Курьер-миллиардер

Эпизод 1. Лена

Два потных тела сплетаются в страстных объятиях, и маленькую съемную квартиру заполняют дикие стоны. Зуб даю — таких стонов она давно не слышала. 

— Глубже! Натяни меня! Я твоя шлюха!

Мужчина с наигранным рыком выходит из нее, обхватывает влажный от смазки член ладонью и яростными движениями доводит себя до пика. Белые капли орошают немного расплывшуюся четверочку девушки и впалый, тощий живот.

— О-о, мой зверь! — извивается она, тяжело дыша, — Антон, ты зверь! 

Не выдержав, я со всей силы бью кулаком по клавиатуре, попадаю на «пробел» и останавливаю пикантное видео. Меня трясет так, будто я случайно пальцы в розетку засунула. Зверь Антон, мать его. Зверь! 

— Ахереть, — выдает подруга мне в наушники, которой я транслировала через Скайп это порнушное видео, — это че, реально твой? Зверь, бля, — она внезапно начинает хихикать, — Тоша-зверь. 

— Мой, — мрачно отвечаю я, и пытаюсь по привычке найти на столике сигареты. А их нет. Бросила я курить месяц назад, — муж, объелся груш. На работе завал предновогодний, говорит, поеду поработаю. С Новым годом и тебя, дорогой! И с годовщиной! Сука! Два праздника обосрал.

— Это вот эта Мисс Обвисшая Четверочка тебе прислала?

— Эта обвисшая четверочка, видимо, возбуждает моего мужа больше, чем моя скромная стоячая двоечка, — холодно констатирую я, — если он уже два месяца отмазывается усталостью от супружеского долга. И за три года наших отношений я и половины не получала от того, как он сейчас трахает эту…зверь, блин.

— Боже, Лена, серьезно? Он же никакой. Член мелкий, уж прости. 

— Таня!

— Ну реально прости. Тощий, невысокий, в штанах корнишон. Я еще тогда думала — что ты в нем нашла? Может, хоть хрен с дубинку? Или он тебя до десяти оргазмов за ночь доводит… работает менеджером, со здоровьем проблемы вечные, по твоим словам, — рассуждает подруга, — подавай документы на развод. Найдешь лучше, вот правда. Зверь, блин, — и она снова начинает хихикать.

— Кого я лучше-то найду, Тань? Если даже, как говоришь, такой вот неудачник изменяет мне. Я никакая, — слезы собираются у меня в глазах, — мне скоро тридцать. Работаю флористом. Квартиры своей нет, фигуры нет. Все деньги уходят на ЕГО кредиты, блин! Разведусь — и на одних макаронах буду жить! Чем я мужика-то зацеплю? Мы уже ребенка планировали, Тань... — у меня сжимается сердце от того, что пока я мечтаю о кроватке, маленьких одежках и теплой семейной жизни, этот урод просто натягивал других баб. Больно-то как. Ненавижу, головой понимаю, что и к лучшему, наверное, узнать сейчас, чем беременной, но обидно, горько до ужаса. Как можно-то так, а?

— Лен, ты дура. Нормальная у тебя фигура! Не всем же нравятся большая грудь! Какой ребенок, дура!? Ну ты сумасшедшая об этом сейчас думать? С его работой, на съеме, с кредитами? Привязал бы он тебя им и уже не скрываясь ходил бы, блядовал! А ты бы пахала, как дура!

— Да брось уже, Тань… я понимаю...

Я вздрагиваю, не закончив. Квартиру заполняет трель дверного звонка.

— Тань, курьер приехал. Я отойду.

— Пироженки привез на вашу годовщину? — фыркает подруга.

— Ага, хотела праздник устроить. Все равно выкупить придется, Тань, их же не вернуть обратно в кондитерскую, из-за того, что мой муж мудак.

— Иди, — вздыхает подруга, — выкупи и макни потом своего мудака в них рожей. Звони еще. Пока!

Я отключаюсь и встаю со стула, запахивая на себе черный халатик и бросая быстрый взгляд в зеркало.

Раньше я даже гордилась своей фигурой. А мама вообще говорила, что мне б в модели пойти… да по росту не подхожу. А сейчас — посмотрела краем глаза на мегасексуальное бельишко со всякими завязочками, и мелькает мысль, что смотрится, будто на бревно его натянули. 

Как там было? Лучше плыть по мягким волнам, чем биться об скалы?

Да, именно это и доказал мне сегодня мой муж. 

Шлепаю голыми ногами в коридор, достаю из шкафа карточку, на которой я отложила деньги. Звонок повторяется, и уже настойчивее.

— Секунду! — кричу я, начиная нервничать. Куда я ключи кинула?! Открываю все ящички в тумбочке возле двери, вижу только всякий хлам. Раздраженно задвигаю их, смотрю на дверь. Ну конечно, в замке они! 

Делаю шаг, хватаюсь за ключ и поворачиваю его, открывая дверь.

В этот момент ткань халата натягивается и раздается мерзкий треск. Я шокированно опускаю взгляд вниз. Плеча и груди касается прохладный воздух из подъезда, а мой черный халатик расползается по шву, открывая все мои недостойные прелести в мегабельишке курьеру. Край халатика задвинут в ящик, в котором я искала ключи. Чума просто. Чума! Супер!!!

Поднимаю взгляд и чувствую, как ноги начинают слабеть, а в ушах стучать молоточки.

В нос ударяет запах дорогого мужского одеколона. Прямо перед моим лицом вижу мощную, накачанную грудь в белой футболке. Черная куртка, слишком легкая для декабря месяца расстегнута.  Огромная лапища держит коробку с пирожными, которая кажется какой-то совсем маленькой, будто там всего лишь парочка капкейков, вместо положенных восьми. Из-под рукава выглядывают дорогие часы и браслет.

Недоуменно поднимаю взгляд выше. Серые, словно расплавленная сталь глаза, сверлят мою грудь взглядом, темная бровь приподнята. Красивый, как черт. Как мужик с рекламы чисто мужских штучек. Воплощение агрессивной сексуальности и маскулинности. 

Господи! Это курьер или я сдохла и в рай попала?

Эпизод 2. Эрик

За час до этих событий

— Эриииииииик, — ноет моя дурная сестренка, свернувшись в клубочек на сиденье автомобиля, и морщась, — я не могу. Желудок крутит пипец! А у меня еще заказ!

— И что? — переспрашиваю я, — вон ресторан. Закажи что-нибудь и сходи в туалет.

— Да я уже два раза…. Аж до холодного пота! Не могу двигаться, днище рвет! Это все молоко, я ж говорила, что оно прокисло!

— Это я говорил. Ты все равно щедро бахнула его в кофе.

— Ну помогииииии!

— Чем блять? — усмехаюсь я, — могу скидочную карту в сексшоп дать. Купишь анальную пробку и заткнешь.

— Мудак…

— Я? Ты сама хотела показать, какая ты гордая, самостоятельная и ни мои, ни папины деньги тебе не нужны. Ты взрослая, Ксюша, — вкрадчиво говорю я ей, — можешь работать, как все люди. И сама решать свои проблемы. Вот, проблема. Решай.

— Издеваешься… я сейчас тебе машину уделаю за это. Никуда не уйду, пока ты мне не поможешь? Брат ты, или скотина?

Я закатываю глаза.

— Че надо?

— Заказ отвезти и отдать. Деньги забрать. Две сто, — выдыхает со стоном сестра.

— Смеешься? Я уже отбегал свое, Ксюша.

— Я больше не буду папе жаловаться, как ты секретарш на рабочем месте пялишь, — выдвигает она весомый в ее глазах аргумент.

О, ну да. Благодетельница моя. Все, что можно было настучать — она уже отцу настучала, зараза. До сих пор помню его вкрадчивый голос — «слыш, Эрик, я все понимаю, таким же был, кровь у нас северная, горячая… но это, вообще-то, дочь моего друга, мудак ты сраный».

— Поздно, Ксюшенька. У меня уже свой собственный бизнес, своя секретарша и свой кабинет. Пялю кого хочу, и где хочу, — усмехаюсь я.

— Пожаааааааааааалуйста….

— Ладно, — сдаюсь я, понимая, что это нытье будет бесконечным, — пирожки с собой? Адрес говори.

— Пирожные! Улицу забивай в навигатор…

Эпизод 3. Эрик

Поднимаюсь на лифте на восьмой этаж. Зеркало напротив заплевано. Пирожные в коробке пахнут так, что даже слюни во рту собираются. Нет, врать не буду, в кондитерской, где Ксюха курьером пашет, реально вкусные штуки делают. Заказывал там пару раз. 

Телефон в кармане вибрирует и я достаю его, бросив взгляд на экран. Алина. Принимаю вызов.

— Да?

— Эрик, — голос тусклый, будто она на плаху собирается, — я больше не могу.

Чего? Это уже второй человек, который заявляет мне сегодня, что «не может». Тоже молока кислого хлебнула, что ли? 

— Что ты не можешь?

— Вот так, как сейчас, — в трубке слышится вздох со всхлипом, — не могу больше. Я ухожу, Эрик.

Сюрприз, блять. Я смотрю в зеркало. Оно отражает в меру симпатичного меня. Ну, ок, может, шрам на скуле портит мой фейс, но мне ж с детства вдалбливали, что шрамы украшают мужчину. 

— Что тебя не устраивает? — холодно интересуюсь я, — не буду задерживать, но объяснения хотелось бы услышать.

Потому что это, мать его, уже хрен знает по счету какая дама, внезапно свалившая от меня. Ладно б, если я мудаком был. Так нет же. Бабки нужны — на, ни в чем себе не отказывай, хоть жопой жуй. Время вместе провести хочешь — да не вопрос, выкрою, распланирую день. Хочешь работать — работай, развивайся. Не хочешь — сиди дома. Замуж хочешь — не вопрос, годик на встречи и совместное проживание, если уживемся — без лишнего базара в паспорт штамп ляпну.

Но чет годик никто не уживался.

В трубке всхлипывают.

— Эрик, я не хотела говорить, но… прости, но даже за все, что ты можешь дать, я не могу больше это терпеть! Ты зверь, Эрик! Я не могу столько трахаться, — умирающим голосом выдает Алина, — это какая-то жесть. 

Охеренно.

— Алина, — стараюсь как можно мягче сказать я, — мы примерно столько и трахались, когда начали отношения. Тебя все устраивало.

— Я думала, ты успокоишься. А ты только еще больше! 

— Конечно, — я пожимаю плечами, — мы ж начали жить вместе. Слушай, если ты хочешь отдохнуть, то просто скажи. Нахрен расставаться-то? Подожду.

— Нет! — взвизгивает девушка, — я не хочу потом ночные марафоны! Мне нужно раз в неделю, Эрик, а не каждый день! У меня ноги скоро сводиться друг с другом не будут! Извини уж, но с такой дубинкой в штанах каждую ночь — это слишком!  Я уже собрала свои вещи и уехала. Заявление на увольнение пришлю почтой. Прости. Прощай.

И она сбрасывает вызов.

У меня вырывается усмешка. Ладно, я едва сдерживаю ржач. Сука, смешно и не смешно. Лифт уже пищит, потому что я подставил ногу, чтобы он не закрылся и не уехал вниз, а я не могу остановить рвущийся наружу смех.

Блять, предупреждал же каждый раз всех. И все, как одна, кокетливо улыбаются, хихикают и строят из себя ненасытных кошечек. Честно ж говорю — если у тебя, котенька, шесть дней в неделю голова болит, то это не для меня. Я не мудак — устала, болеешь, месячные — не полезу, но мне нужна настолько же ненасытная дама.

Выхожу из лифта, пнув его ногой от души, подхожу к нужной квартире и жму на звонок. Насрать, короче, хотя обидно, досадно за эту очередную подставу. Но ладно.

Чувствую, веселый у меня корпоратив в компании будет, если сотрудницы узнают, что я остался один. Задолбусь отбиваться. Хоть не приходи вообще.

Жму снова на звонок. Из-за двери доносится «секундочку!». Женский голос. 

В голове внезапно всплывает факт, что Алина меня уже три дня, как динамила, перед тем, как бросить, и член сразу же болезненно напрягается в штанах при звуках нежного и высокого голоска. Бля-а-а. Опускаю коробку ниже, прикрывая стояк. 

Дверь открывается. В следующий момент я слышу треск, тихий «ох», и поднимаю взгляд на заказчицу. 

Твою мать. Красивое бельишко. Красивый халатик. Был. Я облизываю ее, растерянную, взглядом, отмечая, что фигурка, похоже, в моем вкусе.

Тебе повезло, дорогая, что мы не в каменном веке. Пиздец, как пирожные-то эти сраные теперь отдавать?

Эпизод 4. Лена

Боже, как не сдохнуть от стыда?

Я растерянно пытаюсь запахнуть остатки ткани, но они расползается еще больше. Мало того, что я лифчиком перед незнакомым мужиком свечу. Халат как-то вообще уныло сползает вниз, оголяя плечо.

— С вас две сто, — произносит курьер. Мать моя женщина, голос как в рекламе. Насыщенный такой мужской баритон с вибрирующими нотками. 

— Возьмите! — я протягиваю резко ему карточку, продолжая воевать с чертовым халатом.

Мужик на миллион со вздохом перешагивает через порог. Моя прихожая тут же становится дико маленькой и тесной. Здоровый какой, елки! Пока я недоверчиво рассматриваю его тело, отмечая, что выглядит и пахнет он больно дорого для обычного курьера, курьер ставит пирожные на тумбочку возле двери, и достает из кармана джинсов терминал.

 А я замираю. Щеки вспыхивают жаром, и мой взгляд останавливается в районе пояса его штанов. Боже. Надеюсь, у него в переднем кармане банан? Вряд ли он носит его там, чтобы перекусить на работе. Господи, это просто стояк. Эрекция. На твой хренов видок, Лена. 

Не могу оторвать взгляд от его ширинки. 

— Девушка!

Вздрагиваю и поднимаю на него глаза. Смотрит как-то странно. 

— Пин-код, говорю, введите.

Негнущимися пальцами вбиваю. Как он с таким живет-то, а? От него женщины не сбегают, как только он снимает трусы?

Терминал пикает и мужик смотрит на него. Темная бровь приподнимается.

— Недостаточно средств.

— Как? — вырывается у меня, и я недоверчиво подаюсь вперед, заглядывая в экран. Запах одеколона щекочет мои ноздри и нервы, а в голове крутится издевательское «у него эрекция, на тебя, а вдруг он извращенец, куда ты лезешь, Леееееенаа?!», — на карточке было тридцать тысяч! 

— Видимо, действительно было, — спокойно парирует курьер.

— Попробуйте еще?

Прикладывает карту. Ввожу снова пин код. Снова пищит.

— Все-таки, недостаточно средств.

В голове молнией проносится мысль. Судорожно хватаю телефон с тумбочки и лезу в онлайн-банк.  В последних операциях числится «Перевод средств», сегодня утром. Ах ты мудак! На счету триста рублей. Любовнице своей карточку пополнял, урод?!

— Козел! — вырывается у меня отчаянное и я смотрю на курьера. Он приподнимает брови.

— За языком следи. Я не виноват, что ты просрала все бабки. Нахрена заказ было делать?

— Да не ты козел! — топаю я ногой, даже не задумываясь, что для курьера он как-то больно грубоват, — муж козел! Потратил все деньги с карты! Он… он… — я всхлипываю, — знал номер и пинкод… все знал… урод… ненавижу! — закрываю лицо руками и опять ударяюсь в рыдания.

Курьер тихо вздыхает.

— Девушка, пирожные не возвращают в кондитерскую, вы это знаете? 

— Знаю, — всхлипываю я, — но денег нет.

— Это не мои проблемы., — в красивом баритоне появляются нотки холода.

— Я знаю, но я хочу отказаться от заказа.

— Я уже сказал, что это невозможно.

Я вскидываю на него лицо. Мне становится так отчаянно обидно, за то, что я подставила этого человека, которому, наверное, влетит за заказ, который я не смогу оплатить, за себя, потому что муж меня вообще ни во что не ставит. Взял и потратил последние отложенные деньги!

— Ну а что мне делать?! — со злостью выкрикиваю я, — денег у меня вообще нет! Могу собой расплатиться, блин!

Внезапно в глазах курьера вспыхивает что-то темное. Он тянет руку за спину, цепляет ручку и захлопывает дверь. 

— Без проблем, — произносит он тихо, начиная стягивать с мощных плеч куртку, — натурой, так натурой.

Эпизод 5. Лена

Сердце, эй! Бейся давай, какого черта ты остановилось и в груди тянущая тишина? Или это страх сковал тебя?

Смотрю на этого мужика «без проблем», который аккуратно вешает куртку на крючок, и сбрасывает кроссовки с ног. Мой взгляд скользит по его рукам. Смотрю на мощные мышцы, на то, как они напрягаются под кожей от каждого движения. Никогда не видела такие. Точнее, видела, только в журналах и в фильмах. От этого все кажется нереальным, будто я и играю роль.

На секунду внутри колет жалость к себе. Вот, Лена, пока ты скачешь вокруг своего изменника-мужа, которого выбрала, как думала, за прекрасный внутренний мир, а не за внешность — вокруг ходят такие мужики.

— Вы чего? — голосок тооонкий, будто мне связки укоротили, — это шутка была. Точнее, не шутка, а чтобы безысходность показать. Я замужем вообще.

Курьер делает шаг ко мне. При желании я могу уткнуться ему в грудь лицом — настолько он высокий. Настолько он близко. Трындец, Лена. Сейчас тебя трахнут. Тем самым бананом.

— Руки… — начинает мужчина, и я покорно поднимаю руки вверх, —… помыть где? — заканчивает он, медленно поднимая взгляд на мои дрожащие ладошки.

— В этой… как ее… — я нервно сглатываю, чувствуя, как он дышит на меня. Диролом. «Морозная мята» оседает на моем лице, — ванне.

— Ванна где?

— Там, — я киваю себе за плечо.

Он, кивнув, обходит меня и направляется в сторону ванны. Бо-же. Он в какой раз натурой-то принимает оплату? Спокойный, пипец. Может, сбежать, пока он там ладошки друг об друга трет? Позвоню Таньке, подожду под дверью.

Пока я раздумываю над этим вариантом, курьер выходит из ванны.Подходит, а я сжимаюсь, останавливается напротив, окидывает внимательным, оценивающим взглядом. Потом смотрит на коробку с пирожными.

— Лена, значит, — задумчиво произносит он, прочитав надпись, и возвращается взглядом ко мне. Я мелко киваю, — лифт у вас заплеванный, Лена. Прикасаться мерзко. По поводу твоего предложения...— он делает паузу, а я всхлипываю, — за язык я тебя не тянул. Сама предложила. За слова нужно отвечать. Либо звони своему мужу, пусть приезжает и расплачивается, раз деньги увел.

— Я с ним развожусь, — горло стискивает невидимая рука, — он мне изменил.

Мужчина на секунду сужает глаза.

— Тогда вообще проблемы не вижу, Лена.

— Можно я немного подумаю? — я пытаюсь оттянуть изо всех сил момент, когда этот курьер решит приступить к взысканию долга, — я не могу так сразу. Мне нужно точку в отношениях поставить, во-первых. Моральные принципы у меня, понимаете? — порю я какую-то чушь и сама удивляюсь.

— Да понимаю. Звони мужу и ставь точку. Ну или деньги проси.

Гррр! Он раньше коллектором работал, что ли? Муженьку предлагали как-то перевестись в отдел взысканий в его банке. Он еще изображал, как нужно с должниками разговаривать. Стоять на своем и требовать хоть как-то пополнить счет — занять у друзей, кредит другой взять…

Эпизод 6. Лена

Снимаю блокировку с телефона и ищу номер мужа. Набираю его и слушаю гудки. Ладно, попробую и впрямь выцыганить деньги обратно для начала. Хоть часть. А приедет домой — разберёмся с разводом. Не могу ж я, в самом деле, поставить точку по телефону. Ладно б встречались, а то в браке же. Вещи отдать нужно еще… хоть и хочется просто в подъезд вышвырнуть, но не буду этой свинье уподобляться и поступать по-свински. Сохраню достоинство.

— Да? — голос мужа в динамике звучит до ужаса весело, что я начинаю скрипеть зубами, — говори быстрее, я на работе.

— Деньги верни на карточку, которые ты с утра снял. Я заказ не могу оплатить.

— А что за тон, я не понял? — голос тут же холодеет, — у тебя вроде еще десятка отложена.

— Антон, — цежу я, — моя отложенная десятка ушла на продукты нам в этом месяце. 

— А остальные деньги? Тебе вроде премию должны дать.

— Антон!!! Что МНЕ должны дать — тебя не касается! На моей карточке были тридцать тысяч! Где они?!

— Я доложу потом, мне надо сегодня, — абсолютно спокойно отвечает муж, — отмени пока заказ или у своей Тани займи. Что там такое срочное и о чем я не знаю? У нас еще кредиты, Лен. Деньги целее будут, не транжирь.

— Антооон, — слышу я в трубке отдаленный женский и томный голос, — ты скооо…

Муж внезапно отключается.

— Козел!!! — взвизгиваю я, отшвыривая телефон. Курьер тихо хмыкает, и я зло смотрю на него. Не потому что он хмыкнул. Не потому что его веселит ситуация, судя по искоркам в стальных глазах. А потому что у меня в груди вспыхивает яростный, темный и разрушительный ком! 

— Погоди немного, — шиплю я, и, развернувшись, открываю шкаф. Выгребаю ботинки мужа, срываю с вешалки куртки, шапки, шарфы, швыряю их на пол. Бегу в комнату, открываю окно, и зимний воздух врывается в квартиру. Возвращаюсь, хватаю шмотки мужа, и, скрипя зубами тащу к окну, а потом вышвыриваю на улицу! Пусть и у бомжей будет Новый год. Разбирайте, мои дорогие. Новые вещи, чистые, хорошие!

— Помочь? — хмыкает курьер, заглядывая в комнату и с интересом наблюдая, как следом вылетают шапки, и шарф черной ленточкой планирует за подоконник.

— Да! Шкаф слева, все мужские вещи за окно!

— Может, в мусорку их? 

— Отличная идея! 

В течение следующих пятнадцати минут я яростно избавляюсь от всех вещей, которые мне могли бы напомнить о муже, а курьер помогает их оттащить к мусоропроводу и запихнуть в него. Кружки, рамки с фото, ручки, блокноты, браслеты, часы, зубная щетка, бритва…

И с каждой выброшенной вещью чувствую, как будто избавляюсь от многолетнего груза проблем. От вечных, нескончаемых мыслей «где заработать побольше, как выкроить время, почему он не умеет планировать бюджет, как же мы будем ребенка рожать…». Теперь я точно знаю ответ — Нигде! никак! По кочану! Все, моя старая жизнь закончилась, началась новая! Пусть теперь это будет его головной болью! Отдам кредиты и вздохну полной грудью. Даже попашу годик ради этого, но зато новые не нарастут!

Подхожу к шкафу и завершающим аккордом вышвыриваю флакон с одеколоном. «Дзынь» — слышу отдаленное. Захлопываю окно. 

Сердце колотится, как психованное, адреналин горячей волной бегает по венам. Я тяжело дышу и смотрю на курьера. Боже, как прекрасно. Как вовремя меня разозлил муженек. Как же легко стало.

Теперь в отместку могу и во все тяжкие пуститься за все месяцы унылого секса и «не сегодня, коть, голова болит, работал много». Фу! Не работал, а с бабами спал! А я потом с ним спала, гадость какая!

Развязываю решительно пояс халатика и скидываю его на пол, оставаясь в одном нижнем белье. Сексуальном нижнем белье. Почему-то сейчас я себя не ощущаю бревном, а самой привлекательной и горячей женщиной на свете. Может, причина в том, что в глазах мужчины появляется что-то очень грязное и темное, и он облизывает меня медленным взглядом, от ступней до груди и родинке на плече.

— В общем, натурой, — произношу на выдохе я, — презервативы с собой?

— С собой, — медленно отвечает курьер, заводя руки за спину и одним движением стягивая с себя футболку. У меня отпадает челюсть, а низ живота скручивает в приятный и томительный узел. Черт! Мышцы, как в рекламе. Четкий, высушенный рельеф. Грудь, живот, косые мышцы, мышцы на руках… они плавно двигаются под кожей, напрягаясь, когда он отшвыривает в сторону футболку, а у меня в голове пищит маленькая девочка, отмечая, что он просто громадный и меня нафиг раздавит в объятиях. 

Надеюсь, что он…

— Да, кстати, предупреждаю: я люблю жестко, Лена.

… будет, бляха, нежным — мысленно и запоздало заканчиваю я. И нервно сглатываю. Капец, Лена.

Эпизод 7. Лена

Жестко? Насколько жестко? Для моего почти бывшего мужа «жестко» было когда он совершал фрикции чуть быстрее, чем обычно и тихо шептал на ушко «сучка». И как-то не верилось, что я сучка. Оскар за эту роль он бы не получил.

Пока я об этом раздумываю, мужик на миллион достает из кармана джинс пачку презервативов и кидает ее небрежно на кровать. Расстегивает джинсы, приспускает, и…

Черт. Это не банан! Ткань боксеров обтягивает вполне себе такое настоящее, большое эрегированное достоинство. Вот это я попала. Вот это я влипла. Да я в порно даже такие не видела.

— Лена, чего ты так уставилась? Член никогда не видела?

— Только один… и не такой, — честно отвечаю я, не зная, куда деть глаза. 

—Поздно, Лена, — хмыкает он, и заводит руки мне за спину, а я поднимаю голову, чтобы взглянуть на него. Оказываюсь будто в плену его тела, чувствую себя маленькой, хрупкой куколкой, и меня окутывает запах одеколона. Лифчик падает на пол. 

— Красивая, — в голосе мужчины появляются рычащие нотки, пока он смотрит на мою грудь. Ладонь по-хозяйски ложится на нее, поглаживает и чуть сжимает сосок между пальцами, — грудь просто зачетная. В моем вкусе.

— Маленькая…

— Охренительная, — рука внезапно скользит вниз и сразу же оказывается под резинкой трусов. И через миг чувствую чуть грубоватые пальцы, — муж твой дебил, Лена.

— Что? — растерянно произношу я, потому что его пальцы влажно скользят по чувствительной плоти. Я вообще такая, с полоборота завожусь, но сейчас это даже для меня сюрприз — все-таки, подобное впервые со мной проделывает незнакомец. Пусть и такой дъявольски привлекательный.

Внезапное и обжигающее проникновение внутрь заставляет меня выгнуться, царапнуть сосками по груди мужчины и вцепиться ему в плечи. Быстро он к делу переходит.

Сжимаю зубы, пальцы начинают двигаться внутри меня, медленно и глубоко, заставляя мышцы сркращаться от сладких спазмов. Все не так, как я привыкла. Неправильно. Быстро. Но не могу противиться и не хочу. Тело само отзывается. Само тянется к мужчине, пытаясь вобрать его запах, распластаться на его груди, отдаться в его власть.

— То, — снова эта хрипотца в голосе, пока он сгребает мои волосы в кулак, притягивая к себе, — дебил, что такую женщину упустил. Забудь.

Он  прерывает сладкую экзекуцию и опрокидывает меня на кровать, нависнув сверху. 

— Ручки наверх, Лена, — он обводит меня потемневшим взглядом и я послушно завожу руки за голову. Секунда, и мои запястья жестко фиксирует, прижимая к кровати его лапища, а кружевные трусы улетают в угол комнаты, — молодец, девочка. 

— Может я тебя… потрогать хочу? — интересуюсь я. Вижу, как вздымается и опадает моя грудь. Сердце бьётся часто, по телу бегают мурашки. Предвкушающие. Хотя, нервишки трогает легонько перышко сомнения.  Опасно, Лена, ты сейчас полностью в его власти. А вдруг он грубый и тебе будет больно? Будешь просить прекратить, а он не остановится?

— Потрогаешь, Лен, — он смотрит в глаза, откровенно и ловя каждую эмоцию и возвращает пальцы внутрь меня. Проникает на всю длину, вдавливая их, и меня прошибает холодный пот, потому что мышцы внутри резко сжимаются вокруг его пальцев, — отпущу руки. Когда сама скажешь, что меня хочешь. И трахну.

— А что… — я замолкаю, со стоном выдохнув и зажмурившись, когда большой палец обводит чувствительную горошинку между влажных складок и нажимает на нее. Черт, как развратно и умело он это делает. Холод обжигает мою грудь, жар гуляет между ног, а я извиваюсь с тихими стонами под внимательным взглядом мужчины. Ему нравится меня так мучить. Вижу по глазам. Его это заводит. Кажется, я начинаю понимать правила его игры, только подчиняться я не привыкла.

Всегда мечтала соблазнять и вызывать безумие во взгляде мужчины своими действиями. С мужем это выходило так себе… черт, почему я сейчас вспоминаю его?!

И, разозлившись на свои мешающие мысли, я призывно выгибаюсь со стоном, облизывая влажно губы, и наблюдая за реакцией мужчины через прикрытые ресницы. Играть даже не надо. Просто откинуть тоскливые мысли и отдаться ощущениям…

— Глубже… — прошу я, — сильнее…

Провожу медленно по нему взглядом, представляя, как буду обнимать это тело и царапать спину от возбуждения. Как он будет двигаться во мне, вжимая спиной в простынь. Вижу, как он сжимает челюсти, и в стальных глазах загорается дикий огонь, как я и ждала. 

— Проси.

— Ммм…

Издеваюсь.  Вижу, что ему сильно нравится, и что едва сдерживается. 

— Лена, попроси и все получишь, — он наклоняется, и я подставляю ему шею для поцелуя. Царапает нежную кожу щетиной, и тут же, будто извиняясь, незаметно касается чуть обветренными губами. Слышу вдох, и тихое, рычащее ругательство, — черт, женщина… 

Убирает из меня пальцы, и я закусываю губу от тянущего чувства пустоты. Поднимает руку с презервативом и надрывает зубами упаковку, глядя мне в глаза. Многообещающе. Стягивает джинсы с нижним бельем, и, судя по шелесту, раскатывает защиту. Я продолжаю обкусывать губы, плавясь под его зверским взглядом в ожидании. Отсчитываю мгновения ударами сердца. 

Чувствую твердую головку между влажных губ, которая свободно скользит вверх и вниз, подразнивая, надавливая. Он отпускает мои запястья, и обхватывает пальцами подбородок. И одновременно с поцелуем  делает длинный толчок бедрами внутрь меня под аккомпанемент моих приглушенных стонов. Еще движение, и он проникает глубже.

 Мне трудно вот так принять его, потому что он большой настолько, что я будто чувствую каждую венку на его достоинстве. Будь он менее аккуратен или нетерпелив и мне бы было больно.