Квантовый Скачок

Глава 4

Дымов оторвал взгляд от пожелтевших страниц. Чувствовалось опустошение и безысходность. Не хватало воздуха…

– С Вами всё в порядке, молодой человек?

Николай поднял голову. Перед ним стоял библиотекарь с двумя стаканами дымящегося чая в железных подстаканниках. Чайный аромат привёл его в чувство. Впервые за время нахождения в своём новом состоянии он почувствовал запах из своей настоящей жизни.

– Да… Всё хорошо. Душновато тут у вас… везде…

– Боже мой! Что я вижу?! – воскликнул он. – Я вижу в ваших глазах то, чего не приходилось замечать уже больше десятка лет! Вы удивлены! Поделитесь со мной, старым дураком, что вас так удивило в этих газетах!

– Ээ…

Старик хлопнул себя по лбу.

– Совсем забыл вам представиться. Тут уже давно все живут, называя друг друга кличками, будто собаки… – с грустью в голосе произнёс он. – Семён Маркович Гальперин, – сказал он, протягивая руку.

– Николай Дымов, – ответил майор и пожал его руку.

– Что Вас так удивило? Пейте чай, такого сейчас днём с огнём не встретишь.

– Спасибо, вы читаете мои мысли. Я как раз мечтал о таком.

Старик залился смехом

– Вы, Коля, мне определённо нравитесь! Подумать только: он мечтал! Я понял ваш комплимент, спасибо, – вытирая слёзы, ответил он. – Так что же вас так удивило? Я уже столько лет тут сижу и впервые вижу такое. Такие чувства, как удивление, восторг, радость уже давно не встречаются в нашем мире. Они уступили место страху, безысходности и желанию выжить…

Старик обхватил голову руками и на мгновение застыл.

Как же надоела эта игра в кошки—мышки со своим сознанием. Что-то ему начало подсказывать, что не всё так, как он себе думает. Открыться этому старику? Сказать правду или продолжать игру? А что, если он спутает карты, и всё пойдёт по другому сценарию? Нет, наверно, рано ещё делать какие-либо выводы. Играть так играть…

– У меня после некоторых событий, как вам сказать, потеря памяти…

– Амнезия! – разведя руками, воскликнул Семён Маркович. Теперь становится немного ясна причина вашего поведения.

– Так точно. Я даже, как называется эта штука, забыл.

– Ничего страшного! Это даже хорошо, в некотором роде… Я бы с удовольствием ослеп и забыл бы всё, что помнил последние годы… Если бы не книги, я бы не смог здесь выжить – не было бы смысла… Как у моей Аси… не было смысла, – его глаза вновь стали влажными.

– Семён Маркович!

– Да, да, Коля, простите за мою несдержанность, – старик достал носовой платок и вытер лицо. Хотите, я вам расскажу, как попал сюда? Если есть, конечно, у вас время и желание. Вы меня, ради Бога, простите! Так редко выпадает возможность поговорить с интересным человеком. Коим вы, как я думаю, являетесь.

– Почту за честь! Конечно, расскажите, мне очень интересно.

– Спасибо, Коля. Я всю жизнь любил книги, с самого детства. Помню, как на моё пятилетие моя бабушка подарила мне двухтомник Андерсена. Увидев в моих глазах разочарование, она сказала: Бери и читай! Машинки и всякую дребедень тебе ещё подарят сотню раз, а читая книги, ты приобретёшь ни с чем не сравнимое богатство. Придёт тот день, когда ты мне скажешь спасибо, и они тебе не раз спасут жизнь! Знала бы она, какое точное предсказание она дала в тот день…

С того дня я навсегда влюбился в книги. Тем самым избавил своих друзей и знакомых от решения извечной проблемы, что дарить на день рождения. Уже обучаясь в школе, я с отцом каждые выходные ездил на книжные барахолки на Лиговку, в надежде купить что-нибудь необыкновенное. Джек Лондон, Байрон, Стивенсон – одно только упоминание о писателях приводило меня в дикий восторг. Так продолжалось из года в год. Друзья восхищались моей коллекцией и даже старались найти лишний повод зайти ещё раз. Я даже свою Асю встретил на Невском в книжном. Оба пытались взять один единственный экземпляр… Так и поженились, не сумев поделить его… Привить сыну такую же любовь к книгам не удалось… Время и технический прогресс шли вперёд с огромной скоростью, полное собрание сочинений Пушкина, Толстого, Чехова и ещё многих других авторов умещались в одном лишь кармане…. Он вырос, женился. Места в квартире стало нам всем не хватать, и первым, на что обратили внимание, как на лишнее, были книги. В один прекрасный день мы с женой собрали все самые дорогие нам произведения, запаковали в коробки и отправились на дачу в Ивановку. Сколько же хлопот нам доставили эти тяжеленые коробки! Но… Уже выходя из вагона метро, именно на том месте, где мы с вами сидим, у Аси сломалось колесо тележки и рассыпалась одна из коробок. Пока я возился с колесом, взвыла сирена. Она выла громко, монотонно… Люди шли, не обращая на неё никакого внимания. Затем по громкоговорителю сообщили, чтобы все оставались на своих местах и не поднимались на поверхность. А уже спустя мгновения, по эскалаторам вниз бежали обезумевшие люди, падая, давя друг друга… Затем всё вздрогнуло и заходило волнами… Война! – слышалось урывками. – Ракеты! В тот момент я и вспомнил слова бабушки: Эти книги когда-нибудь они спасут тебе жизнь…

Когда всё более-менее улеглось, мы все поняли, что это всерьёз и надолго. Через какое-то время, мы с Асей, решили обустроить библиотеку, чтобы не дать всем сойти с ума. Времена настали мрачные. Если кому-то и хотелось отвлечься от всего этого ужаса, что творился вокруг то просто не было такой возможности. Петербуржцы уникальный народ-первое время было не продохнуть, пришлось даже вводить норму на книги.

Семён Маркович замолчал. Его рука гладила лежащую на столе книгу – Гюстав Флобер «Воспитание чувств».

– Я не утомил Вас? – дрожащим голосом спросил он меня.

– Нет, что вы! Ни в коем случае.

– Спасибо за то, что выслушали старика…, хотите ещё чаю?

– Не откажусь!

Слабый огонёк пламени выхватывал из мрачной темноты тоннеля очертания тел и отражение мерцающего пламени в зрачках. Группа сидела вокруг лежащего на земле человека. Сквозь шум льющейся с потолка воды и завывания ветра слышался мужской голос, срывающийся временами на сильный кашель.

– Гюнтер… Что со мной? Я умираю? Господи, как жарко… Дайте воды!

– Всё нормально, Генрих. Это пройдёт. Обязательно пройдёт!

– Ннет… не пройдет… Мы уже несколько дней сидим в этих чёртовых катакомбах! Гюнтер, неужели ты не понимаешь, что мы в ловушке? Мы все сдохнем! Посмотри, какую они выставили охрану на выходах!

– Успокойся, Генрих! Мы обязательно найдём выход.

Мужчина встал и отошёл сторону.

– Штольц.

– Да, мой фюрер!

– Штольц, ты знаешь, что делать. Иначе он нас всех подставит.

Послышались удаляющиеся шаги. Вскоре приступ кашля постепенно перешел на хрип… Затем всё стихло…

Прошёл день, за ним другой. Разговоры с Семёном Марковичем постепенно вернули Дымова в нормальное состояние. Начальник станции, похоже, забыл о своем необычном знакомом. Скорее всего, у него голова была забита участившимися происшествиями в тоннелях. Как объяснил Семён Маркович, убийства и пропажи караванов – были не такой уж и редкостью. Но несколько лет назад после установления дружественной связи со всеми станциями и общинами было принято решение о прекращении конфликтов, грабежей и прочих недопониманий. Люди объединились для того, чтобы противостоять одному общему врагу – мутировавшим вследствие радиации организмам. И вот сейчас вновь возобновились вооружённые нападения на караваны.

Отсутствие внимания со стороны управляющих органов радовало майора. Кормили исправно, вместе со всеми, из комнаты тоже не выгоняли. А общаясь с Семёном Марковичем, он, наконец, начал понимать нынешнюю обстановку. Дымов выпрашивал у него книги и ночи напролёт зачитывался историческими документами. Всё это продолжалось вплоть до того дня, пока ему в руки не попалась книга об обороне Ленинграда… Читая очередной очерк, он наткнулся на выписку из боевой газеты:

27 апреля 1942 года в неравном бою с превосходящими силами противника… ценой своей жизни… обеспечив отход группы, рядовой 330-го полка под командованием Блохина С.А., Дымов Александр Николаевич…

Там же была его фотография… Как он изменился! С выцветшей фотографии сквозь толщину времени на него смотрел его взрослый сын…