Купол над бедой

04 Дерни за веревочку

Сидя в кафешке у Финляндского вокзала в ожидании встречи, Полина наблюдала в окно, как абсолютно трезвый человек безуспешно пытается завязать шнурок на ботинке. В картинке на первый взгляд не было ничего особенного, кроме, пожалуй, того, что человек на этом шнурке стоял. Той самой ногой, обутой в расшнурованный ботинок. Полина перевела взгляд на смартфон, лежащий перед ней на столе. Он показал пятнадцатое июля двадцать третьего года, шестнадцать часов семнадцать минут. Валентин обещал подойти втроем кое-что обсудить, раз уж так сложилось, что Полина теперь в городе насовсем, и задерживался уже минут на пятнадцать - вместе, впрочем, с электричкой. Где-то по окраинам ловили фауну, и электричка стояла, вероятно, в районе Левашово и ждала семафора. Выборгское и Приозерское направления обслуживались идеально, в отличие от Лужского, Чудовского и официально объявленного приоритетным направления на Волховстрой. Но даже эти поезда стояли и ждали отмашки ветконтроля и полиции чаще раза в неделю.

Наконец, решив, что ждать дальше смысла не имеет, женщина вышла из кафе и не спеша пошла к Литейному мосту, который вот-вот должны были свести на полчаса для всех желающих пешеходов и транспорта. В принципе, можно было воспользоваться и услугой лодочника, но эти черти драли за проезд по полторы сотни в одну сторону, а на скамейках у них можно было картошку сажать, судя по количеству грунто-пылевой смеси в щелях. Отряхивать с юбки мокрую пыль и землю и платить за это сто пятьдесят рублей не очень хотелось, так что проще было подождать, пока сведут мост. Разведенными мосты держали из-за оборотней.

Валентин подхватил ее на Лебедева, к ее удивлению. Вся троица была "верхом" и направлялась в сторону центра, но Полина не видела их, пока не перешла на нужную сторону улицы и не направилась к мосту. Прижавшийся к тротуару байкер ее слегка даже напугал, но увидев куртку с цветами знакомого байк-клуба, Полина, не глядя мотоциклисту в лицо, взяла из протянутой ей руки шлем, надела его и села вторым номером, приподняв узкую юбку. Переехав мост, байкеры свернули в улицы и, слегка попетляв, выбрались к вечно живой пирожковой с неизменным названием "Колобок", где и приземлились. Заняв столик, Валентин плюхнул Полине на колени свою куртку:

- Закрой ноги, замерзла же.

- Замерзла, - кивнула она. - И смысла этого маневра пока не поняла, не объяснишь ли?

Валентин пожал плечами:

- Да мне обстановка не понравилась. Слишком много народу на площади без дела терлось, фиг пойми почему.

- А тут тебе нормально? - Полина приподняла бровь.

Валентин засмеялся:

- Нет, и тут не нормально. Но вторым номером до нормального места я тебя не довезу, - и, закончив фразу, он отправился к стойке.

Полина подумала с минуту, барабаня пальцами по столу, дождалась, пока он подойдет, и предложила:

- Знаешь что? Поехали-ка в гости.

- Так не доедем же. - Валентин поставил на стол поднос с чаем и пирожками.

- Доедем. Отсюда, если не ломиться на проспект, пять минут.

Через пять минут они действительно притормозили у подъезда Марины, еще через минуту позвонили.

Хозяйка открыла им дверь и театрально-сварливым голосом произнесла: "Учтите, еды у меня нет".

Валентин предъявил пакет с пирожками:

- Мы привезли.

Вечер был очень долгим, бурным и трудным. В "Колобок" за пирожками скатались еще дважды. Ночевать остались там же, где и говорили, поскольку в комендантский час катиться группой из трех байков на Славы с Некрасова с цветами на куртках - затея, годная только как метод прорекламировать Сопротивление, но ни в коем случае не как способ доехать домой. Беседа дала в сухом остатке одну пословицу, мгновенно разлетевшуюся по городу, и один короткий текст с длинными и для многих неприятными последствиями.

Пословица появилась сразу в шести местах ВКонтакте, так что Дейвин и не искал источник, только рукой махнул. Неповторимый стиль Аугментины читался с первого взгляда, но это невозможно было даже доказать, не то что предъявить.

"Декоративный перец - это такое растение, а не сааланский аристократ" - и десятки лайков и репостов по всей сети, от Москвы до Хабаровска и от Калининграда до Киева.

А текст в блоге она разместила еще дня через три.

И про Живой Город.

Ничуть не отказываясь от своих слов по поводу мужества и порядочности этих людей, хочу сказать и про свою личную позицию по поводу политики группы.

Этические критерии, которыми в жизни пользуется человек, бывают двух типов, если не говорить о содержании. Первый - этика условная: "знаю, что порядочный человек должен всегда поступать именно так, но сам в такие ситуации никогда не попадал; но уж если попаду - поступлю порядочно, в чем и уверен". Второй - этика безусловная: "я не знаю, что об этом думают остальные и как они действуют, но всякий раз, когда я оказываюсь в такой ситуации, я испытываю непреодолимую потребность поступить так и так; сопротивляться ей не могу". Критерии условной этики мало того что включаются в систему ценностей только под влиянием авторитетов, они еще и плотно связаны с вербальными утверждениями и должны довольно часто повторяться вслух, потому что больше подкреплять их нечем. Эти критерии испытывают серьезное напряжение при встрече с реальностью и часто ломаются, создавая внутренние проблемы их носителю. Потому, что плотно прописаны в словарь, а человек - тварь речевая.

А положения безусловной этики встают в характер, как его родная часть, и живут там, несмотря на все жизненные передряги, пока характер цел.

И вот еще что важно: никогда нельзя знать, условная или безусловная этика двигает человеком, пока эта самая этика не придет в столкновение с интересами личной безопасности. Но когда эта самая этика приходит в конфликт с самой собой, не заметить проблемы можно только с очень серьезной посторонней помощью. И вовсе не финансовой.

Только этим я могу объяснить то, что у администрации саалан пресс-служба состоит из уроженцев края. И только это могло обеспечить ту скорость, с которой Живой Город нашел взаимопонимание с администрацией саалан после смены наместника. Вероятно, с личным обаянием у нового наместника все в порядке, других причин "не заметить", как сааланские нормы выглядят на практике, я не вижу.

Но объяснять это людям, занимающимся защитой интересов города как культурного объекта, или человеку, профессионально занимающемуся сведением к чему-то общему двух разных культурных норм... С моей пушистой моськой в этот благоухающий свежей выпечкой круг (или ряд)... Не хочу и не буду.

Запись в блоге Аугментины за 16.07.2023

В течение месяца после этого поста "Ключик" закрыл все покупательские аккаунты участников Живого Города. У остальных жителей края, имеющих доступ к спецраспределителям или возможность его получить, аккаунты продержались еще несколько недель. Сопротивление жестко поставило горожанам условие "или мы, или они".

Дейвин позвонил донору как раз в конце этого срока.

- Женька, привет, - сказал он в комм и, пока не успел смутиться, решительно продолжил. - Я хотел спросить, где в городе купить белье и не можешь ли ты мне помочь с этим?

- Дэн, привет, - услышал он из наушника. - В городе уже нигде. Скажи, когда у тебя выходной, я подстрою планы, покажу тебе, как это теперь делают тут нормальные люди.

Нормальные люди края, как выяснил Дейвин в этой поездке, покупали белье за границей. Любители удобства и комфорта - в Суоми, поклонники эстетики - в Московии. Женька начал с этого, когда они садились в его машину. И уверенно сказал, что поскольку красота начинается с удобства, Московия подождет. Потом они долго ехали до Светогорска, потому что удобство - это не толкаться в одной куче со всеми остальными, а спокойно, как человек, купить без очередей все нужное и оставить время на культурную программу.

На выезде из города Женька спросил что-то про ткани и одежду саалан, Дейвин начал отвечать и через пару километров вдруг заметил, что рассказывает Женьке про квамьи стада и амьерновые поля, про то, как ухаживают за квамами, чтобы шерсть до стрижки окрашивалась в нужный цвет, и как изменяют цвет амьерна, пока он еще в поле, и про абаевые рощи, в которых растет будущая парусина. Женька, следя за дорогой, слушал очень внимательно и изредка задавал вопросы.

Беседа убежала в историю открытия Ддайг, а потом и в обстоятельства знакомства Дейвина с князем. О последнем Евгений задал вопрос прямо. Дейвин с полминуты помолчал, вспоминая, потом усмехнулся и коротко сказал:

- С первой встречи нас развозили.

- Напились или подрались? - уточнил донор.

- Ни то и ни это, - засмеялся Дейвин, - хотя второе ближе. У нас был философский спор, и мы решили экспериментально проверить, кто прав. Я был тогда выпускник высшей школы, а князь меня почти в два раза старше. Но магистр, когда ему доложили о том случае, сказал, что мы один другого стоим и взрослых там не было. А доложили сразу, потому что два внелетних мага, едва не прикончивших друг друга во время эксперимента в центре столицы... В общем, это с самого начала было серьезно. Купол нам держали впятером.

- Купол, Дэн? - не отвлекаясь от дороги спросил Евгений. - Такой же, как ваши ставили над сосновоборской станцией?

- Поменьше и однослойный, но природа та же, - подтвердил граф.

- И вы прямо в городе?..

- Если бы просто в городе, Женька, в столице.

- Уйё... - Евгений сочувственно покривился. - По шее было сильно?

- Нет, - усмехнулся да Айгит. - Магистр и император сочли, что мы получили достаточно и больше так не будем.

- А как вас из-под купола вынимали? - спросил Ревский.

- Штатно вынимали, - пожал плечами Дейвин. - Сняли купол, погрузили на повозки нас обоих, князя отвезли в его столичный дом, а меня - в арендованные апартаменты. А через неделю он поправился и пришел меня звать в свои люди. Я тогда как раз первый день как встал с постели.

- Дэн, а если бы купол слетел? - по лицу Евгения было видно, что он озадачен услышанным.

- Женька, нас об этом потом много раз спрашивали. Мы были неправы, конечно. Но... - Дейвин изобразил шкодливо-виноватую улыбку, - просто увлеклись.

- А что эксперимент?

- Мы решили не повторять, - Дейвин вздохнул и рассеянно закончил, - пока еще не пришли к общему мнению.

- И сколько лет уже спорите? - справился Женька

- Эм... Гм, - задумался граф. - Ваших почти восемьдесят.

- А это какая часть от вашего срока жизни?

- У внелетних? Мы еще не знаем. Мы лично знаем первое поколение магов, чья жизнь может продолжаться вечно, если только не будет оборвана кем-то намеренно или не прервется по воле несчастного случая. Вот князь, моя мать и немногие такие, как они, - первое. А я и мои сестры - уже третье. После ста пятидесяти мы стали выглядеть ровесниками...

- Твои сестры тоже волшебницы?

- Маги, Женька. Да, все три. Мама все хотела смертного ребенка, поэтому отцы у нас разные, и со всеми четырьмя ей не повезло...

- Дэн!.. - Евгений притормозил и укоризненно глянул на Дейвина. - Предупреждать надо, я же за рулем!

- Что такое, Женька? - удивился тот.

- Твоя мать четырежды была в браке? И у тебя три единоутробных сестры? Что же ты раньше не сказал?

- Нет, - попытался объяснить граф, - мама вообще не выходила замуж...

- Так, - прервал его Ревский. - Погоди до Светогорска, я тебя на пропускном спрошу, пока досматривают.

Разумеется, на пропускном маг и гвардейцы едва не стояли навытяжку перед их машиной, и поговорить не удалось, а с той стороны осмотр был едва ли не быстрее, так что границу они пролетели с ветерком и беседу решили отложить до Иматры. Пройдя самую тяжелую для Дейвина часть программы -покупку белья - они устроились в кафе. Там, дожидаясь обеда, Дейвин обстоятельно объяснял донору, что его мать - самостоятельная женщина и основательница рода и что баронство она получила от императора за четверых детей-магов, а вовсе не от мужа и не от родителей. И что графство у него свое, уже полученное от князя на Ддайг, а не часть владений матери или родителей жены. Женька слушал его и пытался вникнуть, но вдруг на секунду округлил глаза и быстро сказал:

- Дэн, у нас неприятности. В лице моей матери.

Неприятности выглядели как не слишком ухоженная и не очень аккуратная седая дама в мешковатых джинсах и сером худи, которую Дейвин сперва чуть не принял за монахиню из своих. Но ощутив на себе ее бесцеремонный взгляд, сразу понял свою ошибку. За ней маячил невзрачный мужчина, одетый настолько же небрежно. Через две минуты граф ощутил прилив огромного уважения и благодарности к донору, благодаря опыту которого он удерживал на лице вежливую полуулыбку и даже ел, находясь рядом с существом, агрессии в котором хватило бы на небольшую орду с Ддайг. Женька ласково и вежливо отвечал на ее вопросы, но Дейвин видел, что ей очень нужна была ссора. И она нашла, куда ткнуть. Рассказ про героическую Алису Медуницу, храбро борющуюся за свободу края, был действительно удачным выбором темы. По меркам столицы, хватило бы на драку из тех, какие не оставляют в таверне ни одного целого стола. Но Дейвин не успел ответить. Женька завелся первым. Он подчеркнуто спокойно доел свое блюдо и отложил прибор на тарелку.

- Мама, давай ты не будешь мне рассказывать, глядя отсюда, что у нас там происходит, хорошо? Да, весь мир знает. Спасибо, мы в курсе, что весь мир знает. Мы тоже знаем. Это, между прочим, происходит с нами. И с точки зрения лично своей, находясь рядом с этой героической борьбой, я могу сказать, что героизма в ней не вижу ни грамма. Зато вижу осложнение жизни лично мне и соседям по району. И полную безопасность для героини и освободительницы.

Дейвин держал в руках теплую кружку, смотрел на серый прохладный день за окном и неопределенно улыбался. Он уже понимал, что вся эта провокация адресована ему и Женька ее жертва, но не цель. И что если он, чужак, вставит хоть слово, будет только хуже. Над столом потоком неслись образцы высокого стиля европейской демократии в изложении интеллигентной представительницы четвертой волны русской эмиграции. Женька молчал, беззвучно вращая ложку в чашке чая. Потом вынул ее, отложил на блюдце - и женщина замолкла.

- Герой, мама, - медленно и раздельно произнес Женька, глядя ей в лицо, - это тот священник из гора-валдайской церкви, про которого так и неясно, что с ним случилось, потому что в церкви нашли только изгрызенный фавном нагрудный крест и лоскуты облачения, разъеденные, предположительно, слизью. Ни его самого, ни твари вызванная им бригада ветконтроля не обнаружила. И больше пострадавших в Гора-Валдае нет. Вот он - герой. А Медуница - ну, время покажет, может, ты и права. Извини, у нас обед кончился. Приятного вам аппетита. Пока, Эйно!

Он положил под тарелку несколько еврокупюр и отодвинулся от стола, поднимаясь. Дейвин встал одновременно с ним, вежливо поклонился этой ядовитой гадине и последовал за донором, ощущая острое желание прикрыть его спину магическим щитом. Но он ограничился тем, что на порядочном уже расстоянии от кафе взял Женьку за руку и предложил пойти смотреть на сухой водопад. Через полтора или два часа их дурное настроение все-таки развеялось, и они решили закончить программу дня набегом на косметический магазин. Там собрали все, что Дейвину приглянулось, и отправились обратно. Женька все еще был молчалив и скован, Дейвин, пытаясь развлечь его, рассказывал про Ддайг, про столицу и Кэл-Алар, потом про то, каким был первый наместник края до назначения сюда, и про то, что третья точка значит для Аль Ас Саалан. Потом разговор свернул на аварию, на события после нее и на историю появления в крае Димитри и его команды. Дейвин вздохнул:

- Бедный князь, у него были совершенно другие планы на ближайшие несколько лет.

И Женька вдруг медленно произнес:

- Дэн... А ведь вас точно так же попытаются разменять, как предыдущего наместника.

Дейвин кивнул:

- Я знаю, Женька. Я знаю. Но хорошо, что это вижу не только я.

Очередь на пограничном переходе "Брусничное" двигалась медленно. И вроде бы машин в середине рабочей недели было не много, и не досматривали особо, но если закрыть обе правые полосы и оставить только две, у самого здания, то все затянется надолго.

Я подпевала вполголоса песне: "Честно, буду твоя невеста..." Наконец, дождалась очереди. Все, как и всегда: выйти из машины, сделать несколько шагов к будке паспортного контроля, получить заветный штамп, вернуться, открыть багажник. Краем глаза посмотреть на мага, развалившегося в кресле перед зданием погранконтроля. У ножки стояла двухлитровая бутылка с чем-то красным, в левой руке он держал бокал... Интересно, это сок, или он с утра винцо хлещет, вдали от глаз начальства? Впрочем, вставать ему и не надо, поддерживай себе заклинания, реагирующие на нервничающих да артефакты, и направляй обычных погранцов для углубленного досмотра. Чего б не выпить, от скуки-то. Но теперь понятно, почему они дальнюю полосу закрыли - магу совсем лень напрягаться.

"Проезжайте".

У бывшего Duty Free остановилась смыть пыль с машины. Могла бы и заплатить, но это не вязалось с моим образом: машина на ходу ровно настолько, чтобы финны пропустили, потертые джинсы, старенькие кроссовки, черная футболка, черные очки в большой оправе, серебряная цепочка с крестиком... Такие девочки экономят каждую копейку, а сухую машину соседи развернут обратно, даже если счетчик ничего не покажет. Через полчаса, подписав все положенные бумажки, я была на территории Европейского Союза.

В начале двухтысячных, когда народ стал жить получше, на трассе между Лаппеенрантой и границей с Россией как грибы выросли супермаркеты. Теперь многие из них были заброшены, а оставшиеся превратились в склады гуманитарной помощи. За символическую плату и обещание ничего из приобретенного не перепродавать тут можно было купить секонд-хенд, еду длительного хранения, безрецептурные лекарства из тех, что не производились на территории Озерного края и были разрешены к вывозу из ЕС. К одному из таких я и направилась. В прошлой жизни он назывался Rajamarket, и именно в нем я когда-то покупала стиральный порошок и фейри, как и тысячи моих соотечественников.

Список был стандартный и проверенный месяцами переездов через границу: консервы, крупы, молоко в тетрапаках и, конечно, шоколад. Ровно столько, чтобы не вызвать подозрения у финских пограничников, по нашу-то сторону границы вези хоть грузовик, только счетчиком и проверят. Эти же будут дотошно смотреть записи о членах семьи и их поездках, убеждаться, что не была превышена норма вывоза на человека в месяц, сверяться с длинным списком артикулов и названий... Удивляться нечему - экономическая блокада. Для личного потребления можно, а коммерческие партии нельзя. Понятно, что человек, скорее всего, в Питере все продаст, но это будет по ту сторону границы и, значит, не существует.

Бросила мешки в багажник, достала из-под сидения и аккуратно положила в рюкзак тяжеленький черный пластиковый пакет, ради которого я и ехала в этот раз в Суоми. Закинув груз на спину, пошла в туалет. Улла уже была там. Издали нас бы легко спутали - одного роста, одинаковые фигуры, джинсы, футболки, очки и даже хвостики мышиного цвета. Мы улыбнулись друг другу, я отдала ей ключи от машины, подождала минут 10, вышла из магазина и направилась к велосипедной парковке. Улла сейчас поедет по длинному маршруту девочки, пытающейся сделать максимум за одну поездку. Я знала про нее все, она - только то, что надо встретить своего почти близнеца, взять ключи и посетить места по списку. Да и это забудет дня через три, зачем оставлять лишние следы? Тем временем я отправлюсь в город проселочными дорогами. Ну и заодно оставлю пакет под камнем у озера... По эту сторону границы меня выследить нечем и некому.

В наушниках пел Мумий Тролль, заглушая шуршание колес и лязг переключения скоростей, велосипед был тоже раздолбанный, под стать машине. Выехать из леса, помчаться по асфальту, привычно притормаживая перед зебрами, радуясь солнцу и наступающему лету. Оставить велосипед на стоянке у церкви, спуститься до угла Koulukatu и Kauppokatu к магазину с парковкой на крыше. Когда-то, в другой жизни, именно тут мы бросали машину и шли гулять. Следующий пункт в обычной программе поездки - найти туалет и умыть лицо. Я набрала полные ладони жидкого мыла и стала тереть щеки, шею, уши.

Наверное, глупо было завязывать снятие заклинания, изменяющего внешность, на умывание, но зато просто и быстро. И не светится, если не вглядываться, не первый раз так через границу езжу. Через пять минут посмотрела в зеркало и довольно улыбнулась. Я снова стала собой, Лиской Рыжий хвост. Чуть другие пропорции лица, чуть другое выражение глаз, дерзкое и опасное, почти незаметная раскосинка, прямые брови, рыжие волосы, лицо сердечком, яркий и четкий выразительный рот, развернутые плечи, легкая пружинящая стойка... Ничего общего с серой мышкой, переходившей границу ради покупок. Оставалось снять черную футболку и надеть белую, с флагом Северной Ингрии и пайетками. Но что-то я забыла...

Ах да, камеры.

Щелчок пальцами, и во всем магазине погас свет. Пока я пробиралась к выходу, до меня доносились взволнованные голоса сотрудников магазинов и покупателей. После аварии на ЛАЭС люди на подобные эксцессы реагировали нервно, но не оставлять же следов.

Оставалось подняться в крепость, зайти к "Майорше" за пирогами. Я очень любила это старинное кафе, его солнечно-желтые стены и интерьеры, как будто сошедшие с дачной дореволюционной фотографии. Оно было вне времени и пространства: семейные рецепты, медная посуда и черно-белые фотографии на стенах, кружевные салфетки, фарфоровые статуэтки на полочках, чай с мелиссой и базиликом, варенье в стеклянных креманках и солнечные зайчики. Взяв пирог с малиной, плюшку с ванильным соусом и кофе, я прошла на веранду, к гнутым плетеным креслам и мягким подушечкам, смотреть, как солнце скачет по молодым листьям, и ждать. Дел на сегодня у меня было два, а не одно, как обычно. Вторым была встреча с Эгертом, назначенная им вне нашего обычного регламента.

Он взял пирог и кофе, подошел к моему столику, поставил поднос и сел на диван напротив, с трудом пристроив длинные ноги. Тут у меня пискнул смартфон, я открыла сообщение и довольно улыбнулась: груз забрали, деньги перевели. А что сообщение с просьбой "не забыть шоколад с мятой", так что еще могут написать той девочке, которой я пересекала границу? Мой настоящий комм остался дома в тайнике.

- Опять с товаром?

Я неопределенно пожала плечами. Он давно вычислил, чем я занимаюсь и где достаю деньги, когда беру их не у него, но словами-то подтверждать зачем?

- Рада тебя видеть.

- Я тебя тоже. Видела последние новости? Час назад кто-то взорвал железнодорожное полотно между Питером и Новгородом, есть жертвы.

- Да? - без особого интереса сказала я.

Он молча протянул мне свой комм. Я пробежала информационное сообщение. Действительно, в районе Старой Полисти. Значит, скоро в социальных сетях будет не продохнуть от фото и роликов с места события. Я со вздохом вернула Эгерту технику.

- Умеешь ты испортить настроение, - поморщилась я. - Теперь все лето наперекосяк. Наши дорогие гости будут упоенно ворошить Сопротивление, не делая разницы между нами и мирняком, мы будем огрызаться и проводить акции возмездия... И так до морозов.

- Разве тебе не нравится? - он хмыкнул.

- Нравится, - улыбнулась я. - Но я предпочитаю движуху не поперек моих планов. И еще - чтобы на подобные акции у меня было громкое публичное алиби, а не "отсыпалась после пьянки в обнимку с любимым мишкой", как сегодня. Опять москвичам неймется, как с самолетом.

- Да, если бы не их технологии, лежать ему в болоте.

Угу, технологии. Я тогда в Москве была, взрыв случился где-то над Новгородом. И вот вспышку от портала я хорошо разглядела, как если бы в зоне прямой видимости рвануло. И мне даже думать не хотелось, какие у него стоят защиты.

Впрочем, моему собеседнику все это было знать незачем, так что я кивнула и сказала:

- У нас упорные слухи ходят, что летел тогда двойник. С их технологиями, о которых ты так вовремя вспомнил, сделать ложную память перцу из ООН тоже не проблема. Зато у наместника появился повод расправиться со всеми по цепочке, заказчик-то настоящий был. Так что я бы поспорила, сами они до самолета дошли, или им старательно помогали.

- Боюсь, это уже не важно. Они слишком часто и слишком громко брали на себя ответственность за эксцессы, в которых гибли наши дорогие гости. Из-за границы разница между москвичами и питерцами не особо видна, так что это не могло не сказаться на... перспективах дальнейшей работы в крае. Сегодня утром не только поезд под откос пустили. Еще статья в Индепендент была.

- Да? - сыграть апатию не удалось. Голос чуть зазвенел.

Эгерт улыбнулся.

- Открывай у себя.

Ага, так серая мышка и полезет в сеть, учитывая, сколько это стоит. Однако выбора не было. Набрать адрес... Вау, передовица! Я быстро пробежала статью. Эгерт был прав, и ветер действительно менялся: впервые на моей памяти в публикации о Северо-Западе употреблялось слово "теракт" по отношению к акции с жертвами из местных, а ее организаторов называли преступниками, а не борцами за свободу. И впервые, пусть намеком, читателю предлагалась идея, что дорогие гости так просто не уйдут, поэтому вооруженная борьба будет бить не по ним, а по мирным жителям. И словосочетание "Озерный край", хоть и с оговоркой, употреблялось автором статьи, а не тем, у кого он брал комментарий.

- Как интересно, - протянула я и коротко глянула на Эгерта. - Нас сдают?

- Пока нет. Но если бы я не знал тебя столько лет, сегодняшней встречи бы не было.

Я откинулась на спинку кресла и посмотрела на Эгерта снова, прямо в глаза.

- Мог бы сказать и прямо. В любом случае, спасибо за помощь, дальше я справлюсь и сама. Все уже определилось, теперь вперед по прямой и до упора. До какого-нибудь конца.

- Да, - легко согласился он. - Это тоже вариант. Лет через пятьдесят твой выбор даже кто-нибудь оценит. Только бороться и с пришельцами, и с предлагаемым ими будущим можно без... акций.

- Неужели? - деланно удивилась я. Эгерт соскакивал. Значит, через него больше финансирования не будет. Жаль, он очень выручал, особенно если речь шла о закупке чего-то нетривиального, да и с его активным участием многие вещи решались намного проще.

- Ты можешь прямо сейчас поехать в Хельсинки, взять билет на самолет до Нью-Йорка. В Штатах с тобой захотят поговорить определенные люди, - он бегло улыбнулся, зажевав конкретику, как обычно. - А после беседы ты получишь документы на новые имя и фамилию и сможешь забыть обо всем этом безумии. Ну, или остаться собой. Экспертов по нашим гостям не так уж много, а ты одна из тех, кто не только устраивал диверсии, но и интересовался их нравами и обычаями. Это хороший шанс продолжить борьбу в новом качестве, причинить им куда больше вреда, нежели взрывая очередную казарму или устраивая покушение на лендлорда. Таскать через границу наркоту несложно при некоторой ловкости, но сколько ты так еще сможешь? Задержать автора Манифеста Убитого Города с особо крупной партией под камеру, да с правозащитниками в качестве зрителей... - Эгерт коротко покривился, сочувственно посмотрел на меня и перешел к следующему аргументу. - Не то чтобы наши гости имели что-то против твоего мелкого бизнеса, они относятся к наркотикам иначе, сама знаешь, их позиция "заплати налоги и спи спокойно". Но вот для среднего американца или европейца "наркоторговец" - стигма, и очень серьезная. Если Америка и Британия пойдут на сближение с пришельцами, а они пойдут, то таких, как ты, сдадут первыми.

Предложение было крайне заманчивым. Особенно с некоторых точек зрения, о которых я старалась не думать даже про себя. Интересно, Эгерт только что сдал своих настоящих хозяев, или цепочка еще длиннее? И даже если его папа захочет передать меня нашим дорогим гостям, я успею убраться. Но в любом случае я не могла уехать. Да и не хотела: по ту сторону границы была моя страна, и отдавать ее просто так, даже если всех остальных в этом мире присутствие наших гостей устраивало, я не собиралась. Драться - так до конца. Так что я пожала плечами, допила уже остывший кофе и проговорила:

- Так ведь не в первый раз. Когда все началось, нас бросили им на растерзание под громкие слова о "ни пяди земли" и "пусть убираются на свои звезды". Как сто лет назад под заверения о дружбе и помощи прокатили белое движение.

- Да, - вздохнул он, - но это жизнь и большая политика. Я не советую тебе сдаваться, но и твой выбор лезть на рожон не могу одобрить. А над моим предложением подумай, если не готова ответить сейчас. Я месяц буду в доступе по известному тебе каналу.

Я сунула руку в карман в поисках сигарет, ожидаемо не нашла и вздохнула. Эгерт молча достал из кармана куртки пачку и протянул мне.

- Ты ж не куришь, - хмыкнула я.

- Зато ты каждый раз ищешь, - невозмутимо ответил он. - Здесь, кстати, курить нельзя.

- Знаю. И я тоже не курю, - мрачно сказала я. - Пошли на улицу тогда, все равно все съели.

Он покачал головой.

- Мне уже пора. Кстати, ты не знаешь, кто мог устроить эту последнюю акцию?

- Тебе весь список? - фыркнула я. - Учти, что тогда мы тут до вечера застрянем, с плюшками и чаем, а я так и не покурю. Стукнись ко мне через недельку, буду знать, кто и с чего это он, если сам не объявится.

Мы вышли и распрощались. Эгерт, насвистывая, пошел по брусчатке в сторону центра, а я устроилась на траве и закурила. Солнце еще было высоко, хотя в ветре чувствовался вечерний холодок. С холма крепости гавань Лаппеенранты была как на ладони. Где-то вдалеке прямо в озере бил фонтан, с набережной доносилась музыка и детские крики. Слабый ветерок закручивал гроздья воздушных шариков, слегка пахло дымом и шашлыком. Я пригляделась и нашла то, что ожидала, - небольшую сцену с флагом России и Санкт-Петербурга. Ну конечно, местные политические эмигранты не могут не пособирать с добрых граждан деньги на домики для бездомных поросят, не дожидаясь воскресной ярмарки. В Лаппеенранте было не так уж много беженцев - крупная диаспора сформировалась ближе к Хельсинки, - и они чаще использовали Суоми как перевалочный пункт по дороге на Запад. Финны, в отличие от Московии, не сгоняли беженцев в фильтрационные лагеря и даже платили какое-никакое пособие. Зато и высылали при малейших вопросах к поведению и законопослушности без малейшей жалости. Финляндия принимала без условий только своих, тех, кто мог хотя бы как-то подтвердить соответствующие корни, русских она только терпела, не давая ни малейшего шанса на получение гражданства. И они отвечали тем же. Русские беженцы пытались войти в давно утекшую реку и упорно называли себя гражданами великой страны, не существующей уже лет десять. Если я, в моей яркой футболочке, сейчас пойду на набережную, выйдет грязно... Им напоминание об Ингрии - нож в горло.

Пора было идти. Улла наверняка уже оставила машину в условленном месте. Я зайду в туалет супермаркета, начну краситься перед зеркалом, напевая песенку без слов. И мое отражение сперва подернется дымкой, потом станет четким, и я увижу девушку с невыразительными чертами лица, блеклую, с сероватыми волосами и нездоровым цветом кожи. А потом я щелкну пальцами, и снова погаснет свет. Будет легкая паника, долгие разборки с настраивавшими систему... Вот чего не будет - это записи, как я входила и выходила. Впрочем, на это никто не обратит внимания. Как всегда.

А потом будет Питер. И там будут они. Саалан.

Примерно в это же время того же дня в неприметной однушке на севере Петербурга заканчивался разговор на похожие темы.

Хозяин спросил:

- Я вот все думаю, когда придут нас звать перейти на другую сторону?

- Ну, начнем с того, что даже если нас оплачивать по минимальной оценочной стоимости, наместнику мы уже не по карману, хотя бы этого мы добились, - ответила гостья. - А что до идей... То, что они предлагают, как-то удручающе похоже на попытку назвать хорошим то, что у них получается, тупо за неимением лучшего. Так что звать не будут. Будут убивать. Чтобы мы им прекрасный вид не портили. Который есть, тот и прекрасный.

- Когда-то ты называла это нормированием, кажется... - вздохнул мужчина.

- Ну да, это оно и есть, - кивнула женщина.

- И что теперь?

- Пока что связываться с музейщиками и прятать все, что относится к экспозициям двадцатого века. А то будет как с Эрмитажем. И в городе не держать, переправлять сразу в область не ближе Волосово, Киришей, Чудова... как-то так. И лучше не в города.

- Поля, а оборотни?

- Я же говорю - припрятать. Законсервировать и убрать так, чтобы даже если дом сгорит полностью, цинк остался целым. На сейфы я не надеюсь.

- А рулить этим кто будет?

- Юрик, я не верю, чтобы в городе не нашлось людей из рекона, которым не все равно.

- Ясно. Поищем.

Навязав своих людей достопочтенному для расследования причин срабатывания системы самоуничтожения в особняке, в котором досточтимые держали похищенных детей, Дейвин планировал всего лишь еще раз напомнить Академии, кто здесь власть. До окончания расширенных полномочий наместника оставался короткий местный год, и маг собирался использовать его с максимальной пользой. Однако именно решение вмешаться в ход расследования принесло ему самый большой подарок.

В ту июньскую ночь граф уже закончил дела, но еще не решил, считать светлое марево за окном уже утром и отправляться в город или взять пример с местных и отправиться спать на все оставшиеся часы. Но как раз тогда в дверь постучал Гьюр, и вопрос решился сам собой. Маг принес флешку с коротким видео с камер наблюдения, восстановленным то ли чудом, то ли неимоверным везением, и пачку листов с расшифровкой, как именно сработала система самоуничтожения и как это отразилось в Потоке и ближайшем Источнике. А еще идею.

На видео не было ничего особенного: человек с рюкзаком - кажется, девушка - стоит и смотрит на дом. Потом поправляет волосы или платок на шее, разворачивается и уходит. И все бы ничего, только она входила в дом с пустым рюкзаком, а вышла с полным. И из списка, предоставленного досточтимыми, однозначно следовало, что ничего интересного или достаточно необычного, чтобы заинтересовать местных, в особняке не было. И узнать после пожара и всего, за чем именно пришла гостья, возможным не представлялось.

- Смотри, мастер Дейвин, - тем временем говорил маг. - Она входит в ноль четырнадцать, с пустым рюкзаком. Выходит после всех, в ноль двадцать девять, и, как видишь, рюкзак уже полный. И вот она останавливается, оборачивается и смотрит на особняк. Только я посекундно проверил - система самоуничтожения запустилась позже, там не на что было смотреть и нечего слушать.

Дальше Гьюр подробно рассказал, как и куда он смотрел и что именно делал. И получалось, что систему самоуничтожения очень аккуратно активировали снаружи, точно рассчитав, что после взрыва и пожара следов вмешательства не останется, а те, что будут, сойдут за случайные помехи. Именно так и было бы, но запись с камеры наблюдения спутала расчеты нападавших. Или нападавшей. Эта запись натолкнула мага на мысль перепроверить все еще раз. Так и нашлись следы чужого вмешательства, причем в достаточном количестве для опознания автора. Более того, Гьюр не только обратил внимание на нюансы и особенности, с которыми, как уже было очевидно, эта девушка-маг взаимодействовала с Потоком, но и составил карту расхождений с привычными практиками саалан.

Дейвин внимательно выслушал Гьюра, поблагодарил за работу и пообещал, что его усердие и старания не останутся без награды от князя, а пока пусть отдохнет ближайшие три дня и погуляет как следует. Гьюр выглядел действительно неважно: синяки под его глазами виднелись даже из-под слоя консилера, а общий цвет лица был настолько тусклый, что не спасал и тональный крем.

Когда маг вышел, граф подошел к сейфу, набрал местный код, погасил охранные заклинания, открыл дверь и достал металлическую коробку с замком. Из нее он вынул ту самую пластинку с пирса напротив ЛАЭС, найденную несколько лет назад, и папку. Пролистав ее содержимое, достал лист и положил рядом с тем, на котором Гьюр обвел в мешанине линий и цветов элементы, позволяющие идентифицировать колдуна, и, сравнив, откинулся в кресле, глядя на экран, на котором так и застыл стоп-кадр с девушкой, смотрящей на особняк.

- Вот, значит, как, - сказал Дейвин и потянулся к комму. - Вот ты, значит, кто.

Спать сегодня не придется не только ему. Будет князю подарок, а его команде - работа. Эту тварь придется брать живой.

Корзинка новинок. Лужских, кузьмоловских, кронштадтских и других.

Вот летний крем для век, половину которого составляет желированный отвар цетрарии, а остальное я не буду называть, сплошь органика, и он пахнет свежесрезанной яблочной шкуркой. То есть он может спасать от "засветки" глаз солнцем или солярием. Прямо через веко. Если, конечно, до ожога роговицы дело не дошло.

Вот крем "от всего" - начиная с периферической венозной недостаточности и заканчивая суставными болями. На лицо тоже можно, помогает от легкого насморка.

Вот глиняный пластырь для лечения рожистого воспаления. Облитерирующий артрит тоже берет, но на открытые язвы его не стоит, для них есть отдельный гель, он на следующем фото.

Вот растворимый чай - тонизирующий безалкогольный напиток на самом деле - из сока листьев зеленого чая. Он вздергивает не хуже баночных энергетиков. Их-то к нам больше не возят.

Есть еще коробочка с таким составом: глицин, глютаминовая кислота, таурин, глютатеон, экстракты ламинарии и эхинацеи. Кому надо, те уже поняли.

Вот лимонадик с гиалуронкой, порошковый. "Просто добавь воды". Шипучка туда уже встроена, прямо в порошочек. Одно саше - один стакан. Кожа, суставы и все такое.

Вот "обед курьера", этот батончик весит сорок граммов, и на нем можно бегать по городу пешком от четырех до шести часов.

Вот конфетка, на вкус точь в точь фруктовый ирис. А на деле - комплекс с энтерококком и бифидофлорой, способный жить в холодильнике полгода, не теряя активности содержимого. Его можно сожрать хоть банку за раз, ничего страшного не будет. Но девяти таких драже в день в течение трех недель достаточно, чтобы полностью привести в порядок брюшко любой степени запущенности, не считая, пожалуй, гепатита В и С. То есть если его есть в дополнение ко всему остальному, что обычно прописывают. Две больницы в городе из пяти оставшихся живыми это включают в курс лечения уже лет пять. Теперь оно будет в свободной продаже на портале.

Вот капли в нос от мигрени. Да, сумамигрен теперь не достать, но по две капли в каждую ноздрю из этого пузырька вполне заменят волшебные таблетки.

Вот лимфодренажные капли. Пять капель в полстакана воды за полчаса до еды - и никаких отеков даже в известные дни или в самое кошмарное утро.

Вот снотворное. Хмель, боярышник, мелисса, пустырник и багульник. Курс десять дней, привыкания не вызывает, с ним безразличны даже публичные высказывания гостей.

Остальное обещанное будет через месяц.

Ежемесячный анонс новых товаров на главной странице "Ключика от кладовой" за июль 2023 года.

Выгрузив в новости сайта пакет отменных заманух, Полина выключила компьютер и начала готовить рабочее место. Стационарная лупа, диодная лампа, окуляры, дремель, граверный бор, карандаш и пилка по металлу. А, еще книга стихов о войне и книга стихов послевоенной лирики.

"Господи, как же не хочется, - подумала она. - И почему-то не остановиться".

На осколках и гильзах ей приходилось гравировать и раньше, такие памятные знаки она делала походя и отдавала желающим, не задумываясь. Но это было совсем другим делом. Впрочем, иной возможности проявить уважение к покойным землякам дорогие гости просто не оставили.

Шлифовальная насадка пошла легко, открыв светлый охристый, почти оранжевый цвет гладкой поверхности. Когда удалось выровнять край, стало понятно, что размер пластинки будет небольшим - меньше двух сантиметров в длину и около полутора сантиметров в ширину. Полина сполоснула руки, глотнула воды и взялась за книгу. Страница с короткими строчками открылась сама, в глаза прыгнуло: "энская высотка, малый бугорок". Да, видимо, вот это и будет. Еще и оба отточия поместятся, и кавычки встанут. Насчет кавычек, впрочем, видно будет позже. Она на всякий случай протерла насухо глаза, села к столу, надела окуляры и взяла карандаш.

Подземная железная дорога - это очень просто. И не имеет никакого отношения к метрополитену. Все хорошее, как известно, украдено до нас, надо просто как следует покопаться в источниках. Марина нужные источники знала на отлично, как и любую другую часть истории борьбы людей за свободу. Самой сложной частью организации процесса с этой стороны Атлантики было найти старых опытных туристов, хорошо знающих юг области, то есть, пардон, края, и не имеющих при этом открытых отношений с копателями, чтобы серые братья не сели на хвост группе. Анархисты тут очень мало чем могли помочь, потому что они гнездились в основном по Вуоксе и на малых скалах у Приозерска. За малые скалы на обоих наместников народ был зол отдельной строчкой, потому что маршруты и полигоны остались, но их целиком обсидели красавчики, которые при своих далеко не субтильных габаритах лазали до обидного прилично. Включая Самого, который из интереса на пальчиках и босиком поднялся по маршруту "четыре-б", в просторечии именуемом "гроб", с очень формальной страховкой. Закончив подъем, он сказал что-то вроде: "Миленько, почти как дома у мамы". Хорошо хоть волосы подобрал перед проходом. Скальники все равно обиделись, но присутствие красавчиков и их таланты местным пришлось проглотить. Вместо калош "гости" использовали свои национальные кожаные тапочки, размачивая их перед подъемом в ведре с водой, чтобы натянуть на стопу. Местные с ними на маршрутах старались не пересекаться: сравнивать результаты не хотелось. Зато сплавляться саалан не умели, и немногие из заинтересованных тоже старались выбираться на пороги тогда, когда никого из местных нет, во избежание лишнего стыда. А юг области, то есть края, представлял собой за пределами сел, полей и огородов сплошные болота, передвижение по которым требовало отдельных умений, не сочетаемых с навыками, необходимыми для водного и скального спорта. Все, что не было ни болотами, ни сельхозугодьями, было в карантине из-за оборотней.

Туристы неожиданно нашлись совсем не в турклубе, и туристами они вовсе не были. Гнездились нужные люди, как выяснилось, в большом Университете, в Педагогическом университете и в Лесотехнической академии. И вот эти-то одуванчики, отнюдь не божьи по характеру, спокойно и деловито поделили маршруты, наметили стоянки, четко сказали, чего и сколько нужно для оборудования летних и зимних лагерей, каким должен быть разумный размер сопровождаемой группы и как организовать прием группы при переходе через границу края с другой стороны. Когда Марина показала смету проекта, Полина ее обняла и сказала: "Ты у меня гений". По расчетам выходило, что с мелкими детьми на руках от выхода из дома до пересечения границы края проходило как раз два месяца.

Пацаны Эмергова на первых же переговорах растопырились: мол, с момента пересечения беженцами границы они все, ну вот вообще все, берут на себя, и пусть у Сопротивления голова не болит. И добавили, что женщины и так делают больше, чем могут и чем женщинам вообще положено. Про весеннюю пальбу на трассе и гибель одного из лидеров мирной оппозиции они были в курсе довольно подробно, вероятно, от родителей переправленной в Московию малышни. Полина не вникала, как они вычислили, что из лидеров осталось в живых и у дел четверо, из которых две женщины и один глубокий инвалид, практически не покидающий дома. Узнали - вот и молодцы. Белорусы были спокойнее и более уважительно относились к самостоятельности северян, так что в Невеле обосновалось несколько эмигрантов из края, готовых участвовать в первичной адаптации беженцев. Батька, впрочем, не возражал и готов был принять всех, способных натурализоваться и выучить язык. В результате основной поток должен был пойти все-таки в Московию, в три раза меньший - в Беларусь, и примерно каждая пятнадцатая семья, по аккуратным опросам Марины и ее группы, готова была выбрать Латвию и Эстонию с прицелом на переезд в Европу. "Кондуктора" - проводники групп, покидающих край, - уверенно сказали, что с начала августа можно отправлять первый "поезд", и были готовы взять восемь человек на каждого "кондуктора". Раньше августа начинать отсоветовали, красавчики нервно относились к перемещениям по зеленке в белые ночи.

В назначенный князем день донор Дейвина приехал рассказывать Димитри то, что сам определил как "очень личные темы, неизбежно влияющие на публичность". Князь принимал его во внутренних покоях, в малом кабинете: тема не предполагала беседы в публичном пространстве. Евгений начал с того, что положил на чайный столик несколько журналов. Димитри взял один, перелистнул несколько страниц, приподнял бровь и с интересом посмотрел на сидящего напротив мужчину. Евгений кивнул:

- Да, именно это. И твое положение обязывает тебя знать это и уметь делать на порядок лучше нас самих.

Князь взял чашку с кофе, подвинул кофейник и вторую чашку собеседнику:

- Объясняй.

Евгений налил себе кофе и начал.

- Личная жизнь публичного человека, если он женат, здесь интересна только в том плане, насколько хорошая легенда этот брак. Если брак на легенду не тянет, публичность тоже под угрозой. Если ты не планируешь афишировать брак, о нем лучше вообще не упоминать.

Он взглянул на князя, и Димитри кивнул ему, предлагая продолжить. Евгений развил тему.

- Если публичный человек свободен, то это другое дело. В этом случае он выглядит как хорошая цель, которую достаточно иметь, но вовсе не обязательно ее добиваться. И если его обаяние безупречно, ему простится если не все вообще, то очень и очень многие неудачные решения. Для этого нужно быть готовым нравиться многим и никому не принадлежать.

Димитри снова приподнял бровь, Евгений утвердительно кивнул:

- Для большинства говорящих тебе комплименты и провожающих восхищенными взглядами, это именно так. Им вовсе не нужен такой партнер рядом, с ним слишком много сложностей. Он слишком много времени занят, часто устает, его время не принадлежит ему полностью, отдых в любую минуту может быть прерван, уединение с ним может быть разрушено деловым звонком или явлением подчиненных с очередным форсмажором, он не хочет слушать о мелких заботах и радостях, ему бы судьбы мира снять с головы на пять минут... в общем, публичные люди в частной жизни скучны и непозитивны. Но восхищаться ими издалека всем приятно. И как публичное лицо, ты должен быть постоянным предметом восхищения.

Димитри отреагировал на эту тираду понимающей задумчивой улыбкой и продолжил слушать.

- Публичный человек может быть интересен как партнер двум категориям людей: тем, у кого жизнь размеренная и спокойная, и в ней не хватает непредсказуемости и сюрпризов, и тем, кто хочет завоевать мир. К первым хорошо возвращаться - с победой или поражением, неважно. А вторые делятся на тех, кто считает, что получив тебя, весь мир они положат в карман без проблем, и тех, с кем можно идти в разведку.

Князь кивнул и вздохнул, вспомнив Асану. Евгений улыбнулся одними глазами в ответ:

- Со вторыми уйма сложностей, они имеют привычку умирать раньше тебя только затем, чтобы ты дошел до конца пути. С первыми скучновато. Им нужен не ты, а возможность покрасоваться рядом. Такие у тебя все равно будут, но ты выбирай хотя бы хорошеньких. Тут они еще не кончились, правда.

Димитри еще раз молча приподнял бровь и через минуту уже радовался тому, что ничего не сказал. Тема побежала, как таящерица, в неприятную густую тень местной светской жизни.

- Болтать о тебе, точнее, о том, что ты такое в частной жизни, будут все равно. И больше всего о тебе будут рассказывать именно те, кому нужно чем-то подтвердить, что удалось тебя заинтересовать хотя бы на один вечер. И чем больше твоих мелких секретиков удастся предъявить подружкам, тем достовернее факт: у тебя с ней было. Подружкам захочется тоже подержаться за хвост пробегающей мимо славы, и они понесут дальше... так что через неделю после неудачного выбора половина города будет знать, что у тебя стоит на каминной полке, какой марки твой комм и какого цвета белье ты носишь. Есть вариант этого избежать: выбирай тех, кто не надеется обратить на себя твое внимание. Эти случаи занимают чуть больше времени на подходе, зато они надежнее. Там будет и забота, и понимание, и уважение к твоим секретам. И их можно предъявлять, не опасаясь неприятных сюрпризов.

Это было новым для князя решением. И было в нем что-то странное. Не вполне достойное. Как в огнестрельном оружии этого мира. Впрочем, как и в том, что Евгений сказал минутой позже.

- Но если ты все же обнаружил в своей постели случайного человека, у тебя проблемы сразу. Потому что все, что ты не успел убрать от чужого взгляда, станет достоянием любопытных очень быстро. Проверка партнера - это часть истории отношений, которую тут называют "конфетно-букетным периодом", он за этим и нужен. Негодный партнер должен отвалиться до его окончания. В этот период две вещи должны быть в идеальном порядке: жилье и белье, как постельное, так и нательное. Жилье, находящееся в порядке для посторонних глаз, - это не то жилье, в котором ты сам живешь постоянно. Это надежное место, съемное или твое собственное, которое используется только для встреч. В идеале, съемное жилье лучше менять после окончания романа. Если у тебя нет такой возможности, то перед визитом партнера, в котором ты не уверен, с виду должно быть убрано все, что говорит о тебе больше, чем ты хочешь рассказать. Но лучше не пускать в свою постель людей, в которых ты не уверен. Ну или иди в чужую постель, этот вариант при соблюдении определенных условий вполне безопасен... для тебя, раз ты маг.

- А для остальных? Для тебя? - спросил Димитри.

По лицу Евгения пробежала тень.

- Снотворное в вине. Афродизиаки в кофе. Разумеется, без предупреждения. Фото спящего не в той постели во всех соцсетях и новостных лентах. Рассказы о том, где и с кем была жертва, всем, кто захочет слушать. Право являться к жертве поперек планов без предупреждения в любое время, лучше при свидетелях. Конечно, без согласия. И вообще бесцеремонность всех сортов и видов, ее тут много и разной. Это только поверхность, может быть и еще хуже. Украденные пароли от комма, счетов и аккаунтов, переписанные данные паспорта, выданные на эти документы обязательства... да мало ли что можно сделать с человеком, пока он отвернулся или спит. А для тебя вариант вреда остается только один: сплетни. Будь уверен, что все твои шрамы пересчитают и опишут, и твои белье и парфюм тоже обсудят в подробностях. Любая женщина, которая была с тобой, попадет в фокус самого пристального внимания, и все, что она не расскажет сама, у нее выспросят. Остальное зависит от твоих умений, но шрамы и белье - это тема для обсуждения. И если шрамы ты никуда не можешь деть, то выбрать белье и подобрать парфюм к коже надо так, чтобы любой рассказ о том, что у тебя под одеждой, был тебе рекламой. Тогда ночь с тобой не станет поводом претендовать на тебя в дальнейшем - пока ты сам не захочешь.

- А иначе? - князь смотрел стилисту прямо в лицо, но тот был прозрачен, как льдинка. Ни в его словах, ни во взгляде не было ни намека на предложение личного общения. Парень был на работе, он рассказывал клиенту сложную тему и был воплощением деликатности и умеренно дружественного отношения - такое и определялось содержанием вопроса.

- А иначе твоя судьба очень незавидна. Неудачный парфюм тебе еще простят, но неудачное белье сделает тебя смешным в интимной ситуации. Для публичного человека это неприемлемо. Одна такая оплошность - и весь город будет знать, что под одеждой у тебя нечто неудобосказуемое и, значит, твое спокойствие напускное, а твое личное достоинство - только иллюзия. После этого любую твою связь попробуют подать так, как если бы это ты нуждался в близости и просил о ней, а не к тебе пришли с предложением. Даже если было наоборот. Если ты не допустишь ошибок, такое просто не удастся сделать. Но для этого ты в белье должен выглядеть так же хорошо, как в полном костюме, понимаешь? И это довольно непросто, потому что белье - это единственное пятно цвета на теле, и нужно суметь подчеркнуть им фигуру, а не перечеркнуть. Если тебя раздеть полностью, ты хорош, как... у нас сравнивают с античными статуями, но ты лучше, пропорциональнее. С такими данными надо подбирать белье особенно внимательно, совершенство требовательно к акцентам.

Димитри еще раз посмотрел на Евгения. Нет, человек, который говорит комплименты как частное лицо, так не выглядит. Он просто рассказал то, что видит. А сейчас будет предлагать решения задачи. Вот и начал. Протянул руку, открыл глянцевый журнал и сказал:

- Давай теперь посмотрим каталог. Модели с низкой посадкой не для тебя, они тебе укоротят ноги, это некрасиво. Модели с высоким вырезом по бедрам тоже не твои, тебе не нужно создавать дополнительное впечатление, ты и так... При твоем росте верхнюю часть бедра вообще лучше прикрыть, чтобы сохранить пропорции. Итого, твои варианты - эти три модели вот в этом каталоге и все, что на них похоже. Такое и заказывай.

То, на что указал стилист, выглядело как вторая кожа или плотная татуировка от талии до конца верхней четверти бедра. Это было привлекательно даже на вид. Стоило попробовать в этом походить. Евгений продолжал говорить. На его вопросы Димитри отвечал движениями головы, листая каталог.

- Парфюм у тебя местный или с родины? И как, запах не изменился в другом климате? Считаешь, что хуже не стало? А подтверждения от других людей есть? Проверь еще раз и поменяй, если есть сомнения.

Димитри отложил журнал.

- Откуда ты знаешь это все?

Евгений улыбнулся:

- Мир глянца. Я там поработал. И вот еще что важно, князь. Ни с кем из местных, кто у тебя работает, никаких близких отношений не планируй и не допускай. У вас от этого работа не портится, а у нас - без вопросов. Передерутся, работать не будут, начнут делить твое внимание... В общем, проблем не оберешься.

Димитри задумчиво поблагодарил его и положил на чайный стол конверт. В подобранных этим парнем пособиях оплату уроков такого свойства рекомендовалось оформлять именно так. Евгений принял конверт, не заглянув в него, - точно по протоколу встречи - и поблагодарил. Оставалось что-то еще. А, рукопожатие. Вот теперь встреча закончена.

Димитри вздохнул, глядя на закрывшуюся дверь малого кабинета. Учитывая внимание достопочтенного к Асане и ее девочкам, ему оставалось только искать счастья во время нечастых встреч в городе. Да, нужно заказать себе нательное в местном стиле. Да и идея плавать просто так, для удовольствия, тоже хороша. Дейвин, конечно, заикался и жевал слова, рассказывая о своем опыте, - но ничего. К хорошему привыкнуть нетрудно.

Заказ из Германии, даже настолько частного характера, пришел за сутки или двое, но проверить рекомендации Евгения Димитри не успел. Точнее, успел, но не в Озерном крае. Император вызвал его с докладом, и после встречи во дворце князь, перед тем как отправиться обратно, зашел к одной из старых подруг повидаться, а заодно и спросить ее мнения об этом новшестве. Прощаясь, он обещал обязательно устроить ей возможность приехать в Озерный край и приобрести себе нательное по моде новой колонии. При первом же удобном случае. Возвращаясь в край, Димитри думал об устройстве закрытого водоема без ядовитых обитателей в саду своего южного дома на Кэл-Алар. Это была очень приятная мысль. Жаль, что далекая.

По другую сторону звезд от родины его ждали привычные и надоевшие неприятности, вроде осеннего заявления Эмергова, что ни он, ни его холеные мальчики на дорогих мотоциклах к инциденту около Адмиралтейства никакого отношения не имеют, и пусть будет стыдно тому, кто так поступил. В его сочувствие князь тогда не поверил ни на миг, но оно, по крайней мере, значило, что авторы этой дурацкой шутки не москвичи. Тогда это было важно, а сейчас Димитри и без него уже знал детали настолько точно, насколько вообще возможно. Трюк с дроном, замаскированным под конкретную ворону, мог проделать только талантливый маг. Так что москвичей на дорогих мотоциклах и паркетных внедорожниках временно оставили в покое, было не до них. По всему краю искали эту рыжую дрянь. До тех пор, пока князь не узнал, что имеет дело с магом, он чувствовал к ней что-то вроде уважения. Теперь он не знал, как к ней относиться. Еще не решил.

Несколько человек подверглись обстрелу рядом с зданием Адмиралтейства, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на пресс-службу наместника. Точной информации о количестве пострадавших пока нет. Наш источник в силовых структурах сообщил, что стрельба может быть ответом террористического подполья на уничтожение ячеек, готовивших акцию, аналогичную диверсии на Красногорском шоссе в мае прошлого года.

Народные новости, 16.08.2023.

Поезд на Хельсинки уходил через два часа. Мы сидели в кафе у Финляндского вокзала и пили пиво. Когда-то, еще до Вторжения, здесь был КофеХаус, ну а сейчас - просто забегаловка, где можно съесть сосисок да выпить что-нибудь горячее на дорогу.

Я уезжала с одной сумкой. Сидела в пышечной на бывшей Желябова, теперь Большой Конюшенной, и вдруг поняла, что домой совсем не хочу, даже вещи забрать, а хочу сесть на "Аллегро" и поехать в Хельсинки. Ну и что, что Эгерта там нет, что он меня не ждет. Мир большой. И сегодня как раз вторник, в следующий раз экспресс будет в четверг, а потом в субботу.

Теракт на железной дороге стал последней каплей. Мне надоело. Чем мы отличаемся от пришельцев с их баронами, имеющими право на все в своих владениях, их наемниками, их бандитами, берущими, что им понравится, и их отношением к нам, дикарям? Этим летом вообще все было не так и неправильно.

Купив билет, я разослала сообщения знакомым, еще оставшимся в городе, и устроила что-то похожее на прощальную вечеринку. Они оставались, чтобы драться до конца, а я... Я их бросала. И всех дел в городе у меня было теперь на час - выпить пива, сказать то, что не доверишь мессенджеру, да обняться напоследок.

На улице раздался какой-то непонятный шум, я обернулась посмотреть, и вдруг кожу обожгло, словно по всему телу прошлись наждачкой. Сперва даже не поняв, что случилось, рефлекторно потянулась к ближайшему Источнику и поняла, что не вижу его. И Поток больше не чувствую. Совсем.

Дернулась было к дверям, но там уже стояли люди из личной охраны наместника, перекрывая выход. А у меня с собой - ничего, потому что нельзя в поезд оружие... И магии, на которую я привыкла полагаться, чувствуя себя неуязвимой, тоже нет.

Вдруг охрана расступилась, и в забегаловку у вокзала, с дешевым пивом и вкусными сосисками, вошел Димитри, имперский наместник Озерного края собственной персоной. За моей спиной что-то упало и разбилось. В голове дурацким спиннером вертелась мысль: откуда здесь наместник? Он же утром в Москву улетел...

Я никогда до этого не видела его вблизи, избегая появляться рядом с одним из самых сильных магов империи Саалан. А сейчас мне ничего не оставалось делать, кроме как рассматривать его. Очень высокий, выше любого из них. Одет в свое национальное: короткие мягкие сапоги, прямые свободные брюки чернильного цвета, заправленные в обувь, темно-синяя облегающая куртка, едва прикрывающая пояс, поверх нее широкий плащ-накидка выше колена цвета океанской воды. Длинные волосы собраны в хвост. Плащ не скреплен, из-под куртки видна сааланская рубашка без воротника цвета ржавчины и на ней - васильковый шейный платок. Никак, стилиста из местных завел, первый год одевался в то, что само из шкафа выпало, а потом чем дальше, тем лучше. Сейчас, вон, и ненакрашенный - натуральная икона стиля. На поясе, конечно, короткий меч: взрослому человеку из саалан неприлично без него... И спокойный такой, даже расслабленный. Самый яркий и самый привлекательный внешне из всех пришельцев. Самый безразличный к своему внешнему виду, если так можно сказать про представителя народа, полагающего нормальным выглядеть на боевом дежурстве как картинка из книги сказок. За ним пяток мальчиков в его цветах и в дневном мейке по всей программе - мордочки ровные, хоть сейчас на камеру. Прям, блин, валинорский эльф. Убьет сейчас и не будет спрашивать, как меня зовут.

- Добри дэнь, Алиса, - сказал он. - Поехали, поговорим. Познакомимся.

Я улыбнулась, вставая из-за стола, и с силой сломала планшет о колено. Как в глупом фильме: то, что нужно им, все равно восстановят, но и не ломать нельзя.

- Похоже, я принесла вам неприятности, - кивнула друзьям, смотревшим на Димитри и меня широко распахнутыми глазами, и пошла к наместнику. Поток исчез, а он появился. Не похоже на случайное совпадение. Саалан знали, что делают, и от этого было жутко, но только слегка.

За обычной девочкой из Сопротивления такая бы делегация не пришла. Обычную девочку из Сопротивления сбили бы с ног, скрутили руки за спиной и обыскали, пиная по почкам для острастки. Хотя, с веяниями последнего года - скорее, расстрел на месте, и все на этом. Ни выдачи тела родственникам, ни посмертного суда. Был человек - и нет человека. А меня даже обыскивать толком не стали. И наручники не надели.

Я шла едва десять шагов до машины и вдруг поняла, что мурлыкаю про себя песенку, написанную задолго до моего рождения. "O partigiano, portami via, o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao! O partigiano, portami via, che mi sento di morir". А где-то высоко надо мной, в голубом небе северный ветер нес в город осень. И я ехала навстречу ему.

Наместник ушел в замок по порталу, и рядом со мной осталась его эта, Асана да Сиалан. Это ее солдат накрыло взрывом на Краснофлотском. Это ее уроды расстреляли Виталика на Р-23. Поэтесса, туда же. Я ей этот сопливый романс в жизни не прощу. Говорить с ней не хотелось, но я понимала, что меня об этом не спросят, и она действительно была настойчива. Сначала она спрашивала какую-то чушь, типа сегодняшнего числа и дня недели, потом перешла к названиям населенных пунктов, которые мы проезжали. Я отвечала вяло и односложно, упираться не было то ли сил, то ли интереса.

- И куда же ты сегодня собралась? - вдруг спросила она.

- А что, из кассы не доложили? - огрызнулась я.

- Я хотела бы услышать от тебя, - улыбнулась она. - Тем более что "куда" они, конечно, скажут, а вот "зачем" - это знаешь только ты.

Я посмотрела на нее, потом перевела взгляд за окно. Кажется, мы ехали через Лосево.

- За гаубицей. Чтобы раздолбать ваше воронье гнездо нафиг по кирпичу.

Она вздохнула.

- Давай все же серьезно. Ты все равно уже в машине, и привезут тебя именно в это воронье гнездо, хотя вот это все-таки обидно было. Хорошо, ты в своем праве. Давай начнем с другого. Что это вообще было, вот эти все твои... действия? Что ты хотела сказать? Что мы должны были понять из этого?

Я не поленилась повернуть к ней голову и посмотреть ей в глаза. Идеальный овал лица, живые темно-карие глаза, яркий рот... Интересно, кто из них с ней спит. Именно это я и спросила.

Она засмеялась:

- Ну это же так легко меняется. Давай все-таки про тебя. Что ты сказать-то нам хотела?

Я пожала плечом, отворачиваясь к окну:

- Что бы ни было, если ты меня сейчас об этом спрашиваешь, мне не удалось. Если надо объяснять, то не надо объяснять.

Она обиделась. Или разозлилась, я не поняла. В любом случае, тон стал сухим и жестким.

- Итак, зачем ты ехала?

У меня был выбор из двух дурацких ситуаций: бабья драка в машине с телом, превосходящим меня по размерам в два раза, и бездарный слив. Я выбрала второе.

- Вы мне надоели. Все оптом. Я хотела больше не видеть вас никогда.

Она посмотрела на меня... разочарованно? обиженно? - в любом случае она выглядела как ребенок, в руках которого лопнул воздушный шар, так весело прыгавший только что. Игры у нее не вышло. А потом она отвернулась и до самого Приозерска смотрела в окно.

До самого города мы так и не доехали, я увидела из окна бетонный забор и за ним стены белесо-серого высокого здания этажей на шесть-семь. Ворота открылись, машина въехала на территорию. Асана да Сиалан вышла, кивнула кому-то: забирайте. С моей стороны открыли дверь две крепких девицы в форме сил обороны края. Я не стала дожидаться приглашения, развернулась на сидении, поставила обе ноги на землю и оказалась во дворе Приозерского замка. Дальше было скучно и противно. Меня привели в помещение без окон, где сперва обшарили руками - аккуратно и равнодушно. Потом выдали пижаму из светло-серого хлопка и приказали снять все свое по очереди и отдать в руки этим девицам. Я слегка замешкалась, когда дошло до белья, и одна из них процедила: "Поторопись, пожалуйста". Я поторопилась, чувствуя себя уже вещью. Хотя... какая теперь разница.

- Марина Викторовна! Можно зайти к вам? Я тут рядом, у меня важное.

- Здравствуйте. А вы, собственно, кто?

- А я... В общем, бывшие "дети пепла", вы наш актив в прошлом году из Крестов и из Белого Лебедя вынимали.

- Да, конечно, пожалуйста, через сколько вас ждать?

- Я с Финляндского вокзала. Мне через мост перебраться и до вас добежать. Час, наверное.

- Хорошо, жду, до встречи.

Копия личного чата Марины Лейшиной и Елены Рубинчик 19.08.2023.

Наручники и мешок на голову были закономерны. Саалан быстро учатся и перенимают наши правила. Наконец меня куда-то привели. Наручники щелкнули, с меня сняли мешок и почти втолкнули в дверь. Я огляделась вокруг, щурясь от света. Комната была прямоугольной формы и относительно небольшой, обстановка лаконичной: гобелены на стенах, плазма, три кресла у камина, пушистый шерстяной ковер на полу похож на медвежью шкуру. И - обязательный фонтан в углу. Тут он был черного мрамора, три каменных чаши, одна над другой. В верхней из них в струе воды крутился белый шар.

В левом дальнем углу, прямо под окнами эркера, за большим столом красного дерева сидел сам хозяин замка, имперский наместник Северо-Запада. Шикарная грива, ниспадающая на локоть волной, четкие черты лица, тонкие сильные пальцы легко держат перо - сааланское, целиком выточенное из камня, затейливое, тонкое. В этой руке легко может поместиться и мое горло, если ее обладатель сочтет необходимым. Разглядывая наместника, я наткнулась глазами на встречный очень внимательный взгляд. Интересно, сколько раз его пытались убить? Я точно знала про мой дрон и про самолет, из обмолвок Эгерта вычислила каких-то снайперов. И ему хоть бы что. Ни царапины. Даже порталами активнее пользоваться не стал, так и сказал на пресс-конференции после истории с самолетом - мол, я хочу видеть, как живет принадлежащий мне город, а не узнавать из чужих слов.

Вот, значит, как выглядит его "неофициальный кабинет". Ни позолоты, ни флагов, ни парадных портретов, знакомых по выпускам новостей. Наверное, воздух здесь был пропитан магией, но проверить я не могла. Уже не могла.

Димитри оглядел меня с ног до головы и кивнул на стул напротив.

- С кем имею честь? - спросил он.

Имелось в виду не имя, конечно: его он знал. По правилам игры мне следовало в ответ на вопрос выдать полную биографию, начиная с роддома и заканчивая последним рабочим контрактом. Я посмотрела на наместника еще раз. Да какая, собственно, разница? Неужто на Литейном моего личного дела нет.

- Меня зовут Алиса Медуница, - начала я. - Я родилась в Санкт-Петербурге в тысяча девятьсот девяносто пятом году. Окончила школу...

Пересказ официальной автобиографии занял минут десять. Ни слова о Сопротивлении или иной незаконной деятельности в ней не было. Милая жизнь обычной девочки. Впрочем, на прямой вопрос о месте постоянного жительства я ответить затруднилась, бросив что-то вроде "бомжую понемножку". Наместник только улыбнулся.

- Как интересно, - проговорил дружелюбно. - Ты правда родилась в Ленинграде, закончила тридцать пятую гимназию, потом училась в Университете, но бросила, действительно журналистка и переводчица... Однако все даты до две тысячи десятого года - вранье. Что там на самом деле должно быть?

- Я не понимаю, о чем ты.

Когда я в очередной раз меняла себе дату рождения, день в день за полгода до того, как обнаружила пришельцев, то прошлась по всем местам, где оставляет след среднестатистический гражданин. Липовая карточка в поликлинике, фальшивое личное дело в школе, замена приказа на зачисление в Универ... Потом парочка прорывов канализации, пожар, и дело сделано. Пусть ищут, вряд ли их заинтересует уклонение от уплаты налогов.

- Где твоя семья?

- За границей, - и про себя добавила "этой галактики".

- За что же ты нас так не любишь?

- Я??

Он посмотрел в бумаги перед собой и начал перечислять акции, в которых я, по его мнению, либо принимала непосредственное участие, либо помогала организационно. Любой из упомянутых им историй хватило бы на публичную казнь. Каждый раз он называл число жертв, отдельно выделяя жителей Озерного края. И далеко не всегда это были коллаборационисты. Так получалось. Покушения, диверсии... Все, что пришельцы называли "терактами". Когда он закончил, я еле сдержала вздох облегчения и спросила:

- Вы мне подвиги ребят Эмергова не посчитали случайно? А то воровать чужие заслуги нехорошо, неудобно перед пацанами будет.

- По нашим данным, все твое, - он поймал мой взгляд, и кажется, я его сумела удивить. - Но похоже, что ты не врешь, забавно. Ты очень неосторожно действуешь, диверсии ведь и по жителям Озерного края ударили. Как ты думаешь, что с тобой будет при встрече с людьми, которым ты навредила? Я не знаю, как у вас принято поступать, может, они благодарили бы тебя, может, потребовали возместить ущерб... Как у вас поступают?

Я посмотрела на него. Не то чтобы из вежливости, но по логике ситуации надо было посмотреть на него. И я сказала:

- Я не знаю. Меня это не касается.

- Алиса... Лиска Рыжий хвост... - улыбнулся наместник. - Зачем ты так глупо врешь, если не умеешь?

- Я не понимаю, о чем ты, - снова повторила я.

- Жаль, ты не оставляешь мне выбора, - вздохнул он.

Секунды - хлопнула дверь.

- Ты звал меня, мой князь.

Вошедшего я узнала сразу. Дейвин да Айгит. Это он был в лесном лагере. И именно его присутствие и колебание на два вздоха помешало мне достать наместника у Адмиралтейства. "Это все технологии пришельцев. Мы должны забрать их, пусть силой, и отомстить!" - говорили потом в Сопротивлении. Но я-то знала правду: просто боевой маг зачистил местность, как умел. Окончательно решил вопрос. Он сам по себе - ходячая технология.

- В лабораторию, - наместник кивнул на меня. - Начинайте, я подойду позже.

Потом он обратился ко мне:

- У тебя будет время подумать обо всех вопросах, что я задал. Ты уверена, что хотела именно этого?

Нет, я этого, чем бы оно ни было, точно не хотела. "Зоя Космодемьянская, блин", - подумала я и выругалась про себя.

И только вечером, когда я оказалась в камере и меня наконец оставили в покое, я села на койку и до меня дошло. Они блокировали меня. Они знали, что охотятся на мага, такого же, как они сами. И теперь они не успокоятся, пока не вытащат из меня все, что я знаю. До самого донышка. На секунду мне показалось, что я не чувствую рук и ног.

- Поленька? У нас началось. Алису взяли. Мне только что запись принесли.

- Мариша, положи в документы железной дороги, пожалуйста, это важно.

- Дальше не распространять?

- Нет. Ни в коем случае. И поищи того, кто может знать пароли от ее блогов или в курсе ее последних тем. Давай попробуем нажать им на глаз.

Копия личного чата Марины Лейшиной и Полины Бауэр 19.08.2023.

Когда Дейвин сообщил близкой команде, что им предстоит охота на мага, воодушевились все. Еще бы, такое дело! Тем более что они не знали, кого именно им придется ловить - местного колдуна, случайно или с чьей-либо помощью открывшего для себя Искусство, ренегата из саалан или вообще кого-то третьего. Разрабатывать протоколы охоты на оборотней и фавнов, обкатывать их в лесу, городе или Зоне, конечно, интересно, они опаснее горных ящеров и даже морских прыгунов, но все равно глупые. Другое дело - человек, да еще и равный. Его имя Дейвин не назвал. Гьюр лишь недавно прибыл из метрополии и был далек от местной политики, так что Алису на записи просто не узнал. Для него девушка на записи и все, что он нашел, означали прежде всего возможность хорошей карьеры под рукой князя, и не только в Озерном крае. А может, даже титул и земли. И это занимало его куда больше, чем имя добычи и даже ее происхождение. Остальным предстояло работать с Потоком и сохранившимися следами, им видеозапись была не нужна.

Ребята не подвели, справились. Всего за два месяца придумали, как заблокировать чужака, кем бы он ни был. И тут Дейвин их всех сильно огорчил, сообщив, что теперь все инструкции, что именно и в какой последовательности делать, и все собранные заклинания и предметы, заговоренные для такого случая, они передают вассалам Асаны, потому что мага будут брать именно они. Впрочем, обещание, что после ареста колдун достанется им, ребят несколько успокоило. Объяснять, что причиной такого решения было стойкое нежелание князя делиться находкой с Академией, он не стал.

Асана была в опале после истории с пальбой на трассе, из-за гибели местного. Кому, как не ей, пытаться вернуть расположение князя, сделав ему подарок в виде Алисы Медуницы, известной как Лиска Рыжий хвост? И все выглядело совершенно благообразно ровно до дня, когда эта дрянь вдруг решила насовсем уехать из края. В то утро наместник как раз улетал в Москву, и, получив от коллег с Литейного информацию, Дейвин почти орал на Асану, доказывая, что либо надо брать паршивку прямо сейчас, в забегаловке, почти экспромтом, несмотря на всю подготовку, либо за ней придется гоняться по всему миру. Появление князя было совершенно лишним, но предсказать, как именно будет развиваться ситуация, получится ли взять террористку живой, не мог никто. Чужой маг - это слишком интересно, чтобы довольствоваться рассказами других и осмотром тела.

И вот Алиса была у них в руках. Теперь оставалось узнать, кто она и откуда. На человека, случайно вошедшего в Источник и освоившего Искусство, играя с магическими нитями, девушка похожа не была. Из того, что Дейвин знал о местных обычаях, ребенка, который стал бы видеть доступное инициированному и говорить об этом, сочли бы безумным и отдали врачам. Не говоря уже о том, что даже на первый беглый взгляд ее защиты ставил и маскировал кто-то сравнимый с лучшими из магов саалан, и Дейвин сомневался, что эту схему создала сама неуловимая террористка.

Шла ли речь о каком-то местном тайном обществе колдунов? Раз есть Источники - значит, должны быть и люди, умеющие ими пользоваться. Но они никак не проявили себя за все годы, пока саалан исследовали и обустраивались в Новом мире. Или, и Дейвину очень не хотелось об этом думать, за Алисой стоял кто-то из саалан. Святая стража в том ее виде, в котором она действовала в Новом мире, появилась в империи задолго до рождения Дейвина, и даже до рождения князя. Когда люди саалан, рабы саалан и сайни пришли на берег и встретили Пророка, многие не захотели отказываться от старых богов, бросивших людей на островах, покрывающихся льдом. Искусство, подаренное Пророком, давало власть над реальностью и обделенными Даром смертными, и жрецы старых богов хотели владеть им, продолжая приносить кровавые жертвы. И молодая Академия вынуждена была защищаться, выявляя язычников и некромантов, в том числе в своих рядах. Позже уже в самой Академии возникали споры о Пути, иногда они приводили к расколам и даже войнам. Однако с течением времени люди Искусства научились спорить, не обвиняя друг друга и отличая истинную дорогу от ложной по результату. Как говорил Пророк, показывая что-то своим ученикам: "Кто может - пусть сделает лучше", - так его слова записали в Белую Книгу, и, значит, именно так следовало поступать и его последователям.

И... Да Шайни могли открыть третью точку не первыми. Что, если до них в Новом мире обосновались поклонники старых богов или еретики, отвергнувшие Академию и Путь и покинувшие родной мир, спасаясь от Святой стражи? Если миры не соединены нитями порталов, время в каждом из них течет по-своему, саалан в этом уже успели убедиться. Но защитные заклинания Алисы только на первый взгляд были похожи на знакомые Дейвину. И значит, еретики с его родины, выучившие ее, ушли звездными дорогами от Святой стражи настолько давно, что даже их магия стала отличаться, или... Или саалан не единственные ходили ими и владели Искусством. И эта мысль пугала боевого мага и дворянина Дейвина да Айгита.

Едва вернувшись с многосторонних переговоров в Москве, к началу которых князь не успел из-за ареста Алисы, и разобравшись со скопившейся за время его отсутствия текучкой, которую не смог закрыть да Онгай, Димитри вызвал Дейвина к себе с докладом.

В городе тоже было бойко, хотя, на первый взгляд, Сопротивление притихло. Именно во время беседы князя и его первого заместителя в самом центре города шла короткая встреча, о которой им было бы полезно знать, но им не повезло по крайней мере в этой мелочи.

- МаринВикторна, здрасьте.

- Привет, дети. Проходите быстренько вот туда, в большую комнату. На полу есть ковер и подушки, устраивайтесь, я запру дверь и подойду.

- МаринВикторна... а что делать-то теперь?

- Вытаскивать ваше живое знамя из западни, дорогие. Это вам не мины из консервных банок клепать, теперь придется думать головой.

- А как?

- Так, ребята. Вас тут трое. На троих у вас есть довольно приличный задел: пароль от Алисиного блога, ее черновики и переписка с ней, которая этим деятелям, судя по отсутствию входов в аккаунт со стороны, пока не видна. Вот черновики и письма нужно выкачать и стереть этот ящик к собакиной маме. А блог трогать не надо.

- А что с ним делать?

- А в него надо заходить в нерегулярном режиме, чтобы любознательные наблюдатели видели, что входы в аккаунт после ареста есть.

- А зачем?

- Коля, детка. Ты имеешь дело с военными, они же умны обалденно, прямо как... гм. Если в аккаунт подозреваемой выполняется вход после того, как у нее пропадает доступ в сеть, что они думают, как тебе кажется?

- А что? - Коля честно собрал брови в кучу, но усилие оказалось бесполезным.

- Почему ты не пошел в военное училище, а? - терпеливо улыбнулась Марина. - Они думают, как ты, мой хороший, что это не ее аккаунт. А кого-то, кому она говорила, что нужно писать, или пересылала тексты. Поэтому из дома, а лучше вообще из города, ты этого не делаешь. Понятно?

- Понятно. А что с черновиками?

- А черновиками займется Алена. Алена, котик, ты сможешь эти тексты доделать так, чтобы было на алисин стиль похоже, но не полностью?

- Да, МаринВикторна, я думаю, справлюсь, - кивнула девушка.

- Хорошо. Создай аккаунт, назови его "Лиса Рыжая" или как-нибудь так...

- И постепенно выкладывать, да?

- Умничка. Но не часто. Раз в пять реже, чем она делала.

- Чаще мне из города и не выехать, мама болеет.

- А с перепиской что, МаринВикторна?

- Леночка, переписку мы прижимаем очень надежно. И достаем, только если они начинают публиковать официальные обвинения. И мне нужна копия для зарубежных правозащитников.

- Я завтра пешком принесу.

- Умничка. Теперь о том, что лучше говорить, если вас поймают...

Выслушав Дейвина, просмотрев бумаги и модели, князь спросил:

- Так что, ты думаешь, это чужой маг?

- Я пока не знаю, но я не исключаю эту возможность. Она любопытна и, похоже, отлично понимает, что именно вокруг нее делают и как колдуют. Она однозначно не читает нашей записи, но хорошо разбирается в цветовых схемах и в использовании кристаллов. На вопросы отвечает односложно, но я и не планирую сближения между ней и ребятами, им это может помешать в работе. Я пока не понял, почему ее защиты и маскировка до сих пор держатся, несмотря на блок, однако уже точно ясно, что они истончаются со временем. Маскировку Гьюр снял позавчера, причем нечаянно. Он просто хотел рассмотреть внимательнее какой-то фрагмент. И через мгновение осыпалось все. То, что обнаружилось под верхним слоем, чуждо в достаточной мере, чтобы вызывать вопросы, и в то же время не кажется мне достаточно надежным. По скорости истончения - снять эту конструкцию с нее можно будет месяца через полтора. Но я не исключаю, что мы столкнемся с чем-то еще, она слишком... - граф замялся, подбирая слова. - Нет, не спокойна. Скорее, безразлична. Особенно для человека, чьи секреты и тайны вот-вот окажутся в руках врага.

Князь кивнул и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

- И все же. Землянка она или нет?

Дейвин улыбнулся.

- Кто, мой князь? На Литейном мне дали личное дело Алисы. И я пока не понял, об одном и том же человеке речь или нет. Ты говоришь, что ее официальная биография, та, которую она рассказала тебе, правдива во всем, кроме дат. Мы знаем, что до ее возвращения из Суоми в две тысячи девятнадцатом году она была настолько незаметна, насколько могла быть. Тут есть какая-то загадка, но мне кажется сомнительным, что местный тайный орден, до того никак себя не проявивший, вдруг позволил бы своему посвященному кататься с голой задницей на танке, как это назвала Асана. Если ее выучили какие-то наши ренегаты, то сделали они это плохо. Ну а если чужаки... - маг пожал плечами, - то мы узнаем, как только снимем защиты. Гьюру, кстати, вышла хорошая практика: энергетиков и без него у тебя в команде достаточно, а вот лишний специалист по защитам не помешает. С остальными он вроде сработался. И ты бы видел, как Алиса смотрит на Майал! Она никогда не видела ддайг вблизи.

Когда воспитанница Димитри, Майал, только появилась в крае, князя долго расспрашивали на одной из пресс-конференций, много ли в Аль Ас Саалан эльфов и почему их раньше не пускали сюда. Какое отношение местные эльфы, существа из сказок, имели к живым ддайг, саалан так и не поняли, но учли любопытство местных. Князь часто брал подопечную с собой в поездки по краю и за его пределами, зная, что значительная часть внимания публики будет уделена ей и интерес к ней будет дружелюбным и искренним.

- Хорошо, - помолчав, произнес князь. - Знаешь, Дейвин, все-таки удачно вышло, что Алиса террористка. Ее арест, кем бы она ни была, дело светских властей, и достопочтенному она не достанется иначе, как по личному приказу императора. А его не будет. Когда доберетесь до более глубоких слоев, позови меня. Я тоже хочу посмотреть.

- Конечно, - кивнул Дейвин.

Полина сидела на своей кухне в кресле, стучала пальцами правой руки по подоконнику, а левой водила по тачскрину ноута, копаясь в сети, и думала. Думалось скверно, коротко и рвано.

Ее взяли живой. Хреново. И брали громко, остались свидетели и следы. Хорошо. Есть ролик с записью их действий, отлично. О, Сам не побрезговал лично присутствовать, вообще волшебно. Баран безмозглый, сделал из нее политическую фигуру мирового масштаба и не заметил. За подачу, конечно, спасибо, пас королевский, не воспользоваться им глупо, но все равно очень плохо. Учитывая, с чего этот крендель начал, нет никаких гарантий, что пыток не будет. Бедная девка. Так, а она у меня вообще комментировала? Нет, не вижу. А, она вообще у меня не в друзьях. А я у нее? Тоже нет. Мы молодцы, мы обе молодцы. Так, Маришка прикрыта, мужики со Славы тоже чистые. Ну, что... Я следующая в очереди. Даже интересно, как долго мне удастся продержаться. А теперь попытаемся ее вынуть и посмотрим, насколько это вообще возможно. Но сперва подберем-ка мы хвосты.

Адреналин не просто плескался в крови, он заливал глаза. Тело стало легким, все предметы в поле зрения очертились радужным контуром, движения обрели почти забытую точность. Коммуникатор чуть не сам прыгнул в руку, по ощущениям просто лениво протянутую к противоположному краю стола.

- Мариночка, привет. Наверное, надо будет в ближайшие дни еще разок попасть в Стокгольм. И обратным ходом в Хельсинки тоже загляни. И в Москву заодно. Начинаем жрать им мозг системно, хватит уже лица делать. Наличку завтра забери у Галины, возьми двести пятьдесят, если не хватит, запиши сумму, потом посчитаемся. Ага, пока.

- Валя? Это Поля. Проверь покупателей Алисы и под любым предлогом выпинывай из города всех, у кого есть мозг. Лучше из края, конечно, но тут уж как успеем. Сам только цел останься, я тебя очень прошу. Да, сегодня. Два часа назад. Давай, удачи вам там.

- Василий? Это Мотылек. Бегом собрались, и чтобы вас в городе не было через час. Пишите из Лаппы, я вас целую. Потом, все потом, уедь сначала.

- Машенька? Да-да, она самая. Зая, закройтесь на вечер. Ну, например, кассу посчитайте и перепишите инвентарь. Отлично, умничка. А, уже знаешь? Не должны, но береженого бог бережет.

- Ася? Да, я. На улицу сегодня не суйтесь. Потому что я прошу вас об этом. А вообще, собирайтесь и валите-ка на гастроль. В Струги, например. Олонец тоже ничего. Поверь мне, суммы сбора сегодня не самое важное. Давайте, удачи.

- Вовчик? Сними с моих аккаунтов админские права. Да, сейчас, пока я в сети и вижу. Нет, никаких не оставляй. И данные мои подотри отовсюду. Админские оставь у себя, мне дай только права на вход и работу с документами. И Галине тоже. Нет, не трогай эту страницу. Удалишь через месяц, когда закроем отчетность по ней.

Закончив со звонками, Полина оперлась спиной и затылком на спинку кресла и закрыла глаза на несколько минут. Предстояло самое тяжелое.

"Так, звезда моя, - обратилась она к себе, - теперь мы с тобой проходимся по родному дому и выгребаем все, что может дать ненужные намеки во время обыска. И давай допустим, что он будет... ну, допустим, завтра. Вот мы с тобой в кабинете, звезда моя, тут у нас книги, стационарный компьютер и рабочее место. Что тут есть интересного, кроме книг? Комод. Ну и что у нас в нем? Это фото с Бельтайна и других фестов, их придется отправить в помойку сразу, на них не только твое лицо. Это театральный реквизит, его можно отдать Асиным ребятам, им пригодится, тебе уже нет. Карандаши и краски оставляем, это рабочие материалы. Мягкие игрушки тоже оставляем. И головоломки. Настольные игры надо успеть раздать, тебе они уже низачем, а эти не оценят. И стеклянные колокольчики тоже во время обыска с гарантией не уцелеют. А хотя, наверное, елочные игрушки надо сразу все отдать, чтобы потом не жалеть. Вот Маришке и выдадим, сразу всей коробкой. Запас свечей и аптечка. Вроде все. Теперь рабочее место. Так, тут у меня бор и остальное граверно-ювелирное барахло. Вот на этом я, скорее всего, и попадусь, но повода прекращать это делать не вижу. Камни, медная проволока и прокат, латунь и серебро в том же виде, паяльники, чеканы, струна, кусачки, бокорезы, пасты... пусть будет, еще успею что-нибудь сделать, наверное. Ну, что еще мне жаль бездарно угробить? Остальное... с остальным пока поживем. Сколько получится. А завтра, звезда моя, мы точно так же осмотрим спальню".

Дейвин припарковался в знакомом дворе уже затемно. Он медленно поднялся по лестнице и нажал кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу.

- О, Дэн, привет, рад тебя видеть. Ты куда-то пропал, что, по службе загрузили?

Граф отлепил руку от кнопки и шагнул, почти упал, в дом друга.

- Женька, я тоже очень рад тебя видеть. Не знаю, как и сказать. Загрузили, да. Но это к лучшему. Терактов теперь будет гораздо меньше. Мы Медуницу взяли.

Женька глянул на него с сочувствием.

- Поздравляю. Чай, кофе, коньяк?

- Кофе, - решил маг, разуваясь. - И коньяк. Держи пакет. Тут конфеты, вяленый квам, копченый тьюржан и немного яблок с Ддайг. Ты таких не видел, у них одна косточка в середине, а не пучок, как у ваших. Давай отдыхать.

- Давай отдыхать, конечно, согласился Женька. - Будешь рассказывать, или тебя развлекать? Ничего себе рыбища...

- Это хвост, - рассеянно заметил Дейвин, проходя в кухню. - Примерно треть всей рыбы. Тьюржан не очень большой, потому что речной. В море Аль Ас Саалан есть рыбы гораздо больше него.

- А в реках? - спросил Евгений, выкладывая на стол хлеб.

- В реках такие, как он, и совсем маленькие, но тех не ловят и вообще не трогают, они ядовитые, - ответил граф, тупо глядя в стол.

Ревский качнул головой:

- Господи, Дэн, я тебя таким задолбанным и не помню. Тяжело было?

- Женька, она маг, - невпопад ответил да Айгит.

Евгений замер.

- Так, погоди, у меня бокалы в руках, я поставлю и переспрошу. Еще раз, что ты сказал?

Дейвин с усилием повернул голову и посмотрел донору в лицо.

- Давай скажу целиком. Мы взяли Медуницу. Эта террористка - маг.

- Зашибись, - отреагировал Ревский. - Давай мы сначала поедим спокойно, ты расскажешь, почему ты такой ушатанный, а потом я буду тебя спрашивать?

Они сварили картошки под болтовню ни о чем, Женька достал какие-то соленья, Дейвин помог ему сервировать стол, потом они ели, и Дейвин за едой и коньяком рассказывал про разных рыб и морского прыгуна, а потом небо за окном стало очень синим, и на нем появились маленькие точки звезд. И тогда Женька сказал:

- Ну вот, теперь рассказывай, чем тебя так ушатали.

Дейвин собрался с мыслями и сформулировал:

- Женька, я ушатанный тем, что мы подскочили и побежали, сорвав князя с выезда на переговоры. И все потому, что Медуница решила эмигрировать из края, а мне не понравилась мысль ловить ее по всему миру, это хлопотно и дорого, порталами мы пользоваться не можем, а ей-то не запретишь, она законы не соблюдает. Но теперь она у нас и больше никого не взорвет.

Евгений встал из-за стола, поставил чайник.

- То есть это был экспромт, и вы ее поймали на вокзале?

- Да, - кивнул Дейвин. - Собиралась ехать в Суоми. Мы успели, а она нет.

- Вы круты, - признал Ревский. - Но откуда вы знаете, что она маг?

- Мы это с осени предполагали, - заметил да Айгит. - А после инцидента в Корытово знаем точно.

Евгений поморщился.

- Ну, в Корытово, допустим, саалан не особенно хорошо выглядели...

- Я знаю, - согласился граф. - Но это не наша идея, не светская. Вопрос в том, как этих детей у досточтимых изъяли. В усадьбе сработала система самоликвидации. Без причин. А потом мы выяснили, что причина все-таки была, и ее зовут Алиса Медуница. Дальше, Женька, будут для тебя полные дебри, но если хочешь, я могу рассказать.

Евгений сел за стол снова, положил локти на столешницу, мрачно глянул на сааланца.

- Дэн, дело не в этом. Как именно вы ее вычислили и как ловили, вопрос пятый. И вообще, магия там, не магия... Ты понимаешь, как эта ситуация в таком случае выглядит для простых жителей края? Для меня?

- Нет, - вздохнул да Айгит. - Объясняй.

- Дэн, это выглядит как перестрелка вооруженных людей на рынке. - Ревский тряхнул головой и отложил вилку. - Нет, не на рынке, на пляже. Где все голые и никто не готов. Это... В общем, это сложно назвать честной игрой.

- Женька, среди вас магов больше, чем вы думаете, - примирительно сказал Дейвин и взял себе еще пару картофелин.

Ревский вздохнул.

- Знаешь, Дэн, нашей культуре и обществу эта твоя заявка совсем не комплимент.

- Почему?

- Я уже не могу сформулировать, ведь мы с тобой бутылку почти усидели, но точно могу тебе сказать, что свое на твое я бы не поменял. При всем моем к тебе уважении и, местами, восхищении твоими возможностями - не поменял бы. А, черт с ним со всем. Пошли кино смотреть. Про слугу, который нанялся к двум господам, и про то, что из этого вышло. Отдыхать так отдыхать, что я тебе мозг морщу, в самом деле.

...здесь особенно дорогими кажутся привычные нам вещи, оказавшиеся недоступными в этом мире. Даже сайни, какими бы примитивными и назойливыми они ни казались порой, оказываются очень ценной частью жизни, когда их нет рядом и их работу выполняют люди. В отличие от человеческих слуг, занятых простой и грязной работой, сайни не болтают о людях лишнего и не пытаются жить на два дома. Здесь слишком легко относятся к сплетням, злословию и даже предательству. К этому трудно привыкнуть. Местные без стеснения раздеваются, даже публично, донага, но души их остаются такими же закрытыми, как если бы тела были обернуты в два плаща. Я не буду тебе рассказывать об их оружии и манере ведения войны, это надо видеть, а лучше всего не видеть никогда.

Моя работа сейчас состоит по большинству из грязных дел, недостойных дворянина и воина, но на ней держится безопасность князя, его людей и всего края. Я пока не могу пригласить тебя приехать, как бы ни хотел. Надеюсь получить отпуск и побывать дома.

Из письма Дейвина да Айгита жене, август 2023 года.

Памятник Виталику на месте инцидента на Р-23 выглядел с дороги как обычный, просто очень большой, в половину человеческого роста, серый карельский валун, на котором выстрелами было выбито имя в привычном для друзей звучании - Витыч. Его клуб постарался от души. Но надо было сойти с дороги и зайти за надгробие, чтобы увидеть на валуне с тыльной стороны, дальней от дороги, гладкий, как зеркало, полированный срез, на котором был выгравирован портрет капитана байк-клуба, полное имя, даты рождения и смерти и еще две строчки: "Знать не можешь доли своей, может, крылья сложишь посреди степей". А ниже, почти у самых метелок поздней летней травы, в строчку было вписано одиннадцать детских имен: Саша, Надя, Костик, Верочка... - и два слова "спасибо навсегда". Имена Марина не дочитала: перехватило дыхание и защипало в глазах. Валентин положил ей руку на плечо, не говоря ни слова. Она продышалась, сглотнула колючий комок, вернула ему планшет с фотографиями и произнесла:

- Хорошо сделали, молодцы. А имена откуда?

- Откуда и деньги, - ответил Валентин. - Московские журналисты собрали. Говорят, коллеги из Европы тоже поучаствовали. Какие-то копейки и от родителей наших приключенцев есть, говорят. Они очень просили взять.

- А, понятно. Спасибо, Валя.

- Да за что? - шевельнул плечом байкер.

- Ну, за эту фотографию, например, - не сдавалась Лейшина.

- Не за что, - уронил Валентин. - На сайте клуба она будет. Если вдруг сослаться понадобится. Деньги, кстати, ваша головная боль передавала. Сама меня нашла, грамотно так встретились, на автовокзале на северные направления, на Ладожской, - он усмехнулся и качнул головой, потом продолжил. - Передала деньги, рассказала, как в Московии эту историю разматывали, и все, что Витычу обещала, тоже отдала. Я просмотрел, нам не пригодится, а вот тебе может быть интересно, я при случае завезу.

И, помолчав, добавил:

- Я ей, конечно, предложил обращаться если что, но вряд ли. Не так она выглядела.

Кажется, это называется "рутиной", когда один день похож на другой как две капли воды. А может, и не это. Каждое утро, оказываясь в лаборатории, я проговаривала про себя, какой день ареста и какое число, но недели через две потеряла уверенность, что считаю правильно. Хлопок портала - завтрак, появляющийся прямо на столе. Потом - лаборатория и маги в ней. Дружелюбные, как все гости, позитивные и любопытные. Точнее, не все. В углу лаборатории сидел Дейвин да Айгит, как сова или сыч какой, смотрел на меня, о чем-то тихо разговаривал со своими, и под его взглядом даже шоколадки, которыми меня кормили девочки наместника, вставали поперек горла. Нет, он не угрожал, не пугал. Он явно просто присматривал, чтобы все было в порядке и ничего плохого не случилось. Ни со мной, ни с другими. И я не знала, что меня пугает больше: его присутствие или ближайшее будущее, где меня не станет, когда внешние защиты упадут и саалан радостно полезут глубже.

И я старалась не думать ни о будущем, ни о настоящем. Ведь было прошлое, в котором я о саалан знала, а они обо мне - еще нет.

Это было в две девятом, и я сама себе не поверила, наткнувшись на мага посреди карельского леса. Меня он не заметил, колдовал себе тихонько, Источник облагораживал, и его защиты переливались, как смятая фольга на солнце. Он не скрывался, да и зачем бы в мире, где в магию никто не верит и ни одного колдуна не водится? Я, исходя из этой логики, и вовсе без защит была, потому что старые свой срок отслужили, а ставить новые я ленилась, все равно пока дома сижу и никуда не собираюсь, разве что в лес, за грибами, что тут случиться-то может. Так что, поняв, кто передо мной и что он делает, пусть и иначе, чем было привычно и знакомо мне, я, помахивая корзинкой, быстро ушла. И маг меня не заметил. Ну или не обратил внимания на обычного грибника.

Больше всего меня интересовал вопрос, на кого я наткнулась: на землянина из тайного колдовского ордена или на чужака. В конце концов, если есть Источники - могут быть и маги, но я в Питере родилась и выросла, по грибы ходила не первый раз и до того таких, как он, не встречала. Я в тот год прочесала весь Северо-Запад, излазила новгородские болота, добралась до Заполярья и нашла несколько порталов. Передо мной были пришельцы из другого мира. И мне это совсем не понравилось. Они ломали всю мою привычную жизнь одним своим присутствием.

Я почти перестала колдовать - меня могли заметить. Больше не было никаких поездок "одним шагом" в Китай и Юго-Восточную Азию, Париж и Стокгольм, теперь как все - самолетом, с визами и паспортами. Необходимость маскировать каждое свое взаимодействие с Потоком, следить, чтобы не зачерпнуть энергии из их Источника, стирать следы крайне утомляла. И... я теперь не была такой единственной. И это злило больше, чем практические сложности.

А потом Гарант вдруг ушел в отставку по состоянию здоровья и переехал почему-то в Питер. Увидев рядом с ним пришельца, напоминавшего картинку из романтических фильмов про пиратов и мушкетеров, я окончательно поняла, что они пришли на Землю надолго, и страшно разозлилась. Не прошло и полугода, как Северо-Западный федеральный округ сперва вдруг стал Петербургской республикой, никем не признанной, но все равно гордой и независимой, а затем - Озерным краем, анклавом империи Аль Ас Саалан на Земле.

Тогда, летом две тысячи четырнадцатого, слова ведущего экстренного выпуска новостей казались фантастическим бредом, небывальщиной, запоздалым первоапрельским розыгрышем. Я слушала - и не верила, даже зная, что все правда, что тяжелые официальные речи переводятся просто: "нас захватили инопланетяне, мы их колония и добровольно признаем этот факт". А рядом со свежеобъявившимся наместником сидел Гарант, улыбался и говорил что-то про адаптацию гостей, межзвездную дружбу и общие перспективы. И от его слов почему-то сосало под ложечкой, хотя если он в курсе - значит, происходящее не случайность и не ошибка.

Дальше была истерика в мировых СМИ, ведь инопланетян не существует, есть сверхсекретные разработки ученых и синтетические наркотики. Я экстренно увозила из края семью, убив несколько недель на уговоры и убеждения, вполуха слушая прогнозы экспертов и прикидывая, что будет дальше. Но даже в самом страшном сне я не могла тогда представить себе реальность с оборотнями на улицах города и наградой за свою голову.

Впрочем, скоро все это кончится. И камера, и лаборатория, и маги с их колдовством, таким похожим на привычное мне и одновременно таким чужим.

После ареста Лиски Аугментина, похоже, задалась целью заменить ее собой. В ее блоге постоянно появлялись записи, провоцирующие письма ненависти в адрес горожан и жителей края, вступающих в личные отношения с сааланцами. Сама Аугментина в этом не участвовала, считала ниже своего достоинства. Не опускалась она и до прямых призывов. Но моральные оценки, которые она предлагала, уже во второй передаче выливались фактически в травлю любого замеченного в частных контактах с саалан. "Ключик" сделал выводы тоже, и очень скоро. Дейвину доложили про появление программ взаимопомощи и взаимоподдержки всем самозанятым. Желающих брать у наместника рабочие места поубавилось. Предлагаемый выбор был понятен: или ты имеешь дела с саалан и идешь под их защиту, или ты житель города и свой среди своих.

По саалан Аугментина проезжалась с пунктуальностью опытного крючкотвора, тыкая пальцем в любой прокол и в каждую небрежность. Персонально Димитри получал от нее серию нелестных оценочных суждений за каждую неловкую фразу и любое неудачное действие. Каждый разбор его ошибок предварял весь уже существующий ряд неудачных решений, от приснопамятного февраля. Ряд, разумеется, рос. Записи можно было найти в ее блоге по метке "дом, который построил Джек". По тэгу уже были пересчитаны все музеи, уничтоженные Святой стражей в рамках борьбы за моральный облик жителей, все необоснованные вмешательства в частную жизнь горожан и жителей края и все атаки досточтимых на местные культуру и традиции. А виноват каждый раз оказывался, конечно, князь. Сравнение с маркизом да Шайни напрашивалось и без проговаривания, но Аугментина не поленилась открыто сравнить и не нашла отличий. Или не признала их значимыми. Раза два досталось и Дейвину, правда, без указания имени. Зато с перечислением фактов, не озвученных публично, но очевидно следовавших из ряда решений, им принятых - честно говоря, в некоторой спешке. Димитри читал блог, вздыхал, говорил: "У меня строгий консультант, но, к счастью, бесплатный", - и старался не подставляться. Получалось не очень хорошо: прилетало регулярно.

Знакомая Айдиша, Полина, тоже помогала наместнику бескорыстно и безвозмездно. В ее журнале открыто публиковалась целая палитра способов защитить ребенка не только от фауны, но и от встречи с саалан в отсутствие родителей. В этом же блоге были собраны все случаи изъятия детей Святой стражей, с полным перечнем нарушений, если нарушения были. Благородно и сдержанно, безоценочно и нейтрально, но с постоянными ремарками в ключе "ну как же можно так небрежно, это ведь люди, а не дрова". Князь не мог нарадоваться на этот источник информации: распечатать пост - дело двух минут, а достопочтенный благополучно занят своими подчиненными еще на неделю. К радости Айдиша и, почему-то, Дейвина, "Школу на коленке" она тоже продолжала.

Ни одна из них не прокомментировала судьбу Лиски Рыжий хвост, хотя о случившемся знал весь город.

В тот день Дейвин заговорил со мной сам. Принес стул - руками, не магией - сел рядом и сказал:

- Ты знаешь, что тебя блокировали. Твои защиты истончаются и вот-вот упадут. Может быть, давай поговорим, как люди?

Я посмотрела ему в лицо. Да, я это знала. Я со вчерашнего дня задыхалась от стыда, как бывает, если тебя раздевают насильно и выталкивают в людное место. Стыд и вина за то, что не смогла защититься, могут значить только одно: в личном пространстве есть кто-то чужой, пришедший против моей воли и желания. Но сказала я не это.

- Так вы и не начинали. Говорить, в смысле. Хоть бы один вопрос для порядка задали. Наместник мне рассказал, кто я такая, в первый же день. А дальше вы вокруг меня ходили, как вокруг ящика. Как люди, говоришь? Давай. Может, у нас и получится.

Саалан любопытны. И, значит, не остановятся, а пойдут дальше. Система безопасности убьет меня при первой их попытке скопировать память или полезть под второй слой защит. Уж они-то не упадут из-за блока. Если саалан решат угрожать мне или пытать - я просто умру, быстро и безболезненно. Лиска Рыжий хвост станет одной из многих, пропавших в их застенках с тех пор, как они решили бороться с боевым крылом всерьез. А что это будет не расстрел, а кровоизлияние в мозг, так это мне повезет, а не им. Но теперь - чего бы не поговорить, раз красавчик так хочет.

- Мы знаем, что ты маг, - начал он, - и хороший маг.

Я улыбнулась и посмотрела ему в глаза - мол, слушаю, продолжай.

- Наш конфликт поэтому выглядит не вполне красиво с точки зрения рядовых жителей края, - светским тоном сказал он. - Поссорились маги, а рассчитывались своими жизнями смертные. Несправедливо вышло. Неблагородно.

Зараза, подумала я. Это ты мне о благородстве рассказывать будешь, после Заходского-то. Не говоря уже о том, что тут воротил да Шайни со своими. Но вдаваться не стала.

- Ну зашибись теперь, - усмехнулась я. - И чо?

- Ты намекаешь на то, что не ты начала? - он приподнял брови с улыбкой.

Я кивнула. Да я не намекаю, я тебе, мужик, это прямым текстом говорю.

- Но ведь ты заговорила с нами на языке магии.

Тварь, он почти флиртовал со мной...

- Какой магии? - для убедительности я похлопала глазами. - Нормальная политическая деятельность. Оппозиция это называется, но в моем случае - Сопротивление, потому что вооруженное. Оппозиция - это мирные. Вы и за них возьметесь, конечно, но сперва догрызете меня.

Да Айгит улыбнулся:

- Ну, может быть, мы с ними еще договоримся.

Я вернула улыбку:

- Теперь, когда вы меня с таким звоном позвали покататься в машине наместника - очень вряд ли. Вы же на весь мир расписались в том, что вы такое.

- Но тебя ведь блокировали прямо там, в этой забегаловке. Хотя бы с этим ты можешь согласиться?

Я усмехнулась.

- Я шла в машину своими ногами. И у меня руки не отнялись сломать планшет об колено, а он, по ходу, довольно прочная штука.

Да Айгит качнул головой почти с укором:

- Ну признай хотя бы то, что половина твоих... политических заявлений действием основана на том, что нормальный... э... партизан? Надеюсь, я не перепутал слово?

- Нет, не перепутал. - Я изображала внимание и готовность говорить, как люди. - И чего нормальный партизан?

- Нормальный партизан просто не имеет в доступе того, чем ты пользовалась. Поэтому давай не будем про политику. Это война магов, - уверенно сказал он.

- Магии не бывает. Она антинаучна. - Я подумала: уж гулять так гулять, и благодушно добавила: - И меня не бывает. И вас не бывает.

Дейвин оставил меня в покое. Даже не так. Не оставил. Он зачем-то слевитировал мне чашку с чаем, я слегка вздрогнула, он впервые колдовал при мне. Потом повернулся ко второй его девице, не эльфийке, Дарне, входившей в лабораторию, и спросил:

- Что князь, скоро будет?

Та, закрывая дверь, ответила:

- У него совещание, но, по-моему, Иджен сейчас всех отправит.

А дальше я пила сладкий чай, мешая сахар ложечкой, в лабораторию подходили маги, чьи лица успели примелькаться за прошедшие недели, а потом явился и сам наместник. Ну да, ну конечно. В этой разношерстной компании не хватало только менталиста, вот он и подошел. А я в серой пижаме, и голову вчера мыть не хотелось, вот же блин.

Один из магов кивнул на меня и что-то сказал князю на наречии пришельцев, которого я не понимала. Они часто использовали его, когда обсуждали над моей головой то, что мне было не положено, на их взгляд, знать. Князь кивнул, и тогда этот маг подошел ко мне со шприцом в руке и сказал:

- Не бойся, тут ваше снотворное. Я проверил, у тебя нет на него аллергии. Это чтобы ты нам не мешала.

Я пожала плечами. Снотворное так снотворное. Ну да, под блоком тоже можно сопротивляться, например, мультики показывать излишне любопытным. Или, с учетом культурных норм саалан - эротику. Хотя... Библия. Читать им Библию. Впрочем, теперь уже неважно. Значит, это будет во сне. Хорошо. И я закатала рукав рубашки, как попросил маг. На языке появился горьковатый привкус, мир сошелся в точку и пропал.

Проснулась я от дикой головной боли. К сожалению, живая. Хотелось пить и спать дальше, одновременно тошнило и сосало под ложечкой от голода. Блин, они ведь снова попробуют. Они упорные.

- Значит, только добровольно? - донесся до меня голос Димитри. - Разумная предосторожность... С какой-то стороны.

Я открыла глаза и посмотрела на него. Много ли смысла прикидываться спящей рядом с менталистом, когда ни защит, ни маскировки? Он на активность мозга смотрит, а не на дыхание, движение глаз и прочую ерунду. Его интонация выразила отношение к этой "стороне" настолько понятно, что я уловила смысл, несмотря на вращающийся потолок и разлетающиеся из глаз искры.

А потом я увидела улыбку Дейвина, и она мне не понравилась еще больше, чем слова князя.

- Знаешь, ты права, - сказал он. - Я, наверное, и правда не умею по-человечьи. Утром приедут люди и спросят тебя правильно. А я рядом посижу, поучусь. Сейчас отдыхай.

В камере я посмотрела, к чему саалан получили доступ. Получалось, что они так или иначе будут знать, чем я занималась последние четыре года. Я ленилась убирать события глубже, вот и... Ну, у Сопротивления всяко было несколько недель, чтобы подобрать концы. Если они не успели - это уже не мои проблемы. Или вот-вот будут не мои. И мой адрес у саалан теперь точно есть. Но как же обидно, что система безопасности не сработала, а... Она ведь считалась надежной. Без нее меня бы на Землю не отпустили.

Дейвин решил не терять вечер и съездить в квартиру Медуницы. Ему было любопытно увидеть, на что похож дом мага, годами скрывающего, кто он и что может. Теперь-то граф знал, что эта неуловимая девка постоянно жила в двух шагах от Адмиралтейства, так что, отказавшись от сопровождения, он решил пойти пешком. Вполне возможно, что Алиса после покушения на князя возвращалась именно этой дорогой. Или какой-то другой, неважно, она расскажет. Поворачивая на нужную улицу, Дейвин прочитал название и мельком удивился: Медуница называла ее про себя другим именем, значившим "красивая". Наверное, каким-то местным топонимом, потому что для города улица была узковата и не особо примечательна, особенно в части, где стоял дом, в который он шел. Сероватые от городской пыли красно-желтые здания по обе стороны проезжей части, в основном трехэтажные, и вот - арка во двор, с воротами, распахнутыми настежь. Кстати, непростительная небрежность, учитывая вероятность появления в городе оборотней. Дейвин обошел флигель и, найдя нужную дверь, поднялся на третий этаж. Ключи у него были - их изъяли у Медуницы при обыске. Уезжая из края навсегда, она то ли крепко надеялась вернуться, то ли увозила память о доме.

Едва оказавшись в прихожей чужого жилища, Дейвин понял, почему жители двора могли быть так небрежны и им это мало чем грозило: в неприметной квартире обычного дома бил Источник. Очень маленький, тщательно укрытый от посторонних глаз, но вполне достаточный, чтобы твари не захотели появляться рядом.

Впрочем, спешить маг не стал и огляделся. Насколько он успел разобраться в местном жилье, прихожая была слишком большой для такой квартиры, в ней имелось даже окно. На когда-то белом, а теперь посеревшем от старости деревянном подоконнике Дейвин разглядел более светлые круги. Похоже, здесь стояли горшки с цветами, но настолько давно, что восстановить вид растений, живших здесь, уже не мог бы даже опытный некромант.

Кухня. Источник был на кухне. Очень слабенький, весьма специфического спектра, но окажись Дейвин на месте Алисы, он бы тоже выбрал этот дом. А потом маг увидел, что эта дрянь сделала со священным местом, где маг мог прикоснуться к Потоку, - и слова у него кончились, все и сразу. С каждым фактом по отдельности он мог смириться, но все вместе вызывали у него желание, вернувшись в замок, залепить ей пару оплеух. Она сложила драгоценные кристаллы в алюминиевый, погнувшийся от старости дуршлаг, поставила его в эмалированную кастрюльку с черными проплешинами сколов и разместила эту чудовищную конструкцию прямо под струей Потока, который в этом доме имел физическое воплощение в воде, капающей из крана. На углу раковины лежал брошенный два месяца назад пучок зелени - разумеется, все еще свежий - а рядом с кастрюлькой сиротливо пристроилась грязная чашка с остатками то ли кофе, то ли чая и торчащей из нее ложкой. Поперек кухни стояла стиральная машина, и по шлангам, ведрам и переливающимся нитям заклятий Дейвин понял, что Алиса не только подключила ее к Источнику, но и регулярно сливала в него грязную воду. Мусорное ведро, завершавшее обустройство священного места, к счастью, оказалось пустым.

Дейвин не стал ничего трогать и пошел дальше, в комнаты. Увиденное в первой из них, дверь которой была рядом с кухней, чем-то неуловимым напомнило ему квартиру Женьки. Старинная очень добротная мебель, резной буфет с кружевными салфетками и статуэтками, бронзовые подсвечники на письменном столе, ковер на полу. А на стене - большая и подробная карта Озерного края с цветными метками, флажками, стикерами, фотографиями и распечатками газетных статей. Маг пригляделся и присвистнул - вот чего он от Алисы не ожидал, так это скрупулезности, с которой она собирала сведения о саалан и их жизни в Новом мире. Перед ним были не только распределение земель края по дворянам, но и их вассальные и родственные связи, размеры гарнизонов и количество магов в них. Работа, ею проделанная, вызывала уважение, хотя присутствие оборотней она почему-то игнорировала, а без этого карта не могла считаться полной. Дейвин подошел к столу и увидел на нем рисунок конкретной вороны, как это называли маги. Цветные пятна и линии сливались и переплетались, позволяя любому создать заклинание и спрятать за ним хоть дрон, хоть коробку со взрывчаткой.

Маг вернулся в коридор, свернул за очередной угол и оказался в спальне. В ней не было ничего, кроме тщательно застеленной кровати и комода, так она была узка и мала, но на стенах висело множество фотографий. Алисе чем-то приглянулись изображения Земли и других планет этой системы, сделанные из космоса. Самый большой снимок Дейвин даже видел, это был восход голубой планеты, снятый с Луны. В следующую комнату хозяйка заходила редко. На видавшем виды кожаном диване лежал небрежно скомканный шерстяной вязаный плед зеленого цвета и раскрытая книга. Их довольно долго никто не трогал, и листы успели покрыться слоем пыли, принесенной городским ветром даже через закрытые окна. Дейвин подошел ближе и увидел, что половина страницы закрыта не закладкой, как он подумал, а каким-то списком, и эта книга была коллекционным изданием с рецептами блюд для праздничных и особых случаев. Он взял ее в руки и прочитал название, сдвинув лист со списком. "Индейка на День Благодарения", дальше шла история осеннего праздника заморской страны. Потом он перевел взгляд на лист и понял, что перед ним незаконченный список покупок. Последним Алиса, а ее почерк он узнал сразу, начала писать "вустерширский соус", но почему-то остановилась на первом слоге второго слова. Она планировала праздник? Здесь? В квартире, кухню которой нельзя показать даже самому тупому местному? Нет, невероятно. Да и книгу она забросила не перед арестом, а намного раньше. Едва ли не тогда, когда купить в крае половину из ее списка стало невозможно ни за какие деньги. Еще одна странность жилья этой девицы. Одна из.

Сюда придется вернуться, и не один раз. Сперва убрать все, что касается магии, а потом привести местных коллег. Наверняка они смогут что-то подсказать и увидеть неочевидное Дейвину. Хотя... Женька говорил об одежде и о том, как она выдает характер и историю жизни хозяина. Дейвин вернулся в холл и распахнул один из шкафов. Дверь противно скрипнула, ее то ли давно не смазывали, то ли не открывали. Дейвину бросилась в глаза светлая шубка искусственного меха с большим капюшоном, почему-то кончавшимся пушистой кисточкой. Рядом, на одной вешалке, болтались легкомысленные летние сарафанчики, судя по заломам на ткани, не покидавшие этот шкаф как минимум с прошлого года. А вот в платье, висевшем на соседних плечиках, можно было смело идти на прием к досточтимому: темно-зеленое, тяжелое, с воротником-стойкой и плиссированной юбкой, оно выглядело очень приличным и даже строгим. Увидев в нем Алису, даже достопочтенный Вейлин незамедлительно проникся бы к ней воспитательными чувствами и стал бы терпеливо объяснять Путь, списывая теракты и прочую активность на дурное воспитание и негодное окружение.

На полках маг нашел стопку худиков с капюшонами блеклых невнятных расцветок: застиранный черный, застиранный синий, застиранный темный серый, неотличимый от выцветшего черного. Рядом лежали кожаные штаны со следами очень богатой биографии. И бесконечные джинсы, джинсы, джинсы - черные, голубые, темно-синие, все драные.

Припомнив беседы с донором, Дейвин сделал выводы - и не смог совместить их друг с другом. Похоже, у этой дряни было несколько разных жизней. В одной она была женой или любовницей, и, кажется, если не счастливой, то точно довольной своим мужчиной. В другой - специалистом или студентом, а в третьей - именно той Алисой, которая, по выражению Женьки, поставила на уши весь край. Похоже, что была и четвертая. В ней эта взрослая женщина, имевшая любовника и принимавшая смертоносные решения, была ребенком, и очень небольшого возраста. Кроме шубки, на это намекали стоявшие около шкафа пушистые тапочки в виде зайчиков с помпончиками вместо ушей.

Дейвин, поразмыслив, позвонил Женьке с городского телефона из квартиры Медуницы, спросил про его планы на вечер, услышал "приезжай" - и шагнул в знакомый двор в Автово. Первой непривычной деталью было отсутствие на двери записки со стрелкой и веревки, на которую стрелка указывала. Дейвин подумал и нажал кнопку звонка. За дверью вместо привычного звона колокольчиков зачирикала какая-то птаха, потом появился сам хозяин, выглядящий тоже слегка непривычно: поверх домашних джинсов и футболки он зачем-то навязал на пояс полотенце.

- Дэн, привет, проходи на кухню, я готовлю. Хочешь, посмотришь, хочешь, примешь участие.

Дейвин проследовал привычным путем: прихожая, оставить плащ, ванная, помыть руки, кухня, стул у стола. На столе лежала чья-то нога с копытом. Задняя.

- Женька, что это был за зверь?

- Свинья это была, Дэн. А сейчас она уже свинина.

- Довольно крупное животное.

- Да, как раз сейчас их начинают колоть на мясо. Я был в садоводстве... то есть в коммерческом товариществе. Делал о них репортаж в областную газету.

- Ты же обозреватель моды?

- Ну да. Свинина - это у них так, для себя. На продажу у них кружево. О нем я и писал. Вот, расплатились... то есть и деньгами тоже, конечно. У меня как раз вустерширский соус отстоялся, а сельдерей и прочее я по дороге купил.

- Забавно, как раз сегодня я о нем читал, об этом соусе. Осматривал квартиру подозреваемой...

- Так, Дэн, - поморщился Евгений. - Ты этого не говорил, я не слышал. Если тебе нужно чем-то себя занять, вот нож, почисти яблоки, они мне сейчас понадобятся. И смотри, что я делаю с мясом, мало ли придется повторять в обстановке, приближенной к боевой.

- Где? - удивился маг. - В какой обстановке?

Женька усмехнулся и объяснил:

- Ну вдруг у тебя свидание, а ты готовить толком умеешь только рыбу, а твоя дама раз - и рыбу не ест, представляешь, какой конфуз?

- Хм, ну да, - согласился Дейвин. - У вас-то выбор богаче.

Евгений хмыкнул:

- Богатый выбор, Дэн, это когда у тебя в одном блюде три-четыре вида мяса.

- А плохо не будет от такой еды? - скептически осведомился сааланец.

- Ни в коем случае! - заверил его друг. - В следующий раз приготовим, и убедишься. Кстати, я по дороге заехал в мариенгофскую пивоварню и взял их портер, он там, в холодильнике. Сейчас мы с тобой его немножко попробуем, а потом подождем ужина. И будет нам хорошо.

И было действительно хорошо: сначала был ужин - мясо, пиво, рис и местные фрукты, потом Женька нашел в своих бесконечных закромах мультфильм, историю про зверя мангуста с таким длинным именем, что его хватило бы на троих сайни, и про то, как он храбро сражался, защищая дом своих людей от змей, покушавшихся на их покой. А потом Дейвин наконец выспался. Впервые за несколько месяцев.

А утром поехал на Литейный к коллегам. Разговор вышел нервным и долгим. Его внимательно выслушали, покивали, а потом подполковник сказал:

- Специалисты, как ты это называешь, на "поговорить правильно" у меня есть. Но без приказа от наместника я их тебе не дам.

- Почему?

- Дэн, ты понимаешь, как это выглядит для нас? - к этой фразе от местных Дейвин уже успел привыкнуть. Обычно за ней следовала очередная порция гадостей, предусмотреть которые заранее было совершенно невозможно. - То, что ты хочешь, называется "допрос с пристрастием". Современным языком - расширенный допрос. Показания, полученные во время таких допросов, ни один суд не признает действительными и не примет.

- Нам не нужен суд. Мне надо знать, что было на самом деле.

- В таком случае это придется оформлять не как допрос, а как беседу с арестованным, и твоя подопечная может отказаться говорить и будет в своем праве, понимаешь?

- Именно это она и делает, Иван. - Дейвин вспомнил наигранно наивный взгляд и заявление, что ни магии, ни его собеседницы, ни его самого не существует, и поморщился. - Мне нужно, и князю тоже, чтобы она начала говорить. Для суда, если он будет, хватит того, что уже собрали твои ребята.

- Дэн, вы и половину собранного нами аннулируете, если проделаете то, о чем ты сказал. Поэтому без приказа главы края - извини, нет.

- Значит, отпустим за недоказанностью.

Дейвин увидел на лице подполковника все, что тот не сказал, вздохнул, достал коммуникатор и набрал номер секретаря князя.

- Иджен? Это Дейвин. Князь сейчас не занят? Нет? Отлично. Передай ему комм, будь добр.

Услышав голос Димитри, Дейвин для скорости перешел на сааланик и доложил о противоречии интересов следствия и местных законов, услышал: "Да, проси собрать совещание, я через час буду" - нажал отбой и передал Ивану решение князя.

Через час они сидели в кабинете уже вшестером. Димитри, подперев голову рукой, слушал тяжелые слова казенного языка, которым местные говорили о неприятных вещах, таких же, как решение расстреливать террористов на месте. Кем бы ни была Алиса, по их законам у нее оставались права, гарантом соблюдения которых являлся князь. Саалан уже нарушили местные нормы, когда доставили Алису в замок и не позвали ей адвоката из местных, тем более нарушением был личный досмотр без санкции. Нарушением был и укол снотворного без показания врача. Ну и задерживать ее без предъявления обвинения они могли еще не больше суток. Остальное в местном правовом поле не существовало, на счастье имперской администрации, потому что оно оказалось бы за пределами допустимого очень далеко. Впрочем, коллеги были готовы сделать то, что князь просил, и были согласны продолжить допросы с пристрастием, вообще-то определяемые ими самими как пытки. Они жили в реальном мире и понимали, что если речь идет о террористической угрозе, цивилизованными средствами очень мало что можно сделать, даже если клиент не "сюрпризит", а без сюрпризов в деле Медуницы уже не обошлось. Учитывая, что потери среди обычных горожан ее не очень трогали, беседа без протокола, которую просил у них Дейвин, каким бы неприятным методом она ни была, оставалась единственным рабочим вариантом. Хотя проделанной следствием работы, которую приказ князя мог просто обнулить, им было откровенно жаль.

Выслушав все, что местные были готовы ему сказать, Димитри резюмировал:

- Хорошо. Благодарю вас за разъяснения, решение будет в течение суток. Похоже, хороших путей у меня не остается.

История жизни досточтимого Вейлина, будь она пересказана без его участия, выглядела бы довольно драматически. Но сам он не думал об этом, просто привык к тому, что за его спиной рушится все, к чему он привык, едва он уходит из знакомого места.

Едва трех лет от роду, он пришел в монастырь в сопровождении юной сайни Йины, которой ее мать велела найти для него гнездо. Пока досточтимые выяснили, откуда они явились, прошло почти полгода. Это и понятно: сайни шла по запаху, и они вдвоем - зверь-подросток и человеческий ребенок, еще слишком маленький, чтобы покидать дом, - успели пройти и забраковать "полный след полных следов" разных "человечьих гнезд". Йина рассказывала людям обо всех этих гнездах в обратном порядке, от последнего к первому. Она уставала, начинала путаться и прерываться, продолжение разговора приходилось откладывать и начинать снова в другой день. В общем, когда определились с домом, из которого мог быть отправлен этот ребенок, дома уже не было: ддайг успели найти его гораздо раньше. Как и все небольшое поселение. Сайни и люди сражались вместе и вместе погибли: спор за горные долины на самом востоке империи между саалан и ддайг шел давно, и те приходили не впервые. В этот раз ддайг хватило, а саалан оказалось слишком мало, даже если считать их вместе с сайни. Когда Вейлин узнал об этом, он уже учился в интернате в Городе-Над-Морем. Ему написал об этом досточтимый брат-воспитатель того монастыря, где осталась сопровождавшая его сайни. Больше из его семьи не выжил никто. Вейлином, Волчонком, он стал из-за редкого, серо-пепельного цвета волос. И, конечно, из-за зеленых глаз. На самом деле, для землянина досточтимый выглядел вполне обычно: зелено-карие или светло-карие с зеленью глаза при пепельно-русых волосах тут не редкость, это и было причиной, по которой досточтимый вообще попал в экспедицию. Но для саалан, не видевших живых волков никогда, "волк" - это волшебный зверь, спутник старых богов, воплощение ночи, и узнать его можно только по зеленым глазам и серой шерсти. Это сочетание в Аль Ас Саалан встречается даже реже, чем такие беловолосые и темноглазые, как Дейвин да Айгит. Волчонком найденыша сначала прозвали в монастыре, куда его привела Йина, а потом он взял это имя после принесения обетов. О доме он ничего не помнил толком, кроме квамов и сайни, но они всюду примерно одинаковые - кроме той, с которой он шел через степь, конечно. Других таких нет и не может быть. К Йине он приезжал в монастырь раз в год, пока досточтимые не написали ему однажды, что она умерла. После этого он поехал на практику куда-то в Южный Саалан, поработал с рыбаками севера, был переписчиком при монастыре недалеко от столицы, а потом да Шайни начали набирать людей в Новый мир. Его ничто не держало, и его кандидатуру предложила настоятельница. В Новый мир он пришел одним из первых: их забрасывали наудачу, никто не знал, удастся ли вообще закрепить нить. Но им удалось. Когда порталы стабилизировались, он уже знал о магии этого мира, точнее, об ее отсутствии, больше, чем кто бы то ни было. Именно Вейлина вызвали к магистру с докладом о магической традиции Нового мира как раз перед первым советом, на котором решался вопрос о формате присутствия. И он едва не потерял дар речи, когда магистр подвинул ему по столу список книги наставлений о Пути, заложенный образцом узора, который Вейлину должно носить на настоятельском фаллине. Вышивать его пришлось уже в Озерном крае. Разумеется, своими руками. Хорошо хоть, что свеженазначенный достопочтенный успел перед уходом приобрести шерсть для вышивки в тон. Вообще-то, это предложение должен был получить досточтимый Айдиш, но магистр сказал, что дурно будет отдавать всю власть в крае одновременно двум настолько близким родственникам. Для Вейлина была важна не столько личная власть, обеспеченная его должностью, сколько возможность быть где-то и кем-то, в определенном положении и при конкретном деле, понятном ему самому. Новый мир давал эту возможность всем, хотя и довольно дорогой ценой. Впрочем, дешево Вейлину ничего в жизни не доставалось, и он был готов. В отличие от многих соотечественников, прибывших одновременно с ним и позже. Этот мир пережевал и проглотил уже больше двухсот граждан империи, ставшей ему матерью, в том числе и несколько десятков магов посильнее него. Предыдущий наместник, умный и обаятельный маркиз да Шайни, был в их числе. То, что от него осталось, не было ни магом, ни человеком. Да что там, даже став рыбой, оно оказалось бы не очень жизнеспособно, это еле живое существо, бывшее дворянином и магом когда-то. Теперь Новый мир облизывался на второго мага и дворянина, присланного сюда императором на замену первому. Он, говорят, был покрепче молодого да Шайни, но с некой трещиной внутри, о которой достопочтенного предупреждали очень неопределенно. У князя Димитри да Гридаха был свой конфидент, и Вейлина это скорее радовало. Но было нечто, с чем наместник земель империи мог прийти только к самому достопочтенному. Так что когда секретарь доложил ему о визите князя, Вейлин уже знал, что наместник "принес ему тяжкое". Сам факт его появления говорил об этом прежде его слов. Вейлин не любил Новый мир именно за такие дни, но у судьбы не было для него другого места. Он сочувствовал князю заранее. Но не предполагал того, что услышит.

- Досточтимый Вейлин, - произнес князь. - Я нуждаюсь в утешении и прощении, потому что я лишил человека свободы и намерен держать в неволе, истязать и принуждать исполнить требуемое мной.

Вейлин принял его ладонь в свою, как того требовал формат подобных конфиденций, и предложил ему рассказывать подробности. Рассказ князя его впечатлил, но не сильно. В конце концов, он тут был с самого начала существования миссии и видел такое, чего Димитри не застал, потому что это непотребство прекратилось после аварии, едва не снесшей край с лица земли, и чуть ли не благодаря ей. Решение, которого от князя требовали обстоятельства, оказалось для него тяжелым, но по отношению к местным оно было абсолютно верным. Они не понимали другого обращения. Вейлин легко сжал его ладонь, положил вторую руку ему на локоть, согласно ритуалу, и сказал:

- Я разделю с тобой этот груз, князь Димитри. Благо империи требует сделать это.

Начиналась настоящая совместная работа достопочтенного с наместником: невыразимо грязная работа людей, разгребающих в четыре руки чужую помойку. Брезгливости и чувствительности больше не оставалось ни места, ни времени.

Пока Димитри был у достопочтенного, Дейвин отправился к досточтимому Айдишу. Он не был у конфидента со дня ареста этой дряни, неприятности от которой - лично его, не края и не князя - похоже, только начинались. И сделать ничего другого граф уже не мог. Даже поговорить со своим конфидентом у него не было сил, настолько все было мерзко. Досточтимый, едва взглянув на графа, тяжело севшего в кресло, заварил ему в большой разноцветной чашке травы с родины и дал прямо в руки. Дейвин с благодарностью кивнул, но говорить так и не начал. Он не хотел посвящать Айдиша в подробности истории Алисы, а без этого просить утешения было бы странно.

На конфиденции в день ареста Медуницы Айдиш сказал графу, что действительно, долг перед империей, вассальные обязательства и честь дворянина иногда бывает очень сложно совмещать, особенно в новых землях, но ответа не дождался - и не стал повторять.

- Слышишь, ты там живой?

- Угу. Пока еще.

- К кому вызывали-то?

- К Самому.

- И что?

- Да эта стерва Лейшина в ответ на нормальный человеческий разговор разродилась открытым письмом в его адрес, а Фонтанка эту ее портянку скопировала и ему переадресовала. Как она узнала мою фамилию, вот что интересно.

- Это как раз неинтересно, нас фотографировали и вывешивали фото с должностями полгода назад, ты просто забыл. И что он тебе сказал?

- Ну чего сказал... "в логике империи это личное оскорбление, нанесенное мне злословием обо мне за моей спиной, и я в принципе мог бы предложить выбирать оружие уже сейчас, но понимаю, что говорю с человеком простого происхождения, поэтому в следующий раз будет порка плетью, а пока вы свободны, идите работайте".

- А что ты ей сказал-то?

- Да ничего особенного. Предложил внимательнее выбирать клиентов, а она топыриться начала, мол, клиенты у коллегии адвокатов, а она нормальный правозащитник, у нее подопечные. Я ей - вас же живой не найдут рано или поздно с такими подопечными, просто до дома не дойдете, вам себя разве не жалко? А она мне в ответ, вместо благодарности, начала - не надо, мол, ей угрожать и вообще администрации тоже стоит последить за соблюдением закона, чтобы журналисты не рассказывали вам ваши служебные обязанности. Ну прямая же угроза! Я и сказал ей, что закон создают там, куда ей вход пока закрыт, и что ее мнение в процессе создания закона вряд ли будут спрашивать. Хотел просто объяснить, может, она человек и поймет нормально. А она - вот так, открытое письмо с публикацией. И этот еще, работодатель, чтоб его... Средневековье головного мозга.

- Не выпороли пока? Ну и сиди, раз зарплату платят. Такой оклад ты больше нигде не найдешь. А Эмергов чиновникам приоритетных условий при эмиграции не дает, ему военспецы нужны и технические специалисты.

Из внутреннего чата пресс-службы наместника, 02.10.2023

Увидев, кто, на взгляд Дейвина, "умеет правильно спрашивать", я обиделась. Ну он бы еще участкового приволок. Говорит про войну магов, а сам приводит двух бесцветных людей из Большого дома, представляющихся невнятной скороговоркой, и утверждает, что уж они-то смогут у меня узнать все, что не получилось у него. А потом эти двое начали задавать свои вопросы, и начался кромешный ужас. Я слушала их, соглашалась с тем, с чем могла согласиться, отрицала полную чушь, отказывалась говорить и пыталась добиться четкой версии для записи в протокол. Но протокола не было и не было, а чуши становилось все больше. К пятому дню я уже не понимала, как я могу быть тем, чем они меня называют. Извините, или перед ними психически неполноценная, или хитрый, умный и осторожный террорист. Или я отмороженная дура с промытыми мозгами, или преступник международного уровня, расчетливо и хладнокровно убивавший, разрушавший и что-то там еще. По отдельности - что угодно, наверное, можно на человека натянуть. Но вместе оно не бывает. Просто не бывает. А в углу комнаты молча сидел Дейвин да Айгит, которого тоже не бывает, и внимательно слушал их милые беседы со мной. Учился, видимо.

Я уточняла, не понимала вопросов, просила переформулировать, отвечала буквально, не понимая намеков. В промежутках твердила им, что они взрослые люди и учились в школе, так что сами знают, что нет такой науки магии, так что пусть сразу говорят, чего они хотят от меня на самом деле. Между словами я терла глаза, чтобы разогнать из них звездочки, втыкала ногти в ладони, чтобы не упасть мордой в стол прямо во время очередного вопроса, старалась не смотреть на графин с водой, понимая, что попить мне не дадут, украдкой ловила ноздрями дым чужой сигареты и убеждала себя, что уже покурила. И держалась, держалась, держалась за невидимую опору, которая истончалась и таяла прямо у меня под руками.

Двух присланных Иваном Кимовичем "ребят" Дейвин предупредил обо всех сложностях сразу. И о том, что попытка надавить физически или испугать приведет к смерти его подопечной быстрее, чем они успеют понять это, и о том, что она об этом знает и нарываться будет старательно и неустанно. И о том, что она помнит далеко не все из того, что она видела и делала, он тоже сказал. Потом отдельно объяснил еще раз, что их задача - как раз выявить, может ли она вспомнить хоть что-то из забытого безопасно для себя. На лицах следователей написалось что-то сложное, но они все же начали работать. К концу первого дня, отпиваясь чаем у доброй Нодды в приемной Дейвина, они осторожно, по слову, высказали свои соображения по поводу увиденного. Соображения были неутешительными. С точки зрения местных специалистов, а в их квалификации Дейвин не сомневался, они имели дело не с террористкой, а с нормальной анархисткой, за которую международное сообщество еще припомнит все грехи от Адама ведомству вообще и им лично. И сами они при этом в правовом поле выглядели так, что хоть меняй паспорта вместе с формой носа. Вне зависимости от итогов этих задушевных бесед. Дейвин выслушал все это, кивнул и сказал: "Продолжаем пока".

Еще через несколько дней этой болтовни за мою жизнь мне все обрыдло. Миску с бурдой, которой меня кормили на завтрак, я со всей силы швырнула в стену, с каким-то злорадным удовлетворением наблюдая, как буровато-серая жижа растекается по светлой серо-зеленой краске. А потом тоже молча смотрела на молочный овал портала. Судя по цвету по краям, он у них не истончался. Они его закрывали руками, когда я пройду. И, значит, считать и прыгать смысла не было: улететь в ничто мне не дали бы все равно. Но можно было просто не ходить. Сидеть на койке, согнув ноги в коленях и обняв их, и тупо смотреть на грязное пятно. Хоть какой-то цвет в этом сером болоте.

Едва увидев выходящих из портала девиц в цветах Асаны, я поняла, что идея была дурацкой. Они, ни слова не говоря, встряхнули меня, заломили руки за спину и потащили в портал, как мешок с картошкой. К очередным бессмысленным вопросам, к новым оскорбительным предположениям, к лампочке, светящей в глаза, к графину с недоступной водой и к невозможности даже сходить в туалет, пока я им не отвечу. И к Дейвину, все так же молча сидящему в углу.

Когда я вернулась в камеру, цветного пятна на стене уже не было.

Дейвин устал за эти два месяца настолько, что не написал ни родным, ни другу ни одного письма. Он не представлял, как после всего происходящего он может разговаривать с нормальными людьми и считать себя человеком. Ребята Ивана Кимовича тоже устали. Никакие нервы не выдержат постоянного и ежедневного давления на человека, который и так не свободен и не может ответить тем же. Пару раз ему позвонил Женька, предложил его выгулять или напоить, но Дейвин сказал, что слишком устал. Он с удовольствием бы приехал к донору в гости, но понял, что не может нести в дом близкого человека, в дорогое тепло, всю эту грязь. Он ходил к Айдишу, вдыхал из чашки заваренного им травяного чая аромат степи Ддайг или влажного леса Кэл-Алар - и молчал. Пару раз попытался напиться, но коньяк не пошел, а водка не дала никакого результата. Тогда он сам оглушил себя заклятьем сна и проспал без сновидений двенадцать часов подряд. Потом проснулся, чувствуя себя куском глины, и пошел получать еще одну порцию ежедневной мерзости.

В тот день Алиса впервые обратилась к нему сама. Он даже не отследил, какой вопрос и кто из двоих следователей ей задал, но она вдруг повернулась к нему и сказала:

- Я не могу это вспомнить. Помоги мне...

Он вынул из ее памяти нужное воспоминание и подал ей. Так было еще несколько раз за всего-то два часа, а потом один из следователей похвалил ее и предложил воды и сигарету, а Дейвин решил выйти из комнаты, потому что видеть это больше не мог. А она заплакала и попросила его не выходить, боясь, что в его отсутствие она забудет то, что у нее будут спрашивать. Это было жутко наблюдать, еще страшнее было знать, что именно он это сделал с ней, даже если техническую часть выполняли другие люди.

А на следующий день случилось наконец то, на что князь надеялся. Отвечая на вопрос следователя про случай в усадьбе, Алиса сказала:

- Вы не поймете, но я все равно скажу. Я это сделала с улицы. Я маг... была магом.

Дейвин одним прыжком пересек комнату и оказался перед ней. На ходу он почти крикнул: "Алиса, остановись!" - и встал перед ней. У нее из носа струей текла кровь.

Она посмотрела на него, как-то странно улыбнулась, даже не стерев кровь, и спросила:

- А смысл?

Он не знал, ненавидит он себя и презирает ее, или наоборот, когда ответил:

- Я прошу тебя об этом. Не приказываю, а прошу. Понимаешь?

Она все-таки вынудила его просить ее. Но услышав просьбу, заплакала. И это было еще хуже, чем день назад. Она не смогла остановиться ни через четверть часа, ни через полный час. Дейвин сам поставил портал и сам вернул ее в камеру. Там ее пришлось укладывать на койку и укрывать, потому что она продолжала тихонько рыдать и была как кукла из смолы с песком, тяжелая и послушная. Затем он вернулся в кабинет к следователям. Они выглядели не лучше, чем граф себя чувствовал. А он даже не смог им улыбнуться.

- Ну вот, - сказал он, - свою часть мы доработали. Дальше с этим будет разбираться князь.

- Почему? - тускло удивился следователь помоложе.

- Ты видел у нее кровотечение носом? - спросил Дейвин.

- Ну, переутомление. За два-то месяца, - пожал плечами тот.

- Нет, - Дейвин покачал головой. - Это то самое, о чем я предупреждал. Дальше с ней разговаривать и не убить ее сможет только князь. Его учили.

- А тебя чему учили? - спросил следователь постарше.

Дейвин вместо ответа небрежно двинул пальцем - и с двух шагов расколол стакан, графин с остатками воды и пепельницу точно пополам: стояли они на одной линии.

- А, - кивнул следователь постарше, - понятно. Ну, мы поехали?

Дейвин кивнул:

- Все протоколы отдайте секретарю, расчетные листы за дни командировки у нее же, расписаться о неразглашении тоже у нее. Представление я пришлю до конца недели Ивану Кимовичу. Спасибо и извините.

- Не за что, - пожал плечами второй, помоложе. - Работа... Она не волк, она ворк.

Пустая улица центра города, двор-колодец, сыроватый холодный подъезд, черная лестница, пятый этаж. В домах по Литейному мало что изменилось за прошедшие сто лет. Квартиры, выкупленные было в двухтысячные под элитное жилье, вновь стали коммуналками, когда зимой после аварии не было света, и люди уезжали из новостроек к родственникам. Потом появились оборотни, и здесь, в центре, стало безопаснее, чем на южных окраинах. Глиняные экопечки до сих пор стояли в комнатах и на кухнях, напоминая о первой зиме после аварии.

Полина нажала кнопку звонка по привычке три раза. Эта квартира всегда была такой, как сейчас: длинный темный коридор с теряющимся где-то в вышине потолком, потертый паркет, помнивший и революцию, и блокаду, деревянные двери с бронзовыми ручками и обязательными замками, сейчас не использующимися, ванная с двумя стиральными машинами и кухней, где когда-то у каждого жильца были свои стол и шкафчик для посуды, а в кресле обязательно спал один из трех квартирных котов. Сейчас в ней жила только одна женщина, и бывало очень много гостей.

- Поля, господи! Откуда в такую поздноту?!

- Из Большого дома...

Горячий душ, пушистый халат, закипающий чайник, бутерброды на тарелке величиной с поднос. На проспекте зажглись редкие фонари, часы пробили восемь - формальное начало комендантского часа, хотя все и так старались оказаться дома до наступления темноты. Потихоньку отпускало напряжение - не в этот раз. Рано или поздно круг сожмется, но не сегодня.

- От тебя-то они в этот раз что хотели?

- Все то же, с поправкой на недавние аресты. Знаю ли я этих, знаю ли тех, - Полина поморщилась. - Ну что я могла сказать? Те продавали снарягу для турья, эти - армейский сток из Финляндии, а третьи - какие-то украшения, а пятые - чистую землю и травяные сборы... Алиса? Ага, была такая, у нее тоже витрина на портале, китайские чаи, что-то еще экзотическое, кажется да, сама привозила. Мариш, ну о чем еще можно спрашивать владелицу портала? Да, платили процент, да, деловая переписка... Нет, все удалено, как налоги уплатила, зачем она мне. О чем еще говорили? О ценах, о погоде, о том, как с появлением наместника стало неудобно все, к чему не приложишь руки самостоятельно. В итоге рекомендовали быть разборчивее в контактах и отпустили. Как и в прошлый раз, ничего нового.

- Не скажи, - Марина протянула неожиданной гостье комм с загруженной страничкой информационного сообщения.

Имперский наместник Озерного края официально награждал Алису Медуницу за заслуги перед империей Аль Ас Саалан и выражал благодарность за доблестную службу и борьбу с террористическим подпольем.

Полина пробежала глазами текст и хмыкнула:

- Вот сука, нашел-таки способ устроить склоку в Сопротивлении. Ничего, пока что это не смертельный удар. Но все-таки паровозы надо убивать, пока они еще чайники.

Марина улыбнулась.

- Вот этим сейчас и займемся. Ко мне в течение часа обещали подойти ее эти, "дети пепла". Им это награждение немного попортило боевой дух, и они жаждут обсудить. Ты-то что обо всем этом думаешь?

- Я ничего не думаю, я пятый год внимательно смотрю и запоминаю, - раздраженно сказала Полина. Этот вопрос она слышала не первый раз. - Тебе оценку специалиста или суждение? Это как ваш любимый вопрос про чужаков - что они такое, да как они думают... Ну, вижу я порядок реакций - и что? Что мы об их культуре знаем, кроме того, что они отмороженные уроды с идиотскими суевериями вместо извилин? Это все не имеет никакого практического смысла до тех пор, пока я не знаю, насколько в их культуре приемлемы те или иные реакции, те или иные выборы, пока я не знаю, какие действия и какие бездействия для них желательны и допустимы в каких обстоятельствах. Сама смотри, не бьется же. Меня ведь о ней спрашивали и в тот раз, и в этот. Зачем бы им это, если она их человек, а я ее последний раз пять лет назад живьем видела? Еще и отъезд ее... Такое впечатление, что мы с тобой собираем пазл на пятьдесят элементов, простенький - а он не собирается. Потому что на самом деле их тут два, каждый на двадцать пять частей.

Марина вздохнула.

- Да, Поленька. Они сперва ее взяли на вокзале, потом на осенней пресс-конференции вместо предъявления обвинения он объявил ее своим агентом, теперь, месяц спустя, наградил. Ты права, это еще не последний поганый сюрприз.

Через полчаса после официального начала комендантского часа ввалились детки из алисиного выводка, втроем, привычно устроились на подушках, и одна из девиц горько сказала:

- МаринВикторовна, а что теперь делать-то? Мы петиции и обращения писали, а оно вот как.

- Леночка, - вздохнула Марина. - Это всего лишь политика. Ну представь, что насильник женится на жертве, чтобы вопрос с судебным преследованием закрыть. Даже не задаваясь вопросом добровольности согласия, фактически это ситуацию сильно меняет? Ну, медаль. Что она такое по сути? Кефирная пробка и не больше. А кроме того... Для начала, вспомни Гюго, "Девяносто третий год". Даже если он ее правда наградил... - увидев выражение лиц детишек, Марина чуть запнулась. - Детки, я говорила, что думать придется теперь головой? И книжки читать, а не только ролики ВКонтакте смотреть.

Детки согласно закивали.

- Вы погодите мнение составлять, - сказала Полина и опять замолчала. Все взгляды обратились к ней. Неожиданная пауза вдруг оборвалась и последовало продолжение реплики, как часто бывало, когда Полине вдруг приходила в голову какая-то ценная мысль. - Кста-а-ати. А на петиции и обращения ответы были?

- Не было, - подтвердила Марина.

- А что, если вот это и есть ответ? Как по-вашему, он правдивый или лживый?

- А ее блог? - сказала Алена. - Она же только про них и писала. Про традиции, про обычаи, что, куда, почему... Я ее черновики видела - там половина того, что про них, на их языке, только не их буквами, а латинскими.

- Язык, - Полина улыбнулась. - Я вот себя вспоминаю. Как на экологических чтениях после второй бутылки шампанского бодро мяукала по-фински, имея в анамнезе один английский со словарем. Мне потом рассказали, так я поверила с четвертого подтверждения.

- А что ее блог? - Марина пожала плечами. - Я бы в ее возрасте тоже в сааланцев вцепилась, как клещ, живые пришельцы, как-никак. Это вам не чеченцы какие-нибудь, и даже не японцы, это вообще другое. Из моих сверстниц, появись такая экзотика в наше время, редко кто не мечтал бы с таким парнем закрутить роман. На Полину не смотрите, ее не бывает, и вообще в вашем возрасте она уже успела сходить замуж и обратно вернуться. А про роман... а может, Алиса до аварии и пыталась закрутить. В самом начале присутствия. Она тогда как-то уж очень резво с ультраправыми затусовалась. Женские обиды в нежном возрасте очень мотивируют к активной жизненной позиции и против интересов обидчика, да.

Полина почти незаметно дернула бровью. Роман с пришельцами - это было точно не про Алису по очень многим признакам, которые сейчас не хотелось даже осмыслять, не то что озвучивать, но зато версия была понятна сидящим тут ребятам, сверстницей которых Алиса выглядела и казалась.

- Значит, надо продолжать ее вытаскивать, - задумчиво сказал Коля. - Вы-то что думаете? Еще это шоу на Финбане... Оно тоже с наградой не бьется! Я ее лицо видел, когда она планшет ломала, у нее губы белые были.

Полина усмехнулась.

- С этим шоу варианта два. Циничный вариант: ее взяли так, чтобы мы не очень думали, где она прокололась за некоторое время до того. Если агент что-то натворил, от усталости или в безвыходном раскладе, его надо изымать. Если тихо изъять не удается, - а Алиса у нас девочка звонкая, тихо никак не получится, - остается изымать громко. И вариант благородно-идиотический - это то, что на самом деле сааланцы ее как агента пытаются представить для того, чтобы мы их реального агента не искали. А их крыса до сих пор тут. И тогда это может быть наша героическая детка, которую сааланцы хотят очернить, чтоб ее тут не вздумали защищать. И судя по вашей реакции - у них это почти получилось.

Ленчик вздохнула.

- Все же... Ну что вы обе думаете-то? Ну про Алису и это вот все, МаринВикторовна?

Марина не успела даже рта открыть в ответ.

- Что я считаю более вероятным сейчас, то лично я делю на двадцать, потому что состояние-настроение и все прочее еще двадцать раз поменяется, а вы же выводов наделаете сейчас. И понесете их по всему городу. Доказательств у меня нет ни по одной гипотезе... или их равное количество. Аргументов поровну как за то, так и за это. А время покажет.

Договорив, Полина достала неведомо откуда пилку для ногтей и занялась выравниванием ногтя на мизинце. Марина посмотрела на нее и кивнула, соглашаясь. Полина этого не видела, но видела присутствующая молодежь.

- Значит, вытаскиваем дальше? - после довольно длинной паузы спросила Алена.

- Конечно, - кивнула Марина. - Я еще запрос от шведов сделала.

- Да, - продолжила ее реплику Полина. - Если свой попал в руки врага, то сначала получи его обратно или убей, если вытащить нельзя, потом выясни, что это такое нахрен было, и убедись, что все именно так, как показалось сначала. И только потом карай за предательство. Так что - вытаскиваем и смотрим, что будут делать сааланцы и как и с чем появится сама Алиса. С ее неуемным любопытством - наши неприятности только начинаются. И наши, и ваши, кстати, тоже.

Доклад Дейвина князю занял три с половиной часа. Протоколы бесед Дейвин попросил себе еще на несколько дней, чтобы подготовить представление для коллег с Литейного. Собственно, это представление и было причиной, по которой Полина через неделю провела четыре часа совершенно не так, как планировала, ночевала не там, где собиралась, и думала не о том, о чем хотела. Это было только началом новой волны неприятностей Сопротивления. Несмотря на все предупреждения Марины. Несмотря на инструктажи Полины и даже Валентина, который, ворча, что не хочет иметь никаких дел с этим "детским садом", гонял и строил молодежь, обеспечивая их безопасность. По итогам новых облав и арестов количество окончательных потерь боевого крыла Сопротивления составило почти четыре десятка человек. Красавчики их даже для погребения не выдали. "Дети пепла" отнеслись к этому очень легко. Мирное крыло их реакция коробила. Валентин настоял на том, чтобы все боевые группы, лично знакомые с мирным крылом, перенесли свои базы из Питера в большие пригороды к северу от города, по двум причинам: так меньше риска попасть в облаву, и ехать с конвертом в Стокгольм или Хельсинки тоже проще. Не все же Марине кататься, она человек занятой. А отправлять сводки электронной почтой уже становилось рискованно.

Так что день принятия всех решений, важных для Сопротивления, остался для горожан обычным и ничем не примечательным - все, что должно было быть сказано, было сказано для небольшого числа посвященных в проблему, все решения были приняты без лишних свидетелей в течение одного короткого дня, от восхода до заката.

А после заката между двумя самыми властными людьми края продолжился разговор без свидетелей.

- Теперь ты можешь отдать преступницу Святой страже, князь Димитри, и снять с себя тяжкий груз необходимости делать недолжное, - уверенно сказал Волчонок.

Димитри покачал головой:

- Вейлин, пойми меня верно. Будь это некромантия или что другое по вашей части, да хоть и наркоторговля, я отдал бы ее тебе сам, и с радостью, еще и с просьбой избавить меня от этой головной боли. Но ведь в деле фигурирует взрывчатка и прочая совершенно светская дрянь. Это одна сплошная политика. Причем местная, самого грязного пошиба. Так что я сам.

- Когда ты планируешь ее казнить? Она принесла много боли и горя, и люди должны увидеть своими глазами ее смерть. Кстати, что ты выбрал для нее? Воду, свинец, дерево или тяжесть ее тела?

- Зачем? - поднял бровь Димитри. - Террористическому подполью очень пригодится мученица. Алиса - девочка известная, в ее подвиги как нашего агента они пока громко не верят. Я полагал, досточтимые больше думают о последствиях. Это совершенно точно лишнее. Я подожду, и она расскажет все сама.

- Ты все же хочешь получить с нее клятву верности?

Димитри кивнул, подумав, что очень удачно сложилось. Раз Алиса террористка, и забота о ней - дело светских властей, то Волчонок получит ее не иначе как по распоряжению императора, на которое достопочтенный может даже не надеяться.

- Князь... - Вейлин вздохнул. - Она чужой маг. Рано или поздно ей заинтересуется император или магистр.

Димитри пожал плечами.

- Каждого террориста, подходящего для вербовки, к императору не посылают. Государь не занимается такими мелочами. И магистр Академии тоже. Но если ты, достопочтенный, настаиваешь - Литейный арестовал несколько десятков человек за последнее время. Ты можешь выбрать себе, кого пожелаешь, или отослать в столицу, как решишь. А вот ее подручными местные займутся сами. Дейвин уже отправил им необходимые сведения.

Достопочтенный Вейлин понял, что проиграл и что сотрудничество с князем не будет таким легким, как он надеялся, увидев его на конфиденции двухмесячной давности. Князь Димитри, похоже, так и не понял, чего от него ждут местные, а слушать более опытных людей он не желал, намереваясь сделать свои ошибки самостоятельно. И, значит, Вейлину придется в этот раз отступить и подождать, когда князь обратится к нему за помощью снова. Что так и случится, он ни секунды не сомневался.

Димитри встал, считая беседу законченной, и достопочтенный поднялся за ним, сделал шаг от кресла, положил князю обе руки на плечи и провел до локтей.

- Да пребудешь ты с Потоком, и да откроется тебе Путь.

Князь склонил голову:

- Да будет так, достопочтенный Вейлин.

Выходя из кабинета достопочтенного, Димитри надеялся, что дел, требующих общения с Волчонком, у него не будет еще долго.

Дейвин стоял у знакомой двери и опирался на стену под кнопкой звонка. Евгений открыл дверь, зевая и кутаясь в халат. Посмотрев на друга одним глазом, он посторонился, пропуская его в квартиру.

- Привет, Женька. Извини, я без предупреждения и несколько не при параде, - сказал Дейвин, отлепляя руку от стены.

- Ерунда. Проходи. Где ванная, знаешь, полотенца сейчас положу. Выплывешь - приходи на кухню, я пока пожрать сделаю.

Женька протер лицо руками и побрел в сторону ванной, как был, в халате.

- Женька, ты настоящий друг. Спасибо тебе, - сказал Дейвин и, сев на пол, начал расшнуровывать берцы. Одежда Нового мира ему не нравилась, но драть и пачкать в полях он предпочитал именно форменные комплекты.

Через двадцать минут, отдышавшись под горячим душем и облачившись в найденный в ванной второй халат поверх белья, выданного Женькой, он вышел на кухню, даже не пошатываясь. Уже проснувшийся друг и донор ждал его за столом, держа в руках кружку. Дейвину он кивнул на стакан в подстаканнике и тарелку под крышкой:

- Это чай. Это спагетти карбонара. Дэн, я видел статью на Фонтанке о тебе. С фотографиями. У меня большая просьба: больше не стой перед камерами анфас, как Ваня из Таракановки. Полгода назад тебе простили бы, сейчас уже нет.

- Это из-за Медуницы, да? - Дейвин был рад говорить о чем угодно, лишь бы не уснуть прямо над тарелкой.

- Да. Иди мимо фотографов, не останавливаясь. Улыбаться можешь, но не в камеру, не им. Запомни себе хорошо: эти хуже террористов, особенно для вас. Террорист приходит убивать, эти ищут возможности дать толпе поднять тебя на смех. И не отвечай ты на вопросы на ходу, ради бога. У вас для этого пресс-служба есть, пусть они и потеют.

- Хорошо, я запомню. Спасибо. - Сил хватало только на короткие рубленые фразы, и маг был благодарен другу за то, что тот говорил больше обычного.

- Да на здоровье. Три дня спецоперации на юге края - это вы? Ты что, только оттуда?

Дейвин отодвинул пустую тарелку и понял, что может говорить.

- Да, Женька, они сейчас поехали в Приозерск, а я попросил сделать петлю до ближнего к тебе перекрестка. Спецоперация - это я с моей гвардией фавнов ловил. Идиотская история, люди влезли в слизь и не пошли в фельдшерский пункт немедленно, решили подождать до утра. Утром им было уже все равно, и всем их домашним тоже. Заражено оказалось не меньше шести семей, и все они вышли на улицу на следующий день. Через сутки в поселке остались только двое не зараженных, они-то и позвонили в ветконтроль. Когда мы приехали, их уже не было не то что в живых, но и вообще как... физических объектов? Я правильно сказал?

Женька поднялся из-за стола, достал из шкафчика какую-то банку с красивым золотистым содержимым, потом включил тостер и положил туда несколько кусочков белого хлеба.

- Да, правильно. Жуть. Хорошо, что вы справились. А вот пресс-служба князя прохалявила, об этом должна была быть большая статья, а они отделались двумя абзацами. Это айвовое варенье и гренки, а то, я смотрю, ты совсем голодный.

Дейвин немедленно налил сироп на подсушенный хлеб и украсил его сладким рыжим ломтиком.

- Почему? Вкусно, кстати.

- Потому что это ваш имидж. И наше спокойствие. Кстати, Дэн, про имидж: в полевой военной форме ты страшен, как судьба этого города. Даже без маскировочного грима. Пожалуйста, постарайся не попасть в этом в кадр.

- Размытое до неузнаваемости простят? У нас было трое суток непрерывного поиска и преследования, их было очень много, почти сотня. - Проговорив это, маг понял, что снова не чувствует рук и ног и слышит Женьку как сквозь мешок шерсти.

- Вот почему ты такой уезженный... - вздохнул Ревский. - Да, если узнать нельзя, то не страшно. Но лучше вообще не надо. Опытные репортажники способны вытянуть резкость вручную так, как тебе в кошмаре не приснится.

- Хорошо. Я постараюсь. Женька, можно у тебя поспать? Мне даже портал не поставить, я... - и Дейвин впервые использовал одно из любимых слов донора. - Я задолбался.

Готовую пищу здесь приобретают за деньги или делают для себя самостоятельно, поэтому местные блюда приготовляются быстрее, чем привычная нам еда. Из здешней кухни я выделил одну идею, показавшуюся полезной: блюда из сушеного теста. Самое простое тесто, из муки, воды и еще какого-нибудь компонента - это может быть соль, масло, молоко, паста, сок съедобных растений или яйцо птицы - замешивают, тонко раскатывают, режут и сушат, затем используют, когда придет нужда или охота. Нарезают когда попроще, когда более затейливо. Говорят, форма важна для вкуса блюда, но я не понял разницы. Это сушеное тесто, чтобы приготовить для еды, варят в подсоленной воде и уже готовое смешивают с мясом, овощами, морскими моллюсками, сыром, молоком или грибами - зависит от желания хозяина огня. Если соус уже готов или может быть быстро сделан из заготовки, то блюдо можно получить уже через промежуток после того, как горшок с водой был поставлен на огонь. Есть такое каждый день вряд ли полезно, но в дороге или после тяжелого дня подобная пища может показаться большой удачей.

Из письма Дейвина да Айгита жене, декабрь 2023.

За пару дней до Нового года Полина позвонила Марине и спросила, как та посмотрит на идею праздновать вдвоем. Марина обрадовалась, она как раз решила собрать компанию, и давняя подруга с гитарой и неисчерпаемым запасом анекдотов была очень кстати. Удивило Марину только то, что кроме гитары Полина привезла большую коробку размером почти с чемодан, оклеенную коричневым дермантином и крепко перевязанную ярким зеленым шнуром. Вручив ее хозяйке дома, она прокомментировала:

- Первая часть подарка. Есть еще вторая и третья, они меньше, и вообще до полуночи секрет.

Марина донесла коробку до кухни, размотала шнур, подняла крышку и ахнула. Под крышкой были стеклянные елочные игрушки. Чешские и немецкие, яркие, нежные, тонкой и сложной работы. Полная коробка. Эта коллекция собиралась много лет. Марина ахнула:

- Поля...

- Это тебе, - улыбнулась та, - насовсем.

- А ты? Как же ты сама? - Марине стало не по себе.

- У меня концепция изменилась, - легко ответила ей подруга. - Будут бумажные, деревянные и соломенные. И еще из крахмального кружева, если успею. А на стеклянные я в этом году еще у тебя посмотрю.

Дни празднования Долгой ночи завершились, и князь приступил к накопившимся делам. С текучкой он хотел разделаться поскорей, у него еще не кончилась большая задача, начатая осенью. Он предполагал тихий день за бумагами, когда в его кабинет неожиданно вломился достопочтенный Вейлин. Он был настолько стремителен, что Иджен успел только издать протестующий возглас. Князь едва поднял от бумаг взгляд, когда "оберегающая сила и воплощение заботы" края бросил на стол кристалл.

- Полюбуйся, наместник. Вот с чем нам приходится работать.

Вейлин был шокирован и очень зол одновременно.

Димитри решил для начала сосредоточиться на иллюзии, уже сотканной над его столом. Картинка показала кабинет досточтимой, занятой приемом местных. К ней за помощью пришла женщина лет сорока или около того. Она понятно представилась, рассказала про свои два высших образования, экономическое и философское, про работу в Адмиралтействе. Но дальше ее речь перестала быть понятной князю, и он стал рассматривать досточтимую, с которой говорила страждущая. Досточтимая показалась ему вполне здравой и разумной, по вышивке на рукаве ее монастырского платья-фаллина он увидел, что это неплохая акушерка и вообще целительница весьма достойного уровня.

Димитри наблюдал, как она слушает три круга какой-то невыносимой чуши, как потом зовет коллегу, чтобы понять, чего страждущая хочет, как второй досточтимый приходит в кабинет и начинает расспрашивать пришедшую сам. Постепенно вдвоем им удалось выяснить, что у женщины проблемы с дочерью лет пятнадцати или шестнадцати, Димитри не расслышал точно. И что у юной дамы, не присутствующей при разговоре, два месяца нет женских дней. Он пронаблюдал, как досточтимые хором спрашивают женщину, где ее дочь и почему она не привела ее сразу с собой.

- Она не пойдет, - ответила женщина.

Князь заметил, что его собственное выражение лица очень мало отличается от выражения лица досточтимой в картинке над его столом и что на этой картинке второй досточтимый сидит, держась рукой за лицо, как делают местные при встрече с чем-то непредставимым.

Он видел, как они объясняют женщине, что кроме того, о чем она подумала, это может быть одно, другое, пятое и двадцать пятое, и из всего названного самое меньшее четыре варианта при благодушном попустительстве матери могут кончиться смертью дочери. И как женщина, выслушав их, повторяет: "Она не пойдет". Потом посетительница начала жаловаться досточтимым на дочь: что та груба, резка, не хочет разговаривать с матерью, не выполняет обязанностей по дому, что она стоит с мальчиками в подъезде до ночи. Досточтимый, потеряв терпение, заметил, что в пятнадцать лет у местных навыки еще не те, чтобы успешно зачать в положении стоя... в общем, вариантов причин беспокоящих женщину обстоятельств здоровья ее дочери все равно больше одного. Женщина, как будто не слыша его, опять начала свою речь с начала.

Димитри увидел, что досточтимая исподтишка смотрит на посетительницу, как на говорящую медузу, удивленно-брезгливо. Ее собрат по обетам вздохнул еще раз и спросил женщину:

- И что же тогда вас не устраивает?

Женщина ответила:

- Я думаю, что дочь беременна.

- Тогда вам не сюда, - ответили хором досточтимые, - идите в вашу больницу, к гинекологам, вот адреса, - и протянули женщине распечатку с адресами клиник города. Димитри видел, что досточтимые все делали правильно, согласно договору с местными. Но разговор с каждой репликой заходил в тупик все дальше.

- Она не пойдет, - ответила женщина.

Досточтимая вздохнула:

- Ну, приведите к нам сюда, я с ней поговорю, вот еще есть кому с ней поговорить, мы ее уговорим пойти к врачу.

- Она не пойдет, - вновь сказала женщина.

Досточтимый в кабинете начал раскаляться. Князь увидел, что и целительница тоже с трудом сохраняла спокойствие.

- И чего же вы хотите? - спросила она.

- Чтобы моя дочь не была беременна, - ответила женщина.

Димитри почувствовал, что у него из-под ног поехал пол. Внелетний маг, привыкший запросто гнуть под себя законы природы, он не позволял себе такой наивной дерзости мышления и желаний, особенно там, где речь шла о чужой жизни и чужом теле. Он снова сосредоточился на иллюзии.

В переливающейся голубой рамке над его столом досточтимая громко сглотнула и замолкла, ее собрат мрачно сопел некоторое время, потом собрался и заговорил.

- Вы, - сказал он, - взрослая женщина, у вас есть дочь.

Женщина кивнула.

- Вы были беременны и рожали.

Женщина кивнула снова.

- Вы, наверное, понимаете, хотя бы по собственному опыту, что если что-то попало... эээ... туда и там осталось, то выйти оно может только тем же путем, каким вошло?

Димитри с некоторой радостью увидел, что женщина мнется и жмется, но соглашается.

- Вы говорите, что ваша дочь не пойдет ни к врачу, ни к нам, - продолжил досточтимый.

Женщина закивала быстро и радостно.

- Чего вы хотите? - спросил досточтимый.

- Чтобы она не была беременна, - ответила женщина.

У досточтимой глаза были шире лица:

- Хорошо, и как вы это себе представляете?

Иллюзия показала лицо женщины близко к зрителю, вероятно, той самой досточтимой, которая вела прием. Он увидел взгляд посетительницы, уставленный далеко в пространство, сквозь стену и, похоже, вообще за пределы города, судя по полностью отсутствующему фокусу зрения. Протяжно-отвлеченно она произнесла:

- Я заплачу вам столько, сколько вы скажете.

Димитри сидел, как облитый холодной водой, и не знал, что сказать.

Достопочтенный смахнул иллюзию раздраженным движением руки и забрал кристалл.

- А потом, пресветлый князь, эти двое пришли ко мне. И шли они, опираясь друг на друга. Потому что невозможно представить себе подобную дикость от людей, подчинивших себе грозовые молнии и мощь речных вод и умеющих управлять тем, что едва не снесло весь этот край к старым богам после одного неосторожного движения наших магов, просто невозможно! Но все-таки это так!

Димитри вздохнул. Пришла его очередь выслушивать достопочтенного. Ну что же, совместная работа состоит и в этом тоже, колония есть колония, на Ддайг и похуже бывало. Достопочтенный, однако, на Ддайг бывал только с ознакомительными визитами и на "похуже" согласен не был. Как, впрочем, и сам князь в других вопросах.

- Пресветлый князь, в прошлом году ты хотел сюда кого-то поумнее меня, так вот с этим, - на последнем слове достопочтенный снова возвысил голос, хотя, казалось, было уже некуда, - с этим никто поумнее меня работать не будет, терпения не хватит! Это даже не сайни, это какие-то двуногие квамы! Нет, квамы умнее! Да у нас последний углежог... - Вейлин задохнулся от возмущения, кашлянул и продолжил. - Даже сайни способны подумать до того, как ушами друг другу махать! А квамы хотя бы не ходят за чудом! И не лезут в дела своих телят!

Димитри сделал достопочтенному знак минутку подождать, сходил во внутренние покои и вынес бутылку водки и две стопки. Охладив бутылку жестом и наполнив стопки, он пододвинул одну по столу досточтимому:

- Выпей это.

- Что это? - Достопочтенный был все еще разгневан и растерян.

- Лекарство. Местное. От местных бед. Наша беда местного происхождения, и она у нас с тобой общая. Выпей, как я, - и Димитри опустошил стопку, подавая пример.

Он уже знал этот вкус и все равно прищурился и придержал выдох. Это была трудная вода. Очень трудная. Вейлин последовал его примеру и одним глотком выпил этот горячий лед. От неожиданности он зажмурился и перестал дышать. Димитри достал из шкафа соленые ржаные сухари в закрытой глиняной миске, снял крышку, взял себе пару жестких ароматных солоноватых кубиков и придвинул миску поближе к Вейлину.

- Спасибо, князь. Помогло, - сказал тот, прожевав сухарь.

После этого они уже спокойно начали обсуждать произошедшее. Спокойствие, правда, было относительным: оба переживали глубокий шок от увиденного, причем непонятно, кому из двоих было хуже. Князь, встретившись впервые с чудесами местной бытовой логики, спрашивал собеседника, как этот бред совмещается с подвигами осознанного родительства, которые он уже видел, и уважительным отношением взрослых к детям в ущерб себе. Вейлин, наевшийся этих противоречий за десяток лет по имперскому счету досыта и через край, тосковал, кривился и не знал, как объяснять очевидное. После второй стопки обоим стало легче, но не понятнее.

- Вейлин, но это же чудовищно. Старые боги с ним, со здравым смыслом, но есть же в конце концов уважение к чужой жизни и праву выбора. И вкладываться в ребенка только для того, чтобы забрать свои дары, вырвать их из рук у человека, который едва начинает жизнь, именно когда они нужны как свет и вода... непостижимо.

- А, князь, ты заметил наконец, что мы тут тоже не бабочек считаем? - усмехнулся монах.

- Я и раньше это видел, достопочтенный. Я только не понимал, почему твои подчиненные действовали настолько грубо и бесцеремонно. Сейчас, к этому дню... я не могу сказать, что понял, но, кажется, почувствовал. И я не знаю, как смогу с этим спать. Даже несмотря на вот это, - князь кивнул на бутылку. - Ты будешь третью порцию?

Вейлин махнул рукой.

- А, я уже все равно пьян. Наливай. Это ты еще не знаешь, что тут было до аварии. Они тут своих женщин в почасовую аренду продавали, если хочешь знать! Без их согласия! Развитый, понимаешь, мир. С технологиями и культурой.

У Димитри дрогнула рука и по столу потек прозрачный ручеек с характерным сладко-льдистым запахом.

Вейлин усмехнулся снова:

- Что, не хотел знать? Ну извини. Сейчас вот электроснабжение полностью восстановишь, вода в Санкт-Петербурге будет в доступе в привычном им количестве - и опять начнется. И нам снова придется с этим что-то делать.

Они прервались на третью, и достопочтенный продолжил:

- Между прочим, за этим на земли империи едут те самые, кто не хочет сюда продать жизненно необходимые медикаменты или хотя бы мыло.

Князь внезапно ощутил себя очень трезвым и очень злым.

- Я им запомню. И сделаю все, что смогу, против этого. А еще ославлю каждого, кто окажется замешан. Чтобы весь их мир знал.