Часть вторая

Из подворотни появляются Мальчишка с Приятелем.

Мальчишка. Денег не-е, ни копья не дают — разве что работягу какого подменишь — пока он в клозете рассиживает — мне один хмырь отвалил полсотни — а у меня хренота такая — на шее болтается — ну, кожаная такая…

Приятель. Кошелек, что ли?

Мальчишка. Навроде. Так я разменял железными — чтобы полный набить — хотелось, чтоб полный был — ну и набил.

Приятель. Нормально, мля.

Мальчишка. А чо, нам дадут — мы сразу все прокиряем — киряем по-черному — миллионер там один — ну частник на фиг — два «мерседеса» имеет — два, ты понял — но вообще он мужик нормальный — когда нам надо, он до двенадцати не закрывает — да хоть до утра — два «мерседеса», понял ты — хрен с ушами.

Приятель. Это нормально. (Гогочет.) Хрен с ушами. Нормально.

Мальчишка. Во такое местечко — заходим туда — сразу все выметаются — хотя притон еще тот — и Карее тогда начинает — как заблажит во всю глотку — и ничо, все помалкивают — мы же волки — как-то раз я один туда завалил — и тоже давай блажить — ша-ла-ла-ла-ла — никто и не пикнул — хотя я один был.

Приятель. Ну ты даешь!

Мальчишка. Ночью слинять можно — я линял тыщу раз — а чего, простыней навяжешь — и с четвертого — хопа.

Приятель. Как в этом, в боевике.

Мальчишка. Я и счас слинял — спокойненько — у охранника челюсть отвисла — это ж не каждый может — в чувихи внизу дожидаются — сразу две или три — как набросятся и давай — что угодно — ты понял — всю ночь — а потом рраз назад — таким же макаром — по простыням.

Приятель. Нормально.

Мальчишка. Любовь такая, сякая, французская — потом дашь ей по морде — и на фиг.

Приятель. Ху-у, мля.

Мальчишка. Да я у них нарасхват. Они от меня балдеют. (Пауза.) Да у нас там все что угодно — подземный ход есть — секретный — все знают — там пулеметов навалом — правда, мы еще не нашли — но найдем — и тогда — тогда на фиг держись — хо-хо!


Входит Старуха со сломанным костылем в руках.


Приятель (вполголоса). Старуха, атас.


Пауза. Старуха втыкает костыль в разрытую землю.


Мальчишка. Здрасте.


Старуха смотрит на него, не видя.


Мальчишка. Здрасте. Не узнаете меня?

Старуха. Что?

Мальчишка. Это я. Не узнали меня?

Старуха. Кого? (Пауза.) Что? (Пауза.) Это ты? Ты?

Мальчишка. Ну конечно.

Старуха. Господи Иисусе — не может быть — не может этого быть!


Пауза.


Мальчишка. Ну, чего стал, поздоровайся на фиг.

Приятель. Здрасте.

Старуха. Да ты вырос-то как — господи — выше отца.

Мальчишка. Я и мускулы накачал — тренируюсь — есть такое — стенку отодвигать — упражнение так называется — ее вообще-то не отодвинешь — стенку — зато можно сильным стать.

Старуха. Так вырасти — за такое время короткое!

Мальчишка. Не очень-то и короткое.

Старуха. Да как же это — я думала — ты такой дохленький был — шейка тоненькая, как веревочка — глазенки смышленые такие, грустные — и мордашка испуганная — да как же это — да что же это такое?

Мальчишка. Не зна-а — зато хорошо, меня счас не бьет никто — со мной счас не очень-то…

Старуха. Прямо не знаю — а помнишь, как ты ко мне пришел, когда тебя не пускали — пришел греться — ты помнишь?

Мальчишка. Ну да.

Старуха. Я поесть тебе предложила — а ты все отказывался — дрожал весь — ты помнишь?

Мальчишка. Вовсе я не отказывался — я ел — помню, что-то такое — мучное было — с чем-то таким…

Старуха. Мучное?

Мальчишка. Ага. Вкусное.

Старуха. Что же это могло быть — сырники? Но когда я сырники-то готовила?

Мальчишка. Оно еще с этим самым было — с красным перцем — вкуснятина.

Старуха. Значит, лапша с картошкой!

Мальчишка. Не зна-а…

Старуха. Ну, конечно, лапша с картошкой! Я всегда ее паприкой заправляю. Вспомнил?

Мальчишка. Точно, точно.

Старуха. Ну да! Тебе она сразу понравилась — конечно, лапша с картошкой! (Пауза. Приятелю.) Он так уплетал — за ушами трещало — а еще говорил, что не голоден.

Приятель. Ты даешь! (Гогочет.)

Старуха. Отец-то его по три дня не кормил — вот и бегал голодный.

Мальчишка. Неправда, всего один раз — у него тогда денег не было — вы уж скажете!

Старуха. Да были у него деньги-то!

Мальчишка. Да не было — честное слово — не было!

Старуха. Тебя посылал куски собирать! А сам в постели валялся, — страдал, что жена его бросила — поблядушка!

Мальчишка. Неправда! Он болен был! У него бюллетень был!

Старуха. Рассказывай, «болен»! Как тебя увезли, мигом выздоровел! Потому что некому было кормить его! Всем бы так-то болеть!


Приятель гогочет.


Мальчишка. Ты заткнись, идиот, дубина! (Пауза.) Неправда это — зря вы так говорите — неправда — у него и температура была — и больничный нормальный — если б не я, кто бы за ним ухаживал, кто?

Старуха. Ты еще заступаешься — да он квартиру-то не отапливал — ты продрогший ходил — синий весь — что, забыл?

Мальчишка. Так ведь холодно было.

Старуха. Небось для себя он топил — ты в школу — он и затопит — а к вечеру выстудит все — чтоб тебе его жалко было — я помню.

Мальчишка. Да не было этого, не было!

Старуха. Как же не было — я своими глазами видела!

Мальчишка. Не было!

Старуха. Ты без шапки ходил — это я уж потом связала — и кастрюлю я вам одалживала — допроситься потом не могла — вернули немытой — пришлось отдирать за вас — еще когда мать твоя здесь жила. (Пауза.) Так, значит, вернулся — надо же — и как раз сегодня — я знала — я бога об этом просила — и он услыхал. Есть хочешь? Я приготовлю. Не знаю — как и назвать-то — да это ведь — милость господня…

Мальчишка. Вы случайно отца не видали?

Старуха. Вернулся, ну надо же! (Приятелю.) До чего славный мальчонка был, умница — сейчас же пойду и все заново напишу — чтоб ему — хорошо было, понимаешь?

Приятель. Хм.

Старуха. Кровать-то, не знаю — поди, мала будет — ничего, куплю новую, подлиннее — откуда я знала. Ты ведь расти еще будешь?

Мальчишка. Чего?

Приятель (хихикает). Расти будешь, мля?

Мальчишка. Заткнись на хрен!

Старуха. Ты как это разговариваешь? Не смей!

Мальчишка. Да я ничего.

Старуха. Я тебе все сейчас расскажу — я как чувствовала — давно уже — и все покупала тебе — и пеленки — и ползунки — а потом одежонку детскую — как увижу что доброе на витрине — и куплю. Покупала и прятала — чтобы муж не заметил — все в подвале лежит — в нафталине — тебе уж, не знаю — поди, все мало — хотя я на вырост брала — ничего, пригодится — ты женишься — будет ребеночек — так что я припишу — сейчас же пойду и все заново напишу — господи, твоя воля — я уж было совсем отчаялась — и вдруг — надо же — чудо. (Улыбаясь, уходит к себе.)

Приятель. У старухи чердак поехал.

Мальчишка. Все не так было — я только греться к ней заходил — а есть ничего я не ел — брешет все, курва старая — чем он топить-то мог — ни хрена же не было — чем топить!

Приятель. Видать, кошку-то не заметила.

Мальчишка. Заткнись на фиг, а то как врежу!

Приятель. Ну ты чо?

Мальчишка. Куда все подевались — заразы!

Приятель. Да, может, он дома уже.

Мальчишка. Не базарь, говорю — а то…

Приятель. Ладно, ладно, молчу.


Пауза. Мальчишка, собравшись с духом, стучит.

Пауза. Мальчишка стучит сильнее, бьет в дверь ногой. Отец открывает.


Отец (вопит). Вот заразы!


Пауза.


Мальчишка. Папаня…

Отец. Чо надо?

Мальчишка. Папаня…

Отец. Ты, что ли?


Пауза.


Приятель. Здрасте.

Отец. Ну ты вымахал. (Пауза.) Чо, удрал, что ли? Удрал? Или чо?

Мальчишка. Не удирал я! Меня отпустили!

Отец. Ну?

Мальчишка. Ага. На три дня!

Отец. На три дня? Да ты что?

Мальчишка. На три дня! Отпустили!


Пауза.


Отец. Отпустили? (Пауза.) Ну, здорово! Говоришь, отпустили — что, и бумага есть? Увольнительная. А то ходят тут — все вынюхивают — я же и виноват буду — понял?

Мальчишка. Да есть — чо не веришь-то — чо не веришь?..

Отец. Верю, верю — но сам понимаешь… Значит, выпустили тебя? (Пауза.) На сколько дней, говоришь?

Мальчишка. На три.

Отец. Это здорово. На три дня — это здорово. А что у вас там? Каникулы? Или чо? (Короткая пауза.) Написать бы мог — наперед, — написал бы — что будешь. Чего не писал-то? В другой раз пиши, — когда будешь. Чо молчишь-то?

Мальчишка. Откуда я знал?

Отец. Чего?

Мальчишка. Что отпустят.

Отец. Почему не знал-то — не сказали, что ли?

Мальчишка. Не-е.

Отец. Ну, ладно — ничего страшного — не сказали так не сказали — и ладно — значит, и знать не мог — что приедешь — так ведь — чо страшного-то — я же дома — хорошо еще, что я дома. (Короткая пауза.) Ты случайно тут не был? Сегодня — пока меня не было?

Мальчишка. Был.

Отец. Ну-ка, ну-ка — скажи — ты до кошки дотрагивался? Старухиной? Только не ври мне!

Мальчишка. Не-е.

Отец. Это точно?

Мальчишка. Лга.

Приятель. Да мы ее отродясь не видали.

Отец. У нее, понимаешь, сдохла, а она на меня… Значит, точно не трогали?

Мальчишка. Не трогали.

Приятель. Мы не трогали.

Отец. Можете не скрывать — дура старая — так ей и надо — верно? Ну так как? Да не бойтесь — никто же не слышит — не трогали?

Мальчишка. Да не-е.

Приятель. Не-е.

Отец. Ну, ладно — тогда хорошо — все нормально. (Пауза.) Значит, домой — на три дня — ну и добро пожаловать, чо?


Пауза. Стоят на месте.


Приятель. Ну ладно, пойду я, потом загляну.

Мальчишка. Чо — я тоже пойду.

Отец. Куда на фиг пойдешь?! Хватит шляться! Не пойдешь никуда!

Приятель. Ты оставайся, я еще загляну, пока, до свидания. (Убегает.)

Отец. Ну беги, догоняй — раз так — в кои веки приехал домой — наконец-то — и не можешь с отцом побыть — беги. (Пауза.) Написал бы — была бы жратва какая-нибудь — да любая — а так что — в другой раз напиши.

Мальчишка. Да не мог я — они не хотели — потому что эта нужна — ну, запрос из РОНО — а чтобы запрос был, надо, чтобы родитель просил — а он не просил — то есть ты — без этого не пускают — мне повезло — завуч наш не выдержал, что я к нему пристаю все время — он вообще-то мужик ничего — отпустил меня без запроса — хотя ему запрещается.

Отец. Ты смотри, а я и не знал — мне не сказали.

Мальчишка. Я писал тебе — давно еще — чтобы ты меня взял обратно — придет хмырь из РОНО — проверит…

Отец. Сюда, что ли? Еще не хватало — они во где сидят у меня — заразы.

(Короткая пауза.) Так писал, говоришь — ничего я не получал — ей-богу — да когда ты писал-то? Когда?

Мальчишка. Ну, давно — я не помню — уже больше года.

Отец. Ничего я не получал — наверное, потерялось — к нам сюда почтальон не заходит — ничего я не получал. (Пауза.) Ну и как там житуха?

Мальчишка. Да ничо.

Отец. Нормальная?

Мальчишка. Да ничо.

Отец. А где это находится?

Мальчишка. Последняя, что ли?

Отец. Ну да.

Мальчишка. Далеко — там завод. И хутор поблизости.

Отец. Но сперва ты не там был?

Мальчишка. Не — сперва здесь — в приемнике — а потом когда где — не знаю — швыряют туда-сюда.

Отец. А кормежка? Дерьмо нормальное?

Мальчишка. Нормальная — не дерьмо.

Отец. Чо, серьезно?

Мальчишка. Ага. Один раз только — в одном месте — дерьмо была, а вообще ничего. Добавку дают — все такое.

Отец. Заливай — поди, голодом морят, гады — а кормежку воруют.

Мальчишка. Да не — честно слово — воруют — но не кормежку — а если кормежку, то нам все равно хватает.

Отец (после паузы). Ну и чем вы там занимаетесь?

Мальчишка. Да не знаю. Чем надо — сачкуем.

Отец. И что?

Мальчишка. Ничего.

Отец. Ну профессии-то обучают?

Мальчишка. Ага. Но не очень — заусеницы стачиваем — или сачкуем — на счет этого там лафа.

Отец. А сеструха твоя — поди, уж работает?

Мальчишка. Не зна-а — там братьев, сестер разбрасывают — я о ней ничего не знаю.

Отец. Да ну ее — ни разу мне не писала — поди, уж работает — на панели.

Мальчишка. Не знаю. (Пауза.) Мы там хохму устроили — лягушку подсунули воспитателю — под одеяло.

Отец. Чо? Лягушку?

Мальчишка. Ага. Он так и не доискался, кто это сделал.

Отец. Кто?

Мальчишка. Ну, Лопух — был такой — идиот — такой цирк устроил — всю ночь в коридоре стояли по стойке смирно — но никто не просыпал — потрясная была хохма. (Пауза.) Там лягушек было полно — мы их курить учили — воткнешь ей в пасть сигарету — она раздувается — дым глотает — потом раз — и лопнула.

Отец. Кто, лягушка?

Мальчишка. Ага.

Отец. Ты это — не вздумай курить — ты понял? Чтоб не курил мне.

Мальчишка. А-а.

Отец. Не куришь еще?

Мальчишка. Не-е.

Отец. А у нас тут ничо особенного — Фердинанд отвалил…

Мальчишка. Какой Фердинанд?

Отец. Ну этот — который все в спортлото играл — что, не помнишь?

Мальчишка. Фердинанд?

Отец. Ну да — заделался частником — как-то раз приходил — рассказывал, как он деньги гребет лопатой — загибает, конечно — но видно, что зарабатывает — в костюме пришел — еще ладно не в белых перчатках — говорит, спортлото забросил — ничо, да?

Мальчишка. А мне как-то сон приснился — ну и дерьмо — будто ногу тебе оторвало — не помню — кажись, станком — и ты ко мне побежал — на одной ноге — представляешь — а из другой кровь хлестала — из той, оторвало которую — я от тебя — ты за мной…

Отец. Ногу? Мне?

Мальчишка. А ты побежал…

Отец. Которую?

Мальчишка. Не зна-а — счас не помню — у тебя не было ничего? — с ногами?

Отец. У меня — да ты чо — чо им сделается!

Мальчишка (показывая на гараж). А это чего тут — тут же не было — чо такое?

Отец. Гараж — вон той шизанутой — машину купила — ну и стоит — водить-то не может, мля — пять раз сдавала и все проваливалась — ничо, да? (Смеется.)

Мальчишка. Что за гараж? С какой стати? Сюда?

Отец. Ну, гараж.

Мальчишка. Тут же сарай был.

Отец. Ага.

Мальчишка. Сарай — там же здорово было — можно было в любое время…

Отец. Да он весь трухлявый был — развалился — а что? (Короткая пауза.) Ну ты дуролом вымахал, ну и ну.

Мальчишка (достает из кармана бумажный сверток, разворачивает). Па, смотри…

Отец. Чо такое?

Мальчишка. Сам выпилил — из фанеры — ты посмотри — какие зверушки — я их без разметки…

Отец (берет несколько фигурок, разглядывает). Это кто?

Мальчишка. Где? Корова.

Отец. Это?

Мальчишка. Корова. Ты вверх ногами держишь.

Отец. Точно. Корова.

Мальчишка. Ну и прочие там животные — как начну, и готово — я сначала девчонкам их раздавал — а потом загонять стал — ничего, да?

Отец. Нормально.

Мальчишка. А еще инструмент затачивать насобачился — представляешь — я и не думал, что я умею — все думают, будто это хрен знает что — вот такие вот сверлышки заправляю — мне даже мастер свои доверяет…

Отец. Нормально. (Короткая пауза.) А я тут прилег. Читал книгу.


Короткая пауза.


Мальчишка. Па, а я уже волком стал.

Отец. Кем стал?

Мальчишка. Ну, волком — потому что, пока воспитатели — все нормально — а ночью волки всех остальных — они сильные — только пикнешь — так уработают…

Отец. Что за волки?

Мальчишка. Ну, шпана — от них не уйдешь — все равно уработают — я, пока сопляком был, думал, что можно прыгать — в больницу даже попал — из-за них — вон, видишь, два зуба — это они мне высадили. (Показывает.)

Отец. Во, гады!

Мальчишка. Но ничо, я и сам теперь волк — я знаю — даже на новом месте — как можно волком стать — усвоил, еще когда в восьмом классе был — я сразу секу, кто там авторитет — подваливаешь к нему — говоришь о'кей — возникать не буду — ну, в смысле, против него — хотя он не обязательно самый сильный — но его все равно сразу видно.

Отец. Тогда ничего. (Пауза.) А я сейчас в самом соку — золотые года — сорока еще нет — да мне от шестнадцати до сорока пяти счас любая годится — но я не-е — я разборчивый стал — я молодость загубил из-за этой сучары — из-за матери из-за твоей — она меня измочалила — довела, курва — да чтоб я еще раз — ну нет, я ученый — знаю теперь, что почем — вон их, девок-то, завались — в цеху, знаешь, девахи — под халатиком ни комбинации, ни фига — глазки строят, заразы — ну их на хрен, себе дороже — знаю я, что почем…


Пауза.


Мальчишка. Ну а как ты живешь-то?

Отец. Я? Нормально, а чо? Как мне жить — все нормально — ишачу, — днем ишачу — а вечером — вечером мы придумаем что-нибудь — чем заняться эти три дня — не знаю — куда-нибудь сходим — придумаем…

Мальчишка. Па, а кто о тебе заботится?

Отец. Обо мне? На фига? Чего обо мне заботиться?

Мальчишка. Не зна-а — ну, как я — ты помнишь…

Отец. А — зачем — когда это было-то… (Пауза.) Но ты молодец — в натуре — я подыхал тогда — молодец — а они тебя загребли — как раз когда я подыхал — вот, сволочи — и сеструха твоя, сволота — чихала она на меня — да если бы не ты — а они тебя взяли и загребли. (Пауза.) Ну, ладно — дома бардак — да хрен с ним — там переставлено кое-что — ничего, наведем порядок…

Мальчишка. Я приберусь, па.

Отец. А, зачем — обойдется. (Пауза.) Ты слышь — я подумал, что мура это все — специальность еще изучать — иди лучше вкалывать — деньги будут.

Мальчишка. Не знаю — все учатся…

Отец. Вон, меня взять — да я при желании — у нас работяги есть кадровые — так я больше них могу зашибать — при желании — только зачем — слышь, а что если правда забрать тебя — будешь вкалывать — здоровый пацан уже — я не знаю — какая еще специальность — будем вкалывать оба — две зарплаты, это уже! Только бы отпустили — что ты там зарабатываешь-то? Ишачить на них столько лет — а тебе ничего — только если учебу закончишь — и то неизвестно — домой тебе надо — уломаем их — вот придут тут опять вынюхивать — в душу мать — и запудрим им мозги — что нам стоит-то — как насядем на них — с двух сторон… (Смеется.)


Пауза.


Мальчишка. Па — я домой хочу — па… (Плачет.)

Отец. Не реви — ну ты чо — я же и говорю.

Мальчишка. Херово там, хуже нет. (Плачет.)

Отец. Ну сказано же — уладим…

Мальчишка. Я назад не поеду!

Отец. Не поедешь так не поедешь — ладно — я чо те говорю-то — добьемся, пока ты здесь — когда тебе ехать-то, говоришь?

Мальчишка. Не поеду я.

Отец. Завтра, что ли?

Мальчишка. Послезавтра.

Отец. Ну и ладно — целых три дня — чо — нормально — ну не реви — ты же сам говорил: житуха там ничего — говорил же — кормежка там — эти, волки — я ж сказал, заберу — вернешься — деньгу зашибать будем — только счас может не получиться — надо ехать — а то скажут еще сбежал — опять мне расхлебывать — знаю я — тогда все — ты понял? (Пауза.) Ну, ладно — три дня — чего делать-то будешь? — чо будем делать?

Мальчишка (всхлипывая.) Не зна-а.

Отец. Чо не знаешь-то? Я, что ль, знать должен? Я в твои годы за девками бегал — в киношку ходил — все такое — тогда телека не было — мы в футбол с корешами гоняли — у вас как там — играете?

Мальчишка. У нас поля нет.

Отец. А чо нет-то? Так мы золото никогда не выиграем — я всегда говорил — потому что играть пацанам негде — и в газете вон тоже пишут — чо, не могут вам поле сделать?

Мальчишка. Не зна-а — там теннисный стол был — а потом его воспитатель один забрал.

Отец. Стол забрал? Он ваш — а он, значит, себе притырил?

Мальчишка. Не знаю, я не застал — мне рассказывали.

Отец. В таком разе бороться надо — пусть вернет — чо, не можете выступить? Постоять за себя? Нечего позволять — они на хрен так все растащат — ты скажи им, что я сказал. (Пауза.) Ну, ладно — счас, это — пойдем побродим — или в киношку сходи — я денег дам — двадцать форинтов хошь? А я пока почитаю — я после смены люблю почитать. (Пауза.) Я порядок пока наведу — все некогда было — но счас, когда ты приехал — все же здорово — что ты дома — я пока наведу порядок…


Пауза. Из подворотни появляется Инспектриса, в руках авоська с продуктами и бутылками, портфель. Останавливается.


Инспектриса. Это сорок четвертый?

Отец. Он самый.

Инспектриса. Не поймешь, дом без номера, полчаса тут кружила — ни номера, ни названия…

Отец. Да он отвалился — я новый сделал — повесил — потому что старый того — облупился — так приходят из исполкома — говорят, не стандарт — и сняли — сказали, мы сами — с тех пор ничего.

Инспектриса. Не пойму, рядом с вами двадцать восьмой, на заборе написано… Спрашиваю, никто не знает.

Отец. Почтальон тоже вон — не заходит — говорит, не обязан — раз номера нет — тут старуха живет — так она его у ворот дожидается — когда пенсию получать — сам-то он не заходит — мы же не существуем. (Смеется.)

Инспектриса (ставит сумку, достает из портфеля план, разворачивает, изучает). Не пойму… тут не то.

Отец. А чего вы ищете?

Инспектриса. Из исполкома я.

Отец. Из исполкома?

Инспектриса. Да, да.

Отец. Послушайте — тут мой сын — забрали его — нас родительских прав лишили — а ему там худо — отпустите его, пожалуйста.

Инспектриса. Это в РОНО. (Изучает план.)

Отец. И сестру его — незаконно забрали — да вы зайдите — извольте взглянуть — у меня чистота — порядок — я ж работаю — чего же детей отнимать?!

Инспектриса. Я вам говорю, в РОНО. Там инспектор. К нему обращайтесь. (Оглядывается.) Не пойму.

Отец. Вы его отпустите — а? Что вам стоит?

Инспектриса. Идите в РОНО. (Показывает на гараж.) Это что здесь?

Отец. Гараж.

Инспектриса. Его нет.

Отец. Да ее это — вон из той квартиры…

Инспектриса. Не жилое?

Отец. Да я ж говорю — гараж — вон, соседкин…

Мальчишка. Тут сарай стоял, мой сарай!

Отец. Я счас позову ее — не извольте трудиться… (Стучит в квартиру Соседки. Тишина. Снова стучит.)

Соседка (приоткрывает дверь, насколько позволяет цепочка). Что такое?

Отец. Выходите. Тут исполком насчет гаража.

Соседка. Какой исполком? У меня разрешение есть, гараж мой.

Отец. А исполком говорит — жилой дом.

Соседка (снимает цепочку, выходит, идет к Инспектрисе). Товарищ из исполкома?

Инспектриса. Да-да.

Соседка. Это мой гараж. У меня разрешение, могу показать. Здесь и не было ничего. Какая-то развалюха трухлявая. Я на ее месте гараж построила.

Инспектриса. В плане гараж не значится.

Соседка. Как — не значится? Я была в исполкоме. Да он уже полтора года, как тут стоит.

Инспектриса. Когда вас в последний раз инспектировали?

Соседка. Не знаю… (Отцу.) Нас инспектировали?

Отец. Когда детей моих забирали — вон его — незаконно — потому что старуха накапала, — а старуха-то ненормальная — она только что кошку зарыла, что, не так, что ли? Не зарыла?

Соседка. Ну, зарыла.

Отец. Тут сад.

Инспектриса. Разве это не двор?

Отец (после короткой паузы). Это сад?

Соседка. Я не знаю. Не все ли равно? (Короткая пауза.) Наверно, учитель знает — он вам и насчет гаража подтвердит. (Идет к двери Учителя, стучит. Тишина. Снова стучит.)

Учитель (выходит). Я вас умоляю, оставьте меня в покое! Я работаю!

Соседка. Простите, но тут товарищ из исполкома. Скажите, пожалуйста, это сад или двор? И вот этот гараж — подтвердите ей, что это мой!

Учитель. Сколько можно просить, чтобы мне не мешали!

Инспектриса (Учителю). Это сорок четвертый?

Учитель. Все верно.

Инспектриса. А здесь все неверно. Я проверить должна. Тут газ подводить, а рядом с вами двадцать восьмой, и номера нету. Гаража тоже нету.

Учитель. Позвольте, позвольте, какой такой газ?

Инспектриса. Ну, газ подводить вам будут.

Учитель. Что, сейчас?

Инспектриса. Через месяц.

Учитель. Простите, но, насколько я знаю, все это идет на снос.

Инспектриса. Ну, конечно.

Учитель. А если на снос, зачем тогда газ подводить? Если б раньше его подвели, было бы хорошо, а коль скоро все под бульдозер, какой в этом смысл?

Инспектриса. По плану вас надо газифицировать. Раньше не было возможности. Теперь есть.

Учитель. Но это же исполкому влетит в копеечку.

Инспектриса. Вот именно. Так что радуйтесь, что вам просто так достанется.

Учитель. Ну, подведут, мы месяц-другой попользуемся, ну, полгода, ну, год, а потом все с землей сровняют. Будут новые коммуникации делать. Затраты новые. Построят тут многоэтажку, коробку, как по соседству. Трубы заново будут прокладывать…

Инспектриса. Все верно.

Учитель. Так, может, разумней не проводить сейчас?

Инспектриса. Пусть у вас голова не болит. Нам уже утвердили.

Соседка. Ну что вы упрямитесь, господин учитель, будет газ — нам квартиры получше предложат.

Учитель. Все равно это расточительство. Государство вышвырнет кучу денег.


Девчонка и Девица, стоя в дверях наблюдают за Учителем.


Инспектриса. Все правильно. Это точно сорок четвертый?

Учитель. Да, это сорок четвертый.

Инспектриса. Я смотрю, и размеры не совпадают.

Учитель. Утвердили так утвердили. Но зачем же тогда сносить? Дом добротный, еще послужит, да и другие дома в округе — в некоторых капремонт был недавно — ну, построят многоэтажку — а жильцы из снесенных домов ее и займут всю. Тут огороды, сады прекрасные, все погибнет, ну разве не жалко?

Инспектриса. Есть решение. Так что будьте довольны, что вам задарма все достанется.

Учитель. Постройки из кирпича все — с подвалами, состояние вполне сносное. Да они полвека еще простоят, дольше ваших коробок.

Инспектриса. Оставьте меня в покое. Мне дали задание — я выполняю — добросовестно, как положено — бюро жалоб по понедельникам, в течение дня.

Отец. Извольте мне справку дать — что у меня чистота, порядок, не пью, работаю, он тоже работать будет, взрослый парень, вы посмотрите!

Инспектриса. Объясните ему, что этим РОНО занимается.

Отец. Ну вы же из исполкома — я к исполкому и обращаюсь — подтвердите ей — как все было — когда от меня жена ушла — она меня измочалила — довела — за мной сын ухаживал — я же трупом лежал — он кормил меня — все что надо — стирал — убирался — потому что сеструха его умотала — да если б не он, я загнулся бы — он еще пацаном был — но все доставал — а эта на нас настучала — и тогда исполком — забрал его — так ведь было? Скажите ей! Так?

Соседка. Все так, но только бабуля помочь хотела, к себе его взять, и тогда тут была комиссия, разбирались, но мальчишку бабуле не дали, чтобы скандалов не было — вот его и забрали…

Инспектриса (вздыхает, глядит на Мальчишку). Ну и что?

Отец. Он вернуться хочет — ему там худо — чо, нельзя, что ли, парня вернуть?!

Мальчишка. Я домой хочу — я не знаю — я все время там представлял — как вернусь — и тогда мы с папаней — здеся — хотя он и не писал мне — но я все равно — хочу с ним… (Плачет.)

Инспектриса. Идите в РОНО.

Отец (распахивает дверь квартиры). Вот, пожалуйста — у меня чистота — порядок — извольте взглянуть — вот где место ему…


Учитель вталкивает гимназисток в квартиру, входит, закрывает дверь.


Инспектриса. Придут из РОНО, инспектор, вы понимаете? (Убирает план в портфель, хватает авоську.)

Соседка. Послушайте, этот гараж, на него разрешение есть — могу показать — оно здесь у меня — я за это жилье с гаражом — мне двухкомнатная полагается, со всеми удобствами…

Инспектриса. К вам придут еще.


Входит Старуха — в чистеньком, несколько молодящем ее платье, губы накрашены, в руке бумага.


Старуха (кричит). А ну отойдите оттуда!


Инспектриса испуганно бросается в сторону.


Вы на могиле топчетесь! На могиле! А ну отойдите!

Соседка. Да это кошка — не уходите — ее кошку повесили…


Инспектриса направляется к выходу. Отец бежит за ней, хватает за руку.


Отец. Это она, курва старая — я вам все расскажу — нечего было на сына замахиваться — это она виновата…

Инспектриса. Пустите меня!

Отец. Она не имела права! Она сумасшедшая — кошку тут закопала — она чокнутая — а ей исполком доверяет!

Соседка (Старухе). Это из исполкома…

Старуха (Инспектрисе). Пожалуйста, подпишите мне — тут завещание — господин учитель согласен — а больше никто не желает — подпишите, пожалуйста…

Инспектриса. Пустите меня!

Старуха. Я все ему завещала — мальчонке вот этому — все, что есть — мебель — все сбережения — у меня десять тысяч форинтов — все ему — я заново написала — подпишите, пожалуйста…

Инспектриса. Ничего я не буду подписывать — пустите — с ума посходили — я вам устрою газификацию…

Отец. Укатала мальчишку — хотела к себе его взять — знаем мы эти фокусы — чтобы деньги потом получать — пособие — ясно дело…

Старуха. Послушайте, вы, скотина, вы что, не поняли, что я вашему сыну все завещаю?!

Отец. Чего?

Старуха. Вот завещание — все ему оставляю — и сбережения — десять тысяч — тоже…

Отец. Ага, у вас деньги есть? А из моего кармана воруете — я же все подсчитал — пособие шестьсот форинтов в месяц — как минимум — я же знаю — я что, идиот — думаете, я не знаю? Вы уже девять шестьсот у меня украли — я посчитал — девять шестьсот!

Старуха. Что-что? Я украла? У вас?!

Отец. Да если б мне за него платили — я девчонку счас не считаю даже — то за столько времени было бы столько! У меня все подсчитано, сколько вы мне должны!

Старуха. Ну, знаете — ну, знаете…

Отец. На меня настучали. (Инспектрисе.) Это она настучала — будто я из постели не вылезаю — а я трупом был — да она — она ж деньги хотела грести — за моего пацана — точно все рассчитала! Только все сорвалось — исполком помешал — раскусил ее — но и мне они не достались! (Старухе.) Из-за вас, провались вы совсем — из-за вас!

Соседка. Дело так было — пришли из РОНО — и поняли, что мальчишку нельзя к бабуле, — а то цирк будет — а бабуля хотела как лучше — уж вы мне поверьте.

Отец. Да я бы ей шею свернул, это уж точно.

Соседка. А парнишка — он молодец был — ухаживал за отцом — уроки прогуливал — на пропитание подрабатывал — его из школы турнули — за то, что он деньги крал…

Мальчишка. Я не крал! У сеструхи только! Не крал я!

Соседка. А отец из постели не вылезал — на больничном был — мальчишка обед готовил, полы мыл — очень жаль, что тогда исполком вмешался — я понимаю, хотели как лучше.

Инспектриса. Обращайтесь в РОНО! (Убегает в подворотню.)

Старуха (ей вслед). Хоть завещание подпишите — нужны два свидетеля — подпишите!

Отец (кричит вслед Инспектрисе). Я его не лупил даже! Все лупят своих — а я ни разу! (Короткая пауза, Мальчишке.). Что, лупил, что ли?

Мальчишка. Не-е.

Отец. Вот видите! Оплеухи давал — но чтоб бить — ни разу! Это там его бьют — вот и надо оттуда забрать — так нет же — наоборот — у меня забирают — когда они выросли — зарабатывать стали — это все специально — чтоб квартиру не надо было давать большую — вот в чем дело — я знаю! А что исполком-то — чего он суется — в чужую жизнь — когда, на хрен, и так не сладко — чо он лезет-то — чего лезет?

Соседка. Они как лучше хотели — поверьте — человек из РОНО был очень порядочный.

Отец. Все равно — зачем в жизнь вмешиваться — чего соваться? (Старухе.) Ищейка поганая.

Старуха. Мне с вами не о чем разговаривать. Я вашему сыну все завещаю, понятно? А с вами мне разговаривать не о чем. (Соседке.) И с тобой тоже — дрянь трусливая — она подписать боится — ничего — бог, он не допустит — чтоб на свете зло победило. (Мальчишке.) Вот посмотришь…

Соседка. Это я, что ли, дрянь? Я тут вас защищаю, а вы, а вы… Вы все время мне козни строили — самого лучшего мужика от меня отвадили, инженера, мастера спорта…

Старуха. Кто? Я? Отвадила?

Соседка. Лучшего мужика, настоящего… Проходу ему не давали со своим кофе, все высматривали его, выжидали — он и не выдержал… Единственный был, который…

Старуха. Да ты что, рехнулась?

Соседка. Не рехнулась! А что вы хозяину обо мне наговаривали — я же знаю — он мне все рассказывал — будто я только из-за квартиры… Все время ему напевали, потому что я молодая, красивая — вот вы и подличали, из ревности, все я знаю…

Старуха. Из ревности?! Да он же старик был!

Соседка. Моложе вас, между прочим!

Старуха. Да он развалина был! Я из жалости — много ли ты ему внимания уделяла — торчал тут один весь день — вот я и приглашала его — яблоками угощала — а ты боялась, что я на квартиру позарюсь — потому что у вас на уме только подлости — ничего больше…

Соседка. Вы следили за мной — я с учителем словом обмолвиться не могла, как вы тут же выскакивали из квартиры, чтобы у нас, чего доброго…

Старуха. Ну, знаешь…

Соседка. Да, да!

Отец (гогочет, Мальчишке). Во сцепились — ничо, да? (Смеется.)

Соседка. А вы заткнитесь — вам бы только подглядывать!

Отец. Вот курва — со всеми спит — думает, я не вижу — со всеми — сиськи вывалит, чтоб я видел — вот, курва поганая…

Соседка. Да я всех вас — вы у меня дождетесь! (Убегает, хлопает дверью, гремит цепочкой.)

Старуха. Она и кошку хотела переманить — все приваживала — а эта дуреха к ней ластилась…

Отец. Ваша кошка! (Смеется.) Ваша сраная кошка загнулась! Капец ей пришел! «Мурка, Мурка, ты где, кис-кис-кис!» (Смеется, скачет вокруг костыля по-индейски, с воплями, знаками приглашает Мальчишку присоединиться.)

Мальчишка (хохочет). Папаня — папаня… (Тоже скачет вокруг костыля, издавая вопли.)

Старуха (смотрит на них, замерев на месте). Господи — слава тебе, что ты снова — решил остеречь меня, господи…


Отец и Мальчишка скачут, улюлюкают, приставив ко рту ладони.


Господи, тебе знать, зачем это нужно — тебе знать…


Отец и Мальчишка останавливаются, отдуваясь. Отец обнимает сына за плечи, тот прижимается к нему.


(Размазывая по лицу слезы и губную помаду.) Ничего, господи — ничего — а я все равно — пускай… (Уходит к себе.)

Отец (запыхавшись). Ну, бляха — ничо, а? (Смеется, запыхавшись.) Ну, выдали, мля — а?

Мальчишка (смеется). Па — ну, бляха…


Из подворотни появляется Мать, нагруженная кошелками, останавливается.


Отец (отдуваясь). Мало двигаемся — уф! Надо зарядку делать, в футбол гонять…


Мальчишка замечает Мать, делает шаг ей навстречу, ему становится плохо, он садится у гаража, в упор смотрит на Мать.


Мать. Что такое?


Пауза.


Отец. Ничего, мля — не видишь — пацан приехал?


Мать поворачивается к Мальчишке, молчит.


Ну чо встала? Иди — наведи порядок — ему пожрать нечего — а ты ползаешь где-то, лахудра — когда тут пацан — наведи порядок — кровать свою перетащишь на кухню — он в комнате будет спать — со мной — усекла? Чо глазами-то лупаешь? И шмотье свое забирай — понятно?


Мать входит в квартиру. Пауза.


Мать твоя дома счас — вернулась, давненько уже — счас дома — вернулась — и дома живет — а чего, пусть готовит — что мне гнать ее? Пока здесь — хоть готовит, так? Ну ты чо? Чо ты на фиг? Не можешь ей слова сказать — все же мать как-никак. (Пауза.) Между нами и нет ничего — пусть живет — что с ней делать — куда ее — она долго нигде не задерживается — выгоняют все время — пусть готовит — мне что — я ее не держу — хочет, замуж пускай выходит — если найдет дурака — так ее выгоняют все время. (Смеется.) Да кому она на фиг нужна, швабра старая? Она думает — это так просто — ну и пусть — я не вмешиваюсь — мне-то что — мне еще сорока нет — какой это возраст для мужика — я еще хоть куда — от шестнадцати до сорока пяти мне любая теперь годится — но я не-е — я ученый — знаю я, что почем. (Пауза.) Чо сидишь-то? Мать счас приготовит — ну, я пошел. (Короткая пауза.) Заходи потом — живот-то небось подвело — а? Ну ты заходи. (Уходит, закрывает дверь.)


Пауза. Мальчишка оцепенело сидит у гаражной двери. Из подворотни появляется Приятель, останавливается.


Приятель. Ну чего? (Садится рядом с Мальчишкой.) А я там сидел, думал, может, появится кто — никого. (Пауза.) Ну чего?

Мальчишка. Подлюка.

Приятель. Ты чо?

Мальчишка (поднимается, берет в руки топор). Счас башку расшибу ей — расшибу…


Приятель молчит.


Расшибу ей башку!


С воплями бьет по гаражному замку, сбивает его.


Приятель. Чо, машину угоним?

Мальчишка (бросает топор, тяжело дыша). Подлюка…

Соседка (выглядывая). Господи! Что вы делаете? Вы что? (Исчезает за дверью, гремит цепочкой, в ужасе наблюдает за происходящим через щель.)

Приятель (распахивает двери гаража, заглядывает). Польский «фиат».

Соседка. Не надо! Мальчики, я прошу!

Приятель. Смылась, стерва! Боится… (Смеется.)

Соседка. Я вас очень прошу, не надо!

Приятель. Чо, угоним?

Мальчишка. А ну сядь и не прыгай.

Приятель. Водить, что ль, не можешь?

Мальчишка. Не могу. А ну сядь, говорю.


Приятель садится. Пауза.


Соседка. Не надо, ребята, ну я же прошу…


Пауза.


Приятель. Трухнула чувиха. (Смеется.)

Мальчишка. Заткнись.


Соседка в ужасе наблюдает за ними.

Выходят Учитель и гимназистки.


Учитель. До следующей недели, стало быть.

Девица. Хорошо, господин учитель. (Достает деньги.)

Соседка. Господин учитель!

Учитель (оборачивается). Я вас слушаю.

Соседка. Да нет, ничего — я извиниться хотела — за то что побеспокоила вас во время урока…

Учитель. Ничего, ничего… (Пауза.) Я хотел бы еще обратить внимание — что эта возвышенная мольба, это рвущееся из глубин души человеческой безысходное заклинание являет собой вершину венгерской лирики нашего века, и не только венгерской лирики, ибо то же переживание в ту же эпоху терзает и величайших из величайших, например Ницше и Достоевского, и, как я уже говорил, не только по той причине, что это произведение по сей день не утратило своей, так сказать, актуальности, ибо в мире с тех пор все осталось по-прежнему, во всем мире, извольте заметить. Величие этого произведения состоит еще в том, что эта возвышенная, рвущаяся из души мольба, этот жуткий, мучительный вопль отчаяния прекрасно и удивительно точно раскрывает нам душу лишенного веры и все-таки верящего человека. Берусь утверждать, что именно этим оно превосходит другие шедевры. Ибо здесь поэт обращается к богу не потому, что раскаялся, и не потому, что он верит, что бог действительно существует — дряхлый бог, как он называет его в одном из стихотворений, — о нет, это вовсе не богоискательство слабого человека, но слова человека зрелого, человека задумавшегося, к чему приведет нас отказ от бога, воскресить которого нам уже не дано.


Девица тем временем строит глазки Приятелю.


О том, в какой мере поэт отдает отчет в своей слабости, и о том, что именно это признание делает его сильным, говорят эти строки:

«Предадимся Ему до конца: Лучше Призрака не было в мире. Верить не во что, будем же верить То ли в сущее, то ли в Творца». Заметьте, что существо, именуемое в начале стихотворения Богом, он вдруг называет Призраком — разумеется, с большой буквы. А Призрак, как нам известно, может быть и злым духом. Выходит, поэт как бы говорит: не суть важно, есть Бог или нет, добрый он или злой, все равно он необходим, даже если — цитирую — «верить не во что». Если не во что верить — тем более. Поистине глубокая мысль, мысль зрелого отчаявшегося человека. Поэт хочет нам сказать: чем бы ни было это нечто, это самое нечто духовное над человеком, пусть роковое, пусть даже враждебное человеку, но все равно это лучше, чем ничего. Как блестяще он выразил это в последней строфе — лучшем четверостишии всей венгерской поэзии, которое я прошу вас выучить наизусть:

«Лучше Призрака нету во мгле,

Ибо жутко и дико представить,

Чтоб Никто либо Смертный мог править

Этой Жизнью на этой земле»[1].


Девчонка передает Девице деньги.


Собственно говоря, для поэта не так уж важно, добрый он или злой, этот Призрак, главное, чтобы он был. Для чего? Поэт объясняет: ибо жутко и дико представить, говорит он, чтобы жизнь никому не принадлежала. Или принадлежала бы Смертному. То есть самому человеку. Глубочайшая мысль, которую впоследствии подтвердила и до сих пор подтверждает история. Воистину кассандрово прорицание, самое страшное из всех сбывавшихся прорицаний на этом свете:

Ибо жутко и дико представить,

Чтоб Никто либо Смертный мог править

Этой Жизнью…

Потому что человек этого недостоин, ибо он, получив власть над жизнью, начинает ее ломать. (Короткая пауза.) Словом, я вас прошу выучить наизусть, и не только последнюю, но и предпоследнюю строфу. (Короткая пауза.) И когда вы до этого дорастете, они сами вам вспомнятся, не беда, что вы пока что не понимаете.

Девчонка. Мы понимаем, господин учитель.

Учитель. И когда вы их вспомните, то, как ни странно, они будут вас успокаивать. Потому что вы осознаете себя частицами чего-то большого, частицами жуткого и великого Нечто, от которого еще до вас страдали такие прекрасные души, как Эндре Ади[2]. И вы тогда ощутите свою причастность к большому и удивительному сообществу, каким являются люди — те самые, что способны только уродовать Жизнь, — и если вы это в себе ощутите, значит, вы приобщились к Духу, который имел в виду Эндре Ади, когда говорил о Призраке, — этот Дух, он и есть Господь. (На глазах слезы, откашливается.) Так что прошу вас последние восемь строк выучить наизусть. Мне надо идти…

Девица. Спасибо. (Протягивает деньги.)

Учитель. Да-да. (Берет.) Благодарю. Так, значит, через неделю. (Быстро идет к себе, оставляет дверь открытой.)


Гимназистки хихикают.


Девица. Тссс!

Девчонка. Тссс!

Учитель (выходит с авоськой в руке). Забыл в магазин зайти, когда возвращался из школы, сумки не было при себе… Надо поторопиться, целую ручки. (Соседке.) Целую ручки.

Девица, Девчонка. До свидания, господин учитель!


Учитель поспешно скрывается в подворотне.


Приятель. Ты смотри, мля.

Девчонка. Ну пошли.

Девица. Куда ты бежишь?

Девчонка. Пошли, говорю!

Девица. А мальчик-то ничего.

Девчонка. Пошли.

Приятель. Ты смотри, мля.

Мальчишка. Кончай.

Приятель. Сюда смотрят, ты слышь?

Девчонка (Соседке). До свидания.

Соседка (чуть слышно). Пока. Пока, девочки.

Девчонка. Пошли, ну?


Приятель встает, направляется к гимназисткам.


Девица. Ничего мальчик — который сидит, а?


Приятель останавливается.


Он что, прилип там?


Приятель гогочет.


Девчонка. Не надо, зачем…

Девица. Ишь, набычился как. Счас забодает.

Девчонка (смеется, неожиданно умолкает). Не надо с этими.


Девчонка и Девица направляются к подворотне. Соседка молча наблюдает за происходящим.


Девица (оглядываясь). Бедняга, он встать не может.

Приятель (Мальчишке). Ну идем, ну ты чо?

Мальчишка. Курвы, бляха.

Девица (со злостью). Да пошли они…


Девчонка и Девица скрываются в подворотне.


Приятель. Ну ты чо, на фига ты — не видишь, что ли, чего им надо? Им хрена надо — что ли, не видишь?

Мальчишка. Заткнись, ты, скотина!


Соседка с ужасом смотрит на них.


Приятель (подходит к Мальчишке, садится). Чо ты опять-то — ну чо? (Пауза.) Нормальные девки — на фига тебе надо было? (Пауза.) Что, фатер свалил? Или что? (Пауза.) Чего у тебя ключа-то нет — я ж тебе говорил, чтобы был — у меня вон есть. (Пауза.) Ты смотри — баба смотрит — смотри…

Мальчишка. Заткни пасть, идиот, дубина! (Пауза.) Она у папани деньги украла — десять тыщ — курва старая…

Приятель. Чего?

Мальчишка. Курва старая! Из-за нее все…

Приятель. Чего? Старуха, что ли? У которой мы кошку?

Мальчишка (Соседке). Чего смотрите?! Чо смотреть-то?! Чо смотрите?!

Соседка. Ради бога, не надо…

Мальчишка. Сарай отняли — мой сарай — зачем отняли?! (Плачет.)

Приятель (после паузы). Ты чего? Ну?

Соседка. Я не знала — ты извини — я не знала…

Приятель. Чо такое-то?

Соседка. Я тебе что угодно — что хочешь — честное слово…

Мальчишка. Идите вы к дьяволу! Не смотрите!! А то разобью машину!!

Соседка. Нет, только не это… Я не смотрю! Не надо…

Мальчишка. Идите к дьяволу!!


Соседка скрывается, оставляя дверь приоткрытой.


Приятель. Чо — машину бить будем? А?

Мальчишка. Идиот, скотина…

Приятель. Чо ты опять-то…


Пауза. Входит Учитель, в авоське хлеб, молоко, вино, колбаса.


Соседка. Господин учитель!

Учитель. Я утром авоську забыл, пришлось сейчас в магазин идти… Пять уроков было — забыл, а после уроков дела были, гэдээровские беруши искал, они самые лучшие — дефицит — потому что самые лучшие. (Мальчишке с Приятелем.) Привет, ребята. (Соседке.) А то телевизор все время — приходится даже снотворное принимать.

Соседка. Да-да, вы уже говорили.

Учитель. Но снотворное еще ничего — Геза Чат курил опиум, не читали? Как-нибудь расскажу о нем — изумительные рассказы писал. Ну, всего вам хорошего.

Соседка. До свидания, господин учитель.


Учитель уходит, запирает дверь на ключ. Пауза.


Приятель. Ты смотри — она смотрит.


Мальчишка берет топор, смотрит на Соседку, та закрывает дверь, гремит цепочкой, запирает замки. Пауза.


Мальчишка. Она у папани украла деньги…

Приятель. Кто, старуха? Хорошо, хоть мы кошку ее прикончили — а?


Мальчишка кладет топор. Пауза.


Чо боишься-то? Ерунда, счас зайдем, и отдаст, мля. (Пауза.) Отдаст еще как, не посмеет и пикнуть, зайдем, и отдаст. (Пауза. Поднимает топор.) Как увидит вот это — и обделается, мля, на фиг — и деньги наши, старик.

Мальчишка. Моих там четыреста.

Приятель. Чего?

Мальчишка. Она девять тысяч шестьсот украла — а всего у нее десять тысяч. Так что четыре сотни мои.

Приятель. Да ты чо! Я же тоже пойду, нет, что ли?

Мальчишка. Я тебя не зову.

Приятель. Ну, дурак! Так она тебе и отдаст одному.


Пауза.


Мальчишка. Ладно, двести тебе.

Приятель. Чо двести — пять тысяч!

Мальчишка. Во, видал? Девять тысяч шестьсот папанины.

Приятель. Ну, знаешь — папаня твой на хрен — да он…

Мальчишка. Только вякни хоть слово — еще заработаешь…


Пауза.


Приятель. Не знаю… Надо бы это — чулок на голову…

Мальчишка. На какого он?..

Приятель. Ну, положено — нет, что ли?

Мальчишка. На хрен!


Из подворотни появляются Старшина и Новичок. Мальчишка и Приятель встают. Приятель держит топор.


Приятель. Здрасте.

Старшина. Привет. Это кто?

Приятель. Как — кто? Ну этот же — он…

Старшина. Удостоверение личности.


Мальчишка вынимает, подает.


Старшина (листает). Тю, это ты, что ли? Не узнал. (Новичку.) Это этого сын.

Новичок. Ага.

Старшина. Тебя же в спецуху забрали — не так?

Мальчишка. Ну да.

Приятель. Он сбежал! Он мне сам говорил! Сбежал!


Пауза. Мальчишка смотрит в глаза Приятелю, достает из кармана бумагу, подает. Старшина изучает, протягивает Новичку, тот изучает.


Старшина. Увольнительная нормальная?

Мальчишка. Нормальная.

Старшина. Не тебя спрашиваю.

Новичок. Чего?.. Нормальная.

Старшина. Печать есть, дата имеется?

Новичок. Печать есть, дата имеется.

Старшина. На бланке?


Новичок кивает.


(Забирает.) Нормальная увольнительная записка. На сколько?

Мальчишка. На три дня.

Старшина. Не тебя спрашиваю.

Новичок (заглядывает в бумагу). На три.

Старшина. Нормальная увольнительная записка на три дня. (Возвращает Мальчишке бумагу.) В удостоверении личности ничего хранить не положено.

Мальчишка (прячет бумагу). Я не храню.

Старшина. Я разве сказал, что хранишь? Я сказал, что хранить не положено. Так я сказал? (Пауза.) Я так сказал?

Мальчишка. Так.

Старшина. Удостоверение личности полагается носить при себе.

Мальчишка. А чо, у меня при себе. Разве не при себе?

Старшина. Я разве сказал, что у тебя его нет? Разве я так сказал? (Новичку.) Я так сказал?

Новичок. Не, не так.

Старшина (Мальчишке). Удостоверение личности не должно быть мятым. (Пауза.) Это не мятое. Об утрате следует немедленно заявить в органы внутренних дел. (Пауза.) На, держи. С отцом уже виделся?

Мальчишка (берет удостоверение, прячет в карман). Ага.


Соседка приотворяет дверь, смотрит через щель.


Старшина. Ну ладно. Вы продолжайте. (Пауза.) А что? Чо такое? Вы тут чем занимались?

Приятель. Да ничем. Так, трепались.

Старшина. Ну, продолжайте.

Соседка. Добрый день.


Пауза.

Соседка исчезает, звенит ключами, цепочкой. Мальчишка направляется к двери Старухи. Приятель, помедлив, идет за ним. Мальчишка открывает дверь, оба входят.

Пауза.


Новичок. Баба была.

Старшина. Ага.

Новичок. Курва, что ли? Наверняка. Надо дать ей по этой… чтоб не трахалась… (Смеется.)

Старшина. Это что на хрен, шутка? Если шутка, то идиотская!


Короткая пауза.


Новичок. Да я не-е — я ничо…


Пауза.


Старшина. За такими вот пацанами глаз да глаз нужен — могут запросто дату исправить — сотрут старую или хлоркой, или соврут, что посеяли в поезде…

Новичок. Ага.

Старшина. Но этот нормальный пацан — когда тут отец его загибался, он ходил за ним, заботился, хотя папаша совсем был, когда жена его второй раз бросила — она еще ничего была, а сестра, та от рук отбилась, занималась развратом с целью обогащения… В общем, нормальный пацан…


Пауза. Новичок приваливается плечом к стене.


Старшина. Умотался, что ли?

Новичок. Не-е — я так…

Старшина. Разве я говорил тебе — будто это легко — ползать целыми днями туда-обратно — что, копыта болят, а?

Новичок. Не-е, спина только…

Старшина. Во-во, в зной и в стужу ползаешь, пыль глотаешь, блюдешь порядок, о-хо-хо… (Пауза.) Ничего, привыкай — тут глаз да глаз нужен, надо ухо держать востро, привыкай.


Пауза. Раздается вопль, что-то падает.

Пауза. Новичок отпрыгивает от стены, в ужасе озирается по сторонам.


Старшина (испуганно). Ну ты чо, наложил, что ли?

Новичок. Что это было?!


Пауза.


Старшина. Да ничо, мля — наверно, по телеку детектив. (Прислушивается.) Ну, ладно — проверили — пошли дальше.


Из квартиры Старухи выходят Мальчишка с Приятелем — бледные, рубашки и руки в крови, останавливаются.


Приятель. А на фига она — на фига…

Мальчишка. Там мозги — там мозги…


Обоих мутит. Старшина и Новичок глазеют на них, потом разом бросаются на Мальчишку с Приятелем, валят с ног, те не сопротивляются. Их приковывают друг к другу наручниками.


Старшина (прижимая Мальчишку с Приятелем к земле коленями). Посмотри там…


Новичок нерешительно входит в квартиру.

Пауза.

Новичок выходит, его мутит, он задыхается, потом постепенно приходит в себя, на лице появляется улыбка.


Новичок. Преступление! Я раскрыл преступление!


Старшина и Новичок хватают Мальчишку с Приятелем, ставят на ноги, бегут с ними к подворотне, исчезают. Соседка приоткрывает дверь, снимает цепочку, выходит, всхлипывая. В руке — новый замок. Идет к гаражу, навешивает его, старый замок поднимает с земли, идет назад, останавливается, направляется к двери Учителя, стучит, не дождавшись ответа, уходит к себе, запирается.

Пауза.

Входят Отец и Мать.


Отец. Куда пацан провалился?

Мать. Сегодня давали — так идиотки — я весь день никуда — бегали целый день — а я ни минуты — в сортир не могла — ты же знаешь — чо, сдохла?.. Как по радио объявили с утра, так все побежали — а я не могу отойти — остальным на меня плевать — Эржи знаешь? — ну вот — у меня голова трещит — чтоб им всем передохнуть — еле ноги домой притащила — а по телеку-то вчера — прямо в сердце его, ничо? — деревяшкой такой — чо, не знаешь? — на конце железяка — хрен знает — ну а эти — кошмар какой-то — бегают целый день — я в сортир не могу — и еще выступают — ты понял?

Отец. Ну ладно, хорош…

Мать. Ну а чо — сколько можно — всё выступают — Эржи тоже — давай на меня — хлеборезку открыла — но я тоже им выдала — а чего — когда и начальство уже — а нам что, нельзя, что ли? Отец. Да заткнись ты, чума!!


Пауза.

Из квартиры Соседки доносится песня Леонарда Коэна «Who by fire».

Отец прислушивается.


Слышь, ты? У этой уже мужики!


Пауза. Играет музыка.


Ну ладно — пацан приехал — иди наведи порядок — а то ему не понравится, что мы все переставили — будешь в кухне спать, пока он тут-

Мать. Чо в кухне-то — на фига? Ну, знаешь…

Отец. Потому что так надо, бляха, и вообще — он домой вернется, — так что ты перетаскивайся.

Мать. Как — вернется?

Отец. А так — и тогда мне родительские права вернут — и пособие будут платить на него — по четыреста форинтов в месяц — это как минимум, поняла? Потому что вернут права — счас так можно — здоровый пацан — видала — пойдет вкалывать — на фига ему специальность — да он так будет зашибать — тысячи по четыре — по пять — здоровый амбал — видала — чо ему на жратву-то — ну, тыщу — на карманные буду еще давать — ну, тыщу положим — останется две — или три — поняла? Так что давай пошевеливайся, чувырла — наведи там порядок…

Мать. Я те счас наведу — твои книжки дурацкие повыкидываю!

Отец. Только попробуй, лахудра — ты у меня схлопочешь…

Мать. И повыкидываю — он сказки читает — народные — старый кретин — ой, умора!

Отец. Ну а чо — хоть красивые на хрен — чо ты лезешь в мои дела — и вообще, ты не прыгай тут — прижми задницу и сиди — будь довольна, что я не гоню тебя — пошла на хрен — давай — тут все будет по-моему — как скажу, так и будет!


Мать уходит в квартиру. Пауза.


Так и будет! Как я сказал! (Направляется к двери.) Эй, зараза! А что там идет по ящику? (Исчезает, хлопая дверью.)


Занавес

Загрузка...