Курортная фишка

Глава седьмая

Вот уж не знаю, сколько было времени на планете Земля, когда я разлепила накрашенные со вчерашнего дня ресницы. И почему-то как-то сразу мне в голову пришла мысль, что сегодня вероятнее всего на море мы не пойдем. Да уж, отдохнули, повеселились, будет что в Москве вспомнить, если только мы доживем до возвращения на родину.

– Тая! – подучилось хриплое карканье. – Ты жива?

Из-за перегородки донесся тихий стон. Все и без слов было понятно. Я попыталась подняться, но голова упорно перевешивала и я падала обратно на кровать. Лишь страшная жажда заставила меня преодолеть это притяжение и подняться.

– Се-е-ена, – раздалось с Таиной половины жалобное блеяние, – нет ли у нас минералочки или лимонадику?

– Нет, дорогушечка, нету, есть только водичка из-под краника.

Держась за стены и предметы мебели, я потихонечку вышла из дома и поплелась в санузел, совмещенный с кухней. Кое-как отмыв лицо с мылом, я напилась водички, взяла на кухне самую большую кружку, тщательно ее сполоснула, наполнила живительной влагой и понесла умирающей подруге.

Тая лежала на спине, уставившись в потолок стеклянным взором. Как ни странно, косметика у нее не размазалась, тушь не потекла, видать, она так всю ночь и проспала с открытыми глазами.

– На, дружок, пей.

– С хлоркой? – она с усилием перевела на меня взгляд.

– Да что ты, какая может быть хлорка, только чистый виноград.

Кряхтя, Тая приняла вертикальное положение и взяла кружку. После пары глотков ее взгляд сделался почти осмысленным.

– Боже, Сена, как мне плохо! – напившись, Тая отдала мне кружку и рухнула обратно.

– Говорила же, не надо мешать.

– Что теперь вспоминать… – с грустной философией заметила она. – Похоже, мы на море сегодня не пойдем.

– Ты знаешь, я уже думала об этом. Хотя, может, быстрее очухаемся, если поплещемся в водичке?

– Я лучше под душем поплещусь, меня нельзя выносить на солнце.

– Иди, умойся, пока тушь в глаза не попала.

– Да, это хорошая мысль, – она снова кряхтя поднялась и посмотрела по сторонам. – Слушай, Сена, почему у нас такой дикий беспорядок?

– Какой беспорядок? – я была уже на пороге, шла относить на кухню кружку.

– Посмотри сама.

Я сфокусировала взгляд. И вправду, все вещи были разбросаны как попало.

– Сена, – голос Таи задрожал. – Окно… окно открыто, а вчера, когда мы уходили, оно было закрыто…

– Ты уверена?

– На все сто двадцать…

В глазах у меня как-то нехорошо потемнело, а сердце заколотилось как припадочное.

– Деньги, Сена! – взвыла Тая. – Посмотри, целы ли деньги!

С неизвестно откуда взявшимися силами, я понеслась на кухню и полезла в посудный шкафчик. Мои капиталы были на месте.

– Господи, слава тебе, – с облегчением пробормотала я.

И тут донесся протяжный вой раненной волчицы. Перепуганная этими звуками, я выскочила из кухни. Таисия рыдала, размазывая тушь по щекам, все постельные принадлежности с ее кровати, включая матрас, валялись на полу.

– Нас обокрали, Сена, обокрали! Все деньги унесли!

– Не все, мои на месте.

– Да лучше бы твои рубли унесли, чем мои восемьсот долларов! У-у-у-у!..

Я без сил опустилась на розовый пуфик, пытаясь уместить в мозгу произошедшее.

– Что же делать! Что же делать! – стеная, Таисия в остервенении пинала собственную подушку.

– Заявлять в милицию, пожалуй, не имеет смысла, – промямлила я, массируя раскалывающуюся от боли голову. – Все равно не найдут. За жилье у нас заплачено за четырнадцать дней. И на обратные билеты денег у нас теперь нет…

– Надо звонить Кате! Она нас сюда отправила, пусть обратно и забирает!

– Она так-то больше ничего нам не должна. Да и позориться так перед новыми родственниками со стороны Лаврентия я не готова. Вдруг впереди у нас еще счастливые свадьбы.

– Тогда надо звонить Владу! – Тая прекратила истязать подушку и бросилась на поиски мобильника. – Какое счастье, что я по привычке вчера телефон кинула в сумку и забрала с собой, иначе бы и его свистнули! Ублюдки, мерзавцы, подонки!

– Тихо, погоди, успокойся и не звони ему пока.

– Это почему еще? – она остановилась.

– Надо сначала решить, как жить дальше и сколько конкретно попросить денег.

– Восемьсот баксов, сколько же еще!

– У него нет столько. Допустим, он влезет в долги и насобирает по знакомым, но как мы потом будем отдавать? Подумай хорошенько.

С кислым лицом, Тая уселась на мою кровать.

– И что же теперь делать? – упавшим голосом произнесла она. – Что делать, Сена, скажи?

Мне стало нас жалко прямо до ужаса. Я поискала свою сумку, извлекла кошелек и пересчитала оставшуюся после вчерашнего банкета наличность.

– Не все так плохо, – излишне жизнерадостно заявила я, в надежде хоть немного подбодрить убитую горем подругу, – у нас еще сто две гривны.

– Умереть от восторга. И на что же нам этого хватит?

– По крайней мере, на хороший завтрак – точно.

– На последний хороший завтрак, – погребальным тоном уточнила она.

– Знаешь что, – рассердилась я, – хватит ныть! Мне тоже не больно-то нравится случившееся! Я тоже ждала этого отпуска как манны небесной! Но раз уже это произошло, что ж теперь, повеситься на первом кипарисе? Пойдем, сходим в магазин, купим еды, позавтракаем, а после подумаем, каким образом выкрутиться из этой ситуации. Иди, умойся для начала, ты похожа на Франкенштейна!

Вяло огрызаясь, Тая нехотя поплелась в ванную.

На самом деле я симулировала твердую волю и несгибаемый дух, меня трясло, как в лихорадке и очень хотелось разрыдаться от такой вопиющей несправедливости, ведь теперь, скорее всего, весь наш долгожданный отдых пойдет насмарку. Не сегодня – завтра позвоним Владу, признаемся, что нас ограбили на второй же день нашего пребывания в здравнице всемирного значения и униженно попросим денюжек на пару плацкартных полок. И поедем обратно в город-герой Москву. Кошмар, мягко говоря…

Вернулась умытая Тайка, ее лицо было слегка опухшим и донельзя несчастным. Мы натянули сарафаны дневного назначения, прикрыли макушки шляпами, глаза очками и отправились на поиски продуктового магазина.

Счастье улыбнулось быстро, буквально метров через пятьдесят располагался довольно большой магазин. Правда, ассортимент у него оказался почему-то на удивление скудным, зато вино-водочная продукция была представлена в огромном количестве. Но мы на эти полки не могли смотреть без содрогания. Ни я, ни Тая не собирались стоять у плиты и что-либо готовить, поэтому взяли то, что можно было сразу съесть без предварительной тепловой обработки: копченую рыбу, хлеб, минеральную воду, салат из морской капусты.

– Может, пиво возьмем? – предложила Тая. – А то мне что-то совсем на душе скверно.

Меня пробила крупная дрожь от этих слов.

– Или лучше сухого шампанского, – Тая задумчиво созерцала витрину. – Все-таки чистый виноград.

Пока я копила слюну, чтобы смочить пересохшее горло и наговорить подруге много страшного, она спросила продавщицу, нет ли у них охлажденного шампанского? Самое поразительное, что оказалось! Ни разу не видела, чтобы в Москве в холодильниках держали что-то кроме пива и лимонадов, а тут пожалуйста – сухое шампанское «Крымская классика».

– Сена, как можно не взять ледяную запотевшую бутылку? – Тая прижала ее сначала к сердцу, а потом ко лбу. – Как можно не попробовать шампанское с таким названием? Сеночка, я так расстроена, мне нужен глоточек ледяного шампусика, просто жизненно необходим.

Видать вчерашней фиесты моей разлюбезной подружке показалось мало. Я безропотно отдала продавщице деньги и подхватила пакет с провизией.

Поразительно, но с курса мы не сбились и точно вырулили к нашему бедному разграбленному жилищу. Пока я пилила тупым ножом рыбу и художественно раскладывала ломтики с торчащими во все стороны костями в керамическую тарелку с отколотым краешком, Тая взялась за «Крымскую классику». Даже не поморщившись, как обычно от страха, она сняла фольгу, металлическую сеточку и с тихим «пук!» извлекла пробку.

– Сена, давай стаканы.

– У меня руки в рыбе.

Поставив бутылку на пластмассовый столик во дворе, она зашла в кухню и взяла кружки. Я быстренько закончила с копченостями, нарезала хлеба, в мисочку вывалила салат из морской капусты и присоединилась к подруге.

– За наш незабываемый отдых, – мрачно произнесла Тая, поднимая кружку.

– Да ладно тебе, – упорно бодрилась я, – выкрутимся!

– Интересно, как же? У нас есть только два варианта: клянчить деньги у Влада или же самим кого-нибудь ограбить.

Клянчить очень сильно не хотелось, грабить мы не умели. Хотя, чего там уметь, нападай, да грабь…

Вкусная рыбка, недурственный салат и ледяной шампус оказали животворящее действие на тела и души. И даже постигший нас кошмар перестал казаться настолько уж кошмарным.

– Слушай, – Тая тщательно вытаскивала косточки из облюбованного куска рыбы, – а не сократить ли нам наше приятное путешествие на недельку и не попросить ли хозяйку вернуть часть денег? Тогда худо-бедно, на сухарях и мойве могли бы протянуть.

– Хозяева этой хибары не оставили нам никаких своих координат.

– Серьезно? – удивилась подруга, отрываясь от своего занятия.

– Угу. Мы, конечно, можем съехать раньше времени, но денег нам никто не вернет.

– А… как же так?

– А вот так. Правильно Влад нам всю дорогу мозги компостировал, мы с тобою еще те лохушки.

Тая принялась жевать рыбу, с унынием разглядывая покрытую мелкими капельками воды бутылку.

– Может, тебе попробовать на время устроиться в какую-нибудь местную газету? – неожиданно изрекла Таюха.

От этой «здравой» мысли у меня чуть салат изо рта не выскочил. Буквально только что я вырвалась из удушающе-крепких объятий своего «Неопознанного трупа», чтобы бодренько и с огоньком поработать в какой-нибудь «Правде евпаторца»? Пардон, евпаторийца… Глаза у меня угрожающе сузились, в уголках распахнувшегося рта зловеще зашевелилась морская капуста, и Тая сразу же осознала свою ошибку.

– Все-все, – замахала она руками, – дурная идея! Забудь!

И я милостиво забыла. Я вообще человек добрый. И благородный. И страшно интеллигентный. И почему-то уже основательно окосевший…

Я собиралась было затянуть песенку – все-таки я на отдыхе, имею право! – но Тая была на удивление бодра, трезва, готова к подвигам и не желала слушать мой вокал.

– Пойдем, Сенчурия, на моря, – решительно молвила она, – чего тут сидеть, расстройство одно. Раз уж приехали отдыхать, будем отдыхать, нечего лить слезы, мотая сопли на кулак.

Она встала из-за стола, и принялась собирать грязную посуду, а я, весело напевая: «Лох – это судьба», отправилась переоблачаться в купальный костюм.