Купленная помощница для президента

Глава 41

Кладу голову на мужское плечо. Тогда мне тоже не важно, как это называется, но наверное, все же слабость. К Марату я испытываю именно ее. Скучала просто невозможно, но большего не могу себе позволить, не должна.

Какое-то время просто сидим вот так, я наслаждаюсь близостью моря, ночной свежестью и теплом мужских объятий, но потом он тянется ко мне, хочет поцеловать, но в последнее мгновение отклоняюсь. Насколько бы я не была когда-то очарована им и насколько сейчас мне не хотелось бы и дальше продлить эти моменты тепла, я боюсь вновь оказаться на той же точке, стать еще больше зависимой от Марата, инет, я не могу забыть то плохое, что уже случилось, вычеркнуть, как будто и не было, стоило Баринову появиться, значит предать себя.

Встаю. Когда идем по сонным ночным улочкам, Марат думает о чем-то своем но когда приближаемся к моему дому, то он останавливается, усаживает меня на скамейку и спрашивает, глядя прямо в глаза:

– Ника, скажи, пожалуйста, чтобы я понимал. Ты мне не веришь, или не любишь? Если второе, то я уеду, чтобы не надоедать, ты не считала меня преследователем и не нервничала. Все равно буду помогать и рядом, пусть и на расстоянии. Если ты чего-то боишься из-за ребенка и поэтому только идешь на контакт со мной – я не собираюсь его у тебя отнимать или что-либо плохое делать, но и присутствовать в его жизни тоже намерен, максимально, насколько это будет возможно.

Отвожу взгляд. Вот, казалось бы, шанс, отстранить от себя Баринова, сделав так, чтобы он уехал, и жить дальше, как и раньше, но ведь я и этого не хочу.

– Не верю, – кусая губы, тихо признаю я. Признание дается мне не просто, ведь не отрицая, что не люблю, фактически признаю, что чувства есть.

Марат берет за руку и крепко сжимает пальцы.

– С того момента как с тобой познакомился, пытаюсь угадывать и исполнять твои желания, но кажется, так ни разу их по-настоящему и не угадал, верно?

– Зачем их угадывать?

– Поначалу хотелось отблагодарить за помощь, а потом это уже стало принципиальным моментом. Хотелось именно угадать, как тебя можно осчастливить, но время показывало, что опять не то.

– Гхм, той материальной благодарности, при возвращении Фройнда было более чем достаточно.

– Я ценю свою жизнь выше.

– А вот этот момент, когда ты ночью пришел ко мне неожиданно, это ты тоже так думал исполнить какие-то мои тайные желания, о которых я сама на тот момент не знала?

– Нет, тогда я исполнил исключительно свое тайное и сильное желание. Это было чистое искушение. Я полночи не спал, пытаясь взять себя в руки и не поддаваться соблазну. Потом было стыдно, ведь ты мне очень понравилась даже не с первой встречи, а еще с того момента, как мне показали тебя на видео из парка. Предложить тебе отношения не мог, еще не отошел от ситуации с нападением. Чувствовал свою вину за все произошедшее. Я полагал, что это было не убийство, а это я довел свою бывшую девушку до всех тех действий, эту мысль мне активно внушала Альбина, уверяя, что я довожу и ломаю всех своих девушек, в том числе ее мать окончательно сломалась именно после моего рождения. Были основания частично верить, поскольку почти все мои хотя бы чуть более серьезные отношения оканчивались не лучшим образом, и для себя я решил, что мне больше подходит формат краткосрочных отношений. Сейчас же хочу выяснить, как на это все могла повлиять Альбина, и для чего она это делала. Если бы дело было только в каких-то материальных вопросах, то проще было планировать покушениях, но она ведь нападала не на меня.

Марат замолчал и внимательно на меня посмотрел.

– Сейчас я готов к серьезным отношениям. Боялся сделать тебе больно, боялся что вообще все делаю не так, и в итоге не так и делал, но этот период без тебя был хуже всех страхов и опасений. Когда видел фотографии с тем рыжим, рвал и метал, каждый раз чуть не срывался сюда, один раз в аэропорту уже себя развернул домой. Больше я такого не выдержу. Я знаю, ты не веришь, у тебя есть свои опасения, я сам боюсь по глупости сделать тебе больно или неприятно, но и жить на расстоянии нет никакого желания. Возвращать доверие можно очень долго, и я буду это делать, но пока… все равно выходи за меня замуж. В качестве гаранта твоего спокойствия и безопасности заключим брачный договор. В случае, если ты захочешь от меня уйти, ты получишь половину всего моего имущества, нажитого не только в браке, а за всю жизнь. Если тебе что-то не понравится, ты в любой момент можешь уйти, причем спокойно, без каких-либо опасений за себя или ребенка, ведь мы окажемся абсолютно в равных условиях. Согласна?

Хмыкаю.

– Ты мне настолько доверяешь? А что если я выйду за тебя замуж и на следующий день побегу разводиться и денежки получать?

– Это будет твое полное право, хочешь, сделай так, если это тебя порадует, я буду считать, что, наконец, правильно исполнил твое желание. И да, я тебе полностью доверяю.

Отрицательно качаю головой.

– Ничего мне не надо, тем более чужое.

– Не чужое. Я…

– Платишь за мое согласие? Покупка брака с гарантиями для участников сделки? Я знаю, ты хороший бизнесмен, и если представить наше общение в товарно-денежном виде, ты предлагаешь просто отличные условия, но нет, не надо.

Помолчала.

– А ты сейчас здесь как в отпуске? – уточняю у Марата.

– Да, внеочередном.

– Надолго?

– Как минимум на месяц.

– Хорошо, давай так. Мы ведь толком и не встречались, к браку я еще не готова, но… готова попробовать начать начать сначала. Мне кажется, мы начали не с того.

– Конечно, как скажешь, – Марат довольно щурится, его взгляд зажигается. – Девушка, я вас словно впервые вижу, но уже готов носить на руках. Вы позволите?

– Только аккуратно, – отвечаю, осторожно погладив живот.

Все равно взвизгнула, когда Марат легко и быстро подхватил на руки и понес в сторону дома, действительно аккуратно и медленно. Донес, опустил только у двери квартиры.

– Так пить хочется, – словно невзначай произносит Марат, пока я открываю дверь.

– Так пить хочется, что переночевать негде? – весело фыркаю и захожу в квартиру, дверь за собой не закрывая. Ее за собой закрывает Баринов.

Иду ставить чайник. Чувствую легкость на душе. Не знаю, правильно ли поступаю, но стало определенно спокойнее, да и веселее.

Чаи гонять после долгих посиделок в ресторане, это, конечно, странно, но и не в чае ведь дело. Себе чай, Марату кофе.

Ставлю перед Бариновым чашечку с улыбающейся рожицей на кофейной пене. У Марата изгибаются не брови, но уголки губ.

– Именно такого кофе мне очень не хватало.

Ага, пьет, мою чашку с чаем не берет, а то раньше так себе и норовил утянуть.

– Не пойму, с каким вкусом кофе, – задумчиво произносит, хмуря брови.

– Не нравится?

– Очень нравится.

Так и хочется брякнуть, что со вкусом слабительного, но я не такая.

– Тыквенный.

– Неожиданно, но интересно.

Баринов смотрит на меня так непередаваемо тепло, что еще чуть-чуть, и начну таять. Сама я чай пить не хочу, поэтому ухожу в комнату и возвращаюсь с пока еще небольшим альбомом. Там первые "фото" малыша, документы, мои заметки. Раньше никому этот альбом не показывала, понимая, что такое может быть интересно только мне, но это не значит, не хотелось, и теперь есть, с кем поделиться и все обсудить.

– А ты своей маме еще, получается, не говорила о беременности? – уточняет Марат, внимательно вчитываясь в медицинские отчеты.

– Нет, у нее сейчас своя жизнь, мы мало общаемся, а мне последнее время было вообще не до чего. Я вообще про это в первое время забыла. Больше думала про то, нельзя подводить дядю Толю своей беременностью, много работы по открытию филиала было, готовила своего зама себе на замену, потому еще блогерство это. Если скажу, то она сразу подорвется ко мне, а мне не до этого пока. Наверное, удивлю маму переходом в статус бабушки уже по факту.

Марат улыбнулся.

– Она может обидеться, что ты не сказала раньше. Я предлагаю ей все-таки сообщить и пригласить с семьей сюда на отдых. Я оплачу все расходы, проживание в отеле и организую досуг. Мне бы очень хотелось познакомиться с твоими родственниками. Через две недели. Подойдет? Тебе только нужно будет к их приезду выбрать самое красивое белое платье.

Ох, уж этот бронепоезд по имени Марат. Баринов-экспресс.

– Я подумаю. Мне пока не хочется никакой суеты и встреч с родственниками. Еще до конца не отошла от того того, что меня хотели убить. Есть, кстати, какие-нибудь новости об Альбине?

Марат мрачнеет и кивает.

– Высока вероятность, что ее отправят на принудительное лечение. Она больна, поэтому особо нет смысла копаться в ее мотивах. Психиатр упомянул что-то про нездоровое скрытое влечение ко мне, помимо списка других болячек. Если так подумать, то я и для Альбины могу являться источником проблем и неприятность. Мать, ее мать, сегодня узнала об аресте, стало плохо. Обычно в случае приступов Альбина, все бросив, мчалась к матери, успокаивать и стабилизировать, а сейчас неясно, что будет, я к ней не собираюсь больше приезжать. Она уже успела позвонить и обвинить меня в том, что это мои козни, и я подставил Альбину.

Марат устало прикрыл глаза, а когда открыл, остро на меня взглянул.

– Я знаю, что слишком наседаю и тороплюсь, просто мне хочется скорее уже вернуть свое солнце домой. Уже поздно, тебе завтра на работу рано, так?

Киваю.

– Тогда мне пора.

Марат поднимается. Иду вслед за ним к выходу, чтобы проводить. В дверях он вновь так осторожно и бережно меня обнимает, целует в висок.

– Утром вернусь, – обещает Баринов и с явной неохотой уходит.

В задумчивости, убираю посуду, готовлюсь ко сну а перед тем, как лечь спать, выглядываю в окно. Марат далеко не ушел, сидит на той же скамейке, где мы недавно говорили.

Задергиваю шторы, не буду больше ни о чем думать, голова и так от мыслей лопается.

Утром, зевая, бреду готовить завтрак, в какой-то момент выглядываю из окна кухни, чтобы посмотреть, кто как одет и удивленно смотрю на скамейку. На ней уже сидит Марат. Кажется, даже в той же позе, что и ночью. Он же не ночевал на этой скамейке?

Словно почувствовав мой взгляд, Марат поднял голову, посмотрел прямо на меня, улыбнулся и помахал мне.

Помахала в ответ. Открыла створку.

– Кофе будешь? – интересуюсь громогласно.

Марат кивает, встает и бодро идет в сторону дома. Не сразу обратила внимание оказывается, еще и букет с собой несет.

Если вчера я не до конца поверила в намерения Марата, то сейчас точно уверилась – больше отступать он не намерен.