Куплю жену. Дорого

Глава 4

– Всесильные духи! Алиса, какой кошмар! Как ты?

Имя погибшей подруги ножом резануло по сердцу, но Августа одернула себя. Хочешь очутиться в тюрьме, похоронить сестру и выкинуть мать на улицу, тогда мучайся угрызениями совести. Если же нет, старательно играй свою роль.

Августу пошатывало. Ее била крупная дрожь. Сложно сказать, от пережитого ли потрясения или от страха перед родственницей Алисы. Из головы вылетело ее имя. Как некстати! Придется разыграть небольшую потерю памяти. Такое вполне могло случиться – во время крушения Августа пару раз приложилась головой о сиденье и пол. Но ей повезло, она отделалась синяками, а вот Алисе… Прикрытую чьим-то плащом мертвую леди несли сзади. Ее отправят в погреб, тогда как Августа отправится отдыхать в мягкую постель.

«Прекрати! – мысленно шикнула на себя новоиспеченная самозванка. – Твоей вины в случившемся нет! Не ты настегивала коней». Однако дурнота не отступала, и Августа по привычке потянулась к внутреннему карману платья, где хранила платок. Алиса держала его там же – пальцы нащупали тончайшую ткань. Мимолетная кривая усмешка тронула губы Августы. Платок украшала монограмма в виде алой буквы А. Ну вот, сама судьба толкала ее на выбранный путь. Имена обеих девушек начинались с одной буквы. Кто докажет, что платок чужой?

Тем временем взволнованная родственница Алисы спустилась по ступеням во двор и порывисто обняла Августу. Та отпрянула – не успела подготовиться. Владелица же замка решила, будто нечаянно причинила ей боль.

– Ох, прости меня, душечка! Не трогаю, больше не трогаю! За врачом уже послали, с минуты на минуту будет.

Августа промолчала. Ей предстояло потренироваться, чтобы научиться копировать голос подруги, пока лучше отвечать односложно. Хоть в одном повезло – кучер погиб, не раскусит самозванку. Нехорошо радоваться чужой смерти, но иногда приходится. Странно, конечно, что Алиса отправилась в путь без горничной, ну да она всегда была с причудами.

О том, что в доме маркиза ее быстро разоблачат, Августа старалась не думать. Нужно решать проблемы по мере их поступления.

Но требовалось что-то сказать, постоянное молчание тоже подозрительно.

– Все так… ужасно!

Августа не узнала собственного голоса. Тихий, надтреснутый, он напоминал шелест ветра.

– Да, да, милая! – сочувственно закивала родственница и вторично раскрыла объятия, чтобы утешить, успокоить.

Августа не стала отказываться, ей требовалась поддержка. Слезы градом полились из глаз, стоило ей уткнуться в шею незнакомой женщины. Она казалась такой домашней, ничуточки не высокомерной, будто и не дворянка вовсе. А еще, судя по одежде, троюродная сестра Алисы нуждалась в деньгах. Такое случается: одна часть рода выбивается на самый верх, а другая прозябает в провинции.

Мысли путались. Слезы перемешались со снегом, потом и кровью.

Августа часто-часто дышала. Ноги окончательно перестали ее держать, и новоиспеченной родственнице пришлось позвать слуг, чтобы те перенесли несчастную в дом.

– Не беспокойся, душенька, мы позаботимся о твоей спутнице. Понимаю, – владелица замка на мгновение запнулась, – тебе сейчас тяжело, но нужно известить стражу, родных бедной девушки.

Это был поворотный момент. Отыграть все назад после невозможно.

– А…

Августа сглотнула, набралась мужества и солгала, назвав Алису своим именем. «Бедная матушка! – пронеслось у нее в голове. – Бедная сестренка! Как они переживут?» Дурнота удушливой волной подступила к горлу. Не чудовищную ли ошибку она только что совершила? Вдруг материнское сердце не переживет потери? «Я приеду и все объясню, – твердо пообещала себе Августа. – Или подойду после похорон».

Хозяйка продолжала сетовать на нелепую случайность, оборвавшую жизнь совсем юной девушки. Августа ее не слушала. Тупая боль железным обручем сжимала голову, настоящая, не выдуманная, поэтому она несказанно обрадовалась появлению заспанного мужчины с черным ридикюлем в руке. Судя по всему, он дал ей снотворного, потому что Августа совершенно не помнила, как очутилась в широкой мягкой постели.

В окно струился мягкий дневной свет. Створку чуть приподняли, и свежий ветерок, пропахший пробудившейся весной, мягко касался щеки Августы. Она ощущала себя разбитой. Все тело ныло, вдобавок во рту пересохло. К счастью, сердобольные люди оставили на прикроватном столике не только букет первоцветов, но и стакан воды. Августа залпом осушила его и с легким стоном спустила ноги с кровати.

Все как в тумане…

Воспоминания возвращались яркими вспышками: предательство Эдуарда, приезд подруги, темнота, полет и бесконечный ужас. Только сейчас Августа в полной мере осознала, что разминулась со смертью. Сядь она чуточку правее – и труп.

По коже пробежал холодок. Августа обняла себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. В таком состоянии ее и застала молоденькая горничная, посланная хозяйкой проведать больную. Темная головка мелькнула и тут же исчезла в дверном проеме. Послышался топот ног и громкие крики: «Очнулась, очнулась!» Августа вздрогнула и перестала раскачиваться. В голове щелкнуло: сейчас придет та женщина, хозяйка. Нужно взять себя в руки и притвориться Алисой, хотя больше всего на свете Августе сейчас хотелось лечь и снова заснуть. Может, если она вторично откроет глаза, все окажется страшным сном.

– Ох и напугала ты нас всех, душенька!

От голоса хозяйки мигом разболелась голова. Приложив ладонь ко лбу, Августа со стоном опустилась на подушки и прикрыла глаза. По черепу словно стучали десятки молоточков. Бум, бум, бум… Или это кровь? Августа толком ничего не понимала, лишь безумно хотела снова остаться одной. И спать. Спать так много, как она никогда не спала в жизни.

Послышался легкий шелест ткани. Перина чуть осела под весом хозяйки замка.

– Врач предупредил, что тебе нужен покой. Ты сильно ударилась головой.

Головой? Августа растерянно провела ладонью по волосам и нащупала повязку. Ну да, кровь. Когда она пришла в себя там, в покореженном экипаже, что-то липкое стекало по коже.

«Это так хорошо, это так удачно! – пробилась сквозь усталость спасительная мысль. – Не придется ничего объяснять».

– До сих пор болит, – пожаловалась Августа, преступив к первой части игры. – И туман… Вот пытаюсь вспомнить твое имя, и никак.

Только бы не промахнуться с фамильярным «ты»! Но женщина казалась ее ровесницей, от силы лет двадцати шести – двадцати семи, обращалась к ней по-родственному. Вряд ли настоящая Алиса стала бы ей выкать.

– Еще бы! – вздохнула хозяйка и поправила сбившееся одеяло. – После такого-то потрясения! Ты вчера как в дурмане была, чудом имя погибшей бедняжки вспомнила. Ты ведь о ней мне писала?

Августа едва не прокусила язык. Писала? Усилием воли она заставила себя успокоиться и попросила:

– А можно мне взглянуть на письмо? Вдруг я о чем-то важном забыла?

– Конечно, тебе потом принесут. А пока не напрягайся, ляг вот так, – мнимая родственница помогла ей удобно устроиться, – глазки прикрой. Меня Мартой зовут. Мартой сир Тома. Не припоминай! – заметив, как Августа наморщила лоб, остановила ее Марта. – Мы только заочно знакомы.

Заочно? Какое облегчение! Тогда наивная Марта ей во всем поможет. Сразу видно, она небольшого ума, зато добрая. И ни капельки не похожа на Алису. У той в роду все светлые или рыжие, а Марта чернявая. И титул не упомянула. Выходит, нет его. Ну вот, уже что-то, первая столь нужная информация.

Августа упросила-таки пересказать ей письмо. Мол, она что-то должна была сделать и никак не припомнит. Выяснилось, что Алису к дальней родственнице отправил отец. Решение он принял неожиданно и поспешно. Алиса покидала родной дом чуть ли не втайне от всех, поэтому и прибыла в Умайн без приличествующей свиты.

– Мне твой батюшка все честно написал, – по секрету призналась Марта. – Ты не обижайся на него, милая, но лучше пропустить бальный сезон, чем очутиться в могиле.

Августа навострила уши. Ни о чем таком Алиса не говорила. Покойная подруга сетовала на перспективу коротать в обществе скучной старой девы целый месяц, и только. Со слов Марты же выходило, будто Алиса задержалась бы тут до осени.

– А что такое? – с самым невинным видом поинтересовалась Августа. – Не припомню, чтобы мне угрожали. Или батюшке?

Она с показным ужасом прикрыла рот ладонью.

– Что ты! – замахала на нее руками Марта.

Она огляделась по сторонам и, нагнувшись, быстро прошептала:

– Черный Вдовец снова ищет жену.

– Неужели? – с деланым интересом подняла брови Августа.

Пусть она не следила за жизнью высшего света, но прекрасно понимала, о ком речь. Еще бы, ведь Ивар принадлежал к элите, к истинным темным, сложно такого не знать. В университете даже спорили, у кого кровь чище: у сир Лиров или Валленов. Крамольные мысли! За неуважение к королевскому роду, сомнения в его легитимности могли отчислить, но студенты на то и студенты, что бесстрашно не признавали авторитетов. Только вот при чем здесь матримониальные планы Ивара? Не Алису же он сватал!

Марта тяжко вздохнула и, покусывая губы, неожиданно призналась:

– Если бы не нависшее над ним проклятие, я бы за него вышла. Он такие деньги невесте сулит! Тут не то что замок в порядок приведешь, еще пару деревень прикупишь и мельницу в придачу. Надоело мне быть приживалкой, Алиса, пресмыкаться, обивать пороги богатых родственников. Для твоего отца я тоже не ровня. Он ведь денег прислал на твое содержание, велел отчитаться за каждый грош.

Августа с трудом подавила горький смешок. Если бы только Марта знала, сколько у них общего! Но она видела в ней богатую наследницу, а не скромную учительницу.

– И что же, граф собрался купить себе жену? – недоверчиво хмыкнула Августа.

Марта кивнула и радостно поделилась последними сплетнями. Бедняжка месяцами общалась только со слугами и радовалась возможности обсудить не виды на урожай или меню на ужин. Подвинувшись вплотную, она защебетала:

– Об этом везде судачат, даже до наших краев дошло. Представляешь, какой скандал – не свататься к конкретной девушке, даже не устроить конкурс невест, а открыто объявить, что женится на любой! Мол, даже вдовая подойдет, совсем без приданого, лишь бы дворянских кровей. Взамен он ей кучу гульденов выплатит, а если бедняжка умрет, родных обеспечит. Совсем ему все равно, кто невеста, сколько ей лет, дурна она или хороша собой, даже с детьми возьмет.

Августа нахмурилась. Действительно, в аристократической среде так не принято.

– Ты еще скажи, он объявление в газету подал! – в шутку предположила она.

– Подал, – кивнула Марта. – И велел обращаться к своему секретарю.

От изумления у Августы приоткрылся рот. Она-то полагала, что Ивар просто пустил слух… Но тогда вдвойне непонятно, почему вдруг отец испугался за Алису. Или подруга была втайне влюблена в Ивара сир Лира?

– Вот такие дела! – цокнула языком Марта и, спохватившись, поднялась. – Совсем утомила я тебя, заболтала! Ничего, сейчас принесут завтрак, а после ты еще немного поспишь.

Уже в дверях она, сама того не сознавая, нанесла сокрушительный удар:

– Я отписалась твоему батюшке. Фамильяра у меня, милая, нет, обычной почтой отправила. Но, думаю, он через пару дней уже будет здесь, займется похоронами. Не тебе же, право слово, с родителями бедняжки объясняться! Я навела справки, она в Умайне работала, недалеко отсюда.

Августа через силу заставила себя улыбнуться и поблагодарила хозяйку.

Всего пара дней! Окажись у Марты фамильяр, маркиз примчался бы сегодня.

Ничего, Августа справится. Попросит горничную завить волосы, чтобы они походили на легкие локоны Алисы, а повязка, синяки и мертвенная бледность скроют другие несоответствия. Какое счастье, что за время учебы Алиса столько рассказывала о своей семье! И еще большее, что маркиз Тове никогда не встречал Августу. Тогда бы он быстро сложил два и два. Но и теперь лучше остеречься, держаться подальше от него, а потом… Августа в отчаянии взъерошила волосы. Блестящий план трещал по швам. О чем она только думала, на что надеялась?!

– Хватит! – шикнула на себя Августа. – Распустила нюни! Ты не тряпка, что бы там ни думал Эд. Придурок наверняка надеялся, будто я кинусь его искать, спасибо, ума хватило не унижаться. Вот и тут хватит. Ты училась лучше Алисы, все подмечала. Чего испугалась-то? Да и врач подтвердит, с головкой у тебя нелады. Маркиз взглянет и забудет. Он и маленькой Алисой не интересовался, взрослая тем более ему неинтересна. Так, товар на брачном рынке. Если просватает, я возражать не стану, пойду. Только, – досадливо поморщилась она, – насчет девственности возникнут вопросы.