Кутинаида Том 1 Воспламенённые воспоминания

Эпилог. Смерть, воскрешение, и заключение. (Александр, Вернон, Анна).

По лобовому стеклу машины стекали крупные капли дождя. После захода уютного и теплого солнца небо вновь затянуло тучами, и пошел настоящий ливень. Машина же наматывая километры на спидометре, ехала вперед к какой-то цели. Мимо проплывали маленькие города и поселки, деревушки с незамысловатыми названиями, разные люди и попадающиеся навстречу машины. Изрядно утомленный Александр протирал глаза уже почти в сотый раз и давил на педаль газа бесчисленное количество. Главное добраться до места быстрее, а остальное потом, - мысли скользили в голове как липкая смола, прилипая к мозгу. Ливень забил о лобовое стекло с новой силой и Александр снизил скорость.

Три часа, что он находился в пути, изрядно его утомили, и он решил остановиться перекусить, но как назло до ближайшей закусочной километров пятнадцать. Да, далековато будет.

Он незаметно вынул правой рукой из бардачка, - пока рулил левой и смотрел в две стороны разбежавшимися глазами, - письмо его жены. Открывши перед собою и смотря на дорогу одновременно начал опять перечитывать в поисках каких-либо зацепок, возможно, это чья-то шутка. Но много ли существует таких издевательских шуток над человеком? Наверно много, а может и ни сколько, или чуть-чуть.

Он только начал читать, а слезы уже наворачивались на лицо, вот только читать он начал сразу с конца, понемногу двигаясь вверх.

"Анна... - он задумался на мгновение, - ты не могла так написать, ни за что в жизни не поверю что это ты! И все же это твой почерк. Истязать и кромсать - что она имеет в виду? О господи поскорее бы добраться туда!"

Будучи человеком, привыкшим после смерти Анны сдерживать свои эмоции напяливая маску лжи, сейчас он действительно плакал от того, что его жена возможно жива. Нет, это были не слезы разочарования, а надежды.

Сейчас в своих поисках он был не одинок. Этой ночью его сопровождал один человек, а если быть более точным - Вернон, неотесанный небритый мужчина в лохмотьях. Человек этот сидел рядом с ним и, мерно вздыхая, чего-то ожидал. Чего? Сейчас узнаем.

- Да жди меня милая, я уже в пути, - со слезами на глаз иронично произнес Александр.

Эта ночь застигла его сидящим на переднем сиденье тихо мурлыкавшей машины, колесившей по холодному асфальту от легкого мороза. И только ливень в царящей тишине, да машины создавали присутствие жизни.

Думая о ней - а когда собственно он о ней не думал, - во рту его пересохло, а ладони стали влажными и скользили по рулю, его мысли навевали воспоминания. Теперь перед его мысленным взором она представилась сбежавшей девушкой от внешнего мира, в поисках покоя. Но она ведь умерла и почему он едет куда-то в неизвестность? Он просто чувствовал, что она все еще жива, и если он приложит достаточно усилий, он сможет вернуть ее вновь.

"Что ж, я готов!" - пустое заявление и такие же мысли. Человек может сказать что угодно, а вот когда придет время ответить за свои слова, вот тогда то и раскрывается ложь. Всего лишь слова, и просто ложь, никак не иначе. Человек рядом с ним ухмыльнулся. Оказывается, он читал его мысли, как открытую, а возможно и закрытую книгу.

На лице их дочери всегда красовалась улыбка, как бы плохо, не было в любой момент - это то, что видел Александр. Если копнуть глубже глубоко в своей душе Ира рыдала от несчастья на протяжении всей прожитой жизни. Возможно, из-за улыбки своей дочери, он все еще продолжал жить, и лгать, и говорить ей, что она права - всегда. Он просто сходил с ума по ней. Без нее он заболевал, в ее присутствии он блаженствовал, он - ее покорный раб.

- Привези мне какой-нибудь сувенир? На память, ладно? - сказала Ира, когда Александр уезжал.

Он улыбнулся сквозь слезы и когда те достигли носа, утер их рукавом куртки.

Впереди что-то засветило ярко-ярко, и Саша подумал: Вот тот свет, о котором говорится в письме. И тут он понял, что свет совсем не то, что подумал он. Это свет дальних фар ехавшей навстречу машины с огромной скоростью скользящей по мокрому асфальту. Свет ослеплял глаза, а перед ними словно протекала вся его жизнь. Рождение и смерть, а где-то в этом большом-пребольшом промежутке - сама жизнь.

Человек, сидевший все это время в стороне резким движением своего тела, взявшись обеими руками за руль, повернул его в бок, и машина вновь выровнялась на нужную колею, но сам он, конечно, исчез. Испарился куда-то.

Письмо отлетело и ударилось, прилипши к заднему стеклу в раскрытом виде. Перепуганный и потерявший ориентацию Александр, сразу оклемавшись, придя в чувство, продолжил путь, расхохотавшись во все горло над нелепостью своей ошибки.

Тем временем человек, исчезнувший из его авто, стоял на обочине той самой дороги и наблюдал за аварией из четырех машин. Они были заметно покорежены и сплющены, где-то даже из дверей сочилась темная кровь, а у одной из бака капал бензин. Среди этой кучи покореженного металла было и авто Александра, самое помятое из всех.

Эта ночь настигла Александра смертью, задавленного и беспомощного, окровавленного и наконец, умершего от потери крови и многочисленных переломов костей.

Тем не менее, он продолжал свой путь дальше, следуя за своею мечтою, в потустороннем мире. Этот мир был полон тумана, вот только пока не столь густого близкого и холодного.

Постойте-ка, похоже, он жив!

Дверь авто со скрежетом выбивается переломанной ногой с рваной штаниной джинсов по которым течет кровь. С криком из образовавшегося проема, с дальнейшем разламывание костей в теле выползает наружу Александр, скребя оторванными когтями о траву. Его лицо обезображено до неузнаваемости, а он сам мертв. Это было заметно по его сплющенному телу, а главное лицу без обоих глаз в глазницах.

Бог знает как, он сумел выжить в этом хаосе. Там был глаз, - валялся на траве, - горящий глаз, он смотрел прямо на него, и кусок позвоночника, застрявший в машине в металле, лишенный мышц. То, что Александр мог жить, крайне сомнительно, даже та малая часть плоти, которой он владел, была безнадежно изуродована, исцарапана, изрезана. Кожа оторвана и где-то тоже валяется, а тело с обнаженными нервами и обрубками вместо некоторых конечностей ползло.

Он издал протяжный вой, но скорее было похоже на задыхающиеся стоны. Глаз, несмотря на то, что валялся и догорал, глядел на него, пристально обшаривая дюйм за дюймом всю фигуру. Но это было невозможно.

Он улыбнулся - если подобное действие можно назвать улыбкой, - встал, выпрямился как смог. Его тело постепенно начало восстанавливаться: Оторванная левая нога помаленьку двигается к телу, а встретившись, восстанавливается в обычный живой вид; поломанные и полопавшиеся внутри тела органы срастаются по-новому; Глаза до недавнего времени отсутствующие, появляются вновь, и волосы - оторванные - отрастают; Выпирающие сломанные кости черепа, проступающие на лице в полной мере, врастают в кожу обратно; Вены и сухожилия срастаются в единое целое и появляется кожа; Кончики некоторых пальцев отрастают.

Любое перемещение приносило ему неимоверную боль, да и восстановление тоже. А с полнейшим возрождением пришло и облегчение. Его тело вдохнуло наконец-то и выдохнуло отработанный воздух и задышало, стремясь жить.

Собравшись воедино, первым делом Александр причесал растрепанные волосы липкими от его крови руками. Он был полуголый и как только заметил что кто-то из пассажиров пострадавших в аварии жив, сразу метнулся к ним. И убил...

Был ли это Александр? Несомненно, нет. Вряд ли бы на такое был способен он. К тому же существо, да наверное так можно назвать того кто управлял его телом, знало что делать и куда двигаться. У него была цель. Какая? Пока неизвестно, но цель явно была.

Итак, расправившись с последними выжившими людьми, он стал рыскать в покореженных машинах и искать новую одежду для себя. Найдя, немедленно переоделся и последовал по асфальтовой дороге куда-то вдаль, ковыляя ногами. Он только услышал как одна из машин, взорвалась к чертовой матери, и улыбнулся в наслаждениях, так что его кончики губ немного задрожали, а он сам испытал умиротворение.

Александр или нет, следовал к какой-то конкретной цели.

- Эй, малыш?

Вернон плыл в какой-то пустоте, не чувствуя своего тела.

- Эй, ты слышишь меня, малыш?

Несмотря на царивший вокруг мрак сейчас Вернону было приятно. Мир, в котором он пребывал, был лишен всего, и скорее всего этот самый мир нереальный в отличие от нескольких других миров. Если не считать раздающегося эхом женского голоса, Вернон открыл глаза, но везде лишь темнота.

- Слышишь меня, малыш? Если слышишь, пошевели пальцем, - а затем, застонав, протянули. - Прошу!

Вернон знал это опять маленькая ловушка, чтобы опять заманить его в мир настоящий. Ах, как хочется умереть! Он не желал туда возвращаться, но его нарочно тянули обратно тонкими нитями, ему просто хотелось парить во мраке пустоты или просто умереть во второй раз - навсегда.

Неудивительно, что его снова пытаются оживить. Он работал во французском посольстве. На редкость был талантливый человек. Но страх полностью поработил его сознание. Однажды он умер, и Оно повело его в свой мир. Никогда он не забудет, с каким лицом вышел оттуда. Бледный и мертвый, руки и ноги трясутся, а пот проступил везде, где возможно. "Никогда не вернусь туда больше!", - заявил он в первый раз, но тут же узнал что иначе он умрет, и конечно выбора ему не оставалось. Лишь единственный выбор - жить в том мире. И он выбрал этот путь, безвозмездно предоставленный Оно. Для него мир Кутидаиды был наркотиком. В прямом смысле слова, мощным наркотиком. Он порабощал боль и страдания умерших людей, оставляя взамен после своего пребывания в человеке силу и уверенность, а сам, насыщаясь чувствами страха - мертвецки повергался в пучину ужаса. Тот, кто побывает с ним, забывает что такое страх. Оно сделало из него агрегат, аппарат, приспособление, примочку, в конце концов, машину для поглощения страдания и боли. Вот только для него это стало проклятием. Как я уже сказал он был умным, именно поэтому Оно сейчас оживляла его.

- Малыш очнись! Это я... - раздалась громоздким звуком гласная.

Сознание его вновь стало проваливаться в пустынный мрак, из которого мгновение назад его вытащил голос, он ощущал, как это происходит вновь и вновь, но теперь мрак не казался ему столь блаженным и приятным. Верноном овладело беспокойство. Он попытался уцепиться за реальный мир, по крайней мере пока. Пока боится смерти.

- Где ты? - крикнул он.

- Я здесь малыш, - он почувствовал несколько слабых ударов по левой щеке, скорее даже не ударом, а хлопков возвращающих его в чувство.

- Да... да. - Едва он произнес это, как его переносицу пронзил приступ боли, которая распространилась в мучительную агонию и расползлась по нервным окончаниям лица, и он открыл глаза.

- Кутидаида, ты же не говорило, что будет вот так.

На улице властвовал туман, по крайней мере, пока. Кругом сплошная тишина, хотя постойте, где-то вдалеке слышались трусливые беговые шаги, они уносились звуком куда-то все дальше от места смерти Вернона.

- Тебе не стоит волноваться правда-правда... - ответило Оно.

Он смотрел в ее или его глаза, а Оно улыбалось, и взгляд окутывал его тело теплом.

- Они атаковали Эквитостарр.

- Я почувствовал это.

- Так зачем повел его в тот мир.

- В конце концов, он ведь должен побороть свой страх, так?!

- Верно.

- А куда он отправился?

- Идет к школе.

- Что ж, какой же этот человек глупый, - проговорил он с жестокой грустью в голосе.

Ласковые руки подняли неотесанного небритого мужчину в рваной одежде и крепко прижали к красивому телу Кутидаида, и оба растворились в пустоте волнового синевато-красного цвета.

В мире вновь царствовали тишина и туман.

На анатомическом столе в прозекторской абсолютно голая, бледная и мрачная, ждала процедуры Анна Заумна. В ее теле теперь не было былого величия, женской красоты: изящные руки и ноги превратились в простые ошметки мяса, и если взять любую из ее конечностей и отпустить, то она просто упадет назад с глухим стуком. Груди, ах эти славные выемки из туловища, в которых так любил утопать Александр своим языком. Ее остренький нос, был недавно разбит ударом обо что-то крепкое. Глаза, смотрящие в никуда. И сила, тоже ушла. Все эти мелочи были доказательством того, что жизнь покинула тело.

Доктор с перчатками на руках, воткнул скальпель в тело Анны, делая разрез от места чуть ниже подбородка и до самой брюшной полости, оставалось только раскрыть оболочку и покажутся внутренние органы. Специальным инструментом, раздвигающим этот самый разрез, а теперь уже трещину, доктор раздвинул ребра вместе с мясом по краям. Стоящий позади него помощник смотрел на происходящее и уже приготовился взвешивать органы, но то, что оба увидели внутри Анны. О, да органы навевали на много раздумий о том, что случилось с телом Анны за последние два года и как все произошло и каким образом, а главное - это просто невозможно.

- Ты видишь?! - спросил доктор со скальпелем в руках.

Доктору было достаточно только взглянуть, чтобы понять, что здесь не все в порядке. Все органы были покрыты толстым слоем раковой опухоли, и что самое интересное под этой самой опухолью виднелась чернота, та, что остается после ожогов. Артерия ведущие кровь к сердцу и также отправляющая ее в путь из него, во всех местах была закупорена. Причина смерти казалась очевидной, но все же не только это.

- Господи Боже! - удивленно произнес другой.

- Я раньше такого никогда не видел.

- Как, по-твоему, отчего она умерла?

- Я могу сказать только одно: тело этой женщины умерло давным-давно, и это произошло не вследствие распространения рака. Хотя если это было бы и так, то опухоли таких масштабов еще нигде не были зафиксированы.

- Тогда мы первые.

- Да, - доктор улыбнулся сквозь маску.

Раковая опухоль распространяющаяся в последний год в теле Анны уж очень интенсивно, оказалась настолько большой, что в принципе человек не смог бы жить. Даже ребровые кости были затронуты этой заразою.

Доктор достал черные с наростами рака легкие, помощник их незамедлительно взвесил и сразу же записал результаты. Затем последовала очередь сердца. И наконец, дело дошло до желудка.

- Проверим желудок, - произнес доктор, орудуя скальпелем в руках, он предвкушал найти что-то интересное и действительно нашел. Вот только не совсем то, что хотел увидеть.

Почерневший желудок лег на металлический отражающий свет в разные стороны поднос и доктор тут же аккуратно разрезал желудок. Внутри - как это уже ни странно - ничего не оказалось, даже желудочный сок и тот весь как бы иссох. Ах, а сколько всего он переработал в пищевые отходы. Сколько чудесного Анна употребляла в пищу. Самое ее любимое блюдо, которое она любила - яблочный пирог. О, как он таял во рту, только приготовленный аккуратненько охлажденный губами и положенный в рот, сладко тающий внутри, разжевывающийся потом, и только затем падающий по кишечнику вниз, продолжая свой короткий временной путь. Анна всегда умело готовила его. Вообще она готовила все умело и вкусно, чтобы это ни было. Как она любила говорить: "Главное найти нужные пропорции, и чтоб по вкусу тебе были!". Но теперь это в прошлом, тело мертво.

После этого доктор перешел к извлечению печени, потом проверил и все остальное, но ничего кроме черноты и опухолей он не обнаружил. Он уже собирался вскрывать череп, но тут неожиданно покачал головой и подумал, "а что если там странностей еще больше чем здесь", и сделал надрезы вокруг черепа. Жесткая кожа вместе с волосами легли покойной на глаза, нос, рот. И отпилив верхушку черепа, доктор добрался до мозга.

Он смотрел на него и думал: "Сколько вложено сюда информации, влито чувств, страхов, ненависти, и всего прочего, что только возможно". Мозг - масса, в которой заключен весь человек. Эти клетки умерли вслед за сердцем. Теперь в нем не было нужды но, сколько там всего спрятано. А доктор смотрел и не мог понять, и мозг вслед за всеми органами был черным, с раковыми наростами сверху. Как только мозг извлекли, доктор принялся зашивать тело.

- Она умерла в бесконечных муках, - жалобно заключил доктор смотря на лицо с зашитой кожей.

- Что? - переспросил другой.

- Говорю - ей было больно.

- Да, - подтвердил тот, взвесил мозг и спросил. - Что напишем в отчете о вскрытии.

- Умерла от распространения раковой опухоли по телу.

"Видите теперь вам совсем не больно", - мысленно нечленораздельно себе под нос проговорил доктор и наложил последний шов. Дело было закончено.

Но доктора проводившие вскрытие не знали одного...

Мертвое тело - а именно Анна - лежавшее на холодном столе в прозекторской было живо. И каждое действие, совершенное над телом вызывало внутри боль. Но Анна знала, что подобное произойдет. Ранее ей это поведало Оно.

Дочитав письмо Анна - сидя за кухонным столом, - взяла коробок со спичками и, вынув одну из них, чиркнула, и та зажглась. Бумага загорелась и моментально испепелилась в мусорном ведре, а Анна села на диван и задумалась, но раздумья продолжались недолго. Домой пришел Александр. Анна отчетливо увидела его лицо в тот момент, когда в дверном проеме показался он.

Следующая часть: Том 2 - Кибернетика Чувств