Кукла 8

Глава 33

Быстро привели себя в порядок — запах тухлого мяса из нас не выветрился, мы им на стройплощадке провоняли знатно, но зато хотя бы оделись нормально, насколько позволял оскудевший гардероб, и причесались, насколько позволяли криво стриженные причёски. Заскочили в замок умыться, послушав как мамку забалтывает наша семейка приблудышей, пытаясь её разговорить, а мать, как это не странно, молчит партизаном на допросе, не стремясь собеседникам всё выкладывать и больше просто молча слушает, попивая чай.

Прыгнули вновь в плиту, выскакивая и с трудом уклоняясь от потока гнилой плоти, что хотели ливануть прямо в нас. Совершили марш-бросок до откопанной, восстановленной, но еще не запущенной станции метро, распугали рабочих, и метнулись бегом по шпалам. Напугали водителя дрезины метрополитена, догнав его тарантас на своих коротких ножках на перегоне. Поинтересовались у болезного:

— А это ветка идет до улицы Свободной?

Получили ответ, что да, и припустили во всю прыть. Догнали поезд на перегоне… как-то он медленно катился! Поняли, что он тормозил пред станцией! Воспользовались моментом! Выскочили на платформу через узкую щель, перепрыгивая ограждения, и заскочили в вагон.

Выслушали нотацию от полиции, что нельзя так пугать людей! Из-за нас вон, состав даже задержать пришлось! Повинились — мы торопимся! Вопросы как-то сразу отпали — если пятерки куда-то спешат, это важно! Наверное.

Поезд довёз нас до нужной станции, где мы вышли в довольно шикарный вестибюль! Вообще, станции в метро Вана, довольно неплохие и неплохо отделанные, на стоне станций метро Сиэля, где они все невзрачные и словно бы одинаковые. Но в целом даже станции метро Вана, довольно… однотипные и безыдейные — их слишком много! На всех идей не напасешься! Но вот станция на Свободной… блистала роскошью из всех щелей!

Позолота, лепнина, фигурные барельефы героических героев… мы все это игнорировали, и бежали со всех ног, пробегая по бортику эскалатора этой относительно глубокой станции, перепрыгивая турникет, пробегая верхний вестибюль бегом, и выскакивая на улицу, в поисках нужной нам машины.

Как ни странно, машину нашли сразу — длинный черный лимузин, и лакей во фраке, уже явно уставший стоять, но по-прежнему держащий табличку с надписью «Две Пятерки». Сомнений что за нами, как-то не было ни грамма. Но… на фоне его внешнего вида, мы вдвоем… выглядели как беспризорники!

Помятый, и явно маленький фрак на мне, коротенькие штанишки, розовое пышное платье на сестре. довольно тесное и мятое, с каплей машинного масла на бочине — привет дрезина! И босые ноги у обоих! Ни одна обувь не выдерживает наших ножек! А зачарованную делать… это надо делать так, чтобы копья сквозь него ходили, потому что мы к ним уже привыкли! Нда.

— Брат, — замерла сестричка, как и я, глядя на лакея, — тебе не кажется, что мы будем выглядеть нищенками на этой встрече и балу?

— Кажется. — кивнул я головой.

— И что делать?

— Есть идея! — улыбнулся, и повернувшись к сестренке, прошептав свой план ей на ушко.

— Точно! — кивнула она, и мы лыбясь до ушей, поперлись к лакею.

Лакей вздрогнул от такого, почуяв недоброе. Почуял… проблему!

Но раздевать мы его не стали! Не! Мирно сели, мирно поехали… на другую сторону улицы к ресторану подъехали! Неожиданно, да. Однако и времени нам осталось совсем чуть-чуть! И… позняк метаться!

Дверь открыли, приглашая нас ступить на красную дорожку. И мы ступили, да. Одетые в шкуры тварей! Наряд неандертальца! Однако… от магии этих существ, от магии тварей с глубины, тех гадов, третьего слоя Хаоса, от кусков тварей, что остались нам в подарок после прорыва существ в тайник, вокруг все как-то резко замерло.

Даже простые смертные, обычные люди, ощутили движение магии. Кому-то стало плохо, кого-то потянуло в сон, кто-то был бодрячком, но волосике на затылке почему-то шевелились. Засбоили камеры и телефоны, что были у кучи зевак, собравшихся вокруг дорожки и ждущих с кем-то встречи. У кого-то даже загорелись прямо в руках их устройства! Вызвав «легкую панику в толпе», что сохранила локальный характер из-за общего шока присутствующих людей. А мы… гордо шествовали, ступая босыми ножками, по этому бархатному полу.

На головах обтянутые кожей черепа неведомых существ, с торчащими клыками и наростами. На плечах, шкуры таких же неведомых зверей. В которые мы просто и незамысловато кутаемся, утопая в них, и волоча за собой хвосты-следы. На ногах… ничего! Все так же босы и свободны! И срам, он просто там, под слоем шкур, свисающих до пояса от самых плеч.

Зашли внутрь. Взбледнувший официант, предложил нас проводить до столика. Проводил, оставил меню, попросил позвать, когда понадобится, спешно удалился. За столиком сидел представительного вида человек, про которого так и хочется сказать — породистый аристократ! Чистая кровь, истинный высокородный. За соседними — его охрана, в том числе и пара слабеньких охотников. Меж ними и прочей публикой — зона отчуждения из пустых столов.

За зачарованной мощной магии стеклом окна дорого ресторана — народ, что собрался поглазеть. То ли на нас, то ли на этого напыщенного мандарина. Только с той стороны ничего не видно, стекло оттуда глухое и непрозрачное, словно бы черное зеркало, Да и от сюда, изнутри, это зачарованное стекло можно сделать непрозрачным, чтобы не отвлекаться на посторонних за окном — вон, специальная кнопочка у этого особого стала у окна.

И мандарин, сидевший в позе высшего аристократа, явно хотел… немного поглумится над простыми детками, пусть и охотниками. На столе лежит «детское меню», на стулья подушечки с рющечками, и в форме мишек, розового и голубого, чтобы сидеть было деткам не низко, и не жестко, на этих обтянутых кожей, дорогих стульях из красного дерева.

Игрушки так же рядом есть, в том числе и больше нашего роста размером! Что бы можно было… с ними обниматься! Ну или взять с собой на столик что поменьше. И пара таких вот, уже стоят тут, с нашей стороны стола, в то время, как с его — все чинно мирно, серьёзно, с подчеркнутой важностью и благородством собеседника. Там тоже есть украшения стола. Но не игрушки детские, а скромные вазочки, фужеры и прочее, миниатюрные, но безумно дорогие. Подчеркивающие небесную важность, и бесконечную власть и богатство нашего собеседника.

И вообще, весь вид этого мандарина был таким… вид человека, настраивающимся на разговор с особо важными глупыми детьми. Вид человека, снизошедшего до плебса! И готового общаться с малолетками, просто потому что… спор продул, или что-то в этом духе. Просто надо, но сам он… и видеть бы нас не желал. И больше не потому, что не хочет с чернью пачкаться, сколько потому, что не хочет нянчится с детьми.

Вот только все это было таким, до того, как мы пришли. И сначала, как он нас заметил, и скорее не нас, а наш едреный запах на весь ресторан, аромат качественного тухляка, коим мы еще и нарочно надушились, он подумал — да они издеваются⁈ Да как они могут⁈ Мало того, что опаздывают на целых пол часа, та еще и явились… воняя смрадом!

И даже, как понимаю, хотел и уже планировал нас отчитать! Повинить, ну и так далее! Вот только потом вместе со смрадом, до него, явно чувствительного к магии человека, дошел и «запах» магии. А вместе с нашим видом, дошло и понимание — нефига это не маскарад!

— Просим прощения за опоздание! — сказали мы хором, и синхронно запрыгнули на предоставленные нам стулья с плющевыми мишками.

Уселись, в душе заулыбались — под попами что-то зашипело, забулькало, и стало пахнуть горелым пластиком — шкуры мерзких токсично ядовитых тварей, при контакте с бедными подушечками, стали делать своё грязное дело, даже когда их хозяева уже давно мертвы.

Под офигивающий взгляд человека напротив, мы, устроившись поудобнее, сняли свои шлемы, поставив их на стол, что, бедный, стал делать тоже самое, что и делали подушечки под попками — гореть, плавится, и разлагаться, распространяя смрад. Неторопливо, по чуть-чуть разрушатся… но дыма и вони от этого меньше не становилось!

Сработали датчики дыма, но вода с потолка не хлынула, а только что-то пощелкало, словно бы включаясь, и тут же отключаюсь. Подошел, как видно, заведующий рестораном, в сопровождении в паре официантов, что наблюдали за всем действом со стороны. Извинился, попросил… убрать шлемы со стола, если можно.

— Конечно, конечно! — заулыбались мы, и беря их голыми руками, положили эти громадные головы себе на колени.

Под попами подушки дымить-вонять не перестали.

— И… если возможно… — пробормотал он, не зная, как сформулировать, смотря на наши попы, и не желая нас обежать.

Мы переглянулись, и вынули из-за отворота шкур, по металлическому тубусу. Развернули тубус, что оказался не тубус, а рулон, превращая его в золотую пластинку, и встали соседушек. Повернулись к оплавленным бедным мишкам, уже обратившихся в бедные кляксы, взяли их двумя пальчиками, убирая прочь с нескрываемой брезгливостью, и действуя максимально синхронно, словно бы отражения друг друга или же копия. Положили на стульчики золотые коврики, мишки подали официантам — господа не растерялись, подали под них серебряные поддоны, что мгновенно почернели, но дымить медведи тут же перестали.

Сели обратно, начав мило улыбаться. Все так же делая все это в безумной сихроне! Словно бы… один человек, а не два! Для того, пришлось настроится на «волну» ну и за действиями следить, ведь позиции у нас немного разные — сестренка ближе к окну, я дальше, и не все действия друг друга можно повторить в точности до миллиметра.

— Еще какие-нибудь пожелания? — поинтересовалась сестра, глядя на слегка ошалелый персонал, скромно мнущийся подле нас.

— Нет, спасибо, это все. — поклонился заведующий, и его официанты, тоже, работая синхронно, и повторяя за лидером, — Приятного вам вечера, выбирайте что пожелаете. — кивнул он на меню, и мельком взглянул на мандарина, что сделал едва уловимый удовлетворительный кивок головой, тоже, только отойдя от шока.

— Так зачем же Вы хотели с Нами видеться? — поинтересовалась сестренка, когда персонал удалился прочь, оставив нас наедине с пригласившим к столу собеседником.

— Хотелось лично познакомится с охотниками, что спасли наш город, да и что там — провинцию! От неминуемой гибели, — полил человек медка для начала в качестве ответа, — О вас столько слухов ходит, — пробежался он взглядом по нашему обмундированию, — и думаю, что часть из них определённо правда.

— Слухи? Какие слухи? — поинтересовалась сестрица, вопросительно склоняя голову в бок.

— Например, что вы оторвали голову циклопу голыми руками, — внимательно на нас посмотрел этот аристократ.

— Такого не было. — помотал я головой, а сестра просто захлопала глазами, не понимая, как это, и к чему.

— Или что ваш замок на болоте, даже не касается земли, вися над грунтом гигантских копья, вбитых в грунт.

— Есть такое. — поскреб я шрамы на щеке, и поглядел на сестренку, что подтверждающе кивнула.

— И это только малая часть того, что о вас рассказывают! — улыбнулся собеседник, слегка разводя руками в стороны, поняв, что такой стиль общения в случае с нами вполне применим.

Вот только запах… он его явно доводит до тошноты, и бедолага скоро зеленеть начнет! И вообще — дурненько ему! И его чувствительному носику. И это несмотря на то, что мы снизили влияние магии до минимума — нефиг ресурс разбазаривать! Самим мало! Так что магия на него сейчас не влияет, только… запах.

Запах тысячи мертвых тел! Что подверглись разложению, из-за мутировавших и приспособившихся к магии простейших, перешедших на полумагическую плоть, с плоти обычной. Все же, в руинах, разрушенных районо не только тела захватчиков валяются! Но и тушки люди и животных! Остатки пищи и прочее. И в такой мешанине… немудрено, что плодящиеся трупные твари, в определенный момент, сумели приспособится к плоти иной, даже той, пропитана губительной для них силой.

Полноценными магическими тварями этим бактериям все же не стать — магию то откуда им брать вне тел поверженных существ? Но вот учинить эпидемию, когда стандартные против инфекционные препараты, основанные на магии, перестанут действовать — вполне! Ведь эта зараза на трупах, к магии определенного уровня уже устойчива! Уже привыкла и выработала к ней определенный иммунитет! А значит… на какое-то время, могла бы сохранить это свойство и на ином корме, игнорируя целый спектр лекарств, магического действия.

Хорошо, что утилизация этих тушек уже почти закончена, и там уже самые остатки доскребают, и сегодня-завтра уже завершат вывоз и утилизацию. Ничего уже и ни где не останется, и все будет… чисто. Вернее, будет еще конечно по углам, но это будут уже… крохи, основная масса все, даже ту часть, что была вперемешку с камнями и щебёнкой, и в виде жаренной пасты после вихря Торнадо и Ко уже тоже вывезли и переработали.

Отправили к нам, или еще куда, прочь, подальше, заграницу, или в организовавшемся на краю бедствия мини заводик по переработке. Это уже неважно, к заселению жильцов в наш район, вонять там уже будет нечему, хоть и вонять там еще будет долго — увы. И даже хорошая майка с хлором всего вокруг, не факт, что поможет против этого.

— И что же еще о нас рассказывают? — поинтересовалась сестра, наклоняя голову на другой бочок.

— Много чего, — уклончиво ответил собеседник, — хорошего, плохого… для меня же важно лишь то, что вы защитили город, и теперь вот, стараетесь на благо жителей, в мирных профессия.

Так, пошли намеки! Только мне пока не ясно на что!

— Стараемся. — не поняла подоплеки сестра, кивнув головой в знак согласия. — Недопустимо, чтобы люди, рисковавшие жизнью для защиты всех от бедствия, теперь еще и дополнительно страдали без жилья.

— Верно, верно! — усиленно закивал мандаринчик, а я кажется понял, к чему он клонит разговор.

Политика! Голосуй за меня! А вернее в данном случае — поддержи мою задницу на троне! Хотя это… немного странно. Зачем ему это? Мандарин тут хоть и выборная должность, но это лишь условно, условный выбор и условные выборы. Да и срок правления у него столь велик, что… по сути на всю жизнь — сорок лет правления! Что, учитывая наличие минимального возраста для становления… второй срок, даже не всякий охотник сумеет прожит, даже если бы было можно! К тому же, повторно мандаринить как бы нельзя, можно только в отставку уйти, как почетный, блин, мандарин.

А еще, чтобы попасть в мандарины надо сначала стать как минимум мэром. Ну и заслуг иметь, вагончик или даже два. Ну и вообще… в общем, должность эта, почти аристократическая! Хоть и, номинально, демократическая. А реально… почти наследуемая. Ведь имея кучи связей с рождения, и папку с мамкой с нужными статусами, легко заполучить себе все нужные заслуги и даже уважение народа, ведя «предвыборную компанию» с пеленок.

Мандарина можно свергнуть, но для этого надо быть прям совсем тираном и самодуром на троне, встав всем сильным мира сего поперёк горла. Трон же под нынешним властителем провинции, как бы не шатается, так что зачем ему лишняя поддержка? Или он… хочет метнутся выше? В верховные? Возможно, возможно — слушаем и дальше его этот «мед» и «сладкую патоку»!

— Недопустимо, чтобы у людей, что воевали во благо всех, по итогу ничего не было! — повторил он фразу за моей сестрицей, — И вы делаете великое дело, помогая всем этим людям! Однако, — погрустнел он, — Людей, что остались без жилья так много… боюсь, ваши усилия… лишь капля в море, лишь жалкая крупица помощи, на фоне всеобщего бедствия. — сделал он грустную мордашку, а сам, чуть склонив голову, словно бы в грусти, печали и повинности, и думая, что мы не видим его лица, стал пристально наблюдать за каждым нашим жестом, мимикой, и глазами.

Хитрый лис! Только мы. Даже и не моргаем.

— Нас не интересуют эти «так много», — довольно грубо сказала сестрица. — мы не собираемся помогать всем.

— Понимаю, — ничуть не расстроился собеседник, — всем не помочь, тем более если это надо делать лично. Однако, я организую фонд, и…

Так вот оно в чем дело! — воскликнул я в душе — Деньги! А мы… символ, для их получения! Хитро-хитро! Умно! Прям… вах!

— Нас, не интересует. — отчеканила сестра.

— Но люди….

— Нас не интересуют все эти людишки, — прошипела сестренка, почти рыча. — что прятались по норкам, а теперь выползли и просят помощи, — стала девчонка довольно злобной, и волосы на её голове зашевелились сами себе, став походить на плещущее пламя, и собеседник не мог этого не заметить, и мгновенно понял, что деффочку лучше не злить. — Своим мы поможем сами. Без фондов, и иной сторонней помощи. — почти прорычала она, — Максимум, что может сделать город и вы для них — выделить землю, и обеспечить будущий район коммуникацией и инфраструктурой. Но я не думаю, — помотала она головой. успокаиваясь, и приводя прическу в норму, — что для этого нужен сбор великих фондов. Если же вы откажитесь помогать, мы и сами как ни…

— Не-не-не! — замахал руками мандарин, показывая буйство эмоции, хотя я почти уверен, что обычно он куда более сдержанный, а это только для нас, для выбранной им маски для общения с нашими моськами, он такой вот открытый и эмоциональный, — Город и я, обеспечим всестороннею поддержку вашим начинаниям! То, что вы делаете, уже само по себе большое благое дело! Так что не волнуйтесь, такую мелочь, — явно покривил он душей. — как поддержка развития инфраструктуры в восстанавливаемом районе города будет на высшем уроне!

— Очень на это надеюсь. — улыбнулась сестренка.

Дальнейший разговор, прошел в формате не о чем. Мандарин, упустив возможность сделать нас иконой своей пиар компании, сделать символом своего фонда, уже не пылал столь большим энтузиазмом вести с нами беседу, и во что-то нас втянуть. Поняв, что мы не так просты, или просто упрямы, и на простую удочку не клюнем, и работать на него за печенку точно не станем. А иных заготовок для «рыбалки» у него явно не было, так что… он предпочел лишний раз не махать удилом, дабы не пугать рыбу.

Но тянуть из нас информацию, это ему никак не мешало! Так что он активно интересовался всеми нашими дальнейшими планами. Узнал, что мы планируем построить еще тридцать-сорок домов как уже построено, намекая, что нам бы не помешал хороший участив в черте города, с метрополитеном и прочими удобствами.

Узнал, что мы не планируем в ближайшее время вести масштабных охоты на тварей, ввиду усталости и необходимости отдыха. И это его почему-то обрадовало. Поинтересовался, когда мы планируем проходить официальную церемонию вступления в ранг, на что получил невнятный ответ — как закончим с делами! Поинтересовался, не хотим ли мы выступить в СМИ, но получив жесткий ответ «НЕТ!», более не поднимал эту тему.

Еду за ужином ни мы ни он, так и не заказали, и по факту, просто болтали за пустым столом. Довольно долго, надо сказать трепались! Видимо мандарин все же надеялся на что-то нас раскрутить и, уже когда мы собрались обоюдно расходится. Наконец стало ясно, на что.

— Скоро организуется благотворительный аукцион, — заговорил этот «сто крат», и сестра стрельнула в собеседника глазами, с видом «А не пойти ли тебе на ху-ху?», и он тут же постарался поправится, поясняя, — Вы можете сами распорядится деньги, напрямую передав их страждущим! Или сами свой фонд организовать…. Порой, лучше просто помочь деньгами, чем самостоятельно взваливать на себя авантюру со стройкой. Раздача всем квартир хорошо, но это хлопотно, вы не находите? — и мы переглянувшись, были вынуждены с ним согласится, — Порой проще продать что-нибудь, — кивнул он на нашу шкурастую «броню». — эдакое за хорошее деньги, а на них уже купить жилье пострадавшим, или просто дать им сумму на покупку. Как мне кажется, это… проще. — улыбнулся он, вполне искренней улыбкой, пожимая плечами, показывая, что где-то там, под набором масок, все же есть, вполне себе живой человек, и он, не совсем уж нечувствителен к проблеме.

Плохо живут жители — плохо живет провинция! Плохо живет провинция — и мандарину нехорошо! И престиж, и… вообще! Или же он просто… сочувствует нам? Деткам-пятеркам, могущественным охотникам, что из-за своих внутренних правил и принципов, вынуждены заниматься такой мелочью и сиволапостью, как строительством жилья для плебса своими маленькими ручками? Хм.

И на этом наша беседа окончательно закончилась, мы распрощались, и покинули ресторан. Сели в свой лимузин, чтобы доехать на нем до другой стороны широкой улице. Ну и… чтобы переодеться, да! Не посреди проспекта же голыми задами сверкать⁈ Правда, есть подозрения, что голые попки все же попали в пару объективов, ведь мы, снимали мерзкие шкуры в тот же миг, как заходили в салон авто, чтобы не портить его магией, и прочими, гадостями, источаемыми этими шкурами.

Но это все неважно! Вышли мы уже вполне нормально одетыми, спустились в метро, доехали до конечной станции, совершили пробежку по пустому туннелю еще на три станции вдаль, выскочили на поверхность слегка пугая строителей, и, под светом фонарей, и шум кипящей даже среди ночи работы, принялись доделывать свой водопровод. Срок в два дня выйдет уже завтра — надо успевать, хотя бы самим.