Куда ведет соблазн

Глава 10

Возвращение было веселым. Гэвин ехал впереди, Фиона — следом за ним, довольная и расслабленная. С конца удочки Спенсера свисал кукан с порядочным уловом. Гэвин наслаждался непривычным для него чувством удовольствия. Ему редко выпадала возможность на целый день отключиться от постоянных забот.

— У нас для тебя важное сообщение, — сказал Эйдан, забирая у Гэвина поводья, чтобы отвести лошадь в конюшню.

— Сообщение? — усмехнулся Гэвин, спешиваясь. Он был в слишком приподнятом настроении для более серьезного ответа. — Новый король Англии тоже мертв?

— Пока нет. Но есть король, который хочет тебя видеть.

Сердце Гэвина екнуло. Только одного короля мог иметь в виду Эйдан. Короля Шотландии Роберта Брюса.

— Я ждал, что после смерти Эдуарда король двинется на юг, — приглушенным голосом сказал Гэвин.

— Правильно. — Эйдан оглядел многолюдный двор и наклонился к Гэвину: — Он ожидает тебя наверху в твоем личном кабинете.

— А почему не в большом зале?

— Он как раз хотел туда пойти. Я посчитал правильным выполнить его просьбу, но догадался, что он не хотел бы слишком привлекать внимание. Король прибыл с небольшим отрядом вооруженных солдат, на которых не было никаких знаков отличия. Только Дункан, Коннор и я узнали его.

— Король давно здесь?

Эйдан покачал головой:

— Меньше часа. Коннор поехал за тобой, но вы, очевидно, разминулись.

— Мы не встретили Коннора. Он скорее всего поехал другой дорогой. — Гэвин положил руку на плечо Эйдана. — Позаботься о леди Фионе. И убедись, чтобы никто мне не помешал.

Гэвин взбежал наверх в кабинет. Не постучав, он распахнул тяжелую дверь и увидел короля, удобно расположившегося в мягком кресле. Перед ним стоял поднос со скромными закусками.

— Добро пожаловать, ваше величество. Нижайше прошу прощения за то, что меня не было дома, чтобы лично встретить вас, — сказал Гэвин, низко поклонившись.

— Это понятно, поскольку я не предупредил тебя о своем приезде, — ответил Роберт, вставая. — Приятно видеть тебя, мой старый друг.

Король протянул руку, и Гэвин пожал ее. Роберт выглядел хорошо. Он был высок и в отличной физической форме. Трудно было поверить, что всего год назад его царствование было в серьезной опасности. Армия Брюса потерпела поражение, приближенные разбежались, так что Роберту повезло, что ему удалось живым покинуть Шотландию.

Несмотря на неудачу, он выполнил свое обещание: собрал еще большую армию, обеспечил еще большую поддержку и вернулся, чтобы завоевать корону.

— Я не ожидал вас увидеть так скоро после Лудон-Хилла, — сказал Гэвин.

Роберт хитро усмехнулся:

— Это был такой восторг — наблюдать, как бежали Мобрей и его кавалерия, не так ли? А победа над графом Глостером спустя несколько дней только укрепила нас в том, что справедливость существует.

— Мы все радовались этой победе, — согласился Гэвин.

— Да. А теперь мы получили самую хорошую новость. — Роберт бросил на Гэвина восторженный взгляд. — Лонгшенкс мертв.

— Слава Господу! Мои люди сейчас готовят пышное празднество. Вы к нам присоединитесь?

— К сожалению, я не могу надолго остаться в твоем замке.

— По крайней мере позвольте оказать моему королю более соответствующее гостеприимство. — Гэвин показал на кружку эля и блюдо с холодным мясом, сыром и черным хлебом, стоявшим перед Робертом.

— Нет, я вполне утолил голод и убедился, что немногие из ваших домочадцев знают, кто я такой. Мне легче избегать своих врагов, когда я путешествую без всех этих королевских почестей. Когда корона будет прочнее сидеть на моей голове, будет много возможностей отпраздновать это по-королевски.

— Вы ожидаете, что молодой Эдуард окажет серьезное сопротивление?

— Нет. Этот сопляк не обладает отцовской проницательностью и жаждой крови. — Роберт немного помолчал и откашлялся. — Следующий этап войны начнется в пределах наших границ. Вот почему я здесь. Мне надо знать, могу ли я и дальше рассчитывать на твою поддержку.

— Я поклялся на мече служить вашему делу и полностью готов участвовать в битве против англичан. Я никогда не держал в секрете тот факт, что мне вообще претит проливать шотландскую кровь.

— Это и мой выбор, — воскликнул Роберт. — Я приму любого, кто поклянется мне в верности, и прощу ему его прошлые прегрешения. Но мы оба знаем, что есть кланы, которые никогда не признают меня своим законным королем.

— Я знаю всех по именам.

— Им нужна часть моей шкуры, — печально улыбнулся Роберт.

— Для некоторых это больше вопрос их истории, чем ваш суверенитет. Они объединятся против вас только из-за того, что их кровные враги на вашей стороне.

— Да, и поэтому англичанам удалось укрепиться в нашей любимой стране. Но кланы должны быть выше мелких разногласий, надлежит смотреть в будущее. — Король протянул Гэвину сложенный лист пергамента. — Перед тобой список людей, которые еще не определились, на чьей они стороне.

Гэвин прочел список. Удивления у лэрда Маклендонов перечень имен не вызвал.

— Многие будут откладывать решение как можно дольше, чтобы избежать конфликта.

— Времени на размышления почти не осталось. Мне надо побыстрее решить, сколько кланов встанут под мои знамена.

— Я знаю большинство из этих людей. Я могу поговорить с ними, призвать на нашу сторону, но я неважный дипломат.

— Боюсь, многим незнаком язык дипломатии. Если только он не стукнет им по башке. — Король сел, скрестив руки на груди. — Мне нужен этот союз, чтобы укрепить мое право на корону и бороться с теми, кто против меня, Гэвин. У семерых из списка есть дочери на выданье. Сестра миссис Маккенны тоже в возрасте невесты. Если ты возьмешь кого-нибудь из них в жены, выбор клана склонится в нашу сторону. А они могут убедить и других.

Жениться? На шее Гэвина вдруг выступил пот. Короли уже давно устраивали браки аристократии, требуя, чтобы отцы давали свое согласие на выбор суверена. Гэвин не должен был бы удивляться, но удивился. Он смотрел на список, и буквы расплывались у него перед глазами.

— Вы кого-нибудь предпочитаете из них? — спросил Гэвин, чтобы потянуть время.

— Все в этом списке подходят и будут выгодны нашему делу. — Роберт отпил из кружки. — Жаль только, что ты можешь жениться лишь на одной.

Гэвин крепко сжал ручки кресла и попытался улыбнуться. Он знал, что этот день когда-нибудь настанет. Его клану нужен законный наследник, а король ждет выполнения верноподданнического долга. Это было ясно. Но что-то в глубине души Гэвина запротестовало. Почему?

— Когда вы хотите, чтобы свершилось дело? — спросил он.

— Чем скорее ты сделаешь свой выбор и официально обручишься, тем лучше. Свадьба может подождать, поскольку обручение обязывает жениться.

— Я дам вам знать, как только будет подписано соглашение, — сказал Гэвин, стараясь не замечать тоски, сжимавшей ему сердце.

Король посмотрел на него с сочувствием.

— Я понимаю, что прошу многого, Гэвин.

— Рад служить моему королю.

— Я знаю. Твоя лояльность отмечена, оценена и будет вознаграждена.

Гэвин стиснул зубы. Он поддерживал короля не для вознаграждения или привилегий. Он любит свою страну и верит в справедливость их дела.

— Ваш успех как короля — вот наше вознаграждение.

— Хорошо сказано, но я все же благодарен тебе. Поверь. — Довольный тем, что все идет так, как он хочет, Роберт великодушно улыбнулся.

— До меня дошли слухи о недавнем пополнении в твоем хозяйстве, — небрежно добавил он. Слишком небрежно. — Вдова-англичанка и ее сын?

Гэвин напрягся.

— Неужели король считает своим делом интересоваться чьей-то любовницей?

— Если эта женщина станет помехой моим планам, она становится моей проблемой. — Роберт поднял кружку и взглянул на Гэвина поверх ее края. — Есть такая опасность?

— Нет. Баронесса Арундел понимает свое место в моей жизни. Она сама предложила мне нашу сделку.

— Любопытно. — Роберт допил эль и поставил кружку на стол. — Она, видимо, не смогла устоять против твоего мужского обаяния?

— Вовсе нет. — Гэвин покачал головой и усмехнулся. — Леди нужна была моя помощь, — добавил он, глядя королю прямо в глаза.

— Что ж, долг каждого благородного рыцаря — защитить леди, попавшую в беду.

Насмешка короля вызвала у Гэвина чувство вины. Никакого благородства в отношении Фионы с его стороны не было.

— Моя связь с леди Фионой никоим образом не повлияет на мои обязательства перед вами и нашим делом. Я поступлю, как вы скажете, и возьму одну из дочерей из списка недружественных кланов в жены.

Роберт встал и протянул лэрду руку. Тот пожал ее с гораздо меньшим энтузиазмом, чем ранее, понимая, что поставлена окончательная печать под его клятвой повиноваться королевской воле.

Роберт натянул кожаную перчатку и огляделся.

— Здесь есть запасной выход?

— Боюсь, что нет. Я провожу…

— Никаких фанфар, Гэвин. Так будет безопаснее.

Все же Гэвин настоял, что пойдет впереди — убедиться, что никого нет. Подойдя к Гэвину, король похлопал его по плечу и первым стал спускаться по лестнице. Как только они оба вошли в большой зал, из тени выступила группа воинов и, окружив Брюса плотным кольцом, вывела его из полупустого зала.

Как только стражи монарха скрылись из виду, Гэвин опрометью бросился в кабинет. Выглянув в окно, он увидел, что Брюс направляется к конюшням. Тут же вывели лошадей, и король Роберт, ни разу не оглянувшись, покинул замок.

Гэвин все еще был занят тем, что происходило во дворе, когда дверь распахнулась, и на пороге появились Эйдан, Дункан и Коннор.

— Король уехал? — спросил Гэвин.

— Да, и кажется, он очень собой доволен, — ответил Эйдан. — Мы опять пойдем воевать?

— Пока еще нет, — ответил Гэвин, почти желая, чтобы так и было. И хотя мысль о том, что придется убивать шотландцев, была ему противна, перспектива женитьбы на женщине, которую он никогда не видел и не знал, была не лучше.

— А что было нужно королю, раз мы не собираемся воевать? — спросил Дункан.

— А мы знаем — ты согласился на то, что он предложил, — добавил Эйдан.

— Откуда? — удивился Гэвин.

— Потому что Роберт улыбался, как блаженный, когда садился на коня, — пояснил Эйдан. — Было понятно, что он остался доволен результатом вашей встречи.

— Мне надо выпить, — объявил Гэвин.

— Я принесу эль, — вызвался Коннор.

— Нет. Прикажи Хэмишу принести бутылку виски.

Его друзья не скрывали удивления. Местное спиртное обычно использовалось в качестве медицинского средства, и по указу графа виски пили только в особых случаях.

Принесли виски, и Гэвин разлил его по кубкам.

— Роберт желает, чтобы я женился, — провозгласил он и залпом выпил. Жидкость обожгла горло, но это отвлекло Гэвина от предстоящих ему неприятных перемен.

— Черт! Неудивительно, что тебе потребовался напиток покрепче эля! — воскликнул Коннор, снова наполнив кубок Гэвина.

— Он уже выбрал тебе невесту? — спросил Дункан.

— Нет. Он дал мне список.

Гэвин выложил пергамент на всеобщее обозрение. Прошло несколько минут, прежде чем он сообразил, что никто из троих не умеет читать.

Выпив вторую порцию виски, Гэвин медленно прочел имена, стараясь вспомнить, кто за ними стоит. Из этого списка он был знаком только с одной женщиной. Это была Шана Эгнью. Она была привлекательной, с темными волосами и голубыми глазами. Но у нее был высокий, пронзительный голос, который резал слух, а также способность болтать обо всем на свете и при этом ни о чем. Мысленно Гэвин сразу же передвинул ее в конец списка.

Коннор рассеянно взял с королевского блюда кусочек сыра и забросил его в рот.

— Я видел Маргарет Колвилл на каком-то турнире два года назад, — прожевав, заметил Коннор.

— И? — подсказал Дункан.

— Женщина часто обладает большим, чем просто привлекательная внешность, — философски сказал Коннор. — Бывает, она красива, или у нее доброе сердце.

Гэвин забарабанил пальцами по столу.

— Мне не нужна красавица, но уж если выбирать, я предпочел бы, чтобы она была просто привлекательна.

— Значит, тебе придется выбрать не Маргарет Колвилл, а кого-нибудь другого, — хохотнул Коннор.

— Какой ты недобрый, — пожурил его Эйдан.

Коннор пожал плечами:

— Я знаю, нельзя судить о леди только по ее внешности. Но Гэвину придется делить с ней супружеское ложе. Опять же надо думать о нашем клане. Мы же не хотим, чтобы его отпрыски были похожи на табун лошадей. Или того хуже — на поросячий помет.

Все кивнули с серьезным видом, а Гэвин снова наполнил кубки.

— А как насчет юной Маккенна? — спросил он. — Говорят, она ничего. Но если у нее такой же буйный характер, как у брата, по всему замку будут валяться черепки разбитой посуды.

— У нее ярко-рыжие волосы, как у всех в клане Маккенна, — сообщил Коннор.

— Любой священник скажет, что это знак дьявола, — предупредил Дункан.

— Если она действительно такая красавица, как говорят, тебе может понравиться находиться в аду, — хихикнул Эйдан.

Все рассмеялись, в том числе и Гэвин. Он сделал большой глоток виски и должен был признаться, что оно очень помогло ему в этой дискуссии.

— Значит, так. Я должен держаться подальше от Шаны, Маргарет и Маккенны, — сказал он, пожалев, что у него нет под рукой пера, чтобы повычеркивать эти имена из списка. Ладно, он и так помнит. А если позабудет, то Коннор, Дункан и Эйдан ему напомнят.

— А что не так с Шаной? — спросил Дункан.

— Она глупый испуганный кролик, который любит стонать и сетовать, — пробормотал Гэвин.

— Боже правый! Мы не просто должны держаться от нее подальше, мы обязаны драпать прочь со всех ног, — было мнение Эйдана.

— А теперь повтори имена девушек, которых мы еще не обсуждали, — попросил Эйдан. — Из немногих выбирать легче.

— Нет, — прервал его Дункан. — Не обращайте внимания на имена, а сосредоточьтесь только на кланах и союзах. Который из них лучше для нас.

— Верно, — поддержал его Гэвин, быстро выпил и снова наполнил кубок. Потом медленно прочел оставшиеся имена.

Братья задумались, но молчали.

— Синклер? — наконец спросил Гэвин.

— Да, — поднял голову Дункан.

— Согласен, — выдохнул Коннор.

Эйдан кивнул:

— Синклер — это лучший выбор. Он суровый воин, а его люди хорошо обучены. Его земли граничат с нашими, он богат, хотя временами бывает груб.

— А его дочь? — тихо спросил Гэвин.

Братья переглянулись.

— Я ничего о ней не слышал, — признался Эйдан.

— Не важно, — вздохнул Гэвин. — Это политический брак.

— Но все же имеет смысл хотя бы посмотреть на девушку, прежде чем начать переговоры, — настаивал Коннор.

— По крайней мере навести справки, — поддержал его Дункан.

Гэвин откинулся на спинку стула и оглядел братьев.

— Черт! Вы только поглядите! Сплетничаем, словно жалкие старикашки. За девицей Синклер большое приданое, благородное происхождение и политический альянс, нужный королю. Остальное не имеет значения.

Даже когда лэрд говорил все это, уверенности в его голосе не было. Несмотря на преимущества, которые сулил этот брак, Гэвин все еще не до конца свыкся с мыслью жениться на незнакомой женщине. Перед его внутренним взором предстала невеста — напряженная и молчаливая, — стоящая на пороге церкви и выслушивающая наставления священника перед венчанием. Не слишком обнадеживающая картина!

— Ты сделаешь предложение леди Синклер в письменном виде или обсудишь условия с ней лично? — спросил Эйдан.

Гэвин обреченно вздохнул:

— Я еще пару дней подумаю, а потом решу.

Добавляя в кипящий на огне котелок пучок целебных трав, Фиона чувствовала на себе осуждающий взгляд Элис.

— Элис, пожалуйста, положи еще одно полено в огонь.

Элис положила полено на край очага, потом ногой толкнула его в огонь. В маленькой комнате и так было не продохнуть от пряного запаха, но это было единственное в замке место, где Фиона чувствовала себя в уединении, и нигде больше она не могла сварить свое снадобье.

Фиона знала — многие осудили бы ее за то, что она делает. Включая отца Нила. Предохранение от беременности считается большим грехом, но Фиона всегда была уверена, что это — бремя женщины, и не мужчине решать, что она выберет.

В течение многих лет она делилась своими знаниями с отчаявшимися женщинами и всегда следила за тем, чтобы исключить смертельную дозу. Однако она никогда не поверила бы, что в какой-то момент ей самой понадобится помощь.

Некоторые из трав Фиона обнаружила в огороде, после того как она его прополола. Другие нашла в кладовой, которая не запиралась, так чтобы кухарка могла добавлять специи в блюда, а Хэмиш — иметь лечебную траву, если кто-то заболевал.

Фиона не хотела, чтобы ее застали в кладовой, и послала туда Элис, подробно проинструктировав ее, какие травы и сколько взять.

— Это яд, миледи, — сказала Элис в испуге.

В комнате они были одни, но горничная говорила шепотом.

— Лекарство поможет приблизить мои месячные на несколько дней, — спокойно сказала Фиона. — Только и всего.

— Оно может также приблизить вашу смерть, — выговорила Элис в ужасе. — Я слышала про женщину, у которой началось страшное кровотечение после того, как она выпила такое зелье.

Фиона побледнела. Ей было прекрасно известно, какой опасности она подвергает свое тело и душу, но выбора у нее не было.

— Я не могу допустить, чтобы семя графа укоренилось в моем лоне. Это стало бы бедствием.

— Отец Нил говорит, что ребенок — благословение Божье.

— Младенец — это и вправду чудо, — согласилась Фиона. — И все же, если ты не забыла, у меня уже есть сын, и он нуждается в моей защите. Что будет со Спенсером, если я забеременею?

— Вы думаете, граф вас бросит?

— Я не уверена. Он явно вздохнул с облегчением, допустив, что я бесплодна.

— Но вы не бесплодны! — воскликнула Элис. — С чего это граф так подумал?

— Я была замужем десять лет, и у меня не было собственных детей. Предположение графа вполне логично.

Элис покраснела и опустила глаза. Она была горничной Фионы все десять лет ее замужества и хорошо знала, как редко барон делил постель со своей супругой.

— Почему вы не попросите Господа направлять вас?

Фиона покачала головой:

— Я не могу оставить Спенсера на произвол судьбы. Риск слишком велик. Для всех нас, но особенно для некоторых невинных младенцев. Эван Гилрой своей жизнью показывает, как нелегка доля незаконнорожденного человека.

Осторожно сняв с огня котелок, Фиона поставила его на пол под окном. Элис заглянула внутрь и была удивлена, как мало в нем оказалось зелья, но Фиона знала, что этого будет достаточно.

Перелив несколько чайных ложек отвара в чашку, она подула на него, чтобы немного остудить, и все под неодобрительным взглядом Элис.

Потом, неожиданно почувствовав укол сожаления, Фиона поднесла чашку к губам и залпом выпила содержимое.

После вечерней трапезы Гэвин остался в большом зале. Его внимание привлекла группа женщин, собравшихся у камина. Среди них была и Фиона с клубком шерсти в руках. Если быть точным, она сидела не рядом со всеми, а немного поодаль. Явный изгой. Рядом с ней была ее горничная, и если бы не она, Фиона казалась бы полностью изолированной.

Закинув руки за голову, Гэвин выпрямил ноги и потянулся. В этот момент он увидел, что рядом с Фионой сидел лохматый пес.

Он лежал у ее ног и наверняка крепко спал, хотя явно считал себя защитником Фионы.

— Мне надо поговорить с вами на деликатную тему, милорд. Это касается леди Фионы, — к Гэвину подошел Хэмиш.

Гэвин взглянул на дворецкого. После тяжелого дня он был не в настроении выслушивать жалобы, но долг лэрда прежде всего.

— Да?

Хэмиш откашлялся:

— Нашим женщинам она не нравится.

Гэвин повернул голову, чтобы удостовериться, что их никто не слышит, и сказал:

— Это не имеет значения. Важно то, что леди Фиона нравится мне.

— Простите меня, милорд. Конечно же, ваши желания — это все, что имеет значение.

Гэвин махнул рукой, отсылая дворецкого. Хэмиш повернулся, но остановился в нерешительности.

— Говори, — приказал Гэвин. — Тебе явно надо что-то сказать, чего скорее всего я не хочу знать. Но ты считаешь, что я должен это услышать.

— Женщины замка жалуются, что леди Фиона вмешивается в распорядок дня. Она настаивает на том, чтобы помогать в домашних делах, и это вызывает у всех возмущение.

— С каких это пор работать — это преступление? Мне кажется, служанки должны быть благодарны за помощь или хотя бы оценили усилия леди Фионы.

Хэмиш тяжело вздохнул:

— Это же женщины, милорд.

— Полагаю, ты хочешь, чтобы я поговорил об этом с леди Фионой?

— Если вы считаете, что так будет лучше, — смиренно ответил дворецкий.

Гэвин побарабанил пальцами по столу. Ох уж эти бабы! Могут создать проблему на пустом месте.

— Скажи всем — если они предпочитают, чтобы я попросил леди Фиону перестать трудиться вместе, она по моему приказу будет вести себя как избалованная благородная леди, которой придется прислуживать.

Лицо Хэмиша расплылось в улыбке.

— Хорошо, милорд. Мне доставит огромное удовольствие передать служанкам ваши указания.

Фиона ожидала, что у нее начнутся судороги и головные боли, которые обычно сопровождают месячные, но она к полному упадку сил не была готова. Она надеялась отвлечься на какое-нибудь занятие, но у нее закрывались глаза, и она просто не видела нитку шерсти, которую сучила. Больше всего ей хотелось добраться до спальни и лечь в постель. Остаться одной и страдать в тишине, ни о чем не думая. Но никто не мог покинуть зал без разрешения графа, а просить его у Фионы настроения не было.

— Может, пойдем, миледи? — услышала она голос Гэвина. Она даже не слышала, как он подошел. Обрадовавшись, что может уйти, Фиона встала, и Гэвин взял ее за руку.

К тому моменту, когда они поднялись наверх, Фиона почувствовала, что ноги стали ватными и она упадет, если сделает еще один шаг. Она быстро пожелала Гэвину доброй ночи и уже взялась за ручку двери в свои покои, когда ее остановил его голос:

— Куда это ты собралась?

— Спать, — устало пробормотала Фиона, оборачиваясь. Судя по недовольному голосу, можно было себе представить, какое хмурое у Гэвина лицо. — Я совершенно без сил.

— Почему ты идешь к себе?

Закрыв глаза, Фиона прислонилась к двери.

— Я не могу… то есть, я хочу сказать, мне сегодня надо остаться одной. И завтра, и послезавтра, — добавила она.

— Фиона, что случилось?

«О Боже! Ты что, дурачок?» Ведь уже был женат, так что обязан все знать. Фиона повернулась и посмотрела Гэвину в глаза, надеясь, что до него дойдет. Или по крайней мере поймет намек и оставит ее в покое. Но Гэвин по-прежнему смотрел на любовницу с недоумением.

— Это мои женские дни, Гэвин, — простонала Фиона. Ей было так плохо, что не было сил деликатничать.

— Мне все равно. Ложись в мою постель.

Фиона обернулась. У нее раскалывалась голова.

— Это невозможно, — настаивала она.

— Я никогда не считал, что в это время женщина становится нечистой. Такова ее природа. Почему это так ужасно?

— Такова доля женщины — страдать в одиночестве.

— У тебя боли?

Она побледнела:

— Я… в общем… я не могу обсуждать это с вами.

— Я пошлю за твоей горничной. А теперь пойдем в мою опочивальню.

Спустя несколько минут пришла Элис с ночной рубашкой, тазом теплой воды и другими принадлежностями. Гэвин отвернулся к окну. Но как только горничная удалилась, он сразу же подошел к кровати.

— Повернись на бок, Фиона.

Приподняв угол влажной салфетки, которую Элис положила ей на лоб, Фиона посмотрела на него в упор.

— Вы сошли с ума?

— Я не животное, — сказал Гэвин, чувствуя себя оскорбленным. — Делай, что говорю.

Фиона поняла, что от спора она еще больше обессилеет и у нее разболится голова. Она повернулась — лицом к стене и услышала, как он тихо засмеялся, а потом почувствовала его руки у себя на спине, а затем на плечах. Массаж был нежным, но сильным, и она начала расслабляться.

Уже засыпая, Фиона почувствовала, как Гэвин поцеловал ее в шею, а потом проложил губами дорожку к мочке уха.

— Гэвин, — пробормотала она.

— Шш. Я просто говорю «спокойной ночи». И все же я не хочу, чтобы ты считала меня слишком благородным и способным лишить себя шанса получить удовольствие.

Фиона улыбнулась, и с этой улыбкой на губах она провалилась в блаженное небытие.