Кубатура сферы

ГЛАВА 13

Школу Гера не любил искренне и всей душой. Но, понимая, что от нее никуда не денешься, ухитрялся хорошо учиться без какого-либо интереса. Однажды произошел перелом — у них в доме появился компьютер. Назывался он таинственным именем «Правец», и дисплеем у него служил телевизор. Самое главное — в компьютере были совершенно головокружительные игры вроде нашествия марсиан, а кроме того, в компьютер был зашит и настоящий язык программирования — «Бейсик».

Компьютер, надо сказать, купили совершенно случайно, он шел как нагрузка к тому самому телевизору. И родители, для того чтобы стимулировать у ребенка тягу к учебе, поставили условия — если Гера будет получать по математике одни пятерки, то компьютер отдадут в полное его распоряжение. Оказалось, что для мальчика получать отличные оценки не составляло особого труда, и у Геры началась новая жизнь. Хотя защищать Землю на экране телевизора было увлекательно, но возможность писать программы самому Гере казалась просто фантастикой. Сначала Гера решил сделать супертелефон, про который он читал в одном журнале. Он сразу понял, что наличие модема в простеньком компьютере открывает громадные перспективы, и первая его заработавшая программа позволила сделать фантастический по тем временам телефон с автоответчиком и автонабором. Потом от пацанов в школе он узнал, что можно не только просто звонить, но и еще определять телефон звонящего. И в один прекрасный день он на звонок отца с работы ответил первым «Папа, привет!», определив заранее, кто звонит. А потом… Ну потом был скандал с АТС, потому что Гера научился выходить на межгород, да так, что счета приходили совершенно другому абоненту. Дело замяли, и штраф был небольшим. Родители Геру не наказали, просто посоветовали не заниматься нелегальными заработками.

Примерно в это же время начался повальный бум компьютеризации, и Гера себя уже чувствовал неуютно без настоящего компьютера. Но откуда у пацана такого возраста две тысячи долларов на компьютер? Их даже у родителей не было и быть не могло. Вот и пришлось записываться в компьютерный кружок. И хотя первое время там было не очень интересно, а руководитель рассказывал о таких прописных истинах, которые Герман знал давно, со временем Герман добился особого положения. Ему разрешалось делать все что угодно, правда, при этом помогать тем, кто ничего в программировании не понимает. Так и тянулась жизнь Германа — медленно идущие школьные занятия, а потом моментально пролетающее время в кружке. К концу учебы Герман был уже хорошо известен в молодежных тусовках компьютерщиков, мог написать драйвер к любому устройству и выйти в сеть из любого места. Без всяких проблем он поступил в Политехнический институт на специальность «Электроника».

Учеба давалась легко, благо подготовка у Геры была отличная. А со второго курса началась военка. И будущая военная специальность у Германа называлась «Системы электронной разведки». Эта электронная разведка увлекла его с невероятной силой. Несмотря на то, что большую часть времени на военке посвящали уставам и строевой подготовке, основная специальность тоже преподавалась очень хорошо. Конечно, аппаратура на кафедре была не просто древняя, а музейная. Транзисторный приемник считался уникальным прибором. Но Гера не пропускал ни одного занятия, изучая азы военной электроники.

Однажды во дворе здания военной кафедры, где обычно проводили строевые занятия, он заметил на крыше армейской будки на колесах странную конструкцию. Она напоминала антенну, но с кучей деталей непонятного назначения, расположенных на длинных плечах антенны. Куратор его взвода объяснил, что по просьбе руководителя одной из лабораторий института тут хранится прибор, который получился в результате выполнения одной хозтемы. Мол, завлаб — бывший полковник, просто подарил неработающую штуковину кафедре. В ней собирались хранить инвентарь по уборке плаца, но так и не собрались. А конструкция называлась гордо: «Радиоголографическая локационная установка с синтезируемой апертурой». Гера понимал смысл каждого из слов по отдельности, но в целом назначение конструкции не улавливалось.

Куратор, тот даже и не пытался понять назначения странной системы, спрятанной в военной кабине, но, сообразив, что любопытство Геры можно использовать с выгодой, принял мудрое решение. Он пообещал узнать у начальства, можно ли из этой штуковины сделать наглядное пособие. Выгода для куратора — самая прямая. Если у этого пацана получится сделать что-то, мигающее лампочками и производящее впечатление на комиссии, то его похвалят за организацию научно-исследовательского военного творчества молодежи. А нет, так никто и не вспомнит… Как оказалось, полковник-завлаб уже давно умер, про установку забыли, и никаких формальных препятствий для того, чтобы отдать облезлую зеленую будку на растерзание студенту, не было.

Через день Гера получил ключи от висячего замка, запиравшего дверь кабины, казенный паяльник, две палки припоя и коробку с канифолью. Канифолью, правда, уже пользовались, была она почерневшей и некрасивой, но Гера не возражал. За научное рвение авансом было позволено пропускать занятия по строевой подготовке и даже семинары по уставам боевой и караульной службы. Поковырявшись минут десять с замком, Гера впервые вошел в отсыревшую и пропахшую плесенью будку, ту, которая впоследствии изменила его жизнь.

Сначала содержимое кабины напоминало свалку старых телевизоров. Куча проводов, самодельные блоки в самодельных же алюминиевых ящиках, тумблеры-выключатели, платы, набитые простыми логическими микросхемами. Но через неделю ужас непонимания прошел, и стала вырисовываться общая картина этой локационной установки. С помощью особых комбинаций электромагнитных импульсов эта конструкция должна была синтезировать особый набор сигналов, которые испускала антенна, а потом, получая отражение от объектов, можно было вычислить их объемный образ. Данные с приемников оцифровывались и выводились на перфоратор. Конечно, в те далекие времена о персональном компьютере еще не подозревали, и, судя по всему, именно здесь и оказался затык в конструкции.

Еще неделю Гера потратил на проверку цепей, чтобы при первом включении не устроить первомайский салют из коротких замыканий. Поразмыслив, Гера решил переделать и излучающе-приемные элементы. Он пробегал по радиорынку целый день и скупил облучатели от устаревших аналоговых телетарелок, чем обрадовал продавцов радиорухляди. Когда электроника была восстановлена, Гера притащил свой, по тому времени очень мощный ноутбук и начал придумывать систему сочленения, которая бы позволила замкнуть все системы локатора на компьютер. Это оказалось достаточно просто, во времена разработки антенны еще не догадывались, что можно легко управлять информацией не в десятках, а в тысяче каналов, поэтому через месяц работы Гера был готов к первому включению восстановленной и обновленной антенны. Правда, сложнее всего было добиться разрешения на подвод питания к кабине. Толстенный кабель, ведущий от кабины к рубильнику, пугал начальство, в особенности инспектора по технике безопасности. Но куратор налил инспектору стакан самогона, и в один прекрасный вечер Гера, не колеблясь, нажал кнопку «ПУСК» на силовом блоке кабины. Мягко щелкнули десятки реле, запускающие отдельные электронные блоки, засвистели скоростные армейские вентиляторы охлаждения. Гера с замиранием сердца загрузил программу, контролирующую систему и обрабатывающую информацию.

Сначала картинка на ноутбуке была невнятная. Гера кое-что изменил в программе и уже через десять минут получил первые результаты. Локатор захватил несколько объектов на расстоянии примерно в километр. Глубину сканирования Гера задал программно. Вначале на дисплее появилась прерывистая полоска, но после включения сканирования по вертикали на экране монитора нарисовались внутренности какого-то здания. Судя по всему — учреждения. В картинке угадывались металлические ножки столов, трубы коммуникаций, приборы. Особенно удивило Геру, что в нижней части здания обнаружился склад оружия. Автоматы Калашникова в стойках угадывались легко. С восторгом и повышенным сердцебиением всматривался Гера в изображение. Он попробовал изменить параметры синтеза апертуры и смог переместиться на другое здание.

Гера так увлекся работой, что даже не слышал звуков, доносящихся снаружи. Поэтому, когда дверь в кабину распахнулась и люди в черных масках завалили его на пол, Гера от неожиданности даже не успел испугаться. На голову Тельбизу накинули черный мешок и моментально выволокли из кабины. Даже с завязанными глазами было понятно, что его усадили в машину и без всяких комментариев повезли… На его вопросы: «Что случилось?» и «Кто вы такие?», ответов не поступало. Очень скоро машина затормозила, и Геру, не обращая внимания на его попытки брыкаться и требовать адвоката, затащили в помещение. Там с его головы содрали мешок. Герман понял, что он находится в маленькой камере. Никакого криминального опыта у Геры не было, и он решил, что его посадили в тюрьму. Один из двоих конвоиров, все еще остававшихся в масках, достал нож. При виде ножа Герман почувствовал себя совсем нехорошо, но охранник всего лишь перерезал зип-лок, которым были связаны руки Тельбиза. Потом конвоиры, храня молчание, удалились из камеры и заперли ее снаружи.

Гера громко чертыхнулся, вяло постучал каблуком в дверь, потом плюнул и улегся на откидную полку, которая должна была, видимо, служить постелью. В голове роились мысли одна мрачнее другой. Но все-таки уверенность в том, что никакой вины за ним нет, победила, и Гера уснул. Проспал он до утра. Впрочем, утро можно было определить только по часам. К своему удивлению он обнаружил на полу возле двери поднос с вполне приличной едой. Это вселило хоть какой-то оптимизм. Не сильно задумываясь о том, что с ним будет дальше, Герман проглотил предложенный завтрак и стал ждать развития событий. Ждать пришлось долго. В какой-то момент нижняя часть двери распахнулась, и в камеру просунули очередной поднос, на этот раз с обедом.

— Эй, стойте, я ни в чем не виноват! — безрезультатно попытался Тельбиз докричаться до человека, который принес еду.

Скоро Гера начал злиться и нервничать. Безделье и непонимание происходящего выводили его из себя. Он уже почти дошел до точки кипения, но тут за дверью загремели запоры, и в камеру к нему вошел немолодой человек в штатском.

— По какому праву вы держите меня здесь? — Гера почти закричал, но моментально осекся. В гробовой тишине камеры вопрос прозвучал наивно и глупо. Как в плохом кино.

Гера, не дождавшись ответа, произнес еще более глупую фразу:

— Я же ничего плохого не делал, мне разрешили!

— Меня зовут Николай Петрович Лазненко, — представился вошедший. — У меня к тебе есть несколько вопросов.

— Да, — печально согласился Гера. Он понял, что на его вопросы отвечать никто не будет.

— Гололокатор с синтезируемой апертурой. Так называется то, что ты спаял. Совершенно секретная разработка Института спецсвязи из Питера, которая существует в данный момент в одном экземпляре, имеет разрешение в десять раз хуже и еще меньшее быстродействие. Ты знаком с их работами?

— Нет, — с испугом ответил Тельбиз. — Я просто… Мне интересно было… Там кабина такая…

— Эта кабина — бездарная разработка двадцатилетней давности. Она в принципе не могла функционировать.

— Ну да, не могла, я ее переделал. — Голос у Геры был унылым, он никак не мог вернуть свое психическое состояние в норму. — А что нельзя? Я же попросил разрешения у начальства. Оно даже обрадовалось.

— Можно-можно. — Лазненко улыбнулся. — Только ты совершил ошибку, которая, правда…

Николай Петрович задумался.

— Ты не хотел бы продолжить образование в другом месте? — задал он вопрос.

— В тюрьме? — В груди у Геры похолодело. — Но я же ни в чем не виноват!

— Да какая, к черту, тюрьма? — рассердился Лазненко. — Я тебе предлагаю продолжить образование в очень серьезном учреждении, по окончании которого ты можешь поступить на работу в не менее серьезную организацию.

— А если я не соглашусь? — все еще с опаской в голосе спросил Тельбиз. — Вы меня?…

— Мы тебя отправим в твое общежитие. Будешь учиться дальше, где учился. Будешь хорошим инженером. Скорее всего даже станешь сисадмином и, возможно, даже в большом банке. Но скорее всего ты лишишься одного.

— Чего? — встрепенулся Гера.

— Ты скорее всего не будешь иметь возможности видеть и сталкиваться с тем, с чем никогда не сталкивались люди. — Голос Лазненко был тихий и практически без эмоций. Только легкое сожаление проскользнуло. — И конечно, кабину эту заберут.

— А там мой лэптоп, — испугался Гера. — И я покупал на радиорынке всякое. И меня от занятий освободили.

— Ну, твой ноутбук никуда не пропадет, только уж извини — программу оттуда изъяли.

— Да прога — фигня, — слегка успокоился Герман. — Я таких прог понаписываю еще сотню.

— Я бы не советовал заниматься подобными работами, не подумав заранее. Не стоит делать приборы, которые видят далеко и глубоко.

— А как вы меня засекли? Ведь луч синтезированный, очень узкий, и расстояние-то было небольшое.

— Может, мы бы тебя и не засекли, — задумавшись на мгновение, ответил Лазненко. — Но ты зачем-то стал сканировать здание нашей организации. Зачем?

— Случайно просто, — ответил Герман. — Так у вас военная организация?

— С чего ты решил? — встревожился Лазненко.

— Автоматы у вас внизу, в стойке.

— Вот же. — Лазненко буркнул под нос что-то нецензурное. — Хороший ты прибор сделал. Нет, мы не военные. Что-то вроде вневедомственной охраны.

— Да? — Гера сделал кислую мину. — Так вы меня зовете в охранники?

— Ну… Считай, что охранять надо Землю. Человечество.

— А подробнее? — настаивал Герман.

— Давай сделаем так, — предложил Лазненко. — Тебе сейчас принесут программу обучения. А ты решай — нужно тебе такое образование или нет. А вопрос о том, будешь ли ты после у нас работать и чем будешь заниматься, решим через год, по окончании твоего образования.

— Так мне еще три года в институте!

— У нас год за три считается, — успокоил его Лазненко.

Через год Герман Тельбиз был принят в группу «Табигон».