушения государства, революционные выступления просто не дали России разгромить японцев.

Грозные признаки будущих баррикад и погромов появились после начала боевых действий не только в виде подметных писем. Уже 10 февраля 1904 года, через две недели после начала войны, началась первая забастовка. Три тысячи рабочих харьковского паровозостроительного завода, выдвинули требования повышения зарплаты и прекращения войны. Япония напала на Россию, в Манчжурии защищаясь, гибнут русские солдаты и моряки, а русские же рабочие города Харькова проводят на следующий день антивоенный митинг! В условиях вражеского нападения такая позиция выглядит довольно странно. Для сравнения представьте себе антивоенную манифестацию в июльской Москве 1941 года. Хотите остановить войну — пожалуйста, остановите наступающего противника, идите в армию и сражайтесь за Родину. Как еще правительство может ее остановить? Капитулировать перед врагом, отдать приказ русским солдатам не стрелять в японских товарищей? Однако харьковские забастовщики— «пацифисты», щедро оплаченные британо-японскими спецслужбами, таких вопросов себе не задают. Они просто бастуют, а либеральное царское правительство ничего с ними не делает.

Идет время и японская разведка начинает проявлять себя все активнее: 1-го июля в результате диверсии на 3 дня остановлено движение по Сибирской железной дороге. На путях скопилось 2400 вагонов с войсками и военными грузами. В декабре 1904 последовали новые диверсии, а количество задержанных вагонов выросло до 5200. Во многих случаях вражеская агентура вербовалась из среды левых экстремистов.

Удивляться тут нечему. Давайте посмотрим, где же проводили свои съезды наши революционеры. Для примера возьмем самых известных — социал-демократов. Будущих ленинцев. Начинают они, пока никому неизвестные, на Родине: Первый съезд проходит 1-3 марта 1898 года в Минске. Что на этом съезде произошло? Да, практически ничего. На съезде не было создано четкой партийной структуры. Социал-демократы так и остались без программы, без устава, даже без единого руководства. Но это неважно — самое главное, что в Минске имел место факт провозглашения революционных целей и заявлено, о желании создать партию, эти цели преследующую.

Этого оказалось достаточным — ребят замечают и понемногу начинают к ним присматриваться. Ложка ведь хороша к обеду, а революционеры, соответственно, — к революции! Однако в любом случае с ними надо познакомиться поближе, и Минск или Киев для таких встреч место не лучшее. Поэтому из Краткого курса истории ВКП(б) мы узнаем, что Второй съезд РСДРП прошел уже заграницей: сначала в Брюсселе, а потом в Лондоне, с 17-го июля по 10 августа 1903 года. Подготовка к первой попытке сокрушения России заканчивается. Своя роль в будущем сценарии уготована и социал-демократам. Именно им наряду с социалистами революционерами (эсерами), взрывать изнутри свою Родину. И этот долгожданный момент настает: начинается русско-японская война. Во время нее частота съездов социал-демократов резко возрастает: не раз в пять лет, а каждый год!

Удобнее всего совещаться в столице туманного Альбиона. Здесь хорошо и спокойно, да еще британцы и денег подбрасывают, поэтому Третий съезд партии Ленина проходит снова в Лондоне с 12 по 27 апреля 1905 года. Четвертый съезд несколько выбивается из общей колеи — проходит с 10-по 25 апреля 1906 года в Стокгольме (поближе к России— там сейчас самый разгар революции!). Зато Пятый — вновь в гостеприимном Лондоне, с 30 апреля по 19 мая 1907 года. Однако революция закончилась, Россию уничтожить не удалось и пора отправляться буйным революционерам на «консервацию»: частота «встреч» падает почти до нуля. Следующий, Шестой съезд партии состоится только через десять лет(!), уже после Февральской революции, с 26-го июля по 3-августа 1917 года.

Итого — если отбросить самый первый и самый последний «слет», то из четырех съездов ленинской партии три были проведены в Лондоне. Революция дело тонкое — тут случайностей не бывает. Отчего так любят наши социалисты именно британскую столицу, а не Париж, не Берлин, и даже не нейтральную Женеву и Цюрих? Оттого, что именно английские спецслужбы заботливо опекают и растят будущую «ржавчину» для стального корпуса Российской империи. Поэтому так уютно и хорошо предателям своей страны именно здесь, под боком тех, кто через несколько лет станет нашим главным «союзником».

И не забывают своих птенцов английские спецслужбы! Ленинцы-эмигранты, словно в анабиозе, дожидаются следующей русской смуты, чтобы вновь выплыть на поверхность. Деньги на более или менее сносное житье за границей десятилетиями появляются у русских политэмигрантов чудесным образом. Потом также волшебно появятся у них и огромные средства на уничтожение собственной страны в 1917 году. Пока же революционеры начали устанавливать контакты со своим новым союзником — японцами. И тем, и другим как воздух необходимо военное поражение России. Сводят их между собой гостеприимные британцы, всегда радующиеся возможности провести антирусский съезд или партконференцию.

Самое активное участие в финансировании русской революции сразу после официального начала войны, принял японский военный атташе в России, полковник Мотодзиро Акаси. Покинув Петербург, он расположился в максимальной близости от российских границ, в Стокгольме. (Не потому ли и Четвертый съезд РСДРП проходил там же?). Не теряя времени, Акаси знакомится с основателем и лидером Финляндской партии активного сопротивления Кони Циллиакусом. Это тоже социал-демократ, но с легким национальным оттенком. Таких в царской России было много: это и польские борцы за демократию, лидер которых Пилсудский возглавит затем Польшу, и грузинская партия «Сакартвелло», и армянская «Дашнакцутюн». Циллиакус охотно вызвался наладить контакты со всеми революционными партиями и обеспечить координацию. Японцам тоже все равно: они готовы финансировать любые группировки, берущие на себя дестабилизацию внутренней жизни России. Основная цель и революционеров и японцев (и тех, кто их свел вместе) — вооруженное восстание и свержение государственного строя. На помощь подрывным элементам, Япония выделила около одного миллиона иен (5 млрд. иен по современному курсу).

Сведя Асаки с «националистами», Циллиакус отправился в Лондон на переговоры с одним из лидеров социалистов-революционеров (эсеров) Николаем Чайковским. 18-го августа 1904 года с финским эмиссаром в ресторане встречается вся верхушка партии: Евно Азеф, Екатерина Брешко-Брешковская, Виктор Чернов и др. Поскольку Азеф являлся тайным агентом русской политической полиции, то предложения Циллиакуса становятся известны русскому руководству. Но оно не в силах остановить золотой дождь, внезапно обрушившийся на русские революционные партии. Вслед за деньгами в страну начинает проникать закупленное на них оружие и подрывная литература. За короткий срок «борцам за свободу» передано: 8 тыс. винтовок — финским националистам; 5 тыс. винтовок — грузинским; одна тысяча эсерам; 8 тыс. — другим социалистическим партиям. Еще 500 карабинов по братски поделили между собой финские националисты и эсеры. На японские же деньги под руководством Циллиакуса в Великом Княжестве Финляндском были построены два подпольных завода, выпустившие тысячи бомб.

Для координации общих действий за японские деньги и с одобрения японской разведки в 1904 году в Париже и в 1905-м в Женеве проводились конференции революционных партий России. Получил там свою долю денег и Владимир Ильич Ленин: в мае 1904 года он организует свое издательство и начинает выпускать подрывную литературу. Она с успехом распространяется среди русских военнопленных. Средства, разумеется, японские. В августе 1904 года, на Амстердамском конгрессе II Интернационала, происходит историческая сцена обмена рукопожатиями между основателем русской социал-демократии Плехановым и лидером японских социалистов Сэн Катаямой. Дружба дружбой, но предавать свою Родину будут только наши борцы за светлое будущее!

Были в мутном финансовом потоке, оплачивавшим все это безобразие, и не только японские деньги. Хотя и японские средства были «японскими» достаточно условно: родом они были из Англии и США, которые открыли Японии кредитную линию для войны с Россией. Так вот широким потоком шли к революционерам и чисто американские пожертвования. Небезызвестный эсер Борис Савинков писал в своих воспоминаниях: «Член финской партии активного сопротивления, Конни Циллиакус, сообщил центральному комитету, что через него поступило на русскую революцию пожертвование от американских миллионеров в размере миллиона франков, причем американцы ставят условием, чтобы эти деньги пошли на вооружение народа и распределены между всеми революционными партиями».

Ему вторит и его коллега по партии Виктор Чернов: «В это время, после поездки „бабушки“ в Америку, там были собраны большие фонды для русской революции. И в ожидании близких событий мы решили предпринять крупное дело по технической подготовке к будущему стихийному восстанию».

«Бабушкой» эсеры называли одну из старейших своих руководителей Брешко-Брешковскую, прозванную так за свои старые заслуги перед революционным движением. Вот эта чудная дама и привезла из Америки деньги. Руководство эсеров в ожидании «стихийного восстания» и «близких событий» решает их подготовить технически. Это значит — закупить оружие и завести в его страну. Ведь, как известно, любое «стихийное» действие надо тщательно подготовить. Особенно если эта стихия должна разрушить крупнейшую империю мира. Из этих денег было закуплено в Швейцарии 25 тысяч винтовок, револьверы, три тонны взрывчатки и более четырех миллионов патронов. Весь этот арсенал отправили в Лондон(!), где преспокойно погрузили на пароход «Джон Графтон». Только счастливая случайность — пароход сел на мель в русских водах — предотвратило расползание оружия по стране. Поражает размах — 25 тысяч винтовок и столько же бойцов, сопоставимо по численности с крупной армейской единицей. А ведь это только один пароход, да и то который не смог благополучно достигнуть пункта назначения! Сколько же их было всего?

Потраченные на революцию деньги окупились с лихвой! Совпадение по срокам удивительное — как только русские войска начинают, наконец, склонять чашу весов на свою сторону, в их глубоком тылу начинается вакханалия стачек, забастовок и беспорядков.

В русско-японской войне было три решающих сражения: под Ляояном, на реке Шахэ и под Мукденом. Ни в одном из этих сражений русская армия не была разгромлена, а японские потери скоро начали превышать возможности их восполнения. Все-таки человеческие ресурсы Японии очень скромны. В ходе Ляоянского сражения японцы потеряли 24 тысячи человек (20% общего состава), а русские — 15 тысяч (9% состава ) своей армии. К началу 1905 года в Маньчжурии было сосредоточено уже 300 тыс. бойцов русской армии (в начале войны их было 125 тыс.). Последнее из генеральных сражений войны, Мукденское, проходило в феврале 1905 г. Русская армия насчитывала 330 тыс. человек, а японская — 270 тыс. Общие потери русских убитыми, ранеными и пленными составляют около 89 тысяч человек, в то время как японцы потеряли 71 тыс. человек. При этом убитых и раненых в русской армии насчитывается 59 тыс., тогда как у японцев убито и ранено 70 тыс. человек. Но такие потери русская армия может восполнить, а японская нет! Она начинает выдыхаться. Качество войск противника наоборот понижается: кадровый офицерский и унтер-офицерский состав уже истреблен. Пополнения прибывают на фронт плохо обученными, а самое главное — японцы начинают охотно сдаваться в плен, чего прежде совсем не наблюдалось. Истощение самураев так велико, что после Мукдена они уже до самого заключения мира, в течение полугода уже не провели ни одной наступательной операции! Русским наступать помешала революция, таким образом с лихвой окупившая все затраты на свое финансирование. Собственно говоря, существенными успехами японцев были только уничтожения русских эскадр и взятие Порт-Артура, но кардинального изменения военной ситуации они не принесли. Однако осада последнего, продолжалась почти 11 месяцев (как в Севастополе), а потери японцев были почти около 40 тыс. человек!

Через год после начала войны японцы находились всего лишь на 200 км севернее. И сил на дальнейшее движение у них уже не было. Русская армия же с каждым месяцем становилась сильнее. Повторялся сценарий почти всех войн России, когда противник побеждает вначале, но неизбежно проигрывает в итоге. Однако японцы и их британские друзья подстраховались — палочкой выручалочкой для них стала развернувшаяся в полный рост Первая русская смута.

Перелом в войне намечается только к 1-му июля 1905 года. После череды поражений бой под Санвэйзоем заканчивается нашей убедительной победой. Наконец-то на фронт начинают прибывать лучшие части русской армии — правительство убедилось, что кроме Японии противников у нас в эту войну не будет. Перевес становится и качественным и количественным. Процесс переброски войск на фронт и создание перевеса занимает больше года, казалось бы, медлительность невероятная. Вместо того, чтобы максимально быстро перебросить войска на Дальний Восток, Николай II чего-то выжидает. Такая медлительность объясняется просто: когда правительство убедилось в отсутствии внешних врагов, немедленно поднял голову враг внутренний. И все силы заняла борьба с ним, а не с самураями.

Падение Порт-Артура 20 декабря 1904 года было с радостью встречено всеми левыми силами. Неважно, что во время штурма потери японцев были в семь раз больше наших. Главное — Россия отступила. Наконец-то появлялся повод говорить о поражении в войне и начинать переходить к вооруженному восстанию. В ряде городов проходят демонстрации под лозунгами: «Долой самодержавие!» и «Долой войну». Но для массового выступления нужен повод, нужно моральное оправдание. И повод готовится.

Началось все с того, что в конце декабря 1904 года на Путиловском заводе были уволены четыре рабочих. Завод выполняет важный оборонный заказ. Это специальный железнодорожный транспортер для транспортировки подводных лодок на Дальний Восток. Русские субмарины могут изменить неудачный ход морской войны в нашу пользу, но для этого их надо перевести на Дальний Восток через всю страну. Без заказанного Путиловскому заводу транспортера этого не сделать. Увольнение четырех товарищей, для рабочих, получающих «союзные» деньги от смутьянов, важнее. Три из них пострадали за реальные прогулы и лишь в отношении одного мастером, была действительно проявлена несправедливость. Но столь ничтожный повод был радостно подхвачен революционерами, и они принялись нагнетать страсти. К 3-му января 1905 года рядовой трудовой конфликт перерос в общезаводскую забастовку. Потом руководству завода вручили требования. Однако в рабочей петиции речь шла вовсе не о восстановлении на работе своих товарищей, а о вполне конкретных политических требованиях, выполнить которые администрация не могла по вполне понятным причинам. В мгновение ока «в знак солидарности» забастовал почти весь Питер. В сводках полиции говорилось об активном участии в распространении бунта японских и английских спецслужб, что привело к моментальной остановке оборонных заводов. Однако полиция отслеживала лишь видимую часть айсберга: забастовщикам из неизвестных фондов выплачивалось содержание, равное их заработной плате. Главной же целью «союзников» и революционеров было вовсе не прекращение производства патронов и снарядов, а создание повода, для будущего вооруженного восстания. Готовились те самые «близкие события», о которых говорил в своих мемуарах эсер Чернов.

Власти явно недооценили потенциал заговорщиков и ширину замысла «союзных» спецслужб. Речь шла уже о самом существовании монархии и страны. Начиная с 7-го января, руководитель рабочих союзов отец Георгий Гапон стал выдвигать идею подачи петиции со своими требованиями, не администрации предприятий, а самому царю. Однако содержание подаваемого документа до рабочих не доводилось, считалось, что они пойдут к батюшке царю рассказать о своей тяжелой жизни. На самом деле готовая петиция содержала в себе довольно разнообразные требования, внутри нее ловко перемежались политические и действительно «рабочие» пункты. Писали петицию профессионалы, и составлена она была так, чтобы принять ее целиком правительство не могло. Поскольку содержала она и вполне справедливые с точки зрения любого нормального человека пункты, то отвергнувший ее царь, тем самым представал перед обществом в самом дурном свете. Разумные требования и придают всей петиции не экстремистский, а цивилизованный вид. Но внесены они туда просто для «ассортимента»:

— Общее и обязательное народное образование на государственный счет;

— Исполнение заказов роенного и морского ведомств должно быть в России, а не за границей;

— Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом;

— 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ

Главными среди требований были чисто «политические»:

— Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки;

— Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собрания, свободы совести в деле религии;

— Прекращение войны по воле народа; (!)

И чисто «демагогические»:

— Ответственность министров перед народом и гарантии законности правления;

— Свобода борьбы труда с капиталом — немедленно.

Много понаписали провокаторы в эту петицию. Конечно, всерьез никто и не помышлял, что правительство ее примет. Зато после гибели людей всегда можно было сказать, что император против 8-ми часового рабочего дня, а кровь неграмотные рабочие пролили «за свободу печати и свободу совести в деле религии».

Требование о прекращении войны с Японией ясно указывает нам, на чьи деньги так размахнулось забастовочное движение! Неприемлемые требования попахивали явной провокацией. Содержание петиции стало известно полиции, в результате для предотвращения эксцессов власти предупредили забастовщиков о запрете шествия. Однако это было сделано в субботу, когда не работали типографии, и потому о запрете никто не узнал. Революционеры, заинтересованные в провокации и столкновении, наоборот распускали слухи о том, что царь выслушает рабочих. В своей речи вечером 8-го января Георгий Гапон заявил, что «если Царь нас не примет, у нас больше нет Царя».

Замысел организаторов провокации был прост: несколько колонн рабочих-демонстрантов, в рядах которых должны были до времени скрываться террористы, намеревалось провести к Зимнему дворцу, якобы для передачи петиции лично Николаю II. Другие колонны должны были быть расстреляны и разогнаны на подходе к центру, для чего при соприкосновении с войсками планировалось спровоцировать последних открытием выстрелов из толпы. В момент, когда царь постарался бы успокоить своих возбужденных известиями о расстреле подданных лично, он бы был немедленно убит спрятавшимися в толпе террористами. Дальше — уничтожение царской семьи и кровавая вакханалия, приводящая страну к хаосу и анархии.

То, что случится трагедия, было известно заранее. Рано утром 9-го января, когда толпы демонстрантов только начинали стекаться к местам своих сборов, в Санкт-Петербурге проходило заседание «Вольного экономического общества», в котором участвовало много левых литераторов и писателей. Выступивший на нём Максим Горький заявил: «Сегодня, 9 января, я считаю, что в России началась революция». В тот же день(!) уже начались баррикадные бои — значит, оружие запасли заранее!

Провокация была тщательно спланирована. Революционные агитаторы, якобы от имени царя, передавали рабочим «его» слова и приглашение придти к монарху. Сам Георгий Гапон вспоминал: «Я подумал, что хорошо было бы придать всей демонстрации религиозный характер, и немедленно послал нескольких рабочих в ближайшую церковь за хоругвями и образами, но там отказались дать нам их. Тогда япослал 100 человек взять их силой, и через несколько минут они принесли их. Затем я приказал принести из нашего отделения царский портрет, чтобы этим подчеркнуть миролюбивый и пристойный характер нашей процессии».

Стремясь избежать воплощения дьявольского плана, войска и полиция не допустили демонстрантов на Дворцовую площадь. Никакого расстрела на ней не было. Толпы рабочих с портретами царя и с церковными хоругвями были остановлены в 11 точках, на подступах к ней. Провокаторы, как и было запланировано, открыли стрельбу. Одновременно начался грабёж лавок и магазинов. В ответ силы порядка были вынуждены применить оружие. Всего было убито 96 и ранено 311 человек. В числе убитых оказались околоточный надзиратель и помощник пристава, а среди раненых множество солдат и офицеров. Но это было уже не важно.

По городу уже раздавали свежеотпечатанные листовки, в которых говорилось о расстреле именно на Дворцовой площади и о двух тысячах жертв. Как и в случае со «сберегательными» подметными письмами, тот, кто их печатал, прекрасно знал, что должно случиться и спокойно подготовил весь тираж заранее.

Проявленная генерал-губернатором Треповым твердость, помогла в самые короткие сроки навести в столице порядок, и отбила у провокаторов охоту устраивать нападения на военных и полицейских. Позднее во время всеобщей октябрьской стачки Трепов еще раз выправил угрожающее положение, отдав свой знаменитый приказ: «Патронов не жалеть и холостых залпов не давать».

Однако главное было сделано — повод для небывалого развертывания революции получен. «Кровавое воскресенье» стало знаменем разгорающегося революционного пожара. Западная пресса, получая небольшие «утечки» от своих собственных спецслужб, предвещала скорое падение ненавистного царского режима. 9-го января 1905 г. Николай II записал в своем дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего Дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!».

Через 10 дней, выступая перед рабочей депутацией, он сказал чистую правду: "Прискорбные события, с печальными, нонеизбежными последствиями смуты, произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны. Приглашая вас идти подавать Мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против Меня и Моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и, не покладая рук, работать на одоление нашего упорного внешнего врага".

Владимир Ильич Ленин дал свою оценку «кровавого воскресенья»: «Рабочий класс получил великий урок гражданской войны …». Пройдет 11 лет после окончания первой русской революции и этот «урок» будет воплощен в жизнь во время третьей! Однако не 9-го января, началось сползание страны к анархии и смуте. Повод искали и раньше. Его искали, его создавали. Беспорядки начались и до 9-го января. Они просто не могли не начаться: ведь деньги уже были выделены. Значит, их должны были освоить. Кровь пролилась бы неизбежно. Архивные документы полиции рисуют нам картину разворачивающегося кровавого безумия. До Кровавого воскресенья еще три дня, а на улицах уже стреляют. Например в Риге: «6 сего января после 12 часов дня на Александровской улице, у Новой Гертрудинской церкви… собралась толпа народа и, выкинув три красных флага, двинулась с пеcнями… На углу Рыцарской улицы, заметив приближение полицейского наряда из города, толпа остановилась и начала стрелять из револьверов… Городовой Кожарский… заметив сборище, хотел дать знать в управление участка о происходящем, но 4 человека напали на него, повалили на землю и держали, пока толпа двинулась с места, причем нанесли ему побои». В ответ войска применяют оружие — ведь вооруженный мятеж, а только так, можно охарактеризовать стрельбу из револьверов в рижских полицейских, происходит во время войны!

По всей стране прокатывается волна убийств полицейских, чиновников и других «государевых людей». На проходящем в гостеприимном Лондоне Третьем съезде РСДРП, Ленин предлагает создать «временное революционное правительство, способное выкорчевать корни контрреволюции и созвать всенародное Учредительное собрание Меньшевики с ним не согласны: „С точки зрения перспектив революции было бы лучше, если бы было созвано какое-нибудь представительное учреждение, вроде Земского собора или Государственной думы, которую можно было бы подвергнуть давлению рабочего класса извне, чтобы превратить ее в Учредительное собрание или толкнуть ее на то, чтобы она созвала Учредительное собрание“. Планы революционеров, подпитываемых врагами России глобальны: свержение самодержавия и установление республики. Конечно, есть, у них небольшие разногласия, но с точки зрения интересов России, результат должен быть одинаковый — гибель страны и гарантированный проигрыш войны!

Но не надо думать, что волна революционного террора поднялась, именно в ответ, на расстрел народной демонстрации. Ничего подобного. Теракты были и ранее, просто их стало больше, много больше! В сегодняшней России, пережившей столько кровавых трагедий, отношение к террористам особое. Тем, кто потерял родных от взрывов бомб в конце ХХ и начале ХХI века, легче понять, тот ужас, охвативший нормальных граждан России, когда террористический кошмар заполонил собой их жизнь. Вот перед рабочими выступает Сталин: «Что нужно нам, чтобы действительно победить? Для этого нужны три вещи: первое — вооружение, второе — вооружение, третье — еще и еще раз вооружение». Золотые слова! Оружие, как известно, закупают за деньги, следовательно, с ними у революционеров полный порядок, не хватает лишь винтовок и револьверов, бомб и взрывчатки.

И все это идет в дело. В апреле 1902 эсером боевиком застрелен министр внутренних дел Сипягин, в июле 1904 года — его преемник на этом посту фон Плеве. Сразу после «кровавого воскресенья» в феврале 1905 года бомбой брошенной террористом Каляевым, разорван на куски вместе с каретой московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович Романов. Его жена, родная сестра жены императора Николая II, руками разгребает кровавые ошметки, приговаривая: «Скорее, скорее — Сергей так ненавидел беспорядок и кровь!».

Убивали военных, гражданских, полицейских. Всего с октября 1905 по октябрь 1906 года убито и ранено 3611 государственных чиновников. К концу 1907 года число погибших и искалеченных превысило 4500 человек. Погибли 2180, а изувечены 2530 случайных зевак и прохожих! Стремясь успокоить взбудораженную страну, Николай II 18-го февраля 1905 года объявил о созыве «Государственной Думы», состоящей из выборных от населения людей. Думе давалось право совещательного (а не законодательного) голоса. Но вместо успокоения, эта уступка подобна бензину, брошенному в костер. Власть уступает — значит, самодержавие трещит, оно вот-вот рухнет!

В страну льются новые потоки денег и оружия из-за рубежа. Не зря полковник Акаси привечал всевозможных националистов — они подымают голову. Естественно, что в первых рядах оказываются поляки, всегда готовые выступить против России. Первомайские демонстрации в нескольких местностях страны сопровождались столкновениями с полицией и войсками. В Варшаве же не обходится без жертв — в результате расстрела демонстрации несколько сот убитых и раненых. В крупном промышленном центре Польши — городе Лодзи, еще хуже. Городские улицы покрываются десятками баррикад и три дня (22-24 июня 1905 года) там идут упорные уличные бои. Летом 1905 года начинаются безобразия и в деревне — проходят организованные социал-демократами забастовки сельскохозяйственных рабочих.

Ужас и растерянность сквозит в словах Великого князя Александра Михайловича Романова: «Новый министр внутренних дел князь Святополк-Мирский, заменивший убитого Плеве, говорил о „своей бесконечной вере в мудрость общественного мнения“. А тем временем революционеры убивали высших должностных лиц вблизи тех мест, где Святополк-Мирский произносил свои речи. Латыши и эстонцы методически истребляли своих исконных угнетателей — балтийских баронов, и один из блестящих полков гвардии должен был нести в Прибалтийских губерниях неприятную обязанность по oxpaнe помещичьих усадеб».

Революционеры с лихвой отрабатывали зарубежные средства. К середине 1905 года Россия была парализована всеобщей забастовкой. От Варшавы до Урала бездействовали железные дороги и заводы, у причалов стояли неразгруженные суда. Днем улицы заполнялись митингующими толпами, с крыш домов свешивались кумачовые флаги, вечером становилось безлюдно и темно. Крестьяне грабили и жгли поместья, калечили и уводили господский скот. Великий князь Александр Михайлович констатирует: «Вся Россия была в огне. В течение всего лета громадные тучи дыма стояли над страной, как бы давая знать о том, что темный гений разрушения всецело овладел умами крестьянства, и они решили стереть всех помещиков с лица земли. Рабочие бастовали».

Совпадения удивительные — именно на лето возможного перелома в войне приходится пик революционной активности! Хаос в стране незамедлительно сказывается на положении фронта. Забастовка железнодорожников — и встали военные эшелоны, солдаты не получают патронов и снарядов, не вывезти раненых, не подвезти пополнения. Начинается пожар, справиться с которым полиция уже не в состоянии. Заливать пламя бунта правительству приходится «пожарными» войсками, кровью солдат, которые вместо передовой оказываются в роли усмирителя бунта. Все дело в том, что «тюрьма народов» царская Россия имела всего … 10 тыс. жандармов! Для примера в «союзной» демократической Франции, уступавшей нам по населению в четыре раза, было 36 тыс. жандармов. И это не считая колоний! Вот и приходилось «царским сатрапам» выводить на улицу войска. Но тут гореть начинает сама армия!А точнее сказать флот! Морская мощь — это основа процветания любой империи. Сильнейшая держава того времени, Англия, имеет и самый сильный флот. И ревниво следит за тем, чтобы ни одна держава не смогла сравняться с британским флотом. Поэтому летом 1905 года одновременно, словно по команде, военные бунты вспыхивают именно в местах стоянки русского флота. 10 июня — 14 июня вспыхивает восстание в Севастополе, 15-го в Одессе и Либаве; 17-го в Кронштадте и Свеаборге. Цель выступлений, их место и время четко скоординированы английской разведкой и ее партнерами из революционных партий. Зная это, легко проследить логику происходящих событий. Перед войной Россия имела три эскадры: Дальневосточную, Балтийскую и Черноморскую. Две первые были в ходе боевых действий японцами уничтожены. Попробуйте угадать, в каком месте огромной России бунт на флоте был наиболее сильным? Правильно — в портах Черного моря! Вспомните о мятеже на броненосце «Потемкин» и легендарном лейтенанте Шмидте и ответ станет очевидным. Наибольшей силы революционная буря достигла в Одессе и Севастополе — месте дислокации последней сохранившейся у России эскадры! Идея британской разведки была простая и красивая: в ходе мятежа русские черноморские корабли начинают бой и топят друг друга. Вместе с погибшими на Дальнем Востоке эскадрами, это самоуничтожение полностью перечеркнет Россию, как морскую державу. Для мест дислокации Балтийского флота, Кронштадта, Свеаборга и Либавы приготовлены всего лишь разгром доков и мастерских, убийства офицеров и прочие «мелочи». В 1905 году не вышло …

От бунта в вооруженных силах, царскому правительству становится не по себе — это уже, так сказать последний звоночек. Поэтому когда Япония через посредничество президента США Теодора Рузвельта предложила России переговоры, царь соглашается. Правительство в растерянности и его можно понять. Буквально за считанные месяцы ситуация превращается в неуправляемую. Начинается бунт, грозящий всеобщим восстанием и гибелью государства. Вот и представьте себя на месте Николая II. Какая там война, какой там Ляодунский полуостров, когда полыхает повсюду и страна грозит развалиться на части!

Надо отметить, что даже весьма удачное для Японии начало войны очень быстро охладило военный пыл самураев. Токио начинает понимать, что английские и американские друзья втянули страну восходящего солнца в авантюру. Поведение японского кабинета совсем не напоминает действия страны, выигрывающей войну. Первые попытки замирения Япония начала предпринимать уже через полгода после начала конфликта. Поскольку отношения с Россией разорваны, приходится пользоваться посредническими услугами … Великобритании и США. Понятно, что страны подталкивавшие Японию к нападению на Россию для мирных переговоров подходят плохо, но у японцев других партнеров нет. Результат нулевой — «союзнические» посредники не особенно активны в склонении царского правительства к миру. Надо еще повоевать и дать посильнее разгореться революционному пожару.

Война продолжается и вновь Япония демонстрирует странное миролюбие. 15-го мая 1905 года в Цусимском сражении уничтожена наша Балтийская эскадра, а уже 18-го мая правительство Японии снова обратилось к президенту США Теодору Рузвельту с просьбой о посредничестве в деле заключения мира с Россией. Силы японцев на исходе, даже побеждая, они начинают выдыхаться. Теперь и американцам, и англичанам со своей стороны ясно, что если протянуть с миром еще немного, то японцы действительно могут войну и проиграть. Поэтому они и становятся миротворцами, не прекращая, однако, финансирование русской революции.

В конце июня в Портсмуте, в условиях продолжающихся боевых действий открылись мирные переговоры. Со стороны России их вел премьер Витте. На тот момент расклад был следующий: силы Японии на пределе, у России сил достаточно, но разгорающаяся революция их успешно сковала. Так вот в своих мемуарах Витте упоминает, что при подписании мирного договора имел беседу с еврейской делегацией. Возглавлявшие ее Якоб Шифф, банкир, «глава финансового еврейского мира в Америке» и Краусс, глава масонской ложи Бнай Брит, требовали от русского премьера предоставления равноправия евреям, и когда тот пытался объяснить, что для этого понадобится еще много лет, в ответ последовали угрозы революцией. Они знали, что говорили эти господа «бизнесмены», ведь не только революционные партии получали от них средства, но и японские корабли были построены на американские кредиты (около 30 млн. долл.)!

Японцы для войны имели неограниченный кредит, Россия не получала денег даже от тех, кто обычно сам их ей предлагал. Больше всего царская Россия до начала конфликта была должна французам. Франция — единственный формальный союзник России. Где же, как не в Париже занять русскому правительству еще.13-го марта 1905 года премьер-министр Коковцев заключает с французскими банкирами Нецлиным и Готтингером контракт о займе в 300 млн. руб. Все уже решено, подписание контракта назначено на 11 часов завтрашнего дня. Но ранним утром из Парижа приходит депеша, и к огромному удивлению русского премьера французские банкиры срывают подписание договора. Причина не объясняется, французы смущены и бормочут что-то невнятное. На самом деле, чтобы остановить, начавшую побеждать японцев Россию, надо завернуть финансовый краник.

Чтобы добиться большей уступчивости русских, 30-го июля 1905 года англичане посылают России недвусмысленный дипломатический сигнал: договор о союзе между Великобританией и Японией с большой помпой продлен еще на 10 лет. Вот такие «нейтральные страны» и подготавливали почву, для дипломатического триумфа наших врагов. Мирный договор был подписан 23 августа 1905 года. Япония отторгла от России Квантунский полуостров с Порт-Артуром и портом Дальний, южную ветку КВЖД и половину острова Сахалин. Требование Японии о репарациях было отклонено. А ведь отправляя Витте на переговоры, Николай II строго наказал: «Ни пяди русской земли не отдавать!». Как мы видим, предпосылки для жесткой позиции русской делегации были. Царю только оставалось, что отправить Витте по возвращении в отставку в апреле 1906 года. Договор, отдавший японцам территории, остался.

Кстати передачу японцам половины Сахалина тоже можно записать в актив наших будущих англосаксонских «союзников» по Антанте.Вопрос принадлежности острова одновременно обсуждался и в Петербурге, и в Токио.На совещание японского кабинета министров в присутствии императора было принято решение отказаться на мирных переговорах с Россией от требования уступить Японии Сахалин. Соответствующие инструкции должны быть переданы японской делегации в Портсмут. В этот момент Николай II принимает у себя посла США в России и сообщает ему, что в ответ на телеграмму президента США с советом уступить Японии Сахалин, он готов отдать южную половину острова. Информация моментально сообщается японской резидентуре в Петербурге и срочно передается в Токио. Японское правительство тут же меняет свое решение, правда глава правительства заявил, что если информация о согласии царя не верна, то передавшему ее чиновнику придется сделать харакири.

Но этим русские беды не ограничились. Джин революции, выпущенный на средства «союзников» из бутылки, обратно попадать не хотел ни в какую. Пароход «Джон Графтон» плыл в Россию в 1905 году, чтобы вооружить тех, кто еще и не начал строить баррикады на Красной Пресне. Но баррикады будут обязательно. Ведь и на это тоже выделены средства. И их тоже надо освоить.

19-го сентября 1905 года в Москве началась забастовка печатников. Она перекинулась в Петербург и ряд других городов. В начале октября началась забастовка на Московско-Казанской железной дороге. Через день забастовал весь Московский железнодорожный узел, а вскоре забастовкой были охвачены все железные дороги страны. Прекратили работу почта и телеграф. Вот тогда Николай II издает знаменитый манифест от 30 октября (17-го по старому стилю) 1905 года. В нем были обещаны народу «незыблемые основы гражданской свободы: действительная неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний и союзов». Обещано было созвать законодательную думу, привлечь к выборам все классы населения. Однако вместо успокоения, введение парламента привело к резкому ухудшению ситуации. Фактически манифест царя означал, что монархия в России, становится конституционной. Но этого экстремистам мало, их зарубежным руководителям тоже. Можно попытаться не просто ослабить Россию, а развалить ее вовсе. Поэтому революционеры непреклонны, а их террор только усилился.

Такая оценка звучит в мемуарах А.П. Извольского, известного русского дипломата: «Манифест 30 октября, не способный положить конец кризису, создал новую базу для ожесточенной агитации… Первые три месяца, следующие за объявлением конституционных свобод, были отмечены целым рядом кровавых событий …».

Зато в среде революционеров — праздник! Сидящий в уютной Женеве Владимир Ильич Ленин, ликует. «Мы имеем право торжествовать» — пишет он в статье, которую так и называет «Первая победа революции». В ней же он цитирует лондонскую «Таймс»: «Народ победил. Царь капитулировал. Самодержавие перестало существовать». И тут же глава большевиков рассказывает читателю о поздравлениях, полученных его газетой «Пролетарий»: «далекие друзья русской революции», прислали телеграмму! Откуда? Из Соединенных Штатов Америки: «…поздравляем с первой великой победой русской революции». Значит, планируется и вторая и третья…

Страну надо спасать. Николай II, сделав уступку и объявив созыв Думы, видит, что никакого результата это не дало. Но на решительные меры он тоже идти не готов. Однако сами события его к тому вынуждают: бунт на убыль не идет, а напротив разрастается. 7 -го декабря в Москве начинается политическая забастовка. Через два дня на улицах появляются первые баррикады. Только решительные действия войск и в частности Гвардейского Семеновского полка помогают удержать ситуацию во «второй столице». В это же время на Кавказе несколько недель идет настоящая война. Пяти дивизий округа для наведения порядка оказалось недостаточно и из Киева, с риском оголить границу с Австрией, спешно перебрасываются подкрепления.

Однако подавленные вооруженные восстания, вновь вылезают наружу в виде терактов. Только за шесть недель, с 1 июля до 15 августа 1906 года, террористы совершают 613 покушений и убивают 244 человека. Всего же за период 1905 -1907 годов их жертвами стали более 17 тыс. человек.

Революционеры не церемонятся, убивая случайных людей. 14 мая 1906 года два боевика-эсера предприняли попытку убить командира севастопольской крепости Неплюева. Во время парада взрывное устройство одного из них сработало раньше срока, убив самого боевика и шестерых случайных зрителей, 37 человек были ранены. 12-го августа 1906 года, всего через месяц после его назначения, совершено покушение на премьера Петра Аркадьевича Столыпина. Три боевика-эсера подъехали к даче Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге. В руках у каждого — портфель с бомбой. Когда их останавливает охрана, переодетые офицерами террористы взрывают себя. Мощнейшим взрывом дача разрушена. В результате погибли не только сами боевики, но и еще 27 человек, а около тридцати получили увечья. Сам премьер по счастливой случайности не пострадал, ранены его малолетние дочь и сын.

Это переполняет чашу терпения правительства. Столыпин заставляет Николая II согласиться на принятие самых жестких мер. Спустя неделю был принят указ о военно-полевых судах. Рассмотрению этих судов, говорилось в законе, подлежат такие дела, когда совершение «преступного деяния» является «настолько очевидным, что нет надобности в его расследовании». Суд состоял из пяти офицеров, назначаемых местным армейским командованием. Дела в таком суде заслушивались в течение 24 часов со времени ареста, приговор выносился в течение 48 часов, обжалованию не подлежал и приводился в исполнение не позднее, чем через 24 часа после вынесения.

Конечно, замирение не произошло мгновенно. В 1905 году гражданским лицам было вынесено только 10 смертных приговоров, в 1906 с введением военно-полевых судов уже 144, а в 1907 году они заработали в полную мощность. К концу этого года к смерти приговорено 1139 человек. И террор начинает идти на убыль: в 1908 году количество смертных приговоров уменьшилось до 825, а к концу 1909 года — до 717. Революционеры за этот срок убили несравненно больше. Ценой огромных жертв и усилий, удалось навести в стране порядок. Как ни страшно это признавать, именно кнут, а не конституционная уступка, сумел погасить первую русскую смуту. Тогда хватило твердости и решимости — в 1917-м Николай II дрогнет и тем самым погубит свою страну.

На дворе февраль 1907 года. Русско-японская война закончилась, подошла к концу и подрывная деятельность полковника Акаси. Денежный поток из Токио иссяк, из Америки деньги продолжают идти. Теперь их везет для эсеров другой их лидер — Гершуни.

«… Пролетев метеором по Америке и собрав мимоходом для партии значительную сумму денег, Гершуни появился в Европе» — рассказывает Виктор Чернов. Финансирование подрывной деятельности против России не прекращается ни на минуту. И война с Японией — это только предлог для ее расширения. Истинные цели «союзников» куда глубже. Поэтому «японские» деньги заканчиваются, а «американские» нет.

В Петербурге у станции метро «Горьковская» стоит памятник. На нем русские матросы открывают кингстоны и топят свой корабль, чтобы он не достался японцам. Это памятник эсминцу «Стерегущий»— герою русско-японской войны. Будете в Петербурге, зайдите в небольшой садик, что окружает памятник, посмотрите его. И вспомните, на чьи деньги японцы закупали снаряды, крушившие броню русских кораблей, кто оплачивал пули, разившие наших солдат под Порт-Артуром. Не забудьте и тех, кто давал деньги демонстрантам, бастовавшим под красными знаменами, кто оплачивал вольготную жизнь террористов-убийц.

После подавления этой смуты еще девять лет в России можно будет спокойно жить. И вероятно можно было бы и больше, если бы русское правительство, усвоило одну простую истину:

Отныне любая война, закончится для России бунтом! А большое столкновение приведет к революции!

Вывод отсюда простой: ВОЕВАТЬ НАМ НЕЛЬЗЯ!

Наши «друзья» тоже сделали свои выводы. Прямо противоположные.