3d, или Дела семейные

Пролог

Элоиза де Шатийон живет в Риме и работает в аналитической службе Музеев Ватикана. Это деятельная особа тридцати восьми лет от роду, трудоголик и перфекционистка. Помимо математического образования, она когда-то защитила диссертацию по философии, без промаха стреляет, отлично водит машину,  и много лет занимается классической хореографией - просто для удовольствия. Она никогда не была замужем и вообще в долгих отношениях, но за её спиной - любящая и могущественная семья.

На нынешней работе Элоиза познакомилась с Себастьяно Марни, он возглавляет службу безопасности кардинала Шарля д'Эпиналя. Они понравились друг другу, долго шли к отношениям и сейчас встречаются. Некоторое время назад новая сотрудница из отдела Элоизы Джулиана тоже влюбилась в Себастьяно, но не смогла добиться его внимания. Ей не помогли ни привороты, ни ведьма, к которой девушка обратилась за помощью, и ей пришлось уволиться и уехать домой. А Элоиза и Себастьяно остались...

Элоиза наделена свыше сверхъестественными способностями, это семейная черта. Многие её родственницы нашли себя в том, чтобы сочетать семейную магию с классическим образованием, и в итоге  реализовали себя в какой-нибудь обычной человеческой профессии. Например, её кузины Доменики, все три - отличные врачи, которые справятся и с детскими болезнями, и с взрослыми, и даже с магическими недоразумениями. 

После отъезда Джулианы Уильямс домой прошёл месяц...

01. Когда организм требует внимания

* 1 *

Себастьяно Марни вернулся из поездки, выслушал отчеты, побеседовал с кардиналом и на обратном пути из его кабинета отправился в кабинет Элоизы - поздороваться. Но в приемной его встретил грустный брат Франциск, который сообщил, что госпожа де Шатийон больна, утром она еще была на месте, а ближе к обеду почувствовала себя так плохо, что ушла к себе и сказала, что до следующего дня, скорее всего, не появится.

Себастьяно встревожился - что такое с Элоизой? И отправился к ней.

Пришел, постучал тихонечко. Не открывает. Пошевелил ручку - не заперто. Вошел. В прихожей темно, в гостиной окна закрыты шторами и тоже темно, дальше виден слабый свет. Пошел осторожно, заглянул в спальню.

Шторы задернуты, на столике у кровати включена лампа. Элоиза в постели, услышала звук, приоткрыла глаза.

- Монсеньор? Здравствуйте. С возвращением. Я рада вас видеть, - а голос слабый, прямо едва слышный.

- Здравствуйте, Элоиза. Брат Франциск сказал, что вы нездоровы, я пришел навестить вас. Что случилось? Как вам можно помочь? Бруно в курсе?

- Спасибо, Бруно уже сделал всё необходимое. Я надеюсь, что к вечеру мне станет лучше, а завтра я приду работать.

- Да причем тут работа! Я просто вернулся и зашел к вам поболтать, а вас нет, и брат Франциск обескуражен и говорит, что вам совсем плохо. Ну как я мог не прийти к вам сюда? И скажите уже, что случилось.

- Ничего особенного, со мной же случается всякая ерунда, просто в последнее время чаще обычного. Я приду в себя, правда, - она сама не заметила, как достала из-под одеяла руку и сжала его пальцы.

Конечно же, он этим воспользовался. Сел на ковер возле кровати, не отпуская её руки.

- Давайте, я просто посижу с вами. Могу даже молча, - улыбнулся он.

* 2 *

Себастьен смотрел на нее, а у нее не было сил, чтобы ну хоть что-нибудь ему сказать.

Уже третью неделю продолжалось кровотечение, живот болел так, как будто его проткнули ржавым гвоздем и там поворошили. И если бы это было в первый раз, так нет же! На самом деле впервые срыв обычного распорядка произошел с полгода назад. Элоиза решила, что это так, ерунда – она никогда не могла похвастаться регулярностью цикла. Ну а семь дней или десять – а не один ли черт? Однако когда вместо семи дней организм стал выдавать и по две недели, когда характерная боль стала возникать в любой момент, сваливая ее с ног и лишая остатков разума – это, конечно, уже, как говорится, за гранью добра и зла, но мало ли, как оно вообще бывает? Добавилась слабость – и в танцевальном зале, где Элоиза продолжала свои тренировки по классике, и не только, недавно она обратила внимание на то, что по лестнице поднимается с большим трудом. Тяжело прыгать, от малейшей нагрузки моментально темнеет в глазах и кружится голова.

Когда она обследовалась после булавок в кресле, Бруно говорил ей о новообразованиях и произносил слова «миома» и «эндометриоз» Она слышала об этом не впервые, и помнила, что и одно, и другое - это вроде как неприятно, но не должно слишком сильно осложнять жизнь. Поэтому никак не связывала своё немощное состояние с диагнозом. Что теперь, лет-то далеко не двадцать, у всех есть какие-то проблемы в организме. Но не настолько же! За последний месяц всё стало совсем плохо.

Вчера она встретилась с Доменикой Секундой и рассказала ей о своём состоянии. Та встревожилась, долго смотрела ее сама, потом позвала еще пару врачей, сделали узи и томографию, взяли кучу анализов. Потом Доменика смотрела на нее долго и осуждающе и сообщила, что ей мешают жить множественные новообразования, и они уже разрослись настолько, что избавиться от них можно только оперативным путем. Плюс эндометриоз – видимо, клетки эндометрия так расползлись по организму, что организм уже совсем с ними не справляется. Плюс анемия от долгих кровотечений. То есть ей надлежит ложиться на операцию. Чем скорее, тем лучше. И что если бы она позаботилась о себе пораньше, то можно было бы решить ситуацию менее радикальными методами. Приди она сразу же, как только заболело – можно было бы или эмболизацию артерий сделать, или лапароскопию, и убрать узел или два, а может быть, поступить как-то еще. А когда у нее тут узлы не в миллиметрах считать приходится, а в штуках – тут три, там пять, здесь еще два - уже не до тонкостей. И когда все внутренние органы, похоже, заросли тем, чему полагается быть внутри матки - тоже. Доменика показала на мониторе довольно мерзкого вида картинку из интернета, описывающую какой-то сходный случай, и сказала, что у нее внутри примерно то же самое. И куда только она смотрела?

Да никуда она не смотрела. Просто жила себе, и все. Работа, танцы, немного философии.  И с каждым разом сил делать дела и читать серьезные книги становилось все меньше. В последние пару месяцев Элоиза ловила себя на том, что способна читать только романы – детективные, фантастику или фэнтези, любовные – но только чтобы читалось легко и без напряжения. Опять же есть Себастьен, хорошо ещё, что он весь последний месяц в разъездах, не нужно ничего объяснять. И разные предприятия с ним же, и нужно делать вид, что все в порядке, не привлекать к себе досужего внимания, а то еще погонят, зачем она им больная нужна? Кроме того, Элоиза искренне считала, что это не болезнь, а так, выверты организма. Иногда она даже думала о том, чтобы поговорить с Доменикой (вариант «просто сходить к врачу», например, для начала, к Бруно, и обсудить с ним симптомы, не рассматривался совсем). Это понятно, что такие дикие боли явно не сами по себе, это либо воспаление, либо новообразование. Не хотелось думать ни об одном, ни о другом.

Доменика за руку отвела ее в кабинет к очень деловому врачу по имени Франческо Феста и отрекомендовала его как прекрасного хирурга-гинеколога. Вычистит, сказала, твои узлы из матки и эндометрий из брюшной полости наилучшим образом. А она, Доменика, будет ассистентом и анестезиологом. Обойдемся же без медикаментозного наркоза, так? Погрузим пациентку в сон и пусть себе, а ты тем временем все сделаешь. Какой восстановительный период? Ну, Эла, недельку мы тебя тут понаблюдаем, а потом видно будет, как будешь регенерировать. Что? По-быстрому? А это раньше надо было думать. Примерно полгодика назад. Или хотя бы месяц-два. Тогда бы получилось по-быстрому. А теперь уже как есть.

02. Перед неизвестностью

* 3 *

В субботу очень не ранним утром Элоиза проснулась в венском отеле.  Накануне вечером они прилетели, где-то поужинали и потом прибыли туда, где и остались ночевать. Отель был невелик, но удивительно комфортен, им достался номер из двух спален и гостиной. Вечером по прибытию в отель Марни предлагал пойти куда-нибудь посидеть или погулять, но ей снова стало плохо. Поэтому никто никуда не пошел.

Она переговорила с кардиналом, обрисовала необходимость операции и с легкостью была отпущена на требуемый срок. Все дела передала Донато Ренци (тут возник конфуз, потому что заместителем очень желал быть Филиппо Верчеза, но ему пришлось дать от ворот поворот), почистила компьютер от личных файлов (мало ли, что случится), и отправилась в Вену в отличной, надо сказать, компании. Погулять, так сказать, напоследок. Однако гадкий организм быстро показал, кто в доме хозяин, и вечером после ужина пришлось извиниться, отправиться в спальню, поставить обезболивающее и лечь.

Элоиза встала, посмотрела на время (близился полдень), умылась, расплелась, расчесала волосы и убрала их в узел. Как была в шелковой пижаме, так и выбралась в залитую солнцем гостиную. Тишина, пустота, на столике возле белого дивана записка: «С добрым утром! Кофе наливают в ресторане внизу, сладости подают там же». Она улыбнулась, забрала записку с собой в комнату и отправилась одеваться.

Через четверть часа Элоиза уже сидела за столиком внизу, в ресторане. Ей принесли кофе-меланж, свежайшую булочку с маслом и кусок торта. Солнце светило сквозь стекло на стол, за окном был незнакомый красивый город - в Вену она попала впервые в жизни. Всё было хорошо, страхи и призраки ее в тот момент не тревожили. Она пила кофе, ела торт и предвкушала вечер.

Такой ее и застал появившийся с улицы Марни.

- С добрым утром, Элоиза, - он сел за стол и кивком головы подозвал официанта.

- С добрым утром, Себастьен. Впрочем, у вас, кажется, уже давно день.

- Не очень давно, на самом деле. Пользуюсь тем, что оказался в Вене, встречался с парой давних знакомцев. Просто так, без дела, - улыбнулся он. - Принесите, пожалуйста, кофе и такой же торт, - попросил он подошедшего официанта.

- И мне, пожалуйста, еще одну чашку кофе, - кивнула ему Элоиза.

- Пойдемте потом гулять? День прекрасен, я проверил, и у нас еще много времени до вечера!

- Хорошо, пойдемте, - легко согласилась она. - Подождете меня здесь?

- Конечно, возвращайтесь.

Элоиза поднялась из-за стола и отправилась наверх, в номер. Оделась, не задумываясь, как получилось, взяла сумку и спустилась вниз.

И дальше прекрасно начавшийся день столь же замечательно продолжился. Они бродили по центру Вены, Марни показал ей Хофбург, Парламент и Ратушу. В парке еще не цвели розы, и он настойчиво предлагал вернуться сюда через пару месяцев и посмотреть, как они будут цвести. Но поскольку Элоиза решительно не хотела загадывать дальше ближайшего понедельника, то легко улыбалась, на все отвечала - может быть, старалась быть легкой и очаровательной и прятать панику. А паника потихоньку нарастала – чем меньше часов оставалось до утра понедельника, тем стремительнее нарастала.

В четыре часа Элоиза сказала, что лично ей нужно возвращаться в отель и собираться. Марни не возражал и они кратчайшим путем туда вернулись. Обед был скорым, она быстро что-то съела и унеслась наверх одеваться. А ему торопиться было решительно некуда, поэтому времени хватило и на звонок в палаццо д’Эпиналь, и на интернет в телефоне.

* 4 *

За час до начала спектакля Элоиза вышла в гостиную. Она предполагала, что привычные процедуры по сборам себя, а потом и общая обстановка праздника (а театр ведь всегда праздник) несколько успокоят ее, в общем, так и получилось. Она даже уже могла улыбаться. Так, слегка. Сегодня платье было из мягкого черного панбархата, длинное и немного со шлейфом, так, чуть ниже пола, на улице придется его подхватить. Туфли тоже обтянуты бархатом, и бархатная же сумочка на цепочке. Бриллианты во всех стратегически важных местах, исключая волосы – сегодня прическа была проще и строже, чем когда-то. Плащ перекинут через руку, перчатки в руке. Окинула взглядом ожидающего ее Марни, впечатлилась. Хорош, безусловно хорош. Ах, как близко нынче локти, и как же затруднительно их кусать!

- Идем?

- Конечно. Вы замечательно выглядите, Элоиза. Выходить с вами в свет - всегда большое удовольствие.

- Вы тоже отлично выглядите. Ваш информатор не упадет в обморок?

- От вас? Возможно. Потеряет дар речи. Вы уж помогите ему в таком случае, хорошо? – он предложил ей руку, и они отправились в оперу.

* 5 *

Да, она правильно сделала, что согласилась сюда поехать. Прекрасное здание, наряженная толпа, ложа в очень удобном месте, и Себастьен рядом. И гори оно все синим пламенем, сегодня ей хорошо. Очень хорошо. Когда начался спектакль, она в принципе забыла обо всем на свете... и вспомнила только тогда, когда в антракте дверь ложи приотворилась, и в нее проник неизвестный ей человек. Он коротко кивнул им обоим и заговорил по-немецки.

Элоиза отодвинулась в угол ложи, пропуская его ближе к Марни и оказавшись у него за спиной. Немецкого она не знала и все, что он говорил, было для нее белым шумом. А Марни, как она уже успела заметить, говорил по-немецки с той же легкостью, что и по-французски. Поэтому мужчины разговаривали, а она сосредоточилась на невербальном понимании происходящего.

Так, во-первых, он искренен. Во-вторых, откровенно беден и хочет заработать. В-третьих, на самом деле что-то знает и готов на определенных условиях этими знаниями делиться. Подробности от Элоизы, понятное дело, ускользали, но в целом картина соответствовала тому, что рассказывал Марни. И да, он видел полотно, которое разыскивают, своими глазами. Один раз. Но она не смогла понять, знает ли он, где это полотно на самом деле находится. Говорил он сбивчиво, возможно просто чувствовал себя неуместно - одет был как-то заметно бедненько, и носить с достоинством то, что на нем надето, не умел.  Элоизе случалось видеть мужчин, которые не могли похвастаться достатком, одевались абы как, но при этом излучали такую уверенность, что смотреть на них и то уже было приятно.  Этот был не таков… ну да и ладно. Он достал из кармана флешку, отдал ее Марни, Марни в ответ дал ему небольшой узкий конверт, который тот быстро спрятал.

03. Коньяк и сорочка

* 6 *

За ужином обсуждали оперу. Элоиза слышала «Тоску» несколько раз, на нескольких сценах и с разными исполнителями, а Марни уже доводилось бывать в венской опере, так что о чем поговорить, нашлось. И так бы оно все и осталось, но в тот момент, когда мясо было доедено, а десерт еще не принесли, Себастьен вдруг позвал ее танцевать.

- А пойдемте? – подошел к её стулу, взял за руку, коснулся пальцев губами.

- А пойдемте, - сказала она, снова не глядя на него.

Положила руку ему на плечо, продолжала очень тщательно «не глядеть». И не обращать внимания на его руки где-то на лопатках и его губы возле самого уха.

- В понедельник я в Риме встречаюсь еще с одним источником по нашей пропавшей картине, пойдете со мной?

 - С удовольствием бы пошла, но не смогу. Я буду сильно занята, я ухожу в отпуск надолго, - ну вот, опять понедельник. А как хорошо было не помнить об этом!

- Точно, как я мог забыть, мне же говорили! Вы поедете к родственникам в Париж? Или в Шатийон?

- Нет, - тихо проговорила она.

- Но если вы с ними встретитесь, передадите от меня привет вашему дяде?

И тут плотину прорвало. Она взглянула на него, хотела вежливо сказать, что ничего не может обещать и вообще, но вместо этого расплакалась. Слезы как будто сами хлынули из глаз, и она ничего не могла сделать, чтобы их остановить. Она только тяжело дышала, хлопала ресницами, потом и вовсе зажмурилась, а слезы все текли и текли.

- Так. Понятно. То есть ничего не понятно, но пошли обратно за стол, - не отпуская Элоизу, Марни повел ее обратно к их столу в укромном уголке. Усадил, дал в руку бокал вина. - Пейте, - она молчала и всхлипывала. - Пейте, я сказал! - добавил он жестче и строже.

Она глотнула раз, другой.

- Простите…

- Да причем тут «простите»! Что случилось? - он спрашивал так, что не отвечать было невозможно.

- В понедельник утром я ложусь в больницу. На операцию. Сложную. Что дальше, я просто не знаю, - выдавила из себя она, и снова градом полились слезы.

- Вот так сюрприз, - он нахмурился. - И вы мне тут недавно пытались доказать, что все в порядке и вас свалило с ног легкое недомогание? Ладно, тогда сейчас возвращаемся в отель. Похоже, вы еще недостаточно выпили, чтобы говорить всё, как есть, а пить и рыдать лучше на своей территории.

- Не нужно ничего говорить, - прошептала она.

- Да ну? Если бы так, вы были бы спокойнее, нет? Вот скажите, с кем вы обсуждали вашу операцию? Именно что обсуждали, а не просто поставили в известность о вашем отсутствии?

- С Доменикой, - с готовностью ответила она.

- Кто это - Доменика?

- Моя родственница. Врач. Хирург.

- Она разбирается в вопросе?

- Да. Она будет ассистировать на операции.

- А с кем еще? С Анной?

- Нет.

- С вашими французскими родственниками?

- Нет.

- Оно и видно. Всё, поехали.

* 7 *

Они приехали в отель, поднялись в номер. Себастьен был решителен и мрачен и всю дорогу не отпускал ее руки. Он усадил ее на диван, налил воды и вложил стакан в руку. Она молча выпила.

- Сидите и никуда не выходите, ясно? - сказал ей строгим голосом и вышел.

Тем не менее, Элоиза встала, сходила умылась, взяла платок, приложила к носу. Вот еще не хватало, разревелась, как дура. Кому нужны рыдающие дуры?

Марни вернулся с парой бутылок коньяка, следом за ним шла горничная с подносом, на подносе были бокалы, на тарелках рядом - фрукты и какие-то сладости. Горничная с интересом посмотрела на роскошно одетую даму с красными глазами и хлюпающим носом, и исчезла. Марни сел на стул с другой стороны стола.

- Так вот, сердце моё, садитесь поудобнее, и будем пить. Вам же не завтра в стационар, а в понедельник? Завтра выспитесь и будете, как новенькая.

Он разлил коньяк, один бокал дал ей, второй взял сам, пододвинул к ней блюдце с ломтиками лимона. Элоиза глотнула и зажмурилась. Коньяк разлился по внутренностям, стало горячо. Лимон, апельсин, ломтик яблока. Затем допила все, что еще оставалось в бокале. Молчала, прятала глаза.

- Я правильно понимаю, что на самом деле ситуация серьезнее, чем вы сказали мне тогда, так?

- Так.

- Скажите уже, что за операция.

- Удаление множественных новообразований.

Марни беззвучно выругался.

- Это я не про вас, это я про ситуацию. Но вы давайте, рассказывайте дальше, - налил еще и ей, и себе.

- Вы уверены, что вам стоит это знать?

- Абсолютно.

Элоиза выпила коньяк и снова начала лихорадочно вытирать слезы.

- Да просто ничего хорошего, понимаете?

- Ну, это я уже понял, а как на самом деле? - он поставил бокал на стол и пересел на диван. Сбросил смокинг, обнял ее и стал гладить по голове, чем вызвал новый поток слез. - Ладно, плачьте, потом поговорим.

- Сейчас намокнет ваша красивая сорочка, - она попыталась отстраниться, но он ей не дал.

- Тихо! Я вас не отпускал никуда. С сорочкой разберемся, если возникнет необходимость. Вы вообще когда в последний раз плакали в чью-нибудь сорочку? - строго спросил он.

Она подняла  на него недоуменный взгляд.

- А это обязательно делать?

- Мне кажется, иногда нужно. А как это выглядит - плакать в сорочку, пить ночь напролет или еще что-нибудь - уже не важно, главное, чтобы было, с кем.

- Вы пытаетесь совместить известные вам приемы?

- Ну да. Давайте разложим по полочкам вашу ситуацию. Операция на самом деле нужна? Нет возможности вылечиться как-нибудь без нее?

- Нет, я слишком затянула. Доменика сказала, если хотя бы месяц назад…

Он улыбнулся.

- Я не буду спрашивать вас, что вы делали месяц назад. Мне тоже случалось, гм, не обращать внимания на разные сбои в организме. Дальше. Вы знаете хирурга, который будет вас оперировать?

04. О вредных привычках

* 8 *

Элоиза открыла глаза. В комнате было светло и очень солнечно, только комната была какая-то не такая. Да и не только комната… Она открыла глаза полностью и встретилась глазами с ответным взглядом. Себастьен? Она с Себастьеном? И что в итоге было вчера?

Видимо, на ее лице отразились все эти вопросы и еще некоторые другие, поэтому Себастьен поспешил сказать:

- С добрым утром, Элоиза. Я надеюсь, вам хорошо спалось?

- Монсеньор, простите меня за вчерашнее, - начала было она, но он закрыл ей рот поцелуем, а через некоторое время вежливо, но очень твердо произнес:

- Ни слова больше, Элоиза, - увидев, что она послушно замолчала, продолжил уже намного мягче: - Когда в моей постели просыпается прелестная женщина и первое, что она говорит - называет меня монсеньором и просит прощения, мне остается только пойти и застрелиться. А если эту женщину зовут Элоизой де Шатийон, я вообще теряю всякие опоры в жизни.

- Хорошо, я поняла. С добрым утром, Себастьен.

- Вот, так значительно лучше. Я вижу, у вас есть вопросы? – он озорно улыбнулся.

- Да, два.

- Озвучите?

- Гм… Сколько я вчера выпила и как здесь оказалась.

- На самом деле, выпили мы с вами немного, до второй бутылки так и не дошли. Процесс прервался, когда вы уснули, я оценил ситуацию и забрал вас к себе. Вы не внушали доверия, я не мог оставить вас в одиночестве после всего увиденного и услышанного. Видимо, вы в последнее время нечасто пьете, зато много работаете и очень, очень много думаете. Я представил, что вы проснетесь там, в своей спальне, и снова станете плакать да хоть по какому поводу, и эта мысль мне очень не понравилась. Поэтому вы здесь.

- Тогда позвольте полюбопытствовать, что именно вы увидели и услышали.

- А что вы помните?

- В том-то и дело, что ничего особенного я не помню. Помню, что ревела, помню, что рассказывала вам про операцию. Было что-то еще?

- А как же! Вы сказали мне очень много разных прекрасных слов.

- В любви вам объяснялась, что ли? – недоверчиво спросила она, сверкая глазами, и против ее воли на лицо ползла улыбка.

- К сожалению, нет, - и усмехнулся, увидев ее вздох, который не смог истолковать. - Вы очень поэтично сожалели, что ваша болезнь не позволяет вам заняться со мной любовью здесь и сейчас. Я буду хранить эти воспоминания в самой глубине своего сердца и обращаться к ним только в самые тяжелые минуты жизни. Вы весьма подробно рассказали, насколько я хорош и что именно вас во мне привлекает. Это было необыкновенно приятно, хотя  я и осознаю, что в здравом уме с вас не станется мне такое повторить.

- Я обычно не рассказываю, какой вы хороший? Я глупа, безнадёжно глупа, - вздохнула она.

В самом деле, идиотка. Которой нужно напиться, не меньше, для того, чтобы рассказать мужчине её мечты, что она о нём думает на самом деле!

- Не переживайте. Все отлично. Ну, кроме ваших насущных проблем, конечно. Я терпелив и с легкостью подожду. Когда вас вылечат (а я не сомневаюсь, что вас вылечат), я приглашаю вас к себе, и мы с легкостью наверстаем все, что было упущено вчера. Хоть с коньяком, хоть без. Согласны?

- Согласна. Но это еще не скоро, увы.

- Будем ждать столько, сколько нужно. Ладно, я тоже понимаю, что сегодня не самый лучший день для такой беседы и поэтому хочу вам кое-что сказать совсем о другом, пока мы не встали.

- Скажите.

- Что бы с вами не случилось, вы всегда можете на меня рассчитывать. Ясно вам?

- Да. Спасибо. Правда, вчерашний день без вашего предложения, без театра, без ночи этой сумасшедшей дался бы мне значительно тяжелее. Я и не представляла, насколько я была не в себе. Хорошо, значит, на операционном столе рыдать не буду.

- А вам случалось? – он глянул на неё с интересом.

- О да. Представляете – лежит пациентка, вся такая приличная, ей дают наркоз, и через пару минут она начинает рыдать. И так полтора часа до конца операции.

- Что это была за операция?

- Последствия автоаварии. Давно, уже тринадцать лет тому.

- Припоминаю, вы как-то упоминали об этом. Не расскажете подробности?

- Не расскажу. Там ничего интересного, поверьте.

- Но вы знаете, чего ждать от операционной.

- Увы! Это и стало основной причиной моих страхов. Вы не знаете, сколько сейчас времени?

- Знаю. Около полудня. Вас интересует завтрак?

- Наверное, да.

- Тогда лежите и никуда отсюда не уходите, - он легко поднялся с постели, накинул халат, вышел в прихожую и, кажется, стал куда-то звонить.

Элоиза, несмотря на строгое внушение, все же встала. Выглянула в гостиную. Себастьен был где-то там, у входных дверей, разговаривал. Она не стала прислушиваться - все равно по-немецки - и проскользнула на свою половину, в ванную. Привела себя в порядок (отечное лицо пришлось долго умывать ледяной водой), переплела волосы. Потом снова вышла в гостиную.

Там Себастьен вез по полу небольшой стеклянный столик, на котором стоял кофейник, чашки, тосты, сладости и что-то еще.

- Я же просил вас никуда не уходить!

- Не сердитесь. Мне нужна была ванная, причем своя.

- А, бывает. Но теперь-то мы можем позавтракать?

- С удовольствием, - улыбнулась она.

- Вот правильно, улыбайтесь почаще, хорошо? Не только после оперы и алкоголя.

- Вы предлагаете мне глобально пересмотреть образ жизни.

- Так пересмотрите. Вы, конечно, и так очаровательны, но когда улыбаетесь - особенно.

- Спасибо за комплимент. Вы очень любезны.

- Можете сказать мне что-нибудь в ответ.

- Вы красивый мужчина, отличный друг, фантастический любовник и вообще герой романа, - она быстро глянула на него, потом расцеловала его в обе щеки.

Он задержал ее, не дал отстраниться.

05. Чего ожидать от операционной

* 10 *

Ранним утром Карло привез Элоизу в клинику Доменики. Ее встретила медсестра.

- Вы госпожа де Шатийон? Вас ждут, проходите.

- Э, нет, так дело не пойдет. Я должен передать госпожу с рук на руки врачу, мне потом начальству отчитываться. Это возможно? - спросил Карло, держащий ее сумку.

- Пригласите госпожу Фаэнцу, - попросила Элоиза.

- Ну, хорошо, - неуверенно сказала медсестра.

Она позвонила, и через пару минут Доменика спустилась вниз. Карло увидел даму средних лет, одетую как врач, очень похожую на Элоизу лицом и фигурой. На кармане - бейджик «Доктор Доменика Фаэнца».

- Доброе утро, сударыня, - поздоровался Карло. - Это вы - врач вот этой дамы?

- Доброе утро. Да, я ее врач, а в чем, собственно, дело? - удивилась она.

- А вы здорово на нее похожи!

- Дон Карло, мы родственницы, - пояснила Элоиза. - Может быть, вы уже отправитесь обратно?

- Погодите, - не сдавался Карло, и обратился к Доменика. - Доктор, я передаю ее вам. Не сбежит?

- Не должна, - рассмеялась Доменика. - А вы, собственно, кто?

- Я сотрудник службы безопасности кардинала д’Эпиналя, капитан в отставке Карло Каэтани, личный помощник главы службы монсеньора Себастьяно Марни, которому я и должен представить отчет.

- Ох, сколько титулов! - рассмеялась Доменика. - Передайте монсеньору, что госпожа де Шатийон в полном порядке и в наилучших условиях.

- Но вещи же нужно куда-то отнести?

- Благодарю вас, господин Каэтани, мы справимся.

- Хорошо. Донна Эла, удачи вам. Себастьяно вас непременно навестит, - Карло поклонился обеим дамам и вышел на улицу.

- Кто это, Эла? - Доменика смотрела на нее и улыбалась.

- Он же назвался. Всё так и есть. Его на самом деле попросили отвезти меня сюда.

- Ну ладно, пойдем. Как настроение?

- В порядке, - сказала Элоиза после тяжелого вздоха.

- Не вздыхай, все нормально! Сделаем всё в лучшем виде. Пойдем в твою палату.

* 11 *

Весь день Элоизу обследовали и готовили к операции. Осмотры, анализы, исследования. Она не заметила, как прошел почти весь день. В конце концов, ее отпустили в палату, велели ничего не есть и отдыхать. Телефон зазвонил неожиданно и оттого очень громко. На экране вызывающе светилась добытая не слишком праведным путем портретная фотка Себастьена.

- Добрый день, Элоиза. Как ваши дела?

- Добрый день, Себастьен. Все в порядке, спасибо. Вы вернулись из вашего форс-мажора?

- Только возвращаюсь. Мы с Лодовико будем в городе ближе к полуночи, я не смогу обнять вас и передать вам свою уверенность в благополучном исходе лично.

- Вы сделали это вчера. Спасибо.

- Но все равно, я несколько беспокоен. Карло сообщил, что познакомился с вашей родственницей, и она произвела на него очень сильное впечатление.

- Доменика такая, да, - рассмеялась Элоиза.

- Я еще раз желаю вам удачи, я уверен, что все пройдет хорошо. Лодовико сидит рядом и тоже шлет вам лучи поддержки. До завтра, так?

- Я не уверена, что завтра смогу разговаривать…

- Увидим. Удачи, целую вас и обнимаю мысленно. Спите хорошенько, ладно?

- Хорошо. До свидания, Себастьен. Поблагодарите Лодовико от моего имени.

- Обязательно. До свидания.

Доменика не стала полагаться на организм Элоизы и по ее распоряжению на ночь ей поставили снотворное. И, несмотря на изрядное волнение, Элоиза уснула быстро и спала без сновидений.

Утром ее разбудили затемно и продолжили готовить к операции. Когда в какой-то момент она взяла телефон, чтобы отзвониться своим как французским, так и местным  родственникам, то нашла там сообщение с понятного номера. Три слова - «Храни вас Господь!»

Это всколыхнуло у нее в душе целый ураган. А ну как что-нибудь пойдет не так, и она его никогда больше не увидит? Может быть, нужно вот прямо сейчас позвонить и все сказать, рассказать, как он скрасил ей эти последние полтора года? Сказать, что она никогда в жизни никого так не любила?

За этими размышлениями Элоизу застала медсестра, пришедшая отвести ее в операционную. Элоиза положила телефон на тумбочку, туда же сложила все украшения и пошла.

В операционной было холодно. Доменика, доктор Феста и их ассистенты готовились - что-то делали, она даже и понимать не хотела, что именно. Ее подвели к столу, уложили, опутали датчиками. Сверху над столом висела большая, состоящая из нескольких отдельных сегментов лампа, а сбоку - огромный экран, на нем отображалось все, что происходило на столе.

Доменика подошла и улыбнулась ей.

- Готова?

- Да.

- Начинаем, - она положила теплую ладонь Элоизе на лоб и больше Элоиза не ощущала ничего.

* 12 *

Сон был какой-то мутный - суета, беготня, яркие огни, приглушенные голоса. Возникала мысль, что нужно проснуться, но так не хотелось, хотелось спать, спать долго и без снов.

- Операция закончена, - услышала она как сквозь пелену. - Будите ее.

- Эла, просыпайся. Уже пора, - Доменика провела пальцами по лбу и по лицу. - Эла, ты слышишь меня?

Так. Операционная. Она запустила себя до крайности и ей делают операцию.

- Доменика? - спросила Элоиза и облизала пересохшие губы. - Что, все сделали? Уже?

- Ничего себе «уже»! - хмыкнул мужчина, ах, да, это же ее хирург. - Два с половиной часа, как одна монетка, а она - «уже»!

- И… что теперь? - пробормотала Элоиза.

- Что-что, в палату поедешь, спать, - сказала Доменика. - А мы продолжим оперировать, у нас сегодня не только ты. Я потом зайду, отдыхай.

Элоизу переложили на каталку и повезли. Она ощущала себя разбитой, усталой, измотанной, в животе была какая-то тупая боль, страшная слабость разбила всё тело. Только глазами моргать и могла. В кистевой вене стоял катетер, через него что-то капало. Тем временем ее привезли в палату и переложили на кровать. Накрыли простынями и оставили спать.

06. Тот, кто умеет брать бастионы

* 13 *

Доменика сохранила файл с заключением, встала, потянулась. Ну вот, день, можно сказать, закончен. Нужно разве что зайти к Эле, посмотреть, как она там, и уже собираться и ехать домой. У Элы была Полина, она прибыла, как только Доменика сообщила ей, что операция прошла успешно, и сидела в палате, приглядывала за больной. Вот, заодно и с Полиной поболтать, а то в последнее время нечасто доводится.

Телефон зазвонил как раз в этот благостный момент.

- Доктор Фаэнца, тут сумасшедший, он говорит, что если его не пустят внутрь, то он всё тут разнесет! - прохныкала в трубку дежурная медсестра, сидевшая в приёмном покое. - Он охранника скрутил и держит, а тот даже пошевелиться не может!

Ну вот, называется, закончила день. Вздохнула тяжко и пошла вниз.

Внизу увидела очаровательную картину - медсестры со всего хирургического отделения сбежались поглядеть через стекло в двери на то, что происходит у входа. Доменика шикнула - их как ветром сдуло - и вышла в приёмную. Да, неизвестный ей мужчина стоит у входных дверей и держит за руку Франко, охранника, причем рука у парня вывернута так, что кому угодно понятно - самому такого с собой не сотворить. Впрочем… а ведь она видела этого мужчину. На фото. Мужчина, правду сказать, очень хорош собой, подтянутый, видна военная выправка, хоть и в костюме, правда, заметно, что пошитом на заказ у отличного мастера. В общем, есть, на что девочкам посмотреть. Спокоен, уверен в себе. Увидел ее, поклонился, не выпуская, впрочем, Франко.

- Здравствуйте, сударь, - и вопросительно так на него посмотрела.

- Себастьяно Марни, к вашим услугам, - улыбнулся он. - А вы, я полагаю, доктор Доменика. Очень приятно с вами познакомиться.

- Пока не могу ответить вам взаимностью, увы. Зачем вы держите нашего охранника?

- Я прощу прощения, но такой охранник ни на что не годится. Может быть, прислать вам других? Хотя бы на то время, пока у вас здесь находится Элоиза де Шатийон.

- Ах, вот откуда ветер дует!

- Да, я всего лишь хотел узнать о самочувствии госпожи де Шатийон. А этот невежливый молодой человек не только не захотел связать меня с компетентным специалистом, но еще и попытался меня отсюда выставить.

- Отпустите его, пожалуйста.

- Повинуюсь, сударыня, - он выпустил охранника и отряхнул пиджак и руки. - Так можно с вами поговорить?

- Если даже я скажу, что нельзя, вы же не послушаете?

- Я буду уговаривать вас снова и снова. Но вы же так не скажете? - и он снова ослепительно ей улыбнулся.

- Хорошо, проходите, - она посторонилась и пропустила его внутрь.

Доменика вела его к своему кабинету, но он остановил ее и осторожно взял за руку.

- Скажите, как она? – он неконтролируемо излучал беспокойство.

- Она? - тонко улыбнулась Доменика.

- Да, она. Госпожа де Шатийон.

- А вы ей, собственно, кто?

- По большому счету - никто. Она так и скажет, наверное, если ее спросить. Официально - она ведущий аналитик кардинала д’Эпиналя, очень важный человек на очень важной должности, и я, как глава службы безопасности его преосвященства, интересуюсь ее состоянием после операции.

- Вот прямо так лично пришли и интересуетесь?

- Вы же ее родственница, так?

- Так.

- И вас тоже бесполезно обманывать? Никогда никаких иллюзий?

- А откуда вы знаете? - нахмурилась она.

Ну, Эла, ну, красотка! Ну, даёт!

- Пришлось столкнуться, мы с Элоизой много вместе работали. Вы, наверное, уже сами всё поняли. Она мне очень дорога. Просто как человеку. Поэтому если вы разрешите мне хотя бы одним глазом на нее взглянуть - я ваш должник навеки.

- Вот, значит, как.

- Да. Я очень вас прошу.

Доменика помедлила немного… больше для вида, потому что ей и в самом деле всё было понятно. Он не обманывал её и не обманывался сам - он в самом деле любит Элу. И нет ничего страшного в том, что он зайдет к ней и убедится, что она в порядке.

- Хорошо. Пойдемте в мой кабинет, оставите там верхнюю одежду и уличную обувь.

- Спасибо вам, госпожа Фаэнца! - он просиял и поцеловал ей руку.

Через четверть часа Доменика привела Марни, одетого в стерильный халат, к дверям палаты Элоизы.

- Я загляну и узнаю, как она там. У нее сейчас тетя.

- Какая тётя? - нахмурился Марни.

- Её тётя. Полина - знаете такую?

- Лично нет, но это, видимо, вопрос времени, - усмехнулся он.

Доменика вошла и улыбнулась:

- Дорогие мои, вы даже не представляете, кто тут стоит у дверей и очень хочет войти.

- Нет, Доменика, я не представляю, - покачала головой Полина. - Но понимаю, что в случае Элы это может быть кто угодно!

Эла прикрыла глаза, но Доменика видела, что она не спит.

- Эла, ты желаешь видеть человека по имени Себастьяно Марни?

Глаза Элы распахнулись, она даже, кажется, попыталась пошевелиться… а потом, надо полагать, свежий шов напомнил ей о реальности.

- Да, желаю, - прошелестела она едва слышно, но твёрдо. - Но откуда он взялся?

- Сейчас сделаем, - подмигнула Доменика. - Сама спросишь, откуда он взялся.

- Однако, - усмехнулась Полина. - Что ж, я буду рада познакомиться наконец-то с монсеньором герцогом.

Доменика выглянула в коридор.

- Зайдите, только ненадолго. Она не спит, и разрешила вас впустить.

- Дорогая доктор Фаэнца, моя благодарность вам не знает границ. Я сделаю для вас все, что попросите, - он улыбнулся и вошел.

* 14 *

Элоиза лежала на кровати, почти такая же бледная, как постельное бельё, только коса темнела на подушке. Рядом на стуле сидела пожилая дама, обладающая несомненным внешним сходством и с Элоизой, и с Доменикой. Себастьяно почтительно поклонился даме. Дама смотрела сурово и не желала ни пододвинуться, ни отойти.

07. Есть ли жизнь после операции

* 16 *

На следующий день Элоизе разрешили пить несладкий морс, а потом и бульон. Ей удалось угнездиться полулёжа-полусидя, и взяться за телефон. Она поговорила с дядей Жаном, тетушкой Женевьев, сестрицей Марго, братцами Филиппом и Виктором, и с дядюшкой Валентином. Ей кололи и капали всякое и разное, периодически заглядывала Доменика и обезболивала шов. Перед обедом прислали корзину роз из зимнего сада палаццо д’Эпиналь, потом пришла Полина, ожидаемо восхитилась цветами.

Следующую корзину цветов привезли, когда Полина мирно беседовала с Элоизой о юной Анне  и её постоянных ссорах с учителями и директрисой школы Доменикой Примой. Она приняла розы, на этот раз темно-алые (предыдущие были белые), извлекла из них карточку и вручила Элоизе.

- Ну? Кто на этот раз? - полюбопытствовала она, усаживаясь.

Элоиза улыбнулась и пожала плечами. Показала карточку, на которой от руки было написано по-французски «Выздоравливайте скорее».

- Видишь, подписи нет.

- Не поверю, что ты не узнала руку автора.

- Правильно не поверишь, узнала.

- И кто это? Тот молодой разбойник, который вчера здесь чуть охранника не убил?

- Себастьен? Охранника? - Элоиза рассмеялась, свежий шов тут же отозвался, она глубоко вдохнула и успокоилась. - Расскажи!

- Доменику спроси, она спасала охранника из его цепких лап, - хмыкнула Полина.

- Я представляю, как он мог поступить с человеком, который вознамерился его куда-нибудь не пустить, - улыбалась Элоиза.

- Вот и говорю - разбойник, - заявила Полина. - И как всякий настоящий разбойник, чертовски обаятелен.

- Когда это ты успела оценить? - удивилась Элоиза.

- Вчера и успела. Он вызвался отвезти меня домой.

- И как, отвёз? - да, похоже, что Себастьен времени не теряет и решил перезнакомиться со всеми пока еще неизвестными ему её родственниками.

- Да, я позволила ему. И не стала возражать, когда он напросился на кофе. Ты же понимаешь, мне было очень любопытно наконец-то познакомиться с ним.

- И о чем вы разговаривали?

- Не поверишь - о нём, о его семье, и совсем немного - о тебе. Мне было, о чем его расспросить. Он вспомнил, что в незапамятные времена ему случалось бывать в моём доме, мы припомнили кое-какие подробности… в общем, он показал себя приятным и интересным собеседником.  Я давно не виделась с его матушкой, он кое-что сообщил о ней, о своих детях, о брате и сестре. В какой-то момент ему, правда, позвонили, и он отправился куда-то дальше, по делам, несмотря на то, что уже было довольно поздно.

- Да, с ним такое случается.

- По крайней мере, не бездельник, не зануда и не обманщик. Уже хорошо, - усмехнулась Полина.

И тут дверь отворилась, и вошел сам предмет разговора.

- Добрый день, донна Полина, Элоиза, - он их вежливо поприветствовал, поцеловал руку Полине, поклонился Элоизе.

- Хорошо, я пойду, посплетничаю с Доменикой, - Полина подмигнула Элоизе и оставила их одних.

Себастьен подошёл и обнял её, и это было так здорово! Некоторое время они только смотрели друг на друга и ещё целовались. Потом он сел на стул, не отпуская, впрочем, её рук.

- Вы уже сидите, вы уже не такая бледная, ваши глаза блестят. Это замечательно. Рассказывайте, Элоиза.

- Что вам рассказать? - она улыбалась совершенно непроизвольно.

- Как вы? Что с вами делают? Разрешают ли уже вставать?

- Нет, вставать пока не разрешали. Но сказали, что сегодня, еще до вечера.

- Вот и отлично.

- Вы, оказывается, пользуетесь моей беспомощностью и знакомитесь с моими родственниками? - рассмеялась она.

- Ваша тетушка и ваша кузина Доменика мне очень понравились. С тетушкой мы вчера неплохо пообщались, я даже припомнил, что в юности мне случалось бывать в её доме, а получается - что и в вашем, так?

- Так, - улыбнулась она.

- И почему мы тогда не встретились?

- Вы уже задавались этим вопросом. А вдруг мы бы не понравились друг другу совсем? И у нас не осталось бы нынешнего шанса?

- Уговорили, оставляем, как есть, - рассмеялся он.

Дальше Марни рассказывал ей новости из кардинальского дворца, передавал приветы от всех подряд, начиная с Анны и заканчивая самим кардиналом, и все это - держа ее руку в своих. Они разговаривали с полчаса, и разговор был прерван появлением нового гостя. В очередной раз приоткрылась дверь и вошла Линни собственной персоной. Пушистая чёлка, коса до подколенок и сияющие глаза.

- Эла, привет! Ой, - сказала она, увидев Марни. - Здравствуйте.

- Здравствуйте. Донна Лианна, если не ошибаюсь, - он встал и поклонился.

- Не ошибаетесь, - улыбнулась она, подошла к Элоизе и подергала её за ногу. Та фыркнула. - О, все отлично, шипишь и кусаешься. Мама сказала, конечно, что ты в порядке, но я решила убедиться сама.

- Ты откуда взялась вообще? - Элоиза наконец обрела дар речи.

- Из Милана. У меня есть три свободных дня, я решила провести их здесь. И вижу, что не ошиблась совершенно. Эла, ты же представишь меня своему гостю? - подмигнула Линни.

- Легко, - усмехнулась она. - Монсеньор, это моя сестра Лианна, как вы совершенно правильно догадались. Соответственно, Линни, это монсеньор Себастьяно Савелли. Мы вместе работаем у кардинала д’Эпиналя.

Себастьен поцеловал Линни руку, кивнул ей на стоящий стул, а сам, похоже, был готов перебраться на диван, но тут дверь снова отворилась.

Следующим вошедшим оказался доктор Феста.

- Госпожа де Шатийон, монсеньор, сударыня, - кивнул присутствующим и обернулся к Элоизе. - Сударыня, мне нужно с вами побеседовать без ваших гостей.

________________________________

Дорогие друзья, режим "первой недели" подходит к концу, и далее мы снова начинаем чередоваться - день Элоизы и день Лизаветы. Завтра - день Лизаветы, послезавтра - Элоизы :)

08. Посетители

* 17 *

Гости вежливо кивнули доктору и вышли. В коридоре Лианна сразу же взяла Себастьяно под руку.

- Наконец-то я вас вижу воочию.

- А до этого что, много слышали?

- Да наоборот, почти ничего. Эла неразговорчива, когда речь заходит о ее мужчинах. Но расскажите же! Раз вы здесь, у вас с ней все хорошо?

- А что значит – все хорошо?

- Ну… вы встречаетесь? У вас с ней отношения?

- Вопрос только в том, какие именно, - усмехнулся Себастьяно.

- Узнаю Элу – все настолько сложно, что не стоит даже и пытаться понять, - рассмеялась Линни.

- Донна Лианна, - начал было Себастьяно, но она перебила его.

- Обычно меня зовут Линни.

- Вот прямо Линни?

- Ну, еще Линн, Линой и Линочкой, но последнее вам, полагаю, неактуально. И друзья моих друзей обычно говорят мне «ты». Не люблю церемоний.

- Отлично, договорились. В таком случае меня зовут Себастьяно, и долой церемонии. Скажи, пожалуйста – ты же хорошо знаешь Элоизу?

- В общем, да. Кроме меня её ещё прилично знает разве что Марго, это её другая кузина, дочь генерала де Шатийона, да и всё.

- Я знаком с генералом и его сыновьями, но не с его дочерью.

- О как. Интересно. Служили вместе, что ли?

- Да. Как догадалась?

- По повадке. Есть у вас с ним что-то общее.

Пока Линни и Себастьяно искали общих знакомых, из-за угла появилось еще одно действующее лицо, девочка-подросток, и это была не кто иная, как известная ему дочь Линни Анна. Она что-то слушала в наушниках и что-то жевала. Проходя мимо матери, кивнула ей и пошла себе дальше, но была остановлена цепким жестом.

- Анна, ты ли это, стесняюсь спросить?

- Да, мама, здравствуй, мама. А что ты здесь делаешь, кстати? - она как будто только сейчас заметила мать.

- Приехала посмотреть на Элу. А я что, стою одна, как пень у дороги?

- Ой, простите. Здравствуйте, монсеньор, - девочка кивнула Марни.

- Здравствуйте, сударыня, - серьезно кивнул он в ответ, хотя хотелось рассмеяться.

- Вытащи наушники и выбрось то, что у тебя во рту, потом придешь разговаривать, - сказала Линни.

Девочка сделала гримаску, но пошла выбрасывать жевательную резинку.

- Прямо как Прима, - бурчала она себе под нос.

- Это твоя дочь? Гм, очаровательная девочка.

- На самом деле, если она захочет очаровать, ты просто ничего не поймешь, пока она не добьется своего, - хмыкнула Линни. - Но с родственниками этот номер не проходит, увы.  И я правильно поняла, что вы знакомы?

- Да, она как-то гостила у Элоизы, и мы познакомились.

В этот момент в коридор выглянул доктор Феста, оглядел их, остановился на Себастьяно.

- Монсеньор, не могли бы вы зайти?

- Конечно, - Марни кивнул Лианне и зашел.

Элоиза сидела, держась рукой за спинку кровати, и смотрела на них с удивлением и страхом.

- Монсеньор, госпоже де Шатийон необходимо встать, - сказал врач. - Иначе она потом никогда этого не сделает. Я подумал, что вы сможете ей помочь. Берете за корпус и ставите. И придерживаете. И пусть сделает несколько шагов по комнате, а потом уже ложится. Вам ясно, госпожа де Шатийон? Вперед.

- Элоиза, если врач говорит, что нужно, значит - будем делать, - Марни заглянул ей в глаза, снова прочел там страх, подмигнул. - Не бойтесь, все отлично. Было бы намного хуже, если бы вам вставать не разрешили, понимаете?

- Но… я думала, еще не прямо сейчас, - пробормотала она.

- Ерунда. Встаем, - он подошел, взял ее за бока и поставил возле себя, придерживая руками. - Ведь стоите?

- Да, - неуверенно сказала она. Вцепилась в его плечи, не отрываясь, смотрела на него огромными глазами.

- А теперь тихонечко идем к дверям, держитесь хорошенько, ноги вам не оперировали, только вскрывали брюшную полость, - он придерживал ее одной рукой за талию, а второй рукой держал ее руку, почти как в танце. И Элоиза поняла, что на самом деле у нее есть силы сделать эти несколько шагов.

Они дошли до дверей, Феста одобрительно на них смотрел, потом кивнул и вышел.

- Возвращаемся? - спросила Элоиза.

- Как скажете, ведите, - улыбнулся он.

Пять, шесть, семь шагов, и они дошли до исходной точки. Элоиза хотела было рухнуть на кровать, не глядя, но Себастьяно не дал ей.

- Пара секунд, осторожнее, - развернул лицом к себе, обнял. - Вы молодец, Элоиза. Я тоже, помнится, не хотел вставать после полостной операции, и мне доказывали, что это совершенно необходимо.

- Вы? А вам зачем делали операцию?

- После тяжелой раны, - он осторожно гладил ее по голове.

- Ничего себе, - сказала она. - Не подумала.

- Все нормально, нет проблем, - он наклонился к ее лицу и поцеловал, а она от неожиданности обвила руками его шею, ответила ему - слабо, еле-еле, но глаза ее сияли.

- Ой, - услышали они от двери и обернулись.

В дверях стояла юная Анна.

- Вот видите, Элоиза, вы всё смогли, - шепнул ей Себастьен, помогая улечься на кровать. - Проходите, сударыня, - кивнул он Анне.

- Ну да, наверное, сейчас моя очередь пообщаться с Элой, - согласилась девочка.

- Тогда я оставляю вас, - сказал Себастьяно и в свою очередь вышел.

- Эла, расскажи мне про операцию, всё-всё, мне очень интересно, ты же понимаешь, - солидно и вежливо сказала Анна, прежде чем он успел закрыть за собой дверь.

Тем временем Марни в коридоре подошел к Лианне.

- Скажи-ка мне, Линни, а можем ли мы с тобой где-нибудь неспешно поговорить?

- В принципе, да, а о чем бы?

- Как же! Ты же неисчерпаемый источник неизвестных мне сведений об Элоизе. Я не прошу открывать ее тайны, мне бы просто поговорить. Она особа скрытная, у нас мало  кто мало что о ней знает. А мне бы не помешало бы побольше про неё понять.

09. Сплетни и пирожные

* 19 *

На следующий день Элоиза уже осторожно ходила по своей палате. Она обнаружила, что тренированные ноги на самом деле нормально ее держат, руки, чуть что, цепляются за все, пригодное для цепляния, к тому же, пробудился аппетит. Прилетела её Анна, привезла собственноручно приготовленный бульон и паровые котлеты, заставила все съесть.

- Анна, ну и как там без меня?

- Как-как… на самом деле, про работу-то я тебе ничего не скажу, это нужно не меня спрашивать, а брата Франциска и компанию. А про остальное… Марни так переживал, что просто страшно было с ним разговаривать в тот день, когда тебя оперировали. В обед мы с Софией и Лодовико уговаривали его, что с тобой все будет в порядке и вообще. Но он все равно сказал, что пока сам тебя не увидит, не успокоится. И отправился к тебе.

- Ну да, он, говорят, прорывался сюда с боем, но прорвался и уговорил кузину Доменику пустить его ко мне.

- Ах, - рассмеялась Анна. - Красавец.

- Да, все мои родственники в восторге, - хмыкнула Элоиза.

- Вот, а я что тебе говорю? Где ты найдешь лучше? Да нигде.

- Хватит о нём, расскажи лучше какие-нибудь дворцовые новости. Неужели ни с кем ничего не происходит? Не поверю ни за что.

- Правильно не поверишь, но - ничего особенного. Ну разве что… ты в курсе про мелкую Кьяру? Мне кажется, что ты должна быть в курсе.

- О чем именно? - усмехнулась Элоиза.

- О том, что она положила глаз на Лодовико.

- Наслышана, ага. Неужели она добилась своего? Она очень серьезно отнеслась к примеру Джулианы и была очень осторожна, по-моему.

- Она молодец, да. Пытается очень аккуратно его заинтересовать.

- И ты не против? - хмыкнула Элоиза. - Она говорила, что обсуждала его с тобой.

- Нет, я не против. Пусть. Вдруг ему станет от этого хорошо? Я не могу дать ему большого счастья, разве что дружбу. Поэтому я совершенно не против. Тем более, я тут с таким мужчиной познакомилась, просто супер!

- Здорово. Так что с девочкой-то?

- Она накопила денег на подержанный скутер и попросила Лодовико  проконсультировать по поводу покупки.

- Разумно.

- Мне тоже так показалось. Он свозил её в какое-то место, где продают с рук, и помог выбрать что-то приличное. Потом они катались, потом он забирал её с учёбы и кого-то там пугал своим грозным видом, в общем, дело ладится.

- И что же? Они уже вместе?

- В смысле, встречаются ли они, кроме как по делу? Нет. Девочка не торопится, и молодец. А что, Марни-то приедет сегодня?

- Не знаю, - улыбнулась Элоиза, не глядя на Анну.

Приехал. После обеда. Элоиза дремала, а когда проснулась, увидела его возле своей постели.

- Добрый день, сердце моё. Как вы поживаете сегодня?

- Спасибо, все хорошо.

- Вот и отлично. Если вы уже не спите, то пойдемте, немного погуляете по коридорам. Вам будет полезно.

- Вы уверены? - растерялась она.

Ей и в голову не приходило выйти в коридор.

- Абсолютно. Я говорил с вашим врачом, прежде чем зайти к вам. Вставайте.

Делать нечего, пришлось вставать. Брать его под руку и идти. Вообще, движение доставляло удовольствие. Она поняла вдруг, что очень тоскует по танцам, по гонкам на его машине, по прогулкам улицами далёких городов.

- Я же приду в себя, правда? Я же восстановлюсь? - вдруг спросила она.

- На мой взгляд - несомненно. А что говорит ваша кузина?

- Смотрит странно и не говорит ничего конкретного.

- А ваш хирург?

- Он говорит, что всё в порядке.

- Значит, так и есть. Кстати, что вам уже можно есть и пить?

- Чай точно можно. Кофе я пока ещё не пробовала.

- Чай тоже годится, пойдёмте.

Они вернулись к ней в комнату, Себастьен усадил её на диван и извлек из большого пакета коробку, перевязанную лентой.

- Что это? - удивилась Элоиза.

- А вот разверните, - улыбнулся он.

Она развязала ленту и открыла коробку. И чуть было не подпрыгнула от радости. В коробке лежали пирожные с кухни палаццо д’Эпиналь - десятка два, не меньше, и все разные.

- Ой, спасибо, - она просияла улыбкой, поставила коробку на столик и обняла его.

- Только не съедайте все разом, - усмехнулся он, обняв её в ответ. - Скажите, откуда у вас берется чай?

- Из чайника и из заварника, - сообщила она.

Да ладно, какой там чай, просто посидеть с ним - уже хорошо.

Они так и сидели, когда дверь открылась и внутрь заглянула Доменика.

- Добрый день, монсеньор, - кивнула она. - Я слышала, вы прогуляли Элоизу по коридору? Это правильно.

- Благодарю вас, донна Доменика. Не хотите присоединиться к чаю с пирожными?

- Ой, с удовольствием, - улыбнулась Доменика. - Спасибо.